УДК 378.096 ... доцент кафедры истории и музееведения

УДК 378.096
Кошокова Саньят Январбиевна
доцент кафедры истории и музееведения
ФГБОУ ВПО «Краснодарский государственный
университет культуры и искусств»
Адыгская историография первой половины XIX в.: осмысление
значения географического фактора в истории.
Аннотация: В соответствии с историографической направленностью
статьи
проблема
осмысления
географического
фактора
в
адыгской
историографии первой половины XIX в. рассмотрена вписанной в мировую и
российскую историческую традиции.
Ключевые слова: адыги, историография, Северо-Западный Кавказ,
географический фактор.
Circassian historiography of the first half of the XIX century .:
understanding of geographical factor in history .
Abstract: In accordance with the historiographical orientation of the article,
the problem of understanding the geographical factor in Adyghe historiography of the
first half of the nineteenth century considered entered into the world and Russian
historical tradition.
Key words: Adyghs, historiographic, North-Western Caucasus, geographical
factor.
В историографии идея влияния географического фактора на развитие
народа появилась достаточно давно. Ещё в эпоху возрождения французский
гуманист Ж. Боден большую роль в истории народа отводил климату. Он
считал, что климат влияет на пищу, а та в свою очередь на кровь и желчь,
потребляющих её людей, и этим определяется их темперамент, нравы и
склонности. Но Ж. Боден не считал это влияние неизбежно определяющим:
мудрые законы и религия, по его мнению, в состоянии повлиять на
сложившиеся нравы [1].
В период Просвещения этой идеи придерживался Ш. Монтескье. Он
пытался выявить географическую детерминированность законодательства.
Законы «должны соответствовать физическим свойствам страны, её климату –
холодному, жаркому или умеренному, качествам почвы, её положению,
размерам, образу жизни её народов – земледельцев, охотников или пастухов,
степени свободы, допускаемой устройством государства, религии населения,
его склонностям, богатству, численности, торговле, нравам и обычаям…» [2].
Но в отличие от Ж. Бодена он значительно преувеличивал роль климата,
вызывая справедливую критику своих современников. Как видно из цитаты,
Ш. Монтескье
именно с видом климата связывал склонность людей к
установлению того или иного государственного устройства.
В русской историографии эта идея впервые нашла выражение в работах
И.Н. Болтина.
Климат и ряд других, более второстепенных, факторов
формируют национальный характер, который, по И.Н. Болтину, определяет
государственный порядок. Следовательно, влияние климата на историческое
развитие народа весьма значительно, но его можно корректировать с помощью
воспитания и правильных форм правления [1]. «Тем самым от субьективных
начал при определении причин и характера исторических явлений, –
подчеркивает А.М. Сахаров, -
Болтин стал переходить к объективным
факторам, не только лежащим за пределами человеческого характера, но и
оказывающим на него большое влияние, и прежде всего к роли географической
среды» [3].
С.М. Соловьев
выделяет три объективных фактора, влияющих на
историческое развитие, один из них – природа страны. Первый подраздел его
труда так и называется «Природа русской государственной области и её
влияние на историю» [4]. Однообразием ландшафта С.М. Соловьев объясняет
«обширность Русской государственной области, однообразие частей и крепкую
связь между ними» [4.С.15]. Большое значение он отводит водной системе
страны, считая, что именно она обусловила
первоначальную структуру
областей и княжеств. Соседство со степью, т.е. географическое положение
страны, на долгие годы предопределило постоянную военную угрозу южным
рубежам Руси. Так же С.М. Соловьев отмечает влияние природы на народный
характер.
Ученик С.М. Соловьева, представитель «историко-географической»
школы, В.О. Ключевский выделял «четыре исторических силы, создающих и
направляющих общежитие: природа страны; физическая природа человека;
личность и общество» [5]. Природа страны очень важна, по его мнению, т.к.
она определяет характер хозяйственной жизни. Он посвятил 2 лекции этой
проблеме в своем знаменитом курсе лекций по русской истории [6]. Если С.М.
Соловьев сосредотачивал внимание на водной системе страны, то
В.О.
Ключевский к этому добавил анализ значительного числа других природных
составляющих Русского государства.
Представители российского евразийства в разработке данного вопроса
пришли к синтезу географии и исторических начал, и в результате сложилась
новая отрасль знания – геософия [7]. В конце XIX – начале ХХ вв. к этой
проблеме обратился основоположник антропогеографической школы Ф.
Ратцель. Географ по образованию, он занялся изучением этнографии и, в
первую очередь, влиянием географического фактора на развитие народов,
считая, что «географическое воззрение (рассмотрение внешних условий) и
историческое разъяснение (рассмотрение развития) должны… идти рука об
руку» [8].
Во второй половине ХХ в. эти
идеи получили новый импульс
благодаря работам Л.Н. Гумилева [9] и А. Тойнби [10]. Следовательно, с XVIII
в. идея влияния географического фактора на историческое развитие народов
разрабатывалась как в зарубежной, так и в отечественной историографии. В
результате появилась историографическая традиция, которая рассматривает
экскурсы в географию страны, как неотъемлемую часть исторического
исследования. В методологии истории географический фактор утвердился, как
одна из движущих сил исторического развития.
Историографическая традиция стала проявляться в исследованиях
регионального уровня. Не был исключением и Кавказ. Усиление в XVIII в.
интереса российских властей к этому региону привело к организации русской
Академией
наук
целого
ряда
экспедиций,
положивших
начало
систематическому изучению Кавказа [11]. Путешествия И-Г. Гербера (1728 г.),
И-А. Гюльденштедта
(1770-1773 гг.), П-С. Паллас
(1793-1794 гг.),
Я.
Потоцкий (1798 г.) и Г-Ю. Клапрота (начало XIX в.) внесли большой вклад в
процесс накопления и осмысления информации о Кавказе. Это был начальный
этап научного освоения региона. Естественно, для того что бы дать
представление о незнакомой стране, в первую очередь, описывались внешние
признаки.
Эта традиция была продолжена
в XIX в. Исследователи Кавказа,
понимая хозяйственную значимость природных условий страны,
обращали
внимание на географическое данные, и давали подробное их описание, но
попыток увязать их с национальным характером или историческим развитием
местных народов не предпринимали. Первым, попытался это сделать И.
Бларамберг: «Как правило, нравы и обычаи народов зависят от климата той
территории, которую они занимают, от образа жизни и воспитания; из этого
следует, что нравы людей почти диких, населяющих земли, изобилующие
скалами и покрытые вечными снегами, должны быть видимо грубыми» [12]. Но
его труд, написанный в 1834 г., не был доступен исследователям, т.к. хранился
в военном архиве под грифом «совершенно секретно» [11.С.13].
Значимым явлением в историографии Кавказа XIX в. было то, что стали
появляться исследователи из
местной национальной среды. На Северо-
Западном Кавказе первыми были С. Хан-Гирей и Ш. Ногмов. Молодая
адыгская историография не имея своих корней и даже национальной
письменности опиралась на достижения, в первую очередь, российской науки, в
том числе и в вопросе географического описания страны.
Хан-Гирей в «Записках о Черкесии» первое отделение посвящает
географическим данным страны. Отмечая, что этот вопрос ещё не достаточно
изучен, автор подробно описывает границы, климат, водные ресурсы, полезные
ископаемые, флору и фауну.
отдельному племени,
Более того, в каждой главе, посвященной
он указывает его географическое расположение
относительно других племен и природные данные, позволяющие заниматься
тем или иным хозяйством. Начинает он географическое описание страны с
климата. Он предлагает, наряду с выдержкой из С. Броневского, деление
климатических зон принятое у автохтонного населения, от которого зависит
характер использования местности [13].
Хан-Гирей дает характеристику водной системе Черкесии. Он включает
в неё реки, озера и Черное море. Среди главнейших рек автор выделяет Терек,
Куму, Кубань и посвящает им отдельные параграфы. Помимо того, что эти и
другие реки орошают земли, по которым они протекают и делают их
плодородными, они выполняют другую функцию - являются естественными
границами. Так же Хан-Гирей осознает возможность рек как средств
сообщения, особенно выгодных при торговле, он указывает, что черкесы
пользовались этим в период пребывания турок в Анапе и «во время обширной
торговли… с Крымом» [13.С.54].Отсутствием торговли он в некоторой степени
объясняет «нерадение черкес в хлебопашестве» [13.С.257].Водное сообщение с
горами, по его мнению, дало бы возможность черноморским казакам получать
от черкесов дешевый лес и камень, который в изобилии имеется в истоках
Лабы, но для этого нужно запрудить устья Пшиша и Псекупса [13.С.54].
Заслугой
автора является составление подробной таблицы с
перечнем рек и речек орошающих черкесские земли, включающей четыреста
одиннадцать наименований, с указанием места впадения и некоторых
отличительных особенностей местности, через которые они протекают [13.
С.65-82].В таблице Хан-Гирей помещает ценные сведения о качестве воды,
некоторых рек; кислых, соляных и нефтяных источниках; местах добычи соли,
селитры и железа; местах расположения памятников старины и современных
крепостей; указывает, какие реки служат границей между племенами; на
берегах каких, находится «прекрасная равнина или дремучий лес»; и даже, где
происходили наиболее памятные для народа сражения. При этом
автор
оговаривается, что некоторые сведения могут быть неверными, нуждаются в
уточнении, так как лица их сообщавшие противоречили друг другу. Он
надеется, что его сведения будут полезны людям, которые возьмут на себя труд
составить более полное описание географического и природного состояния
региона [13.С.66].
Адыгский исследователь включил в описание помимо рек озера. Он
подчеркивает, что в земле черкесов нет значительных озер, но по качеству вод
можно выделить три озера в Кабарде. Они отличаются соленой водой и служат
пойлом для скота, в одном из них иногда добывают соль, но тоже
исключительно для животных [13.С.55].Хан-Гирей не берется описывать
третью составляющую водной системы Черкесии – Черное море, останавливая
свое внимание только на пристанях, ближайших к Черкесии.
Специальную главу Хан-Гирей посвящает источникам. Он их делит на
теплые, соленые и нефтяные. Теплые или лечебные источники до Хан-Гирея
описывались в литературе российскими исследователями, он дополнил эти
сведения, добавив к тем, которые были отмечены И.А. Гюльденштедтом, ещё
два. При этом он указывает, что эти источники разработаны и их применяют
для лечения больных [13.С.57].
Автор «Записок» обращает внимание на то, что черкесы сильно
нуждаются в соли, хотя на их территории достаточно соленых источников, но
способ добычи соли из этих источников слишком примитивен и не позволяет
удовлетворить нужды страны в этом продукте, поэтому его приходится
покупать у других народов. Хан-Гирей считает, что это «главнейшее
обстоятельство, принуждающее их сближаться с соседями в торговом
отношении» [13.С.57-58]. В основном же соленые источники, так же как и
озера, используют как водопой для скота.
Интересно, что он обращает
внимание на необходимость в будущем изучения свойств и состава этих
источников.
Нефтяные источники так же почти не используются черкесами. Нефть
иногда служит смазочным материалом, а так же для лечения коросты на
лошадях и рогатом скоте. Автор «Записок» указывает на наличие в землях
черкесов, кроме нефти, таких полезных ископаемых как селитра, сера, железо,
свинец. Со слов «туземцев» он описывает приемы их добычи.
Как и
технология добычи соли, эти способы, по мнению Хан-Гирея, очень
примитивны и не удовлетворяют потребностям населения.
Хан-Гирей не оставляет без внимания флору и фауну Черкесии. Он
перечисляет все основные виды растений и животных, находящихся на данной
территории,
подробнее
останавливаясь
на
тех,
которые
имеют
производственное значение, и подчеркивает, что черкесы используют далеко не
все возможности, которые дарит им их земля. В частности, они не находят
применения хмелю, не разводят шелковичные деревья, из которых «народная
промышленность могла бы… извлечь огромные выгоды, если бы беспечность
жителей этой страны, одаренной щедро природою, не упускала из виду всех
этих даров, столь драгоценных для народного богатства» [13.С. 60]. Почва,
столь благоприятная для развития земледелия и скотоводства, не получает
должного ухода, народная промышленность и торговля не поощряется.
Тот факт, что Хан-Гирей целое отделение посвящает географическому
описанию страны, более того дополнительно останавливается на особенностях
или характерных чертах места обитания каждого племени, говорит о том, что
он придает большое значение этому фактору. Заслугой автора «Записок»
является то, что он первым в адыгской историографии дал полное,
систематическое описание природно-климатических условий Черкесии и
поставил вопросы о более глубокой проработке некоторых аспектов, таких как
климат, водная система, природные источники, но
при этом он не
устанавливает явных связей между природой страны и историческим развитием
народа, что выглядит вполне закономерным, т.к. идея географической
детерминированности исторического процесса
стадии осмысления.
находилась в этот период в
В рассуждениях Ш. Ногмова прослеживается идея изменения образа
жизни
и
ухудшения
характера
адыгов
в
связи
с
чрезвычайными
обстоятельствами, вынуждавшими их менять среду обитания: «…адыхейцы
были известны в древние времена своим трудолюбием; но после грозных
нашествий, переселений, частых побегов в горы, где они принуждены были
скитаться по самым скудным местностям, от частой перемены и от
притеснений владельцев, а в позднейшие времена от беспрестанных набегов
татарских и калмыцких орд нравы их совершенно изменились» [14].
Эта идея получила развитие в современной адыгской историографии,
утверждающей, что вынужденное изменение образа жизни послужило одной из
причин того, что была прервана цепь «мирного развития», на задний план были
отодвинуты наука, образование, философия, а приоритет был отдан военному
делу[15]. Не раз подчеркивалось, что особое географическое положение
Черкесии – «коридор между Европой и Передней Азией» - объясняет
постоянную внешнюю угрозу, формировавшую особый стереотип поведения и
восприятия окружающей среды [16]. Кроме этого, появились попытки
объяснить, исходя из несхожести природно-организующих стихий, влекущих за
собой определенную общественную ориентацию развития, несоединимость
России и Северного Кавказа в XIX в. [17]Так же, прослеживается отражение
географических условий в фольклоре и их влияние на форму и содержание
фольклорных произведений [18]. Естественно, современное осмысление этой
проблемы,
основанное
на
многочисленных
теоретических
разработках,
значительно глубже той, которая была возможна в первой половине XIX в.
Литература.
1. Шапиро А.Л. Историография с древнейших времен по XVIII век. Курс
лекций. – Л., 1982. – С. 87.
2. Монтескье Ш.Л. О духе законов // Антология мировой философии: В 4 т. –
Т.2.: Европейская философия от эпохи Возрождения по эпоху Просвещения. –
М., 1970. – С. 541.
3. Сахаров А.М. Историография истории СССР. Досоветский период. – М.,
1978. – С. 80.
4. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т. 1. // Соловьев С.М.
Сочинения. В 18 кн. – М. , 1998. – С. 14 – 35.
5. Ключевский В.О. Методология русской истории // Ключевский В.О.
Сочинения: В 9 т. Т. VI. Специальные курсы. – М., 1989. – С.23
6. Ключевский В.О.. Русская история. Полный курс лекций. В трех книгах.
Книга первая. Лекция III – IV. Ростов н/Д., 1998. – С. 38-64.
7. Хлынина Т.П. Идеи «географического синтеза» и проблемы исторических
исследований // Вопросы теории и методологии истории: Сб. науч. тр. Вып.2. –
Майкоп, 1997. – С. 28.
8. Ратцель Ф. Народоведение. В 2т. Т.1 – СПб., 1903. – С.3.
9. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. – М., 2001.
10.Тойнби А.Дж. Постижение истории: Сборник. – М., 2002.
11. Назарова И.М. «…Край, столь любимый во всех отношениях» //Бларамберг
И. Историческое, топографическое, статистичекое, этнографическое и военное
описание Кавказа. – Нальчик, 1999. – С.5.
12.
Бларамберг
И.
Историческое,
топографическое,
статистическое,
этнографическое и военное описание Кавказа. – Нальчик, 1999. – С.27.
13. Хан-Гирей С. Записки о Черкесии. – Нальчик, 1978. – С. 49-50.
14. Ногмов Ш. История адыхейского народа. Нальчик, 1994. С. 65-66
15. Унежев К.Х. Феномен адыгской (черкеской) культуры. Нальчик, 1997. С.
37-38.
16. Об особом стереотипе поведения и восприятия окружающей среды горцев
см.: «Россия и Кавказ – сквозь два столетия». Исторические чтения. СПб., 2001.
С.5-16., С. 69-88.
17. Хлынина Т.П. Идеи «географического синтеза» и проблемы исторических
исследований // Вопросы теории и методологии истории: Сб. науч. тр. Вып. 2.
Майкоп, 1997. С. 25,28.
18. Унарокова Р.Б. Песенная культура адыгов (эстетико-информационный
аспект). М., 2004. С. 61-69.