Новгородская архитектура конца XII века и зодчество домонгольской эпохи на рубеже... веков Главный результат ладожского этапа истории новгородской архитектурной школы — выработка
advertisement
Новгородская архитектура конца XII века и зодчество домонгольской эпохи на рубеже XII и XIII веков Главный результат ладожского этапа истории новгородской архитектурной школы — выработка типа малого храма по-новгородски, характерного в стилистическом и образном отношении. Доведенная до максимальной простоты крестово-купольная система получила в ладожских постройках особое, чисто новгородское художественное оформление. Небольшие размеры делают строительство таких храмов доступным для заказчиков самых разнообразных социальных групп: от архиепископа и князя до объединения рядовых горожан и отдельных состоятельных новгородцев. Такие храмы строились быстро, часто за один сезон. Этому способствовали не только сравнительно небольшие размеры здания, но и кладка из местного известняка, позволявшая заметно ускорить темп работы. Дешевизна этого материала также способствовала демократизации архитектуры, ибо обеспечивала доступ к храмовому строительству широким слоям горожан. Как уже отмечалось, ладожский этап каменного строительства приходится на третью четверть XII в. Следующий, последний этап предмонгольского строительства в Новгороде датируется последней четвертью XII — началом XIII в. Строительство обретает исключительно интенсивно характер и ведется в самом Новгороде и его окрестностях. Сложившийся в Ладоге тип храма становится доминирующим. Его основные черты: небольшой размер; четырехстолпный храм; одноглавие; упрощенная структура интерьера; лаконичность решения фасадов. Простота форм порождает художественный образ, исполненный мужественного достоинства и силы. К числу первых построек этого периода относятся церковь Благовещенья в деревне Аркажи близ Новгорода, воздвигнутая в 1179 г. (летопись точно указывает сроки: с 21 мая по 25 августа). Своды и барабан храма, а частично западная и южная стены относятся к XVII в., в апсиде сохранились фрески 1189 г. В 1185 г. жители Лукиной улицы заложили церковь Петра и Павла, как сказано в летописи, на Сильнище, иначе — на Синичей горе. По неясным причинам строительство затянулось до 1192 г. Здание хорошо сохранилось. Храм в духе времени: компактная четырехстолпная композиция с закомарным завершением фасадов, одной главой и тремя в высоту основного объема апсидами. Размеры в плане 16,8 × 13 м при высоте около 17 м. Типичная для этого времени глубина заложения фундамента из валунов на цемяночном растворе — примерно 60 см. Среди других новгородских храмов церковь Петра и Павла выделяется необычной системой кладки. Здание сложено в основном из плинфы в системе со скрытым рядом. Характерной для Новгорода является кладка из местного известняка и плинфы. Кладка из плинфы со скрытым рядом, при которой на лицевую поверхность стены выходят ряды плинфы через один сдвинутый ряд в глубину стены, в XII в. использовалась только полоцкими мастерами. Эта техническая особенность позволяет предполагать участие в строительстве храма каменщиков из Полоцка. Зодчий же, судя по объемно-пространственной композиции здания, был местным, новгородским. Целый ряд других храмов этого времени сохранился только на уровне фундаментов и нижних частей стен. Это Спасо-Преображенский собор Хутонского монастыря 1192 г. (его нижние части вскрыты нами под ныне существующим храмом 1515 г.), церковь Воскресения на озере Мячине, 1196 г. (она разобрана в 1463 г. и вновь возведена на старых основаниях), церковь Ильи на Славне 1202 г. (заново перестроенная в 1455 г. и сохранившаяся тоже только в нижних частях), церковь Пантелеймона 1207 г. (она известна по раскопкам), не сохранившаяся церковь Кирилла 1196 г., выстроенная по заказу братьев (как сказано в летописи, братейников) Константина и Дмитра. Летопись сообщает даже имя мастера — строитель храма Коров Яковлич с Лубяной улицы. Совпадение технико-технологических особенностей и плановой схемы этих храмов позволяют утверждать и принципиальную близость их объемной композиции. Среди этих памятников особое место по историко-архитектурной значимости и роли в истории отечественной культуры занимает церковь Спаса Преображения на Нередицком холме , в полукилометре от Рюрикова городища . Храм построен по заказу князя Ярослава Владимировича летом 1198 г. Княжеский заказ в это время — редкость. С конца XIX — начала XX в., когда изучение древнерусского, в частности новгородского, зодчества было поставлено на научную основу, церковь Спаса Нередицы получила среди исследователей признание как одна из самых характерных построек новгородской школы, как одно из самых интересных воплощений новгородской стилистики и образности. Добавим, что как постройка, принадлежащая к завершающему периоду древнерусского зодчества, Нередица может рассматриваться как итоговый памятник, знаменующий переработку византийского архитектурного наследия русскими зодчими. Полагаю, что новгородский стилистический оттенок не мешает этому храму, скажем так, олицетворять всю домонгольскую архитектуру конца XII — начала XIII в. Очень характерный итог, хотя, конечно, не единственный. Остановимся подробнее на процессе строительства этого храма, как он видится по результатам современных исследований. После торжественного молебна на выровненной площадке было определено место престола и намечена продольная ось будущего храма, ориентированная на восток. Затем с помощью шнура и деревянных колков строители сделали разбивку храма. Прежде всего зафиксировали общие габаритные размеры здания, его длину 15,70 м, ширину 11,40 м, толщину фундаментного основания, место положения четырех столбов, трех полукружий, апсид и небольшого притвора с запада. По сделанной разметке приступили к земляным работам, которые заключались в том, что в песчаном материке выкопали рвы под фундамент глубиной около полуметра и сделали забутовку из валунов. Перед кладкой земляных частей на фундаментном основании корректировали и окончательно установили толщину стен и столбов, ширину нефов, длину и ширину подкупольного пространства. Началась кладка стен, в действиях мастеров чувствовалась сноровка, большой опыт возведения подобных храмов. Церкви нередицкого типа широко вошли в практику новгородского строительства еще в 60—70-е гг. XIII в. (постройки ладожского этапа). Кладка стен продвигалась быстро, мастера работали споро, без задержек и перерывов. К строительству готовились заблаговременно: в плинфе, блоках темно-красного известняка-ракушечника, в извести и других материалах недостатка не было. В кладку стен без строгого чередования употребляли плинфу и камень. Стены, за исключением более толстой западной, где должна была размещаться лестница на хоры, имели толщину около одного метра. Три входных проема были перекрыты дубовыми брусьями, для жесткости кладки внутри стен укладывали деревянные связи круглого или квадратного сечения. Для улучшения акустики вставлялись голосники-резонаторы. Грубовато отесанный камень придавал поверхности стен мягкую пластичность, стены не штукатурились, известковым раствором из швов они затирались тонким слоем цемяночной обмазки, своды и арки возводились с помощью деревянных кружал. Полуциркульное завершение фасадов, закомары возводили, пользуясь своего рода циркулем, в роли которого выступал закрепленный в кладку колышек с наброшенным на него шнуром. После устройства деревянной кровли и пола из прямых керамических плиток основные работы были завершены. «А кончаше месяца сентября», — отметил летописец, т. е. строительство заняло около трех месяцев. А через год интерьер храма был украшен фресковой росписью. О зодчем, строителе Нередицы, источники умалчивают. Лишь с учетом строительной ситуации, сложившейся в Новгороде к концу XII в., можно высказать некоторые предположения по этому вопросу. Большое каменное строительство в последние два десятилетия XII в. вели новгородские архиепископы, владыки, в распоряжении которых находилась, надо полагать, постоянная группа мастеров. В 1196 г. владычные мастера завершают возведение церкви Воскресения. Одновременно по заказу жителей Лубяной улицы, как я уже говорил, мастер Коров Якович строит церковь Кирилла. О других постройках этого зодчего каких-либо сведений нет. Но в 1198 г., когда строится Нередица, артель владычных мастеров работает в Руссе, где по заказу архиепископа Мартирия возводится Спасо-Преображенская церковь. Есть поэтому вполне определенные основания полагать, что княжеский заказ, т. е. строительство Нередицы, выполнял Коров Якович и возглавляемые им каменщики. Во второй половине XIX в. Нередица привлекла внимание любителей старины, художников, историков архитектуры и живописи. Особенный интерес вызывали прекрасно сохранившиеся фрески — уникальный ансамбль настенного письма 1199 г. Можно сказать, что в условиях обостренного внимания к отечественным древностям со стороны русского образованного общества состоялось второе рождение Нередицы. В 1903—1904 гг. была проведена архитектурная реставрация под руководством Петра Петровича Покрышкина, опытного реставратора и тонкого знатока древнерусского зодчества. Нередица преобразилась. П. П. Покрышкин видел суть реставрации прежде всего в оказании помощи несущим конструкциям здания, в раскрытии его первоначальных форм и сохранении более поздних в тех случаях, когда для воссоздания формы не имелось достаточно документальных и натурных данных. Реставрация Нередицы была выполнена на высоком, можно сказать европейском, уровне, хотя и не без некоторых недостатков, которые уже позже, в 1919—1920 гг., реставратор исправлял. Вникая в технические подробности древней постройки, Покрышкин сумел уловить и образность строя памятника. Интересны его суждения об особенностях новгородских храмов домонгольского периода. Он писал: «Я понял, в чем заключается прелесть новгородских церквей. Эта прелесть в их простоте и соразмерной стройности их пропорций, особенно внутренних. Простота, уютность и стройность новгородских церквей русскому архитектору говорят несравненно более, чем пышность украшений и вычурность пропорций, доходящие до сухости в романских и готических храмах. Но редкий русский человек, насмотревшийся на иностранные диковины, согласится со мною». Новый облик памятника существенно повлиял на выработку суждений о новгородском зодчестве, своеобразии его стиля. Строители храма запечатлели в камне особый тип церковной красоты, в котором оказались сплавлены импульсы, идущие от византийской и южно-русской архитектуры, и черты, свойственные только новгородскому зодчеству. Поставим мысленно рядом с Нередицей близкие ей по времени постройки других школ. Скажем, Пятницкую церковь в Чернигове или церковь Покрова на Нерли . Это однотипные постройки — трехстолпные храмы с тремя апсидами и одной главой в завершении. Но даже при самом беглом сопоставлении с ними в формах Нередицы начинает сквозить такое неподражаемое новгородское, немного нескладное, грубоватое, но пронзительно обаятельное своеобразие, что начинаешь понимать: архитектурный канон — это не препятствие, а прямое условие архитектурного творчества. Три однотипных памятника предстают как три архитектурных портрета древнерусского общества XII в. В Нередице нет нарочитости, нет показной красоты. Мужественный образ храма несет в себе черты простодушия его создателей, которые, вероятно, и в повседневной жизни если не чурались, то, по крайней мере, смущались украшенности — не новгородское это, да и не мужское дело. Красота Нередицы достигается чисто архитектурными приемами: линией, плоскостью, объемом, ритмикой их сочетания. Иное дело, скажем, барочный храм, где обилие украшений вызывает впечатление самолюбования, словно здание знает свои достоинства, и горделиво показывает их, и любуется ими вместе со зрителями. Самые тяжелые испытания ожидали Нередицу осенью 1941 г.: огнем фашистской артиллерии храм был разрушен. В послевоенное время усилиями новгородских реставраторов храм по точнейшим обмерным чертежам Покрышкина был заново воссоздан. Сохранилось около 40 % первоначальной кладки. Надо отдать должное качеству восстановительно-реставрационных работ. Из большого количества храмов, построенных после Нередицы, сохранилась небольшая церковь Рождества Богоматери на Перыни, построенная, вероятно, в 20—30-е гг. XIII в. В послевоенное время храму возвратили первоначальный облик. После Нередицы, казалось, упрощать храмовую архитектуру невозможно. Строитель Перынской церкви показал, что это не так. С фасадов исчезли лопатки, они были оставлены только на углах. Вместо трех апсид осталась одна, и только в половину высоты храма. Простота и монументальность этого маленького здания с покоряющей силой свидетельствует о новгородском стиле, который убедительно являет себя в больших соборах конца XI — начала XII в., начиная с Софийского собора, и легкоузнаваем в храмахминиатюрах наподобие Перынской церкви. Есть в архитектуре этого храма одна особенность, которая имела далеко идущие последствия для новгородского зодчества XIII—XV в. Боковые своды церкви имеют в сечении форму четверти круга. Этот конструктивный прием меняет наружную форму завершения фасадов. Вместо плавной формы традиционных полуциркульных закомар фасады Перынского храма получают динамичное трехлопастное завершение. Это важная инновация, объяснить ее можно, обратившись еще к одной дошедшей до нас новгородской постройке начала XIII в. Я имею в виду церковь Пятницы на Торгу. Она построена раньше Перынской, в 1297 г., новгородскими купцами, которые вели торговлю, как сказано в летописи, с заморскими странами. Для Новгорода Пятницкая церковь — постройка необычная, ее плановая схема и объемнопространственная композиция невыводимы из новгородского архитектурного ряда XII в. Архитектура храма кажется своего рода инкрустацией в истории новгородского зодчества. По сути, так оно и есть. Схема четырехстолпного одноглавого храма предстает здесь в нехарактерном для Новгорода варианте. Три высоких двухэтажных притвора придают композиции церкви ступенчатый характер. Притворы полностью открыты вовнутрь основного объема, что придает интерьеру крестообразный характер и делает его более просторным. Оригинально решена обширная алтарная часть. Центральная полукруглая апсида выступает далеко на восток. Боковые тоже внутри имеют полукруглую форму, а снаружи прямоугольную. Своеобразие интерьеру придают круглые опоры, вторые этажи притворов, играющие роль хор и соединенные друг с другом внутристенными проходами, — не характерное для новгородских храмов уступчивое обрамление входных проемов. Первоначальный верх храма утрачен, и потому, пожалуй, основной проблемой реконструкции древнего облика является форма венчающих частей. Проведенные исследования позволили установить две важные особенности наружной композиции здания. Углы основного объема и притворов были акцентированы сложно профилируемыми пилястрами, нам уже знакомыми по архитектуре конца XII — начала XIII в., но не новгородской. Фасады имели не обычное закомарное завершение, как во всех новгородских храмах XII в., а трехлопастное, с угловыми частями четверть круга и центральной частью полукруглой формы. Вот откуда трехлопастное завершение Перынской церкви, о котором упоминалось раньше. Все названные факты привели исследователей к выводу о принадлежности Пятницкой церкви к группе башнеобразных храмов, известных по архитектуре Чернигова, Полоцка, Смоленска и других городов конца XII — начала XIII в. Особую близость к Пятницкой церкви обнаруживает церковь Михаила Архангела в Смоленске 90-х гг. XII в. и предшествующая этому храму церковь в полоцком Детинце, известная по раскопкам. Становится очевидным, что новгородские купцы заказали храм по образцу полоцко-смоленских и, надо полагать, пригласили для возведения церкви Пятницы мастера, имевшего опыт строительства храмов столь необычного для Новгорода типа. Ясно, что зодчий пришел из Полоцка или Смоленска. Пятницкая церковь не была единственным новгородским храмом башнеобразного типа. В конце 80-х гг. археологические исследования остатков церкви Михаила 20-х гг. XIII в. на Прусской улице показало, что ее технические и стилистические особенности того же рода, что и в Пятницкой церкви. Таким образом, и Новгород не остался в стороне от общерусских архитектурных идей, которые получили воплощение в башнеобразных храмах конца XII — начала XIII в., знаменовавших новый этап в истории отечественного зодчества. Самоопределение архитектурных школ в XII в. сопровождалось постепенно вызревавшей интеграционной тенденцией. В ее основе заложена общность культуры различных земель периода раздробленности, близость социальных условий их развития, освоение секретов каменного строительства местными мастерами, усилившиеся к концу XII в. контакты между мастерами различных школ, переработка ими византийской архитектурной системы в духе формирования национального художественного мышления. Башнеобразный тип храма — самый яркий и убедительный результат этого процесса. Отдельные элементы будущих композиций этого типа появились еще в XI — начале XII в. Ступенчатые своды в Софии Киевской, свод в четверть круга в Софии Новгородской, трехлопастное завершение притворов церкви Спаса на Берёстове — это отдельные, сами по себе существовавшие элементы совсем в другом архитектурном контексте. Предпосылки храма башнеобразного типа складываются в Полоцкой земле еще в первой половине — середине XII в. Самый яркий пример нового композиционного решения — собор Спаса Ефросиньевского монастыря. Под воздействием полоцких образцов в соседней Смоленской земле в конце XII — начале XIII в. складывается целая архитектурная школа, в постройках которой идеи полоцких мастеров получают дальнейшее развитие. К сожалению, до нас дошел лишь Михайло-Архангельский храм в Смедыни. Южнорусскую группу памятников нового типа составляют Пятницкая церковь в Чернигове, Дворцовая церковь Василия в Обруче, известный по раскопкам храм апостолов в Белгороде. Строительство этих храмов (заказ князя Рюрика Ростиславича) связывают с именем Петра Миланега, известного зодчего конца XII — начала XIII в. Археологические исследования выявили постройки такого типа в Киеве — храм на Вознесенском спуске, в Новгороде-Северском и Путивле. В обзоре архитектурных школ конца XII — начала XIII в. назывались разные по стилистическим оттенкам, но близкие по композиционному строю постройки Гродно, Галича и Юрьева-Польского. Таков тот общерусский архитектурный контекст, в который органично вписывается столь необычный для новгородской традиции Пятницкий храм на Торгу. Храм-монумент конца XII — начала XIII в. с его ступенчатостью композиции, динамикой верха, предрасположенностью к декоративизму с полной определенностью свидетельствует о появлении особого, древнерусского варианта архитектуры. В начале XIII в. создалась многообещающая перспектива его плодотворного развития. Осуществить эту возможность помешало татаро-монгольское нашествие.