Похождение Ахиллесово под именем Пирры до троянской осады.
advertisement
Похождение Ахиллесово под именем Пирры до троянской осады. [Сочинение Михаила Чулкова] Издание второе. Москва, В Типографии Компании Типографической, 1788. 3-4 Предуведомление 5 Похождение Ахиллесово. Утомленные Солнцевы кони уже отложены были от блестящей колесницы, привязаны к яслям, сделанным из чистой слоновой кости, и насыщалися по трудам амвросиею. Сияющий Фебов венец лежал на престоле, а сам светозарный бог опочивал покойно на стихиях усмиренных. Богиня мрака на Сциросских небесах разстилала темной свой покров, напоенной маковым соком. Под Сциросскими облаками обитала мгла, сквозь которую слабой свет луны и некоторых блестящих звезд 6 проходил на землю, от чего немногия места казалися осещенными. Все жители тогда во граде находилися в глубоком сне, и тишина господствовала повсюду. В саду дворца Ликодемова, подле тихо биющего фонтана, на мраморной софе, Навплия Сциросская Княжна, рвалася ревностию и была в такой досаде, в какой обыкновенно бывает женщина, презренная таким человеком, котораго она полюбила страстно. Сон и спокойствие от нее убегали, но одна только злейшая ярость обладала пораженным ее сердцем, и ни о чем она тогда не помышляла, как об одном отмщении. Тому уже миновал год, как Навплия узнала, что Пирра, обитающая при первом дворе Ликодемовом, не есть Пирра, но Пирр; ибо беспокоящаяся об отсутствии Фетида мать его прислала к нему нарочнаго с письмом, которой назывался Ангаристом. Сей человек 7 был не хитростен; и так приехав и увидя Ахиллеса в женском платье, удивился тому чрезвычайно: а в то время присутствовала тут Навплия, и оное увидя, почувствовала неизъясненную любовь к Пирру; а проникнув совершенно притворство его, открыла ему свою страсть, которое открытие не сделало ей ни малаго утешения. Ахиллес принял ея предложение таким образом, как будто оное совсем ему ненадобно было, и вместо снисхождения казался ей всегда суровым и несклонным к нестерпимому ея мучению. Навплия терзалася целой год, но усмотря из поступок любимаго ею человека, что никакой надежды желанию ея быть не может, наполнилася яростию. И обратила всю любовь в ненависть и презрение к 2 Пирру. И так терзаяся тем поминутно, и думая, что одной только ей известно притворство Пиррово, намерилася объ8 явить об оном Дейдамии, дочери Ликодемовой, у которой как она, так и Пирра, находилися во услугах, чтоб погубить тем Пирра и выгнать его не токмо из двора Ликодемова, но и из царства его навеки. Огорченная любовником женщина, для погибели его все предприять в состоянии. Устремившись к такому предприятию, не разположила она порядочно своих мыслей, чего гнев и ярость не позволяли ей сделать. Бросилась к Царице, и хотела представить ей, что великое поношение должна она сносить непременно, укрывая при себе так долгое время под видом девицы прекраснаго юношу. И хотя была она тогда в превеликой ярости, однако могла увидеть в некотором от нея разстоянии человека, которой, как казалось, старался укрыться и искал убежища в сплетении древесном. Удивясь сему привидению, ибо знала она, что никто войти 9 не может в девической сад, а оныя все наслаждаются спокойным сном, как оное ей известно: бросилась за ним весьма осторожно, и столь была любопытна, что узнала, где оной притаился. По том начала искать места, где бы ей укрыться, откуда бы могла способно видеть произхождение такого приключения. Вошла она в одну близко стоящую беседку, и тамо укрылася между статуй. Спустя несколько времени пришла туда Царевна, а за нею мнимая Пирра. Царевна села вздохнувши весьма прискорбно, а Пирра бросилась перед нею на колени, и говорила так: «Прекрасная! чем ближе мы к нашему щастию, тем больше вижу я тебя печальною. Или кажется тебе, что мало делаю я приятства и нежности, которыми поминутно наслаждаются любовники? Но вообрази, такия ли наши обстоятельства, чтобы я мог ласкать тебя откровенно? 10 Я сокрываюся здесь под именем девицы; следовательно хранить мне тайну сию непременно должно. – Я не знаю, возлюбленный мой Пирр, отвечала Царевна, от чего душа моя и сердце приходят в смятение, и иногда я вся трепещу так, как будто бы предчувствую какую нибудь презлейшую напасть, и думаю часто, что мне оныя не избегнуть. Предчувствует мое сердце: или ты мне изменишь, или родитель мой воспрепятствует нашему согласию. Сердце, прямо страстное, предприял Ахиллес, к измене никогда неспособно: любя тебя толико страстно, могу ли я быть сам себе злодеем, чтоб оставивши тебя терзался я во всю мою жизнь? и есть ли ты каким нибудь немилосердным роком отъимешся от меня, то знай, что в самой тот злой час возмется жизнь моя, и собственная рука отворит мне двери гроба. Клянусь тебе великим Дием, прапра11 3 дедом моим, и Фетидою, матерью моею, что естьли я изменю тебе, то пускай наследую во аде вечную муку. Чтож принадлежит до твоего родителя, не мни, чтобы он отрекся от толь великой чести: я правнук великаго Юпитера, я царской сын и славнаго Царя Пелея, богиня и Царица, Фетида, мне мать: с обеих сторон я божескаго поколения. Сим величаюся я против народа; но пред тобою, прекрасная, родством безсмертными считаю много меньше, нежели красота твоя и прелести. Я писал к богине и матери моей, чтоб соблаговолила она утвердить наше согласие; в чем и не сомневаюсь. Родительская ея любовь конечно будет согласна с непорочным моим желанием; а в ожидании сего прошу тебя, прекрасная, имей спокойныя мысли, и дай безпрепятственно наслаждаться любовнику неизъясненными твоими прелестями, и когда получим со12 изволение моей матери, тогда откроемся твоему родителю, и начнем просить его соизволения. Дейдамия, уверившись прелестными обещаниями своего любовника, из неспокойной сделалася весьма радостною, и обнадежив его в своей верности, сделала некоторые знаки любовнаго снизхождения: то есть цалуя у него руку, подняла его с коленей. И так наслаждалися они любовными разговорами, которые столько им были милы, сколько они любили искренно друг друга. Пламенные Солнцевы кони, почти уже пребегали восточные ветры, и яркие лучи от Фебова венца освещали Ликодемово владение: Дейдамия, разставшися с Ахиллесом, поспешила в свои покои, и пошли они различными туда дорогами, чтобы как возможно укрывать себя, и не произвести в людях никакого о себе подозрения. Окамененная Навплия стояла дол13 гое время после их неподвижною. Все члены находилися в ней недвижимыми; сердце трепетало а встревоженной разум волновался несказанно. Почитала она приключение сие мечтою, или привидением от нестройности ея мыслей и развращеннаго понятия; но огорченная любовь ясно представила ей истинну. Боги, властители над нами! говорила она: что я увидела и что услышала в этот злополучной час! Дейдамия похитила у меня Пиррово сердце, Дейдамия лишила меня любовника, и она причиною, что я должна отнять у себя жизнь! Кровь во мне волнуется, досада, злоба, ярость, гнев, ненависть и отчаяние, принуждают меня отмщевать непременно. Обыкновение, должность, честь и любовь, я вас оставляю. Мучитель Пирр, и ты Дейдамия, мучительница злая! вы сопряжены будете тогда, когда испущу я мое дыхание, или погублю вас прежде. 14 4 Знайте же, что вы должны предварить мою кончину, и помните завсегда, что презренная любовница легко жертвует злобе своей совместницы и презревшаго ее любовника. А ты неблагодарной! вместо сладости любовной принудил меня вкусить пелынь; ты тиранн нежных сердец! но приобщен еще к нам девицам. Год целой не могла я умягчить твоего сердца и думала, что родился ты от камня; но теперь узнала, что нежности в тебе больше, нежели сколько бы иметь тебе надобно было. Ты избрал себе любовницу, так соединись с нею во аде, а прежде не будешь ты владеть ею. Все способы, и все страдания употреблю к тому, чтобы ты, или она сошла в подземныя жилища. Я не пременю моего слова: иду умертвить вас! а по том скончаюся сама, и буду тем довольна 15 Пришедши в покои, ни о чем она больше не думала, как разполагала свое предприятие, и когда утвердилася в своей мысли и хотела приступить к делу: то возпрепятствовало ей на некоторое время сие нечаянное приключение. По окончании утра, Вулевполем, Министр Ликодемов и Военачальник, объявил Царю, что прибыл к ним некто вестник, которой возвещает прибытие Посла от всего Греческаго ополчения, и что Посол тот при брегах уже Сциросских ожидает повеления, чтоб выступить из корабля. Ликодем посылает своих придворных для его встречи, и повелевает учредить при Дворе все потребное к приему знаменитаго сего Посла, и сам собравшися со всем своим двором, в большой комнаете ожидает пришествия онаго. 16 Как только Придворные Ликодемовы приехали на пристань к морю, то корабль по поданной ему вести весьма скоро явился на зыблющихся волнах. Он бежал к берегу весьма поспешно, и парусы его надуты были способным и благополучным ветром. Вдали казался он шатром, или такою полаткою, которыя имеют у себя роскошные Индийские Государи. Когда же приближился он, с великим шумом раздирая волны, к брегу, тогда открылося все на оном великолепие. Парусы, хоругви и знамена, блистали от солнца; мачты, канаты и веревки все разпещрены были различнаго рода змеями, которые сделаны были так искусно, что имели всегда движение. На корме изображены были различные морские боги, а на носу утвержден был лев, покрытой весь золотом, выключая гривы, которая сделана была из чистаго серебра. Уликс, которой 17 был Послом, стоял тогда на палубе, и держал оливную ветвь. Как скоро бросили якорь в пристани, тогда все плаватели возгласили по три раза о благополучном мореплавании, и началась по том на корабле и на берегу огромная музыка. Посол приехал в малом судне к берегу, где принят был с великою честию, и по том провожден во Дворец Ликодемов. 5 Уликс, пришедши пред Царя, говорил ему следующее: «Царь Агамемнон, начальнейший вождь Пелазгических сил, которыя устремились осадить гордую и высокомерную Трою, чрез избраннаго меня желает здравия и многих лет Царю Ликодему. Он предлагает, Царь, тебе дары в знак своего к тебе почтения и дружбы; чтож до меня, то я поручаю себя в вашу любовь; осмеливаюсь льстить себя надеждою, что во владении твоем буду я 18 под твоим покровительством.» По том Вулевполем делал приветствие Уликсу. И так Ликодем принял от него дары, между которыми находились копие, щит и шлем, и удостоил Уликса сесть подле себя. Таким образом начали они разговаривать дружески. Ликодем, как миролюбивый Государь, спрашивал прежде всего, какая бы была причина ополчению их против Трои? Уликс ему сказал, что разгневанная Юнона и Минерва чрез своих Оракулов приказали им возстать и опровергнуть сей город. Боги мстят людям всегда справедливо. Тебе известно, Государь, продолжает Посол. Что на брак Пелеев и Фетидин званы были все боги, выключая богини Несогласия, которая за сию обиду бросила между богинь яблоко, на котором означены были сии слова: прекраснейшая из всех оное да получит; тогда Минерва, Юно19 на и Венера вступили между собою в спор о красоте. Великий Дий, желая решить их прение, послал их на гору Иду, где пас тогда овец Парис. Сей был ни кем еще нестрастен, и для того выбрал его начальник богов решителем их ссоры. Богини пришедши к нему, и ласкаяся каждая получить преимущество, предлагали ему за решение его дары: Минерва обещала сделать его храбрым и премудрым; Юнона сулила ему во владение посвета; а Венера обнадеживала, что даст ему невесту, прекраснейшую из всех. Парис на сие согласился, и вручил оное яблоко Венере. Оная открыла ему путь в Спартанския области, и поразила любовию Еленино сердце к Парису. Елена, оставив своего супруга, и с ним еще малую дочь свою, и забыв стыд и срам, ушла с чужестранцем в его землю, и тамо ныне обитает. «Скажи , Державный Госу20 дарь, не посрамление ли сие всему Греческому племени? И не должны ли мы мстить за сию обиду?» Как только выговорил сие Посол, то Пирра, подошед к столу, на котором лежало привезенное Уликсом оружие, начала говорить так: «Государь! Такое учиненное нам безчестие достойно того, чтобы вооружалися к тому и девицы. Я чувствую себя способною к понесению трудов воинских, и прошу тебя пожаловать мне мие вооружение; я покажуся пред градом Троею, и сколько возмогу, отомщу моим и вашим злодеям.» По том надела она шлем, взяла щит и копье, и показалася столько храброю, сколько 6 надлежит непобедимому герою. Все сему удивились, выключая Дейдамии; ибо одна она знала сию тайность. Уликс выслушав сии слова, продолжал свою речью «Когда прибыли мы к Пергаму, тогда про21 возглашено нам чрез Оракула, что без храбраго Ахиллеса, сына Фетидина, не возможем мы полонить Трои, а он находится при твоем Дворе. Державный Государь! вот сила моего посольства. Агамемион просит тебя, чтобы ты его отдал, и послал со мною к стенам гордыя Трои.» Ликодем пришел тогда вне себя, и не знал что отвечать Послу; но впрочем уверял его, что он не имеет у себя того Героя, но и об имени его никогда не слыхивал. Уликс, будучи прозрительной Государь, по первому поступку Пиррову тотчас его узнал, и объявил мысли свои Ликодему. Весь Двор пришел от того в великое смятение, и все не знали, как разтолковать сию тайну. Молчание продолжалось долго, в которое время вышел Ахиллес и Дейдамия в свои покои; а Хирон, учитель и опекун Ахиллесов, видя такое нестройство 22 и желая успокоить смятеннаго Государя, начал говорить. «Великий Государь! богиня Фетида, родивши сына, получила от богов в ответ, что без него не возмется Троя, и что он убит будет на сражении, желая укрыть его, и одевши в женское платье, прислала его к тебе. Вот Пирра! Но он есть Ахиллес, сын Пелея и Фетиды; он непобедимой воин, и он будет причиною разорения Трои. «Богиня повелела мне таить сие толь нужное для нее обстоятельство; но когда желает сего судьбина, правительнца богов и человеков; и когда уже познан он и без моего открытия: то я уже принужден оное сделать.» По сих словах Ликодем вставши с своего места, отдал должную честь божескому и царскому сыну в отсутствии его, и сказал Уликсу, что он послать Ахиллеса не может без его соб23 ственнаго соизволения: и так заседание кончилось. Посол отправился в свои покои для отдохновения; а Ахиллесу отвели особливые покои гораздо далеко от Царевниных, где он и преобратился из женской одежды в мужеской пол. Дейдамия радовалась о его открытии; но безпокоилась о скором под Трою отшествии. И так радость и печаль обитали в ней совокупно. Навплия терзалася пущею досадою, уведав еще, что он столько храброй герой, внук и сын богов; и в сей будучи досаде, предприяла возмутить Царевну и произвести в ней ревность. Не давши ни мало оной успокоиться, предстала к ней, и начала употреблять свои коварства. Сперва притворилася она печальною и задумчивою. Дейдамия, видя сие, не приминула у ней спросить о причине ея безпокойства. Навплия ей отвечала: «Государыня 7 24 моя! ты знаешь, что я поручила тебе и жизнь мою и сердце: следовательно никакой тайности сокрывать мне от тебя не должно, и осмеливаюся ласкать себя сею надеждою, что получу еще от тебя некоторое наставление в наступающей моей погибели. С месяц тому времени, как почу4вствовала я страсть к Пирру, и не могу никак преодолеть оныя. Причиною тому он сам; а я бы никогда не знала любовныя муки. Некогда безпокоилась я целую ночь, и совсем не знала, от чего безпокойство оное произходило; и может быть от того, что сердце мое предчувствовало свою неволю: ожидая с нетерпением утра, лежала я в постеле без сна. Вдруг вошла ко мне Пирра; я чрезвычайно удивилась приходу ея в такое время, и спрашивала у ней о причине онаго. Она стояла подле моей кровати весьма долго, потупя глаза в землю, и не гово25 рила мне ни слова; по том бросясь предо мною на колени, ухватила мою руку, и цаловавши оную, говорила мне так: я чрезвычайно нещастлив, сударыня, что ты до сих пор не можешь проникнуть по всякой час открываемой тебе тайности. Я не Пирра, но нещастливой Пирр, которой, любя тебя очень много, не видит еще никакой надежды к своему благополучию. Глаза мои довольно говорили тебе о любви моей; но вижу теперь, что вестники сии не довольно к тому удобны; открываю теперь мое сердце: оно по тебе страдает, и будет благополучно, естьли получит снисхождение твое; но горестную жизнь с сей минуты провождать я буду, естьли к нещастию моему не получу твоей благосклонности. – Признаюсь, что сколько я тогда смутилась. Столько и почувствовала к нему любви. Он клялся мне в своей верности; а я столько 26 была слаба ему противиться, что в самое то время отдала ему мое сердце. С тех пор до сего времени наслаждалась я безпрепятственно его любовию; но теперь должен он отъезжать отсюда. Мы положили сочетаться вечно браком: и так предложил он мне, чтоб уехав отсюда тайно совокупиться. Я не имею причины сомневаться в его верности; но прошу тебя, Государыня, дать мне на сие полезной твой совет.» Дейдамия выслушав сие, окаменела; она не знала, верить ли ей, или сомневаться: но произшедшая в сердце ея неумеренная ревность принудила ее принять все то за правду, в чем коварная Навплия уверяла ее без основания. Царевна советовала ей ехать с ним, и наслаждаться вечно щастием, и говорила сие с таким помешательством разума, что и смысла в словах ея не было. Навплия хитростию своею весьма была довольна 27 и оставила ее в великом безпокойстве. Фурии так жестоко не терзают людей во аде, сколько терзала ведомость сия Дейдамиино сердце. Она была весьма легковерна, поверила сему без 8 разбору, и не могши перемочь своея досады, облилася слезами, от которых никогда избавится она уже не думала. Ахиллес сокрушался весьма много, что отлучили его от Царевны, и возбранен был вход ему к ней. Он изыскивал всякие способы, чтоб отослать к ней письмо; но в такое короткое время не мог найти столь вернаго человека к сохранению сей тайны; а хитрая Навплия не упускала ни одного случая к разрушению их союза, и умыслила еще другое коварство. День клонился уже к концу: и так одевшись она в мужеское платье, вышла тихим образом из девическаго Дворца, и пришед в дом Ахиллесов, нашла его в са28 ду. Он тогда был в превеликой задумчивости, и сидел в самой темной аллее, что очень много вспомоществовало к коварству Навплииному. Она претворила вид и голос, и подошед к нему, говорила: «Государь мой! я прислан от Царевны уведомить тебя что она здравствует; но сокрушается, что ныне ты отлучен от нее. Обязательство между вами она подтверждает, и готова быть твоею супругою: ожидает на то твоего соизволения. Сие я говорю короткими словами для того, что мне очень скоро возвратиться должно: что прикажешь мне сказать? А естьли хочешь, государь, написать письмо, то я имею все к тому готовое. Но письмо должно быть без имени; ибо я должен отдать его Царевне чрез некотораго человека, на котораго верность не столько она полагается, сколько на мою.» Ахиллес чрезвычайно буду29 чи обрадован, написал к ней письмо такого содержания: «Прекрасная! я плаваю в удовольствии, что ты уведомила меня о твоем дражайшем для меня благополучии; я твой до коца моей жизни, и в чем я клялся тебе, то подтвердят и сами боги. Страсть моя к тебе безпорочна: следователь но они сами будут оной помощники.» Ахиллес. Навплия, получа сие письмо, в превеликой радости прибыла в свои покои, и ни одной минуты не медля,ё переодевшись в свое платье, пошла к Царевне, которую застала она в прегорьких слезах. Зная тому причину, не спрашивала у нее; но только сожалела как будто о незнаемом ей совсем Царевнином безпокойстве; и между слов показала ей сие письмо, и сказала, что она теперь его только его получила, как оное и действительная была правда. Дейдамия с превеликою жадностию взяла его 30 в руки, и прочитала весьма поспешно. Но как увидела имя Ахиллесово, тогда терпение ея кончилось, силы ее оставили, лице ея побледнело и она упала в обморок. Навплия не имела усердия привести ее в чувство; но по должности помогала ей опамятоваться. Дейдамия пришедши в прежнее, но в слабое здоровье, и проливая горчайшие слезы, имея от природы откровенное сердце, изъяснила всю 9 свою страсть и согласие с Ахиллесом. Жалела, что она обманута, и просила коварную свою наперстницу, чтобы как возможно содержала она сие тайно. Навплия соболезновала о ней притворно, и советовала отомстить Ахиллесу. «Хотя и обещал он быть моим супругом говорила она; но я, опасаяся такой же участи, его совсем оставляю, услыша такую тебе и мне измену: и естьли ты хочешь Царевна, то презрим его 31 обе, лишим нашего сообщения, взгляду и разговоров. – Презреть его, отвечала Царевна, я уже вознамерилась, и с сей самой поры не увидит он меня никогда; когда столько я нещастлива в начале моей любви, то посвящу себя до смерти моей богине непорочности.» И так Навплия, утвердив ея в сей мысли, оставила горести ее на жертву; но еще не будучи тем довольна, пронырствами и коварством своим сделала свободной вход Ахиллесу к Царевне. А что он ее не склонит к прежней любови, сие она точно знала; ибо Дейдамия сколько была легковерна, столько напротив того и тверда в таком предприятии, от котораго страдает ея сердце. Орай, начальник садов девичьих, был сродник Навплии: его она подговорила, объявляя ему соизволение Царевны, чтоб в наступающую ночь впустил он Ахиллеса через сад в Дейдамии32 ны покои, и объявил бы оное ему сам. Орай, усердствуя Царевне и Навплии, от того не отказался. При наступлении ночи уведомил он Ахиллеса, и впустил его садом в Царевнины покои. Восхищенный такою радостию любовник, наслаждается неизъясненною надеждою, вбегает поспешно в комнаты своей любовницы, как будто бы во храм Венерин; но что же он тут видит? Царевна лежит в безпамятстве погруженная в слезах; и что по том слышит, когда она получила чувства? «Поди, вероломной! и скройся от моих глаз, ты носил нап себе притворную одежду, но сердце твое больше коварно, нежели твои превращения. Ты сказывал мне, что произходишь от богов; но я думаю не так, и знаю, что тебя какая нибудь злоба произвела на сию землю; выди от меня вон, и не принуждай выслать тебя невольно!» 33 Ахиллес, услышав сии слова, окаменел; ниже самой гром не мог бы поразить столь сильно его чувства, как поразили его слова Дейдамиины. Он стоял несколько времени неподвижен, и не знал, к чему приступить. В самое то время взошел Ликодем; какое зрелище представилося глазам его! Дочь его лежала в постеле, и рыдала неутешно; а Ахиллес стоял посредине комнаты неподвижен. Царь оцепенел, и естьлиб не поддержали его пришедшие с ним, то конечно не устоял бы он на трепещущихся своих ногах. Он спрашивал причины пришествия Ахиллесова, но тот ему не отвечал; он вопрошал дочь свою, но и от тоя не получил никакого ответа. Что ему должно было делать, и что заключить о таковом свидании? 10 Ахиллес стоял долгое время, как будто вне ума, и облокотился на плечо к Вулевполему, которой по приказу Цар34 скому проводил его в свои покои. Дочь с Царем не говорила, и он принужден был оставить ее почти безумною; приставил к ней Врачей, и приказал стараться о излечении ея болезни. Весь Двор пришел от того в великое волнение, и вся ночь препровождена была в великом безпокойстве. Навплия узнав, что Ахиллес вошел уже в покои к Дейдамии, сказала Царю, что дочь его находится в великом беспокойстве, подговорила его, чтобы он ее посетил. Таким образом Ахиллес и Дейдамия вошли в несказанную погибель, и пострадали оба, будучи ни мало не виновны ни против самих себя. На утрие из Дианина храма приехала к возмущенному Ликодему первая жрица. Глаза ея наполнены были яростию, лице покрыто страхом и отчаянием, члены ея трепетали, и казалася она вся в ужасном безпорядке. Представши 35 пред Царя, сказала ему так: «Ликодем! сего дня недостойной мне явилася Богиня, которая угрожала смертоносным злом обществу, и что она хочет поразить заутра город, и мы должны погибнуть от сего удара; и чтобы ты не терял, Государь, сего дня всуе, и для того раздраженная Богиня отложила покарать сей город до предъидущаго утра; а завтра конечно пожрет земля, или небесный огнь все твое владение. Она в сей день просит крови твоей себе на жертву; и естьли ты сие исполнишь, то останешся благополучен и со всеми твоими подданными.» Государь, прерывая свое стенание, отвечал в слезах и смущении: «Я уже при конце моей жизни, и глубокая старость обременяет мои члены, я готов пролить кровь мою на жертвенник; но как же я могу, проливши оную, жить вместе с моими подданными? – Кровь твоя потребна ей, продолжала 36 жрица; но не в твоей особе, а в особе твоей дочери.» Пораженный сим слухом Государь, покатился без памяти, лицо его сравнялось с сединами его чела, и сделался он подобен снегу; хладная его от древности кровь совсем почти застыла: но старанием многих людей приведен он был опять в чувство, и ставши на колени перед истуканом Дианиным, плача говорил сие: «Неисповедимыя твои определения, о непорочная Богиня! отврати ты от раба твоего. Дочь моя еще в цветущем состоянии, и в самом начале младости: пощади ты ее для меня и для моих подданных; я готов умереть за нее, и всей же час взыду на жертвенник. Я ее посвятил тебе от самых еще пелен, пусть здравствует она, и прославляет тебя, Богиня. Она твой вечный дар и кровь неповинная.» На сии слова говорила Иерофанта: «Не отменится, о Царь! определение. 11 37 Богиня требует своего дара, чтоб был он безпорочен, а Дейдамия согласовалась Ахиллесу, и хотят сочетаться браком; сие не угодно Диане, исполняй ея волю, и предваряй тот гнев, которым она постигнет нас непременно» и выговорив сие, поехала ко храму. Сокрушенный Государь хотя и рыдал на подобие обремененной неизъясненною печалию женщины, однако приказал Вулевполему возвестить сие в городе, и сделать к тому приготовление. Дейдамия того еще не знала, и ей не объявляли, чтоб не устрашить ее. Вулевполем, по проречению Богини, со всеми жрецами поставил жертвенник на горе высокой, подле его стол и вокруг сосуды, наполненные водою: все оные украсили цветами. Иерофанта положила жертвенной нож на стол, и облеклася в белую одежду. Дорогу усыпали цветами, и привязали шелко38 вые опоясы к жертвенным кольцам, а за жертвенником пылал весьма сильной огонь; словом, приготовили все, ожидали пришествия Ликодемова с его дочерью. Народ бежал отвсюда, и вопль из возносился до небес. Дейдамия получила тогда прежния свои чувства; и когда печальный отец объявил ей страшную сию весть, то она, исполнена будучи досады, отчаяния и ревности, добровольно на сожжение согласилась. - - Столько то любовный гнев действует сердцами людей огорченных! И в первой запальчивости охотно теряют любовники невозвратную жизнь. Явился народу Ликодем, покрытой жертвенным покрывалом; он вел Дейдамию за руку, покрытую таким же покрывалом. Народ падал перед нею вноги, и прощался с любезною своею Государынею с воплем и рыданием. Навплия идучи за нею плакала при39 творно; ибо радовалася она, что истребится ея соперница. Ахиллес, идучи также за ними, не казался печальным ни мало; но был только в великом смущении. Он не иное что представлял себе, что Дейдамия ему изменила, чего от природы ожесточенное его сердце сносить не могло. Был он тогда в великой досаде; но истинная страсть волновала его разум, и сердечное с любовной стороны предвещание приводило его в ужасное безпокойство. Уже взошли на гору. Ликодем отдал дочь свою в руки жрицам, которыя готовилися возложить ее на жертвенник. Иероыфанта, как первая жрица, приказала всему народу стать на колени, и ставши сама, говорила некоторыя обрядныя молитвы, и по том вставши приказала жрицам возлагать на жертвеннк Дейдамию. Как только начали производить сие оне в действо, то все жалости и болезни 40 объяли Ахиллесово сердце; из глаз его покатилися слезы градом, члены его затрепетали, и тут-то сердечное чувствие ясно показало ему, что она 12 перед ним ни в чем не виновна. Возопил он ужасным голосом, и хотел броситься на жрицу, которая возносила уже жертвенной нож на груди Дейдамии: и вознамерился разсечь иерофанту на части, но в самое то время заревели ужасные ветры, и со всех сторон сошлися облака густыя, в средине коих блистало нечто подобное солнцу. Иерофанта бросилась на колени, и по том услышался глас из облаков , которой произносил следующее: Народну. Любовь я в жертву принимаю; За плачь родителев, ей жить повелеваю. Внезапною такою радостию возхищенный Ликодем и весь народ, воскликнули во славу Богине, и благодаря ее, приносили сокрушение и искренность ей в жертву. С такою радостию возвратилися с 41 горы в город, где начали торжество, и продолжали его до тех пор, пока немилосердной рок не поразил Ликодема прежестокою бедою и отчаянием, и которая была наконец причиною его смерти. Не возможно изъяснить, какое волнение чувствовали тогда в себе любовники. Дейдамия ревновала, а Ахиллес досадовал: любовница старалась презирать любовника, но он против ея воли не выходил из ея мыслей. Любовник, досадуя на непростительной поступок своей любовницы, изтреблял ее из своих мыслей; но сон, победитель всякаго предприятия, по неволе представлял ему, что она ни чем не виновна. На третий день сон Ахиллесов разрешил совсем его сомнение. Оставшися один в своей комнате, лег он в постелю: стенание его слышно было по всему покою; хотел он заснуть, но сон от него убегал, 42 разсуждение его весь разум колебало; гнев, любовь и жалость терзали его неотступно, однако наконец несносная скорьбь и сокрушение усыпили его понятие. Как только закрыл он свои глаза, то представилася ему морская Богиня, мать его Фетида, и говорила ему следующее: «Возлюбленный мой сын, Ахиллес! мне весьма несносно было слышать, что произошед от поколения богов, утопаешь ты в неведении; любовь колеблет твой разсудок, а незнание разсеявает разум. Дейдамия ни в чем не виновна, и она любит тебя чистым, искренним и непорочным сердцем: ее ты должен успокоить, а не сам безпокоиться. Навплия, причинительница вашего несогласия, она произвела между вами злобу, и она старается погубить или тебя, не ведая того, что ты безсмертен, или Дейдамию. Сочетайся с нею браком: я тебе, любезный сын мой, позволяю, и хвалю усердие твое 43 к матери; ибо не начал ты без меня того, чего не начинают без воли родительской дети. Известны мне похвальныя Дейдамиины дарования, и я избираю тебе ее супругою. Ответ на твое письмо послала я к Хирону, и он в наступившее утро оное получит, и сделает конечно все, что ему от меня 13 письменно приказано. Сие слыша от меня, употребляй добродетель в твою пользу» и выговорив сие, сокрылась. Ахиллес открывши глаза, почувствовал, что любовная страсть жесточае прежняго поражает его сердце. Все прелести и ласкания его любовницы изобразились весьма живо перед его глазами. Он без сомнения верил словам матери своей: и для того немедленно пошел к Ликодему; но не нашед его, остался несколько времени в некотром любовном безпокойствии, которое однако премогала потаенная и совсем неизвестная ему радость. 44 Ликодем беседовал в то время с Хироном, желая узнать действительную причину сокрытия Ахиллеса. Хирон его уведомил такими словами: «По рождении Ахиллесовом Фетида, мать его, узнала от судеб, что город Троя не может взят быть без него, и что должен он на брани тамо умереть. Родительская ея любовь изыскивала всякие способы к сохранению своего сына, котораго живот мил ей был так как будто бы свой, или еще и более: того ради еще младенцем погружала его в Стикс, чтобы сделать тело его невредимым. Способ сей хотя и не остался без успеха; но пята, за которую она держала, и кою омочить ей было не можно, осталась уязвляема. Того ради избрала она другое средство: нарядила его в женское платье, и назвавши Пирроююю, послала ему быть укрыту и не ходить под Трою. Но сей способ 45 видишь ты Государь, ей неудачен. Уликс его познал, в то время, как Ахиллес принялся за оружие, и показал свой гнев и геройскую природу. При сих словах еще я доношу тебе, Государь: севодни я получил приказание от Фетиды, что она, почитая столько твою дочь, избирает ее супругою Ахиллесу. Ты знаешь, что произходит он от божескаго колена, и есть правнук великому Дию. Фетида еще льстит себя надеждою, что сие бракосочетание удержит сына ея от похода; и он, чувствуя неизъясненную любовь к Дейдамии, может быть забудет ратное дело и не похочет оставить супруги своей в печали. О сем просит тебя Богиня, и обещает свое покровительство. – Возлюбленный мой Хирон! говорил Царь: я знаю, сколь велика для меня сия честь, и Богиня много делает для меня тем снисхождения, и я бы весьма был безрассуден, ежели 46 бы отметал сие предложение; но я от самых пелен посвятил дочь мою Диане: и так должна она во веки не иметь супруга и сохранять свое девство. – Но чтож отвечала при жертвеннике Богиня? предприял Хирон. – Она сказала, что оставляет ее жить, а сие значит последовать естественному праву.» При сем слове вошел Ахиллес, которой старался везде сыскать Государя. «Великий Государь! начал он говорить Ликодему: я правнук производителя грома, Царя и начальника всех богов; сын 14 Повелительницы морями, которой трепещут стихии и ужасаются волны, которой служат все страшныя морские чудовища; храбрость моя хотя не известна еще свету, однако чувствую, что пленяти Царей, пожигати области, разоряти грады противников моих, способен; сила в руках моих гром Зевесов: где только оным ударю, то обращу в пепел вся47 кое здание, и опровергну гордыя Египетския пирамиды. Я герой по природе моей, достойный заседания на Олимпе; но прелести прекрасныя Дейдамии учинили меня рабом и подданным ея власти. Я ее люблю; но люблю непорочно, и страсть мою желаю увенчать браком, и открываюся тебе, Государь, чистосердечно. Притом прошу позволить мне оное, и соединить судьбу мою с судьбою прекрасныя твоея дочери: мать моя на сие согласна. – Я слышал, предприял Ликодем, сие от Хирона, и почитаю за особливую к себе милость, что сего изволит Богиня: я на сие согласен, и прошу тебя, храбрый Ахиллес, несколько времяни иметь терпения. Я вопрошу милосердную Диану, и естьли получу на сие ея соизволение, то тогда с превеликою радостию приступлю к брачным обрядам.» Ахиллес просил позволения увидеться с Дейдамиею, что ему и не отказано 48 Дейдамия находилась тогда не столько в великой печали, сколько в великой задумчивости. Навплия от нее не отходила, и сколько возможно старалася представлять ей неверность Ахиллесову, и клеветала на него столько, сколько коварная ея душа и хитростный разум изобрести могли. Ахиллес застал их обеих вместе; и как он к ним вошел, то в толикое оне пришли смятение, что не могли двигнуться с места. Навплия по том встала, и хотела вытти весьма поспешно; но Ахиллес удержал ее за руку, и сказал «Постой, государыня моя, я имею до тебя великое дело. Ты уже, я думаю, известна, что судьба ведет меня к исполнению определеннаго мне желания. Я сочетаюся браком с тою, котороц нет, как мню, прекраснее на свете; а ты какое в том имеешь участие? и для чего стараешся прервать дорогу к моему благополу49 чию. Естьли я тебе угоден, то не таким образом искать тебе должно моей склонности; однако знай, что ты ее никогда не получишь. Я уже узнал все твои пронырства, в которых естьли ты, государыня, не признаешься, то ожидай от гнева моего непохвальнаго воздаяния. Устрашенная Навплия не имела больше силы укрывать свои лукавства, призналась во всем перед Царевною, и с великим стыдом вышла вон. «Что я слышу теперь? говорила в превеликой радости Царевна; не сон ли льстит меня надеждою такою? Не мечта ли в изумлении напояет ум мой сладостнейшею любовию? Никак! я вижу ясно. Возлюбленный мой Ахиллес, так ты ни в чем не виновен?… Не виновен, дражайшая, 15 предприял Ахилленс, стоя перед нею на коленях; судьба того хотела, и немилосердной рок долго поражал сердца наши неизъясненною ревно50 стию, мукою, сомнением, изменою и всеми нестерпимыми напастьми. Я твой, прекрасная! я твой, и до конца моей жизни другая владеть мною не будет. Я просил родителя твоего о нашем сочетании; он на сие соизволил, благополучие бывает приятнее по претерпении некоторых напастей.» Таким образом Царевна из радости приходила в радость, и была в превеликом удовольствии; но вспомнив сон, которой намерена она была объявить Ахиллесу, пришла в некоторое сомнение. «Возлюбленный мой Ахиллес! говорила она ему: во время грознаго для нас случая видела я сон, которой приводит меня в великой страх. Приехали мы с тобою в храм Венерин и приступили к жертвеннику, чтоб тамо обязаться навеки; я видела, что прекрасный бог браков, Гимен, возжигал свечи к нашему сочетанию; а Навплия, ходя за ним, оныя угаша51 ла.» Выговоривши сие, вздохнула она весьма прискорбно; ибо предчувствовало ея сердце наступающую ей погибель. «Я прошу тебя, прекрасная, говорил Ахиллес, отложить теперь все твои сомнения: грозныя тучи бед наших уже миновались; возходит теперь моя луна и приходят дни мои. Навплия нам уже вредить не может, и сего же дня пошлется в иной из сего город.» Дейдамия не известна была о том, что Ахиллес убит будет под Троею, чего он и сам не ведал: и так не имела она причины печалиться об оном. Таким образом уверив они друг друга в своей искренности, остались ожидать наступающаго их благополучия. Ахиллес, пошедши к Царю, уведомил его обстоятельно о всех произшествиях с ясными доказательствами, и в угодность Царевны и себе сделал то, что тот же час выслали Навплию из 52 города, и приказали жить во Дворце отдаленнаго места. На третий день вопрошал Ликодем Богиню о бракосочетании дочери своей со Ахиллесом, и получил от нее следующий ответ! На брак Дейдамиин соизволяю я; Да будет милость вся навеки с ней моя. Обрадованный сим добродетельный Государь, поспешил ко своей дочери, чтоб объявить ей сию несказанную Богинину милость. Вошел он в ея покои; но чтож он увидел! Дейдамия лежала в постеле без чувства! лице ея покрытно было мертвою синевою, о из прекрасных ея уст била клубом пена. Увидевши сие Царь, закричал и упал безчувствен. Плачь и рыдание поднялися в одну минуту; прибежали Врачи, но уже никакой помощи подать ей не могли, и она окончалася. Ахиллес, услыша сие, не поверил; но прибежав и увидя ее мертвую, выхватил свой мечь, и хотел пронзить свою 16 53 грудь. В сем случае оказалася его сила: Уликс, Вулевполем, Хирон другие придворные и Царские телохранители, все вкупе не могли удержать его, и действительно бы он закололся, естьли бы разумной Государь Уликс не употребил тут хитрости, от которой бросил Ахиллес мечь свой на землю, и упал без памяти к ним в руки. Сколько горестно было его состояние, то во сто крат больше казался Ликодем жалким: дряхлые его члены потеряли и последнюю силу, глаза его закрылись, и он не мог уже ни двинуться, ни говорить, выключая только то, что рыдал неутешно. Отнеслиии их каждаго на свое место, и старалися о приведении в чувство. Таким образом вместо брачных обрядов при Дворе начали приготовляться к печальной церемонии. Навплия, приехавши в определенное место, устремилась к мерзостному сему предприятию, от 54 искала она превеликое яблоко, такое что можно было почесть его редким и невиданным. Напоила его ядом, и отослала к Губернатору того города, в котором она находилась, в несомненной будучи надежде, что оной отвезет его к Царевне. Так оное и сделалось: Губернатор его привез, и вручил с великим почтением Дейдамии; она перерезала его на три части, одну послала к своему родителюЮ а другую к Ахиллесу, но сии оба за некоторыми обстоятельствами его невкусили, или может быть рок их еще не приближился. Узнав же, что скончалась от сего яблока Царевна, Вулевполем приказал перед себя такого человека, которой приговорен был к смерти в заговоре против Царскаго Величества, и велел съесть оное яблоко при себе; оной съел, и через два часа умер. Допросили Губернатора, и он объявил всю ви55 ну свою подробно, как оное учинилось. В одну минуту послали за Навплиею; и когда ее привезли, то заключили в ужасную темницу до определения достойной ей казни. Спустя несколько времени, когда получил Государь слабыя свои чувства, тогда прислал к нему Ахиллес просить, чтоб без него не делали определения мерзостной той смертоубийце. Царь на сие согласился, и определили наутрие назначить ее к казни. Весь Двор и весь народ собран был к сему позорищу, и всякой ожидал с радостию лютейшаго ей истязания. Царь находился тогда в зале окружен своими придворными, по сторонам его сидели Ахиллес и Уликс, и всякой по том стоял на своем месте. Ввели пред Государя Навплию, оная стала на колени и начала было говорить; но Ахиллес, выхвативши кинжал, ударил ее в груди, от чего в одну минуту испустила 56 17 она мерзостную свою душу. Ахиллес возгласил тогда отчаянно: теперь уже все свершилось! Дейдамии нет, погибло все с нею для меня на свете! Начто больше жить! погибни теперь все могущество мое и слава! прости, прекрасная! При сем слове казалося, что он помешался в разуме, упал к предстоящим в руки, и трепетал ужасным образом. Уликс приказал снести его на корабль, чтоб вывезти скорее из того места, которое наносило ему скорьбь и отчаяние, куда и сам принужден был следовать для его сбережения, по приказанию Богов и всего Греческого ополчения. И так оставили они Царя полному сокрушению и горести на жертву. Однако на другой день и он скончался, не возмогши снести дочерниной кончины, и погребен с нею в одном гробе в Плутоновом храме. Конец.
