- Мартинистский и эзотерический журнал

1
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
2
Содержание
От редакции
Слово редакции
4
Новости
5
Summary
6
Оккультизм
Раннее алхимическое восприятие «Иероглифической Монады»
Джона Ди (Автор: Питер Дж. Форшоу) 13
Сны и их значение (Автор: Сар Диноил ) 37
Эволюция духа (Автор: М.П. Македонский) 40
Магия классической древности и древне-христианская демонология
(Автор: К. Кизветтер) 42
Очерк Христианской Каббалы (Автор: Валерия Седова)
44
Ключ Соломона (Глава VII) 51
Печати Архангелов (Автор: Asterion) 58
Освящение Святого Масла (Миро) (Автор: Asterion)
60
Триумф Силы в таро Висконти-Сфорца (Автор: Росс Кальдвелл)
62
Эпоха Ренессанса и зарождение Таро (Автор: Дэвид Брайс) 68
Кольца Власти: Миры ренессансных Магов (Автор: Марк Стэвиш)
70
Душа Мира (Автор: Марк Стэвиш) 72
Искусство Памяти
История развития теории и практики Ars Memoria
(Словарь Гнозиса и Западного Эзотеризма) 74
Искусство Памяти Раймонда Луллия 81
Способ запоминания Евангелий (Неизвестный автор) 92
Магнетизм
Теория силы воли (Автор: Элифас Леви) 93
Могущество мысли. От автора. (Автор: Уильям Уокер Аткинсон) 102
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
3
Могущество мысли. Урок I. Предисловие.
(Автор: Уильям Уокер Аткинсон) 105
Могущество мысли. Урок II. Характер силы.
(Автор: Уильям Уокер Аткинсон) 107
Мистицизм
7 и 8 молитвы Луи Клода де Сен-Мартена 110-112
Выдержки из «Трактата о двух естествах» Жана-Батиста Виллермоза
114
Мартинизм
«Анализ «Трактата о Реинтеграции» от 1851 года»
(Автор: Доминик Клерамбо) 118
«Луи Клод де Сен-Мартен и Ангелы: Теургия Избранных
Коэнов и ангелология в мартинистской доктрине»
(Автор: Жан Марк Вивенза) 125
Христианский числовой Мистицизм Мартинеса де Паскуалли
и Луи Клода де Сен-Мартена
(Из материалов «Оккультного Колледжа») 127
«Эссе об отсрочке Божественного Правосудия»
(Автор: Граф Жозеф Мари де Местр) 135
Масонство
Кандидат (Автор: Ф.К. Хиггинс) 151
Кого представляет собой кандидат (Автор: Ф.К. Хиггинс) 153
Число Семь (Автор: Ф.К. Хиггинс) 155
Биографии
«Афанасий Кирхер» (Словарь Гнозиса и Западного Эзотеризма) 156
«Христиан Кнорр фон Розенрот»
(Словарь Гнозиса и Западного Эзотеризма) 163
Творчество
«Мы бесконечно ожидаем...» (Автор: Sr, Q.N.F.) 166
«Дело земледельца» (Автор: Sr, Q.N.F.) 167
Календарь 170
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
4
Слово редакции
ВО
СЛАВУ
Верховного
АРХИТЕКТОРА ВСЕЛЕННОЙ!
Мы вновь приветствуем
подписчиков и новых читателей нашего
мартинистского и эзотерического
журнала «Пламенеющая Звезда»!
Редакционная коллегия нашего журнала
поздравляет вас с недавно прошедшим
Светлым Праздником Пасхи, и желаем
так же, с радостью и ликованием,
встретить Праздник Вознесения
Христова.
Нынешний выпуск содержит
немало новых переводов и новых
статей по самым различным разделам
оккультизма, мистицизма, магического
искусства и мартинизма.
Мы продолжаем публикацию
статей из дореволюционного журнала
«Изида», выпускавшегося под редакцией
А.В. Трояновского. В данный выпуск
мартинистского и эзотерического
журнала «Пламенеющая Звезда» вошло
три таких статьи, в числе которых –
информативный материал известного и
деятельного мартиниста начала XX-го
века Сара Диноила под названием «Сны
и их значение».
Мы выражаем благодарность
Владимиру Ткаченко-Гильдебрандту,
переводчику «Трактата о Реинтеграции
существ» Мартинеса де Паскуалли
на русский язык, за предоставление
перевода «Эссе об отсрочке
Божественного Правосудия» графа
Жозефа-Мари де Местра. Кроме того,
мы благодарим двух переводчиков, Noir’а и Арафеля за их старания по
переводу интереснейшей статьи «Раннее
алхимическое восприятие “Иероглифической Монады” Джона Ди», в которой
содержатся сведения о Западной Оккультной Традиции, ранее неизвестные
в русскоязычном пространстве, из-за
языкового барьера. Статья содержит в
себе выдержки из ценных алхимических
трактатов на латинском, немецком,
старо-английском языках. Также мы
благодарим оккультного журналиста
Валерию Седову за предоставленную
для данного выпуска статью «Очерк
Христианской Каббалы», в которой
сжато и информативно приводятся
основные вехи развития Христианской
Каббалы и особенных вклад наиболее
выдающихся мистиков эпохи Ренессанса
в данную науку.
Кроме того, мы предлагаем
вниманию читателей несколько статей
по мартинизму, Искусству Памяти,
ментализму и магнитизму, символизму
Арканов Таро эпохи Ренессанса,
масонским посвятительным ритуалам,
числовому мистицизму. В данный
выпуск также вошли замечательные
произведения в прозе и стихах Sr.
Q.N.F., и, конечно же, Мартинистский
и Розенкрейцерский Календарь, наполненный датами значимых событий в
оккультно-мистическом мире.
В работе над данным номером
журнала принимали участие следующие
организации:
1. Ложа «Новая Гиперборея» №1
(www.martinist.ru), действующая на
Востоке города Москвы под эгидой
Великой Державной Международной
Ложи и Державного Верховного Совета
Мартинистов «AGLA» Древнего Ордена
Мартинистов-Мартинезистов (Ancient
Martinist-Martinezist Order).
2. Ложа «Новая Атлантида» №2 (www.
martinist.ru), действующая на Востоке
города Москвы под эгидой Великой Державной Международной Ложи и Державного Верховного Совета Мартинистов
«AGLA» Древнего Ордена Мартинистов-Мартинезистов (Ancient Martinist-
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
5
Martinezist Order).
3. Коллегия сайта Теургия.Org
(www.teurgia.org).
сердечную благодарность.
С пожеланиями мира,
блага и духовного просвещения,
А также индивидуальные исследователи оккультизма и переводчики,
которым редакционная коллегия мартинистского и эзотерического журнала
«Пламенеющая Звезда» выражает свою
Редакция журнала
«Пламенеющая Звезда».
Храни вас Господь.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
6
Новости
В честь Весеннего Равноденствия
и предстоящего праздника Благовещения Пресвятой Богородице состоялось
очередное торжественное совместное собрание мартинистских Лож «Новая Гиперборея» № 1 и «Новая Атлантида» №
2 Суверенного и Автономного Древнего
Ордена Мартинистов – Мартинезистов в
Чеховском зале отеля «Метрополь».
По воскресеньям в период
с 3-го марта по 12-ое мая 2013-го
года в московском дискуссионном
Эзотерическом клубе «Археометр»
проходили лекции, посвященные
следующим темам:
«Талисманы в практике магов
Золотой Зари», семинар, посвященный
ритуальной системе, атрибутам и
орудиям адептов Герметического
Ордена Золотой Зари, «Геомантические
фигуры в 12 астрологических домах.
Часть II», «Астрологические значения
двенадцати домов в геомантической
дивинации. Часть I», «Измененные
состояния сознания», «Геомантические
фигуры в 12 астрологических
домах. Часть II», «Интерпретация
астрологических карт Посвященных,
на примере карты Луи Клода де Сен
Мартена», «Аркан Таро «Влюбленные»»,
«История Розенкрейцерства»,
«Геомантические фигуры в 12
астрологических домах. Часть II»,
«История возникновения Таро», «VII
Аркан «Колесница»», «Первоначальные
корни современной «биоэнергетики»»,
«Введение в Алхимию», «Практика
черной магии и некромантии»,
«VIII Аркан «Справедливость»»,
«Енохианская Магия», «Элифас Леви
и Высшая Церемониальная Магия в
талисманостроении», «Йога», «Бог и
троичные и четверичные проявления его
сущности».
Также, по воскресеньям, в период
с 3 марта по 12 мая 2013-го года, на
Уроках Оккультного Колледжа №№1216
второй декады лекций и на Уроках
№№53-57 шестой декады лекций были
рассмотрены следующие темы:
«Книга Природы. Ритм и
Вибрация.», «Операция Трансмутации
в Духовной Алхимии», «Книга
Природы. Гармония.», «Выдержки из
«Красной Книги» Луи-Клода де СенМартена», «Выдержки из регламента
Мартинистского Ордена в Англии»,
«Об Ангелах», «Материальный мир
как аллегория Духовного Мира»,
«Жизненные испытания (Часть
2)», «Правила экстериоризации
астросома (т.н. астральной проекции)»,
«Цели экстериоризации астросома»,
«Метод экстериоризации астросома»,
«Магический Треугольник», «Освящение
Талисманов», «Синопсис третьей части
«Трех Книг о Жизни» Марсилио
Фичино», «Биография Эдварда
Келли», «Мартинистская Доктрина
как Христианское Учение», «Бог
и Единство», «Любовь Божья и
Единство», «Человек и Природа»,
«Алхимия. Четыре Элемента», «О
силе Воображения», «Жизненные
испытания (Часть 3)», «О сущности
Церемониальной Магии», «Заключение
договоров с призываемыми духами»,
«Инструментарий Церемониального
мага», «Практика экстериоризации
астросома», «Правила катоптромантии»,
«Метод катоптромантии», «История
развития оккультизма в Англии»,
«Наблюдайте за собою», «Сны и их
применение», «Упражнение «D»»,
«История Каббалы», ««Сефер Йецира»,
строение Макрокосма и Микрокосма»,
«Стихийные Духи», «Magnum Opus
(Великая Работа)», ««De Magia»
Джордано Бруно», «Енохианская Магия
Джона Ди», «Книга Заклинаний»,
«Упражнение по чтению и внушению
мыслей на расстоянии», «Ход
Магической Операции», «Роль магии
для духовного развития», «История
развития оккультизма в Англии. Часть
7
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
II.», «Каббала. Три Завесы Небытия»,
«Каббала. Соответствия Сефирот»,
«Иисус Христос: Богочеловек»,
«“Теософская корреспонденция”
Луи-Клода де Сен-Мартена и барон
Кирхбергера», «Тонкие тела человека»,
««De Magia» Джордано Бруно. Часть
II.», «Енохианская Магия Джона
Ди. Часть II.», «Значение и методы
развития магнетического взгляда.»,
«Как занятия гипнотизмом связаны с
практикой Церемониальной Магии.»,
«Медиумическое и магическое развитие.»,
«Упражнения по совершенствованию
астральных пяти чувств», «Биография
Эбенезера Сибли», «О титулах и
обозначениях в Посвятительных
обществах», «Тетраграмматон и
его соответствия», «Водительство и
смиренность», «Четыре Стихии. Часть
IV.», «Ум Христов», «Что такое
медиумизм», «Магическая Операция
при участии медиума», «Общие правила
коммуникации с существами астрального
плана», «Работа с текстами гримуаров»,
«Основные принципы магических
операций и заклинаний», «Упражнения
для укрепления магической ауры»,
«Французская Оккультная Школа
(Мартинизм)».
31 мая сего года был представлен в
публичном пространстве официальный сайт
мартинистского и эзотерического журнала
«Пламенеющая Звезда»: www.blazingstar.ru.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
8
Summary
Питер Дж. Форшоу
Раннее алхимическое восприятие
«Иероглифической Монады» Джона Ди.
К. Кизветтер. Магия классической
древности и древне-христианская
демонология.
Peter J. Forshaw. The Early Alchemical Reception of John Dee’s Monas
Hieroglyphica.
K. Kiesewetter. The magic of
classical antiquity and ancient Christian
demonology.
In his article, Peter J. Forshaw
talks about his famous treatise of John Dee
«Hieroglyphic Monad». He tells how this
alchemical treatise reflected in the minds of
his contemporaries scientists. He challenges
the idea that «Hieroglyphic Monad» of John
Dee allegedly remained virtually unknown
to his contemporaries.
ing.
In this passage, extracted from the
book by K. Kiesewetter about the history
of occultism and magic, the author talks
about the lessons of ancient sorcery and
divination. K. Kiesewetter refers to the
written testimony of contemporaries about
how the witches of antiquity were able to
turn into animals, do healing drug and
predict the future.
Сар Диноил. Сны и их значение.
Валерия Седова. Очерк
Sar Dinoil. Dreams and their mean- Христианской Каббалы.
Sar Dinoil was Martinist of times
of the Russian Empire. He wrote a lot of
astrological forecasts and articles on occult
subjects. His works were often published
in the journal «Izida» («Isis»). He is also
the author of the book «The course of
development of the spiritual powers of
man.» In this article, Sar Dinoil tells the
difference between ordinary dreams and
prophetic dreams. He alsa describes how to
achieve the prophetic dreams.
М.П. Македонский. Эволюция
духа.
M.P. Makedonsky. Evolution of
Spirit.
This article was extracted from the
journal of the occult (hermetic) sciences
«Izida» («Isis»), which was issued at the
beginning of the twentieth century, in the
times of the Russian Empire. M.P. Makedonsky tells about evolution of spiritual
beings, he tells how they are reborn in order
to get better from a spiritual point of view.
Valeriya Sedova. Essay on
Christian Kabbalah.
In her «Essay on Christian Kabbalah»
modern occult researcher Valeriya Sedova
tells about the grounds of the origin of the
Christian Kabbalah, on the existing link
between it and the Jewish Kabbalah. She
lists the names and the main contribution of
the first Christian Kabbalists, and describes
the basic ideas they generated.
Ключ Соломона
The Key of Solomon
In the eighth chapter of the grimoire
«The Key of Solomon» there are «Most
strong spell», «Permission to retire», «Spell
of Fire» and «The Curse». They are crucial
in the ceremony of evocation of spirits
in ceremonial of grimoire «The Key of
Solomon.» Spells and very description
provided by comments J.H. Peterson.
Печати Архангелов
Seals of the Archangels
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
9
This is a translation of the LatinEnglish text of a personal journal of
contemporary magician Asterion, it contains
descriptions for using of seals from the
«Necromancer’s Manual of fifteenth
century.» This manual, along with scans of
the original pages and details were published
by contemporary scholar Richard Kieckhefer
Asterion. Освящение Святого
Масла (Миро).
Asterion. The consecration of the
Holy Oil (Chrism).
This is a translation of an article
from the personal journal of contemporary
magician Asterion, in which he gives
his method of consecrating of oil for
the operations of Ceremonial Magic.
Furthermore, Asterion describes types of oils
that can be used effectively.
Росс Кальдвелл. Геракл и Триумф
Силы в таро Висконти-Сфорца.
Ross Caldwell. Hercules and the
Visconti-Sforza Triumph of Force
Ross Caldwell - researcher of Tarot
symbolism of our time, in this research paper
he is looking for the roots of the symbolism
of the tarot card «Force.” He turned his
attention to subject reflected in the ViscontiSforza Tarot deck, which reminds one of
the labors of Hercules. Ross Caldwell talks
about what other reason could make such
a choice of the image on the Tarot card
«Force” in the Visconti-Sforza deck.
Дэвид Брайс. Эпоха Ренессанса и
зарождение Таро.
David Brice. The Renaissance and
the Birth of the Tarot
This article describes the
philosophical, mystical and theological
sources of the Tarot, which actually
appeared in the beginning of the
Renaissance. The author speaks about
the goals that have haunted scholars of
mysticism that era: they wanted to combine
neo-Platonism, Eastern theology, Arabic
philosophy, in order to present a picture of
the world in the most complete form.
Марк Стэвиш. Кольца Власти:
Миры ренессансных Магов.
Mark Stavish. Rings of Power:
Worlds of the Renaissance Magi
This is an excerpt from the book of
Mark Stavish «Between the Gates,» in which
he describes the methods to achieve lucid
dreaming, astral projection and meditations
according to the great heritage of the
Western occult tradition. In this section,
Mark Stavish describes the general situation
in the Renaissance respect magical arts.
Most of all, he focuses on the figure of
Robert Fludd and his role in the Western
Occult Tradition.
Душа Мира. Марк Стэвиш
Mark Stavish. Anima Mundi.
This is an excerpt from the book of
Mark Stavish «Between the Gates,» in which
he describes the methods to achieve lucid
dreaming, astral projection and meditations
according to the great heritage of the
Western occult tradition. This section Mark
Stavish describes the symbolism of engraving
titled «Image of Art» by Robert Fludd,
which depicts the Soul of the World. In
this engraving, he displayed the Neoplatonic
philosophy, and has involved the traditional
Renaissance concept of the relationship
between God, nature and man.
Словарь Гнозиса и Западного
Эзотеризма. История развития теории и
практики Ars Memoria
Dictionary of Gnosis and Western
Esotericism. History of the theory and
practice of Ars Memoria.
This article was extracted from
the «Dictionary of Gnosis and Western
esotericism.» It consistently describes the
basic stages of the art of memory, and
about the personalities who participated in
this development. The article was written
in great detail, it is implicated as the
theoretical and practical part of the Art of
Memory.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
10
Искусство Памяти Раймонда
Луллия
Art of Memory of Raymond Lull
Art of Memory of Raymond Lull is a
complex and wonderful system that allows
you to organize your thinking and to find
answers to the many questions of theological
and occult nature. Mnemonic diagrams
of Raymond Lull served as a prototype
for Archeometre of Alexandre Saint-Yves
d’Alveydre. Art of Ramon Lull - a system
that is a cross between logic and mnemonic
techniques.
Неизвестный автор. Способ
запоминания Евангелий.
Unknown author. A way of
remembering the Gospels.
«Method of remembering the
Gospels» - work of an unknown author of
the Middle Ages, containing the mnemonic
images. Each image is a visual expression
of the main events of each of the chapters
of the Four Gospels. This work served as
an important tool for preachers and for the
laity. And it would be useful for Christians
today.
Элифас Леви. Теория силы воли.
Eliphas Levi. The theory of willpower.
The theory of will - this is an excerpt
from the writings of Eliphas Levi, the
celebrated French occultist and magician
whose works has had a tremendous influence
on his contemporaries - occultists, as well as
the next generation of them. Outlining the
theory of willpower, Eliphas Levi emphasizes
the need to be able to make the right choice,
in favor of the good.
Уильям Уокер Аткинсон.
Могущество мысли. От автора.
William Walker Atkinson. From
the author.
William Walker Atkinson - the author
of numerous books on mentalism, memory
skills and abilities of clairvoyance. In his
book, «The power of thought,» he leads the
development of methods in human fortitude.
In this preface, he says that he would like
to push his readers to the fact that they
replace the well-known to them «can not»,
«do not want» to the phrase «I can» and «I
want.» These phrases will help readers to
become successful.
Уильям Уокер Аткинсон.
Могущество мысли. Урок I. Предисловие.
William Walker Atkinson. The
power of thought. Lesson I. Foreword.
William Walker Atkinson in
this chapter of his book «The Power of
Thought» from afar talks about the concept
of personal magnetism. He denies that the
accumulation of personal magnetism depends
entirely on a vegetarian diet, or abstinence
from sexual activity, or from deep breathing.
He says that there is some other factor that
is much more important for the development
of personal magnetism than the three just
mentioned aspects.
Уильям Уокер Аткинсон.
Могущество мысли. Урок II. Характер
силы.
William Walker Atkinson. The
power of thought. Lesson II. The nature
of the force.
William Walker Atkinson in this
chapter of his book «The Power of Thought»
compares personal magnetism with the
physical electricity and magnetism, but
says it is, of course, not the same thing.
He describes the basic rules of personal
magnetism. Among them - never think that
it will not work. And also - on the contrary,
to imagine more and more strongly a desired
state of mind.
7 и 8 молитвы Луи Клода де СенМартена
The seventh and eighth prayers of
Louis Claude de Saint-Martin
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
11
We continue to publish the prayers
of French Christian mystic Louis Claude
de Saint-Martin. In the seventh and eighth
prayer, he appeals to all of creation, having
got overthrown in the material plane, and to
all the people to remember of God, of His
mercy and omnipotence. Again turn their
aspirations to Him, and to remember their
true purpose.
Выдержки из «Трактата о двух
естествах» Жана-Батиста Виллермоза
Extracts from «Treatise on the
two natures» written by Jean-Baptiste
Willermoz.
In our journal, we publish excerpts
from «A Treatise on the two natures»
written by Jean-Baptiste Willermoz. JeanBaptiste Willermoz is a faithful disciple
of Martinez de Pasqually, who described
the Doctrine of Reintegration. Jean-Baptiste
Willermoz continued to deepen into ideas of
his teacher, that are best understood by deep
theological analysis.
Доминик Клерамбо. Анализ
«Трактата о Реинтеграции» от 1851 года.
Dominick Clairembault. Analysis
of the «Treatise on the Reintegration» of
1851.
“A Treatise on the Reintegration
of creatures» - a collection of instructions
which passed to his disciples Martinez
de Pasqually. This is one of the most
fundamental, now open materials of the
Order Elus Cohens. Dominick Clairembault
reveals the story of the first publication
of excerpts from «A Treatise on the
Reintegration of creatures» of Martinez de
Pasqually.
Жан Марк Вивенза. Луи Клод
де Сен-Мартен и Ангелы: Теургия
Избранных Коэнов и ангелология в
мартинистской доктрине
Jean-Marc Vivenza. Louis Claude
de Saint-Martin and the Angels: Theurgy
of Elus Cohens and angelology in the
Martinist doctrine
Jean-Marc Vivenza written summary to
a book devoted to the views of the great
French mystic Louis Claude de Saint-Martin
on the Angels and communication with them
of man. The article noted that this moment
is the most important for the understanding
of the practical aspects of philosophical and
mystical system of Martinism.
Из материалов «Оккультного
Колледжа». Христианский числовой
Мистицизм Мартинеса де Паскуалли и
Луи Клода де Сен-Мартена.
From materials of Occult College.
Christian numerical Mysticism of Martinez de Pasqually and Louis Claude de
Saint-Martin.
Occult College is an educational
structure that provides training in the basics
of mysticism, occultism and magic art, as
well as advanced materials in these areas.
In this article of the educational course of
Occult College narrated the main provisions
of the numerical mysticism of Martinez de
Pasqually and Louis Claude de Saint-Martin,
relying on their own works and the works of
their followers.
Граф Жозеф Мари де Местр. Эссе
об отсрочке Божественного Правосудия.
Comte Joseph-Marie de Maistre.
Essay about postponement of Divine Justice.
In his book «Essays on the
postponement of Divine Justice» сomte
Joseph-Marie de Maistre explains the reasons
for Divine Justice may, to some extent,
hesitate to punish those who did many evil
deeds. The author’s own reasoning underpins
historical examples. In this issue of our journal we are publishing only part of the essay
of сomte Joseph-Marie de Maistre. To be
continued.
Кандидат (Автор: Ф.К. Хиггинс)
F.C. Higgins.
Candidate.
F.C. Higgins, author of the book
«The beginning of Masonry», explains the
meaning of the initiatory rite for the new
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
12
member of the Masonic fraternity. He refers
to the ancient mysteries of the initiation of
different nations to explain this meaning. He
talks about the release of the forces forming
the matter, and approaching to the spiritual
planes.
Ф.К. Хиггинс. Кого представляет
собой кандидат.
F.C. Higgins. Who is a candidate.
F.C. Higgins, author of the book «
The beginning of Masonry,» in this chapter
tells about the meaning of the initiatory
rite for the new member of the Masonic
fraternity. He says that the candidate who
passes through initiation, in all times and
all nations allegorically compared with any
hero who needs to win. Here Higgins cites
the example of the drama of the «Egyptian
Book of the Dead.»
Число Семь (Автор: Ф.К.
Хиггинс)
F.C. Higgins. Number Seven.
In this chapter, F.C. Higgins tells
the profound symbolism of the number seven.
This symbolism was very important at all
times and in all nations. The author cites the
example of the seven planets, gematria of
one of the Names of God - Yah, as well as
other notable match.
Словарь Гнозиса и Западного
Эзотеризма. Афанасий Кирхер
Dictionary of Gnosis and Western
Esotericism. Athanasius Kircher
Athanasius Kircher is Jesuit scholar,
person of encyclopaedic learning, author of
the famous extensive work titled «Oedipus
the Egyptian.» This article extracted from
the «Dictionary of Gnosis and Western
esotericism» describes the circumstances of
his life, on the spheres of knowledge, which
he studied, and the writings that Athanasius
Kircher left behind.
Словарь Гнозиса и Западного
Эзотеризма. Христиан Кнорр фон
Розенрот.
Dictionary of Gnosis and Western
Esotericism. Christian Knorr von Rosenroth
Knorr von Rosenroth - the famous
Renaissance Christian Kabbalist, the compiler
of « Kabbalah Denudata». This article
extracted from the «Dictionary of Gnosis
and Western esotericism,» describes the
circumstances of life, the most important
acquaintances of Knorr von Rosenroth.
Sr. Q.N.F. «Мы бесконечно ожидаем...»
Sr. Q.N.F. «We are waiting eternally...»
We continue to publish a poems of
Sr, Q.N.F. . In this poem Sr, Q.N.F poetically expresses the idea of the frailty and
futility of worldly passions. The author
calls to refer to the source of life, rejecting
delusion in which precipitate numerous
human passions.
Sr. Q.N.F. «Дело земледельца»
Sr. Q.N.F. «The Work of farmer»
This story is a mystical allegory. It
provides a detailed metaphor of the farmer,
whose father commanded him to grow useful
plants, and cultivate his garden. However,
he disobeyed his father and tasted the fruits
harmful.
13
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Оккультизм
Раннее алхимическое восприятие
«Иероглифической Монады»
Джона Ди
Автор: Питер Дж. Форшоу (Peter J. Furshaw)
Колледж Брикбек, Лондонский Университет
(Birkbeck College, University of London)
Брайан Викерс, однажды описав
«Иероглифическую Монаду» Джона Ди
как «возможно самую малоизвестную работу, когда-либо написанную англичанином»,
спрашивал, было ли хотя бы десять упоминаний об этом произведении в XVII веке. В
данной статье рассматривается репутация
Ди как алхимика, в особенности приятие
его «Иероглифической Монады», опубликованной на латыни, французском и немецком
языках в конце XVI – XVII столетиях,
и исследуется две темы: во-первых, обсуждение «Иероглифической Монады» в
контексте Каббалистических операций и
Пифагорейской числовой символики; и вовторых, отсылки к пониманию Монады (от
греч. μοναδα (μονας) - единица) в контексте
химической системы обозначений. Показательно, как работа Ди изучалась алхимиками под влиянием толкования Тритемием
«Изумрудной Скрижали», включая главных
провозвестников парацельсовой мысли, таких как Жерар Дорн, Освальд Кролл, Жозеф Дю Чесне и Генрих Кунрат. В статье
также описывается, как «Иероглифическая
Монада» применялась к материальным и более теософическим формам Алхимии, таким
как «Алхимическая Свадьба Христиана
Розенкрейца». В заключение рассуждения
приводится несколько удивляющее утверждение о загадочной работе Ди, высказанное
человеком, который был крайне антагонистично настроен по отношению к концепциям Парацельса и Розенкрейцеров, - химика
Андреаса Либавиуса, который прямо при-
знавался в использовании «Иероглифической
Монады» в качестве основного плана своей
идеальной лаборатории.
Двадцать шесть лет назад, в статье
«Фрэнсис Йейтс и Исторические Записи»
Брайан Викерс подметил комментарий Йейтс из «Розенкрейцерского Просвещения»
о том, что Фрэнсис Бэкон «нигде не упоминает Ди, и нигде не цитирует его известную «Иероглифическую монаду»[1], и
высказал свое мнение: «Кстати, утверждение
об «известности» кажется довольно экстравагантным. Монада Ди – возможно, самая
малоизвестна работа, когда-либо написанная
англичанином... Как мы можем говорить о
ее «известности»? было ли в семнадцатом
столетии тысяча упоминаний о ней? Сто?
Хотя бы десять?»[2].
В ответ на такой вопрос в этой статье
я рассмотрю репутацию Ди как алхимика,
и, в особенности, обнаруженные упоминания
о его «Иероглифической Монаде», в работах,
опубликованных в конце XVI-XVII столетий. Хотя внимание уделено, прежде всего,
алхимическим работам, ссылки иногда будут
даваться на интересные неалхимические
труды, где присутствуют обращения к книге
Ди, который «математически, магически,
каббалистически и путем аналогии» объясняет различные способы использования его
иероглифа для раскрытия различных уровней знаний.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
14
Поскольку для любого англоговорящего человека относительно легко отыскать
ссылки на Ди в английских работах, таких
как издание Рафа Раббарда от 1591 года
книги Джорджа Рипли «The Compound of
Alchymy» (англ. «Алхимическая Композиция»), где «Иероглифическая Монада» была
охарактеризована как книга по Английской
Алхимии [3], и коллекция английской алхимической поэзии Элиаса Эшмола под названием «Theatrum Chemicum Britannicum»
(лат. «Британский Химический Театр»)
(1652), в которой приводится его алхимическое завещание к Джону Гвинну, а также
и дневники Ди [4], то здесь мы сконцентрируем внимание на материалах из источников на других языках, в которых можно
найти немалое количество ссылок на Ди и
его «Иероглифическую Монаду»: это и отдельные тексты, и более широкодоступные
собрания алхимических работ, опубликованные на латыни, немецком и французском
языках, такие как «Theatrum Chemicum»
(лат. «Химический Театр») (1602; 1659–
1661) Лазаруса Цетцнера и «Bibliotheca
Chemica Curiosa» (лат. «Библиотека Химических Диковин») (1702) Жан-Жака Манже.
[5] «Theatrum Chemicum» Цетцнера – единственная подборка, непосредственно включающая в себя копию «Иероглифической
Монады» Ди[6], но все другие основные
собрания работ содержат, по крайней мере,
некоторые ссылки на Ди, а в «Deutsches
Theatrum Chemicum» (нем. «Немецкий
Химический Театр») (1728–1730) Фридриха Рот-Шольца, даже имеется его портрет,
изображенный на титульном листе третьего
тома[7].
Рассматривая отношение к Ди, становится очевидным, что здесь имеется несколько различных контекстов: его связь
с Эдвардом Келли, чьи собственные алхимические работы появляются в нескольких
сборниках [8], репутация Ди как защитника
и покровителя алхимических идей, сравнимая с репутацией английского естествоиспытателя тринадцатого века – Роджера Бэкона.
Однако эта статья будет ограничена
всего двумя темами: во-первых, восприятие
Монады в Пифагорейском и Каббалистическом понимании; и во-вторых, отсылки к
Монаде в контексте химической системы
обозначений.
В своей статье Николас Клули подчеркивает влияние немецкого аббата бенедиктинца Иоганна Тритемия (1462-1516),
ученика христианского каббалиста Иоганна
Рейхлина, учителя молодого Теофраста Парацельса [9], наставника Генриха Корнелиуса Агриппы, автора известных криптографических работ, таких как «Стеганография»
(1500)[10], копии которых Ди желал заполучить [11]. Тритемий является также автором
толкования столь значимой «Изумрудной
Скрижали» Гермеса Трисмегиста, которую
почитали алхимики[12]. В письме к своему
другу, гуманисту Жермену де Ганаю, Тритемий недвусмысленно приравнивает «Единую Вещь» Изумрудной Скрижали к Монаде из Нео-пифагорейской натуралистической
философии [13]. В том письме, а также и в
других, Иоахиму маркграфу Бранденбургскому и графу Иоганнесу фон Вестербергу,
Тритемий подчеркивает, что численный
переход от Тернера и Кватернера к Монаде
является основой магии, и без надлежащего
познания этих чисел никто не был бы способен создавать могущественные талисманы,
управлять духами или выполнять Алхимические Трансмутации [14].
Один из главных пропагандистов
парацельсианства в конце XVI века, Жерар Дорн (1530-1584), редактор и переводчик немецких работ Парацельса на
латынь, темы собственных трудов которого
варьируются от конструкции печей и трансмутации металлов [15] до размышлений о
химических лекарствах[16] и связи Алхимии с медитацией[17], был истовым пропагандистом космологического истолкования
«Изумрудной Скрижали», предпринятого
Тритемием[18]. Он посвящает целую работу
«Правомерность Спагирического Искусства
Иоганна Тритемия» где такие фразы как
«Да отвергнуто будет двоичное, а троичное
преобразуется в простоту единства»[19], содержат в себе элементы, пребывающие и в
«Иероглифической Монаде». Так Ди пишет
в Теореме 20: «Путь пролегает через Бинер
и Тернер, Наша Монада должна быть восстановлена в Единстве в очищенном Кватернере в равных пропорциях»[20].
В комментарии к «Tractatus Aureus»
(лат. «Золотому Трактату»), приписываемому Гермесу Трисмегисту, рассуждая о том,
как античные философы разделяли воду на
четыре части [21], Дорн вводит термины
«Тернер», «Кватернер», «Септернер» и т.д,
объясняя, что «в сих числах сокрыт вес мудрости», особенно в Септернере, чьи возможности и достоинства, должно рассматривать
«очами умственными, ибо очи обыденные,
как говорит Джон Ди Лондонский, будут
искать здесь изъян и не поверят многому»
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
15
[22]. Это ссылка на фигуру, появляющуюся
в конце «Иероглифической Монады» – круга, касающегося линии в точке (рис. 1), где
мы видим слова «Vulgaris, Hic, Oculus,
caligabit, diffidetque plurimum» [«Простое
око слепо будет здесь и не поверит многому», что также полностью соответствует
далее приведенному английскому переводу
- прим. Арафель], приведенные Жустеном
как: «The vulgar eye will here be blind and
most distrustful» [23].
(лат. «Увещевание об обманах Софизмов,
коих должно остерегаться») (1604), ссылавшийся на Ди и Парацельса, использовал
то же самое изображение. Слова Оливера:
«Линия касается круга в точке» (Recta
tangit circulum puncto) и «Интеллектуальное видение» или «Видение с интеллектом»
(Intelligentia videns) (буквально переводится
как «Видящий разум», или же «Видящий
умом» - прим. Арафель)[25] перекликается
с фразой «Сжатие в Точку» (Contractus ad
Рис. 1 – Иероглифическая Монада Джона Ди (Антверпен, 1564).
(Перевод надписи: «Разум судит об Истине. Стягивание в Точку. Простое око слепо будет
здесь и не поверит многому». С другой стороны InTeLlectus (In te L lectus) означает «В тебе Бог, избранный». – прим. Арафель)
Вероятно также, что использование Дорном той же самой линии и круга,
которые приводится для представления
его «Unarius» [«Unarius» переводится
как «Имеющий одну форму», «Неизменный» - прим. Арафель] в его «Monarchia
Physica» («Естественная Монархия») или
«Monarchia Triadis in Unitate» («Монархия
Триады в Единстве»), опубликованном вместе с его изданием «Aurora Thesaurusque
Philosophorum» («Заря и Сокровище философов») (1577) Парацельса, основано на
фигуре Ди [24]. И при этом Дорн не единственный, кто был вдохновлен этим изображением, поскольку выяснилось, что английский математик Томас Оливер в труде «De
Sophismatum praestigijs cauendis admonitio»
Punctum) Ди и фразой «Ум судит об истине» (InTeLlectus iudicat veritatem)[26].
Оливер немногим позже пишет: «Одна капля
истины, как справедливо говорит самый яркий философ Джон Ди из Лондона, является творцом многого». Известно, что он был
хорошо знаком не только с «Иероглифической Монадой», но также и с «Mathematicall
Praeface» (лат. «Математическое Предисловие») за авторством Ди, написанным к
«Геометрии Евклида» в переводе Биллингси
от 1570 г. [27].
Это весьма краткое рассмотрение
пифагоровых чисел отсылает нас к каббалистическим спекуляциям Ди с числами в
«Иероглифической Монаде». Как читатель
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
16
«De Verbo Mirifico» (лат. «О Слове Чудесном») (1494) и «De Arte Cabalistica» (лат.
«О Каббалистическом Искусстве») (1517)
Иоганна Рейхлина (1455-1522), в которых
тот проводит связи между нео-пифагорейством и еврейской каббалистикой, Ди был
знаком с числоыми спекуляциями последнего относительно символического подобия
между еврейским Тетраграмматоном (‫יהוה‬,
YHVH) и пифагорейским Тетрактисом.
Клули и Норгерн ясно дают понять
в своих статьях: Ди был очарован применением экзегетических методик Каббалы
к Алхимии. Он хорошо знал, что у каждой
буквы еврейского алфавита есть числовое
значение, и что вычисление этих чисел из
слов и сравнение их с числовыми значениями других слов, как полагали, обеспечивает
проникание на различные уровни бытия.
«Сефер Йецира», написанная в четвертом
столетии или еврейская «Книга Творения»
освещает космогоническое представление
о Боге, создающем вселенную двадцатью
двумя буквами еврейского алфавита. Должно быть, не представлялось большим отступление от идеи о том, что Тору можно
разложить до ее составных частей, и затем
перекомпоновывать их для генерирования
новых значений и понятий, - поступать
аналогичным образом и в Алхимии, где вещества восстанавливаются до их основного
состояния, и затем перекомпоновываются и
превращаются ради создания и раскрытия
чего-либо нового.
В «Иероглифической Монаде» Ди
настаивал на испытании правильности применения еврейских методов перестановки
букв и операций с числами в отношение
двух других основных языков Священного Писания – латинского и греческого. В
шестнадцатой теореме «Иероглифической
Монады» Ди устанавливает, что «крест
элементов» в иероглифе приравнивается к
букве Х, которая содержит в себе V и L,
то есть цифры 5, 10, и 50 [28]. Хотя издание «Авроры» Парацельса (1577) датировано позже «Иероглифической Монады» Ди
(1564), учитывая восхищение Ди работами
Парацельса, возможно, что он был знаком
с этой рукописью, поскольку есть отрывок,
который демонстрирует схожий интерес к
концептуализации синхронизации Алхимической практики посредством римских цифр:
«Но я увещеваю тебя и с тем уведомляю касательно сей вещи, в качестве вступления, или начала предшествующего или
последнего труда, ты не опережаешь и не
преступаешь границ, как сие имело место
быть в твоем расчете, сия буква X – [его]
середина или точка, но раздели ее верно; и
затем, сверх того, с половиной сей буквы
(коя есть V) ты должен идти назад [или ретроградно] в составлении сей работы. Когда
будет оное свершено, то впоследствии, ежели
ты одновременно вспомнишь [или соединишь] сие вновь и верным образом сосчитаешь XX, [являющееся] частью [или произведением] сего; в то число или время (ежели
не возникнет дальнейших препятствий) ты
сможешь достигнуть конца работы».[29] (перев. со староангл. Арафель)
Помимо пифагорейских операций Ди
в данном случае, также мы встречаем обращения более поздних писателей к Ди, и
обращения эти либо непосредственные, либо
в них используются подобны же методики. «Numerorum Mysteria Petrus Bungus»
(1618), например, отсылает читателя к «Иероглифической Монаде» Ди, к рассуждению
о букве Х и значению точки на пересечении
четырех исходящих линий, где единство
обозначает Бога и благой ум, а дуальность
обозначает демона и не благой ум [30].
Дорн, в другой своей схолии к «Tractatus
Aureus», на сей раз комментируя размышления Гермеса о символизме яйца и курицы,[31] берет предположение Ди в Теореме
16 о римских цифрах. Он утверждает, что
две буквы V, которые зеркально отражают
друг друга, представляют, на самом деле,
максиму из «Изумрудной Скрижали» «Что
наверху, то и внизу», причем верхняя V является нематериальной, а V, расположенная
внизу - материальной. Когда они сводятся
вместе, то формируют букву X, т.е. десятеричное число совершенства, представленного
иначе буквами IO, которые как бы обозначают фразу «один круг» или одно вращение
круга; это десятеричное число есть философский Меркурий. Кроме того, римское число
М приравнивается к 1000, являющейся
окончательным совершенством всех других чисел, и у Дорна оно обозначает серу,
которая (содержит огонь, пятую эссенцию
и спирт) заставляет все вещи плодоносить.
Если вы объедините все эти буквы, то получите слово OVUM (англ.- яйцеклетка, лат.
- яйцо); буква О означает землю, поскольку
философская земля круглая как небесный
свод; буквы VU означают воду и воздух,
и последняя буква М – огонь (возможно,
потому что напоминает астрологический
символ Овна ) и, таким образом, все объединяются в слово «OVUM» (англ.- egg,
русск.- яйцо).[32]
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
17
Продолжая эту тему, в Теореме 18
«Иероглифической Монады» рассуждается о
фигуре и «великой метаморфозе» алхимического яйца. Саксонский химик Андреас Либавиус (1560-1616), чья энциклопедическая
работа «Alchemia» (1597), по некоторым
утверждениям, является первым учебником
по химии [33], в своем письме к математику
и преподавателю астрологии в университете
Йены, Джорджу Лимнею, о философском
яйце и его частях, обращается с одобрением к использованию Ди Эзоповой басни
– вражды между орлами и скарабеями – в
этой теореме, заявляя, что Ди приспособил
эту историю к алхимическому созданию золота (chrysurgia chymica). Либавиус хвалил
его за рекомендации читателю остановиться
на химическом значении различных составляющих яйца (белок, желток, скорлупа, и
т.д.), даже сказал о труде Ди – «mirabilis
expositio» (лат. «изумительное представление» - перев. Арафель)[34].
«Иероглифической Монады», Либавиус в
своем сочинении высмеивает как «нелепость» (ineptiae) кабалистическое понятие
Лестницы Иакова, которую «Корнелиус
Гемма поместил в [свой] Cosmocriticus»,
протянув ее от «Natura» (Природы) через
горизонт «Temporis» (Времени) к горизонту «Aeternitatis» (Вечности). В своем «Duo
Tractatus Physici» (1594) Либавиус ссылается на другую схему Ди, называющуюся
«Horizon Aeternitatis» (лат. «Горизонт Вечности»), в которой Ди старается емко изложить духовный смысл «Иероглифической
Монады», подчеркивая, что только один из
миллиона в действительности способен достичь высоты духовного понимания [37].
В том же комментарии на «Tractatus
Aureus», Дорн, очевидно, мог также ссылаться на другую фигуру Ди, под названием «Arbor Raritatis», в которой содержится
пифагорейское Y, когда противопоставлял
телесный и нечистый перипатетический
способ рассуждения о науке элементов
методу Герметических философов, которые понимают πνευματκως και σοφικως
(греч. «духовно и мудро») [35]. Посмотрев
на верхнюю часть фигуры Ди, мы видим
две верхние линии «Y» под Греческими
словами: TYPANNOΣ (Tyrannos, «всевластный», «царский») и ПNEYMATIKOΣ
(Pneumatikos, «духовный»).
«Я имею справедливые основания,
недавно полученные мною, обладая возможностью написать и опубликовать Трактат,
заглавие коего «De Horizonte Aeternitatis»
(«О Горизонте Вечности»), дабы прояснить,
что некий Андреас Либавиус в своей книге,
изданной в прошлом году, неверным образом
рассмотрел фразу из моей «Иероглифической Монады», по причине его неприязни,
а также неопытности в таковых вопросах и
непонимания уместного мною применения
сего в одном из самых главных мест всей
книги» [38] – (перев. Арафель)
Дорн, очевидно, полагал пифагорейскую букву Y важным изображением, поскольку он использовал ее на титульном
листе своей «Artificii Chymistici Physici,
Metaphysicique», опубликованной в 1569, и
вновь она появилась на титульном листе его
«Lapis Metaphysicus» в 1570. В качестве заключительного слова об изображении буквы
Y, в начале своего «Delle Imprese», итальянский ученый Джулио Чезарре Капаччо
включил главу, посвященную иероглифам,
где мы находим воспроизведение очень похожей фигуры из работы «Giovanni Dee da
Londino», с указанием на то, что литературные и морально-нравственные обозначения
использовались античными авторами, такими
как Гомер, Плиний и Цицерон, - всего этого
невозможно было бы понять полностью без
изучения «Иероглифической Монады»[36].
Спустя тридцать лет после издания
Изучив эту критику, Ди собирался написать апологию, о которой упоминал в «Containing a most briefe Discourse
Apologeticall» (1592) (староангл. «Краткое
содержание апологетического дискурса»):
Вероятно, именно презрительный
комментарий Либавиуса о «нелепостях» Ди
вызвал гнев Ортвина Гратиуса (не того,
порицаемого гуманистами и сторонниками
Рейхлина в «Письмах Темных Людей»
[1515]), который опубликовал полемическое
письмо в защиту Ди от Либавиуса, объявляя о том, что сколь много сакральных и
тайных концепций в книге Ди, столько же в
книге Либавиуса бреда и педантизма [39].
Жустен, Клули и Хаканссон вполне
резонно утверждают, что Ди, вероятно, мог
найти термин «горизонт вечности» в «Тезисах» Пико делла Мирандолы [40]. Клули
говорит, что другим источником мог быть
Корнелиус Гемма, но это менее вероятно,
поскольку «Cosmocriticus», к которому обращается Либавиус, - на самом деле, это «De
Naturae Divinis Characterismis» (1575) Геммы, где приводится изображение ангелов,
перемещающихся вверх и вниз по лестнице от земли до неба[41]. «Tractatus Duo
Physici» Либавиуса был опубликован в 1594;
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
18
вероятно, Либавиус читал Франкфуртский
репринт «Иероглифической Монады» (1591),
датируемый позднее труда Геммы, и он
лишь ошибочно считал, что Ди вдохновился
этой книгой.
Есть, кроме того, другая работа,
которая могла бы претендовать на роль
более раннего алхимического источника. Это
– «Aurora Thesaurusque Philosophorum»
(«Заря и Сокровище Философов») Парацельса, отредактированная Дорном и опубликованая вместе с его комментарием в 1577.
Там присутствуют следующие строки, в
которых источником магии называется «Божественный», «Иероглифический Тернер»:
«Сей Завет или Союз Божественного
Тернера распространен повсюду во всей
сущности вещей, являясь Нерушимым,
благодаря коему мы имеем тайны всей природы, составленной из четырех Элементов.
Ибо Тернер с Магическим Кватернером
производят совершенный Септенер, наделенный многими Арканами и проявленный
в вещах известных. И когда Кватернер
покоится в Тернере, [тогда] восходит свет
мира на Горизонте вечности, и с [помощью]
Божией предоставляет и дарует нам всю
целостность связи [42].
Если мы рассмотрим самостоятельное
присутствие Монады в более поздних работах, то теперь нам не покажется удивительным то, что именно в одной из работ Дорна
мы находим первую версию иероглифа Ди.
Адаптация данного иероглифа появилась на
титульном листе его работы «Chymisticum
Artificium Naturae», опубликованной в 1568,
то есть спустя четыре года после первого издания «Иероглифической Монады».
Собственная копия, имевшаяся у Ди, этой
работы Дорна, сохранилась в коллекции
американского алхимика Джона Уинтропа
Младшего (1606-1676), первого губернатора
Коннектикута[43]. Под изображением на
титульном листе данной работы Дорна Ди
написал в несколько строгой манере: «Сей
<автор> научился образовывать сии новые
Знаки из нашей Иероглифической Монады, но как без позволения нашего, так и
без благодарности (в виде) упоминания нас
[44]».
Дорн был не единственным, кто использовал иероглиф Монады, не упоминая при этом Ди. В сочинении «Il Mondo
Magico de gli Heroi» (1605) Чезаре делла
Ривьеры, в котором также присутствует
данный иероглиф, рассматривается мистическая особенность Овна и символика ог-
ненной тройственности (т.е. три знака Зодиака: Овен, Лев и Стрелец, обозначающие
различные степени тепла), и совокупные
характеристики Марса, Сатурна и других
планет[45]. Хотя он цитирует много авторов,
включая Тритемия, касательно символизма
чисел[46], и толкование Пантея на слово
«alchimia» из его «Voarchadumia» - «брожение тщетного раздумья» [47] - и даже отразил латинские цифры 50, 5, и 10, чудесным
образом сформировав слово LVX (т.е. Свет),
«сущность Бога, конечная цель Магии и
единства, начало и конец всех вещей», и
т.д., имя Ди в этой работе отсутствует [48].
Пожалуй, самое известное непризнанное
присвоение всплывает в «Эдипе Египетском» Афанасия Кирхера (1653-1655), во
второй главе четвертой книги, под заглавием
«Alchimia Hieroglyphica», Кирхер рассматривает иероглиф Ди, переименованный в
«Герметический Крест (Crux Hermetica)»,
цитируя Ди, воспроизводя детально некоторые схемы для верных геометрических
конструкций, даже включая сложный вариант «Crux Ansata» в другой главе, озаглавленной «Mathematica Hieroglyphica», но при
всем при этом он так ни разу и упоминает Ди (рис. 2). «Coelum Sephiroticum»[49]
Иоганна Кристофа Стиба (1679) – еще
одна работа, в которой приводится гибридная версия Монады, названная «Sigillum
Hermetis Mercurii Trismegisti» (Печать
Гермеса Меркурия Трисмегиста). На сей
раз в каббалистическом, а не в египетском
Кирхеровском контексте, этот иероглиф служит некоей лестницей от «mundus terrestris
(мира земного)» к «mundus archetypus (миру
архетипов, первообразов)».
Работой, определившей место иероглифа в дальнейшем более очевидном алхимическом контексте, является «Amphitheatrum
sapientiae aeternae» (лат. «Амфитеатр вечной
мудрости») Генриха Кунрата (1560-1605),
сначала опубликованная в 1595 и затем, в
расширенном и более доступном издании,
в 1609 году [50]. Кунрат был сокурсником
Либавиуса в Базельской Медицинской Академии, он изучал алхимию под влиянием
трудов Тритемия, Парацельса, Дорна и
Ди. Примечательно отметить, что Натан
Альбинеус, редактор «Bibliotheca Chemica
Contracta» (1653), советует своим читателям
работы и Кунрата, и Ди для дальнейшего
понимания опубликованного им собрания
сочинений[51]. Эти двое, как известно, повстречались друг с другом в 1589 году: Ди
описал это событие в своем дневнике, а Эшмол сообщает о нем в «Theatrum Chemicum
Britannicum»[52]. Мы также знаем, что
19
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Рис. 2 – Из «Эдипа Египетского» Афанасия Кирхера, кн. 2 (Рим 1653-1655), 29, 434. Воспроизведено
по материалам библиотеки Варбурга, Лондон.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
20
Кунрат вскоре после того стал врачом при
дворе Вилема Розмберка, бывшего покровителя Ди и Келли в Богемии.[53]
Однако Шарлотта Фелл Смит в биографии Ди высокопарно описывает Кунрата
как «главного автора совершенной Алхимической школы, перешедшей от погони
за материальным золотом к изведыванию
нетленных духовных сокровищ, сокрытых
во дворцах истины»[54], что и побудило
историков химии, таких как Джон Рид,
игнорировать его работы, титульный лист
«Amphitheatrum» Кунрата вполне четко
дает понять, что данная работа включает в
себя Христианскую Каббалу, Божественномагическую и физическую химию. Его работы открывают теоретическое и практическое
объединение «chrysopoeia (создание золота)»
и «chymiatria (медицинская химия)».
Как и Ди, Кунрат интересовался
«Voarchadumia», и он так же призывает
уделять большее внимание экзегезе Книги
Природы [55]. В «Amphitheatrum» Кунрат
прямо обращается к «Иероглифической
Монаде», он перефразирует выраженное Ди
различие, имеющееся между реальной каббалой или каббалой τού οντος (tou hontos
[того, что есть]), и простой каббалистической грамматикой, или τού λεγoμένoύ (tou
legomenou [того, что сказано]).[56]
В изданиях 1609 и 1595 годов
«Amphitheatrum», Монада Ди появляется в
круговой фигуре Ребиса или алхимического
андрогина (рис. 3), на гравюре «PictureCompendium of Paracelsian Alchemy»
(Компендиум Алхимии Парацельса)[57].
Иероглиф Монады Ди мы видим на груди
Герметической птицы, символизирующей
различные цветовые переходы, сопровождающие алхимические процессы. Монада
формирует O алхимического слова «AZOTH
(ртуть)» [58]. В связи с этим нам следует
учесть, что Парацельс написал «Liber Azot
sive de Ligno et Linea Vitae» («Книга Azot
или о Древе и Нити (Линии) Жизни»).
Слово «Azot» (или Azoth) сформировали из
первых и последних букв трех основных
языков – латинские A и Z, греческие A
(альфа) и Ω (омега), и еврейские ‫( א‬алеф)
и ‫( ת‬тав) – что описывает целую алхимическую работу превращения материи из
первичной (лат. «prima materia») в конечную (лат. «ultima materia»)[59]. Ртуть, согласно Кунрату, – «самая едкая кислота»
(лат. «Acetum acerrimum») мудреца. Связь с
кислотой, по-видимому, и является причиной
появления слова «Azoth» на рукояти меча
Парацельса, который дает возможность сокращать, анатомировать или приводить все
вещи к их первоначальному состоянию[60].
Присутствие этого слова на груди Герметической птицы, с иероглифом Ди в качестве
расположенной в середине буквы «О», подчеркивает значение Монады как одного из
центральных аналитических и синтетических инструментов теоретической Алхимии.
Иероглиф Монады также изображен
на гравюре Алхимической Цитадели. Она
впервые появляется в «Amphitheatrum»
1609 года (рис. 4). Как и гравюра «Ребис»
(Rebis), она посвящена физической стороне Алхимии. Двадцать входов в Цитадель
– суть ошибочные и мошеннические химические методы, в то время как лишь один
ведет к основе Алхимической Истины. Тот
факт, что Монада украшает проход над аркой, вводящей во внутреннюю Святую Святых, вновь отражает то великое значение,
которое придавал Кунрат работам Ди.
В противопоставление некоему пренебрежительному мнению о том, что Ди и
Кунрат обеспокоены в основном духовной
стороной Алхимии, мы предлагаем работу «Quaestiones Tres Perutiles Khunrath»
(«Весьма Полезные Вопросы Кунрата»)
(1607). Это книга о Спагирической медицине,
посвященная рассмотрению скорее недуховных причин заболеваний, которые предполагаются результатом образования камней (например, зубного, почечного). Это сочинение
посвящено не кому-нибудь, но «Английскому Гермесу» Джону Ди, а также ятрохимикам Жозефу Дю Ченсе и Питеру Холланду. Более того, Дю Ченсе (1544-1609), врач
короля Франции Генриха IV, помещает Ди
во главу списка шотландских и английских
«Алхимиков» (Герметиков) во вводной части
своей «Ad Veritatem Hermeticae Medicinae»
(1604) [61].
В числе образованных химиков,
знакомых с трудами Ди, был также и Освальд Кролл (1560-1608), врач Христиана
I Ангальтского и автор часто переиздаваемой «Basilica Chymica» (лат. «Химическая
Базилика») (1611), в которой упоминается
понятие, сформулированное Ди: «планеты
низшей Астрономии»[62], а также говорится
об «Иероглифической Монаде» в контексте
«Изумрудной Скрижали» [63].
В своем труде «De signaturis internis
rerum» того же года Кролл обращается
к «Иероглифической Монаде», говоря об
обыкновении античных философов скрывать
21
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Рис. 3 – «Алхимический Ребис» (верхняя часть). Изображение Монады (нижняя часть). Из «Амфитеатра Вечной Мудрости» (Amphitheatrum Sapientiae Aeternae) Генриха Кунрата (Гамбург, 1595). Воспроизведено по материалам Отдела Особых Коллекций, Главной Библиотечной Системы, Университет
Висконсина-Мэдисона.
свои тайны от непосвященных посредством
различных фигур. Он также говорит, что
Герметические философы аналогично обозначают «Planetas Terrestres» (лат. «Планеты
Земные») иероглифическими знаками, благодаря которым можно познать их сокрытые
силы [64]. Хотя Французский последователь
Парацельса Давид де Планис-Кампи (15891644), не упоминает Ди в «Bouquet compose
des plus belles fleurs chymiques» (фр. «Букет, составленный из прекраснейших химических цветов») (1629), мы видим изображение иероглифа Монады в списке символов,
используемых алхимиками для обозначения
материалов, которые они применяют в своей
работе.
Просмотрев несколько традиционных
22
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Рис. 4 – «Алхимическая Цитадель» (верхняя часть). Изображение Монады (нижняя часть). Из «Амфитеатра Вечной Мудрости» (Amphitheatrum Sapientiae Aeternae) Генриха Кунрата (Гамбург, 1595).
Воспроизведено по материалам Британской Библиотеки, Лондон.
планетарных символов, которыми также
обозначают и металлы, мы увидим Монаду,
с подписью: «Et tous les metaux ensemble,
ainsi» («Так все металлы собраны вместе»)
[65], после чего следуют нескольких страниц
со ссылками на изображения и пропорции,
численные и геометрические, тех авторов,
которые наиболее сведущи в «la Caballe
Chimique»[66] (фр. «Химической Каббале»).
23
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Возвращаясь к Ди и Кунрату, скажем о рукописи, храняющейся в Манчестерской Библиотеке Джона Райландса. Эта
рукопись некогда принадлежал венгру Яношу Банфи-Хуньяди или Иоганнесу Хуньяди Старшему (до. 1576-1646), который читал
лекции по химии в Колледже Грэшэма в
основном центре научной деятельности в
начале семнадцатого столетия в Лондоне и
содействовал Кенельму Дигби (1603-1665) в
его экспериментах с растениями [67]. Рукопись включает в себя страницу с иероглифом Ди, увенчанным любимой фразой Кунрата: «Orando et Laborando» (лат. «Молитвой
и Работой») (рис. 5), которая вызывает в
памяти его известную гравюру «OratoryLaboratory» (Молельня-Лаборатория) [68].
Также сохранилось несколько портретов
Хуньяди с изображением иероглифа Ди или
его вариации [69].
Относительно привносимых в стандартное изображение Монады изменений,
тем, кто интересуется более теософскими
формами Алхимии, будут так же заинтересованы тем фактом, что горизонтально
изображенная Монада встречается в английском переводе труда Якоба Беме «Clavis»
(«Ключ»), или «An Exposition of some
principall Matters, and words in the writings
of Jacob Behmen» (англ. «Изложение некоторых принципиальных вопросов и слов
в сочинениях Якоба Беме») (1647). Здесь
монаду мы видим в контексте рассуждений
о семи свойствах природы, т. е. в контексте
символического истолкования семи планет,
а также наверху таблицы, в которой приводятся Семь «Форм духов», упомянутых
в «Откровениях»[70]. Та же самая горизонтальная вариация приводится в рукописи по
физической химии XVII века, - «Speculum
Veritatis» («Зеркало Истины»): здесь Вулкан, - тайный огонь, - побуждает птиц лететь: таким образом символически отображается процесс возгонки. Вспоминая Теорему
18 «Иероглифической Монады», мы даже
увидим куриц и философское яйцо [71].
Монада, широко использовавшаяся в
сочинениях по духовной Алхимии, отмечена
была также в «Chymische Hochzeit Christiani
Rosencreutz» («Химическая Свадьба Христиана Розенкрейца») (1616), за авторством
Иоганна Валентина Андреэ (1586-1654)[72].
Не углубляясь в вопрос о связи Джона Ди
с Розенкрейцерством, все равно стоит упомянуть, что Адам Хэслмейр (1560-1612),
переводчик и последователь Парацельса,
переведший один из алхимических трактатов Эдварда Келли, и первый ответивший
на послание Розенкрейцеров [73], использовал иероглиф Ди в нескольких рукописных своих работах, в том числе в «Novum
lumen physico-chemicum» («Новый физикохимический свет») (1616) и «Amphitheatrum
Chymicum Sacrum» (лат. «Священный Химический Амфитеатр») (1629)[74]. Согласно
Карлосу Жилли, Хэслмайр повлиял на
включение работы, опирающейся на «Иероглифическую Монаду», в первое издание
«Розенкрейцерского Вероисповедания» в
1615[75]. Эта работа называется «Secretioris
Philosophiae Consideratio brevis» (лат.
«Краткий эзотерико-философский очерк»),
она была подписана псевдонимом Филиппа
а Габелла (Phillippus a Gabella). Данную
работу обсуждает Френсис Йейтс в книге
«The Rosicrucian Enlightenment» («Розенкрейцерское Посвящение»)[76]. В «Secretioris
Philosophiae Consideratio brevis» цитируются
первые тринадцать теорем «Иероглифической Монады», где Ди излагает создание
Иероглифа, хотя снова нет прямых ссылок на Ди, и слово «Монада» заменено на
«stella» (лат. «звезда»). О происхождении
этой замены приводит догадки Сюзанна
Экерман, обращая наше внимание на женщину, держащую звезду в конце первого
издания «Иероглифической Монады»[77]. И
она же соглашается с Клули, указывавшего
на развитие связи между астрономической
оптикой и Алхимией и ссылавшегося на
«Propaedeumata Aphoristica» Ди[78].
Учитывая весь интерес к «Иероглифической Монаде» в среде Парацельсианизма и Розенкрейцерства, выглядит несколько
ироничным тот факт, что наиболее обширные, информативные и удивительно положительные отзывы о Ди принадлежат ярому
анти-парацельсианисту и анти-розенкрейцеру Андреасу Либавиусу. Йейтс писала
в «Розенкрейцерском Посвящении» о том,
что «Алхимик» Кунрата выражает идею
Алхимии Джона Ди, «которую не одобрял
Либавиус», - однако это ее предположение
ошибочно[79]. Несмотря на то, что Либавиус
был весьма едким критиком, с положениями
«Иероглифической Монады», которые высказывал Кунрат, этот саксонский химик
соглашался.
Верно, что Либавиус совершенно не
одобрял пренебрежение Ди границами сфер
материальной и метафизической (в т.ч. алхимической и теософической). В его представлении все это – негодные спекуляции:
астральные влияния, магическое воздействие
на расстоянии, а также каббалистические
идеи о взаимосвязи небесного и сверхнебес-
24
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Рис. 5 – Изображение Монады Ди в рукописи, принадлежащей Яношу Банфи-Хуньяди.
Манчестер, Библиотека Джона Райландса, MS Latin 82, fol 8r.
(Перевод надписи вверху: «Молитвой и Работой ищи, и обрящешь».)
ного уровней бытия (из гравюры «Horizon
Aeternitatis»)[80]. В труде «De Philosophia
Harmonica Magica Fraternitatis de Roseae
Crucis» («Гармоничная Магическая Философия братства Розы Креста») (1615) Либавиус осуждает подобные тенденции среди
Розенкрейцеров, упоминая «Иероглифическую Монаду» наряду с работами Тритемия, Дорна и каббалистов, которые в особенности являлись распространителями этой
заразы[81].
Несмотря на это, Либавиус из рук не
выпускал работу Ди. В его «De Sceuastica
Artis» («Об оборудовании (или приготовлениях) для Искусства») (1606), - комментарии к обширной работе «Alchemia», - мы
видим, что в шестой главе под названием
«De sermone Chymico & notis quibusdam»
(Химический дискурс о типах обозначений),
Либавиус одобряет идею комбинирования
различных символов химических веществ
в одном иероглифическом обозначении, чтобы облегчить задачу квалифицированному
химику при выявлении исходных состав-
ляющих реакций. Также он подтверждает
тот факт, что мастера алхимии постарались
создавать символы и операции опираясь
на истоки своего искусства, вместо того,
чтобы измышлять абсурдно, произвольно, и
чудовищно, «как имеют обыкновение безумствовать парацельсианцы»[82]. В этом
контексте он благосклонно отзывается об
иероглифе Ди, сформированном из традиционных символов планет и металлов, который
в высшей степени логически контрастирует
с «парацельсианистскими монструозностями» (monstrositates Paracelsicas), с такими
неологизмами, как «spagyric» («спагирический») «alcahest» («алкагест») и «archaeus»
(«архей»), которые ввел в свои труды Парацельс.
Подобные испепеляющие нападки
на Парацельса Либавиус совершает в «De
Philosophia Vivente seu Vitali Paracelsi»
(1615), где намекает на схему Ди (рис. 1),
критикуя избыточное использование знаков
и символов (особенно у Кунрата). Он заявляет: «В храме Божием достаточно быть
25
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Рис. 6 – Из «Renatum e Mysterio Principium Philologicum» Иоганн Петрус Эрикус
(Падуя, 1656)
одному алтарю, ибо и Христос один. Торжественно изречено Химиками: omnia ab uno:
omnia ad unum (все от единого, все к единому), согласно мистерии Иероглифической
Монады. Ранее твоя парацельсианистская
истина была сжата в точку»[83].
Возвращаясь к комментарию на «De
Sceuastica», мы находим, что, как и в письме к математику Лимнею, здесь Либавиус
так же рассматривает иероглиф Ди в качестве физического яйца, в котором, описывая
строение мира, соединяются чрез спиральное
вращение десять сфер, что соответствует
идеям Гермеса Трисмегиста из «Изумрудной Скрижали».[84] Также в письме он
упоминает без осуждения о рассуждениях
Ди насчет иврита и греческого алфавита. Он
подчеркивает, что человек сведущий сможет
извлечь из иероглифа намного больше символов, чем просто символические изображения металлов, и упоминает Ди как пример
человека, приложившего немалые усилия в
этом деле. Затем он предоставляет целый
список алхимических глифов, получаемых
из Монады, включая возгнанную и осажденную ртуть, сурьму, селитру и нашатырь.
Наиболее удивительно то, что в
восьмой главе «De aedificio & laboratorio
Chymico» («О Химическом здании и лаборатории»), где он пишет об идеальном «доме
химии» (domus chemiae), Либавиус признается, что использовал соотношения иероглифа Монады Ди в проектировании своей
лаборатории [85]. Он следующим образом
объясняет, что фигура человека и фигура
прямоугольной колбы для элементов должны
быть увенчаны сферой: «мы не удостаиваем
сию лабораторию солнечным светом, и возводим на срединном ровном месте с круглой
главой, но с телом, вытянутым далее в длину к фигуре микрокосма, и иероглифической
монаде»[86].
Возможно, это сравнение между человеком и колбой, которое имеет отношение
к Монаде, находит свой исток в работе,
в которой даются ссылки на Ди, Кирхера и Беме, - а именно, в работе под названием «Renatum e Mysterio Principium
Philologicum» (1686) за авторством Иоганна
Петруса Эрикуса. После описания символики знаков зодиака Овна и Тельца и их соотношения с άρχέτυπον γραφήν (archetypon
graphen первоначальное изображение), приводится любопытное изображение Монады
Ди в виде колбы или вазы (рис. 6) с наставлением: «Познай Человека физически,
если желаешь знать истинную Естественную
Суть (Силу)» (лат. «Nosce Hominem physice,
Physicam si noscere veram Vis»). Далее
предстает Монада в обыкновенной форме
вместе с символами семи планет. Намекая
на сходство между описанием Монады Ди
и «Печатью Гермеса» [87], Эрикус утверждает, что буквы алфавита и их числовые
соотношения могут быть выведены из «сего
таинственного Кадуцея» (hoc mysterioso
Caduceo) [88].
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
26
Должно быть ясно, что первоначальное и незаслуженное отношение Джона
Рида к Джону Ди как к «псевдоалхимику»,
нуждается в серьезном переосмыслении [89].
Клули и другие исследователи согласны с
тем, что Ди, по всей видимости, принимал
участие в развитии Алхимии эпохи Ренессанса и обеспечил единый фундамент для
развития алхимических идей [90]. В настоящее время стоит понимать, что книги Ди
изучались различными значимыми алхимиками XVI-XVII веков, включая тех, кто
искал золото, и тех, кто работал над медицинской химией. Врачи князей и властителей, такие как Дю Ченсе, Кролл и Кунрат,
были знакомы с книгами Ди. «Basilica»
Кролла была одной из широко распространенных рецептурных книг по медецине,
Дорн был автором одного из самых известных алхимических словарей, а «Alchemia»
Либавиуса являлась значимым учебником
по химии [91]. Как я показал в статье,
авторы, изучавшие «Иероглифическую Монаду» Джона Ди, находились на пересечении аспктов теоретического и практического,
материального и духовного уровней бытия,
не говоря уже об уровнях математическом и
филологическом.
Итак, в заключение, и в ответ на замечание Брайана Викерса о неизвестности
«Иероглифической Монады», я должен был
бы согласиться, что это, безусловно, одна
из самых таинственных работ, прочитанных мною. Как Клули пишет в завершение
своей статьи: «читатели «Иероглифической
Монады», жившие в последующие времена,
возможно, не полностью понимали всей ее
сложности», и я должен причислить себя к
таковым. Правда, что о ней не говорится в
многочисленных текстах, но упоминается в
тех, которые присутствуют в главных алхимических сборниках семнадцатого и восемнадцатого столетий. Я утверждал бы, однако, что задаваться вопросом о количестве
читателей работы, явно не предназначенной
для широкой публики, - это не очень-то
правильно; как сказано в «Arbor Raritatis»,
секреты Монады были и продолжают быть
предназначены лишь для немногих избранных.
***
Примечания:
1. - Ф. А. Йейтс, «Розенкрейцерское
Посвящение» (Лондон: Routledge, 1972;
репр. 1996), 122.
2. - Б. Викерс, «Френсис Йейтс и
летопись истории», Журнал Современной
истории 51 (1979): 287–316, on 308, n. 17.
3. - См. Предисловие Раббарда к Посланию Г. Рипли, «Алхимическое Собрание»
(Лондон: Томас Орвин, 1591).
4. - См. Э. Эшмол (ред.), Theatrum
Chemicum Britannicum; содержащий несколько поэтических отрывков наших
знаменитых английских философов, написавших «Герметические Мистерии» на их
старинном языке. С уважением собрано ... с
аннотациями, Э. Эшмол (Лондон, 1652), 334
для «Testamentum Johannis Dee Philosophi
Summi ad Johannem Gwynn, transmissum
1568» («Завещание Высочайшего Философа
Джона Ди Иоганну Гвинну, переданное в
1568»), и 478–84 о гороскопе Ди, составленного Келли и сведения из его дневников.
5. - Лазарус Цетцнер (Lazarus
Zetzner) (изд.), «Химический театр, содеражащий выдающиеся трактаты избранных
авторов о химии, а также о древности,
истинности, законах, действенности и операциях философского камня» (Theatrum
Chemicum, praecipuos selectorum auctorum
tractatus de chemiae et lapidis philosophici
antiquitate, veritate, iure, praestantia et
operationibus, continens) в 6 томах (Страсбург, 1659-1661); Дж. Дж. Магнет (J. J.
Manget) (изд.), «Любопытная химическая
библиотека, или богатейшая сокровищница
вещей, относящихся к алхимии» (Bibliotheca
chemica curiosa, seu rerum ad alchemiam
pertinentium thesaurus instructissimus), (Женева: Chouet, 1702).
6. - К. Х. Жустен, «Перевод Иероглифической Монады Ди», Ambix 12 (1964):
84–221 (Вступление, стр. 97). Иероглифическая Монады была опубликована в первом
издании «Theatrum Chemicum», II (1602),
203–43, со значительными ошибками в
текстах и диаграммах. Некоторые ошибки
повторены в «Theatrum Chemicum», напечатанном в Страсбурге (1659), где данный
текст можно найти в II, 178–215.
7. - Ф. Рот-Шольц (F. Roth-Scholtz),
«Немецкий Химический Театр, в коем
трактуются сочинения известных философов и алхимиков, о Философском камне,
о превращении простых металлов в лучшие, о травах, животных, об оздаравливающих углекислых источниках, горячих
купальнях, о прекрасных лекарствах и
иных великих тайнах природы, кои доныне либо ни разу не издавались, либо были
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
27
весьма редкостны, и представляются сии
Фридерихом Рот-Шольцем» (Deutsches
Theatrum Chemicum, auf welchem der
berühmtesten Philosophen und Alchymisten
Schrifften, die von dem Stein der Weisen,
von Verwandlung der schlechten Metalle
in bessere, von Kräutern, von Thieren, von
Gesundund Sauer-Brunnen, von warmen
Bädern, von herrlichen Artzneyen und von
andern grossen Geheimnüssen der Natur
handeln, welche bisshero entweder niemahls
gedruckt, oder doch sonsten sehr rar worden
sind, vorgestellet werden durch Friederich
Roth-Scholtzen) в 3 томах, (Нюрнберг,
1728–1730).
8. - Касательно «Книги о Философском камне» (Buch von dem Stein der
Weisen) и «Влажного пути, или Дискурса
о ежемесячной службе Животворного Сатурна» (Via Humida, sive Discursus de
Menstruo Vegetabili Saturni), обеих приписываемых Келли, наряду с фрагментами
из его писем, см. третий том «Deutsches
Theatrum Chemicum» Рот-Шольца.
«Theatrum Chemicum» Эшмол, 324–33,
также включает поэмы озаглавленные как
«Работа сэра Эдварда Келли» и «Сэр Эдвард Келли о философском камне». В переводе на английский имеются «Философский
Камень» и «Театр Земной Астрономии», см.
А.Э. Уэйт, Алхимические письма Эдварда
Келли (Лондон: Джеймс Эллиот, 1893).
9. - Уолтер Пагель, «Парацельс:
Вступление к Философской Медецине в
Эпоху Возрождения» (Базель: С. Каргер,
1958), 9.
10. - Ноел Л. Банн, «Тритемий и
Магическая Теология: Глава о спорах об
Оккультных изысканиях в Ранней Современной Европе» (Trithemius and Magical
Theology: a Chapter in the Controversy over
Occult Studies in Early Modern Europe)
(Нью Йорк: SUNY Press, 1999).
11. - П.Ж. Френч, «Джон Ди: Мир
мага Елизаветинской эпохи» (Лондон и
Нью-Йорк: Routledge, 1972; repr. Ark
Paperbacks, 1987), 52. «Ди был так взволнован полученной криптографической и магической «Стеганографией» алхимика Тритемия, аббата Спонхейма, что провел десять
дней подряд в переписывании ее.»
12. - У. Р. Ньюман, «Огонь Геенны:
жизнь Джорджа Старкли, американского
алхимика Научной Революции» (Кэмбридж,
Mass.: Harvard University Press, 1994; репр.
2003), 215–18.
13. - Письмо, датированное 24 августа 1605, включавшее сочинение Иоганна
Тритемия «О семи вторичных причинах,
то есть о разумах, иначе о Духах, приводящих в движение Сферы, кои после Бога,
малая книга сокровеннейшего знания и
просвещения, посвященная Императору
Божественному Кесарю Максимилиану
I. Высочеству благочестивому, мудрецу.
Присоединены также несколько самых
полезных посланий из «Посланий Иоанна Тритемия»« (De Septem Secvndeis, id
est, intelligentijs, siue Spiritibus Orbes post
Deum mouentibus, reconditissimae scientiae
& eruditionis Libellus, Imperatori Caesari
Diuo Maximiliano I. Aug. pio, sapienti
dicatus. Adiectae sunt aliquot epistolae ex
opere Epistolarum Io. Tritemij vtilißimae)
(Cologne, 1567), 65–76. См. так же: У. Ньюман, «Томас Воган, трактовка Агриппы фон
Несттенгеймского» Ambix 29 (1982): 125–40,
на 129; и Дж. Р. Партингтон, «Тритемий и
Алхимия,» Ambix 2 (1938): 53–59, на 58,
где цитируется письмо Ганаю.
14. - См. также: Тритемий, «De Septem Secvndeis» (1567), 81–100. «Domino
Ioanni Vuesterburgh Comiti &. Viro Desideriorum, de Tribus Naturalis Magi[ae]
Principiis, Sine Quibus Nihil in Ipsa ad
Effectum Produci Potest» («Господину
Иоанну Вестербургу, Графу и Человеку
Желания, о Трех Началах Естественной
Магии, без коих ничто в себе не может
получить никакого эффекта») (10 мая 1503);
и «De Septem Secvndeis» («О семи вторичных причинах») (1567), 100–116. «Ad
Illustrissimum Dominu[m] D. Ioachimu[m]
Marchionem Brandenburgensem de Rebus
Conuenientibus Vero Mago» («К светлейшему Господину Д. Иоахиму Маркизу Браденбургскому, о действиях, подобающих
Истинному Магу» (26 June 1503). Согласно
Джостину, «A Translation of John Dee’s
Monas Hieroglyphica», 108, Ди имел копию
этих писем из сочиения Ж. Гохорри «Книга
об использовании и тайнах знаков. В коей
объясняется старинный смысл букв и чисел, а также пророчеств от Сибиллы (предсказательницы) имен» (De Vsu & Mysteriis
Notarum Liber. In quo vetusta literarum
& numerorum ac diuinorum ex Sibylla nominum ratio explicatur) (Париж, 1550).
Рукопись XVI в. в Staatsbibliothek zu
Berlin-Preussischer Kulturbesitz MS. Germ.
fol. 904 [1573.], которая включает как «Иероглифическую Монаду» Ди, так и письмо
Тритемия Вестенбергу, «в коем написано о
трех началах всего естественного искусства
и философии».
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
28
15. - G. Dorn, Congeries Paracelsicae
Chemiae de Transmutationibus Metallorum .
. . Genealogia Mineralium, atque Metallorum
omnium (Frankfurt, 1581); Zetzner, Theatrum Chemicum, I, 491–68.
16. - G. Dorn, Chymisticum artificium
naturae, theoricum et practicum (Frankfurt,
1568–1569).
17. - G. Dorn, «De Philosophia Chemica ad Meditativam comparata,» in Zetzner,
Theatrum Chemicum, I, 418–57.
18. - Newman, «Thomas Vaughan,»
130. For more on Dorn, see D. Kahn, «Les
Débuts de Gérard Dorn,» in Analecta Paracelsica. Studien zum Nachleben Theophrast
von Hohenheims im deutschen Kulturgebiet
der frühen Neuzeit, ed. J. Telle (Stuttgart:
Franz Steiner Verlag, 1994), 59–126.
19. - G. Dorn, «De Spagirico Artificio
Io. Trithemii sententia,» in Zetzner, Theatrum Chemicum, I, 388–99, on 393. «Rejiciatur itaque binarius, & ternarius ad unitatis
simplicitatem convertibilis erit.» См. тж. G.
Dorn, «De Duello Animi cum Corpore,» in
Zetzner, Theatrum Chemicum, I, 338. «Quaternarij & ternarij reductionis allegoria, Ut
modò clarè vobis demonstrem imaginem
reductionis ternarij ad unitatis simplicitatem, per abiectionem binarij: tum etia[m]
qua ratione quaternarius per coniunctionem
in ternario quiescere possit, & unà cu[m] eo
particeps unionis fieri, notate.»
20. - Джон Ди, «Иероглифическая
Монада» (Антверпен, 1564), sig. E3v; Жустен, «Перевод Иероглифической Монады
Ди» 185.
21. - Manget, Bibliotheca Chemica
Curiosa, I, 409. «Hermes: Scitote, filii sapientum, quod priscorum Philosophorum aquae
est divisio, quae dividit ipsam in alia 4.
Unum duobus, & tria uni: quorum colori tertia pars est, humori scilicet coagulanti: duae
vero tertiae aquae sunt pondera sapientum»
(«Гермес: Знайте, сыны мудрости, что существует деление воды древних Философов,
кои разделяли ее на 4 иных. Одно двум, и
три одному, из коих третья часть является
цветной, то есть сгущенной жидкостью, две
же третьих воды суть вес (важнейшие основы) мудрости»).
22. - Manget, Bibliotheca Chemica
Curiosa, I, 409. «In his autem numeris
tacitè occultari sapientum pondera, author
non obscure abstruere, videtur, praecipue in
septenario, qui numerus sacer habitus fuit
antiquitus, utpote in quo plurimum sapientiae sit reconditum: sed vim & virtutem ejus
mentis oculis contemplari debes, Vulgaris
enim hic oculus, teste Joanne Dee Londinensi, castigabit diffidetque plurimum.» («В сих
же числах безмолвно таится вес (важнейшие
основы) мудрости, автор явно сокрыл <его>,
как видится, главным образом в септенарии,
коий считается древним священным числом,
ибо в него может быть вложена большая
часть мудрости; но суть и силу его мысли
тебе приходится рассматривать глазами,
обыденное же око, как говорил Джон Ди
Лондонский, будет удерживать и не поверит
многому».)
23. - Джон Ди, «Иероглифическая
Монада» 28r; Жустен, «Перевод Иероглифической Монады Ди» 219.
24. - G. Dorn, «Monarchia Triadis, in
Unitate, Soli Deo Sacra,» in Aurora Thesaurusque Philosophorum, Theophrasti Paracelsi,
Germani Philosophi, & Medici prae cunctis
omnibus accuratissimi, ed. G. Dorneus (Basel,
1577), 65–127, on 71. «De Vnario, Simulacrum Unarii, ab Vno infinito, & indeterminato, determinatè creati.»
25. - T. Oliver, De Sophismatum
praestigijs cauendis admonitio (Cambridge,
1604), sig. 3r.
26. - Джон Ди, Иероглифическая
Монада 28r; Жустен, «Перевод Иероглифической Монады Ди» 219. Генрих Кунрат
дает объяснение курьезной орфографии
Ди «InTeLlectus» в «Vom hylealischen,
das ist pri-materialischen catholischen
oder allgemeinen natürlichen Chaos, der
naturgemässen Alchymiae und Alchymisten,
wiederholete, verneuerte und wolvermehrete
naturgemäss- alchymisch- und rechtlehrende
philosophische Confessio oder Bekandtniss»
(Франкфурт, 1708), 190, где он показал, как
заглавная L у Ди становится еврейским
‫( אל‬Эль, Бог), включаясь во фразу «Adsit
Ruach Hhochmah-El; in te L (‫ )אל‬lectus!»,
что переводится с латинско-еврейского как
«Да пребудет Дух Мудрости Божией; в
тебе Бог, избранный!» («Es sey Da der Geist
der Weißheit Gottes; in dir Gott der außerlesene!»). (На англ. языке эта фраза переведена иным образом с иным смыслом: May
the Spirit of the Wisdom of God be present,
[who is] excellent in you, Oh God! – прим.
Арафель.)
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
29
27. - Oliver, De Sophismatum, Cap. 9,
«De veritatis contemptu authoris iusta conquestio,» 32, «Vna enim veritatis guttula, vt
verè dixit Philosophus illustrissimus Ioannes
Dee Londinensis, pluris facenda est.» See
J. Dee, The Mathematicall Praeface to the
Elements of Geometrie of Euclid of Megara
(1570), with an Introduction by A. G. Debus
(New York: Science History Publications,
1975), sig. C.jr, «And esteme one Drop of
Truth (yea in Naturall Philosophie) more
worth, then whole Libraries of Opinions, vndemonstrated: or not aunswering to Natures
Law, and your experience», and sig. C.jv,
«When you haue found this one certaine
Drop of Naturall veritie, procede on, to
Inferre, and duely to make assay, of matter
depending . . .»
28. - Н. Х. Клули, «Джон Ди и
Парацельсианисты» в «Чтении Книги Природы: Другая сторона Научной революции»,
ред. А.Г. Дебюс и М. Уолтон (Кирквиль,
Mo.: Sixteenth Century Press, 1998), 111–32,
on 124.
29. - «Парацельс, его Аврора и
Сокровище Философов, а также Водный
камень мудреца, описывающий суть и способ получения универсальной Тинктуры»;
Faithfully Englished and Published JH
(Лондон, 1659), 120.
30. - P. Bungus, Numerorum Mysteria, Ex abditis plurimarum disciplinarum
fontibus hausta: Opvs Maximarvm Rervm
Doctrina, & copia refertum. In quo mirus
imprimis, idemque perpetuus Arithmeticae
Pythagoricae cum Diuinae Paginae Numeris
consensus, multiplici ratione probatur (Paris,
1618), 51.
31. - Manget, Bibliotheca Chemica
Curiosa, I, 421. «Hermes: Scito fili, quod in
gallina ovo maximum subsidium est; & in
natura propinquitas: in eo namque est spiritualitas & elementorum collatio, ac terra
natura aurum est.» («Гермес: Знай, сын, что
в курице яйцо имеет наибольшую защиту; и
в природе родство: ибо, действительно, в нем
есть духовность и сочетание элементов, как
и природа земли являет собой золото».)
32. - Manget, Bibliotheca Chemica
Curiosa, I, 421. «Quod verò attinet ad duo
ista VV, eandem ambo habent significationem: & per hanc [small v above mirrored
by inverted v below] ut vides positionem, in
unam coeunt literam, videlicet in X, quae
litera apud latinos idem, quod denarius
numerus, significat, cujus alias character
exprimitur per has duas notas IO: quasi diceres, unus circulus, vel unica circuli revolutio, I. enim unitatis manifestus est character:
O. verò circuli: ita ut per hanc crucem X.
sive denarium numerum aliud nihil indicetur, quam ipsemet Philosophorum Mercurius: de quo supra in nostris hieroglyphicis
abundè satis tractatum fuit. M. autem, quia
millenarium aequipollet numerum: in quo
reliquorum numerorum ultima est perfectio,
merito sulphuris obtinebit vicem. Est enim in
sulphur ignis, essentia Quinta, & spiritus, qui
omnia vivificate & alterat, & omne germen
germinat, & omne lumen accendit & omnes
fructus florere facit. Quia enim omnia in se
possidet ac complectitur, omnes quoque has
functiones, in naturali rerum oeconomia administrat, Et haec de tribus propinquis dicta
sufficient. Addemus nunc pauca quaedam
de remotis, ubi videmus. OVUM ex quatuor
literis esse compositum. Prima igitur litera
O refert terram. Terra enim Philosophica
rotunda esse debet, & circularis, ut coelum
motu suo circa eam operari, & vim suam in
illam mittere queat. Nisi enim rotunda esset
terra, Sol & alii Planetae circa ipsam operationes suas exercere non possent: sed cursus
illorum aut in circuitu impendiretur, aut
volociori motu praecipitaretur: ut Paracelsus
docet in sua aurora. Duae vero sequentes
literae VU, aquam repraesentant & aërem . .
. Ultima denique litera M. ignem manifeste
nobis depingit.»
Магнет, «Любопытная химическая
библиотека» (Manget, Bibliotheca Chemica
Curiosa) I, 421. «Что же касается сей пары
VV, они обе равным образом имеют значение: посредством такового [малая v сверху
зеркально отраженной перевернутой v внизу], как можешь видеть, расположения, они
соединяются в одну букву, а именно X, коя
также является одной из латинских букв, а
также обозначает число десять, иной знак
коего изображают при помощи двух символов IO: словно бы ты сказал «один круг»,
или единственное в своем роде обращение
(revolutio) круга; действительно, знак I
выражает единство, О же есть символ круга; так что чрез сей крест X, или число
десятка, проявляется не что иное, как сам
Философский Меркурий, о коем ранее в
наших иероглифах было вполне достаточно
сказано. Буква М же, так как равнозначна
числу тысяч и заключает в себе высшее
совершенство остальных чисел, заслуженно
занимает место серы. Действительно, в сере
есть огонь, квинтэссенция (essentia Quinta,
30
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Пятая сущность), и дух, коий все оживляет
и изменяет, и всякому ростку дает произрасти, и всякий светоч зажигает, и всем
плодам дает цвести. Ибо воистину, всем в
себе он обладает и заключает, всеми также
функциями сими, и управляет надлежащим
распределением (oeconomia) вещей природы,
и сего о трех родствах сказано достаточно.
Теперь добавим немного о более далеком,
куда и посмотрим. OVUM (яйцо) состоит из
четырех букв. Итак, первая буква О означает землю. Земля же Философская должна
быть замкнутой в себе и круговой, и небеса,
обращаясь вокруг нее, имеют возможность
действовать и излучать в нее свою энергию.
Если бы земля не была круглой, Солнце и
другие планеты не могли бы вершить свои
действия вокруг нее, но их ход по окружности или стал бы затруднен, или был
бы выведен из равновесия более быстрым
движением, как говорит Парацельс в своей
«Авроре». Две следующие буквы VU представляют воду и воздух... И наконец, последняя буква M очевидным образом изображает нам огонь».
33. - J. Read, Prelude to Chemistry:
an Outline of Alchemy, its Literature and
Relationships (London: G. Bell & Sons, 1936;
repr. Cambridge, Mass.: The MIT Press,
1966), 80; J. R. Partington, A History of
Chemistry, 4 vols. (London: Macmillan & Co.
Ltd, 1961), II, 247.
34. - A. Libavius, Rerum Chymicarum Epistolica Forma ad Philosophos
et Medicos qvosdam in Germania, 3 vols.
(Frankfurt, 1595), Epist. XX: «De Ovo Philosophico Eiusque Partibus & Essentiis Chymicis. Ad Virum Ornatiss. D. M. Georgium
Limnaeum Mathematicum & Astronomum
Ienensem,» I, 179–84, on 180–82: «Nosti
figmentum Aesopicum de inimicitia aquilae
& scarabaei, & quo pacto hic illius iniurias
sit vltus corrumpendo oua & in praeceps
etiam ex Iouis sinu effundendo, quò fractis
deprauatisque prosapia aquilina gentis ampliandae spe priuaretur. Accommodauit fabulam
ad chrysurgian chymicam Londinas, iussitque
agnoscere quae sit albuminis ouorum aqua;
quod ex vitellis oleum; quae calx ouorum,
in quibus turpissimè halucinentur imperitissimi Alchymistae, quemadmodum Bernhardi
docet historia, conquerentis se olim magno
cuiusdam supercilio inductum frustra in ouis
vulgaribus quaesiuisse id quod illis non inest. Est autem mirabilis expositio Londinatis.
Suadet vt artem discamus ab Heliocantharis,
qui certis temporum curriculis latitando viuant, (alludit ad illud suwon; laqeg bivasuz)
quique velint suis iudiciis de suo inimico
sumi posse vindictam. Innuit vtendum esse
artificio scarabaei, qui fimo se inuoluit, cuius
ope dissolutum est ouum aquilinum: deinde
calcem eius cum puro albumin totoque temperandam: temperamentum toto vitelli liquore
artificioso ordine obtinendum, voluendo reuoluendoque, quo magna oui fiat metamorphosis
iam scilicet disparente & quasi inuoluto albumine ipso in ipso vitellinoso liquore. Haec
ille.»
А. Либавиус, «Изложение химических вопросов в виде посланий к философам
и врачам, кои в Германии» (A. Libavius,
Rerum Chymicarum Epistolica Forma ad
Philosophos et Medicos qvosdam in Germania) в 3 томах (Франкфурт, 1595), Послание XX: «О Философском Яйце и его
частях и химических эссенциях. К мужу
выдающемуся Д. М. Георгию Лимнею, математику и астроному Йенскому», I, 179–84,
на 180–82: «Тебе известна басня Эзопа о
вражде орла и скарабея, и каким образом
обида скарабея была отмщена посредством
уничтожения яиц орла и сбрасывания их
в пропасть даже из-за пазухи Юпитера, с
сим разбитым и испорченным поколением он
лишился надежды увеличения орлинного потомства. Лондонец (Londinas, т. е. Джон Ди)
применил сей сюжет к химической хризургии (получению золота), и сказал, что должно познать, что представляет собой вода
яичного белка, что есть масло из желтка,
что есть кальцинированная скорлупа яиц,
относительно коих постыднейше заблуждались невежественные Алхимики, как учит
история некоего Бернарда, ревностно ищущего, коий, ведомый великой надменностью,
напрасно пытался отыскать в обыкновенных
яйцах то, что им не присуще. Но описание
Лондонца изумительно. Он советует нам
поучиться искусству у Солнечных Жуков
(Heliocanthari), кои в течение определенного
срока времени живут скрываясь (он намекает на сие συφον; λαθε βιωσυς) (нечто вроде
«мудр скрытно живущий» - прим. Арафель),
а также предпочитают собственным суждением уметь наказать своего врага. Он отмечает, что есть применение искусной уловке
скарабея, коий скатывает для себя навоз, и
сила коего состоит в разрушении орлиного
яйца: затем его скорлупу следует полностью смешать с чистым белком, правильная
смесь желтка со всей жидкостью достигается при помощи искусного порядка действий,
скатывания и раскатывания (вращения в
одну и в другую сторону), дабы с яйцом
произошла великая метаморфоза, а именно
исчезновение и словно сокрытие (растворе-
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
31
ние, сворачивание, инволюция) его белка в
его желтковой жидкости».
35. - G. Dorn, «Tractatus aureus,»
(«Золотой трактат») в Manget, Bibliotheca
Chemica Curiosa, I, 407. «pneumatikuz kai
sowikuz, hoc est, spiritualiter & sapienter»
(«πνευματικως και σοφικως, то есть, духовно
и мудро»). Тот же самый отрывок включает
фразу «Est in Mercurio quicquid quaerunt
Sapientes,» («Все, что бы ни искали Мудрецы, есть в Меркурии»), которую Ди
поместил на титульном листе своей Monas
Hieroglyphica, несколькими стороками ниже.
36. - G. C. Capaccio, Delle Imprese
(Naples, 1592), sig. 4v. See H. Håkansson,
Seeing the Word: John Dee and Renaissance
Occultism, Ugglan Minervaserien 2 (Lund:
Lunds Universitet, 2001), 76.
37. - A. Libavius, Tractatus Dvo
Physici; Prior De Impostoria Vvlnervm per
unguentum armarium sanatione Paracelsicis
usitata commendataque; Posterior de cruentatione cadaverum in iusta caede factorum
praesente, qui occidisse creditor (Frankfurt,
1594), 41. «Scala Cabalistica . . . & scalam
Iacobi, quam etiam Cornelius Gemma in
cosmocritice obtrudit, pro fundamento assumit, quatuor in ea gradus in vasto illo
coeli & terrae interuallo, instituens, nempe
naturam, horizontem temporis, horizontem aeternitatis temporalis, horizontem mundi super
supremi, quibus ineptiis etiam in sua monade
hieroglyphica vtitur, Johannes Dee, in scripto
in diagrammate. Horizonte aeternitatis, &
temporis, quanquam sensu naturali.» I have
rendered Libavius’s «cosmocritice» as «cosmocriticus» on the assumption that he is declining the Greek Kosmokritikoz (kosmokritikos)
as if it were a Latin masculine noun terminating in «os,» despite the fact that the
Latin «criticus» terminates in «us.»
A. Libavius, Tractatus Dvo Physici;
Prior De Impostoria Vvlnervm per unguentum armarium sanatione Paracelsicis usitata
commendataque; Posterior de cruentatione cadaverum in iusta caede factorum praesente,
qui occidisse creditor (Frankfurt, 1594), 41.
«Каббалистическая лестница... и лестница
Иакова, кою Корнелиус Гемма также вместил in cosmocritice (в «Cosmocriticus», т. е.
в «Суждении о мироздании»), приняв оную в
качестве основания и установив в ней четыре уровня в огромном интервале меж небом
и землей, а именно: природу, горизонт времени, горизонт временной вечности, горизонт
мира, коий превыше вышнего, - и сими не-
лепостями пользуется в своей иероглифической монаде и Джон Ди, в подписи на схеме: «Горизонтом вечности, а также времени,
но естественным восприятием» (Horizonte
aeternitatis, & temporis, quanquam sensu
naturali).» Я интерпретировал «cosmocrite»
Либавиуса как форму «cosmocriticus», в
предположении, что он просклонял греческое слово Κοσμοκριτικος (kosmokritikos)
как латинское существительное мужского
рода с окончанием на «os», хотя латинское
«criticus» оканчивается на «us» (и должно
было быть написано «in cosmocritico» прим. 2 переводчика).
38. - J. Dee, A Letter, Containing a
most briefe Discourse Apologeticall with a
plaine Demonstration, and feruent Protestation, for the lawfull, sincere, very faithfull
and Christian course, of the Philosophicall
studies and exercises, of a certaine studious
Gentleman: An ancient Seruant to her most
excellent Maiesty Royall (London, 1599).
See Autobiographical Tracts of Dr. John
Dee, Warden of the College of Manchester,
in Chetham Miscellanies, Vol. I, Remains
Historical & Literary Connected With the
Palatine Counties of Lancaster and Chester,
Vol. XXIV (London: The Chetham Society,
1851), 77–78. See also M. Casaubon (ed.), A
True & Faithful Relation of what passed for
many years between Dr. John Dee and Some
Spirits (London, 1659), sig. K2v–K3r.
39. - O. Gratius, M. Ortvini Gratii
vtriusque Facultatis Decani Epistola Polemica de Neoparacelsis. D. Andreae Libavij, vt
Medicorum Galenicorum Galenicentissimi, ita
Chymicorum quoque Chymicissimi,Das ist/
Von Galenischen und Paracelsischen gvverris
(n.p., n.d.), sig. B4v. «Simile axioma ponit in
charta de vnguento armario pag. 41 ubi scribit DEE Londinensis in sua monade Hieroglyphica vtitur ineptijs . . . Dico tamen quod
qui librum illius Londinensis calumniatur &
temnit, quod ille sitanimal cumanum vt leo,
vel aliud auriculatum simile . . . Libavius
hoc fecit. Ergo Libavius est animal cumanum, quia liber ille Londinensis tot habet
Philosophiae arcana, quot liber Libavij deliramenta & schulfuchsitates.» This is clearly
not the same Ortvinus Gratius to whom the
Epistolae Virorum Obscurorum were addressed in defence of Reuchlin against the
attacks of Hoogstraten, as he died in 1542.
O. Gratius, M. Ortvini Gratii vtriusque Facultatis Decani Epistola Polemica
de Neoparacelsis. D. Andreae Libavij, vt
Medicorum Galenicorum Galenicentissimi, ita
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
32
Chymicorum quoque Chymicissimi,Das ist/
Von Galenischen und Paracelsischen gvverris
(n.p., n.d.), sig. B4v. «Похожую аксиому он
выдвигает в сочинении de unguento armario
на стр. 41, где пишет, что Ди Лондонский
пользуется нелепостями в своей Иероглифической монаде... Но я могу сказать, что в
сей книге он презирает Лондонца и клевещет, что он есть кумское животное (animal
cumanum), уподобляющееся льву, или иное
в том же роде... Либавиус так сказал. А потому Либавиус сам есть кумское животное,
ибо книга та Лондонца заключает в себе
столь же много Философских тайн, сколь
книга Либавиуса вздора и педанства». Это
определенно не тот Ортвин Гратиус, коему были адресованы «Послания темных
(неизвестных) людей» (Epistolae Virorum
Obscurorum) в защиту Рейхлина против
нападок Хоогстратена, потому как он умер
в 1542. (Под «кумским животным» подразумевается Кумский Осел, о коем существует выражение «осел в львиной шкуре» (о
глупце, тщетно пытающемся выдать себя за
мудреца) – прим. Арафель.)
40. - S. A. Farmer, Syncretism in
the West: Pico’s 900 Theses (1486) — the
Evolution of Traditional Religious and
Philosophical Systems (Arizona: Medieval
& Renaissance Texts & Studies, 1998), 501
Magical Conclusions 9>16–18. See: Josten,
«A Translation of John Dee’s Monas Hieroglyphica,» 96; Clulee, «John Dee and the
Paracelsians,» 119; and Håkansson, Seeing
the Word, 222.
41. - Clulee, «John Dee and the Paracelsians,» 119; C. Gemma, De Naturae Divinis Characterismis; seu Raris & admirandis
spectaculis, causis, indiciis, proprietatibus
rerum in partibus singulisuniversi, Libri II
(Antwerp, 1575), Liber Primus, «Quo Potissimum vniuersalis ratio artis COSMOCRITICAE continetur,» 144: «Emblema Divinae
Prodentiae, atque ipsum propè artis totius
cosmocriticae fundamentum.»
Clulee, «Джон Ди и Парацесианисты», 119; К. Гемма, «О Знаках Божественной Природы; или о редких и удивительных
зрелищах, причинах, признаках и свойствах
вещей в областях единственной вселенной» (De Naturae Divinis Characterismis;
seu Raris & admirandis spectaculis, causis,
indiciis, proprietatibus rerum in partibus
singulisuniversi) в двух книгах (Antwerp,
1575). Книга Первая, «Что главным образом
содержит всеобъемлющий список искусства
космокритики (Суждения о мироздании,
COSMOCRITICA)», 144: «Символическое
изображение Божественного Знания, а также почти самое основание всего искусства
космокритики».
42. - «Кем были халдейские, персидские и египетские маги» Парацельс
«Аврора», глава chapter IV, 10–11; cf. Парацельс «Рассвет Философии» У.Э. Уэйт
(ред.), Герметические и Алхимические работы Парацельса, Величие, 2 том (Чикаго: de
Laurence, Scott & Co., 1910), I, 52.
43. - Р.С. Уилкинсон, «Алхимическая
Бибилиотека Джона Уинтропа младшего
(1606-1676) и его Потомки в Колониальной
Америке».
44. - «Iste, ex nostra Monade Hieroglyphica Characteres istos novos formare
didicit cum sine venia nostra, tum sine grata
nostri mentione,» cited in Clulee, «John Dee
and the Paracelsians,» 119, n. 31 and fig. 3.
«Сей <автор> научился образовывать сии новые Знаки из нашей Иероглифической Монады, но как без позволения
нашего, так и без благодарности нашего
упоминания», цитирует Клули, «Джон Ди и
Парацесианисты», 119, . 31 и рис. 3.
45. - C. della Riviera, Il Mondo
Magico de gli Heroi, Edizione del 1605,
Introduzione di Piero Fenili (Rome: Edizioni
Mediterranee, 1986), 34–35.
46. - Riviera, Il Mondo Magico, 48,
76, 80.
47. - Riviera, Il Mondo Magico, 160.
«Quindi appare manifestamente, l’Alchimia
essere arte solamente apparente, sofistica, e
delusoria, sí come ella medesima afferma;
percioché tal voce, Alchimia, hebraicamente
suona non altro, secondo Agostino Pantheo
nella Voarchadumia, che fermento di vano
consiglio: & appresso, ella è cosi detta da
quel famiosissimo antico sofista, Alchimo
chiamato.» («Отсюда явно становится видно,
что Алхимия является искусством лишь
кажущимся, софистическим и обманчивым,
ибо утверждает то же самое; так как сие
слово, Алхимия, hebraicamente (в еврейском
понимании?) означает не что иное, по мнению Агостина Пантея в Voarchadumia, как
брожение тщетного раздумья (fermento di
vano consiglio): и далее, она была (им) названа так в честь известнейшего античного
софиста, коего звали Alchimo (Alchimus)».)
48. - Riviera, Il Mondo Magico, 49.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
33
«Mirabilmente formano questa voce LVX,
voce rappresentante l’essenza di Dio, una
in natura, e trina nelle persone, proprio
oggetto de’ Beati, vita dell’Universo, ultimo
scopo della Magia, & unità, principio, e fine
di tutte le cose.» («Дивно составлено слово
сие LVX, слово представляющее сущность
Божию, единую в естестве и тройственную
в лицах, источник Блага, жизнь Вселенной,
последнюю и главную цель Магии, а также
единство, начало и конец всех вещей.»)
49. - A. Kircher, Oedipus Aegyptiacus; hoc est, Universalis Hieroglyphicae
veterum Doctrinae temporum injuriâ abolitae
instauratio, 3 vols. (Rome, 1653), II, Pars
Altera, Cap. III, 29, «Crux Ansata,» 393–
434. See Cap.V, 400, 407 and 434 for copies of Dee’s monas. See Manget, Bibliotheca
Chemica Curiosa, I, 7. «Deé Londinensis,
& nuper Kirckerus in Oedipo, Kriegsmannusque opportunissimâ enodatione omnes
planetarum coelestium & terrestrium figuras
elicuere.» Wilhelm Christoph Kriesgsmann
was the author of Taaut oder Außlegung
der Chymischen Zeichen (Frankfurt, 1665),
which uses Dee’s «lunar mercury» symbol
for quicksilver (58).
1609) (London: Constable & Company, 1909),
217.
55. - H. Khunrath, Magnesia Catholica Philosophorum das ist, höheste Nothwendigkeit in Alchymia, auch mügliche uberkommung, Augenscheinliche weisung und
gnugsame Erweisung, Catholischer verborgener Magnesiae; des geheimen wunderthetigen Universal Steins Naturgemeß-chymischer
Philosophorum, Rechten und allein wahrenprimaterialischen subjecti (Magdeburg, 1599),
92. «Aus diesem/ und sonsten keinem andern/ natürlichen grunde gehet VOARCH
BETH ADAMOTH der alte[n] Weisen.»
See also H. Khunrath, Lux in Tenebris: Das
ist, Liecht und Wegweisung/ derer/ die
in Alchymia mit Finsternuß und Irrthumb
umbgeben/ und außerhalben dem Liecht der
Natur laboriren; wie sie nemblich/ durch die
gnade Gottes/ darauß kommen/ und solchen
Mangel ersetzen sollen: Universaliter, & particulariter (n.p., 1614), 23. For references to
the «Book of Nature,» see Khunrath, Amphitheatrum, passim.
56. - Khunrath, Amphitheatrum, II,
6; Dee, Monas Hieroglyphica, 6v.
50. - H. Khunrath, Amphitheatrum
sapientiae aeternae solius verae: ChristianoKabalisticum, divinomagicum, nec non physico-chymicum, tertriunum, catholicon (Hanau,
1609).
57. - M. Bachmann and T. Hofmeier
(eds.), Geheimnisse der Alchemie (Basel:
Schwabe & Co. AG. Verlag, 1999), 161. «Ein
Bild-Kompendium der paracelsistischen Alchemie.»
51. - N. Albineus, Bibliotheca Chemica Contracta (Geneva, 1653), Praefatio, sig.
3r. See L. Thorndike, A History of Magic
and Experimental Science, 8 vols. (New
York: Columbia University Press, 1923–
1958), VII, 155–56.
58. - Cf. Khunrath, Vom hylealischen
. . . Chaos. «Azoth, das ist/ Mercurius Vivus & Spiritus Animatus Sapientum, Geist
und Seel/ Wasser und Blut/ Krafft und
Safft/ Geist und Leben/ Alchymistischer
Trost und Stärcke . . . Azoth ist und heist
Mercurius/ quia Spiritus; Vivus, quia animatus» («Azoth, сие есть/ Меркурий Живой
и Дух Мудрости Оживленный, Ум и Душа/
Вода и Кровь/ Сила и Мягкость/ Дух и
Жизнь/ Алхимическая Отрада и Крепость...
Azoth есть и heist (духовный?) Меркурий/
ибо Дух; Живой, ибо оживленный (одаренный дыханием жизни)») (130); и «AZOTH
Magnesiae Catholicae sit tibi prora & puppis
«α & ω» («AZOTH Магнезии Католической
да будет тебе носом и кормой (т. е. началом
и концом), «альфой и омегой»») (254).
52. - Ashmole, Theatrum Chemicum
Britannicum, 483. «Here that famous Hermetique Philosopher (Doctor Henric Kunrath
of Hamburgh) came to visit him.» Cf. J. O.
Halliwell (ed.), The Private Diary of Dr.
John Dee (London: Camden Society, 1842),
31: «June 6th. Doctor Kenrich Khanradt of
Hamburgh visitted me.»
53. - Václav Bhrezan, Poslední Rohzmberkové (The Last Rozmberks), ed. J.
Dostál (Prague, 1941), 165; cited in R. J. W.
Evans, Rudolf II and His World: a Study
in Intellectual History (Oxford: Clarendon
Press, 1973), 214.
54. - C. F. Smith, John Dee (1527–
59. - For «Azoth» and its derivation,
see: Zetzner, Theatrum Chemicum, IV, 507;
D. de Planis Campy, Traicté de la Vraye
Unique, Grande et Universelle Medecine des
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
34
Anciens; dite des Recens, Or Potable (Paris,
1633), 59–60; and B. Valentine, Azoth:
L’Occulta Opera Aurea dei Filosofi (Rome:
Edizioni Mediterranee, 1988), 103.
60. - A portrait of Paracelsus with
«Azoth» on the pommel of his sword appeared in the first edition of the Philosophia
Magna (1567). See Pagel, Paracelsus, 235.
61. - J. Quercetanus, Ad Veritatem
Hermeticae Medicinae ex Hippocratis veterumque decretis ac Therapeusi: necnon
viuae rerum anatomiae, exegesi, ipsiusque
naturae luce stabiliendam, adversus cuiusdam Anonymi phantasmata Responsio (Paris,
1604), 14. «Scotia & Anglia suos alunt Hermeticos, Ioannem Dee: Antonium L’escopia
Silliuetanum: Laurentium de Laune: Ant.
Cobel:Muffetum: Ioannem Starfeldium: Iacobum le Cadet: Andream Selim: Silbertum
Guillermum, insignes omnes Medicos & Philosophos.»
62. - O. Croll, Basilica Chymica, continens philosophicam propria laborum experientia confirmatam descriptionem et usum
Remediorum Chymicorum (Frankfurt, 1611),
86. «Planetas inferioris Astronomiae,» with
«Vide Monadem Joannis Dee Londinensis» in
the margin.
63. - Croll, Basilica Chymica, 90
(marginal gloss). «Tabulam Hermetis. Morientem Alanum Rodargirum Monadem Trevisanum Lullium.»
64. - O. Croll, De signaturis internis
rerum: Die lateinische Editio princeps (1609)
und die deutsche Erstübersetzung (1623),
ed. W. Kühlmann and J. Telle (Stuttgart:
Franz Steiner Verlag, 1996), 77 (marginal
gloss). «Vide Monadem Hieroglyphicam
Joannis Dee Londinensis: Antiquißimos sapientes, quos Graeco sermone Philosophos
appellamus, si quae vel Naturae vel Artis
reperissent Arcana, ne in pravorum notitiam
devenirent, variis modis atque figuris occultabant: Eodem modo Philosophi Hermetici
certis notis Hieroglyphicis solebant insignire
Planetas Terrestres, quibus eorum latentes
virtutes intuendas, quasi ob oculos intelligentibus & inspicientibus filiis artis exponerent.»
(«Взгляни на Иероглифическую Монаду Джона Ди Лондонского. Древнейшие
мудрецы, коих по-гречески мы именуем
Философами, ежели открывали Тайну или
Природы, или Искусства, дабы она не
стала известна людям порочным, старались
сокрыть ее различными способами и фигурами. Таким же образом и Герметические
Философы определенными Иероглифическими знаками имели обыкновение обозначать
Земные Планеты, они стремились исследовать их скрытые силы, словно выставляя
их пред постигающими и рассматривающими очами сынов искусства».)
65. - D. de Planis Campy, Bouquet
composé des plus belles fleurs chymiques
(«Букет, составленный из прекраснейших
химических цветов») (Paris, 1629), 991.
66. - Campy, Bouquet, 1002. «Car le
consentement vniuersel des plus versez en
la Caballe Chimique, qui les ont gardez si
long temps sans varier, tesmoigne je ne sçay
quelle inspiration Celeste; ce qui se verifie
en ce que leurs figures & proportions, tant
numerales que Geometriques, semblent auoir
vne fort grande correspondance & affinité
auec les vertus Celestes, dont elles peuuent
estre prises pour marques, Symboles, & vehicules de leurs effects icy bas sur tous les
indiuidus de la terre.» (Ибо общее согласие
наиболее сведущих в Химической Каббале,
кои столь долгое время хранят его неизменным, свидетельствует о некоем Небесном
вдохновении, что находит свое подтверждение в том, что их фигуры и пропорции, как
численные, так и геометрические, как будто
имеют весьма большую согласованность и
сродство с Небесными силами, Символы
коих они могут предъявлять, взятые в качестве знаков и посредников (носителей) их
воздействий здесь внизу на всех личностей
земли».)
67. - M. Rady, «A Transylvanian
Alchemist in Seventeenth-Century London,»
Slavonic and East European Review 72
(1994): 140–51.
М. Рэди «Трансильванский алхимик
в Лондоне семнадцатого столетия», Славянское и Восточно-Европейское Обозрение 72
(1994): 140-51
68. - Манчестер, Библиотека Джона
Райландса, Латинская рукопись, том 8r.
69. - Дж. Х. Эпплби, «Артур Ди и
Януш Банфи-Хуньяди,» Ambix 24 (1977):
96–109, Изображение 1 (изображение Януша Банфи-Хуньяди [1576–1646], на серебряном медальоне, с монадой в основании);
Ф. Шервуд Тейлор и К.Х. Жустен «Януш
Банфи-Хуньяди,» Ambix 5 (1953): 44–52
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
35
(Изображение 1. 1a и 1c представляет вариант монады; 1b - монада; Изображение
2 также включает вариант монады с хорошо известной заглавной фразой «Est in
Mercurio quicquid quaerunt sapientes» («Все,
что бы ни искали Мудрецы, есть в Меркурии»).
70. - Изложение некоторых принципиальных вопросов и слов в сочинениях
Якоба Беме … Написанных на немецком в
марте и апреле 1624 Якобом Беме (Лондон,
1647), 9, таблица вставленная между 18 и
19
71. - Speculum Veritatis, seventeenth
century, Biblioteca Apostolica Vaticana, Cod.
Lat. 7286, fol. 5. See S. Klossowski de Rola,
Alchemy: the Secret Art (London: Thames
and Hudson, 1973; repr. 1997), Plate 7.
72. - См. А. МакЛина (ред.) «Химическая Свадьба Христиана Розенкрейца», в
переводе Дж. Годвина, вступительнйы комментрия А. МакЛина, (Grand Rapids, Mich.:
Phanes Press, 1991), 16.
73. - C. Gilly, Abraham Haslmayr:
Der erste Verkünder der Manifeste der
Rosenkreuzer (Amsterdam: In de Pelikaan,
1994), 106, 113.
74. - C. Gilly, «‘Theophrastia Sancta’:
Der Paracelsismus als Religion im Streit mit
den offiziellen Kirchen,» in Telle, Analecta
Paracelsica, 425–88.
75. - S. Åkerman, Rose Cross Over
the Baltic: the Spread of Rosicrucianism in
Northern Europe (Leiden: Brill, 1998), 117;
Gilly, Abraham Haselmayer, 154, 170.
76. - P. à Gabella, Secretioris Philosophiae Consideratio brevis (Kassel, 1615);
Yates, The Rosicrucian Enlightenment,
45–47.
77. - Экерман, Розовый крест над
Балтикой, 83-84, 117
78. - Клули «Джон Ди и Парацельсианисты», 131. Смотри так же Т.М.
Люрманна «Толкование “Славы Братства”
(Fama fraternitatis)», принимая во внимание
Иероглифическую Монаду Ди» Ambix 33
(1986): 1–10.
79. - Йейтс «Розенкрейцерское Посвящение», 83. «Алхимик» Кунрата, выражавший идеи Алхимии Ди».
80. - Клули «Джон Ди и Парацельсианисты», 118
81. - A. Libavius, De Philosophia
Harmonica Magica Fratrum de Roseae Crucis, bound with Examen Philosophiae Novae,
quae veteri abrogandae opponitur (Frankfurt-am-Main, 1615), 273.
82. - A. Libavius, De Sceuastica Artis (1606), in Die Gerätschaft der chymischen
Kunst: Der Traktat «De Sceuastica Artis»
des Andreas Libavius von 1606, Übersetzung,
Kommentierung und Wiederabdruck, ed. B.
Meitzner (Stuttgart: Franz Steiner Verlag,
1995). See Cap. VI, «De sermone Chymico &
notis quibusdam,» sig. Hh6v. «Id scire conuenit artifices studuisse, vt signa materiarum
& operationum artis suae cum istis fontibus
conuenirent, neque sine ratione monstrosè &
temerè confictae appareent quomodo insanire
paracelsici solent.» («Сие подобает знать, что
мастера прилагали старания, дабы обозначения веществ и операций их искусства находились в согласии со своими источниками, а
не появлялись, будучи бездумно, чудовищно
и беспорядочно измышленными, как имеют
обыкновение безумствовать парацельсианисты»). See also W. R. Newman, «Alchemical
Symbolism and Concealment: the Chemical
House of Libavius,» in The Architecture of
Science, ed. P. Galison and E. Thompson
(Cambridge, Mass.: MIT Press, 1999), 59–77,
on 63.
83. - «De Philosophia Vivente seu
Vitali Paracelsi iuxta P. Severinum Danum
ex repetitione I. Hartmanni Chymiatri
Marburgensis,» in Libavius, Examen Philosophiae novae, 106. «Fingis postea multa
altaria, Iconas, monumenta, exedras, nomina,
Emblemata. Tune, qui Calvinisticam amplecteris ista in tuo templo communi feras,
nedum in adytis, & Sancto Sanctorum? In
Dei temple unum altare esse satis est, quia
& unus est Christum. Solenne est Chymicis:
omnia ab uno: omnia ad unum, iuxta monadis
hieroglyphicae mysterium. Supra tua Paracelsica veritas in punctum erat contracta.»
(«Далее ты измышляешь множество алтарей,
Икон, статуй, залов, имен, Эмблем. Не ты
ли тот, кто одобрил Кальвинистику, и являешь сию в своем общем храме, не говоря уже о внутреннем святилище и Святая
Святых? В храме Божием достаточно быть
одному алтарю, ибо и Христос один. Торжественно <изречено> Химиками: omnia ab
uno: omnia ad unum (все от единого, все к
единому), согласно мистерии Иероглифической Монады. Ранее твоя парацельсианист-
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
36
ская истина была сжата в точку».)
84. - Libavius, De Sceuastica Artis,
sig. Hh6v. «Apud Londinatem inuenies etiam
hieroglyphiam oui physici & mundi figuram
ealixoeid[af] decem sphaerarum ambitu continuatam. Itaque quod philosophi de ouo in
suo magisterio habent, quodque in smaragdina tabula Hermes de exemplo mundano, id
item repraesentatum est illa hieroglyphia.»
(«У Лондонца также можно найти
иероглиф естественного яйца и фигуру мира
ελιχοειδ[α] (кругообразную) десяти сфер,
непрерывную в круговращении. Итак, все
то, что философы в своем учении говорили
о яйце, сказано и Гермесом в Изумрудной Скрижали о мировом образе, сие также
представлено и в его иероглифах».)
85. - Libavius, De Sceuastica Artis,
Cap. VIII. «De forma artificiosa difficilior
est deliberatio. Ex magni paruique mundi
figura qua etiam complectitur superius à nobis producta monas hieroglyphica, conueniens
erat, ipsum operis sui exemplum sumere, &
rotundum schema» (sig. Ii4r). (Рассуждение
об искуственной форме является более сложным. Из фигуры большого и малого мира,
коей также выражена и выше приведенная
нами иероглифическая монада, будучи соответствующей, она действиями принимает
свои образ и круглый вид) «Nos [non] id
Solis dignamur luce, & extruimus in media
planicie rotundo quidem capite, sed corpore
inde product[o] in longum ad figuram microcosmi, & hieroglyphiam monadicam» (sig.
Ii4v). («Мы [не] удостаиваем сию (западную
часть лаборатории) светом Солнца, и возводим <c> круглой главой в срединном ровном
месте, но <с> телом, вытянутым далее в
длину к фигуре микрокосма, и иероглифической монаде».) See Newman, «Alchemical
Symbolism and Concealment,» 60.
86. - Newman, «Alchemical Symbolism and Concealment,» 64.
87. - Ди, Иероглифическая Монада,
sig 4r.
88. - J. P. Ericus, Renatum è Mysterio Principium Philologicum, in quo vocum,
signorum et punctorum, tum & Literarum
maxime ac numerorum origo, nec non novum
variarum rerum specimen etymologicum forma dialogi propalatur (Padua, 1656), 9–12.
89. - Дж. Рид, От Алхимии к Химии
(Лондон: Bell and Sons, 1957; репр. НьюЙорк: Dover, 1995),75.
90. - Н.Х. Клули, «Низшая Астрономия: Наследия Иоганна Тритемия и
Джона Ди» в Тайнах Природы. Астрология
и алхимия в ранней современной Европе,
изд. У.Р. Ньюман и А. Графтон (Кембридж,
штат Массачусетс: MIT Press, 2001), 17374.
91. - См. Экерман, Розовый Крест
над Балтикой, 88 «Если таинственная книга
Джона Ди была известна лишь немногим
читателям за пределами Англии… она оказала на них большое влияние».
Автор © Питер Дж. Форшоу
Перевод с английского © Noir
Перевод со староанглийского и латыни ©
Арафель
Редактура © Eric Midnight
2013 год, специально для журнала «Пламенеющая Звезда»
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
37
Сны и их значение
Автор: Сар Диноил
Материал из журнала «Изида» № 1 (Октябрь 1912 г.)
Сон играет огромную роль в жизни
человека. При нормальных условиях
сон занимает одну треть нашей жизни.
Во время сна человек погружается в
потусторонний мир (тот свет) – свое
настоящее отечество, где запасается
новыми силами, необходимыми ему
для перенесения тягостей земного
существования.
Для нас особенно интересно то,
что во время сна происходит более или
менее полное «раздвоение человека».
Связь между физическим и
духовным началами во сне ослабевает и
может доходить до полного разделения
их, причем духовное начало постепенно
погружается в высшие планы
(астральный, ментальный), смотря по
степени глубины сна.
Сон – единственное естественное
состояние, во время которого
ярко проявляется деятельность
высшего сознания, в сущности, и
представляющего собой наше настоящее
«я» (индивидуальность).
Слово «сон» имеет обширное
значение, и его следует отличать от
слова «сон» в смысле сновидения.
Сон может быть использован для
получения многих интересных, с нашей
точки зрения, состояний и для развития
оккультных способностей.
Старинная пословица гласит: утро
вечера мудренее. Народная мудрость
давно подметила, что многие трудные
вопросы, казавшиеся неразрешимыми
вечером, оказывались решенными сами
собой утром, если о них думали перед
сном.
Многие изобретатели, ученые,
писатели и другие, думая перед сном
о затруднявших их вещах, находили
готовые ответы на свои вопросы утром,
по пробуждении. Большинство людей
могут с вечера внушить себе проснуться
на следующее утро в определенный час.
Из сказанного видно, что
последняя мысль перед сном, мысль,
с которой мы засыпаем, имеет на
нас особое влияние. Объясняется
это действием все того же Высшего
Бессознательного, освобождающегося
во сне и усиленно работающего
над последней перед погружением
в сон сознательной мыслью.
Последняя мысль действует на нас
как энергичное внушение, влияние
которого простирается на все время
сна. Положим, например, что вы
страдаете дурным настроением духа.
Попробуйте вечером при засыпании
думать, что завтра вы будете веселы,
довольны и т.д., попробуйте представить
себе картину вашей веселости, т.е.
ваше поведение, выражение лица. Вы
увидите, что на другой день произойдет
значительная перемена к лучшему в
вашем настроении. Если вы будете
иметь терпение производить себе
соответствующие внушения в течение
некоторого времени при засыпании,
то вы сможете перевоспитать себя и
совершенно измениться. Ясно, какую
пользу можно извлечь из указанного
способа самовнушения. Пользуясь
им, не трудно добиться разрешения
различных трудных вопросов, ответы
на которые сверхсознание приносит из
высших планов, где оно, быть может,
находилось в общении с высшими
существами. Возможно таким образом
получать ответы, касающиеся даже
будущих событий.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
38
Одним из наиболее интересных
явлений во сне являются сновидения.
Многое, невозможное наяву, является
возможным во сне (например, полет).
Во сне в несколько секунд можно пережить сцены, которые в жизни заняли бы
целые дни. Факт этот доказывает, что
способность восприятия и мысль во сне
работают на совершенно других планах,
чем в бодрственном состоянии. Быстрота
мышления доказывает, что оно совершается в высшем сознании, так как мозг к
такой быстрой работе не способен.
Мы разделим сновидения на три
класса:
1) Легкий сон. При легком сне
высшие принципы человека еще связаны с физическим телом. Органы чувств
отчасти работают: например, свет, звуки
и прочее отчасти доходят до сознания.
Это видно из того, что, если легко спящего человека осветить, он может отвернуть голову, не просыпаясь; если его
слегка ущипнуть за руку, он отдернет
ее и т.д.
Сновидения, видимые при этой
степени сна, зависят, главным образом,
от доходящих до сознания внешних и
внутренних впечатлений.
Например, человек, на голову
которого упала подушка, может увидеть
во сне, что его душат; спящий с
переполненным желудком увидит дурной
сон. Характерная особенность этого
класса снов – желание спящего, так
или иначе, мгновенно объяснять всякое
внешнее или внутреннее впечатление
(так, ощущение недостатка воздуха,
когда съедет на голову подушка,
объяснить сценой удушения).
2) Средний по глубине сон. При
этой степени сна органы чувств и низшее мозговое сознание еще работают,
но слабо, высшее же сознание начинает работать, но еще не преобладает
над обыденным. Связь между высшими
и низшими принципами слабеет. Сновидения, видимые при этой степени
сна, зависят от смешения, начинающих доходить до нас впечатлений
высших планов и не прекратившихся
еще обыденных впечатлений, а равно
и от смешения обыденного мышления
со сверхсознательным. Характерная
особенность этого класса снов – их
нелепость, нелогичность и быстрая
смена видимых картин, происходящая
от вышеупомянутого смешения.
3) Глубокий сон. При глубоком
сне мозговое сознание и органы чувств
не работают; внешние впечатления не
доходят до человека. Связь между физическим и духовным началом человека
почти порывается. Духовное начало по
мере углубления сна может погружаться
в высшие планы природы, где может
сноситься с другими существами.
Облеченное астральным телом,
духовное начало может переноситься
на расстояние, покидая физическое
тело. Сновидения при этой степени сна
зависят от впечатлений, доходящих до
сверхсознания из высших планов, и от
мыслей сверхсознания. Сновидения эти
отличаются необычайной легкостью,
живостью, интересом и носят часто
пророческий характер (вещие сны).
Ввиду отсутствия в глубоком сне
связи между повседневным и высшим
сознаниями, сны этой категории,
к сожалению, обыкновенно не
удерживаются в памяти. Характерная
особенность этих сновидений - их
драматичность, т.е. стремление
воплощаться в сцены, действия
и лица, имеющие символическое
(иносказательное) значение. Все, что
мы наяву думали, во сне мы видим.
Мало того, наши мысли принимают
образный характер: мы присутствуем
при спектакле собственных мыслей.
Так, например, размышляя во сне о
том, следует или не следует совершить
данный поступок, мы сами, приводя
доводы за и против, можем вложить
каждый из них в уста определенного
лица, при споре и даже борьбе которых
присутствуем. Мы можем увидеть целую
сцену, изображающую, как злой демон
давал нам дурные советы, как добрый
гений возражал ему, запрещая нам
слушать демона; как на помощь к тому
или другому явились целые войска; как
затем произошло сражение и прочее.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
39
Мы можем приписывать
пришедшие нам в голову идеи, беседы с
различного рода существами, умершими
людьми, святыми или даже с Самим
Богом. Следует заметить, что случаи
действительного общения с иными
мирами во сне также возможны, хотя,
однако, весьма редки.
Как известно, астральный план
является средой, где появляются
предвестники будущих событий задолго
до их осуществления в физическом
плане.
С другой стороны, астрал
исполняет назначение как бы архива
природы, в котором сохраняются
отжившие формы прошедшего.
Настоящее, равным образом,
отражается в астрале.
В состоянии экстаза и глубокого
сна высшее сознание иногда может
улавливать и астральные клише
будущего, прошедшего и настоящего.
Как было уже объяснено,
все картины в астрале имеют
иносказательный (символический)
характер.
Так, например, картина борьбы
между каким-либо северным и южным
народом может принять форму борьбы
между белым медведем и огненным
драконом. Иногда, однако, подобные
картины теряют свой аллегорический
характер и просто представляют точную
копию события, к которому относятся.
Искусство толкования снов
довольно трудно.
Не всякий может, кроме того,
иметь вещие сны, и не все сны
оказываются вещими.
Как на образец толкования, мы
укажем на Библейский пример Иосифа.
Все дело тут в умении схватывать
иносказательный смысл сна.
Существуют особые приемы для
управления снами, дающие весьма
интересные результаты. С помощью
методических упражнений можно
научиться вызывать по произволу
различные сны и получать указания,
касающиеся всевозможных вещей и
событий, даже будущих. Во сне можно
заставить себя вспомнить забытое,
увидеть интересующего нас человека,
местность, событие и прочее.
Материал из журнала «Изида» № 1
(Октябрь 1912 г.)
Перепечатка и редактура © журнал
«Пламенеющая Звезда»
40
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Эволюция духа
Автор: М.П. Македонский
(По Ж.Б. Рустэну)
Материал из журнала «Изида» № 1 (Октябрь, 1912 г.)
Образовавшийся дух, под руководством и наблюдением назначенных духов,
облекается во флюиды, называемые вами
астральным телом или периспри. Флюидическое тело это становится для него орудием
и средством для его преуспеяния до достижения им нравственного совершенства,
уберегающего его от всякого падения, или
же – его падения и, в этом случае, его восстановления при помощи последовательных
воплощений, перевоплощений, сперва искупительных, затем победных, пока он не
достигнет того же нравственного совершенства. Флюидическая организация, выражаясь понятным вам словом, есть темперамент
духа, с той только разницей, что человеческий темперамент, на ваш взгляд, независим
от свойства воплощенного духа, тогда как
флюидический темперамент есть последствие
стремлений духа. Как было нами сказано,
магнетизм есть универсальный деятель: все
подчинено магнетическому влиянию, все
магнетизм в природе, потому что он один
из законов последней. При помощи его же,
дух, выходя из состояния, предшествующего жизни свободно мыслящего существа
и вступая в обладание свободной волей, и
производит свою флюидическую организацию. Отсюда же, вследствие притяжения
подобных симпатических флюидов, смотря
по свойству добрых или дурных стремлений,
склонностей духа, происходят и сношения
духов, если не одного и того же порядка,
то одушевлённых одними и теми же склонностями и чувствами. Дух, подчиненный
своим руководителям, бывает им более или
менее послушен, и тогда-то воля склоняет
его следовать по одному пути, предпочтительно пред другим. Он может пасть или
просто и постепенно следовать ходом, показанным ему для совершенствования. Погибель всех духов есть гордость, из которой
происходят эгоизм и зависть. Многие падают, иные сопротивляются влечениям гордости и зависти. Те и другие, по свойству
своих стремлений, привлекают к себе духов,
симпатизирующих таким стремлениям, но
непокорные влиянию своих руководителей,
- заметьте это хорошенько, так как падение
духа всегда происходит по собственной его
инициативе, - только после падения заключают сходственные сношения с симпатизирующими их стремлениям духами.
Флюиды периспри духа, как оставшегося чистым до достижения совершенства, так и павшего до тех пор, пока он
не достигнет того же совершенства, непрерывно изменяются, соответствуя в этом
поступательному движению духа, которого
облекают. Он усваивает наиболее ему соответственные, по натуре его стремлений, состоянию его преуспеяния, его пониманию и
духовным потребностям. Чем ниже дух, тем
плотнее и тяжелее флюиды его периспри,
иначе сказать, тем последние материальнее,
так как для духа флюиды эти – материя.
Только тогда лишь, и тогда только, когда
дух достигнет совершенства, он может произвольно менять или изменять свое периспри соответственно потребностям данного
времени, проходимым им областям, миссиям, которые доверены ему Господом, причем
очистившаяся сущность остается одной и
той же.
Между падающими духами случаются такие, которые в течение своего развития, и иногда при первых шагах своих,
упорно злоупотребляют своей свободой воли,
бывают упорно гордыми, самонадеянными,
завистливыми, упорно непослушными и
мятежными своим руководителям и восстают. Тогда эти самонадеянные и мятежные
духи очеловечиваются, т.е. воплощаются на
первобытных землях, для своего укрощения
и совершенствования под стеснением плоти;
землях, еще девственных от всякого появления человека, но уже подготовленных для
такого появления. Они воплощаются скорее
в веществах человеческих, чем в телах,
элементы каковых веществ имеются в среде
планеты, где должно произойти воплощение,
и собраны действием назначенных духов.
41
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Вещества эти умеют совершенствоваться
и развиваться рождением при условиях,
установленных для выполнения в подобном
случае естественного, неизменного закона
воспроизведения. Каждое воплощение, влекущее улучшение в нравственном состоянии,
равным образом, влечет улучшение и во
флюидах, составляющих периспри. Между
падающими духами бывают и такие, которые пали лишь после того, как долгое время, иногда в течение веков, были послушны
духам, имевшим назначение руководить ими,
и просто, постепенно шли по указанному им
пути для совершенствования. Такие воплощаются на планетах более или менее низ-
ших, более или менее возвышенных, смотря
по степени своей виновности, подвергаются
на них воплощению более или менее материальному, флюидическому, при условиях,
приспособленных и соразмерных с совершенным проступком и потребностями преуспеяния, соответственными возвышенности
духа.
Материал из журнала «Изида» № 1
(Октябрь, 1912 г.)
Перепечатка и редактура © журнал
«Пламенеющая Звезда»
42
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Магия классической древности
и древне-христианская демонология
К. Кизветтер
(Пер. К.Н. Иванов)
Материал из журнала «Изида» № 12 (Сентябрь 1915 г.)
В Элладе с незапамятных времен
наблюдались следы магического учения, по
всей вероятности под влиянием аккадийскохалдейских источников. Учение это нашло
себе отражение в древнейшей эллинской
философии: в теориях Фалеса, Анаксагора,
Гераклита и в особенности Эмпедокла, поборника дуализма. Позднее, в эпоху греко-персидских войн, грекам представилась
возможность познакомиться с магией персон;
творения персидского мага Останеса в особенности, по утверждению Плиния, пробудили к ней горячий интерес. Увлечению магией способствовали стоики, как то Хризипп
(280-206) и ученик его Диоген, писавшие об
оракулах, о значении снов, о прорицании,
об авгурах, пред которыми открыты тайны
будущего и т.п. Аристотель придал научное
обоснование магическим теориям, а Пифагор, Платон и позднее Плутарх утвердили
эту отрасль знания своим научным авторитетом.
богиней Луны. Медея и ее приближенные
владели даром превращения людей в зверей, что несомненно указывает волшебницу
и повелительницу всех колдуний. Особенно
много говорит о магии Гомер; как подтверждение этого, мы можем, среди тысяч других
подобных мест, указать на начало одиннадцатой песни «Одиссеи», приводящей обряд
вызывания мертвых. Вера в волшебство
коснулась и обыденной жизни: современник
Пифагора, Абарис, обошел всю Грецию,
везде совершая посвящения и принося умилостивительные жертвы, с целью прекратить
чумные заболевания. Бранхус – в Милете,
Эпименид – в Афинах освобождали своих сограждан от повальной болезни путем
применения магических действий. В более
ранние времена – Катарты, Ятроманты,
Агирты и впоследствии, когда утвердился
культ Цибеллы, то Корибанты, Галлы и
Орфеотелесты – наводнили Элладу, в качестве жрецов-магов.
Оракулы и мистерии были в древней
Элладе государственными учреждениями. Греческая мифология – это сплошная
магия, а Геката – наводящая трепет богиня преисподней и всякого волшебства.
По ночам, в обществе ламий и ужасных
эмпуз, носится она по воздуху; с змеями,
вместо волос, на голове, с ногами дракона,
гремящая оружием, при свете факелов, появляется в ночное время на перекрестках
дорог. Насылает страшные, заставляющие
трепетать от ужаса, сны, подобно тому, как
в позднейшее время кошмары приписывались колдуньям и домовым. Все бедствия и
несчастья, постигающие людей, считались
делом рук этой богини. В более позднее время Гекату начали отождествлять с Селеной,
богиней Луны; вот причина, почему древняя
Церковь учила, что колдуньи получают
возможность переноситься по воздуху, при
помощи Дианы, которая считалась также
Классической страной греческой магии все же следует считать Фессалию. Фессалийские женщины ночью переносились по
воздуху на любовные свидания и считались
глубокими знатоками всяких фессалийских,
колхидских и прочих снадобий, при помощи
которых они превращали людей в зверей
и камни. Они даже пытались, при помощи
чар, свести с неба на землю Луну и имеют
много общего с средневековыми колдуньями
эпохи возрождения. Колдуньи эти были рассеяны по всей Греции, и даже Афины, этот
центр эллинской образованности, имели свои
«процессы ведьм». Демосфен приводит сообщение об одной колдунье, по имени Феорис,
которая была судима за издевательство над
местными божествами и за колдовство. Упомянем также, что Платон требует строгих
карательных мер для лиц, занимающихся
некромантией.
43
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Гораздо более богата содержанием и
разработана магия у римлян. В Рим стекались маги и предсказатели со всего древнего
мира, вследствие чего магия римлян включает элементы магического учения греков,
египтян, евреев и халдеев. Точное и подробное выяснение этих чужеземных влияний
в римской магии завлекло бы нас слишком
далеко, поэтому ограничимся только описанием характерных особенностей римского
магического учения.
Черты эти особенно ясно проявились в законе двенадцати таблиц (450 г.
до Р.Х.), в том месте, где идет речь относительно околдования хлебов на чужих
полях; запрещается: «околдовывать чужие
плоды, чародействовать над чужим посевом».
Деяния эти уже знакомы и Виргилию, и
Тибуллу. Точно также, описано заклинание
погоды – по всей вероятности этрусского
происхождения – встречающееся у автора
сочинения «О гнусной болезни» (De morbo
sacro). Сенека считает это устарелым суеверием, пережитком древнего верования, а император Константин угрожает за заклинание
погоды смертной казнью. Арнобий говорит
относительно римских колдуний, что они
причиняли людям всевозможные бедствия и
насылали на них неизлечимые болезни, что
они разлучали чарами супругов и ослабляли семейные связи, а также навлекали на
людей буйное помешательство; порождали
немоту, причиняли скоту и женщинам бесплодие; что могли без ключа отворять запоры и лишать людей их интеллектуальных
способностей.
Апулей и Петроний указывают на
примеры обращения людей в зверей. Первый, в поэтических произведениях, указывает на превращение волшебницами людей в
ослов, козлов, бобров, лягушек, а второй, в
своем произведении «Трималхион», рассказывает историю о волках, представляющую
типичный пример ликантропии.
(Продолжение следует).
Материал из журнала «Изида» № 12 (Сентябрь 1915 г.)
Перепечатка и редактура © журнал «Пламенеющая Звезда»
44
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Очерк христианской Каббалы
Автор: Валерия Седова
Обращаясь к истории эзотеризма –
особой сфере человеческой мысли и опыта,
интенсивное изучение которой началось во
второй половине ХХ столетия, мы можем
увидеть, что наиболее интересными для
анализа сущности этого феномена объектами
часто оказываются не более или менее четко
зафиксированные и
освященные традицией
учения, но сравнительно малозаметные и малоизвестные доктрины,
находящиеся на стыке
двух или нескольких
«больших» эзотерических школ (таких как
алхимия, неоалександрийский герметизм,
астрология) или мистических течений, связанных с той или иной
религиозной системой
(например, иудейская
каббала, христианская
теософия). Изучение
истории этих движений
«смешанного» типа,
маргинальных по отношению к «большим»
школам, а также их
литературы часто
позволяет высветить
очень важные, подчас
неожиданные стороны
истории эзотеризма.
Иногда представители
одной традиции, воспринимая отдельные
элементы другой как
близкие или даже как
свои собственные, давали им оригинальные
интерпретации, анализ которых может позволить составить более полную и точную
картину той традиции, из которой они были
заимствованы. Так произошло, например, с
явлением, получившим название «христианская каббала» [1]. В XV–XVII вв., в русле
общего роста интереса к еврейской традиции, некоторые христианские ученые, богословы, философы особенно заинтересовались
еврейскими мистическими доктринами. Хри-
стианские каббалисты использовали их в
собственных учениях, полагая, что основные
положення этих доктрин уже содержались
в том изначальном откровении, из которого
выросли все религии, в том числе и христианская. При этом они давали некоторым
еврейским концепциям такие толкования,
которые присутствовали в
самой еврейской каббале,
но по тем или
иным причинам оставались
маргинальными
и малозаметными; кроме
того, они привлекали внимание к текстам
и фрагментам
текстов, которые также
не были столь
популярны собственно в еврейской традиции (некоторые
из этих текстов
и дошли до
нас лишь в латинских переводах, выполненных этими
христианскими
авторами).
Христианская
каббала, значительно повлиявшая на
развитие европейской религиозной и философской мысли последних пяти веков, в
сущности инициировала и возникновение в
начале XX в. науки о собственно еврейском
мистицизме, во многом определив и ее методологию. По признанию Г. Шолема, родоначальника научных исследований в этой
области, именно со знакомства с трудами
христианских каббалистов К. Кнорра фон
Розенрота и Ф.Й. Молитора начались его
собственные занятия этой темой. Существен-
45
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
но также, что, по мнению ряда ученых (С.
Вассерстром, Х.Т. Хакль), именно исследования еврейской мистики в первой половине
XX в. стали пионерскими в области изучения эзотеризма в целом; в 1950–1970 гг.
они дали толчок к возникновению научных
направлений, рассматривавших эзотеризм
как самостоятельное явление в интеллектуальной истории Европы (например, работы
Д.П.Уокера, Ф.А. Йейтс, М.Элиаде, А.
Февра и др.). Одна из двух ветвей древнееврейской Каббалы [6].
Проникновение Каббалы в Европу
принято связывать с книгой «Portae Lucis»
(«Врата света»), изданной в 1516 году, представлявшей латинский перевод каббалистического труда «Шаарей Орах» написанного
примерно в 1290 г. раби Иосифом Гикатилией (1248–1323 гг.). После ее издания
фанатики-доминиканцы настаивали на необходимости ее изъятия и сожжения, но после
труда «De Arte Cabalistica» («Об искусстве
Каббалы») 1517г. христианского мистика
Иоганна Рейхлина (1455–1522) Папа Лев
X признал ценность и полезность иудейского учения. В частности, Рейхлин говорил
о единстве имени Бога, большой любви к
Богу, убеждал что упоминаемый в Каббале
Мессия – Иисус (хотя иудеи не признавали
его Мессией). Книга «Portae Lucis» стала
модной среди аристократии и духовенства
как вид оккультизма, без боязни обвинения
в колдовстве и ереси.
Христианская каббала, по мнению
европейских гуманистов и философов, считалась древней, мистической и оккультной
доктриной, сохранившейся в еврейских текстах и внедренной в католическую теологию
и в европейскую философию учёными флорентийской школы эпохи Возрождения [5].
В конце XV века каббала трансформировалась от чисто еврейского явления
к европейской культуре, совместившись с
христианской теологией, философией, наукой,
магией и теургией. С тех пор каббала существует в двух концепциях: как иудейское
учение и как компонент христианской культуры.
В результате появилось два разных феноменальных мистических учения
с принципиальными доктринальными различиями, но с одним названием. В трудах
еврейских теологов о каббале не упоминается о христианской каббале. В трудах же
европейских каббалистов просто не делается
различия между течениями. Все известные
иудейские каббалистические книги были
написаны до появления христианской каббалы. В свою очередь европейские учёные,
сформировавшие христианскую каббалу,
смотрели на неё как на давно забытое христианское учение.Христианская каббала
зародилась в эпоху Возрождения в связи с
тем, что среди многих христианских учёных рос интерес к мистическим аспектам
иудейской каббалы, которая была сочетаема
с христианской мистической мыслью. Традиция христианской, большей частью христианской, каббалы сохраняется и сегодня,
хотя и остаётся в некоторой степени малоизвестной [3]. Стремясь понять корни своей
религии, многие христианские ученые овладевали ивритом, арамейским, им в руки попадали тайные еврейские книги. В XV веке
великий итальянский ученый Пико делла
Мирандола познакомил широкие массы с
тайным учением евреев, переведя некторые
каббалистические труды на латынь. Его
работу продолжил Иоганн Рейхлин – крупный немецкий ученый-востоковед, популяризатор Каббалы среди христиан, большой
друг еврейского народа [ 5].
Христианская каббала имеет два течения. Первое – это работы по ортодоксальной Каббале, написанные христианскими авторами. Пример – «Эш а-мецареф», «Огонь
очищающий» Кнорра фон Розенротта.Сюда
можно добавить и множество работ Элифаса
Леви. Второе – это христианская каббала в
чистом виде, работа с именем Иешуа.
Христианские каббалисты писали имя
так: «йод-хе-шин-вав-хе». И объясняли –
имя Иешуа произошло от соединения 4-х
буквенного имени Бога «йод-хей-вав-хе» с
буквой шин из имени Шаддай.
Пико Делла Мирандола считается
«отцом» христианской каббалы, он сыграл
большую роль в возникновении большого
интереса к каббале в ту эпоху. Молодой
учёный и теолог умер в возрасте 31 года
в1494 году. Пико сильно заинтересовался
еврейским языком и имел в друзьях и учителях еврейских учёных. Он начал изучать
каббалу на еврейском и на латыни, переведённой евреем, принявшим христианство,
Флавиусом Митредатесом. Лучшей работой
Пико считается «900 тезисов», в которую
входили тезисы, основанные на каббале. В
этом своём труде Пико провозгласил, что
Христианская истина лучше всего демонстрируется при помощи магии и каббалы.
Многим современным учёным трудно было
отличить эти понятия — магия и каббала
[2]. Пико часто использовал слово «кабба-
46
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
ла» как синоним к слову «магия», называя
магию наукой, синтезирующей научный и
теологический подход. Он отнёс каббалистические писания, с которыми был знаком, к
древним эзотерическим знаниям, сохранённым евреями, в центре которого была Христианская идея, которая, в свою очередь,
может быть постигнута изучением каббалы
[2].
Иоганн Рейхлин, немецкий философ
и лингвист, ученик Пико, продолжил его
работы. Рейхлин владел большими знаниями
по иудаизму и каббалистическими текстами,
которые описал во многих своих трудах,
особенно в «De Arte Kabbalistica» (1516).
Эта книга в последующем стала учебником по этой теме в течение двух веков. Эта
его работа предоставляется в трёх частях:
философической, телеологической и научной.
Три философа — христианин, мусульманин
и еврей — беседуют
и обсуждают тему с
разных точек зрения.
Еврейского учёного зовут Рабби Шимон бар
Йохай, также зовут
центральную фигуру в
рассказах книги «Зогар». Шимеон предоставит другим принципы каббалы (как их
видел Рейхлин), а его
христианские и исламские коллеги обобщены
принципами философии
(Пифагорской философии), науки и магии
[4].
Понятие «Каббалы» в трудах Пико и
Рейхлина сильно отличается от средневековой еврейской каббалы,
которую они использовали как источник.
Они использовали
все послебиблейские
труды, включая Талмуд, мидраш, труды
философов-рационалистов, включая труды
Маимонида, а также труды многих еврейских толкователей Библии, которые даже не
относились к каббале. Еврейские эзотерические тексты, которые они читали, включая
некаббалистические, такие как труды Хаседея Ашкенази или Авраама Абулафия, не
являлись даже основной каббалистической
литературой. «Зогар» использовался очень
редко и ссылки на него делались через
другие книги. Поэтому картина «Каббалы»
коренным образом отличается от той, которая имелась в еврейских источниках [5].
Центральное каббалистическое размышление о «тайне создания» и важность
систем сефирот в трудах христианских учёных превращются во второстепенную вещь.
У них была готова теология о Святой Троице, которую они интегрировали в их понятие каббалы. Шехина как женская сила
мало интересовала их. Дуализм добра и зла
в «Зоhаре» для них не был центральной
темой, так же как и магические элементы
и влияние на небесный процесс соблюдения
заповедей. Мистический опыт, видения и
духовное возвышение
не были в центре их
внимания. Они отнесли
себя ближе к гуманистам, учёным и философам, чем к мистикам.
[5].
Деятельность по
переводу и интерпретации каббалистических
текстов наложила несомненный отпечаток
на интеллектуальный
облик той эпохи. Каббалой интересовались
многие известные религиозные и философские
мыслители, стоит назвать хотя бы Джордано Бруно и Томмазо
Кампанеллу. Современные исследователи
отмечают влияние
каббалистических идей
и образов на творчество Мишеля Монтеня
и Джона Мильтона,
хотя уже и в XVII
в. Каббала становится
неотъемлемой частью
не только европейской
мистики, но и европейской культуры в целом
Возросший интерес к Каббале среди
европейских интеллектуалов той эпохи затронул и некоторых известных евреев-философов, в частности, р. Элию дель Медиго и
р. Иуда Мессер Леона. Будучи привержен-
47
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
цами аристотелианской школы, они выступили с резкой критикой Каббалы, увидев ее
близость с неоплатоническим и платоническим взглядами. В сущности, они считали
ее явлением, чуждым иудаизму и заимствованным из греческой философии в сравнительно позднее время. Другой причиной
для такой критики было все возрастающее
стремление христиан использовать Каббалу
в миссионерских целях: в XVII веке эти
идеи развивал последователь Дель Медиго
Леон да Модена [4].
В то же время, существовало и совершенно иное отношение к этому вопросу.
Йоханан Аллемано, р. Ицхак и р. Иуда
Абраванель и особенно Аврахам Ягель выступали сторонниками интерпретации Каббалы в платоническом духе и, исходя из тех
же оснований, что и их оппоненты, утверждали древнее и аутентичное происхождение
Каббалы, видя в ней источник платонизма.
Особенно удивительной фигурой среди них
представляется итальянец Аврахам Ягель
(1553-1623), врач, философ и естествоиспытатель, который проинтерпретировал в еврейском духе всю систему и традицию «предвечной философии», разработанную Пико
делла Мирандолой и Фичино, осуществив
«иудаизацию» Зороастра, Гомера, Гермеса, Орфея, Прометея, Платона и т.д. X. В
XVII в. сходных воззрений о древности
Каббалы и ее сродстве с учением Платона,
Филона и Плотина придерживался Шимон
Луццато. В целом же можно сделать вывод
о том, что и еврейские, и христианские мыслители Ренессанса видели в Каббале некую
древнюю теологию, сходную с философскими
течениями платонизма, аристотелизма, пифагореизма и атомизма; по мнению евреев, она
являлась источником этих учений [3].
Христиан Кнорр фон Розенрот собрал
свои исследования о каббале в двухтомном
труде «Kabbala Denudata» («Открытая Каббала») (1677—1684), где предоставил широкий обзор первоисточников, переведённых на
латынь и сопровождаемых подробными комментариями (в том числе, фрагменты «Шаарей Ора» Гикатилы, «Пардес Римоним»
Кордоверо, «Эмек ха-мелех» Нафтали Бахараха, выдержки из «Идрот» и др. книг Зогара). Кроме того, в этой книге опубликован
латинский перевод уникального текста по
каббалистической алхимии «Эш Мецареф»,
ивритский оригинал которого не сохранился.
По-видимому, он был написан неким анонимным евреем-каббалистом в начале XVI
века в Италии. «Открытая Каббала» имела
исключительное влияние в мистических
кругах и оставалась основным источником
христианской каббалы в течение двух веков. Здесь же публиковались оригинальные
сочинения христианских каббалистов. Ван
Гельмонт развивает идеи об Адаме Кадмоне как о предвечном Иисусе христианской
теологии. Генри Мор излагает концепцию
творения мира, включающую лурианское
учение о цимцуме и Божественном остатке
[2].
Христиан фон Розенрот и Ван Гельмонт сыграли важную роль в распространении идеи о Божественном происхождении еврейского языка, обладающего некоей особой,
изначальной силой, как базового языка человечества. Этот взгляд был выражен, в частности, в сочинении Ван Гельмонта Alphabeti
vere Naturalis Hebraici brevissima Delineato
(«Краткое описание подлинного естественного алфавита евреев»), опубликованном в
1667 г. В предисловии к этой книге Кнорр
даже предлагает создать общество еврейского языка по примеру существовавших тогда
многочисленных обществ немецкого языка
[4].
Можно указать на две группы каббалистических источников, доступных нашим персонажам. Прежде всего, это предшествующая христианско-каббалистическая
традиция – тексты Пико дела Мирандолы,
Иоганна Рейхлина, Агриппы, Парацельса.
Разумеется, в передаче этих авторов каббала уже была сильно трансформирована и деформирована под воздействием христианской
теологии, платонизма и пифагореизма, некоторых магических концепций. Более важна,
однако, вторая группа источников, а именно – антология латинских переводов ряда
еврейских мистических текстов, а также
текстов христианских каббалистов «Kabbala
Denudata». Основным составителем этой
антологии выступил христианский гебраист,
лютеранин барон Кноррфон Розенрот. Также
активное участие в совтавлении антологии
принял Ван Гельмонт, познакомивший Мора
и Конвэй с Розенротом и с теми текстами,
над которыми они вместе работали.Авторы
и сочинения, принадлежащие к первой группе, в основном опирались в своих интерпретациях каббалы на еврейскую традицию
каббалы имен (иначе – экстатической каббалы), а именно на тексты Авраама Абулафии, Иосифа Джикатиллы и Менахема
Реканати. Однако, вплоть до XVII столетия
христианским каббалистам были фактически
неизвестны две группы текстов теософскотеургической каббалы, которые в рамках
еврейскойтрадиции исторически сыграли
48
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
роль куда более важную, нежели экстатическая каббала. Речь идет, прежде всего, о
книге Зогар,а также о лурианской каббале,
которая стала наиболее влиятельным мистическим движением в иудаизме, особенно
если речь идет о XVII столетии.Тексты
последователей Исаака Лурии – Хаима
Виталя, Израэля Саруга, Авраама Коэна де
Герреры, вошедшие в антологию «Kabbala
Denudata», обладают двумя существенными
особенностями, которые следует учитывать
при дальнейшем изложении.
С одной
стороны, эти тексты на фоне всей
каббалистической
традиции наиболее
мифологичны. Вообще, для лурианской
каббалы,как и для
Зогара, характерно мифологическое
мышление, насыщенный символами
язык, тесная связь
с ритуалом – галахойи еврейской литургией. Символика
этих текстов выстраивается вокруг
системы 10 сфирот,
которые могут пониматься как проявления Божества
в мире и человеке,
как инструменты
творения,как каналы или сосуды
божественного
света, как эманации Божества и т.д.
Мифологический
характер учению
Зогара и Исаака
Лурии придает образ Шехины – божественной супруги, наличие сложных иерархий ангелов, а также демонов, которые составляют
особую сферу мистического – Ситра Ахра
(«другая сторона»,совокупность темных,
хаотических, демонических сил, тем неменее, связанных с Божеством) [7]. Вокруг
этой мифологии и символики выстраивается
и система ритуалов, часть из которых вписывается в еврейскую традицию, а часть
представляет нетрадиционные мистические
практики теургического, магического, эктатичсеского типа. Такая крайняя степень мифологичности этих текстов еще острее ставит вопрос: что же привлекало европейских
мыслителей XVII в., воспитанных на крайне рационалистической философии Декарта,
Спинозы, Гоббса, в подобной теософской системе? Каким образом им удавалось совмещать мифологию в своей философии? Однако, некоторым текстам лурианской каббалы,
вошедшим в антологию, присуща и другая
черта, а именно «платонизированность». Особенно это касается текста Авраама Коэна
де Герреры «Врата небесные», в которых
он совмещает иерархию сефирот с эманационной теорией неоплатоников Плотина и
Прокла,применяя неоплатонические концепции в учении о
творении мира, человеческой душе, Боге
и т.д. Связь в этом
тексте лурианской
каббалы с платонической философией,
разумеется, облегчала
восприятие каббалы для философов,
мыслящих на языке
рационализма. Кроме
того, интеграция платонизма в еврейскую
мистическую традицию, которая имела
место и до Герреры,
у него проявилась
особенно ярко, она
повлияла и на восприятие каббалы как
некой «древней теологии» или «вечной
философии».Какие же
функции выполняла каббала с точки
зрения всех трех
анализируемых нами
мыслителей? Можно
выделить несколько
таких функций.
Вот что можно проследить в Христианской каббале в пространстве картезианской философии:
Во-первых, это объединение науки и религии. Так, в своей работе 1653 г.
«Conjectura cabbalistica», о которой мы еще
скажем несколько слов позже, Генри Мор
писал, что философская каббала «оправдывает наиболее благородные достижения Разума и Фи-лософии перед лицом подозрений
со стороны грубого нечестияи безрелигиозности». В данном контексте каббала сводилась для Мора к интерпретации первых
49
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
трех глав Книги Бытия на трех уровнях
– буквальном, философском и моральном.
Это ображено и в развернутом названии
данного текста, в котором вспоминается
некая «трехчастная каббала: буквальная,
философская и мистическая или божественно-моральная» [7]. На всех трех уровнях
этой экзегезы каббалистический подход
демонстрирует то, каким образом в Моисеевом Законе могут быть обнаружены истины
современной Мору философии и науки, а
также истины христианства, что уже ведет
нас ко второй функции каббалы. Заметим
здесь, однако, что Фрэнсис Ван Гельмонт в
своем «Каббалистическом диалоге», опубликованном в Зульцбахе в 1677 г., во втором
томе «Kabbala Denudata» также в сущности
сводит каббалу к экзегезе начальных глав
Книги Бытия, которая и составляет вторую часть его работы («Раввинистическое
и Парафрастическое изложение первой главы Книги Бытия»), в то время как первая
представляет собой полемику с Мором). Не
менее важной функцией каббалы в понимании христианских ее интерпретаторов XVII
в., как, в общем-то, и ранее, являлось обращение иудеев в христианство и, более того,
объединение всех авраамических религий
вообще вокруг христианской истины. Так,
Ван Гельмонт в своей работе «200 вопросов
касательно учения о переселении человеческих душ» пишет, что каббалистическая
доктрина «тиккун», понятая им как учение
о исправлении души в ходе перевоплощений,
способна сослужить хорошую службу при
обращении иудеев и язычников, в то время
как католические доктрины первородного
греха, вечных мук и вечного проклятия отвращают их, т.к. несовместимы с представленим о милосердии Бога и с общечеловеческим этическим чувством,в результате чего
иудеи и язычники видят в христианском
Боге какого-то идола, а не подлинное Божество [4].
Ту же идею Ван Гельмонт отстаивает
и в тексте «Набросок христианской каббалы», в котором иудей убеждает христианина
в том, что пока евреи и христиане говорят
на разных языках, никакое обращение невозможно. Вслед за эти христианин излагает
иудею христианские доктрины Троичности
и Боговоплощения языком каббалы; Анна
Конвэй в своих «Принципах наиболее древней и современной философии» с помощью
каббалы демонстрирует, «как можно постигнуть Троицу в Боге в согласии с Писанием
так, чтобы евреи, турки и другие народы не
противились бы».
Следует отметить, что обращение
евреев в христианство посредством каббалы
преследовало некоторые эсхатологические
цели, т.к. идея эта была связана с широко распространенными миллинеаристскими
верованиями о скором пришествии Мессии,
обязательным условием которого считалось
обращение всех евреев [5]. Каким образом
повлияла на восприятие каббалы христианскими авторами эта функция еврейской
мистической традиции? В данном контексте
каббала воспринималась ими, по-видимому,
как наиболее древняя, а, следовательно,
и наиболее истинная форма христианской
теологии, т.к. образы и символы каббалы
раскрывают истину христианской веры уже
в Ветхом Завете, который воспринимался
христианскими каббалистами как первоначальная форма божественного откровения
[1]. Иными словами, каббала – это христианская теология, черпающая из источника
непосредственного божественного откровения
Адаму, Моисею, Праотцам, пророкам и т.д.
Каббала, очевидно, понимается как некая общечеловеческая «вечная философия»,
также имеющая древний и божественный
источник с одной стороны, а с другой, согласующаяся с принципами раз ума и
современной философии, что отражено и в
названии работы Конвэй. В этом смысле
интересны взгляды Генри Мора, согласно
которым Моисей был учителем Платона и
Пифагора. Эта идея восходит к христианским каббалистам XV–XVI вв., а также и
кнекоторым утверждениям еврейских каббалистов, испытавших платоническое влияние
У Мора, однако, эта идея трансформируется следующим образом: та каббала,
которая зафиксирована в книге Зогар и лурианских текстах – это каббала ложная, неподлинная. Евреи потеряли знание истинной
каббалы вследствие исторических катастроф
и бедствий, им доступны только обломки и
руины подлинной традиции. Настоящая же
каббала сохранена в текстах платоников и
пифагорейцев, и понять ее связь со Священным Писанием способен только христианин,
просвещенный светом христианской истины
[6]. Таким образом, каббала окончательно
отождествляется с некой «древней теологией», христианской по своему характеру, а
также с «вечной философией», платонической
и пифагорейской, теряя свою связь с иудаизмом. Христианская каббала, как попытка
совместить основне догматы христианства
с текстами Ветхого Завета, учениями древних философов и современной наукой, имела
и еще одну функцию – объединение расколотых христианских церквей. Об этом,
50
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
в частности, писал Розенрот в «Kabbala
Denudata», утверждая, что раскол в христианстве вызван, прежде всего, несогласием по
ключевым философским вопросам и отсутствием общих метафизических принципов.
Поскольку же в каббале мы находим такие
принципы, одновременно древние и согласующиеся с современным ratio, то изучение и
распространение каббалы может способствовать объединению христиан. Итак, опора на
платонизированные каббалистические концепции и особые функции каббалы в рамках
христианского философского дискурса привели к тому, что каббала стала восприниматься как некая традиция экзегезы Священного Писания, объединяющая иудаизм,
христианство, философию и науку. В этом
смысле интересен, например, следующий
эффект: Генри Мор относил к каббалистической традиции Филона Александрийского и
Моисея Маймонида. Очевидно, что в первом
его привлекал синтез платонизма и экзегезы Ветхого Завета, а во втором – синтез
рационализма с верой в пророчество и божественное откровение, хотя оба эти философа
не имеют никакого отношения к каббале,
а Маймонид был противником различных
мистических учений. Тем не менее, христианские каббалисты рассматривают каббалу
как некий мостик, соединяющий присуший
XVII веку рационализм с христианским
благочестием и оккультными и мистическими учениями предыдущих веков.Очертив
круг тех ассоциаций, которые были связаны
у наших мыслителей с понятием «каббала»,
мы переходим к следующему вопросу, для
ответа на который нам необходимо понять
полемический контекст, в котором формировались каббалистические концепции трех
анализируемых авторов. Контекст же этот
задавался двумя разнонаправленными стратегиями – нападением и защитой, критикой
и апологией каббалы. Критика каббалы велась с картезианских позиций Генри Мором,
а апология строилась на основе некоторых
новых антикартезианских концепций Ван
Гельмонта [7].
В своем трактате «Conjectura
cabbalistica», а также в «Защите трехчастной каббалы» и в «Дополнении к Защите
философской каббалы» Мор предпринимает
попытку построить комментарий к первым
главам Книги Бытия, исходя из философии
Декарта в платонической переработке. Речь
идет о том, что учение о материи и природе – физика – строится в соответствии со
взглядамиДекарта, которые, согласно Мору,
являются продолжением «де-мокритизма»,
тогда как учение о духовном мире строится
на основе идей Платона.
Литература:
1) Шолем Г. Основные течения в еврейской
мистике. В 2-х тт. Иерусалим, 1989.
2) Бурмистров К. Христианская Каббала и
проблема восприятия еврейской
мистики (XV-XIX вв.) // Тирош. Труды
по иудаике. Т. 2. М., 1998.
3) Эндель М. «Сэфер йецира» в еврейской и
европейской средневековой магии //Тирош.
Труды по иудаике. Т. 3. М., 1999.
4) Христианская каббала в пространстве
картезианской философии Вопросы еврейской истории. Материалы XVI ежегодной
международной междисциплинарной конференции по иудаике. Часть 2 – М., 2009 –
с. 128 - 148
5) Рыбаков Б.А. Христианство и язычество
6) К. Зелигманн «История магии и оккультизма»
7) Сират К. История средневековой еврейской философии. М.–Иерусалим, 2003.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
51
Ключ Соломона
(Clavicula Salomonis)
Глава VII
Сильнейшее заклинание
Узрите же, мы вновь будем заклинать
вас Именами и символами Божьими, коии
укрепляют нас, и Силою Бога Всевышнего.
Мы приказываем вам и могущественно наказываем вам сильнейшим и могущественнейшим Именем Божьим EL[94], достойным всяческого прославления, восхищения,
почитания, славы в поколениях, а также
страха, посему не задерживайтесь больше
ни на секунду, но предстаньте пред нами,
без грохота и беспокойства, но, напротив, с
величайшим уважением и любезностью, в
прекрасной и человеческой форме.
Если затем они появятся, в таком
случае им следует показать Пантакль и
произнести:
Повинуйтесь, повинуйтесь же, узрите
символы и Имена Творца; будьте кроткими
и мирными, повинуйтесь во всем, что мы
прикажем вам.
Тогда незамедлительно они заговорят
с тобой, подобно тому, как друзья говорят с
друзьями своими. Проси у них всего, чего
ни пожелаешь, с непреклонностью, твердостью и уверенностью, и тогда они будут
повиноваться тебе.
Однако, если и тогда они не появятся, в таком случае пусть Мастер не теряет
мужества, поскольку в мире не существует
силы более могучей и величественной, коия
способна вызвать благоговейный страх в
духах, чем постоянство. Пусть Мастер,
однако, вновь проверит и преобразует Круг,
поднимет горстку земли и бросит землю
на четыре стороны света; положив кинжал
на землю, пусть произнесет Мастер, стоя
на коленях и повернувшись в направлении
Севера:
Во имя ADONAI ELOHIM
TZABAOTH SHADDAI, Господа Бога армий Всемогущего, да завершим мы успешно
работу нашу, и пусть Господь пребудет в
сердцах наших и на устах наших.
Когда же будут произнесены эти слова Мастером, стоящим на коленях на земле,
должно мастеру будет встать, широко развести руки свои, так широко, как если бы
он хочет объять весь воздух, и произнести
следующее:
Заклинание
Святыми Именами Божьими, начертанными в книге сей, а также и иными
Святыми и Невыразимыми Именами, коии
начертаны в Книге Жизни, мы заклинаем вас явится к нам быстро и незамедлительно, не в отвратительном обличье, но
в форме и облике прекрасной и приятной,
Святыми Именами: ADONAI, TZABAOTH,
EL, ELOHI, ELOHIM, SHADDAI; и
Именами EHEIEH, YOD HE VAU HE,
коие есть Великое Имя Божье Тетраграмматон, начертанное четырьмя буквами,
ANAPHODITION, и Невыразимым; Богом
Сил и Властей, что пребывают на Небесах,
Коий восседает на Херувимах, Коий движется на крыльях ветра, Чья Сила – как
на Небесах, так и на Земле, Коий рек, и
исполнялось по словам Его, и вся Вселенная была сотворена; Святыми Именами
и во имя Святых Имен IAH, IAH, IAH,
ADONAI TZABAOTH; и всеми Именами
Бога Живого и Истинного, я вновь повторяю заклинание, и я заклинаю вас, вы, злые
и мятежные духи, пребывающие в безднах
тьмы.
Я заклинаю вас, я взываю к вам, я
провожу над вами экзорцизм, дабы могли
вы приблизиться и явиться пред Троном
Бога Живого и истинного, и пред Судом
Справедливым Его Величества, пред Святыми Ангелами Божьими, дабы могли вы
выслушать приговор осуждения вашего.
52
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Так придите же, Именем и во Имя
SHADDAI, Бога Всемогущего, Сильного,
Могущественного, достойного всяческого
восхищения, Величественного, Чистого,
Страшного и Святого; именем и во имя
EL, IAH, IAH, IAH, сформировавшего
и сотворившего мир дыханием уст своих,
поддерживающего мир Силою Своею, управительсвующего и руководствующего миром
посредством Мудрости Своей, бросившего
вас за гордость вашу в земли тьмы и в
тень смертную.
Посему, именем Бога Живого, сформировавшего Небеса, пребывающие над
нами, и заложившего основания земли, что
под нами пребывает, мы приказываем вам,
дабы немедленно и без промедления вы
прибыли к нам из любого места, долины,
гор, холмов, поля, морей, рек, источников,
водоемов, ручьев, пещер, гротов, городов,
деревень, рынков, ярмарок, жилищ, купален,
дворов, садов, виноградников, плантаций,
водохранилищ, прудов, изо всех углов земли
мирской, где бы вы ни находились на собраниях своих, дабы могли вы совершить
и исполнить наши приказания, с кротостью
и любезностью; невыразимым Именем, коие
слышал и призвал Моисей, коие получил он
от Бога из неопалимой купины, мы заклинаем вас, дабы вы подчинялись нашим приказаниям, и прибыли к нам скоро с кротостью.
И вновь мы приказываем вас с силой, мы непреклонно проводим над вами
экзорцизм, дабы вы и соратники ваши прибыли к нам, являя всяческую приятность и
любезность, подобно легкому ветерку, дабы
успешно исполнили они различные приказания и желания наши. Придите же, силой
тех имен, коими мы проводим над вами
экзорцизм; ANAY, GETHA, TERAMIA,
ARNETH, NEGIA, JONA, PROLHUCH,
TITACH, JENAU, BEJA, THEIT; всеми
именами, что написаны на Небесах буквами
Малахим[95] , то есть на языке Ангельском.
Итак, Праведным Судом Божьим
и Силой Бога, достойной всяческого восхищения, Бога Справедливого, Живого и
Истинного, мы властно призываем вас, мы
принуждаем вас и проводим над вами Экзорцизм Именем, достойным всяческого восхищения, что начертано было на каменных
таблицах, коии даровал Бог на горе Синай;
чудесным именем, коие Аарон, Первосвященник, носил начертанным на груди своей,
посредством коиего Бог также сотворил мир,
- именем AXINETON;[96] а также и Богом
Живым, Коий единственно существует во
веки вечные, и пребывает в Свете Невыразимом, Чье имя – Мудрость, и Чей дух
есть жизнь, пред Кем возгорается огонь
и пламя, Коий сотворил из пламени сего
твердь, звезды и Солнце; и Коий огнем сим
испепелит вас навеки, а также и тех, кто
нарушит Слово Воли Его.
Предстаньте же, незамедлительно, без
грохота, без злобы, пред нами, без какоголибо безобразия или уродства, дабы всецело
исполнить волю нашу; придите, где бы вы
ни были: с гор, из долин, из ручьев, рек,
водоемов, селений, купален, синагог; иначе
Бог, Сильный и Могущественный, погонит
вас и принудит вас, ибо торжествует он над
всеми вещами во Вселенной; Он принудит
вас, а также и князя тьмы. Явитесь, явитесь, ангелы тьмы; явитесь пред Кругом
сим без страха, ужаса или уродства, дабы
исполнить приказания наши, приготовьтесь
исполнить и совершить все, что мы вам
прикажем.
Явитесь же, мы заклинаем вас короной того, кто предстоит над правителями
вашими, скипетрами вашей силы, а также Сидом (SID), великим демоном, вашим
господином; именами и во имя Святых
Ангелов, коии сотворены были для того,
дабы пребывать выше вас, задолго до устроения мира; а также и именами двух князей Вселенной, IONIEL и SEFONIEL;[97]
жезлом Моисея, посохом Иакова; кольцом
и печатью Давида, на коих начертаны
имена Бога Всевышнего;[98] а также и
именами Ангелов, коими Соломон связал
вас и сдерживал вас; а также и священными узами, посредством коих ANAEL
захватил и победил духа; именем Ангела,
коий могущественно управительствует над
остальными, молитвой всех существ, что
молятся непрестанно Богу, Коий рек, и
незамедлительно все вещи, даже Века, сотворены были и сформированы; а также
и именем HA-QADOSCH BERAKHA,
коие означает «Святой и Благословенны»; Десятью Чинами Святых Ангелов,
CHAIOTH HA-QADESH, AUPHANIM,
ARALIM, CHASHMALIM, SERAPHIM,
MALACHIM, ELOHIM, BENI ELOHIM,
KERUBIM, и ISHIM; а также именем и
во имя двенадцати священных букв, каждая из коих есть Имя Ангельское; буквы
же эти: ALEPH, BETH, BETH, NUN,
VAU, RESH, VAU, CHETH, HE, QOPH,
DALETH, SHIN.[99]
Итак, этими, а также и другими
53
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Святыми Именами мы заклинаем вас и
проводим над вами экзорцизм; ангелом
ZECHIEL; ангелом DUCHIEL; ангелом
DONACHIEL; а также и великим ангелом
METATRON, князем всех ангелов, коий
являет души пред лик Божий; а также ангелом SANGARIEL, коий охраняет Врата
Небесные; и ангелом KERUB, коий был
поставлен стражем рая земного, с мечом
пламенеющим, после изгнания Адама, праотца нашего; а также ангелом MICHAEL,
коий сбросил вас с высоты Трона в глубины озера и бездны; имя же его означает
«Кто как Бог на Земле»; а также ангелом ANIEL; ангелом OPHIEL; ангелом
BEDALIEL; итак, этими и другими святыми именами ангельскими мы могущественно заклинаем вас и проводим над вами
экзорцизм, дабы вы явились изо всех частей
мира немедленно, не задерживаясь, дабы
исполнили вы волю нашу, подчиняясь нам
с быстротой и любезностью, дабы явились
вы именем и во имя ALEPH, DALETH,
NUN, IOD, ибо мы вновь проводим над
вами экзорцизм посредством букв сих, силой коих умеряется огня полыхание, и вся
Вселенная приходит в трепет.
Мы вновь принуждаем вас Печатью
Солнца, коие есть Слово Божье; а также
мы связываем вас Печатью Луны и звезд;
и другими животными и созданиями, что
пребывают на Небесах, посредством крыл
коих Небеса очищаются, мы принуждаем и
призываем вас властно, дабы вы исполнили
волю нашу, без небрежения.
Мы заклинаем, обязываем и устрашаем вас с помощью экзорцизма, дабы вы
явились пред нами не задерживаясь, без
страха, настолько, насколько это возможно
для вас, пред Кругом сим, подобно просителям, с кротостью и благоразумием, дабы
исполнить волю нашу во всем и посредством
всего. Если вы явитесь скоро и добровольно,
в таком случае сможете вдохнуть благовоний наших, ароматных курений, коии будут
приятны и сладостны для вас. Помимо сего,
вы узрите символ Творца вашего, а также
имена Святых Ангелов, и после мы отпустим вас и отошлем вас с благодарностью.
Но если, напротив, вы явитесь не скоро,
если вы выкажете упрямство, мятежность
и непослушание, в таком случае мы будем
заклинать вас вновь, мы будем проводить
над вами экзорцизм непрестанно, и станем
повторять все ранее сказанные слова и Святые Имена Божьи и имена Святых Ангелов; этими именами мы доставим вам беспокойство, и, если того будет недостаточно,
в таком случае к сему мы прибавим еще
более величественные и могущественные
слова и имена, мы присовокупим те Имена, что вы еще не слышали от нас, Имена,
принадлежащие Богу Всемогущему, коии
заставят вас трепетать и дрожать от страха,
как вас, так и князей ваших; этими Именами мы заклинаем как вас, так и их, и мы
не прекратим работу нашу до тех пор, пока
не будет исполнено желание наше. Но, если
вы только лишь ожесточитесь, если выкажете упрямство, непослушание, мятежность,
непокорство, а также неуступчивость, и если
все еще будете противиться могущественным заклинаниям, в таком случае мы произнесем в адрес ваш приказание о заключении вашем во Имя Бога Всемогущего, и
так на определенный, указанный в приказании срок, вы впадете в ужасающую болезнь
и проказу, и в знак Отмщения Божьего вы
погибнете смертью страшной и ужасающей,
и пламя поглотит и пожрет каждую часть
вашу, и совершенно сокрушит вас; Властью
Божьей пламя изойдет из Уст Его, и оно
испепелит вас так, что и в аду вы будете
ничтожны. Посему не задерживайтесь и
явитесь, поскольку мы не прекратим произносить эти могущественные заклинания
до тех пор, пока вы не будете вынуждены
прийти против своей воли.
Итак, посему мы вновь заклинаем вас
и проводим над вами экзорцизм Святыми
Именами IAH, IAH, IAH,[100 ] коии означают и именуют Бога; именем и во имя
EHEIEH ASHER EHEIEH,[101] коие есть
истинное Имя Божье, «Я есть Тот, Кто Я
есть»; Невыразимым Четырехбуквенным
Именем YOD HE VAU HE, знание и понимание коиего сокрыто даже от ангелов;
именем и во имя EL,[102] коие означает и
выражает могущественный и поглощающий
огонь, коий исходит от Лика Его, и коий
явится причиной крушения и разрушения
вашего; а также и Светом Ангельским, коий
загорается и происходит невыразимо от
Пламени Божьего.
Этими и другими Пресвятыми Именами, коии произносим мы против вас из
глубин сердец наших, мы принуждаем и
обязываем вас, если вы будете выказывать
мятежность и непослушание. Мы заклинаем
вас могущественно, и проводим над вами
сильнейший экзорцизм, дабы явились вы
пред нами с радостью и скоро, без обмана и
хитрости, в истине, а не во лжи.
Явитесь же, явитесь, узрите знаки и
Имена Творца вашего, узрите Священные
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
54
Пантакли, посредством силы коих движется
Земля, от силы коих содрогаются земля и
бездны. Явитесь; явитесь; явитесь.
Совершив все таковым образом, и
таковым образом все исполнив, ты увидишь,
как являются духи ото всех сторон, в великой спешке, со своими князьями и управителями; души Первого Чина, подобно солдатам, будут вооружены копьями, щитами,
на них будут доспехи; духи Второго Чина
будут подобны баронам, князьям, герцогам,
капитанам, генералам армий. Затем явятся
духи Третьего и последнего Чина, это их
короли, пред ними будут идти множество
музыкантов, играющих на инструментах, и
все это будут сопровождать прекрасные и
мелодичные голоса, поющие хорами.
Затем Экзорцист, или Мастер Искусства, когда прибудет король, коиего он
узрит увенчанного диадемой, должен будет
раскрыть священные Пантакли и Медальоны, коии он носит на своей груди покрытыми шелком или льняным полотном, и
показать их ему, произнося при этом:
Узри знаки и Священные Имена,
силой и пред силой коих каждый должен
преклонить колено, все, кто пребывает на
Небесах, на Земле или в аду. Посему же
смиритесь пред Могущественной Дланью
Божьей.
Тогда король преклонит пред тобой
колено и скажет: «Чего желаешь ты, и почему заставил ты явиться нас из адских
чертогов?»
Затем путь Экзорцист, или Мастер
Магического Искусства, с уверенным видом, серьезным и властным голосом, приказывает и распоряжается, дабы он пребывал
в спокойствии, держал в миролюбивом настроении своих слуг и сказал им соблюдать
тишину.
Пусть Мастер также обновит благовония и предложит великое множество ладана,
коие насыплет он разом в огонь для того,
чтобы умиротворить духов, как он и обещал
им. Затем ему должно сокрыть Пантакли, и
тогда он узрит чудесные вещи, о коих невозможно и рассказать, и вещи эти касаются всех земных вещей и всех наук.
Когда это будет окончено, пусть
Мастер сокроет Пантакли и потребует
всего, чего он пожелает, у короля духов, и,
если при этом присутствовать будут только
один или два духа, то пусть он поступит
таковым же образом; получив все, чего он
желал, Мастер должен будет следующим образом дать разрешение духам удалиться:
Разрешение удалиться
Во имя ADONAI, Вечного и Неизменного, да возвратится каждый из вас в
место свое; да пребудет мир между нами и
вами, и будьте готовы явиться тогда, когда
вас призовут.
После сего Мастеру должно произнести Первую главу Книги Бытия, «Berashith
Bara Elohim» («В начале...»), и т.д.
Когда это будет совершено, пусть
все покинут Круг, один за другим, Мастер
покидает Круг первым. Кроме того, пусть
умоют они лица свои водой, над коией был
произведен Экзорцизм, о чем будет сказано
впоследствии, и после пусть наденут они
свои обычные одеяния и пойдут по своим
делам.
Прими во внимание[103] и заметь
со всей тщательностью, что это последнее
заклинание является настолько важным и
действенным, что даже если духи были связаны цепями железными и огненными, или
были заперты в некотором прочном предмете, или же были бы сдерживаемы некоторой клятвой, они все равно незамедлительно
появятся. Однако, если они заклинаются в
некотором другом месте или в другой части
Вселенной другим Экзорцистом или Мастером Искусства тем же самым заклинанием,
в таком случае Мастеру следует к сему заклинанию добавить, чтобы по крайней мере
к нему отправили вестников или кого-либо
иного, чтобы он доложил ему, где находится
духи, чем они заняты, и по какой причине
они не могут прийти и подчиниться ему.
Однако если (что практически невозможно) они все равно будут выказывать
упрямство и непослушание, не по пожелают
подчиниться, в таком случае их имена следует написать на девственной бумаге, коию
Мастер должен будет испачкать и посыпать
грязью, пылью или глиной. Затем ему следует разжечь огонь посредством сухой руты,
на коию он должен посыпать дурнопахучник [assafoetida], а также и другие зловонные растения; после сего пусть положит
он вышеупомянутые имена, написанные на
пергаменте или девственной бумаге, в огонь,
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
55
произнося при этом:
Заклинание Огня
Заклинаю тебя, о существо Огня,
Тем, Кто движет Землею и приводит ее в
содрогание, дабы ты жгло и мучило сих
духов, дабы терзались они сильно и дабы
вечно были обжигаемы тобою.
После того, как будут произнесены
сии слова, бумагу сию следует бросить в
огонь, произнося при этом:
Проклятие
Будьте вы преданы вечным мучениям, прокляты и вечно порицаемы; да будете мучимы вы болью непрекращающейся,
дабы не было вам отдохновения ни ночью,
ни днем, ни единый момент времени, если
вы немедленно не подчинитесь приказанию
Того, Кто сотрясает всю Вселенную; этими
именами, и силой сих имен, коими именованы были и призывали к послушанию,
трепету страшному и ужасу все существа,
именами, коии способны прекратить гроб и
молнии; именами, коии силой своей ослабят,
уничтожат и изгонят вас. Имена эти суть
Aleph, Beth, Gimel, Daleth, He, Vau, Zayin,
Cheth, Teth, Yod, Kaph, Lamed, Mem, Nun,
Samekh, Ayin, Pe, Tzaddi, Qoph, Resh, Shin,
Tau.[104]
Посему, Тайными этими именами, а
также и этими знаками, исполненными таинств, мы проклинаем вас, силой и властью
трех принципов, Aleph, Mem, Shin,[105] мы
лишаем вас всяческой должности и достоинства, коими обладали вы до сего момента;
их силой и властью мы ниспосылаем вас в
озеро серное и огненное, в глубочайшие глубины бездны, где вы будете гореть вовеки
вечные.
Тогда они, совершенно точно, прибудут не задерживаясь, в великой спешке,
умоляя: «О господин наш и князь, удали от
нас страдание это».
Все это время рядом с тобой должны быть приготовленные инструменты, над
коими был проведен Экзорцизм: перо, бумага и чернила, о чем будет сказано позже.
Вновь напиши их имена, заново разожги
огонь, куда следует положить тебе бензойную смолу, олибданум (искаж. «олибанум»,
то есть ладан. – прим. перев.), а также стиракс [106], чтобы совершить, таким образом,
окуривание; посредством сего благовония
тебе следует заново окурить сию бумагу с
начертанными на ней именами; однако эти
имена тебе следует начертать заранее. Затем
покажи им Священные Пантакли и проси
у них того, чего желаешь ты, и получишь
желаемое; достигнув цели своей, отошли обратно духов, произнеся:
Разрешение удалиться
Силой сих Пантаклей, и поскольку
вы были послушны, и подчинялись приказаниям Творца, почувствуйте и вдохните сей
благоухающий аромат, и после удалитесь в
свои обиталища и пристанища; да пребудет
мир меж нами и вами; будьте готовы прийти, когда помянут и призовут вас; и да пребудет на вас благословение Божье, настолько, насколько способны вы его получить, и
да станете вы посредством сего благословения послушно и скоро[107] являться к нам,
без использования торжественных ритуалов
и церемоний с нашей стороны.
Тебе следует сделать книгу из девственной бумаги, в коией будешь ты записывать те заклинания, коии были приведены выше, а также будешь ты принуждать
демонов клясться на той же самой книге
в том, что они явятся, как только их призовут, и предстанут пред тобою, всякий раз,
как только ты захочешь посоветоваться с
ними. После сего ты должен будешь покрыть сию книгу Священными Сигилами,
выполненными на серебряной пластине, и
там же начертать или выгравировать Священные Пантакли. Ты должен раскрывать
сию книгу только по Воскресеньям и по
Четвергам, как ночью, так и днем, и тогда
духи придут.
Под «ночью» подразумевается ночь
последующая вышеупомянутым дням, а
не предшествующая им[108], поскольку на
самом деле эти духи есть существа тьмы,
коии ненавидят свет.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
56
Примечания:
94. - В M276, Au24, Ad10862 сказано
именно так: «et in uirtute altissimi uos coniuramus atque uobis imperamus per potentissimum atque fortissimum nomen dei El».
В то время как в L1202 и Sl3091 ошибка:
«Et» («и») вместо «El». Мазерс следует
K288, в котором дальнейшие слова пропущены: «сильнейшими и могущественнейшими Именами Божьими». –JHP
95. -Мистический Алфавит, известный
под названием Малахим, был составлен с
помощью наблюдения расположения звезд
на небесах, посредством соединения воображаемых линий, пролегающих от одной звезды до другой, - так были получены формы
букв этого Алфавита. –SLM
Эта часть отсутствует в Aub24. M276:
«Anay, Getha, Teramya, Arneth, Hegie, Jona,
Prodruch [=pro**uch], Tirach, Jenau, Baya,
Theyth»; H981: «Anay, Getath, Texamin,
Arnet, Negia, Jona, Prolhuch, Titach, Jenau,
Beja, Theit»; Sl3091: «Anay, Getah, Texamin,
Arnet, Negia, Jona, Protuch, Titah, genau,
Beja, Theit»; K288: «Aay, Getah, Texamin,
Arnet, Negia, Jona, Prothuch, Tetah, Jenau,
Beja, Theit»; Ad10862: «Anau, Aechel [or
Hechel], Transia, Amet, Negie, Iona, Profae,
Titache, Penaui, Biia, Teib»; L1202: «Anar,
Golat, Negior, Taxam, Inaël, Jona, Portah,
Litah, Jenan, Buia, Lheu»; Мазерс приводит следующие имена: «ANAI, ÆCHHAD,
TRANSIN, EMETH, CHAIA, IONA,
PROFA, TITACHE, BEN ANI, BRIAH,
THEIT». В «Магическом Трактате Соломона» целая глава посвящена четырем
«Алфавитам Планет», которые напоминают
«Небесный Алфавит» и используются для
Талисманной Магии. –JHP
96. - Это имя указано в H и Sl3091;
в Ad10862: «Arcuron»; M276: «A Rimeton»;
L1202: «Azineton». –JHP
97. - M276: Songel et Aonyel; H3981,
Sl3091: Soniel et Aoeniel; K288: Soniel et
Aaniel; L1202: Jomel & Armiel; Ad. 10862:
Ionyel et Ifoniel. Эта часть отсутствует в
Aub24 (вплоть до слов «Мы заклинаем, обязываем и устрашаем вас с помощью экзорцизма». –JHP
98. - Окончание данного абзаца отсутствует в Ad. 10862. Ср. с еврейским заклинанием смерти, опубликованном в книге
Дж.Э. Монтгомери «Арамейские заклинательные тексты из Ниппура» (Филадельфия,
1913): «Жезлом Моисея и Пластиной Ааро-
на, Печатью Соломона и Щитом Давида,
Митрой Первосвященника, я совершаю
сие заклинание». Данное заклинание приводил Рая Шани в книге «Иудео-персидские
тексты для Талисманов», опубликованной
в четвертом томе серии «Иудео-Иранские
тексты» (Иерусалим: 1999, с. 254). –JHP
99. - Эти буквы я с величайшей тщательностью исправил, поскольку в рукописи
буквы пребывали в совершеннейшем беспорядке: вместо Shin было написано Seym,
вместо Beth было написано Res и так далее. Имеются ввиду следующие имена: Ab,
Ben, Ve-Ruach, Ha-Qadesch, то есть Отец,
Сын и Святой Дух. Часто также из двенадцати букв составляют следующие имена:
HQDVSh BRVK HVA («Да будет Свят
и Благословен»); а также ADNI HMLK
NAMN («Господь – Царь Верный»), однако
также используются и другие формы имен.
–SLM
Вновь в M276 приводится, как нам
кажется, наиболее достойное доверия написание: «he sin daled caph he ched uau
bed, nun nayn beld aleph»; H3981: «Ha, Hé,
Seym, Daled, Coph, He, Thath, vau, Res,
nem Jod, Zuin, Res, Aleph»; K288: «Ha, Hé,
Saym, Daleth, Coph, He, Thet, vau, Res,
Nun, Jod, Zayn, Res, Aleph». –JHP
100. - Мазерс указывает имя «ON»,
однако в Aub. 24 и Ad. 10862 написано:
«Iah, Iah, Iah». В M276, Sl3091, K288 и
L1202 имя пропущено. –JHP
101. - Так написано в M276 и
Aub24; Ad. 10862: «Ehere»; Мазерс следует
Sl3091, K288 и L1202, в которых написано
«EHEIEH». –JHP
102. - Так написано в M276, Sl3091,
K288 и L1202. В Aub24 и Ad. 10862 написано «Es.» -JHP
103. - Данного абзаца нет в Ad. 10862. –
JHP
104. - Это названия букв Алфавита
Иврита, каждая из которых обладает своим
мистическим значением и силой, помимо
обыденного ее применения. –SLM
105. - Эти буквы являются символами Воздуха, Воды и Огня; в «Сефер Йецира» они
называются тремя матерями. –SLM
106. - Мазерс следует в данном случае Sl3091, K288 и L1202, однако в Aub24
и Ad10862 написано: «Sandalum citrinum et
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
57
rubrum et storacem»; M276: «sandelo citrino
sandolo rosso e storace»; Возможно, вместе
со стираксом требуются «sandalum album
citrinum et rubrum» («сандал белый и красный. – прим. перев.) –JHP
108. - Мазерс следует Aub. 24.: «И
помни, что (демоны) стыдятся дня, поскольку они есть животные тьмы». В Ad. 10862
пропущена последующая часть этого абзаца.
–JHP
107. - Фраза «и да пребудет на вас
благословение Божье … послушно и скоро»
отсутствует в Aub. 24 и в Ad. 10862, однако она есть в Mich. 276. –JHP
Перевод © Eric Midnight для Teurgia.Org,
2011-2012 год
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
58
Печати Архангелов
Автор: Asterion
Оригинал материала размещен на сайте
www.solomonicmagic.blogspot.ru
CLM
ваны
даны
Они были извлечены из рукописей
(fols. 72r and 72v), а также опубликоКикхефером, (стр. 367-368). Описания
на страницах 301-302.
1. Ecce sigillum Raphahelis, angelus
cuius stella est Sol. Fac illud die Solis in
signo Leonis.
4. Ecce sigillum Michahelis, angelus
cuius stella est Mercurius. Fac illa die Mercurij, hora Mercurij, in signo Capricorni uel
Gemini uel Virginis.
(Это символ Михаэля, ангела, чья
звезда Меркурий. Сделай его в день Меркурия, час Меркурия, в знаке Козерога, или
Близнецов, или Девы.)
Вот символ Рафаэля, ангела, чья планета есть Солнце. Сделай его в день Солнца,
в знаке Льва.
2. Ecce sigillum Gabrielis, angelus
cuius stella est Luna. Fac illud die Lune,
hora Lune, in signo Cancri, etc.
(Это символ Габриэля, ангела, чья
планета есть Луна. Сделай его в день
Луны, час Луны, в знаке Рака, и т.д.)
3. Ecce sigillum Samaelis, angelus cuius stella est Mars. Fac illa die
Martis,hora Martis, in signo Arietis uel Scorpionis.
(Это символ Самаэля, ангела, чьей
звездой является Марс. Сделай его в день
Марса, час Марса, в знаке Овна или Скорпиона.)
5. Ecce sigillum Satquielis, angelus
cuius stella est Jupiter. Fac illa die Jouis, et
hora Jouis, signo Sagittarij et Pissis, etc.
(Это символ Саткиэля [Satquiel, вероятно, имеется ввиду Цадкиэль – прим.
GTAB], ангел, чья звезда Юпитер. Сделай
его в день и час Юпитера, в знаке Стрельца
или Рыб, и т.д.)
6. Ecce sigillum Anaelis, angelus
cuius stella est Venus. Fac illa die Veneris,
hora Veneris, in signo Thauri et Libre, etc.
(Это символ Анаэля, ангела, чьей
звездой является Венера. Сделай его в день
Венеры и ее час, в знаке Тельца или Весов,
и т.д.)
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
59
7. Ecce sigillum Caffrielis, angelus
cuius stella est Saturnus. Fac illa die Sabbati, hora Saturni, in signo Capricorni et
Aquarij.
(Это символ Каффриэля [Caffriel
– можно встретить как Cassiel – прим.
GTAB], Ангела, чьей звездой является
Сатурн. Сделай его в день Субботний, в час
Сатурна, в знаке Козерога или Водолея.)
ных способов: по подсчитанным дневным
и ночным часам, ориентируясь на восход
и заход солнца; по часам «смены стражи»
или путем фиксированного восхода в точке
весеннего равноденствия. В течение каждого
планетарного дня часом планеты дня будет
1 и 8 дневные часы, 3 и 11 ночные. Так же
необходимо соблюсти время года, во время
которого будет начертан символ, ориентируясь на положение Солнца в том или ином
знаке Зодиака.
Остается неясным, почему автор статьи называет ее «Печати Архангелов», в то
время как латинский текст четко указывает
на ангельский чин этих семи сущностей.
Думаю, просто описка.
Примечания GTAВ:
При указании времени, когда следует
изготавливать тот или иной символ в виде
талисмана или наносить на магический
инструмент, подразумеваются дни недели,
посвященные семи звездам (планетам) магов: Понедельник для Луны, Вторник для
Марса, Среда для Меркурия, Четверг для
Юпитера, Пятница для Венеры, Суббота
для Сатурна и Воскресение для Солнца.
Магический час планеты должен быть рассчитан отдельно одним из нижеперечислен-
Оригинал материала размещен на сайте
www.solomonicmagic.blogspot.ru
Автор © Asterion
Перевод © GTAB, специально для Teurgia.
Org и журнала «Пламенеющая Звезда»
Москва 2013
60
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Освящение Святого Масла (Миро)
для совершения помазаний.
Автор: Asterion
Оригинал материала размещен на сайте
www.solomonicmagic.blogspot.ru
Круглый сосуд с оливковым маслом
Разработанный мной ритуал основан
на традиционных методах освящения благовонных веществ, которые есть в «Ключе»
(«Большом Ключе Соломона») и «Гептамероне». В «Лемегетоне» («Малом ключе») есть
упоминание о помазании священным елеем,
но ни в «Ключе», ни в «Лемегетоне» не указаны его компоненты.
Маслом для помазания может быть
обычное оливковое масло или так называемое Масло Абрамелина, составленное по
немецкому рецепту. В Царском Искусстве
используется масло Иссопа, но здесь я должен указать на две вещи:
1. Если я получу елей от священника,
то буду использовать этот флакон Священного Миро, применяемого в церкви, только
по особенно великим случаям.
2. Рецепт масла есть в «Книге Разиэля», в нем говорится, что сок полыни и
конопли позволяет видеть духов, если использовать его как масло. Я вымачивал в
течение длительного времени немного сухой
полыни в конопляном масле, и этого было
вполне достаточно.
Следующее заклинание должно произносить каждое утро в течение девяти дней
перед Операцией вызова, на восток, при
этом солнечный свет должен проникать в
сосуд с маслом. Совершайте это сразу после пробуждения, после того, как вы умыли
руки и лицо, почистили зубы, но до еды и
питья или иного дела.
Произнеси Семь покаянных псалмов,
затем зажги угли и положи на них несколько зерен ладана. Возьми Книгу (Книгу
Заклинаний) в левую руку и сосуд с маслом
61
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
в правую, и, удерживая его в дыму благовоний, произнеси следующее заклинание трижды:
О, Бог Авраама, Бог Исаака, Бог
Иакова, ниспошли свое благословение на
это существо масла, дабы оно могло наполнять силой и властью вещи так, чтобы не
проникло в них ничто враждебное или ложное; и позволяло видеть духов небесных,
земных и адских, слышать и понимать их,
когда я помажу им глаза свои. Чтобы я мог
освящать сим маслом всякую вещь во Имя
Твое, Адонай ТЕТРАГРАММАТОН, и
силой Господа нашего, Иисуса Христа! Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего (Пс 118:18)! Аминь.
Оригинал материала размещен на сайте
www.solomonicmagic.blogspot.ru
Автор © Asterion
Перевод © GTAB, специально для Teurgia.
Org и журнала «Пламенеющая Звезда»
Москва 2013
62
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Геракл и иконография Триумфа «Сила»
в таро Висконти-Сфорца.
Автор: Росс Кальдвелл
Оригинальный материал расположен на сайте www.angelfire.com/space/tarot
В колоде тароччи
мужества, силы и бесстраВисконти-Сфорца триумф
шия, если бы не тонкие
«Сила» (или «Мощь»)
моральные аспекты данпредставлен особым обного образа. Кроме того,
разом. Вместо обычного
на средневековых изоизображения добродетели
бражениях Геракл часто
Мужества, изображаезапечатлен сражающимся
мой, как правило, в виде
со львом и с дубинкой
девушки, укрощающей
в руках. Таким образом
льва, либо удерживающей
интерпретация человека на
треснувшую колонну, в
карте как Геракла, выглятароччи Висконти-Сфордит вполне согласованно с
ца мы видим человека с
литературной и иконограподнятой дубинкой, котофической традицией того
рый собирается поразить
времени.
ею льва. Комментаторы
единогласно трактуют эту
сцену, как изображение
Исторический фон на мопервого из двенадцати
подвигов Геракла – убиймент создания колоды.
ства Немейского Льва.
Однако, не смотря на то,
что классические мотивы
Художник Бонифацио
повсеместно встречались
Анонимный автор,
Бембо (1420-1486 гг.)
в эпоху Ренессанса, эта
нарисовал позолоченную
замена традиционного
Таро Висконти-Сфорца, ок. 1475 г.
колоду карт примерно в
изображения на полубога
1450 г. для Франческо
классической эпохи удиСфорца, провозглашенного в тот год герцовительна и уникальна, и является смелым
отступлением от стандартного представления гом Милана. Франческо Сфорца родился в
1401 г. Его отцом был Муцио Аттендоло,
данного образа в колоде. Кто сделал такой
кондотьер или, иными словами, наемный
выбор и почему? Невозможно с уверенновоеначальник, получивший имя «sforza»
стью ответить на данный вопрос, но, взглянув на традиции изображения Геракла и тех (старо-итальянская форма записи слова
«forza» - сила, мощь) за свою храбрость и
людей, что были связаны с семьей Сфорца
силу на поле боя. Франческо унаследовал
во времена создания колоды, мы сможем
репутацию своего отца, будучи одновременприйти к некоторому пониманию того, что
но и успешным военачальником и человеможет обозначать данный рисунок.
ком большой физической силы, известным
Древняя легенда о Геракле сохраняла тем, что был способен гнуть металлические
брусья голыми руками. Несмотря на то, что
свою популярность на протяжении средних
оба Сфорца были наняты сперва Висконти
веков и в эпоху Ренессанса, и сохраняет
против Венецианцев, а затем Венецианцами
ее до сих пор, в наши дни; его имя всегпротив Висконти, и Мурцио и Франческо
да являлось синонимом физической силы.
в конце концов выкроили по городу-госуБлагодаря своим героическим подвигам он
дарству для себя; Франческо досталась в
мог бы быть представлен как воплощение
управление Кремона, лежащая к югу от
Мужества, по крайней мере физического
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
63
Милана. После нескольких лет войны с
Филиппо Марией Висконти, Франческо
заключает мир с Висконти и берет в
жены дочь Филиппо - Бьянку. В 1447
г. Висконти умирает, оставив владения
Висконти Альфонсо V из Испании.
Однако последний был не в состоянии
претендовать на герцогство, и миланцы провозгласили свою независимость,
создав республику. Амброзианская Республика (названная в честь покровителя Милана Св. Амвросия) вскоре была
разрушена внутренними раздорами и
внешними врагами. Несмотря на то, что
Сфорца уже захватил многие бывшие
владения Висконти, в том числе и Павию с ее библиотекой, еще в год смерти
Филиппо Марии, ему понадобилось три
года, чтобы взять Милан, утверждая
свои права на него в силу своего брака
с дочерью Висконти. Несмотря на то,
что это был беспрецедентный шаг (привилегия даровать дворянский титул принадлежала, как правило, высокопоставленным
лицам), миланцы даровали ему герцогский
титул. Он жил до 1466 г., и показал себя
просвещенным и популярным правителем,
однако его сыновья смогли продержаться у
власти лишь 33 года.
Франческо Сфорца, ок. 1490
Франческо Бонсиньёри (1455-1519),
Национальная Галерея Искусства, Вашингтон
Геракл как Аллегория Силы, 1500 г.
Кристина Пизанская (1364-1430)
«Cent Histoires de Troye»
Хотя большая часть колоды, 68 сохранившихся карт, была нарисована для
Франческо еще при его жизни, шесть козырных карт, включая Силу, были нарисованы другим художником в более позднее
время. Ученые датируют это время примерно между 1460 и 1480 гг., автор точно
неизвестен, однако, в качестве кандидата
часто выдвигается Антонио Цикогнара
(конец XV века). Историки видят в картах
стилистику Феррары 60-х и 70-х г., в то же
время отмечая четкое сходство с картинами
в Павии того периода. Классическая мифология была одной из самых популярных
тем для художников в этот период, ознаменованный возрождением всех классических
вкусов и стилей. Такие художники как
братья Поллайоло, Франческо дель Косса и
Козимо Тура рисовали и ваяли для Медичи, Сфорца и д›Эсте, и классические образы
и аллегории были частым предметом заказов. Таким образом, хотя более новые карты
и были нарисованы именно для Сфорца,
мы не можем точно сказать, чьи вкусы из
преемников и современников Франческо
нашли в них отражение. Символически они
выглядят более строгими, чем тароччи того
же времени из Феррары, хотя их исполнение смелее. В новом наборе карт есть две
особенности, отличающие их от более старых карт: нагота амуров [putti] на картах
«Солнце» и «Мир», которая контрастирует с
облаченными в робы фигурами на козырной
карте «Ангел» работы Бембо; также художник использовал ярко красный цвет на всех
картах, этот цвет почти не присутствует
на козырях старой колоды, за исключением
64
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
карты Маг
[Bogatello]
(козырь №1).
Этот ярко
красный
цвет очень
напоминает
Франческо
Сфорца, и,
судя по всему, был его
персональной
подписью, поскольку часто
присутствует
на его портретах. Возможно, Сфорца носил его
в знак победы, как цвет
Галеаццо Мария Сфорца
воинственного
бога Марса,
1471
следуя обычаю своего
Пьеро дель Поллайоло
современника
(1456-1494)
из Феррары,
Леонелло
Галерея Уффици, Флоренция д’Эсте, который в каждый день недели носил одежду цвета соответствующей ему планеты.
Однако, возможно, что эти новейшие
карты были выполнены для сыновей и преемников Франческо, Галеаццо Марии (14441476) и Людовико Марии («Мавра» 14511508). Про первого известно, что он обладал
«Пророческими картами» и был интеллектуалом и эстетом, в то время как второй имел
тесные связи с Феррарой, будучи женат на
Беатриче д’Эсте, дочери Эрколе (Геракла),
герцога Феррары. Сам Людовико отметил
популярность карт, которые были известны
при дворе Феррары как минимум с 1442 г.
Последним вариантом происхождения карт,
объясняющим уже отмеченное ранее сходство их стилистики с Павийской, является
предположение, что они были нарисованы
для сына Галеаццо Марии - Джана Галеаццо (1468-1494). Этот молодой человек вместе
со своей женой и семьей находился в заключении в Павии по приказу своего дяди
Людовико, после того, как тот полностью
вырвал у него власть в Милане. Находясь
в окружении богатого художественного и интеллектуального наследия Висконти, он, без
сомнения, любил и роскошно оформленные
карты, являвшиеся частью этого наследия.
Он был отравлен Людовико в 1494 г.
Геракл.
Имя Геракла упоминается во множестве греческих и латинских источников. Но
полное или «каноническое» повествование
обо всех 12 подвигах появляется только в
двух греческих текстах – у Диодора Сицилийского и у Апполодора. Манускриптов
этих двух авторов немного, и вызывает
сомнение, что кто-то из художников, современников Сфорца, был с ними знаком.
Тем не менее, этот миф со времен античности существовал в рамках независимой
изобразительной традиции, которая нашла
свое литературное воплощение в двух типах
произведений. Во-первых, это был большой
цикл, посвященный Троянской Войне, особенно «Роман о Трое» Бенуа де Сент-Мора,
и «Троянская История» Гвидо де Колумны.
Сам Сфорца имел несколько экземпляров
этих книг в своей библиотеке в Павии, и
при герцогском дворе в Ферраре находилось
как минимум три экземпляра. Эти объемные
труды были роскошно иллюстрированы, и
Геракла часто можно было найти среди изображений. Во-вторых, еще со времен Данте
сходство между мифом о Геракле и историей Христа, являлось плодотворной темой
для писателей. Канцона, принадлежащая
самому Данте, посвящена Гераклу, и в «Божественной Комедии» путешествие Геракла
в Аид и возвращение обратно похоже на
прообраз аналогичного путешествия Христа.
Другой важный автор XIX века, Колюччо
Салютати, создал на основе этих тем «De
Laboris Herculis» в 1378 г. У семейства
д’Эсте, в частности, похоже, была особая
страсть к Гераклу – маркиз Феррары Николо III д’Эсте назвал своего третьего сына,
родившегося в 1433 г., Гераклом (Эрколе на
итальянском). И заказал великолепно иллюстрированную книгу о Геракле в честь этого
события Пьетро Андреа Басси. Она была
названа «Подвиги Геракла» (Le Fatiche
d›Ercole) и стала весьма популярной. Сын
Франческо Сфорца Галеаццо Мария заказал для себя ее копию. Таким образом в
интеллектуальной и художественной среде
королевского двора северной Италии было
множество источников вдохновения для
изображения Геракла в битве с Немейским
Львом и Гераклических образов в целом.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
65
На первый взгляд, трактовка изображения на карте выглядит неоспоримо
– Геракл это общеизвестный символ силы;
это было бы подходящим образом для Сфорца, чье имя переводится как «сила» или
«мощь», или аллегорией на имя герцога
Феррары. Более того, Геракл часто изображается с его излюбленным оружием – дубинкой. И в самом деле, она присутствует
в описании первого подвига, когда Геракл
безуспешно пытается убить ею Льва (его
шкура защищает его от стрел и ударов)
либо пытается загнать его с ее помощью в
пещеру.
Геракл и Немейский Лев,
Рауль Лефевр, «Histoires de Troyes»,
Бельгия, XV-й век
(B.N. Français 59, Fol. 137)
Геркал и Лернейская Гидра,
ок. 1475
Антонио дель Поллайоло (1451-1498)
Галерея Уффици, Флоренция
Но, несмотря на несомненную обоснованность, в данной теории есть слабые
места. Существуют несоответствия между
традиционным изображением подвига и изображением на карте, как и в самой истории.
Например, по легенде Геракл, после безуспешных попыток убить льва при помощи
стрел и дубинки, преуспевает в этом только
применив свою сверхчеловеческую силу для
того, чтобы задушить его. Изображения
подвига, как правило, показывают его победу, изображая его схватившимся со львом
лицом к лицу, либо обхватившем его руками
за спину. Наконец, после победы на Немейским Львом, Геракл носил его неуязвимую
шкуру, что показано на картине, посвященной второму подвигу Геракла, убийству
Лернейской Гидры, работы Антонио дель
Поллайоло 1475 г. Несомненно, динамичная
фигура на картине Поллайоло, с львиным
хвостом привязанным сзади, напоминает фигуру Геракла на карте Висконти-Сфорца, с
развивающимся поясом, создающим ощущение движения. Но, если намерением автора
было показать одну конкретную победу
Геракла, то было бы странно изображать
его использующим неэффективный метод.
Изображение скорее является визуальной
синекдохой, представлением всего, что может обозначать Геракл.
Другим отклонением от расцветавших
в этот период традиций Возрождения, является то, что в то время, как в нео-классических изображениях Геракл, борющийся
со львом, всегда показан обнаженным, (эта
традиция была известна уже в средние века
[см. иллюстрацию]), в романах, посвященных Троянской Войне, художники могли
одевать его в доспех, как, например, в иллюстрациях к Истории Трои, датированной
ранним XV в. Имея общие черты с картой
Висконти-Сфорца, эта миниатюра, тем не
мене, существенно отличается от нее. Например, в романе [см. иллюстрацию - Raoul
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
66
Другой возможной интерпретацией
карты является то, что она содержит изображение из астрологической традиции,
столь излюбленной в эпоху Ренессанса, в
том числе и при дворах Павии и Феррары.
Когда Иоханнес Ангелус опубликовал
рисунки декад и градусов Пьетро д’Абано
в своей книге «Astrolabium Planum» в
1494 г., он изобразил 26 градус Весов как
«Victor Belli», Победителя в Войне. Переводы и оригинальные труды Пьетро д’Абано
(1250-1316) считаются источником астрологических изображений в Палаццо дела
Камея из оникса с изображением Геракла,
ок. 1220, Южная Италия,
Коллекция Милтона Уэйла, Метрополитен-музей, Нью-Йорк
Lefevre, «Histoires de Troyes»], Геракл одет
в шлем и полный доспех, у его ног лежит
сломанный меч, на него нападают три льва
(один из них лежит обезглавленный). Похоже, что ни романтическая, ни независимая
изобразительная традиция не могут быть
непосредственным источником изображения
на карте.
26-й градус Весов из «Astrolabium Planum»
Иоханнеса Ангелуса, Венеция, 1494 год
Раджионе в Падуе и Палаццо Скифанойе
в Ферраре. Изображение Ангелуса 26-ого
градуса Весов удивительно похоже на карту
Висконти-Сфорца своей простотой и такими деталями, как покрой одежды человека
и поджатый хвост льва. Как и Висконти
до него, что уже было упомянуто ранее,
Франческо Сфорца полагался на астрологов,
при планировании своих дел. В случае со
Сфорца астрология, в отличие от Троянских
романов, написанных до его правления,
была тем разделом Павийской библиотеки,
в который он добавлял новые книги – в
частности, подробно проиллюстрированное
издание «Сфер» Иоанна Сакробоско, рассматривающее аллегорическое влияние планет
на человеческую жизнь. Таким образом, в
то время, как сам Геракл является симво-
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
67
лом, соответствующим
триумфу Силы, напоминающим о репутации обоих Сфорца,
и о заслуженном ими
прозвище, астрологическая тема Победы
в Войне добавляет
карте еще одно значение, которое согласуется как с ее
изображением, так и с
военными замыслами
Сфорца. В конце концов Корнелий Агриппа в 1530 г. сказал,
со ссылкой на Пьетро
д’Абано, что Геракл
олицетворяет Победу
в Войне («Оккультная
Философия», Книга II, с.
37). И здесь мы обретаем
идеальное совпадение.
Оригинальный материал расположен на сайте
www.angelfire.com/space/
tarot
Автор © Росс Кальдвелл
Перевод © Corvus
Frugilegus, специально
для журнала «Пламенеющая Звезда», 2013 г.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
68
Эпоха Ренессанса и зарождение Таро
Ранние изображения Таро
Автор: Дэвид Брайс
Оригинал материала расположен на сайте www.newsletter.tarotstudies.org
Когда Данте Алигьери начал писать
свою «Божественную комедию» в 1306, он
представлял, что движется сквозь всю вселенную, состоящую из нескольких концентрических кругов. Всё начиналось с Ада,
находящегося внутри сферической Земли и состоящего
из девяти кругов, которые
заканчивались в раскалённом ядре. Сама Земля, заключённая в шаре атмосферы, балансировала на оси,
где на разных концах находились Иерусалим и Гора
Чистилища. Выше располагались десять кругов Рая,
увенчанные Первопричиной
(Prima Causa), иначе говоря,
незримым, невыразимым Божьим замыслом, от которого
произошли все вещи.
ления - лишь тёмные и низшие проявления
идей духовных, которые по своей природе и
определению абстрактны. Но неоплатонизм
был не просто платонизмом, изложенным
иными словами, он представлял собой тенденцию к синтезу философии
как таковой; он присвоил себе
довольно незавидную задачу
примирить идеи Платона с
идеями Аристотеля, который представлял Вселенную
в виде системы иерархий.
Если человеческое общество
представляет собой вертикально систематизированную
социальную иерархию классов, а животное царство представляет собой переход от
низших форм жизни к высшим, рассуждал Аристотель,
то всё во Вселенной может
быть упорядочено и располо
Структура мира,
жено в порядке важности. Эти
представленная Данте, во
две фундаментальные идеи
многом напоминала античнеоплатонизма нашли своё
ную, с её понятиями о
отражение в системе Арканов
прозрачных сферах и геоТаро, символика которых бецентрической ориентацией,
рёт своё начало в условиях
которую современники нахожизни людей в материальном
дили странной и устаревшей.
мире (Аркан Дурак (Matto),
Но было в этом также
Первопричина (Prima Causa) XXXXX из и с I по V карту), прохоотражение и новой,
дит через более абстрактТаро Монтеньи.
если сказать точнее,
ные добродетели и препересмотренной филовратности жизни, такие как любовь и война
софии, которая возникла во времена Данте,
(с VI по XII триумфы Таро), показывает
в том месте, где он жил; Северная Италия
неизбежный путь всех живых через смерть,
в начале XIV века была очагом брожений
Ад и Чистилище (XIII, XV и XVI трив художественных кругах, где распростраумф), завершающийся в высшей реальности
нялись идеи неоплатонизма. Многие из этих небесных сфер, утверждая неизбежность
идей были включены в Таро во время его
Страшного Суда.
создания, менее чем через полтора века после появления «Божественной комедии».
Неоплатоники, помимо попыток примирения двух конкурирующих между собой
Центральное место в новой философии
философских систем Платона и Аристотезанимала идея, унаследованная от Платона,
ля, также пытались свести в единое целое
о том, что высшие истины абстрактны, и
стоицизм, еврейский мистицизм, арабскую
что физический мир и его материальные яв- философию и византийское христианство,
69
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
например, для Пико делла Мирандоллы это
была великая цель, - не меньше, чем открытие «общей универсальной философии,
которая охватывает широкий спектр человеческой мысли» (Hooker, 1). Преследуя эту
цель, они скорее занимались не формированием новых способов мышления, а пытались
привести к согласию различные направления, унаследованные ими от античности и
Средних Веков. Не будучи ни формальной
школой, ни институтом, неоплатонизм, тем
не менее, оказал огромное влияние на образованные классы общества Италии XIV и
XV веков, в число его приверженцев входили кардиналы, такие как Виссарион, и
поэты, такие как Франческо
Петрарка, работы которого
оказали большое влияние на
философскую ориентацию
семьи Висконти из Милана,
и чью поэму «I Trionfi»
(«Триумфы») зачастую приводят в качестве прямого
предшественника Таро, - 22
иллюстрации к ней нам известны как Старшие Арканы
Таро (Kaplan, 1986, 141-147).
Действительно, бессмертное наследие неоплатонизма
проявилось во всех видах
искусств эпохи Ренессанса:
литературе, живописи и музыке (Hooker, 5).
Именно по этой причине, более, чем
по любой иной, мы можем, наконец, с уверенностью оставить в прошлом миф, согласно которому считалось неопровержимым
фактом то, что Таро является хранилищем
той или иной тайной доктрины. Это убеждение, всего лишь внушающее чувство исключительности тем, кто занимается картами
Таро, было растиражировано во многих источниках. В одном из последних утверждается, что «Требовать тексты, которые могли
бы подтвердить наши теории, - нелогично,
учитывая подпольный статус создателей
данных теорий, а также те гонения, которые
были на них воздвигнуты». (Payne-Towler). Это
высказывание примечательно не только тем, что
образует порочный круг,
но также и тем, что не
объясняет, зачем нужно
было формировать тайное общество для распространения философии,
которая и так была повсеместно представлена в
виде картин и скульптур,
которые, вместе взятые,
можно представить как
единый иконографический
код, представляющий
философию, основанную
на религии, который не
является опасным или
Искусство эпохи Возеретическим. Факт в
рождения и его предшествентом, что художественники: искусство Средних
ные символы и элементы
веков и древнеримское искусфилософии, собранные в
ство, были богаты схожими
системе Арканов Таро,
образами, которые нашли
были легко доступны для
Сила (Forteza XXXVI) из Таро понимания любому обсвоё отражение в картах
Таро. Практически каждый
Монтеньи
разованному итальянцу,
Аркан имеет свои аналоги в
жившему в эпоху Ренесуниверсальном языке симсанса и разбиравшемуся в философских и
волов того времени, когда он был рождён;
художественных течениях своего времени.
избираемый перед Великим Постом шуточный «Король дураков» был увековечен как
карточный Дурак (Matto) (триумф, который
Оригинал материала расположен на сайте
не является триумфом), аллегорические изоwww.newsletter.tarotstudies.org
бражения добродетелей, так часто встречающиеся у европейских художников с древних
Автор © Дэвид Брайс
времён, вездесущее Колесо Фортуны, которое мы находим выполненным в камне во
Перевод © Александра ДеЛарш, специально
многих европейских храмах, а также изодля журнала «Пламенеющая Звезда», 2013
бражения Страшного Суда, которому так же
год.
нашлось место в системе карт Таро.
70
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Кольца Власти:
Миры ренессансных Магов
Автор: Марк Стэвиш, основатель Института Герметических Исследований
Эпоха Ренессанса стала кульминационной точкой в развитии Западного эзотеризма, изначально – в форме герметизма,
Розенкрейцерства и даже первоначального
масонства. Именно в это время семена Каббалы наконец дали свои плоды. Короли и
императоры практиковали Алхимию, принцы занимались астрологией, а Папы Римские – магией. Практически все сочинения,
на которые ссылаются современные авторы,
а также участники оккультного возрождения
в Европе конца XIX – начала XX века,
принадлежат перу авторов эпохи Ренессанса. Влияние Корнелиуса Агриппы, Парацельса и Джона Ди оказалось настолько
сильным, что магию мы знаем такой, какова
она сейчас, благодаря трудам этих деятелей.
Однако даже народные практики, включая
знахарство немцев Пенсильвании, а также
главные верования ранних мормонов (Церковь Иисуса Христа Святых Последнего
Дня) не существовали бы без данных источников. Можно сказать, что Западная культура сформировалась в эпоху Ренессанса, а
данная эпоха характеризовалась магией.
по собственной воле или из необходимости
сквозь пальцы смотрели на местные практики, являвшиеся продолжением более ранних
верований. Магические практики позднего
периода античности пережили и варварские
набеги, и крах гниющих цивилизаций благодаря единственно лишь нескольким отдельным линиям преемственности. Только потом,
в поздний период Средневековья, благодаря
сочинениям двух известнейших магов –
Альберта Великого (Albertus Magnus) и
Фомы Аквинского – мы можем ныне лицезреть ранние разработки, относящиеся к
современной науке, которые представляли
собой попытку понять, как устроен материальный мир. Однако оба они предлагали и
поддерживали идею естественной магии, а
также раннюю теорию о том, что сила воображения, или активной фантазии способна
объединить духовный и материальный мир,
и таким образом маг способен осуществлять
свою роль со-творца, пребывая в гармонии
с естественными силами вселенной, установленными Богом. Именно данное совмещение
разума, научных исследований и активного воображения с практиками астрологии,
магии и алхимии сделало эпоху Ренессанса
наиболее плодотворным периодом оккультного развития Европы.
Для того чтобы понять ренессансные
оккультные практики, важно принимать во
внимание то, что начиная с XV столетия до
первых десятилетий XVII века Западная
цивилизация пребывала на распутье дорог.
Представителям Западной цивилизации, так
же как и представителям иных цивилизаций, нужно понимать важность тех решений, которые предпринимались ими на пути
развития их культуры, в частности потому,
что все эти решения относятся и к нашим
научным, мистическим идеям, и к чисто
материальной жизни.
Если сочинения Иоганна Тритемия,
Агриппы, Парацельса, Марсилио Фичино,
Джордано Бруно, Джулио Камилло Дельминио, Фабио Паолини, Афанасия Кирхера
выходят за рамки эпохи Ренессанса, то Роберта Фладда мы можем назвать последним
великим Ренессансным Человеком, который
пытался понять и синтезировать весь объем
человеческого познания.
В эпоху Средневековья мировоззрение
как христианского, так и нехристианского
населения Европы было чрезвычайно магическим, однако лишенным критического
понимания. Несмотря на отвращение церкви
к дохристианским верованиям, многие дохристианские практики были синтезированы
в церковные праздники и практики местные, и многие представители духовенства
Главная работа Фладда под названием «История Макрокосма и Микрокосма»
носила более компилятивный характер и
состояла из энциклопедических статей, чем
представляла собой линейную историю тех
тем, которые в ней раскрываются. Сочинения Фладда охватывают все известные в то
время темы, и, поскольку они лишены были
спорных теологических рассуждений, они
71
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
стали широко распространены среди множества возникших протестантских сект. Однако, даже это признание и сердечное посвящение, написанное Фладдом в адрес короля
Якова I не смогли уберечь его от подозрений в занятии колдовством, и ему пришлось
самостоятельно с учтивостью защищать
себя от обвинений. Во время путешествия
Фладда по Европе группа иезуитов обнаружила, что он весьма искусен в дивинации,
и доложила об этом папскому вице-легату,
чтобы добиться его ареста. Вместо этого
местный вице-легат, заинтересовавшийся
умениями Фладда в области геомантии, пригласил его на ужин обсудить это таинственное искусство.
Личность Фладда важна не только по
той причине, что он жил на исходе эпохи
Ренессанса, и таким образом он охватил все
ее победы и поражения, но также и потому,
что его сочинения содержат в себе бесценный дар, - он суммирует весьма сложные
идеи и доктрины в схемах, таким образом
делая философию доступной для понимания
визуально, что не сравнимо с пониманием
посредством восприятия одних лишь слов.
Фладд восхваляет природу, и в большинстве
его работ делается акцент на «Душе Мира»
(Anima Mundi), представленной в виде обнаженной женщины или Венеры, а также на
отношении человечества к этой вездесущей
Силе Божьей. Его схема под названием
«Зеркало всей Природы и Образ Искусства»
является наиболее всесторонним представлением космоса зримого и незримого на одномединственном изображении.
Автор © Марк Стэвиш
Отрывок из книги ««Между Вратами: Осознанные Сновидения, Астральная Проекция
и Тело Света в Западном Эзотеризме»»
Перевод © Eric Midnight, для журнала
«Пламенеющая Звезда», 2013 г.
72
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Душа Мира
Автор: Марк Стэвиш,
основатель Института Герметических Исследований
Космос ренессансных магов часто
изображался на обширных круговых гравюрах, и наиболее известной из них является
«Изображение Искусства» Фладда, ее нередко воспроизводят полностью и со всеми
деталями. Однако для интерпретации этих
изображений необходимо обладать познаниями в алхимии, каббале и астрологии, что
делает их, а также и подобные им схемы,
выходящими за рамки
понятия об
их общей
распространенности.
Вместо
линейных
каббалистических диаграмм или
архитектурных отражений сути
Великой
Работы, такие схемы,
как Изображение
Искусства
опирается
на неоплатоническую
философию,
вмещая в
себя как ее
форму, так
и содержание.
ческим мирами, и таким образом становится
понятно, что она действует подобным же
Шехине в каббале образом, или разоблаченной Венере Розенкрейцерской алхимии.
Она – Душа Мира, питающая все творение
своей грудью, она – тайный огонь, наделяющий жизнью все творение. Она – женская
творящая сила, Соль алхимии, без которой
ничего бы не могло произойти, поскольку
без материальной
формы не
было бы возможности к
проявлению
сознания и
невозможно было бы
абсолютное
выражение
божественной
силы. Подобно тому,
как она прикована цепью
к Божественному, представленному
Тетраграмматоном, так же
и Божественное связано
с ней цепью,
она стоит на
Воде и Земле, а голова
ее достигает небесной
сферы анге«Зеркало всей Природы и образ Искусства»
В
лов. К ней
Природе
же прикована
Роберта Фладда
существуют
Обезьяна
три царства:
Природы, эта
животное,
попытка черастительное и минеральное - которые такловечества подражать и понимать методы
же присутствуют в лабораторной алхимии
природы посредством разума или науки. На
в качестве трех ее областей. Однако Фладд
изображениях, окружающих обезьяну, предутверждает, что прекрасная дева в центре
ставлены образы вольных искусств, подобно
изображения не богиня, но посредник Босилам планет, которые окружают сверху
жий, управляющий материальным и психитело природы, а Огонь и Воздух духовных
73
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
сфер объемлют всю эту картину. Внутри
тела природы, а также и в каждой части
этой гравюры, мы видим основополагающие
идеи гармонии, полярности, то есть напряжения, необходимого для творения, а также
взаимосвязи, существующей между тончайшими сферами небес и грубейшей материальной формой. Творческая деятельность
человека является центральной точкой,
объединяющей их сознательно. Фладд, как и
его современники, был монотеистом, считавшим, что Божественное не только объединяет творение, но также неизбежно существует
и присутствует в материальной форме и в
человеческой жизни.
Автор © Марк Стэвиш
Отрывок из книги ««Между Вратами: Осознанные Сновидения, Астральная Проекция
и Тело Света в Западном Эзотеризме»»
Перевод © Eric Midnight, для журнала
«Пламенеющая Звезда», 2013 г.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
74
Искусство Памяти
История развития теории и практики
Ars Memoria (Искусства Памяти)
Статья из «Словаря Гнозиса и Западного Эзотеризма»
1. Средневековая Традиция: Риторика,
Этика и Духовность
Основополагающие принципы мнемоники, развитием которых занимались
греки, были сохранены и переданы через
тексты великих мастеров риторики: Цицерона, Квинтилиана,
и, прежде всего,
неизвестным автором трактата «Ad
Caium Herennium»,
которые в течение
длительного времени
приписывался (хотя
и ошибочно) самому
Цицерону.
У этой филологической ошибки
имелись серьезнейшие последствия в
эпоху Средневековья,
поскольку в результате нее постепенно
акцент сместился от
памяти как служанки для риторических
искусств к памяти как процессу, обладающему этическим
значением. Эта перемена случилась из-за
средневековой новой интерпретации классических принципов риторики. В сочинении
«De inventione Cicero», посвященном памяти, пониманию и предвидению (memoria,
intelligentia, providentia), присутствовали
так же рассуждения о добродетели Благоразумия (prudentia). Мудрым считался тот,
кто, погрузившись в знание о прошлом, мог
понять настоящее и благоразумно позаботиться о будущем. Средневековые философы
обращались к «De inventione», называя это
сочинение Первой Риторикой Цицерона, и к
трактату «Ad Herennium», который явным
образом казался продолжением первого сочинения, и называли его Второй Риторикой
Цицерона. Поскольку Первая Риторика
совершенно определенно приписывала этическое значение памяти, считая ее одной
из составляющих Благоразумия, то на
вполне разумных основаниях практики искусственной памяти,
описанные во Второй Риторике, были
сочтены упражнениями в добродетели
Благоразумия. Такие
великие средневековые философы, как
Альберт Великий и
Фома Аквинский,
подробным образом
рассуждали о концепциях loci (места),
порядка и посредничающих образов
в новом этическом
контексте, в тех своих работах, которые
были посвящены
одной из кардинальных добродетелей
– Благоразумию. С
тех пор средневековая философия, риторика
и этика вошли между собой в столь близкую связь, что аргументы, используемые
в защиту риторических фигур (метафоры,
аллегории, поэтические фабулы), когда обвинялись они в том, что представляют собой
всего лишь способы обмана, были теми же
самыми, которые использовались для оправдания использования образов-посредников в
искусстве памяти. Человек слаб, говорили
философы морали, и по большому счету не
способен к пониманию и запоминанию абстрактных концепций. Метафоры, аллегории
75
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
и образы-посредники представляют собой
инструменты, которые могут помочь человеку преодолеть эту слабость, поскольку они
предоставляют конкретную форму для абстрактных принципов, которые должен объять человек, дабы обрести вечное спасение.
Поэтому, пишет Святой Фома в «Summa
theologica» (I, 1, 9 и II IIae, 9.49 до 2 m),
Бог избрал выражать Себя в форме притч и
метафор в Библии.
Таким образом, классическое искусство памяти было привнесено в традицию,
которая постепенно развивалась в анклавах
европейских монастырей, и в этой традиции
функциям и свойствам памяти приписывалось важное моральное значение. Техники
запоминания, в свою очередь, влияли на
способы чтения, усвоения, преобразования
классических и библейских текстов, и, в
конечном счете, они переходили в личное
хранилище знаний читателя, чтобы позже
извлечь их для составления новых текстов
или для принятия решений, относящихся
к сфере морали. Рассматриваемый таким
образом литературный текст не представлял собой нечто закрытое и статичное, он
скорее представлял собой нескончаемую
работу, которая так никогда и не будет
совершенно определенно завершена: он представлял собой res (предмет), который будет
передаваться в новом времени новым поколениям, и который обладал бы функцией
auctoritas – то есть, этот текст должен был
быть авторитетным, и в то же время его
должно быть возможно разбить на фрагменты, обдумать и перекомбинировать в
иные формы и в иные модели поведения.
Этот процесс преобразования касался как
материальных, так и духовных элементов.
Тексты зачитывались вслух, диктовались
писцам и копировщикам, их даже пели во
время литургий. Кроме того, в соответствии
с наиболее распространенными медицинскими и философскими теориями того периода,
как образы внешнего мира, запечатленные
в разуме человеческом, так и те образы,
которые были созданы посредством изображения и техник запоминания (называвшиеся
phantasmata – лат. «мысленный образ, представление, призрак, видение»), - обладали
не только мысленной, но и вещественной
составляющей. Наконец, в эпоху Средневековья техники запоминания весьма близко были связаны с техниками медитации,
которые использовались для развития особой
«силы мысли». Эта сила использовалась для
выстраивания в уме структур, - храмов,
молелен, дворцов, садов, деревьев, лестниц, которые впоследствии можно было использо-
вать для создания маршрутов, обладающих
духовным значением. Остановка в каждой из
точек этого маршрута представляла собой
продвижение в познании и шаг навстречу
постепенному моральному преображению,
кульминация которого состоится во время
мистического опыта единения с Богом. На
этом экстатическом моменте образы сами по
себе прекратились бы, они испарились бы
подобно туману, поскольку они обладают
привязанностью к материальному миру, они
обусловлены человеческой природой, и потому являются ограниченными.
В «Божественной Комедии» Данте
Алигьери можно увидеть замечательное отображение этого метафизического процесса.
Автор подробно излагает свое паломничество
по загробному миру, и во время своего паломничества он встречает символы, которые
объемлют в себе все человеческие грехи и
добродетели. Когда он проходит через Ад,
Чистилище и Рай, он постепенно проходит моральное очищение и достигает более
ясного понимания божественного порядка,
управляющего космосом. Когда, наконец,
он завершает свое путешествие, он вознаграждается великолепным видением Святой
Троицы, он пишет: «Da quinci innanzi il
mio veder fu maggio / che ‘l parlar nostro,
ch’a tal vista cede, / e cede la memoria a
tanto oltraggio (Все, что я видел начиная
с того момента, величием своим превышало
/возможности человеческой речи, которая
сокрушена была видением этим/ и память
так же сокрушена была столь великой силой; «Рай», XXXIII, 55-57). Исходя из
этих строк, мы видим, что для Данте было
важно использование мест и образов для
того, чтобы придавать конкретные формы
духовному опыту, и в том числе это было
важно для него, чтобы описывать, рассказывать и помнить полученный духовный опыт.
Записи и память служили для построения
маршрута паломника. Кризис, вызванный
видением Бога, должным образом иллюстрирует как силу, так и ограниченность слов и
памяти.
Говоря в общем, Христианский мир
унаследовал классическую традицию искусства памяти и заново разработал ее для
того, чтобы она отражала новую доктрину Церкви. Тема памятования обладала
значением, выходящим далеко за рамки
принципов и практик мнемоники, поскольку
она проникла в мессу, литургию и в личную жизнь верующего. Ему нужно было
памятовать о жертве Христа, об ужасных
мучениях Ада и о безграничных радостях
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
76
Рая, он должен был помнить свои грехи
для того, чтобы исповедоваться в них и
освободиться от них, а также ему надлежало
помнить по крайней мере несколько молитв
и основополагающих принципов веры, поскольку все это имело решающие значение
в вопросе вечного спасения или осуждения
на муки вечные. Точно так же, как и для
оратора классического периода, искусство
памяти стало незаменимым инструментом
для христианского проповедника. Учитывая
тот факт, что в течение нескольких столетий проповедники обращались к публике по
большей своей части безграмотной, то проповеднику важно было не только помнить
о том, что он собирался сказать, но также
и запечатлеть говоримое в умах своих слушателей так, чтобы они могли
запомнить его слова, - важность этой
задачи очевидна.
но считалась доказательством творческих
способностей, и потому деятельности человеческого ума приписывалась божественная
природа. Таким образом аристотелевское
понятие о воображении как о посреднике
между душой и телом, между чувствами
и интеллектом, приобрело новое значение.
В этот исторический период воображение
также стало точкой соприкосновения между
человеком и космосом, между частным и
универсальным. Например, Марсилио Фичино (1433-1499) позаимствовал описание
традиционного синкретического процесса,
достаточно древнего, и переработал его в
новую и чрезвычайно успешную формулу,
в которой аристотелевская концепция вооб-
2. Память и поиски Универсального
Знания
В период между XV-м и
XVI-м веком искусство памяти стало
предметом критики и сатиры таких
гуманистов, как Эразм, Меланхтон,
Агриппа и Рабле. Мастера Ars
Memoria высмеивались за бесполезные
упражнения, которые они задавали выполнять своим ученикам, за то, что их техники
были предназначены для «зазубривания» .
Распространение печатных книг в дальнейшем способствовало тому, что значимость
памятования снижалась; книги, словари и
каталоги, казалось, наделили читателя всеми
необходимыми инструментами для обучения,
а также, если читатель того пожелает, для
создания новых работ. Как бы то ни было,
не смотря на общую критику и радикальные перемены, искусство памяти испытало
даже не просто «возрождение» («ренессанс»),
а период величайшего своего сияния. Объяснение этого парадоксального положения
вещей мы найдем в удачном совмещении
Искусства Памяти с основополагающими
элементами культурной жизни того периода, начиная с необычайного процветания
искусств и написания новых сочинений,
и заканчивая возродившимся интересом к
герметизму, Неоплатонизму, Луллианству, к
магии, астрологии и каббале. Деятельность
человеческого ума, в особенности его способность формировать мысленные образы, более
не истолковывалась как признак слабости,
ражения совмещалась с неоплатонической
и герметической концепцией о пневме, о
spiritus phantasticus (лат. «духе воображаемом»). Согласно данной формуле, в человеке
присутствует дух, (spiritus), который ответствен за создание образов, или phantasmata;
этот spiritus представляет собой грубый
материал для мечтаний, пророчеств, чар и
любви. Космос содержит в себе тот же самый принцип, который действует в качестве
посредника между низменной материей и
душой вселенной, подобно тому, как в человеке он позволяет душе сообщаться с телом,
а разуму – с чувствами. В мнемонических
практиках, ощутивших на себе влияние
неоплатонизма, составление образов означало совершенное владение процедурами,
основанными на тайном порядке вселенной.
И так раскрывались неограниченные возможности перед философом, который учился
находить свое место в синтонии сложного
космического порядка; у него был доступ к
универсальному знанию, он мог приблизиться к Богу Всемогущему, поскольку знание,
памятование и возможность оперировать над
различными понятиями, представляли собой
различные грани того же самого умствен-
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
77
ного процесса.
Классическая теория, приписываемая
Симониду, изобретателю искусства памяти,
относительно «ut pictura poesis», или подобии между рисованием и поэзией, обрела
множество способов своего применения в
XVI-м веке, - в эмблемах, схемах, девизах, ребусах и метафорических поэмах, в
которых переплелись с великой изобретательностью речь и образы. В особенности
людей того времени очаровывали иероглифы
древнего Египта; таинственные символы
считались хранилищем некоего древнего
знания, записанного на языке, подобном
божественному, и который будет расшифрован лишь немногими избранными. В
1422 году флорентийский путешественник
Кристофоро Буондельмонти привез с собой с греческого острова Андроса рукопись,
которая предположительно была написана
египетским жрецом Хораполлусом. В этой
рукописи, как предполагалось, должны были
раскрываться тайны иероглифов. Эта рукопись в скором времени обрела большую
популярность, в особенности после того,
как гуманист Пьеро Валериано (псевдоним
Джованни Пьетро делле Фоссе) опубликовал
данную книгу тиражом в 58 экземпляров
вместе с обширным к ней комментарием под
названием «Hieroglyphica». Эта книга была
опубликована в Базеле в 1556 году. Эта очарованность тайным языком древнего Египта переросла и вдохновила, - помимо всего
прочего, - начало поисков универсального
языка, который был составлен исключительно из изображений. Искусство Памяти
заимствовало современные эмблемы, схемы,
иероглифы, изображения классических богов
и героев, а также образы иконологической
традиции, чтобы создавать впечатляющие
образы-посредники. В действительности же,
начался процесс взаимного заимствования,
и потому не всегда нам просто определить
первоначальный источник того или иного
изображения и точную последовательность
способов применения этих изображений.
Например, обширный каталог под названием «Iconologia», опубликованный Чезаре
Рипа в 1593 году, являлся излюбленным
источником изображений среди практиков
искусства памяти (точно так же, как и
«Hieroglyphica» Валериано), поскольку свой
каталог Рипа составил не только на основании поэтического и художественного наследия, но также и опираясь на традицию
искусства памяти. Авторы мнемонических
трактатов столкнулись с проблемой необходимости облачить абстрактные концепции
в конкретные формы, и потому зачастую в
эти сочинения включались иконографические
словари ante litteram, для удобства читателей. Типичным образцом человека, занимающегося продвижением искусства памяти в
эпоху Возрождения, был философ Джулиано
Камилло. Система памяти, которую он описывал в своей работе «Idea del teatro», опубликованной после его смерти, в 1550 году,
с одной стороны является строго традиционной, а с другой стороны в нее автор привнес множество новшеств. В соответствии
с классическими идеалами автор обещает
читателям снабдить их всеми словами и
риторическими средствами, которые нужны
для подражания великим авторам прошлого,
от Цицерона до Виргилия, от Петрарки до
Бокаччо. В театре Камилло представлена не
только memoria verborum (память слов), но
также memoria rerum (память вещей). Он
утверждал, что его техники можно использовать для запечатлевания в уме человеческом
корпус универсального знания, который
охватывает все искусства и науки.
В своих работах Камилло объясняет
основополагающие концепции, на которых
покоится действенность его системы памяти: во-первых, он говорит о существовании
единого космоса, различные уровни которого
соответствуют друг другу, и потому различные вещи могут с достаточной точностью отражать друг друга; во-вторых, автор
говорит о возможности соорудить систему
памяти, чьи loci (места) и образы были бы
не произвольными, а реальными, - то есть,
способными к воспроизведению первопринципов, сокрытых структур, которые составляют основания реальности. Именно по этим
причинам, уверяет автор, порядок, места и
образы, управляемые его театром, обладают
столь волшебной эффективностью; они представляют собой тайную связь, существующую меж всеми вещами, охватывая все, что
связывает божественный мир с небесным
миром, а небесный мир – с земным миром.
Театр заключал в себе множество различных значений, некоторые из которых были
понятны лишь немногим посвященным.
Камилло описывает представленную им
структуру, вероятно вдохновленную амфитеатрами древнего Рима, говоря, что она
поддерживается семью колоннами, которые
очевиднейшим образом соответствуют семи
планетам и связанным с ними божествами,
а на более глубоком уровне они обращают
внимание читателя на семь дней Творения,
на тайные Имена Бога, содержащиеся в
каббале, на первые принципы, установленные. Философ, который преуспевал в
составлении структуры театра, согласно
78
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Камилло, мог преобразовать свой разум в
универсальный ум, способный к тому, чтобы
умело обращаться со словами (через искусство красноречия), веществами (через науку
Алхимии), а также с самим собой, таковым
образом вновь обретая все те божественные
элементы, которые содержались в его природе. Камилло вдохновила мечта о том,
чтобы заключить всю реальность в некоторую структуру, основанную на комбинациях
фиксированного количества элементов, - о
том же мечтали большинство создателей
систем Искусства Памяти, жившие в XVIXVII веках в главных интеллектуальных
центрах Европы.
В этих системах ключевую роль
сыграло возрождение,
случившееся в начале
XVI-го века, работ
великого каталонского
мистика – Раймонда
Луллия (ок. 12351316); настоящие его
сочинения, и сочинения, приписываемые
ему, были переизданы
самыми престижными
издательствами Парижа, Лиона и Кельна.
Луллианство приобрело большое очарование для философов
XVI-го века, поскольку, казалось, оно
предоставляло clavis
universalis (универсальный ключ) к
реальности. Согласно
Луллию, когда философия определила первые принципы вселенной, их стало очень
легко зашифровывать
с помощью букв
алфавита, внедренных в комбинаторную
систему, составленную
из концентрических
кругов, которые,
поворачиваясь, производили бы все возможные соответствия
во вселенной. Таким образом пред своим
взором философ видел бы, - а также мог
бы таким образом контролировать и воспроизводить, - логику, являющуюся основанием всей реальности. Эти первопринципы
можно отыскать на всяком уровне бытия;
в Боге они являют собой трансцендентные
атрибуты; в естественном мире они становятся относительными принципами; на
уровне сознания эти принципы в различных
своих комбинациях составляют различные
системы знания, которые могут быть представлены чрез древа науки. Система концентрических кругов, деревьев знания, букв
алфавита, - все они в системе луллианской
мысли обладали одной и той же функцией
– они были образами-посредниками в искусстве памяти, поскольку предназначены
были для той же самой цели. Философылуллианцы считали, что таким образом было
возможно как запоминать, так и производить
новое знание, поскольку они были убеждены
в том, что первопринципы бытия являются тождественными
принципам знания и
запоминания. Интеллектуалы были заинтригованы и множеством иных аспектов
луллианского универсального ключа.
Например, их очаровывало его смешение
метафизического с
искусственно-механическим. Поскольку
эти колеса основывались на божественных принципах, они
представляли собой
путеводитель для
медитации и духовного восхождения. В
то же время, однако,
эти колеса можно
было приводить в
движение, подобно
взаимосвязанным
частям часового
механизма, и, таким
образом, приводились в движение
и все компоненты
знания. Тогда механизм, подобно машинному механизму,
мог «производить»
или приводить к
приобретению универсального знания. В дополнение к сему,
философов весьма привлекала та связь
(nexus), которую Луллий установил между
новым, универсальным методом достижения
знания, и идеалом универсального мира.
Согласно Луллию, тот самый факт, что его
искусство работало, демонстрировал и истинность принципов данного искусства, и те
79
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
же самые принципы сформировали основание различных философских и религиозных
систем. Поэтому его искусство выполняло
экуменическую функцию, обращая всех людей к истинной вере, и очевидным образом
приводя их к универсальному миру. Поэтому совсем не сложно понять, почему учение Луллия было настолько популярным в
интеллектуальных кругах в период XVI и
XVII столетия; в этот период происходило
множество войн, политических, религиозных
и социальных конфликтов, и потому в этот
период поиски энциклопедического искусства
памяти могли обрести связь с идеалами
универсального мира, с глубоким моральным и интеллектуальным возрождением.
Среди авторов, ощутивших на себя
влияние Луллия, был и философ Джордано
Бруно. В своей работе «De umbris idearum»
Бруно использовал устройство, подобное
концентрическим колесам Луллия, для того,
чтобы производить всевозможные слова и
восстанавливать оккультные силы магических и астрологических образов деканов
(остатки древних восточных церемоний).
Поэтому искусство памяти было непосредственно привязано к метафизике, через
данную практику человеческие знания,
память и силы ума возможно было развить и усилить. Как отмечал Бруно, однако, процесс составления и использования
образов является произвольным, поскольку
они связаны с непрестанным поиском теней,
которые вечные идеи отбрасывают на наш
мир, следов, которые оставил запечатленными метафизический принцип Единства на
множественности зримых и несовершенных
вещей. В конечном итоге упражнения по
искусству памяти приводили к магической,
почти божественной способности устанавливать порядок вещей и понимать, каким
образом те или иные вещи можно изменить
или сохранить. Мастера искусства памяти
могли вычислить вечные формы, которые
заложены внутри и за гранью хаотической
и многообразной реальности материального
мира. В данном контексте Джордано Бруно
по-новому истолковал термины классической
связи между искусством памяти, поэзией и
художественными искусствами. Compositio
imaginum (Составление образов), в действительности, представляло собой для него
упражнение, которое объединяло в себе деятельность философскую с мастерством запоминания, и являлось творческим усилием,
подобном тем усилиям, что предпринимают
поэты и художники. Искусство памяти также играло важную роль в утопической традиции XVI и XVII века. В своем шедевре
«Città del Sole» (итал. «Город Солнца»), написанном в 1602, философ, поэт и визионер
Томмазо Кампанелла описывает город, чья
планировка отражала космический порядок.
Город Солнца окружен семью окружными
стенами, в него возможно войти через четверо врат, соответствующих четырем сторонам
света. Гражданами города управляет князьсвященник, которого Кампанелла соотносит
с Sole (Солнцем), или Metafisico (Метафизиком), которому помогают трое других
князя-священника, соответствующих трем
главным элементам метафизики - Sapienza,
Potenza и Amore (Мудрость, Сила и Любовь). Дети, живущие в городе, обучались
одно время через игру, одно время - через
рассматривание изображений, которые были
в определенной последовательности нарисованы на стенах города, и которые являлись
иллюстрациями ко всем ветвям знания.
Созвездия были изображены на стенах круглого храма, который располагался наверху
горы в самом центре города. Таким образом
Кампанелла объединил искусство памяти с
более поздними педагогическими теориями и
восстановленными традициями астрологии,
магии и метафизики, чтобы показать, как
истинное знание может обеспечить более
справедливую и счастливую жизнь граждан.
Влияние, оказанное сочинением «Città
del Sole», можно увидеть в работе «Orbis
sensualis pictus» (лат. «Чувственное изображение Небесного свода») (1658), очень
популярном руководстве чешского религиозного лидера и реформатора образовательной
системы Яна Амоса Коменского. В этом
сочинении Коменский описывает систему образов, которая позволит читателю прийти к
универсальной обители, которая располагается за гранью множества языков, и в то же
время подняться от orbis sensualis к orbis
intellectualis, или к единому видению реальности. Поэтому в течение XVI и XVII
века в поисках универсального знания искусство памяти неразрывно связывало себя
с искусствами магии, физиогномики, хиромантии и прочих оккультных наук. Практики Искусства Памяти исследовали тайную
сеть аналогий, знаков и соответствий, которые, как они считали, связывали между
собой различные уровни реальности. Законы
соответствий Аристотеля, использовавшиеся
для составления образов, были замещены
соответствиями, основывающимися на этих
сокрытых отношениях, которые составляют
магический аспект данной практики и способствуют процессу запоминания. В работах
французских мастеров Пьера Морестеля
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
80
(Pierre Morestel), Лазаря Мейсонье (Lazare
Meyssonier) и Жана Бело, например, искусство памяти являлось частью магического
и каббалистического видения мира, и включало в себя различные практики дивинации.
Ученый иезуит Афанасий Кирхер использовал ars combinatoria в сложной философской
конструкции, в которой метафизическая концепция соответствий была соединена с вольным экспериментированием над различными
изобретательными механизмами. Мысленные
процессы, которые описывает Кирхер, новые «алфавиты», которые он создал, а также
сложные схемы и великолепные иллюстрации, которые сопровождают его тексты,
были созданы для того, чтобы отражать – и
делать зримым – божественный порядок,
который управляет всей реальностью.
Несколькими десятилетиями ранее,
в период между 1621 и 1627 годом, в Германии появились объемные работы английского философа Роберта Фладда. Ученый
апологет Розенкрейцеров, он оказал глубокое
влияние на герметизм, неоплатонизм и возрождение Каббалы. Искусство памяти было
описано им среди искусств дивинации в одном из своих томов, в котором он описывает
бесчисленные и таинственные соответствия,
которые имеются между микрокосмом и
макрокосмом, между вселенной и человеком.
Таким образом, с XVI по XVII век
искусство памяти, с одной стороны, совершает свое триумфальное шествие, и, с
другой стороны, терпит свое крушение. Энциклопедические мечты, связанные с искусством памяти, которые привязаны к единой
концепции мира и знания, рассыпаются,
когда терпят свое крушение старинные
мифы, соотношения между миром и вещами
вновь становится вопросом дискуссионным,
а различные искусства и науки развиваются, отделяются и становятся специализированными. Кроме того, в течение этого периода, в конце XVI-го столетия, «Чудесная
комната» (нем. Wunderkammer) (коллекция,
которая была подобна зеркалу космоса,
naturalia (природные процессы), mirabilia
(чудес), artificialia (художеств), творений
человека и его фантазии, а также творения
природы) была замещена картинными галереями, коллекциями древностей и музеями
различных естественных наук. Театр мира
разрушался шаг за шагом: театр памяти
более не был способен к тому, чтобы объединить в себе все, что относится к нему, и
представить все присущие ему явления.
Статья из «Словаря Гнозиса и Западного
Эзотеризма»
перевод © Eric Midnight для Teurgia.Org,
2012 год
81
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Искусство Памяти Раймонда Луллия:
Система Памяти или Прото-логика
Оригинальный материал расположен на сайте www.kelty.org
Мы ознакомились с двумя взглядами
на «Искусство» Раймонда Луллия. Похоже, что оба автора - и Фрэнсис Йейтс, и
Умберто Эко, - согласны с тем, что оно не
является ни системой памяти, ни логикой.
Йейтс аргументирует свое мнение тем, что в
Искусстве Луллия не используются образы.
Эко строит свое возражение на основании
отсутствия «настоящеей» логической системы. Как же так?
Искусство Луллия базируется на системе, посредством которой возможно формулировать множество теологических вопросов
и ответов. В нем используются символы,
алфавит, обозначающий различные вещи, и
потому кажется сходным с символической
логикой. Сами буквы не наделены каким-либо значением, однако они выступают в роли
определенных понятий, взятых из теологии
и логики, которые и обозначают.
С другой стороны, Искусство обладает своего рода гибкостью, которая не была
присуща Аристотелевской логике: та логика
является словесной, она требует от оратора
«вручную» подготавливать каждый из аргументов. Кроме того, логика Аристотеля является синтаксической, а не семантической;
то есть сказать, что «Все собаки - кошки;
я - собака, следовательно, я - кошка», - возможно, но хотя утверждение является логичным, само заявление является ложным.
Логика Луллия опирается на семантику.
Даже если и возможно сказать, что «Жадность - Благо» используя данную систему,
использующий ее должен знать, что данное
заявление – ложное, и исключить его.
Область применения системы Луллия, в первую очередь, заключается в обучении других людей сложной христианской
теологии. Преобразования в этой системе
совершаются весьма просто - путем использования машины, с помощью которой и
подбираются соответствия.
Таким образом, Искусство является в
некотором роде одновременно и системой па-
Изображение «Лестницы восхождения и нисхождения» из книги Раймонда Луллия «Liber de
ascensu et descensu intellectus», Валенция, 1512
(стр. 41).
мяти, и логикой. Подобно театру Камилло,
оно «содержит в себе» всё касательно теологии, все необходимые аргументы для «доказательства» того, что христианство является
единственной истинной религией. Подобно
логике, Искусство осуществляет эти задачи посредством перестановки и комбинации
символов. На самом деле оно гораздо ближе
к тому, что мы называем логической схемой, чем диаграммы Венна или цепи Маркова. Искусство Луллия делает возможным
«механизацию мышления».
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
82
Раймонд Луллий с лестницами, из «Карлсруэских миниатюр» (стр. 41).
Как работает Искусство Раймонда Луллия.
Существует несколько вариантов, названных в целом «Ars magna».
Полностью систему иногда называют
ars generalis ultima.
Первая версия, значительно более
сложная, называлась ars demonstrativa.
Более поздняя версия, была радикально сокращена, когда стало ясно, что
мало кто может ее понять. Она была названа ars Brevis.
«Ars Brevis» состоит из четырех
фигур и алфавита. Каждая фигура обладает
собственной функцией:
• Первая Фигура A подводит нас к
тому, что Луллий называет «достоинствами».
Достоинства взяты непосредственно из Схоластической Логики, в особенности у Иоанна Скота Эриугены; они во многом схожи с
базовыми элементами или аксиомами теологии. По соединенным линиям становится
возможным произвести перестановки всех
достоинств (за исключением совпадающих).
• Второй рисунок T - по сути своей
представляет 3 накладывающихся друг на
друга треугольника, каждый из которых
имеет подвиды, связанные непосредственно с
ним (1: различие, соответствие, противоречие;
2: начало, середина, конец; и 3: важнейший,
равный, несущественный).
• Третья фигура - таблица комбинаций первой фигуры.
• Четвертая иллюстрация фактически
является подвижной, она учитывает перестановки из всех букв в третьей группе.
• В дополнение к фигурам есть 18
принципов, которые должны быть выучены наизусть, для того, чтобы можно было
управлять устройством.
• Для того, чтобы этот механизм
можно было использовать для ответа на вопросы, существует еще девять вопросов.
• Наконец, есть три группы по девять: Объектов, достоинств и недостатков,
которые также используются при задавании
вопросов.
83
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
«Ars Brevis», первая фигура. Из Эскориальского манускрипта, Ms f-iv-12, fol. 3.
84
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
«Ars Brevis», Вторая фигура. Из Эскориальского манускрипта, Ms f-iv-12, fol. 4.
85
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
«Ars Brevis», Третья фигура. Из Эскориальского манускрипта, Ms f-iv-12, fol. 6.
86
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
«Ars Brevis», Четвертая фигура. Из Эскориальского манускрипта, Ms f-iv-12, fol. 7.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
87
Таблица по Искусству Памяти Раймонда Луллия
* или длительность
Вот версия фигуры A, которую проще будет разобрать:
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
88
А также иные версии фигур 3, 4, 5:
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
89
Ars Descriptiva является более сложной системой, в нее входят 23 буквы алфавита и 9 фигур.
Далее будут представлены также
иные версии уже размещенных в данной
статье фигур. Итак:
Первые пять фигур:
«Ars Demonstrativa», Фигуры A S T V X Y Z. Венеция, Марчианская библиотека, vi
200, fol. 3v.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
90
Другие фигуры:
«Ars Demonstrativa», Фигуры Теологии, Философии и Закона, а также Элементарная и Демонстративная Фигуры. Венеция, Марчианская библиотека, vi 200, fol. 4r.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
91
Таблица:
Таблица 4. Алфавит из Ars Demonstrativa
Примечание:
Цвета для X, Y, Z основаны на
тексте «Introductorium Artis demonstrativae»
(MOG III, 61 = Int. ii, 7). Однако в тексте
они не используются. Они используются в
трех фигурах в рис. XII, и похоже, основаны на произвольном выборе иллюстратора.
*
Для букв D, H, M под фигурой S
см. Пролог №3 ниже.
** Номера были введены только
лишь для обозначения парных концепций (1
с 1 и т.д.).
Оригинальный материал расположен на сайте www.kelty.org
Перевод © Fiona Addams, для Teurgia.Org,
2012 год
Редактура © Eric Midnight
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
92
Искусство Памяти:
способ запоминания Евангелий
Неизвестный автор
Перевод с латыни: Джеймс У. Хэлпорн
Примерно в 1470 году в Южной
Германии, вероятно в баварском монастыре, было выпущено небольшое ксилографическое издание, названное в современных
описаниях «Ars memorandi» (лат. Искусство
Памяти). Название этого анонимного текста
было дано по первым его словам. Книга,
с ее кратким текстом и диаграммами на
титульных листах, вероятно, была предназначена, для того, чтобы помочь клирику,
или заинтересованному мирянину запомнить
содержание каждой главы Четвероевангелия. Ксилографические книги, появившиеся
в Нидерландах и Германии в пятнадцатом
и начале шестнадцатого века, развивались
наравне с ранними печатными книгами. В
ксилографических книгах и изображения и
текст были вырезаны на деревянных блоках и напечатаны на бумаге. В отличие от
обычных иллюстрированных книг, где текст
сопровождается изображениями, текст ксилографических книг не более чем комментирует или поясняет изображения. Наиболее
распространенными ксилографическими
книгами являются «Biblia pauperum» (Библия Бедных; иллюстрированные сцены от
Библии), Апокалипсис (Книга Откровения),
и «Ars moriendi» («Искусство Смерти», или,
менее буквально, «Как Умереть Должным
образом»).
«Ars memorandi» (лат. Искусство Памяти) – небольшой том без титульного листа или выходных данных. Страницы напечатаны только на одной стороне, в связи с
чем пустые страницы разделяют пятнадцать
пар текста и относящиеся к ним изображения. В некоторых копиях работы, чистые
страницы были склеены, для того чтобы
последовательность текста и иллюстраций не
прерывалась.
Первая новая версия, отредактированная
Георгом Зимлером, появилась в 1502 в двух
выпусках, напечатанных в Пфорцхайме
Томасом Аншельмом (fl. 1485–1523). Текст
Зимлера начинается следующим образом:
«Hexastichon Sebastiani Brant in emorabiles
Euangelistarum figuras» (лат. «Шестистишия Себастьяна Бранта для запоминания
образов Евангелистов»). В этом томе Зимлер формирует новый вид книги — уже
не чисто ксилографическую. Взяв за основу иллюстрации ксилографий, он привнес
вступительные стихи Себастьяна Бранта,
Йодокуса Галлуса и Георгиуса Релмизиуса Анипимиуса (второе имя - анаграмма
Зимлера), которые поясняют дидактические
назначение этой книги как помощь в запоминании текстов Евангелия. Прозаическое предисловие Зимлера предоставляет
читателю общие положения, со ссылкой
на «Rhetorica ad Herennium» о том, как
память должна обучаться. Зимлер сократил краткие обзоры глав ксилографической
книги и немного изменил их. В то же время он ввел метрический обзор глав Евангелия, который был им взят из «Roseum
memoriale» Питера Розенхайма (c. 1380–
1433), настоятеля Монастыря в Мельке,
- книги, написанной приблизительно в 1430
и также предназначенной для запечатления
содержания глав Евангелия в умах читателей. В «Roseum memoriale» к каждой главе
Священного Писания приводится латинское
двустишие. «Эпилог» (как его называют в
тексте), который предшествует этим двустишиям, предлагает другой набор двустиший
в качестве средства расположения текста.
Текст двустиший Евангелия отличается от
приведенной версии 1502 г., опубликованной
Аншельмом, лишь незначительными деталями.
Популярность этой ксилографической книги привела к ее копированию и
расширению в более поздних выпусках, в
которых стали комбинировать иллюстрации
с деревянных блоков и набранный текст.
В книге Зимлера напечатанный текст
и изображения заново вырезанных блоков
расположены друг напротив друга. Пятнадцать иллюстрированных блоков в этом
издании более сложны и детальны, чем те,
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
93
что приводились ранее, в полностью ксилографической книге. Маловероятно, что
сам Аншельм был вовлечен в повторное
вырезание почти тридцатилетних блоков
баварского «Ars memorandi» (лат. Искусство Памяти). Они являются созданием
художника, нанятым Аншельмом в Пфорцхайме, и известным как «Master of the
PforzheimWorkshop».
Об изображениях
Рисунки, сделанные Коллином Маккинни для этого перевода, основаны на
копии из Библиотеки Пирпонта Моргана,
NewYork PML 272 (используемой с разрешения Библиотеки Пирпонта Моргана).
Схемы оригиналов были восстановлены,
их латинские названия переведены на английский язык и перемещены с середины
изображения к верхнему краю, а числа,
выполненные в готическом стиле, представлены современным шрифтом. Хотя методы
воспроизведения в памяти оригинала каждой фигуры достаточно многообразны, мы
включили один (Четвертого Образа Луки) в
качестве примера. Читателям предлагается
изучить каждое изображение относительно
краткого изложения глав, сопровождающего
их, чтобы определить для себя соответствия
– таким методом, которым бы воспользовался средневековый священник. Иногда
изображения относятся непосредственно к
вещам, упомянутым в главе; иногда они
воплощают основные теологические темы;
иногда - служат визуальной игрой слов на
некоторых ключевых словах в главе. Читателю также рекомендуется определить для
себя то, в какой последовательности расположены изображения в каждом элементе
рисунка. Для тех, кто оказался озадачен,
после перевода в качестве приложения был
представлен современный справочник по иллюстрациям. Следует отметить, что подобного руководства не было ни в оригинальной
работе, ни в любой другой из ее средневековых версий или версий Реформации.
Источник :
Переведено с «Ars memorandi»,
текста из Библиотеки Конгресса, Вашингтон D.C., Incunable X.A88 (Rosenwald
Collection).
Дополнительное чтение:
Ars Memorandi: A Facsimile of the
Text and Woodcuts printed by Thomas
Anshelm at Pforzheim in 1502. Cambridge,
Mass.: Houghton Library, Harvard University Department of Printing and Graphic
Arts, 1981.
Bolzoni, Lina. ‘‘The Play of Images.
The Art of Memory from Its Origins to the
Seventeenth Century.’’ In The Enchanted
Loom: Chapters in the History of Neuroscience, ed. Pietro Corsi. New York: Oxford
University Press, 1991. 14–65.
Driver, Martha W. ‘‘The Image
Redux: Pictures in Block-Books and What
Becomes of Them.’’ In Blockbucher des
Mittelalters: Bilderfolgen als Lektьre, ed.
Cornelia Schneider, Sabine Mertens, et al.
Gutenberg Museum, Mainz. Mainz: Philipp
von Zabern, 1991. 341–52.
Hagelstange, Alfred. ‘‘Die Holzschnitte des Rationarium Evangelistarum.’’
Zeitschrift fur Bьcherfreunde 9 (1905–6):
1–21.
Hind, Arthur M. An Introduction to a
History of theWoodcut. New York: Dover,
1963. 254, 256.
Massing, Jean Michel. ‘‘From Manuscript to Engravings: Late Medieval
Mnemonic Bibles.’’ In Ars memorativa:
Zur kulturgeschichtlichen Bedeutung der
Gedдchtniskunst, 1400–1750, ed. Jцrg Jochen
Berns and Wolfgang Neuber. Tubingen:
Max Niemeyer, 1993. 101–15.
Schreiber,Wilhelm Ludwig. Manuel
de l’amateur de la gravure sur bois et sur
metal au XVe siиcle. 8 vols. in 9. Berlin:
A Cohn, 1881–1911. For the ars memorandi
blockbooks, see vol. 4: 134 ff.
Thoma, Franz X. ‘‘Die Beziehungen
des Petrus von Rosenheim zu den Xylographa der Ars memorandi und zu den
Frьhdrucken des Rationarium Evangelistarum.’’
Zentralblatt fьr Bibliothekswesen 46
(1929): 533–46.
— Джеймс У. Хэлпорн
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
94
Известный метод использования образов Евангелистов, приведенный далее,
работает через визуальные изображения для
локусов, которые внимательный читатель
может прилежно изучить и исследовать, так,
чтобы позже испытать их на практике.
2. Был брак в Кане Галилейской, и,
как Христос опрокинул столы меновщиков
денег.
3. Между фарисеями был некто, именем Никодим
4. Как Иисус спросил у самарянки
пить у колодца Иакова и наставления.
Евангелие от Иоанна
включает в себя двадцать одну главу.
Первый образ Евангелия от Иоанна
1. В начале было Слово, о вечности
Слова и о Троице.
5. У Овечьих [ворот] купальня, называемая по-еврейски Вифезда, где Иисус
сказал больному «возьми постель твою и
ходи».
6. О кормлении пятью хлебами и двумя рыбами и о Евхаристии.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
95
Второй образ Евангелия от Иоанна
7. О Празднике, или поставлении кущей в Иерусалиме, где Иисус сказал «Вы
пойдите на праздник сей», «Кто жаждет» и
т.д.
8. О женщине, взятой в прелюбодеянии; «Я - свет миру» и т.д.
9. О человеке, слепом от рождения,
которого Христос содеял зрячим, и т.д.
10. О Пастыре Добром во всех отношениях, и т.д.
11. О воскрешении Лазаря из гроба.
12. О Марии Магдалене, помазавшей
ноги Иисуса.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
96
Третий образ Евангелия от Иоанна
13. Как перед днем Пасхи Иисус
умыл ноги учеников.
14. «Да не смущается сердце ваше
и да не устрашается» и говорит Он многие
слова утешения.
17. Иисус молится Своему Отцу
«Отче! пришел час, прославь Сына Твоего».
18. Иисус вышел дальше за поток
Кедрон, и т. д.
19. Тогда Пилат взял Иисуса и велел
бить Его, и т. д.
15. «Я есмь истинная виноградная
лоза» и «Вы – ветви».
20. «В первый же [день] недели», о
Марии Магдалине, других, и т. д.
16. «Сие сказал Я вам, чтобы вы не
соблазнились. Изгонят вас из синагог».
21. О явлении Иисуса после его воскрешения.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
97
Евангелие от Матфея
3. О Крещении Иоанна и Крещении
Христа, и т. д.
имеет двадцать восемь глав.
4. Об искушении Христа в пустыне
диаволом.
Первый образ Евангелия от Матфея
1. Родословие Иисуса Христа, Сына
Давидова. И как Ангел Господень явился
утешить Иосифа во сне, и т. д.
2. О приходе волхвов с дарами, и так
далее.
5. Увидев народ, Иисус взошел на
гору. О восьми блаженствах.
6. О том, как должно человеку давать милостыню и как молиться, и т. д. О
птицах небесных, что ни сеют, ни жнут, ни
собирают в житницы и т.д.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
98
Второй образ Евангелия от Матфея
7. «Не судите», и т. д. О тесных вратах, ведущих в жизнь, и о бревне в глазу
своем.
8. О слуге сотника, которого Иисус
вылечил и о великом волнении на море,
которое Иисус успокоил.
9. О призвании Матфея и о парализо-
ванном, которого Иисус исцелил, и т.д.
10. О призвании учеников. И Он дает
им власть связывать и разрешать.
11. О приуготовлении Иоанна Крестителя, и о том, как Он учит, как занять Его
иго.
12. Об изгнании беса. И о том, как
ученики сорвали колосья.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
99
Третий образ Евангелия от Матфея
13. Иисус говорит притчами о семени
и сеятеле.
14. Об Усекновении главы Иоанна и
кормлении пятью хлебами.
15. О неумытых руках и о Хананеянке, чью дочь Иисус исцелил.
16. О знамении Ионы пророка и о
прекословии Петра, и т.д. «Ты - Петр, и на
сем камне Я создам Церковь Мою»
17. Взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, и т. д. И преобразился пред ними:
18. О чаде, которого Иисус поставил
посреди них, и т.д. И Он учит прощать
седмижды семьдесят раз.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
100
Четвертый образ Евангелия от Матфея
19. О брачном союзе. И о наибольшей
заповеди в законе и т. д.
20. О наемных работниках в винограднике. О сыновьях Зеведеевых.
21. О молодом осле и ослице. О пении
детей «Осанна Сыну Давидову»
22. О брачном пире, который приготовил человек. И о подати кесарю.
23. Книжники и фарисеи на Моисеевом седалище.
т. д.
24. Знамения солнца, луны и звезд, и
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
101
Пятый образ Евангелия от Матфея
25. О десяти девах, и том как Царство Небесное подобно десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху и невесте.
26. «Вы знаете, что через два дня
будет Пасха,» и праздник иудеев.
27. Когда наступило утро, Иудеи имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его
смерти
28. О рассвете первого дня недели. О
воскресении Христа, и т. д.
Из книги «Средневековое Искусство Памяти: Антология текстов и изображений»
«Ars Memorandi» (ок. 1470), fol. 30r. Библиотека Пирпонта Моргана, Нью-Йорк, PML
272.
Фото: Joseph Zehavi.
Перевод © Fiona Addams для Teurgia.Org,
2012 год
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
102
Магнетизм
Теория силы воли
из книги Артура Уэйта
«Тайны Магии: Обзор сочинений Элифаса Леви»
созидаем.
Дурные
средства
невозможно
оправдать
добрыми
намерениями;
когда мы
обуздываем
стремление
к дурным
средствам, то
становимся
на путь
исправления,
искореняя их
прежде, чем
совершим их.
Аксиома 1
Ничто не в
силах противостоять
воле человека, если
он знает, что есть
истина, и воля его
устремлена к благу.
Аксиома 2
Иметь злую
волю - значит
желать смерти.
Извращенная
воля есть начало
саморазрушения.
Аксиома 3
Аксиома 5
Стремление к
благу с помощью
насилия есть злая
воля, ибо насилие
порождает хаос, а
хаос порождает зло.
Чтобы
заслужить
постоянное
право владеть
собой, к тому
следует долго
и терпеливо
прикладывать
свою волю.
Аксиома 4
Мы способны и обязаны
принимать зло как средство достижения
блага, однако мы никогда не должны
желать его или претворять его в жизнь,
в противном случае одной рукой мы
будем разрушать то, что другой рукой
Аксиома 6
Положить жизнь свою на желание
невозможного – значит отречься от
жизни и принять смерть вечную.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
103
Аксиома 7
Воля крепнет лишь в том случае,
если с ее помощью преодолевается
множество препятствий. Именно поэтому
Христос восхваляет нужду и страдания.
Аксиома 8
Посвящение воли своей
бессмыслице осуждается вечным умом.
Аксиома 9
Воля праведного человека есть
воля Самого Господа Бога, - таков закон
природы.
Аксиома 10
Разум воспринимает с помощью
воли. Здоровая воля залог меткого
попадания. Бог сказал: «Да будет свет!
», и стал свет. Воля говорит: «Пусть
мир будет таким, каким я желаю!», и
разум впитывает то, что утверждает
воля. Таково значение слова «Аминь»,
которое подкрепляет действия веры.
Аксиома 11
Когда мы порождаем иллюзии,
то наделяем жизнью вампиров, и нам
приходится подпитывать эти кошмарные
отродья собственной кровью и жизненной
силой, нашим пониманием и разумом, и
мы никогда не сможем насытить их до
конца.
Аксиома 12
Утверждение доброй воли - это
созидание; утверждение злой воли - это
разрушение.
Аксиома 13
Свет - это электрическое пламя,
которое может снизойти на человека
в зависимости от того, к чему
предрасположена его воля; он озаряет
тех, кто знает, как правильно его
использовать, и избегает тех, кто им
злоупотребляет.
Аксиома 14
Царство вселенной есть царство
света.
Аксиома 15
Великие умы с неуравновешенной
волей сродни кометам, которые есть
ничто иное, как неудавшиеся солнца.
Аксиома 16
Ничего не делать - это так же
губительно, как и совершать зло,
однако это даже еще более малодушно.
Ибо лень есть самый непростительный
из смертных грехов.
Аксиома 17
Страдание есть труд. Кто в
смирении переносит страдания, тот
действительно развивается духовно.
Те, кто страдает, живут намного
более верно, чем те, кто вообще не
подвергается никаким испытаниям.
Аксиома 18
Добровольная смерть и
самопожертвование - это не
самоубийство, но апофеоз свободы воли.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
104
Аксиома 19
Страх есть леность воли. Поэтому
общественное мнение клеймит трусов.
Аксиома 20
Железную цепь разорвать проще,
нежели цепь из цветов.
Аксиома 21
Избавься от страха пред львом,
и лев начнёт бояться тебя. Говорите
страданию: «Я хочу, чтобы ты
стало наслаждением», и оно станет
таковым; однако будет оно не просто
наслаждением, но благословением.
Аксиома 22
Прежде, чем определить, счастлив
человек или нет, следует выяснить, к
чему предрасположена его воля. Тиберий
каждый день умирал на Капри, в
то время как Иисус доказал своё
бессмертие, и даже Свою божественность,
пребывая на Голгофе на Кресте.
из книги Артура Уэйта «Тайны Магии:
Обзор сочинений Элифаса Леви»
Перевод © Shema Izrael, для Teurgia.
Org, 2013 год
редактура © Eric Midnight
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
105
Могущество мысли
в повседневной деловой жизни
Уильям Уокер Аткинсон
Перевод с английского
От автора.
Я нахожу вполне справедливым
упомянуть о том, что настоящее
произведение составлено мною несколько
поспешно из заметок, которыми я
обыкновенно пользовался при моих лекциях,
а потому я прошу рассматривать его как
сокращенный конспект моего изложения.
Как здесь, так и там исключительною
целью было ознакомить учеников с теми
положениями, посредством которых они
могут развить в себе и умело применить
находящуюся в них могучую силу личного
магнетизма и психического влияния. И
для этой цели мне пришлось пожертвовать
красотою стиля.
Я имел сильное желание сообщить
нечто и решил – скоро, ясно и просто,
без стилистических красок, приступить к
исполнению моей задачи.
При изложении моих мыслей могли
получиться некоторые шероховатости стиля,
но не посетует на меня за это читатель, так
как главная цель не дала мне возможности
следить за стилистической правильностью.
Считаясь с этим, я подвергаю
это произведение вашей благосклонной
критике. Вполне сознавая его недостатки,
я думаю, однако, что оно может
принести несомненную пользу многим, в
особенности тем, которые хотят устранить
неблагоприятные обстоятельства; я
надеюсь, что оно проложит путь к
лучшему будущему. Я чувствую, что это
произведение устранит в душе многих и
многих людей ту боязливую мысль, которая
выражается словом «не могу», и заменить
его более могучим словом «я хочу», «я
могу». Я уверен, что оно должно выполнить
эту задачу, так как этот труд содержит в
себе зерно могучей истины.
Урок I
Предисловие.
Многие писатели, разбиравшие
настоящий вопрос, старались, с одной
стороны, доказать, что личный магнетизм
действительно существует, с другой же
стороны, - что этот магнетизм может
всего лучше объяснить положения их
излюбленных теорий. Находились и такие,
которые приписывали силу подчинять
своему влиянию других людей –
вегетарианскому питанию, упуская при этом
совершенно из виду то обстоятельство, что
некоторые лица, наиболее «магнетически»
одаренные, превратили свой желудок в, так
сказать, «настоящее кладбище». Другие же
утверждают, что тайну этой силы следует
искать в правильной жизни и воздержании
от половых излишеств, совершенно не
принимая в расчет, что большинство
«магнетических» личностей ничуть не
прочь воспользоваться всевозможными
удовольствиями, которые присущи менее
магнетическим лицам.
Некоторые думают, что окружающий
нас воздух содержит в себе эту силу,
и что поэтому глубокие вдыхания его
позволяют нам как бы впитывать в себя
большое количество этой жизненной энергии,
так что мы уподобляемся в этом случае
аккумулятору, как бы «заряжая себя» этой
силой.
Высказываются и другие
предположения по этому поводу, и
каждый писавший об этом предлагает
свою собственную теорию, считая ее
исключительно верной.
Я далек от такой исключительности:
хотя я и не вегетарианец, но не осуждаю
приверженцев этой теории; не будучи
монахом, я все же таки признаю хорошие
стороны в учении о воздержании от
всяких излишеств и вполне отдаю должное
106
и целомудрию, но ни в коем случае не
согласен с теорией, по который мы, будто
бы, черпаем «магнетическую силу» из
атмосферного воздуха. Хотя я и являюсь
последователем учения о «глубоком
вдыхании», признавая, что оно укрепляет
наш организм, но из этого еще не следует
ничего, чтобы утверждать, будто практика
«глубоких вдыханий» может способствовать
созданию
состояния,
известного
под названием
«личного
магнетизма».
Как
приобретается
эта способность,
- это вопрос,
мало еще
разработанный.
Писавшие
об этом учат
не многому,
и ценные
наследования
в этой области
принадлежат
не писателямтеоретикам,
но немногим
серьезно работавшим практическим
деятелям, которые путем многочисленных
опытов осветили, наконец, насколько
было возможно, эту таинственную силу,
называемую нами «личным магнетизмом».
Автор предлагаемого исследования
посвятил многие годы изучению
изумительных явлений в этой области.
В приведенных ниже уроках изложены
результаты опытов как самого автора, так
и его сотрудников, по интересующему нас
вопросу. Здесь, как увидит изучающий,
воспроизведены строго доказанные факты
и вытекающие из них следствия должны
служить руководством к уяснению и
практическому применению добытых нами
данных и к удовлетворению разнообразных
требований и запросов повседневной жизни.
По нашему мнению, совершенно
излишне приводить подробные
доказательства существования чудесной
силы, о которой идет речь. Хотя у
некоторых лиц она и остается без
применения, у других же она уже развита,
но каждым из нас она может быть
использована во многих и различных
случаях. За неимением более подходящего
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
названия, мы, как уже было упомянуто,
называем эту силу «личным магнетизмом».
Доказывать существование этой
силы было бы такой же нелепостью, как и
желание убедить, что магнит притягивает
иголку, что X-лучи проникают тело человека или иную еще более плотную материальную оболочку; что посредством электричества можно
передавать известия на большие
расстояния, а
также можно
телеграфировать
при помощи
света или
беспроволочного
телефона.
Каждый
образованный
человек знает,
что эти явления
действительно
существуют
и, конечно, не
будет требовать,
чтобы ему это
доказывали.
Если он интересуется ими, то,
может быть, пожелает знать, как утилизировать их для своей личной пользы.
Точно также давно уже известно и
о существовании «личного магнетизма», и
интересующийся им, естественно, хотел бы
узнать те средства, при помощи которых
было бы возможно пробудить эту нередко
дремлющую в нас силу, развить ее и
разумным образом использовать.
Имея это в виду, я попытаюсь дать
указания в том, как достигнуть желаемых
практических результатов в этой области
явлений, предоставляя изучающему
полную свободу в выработке для себя
соответствующего теоретического метода
изучения, так как я далек от желания
навязывать другим личное свое мнение об
этом предмете, хотя и позволю себе вкратце
представить его в последующем изложении.
Так как результаты произведенных
опытов ни в каком случае не зависят от
индивидуальной формы веры в правдивость
той или другой теории, то каждому должна
быть предоставлена полная свобода принять
или отвергнуть ее. Многие пришли к
убеждению, что можно вовсе обойтись
без выяснения настоящей причины
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
107
наблюдаемых явлений, довольствуясь лишь
полученными результатами.
Подобно им, и я покидаю
область теории и, вступая в сферу
практических соображений, постараюсь
познакомить изучающего с развитием этой
могущественной силы и показать ему, как
он сам может воспользоваться добытыми
уже поразительными результатами; быть
может, этим мне удастся побудить его
к дальнейшей самостоятельной работе в
этой области, для чего ему предварительно
придется освободиться от всевозможных
суеверий, таинственности и не принимать
ничего на веру, что не имеет силы
доказательности.
В нижеследующем уроке мы
постараемся выяснить характер силы,
называемой «личным магнетизмом».
Урок II
Характер силы
Под общепринятым словом «личный
магнетизм» большинство понимает как
бы ток, исходящий от магнетического
индивидуума и притягивающий других
лиц, находящихся в сфере действия его
магнетической силы. Это положение хотя
и не совсем справедливо, но, тем не менее,
содержит в себе некоторую долю истины.
В действительности же, хотя и существует
исходящий от человека притягивающий
ток, но он не магнетической природы, т.е.
той, которая тесно связана с понятием о
магните и электричестве. Магнетический
ток человека по своему действию имеет,
правда, известное сходство с магнитным и
электрическим током, но по происхождению
и характеру своему он не имеет с ними
ничего общего.
Личный магнетизм представляет
собою очень нежный ток Ментализма,
т.е. мысленных волн, или колебаний
мысли, исходящий из человеческого
мозга. Каждая наша отдельная мысль
является более или менее могучей силой,
действие которой находится в известной
зависимости от причины ее возникновения.
Если мы представим себе, что этот ток,
распространяющийся подобно световому
лучу и оказывающий влияние на мысли
даже далеко находящихся людей, как
об этом свидетельствуют многие факты,
то сильная и настойчивая мысль окажет
желательное воздействие на мозг данного
субъекта, несмотря на встречающиеся
препятствия; слабая же мысль не будет в
состоянии воздействовать на мозг субъекта
даже со слабою волей, хотя бы и на очень
коротком расстоянии. Но, несмотря на
высказанные нами положения, мы всетаки должны признать тот факт, что сумма
мыслей, хотя и невысокого напряжения,
направленных на одну и ту же точку,
могут дать более благоприятный результат,
чем тот, который мог бы получиться от
одиночной, хотя и более сильной мысленной
волны. Здесь мы имеем дело с физическим
законом, формулируемым народною
поговоркой о том, что «и вода долбит
камень».
Мы все подвергаемся влиянию
мыслей окружающих нас людей в гораздо
большей мере, чем это предполагаем.
Заметьте: я не говорю о влиянии мнений
окружающих, но – их мыслей. Один из
писателей выразил свою мысль следующим
оригинальным определением: «мысли
есть нечто существенное». Действительно,
это правда, так как они проявляют
необыкновенную силу действия. Это
нужно иметь всегда в виду, чтобы не
подпасть под влияние таинственной,
могучей силы, характера которой мы
почти не знаем и существование которой
многими отрицается. С другой стороны,
зная условия возникновения этой силы,
мы можем овладеть ею и принять ее как
орудие нашего воздействия в желательном
направлении.
Каждая мысль, сильная или
слабая, дурная или хорошая, здоровая
или больная - своим возникновением
вызывает волнообразные колебания эфира,
действующие в различной степени на лиц,
соприкасающихся с нами. Мысленные
волны можно сравнить с теми кругами,
которые образуются на поверхности воды от
брошенного камня от центра к периферии.
Сила мысли всего более обнаружится там,
куда преимущественно направит ее воля
отправляющего индивидуума.
Наши мысли подчиняют своему
влиянию не только других, но и нас самих,
и даже на очень продолжительное время.
Мы делаемся теми, какими хотим быть, как
это нам и подтверждает священное писание,
что «человек есть то, что он мыслит в своем
внутреннем существе». Индивидуальность
каждого человека есть создание его
творческой мысли. Всякий знает, как легко
108
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
является дурное или хорошее настроение,
но нам еще не всегда ясно, что равномерно
направленная на один и тот же предмет
мысль не только отражается на характере
человека, но проявляется также и в его
наружности. Этот факт подтверждается в
разнообразной форме социальной жизни;
так, например, на человеке отражается его
профессия, влияющая на его характер,
образ мыслей и пр. Все это известно
каждому внимательному наблюдателю,
но что же за причина этого явления?
Причина этому есть не что иное, как
наша мыслительная деятельность. Когда
вы меняете вашу
профессию, то вместе
с этой переменой
меняется также и
ваш характер и
ваши мысли, что
отражается на
внешности.
Человек,
думающий о
проявлении силы,
об энергии, также
обнаружит ее и в
своих действиях;
думающий о
мужестве –
становится храбрым.
Человек, который
мысленно говорит
себе: «я могу, я
хочу» - достигнет
желаемого. Кто
же думает: «я не могу» - конечно,
ничего не достигнет, в чем каждый из
нас может убедиться личным опытом.
Спрашивается, в чем же заключается
тайна таких действий, различных по своим
последствиям? Она кроется в мыслях, в
обыкновенном повседневном мышлении,
и ни в чем другом. Конечно, за мыслью
может следовать действие. Но почему
и при каких именно обстоятельствах?
Действие есть только результат сильного
мышления. Следовательно, нужно лишь
сосредоточенно думать, остальное придет
само собою. Мышление, следовательно, есть
наиважнейшая потребность в мире. Если
в настоящее время кто-либо не признает
этого, то тот после вдумчивого и серьезного
обсуждения указываемых нами фактов, без
сомнения, придет к этому выводу. Конечно,
могут сказать, что в этом нет ничего нового
и все это давным-давно известно, и всякий
знает, что значит «принимать решение», и
на это я позволю себе ответить ему: «почему
же вы до сего времени не реализовали
этой мысли и почему не предприняли
ничего активного?» - я отвечу вам, почему вы думали: «я не могу» - вместо того,
чтобы думать «я могу». Я же имею в виду
превратить это бессильное «я не могу»
в могущественное «я могу» и еще более
решительное «я хочу». Для такого-то рода
людей я и написал это сочинение.
Быть может, вы полагали, что я
прочту вам специальный подробный реферат
о чем-либо таинственном и заоблачном?
Вы, может быть, надеялись услышать
от меня о новом и
наилучшем способе
магнетизирования?
Или о способах,
как зажечь концами
пальцев газ или
«притягивать» к
себе других, подобно
магниту?
Нет! Но я только
намерен показать
вам, как вы можете
создать внутри
себя такую силу, с
которой магнетизм не
может соперничать, силу, которая сделает
из вас человека
высоких личных
качеств, силу,
которая пробудит
в вас ваше «я»,
силу, которая одарит вас способностями
свободно повелевать собой и другими и
всюду иметь успех. Я укажу вам способ,
благодаря которому вы можете приобрести
«личный магнетизм»; для этого вы серьезно
должны отнестись к делу и строго следовать
моему совету. Ваш труд не останется
без вознаграждения, и когда сила эта
развивается в вас, то вы ее не променяете
ни на какие сокровища мира...
Я вижу, что вы уже теперь
чувствуете себя гораздо сильнее. Не правда
ли? Мне никогда не приходилось говорить
более пяти минут со своими учениками,
будь они мужчины или женщины, о «я
могу и я хочу» и о достоинстве нашего
«я» без того, чтобы их плечи тотчас же
не выпрямлялись, голова не поднималась
кверху, дыхание не делалось бы более
глубоким и чтобы они не посмотрели
мне смело и прямо в глаза. Это и есть
«приведение мысли в действие». Поняли ли
109
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
вы мою цель?
Семя самосознания брошено, тотчас
же пустило корни и дает уже плоды. И
прежде, чем я закончу эту главу, я прошу
вас обратить все ваше внимание на второй
важный пункт, касающийся мышления,
а именно на свойство притяжения силы
мысли. Будьте же внимательны, так как
этот пункт чрезвычайно важен.
В моей попытке всестороннего
освещения вопроса я буду избегать
технических выражений и постараюсь
ознакомить вас с сущностью самым
простым способом.
Я утверждаю, что мысли
притягивают к себе подобные себе мысли:
хорошие – хорошие мысли, дурные же –
дурные мысли. Мысли воодушевляющие
и мысли внушающие сомнения не
составляют исключения из общего правила,
вызывая в нас соответственные состояния.
Это относится также к целому ряду
мыслей, самых разнообразных по своему
содержанию.
Запомните, что ваши мысли
притягивают соответствующие мысли
других людей, так как вследствие единения
мысли увеличивается и энергия.
Понятно ли вам это? – если вы
думаете о страхе, то вы воспримите все
мысли о страхе окружающей вас среды.
Чем больше вы будете об этом думать, тем
больший будет приток подобных мыслей. Но
стоит только подумать «я ничего не боюсь»,
и вы воспримите все ободряющие мысли.
Попробуйте последнее. Боязливые мысли
никто не должен удерживать в себе, так как
страх и его спутник – тоска – являются
причиной наибольших неудач, нищеты
и несчастья в мире. Страх, ненависть и
печаль есть источник всех дурных мыслей.
Позднее мы еще раз вернемся к этой
вопросу, теперь же я убедительно прошу
вас самым энергичным образом вырвать
с корнем все эти дурные плевелы, так
как целая масса еще других ядовитых
растений, как: сомнение, застенчивость,
недостаток самоуважения, ревность,
упрямство, недоброжелательность, зависть,
клевета, ненависть и другие болезненные
идеи одновременно возникают с этим. Не
думайте, что я хочу читать вам мораль.
Нет, но мне хорошо известно, что эти
вредные мысли являются нам помехой во
всех наших предприятиях. Вы признаете
это сами, если вы немного об этом
подумаете. Так сделайтесь же свободным
и дайте доступ потоку солнечных лучей,
радостных, светлых и счастливых мыслей
для уничтожения ядовитых микробов
сомнения, отчаяния и проч.
Если бы вы были моим самым
близким другом, и я на моем смертном одре
хотел бы дать вам мой последний благой
совет для вашего счастья, то я бы громко
закричал вам: «Оставьте навсегда мысли о
страхе и ненависти!»
Перепечатка и редактура © журнал
«Пламенеющая Звезда», 2013 г.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
110
Мистицизм
Седьмая молитва
Луи Клода де Сен-Мартена
Я предстою у храма Бога моего, и не
покину сие пристанище скромное нуждающихся, пока не получу хлеб свой насущный
от Отца жизни моей. Узри тайну хлеба сего!
Я вкусил его, и я прославлю его сладость
в народах грядущих. Присносущий Боже
всякой твари, обручившийся с плотию, дабы
явить Себя всем народам зримым и незримым, и Дух Его, пред коим всякое колено
преклоняется в небесах, на земле и в преисподней - таковы три бессмертные части,
составляющие сей хлеб насущных. Он множится непрестанно, так что число несчетное
существ, им кормящихся, не в силах будет
ни в кое время преуменьшить изобилия его.
Он взрастил во мне вечные ростки
жизни, и позволил им распространить в
венах моих сок священный изначального Источника Божьего. Четыре элемента,
составляющие его, рассеяли тьму и смятение хаоса в сердце моем; они вернули в
него Свет, живительный и святой; сила их
творческая превратила меня в существо
новое, и я стал хранителем и управителем
их священных символов и животворящих
знаков. Посему я, как ангел Его и слуга,
явил себя во всех сферах, дабы прославить
Его, избравшего человека; я осмотрел все
труды рук Его, и передал каждому из них
сии знаки и символы, коие запечатлел Он
на мне, дабы они могли быть переданы им
для утверждения свойств и сил, полученных
ими. Служение мое, однако, не ограничено
единственно работой над обычными трудами
Вечной Мудрости – я приблизился ко всякому уродству, и установил на плоды сии
беспорядка знаки правосудия и отмщения,
присоединенные к тайным возможностям
моего избрания; то, что смог я изъять у порока, принес я в жертву Богу Всевышнему,
и я составил благие ароматы свои из чистого славословия умом и сердцем, дабы все
сущее могло признать, что почести, слава,
честь исходят единственно от Бога Всевышнего, Источника власти и правосудия.
111
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Я воскликнул в порыве любви: благословен
человек, понеже избрал Ты его опорой для
своей власти, и служителем Славы Твоей во
Вселенной. Благословен человек, понеже Ты
позволил ему до глубины души ощущать
влияние Твоей Божественной жизни. Благословен человек, понеже может он осмелиться
принести Тебе невыразимое чувство делания
Святой Твоей Бесконечности в жертву благодарения.
Силы материального мира! Силы физической вселенной! Для иного Бог задумал
вас! Он создал вас как простых исполнителей Законов Его и как силы, выполняющие
его замыслы. И потому нет ни единого
существа в природе, коие не поддерживало
бы Его в Его трудах и не содействовало
бы Ему в осуществлении Его планов. Но
не известен вам Бог мира и Бог любви,
ведь в миг, егда Он даровал вам бытие,
вы предались мятежным помыслам, понеже
Он поставил человека, дабы подчинить вас
и покорить вас. И все же, извращенные
и испорченные силы, Он даровал вам то,
чем он задумал сокрушить человека. Вы не
смогли сохранить то, что было дано вам по
праву происхождения; вы мечтали о более
ярких и прекрасных привилегиях, чем быть
предметом его Добродетели, и посему заслужили лишь быть жертвами Правосудия
Его. Лишь человеку Он доверил сокровища
Мудрости Своей; лишь в нем, после сердца
Своего, сосредоточил Он всю Любовь Свою
и все Могущество Свое.
О Владыка и Творец души моей,
духа моего и моего сердца! Будь благословен во веки и в месте любом, понеже позволил Ты человеку, творению Твоему неблагодарному и преступному, обрести вновь сии
возвышенные истины. Если бы не Любовь
Твоя, память о Твоем древнем и священном
завете была бы утеряна для человека навеки. Хвала и благословление сотворившему
человека по образу и подобию Своему, вопреки всем стремлениям и всем победам
ада, вновь наделившему его богатством, мудростью и счастьем, дарованными от самого
происхождения его. Аминь.
Перевод © Eric Midnight
для журнала «Пламенеющая Звезда» и сайта Teurgia.Org
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
112
Восьмая молитва
Луи Клода де Сен-Мартена
Люди мира сего и люди желания!
Соберемся вкупе, и станем, с трепетом
священным, размышлять о том, сколь безгранична Милость Божья. Исповедаемся же
Ему единодушно в том, что мысли людей
все, все их чистейшие стремления, все деяния их совокупно не могут сравниться и
с малейшим деянием Любви Его. Милость
Божия невыразима, поскольку не разделяется на деяния отдельные, происходящие
во времени, но проявлена в Вечности, пребывая повсюду и не находя к тому препятствий. Боже Истины, Боже Любви! Милость
Твоя каждый день на человека изливается.
Из греховности и мерзости моей длань Твоя
непрестанно извлекает все, что осталось от
бесценных и священных элементов, заложенных в меня Тобою изначально. Как
сказано было о женщине бережливой в
Евангелии, что свет свой источала, дабы
возвратить монету утерянную, светильники
Твои сияют вечно, и непрестанно взор Свой
устремляешь Ты на землю, во всякое время
надеясь извлечь из праха то золото чистое,
что ускользнуло из дланей Твоих. О люди, в
мире сем пребывающие! Возможно ли воззреть на Милость Божью, не преисполнившись священным трепетом?
Человек мира, как можем мы со-
зерцать иначе, чем со священным страхом,
степень милости Бога нашего! Мы в тысячу
раз больше согрешили пред Ним, чем в глазах человеческого правосудия согрешили те,
коих волокут чрез города и места публичные, отмеченных знаками позора, и принуждают признаваться в преступлениях своих
вслух у дверей храмов и в присутствии сил,
коим они противятся. Как они, и в тысячу
раз более заслуженно, чем они, нам должно
быть с позором приволоченными к ногам
всех сил Природы и Духа; нас должно провести по всем местам Вселенной, как зримой, так и незримой, подобно преступникам,
и должно получить нам наказание, дабы с
позором были мы наказаны пред Силами
Природы и Духа за ужасное наше уклонение от справедливого воздаяния.
Строги и мстительны в сем месте
судьи, но узри же того Священного Монарха, чьи очи Милосердия исполнены, уста
Его велят помиловать лишь тех, кто не
считает, что невинен в слепоте своей. И не
желая боле, дабы пребывали мы в позорных
одеяниях своих, велит Он Своим слугам
возвратить первоначальные одежды наши,
надеть кольцо на палец нам и на ноги надеть сандалии. Но для того же, чтобы блага
снискать сии, должно признать человеку,
113
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
подобно, блудному сыну, что не обрел он в
чужом доме счастья, кое ведомо было ему
в Доме Отчем. О люди, что от мира сего!
Когда же с трепетом священным воззрим
мы на Любовь и Благость безграничные
Бога нашего? Когда же сохраним навеки
верность Законам Его и наставлениям, от
Мудрости Его происходящим?
Боже! Непостижимо терпение Твое,
Любовь Твоя непостижима! Тебя Единого
люблю я, Тебя, о Боже, прощающего мне
грехи столь многие. Я не желаю места отдохновения иного, кроме как в сердце Бога
моего, коий объемлет Силою Своею все
сущее,
Заступник мой еси и Прибежище мое,
Бог мой, и уповаю на Него. Из Источника
Божьего нисходит на меня всякое благо, и
Сам Бог изливается в сердце человеческое
непрестанно и вечно. Так производит Он
в нас Жизнь Свою, так утверждает в нас
лучи Света чистого, так же и извлекает из
нас суть Свою, коия находится под Его Защищением, и так лучи Света Его становятся в нас проводниками замыслов Его. Из
Своего Источника сокровенного, чрез природу нашу, наделенную от Него способностями особенными, направляет Он Свои Эманации, кои имеют подобие и в природе нашей,
и так духовная жизнь наша, добродетели
наши, сияние сердец наших, преумножаются
неустанно. О узрите, нет ничего полезнее
для человека, чем установить Храм Его
Святой в сердце человеческом! Люди, что от
мира сего! О люди желания! Возможно ли
воззреть нам без трепета священного на безграничность Любви Его и Милосердия, на
Всемогущество Бога нашего?
Перевод © Eric Midnight
для журнала «Пламенеющая Звезда» и сайта Teurgia.Org
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
114
Выдержки из «Трактата о двух естествах»
Жана-Батиста Виллермоза
Материал из лекций «Оккультного Колледжа»
Трактат о двух естествах,
божественном и человеческом, навеки
объединенных неразрывно и формирующих
единое существо в личности Иисуса
Христа, Боге и человеке, Искупителе
людей, Всевышнем Судии живых и
мертвых, а также рассуждения о
поведении Пилата
+ + + и медитация + + +
на великое таинство Креста
Жан-Батист Виллермоз
Трактат о двух естествах
Ранее, изучая Доктрину, мы узнали,
что первоначальный человек был наделен
великой силой, которая возвышала его над
всеми духовными Посредниками, коии помещены были вместе с ним в сотворенное
пространство, дабы исполнять их частную
временную деятельность во вверенном им
направлении; мы узнали, что он преимущественно был назначен Управителем над злыми духами, коии удерживались в лишении;
мы узнали, что сам человек помещен был в
центре четырех небесных сфер сотворенной
вселенной, дабы осуществлять свою могущественную универсальную деятельность, а
также и то стало нам известно, что по этой
причине он должен был послужить истинным благим умом для злых духов, давая
им понять, что есть то благо, от коиего они
навеки отделились.
Однако сей неудачливый человек,
коий был наделен столь великим могуществом и настолько хорошо вооружен был
супротив нападений и тактики своего врага,
и так сильно превосходил все, что существовало вместе с ним во вселенной, где только
лишь Творец был выше него, ошибся, поддался искушению, подвергся чрезвычайным
бедствиям и был обречен на смерть, коия
ему угрожала: какое же существо могло
быть достаточно сильным, достаточно чистым для того, чтобы высвободить его из
этого состояния, если не Сам Бог? Однако
сие искажение образа его Творца коснулось
как его единства, так и всех его сил; сей
несправедливый уполномоченный, сей неверный представитель Бога объединился со
своим врагом и стал его союзником, предав
таким образом драгоценнейшее дело, коие
было вверено под его ответственность; он
весьма злоупотребил всеми дарами, всеми
силами, коии даны были ему, и с невероятной, неизмеримой неблагодарностью он
бесстыдно обесчестил свою любовь и совестливость. Посему необходима была великая
жертва, дабы удовлетворить божественное
Правосудие, поскольку, как бесконечно и
безгранично Милосердие Божье, так же бесконечно и безгранично Его Правосудие, и
остановить его возможно только лишь искуплением, пропорциональным совершенному
преступлению. Итак, потребна была чистая,
незапятнанная жертва, обладающая таковой
же человеческой природой, каковой обладали
и существа испорченные, и, поскольку именно человек, чрез преступление свое, обрек
мир на смерть, то сия жертва по собственной воле предала себя смерти, несправедливой, жестокой и унизительной смерти,
коия способна была искупить столь много
преступлений. Наконец, Справедливый, чрез
добровольную Свою жертву, победил смерть
греха, и таким образом смерть, коия со всей
неизменностью была провозглашена божественным Правосудием средством против
расы испорченного существа, стала всего
лишь сном и переходом от жизни земной к
жизни вечной для тех, кто, следуя Его примеру, ОТКАЗЫВАЯСЬ ОТ СВОБОДНОЙ
ВОЛИ, от своей собственной воли в пользу
Воли Божьей на время индивидуального
своего искупления, получили бы право пожинать заслуженные плоды.
Второй Адам, исшедший из лона Бога
115
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
в чистоте и святости, пожертвовал Собой
и предал Себя в жертву божественному
Правосудию ради спасения Его братьев,
и пожертвование Его было принято благодаря Милосердию. Незамедлительно несотворенная Мудрость, Слово Божье, коие
есть Бог, Сын единородный, образ и сияние
Всемогущего Отца, посвятил Себя близкому единению навеки с человеческим пониманием нового Адама, дабы укрепить его
в пожертвовании Его, дабы обеспечить и
усилить Его победу и, чрез славное воскресение, сделать Его истинным победителем
над смертью. Именно чрез непостижимое
единение Божественной Природы с природой человеческой, чрез достойную всяческого
восхищения безграничную Любовь Бога к
человеку свершилась великая работа искупления человеческого рода, а также и установление святой религии, коия научит его
познанию истинной формы поклонения, коие
следует воздавать его Творцу, той формы,
коия единственно может быть Ему угодной:
сия религия могла быть прочно установлена
исключительно чрез откровение воплощенного Бога, Коий говорил бы с человеком
непосредственно, во время мирской Своей
миссии, и откровение сие докажет навеки
людям Его Божественность, истинность Его
вероучения, чистоту и превосходство Его
доктрины посредством поразительнейших
всевозможных чудес. Таковыми были две
главные цели, коии входили в намерения
Бога, в намерения Его Любви и Милосердия, коии испытываемы Им к падшему и
испорченному человеку, и сии намерения необходимыми сделали единение двух Природ
в личности Иисуса Христа.
Сие сокровенное единение, коие являлось абсолютным, и сделало неотделимым
творящее Слово всех существ от чистого
человеческого творения, дабы могло оно открыто наставлять, страдать и умереть в сем
единстве, являлось деянием Любви Божьей,
коия была столь велика, столь непостижима
и столь сильна, что находится за гранью
человеческого понимания. Из всех деяний,
раскрытых в Христианской вере, сие деяние являлось и всегда пребудет таковым,
наиболее дискуссионным из всех.
Современники Иисуса Христа, несмотря даже и на то, что они ежедневно были
свидетелями множества поразительных чудес, коии совершал Он пред ними, все равно
отрицали его Божественность. Его ученики,
и даже Его апостолы, несмотря на то, что
Он учил их все тем же самым чудесам, и
несмотря на то, что они были свидетелями
тех же самых чудес, лишь немного верили
в него, пока, через три дня после его смерти, уверившись в истинности Его воскресения, коие Он Сам предрекал, и слушая Его
наставления в течение сорока дней, увидели
Его Божественное Вознесение на Небеса в
прославленном человеческом естестве Его.
Удивительно ли, что человек дня
сегодняшнего, признающий исключительно
доказательства, доступные его физическим
и материальным чувства, вредя тем самым
себе же самому, отрицает сию великую истину? Многие иные люди, чьи умы более
открыты, также отрицают сие или признают
лишь до некоторой степени, поскольку почтение было внушено им скорее учением,
чем чрез собственные убеждения, так как
они все еще не чувствуют ни малейшей
нужды в непосредственном вмешательстве
Божественного в искупительное деяние примирения, коие должен совершить человек
ради Божественного Правосудия; и, отняв у
человеческого состояния два исключительных совершенства, коии видны становятся
лишь в Боге и в духовном порядке, они
считают, что Чины Ангельские являются
духовными посредничающими агентами,
коии были достаточно чисты и могущественны для того, чтобы приблизить человека к
Богу, без чего Богу Самому пришлось бы
подвергнуться воплощению.
Сомнение и заблуждения сих людей
проистекает исключительно из их невежества, в коием пребывал человек на протяжении длительного времени, полагая, что
сотворение Вселенной являлось всего лишь
случайностью; они заблуждались, не помышляя о намерениях Бога относительно
Эманации и Высвобождения человека, его
возвышенного предназначения, когда был
он помещен в центр сотворенного пространства; и, наконец, они не помышляли даже
относительно тех великих привилегий, великой силы и превосходства, коии дарованы
были ему над всеми существами, благими и
злыми, коии помещены были во Вселенной
вместе с ним; все это было прекрасно известно (sic) лидерам Христианской Церкви,
коим исключительно, по факту передавалось
сие знание в течение первых пяти-шести
веков Христианства; будучи более сведущими относительно сих важных вещей, они
имели бы представление о могущественном
существе, заключив, что им нужен был Бог
для того, дабы самим восстановиться в предыдущем своем положении, подобном тому,
что принадлежит Самому Богу. Были также
и такие люди, коии признавали необходи-
116
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
мость великой и священной Жертвы, Коия
по воле Своей предаст Себя на страдания
и смерть, дабы удовлетворить божественное
Правосудие; однако в то же время они признавали, что Бог бесстрастен во всем Существе Своем, и что для искупления греха
было бы достаточно, дабы оно предпринято
было существом той же самой природы, что
и человек, коий совершил преступление, и
таким образом они отрицали Божественность
Искупителя.
Да, вне всяческого сомнения, Бог
бесстрастен, и ничто в божественной природе не может страдать и умирать; было бы
ужасным кощунством предположить противоположное. По этой причине христианские
ораторы, предаваясь чрезмерному рвению
в деле проповедования истины, использовали неподходящие выражения, коии, как им
казалось, придают больше силы их мыслям,
и столь часто восклицали: «Бог умер за
человечество!» Они теряют главное свое доказательство, ожидая, что смогут заставить
своих слушателей поверить в невозможное.
Однако в Иисусе Христе, Коий объединяет в личности Своей навеки неразрывно
Божественную Природу и природу человеческую в ее высшей степени совершенства,
умер исключительно чистый человек; и
человеческим Своим умом, оставив тело
Свое, Он эманировал Свою божественную
сущность, коия была неразрывно связана с
Ним. Сила Слова Божьего, коия в полноте
своей отыскана может быть в Его священной человеческой природе, и коия была в
сей человеческой природе сокрыта, поддерживала Его в Его частых смертных битвах,
укрепляла силы Его, укрепляла волю Его,
Его послушание и совершенное Его смирение до самого свершения искупительной
жертвы, а также она упрочила Его победу
над всеми силами ада, коии высвобождены
были против Него, оставив Ему всяческую
славу от одержанной победы; и, в качестве
вознаграждения за сие благое применение,
Он возвратил Его к жизни; Он прославил
Его, Он совершил Его обожение, Он вознес Его на высоты Небес, где Он дозволил
воссесть Ему вместе с Ним на вечном
престоле, и где Он слился с Ним; Он назначил Его всевышним судией над живыми
и мертвыми, и стал Он вовеки зримым для
ангелов и святым людям, коих признавал
Он за братьев своих.
Две природы, коии признаем мы в
личности вселенского Божественного Исправителя, объединены до такой степени, и,
несомненно, слиты друг с другом, что обычно кажется, будто бы они действуют одновременно; все же, каждая из этих природ
обладает своим отдельным действием, и во
множестве случаев они действуют отдельно
друг от друга. Таким образом, весьма важно
для истинного Христианина не путать их
и учиться различать их. Таковое изучение
способно только лишь усилить веру, а также
оно в особенности может быть полезно для
множества слабых и равнодушных христиан, коии для того, чтобы каким-то образом
оправдать свое равнодушие, постоянно повторяют: невозможно человеку подражать
Богу, Коий всегда мудр и безгрешен. Без
сомнения, это невозможно для человека,
коий слаб для того, чтобы быть совершенным; однако, будучи слабым, он может, и
даже должен, непрестанно стремиться подражать, настолько, насколько он в состоянии
сие делать, объединяясь с Богом, поскольку
сие действие явил Сам Бог в качестве примера для подражания.
Божественный Примиритель людей,
Желание народов, Мессия, пришествие Коиего обещано было Аврааму, отцу верующих,
и пришествие Коиего было предвещено умирающим Иаковом детям его, пришествие,
коие столь ясно провозглашалось множеством пророков в течение множества веков,
и о коием было сказано, что Мессия будет
рожден девой, что Он будет потомком Авраама от колена Царя Давида, наконец свершилось: Он воплотился на земле, во время,
предначертанное несотворенной Мудростью,
дабы исполнить замысел Его божественного
Милосердия. <...>
Мы уже говорили о том, что животное, или зверь, составлен из двух элементов,
коии суть душа, или пассивная и преходящая жизнь, и материальное тело, коие
полностью исчезает по прошествии времени,
предопределенного для него, в то время как
человек во время временного своего пребывания на земле состоит из трех элементов,
то есть из тех же самых двух временных
субстанций, коии мы только что упомянули, коии и делают его животным и зверем,
а также из разумного бессмертного духа,
благодаря коиему человек воистину обретает
подобие и образ Божий. Однако в Иисусе
Христе, божественном человеко-Боге, пребывало в течение временной его жизни на
земле четверичное единство, коие отличало
его от всего творения; то есть, это были три
элемента, о коих мы уже упоминали в связи
с временным человеком, а также Божественное Существо, коие объединено было навеки
117
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
с разумной и бессмертной частью человека,
дабы составить, таким образом, уникальное
существо, единую личность, наделенную
двумя природами.
Тот, кто благодаря своему славному
единству мог родиться так, как он бы пожелал, в самой богатой семье из всех семейств
наиболее сиятельных, и мог бы родиться на
самом прославленном троне, предпочел родиться в яслях, в бедной, никому не известной семье, которая принадлежала к наиболее
непритязательной из всех профессий, коия
более всех остальных подвергалась презрению и оскорблениям, и коия обычно ассоциируется с бедностью; совершенно очевидно,
что от начала своего появления на земле он
должен был являть собой пример и утешение для бедных; в то же время, он должен
был пробудить презрение к богатству и
должен был дать понять тем, кто богатствами обладает, насколько огромной опасности
они подвергаются, когда не используют сие
богатство согласно предписанным им нравственным правилам.
Теперь же обратим внимание на то,
в каком контексте в Святых Евангелиях
божественный Мессия предстает пред че-
ловеком, как евангелисты называют Его и
как Он Сам Себя описывает. Мы найдем
новые отсылки, новые наставления и новые
подтверждения того, что говорили мы уже
относительно данного важного вопроса.
Как видим мы, иногда Его называют
Иисусом, или сыном человеческим, иногда
Богочеловеком или Человекобогом, и, наконец, Его называют сыном Божьим или
Иисусом Христом.
Эти разнообразные имена, данные одному и тому же существу, могут на первый
взгляд показать синонимами, хотя они вовсе
не являются таковыми, поскольку каждое
из сих обращений обладает своим собственным смыслом, коии не следует путать друг
с другом; они относятся к двум различным
Природам, коии объединены в одном и том
же существе. Тщательное изучение его деяний в течение временной его жизни являет
нам сию истину.
Материал из лекций © «Оккультного
Колледжа» (www.college.teurgia.org)
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
118
Мартинизм
Анализ «Трактата о Реинтеграции» от 1851 года
Вплоть до настоящего момента считалось, что в 1862 году впервые публике
был представлен «Трактат о Реинтеграции
существ», - важнейшее произведение Мартинеса де Паскуалли1. Однако удалось установить, что некоторые фрагменты из этого
труда были опубликованы одиннадцатью
годами раннее. Именно к этому открытию
пришел Жан Луи Бутэн, подытожив статью, которая была встречена возражениями
со стороны историков мартинизма.
Эта статья, опубликованная в «Вестнике исторических наук, искусств и бельгийской библиографии» в сентябре 1851 г.
под заголовком «Неизданное произведение
Мартинеса де Паскуалли», содержала перепечатанное письмо, посланное 25-го числа
1
Напомним, что Жак Маттер в
своей книге о Сен-Мартене, опубликованной в 1862 году, привел несколько
строк, которые спустя четыре года
Адольф Франк опубликовал на 26 листах в «Мистической Философии во
Франции конца XVIII в». Относительно
сего обратитесь к исследованию Ксавьера Кувельера-Роя « Des diverses éditions
du Traité de (ou sur) la réintégration des
êtres », Bulletin de la Société Martinès
de Pasqually, 2007, n° 17, ».
того же месяца жителю города Гента, господину Сен-Женуа, редактору «Вестника»2.
По подписи в письме невозможно
узнать, кто был ее автор, так как взору нашему представляется лишь инициал: буква
«D.». Автор письма раскрывается в анализе
к статье Жана Луи Бутэна:
«Благодаря одному происшествию мне
удалось совершить несколько удачных открытий; недавно из числа старинных тетрадей с университетскими лекциями, которым
я не придавал значения, если только в них
не было упоминания имени какого-либо
известного человека, я получил на руки
рукопись непритязательного вида, заголовка
которой, однако, было достаточно для того,
чтобы вызвать у меня оживленное любопытство. Я представляю рукопись эту здесь,
отмечая имеющиеся в ней ошибки:
Трактат о реинтеграции существ, в
их первоначальных свойствах, качествах и
силах, духовных и божественных.
Дома Мартинеса Паскуалиса (Dom
Martinetz Pasqualis)
2
Messager des sciences historiques, des arts et
de la bibliographie, « Une œuvre inédite de Martinetz
de Pasqualis », Gand, imprimerie lithographique de
L. Hebbelynck, 1851, p. 466-472.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
119
Получено от Сен-Мартена..
Далее, на первой странице, рядом с
заглавием, воспроизведенным со следующей
ошибкой: «traitté» вместо «traité», читаем:
«Начал переписывать 19 июля и
закончил 14 августа 1818 г., командор Ф.
Гандард (F. Gandard), в городе Вевей,
Швейцария»1.
Имя «Martinetz Pasqualis», диковинно
написанное, напоминает об авторе письма,
которое опубликовано было несколькими
годами ранее в «Живописном журнале»
(фр. «Le Magasin pittoresque»). В этом известном журнале Эдуарда Шартона в 1845
году была опубликована статья, посвященная Луи Клоду де Сен-Мартену, в которой
упоминается о первом учителе Неизвестного
Философа2.
«Этого было более чем достаточно,
чтобы привлечь мое внимание к данной книге и ее автору, к достоинствам этого труда.
Кроме того, я задался вопросом, который
всегда возникает в таких случаях: «Неужели этот труд так до сих пор и не вышел в
свет?»»3
Далее в статье приводится описание
рукописи: «тетрадь формата ин-кварто из
1
«Une œuvre inédite de Martinetz de Pasqualis
», op. cit., p. 466.
2
Le Magasin Pittoresque, «Saint-Martin, le
Philosophe inconnu», 1845, n° 42, t. XVIII, p. 330332.
3
«Une œuvre inédite de Martinetz de
Pasqualis», op. cit., p. 467.
149 страниц, исписанных убористым ровным и очень разборчивым почерком4», а
также передается содержание «Трактата о
Реинтеграции».
Эти детали предоставляют для нас
ценные сведения и объясняют обстоятельства распространения «Трактата о Реинте-
грации» Мартинеса де Паскуалли в период
между 1774 и 1899 годами, то есть в период
времени после смерти его автора и первой
публикацией данного труда. Фактически,
указанное имя переписчика и означенный
период выполнения этой копии приподнимает перед нами завесу тайны, дает нам
возможность затронуть отношения, поддерживавшиеся друг меж другом некоторыми
друзьями Луи-Клода де Сен-Мартена.
Полковник Годард
Как сказано в письме, опубликованном в «Вестнике», рукопись «Трактата»
была переписана полковником Гандардом
в городе Вевей. Ряд доказательств наталкивает нас на мысль, что автор письма
мог сделать ошибку в написании фамилии
«Гандард», и поэтому возникает вопрос, не
имеется ли ввиду фамилия «Годард» (если
только мы не имеем дело и вовсе с типографской опечаткой). В самом деле, командор Годард, живший в Вевее5, благодаря
своему месту жительства стал участником
мартинистского движения в начале XIX
4
Там же.
5
Город Вевей расположен на берегах озера
Ле Ман, неподалеку от Лозанны.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
120
века. Вот некоторые подробности, которые
нам удалось выяснить благодаря исследованию этой гипотезы:
Полковник Годард – инспектор в
«Revues de Lettre», масон, высокопоставленный член Ложи «Крепкая дружба»1 на Востоке города Вевей. Говоря как на немецком,
так и на французском языке, он планировал
на закате своей жизни повысить свою скудную пенсию военного, занявшись переводческой деятельностью. Он хотел также издать
на французском языке труды Эккартсхаузена. В 1818 году он передал первые свои
переводы маркизу Вокроз, Даниэлью Петийе
и Жозефу-Леонарду Прунеллю де Льере.
Фридрих Хеборт и маркиз де Вокроз
Полковник Годард был хорошим знакомым Даниэля Петийе (1758-1841), книгопечатника
и издателя из
Лозанны.
Последователь
пиетизма,
в прошлом
он был
секретарем и
издателем
ЖанаФиллипа
ДютуаМембрини,
а также
активным
членом
группы «Близкие души»2. Он сыграет роль
1
Отметим мимоходом факт существования однофамильца, «месье Годара, швейцарского
полковника на службе у Франции », о котором
говорит Жан-Жак Руссо в четвертом томе своей
«Исповеди». Был ли он прародителем персонажа,
которым мы интересуемся? Мы не можем этого
сказать.
2
Эта группа, члены которой являлись
последователями пиетизма, стремилась сохранить память о Дютуа-Мембрини. Среди ее
членов равно фигурировали: Шарль де Лангальери, Ж.Ф. Баллиф, Маркиз де Дампьер, граф
«объединителя мистиков, говорящих на
французском и немецком языках»3, и многие
теософы, такие как Франц фон Баадер и
Дивоннский граф, и даже барон Николя-Антуан де Кирхбергер, являлись его сторонниками.
Годард и Петийе были тесно связаны с Фридрихом Херботом (1764-1833) из
Берна, одним из выдающихся швейцарских
философов4. Будучи убежденным христианином, наравне со своим другом Фридрихом фон Мейером из Франкфурта, Хербот
принимал активное участие в деятельности
библейских обществ, которые процветали в
то время в Швейцарии. Увлеченный каббалой и алхимией, он был внимательным
читателем трудов Сен-Мартена. На тот
момент он имел близкое общение с Францом
Виктором Эффингером, зятем Кирхбергера,
швейцарским другом Неизвестного Философа, а также таких теософов, как Карл фон
Эккартсгаузен, Фридрих Рудольф Сальцман
и Иоганн Генрих Юнг-Стиллинг.
В период между 1808 и 1818 годами
Хербот принимается за создание инициатической организации «Салемские Пилигримы»
(фр. «Pèlerins de Salem») (библ.), «общества
людей желания, занятых поиском истин,
являющихся важнейшими для человека»5
(в ближайшее время мы вновь вернемся к
этой интересной группе). Полковник Годард
наравне с Даниэлем Петийе принимал в
ней активное участие. Однако Салемские
Пилигримы так никогда и не воплотятся в
мире, поскольку Хербот отложил этот проект после 1815 года. Возможно, что данный
проект был заменен присоединением части
друзей Хербота (среди них значился Шарль
Гаспар Пешье и члены ложи «Союз сердец»
де Дивонн… По этой теме изучите Bridel, G. A., «
Communication présentée à la Société d’histoire de
la Suisse romande le 3 novembre 1926 à Lausanne
(salle su Sénat) sur l’Oratoire des âmes intérieures ».
Ms TP 1254 C/2, 12 pp., Bib. de Dorigny, Lausanne.
Мы благодарим Даниэля Гомбо из Библиотеки
«Cèdres de Lausanne» за предоставление этого документа.
3
Fabry, Jacques, Le Bernois Friedrich
Herbort et l’ésotérisme chrétien en Suisse à l’époque
romantique, Berne, Peter Lang, 1983, p. 97-100.
4
Вы можете прочесть исследование Жака
Фабри, посвященное этой личности., Le Bernois
Friedrich Herbort…, op. cit.
5
Письмо Ф. Реборта Ф. Мэйеру от 23 января 1814, процитированное Жаком Фабри, Le
Bernois Friedrich Herbort…, op. cit., p. 19-24.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
121
на Востоке города Женевы) к Исправленному Шотландскому Уставу.
вестный Философ сам рассказывает о том,
как он встретился с маркизом де Вокрозом:
Мы затрагиваем личность Хербота,
поскольку, вероятно, именно у него полковник Годард переписал «Трактат» Мартинеса
де Паскуалли, о чем и говорится в статье
«Вестника».
«В месяц флореаль шестого года (май
1798) я навестил Сен-Жермена, где познакомился с семейством Вернетти Вокроз,
Буберов, д›Арцис, Фолар, которые являют
собой не что иное, как наглядный пример
патриархальной семьи. Они – олицетворение
набожности, доброты. Я испытал впечатление, прямо обратное тому, которое имел
относительно Парижа раньше»4.
Действительно, переписка Хербота
с Мейером проясняет интересующие нас
детали, позволяющие провести параллели с
подробностями, представленными корреспондентом «Вестника» в статье о рассматриваемой им копии «Трактата».
Хербот пишет, что именно маркиз
де Вокроз (Vaucroze)1, покровитель Дома
Пернетти и Авиньонских Иллюминатов2,
дал ему на время «Трактат» Мартинеса де
Паскуалли. Бернуа завязал знакомство с
маркизом летом 1817 года, и их отношения
не прекращались вплоть до самой смерти
Теософа из Берна, которая произошла в
1833 году (Вокроз умер в Швейцарии 22
октября 1834 г).
Близкий друг Сен-Мартена
В письме, адресованном Мэйеру,
датированном 10 июля 1817 г, Хербот говорит о Вокрозе как о «близком друге
Сен-Мартена», уточнив, что он является
последователем Неизвестного Философа в
деле толкования «Великой Тайны» (лат.
«Mysterium magnum») Якоба Бёме3. Неиз-
1
Anselme Antoine Xavier de VernettiVaucroze, 1758-1834.
2
Voir Xavier Cuvelier-Roy, «Dom Pernety
et les Illuminés d’Avignon, les mystères du mont
Thabor».
3
Jacques Fabry, Le Bernois Friedrich Herbort,
op. cit., p. 91.
Вероятно, это было бы преувеличением – назвать маркиза «близким другом СенМартена». Кроме того, известно, что теософ
из Амбуаза сделал несколько критических
замечаний по поводу Авиньонских Иллюминатов, защитником которых являлся маркиз.
Тем не менее, они определенно ценили друг
друга, поскольку Вокроз приезжал на несколько дней к Неизвестному Философу в
августе 1799.
«Вернети Вокроз из Авиньона в месяце фруктидоре 7-го года приехал, чтобы
провести со мной несколько дней в Амбуазе.
Несмотря на то, что он еще не продвинулся
на жизненном поприще и все еще пребывал
в материальной нужде, я все-таки рад был
его видеть. Он добрая душа; кроме того, мы
всегда могли в меру побеседовать о наших
делах; мера же эта была куда менее ограничена, нежели та, которую применяю я
по отношению ко всем, кто окружает меня
здесь, поскольку он видел большую сцену и
слышал о многих вещах; многим, живущим
здесь, об этих вещах известны лишь их
названия»5.
Таким образом, Хербот не ошибся. В
другом письме, датированном 11 июня 1818
г., он сообщает Мэйеру, что маркиз собирается нанести ему краткий визит6. Задержимся на этой детали, так как этот визит растянулся на несколько недель, до того самого
момента, как полковник Годард начал
переписывать знаменитый «Трактат». Позже,
в письме от 13 августа 1819 года, Хербот
оповестит об очень важной информации: Вокроз ему «добыл редкий манускрипт Дома
Мартинеса де Паскуалли», и, добавляет он,
один из его друзей сделал его копию! Мы
не можем утверждать, что другом, о кото-
4
Saint-Martin, Mon portrait historique et
Philosophique (1789-1803), publié par Robert
Amadou, Paris, Julliard, 1961, n° 896.
5
Там же, n° 972.
6
Jacques Fabry, Le Bernois Friedrich
Herbort…, op. cit., p. 92.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
122
ром идет
речь, был
полковник
Годард, но
совпадение
волнующее.
(Рукопись,
представленная в
«Вестнике»,
включает в себя
следующее
упоминание:
«Начал его
переписывать 18
июля и закончил 14 августа 1818 г. полковник Ф. Гандард, в городе Вевей, Швейцария»).
Из другого источника нам известно,
что в то время маркиз владел экземпляром «Трактата». В действительности, когда Элис Жоли рассказывает о событиях,
связанных с воскрешением Исправленного
Шотландского Устава в 1807-1810 гг., она
рассказывает об истории, приключившейся
с тремя Авиньонцами, в числе которых
был и Вокроз. Она уточняет, что на тот
момент последний «уже владел документами,
относящимся к четырем первым Степеням де Паскуалли, а также «Трактатом о
Реинтеграции»1.
После рассмотрения гипотезы относительно имени переписчика, процитированного в статье «Вестника» в 1851-м г., мы
вернемся к этой публикации.
«Неизданный труд Мартинеса де Паскуалли»
Тот, кто имел честь первым раскрыть содержание «Трактата о Реинтеграции» Мартинеса де Паскуалли, удостоится
величайшего уважения, поскольку никто не
сделал этого до него:
«Однако авторы нисколько не детализировали доктрину, в рамках которой
наставлял де Паскуалли. Они ограничивались сведениями о том, что Неизвестный
Философ (это имя Сен-Мартен выбрал в
качестве псевдонима, которым подписывал
1
Joly, Alice, Les Secrets de la francmaçonnerie, Jean-Baptiste Willermoz, Mâcon, 1938,
p. 316
свои сочинения) почерпнул значительную
часть собственного учения из записей своего
Учителя. Мне хотелось бы извлечь истину
из сопоставления сочинений Мартинеса с
трудами его ученика»2.
Чуть далее он добавляет:
«Я сумел понять, что в основе сочинений ученика и его учителя содержится
один и тот же мистический спиритуализм,
сокрытый за необычной терминологией, формулами и шифрами, которые практически
неуловимы при первом прочтении, однако
из двух этих авторов Сен-Мартен менее
привносил тумана в детали; кроме того,
его идеи не столь расплывчаты, как у его
учителя, да и слог у него более правильный; между тем, идеи де Паскуалли порой
туманны, а его стиль часто дает понять, что
автор, к тому же, не очень хорошо знаком с
используемым им языком»3.
Метафизическое объяснение всех великих
библейских сюжетов
Прежде, чем предоставить две выдержки из «Трактата», в статье «Вестника»
была изложена главная тематика данного
труда, причем достаточно грамотно:
««Трактат о реинтеграции существ» не что иное, как метафизическое объяснение
всех великих событий, описанных в Библии:
творение, первородный грех, Каин, жертвоприношение Авраама, всемирный потоп,
Моисей и т.д. Автор всюду находит откровения, формулы, образы, символы, предсказания. Он полагает постичь закон существ
в великих библейских картинах, и видит в
Ветхом Завете первое откровение о природе
человека, о его уделе на этом свете и предназначении здесь, на земле, а также и после
этой жизни»4.
Первая выдержка, которую он переписал, состоит из девятнадцати строк. Речь
идет о предписании, данном Ноем после
потопа жителям Ковчега. Он соответствует
138-му параграфу, согласно использованному Робертом Амаду распределению в изда-
2
«Une œuvre inédite de Martinetz de
Pasqualis», op. cit., p. 468.
3
Там же.
4
«Une œuvre inédite de Martinetz de
Pasqualis», op. cit., p. 469.
123
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
нии «Трактата»1.
Были найдены некоторые различия
в пунктуации и в расстановке прописных букв, ошибка («a délivré» вместо «ont
préservé ») и упущение фразы («Все духи
будут существовать
вечно…»). В целом, его
первый текст довольно
схож с той рукописью
Сен-Мартена.
Вторая выдержка состоит из двадцати
семи строк. Это речь
Моисея к народу Израиля о значении разделения на двенадцать
колен. Автор письма,
отправленного в «Вестник», выбрал этот
пассаж, чтобы привести
пример сложности доктрины, в которой толкование Библии совмещается с Арифмософией.
На этот раз выдержка практически не
соответствует тексту
оригинала, поскольку в
ней грубо скреплены,
без уведомления о том читателей, несколько отрывков из параграфов с 271 по 2742
«Трактата».
Элементы текста были сокращены,
разрезаны, скомпонованы и даже искажены,
чтобы образовать эти два длинных параграфа. Первое предложение из второй выдержки не относится, впрочем, к «Трактату»
Мартинеса и, вероятно, было введено в
текст в качестве логической связки.
Составитель этого письма, отправленного в «Вестник», - был ли он автором этого
клубка спутанных в единое целое отдельных
элементов? Это сложно поддается определению, однако напомним, что рукопись, о
которой было сообщено публике, несет ясно
выраженное указание на то, что речь идет о
1
Traité sur la réintégration des êtres dans leur
première propriété, vertu et puissance spirituelle
divine, première édition authentique d’après le
manuscrit de Louis-Claude de Saint-Martin, établie
et présentée par Robert Amadou, Le Tremblay,
Diffusion Rosicrucienne, «collection martiniste»,
1995, p. 221.
2
Там же, p. 387 à 390.
тексте, «доставшемся от мсье Сен-Мартена»;
однако имеются очевидные разногласия с
самой рукописью, выполненной последним!
Статья из «Вестника» заканчивается
следующей фразой: «если анализировать»
идеи Мартинеса де Паскуалли, те «причудливые формы, в которые
он их облекал, тогда нам
раскроется спиритуализм,
проступающий в менее
странных очертаниях в
рамках целостной завершенной философской
доктрины, судить о которой
мы предоставим другим,
но которая в наших глазах не имеет недостатка
ни в оригинальности, ни в
глубокомысленности»! Автор
напоминает, между прочим,
что Сен-Мартен «развил эти
идеи и завершил его систему таким образом, что мы
можем сказать: без сочинений Сен-Мартена труды де
Паскуалли, и даже само его
имя, могли бы и поныне
оставаться в абсолютной
безызвестности».
Следует сказать, что,
несмотря на эти недостатки, данная неизвестная публикация восстанавливает стиль
и текст «Трактата». Она позволила впервые
широкой общественности ознакомиться с
текстом, до тех пор хранившимся в тайне
последователями Мартинеса де Паскуалли.
Увы, эта инициатива не будет иметь дальнейшего развития в будущем, и понадобится
ждать до 1899 года, чтобы прочесть полную
версию этого текста. Тем временем, Адольф
Франк получит у Маттера (Matter) копию
«Трактата», которую опубликует в двадцати
шести листах в приложении к своей книге
«Мистическая Философия во Франции в
конце 18ого века»3.
Рукопись, обнаруженная читателем
«Вестника», была предана забвению. Недавние исследования, проведенные в Бельгии во
главе с Ксавьром Кувейером-Роем, оставили
мало надежд отыскать этот труд. Ксавьер
Кувельер-Рой 21 января 2009 года уточнил
для нас следующее: «Дело представляется трудным, поскольку след потерян как
в Университете Гента, так и в мэрии. Два
3
La Philosophie mystique en France à la fin
du xviiie siècle, Saint-Martin et son maître Martinez
Pasqually, Paris, G. Billère, 1866.
124
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
пожара опустошили библиотеку и архивы
Университета. Первый пожар пришелся на
время Второй Мировой войны, а последний
случился в 1995 году! Также обстоит дело с
муниципальными архивами, где были пожары в период между 1944 и 1945».
Доминик Клеромбо, декабрь 2008
© Доминик Клеромбо
Оригинальный материал расположен на сайте www.philosophe-inconnu.com
Перевод © Товия Халдей, для сайта Древнего Ордена Мартинистов - Мартинезистов
(www.martinist.ru)
125
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Луи Клод де Сен-Мартен и Ангелы:
Теургия Избранных Коэнов и ангелология в мартинистской доктрине.
Жан Марк Вивенза
Слово редактора: Мы приступим к
рассмотрению одного из наиболее интересных и захватывающих вопросов, а именно:
к вопросу об общении Луи Клода де СенМартена (1743-1803) с ангелами. Действительно, место ангельских духов в контексте
духовного и Инициатического Пути является столь же фундаментальным, как и их посредничество, деятельность и роль в общем.
Между тем, именно вопрос о роли Ангелов
в Инициатическом Пути и их подлинном
посредничестве в действительности остается
весьма размытым и неясным.
Поскольку нам удалось отыскать
сведения о том, как мартинисты производят
свое общение с ангелами, мы предоставим
несколько ясных концепций на этот счет
и, в том числе, представим размышления
Неизвестного Философа о небесных существах, которые, пожалуй, менее всего известны публике. Очень важно для человека,
испытывающего интерес к данной теме,
обратить пристальное внимание на ту роль,
которую ангелы играют в мартинизме. Читатель узнает о том умонастроении, с которым Луи Клод де Сен-Мартен приступил к
общению с небесными духами и вступил в
тонкие сферы, будучи человеком сведущим,
чьи действия не зависели от побуждения
удовлетворить собственные прихоти, и чье
понимание было целостным. Сен-Мартен,
в начале своего инициатического пути заключивший договор с ангелами, путем самобытных размышлений пришел к решению
отойти от внешних практик, которые открылись ему после первого его посвящения, определяемого им как «путь неполный
и опасный», и, кроме того, что имеет еще
большее значение, он пришел к уникальным размышлениям, явив истины новые,
прекрасно дополняющие все уже сказанное
и утвержденное относительно связи между
небесными существами и человеком.
Рецензия издательства: В своем труде
Жан-Марк Вивенза обоснованно подчер-
кивает ту важность, которую Сен-Мартен
придавал взаимоотношениям между человеком и «другом», как называл он Ангела
Хранителя, в рамках освещаемого в данной
книге процесса. Уже работая над своими
произведениями «Человек Желания» и «Новый Человек», Сен-Мартен возвращался к
данным вопросам, по-прежнему испытывая
на себе сильное влияние идей Мартинеса де
Паскуалли. Жан-Марк Вивенза для аргументирования своих доводов приводит несколько цитат из двух этих трудов. Жаль,
однако, что ссылки зачастую приводятся
не полностью (некоторые цитаты представлены в других местах множество раз,
особенно на с. 66-67 и 70-71). Отметим также
слишком большое количество примечаний...
Вероятно, лучше было бы включить их в
сам текст исследования.
126
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Примечания из текстов Сен-Мартена
были подобраны автором книги очень рассудительно. Однако было бы еще интересней,
если бы он выдвинул на первый план свои
умозаключения об эволюции размышлений
Неизвестного Философа по отношению к
роли этого «друга», чью функцию он пересмотрит в дальнейшем. Излишними были
также многочисленные отсылки к «духу, доброму спутнику», о котором он не говорит в
своем последнем труде, «Служение духовного человека» (фр. «Le Ministère de l’hommeesprit»). В этом сочинении единственным
посредником, в котором нуждается Человек
Желания на предпринимаемом им пути, показан Христос.
Несмотря на этот недостаток, в книге
Жана-Марка Вивензы подчеркивается важный аспект эволюции мысли Сен-Мартена,
а именно его отхождение от внешнего богослужения и Теургии к Внутреннему Пути.
В конце этой книги вполне уместно присутствуют приложения «О круге и его построении» (фр. «De Circulo et ejus compositione»),
адаптация гримуара «Гептамерон, или Магические Элементы» Пьетро д’Абано (фр.
«’Heptameron, Éléments magiques»). Если
этот гримуар действительно является одним
из источников, которые использовал Мартинес де Паскуалли для составления некоторых из своих ритуалов, в таком случае
этот ритуал очень важен для ознакомления
с «действительным основанием Теургической
системы Избранных Коэнов». Однако это
предположение можно оспорить по нескольким пунктам. К разбору этой темы у нас
еще будет возможность в ближайшее время
вернуться.
© Доминик Клеромбо
Оригинальный материал расположен на сайте www.philosophe-inconnu.com
Перевод © Товия Халдей, для сайта Древнего Ордена Мартинистов - Мартинезистов
(www.martinist.ru)
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
127
Христианский числовой Мистицизм Мартинеса де
Паскуалли и Луи Клода де Сен-Мартена
Из материалов «Оккультного Колледжа»
Начиная уже с первых Уроков Оккультного Колледжа, мы уделяли глубокое
внимание Числовому Мистицизму, поскольку именно числа являются основополагающими элементами всех метафизических и
оккультных размышлений. Они являются
наиболее чистыми предметами для медитаций, и они же предоставляют нам обильную
пищу для дальнейших аналогий и соответствий между вещами, существующими
в мире, поскольку имеют отношение как к
буквам (Гематрия), так и к геометрическим
фигурам (символы, относящиеся как к высшим слоям Астрального плана).
ного плана. Оно имеет свои специфические
законы построения и эволюции, и его изучение является одной из важнейших задач,
которую может решать оккультист.
Числовой Мистицизм являлся фундаментальным предметом рассмотрения школы
Пифагорейцев, существовавшей в VI-IV веках. до нашей эры, и значительнейшим
образом повлиявшей на целое метафизическое и философское мировоззрение Западной
Традиции.
Отметим сразу, что Числовой Мистицизм совершенно не схож с тем, что ныне
понимается под математикой. Он далек и
от тех операций, коии выполняются посредством высшей математики. Причина
заключается в единственном: Числовой
Мистицизм приписывает числам те или
иные метафизические значения, помещая
их в Мир Идей, о коием говорил еще древнегреческий философ Платон. Если же мы
говорим о нынешней математике, то никакие
сложнейшие операции над числами не способны описать того глубокого смысла, коий
извлекали мистики и философы еще со времен древности из простых действий сложения, вычитания, умножения и деления, при
этом сообразуясь непосредственно с теми
идеями, коии представляли собою числа.
В качестве введения к Числовому
Мистицизму, приведем слова Доктора Папюса (Жерара Анкосса) из его просветительской работы под названием «Наука о
Числах»:
«Число является сущностью духов-
Но прежде чем приступить к этому
исследованию, необходимо сделать некоторые важные различения.
Во-первых, необходимо отличать
количественное исследование чисел, то, чем
занимаются современные математики, от качественного изучения, того, что происходило
в античных центрах посвящения.
Впрочем, это замечание относится
в целом ко всему, что имеет отношение к
оккультизму. Современный человек улыбается при мысли, что число 4 может воздей-
128
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
ствовать подобно живому существу в плане
«идей-сил» или даже, что оно являет собой в
мире закономерностей ключ, которым открывают все еще закрытые двери.
Второе различение, которое необходимо установить, это не допустимость смешения Чисел, которые являются сущностями,
с Цифрами, являющимися их одеянием.
Человек, одетый в зеленое, желтое или
черное, всегда остается самим собой. Число,
написанное по-китайски, или на санскрите,
или на латыни, или современным типографским способом, всегда одно и то же, Однако
цифра довольно часто затемняет проблему
Числа.
Наконец, последнее различение состоит в установлении того, что исследование чисел содержит в себе многочисленные
применения. Это – настоящий интеллектуальный мир. Изучению этого мира посвятили свои бессонные бдения многочисленные
авторы».
В своей работе Доктор Папюс обращается к следующим авторам трактатов,
посвященных Числовому Мистицизму: это
Луи-Клод де Сен-Мартен, Эккартсхаузен,
Элифас Леви, Станислас де Гуайта, ГёнеВронский, Оноре де Бальзак, Адольф Дебарроль, Луи-Мишель де Фиганьер.
Последний из перечисленных авторов,
Луи-Мишель де Фиганьер, написал примечательные слова относительно «Математиков
живых и совершенных» и «Математиков
мертвых». Мы приведем данные строки для
того, чтобы лучше, через противопоставление науки мистической и науки светской,
показать, в чем заключается Числовой Мистицизм:
«Итак, мы обозначили науку о вездесущей жизни, или науку о Боге и человеческую науку. Как мы видели, все приходит
к науке о вездесущей жизни. Она является
наукой о законах и функциях жизни, включающей в себя все то, что соотносится здесь
с тремя порядками величия, комбинированными четырьмя жизненными правилами,
четырьмя правилами жизни, которые суть
сложение, вычитание, умножение и деление; жизненные правила, которые один Бог
может исполнять, и по его примеру человек,
питающийся от знания божественного закона. Мы называем оживляющими эту науку
и ее правила, поскольку они активно исполняются в процессе жизни и прилагаются
лишь к живым и действующим объектам.
Наука о живых и функционирующих ма-
тематиках делается на основе закона божественной аналогии, и через него постигается.
Эти математики действуют повсюду одним
и тем же манером, в сходных ситуациях,
представляя всегда божественную аналогию в ее действии; а божественная аналогия, будучи результатом, выражением воли
высшего совершенства, может быть лишь
повторением живых и совершенных математик Бога. Они названы таким образом потому, что именно по причине их диспозиции
жизнь функционирует везде и всюду, вездесущая жизнь, в трех порядках величия, в
порядке бесконечной величины, в порядке
малом или среднем, в порядке бесконечно
малом.
Напротив, мертвые математики, названные так в «Ключе жизни», поскольку
они служат лишь смерти, базируясь на
абстракции, простой абстракции, дымке
от живых математик, они функционируют
лишь в пользу мертвой науки. Инструмент
скряги, предназначенный для подсчета его
сокровищ, числовые математики служат
администратору для управления мертвым
миром; они служат вспомогательным средством в человеческой науке, исходящей от
смерти, чтобы устремиться к смерти».
Тех же самых взглядов придерживался и Луи-Клод де Сен-Мартен. Впрочем, Числовой Мистицизм Луи-Клода де
Сен-Мартена является предметом для рассмотрения совершенно особым, поскольку,
своим просвещенным Светом Божьим умом
истинным, он проник в самые тайны Божественной Науки, науки истинной, коия
даруется, согласно словам Неизвестного
Философа, исключительно чрез молитву. Поскольку всякая истинная мудрость исходит
от Бога.
Опираясь на традицию Числового
Мистицизма, данном ему при Посвящении
в Орден Избранных Коэнов, Луи-Клод де
Сен-Мартен здесь применил и собственный
ум, и дополнил, и уточнил многие вещи. Посему, для начала мы обратимся к Христианскому Числовому Мистицизму Мартинеса
де Паскуалли, его первого Учителя. Сии
сведения он приводит в «Трактате о Реинтеграции существ». Вот список идей, коии
описывают числа, согласно их соответствиям, по Мартинесу де Паскуалли:
«1 – единица (единство) – первоначальный принцип всякого существа, как
духовного, так и земного материального,
принадлежащий Божественному Творцу.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
129
2 – число смятения, принадлежащее
женщине.
3 – число, принадлежащее земле и
человеку.
4 – число, означающее четверичную
божественную сущность.
дух.
5 – число, означающее демонический
6 – число, обозначающее обычные
действия.
символизирующее демонов с восприявшими
их тварными существами», - пишет Мартинес де Паскуалли в «Трактате о Реинтеграции существ». Поклоняясь демонам и князю
их, Каин и двое его сестер, зашли и далее в
своих прегрешениях: они сделали плотскую
форму человека соединенной и послушной
падшим духам. Вот, что пишет по этому поводу Мартинес де Паскуалли:
«Вы знаете, что троичное число дано
7 – число Святого Духа, принадлежащее семеричным духам.
8 – число духа дважды могущественного и принадлежащее Христу.
9 – демоническое число, принадлежащее материи.
да».
10 – Божественное число, или дека-
Для пояснения данной системы, нам
следует сказать, что она относится к истории примирения Адама и Евы. Как мы
увидим далее, числа возможно рассматривать в различных их значениях, смотря по
тому, применительно к какому плану Бытия
мы к ним обращаемся, и что именно желаем описать.
Как мы видим, Луи-Клод де СенМартен точно следует отношению Мартинеса де Паскуалли к числам Пять и Девять.
Число Пять есть число падения человека в
Числовом Мистицизме Луи-Клода де СенМартена. Число Девять также является
числом формы, материи. То есть, и в том, и
в другом числе присутствует демонический
дух падения Первого Человека, Адама. Вот
еще концепция, относительно материальной
Вселенной, связанная с числом Девять,
согласно Мартинесу де Паскуалли. После
того, как Адам и Ева совершили свое падение, дабы совершить Примирение с Богом
Единым, они произвели на свет детей, коии
должны были совершать культ во Славу
Божью, по установленным Им Законам.
Однако Каин и две его сестры были
смущены падшими духами, и, по их наущению, извратили Культ служения Богу,
таким образом проведя черномагический
ритуал, коий был направлен на убийство
Авеля, жертва коиего была угодна Богу.
«Именно от этих трех субъектов мы получаем девятеричное число падшей материи,
земле или общей форме, а также телам ее
обитателей и формам небожителей. Это троичное число происходит от трех духовных
сущностей, которые мы называем духовными принципами (началами), составляющими всякие формы, а именно: Серы, Соли и
Ртути, как исходящих от представления и
энергии Творца. Три принципа, произведенные в нейтральном состоянии, были выдвинуты центральной осью (позвоночником) и
использованы ею для создания формы более
консолидированной (плотной). Благодаря
действию центральной оси происходят все
телесные формы, в том числе и те, в которых скрываются падшие духи для их великой погибели. Из тех же самых субстанций
были созданы телесные формы Каина и его
двух сестер, чьи образы мы здесь толкуем.
130
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
О смысле девятеричного числа можно сказать, что старшие падшие духи и их
агенты охотно отдают предпочтение телесной форме человека и всего другого, поскольку данная форма была первоначально
предназначена для них. Кстати, мы видим
доказательство интимной связи злобных духов с человеческим телом в словах, которые
Христос адресует апостолам в конце своего
последнего действа в Саду Олив. Когда он
вернулся к ним, то застал их спящими и,
обратившись к ним, сказал: «Бодрствуйте,
ибо тело слабо и дух послушен». Именно
благодаря легкости, с какой злой дух передается телесной форме человека, три принципа, о которых мы говорим, начинают
разрушаться в своих духовных основах,
присущих их формам. Демонический интеллект внедряется и соединяется полностью с
формами трех младших детей Адама (Каина и его сестер), таким образом происходит
соблазн духовного агента, который вложен в
них и обязан управлять данной формой по
воле Творца.
Этот соблазн произвел такую революцию в Каине и его сестрах, что уже было
невозможно им отречься от интимной связи,
правившей меж ними, – посредством абсолютной симпатии, при помощи которой эти
трое заключили союз с демоническим интеллектом, они получили единое намерение,
единую мысль и единое действие. Во всей
истории мы не видим подобного единения
между людьми всех времен и народов, ведь
невероятно, чтобы три разные свободные
личности действовали так цельно и едино,
если бы они не стали ведомыми добрыми
или злыми духами.
Итак, от Каина и его сестер, которыми овладел князь демонов, мы выводим, как
я уже сказал, девятеричное число материи
методом сложения трех духовных принципов
(первичных сущностей), трех добродетелей и
трех демонических сил, из чего следует:
1. Три принципа у Каина, три у
старшей сестры и три у младшей сестры =
9.
2. Три добродетели у Каина, три у
старшей сестры и три у младшей сестры =
9.
3. Три силы у Каина, три у старшей
сестры и три у младшей сестры = 9.
Но чтобы вам убедиться, что девятеричное число материи происходит именно
от сих младших тварей, необходимо увидеть
только первое демоническое действие. Сколь
ни были убеждены в своих преступных
деяниях Каин с сестрами, а Творец обратил
на все их потомство наказание, о котором
нам повествует Писание, говоря, что Предвечный поразил всю землю и ее обитателей
потоком вод в наказание виновного потомства этих трех младших тварей и людей, соблазненных ими. Именно в ту эпоху девятеричное число, благодаря таинственному
сложению, стало означать:
3
3
3
–––––––
3
3
3
–––––––
3
3
3
27
В числе 27, полученном при сложении
всех вышеприведенных чисел, вы найдете
2 и 7, что при сложении также производят
девятку.
Разделите 27 на 3, и вы всегда получите 9.
Даже если вы будете до бесконечности делить данное произведенное число, то
оно всегда будет возвращаться к 9».
Такова нелицеприятная для человека
тайна числа Девять, коие, какие бы операции над ним ни проводились, всегда будет
возвращаться к самому себе.
Мы еще будем возвращаться к данному вопросу в последующих Уроках Оккультного Колледжа, в том числе говоря и о
роли Числа Девять в «Откровении» Иоанна
Богослова. Тем не менее, сейчас в нашу задачу входит ознакомить студентов Оккультного Колледжа непосредственно с Мисти-
131
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
цизмом Чисел Мартинеса де Паскуалли и
Луи-Клода де Сен-Мартена.
Перейдем же теперь к Числовому
Мистицизму Неизвестного Философа. Как
было уже сказано нами, основанием для
его собственных размышлений служила его
первая школа, школа Избранных Коэнов.
Продолжая идеи, переданные ему Мартинесом де Паскуалли, он развил совершенно
самобытную и великолепнейшую систему
соответствия идей и чисел.
Вот, что по этому поводу пишет Артур Эдвард Уэйт в его замечательной работе
«Жизнь Луи-Клода де Сен-Мартена, Неизвестного Философа, и сущность его трансцендентальной доктрины»:
«Математические парадоксы, коии
представляет нам Луи-Клод де Сен-Мартен,
можно рассматривать, почти без малейших
сомнений, как результат его собственных
разработок на основе той оккультной доктрины чисел, полученной им при Посвящении. Сама по себе доктрина, вероятно,
является достаточно простой, и она не предполагает обращения непосредственно к некоторым сложным математическим вычислениям. У нас есть все основания полагать, что
данная оккультная доктрина чисел ограничивалась соответствиями между некоторых
мистических идей и чисел, и в этом смысле
она представляет высочайший интерес для
студента оккультизма, поскольку данный
числовой мистицизм весьма противоположен
по своим концепциям другим известным
нам школам, и в особенности это относится
к пониманию квинера как числа злого, и это
после всего того .что нам доводилось слышать в оккультизме относительно великолепных откровений, заключенных в Пентаграмме. Также, кажется достаточно ясным, что
Мартинистская школа, не смотря на то, что
Элифас Леви заявлял обратное, ничего не
знала о системе Таро. Я не мог бы избежать данного заключения, и потому обязан
сказать, что доктрина чисел Сен-Мартена
представляет собой, так скажем, только несколько фрагментов, извлеченных из целого здания оккультной науки. Необходимо
также добавить, что Сен-Мартен, не смотря
на всю свою преданность, не преувеличивал
важности той науки, с коией он был знаком.
Он утверждает, что со времени его первого
знакомства с его первой школой, он никогда
не считал числа чем-то больше, чем просто
ярлык, приклеенный к некоторому обрамлению вещи, но не сама суть изучаемого нами
предмета».
Жан-Пьер Брах (Jen-Pierre Brach) в
своей работе «Символизм чисел», вышедшей
в 1993 году во Франции, так же уделяет
внимание Числовому Мистицизму Луи-Клода де Сен-Мартена. Он отмечает следующие
особенности его системы:
«Сен-Мартен, помимо сего, настаивает на том, что числа можно рассматривать
различным образом, в зависимости от того
плана бытия, в рамках которого мы стремимся определить действие числа. Если мы
рассматриваем числа подобным образом,
то, помимо попечения о том, чтобы рассуждения наши были связными, мы также
встречаемся с задачей истинной духовной
педагогики, основанной на науке арифмологии, которая заслуживает детального изучения: нам надлежит учесть не только то, о
каком числе мы говорим, но также и то, на
каком уровне бытия мы рассматриваем его,
и на каковом уровне мы находимся сами
при этом рассмотрении. Числовые аналогии составляют путь, который должен быть
означен совершенно точными метками для
Человека Желания, преследующего определенную цель; символическое значение чисел
обладает всеобъемлющим и истинным смыслом, который должен быть понятен внутреннему существу Человека Желания, и простые “расчеты”, то есть некоторые внешние
действия с числами, не способны передать
этого внутреннего знания. Таким образом
Теософские операции с числами (сложение,
умножение, к которым Сен-Мартен питает
симпатию) обладают двойным значением. С
одной стороны, они позволяют определять
онтологический характер и уровень, символизируемый тем или иным числом (этот
аспект относится к внутренней сущности
числа). С другой стороны, данные Теософские операции помогают определить отношение числа к другим существам, его реакцию
на внешнее (ad extra), а также они помогают определять и связь между частями,
которые составляют данное число.
Помимо сего, одной из задач арифмологии является определение меры и пропорций, посредством которых передается Дух
Божий, претворяясь в Жизнь, придавая
смысл, направление и тождество (по крайней
мере, относительное) низшим космическим
уровням и человеку. Мы не преувеличим
значение чисел, если скажем, что они наделены своей особенной логикой, и что они
являются образом (но только лишь образом)
Бога, образом, если говорить метафорически,
тех струй, посредством которых было образовано все Творение. Для человека, кото-
132
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
рый располагается на другом конце цепи
Творения, суть вещей может представать
исключительно в виде определенного рода
инверсированных аналогий, что и определяет необходимость рассмотрения вещей в
их “перевернутом” виде. Этот вид обратного
приспособления вещей Сен-Мартен называл
истинной теософской “работой”».
Помимо сего, Жан-Пьер Брах излагает и краткую суть значений, коии подразумевал Луи-Клод де Сен-Мартен под десять
Числами, собственно, и составляющими
Божественную Декаду (в Духовном Мире):
«Единица естественным образом символизирует Бога, Источник происхождения
и совершенства всего
сущего, и именно к
Единице необходимо
присоединиться посредством неустанно
поддерживаемого желания; бинер есть символ
Падения, разделения,
а также того онтологического напряжения,
которое поддерживает
жизнь человека и вселенной. Тернер структурирует это онтологическое напряжение
и приводит к образованию кватернера,
который осуществляет
действие тернера, приводя к завершению
формы, обладающие
тройственной природой, и “прочерчивает”
Единицу, выводя ее из денера (согласно
вечному уравнению 1+2+3+4=10); для того,
чтобы достичь совершенства, совершенный
источник всего мира, а также все элементы,
созданные по образу его, должны стремиться к восстановлению изначального состояния вселенной.
Так же, как у Эккартсгаузена и у
других авторов, посвятивших свои работы
символизму чисел, у Сен-Мартена квинер
символизирует Падение, хаос, а также и
Исправление, коие заключается в Спасителе;
шесть символизирует Творение, и обретает свое совершенство в семи, соединяясь с
человеком. Помимо сего, семь есть число
“Семи Духов” Божьих, которые являются
помощниками Его. Число совершенства на
всех планах бытия, являющее собой отдохновение и высвобождение, однако не в
той степени, в которой данным значением
обладает огдоада, будучи традиционным
символом Христа, являющего собой Справедливость. Число девять всегда выражается окружностью. Девять есть число ограниченности материального творения (которое
порождается тернером). Что касается денера, то он относится исключительно к Богу,
отражая исключительно Мысль Его и Его
Работу в едином их развитии, которое заключается в возвращении денера к Единице.
То есть, Мысль Бога и Его Работа возвращаются в процессе их действия к Самому
Богу».
Мы надеемся, что студенты Оккультного Колледжа, посредством данного материала, значительным образом расширили свое
понимание символизма
Чисел, и получили дополнительную пищу для
размышлений над законами и вещами, составляющими мироздание.
В завершение
же данной лекции мы
предоставляем пересказ
идей Луи-Клода де СенМартена относительно
значений Монады и
Дуады авторства Артура Эдварда Уэйта,
просветителя от лица
Мартинизма в Англии
XX века, из той же его
работы под названием
«Жизнь Луи-Клода де
Сен-Мартена, Неизвестного Философа, и сущность его трансцендентальной доктрины». В дальнейшем мы
будем пополнять эти описания, последовательно перейдя к изложению идей, относящихся к Денеру (Числу Десять).
«Ι. Монада
Число Один появилось независимо от
остальных чисел. Оживляя числа на протяжении всей декады, она оставляет их
позади себя и возвращается к единству. Все
числа происходят из единицы в качестве ее
эманаций или производных, в то время как
принцип единицы пребывает сам в себе, и
происходит от себя. В единице все истинно,
и все, что непреходяще, потому и является
прекрасным, в то время как все, отделенное
от единицы, ложно. Единица, умноженная
133
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
сама на себя, никогда не произведет число
больше, чем она сама, поскольку не способна из себя изойти. Если бы единица могла
произвести и возвысить себя до уровня
собственной же силы, тогда она уничтожила
бы себя, так как любое действие, совершаемое внутри источника, завершается самим
его совершением. Для того, чтобы единица
могла произвести свою неотъемлемую и
руководящую истину, необходимо существование различия между началом и производным, источником и силой. Однако, согласно
закону начала и производных, когда они
уже произвели свою силу, они становятся
бесполезными. Следовательно, Бог не мог
бы породить Себя, не погибнув. Из принципа Он стал бы средством, и уничтожил бы
Себя в собственных пределах. Но, поскольку принцип, средство и пределы не обособлены в Нем друг от друга, поскольку Он
одновременно является всем перечисленным,
вне последовательности их действия, и без
различения в их качествах, эта единица не
способна породить самое себя, и, следовательно, она никогда не была порождена.
Среди зримых вещей солнце являет
собой символ единицы Божественного действа, однако это единица бренная и составная, и не обладает привилегиями, принадлежащими ее прототипу. Подобно тому,
непрестанная последовательность физических порождений составляет бренную единицу, которая есть обезображенный символ
настоящей, вечной, Божественной единицы.
Но не следует пренебрегать этими образами, поскольку они отражают свой далекий
эталон. Противоположности соприкасаются
друг с другом, не находя друг между другом подобия; одна противоположность по
отношению к другой; так, существа чистые
живут истинной жизнью; те, что переживают
свое искупление, живут жизнью составной,
или же жизнью, смешанной со смертью; а
существа в наивысшей степени преступные,
а также подобные им, живут, и будут жить
в истинной смерти, или же в единице смерти.
Размышляя о важнейшей из истин, о
вселенской власти Творца, Его могуществе,
Его любви, Его совершенном свете, или
же о других Его неотъемлемых качествах,
мы всем своим существом устремляемся к
верховному эталону всех вещей; все наши
способности отступают пред возможностью
наполниться Им, Тем, с Кем мы на самом
деле становимся едины. Таков динамичный образ единицы, и Число Один есть
выражение этой единицы, или неделимого
единства, которое, внутренне осуществляясь
между всеми неотъемлемыми качествами
Божественной Единицы, равно существует
между ней и всеми ее творениями и произведениями. Однако, возвысившись в своих
способностях размышлять о Вселенском
Источнике, если мы обратим свой взор на
самих себя, и исполнимся размышлений о
себе, тогда найдем, что мы и есть источник
того света, или того внутреннего довольства,
которое получили от Высшего Источника,
и таким образом установим два центра для
размышления, два отдельных и соперничающих принципа, два разобщенных основания,
- словом, две единицы, из которых одна
истинна, а вторая - мнимая.
II. Дуада
Число Два само по себе является
принципом, однако извлекает принцип не
из самого себя. Невозможно произвести два
из одного, и, если добиваться этого насильственным путем, тогда произведение окажется незаконным, станет уменьшение самого
себя. Однако уменьшение это происходит из
центра, иначе оно было бы мнимым. Уменьшение, производимое в центре, происходит в
середине; разделить нечто посередине - означает разделить его на две части. Таково
истинное происхождение незаконного бинера.
Однако рассмотрение данного уменьшения
не подвергнет опасности цельность единства,
поскольку оно не допускает изменений; существо, пожелавшее напасть на него, ожидает погибель. Следовательно, зло чуждо единству, однако центр, не покидая собственного
положения, перемещается, чтобы исправить
его, поскольку в уменьшенном существе
есть нечто непосредственно от него самого. Таким образом мы можем осознать не
только происхождение зла, но также и то,
что оно не есть некая гипотетическая сила,
так как мы почти постоянно приводим его
к возможному существованию практически в
каждую секунду нашего существования.
Дуада есть извращенная сила, служащая
в качестве сосуда всех кар Правосудия
Божьего, она связана с материальными и
чувственно воспринимаемыми вещами для
досаждения со стороны ее управителя и
его сторонников, коии добровольно оставили
Божественный Центр духовной их связи, и
потому осуждены на изгнание из Божественного Центра, пребывая в презрении к самим
себе, и должны они подвергнуться всему
ужасу жизни в отдалении от источника
жизни. Врожденные качества телесных форм
134
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
были составлены таким образом, чтобы содержать в себе извращенную силу, и, когда
человек дозволяет, чтобы качества, находящиеся в его теле были ослаблены посредством его распущенной и приступной воли,
извращенная сила принимает правление в
свои руки, и действует в целях разрушения
данного тела. Дуада также, согласно СенМартену, является истинным числом воды».
© Из материалов «Оккультного Колледжа»
(www.college.teurgia.org)
135
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Эссе
Об отсрочке Божественного Правосудия
в наказании виновных
Графа Жозефа де Местра
Предисловие
Изначально я намеревался, исходя из
трактата Плутарха «Об отсрочке божественного правосудия», составить труд более или
менее подобный произведению знаменитого
Мендельсона по мотивам диалога Платона
«Федон», когда старое сочинение послужило бы мне определенным фоном, где идеи
Плутарха проявлялись бы очень зависимым
и опосредованным способом в сочетании с
мыслями, коими нас с тех пор снабдила более сведущая метафизика по интересующей
теме данного трактата.
Но внимательно перечитав трактат, я
пришел к выводу, что не имею права обращаться с Плутархом с такой же вольностью, с какой еврейский философ обошелся
с Платоном, создав весьма слабое и нуждающееся в тщательной правке сочинение.
Даже цитируя самого «Федона», где ученик
Сократа дает повод своему учителю для
глубоких умозаключений, оно не произведет
никакого эффекта на большинство читателей, ибо мысль фрагмента не была развита
и положена в соответствие с современными
идеями. Плутарх, наоборот, трактовал свой
предмет с замечательной точностью и мудростью; его идеи не несут в себе однообразного цвета религиозного пристрастия или
местности; они принадлежат всем временам
и всем людям.
Никогда он не предается своему воображению, становясь поэтом, и даже если он
нечто измышляет, то делает это не столько
чтобы приукрасить, сколько чтобы усилить
истину. Наконец я вовсе не вижу у древних
философов того, что могло бы соперничать
с этим произведением. Безусловно найдутся
там и здесь, а особенно у Платона, вос-
хитительные выражения, великолепные
прозрения истины, но ни у кого, думаю,
не сыскать столь последовательного, столь
мудро обоснованного и столь совершенного в
целом.
Плутарх жил во второе столетие света Истины, и вполне естественно полагать,
что он был им во многом просвещен - это
довольно расхожее мнение среди образованных людей. Я смутился и даже огорчился,
когда его оспорил господин Виттенбах,
снискавший большое уважение за свое превосходное издание Нравственных трудов
Плутарха1 и оказавшийся полезным для
меня тем, что опубликовал, между прочим,
о прекрасном трактате «Об отсрочке божественного Правосудия»2.
«Феодорит, - пишет Виттенбах в
своем вступительном слове, - отнес этого
философа (Плутарха) к числу тех, кто воспринял Евангельскую проповедь и перенес
отдельные ее вещи в свои книги: это общее
место, из которого Святые Отцы сделали
столько шума, но подобное воззрение по отношению к Плутарху является ОПРЕДЕЛЕННО ложным»3.
1
Oxon. 1795, in-4 et in-8. Думаю, можно
льстить себя тем, что во время, которое я пишу,
«Сравнительные жизнеописания» уже изданы.
2
Lugd. Batav. 1772, in-8.
3
Plutarchum in iis memorat (Theodoretus) qui
sacrum Evangelium audivissent, ex eoque multa in
libros suos translulissent: locus communis a Patribus
jactatus, in Plutarcho CERTE falsus. (Wittem, Praef.
in Opp. Mor. Plut. cit. edit. tom. I, in-8, cap. III, p.
LV).
136
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Мне представляется, что с позволения сего весьма искушенного человека,
у нас хватит мужества высказаться о его
суждении столь же резко: на самом деле его
мнение являет собой лишь прием доказательства того, будто противоположное утверждение невозможно. Значит, невозможно
не только оно, но и невозможно даже достоверно предположить, что Плутарх мог обладать определенным познанием истин Христианства, пусть все очевидности и говорят
в пользу этой гипотезы. По существу никто
не чувствует лучше наделенных талантом
людей, которым неприемлемы эти очевидности; итак, чтобы их избежать, хотя бы
внешне, они прибегают к ловкому приему,
достойному нашего рассмотрения. Исподволь
и неопределенно они задаются вопросом,
якобы от имени своих соперников, вопросом,
дающим прямой повод к возражению. Тогда
они торжествуют, и неисчислимое племя невнимательных читателей добродушно мнит,
что авторы развенчали других, тогда как в
действительности развенчали лишь самих
себя. Это удобная тактика, но она не в силах обвести вокруг пальца проницательную
критику.
Ведь здесь речь идет вовсе не о том,
как в точности Плутарх вопринял Евангельскую проповедь, - я и сам не склонен
утверждать, к примеру, что херонейский
философ проповедовал, посещал пустыни
и сокровенные пристанища, где в ту пору
служились божественные таинства, - а о
том, что он читал Евангелия Святого Матфея, Святого Марка, Святого Луки и Святого Иоанна, которые и мы читаем сегодня,
и перенес из них целые фрагменты в свои
сочинения1.
В более общей форме спросим: если
проповедь Благой Вести, осветившая второе столетие нашей эры, сотворила многих
прозелитов во всех частях известного тогда
мира, то могло ли случиться, чтобы такой
ученый и любознательный человек как Плутарх, обладавший уже совершенным ведением эллинистического иудаизма2, оставался
целиком чужд этой проповеди, звучавшей
от Тибра до Евфрата и на греческом языке
1
Однако я не вижу почему христианские
книги не могли быть изучены и прочитаны этим
философом, подобно тому, как книги Бёме, СенМартена, Дютуа, Эккартсгаузена и пр., в наши
дни прочитаны даже теми, кто над ними смеется.
Повторю еще раз: тогда в этом точно не было
проблемы.
2
Смотрите его трактат «О суеверии».
поражавшей все воззрения, все притязания,
все страсти Греков? Спрашивается, можно ли любому здравомыслящему человеку
предположить, что Плутарх, посетивший
Египет исключительно с образовательной
целью, вернулся оттуда, даже не заглянув
в знаменитую Александрийскую школу, в
ту пору породившую Оригена; можно ли
согласиться с тем, что человек, подготовленный и наставленный Иосифом, Филоном
и, весьма вероятно, Библией, не поддался
бы никакому порыву, чтобы узнать о новом
учении - он, который старался осведомиться о мельчайших подробностях иудейских
обрядов; и даже если этот великий моралист
имел о новом вероучении определенные знания, то неужели он не оставил ни единого
следа о них в своих произведениях? И хотя
христианское вероучение в ту пору не могло
отстаивать себя на законных основаниях,
все равно фрагменты произведений греческого ученого, представляющие более или менее
ощутимую аналогию с евангельской доктриной (даже те из материалов, приступая к
которым, человеческий разум являет доказательство своей удивительной слабости),
делают Плутарха выше по отношению к
философам, писавшим прежде христианской
проповеди.
Подобным образом заданный вопрос (а именно так он и должен ставиться)
внешне мало что-то меняет. Но человек,
который его рассмотрит с этой точки зрения, вовсе не обнаружит достоверного в том,
что Плутарх определенно ничем не обязан
евангельской проповеди; и он почувствует
себя весьма склонным простить общее место
этим несчастным Отцам Церкви, которые не
обрели расположения понравиться рассудительному издателю3.
3
В отношении Евсевия он сказал: «Это
единственный принадлежавший к Церкви автор, что показал пример прекрасной литературы в «Евангельском приготовлении», благодаря
той мудрости, с которой он нам донес в этой
книге мысли иных людей, но не собственные»: «Eusebius in Proep. evang. unus omnium
Ecclesiastocorum de bonis litteris meruit, quod
aliena quam sua prodere maluit» (Proep. p. LVI).
Приговор строг, справедлив и обжалованию не
подлежит: единственный церковный писатель,
имеющий право на наше почтение это арианин
Евсевий и то только со своей одной книгой. И
почему? Да потому что ему в своей книге хватило
ума скопировать профанических авторов вместо
того, чтобы посметь говорить от своего имени,
подобно Иоанну Златоусту, Василию Великому,
137
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Но не взирая на вопрос, в который
мы не станем впредь углубляться, ясно
следующее: трактат Плутарха «Об отсрочке
божественного Правосудия» - одно из самых превосходных произведений древности.
Вдохновляемый надеждой быть полезным
я попытался его тщательнее исследовать,
для чего позволил себе определенную свободу, о которой сам Плутарх, надеюсь, не
стал бы сожалеть. Я убрал мало значимую
для трактата форму диалога, понапрасну
меня стеснявшую, ибо не заметил, что эта
форма, иногда весьма интересная, могла бы
составлять здесь эстетическое или реальное
достоинство. Даже если вступление к произведению и не исчезло, как о том думали
все вплоть до господина Виттенбаха, бросившего на сей счет несколько обоснованных сомнений, Плутарх все равно начинает
повествовать в некоей обрывочной манере,
которая не сумела бы обрести нашего снисхождения, поскольку использовалась для его
современников. Я постарался дать доступ в
это прекрасное здание, войдя в содержание
естественным способом и насколько возможно пребывая подле автора. Когда по ходу
произведения мысль Плутарха мне казалась
неполной, то я рассчитывал на возможность
ее завершить, а иногда даже усилить новыми суждениями, чем обязан своим собственным раздумьям или чтению Платона,
автора, которого я люблю и охотно применяю, как сказал Монтень совсем об ином
писателе1. Если мне на пути попадались
мысли, пребывающие, как говорится, лишь
в потенции, я их тщательно развивал. Они
- бутоны, которые я делаю раскрытыми; я
не добавляю к ним ни одного лепестка, но
я их показываю со всех сторон. Я искренне
чту переводчиков, предшествовавших мне.
Особенно Амио оказал услуги французской
словесности, и его архаический стиль по-
Блаженному Августину и пр. И все это вполне
уместно с Плутархом и его «Нравственными
произведениями». Маркиз Мирабо сказал по отношению к Франции в середине прошлого столетия в своем «Друге Человечества» следующее:
«Нет сегодня букета Ириса или диссертации о
термальных источниках, куда автор бы не хотел
вставить свое маленькое кредо, достойное вольнодумства». Сегодня эта лихорадка прокатилась
по другим странам даже с удвоенной силой. Ученый, комментирующий Анакреона или Катулла,
найдет естественную возможность раскритиковать Моисея. Но ведь этим не помочь нашей слабой человеческой логике: очевидно надо ждать,
уповая на иные времена, иные средства.
1
О Сенеке.
прежнему хранит нестареющее изящество.
Но стоит признаться, что его изрядно затянувшаяся юность любима только писателями, великолепно освоившими родной язык.
Вне этого круга подобный перевод лучше
ценить, чем читать. Его орфография сбивает
с толку зрение, слух не выдерживает его
стихотворной формы; особенно дамы и иностранцы его воспринимают с трудом. Впрочем, по мере того, как углубляешься в
древность, находишь больше таинственного
в языках. Даже не воспаряя столь высоко,
один греческий доказывает всю непреложность данного наблюдения. Сей язык полон
необыкновенных эллипсов и идиоматических
выражений, которые порой сложно ухватить.
В философских материях фраза воспринимается зачастую с большой неопределенностью
и отступает только перед упорным исследованием и сравнением различных фрагментов, объясняющих друг друга: впрочем,
каждый народ обладает своим философским
языком, который вовсе нелегко перевести на
иной язык. Всякий, кто читал Аристотеля
или Платона по-латыни в самой лучшей
литературной версии, на самом деле не
читал этих философов2. Часто перевод представляет собой для читателя те же самые
трудности, что и подлинник. Даже тот, кто
ловко ухватил смысл оригинала, еще долгое
время ищет в своем языке выражения и
обороты, которые по его усмотрению хорошо
передают смысл им понятого, и когда он
их нашел - это открытие для него самого.
Вот мне и представилось, что было вполне
возможно неким усилием сосредоточенности
2
Nemo fidem habeat Ficino et Serrano
Platonis interpretibus, nemo Bessarioni, Pacio et
aliis Aristotelem latina vaste induerunt, credat.
Errarunt hi egregii viri, magnisque hominibus illis
aut sententias attribuerunt a quibus alieni fuere; aut
verbis nimis obsequentes scila eorum caligine nescio
qua obduxerunt et deformarunt (Laur. Moshemius,
in Praefat. ad Rad. Gudworthi Systema intellectuale
universum; Jenae, anno 1733, 2 vol. in-f, tom. I,
pages 4, 5). Жозеф де Местр приводит здесь латинский отрывок из Предисловия Лаурентиуса
Мосхемиуса к трактату Гудворта «Об интеллектуальной системе вселенной» (прим. пер.). Перевод
этого фрагмента следующий: «Нельзя доверять
ни переложениям Платона в исполнении Фичино
и Серрано, ни пространным переводам Аристотеля, сделанным Виссарионом и Пациусом. Заблуждаясь, сии энергичные мужи приписывали
великим людям либо изречения с иным смыслом,
либо, не ведая о значении слов, они при переводе
его изменяли и искажали».
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
138
и изучения сделать намного понятнее, то
есть ощутимее Плутарха, и поскольку стало
принципиальным не подвергаться тому же
заблуждению, смешивая свои мысли с мыслями греческого философа - так и возник
метод, который я себе предписал. Поначалу
я в точности следовал порядку глав, как
их сообщает перевод Амио: таким образом,
сравнение никогда не будет представлять
собой никакой трудности. Избавляя читателя, желающего знать то, что достойно
каждого, от труда постоянной сверки, я
постарался поместить между двумя звездочками (* - *) все не относящееся к Плутарху; и когда мне представлялся (всегда
искомый) случай вносить в эти чужеродные
фрагменты изречения нашего автора, я их
записывал курсивом, дабы любой читатель,
принимая во внимание каждую строчку,
мог быть уверенным в том, что я никак не
пытался утаить от него ничего принадлежащего Плутарху. За исключением двух или
трех очень коротких и не играющих роли
глав, сама суть которых была полностью
сохранена, и нескольких фрагментов, совершенно чуждых нашим идеям, я не позволил
себе больше покуситься ни на одну строчку
Плутарха. Наконец я сопроводил свое произведение некоторыми примечаниями, думая,
что они полезны в разных отношениях,
дав их в своем большинстве по завершении
самого сочинения, чтобы они не слишком
отягощали страницы его текста. Сумел ли
оригинальный труд Плутарха обрести хоть
что-то от формы и дополнений, полученных
от меня. Я надеюсь, или скорее желаю того,
ведь доверяю только своим намерениям,
а в данном случае лучшие из них могут
зачастую оказаться ошибочными в глазах
публики, к которой, впрочем, не думаю, что
стоило бы апеллировать.
да готовые возразить философы сей школы
не любят дожидаться ответа: они бьются
ожесточенно как парфяне. Впрочем, им не
хватает спокойствия и основательности, которые являются уделом и признаком истины. В их рассуждениях присутствует нечто
раздражительное и холерическое, которое
не покидает их никогда. Резонируя, вместо
того, чтобы размышлять, они оскорбляют,
и всегда склонны обвинять Провидение,
вплоть до его отрицания. Кто попытается им ответить повторит пример Брасида
(Brasidas), который, будучи ранен дротиком
в грудь, вырвал его из раны, нанеся им
самим столь сокрушительный удар по тому,
кто его метнул, что последний замертво
распростерся на месте. Но подобные репрессивные средства нам никак не к лицу.
Когда нечестие направило на нас стрелу в
виде определенного навязчивого рассуждения (смотрите примечание I), достаточно
удалить его немедленно из нашего сердца,
чтобы оно не пустило в нем корень. Впрочем, мы не имеем никакого интереса нападать, защищаясь, ведь, сказать по правде,
сия чисто негативная философия порождает
только шум: она со всех сторон смутно собирает возражения, но никогда не в силах
установить ни основополагающую часть
учения, ни даже следствия высказанных
умозаключений, поскольку порядок, целокупность и особенно утверждение принадлежат лишь истине. Заблуждение, наоборот,
всегда отрицает - это ярчайшая черта его
характера. С того момента как оно прекращает отрицать, оно смеется или оскорбляет.
Для него Провидение есть враг, коего оно
ненавидит и от которого ему хотелось бы
избавиться. Взгляните на то, что представляется правдоподобным в его возражениях,
чтобы все это стереть, как я уже говорил,
до мельчайших впечатлений, которые оно
может посеять в наших сердцах.*
***
II. Промедление, которое несет божественное правосудие в наказании злодеев,
кажется для определенных лиц одним из
сильных возражений, какие можно выдвинуть против Провидения. Они не прощают
писателям, сделавшим из этой неспешности
одно из свойств Божества. Они говорят:
«Нет ничего столь непристойного, как представлять себе Бога в виде ленивого в чем
бы то ни было существа, а особенно в наказании злоумышленников, ибо последние
никак не являются ленивыми, когда дело
касается вреда, и страсть, которая ими
овладевает, наоборот, ведет их к неожиданным поступкам. Значит, как очень удачно
Эссе
Об отсрочке Божественного
Правосудия в наказании
виновных
I. * Это прием, весьма присущий
эпикурейской секте - избегать регулярных
диспутов с защитниками Провидения. Всег-
139
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
заметил Фукидид1, наказание, последовавшее
сразу после преступления, является самым
эффективным средством, чтобы остановить
тех, кто слишком склонен творить зло.
Кара за преступления есть долг правосудия
по отношению к оскорбленному, и из всех
долгов он тот, который важно оплатить вовремя, ведь промедление в данном случае
несет в себе двойную неуместность, приводя
в уныние оскорбленного и безмерно распаляя гордыню обидчика: быстрота наказания
- это одновременно и ужас для виновных,
и лучшее утешение пострадавшим от них.
Приводят следующее рассуждение Биаса,
обращенное к одному из злоумышленников:
«Я не боюсь, что ты избежишь расплаты; я
боюсь только жить слишком долго, будучи
свидетелем этого». Но чем больше размышляешь над этим рассуждением, тем меньше
его смысл тебя удовлетворяет, ибо что значит правосудие, не исполненное вовремя?
Мессенцам у места, называемого Великий
Ров, нанесли поражение Лакедемоняне,
которые подкупили Аристократа. Последний
был царем Аркадии на протяжении двадцати лет. Под конец он был изобличен в
своем преступлении и наказан, но это воздаяние уже ничего не значило для Мессенцев,
которым он изменил и которых больше не
существовало. И Орхоменяне, потерявшие
своих детей, родителей и друзей благодаря
предательству Ликиска (Lycisque)2, какое
утешение нашли они в болезни, настигшей
виновного много лет спустя и пожравшей
его тело в такой степени, что он сам, погружая и погружая ноги в воду, бранился
постыдными проклятиями, наблюдая как
они обращаются в гной из-за совершенного им некогда злодеяния? И Килонийцы,
перебитые в Афинах на святом месте; негодяев, виновных в этом святотатстве изгнали во время Республики, и даже останки
их были изъяты и выброшены за пределы
государства, но когда свершилось возмездие,
второго поколения Килонийцев больше не
существовало3. Итак, нет ничего более неуместного, чем подобные виды рассуждений,
весьма свойственные поэтам: «Ведь божественное правосудие не всегда готово пронзать сердца виновных; ведь оно молчаливо и
медлительно, хоть под конец и происходит».
Подобное соображение в точности совпадает
с тем, которым пользуются злоумышленники, чтобы побудить себя к преступлению.
Согласитесь, что нет ничего более соблазнительного, чем видеть всегда спелый и готовый к сбору плод беззакония, когда воздаяние, должное следовать за ним, видно лишь
в отдаленной перспективе и спустя долгое
время после наслаждения, доставленного
преступлением?
1
Рассуждения Клеона, III, 30.
2
Впрочем, этот факт оставался абсолютно
неизвестным.
3
Посмотрите на сей факт и на исправление, которое требует текст, примечание Вовилье
(Trad. d’Amyot - Paris, Cussac, 1785, Oeuvres mor. p.
4, p. 537, 538).
4
Сей фрагмент был абсолютно необъясненным, что можно увидеть в переводе Амио (который, тем не менее, его передает очень осмысленно). Рейске все разъяснил, заменив η ποινη на
ιππον. Это наиболее удачная правка, пусть страдающая не меньшим возражением. Критика, как
и другие знания, имеет свои вдохновения.
III. «Более того, фатальный результат этой отсрочки состоит в том, что когда
правосудие, наконец, торжествует, в нем
уже не хотят видеть десницу Провидения.
Таким образом, зло, внезапно обращающееся
на преступников, не в момент, когда они
сделались виновными, а гораздо позже, они
называют фортуной или несчастьем, но совсем не карой, откуда выходит, что преступники не извлекают из наказания никакой
пользы для своего исправления. Вот почему
они прекрасно чувствуют остроту боли, но
эта боль не вызывает никакого раскаяния
в них. Лошадь наказывают сразу после ее
ошибки, и если это наказание запаздывает,
то в криках, толчках и пришпориваниях она
никак не почувствует повод почему на нее
сердятся и не поймет ровным счетом ничего4. Это обычная картина злоумышленника
по отношению к Богу. Если божественная
десница делается ощутимой для него и его
поражает в миг, когда он становится виновным, то нужно, чтобы, обратившись на
него самого, она заставила бы его смириться и трепетать под властью Бога, отмщение
которого никогда не заставит себя ждать. А
что касается медлительной и двусмысленной
справедливости, коей нас убаюкивают поэты,
то она подобна случайности намного больше,
нежели решительному акту божественного
правосудия, ибо совсем не видно, как говорит наша пословица, зачем служит этот
мельничный жернов богов, который мелет
столь медленно. Сдается, что сия неспешность способна воздать только сомнительным правосудием, избавив злодеев от страха».
IV. Можно развить ставить подобные
проблемы и дальше, но основные я уже сообщил, и хорошо бы, если это возможно, их
поначалу разрешить, прежде чем ввязывать-
140
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
ся в новый диспут. Все же я думаю поначалу заверить, дабы не отступать от темы
нашей дискуссии, в трезвой осторожности,
которую проявляет всегда Академия, когда
дело касается Божества: этим я избавлю
себя говорить о вещах, как если обладал
их совершенным ведением (примечание II).
Будет весьма неуместно говорить о музыке,
не имея представления о ней, или о войне,
в ней не участвовав, как и нам, людям, не
пристало пытаться решать то, что касается
богов и духов, и желать разгадать замыслы
художника, не имея никакого понятия о
его искусстве, основываясь исключительно
на мнениях и предположениях. И будет
дерзко для человека, не обладающего никакими познаниями в медицине, спрашивать
почему врач не назначил раньше ампутацию и почему прописал водные процедуры
вчера, а не сегодня. Здравым рассудком
должно полагать, сколь неверно и нелегко
для смертных существ утверждать обратное
о божественных решениях, а кроме того в
точности знать наиболее подходящие сроки
для исполнения кары над преступниками,
и как просвещенный лекарь распределяет
целебные снадобья, которые он варьирует,
в зависимости от обстоятельств, доз и эпох.
Ведь медицина души, называющаяся судом
и справедливостью, в действительности была
наивысшей из наук, о чем, наряду с тысячами других, свидетельствует Пиндар, когда
дает Сущности, началу и владыке всего сущего имя Аристотехнита (Aristotechnite), то
есть превосходного мастера, кому надлежит,
как творцу самого правосудия, решать когда, как и и где именно должен быть наказан виновный; и когда Платон говорит, что
Минос, сын Юпитера, был учеником своего
отца в этой науке, то нам становится понятным: невозможно ни хорошо использовать
исправительное правосудие, ни даже хорошо
осудить тех, над кем оно совершается, прежде не изучив и не познав этой науки.
V. Законы, созданные людьми, * которые, таким образом, соотносятся со способом нашего видения вещей, * не кажутся,
тем не менее, всегда разумными с первого
взгляда: в них весьма часто встречаются
положения, дающие повод насмешкам. В
Спарте, например, эфоры, заступающие на
свой пост, приказывали, возглашая всенародно, чтобы никто не отпускал себе усы и
чтобы каждый повиновался законам, в противном случае, нарушители будут строго наказаны. В Риме, когда хотят приучить раба
к свободе кладут маленький прут на плечи
(примечание III); и когда Римляне составляют свое завещание, они делают одного
человека своим наследникам, а потом продают свое имущество другому, что представляется и вовсе необычным (примечание IV).
Но ничто не сравнится в этом роде с законом Солона, объявляющим бесчестие тому,
кто во время мятежа не присоединился ни
к одной из групп заговорщиков. Наконец
можно увидеть в гражданских законах ряд
положений, которые покажутся абсурдными,
если не узнаешь замысел их создавшего
законодателя, или дух самого закона. Итак,
если человеческие вещи являют собой столько затруднений, то стоит ли удивляться, что
мы, когда речь заходит о богах, вовсе не в
состоянии понять, почему они наказывают
одних преступников раньше, а других позже? Сказанное здесь вовсе не во избежание
прений, коих я никак не страшусь; я только стремлюсь сей решительной отповедью
заслужить снисхождение во всем том, что
я приведу на заданную тему; я хочу, дабы
разум, если можно так выразиться, видя
перед собой верное пристанище, сделался бы
более отважным в противостоянии возражениям и легко наставлял своих слушателей
на путь истинный.
VI. Вначале отметим, что, исходя из
учения Платона, Бог, поставленный, если
можно так выразиться, в средоточие всех
вещей, чтобы служить образцом всему сущему во благе, открылся в добродетели
существам, которых он сотворил способными ему повиноваться, благодаря чему мы
оказались в состоянии, несколько схожем с
его состоянием, ибо вселенная в своем истоке была лишь хаосом, и она стала мирозданием, то есть гармонией и красотой
(примечание V), когда однажды Бог соединился с ней определенным образом, и этот
мир превратился в уменьшенное отражение
божественной мудрости и добродетелей. Тот
же самый Платон добавляет, что естество
зажгло1 наше зрение, дабы наши души, созерцая движущиеся в небе тела, познали бы
в восхищении, преклонении и благоговении
гармонию и красоту, питая отвращение ко
всему тому, что им противостоит, избегая
всякой необузданной страсти, особенно легкомыслия, которое действует наобум, будучи источником всех видов преступлений
и заблуждений, ведь человек не может использовать Бога иным отменным способом,
как проявляя себя, насколько сие возможно,
подобающим ему в подражании божественным совершенствам.
VII. Вот почему Бог никак не спешит с наказанием виновных. Он вовсе не
1
‘ Εναψαι.
141
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
боится ошибиться, действуя слишком быстро, или поразив ударами, за которые он
потом будет раскаиваться, но *, являясь
образцом для нас, как я уже сказал, * он
хочет научить нас своим собственным примером сдерживать себя, когда мы должны
наказывать проступки себе подобных, от
любой жестокости и брутальной горячности,
которые недостойны человека. Он нас учит
не обрушиваться на того, кто нас оскорбил,
даже во время гнева, когда страсть абсолютно затмевает разум, как если бы дело
касалось утоления голода или чрезмерной
жажды. Он, наоборот, желает, чтобы когда
мы подняли карающую руку, то действовали бы спокойно и размеренно, подражая
его благости и милосердному промедлению,
взяв себе в советники время, которое редко вызывает раскаяние, если внимаешь его
суждениям. Сократ сказал, что «намного
меньше опасности для человека, страдающего от жажды и не имеющего самообладания,
напиться в первом попавшемся ему мутном
потоке, чем для того, кто охваченный гневом вымещает свою кару на себе подобном:
такого страсть лишает разума прежде, нежели его дух мог бы быть просвещен рассудительностью».
VIII. Ибо нет очевидности в том,
что возмездие наиболее уместно, как сказал
Фукидид, сразу после совершения проступка; наоборот, оно предпочтительнее в
отдаленной перспективе, поскольку гнев, по
словам Меланфа (Melanthe), производит нелепые несчастья, когда он затмевает рассудок; хотя разум, изгнавший гнев, порождает
только мудрое и взвешенное. Отмечено, что
некоторые характеры могут смягчиться и
утихомириться благодаря одному из примеров человеческих добродетелей: Платон
долгое время хранил у себя палку, предназначенную для битья невольников, и это он
делал, чтобы укротить свой гнев; Архит, не
слишком взволнованный от неизвестного мне
замешательства, случившегося в его деревне
по нерадению его же людей, был рад сказать им отстранено: «Вы счастливы, когда я
бываю во гневе».
IX. Итак, если поистине (а в этом
нельзя усомниться) мудрые рассуждения
древних и их прекрасные поступки, донесенные нам историей, сильно способствуют
обузданию пылкости и неудержимости гнева, тогда мы приходим к выводу, что даже
Бог, ничего не страшащийся и ни о чем не
кающийся, откладывает, тем не менее, свои
воздаяния, предоставляя их удаленному
грядущему, в коем и мы станем более раз-
умными и сдержанными. Мы поймем, что
могли сильнее принадлежать Богу только
в милосердии и терпеливости; мы услышим
его, и тогда он сам нам укажет, что стремительная кара мало исправляет виновных,
но когда она отсрочена, то исцеляет одних и
предупреждает других.
X. Человеческое правосудие не знает как карать: его власть не простирается
столь далеко. Люди идут по следам виновных и их неустанно преследуют, облаивая1,
так сказать, тех, кого удается схватить,
чтобы воздать им злом за зло. Но тут они
останавливаются, не в силах двинуться
дальше. Иными словами, они полагаются
на Бога, имея основание думать о том, что
когда он решился бы исцелить отягощенную пороками душу, он, во-первых, изучил
бы осквернившие ее страсти, чтобы увидеть
имеется ли какое-нибудь средство склонить
ее к раскаянию, предоставив отсрочки всем
виновным, злой умысел которых не совсем
подтвержден и не лишен совсем доброго
влияния. Ведь Богу известен каков предел
совершенства человеческой души, исшедшей
от него, когда на получила жизнь, и каково
ее врожденное и невыразимое превосходство;
он знает, что эта душа по своей природе
чужда ко злу, и все грехи, которые пытаются в ней процвесть2, являются лишь плодом
воспитания или общения с развращенными
людьми, а посему душа легко возвращается
в свое первоначальное состояние, если с ней
обойтись по правилам3. Бог никак не стремится применить ко всем одинаковую кару,
но он тотчас уничтожает и лишает жизни
всякого, кого находит абсолютно неизлечимым, ибо любое существо, заключившее
союз со злом, сможет впредь существовать,
только вредя другим и еще больше себе
самому4. Что же касается тех, кто подвержен пороку не по выбору своей воли, а по
неведению блага, он им дает необходимую
отсрочку для исправления; и если они упорствуют во зле, тогда он их поочередно наказывает, и задержка не играет никакой роли,
ведь Бог не боится того, что его избежит
виновный.
XI. Рассмотрим, впрочем, какие
чудесные изменения происходят с нравами
1
‘ Εγυλαυτουσι.
2
‘ Εξανθει.
3
Ειτα δεραπευδεν παλως.
4
Quo uno modo possunt desinant mali esse:
ибо никаким иным способом они не прекратят
ухудшаться, не прекратив свою жизнь (Сенека.
Sen. de ira I, 35).
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
142
и привычками людей. Говорят, что царь
Кекроп, некогда названный двоедушным
или двуличным, чтобы подданные узнали о
добром и милосердном правителе, сделался
ужасным и безжалостным тираном. Сам
я придерживаюсь иного воззрения на сей
счет, и если меня одолевают сомнения по
этому поводу, я их никак не распространяю
на личности Гелона и Гиерона на Сицилии,
Писистрата в Афинах, которые, достигнув
власти наиболее преступными средствами,
затем ей воспользовались во благо, дав великолепные законы своим народам, привив
им вкус к земледелию, отвратив их от низменных удовольствий, сделав их мудрыми
и предприимчивыми гражданами. И когда
побежденные в великой битве Карфагеняне
попросили у Гелона мира, он им в нем отказал с той лишь целью, чтобы они не стали
по договору приносить своих детей в жертву
Сатурну (примечание VI); и Лидиад, захвативший власть в свободном городе Мегаполисе, раскаялся затем в своем вероломстве
и, обладая полнотой царского господства,
даровал законы своим согражданам (примечание VII): умер он покрытый славой,
сражаясь с врагами своего отечества. Другие великие люди являют собой примеры
такого же порядка. Но если бы умер Мильтиад, бывший тираном в Херсонесе; если бы
кто-нибудь привлек Кимона к правосудию,
когда он принародно сожительствовал со
своей собственной сестрой, обвинив его в
кровосмешении (примечание VIII); или если
подобным же образом обошлись бы с самим
Фемистоклом за его неслыханное распутство (примечание IX), изгнав последнего из
Республики, как Афиняне поступили затем
с Алкивиадом из-за бесчинств его юности,
то мы потеряли бы вместе с ними Марафонскую битву, сражение при Эвримедоне, а
одинаково и знаменитую схватку на берегу
Артемизиума, на котором, как сказал Пиндар:
Десница бессмертной Афины,
Отринувши Перса оковы,
Создала святую свободу1.
1
Обратите внимание на эти стихи Пиндара
и на то, как они читаются (фрагменты этого поэта в издании Гейне; Гёттинген, 1798, in-8, том III,
стр. 101 № XL). По желанию можно использовать
и стихотворный размер, предложенный госп. Германном.
XII. Великие люди никогда не сумеют произвести ничего посредственного;
и поскольку содержащаяся в них энергия
не может пребывать в праздности, они постоянно в порыве, как корабли, одолеваемые
волнами и бурей, до тех пор, пока, наконец,
не обретут установившихся навыков. Как
неопытный в земледелии человек презирает
землю, которую он видит заросшей кустарниками, покрытой дикой растительностью,
струящимися ручьями, топями и пресмыкающимися, так специалист усмотрит в
подобных и иных признаках доказательства
превосходства земли: это сродни тому, как
великие люди в самом начале являются
подверженными, одолеваемыми2 дурными и
необузданными устремлениями; и мы, которые не в силах выдержать эти колкие и
обжигающие плоды, воображаем, будто нет
ничего более неотложного, как уничтожить
железом эту растительность, но тот, кто
ведает о них больше нас, различая в их душах доброе и благородное, ждет подходящего момента разума и добродетели, когда эти
могучие характеры
произведут достойные
себя плоды.
XIII. Но довольно об этом. Стоит
только отметить: с подобным основанием
некоторые греческие народности относились
к взятому из Египта закону, гласившему о
том, что если беременная женщина приговорена к смерти, наказание последней откладывалось до рождения ею ребенка3. Теперь,
вместо зачавшей естественным порядком
женщины, представим виновного, который
несет в глубине своей души добродетель:
прекрасную мысль, спасительный совет,
полезное изобретение. И в данном случае,
не предпочесть ли голос милосердия, повинующий оставить зреть и порождать эти
плоды разума, голосу поспешного правосудия, которое не даст им развиться? Весьма
точное сравнение, хотя и кажется обманчивым, но оно во благо истины, ибо ребенок,
коего осужденная мать должна родить в
мир, не может сам по себе спасти свою
мать, поскольку ее участь решена, равным
образом и добродетель, которую Бог зрит в
2Προεξανθουσ.
3
Выражение Плутарха «некоторые среди
Греков» явно предполагает, что большинство народов его родины не принимали такого мудрого
закона, карая почти по всей территории Греции
беременных женщин, что свидетельствует еще о
варварстве у этих столь и, быть может, слишком
тщеславных племен.
143
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
грядущем станет для виновного заслугой,
способной смягчить наказание, и, возможно,
даже его предупредить. Но в состоянии ли
верховное благо отменить данную заслугу,
предварив ее неожиданным наказанием?
XIV. Если бы Тиран Дионисий был
наказан сразу во время узурпации, в коей
сделался повинным, то не нашлось бы ни
одного грека по всей Сицилии, так как Карфагеняне, овладев сей страной, изгнали бы
оттуда всех эллинов. Подобное произошло
бы с городами Аполлонией и Анакториумом
и почти по всему острову Левкадии1, если
бы Периандр не был бы наказан спустя
долгое время после того, как он захватил
власть над этими странами; и сам я не
сомневаюсь, что кара Кассандры не исполнилась бы до тех пор, пока благодаря этому
убийце город Фивы не отстроился и не населился бы вновь2.
XV. Некоторые из чужестранцев, во
время священной войны ограбивших Дельфийский храм, отправились на Сицилию и,
разгромив Карфагенян и несколько тиранических государств, скверно погибли, чего
и заслужили, ведь злоумышленники иногда
становятся в Божьей деснице наподобие палачей, которые используются для покарания
других, еще более виновных людей; затем
Бог уничтожает и палачей, и это, на мой
взгляд, относится к большинству тиранов.
Ибо когда народы становятся преступными
до такой степени, что неотвратимо наводят
на себя всеобщие бедствия, тогда Бог выносит решение призвать их к порядку через
наказание, смирение, истребление, крушение
престолов и передачу властных скипетров.
Чтобы воплотить эти ужасные возмездия,
он использует великих грешников, тиранов, узурпаторов, свирепых завоевателей,
которые потешаются над всеми законами:
ничего им не противостоит, поскольку они
- исполнители божественного суда; но пока
человеческое невежество восхищается их
успехами, они неожиданно исчезают как
исполнители, когда суд уже завершен. Но
поскольку некоторые ядовитые змеи заключают в себе определенные составы или
1
Иллирийские колонии, основанные Коринфянами, сегодня Святая Мавра, Поллина и т.
д.
2
Здесь речь идет о смерти Александра
Великого, которая являлась делом рук Кассандра, чему предшествовало восстановление Фив. В
древности думали, что все семейство Кассандра
погибло из-за этого преступления (Юстин, XVI,
2).
вещества, полезные для исцеления болезней,
одинаковым образом и Бог, видя, как некие
народы нуждаются в наказании и укусе3,
посылает на них безжалостного тирана, или
жестких и строгих правителей; и народы
освобождаются от этой напасти лишь тогда,
когда становятся совершенно очищенными
и выздоровевшими от всего того, что в них
было больного и развращенного. Значит,
подобно двум снадобьям этого рода4, были
даны Фаларис Агригентянам, а Марий
Римлянам. Также известен ответ, данный
Оракулом Сикионянам (Sicyoniens) в отношении юноши по имени Телетий, увенчанного на Пифийских играх: поскольку он являлся Сикионянином, его соотечественники
хотели отнять силу у Клеонян, намеревавшихся ее удержать. В этом поединке обеих
не уступавших друг другу сторон юноша
был разрублен на части, из-за чего Бог
выразительно объявил Сикионянам, что они
всегда нуждались в правителях с плетью;
и, в действительности, Сикионяне оказались
последовательно во власти трех тиранов Орфогора, Мирона и Клисфена, которые
сумели их удержать в порядке, тогда как
Клеоняне, не испытавшие одинакового лекарства, оказались в упадке и затем полностью исчезли.
XVI. Гомер говорит в одном из своих фрагментов об этом герое, сыне Копрея
и славном отпрыске несчастного отца5. На
самом же деле он прославлен не столько
громкими деяниями, сколько в потомстве
Сизифа, Автолика и Флегия, блиставших
славой и добродетелью среди царей. В Афинах родился Перикл в проклятой и преданной семье. В Риме Помпей, называемый
Великим, был сыном того самого Страбона,
которому римский народ причинил столько
зла, что когда после смерти несли его тело
к погребальному костру, его подняли со
смертного ложа, бросили и попрали ногами.
Зачем возмущаться тому, что садовник не
срезает терновник, прежде не сорвав спаржу6, или что жители Ливии никогда не жгут
3
Δηγμεον δεομενοις’
4
Обыкновенная точность Плутарха, кажется, его здесь покидает. Для того чтобы сравнение
ядовитых животных являлось верным, необходимо, к примеру, вместо приема раствора змеиного
яда для лечения некоторых заболеваний, обязательно сделаться укушенным подобными животными.
5
Του γενετ’ εκ πατρος πογυ χειρονος νιος
αμεινων (Илиад. XV, 613).
6
Здесь никак речь не идет о спарже, ко-
144
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
ветви ладанника, прежде не собрав находящейся в них ароматической смолы? Бог
тоже никак не желает искоренять некоторые
благородные и царские семьи (пусть даже
скверные и несчастные), прежде нежели они
не произвели на свет несколько достойных
их отпрысков. И было бы гораздо лучше
для Фокеян, чтобы десять тысяч волов и
равное количество лошадей Ифитуса1 оказались бы истребленными, или чтобы Дельфы
потеряли бы намного больше золота и серебра, чем никогда бы не появились на свет
такие герои, как Улисс, Эскулап2 и многие
другие, рожденные от злых и порочных
родителей, но ставшие, тем не менее, прекрасными людьми, весьма полезными для
себе подобных.
XVII. Но есть ли основания полагать, что своевременно совершенное правосудие является лучше, нежели правосудие,
исполненное тотчас? Калипп из Афин, притворившись другом Диона, убил его ударом
кинжала, затем он сам был убит тем же
кинжалом рукой Мития Аргосского, одного
из собственных друзей, убитого во время
мятежа, когда народ собрался на площади
посмотреть соревнования, и упавшая сама
по себе бронзовая статуя уничтожила убийцу. Истории Бесса Пеонийского и Аристона
Этейского (оба - предводители иностранных
наемников) известны никак не менее. Последний при содействии тиранов, которые
его поддерживали, похитил в Дельфах золото и алмазы у царицы Эрифилы, долгое
время хранимые в храме этого города, и
подарил их своей жене; но сын Аристона,
поссорившись со своей матерью, поджег родительский дом, уничтожив его со всем, что
в нем находилось (примечание X). Убивший
своего отца Бесс, о преступлении которого
долго никто и не подозревал, однажды явившись на трапезу к своим друзьям, вознамерился разорить ласточкино гнездо, пронзив
торая вовсе не соответствует описанию, приводимому Плутархом; древние давали то же самое
наименование колючему растению, приносящему
добрые плоды. Теофраст говорил о нем в своей
«Растительной Истории» (книга I, глава 16; и
книга VI, главы 1, 3) и Анри-Этьенн его обозначал словом asparagos.
1
Плутарх обвинен здесь комментаторами
в маленькой шалости, и к похищению лошадей
Ифитуса Улисс не имел никакого отношения. К
счастью, баснословная истина значит мало.
2
Улисс и Эскулап происходили от Автолика (Autolycus) и Флегия (Phlegyas), которые
названы выше.
его своим копьем и убив птенцов. Один из
свидетелей злодеяния воскликнул, выражая
вполне естественную реакцию: «Зачем, мой
дорогой, вы позволяете себе столь неразумную вещь?3» «Ах! Не слышите ли вы, - ответил Бесс, - что эти птицы не прекращают
кричать, обвиняя меня в убийстве моего
отца?» Об ошеломляющем признании вскоре
узнал царь, приказавший предпринять соответствующие расследования. Виновный был
обвинен и наказан как отцеубийца. *Эти
различные воздаяния наиболее действенны
и, значит, наиболее полезны, чем те, что последовали бы сразу за преступлениями. *
XVIII. Впрочем, данный дискурс
принимает в качестве согласованного положения отсрочку в наказании виновных; и не
лучше ли, чем следовать Платону, призывающему кару сразу за преступлением, прислушаться к Гесиоду, когда он нам говорит:
«Преступление прежде всего губительно для
совершившего его». И в другом месте: «Кто
ищет погибели другого, рискует погибнуть
сам» (примечание XI). Говорят, что шпанская муха несет в себе противоядие тому
яду, который сама же сообщает. Действием,
полностью противоположным преступлению
с лживым и обольщающим нас удовольствием, обрушиваются в душу мучения и
угрызения совсем не в отдаленном будущем,
но в сам момент, когда человек становится
виновным. Подобно тому, как преступник,
идущий на казнь, осужден нести крест, на
котором он должен испустить дух4, так и
злоумышленник, предавшись своей совести,
несет в ней заслуженную для себя кару:
преступление, которым он обесчестил всю
свою жизнь, является ему еще и чудовищно
изобретательным палачом, переполняющим
его жизнь тревогами, беспокойством, мучительными угрызениями и бесконечным
страхом.
XIX. Судя по всему некоторые люди,
приносящие удачу негодяям, не кажутся
3
Древние верили, и это воззрение еще не
совсем угасло в наши дни (Гений Христианства,
том IV, гл. 6), будто есть нечто зловещее в разорении гнезд нашей спутницы ласточки, замечательной птицы, которую здравомысляще связывали с покровительством более сильных существ,
нежели мы, отчего ласточкины гнезда пребывали
неприкосновенными.
4
Юст Липсий в своем трактате «О Кресте»
(книга XI, глава 5) не захотел останавливаться
на этом древнем обычае, который христианство
сделало известным всему миру.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
145
злыми детям, впервые пришедшим посмотреть на сцене несчастливцев, облеченных в
самые благородные роли. Эти театральные
владыки с коронованным челом, разодетые
в пурпур и парчу, становятся почитаемыми у детей, мнящих в них великих героев,
восторгаясь их счастьем до тех пор, пока
внезапно не увидят их избитыми бичами,
пронзенными ударами, или даже сожженными заживо со своими царскими украшениями (примечание XII). Так, например, когда
наблюдаем высокородных злоумышленников,
окруженных прислугой, отмеченных знатностью происхождения и большими должностями, нельзя определенно думать, будто
они не были наказаны, пока их не увидели
пронзенными кинжалом или поверженными,
что, однако, меньшее наказание, чем конец
и восполнение наказания (примечание XIII).
Но что же тогда представляют собой эта
мнимая задержка, из-за которой столько
шума? Во-первых, по нашему неведению,
мы называем данным именем время, используемое божественным Правосудием для
поднятия человека, коего оно желает покарать; но если мы хотим выразиться строже,
то скажем: нет никакой задержки, ибо это
- божественный закон, который всегда начинает карать одновременно с преступлением.
Искусная древность сказала, что кара является хромой: она, несомненно, не настигает
сразу виновного, но никогда она не прекращает его преследовать, и шорох ее шагов,
который мы называем угрызениями, неустанно будоражит виновного, и когда кара
его все-таки настигает - это знаменует только завершение наказания. * Геродик Селибрейский (древний врач, являвшийся учителем Гиппократа - прим. Жозефа де Местра)
нашел, чередуя гимнастику со внутренними
снадобьями, паллиатив (дающий временное
облегчение - прим. пер.), сначала применявшийся им на себе, против туберкулеза,
болезни, которая до него сопротивлялась
всем лекарствам, о чем Платон сказал, что
этот врач и для себя и для других изобрел
искусство продлевать смерть. Это удачное
изречение применимо и к наказанию злоумышленников: кара кажется медленной, ибо
она длительная, и с ней виновные состариваются, говорят даже, что она настигает их
только в старости.
зовавшим. Господин Виттенбах приводит
многие примеры этого в издании, в котором
поместил и данный трактат Плутарха, послуживший прелюдией блестящего труда,
посвященного всем произведениям выдающегося греческого писателя (Ludg. Batav.
1772, in-8, in Animadv., p. 5, et seq.). Он
отмечает, что латинское слово dicere есть
лишь измененный греческий глагол Δικειν,
означающий бросать. Слово копье (фр. trait)
представляет в нашем языке схожий пример
аналогии, о которой идет речь.
Примечание II
Не следует слишком восхвалять этого
сдержанного мудреца, ибо стоит говорить
лишь о рассудке, идущем в одиночестве.
Вот великое проклятие, тяготеющее над
философией и делающее ее неспособной
управлять людьми. В действительности,
всякий разум, чувствуя совершенно, что не
имеет права повелевать другим, обязан, если
он имеет совесть, признавать свою слабость.
Отсюда абсолютная необходимость догматов,
которую развил Сенека (Ep. 95) с воистину восхитетельным превосходством логики.
Отсюда опасность единственной философии,
непогрешимое следствие которой есть собирание сомнений, распад национального
единства, угасание общественного смысла,
производящего разлад в умах. Sine decretis
omnia in animo natant. Necessaria ergo sunt
decreta quae dant animis inflexibile judicium
(Sen. ibid.). Следовательно, необходим авторитет, оспаривать который никто не имел
бы права: Jubeat, non disputet (Id. Ep. qu.).
Рассуждать, по словам Святого Фомы (Аквинского), значить искать; и искать всегда,
то есть не быть никогда удовлетворенным.
Есть ли горе сравнимое с тем, как работать всю жизнь во сомнение? Нельзя ли
сомневаться с меньшим убытком? Согласимся с блаженным Августином, что «вера есть
здоровье ума»: «Fides est sanitas mentis».
Примечание III
Примечания:
Примечание I
Это сравнение опасных рассуждений
с копьями, брошенными на войне, чрезвычайно нравилось древним, часто его исполь-
Плутарх здесь предстает менее искушенным в обычаях и юриспруденции
Римлян, что непозволительно было ожидать
от автора, написавшего трактат «О Римских
Вопросах». В Риме существовало три спосо-
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
146
ба отпускать на волю раба, а именно: через
выкупную плату (чинш, le Cens), по завещанию и при помощи кнута. Касаясь последнего способа, о котором вопрос, претор,
упирал в голову раба кнут, называвшийся
виндикулой (vindicula) (означает «присуждающая»), и говорил: «Я объявляю этого
человека свободным, как свободны граждане
Рима» (*). Обернувшись затем к ликтору,
он ему повелевал: «Возьми сей кнут и исполни свою обязанность, исходя из того,
что я сказал» (**). Ликтор, взяв виндикулу
из рук претора, наносил ей удар по голове
раба; затем он бил его ей по руке, щеке и
шее, после чего писарь вписывал имя освобожденного в реестр граждан. Эти формы
устанавливались для того, чтобы сделать
наглядно понятным, что данный человек,
являясь еще недавно субъектом позорных
рабских наказаний, теперь навсегда от них
освобождался. Общественная власть его
била, дабы провозгласить, что он не будет
бит больше никогда. Разумеется, эти действия производились лишь чисто формально,
и раба едва касались кнутом, отчего Плутарх подумал, будто кнут на раба возлагали, а не били им; и Амио вторил тому же
самому мнению: «Бросался маленький кнут».
Но несомненный смысл этой формальности
был весьма обоснован и разумен: еще и в
наши дни о нем напоминает великий духовник Рима (Папа Римский - прим. пер.),
касающийся христианской виндикулой кающегося грешника, дабы объявить ему, что
он перестал быть рабом (Venumdatus sub
peccato. Rom. VII, 14) и его имя вписывается верховным понтификом в число свободных людей, ибо свободен лишь праведник,
как говорили еще прежде Евангелия стоики.
(*) Dico eum liberum esse more Quirilium.
(**) Secundum tuam causam, siculi dixi,
ecce tibi vindicta.
Примечание IV
Судя по всему Плутарх не смог
точнее изучить древнее законодательство,
касающееся завещаний у Римлян, кроме завещания об освобождении рабов или
манумиссиях. Имелось еще три вида завещаний; среди них первый совершался в
собрании комициев (collatis comitiis); второй - в боевых порядках во время битвы
(in procinetu); и третий, о чем здесь речь,
являл собой фиктивную продажу посред-
ством монеты и весов (per oes et libram).
Завещатель представал с пятью свидетелями и человеком, коего он желал сделать
наследником, перед общественным весовщиком, называвшемся libripens. Наследник,
державший медную монету в руке, говорил:
«Я объявляю, что семейство этого человека,
которое я приобрел с этой монетой и этими
весами, принадлежит мне по праву Римлян»
(*). Затем он ударял по весам с медной
монетой, чтобы привлечь внимание свидетелей, и передавал ее завещателю, подтверждавшему купчую по приемлемой фиктивной
цене. Однако эта формальность не давала
ничего сразу же, предоставляя лишь право
наследования после смерти завещателя. Она
напоминает древность, предшествовавшую,
собственно, денежному обращению, и не является более безрассудной, чем любая другая, хотя и не согласовывается с нашими
нынешними понятиями; но дабы лучше ее
уразуметь, необходимо знать, что завещание
в уме Римлян казалось определенным исключением из законов легитимного наследования, и посему они полагали, что назначение наследника должно было основываться
на власти тех же самых законов. Что и
предлагалось народу, собранному в комиции,
с полным соблюдением форм законности:
«Желайте и повелевайте, Римляне» и т.
д. Но торжественность комиций, являясь
слишком стеснительной, отсылала к иной
более быстрой процедуре: ей, заключавшейся
в мнимой продаже, о чем мог весьма ошибаться Плутарх, и мечтали Римляне заменить комиции. Во-первых, вправе, как мне
кажется, упрекнуть Плутарха в том, что
он дал в качестве судебной практики своего
времени прежний обычай, принадлежавший
тогда уже только истории древнего Рима.
Во-вторых, он говорит: «Один является
наследником, а другой приобретает имущество». Это довольно противоречиво, и нужно
было сказать, чтобы выразиться яснее, что
хорош тот покупатель, который являлся
еще и наследником в законном смысле слова, пусть даже имущество и перешло к другому. Наконец он полагает, что покупатель
никогда не удерживал имущество, всегда
достававшееся третьему, и это мне кажется
совершенно невероятным, поскольку всякое римское семейство обладало домашним
культом и церемониями, имевшими огромное
значение в глазах очень религиозного народа (так было и у всех известных наций), а
посему для людей являлось позором умереть
без наследника, иными словами, без представителя, способного наследовать все права
умершего, в том числе и по отношению к
домашней религии, указанной мной. Итак,
147
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
религия принадлежала семье, и требовалось
находиться в семье, чтобы умело следовать
религиозным обрядам. По этой же самой
причине нужно было избрать агната (agnat,
наследник крови и имени), становившегося
покупателем; и тот, с кем он договаривался
заранее, восстанавливал имущество тому,
кого завещатель избирал своим действительным наследником. Вот почему мнимый
покупатель никогда не покупал имущества,
ибо семейство считалось выше. Если наследник на самом деле принадлежал к агнации (законному родству по мужской линии
- прим. пер.), то я убежден, что он в одном
лице являлся и покупателем, будучи наследником по праву: присутсвие посредника
здесь становилось излишним. Также могло
проходить и посредничество фиктивного покупателя для передачи наследства иностранному наследнику в семействе завещателя,
но и на него затем могло распространиться
некое единообразие, свойственное всем людям, но особенно примечательное у народов,
отличающихся здравым смыслом. Хотя я
и не знал ни одного римского закона, ясно
говорящего на сей счет, но думаю, что
всякий человек, призванный проникнуть в
дух этих законов, найдет допустимое объяснение. Кем являлся по сути фиктивный
покупатель в случае предполагаемого восстановления имущества? Фидуциарным
(денежным - прим. пер.) наследником - и не
более. И нет ничего естественнее этой идеи
фидуциарного наследника, ибо к ней нельзя
прибегнуть без здравого смысла. Но не задерживая внимание на данном частном примере и всем прочем подобного рода, скорее
отметим формулистический гений Римлян,
коему никогда не имелось равных. Никакая
нация во вселенной не могла так хорошо
уничтожить человека, чтобы создать из него
гражданина. Все акты общественного права,
все соглашения, все распоряжения по причине смерти, все законные прошения, все
обвинения и т. д. и т. п., были подчинены
формулам и, так сказать, ограничены обязательными словами, называвшимися иногда у
латинских писателей именем carmen, исходя из законов, предписывавших форму, без
которой акт прекращал быть римским, то
есть законным. Преступление становилось
преступлением лишь после того, как было
объявлено таковым формулой. Прежде чем
восхищаться, мы смеемся сегодня, когда
читаем, что во времена Цицерона не могло
быть наказано одно выдающееся мошенничество, поскольку Аквилий, коллега и
друг великого
оратора, никак еще не
изложил свою формулу подлога (**). На сей
счет можно рассказывать весьма любопыт-
ные вещи. Я же ограничусь одной. Тот из
императоров, кто по-настоящему разрушил
Римскую Империю, заменив ее, возможно
не желая этого сам, уже подготовленной
Диоклетианом азиатской империей, не меняющейся впредь, являлся поистине человеком, уничтожившим формулы, ибо закон под
названием de formulis tollendis, который мы
читаем в кодификации Юстиниана, принадлежит самому Константину.
(*) Hujus ego familiam quae mihi
empta est hoc oere aeneaque libra fure
Quirilium meam esse aio.
(**) Sed quid faceres? Nondum
enim Aquilius collega et familiaris meus
protuberat de djlo malo formulas (Cic. de
Offic. III. 14).
Примечание V
КОСМОС. Мир, порядок и красота;
ибо всякий порядок есть красота: Κοσμος
γαρ η ταξις (Eusth. ad Illiad. 1, 16). Гомер
называл царей распорядителями народов
(дословно - мироустроителями, mondistes
(Ibid.). Очень верное выражение, ставшее
многое время спустя еще более истинным,
когда блестящее чутье греческих философов
назвало мир ПОРЯДКОМ: в действительности общество, являющееся миром, должно
быть и упорядочено как мир. Латиняне
обрели ту же самую идею и, хочу заметить,
даже идею о высшем порядке, объединенную
с мыслью о вселенной (универсуме - единстве в многообразии), которую они выразили
своим словом mundus. И это слово, будучи
исконным латинским, служит доказательством того, что здесь они ничем не обязаны
Грекам, ибо когда одна нация заимствует
идеи у другой, она приносит вместе с ними
их имена. Таким образом, допустив подобное, Латиняне могли бы говорить COSMUS.
Что же касается нас, бедной варварской
расы, мы все заимствуем, не понимая того.
Примечание VI
К несчастью, есть очень большие
сомнения относительно сего благого деяния
Гелона; представляется доказанным, что
Карфагеняне сохраняли их гнусный обычай
148
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
вплоть до поры Агафокла (CXV. Olymp.).
Смотрите примечание господина Виттенбаха (Anim. pag. 37). Плутарх, цитируемый
ученым издателем, в патетических тонах
изобразил эти ужасные жертвоприношения.
«Карфагеняне, - пишет он, - приносили
своих собственных детей в жертву Сатурну, и богатые, которые их не имели вовсе,
приобретали детей у бедных, чтобы их зарезать как ягнят или цыплят. Мать была
там с иссохшими глазами и удушьем от
рыданий из страха потерять сразу честь и
своего сына (*); флейты и барабаны, собранные пред изваянием Бога, звучали в
храме, заглушая душераздирающие крики
жертв» (De superst.). Поместим здесь важное замечание. Человеческие жертвоприношения, одна мысль о которых заставляет
нас бледнеть, тем не менее, естественны
для естественного человека. Мы их находим в Египте, Индостане, Риме, Карфагене,
Греции, Перу, Мексике, пустынях Южной
Америки; наши свирепые предки проливали
человеческую кровь своему Богу Теутатесу;
и в VIII столетии нашей эры в Германии
видели еще курение над алтарями Ирминсула, когда, наконец, они не были сокрушены
божественно направляемой десницей бессмертного Карла Великого, слава о котором
не смогла возвеличиться с тех пор как его
постигла безумная критика восемнадцатого века. Если изъять одну божественно
сохраненную на земном шаре точку с ее
несчастными исключениями, сотворенными
жестоковыйностью народа, всегда и повсюду человек приносил в жертву человека; но
всегда и повсюду с момента, когда дикорастущее человеческое древо получало божественную прививку, оно пыталось избежать
своей врожденной дикости.
Miraturque novas frondes et non sua
poma.
(*) Читатели, обратившиеся к тексту
хорошо почувствуют, почему я отстранился
от Амио и латинских переводчиков. Я не
могу поступиться очевидностью или тем,
что за таковую считаю, ради высокомерного мнения, будто я их ловко использовал.
Но я отнюдь не должен вдаваться здесь в
рассуждение. Замечу только, что в собрании
лакедемонских апофтегм, можно прочесть
(глава LIII, Ликург): Τους δε αγαμους...
Τιμησ εστερησε. Как читается и здесь: Τησ
τιμης στερεσθαι. Это то же самое выражение, использованное в смысле, который я
ему придал. Умозаключение, на мой взгляд,
совершенно согласуется с грамматической
точностью.
Примечание VII
Древние всегда противопоставляли
законы государственной власти, и они были
правы. Тацит высказывался на сей счет:
«Некоторые народы, раздосадованные своими царями, предпочитали законы» (*) (Ann.
III. 26). И в самом деле, повсюду, где человек ограничивается на себе самом, альтернатива неизбежна. Монархия, проистекающая
от правления законов и правления одного
человека, соединенных обоюдно более или
менее совершенным способом, является произведением христианства и никогда не окажется вне его господства. Нужно отметить
это выражение Плутарха: «Даны законы».
И не прибавлять к нему «и свобода», как
это сделал Амио.
(*) Quidam... postquam regum
pertoesum, leges maluerunt (Tac. I. v.).
Примечание VIII
Корнелий Непот оправдывает Кимона в
этом преступлении. Он отмечает, что, женившись на своей сестре Эпинике, сей знаменитый Афинянин мог повиноваться любви,
повинуясь и законам своей страны (In Cim.
V.). Никто в действительности не знает, что
в Афинах дозволялось жениться на своей
сводной сестре по отцу или единокровной
сестре, хотя и воспрещалось жениться на
сводной сестре по матери, называвшейся
единоутробной. Итак, Эпиника приходилась
родной сестрой Кимона только по отцу.
Греки, между прочим, рассматривали братство главным образом по общей
матери; вот почему в их языке слово брат
(αδελφος) выражает в своей корневой основе общность по матери, и это отнюдь ненапрасное замечание. Гомер, желая привести
(Iliad. XXIV, 47) более близкое и более
дорогое для человеческого сердца родство,
называет брата по матери (омогастриона)
и сына. Латинские переводчики, истолковавшие греческое κασιγνητον ομογαστριον
(Ibid.) как единоутробный брат, могут легко
ввести в заблуждение читателя, которому об
этом и невдомек. Гомер, как видно, хочет
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
149
показать в этом месте настоящего брата или
совсем брата, который имеет ту же самую
мать, но не того, кто имеет только общую
мать (понятие выраженное в нашем языке
словом единоутробный). Значит, Битавбий
мог бы перевести просто брат. Если ему
хотелось бы полностью сохранить эпитет, то
стоило бы сказать родной брат.
Примечание IX
Во время, когда нравы Афинян сохраняли еще древнюю строгость, Фемистокл однажды вздумал запрячь, вместо
лошадей, четырех куртизанок в квадригу и
прокатиться так по общественной площади,
полной народа. Афиней сохранил нам имена
этих четырех бесстыдниц. Их звали: Ламис,
Сейона, Сатира и Нанниона (Ath. lib. XII,
pag. 531; et lib. XIII. pag. 576, цитированные господином Виттенбахом. Animadv. pag.
38).
Примечание X
Древность подтверждает насчастья,
постигшие расхитителей Дельфийского храма (смотрите примечание Виттенбаха, цитирующего авторитетные источники. Anim.
pag. 47). Можно посмотреть размышления
благоразумного Роллена о физических феноменах, помешавших разграблению подобного
рода, когда Галлы приблизились к храму в
Дельфах. В общем достоверно, что святотатства всегда наказывались, и нет ничего
более праведного, ведь грабеж или осквернение даже языческого храма предполагает
презрение по отношению к Богу (каким
бы он не был) там, где ему поклоняются;
и это презрение является преступлением,
по крайней мере, если оно не имело целью
восстановление законного культа, который
исключал бы сам всякий вид преступлений
и неистовств. Наказание святотатств во все
времена и повсеместно снабдило англичанина Спелмана темой для интересной книги,
вкратце изложенной по-французски аббатом
Фелье (Spelman par Felier. Bruxelles, 1787;
Liege, 1789; in-8).
Примечание XI
Господин Виттенбах (Anim. p. 49)
замечает, что этот стих вовсе не принадлежит Гесиоду. Читая старые издания, можно
встретить много ошибок подобного рода, в
которых мы не имеем право их упрекать.
Древним не хватало нашего книгопечатания,
наших больших и многочисленных библиотек, наших словарей и наших тематических
таблиц и т. д. Зачастую они были вынуждены цитировать по памяти, и мы должны
восхищаться изумительным навыком, обретенным ими из этого свойства, вместо того
чтобы проклинать ошибки, от которых оно
не могло их предохранить.
Примечание XII
Это сравнение предполагает, что во
времена Плутарха злоумышленников зачастую приговаривали испытывать реально на
театральной сцене казни и законные наказания. В этом нет ничего того, что могло нас
столь удивлять, ведь автор не говорит ничего несообразного для Рима, где нравы были
намного более свирепыми, чем в Греции. Не
научался ли гладиатор у Царственного Народа умирать благопристойно? Не было ли
там правил перерезать горло и как это горло благодарно подставлять? Девушка-патрицианка, загнув четыре пальца и повернув
вытянутый большой палец вниз, не кричала
ли в тишине: «Зарезать этого неумелого!»?
Не было ли это убийство ради убийства,
упраздняющее всякий случай, всякую защиту и всякую отсрочку? И не зазывался
ли народ в буквальном смысле лицезреть
убийство людей, дабы убить время (NE
NIHIL AGERETUR - Senec. ep. VI), и,
убивая их, в том же упражняться? И эти
несчастные, маршируя по арене перед нетерпеливыми зрителями, не говорили ли им
с восхитительной вежливостью: «Идущие на
смерть вас приветствуют» (*) ? Для разнообразия ритуального ужина не доводилось ли
людям с изящными манерами приглашать,
вместо музыкантов и танцовщиц, несколько
пар гладиаторов, затем умиравших на столе
и орошавших его своей кровью?! (Смотрите
Юста Липсия - de Magnit. Rom.). Почему
бы некоторым из этих людей, предназначенных для услаждения публики, не появляться бы время от времени для вдохновения
последнего акта орхесы или трагедии (**) ?
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
150
Хотите ли знать, какой власти, наконец, уступили эти прелестные зрелища,
сопротивлявшиеся вплоть до 1 января 404
года всем эдиктам Константина, Констанция, Юлиана и Феодосия? Читайте житие
Святого Альмака (Almaque) (Vies de Saints,
etc, trad. de l’anglais d’Alban Buttler, tom
I., pag. 30).
(*) «Morituri vos salutant».
(**) Читатели с удовольствием прочтут заметку Вовилье, касающееся того же
места у Плутарха, которую я обнаружил
после того как завершил уже свой труд
(Edit. de Cussac, tom XVI, IV des OEuvres
morales, pag. 486 - Издание Кюссака
«Нравственных произведений» Плутарха). Я
имел удовольствие почувствовать себя настолько согласным с ним.
Примечание XIII
Если хорошо следовать умозаключению Плутарха, обратив внимание на манеру, при помощи которой он в этой главе
связывает первую часть своего рассуждения
со второй посредством частицы, имеющей
значение «так как», нельзя усомниться в
том, что речь здесь идет не о реальных наказаниях.
Если принять противоположное мнение, то покажется странным эпитет, даваемый здесь Плутархом комедийным актерам
в целом (Κακουργος), который Амио слабо
переводит как «ничего не стоящие люди»,
ведь это могло бы прослыть грубым для
определенных лиц. Но древние, за исключением одних Афинян (и то не всех), считали
именно так, поскольку оказывали мало милости актерскому поприщу. Это презренная
профессия, как говорит Цицерон (de Orat.).
Римская юриспруденция в лицедействе усматривала законные причины для лишения
наследства: SI MIMOS SEQUITUR. Я не
завершил бы здесь, если бы захотел собрать выдающихся лиц всякого призвания,
которые во все столетия клеймили театр и
людей, посвятивших себя ему. Ограничусь,
заметив только, что значимость, придаваемая этому классу людей и театру в целом,
а в особенности лирическому театру, является безошибочным показателем морального
вырождения наций. Этот термометр никогда
не ошибался. И если какой-нибудь актер,
дабы удивить сцену, возвышается над своей
профессией благодаря оказанным добродетелям, нужно весьма остерегаться его
обескураживать. Адресуем ему, напротив,
комплимент, ведь даже если льстец Росций
и достигнет Цицерона, то должно пройти
две тысячи лет, которые, увы, ему не дано
прожить: «Ваши таланты делают вас настолько достойным быть актером, насколько
ваш характер счел бы вас достойным им не
быть». Но не занимаясь больше внешними
проявлениями, отметим, что всякая власть
сделает благо, допустив приемлемое для
народного развлечения, когда станет рассуждать, согласуясь с изречениями одного
образованного китайца: «Зрелища являются
огненными видами умственного ухищрения, которые можно созерцать лишь в ночи
праздности. Они ухудшают и разоблачают
тех, кто их исполняет, они утомляют чуткий взор мудреца, опасно увлекают праздные души, подвергают опасности женщин и
детей, которые их смотрят слишком близко,
распространяют больше дыма и отвратительного запаха, нежели света, оставляя
только опасное ослепление и вызывая зачастую страшные пожары» (Воспоминания о
Китайцах - Mem. concernant les Chinois, par
les mission. de Pekin, in-4, tom. VIII, pag.
227).
Перевод © Владимира Ткаченко-Гильдебрандта
151
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Масонство
Кандидат
Из книги «Начало масонства», Ф.К. Хиггинс
Во всех древних ритуалах и мистериях, где посвящаемые проходили инициацию,
наибольшее внимание уделялось некоторым
деталям, которые, если им не уделять должного внимания, могли исказить или вовсе
свести на нет всю церемонию.
Истинное значение всякой инициации
всегда заключалось в духовном возрождении.
Священный индийский текст «Агурчада Парикшай» говорит следующее: «Первое рождение – есть лишь появление в материальной
жизни, второе рождение – это вхождение
в жизнь духовную». Вновь посвященный
в первую степень Брахманизма назывался
двиджа, что значит «дважды рожденный».
Само слово инициация указывает на то, что
кандидат, по крайней мере символически,
никогда не существовал ранее. Однако теперь кандидат должен быть препровожден в
совершенно новый мир.
В древних посвящениях крайнее
смирение выражалось в разрыве одежд за
совершенные в прошлом прегрешения, от
груза которых следует избавиться. К груди
посвящаемого прикасался меч, и он
становился
пленником.
Самое
интересное
в обычае,
возможно,
заключалось
в том, что можно было бы назвать полной
подготовкой кандидата в зависимости от тех
обстоятельств, которые оказывали влияние
на предыдущий жизненный путь кандидата. В течение множества веков астрология
играла важнейшую роль для человечества.
Считалось, что все обстоятельства, влияющие на благополучие человечества, зависели
от движения той или иной планеты, и что
удача или поражение зависели от сочетания нескольких из них. Медицинская наука также выросла исключительно из этой
любопытной веры в свойства планет. В
древности врач диагностировал своего пациента исходя из заболеваний, которые были
перечислены под «несчастливыми звездами»
последнего, и пытался вылечить эти болезни
при помощи веществ, управляемых благоприятными для пациента планетами. Та же
самая идея была справедлива и для вещей,
которые носил пациент. Это суеверие выражалось в ношении различных оберегов и
амулетов с целью привлечения на помощь
благоприятных воздействий планет и в то
же время в избегании тех вещей, которые
могут производить противоположный эффект.
Для посвящаемого в древние мистерии эта вера играла важную роль. Кандидат
не мог носить на себе ничего, что привлекало бы оккультные силы планет через их
мистическую связь с земными вещами.
Списки растений, цветов, минералов,
металлов и других вещей, подвергавшихся
этим таинственным влияниям, были длинны
и сложны. Золото было связано с Солнцем,
которое способствовало пороку гордыни. Серебро подпадало под влияние Луны и означало непостоянство. Медь,
управляемая
Венерой,
привлекала
похоть. Железо, металл
звезд – провоцировал
склонность к
спорам. Олово
значило тиранию и угнетение – качества
Юпитера. Свинцу, управляемому Сатурном,
были свойственны лень и праздность, тогда
как ртуть или Меркурий отвечали за нечестность и корыстолюбие. Поэтому присутствие ключа, монеты, и прежде всего меча,
по всей вероятности, привнесли некоторую
путаницу в мистическую операцию перерождения.
Прежде всего, на кандидата возлагались три священных добродетели, который
последователи джайнистской секты Индии
152
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
до сих пор называют «Тремя Драгоценностями», представленные тремя кругами:
«правильным воззрением», «правильным
знанием» и «правильным поведением». Это
были главные условия для достижения
духовного плана и освобождения души от уз
материи. Человек, цепляющийся за материю, не мог пойти выше до тех пор, пока
полностью не достиг освобождения от нее.
Кандидату в посвящение в древние
мистерии также представлялось преодолеть
«три последовательных ступени», которые
открывали душу для свободного и беспрепятственного общения и воздействия в
физическом и духовном планах. Первый
этап заключался в очищении разума от
всяких предвзятостей и стереотипов в отношении себя и своих чувств. Второй этап
содержался в пассивном состоянии, в котором основное внимание концентрировалось
на определенном объекте, несущим в себе
некую истину. На третьем шаге личность
должна была быть настойчива в получении
и восприятии откровений истины. Состояние
ожидания и восприимчивости открывали
сознание для «психических вибраций, пишущих свою безошибочную историю в восприимчивом уме».
Из книги «Начало масонства», Ф.К. Хиггинс
Перевод © G.D.
для журнала «Пламенеющая Звезда», 2012 г.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
153
Кого представляет собой кандидат
Кандидат
Из книги «Начало масонства», Ф.К. Хиггинс
В этой простой проблеме, сформулированной в заголовке, заключаются все
самые возвышенные тайны, которые различные высшие степени
стремятся истолковать
каждая по-своему.
Они включают в себя
глубокое понимание
самим посвящаемым
символических степеней, без которых высшие градусы столь же
пусты, как воздух.
Во всех древних
мистериях кандидату
придавался образ некого героя, и так как
кандидатов в посвящение в различные мистерии было много, то
и изображаемых образов также было множество, однако у всех
них должно было быть
по существу нечто
общее. Кроме того,
точное сходство опыта,
переживаемым каждым
отдельным кандидатом,
свидетельствовало о
получении ими идентичных уроков.
Рассмотрение множества имеющихся деталей, в особенности заключенных в
священных писаниях различных народов,
укрепляет нас в убеждении, что этот универсальный образ героя кандидата есть аллегорическое представление самого себя или
Эго, вовлеченного в борьбу, в которой, как
сказано, победитель «лучше всякого завоевателя города» , и где победа наступает в момент кажущегося поражения. Мы получаем
наши первые конкретные представления о
таком образе героя в знаменитом документе,
известном как Египетская Книга Мертвых,
Библии строителей пирамид, фрагменты
которой были найдены завернутыми в ткань
почти каждой мумии.
Книга Мертвых повествует о странствиях души,
пролегающих
через подземный
мир, где находится совет богов, на
котором заслушиваются все ее обвинители и защитники. И наконец,
все накопленные
добрые дела взвешиваются на весах, где на другой
чаше лежит перо
– символ правды
. Имя этого героя
[от лица которого
ведется повествование] писец Ани.
Это имя, как выяснилось, соответствует латинскому
термину «Эго», т.е.
«Я», сам человек.
Это приводит нас
к тому, что является, пожалуй,
самым важным из
всех тайн учений
древнего мира.
Эта тайна настолько затуманивается изза путаницы множества ее драматических
представлений с реальными историческими
персонажами, что требуется приложение
огромного труда, чтобы проследить ее основные идеи, передаваемые из века в век, от
народа к народу, дабы понять, что ее основные принципы одинаковы во всем мире.
Не сложно заметить, что принцип
самопознания в каждом человеке, это как
некая искра беспредельного самопознания,
осаждаемая в материальном существовании,
через лабиринты которого она вынуждена
154
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
пробираться в непрерывных поисках Слова
Мастера – секрета бытия и бессмертия.
Это идея борьбы божественной и бессмертной души, отягощенной бременем материи,
с нападающими на нее на каждом шагу
врагами, что выражается в постоянном обращении материи из «жизни»
в «смерть» и
из «смерти» в
«жизнь». Это
воспринимается
как жизненный
принцип всякой
драмы перерождения, начиная
от Книги Мертвых и заканчивая книгой
Джона Баньяна
«Путь пилигрима». Мы также
должны продвинуться далеко
вперед на пути
понимания Масонства.
Прекрасная звезда, которая является главной эмблемой степени Царственного
Свода, помимо того, что она также является
священным символом Израиля, не имела
никакого иного смысла в течение тысячи
лет, начиная с ее использования древним
брахманизмом, кончая ее употреблением в
современных храмах. Эта звезда также известна как Печать союза Вишну и Шивы,
выражающая единство «Смертного» и «Бессмертного», Огня – символа Духа, и Воды
– символа Материи. Этот символ представляет ту же идею: Эго или Совершенного
Человека, который научился покорять человеческие страсти и достиг совершенства по
отношению к
Богу и к своему ближнему.
Таким образом,
треугольник,
обращенный
вершиной
вверх, указывал
на восхождение материи
в духовный
план, это можно выразить
формулой «воскрешение тела».
Треугольник,
направленный
вершиной вниз,
свидетельствовал о нисхождении духа в материю. Соответственно полная
звезда представляет собой бессмертную сущность, обитающую в «жилище на небесах,
доме нерукотворенном, вечном» .
Из книги «Начало масонства», Ф.К. Хиггинс
Перевод © G.D. для журнала «Пламенеющая Звезда», 2012 г.
155
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Число Семь
Кандидат
Из книги «Начало масонства», Ф.К. Хиггинс
Вся современная теология происходит
из очень древней философии чисел.
Имя JAH было дано нашей Вселенной, поскольку это имя являет собой число
16, состоящее в свою очередь из 3+4=7 и
4+5=9 (J=10, A=1, H=5). Эти две комбинации являются краеугольными во всей геометрии и служат обоснованием для большинства наших символов.
Поразительные повторения числа 7 не
только в геометрических фигурах, но и бесчисленных любопытных предметах человеческих рассуждений, заставляют рассматривать
это число с суеверным благоговением. Оно
считалось хорошим предзнаменованием, потому что множество благих вещей состоят из
комбинаций семерок. Когда древние наблюдатели за звездами, наконец, открыли планеты
нашей Вселенной (конечно, речь идет о тех
планетах, которые заметны невооруженным
глазом), каждый элемент в многочисленных
семеричных символах, придуманных нашими предками, стал связываться с влиянием
одной из этих планет, считающихся домами
высшего разума, который оказывает на человечество положительное или отрицательное
влияние.
Эти семь планет были семью древними
богами вавилонян: Шамаш – Солнце, Син
– Луна, Набу – Меркурий, Иштар – Венера, Нергал – Марс, Мардук – Юпитер, и
Эа – Сатурн. У них были и другие имена,
и они почитались как боги в каждой восточной стране. У евреев это были семь архангелов: Михаэль, Габриэль, Рафаэль, Самаэль,
Уриэль, Амиэль и Цадкиэль. В христианстве
семь планет воплощались в Семи Церквах.
Также они были представлены у евреев, ва-
вилонян, египтян и персов в виде разветвленного семисвечника (миноры) или семью пылающими светочами алтаря.
Список эманаций семи планет бесконечен, вот только несколько из них: семь цветов, семь металлов, семь нот, семь дней недели, семь свободных искусств, семь ступеней
духовной лестницы, семь смертных грехов,
семь скорбей Девы Марии, семилучный (Гептактис) Яо Сабаоф у халдеев, семилучный
Индра в индуистской мифологии, семь звезд
Плеяд в Тельце, семь возрастов человека
(придуманных не Шекспиром, но взятых им
у Солона), семь Гиад, семь звезд Большой
Медведицы, формирующую свастику, индусы
ассоциировали их с семью Риши (Мудрецами), семь чудес света, семь трубок у флейты
Пана, семь струн у лиры Аполлона, семь даров Святого Духа, семь поборников христианства, семь спящих отроков Эфесских, семь
Амшаспанд в персидской мифологии и семь
Небес.
Семь раз по семь было еще более священным символом. Так семь семиконечных
звезд украшают кордон Великого Мастера
Устава Йорка.
Конечно, есть еще сотня различных
размышлений касательно этого столь любопытного числа, но почти все они так или иначе получены от древних сабеев, наблюдавших
за семью планетами нашей Вселенной.
Из книги «Начало масонства», Ф.К.
Хиггинс
Перевод © G.D. для журнала
«Пламенеющая Звезда», 2012 г.
156
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Биографии
Афанасий Кирхер
Материал из «Словаря Западного Эзотеризма и Гнозиса»
Афанасий Кирхер (2.5.1602, Гайза
(Рён) - 27.11.1680, Рим) – один из величайших универсальных ученых XVII-го века.
В ранних биографиях приводится хорошо
документированная история его жизни. За
разностороннее его образование первоначально взялся его отец
теолог, который обучал
его музыке, латыни,
географии и математике.
С десяти лет Кирхер
посещал несколько иезуитских школ, первая из
которых находилась в
Фульде (здесь он изучал иврит у раввина),
затем он стал учиться
в Майнце. В 1618 году
он вступил в Орден
Иезуитов, располагавшийся в Падерборне,
здесь он главным образом изучал философию
и физику. Вследствие
Тридцатилетней войны
он продолжил свое обучение в 1621-1622 годах
в Кельне. После завершения своего обучения
Кирхер работал учителем греческого языка
и литературы сначала
в иезуитском колледже,
находившемся в Кобленце, затем – в колледже
«Humaniora», располагавшемся в ХайльбадХайлигенштадте, затем он стал преподавать
механику при Ашаффенбургском дворе
выборщика Майнца, для которого он также
предоставлял картографическую экспертизу.
В 1625 году Кирхер приступил к предписанному ему изучению теологии в Майнцком колледже, где одновременно он работал
профессором греческого языка. После того,
как он был рукоположен в священники в
1628 году, и трех испытательных лет в
Шпейре, где он должен был показать себя
как иезуит, он назначен был преподавателем этики, математики, иврита и сирийского
языка в Вюрцбурге в 1629 году. В то же
самое время он вызвался быть миссионером
в Китае - таковым был первый его выбор
относительно желаемого
вида деятельности - однако эта инициатива не
увенчалась успехом. Два
года спустя иезуиты вынуждены были покинуть
Вюрцбург из-за наступления шведских войск.
Во время своего путешествия через
Майнц, Шпейер и
Лион Кирхер посетил
Авиньон, где стал преподавать те же самые
предметы, что и в
местном иезуитском
колледже, в то же самое время выполняя
научные исследования
в сфере астрономии и
математики. Здесь он
повстречался с наиболее значимыми в его
жизни покровителями:
провансальским астрономом Никола-Клодом
Фабри де Пейреском и
кардиналом Франческо
Барберини. Двое этих покровителей также
поспособствовали тому, чтобы в 1633 году
Кирхер не стал сменять Кеплера на должности придворного математика в Вене, но
был назначен профессором в Collegium
Romanum (лат. «Римской Коллегии»), основанной Игнатием Лойолой в 1551 году. Кирхер обучал математике, физике и восточным
исследованиям в Риме, который он так и не
покинул до конца своих дней, не считая его
длительного пребывания на Мальте в 1637 и
157
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
некоторых коротких путешествий (например,
во Флоренцию, где он побывал в 1659 году).
Здесь он переписывался с учеными со всей
Европы - известно 763 его корреспондента
- и здесь же ему наносили немало визитов.
Спустя восемь лет Кирхер был освобожден
от своих преподавательских обязанностей,
и потому смог всецело посвятить себя исследованиям и собираемым им коллекциям,
пусть чаще всего занятия его и проводились
по поручению духовных и секулярных правителей, а не независимо.
Кирхер притязал на поли-историческое знание: он написал множество разносторонних сочинений, опубликовал около 32
латинских фолиантов, в основном весьма обширных и богато иллюстрированных. Темы
этих работ варьируются от естественных
наук (математика, магнетизм, астрономия,
акустика, оптика, медицина), культурной
истории человечества (со ссылками на такие
памятники, как Ноев Ковчег и Вавилонская
Башня), географии и геологии, до философии и этимологии (расшифровка иероглифов,
переводы сирийских и коптских текстов,
Каббала). Разнообразие этих работ находит
свое единство в пансофической логике, согласно которой все в мире, а, следовательно,
и все отрасти знаний, связаны друг с другом. В этом отношении на Кирхера, помимо
иных авторов, повлиял Раймонд Луллий с
его концепцией о комбинаторной Scientia
generalis (лат. «Общей Науке»), которая
была изложена им в его «Ars magna sciendi
sive combinatoria» (1669/71). Эта пансофическая инициатива, над которой корреспондент
Кирхера Лейбниц также работал, начиная
со своей диссертации «De arte combinatoria»
(1666), заключается в составлении суммы
знания посредством соотнесения определенного числа базовых компонентов, согласно
принципам комбинации и аналогии. Космологическая и энциклопедическая логика
опирается на положение о том, что все связано друг с другом (omnia in omnibus) согласно принципам единства несопоставимого
(concordia discors) и цепи вещей (catena
rerum).
Эрудированное многообразие работ
Кирхера следует понимать в контексте
энциклопедического духа науки периода
Барокко, который характеризуется использованием Кирхером теоретических и практических форм знания, наряду с их спекулятивным и эмпирическим, рациональным
и эзотерическим аспектами. Впоследствии
отношение Кирхера к эзотерическим наукам
так и оставалось двойственным. Все по-
пытки определить, был ли он за или против
эзотерики, тщетны. С одной стороны, виден
критический подход Кирхера к наукам
XVI-го века, согласно которым в природе
существует магическая связь между «низшим» и «высшим» мирами. В особенности
мы видим этот критический подход в отношение алхимии, медицины Парацельса и
магии. С другой стороны, в своих работах
он описывает ряд эзотерических наук и традиций. Кроме того, он базирует свою пансофию, являющуюся прелюдией к современной
науке и технологии, на теологической концепции природы, очевидным образом принимая различные эзотерические исходные
предпосылки, такие как, например, космологическая связь, существующая между всеми
вещами.
В ранний период своих научных исследований Кирхер занимался темой магнетизма. В его первой опубликованной работе,
написанной им в Вюрцбурге, которая называлась «Ars magnesia» (1631), исследуется
«природа», «силы» и «действия» магнитов
(de effectibus magnetis) в эмпирической и
спекулятивной манере, в чем Кирхер следовал «De magnete» (1600) Уильяма Гилберта
и «Philosophia magnetica» (1629) Никколо
Кабео. Кирхер признает существование в
магните универсального принципа природы
158
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
неорганической и органической, что сравнимо с естественной магией (magia naturalis)
Марсилио Фичино, биполярной дуальности притяжения и отталкивания. Согласно
Кирхеру, все вещи и существа подвластны
этому принципу, он исследует универсальное
действие магнетизма земли, планет и Солнца, элементов, растений и существ (Кирхер
уже в то время говорил о «magnetismus
animalium» (лат. «животный магнетизм»), о
котором стал рассказывать Франц Антон
Месмер в конце XVIII-го столетия), его
применение в медицине, музыке и любви.
Таким образом, Кирхер относит универсальное действие
магнетизма к
Богу, Которого он полагает
магнитом всех
вещей. Бог
удерживает все
сущее в гармонии посредством
Своей магнетической силы. На
основании этого
теологического и
спекулятивного
воззрения Кирхер посредством
экспериментов
достиг нескольких практических результатов
и раскрыл некоторые возможности практического применения данного
феномена, например, в сфере геомагнетизма.
Затем Кирхер написал еще несколько книг по магнетизму, например, «Magnes
sive de arte magnetica» (1641, 1643, 1654)
и «Magneticum naturae regnum» (1667). Он
также распространил свои методы на оптику («Ars magna lucis et umbrae», 1646),
акустику и музыку («Musurgia universalis»,
1650; «Phonurgia nova», 1673). В сфере
оптики он определил биполярный принцип в
дуальности света и тени, а также в доктрине цветов и лучей, где принцип отражения
(описанный в его сочинении «Catoptrics»)
играет главную роль. Здесь также Кирхер
перечислил несколько методов применения
данной концепции в приборах, например, в
телескопе, микроскопе и магическом фонаре.
Работы Кирхера об акустике и музыке также касались биполярного принципа вселенской гармонии, связанного с существованием консонансов и диссонансов. Посредством
математической космологии, основанной на
числовых отношениях, присутствующей в
его работе «Arithmologia» (1665), Кирхер
увидел музыкальную гармонию, сущую на
трех планах: на небесном плане пребывает
musica coelestis, на земном плане – musica
mundana, и на техническом плане – musica
instrumentalis.
Согласно данным положениям, Кирхер описал Творение как мировой орган,
на котором Бог играет как на инструменте.
Ранее данная идея была предложена Кеплером. И вновь Кирхер нашел практическое
применение данной концепции: он писал о
развитии слуховых приспособлений и
средств общения, вещей,
способных
помогать в
повышении
остроты слуха, о музыкальных
инструментах, а также
о не менее
знаменитой
машине, позволяющей
составлять
композиции,
которую он
продемонстрировал герцогу
Огюсту Вольфенбюттелю.
Вторая область исследований открылась для Кирхера после того, как он
ознакомился в Шпейере в 1628 году с
манускриптом, посвященным египетским
иероглифам. Отчасти, предпринять попытку
расшифровать эти иероглифы побудили его
Пейреск и Барберини. Первой написанной
им по этой теме работой стало сочинение
«Prodromus coptus sive Aegyptiacus» (1636),
затем – «Lingua Aegyptiaca restituta»
(1643). Когда Папа Иннокентий X принял
решение воздвигнуть обелиск в знаменитом фонтане Пьяцца Навона, Кирхер был
взят на должность консультанта, что вновь
побудило его заняться расшифровкой иероглифов. Результатом этой работы стали
его сочинения «Obeliscus Pamphili» (1650)
и, в особенности, «Oedipus Aegyptiacus»
в четырех томах (1652-1654). «Oedipus
Aegyptiacus» - это исчерпывающее рассмотрение искусств, наук, культуры, религии и древне-египетского языка, включая
159
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
сравнительные описания других восточных
культур, таких как еврейская и китайская. Задолго то того, как Жан Франсуа
Шампольон предпринял расшифровку иероглифов в 1822 году, однако весьма в духе
«De mysteriis Aegyptiorum» Ямблиха или
мифологизации египетской мудрости как
мудрости примордиальной, которой занимались Марсилио Фичино и Джордано Бруно,
Кирхер воспринимал иероглифы как зашифрованные символы или знаки, которые
скрывали тайные мистерии, как «загадочную химеру древней мудрости» («Oedipus
Aegyptiacus»).
Опираясь на данную предпосылку,
Кирхер
впервые попытался расшифровать
иероглифы,
соотнося их
с коптским
и греческим
алфавитами.
В «Oedipus
Aegyptiacus»
развивается
сравнительная лингвистика,
в которой
задействуются, помимо иных,
еврейский,
сирийский
и китайский
языки. С
точки зрения
последующей
египтологии,
Кирхер допустил фундаментальную ошибку,
стараясь
интерпретировать иероглифы как
естественные
знаки, а потому и как
символы, а
не как некоторые
фонетические
качества. Интерес Кирхера к иероглифам
следует понимать как один из разделов его
пансофических изысканий, которые и приве-
ли его к тому, чтобы увидеть в египетских
иероглифах примордиальный универсальный
язык, от которого произошли все остальные
языки.
Это объясняет, почему «Oedipus
Aegyptiacus» касался далеко не только
расшифровки иероглифов. В его четырех
томах Кирхер старался представить так называемую «Восточную мудрость» в ее целостности. В заглавии первого тома упоминается, помимо египетской мудрости, также
и финикийская теология, халдейская астрология, еврейская каббала, персидская магия,
пифагорейская математика, греческая теософия, арабская алхимия, а также латинская
филология. В
заглавии второго тома повторяется это
многостороннее обозрение
«Encyclopaedia
Aegyptiorum»
(лат. «Египетская Энциклопедия»), в следующих словах
говорится о
«древней восточной мудрости»: «Veterum
Hebraeorum,
Chaldaeorum,
Aegyptiorum,
Graecorum».
Неслучайно еврейская
мудрость является первой из
обозначенных
тем. Это обстоятельство
разъясняет для
нас, как понимал Кирхер
Каббалу, которой он посвятил обширную
главу в данном
томе «Эдипа
Египетского»,
а затем и в
«Арифмологии»
(1665). Таким
образом, Кирхер не только
приступил к герменевтической традиции
Христианской Каббалы эпохи Ренессанса,
но также преступил пределы иезуитской
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
160
интерпретации Каббалы, в чем за ним последует студент, коллега и друг Кирхера,
Каспар Шотт (Kaspar Schott) в своем
сочинении «Technica curiosa» (1664). Подобно своим предшественникам иезуитам,
Кирхер показал двойственное отношение к
иудейскому мистицизму: он отказывался от
магических его элементов как от суеверий и
подчеркивал как положительные аспекты его
теологические и мистические элементы. Кирхер признавал существование тесной связи
между иероглифами и еврейскими буквами,
как они понимаются в каббалистическом
контексте.
Это привело его к предположению о
том, что «еврейская мудрость» предшествовала «египетской мудрости» и была вобрана
египтянами: «Эта Каббала сначала была
признана первыми египетскими патриархами. Подобно тому, как евреи использовали
буквы и имена, они стали скрывать свои отсылки посредством тех или иных превращений животных… Подобно тому, как первые
каббалисты выражали себя в манере тайной
и символической посредством букв, египтяне
стали культивировать это искусство посредством иероглифических изображений».
Кирхер считал еврейские буквы за-
шифрованными символами, чьи тайны
надлежит разгадывать. Для выполнения
этой задачи Каббала предоставляет три
процедуры дешифрования: 1) Гематрия
(подсчет числового значения букв); 2)
Нотарикон (понимание слова как тайной
надписи или условного обозначения); 3)
Темура (комбинация букв). Кирхер говорит о них как об аллегорических и
экзегетических процедурах, предназначенных для «проникания в сокрытые тайны
Святого Писания» («in Sacra Scriptura
arcana latentia»). Больше всего Кирхер
придавал внимания комбинации букв, в
особенности потому, что метод этот соответствовал методу универсального знания
Луллия. То, что здесь Кирхер описывал
как каббалистическую процедуру, позже
он разовьет уже в виде энциклопедического метода, который представит в своем
сочинении «Ars magna sciendi» (1669).
Используя Каббалу, он продемонстрировал спекулятивную конструкцию универсального языка посредством комбинации
22 еврейских букв. Кирхер насчитал
1.124.000.727.777.607.680.000 возможных
перестановок и назвал это число не просто
суммой возможных слов, но также и суммой всех вещей, а, следовательно, и совокупности всего знания: «Сколько существ
сотворил Бог, столько же и комбинаций
этих 22 букв». Согласно воззрению Кирхера,
Каббала являла собой модель для его полиглотских и энциклопедических проектов,
которые явил он в «Polygraphia» (1663), и,
в особенности, в «Ars magna sciendi» (1669).
В данной работе «ars combinatoria» (искусство комбинаций) было расширено до метода
«scientia universalis» (универсальной науки),
энциклопедии всех искусств и наук (artium
et scientiarum encyclopaedia). Применяя
метод комбинаций, Каббала распознает элементарный, сокрытый образ мира - mundus
combinatus. Однако затем Кирхер уже не
использует 22 буквы еврейского алфавита;
он применяет искусственный алфавит, состоящий из 3 × 9 (= 27) элементов, полученный через девять достоинств Луллия,
комбинации которых приносят целостность
знания.
Работы Кирхера, посвященные магнетизму, иероглифам и Каббале, ясным
образом демонстрируют, как он совмещал
эзотерическую и теологическую мысль с
практическими и техническими вопросами
в энциклопедическом контексте. Этот интегральный подход также отличает астрономические, географические и геологические
работы Кирхера, например его сочинение
161
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
«Itinerarium exstaticum» (1656/ 57 и 1671),
а также «Mundus subterranus» («Подземный
мир») (1665). Научное знание относительно
солнечной системы, а также Земли и всего,
что связано с пребывающими на ней вещами (ботаника, зоология, география, минералогия, вулканизм и
т.д.) основывается
на теологических и
спекулятивных предпосылках. Они также
представляются посредством беллетристического изложения: в «Itinerarium
exstaticum» Кирхера (предстающий
как Теодидактус
(Theodidactus)) во
сне ведет ангел
Космиэль (Cosmiel)
вокруг солнечной
системы. В этом
смысле Кирхер следует за Тихо Браге,
представляя геоцентрическую картину
мира, которую он отстаивает посредством
якобы научных
аргументов против
Галлилео, Коперника
и Кеплера. Согласно
Кирхеру, все божественные силы вселенной сгустились в
планете Земля. Внутренняя часть Земли
состоит из воды и
огня; Кирхер спускался на веревке в кратер Везувия в 1638 году, чтобы подтвердить
огненное и жидкое состояние внутренней
части Земли. Вдохновленный рассказами
о путешествиях посредством воображения,
он считал, что внутренность Земли населена существами, подобными саламандрами.
Помимо веры в эти спекулятивные и невероятные идеи, Кирхер также приходил к
прогрессивным научным умозаключениям,
как то, например, повышение температуры
земли по мере приближения к ее центру.
Кирхер осуществлял свои качества
эрудита не только через написание увесистых томов книг, но также и собирая коллекции естественных видов и культурных
артефактов. В Римской Коллегии существует, например, «Museum Kircherianum»
(лат. «Музей Кирхера»), который в представлении знания следует традиции Барок-
ко. Главным образом в Музее представлена
коллекция древностей Альфонсо Доннини,
которая передана была Музею в 1651 году.
Также в нем присутствуют откопанные
египетские артефакты из коллекций Пейреска (частично они продемонстрированы в
сочинении «Obeliscus
pamphilius»), и, кроме того, китайские
экспонаты, пожертвованные китайским
миссионером Мартино Мартином, и
которые, наряду с
отчетами путешественников, позволили Кирхеру написать книгу о Китае
(«China illustrata»,
1667), несмотря на
то, что сам он эту
страну не посещал.
Кирхер стал смотрителем этого музея,
он наполнил его от
братьев иезуитов
со всего света, а
также инструментами, которые он сам
создал. «Museum
Kircherianum» обрел
известность по всему
миру, не только благодаря экскурсиям,
посвященным Кирхеру. В 1915 году
экспонаты, находившиеся в нем, рассеялись по другим
музеям Рима.
Полностью работы Кирхера можно найти в следующих изданиях: Gerhard
Dunnhaupt, Personalbibliographien zu
den Drucken des Barock, 2nd ed., vol. 3,
Stuttgart, 1991, 2326-2350 ♦ Hieronymus
Ambrosius Langenmantel, Fasciculus
epistolarum ad. R.P. Athasasii Kircheri,
Augsburg, 1684 ♦ Selbstbiographie des
P.A.K. aus der Gesellschaft Jesu, Trans. N.
Seng, Fulda, 1901.
Использованная литература.:
A. Behlau, Athanasius Kircher: Eine
Lebensskizze, Heiligenstadt, 1874 ♦ Fred
Brauen, “Athanasius Kircher (16021680)”, Journal of the History of Ideas
162
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
43 (1982), 129-134 ♦ idem, Universale
Bildung im Barock: Der Gelehrte
Athanasius Kircher, Rastatt, 1981 ♦ John
Fletcher (ed.), Athanasius Kircher und
seine Beziehungen zum gelehrten Europa
seiner Zeit (Wolfenbutteler Arbeiten zur
Barockforschung. Bd. 17), Wiesbaden:
Harrassowitz, 1988 ♦ Paul Friedlander,
“Athanasius Kircher und Leibniz”, Atti della
Pontifica Academia Romana di Archeologia 13 (1937), 229-247 ♦ Joscelyn Godwin,
Athanasius Kircher: A Renaissance Man
and the Quest for Lost Knowledge, London: Thames and Hudson, 1979 ♦ Andreas
Kilcher, Die Sprachtheorie der Kabbala
als asthetisches Paradigma, Stuttgart: J.B.
Metzler, 1998 ♦ Thomas Leinkauf, Mundus combinatus: Studien zur Struktur der
barocken Universalwissenschaft am Beispiel
Athanasius Kirchers SJ (1602-1680), Berlin:
Akademie-Verlag, 1993 ♦ idem., “Athanasius
Kircher”, in: Grundris der Geschichte der
Philosophie, founded by Friedrich Ueberweg,
newly edited by Helmut Holzhey and Wilhelm Schmidt-Biggeman, vol. 4: Das Heilige
Romisches Reich Deutscher Nation. Nordund Ostmitteleuropa, Basle: Schwabe & Co.,
2001, 269-290 ♦ P. Conor Reilly, Athanasius
Kircher SJ: Master of a Hundred Arts,
1602-1680 (Studia Kircheriana, Bd. 1), Wiesbaden, Rome: Edizioni del Mondo, 1974 ♦
Francois Secret, “Les jesuites et le kabbalisme chretien”, Bibliotheque d’Humanisme et
Renaissance 20 (1958), 542-555.
Материал из «Словаря Западного Эзотеризма и Гнозиса»
Перевод © Eric Midnight, для журнала
«Пламенеющая Звезда», 2013 г.
163
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Христиан Кнорр фон Розенрот
Материал из «Словаря Гнозиса и Западного Эзотеризма»
Христиан Кнорр фон Розенрот
(15/16.7.1636, деревня Альт-Раудтен/Силезия - 4/8.5.1689, Зульцбах-Розенберг,
Верхний Пфальц) изучал теологию, философию, медицину, классические и современные
языки в Лейпцигском Университете, с 1655
по 1660 годы. В
1659 он присоединился к обществу
«Deutschgesinnte
Genossenschaft»
Филиппа фон Цезена (1619-1689).
С 1663 по 1666 он
совершил путешествие с образовательными целями
по Нидерландам,
Франции и Англии. В апреле
1663 года он
поступил в Лейденский Университет в качестве
студента теологии, позже он
поехал в Амстердам и Англию
и вернулся в
Германию в 1666
году. Начиная
с 1667 года он
жил в Зульцбахе,
близ Нюрнберга, где поступил на службу
к пфальцграфу
Христиану Августу (1622-1708).
Здесь он оставался до скончания своих дней, работая
над несколькими работами по естественной
философии и теологии (например, над сочинением «Erklärung über die Gesichter
der Offenbarung S. Johannis», 1670), а также над переводами (например, Боэций «De
consolatione philosophiae», 1667; Джованни
Батиста делла Порта «Magia Naturalis»,
1680; а также Томас Браун «Pseudodoxia
epidemica», 1680). Живя в Зульцбахе, он
переписывался со многими важными европейскими
учеными,
среди которых некоторые были из
Германии:
ориенталист Йохан
Кристоф
Вагензайль
(1633- 1705),
философ
Готтфрид
Вильгельм
Лейбниц.
Среди английских
его корреспондентов
назовем
философа
Генри Мора
(1614-1687),
гебраиста
Джона
Лайтфута
(1602-1675),
а также
квакера
Джорджа
Кейта (ок.
1639-1716).
Пребывание
Кнорра фон
Розенрота в
Амстердаме
стало решающим событием в его интеллектуальной биографии. Здесь он свел несколько важных знакомств, которые и побудили
его к десятилетиям изысканий в сфере
алхимии, естественного мистицизма, а также
164
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
каббалы. Все это составило базис для главной его работы - «Kabbala Denudata» (лат.
«Разоблаченная Каббала») (2 тома, 16771684). В Амстердаме он встретился со многими еврейскими и христианскими каббалистами. Кнорр фон Розенрот изучал Каббалу,
помимо всех прочих, вместе с Марраносом
Томасом де Пинедо (Marranos Thomas de
Pinedo) (1614-1679), Исааком де Рокаморой
(Isaac de Rocamora) (1601-1684), а также с
Мейром Штерном († 1679), главным раввином сначала Фульды, затем Амстердама.
Именно с их помощью он собрал те манускрипты и печатные работы, которые вошли
в «Разоблаченную Каббалу». Амстердам
являлся не только важным центром печатания и торговли книгами по так называемой
лурианской каббале, которая зародилась в
Палестине в XVI веке, и чьими главными
представителями были Исаак Лурия (153472) и его ученик Хаим бен Иосеф Виталь
(1542-1620), но также и информационным
центром саббатианства, - мессианского движения 1665/66 года, основанного на данном
типе Каббалы. Саббатай Цви (1626-76) в
данном движении был признан Мессией.
Оно было также с энтузиазмом принято в
амстердамских кругах христианских милленаристов. Кнорр фон Розенрот, конечно же,
имел связь с Хилиастом Петрусом Серрариусом (Chiliast Petrus Serrarius) (1600-1669),
наиболее видным из христианских саббатианцев, провозгласившим приход нового
Мессии в Голландии и Англии.
Вероятно, Кнорр фон Розенрот все
еще находился в Амстердаме, когда он
повстречался с Франциском Меркурием
ван Гельмонтом (Franciscus Mercurius van
Helmont) (1614-1689), сыном врача и последователя Парацельса Жана Батиста
ван Гельмонта (1579- 1644), чью работу
под названием «Artzney-Kunst» Кнорр
фон Розенрот перевел в 1683 году. В 1667
году Ван Гельмонт представил Кнорра фон
Розенрота Христиану Августву, когда те
находились в Зульцбахе, и который стал
наиболее значимым из всех тех, кто имел
отношение к «Разоблаченной Каббале»: он
написал заключительную ее часть под названием «Adumbratio kabbalae christianae»
(лат. «Схема христианской каббалы») (1684).
Не ранее, чем в 1667 году их общий интерес к Каббале побудил их к написанию работы «Natur-Alphabet der Heiligen Sprache»
(1667), введению в язык немых, произошедший от Каббалы, к которому Кнорр фон
Розенрот написал предисловие. Неслучайно
филосемит пфальцграф Христиан Огюст обратился в католицизм в 1655 году, призвал
к своему двору сначала католика, симпатизирующего квакерству (Франциска Меркурия ван Гельмонта), а затем лютеранского
гебраиста (Кнорра фон Розенрота), и сделал
последнего личным советником и руково-
дителем канцелярии. Из идей, изложенных
в «Разоблаченной Каббале», очевидно, что
авторы рассматривали Каббалу, в отличие
от конфессиональных различий, как мифическую примордиальную и основополагающую
доктрину, которая включала в себя как
еврейские, так и христианские образования;
еврейские каббалисты всегда знали об этом,
однако, сетует Кнорр фон Розенрот, «до сих
пор она практически полностью игнорировалась христианами». Будучи документальным
источником иудео-христианской эры, и потому «древней теологией» (prisca theologia),
«возвращенная» Каббала должна была превозмочь все конфессиональные различия и
учредить гармонию между религиями.
«Разоблаченная Каббала» не просто
книга, но, скорее, заглавие целой библиотеки каббалистической литературы, которая
включает в себя тексты настолько различные, насколько различен лексикон основания каббалистических концепций, переводы как старинной, так и современной той
эпохе литературы по еврейской каббале, а
также документы, в которых описывались
современные дискуссии относительно дан-
165
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
ной литературы с христианской теологической точки зрения. Понимание Кнорра фон
Розенрота каббалистических концепций в
особенности опиралось на «Сефер hа-Зоhар»
(«Книга Сияния»). Она играет главную
роль в «библиотеке» «Разоблаченной Каббалы», даже до той степени, что первый том
данной работы был написан под заголовком «apparatus in libri sohar», а второй –
«restitutio libri sohar». Сконцентрировав свое
внимание на «Зоhаре», Кнорр фон Розенрот
зашел дальше, чем христианские каббалисты эпохи Ренессанса, начиная от Пико
делла Мирандолы (1463-94) и заканчивая
Иоганном Писториусом (1546-1608), он учредил непосредственную связь между теми
видами каббалы, с книгами о которых он
ознакомился в Амстердаме: это лурианская
и саббатианская каббала. В отношении этой
литературы Кнорр фон Розенрот говорил о
«Зоhаре» как об основополагающем источнике Каббалы, что освещается, например,
в «Эц Хаим» Хайима Витала или в «Emek
ha-Melech» («Долине Царя», Амстердам,
1648), автором которого является Нафтали
Бахарах (первая половина XVII-го века).
Два этих трактата цитировались или публиковались в переведенном виде в «Разоблаченной Каббале». Кнорр фон Розенрот и ван
Гельмонт равным образом считали «Зоhар»
основополагающим источником для христианской религии. С планом по возвращению
«Зоhара» была связана также публикация
целого еврейского текста, которая имела место быть в 1684 году: эту значимую филологическую инициативу осуществил Кнорр
фон Розенрот вместе с еврейскими учеными.
Многие тексты из «Разоблаченной
Каббалы» сыграли огромную роль в философии и эзотеризме XVIII и XIX веков.
В сфере философии, в особенности «Sha’ar
ha-Shamaiim» («Врата Небес») - текст, написанный Авраамом Когеном Эррерой (ок.
1570-1635/39) и переведенный Кнорром
фон Розенротом, - имел большое значение в
дискуссии относительно пантеизма Спинозы.
В сфере эзотеризма, помимо прочего, три
выдержки, представленные в переведенном
виде в «Разоблаченной Каббале» («Sifra deZniuta» («Книга Сокрытого»), «Idra Rabba»
(«Великое Собрание») и «Idra Zuta» («Малое
Собрание»)) были переведены МакГрегором Мазерсом (1854-1918) и опубликованы
в 1887 году под заглавием «The Kabbalah
Unveiled». Этот перевод сыграл важную
роль в эзотерическом масонстве. То же
самое относится к примечательному алхимическому трактату «Эш Мецареф» («Огонь
Очищающий»), в котором сочетается Каббалистическая доктрина о Сефирот, алхимия
и астрология. Еврейский источник этого
трактата был утерян, он дожил до наших
времен только в виде цитат на латыни, изложенных в «Разоблаченной Каббале». Этот
текст был переведен с данного источника
на английский язык в 1714 «доброжелателем
Филалетов», и в этом новом своем исполнении сыграл значимую роль в эзотерическом
масонском кружке, который собрал вокруг
себя Уильям Уинн Уэсткотт (1848-1925),
переиздавший данный перевод в 1894 году.
“Vorwort”, in: Kurtzer Entwurff des
Eigentlichen Natur- Alphabets der Heiligen
Sprache, Sulzbach, 1667 ♦ Kabbala denudata,
vol. 1, Sulzbach, 1677; vol. 2, Frankfurt a.
M., 1684 (repr. Hildesheim: Georg Olms,
1998).
Lit.: Kurt Salecker, Christian Knorr
von Rosenroth (1636-1689), Leipzig: Meyer
& Muller, 1931 ♦ Andreas Kilcher, “Lexikographische Konstruktion der Kabbala: Die
Loci communes cabbalistici der Kabbala
denudata”, Morgen-Glantz: Zeitschrift der
Knorr von Rosenroth Gesellschaft 7 (1997),
67-125 ♦ Allison Coudert, The Impact of the
Kabbalah in the 17th Century, Leiden: Brill,
1999 ♦ Andreas Kilcher, “Synopse zu Knorr
von Rosenroths Kabbala denudata”, MorgenGlantz: Zeitschrift der Knorr von Rosenroth
Gesellschaft 10 (2000), 201-220.
Материал из «Словаря Западного Эзотеризма и Гнозиса»
Перевод © Eric Midnight, для журнала
«Пламенеющая Звезда», 2013 г.
166
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Творчество
***
Мы бесконечно ожидаем
Что будет завтра, через день,
И каждый миг мы все алкаем,
Не замечая, что лишь тень
Пред взором нашим исступленно
Рисует танец забытья.
Как наше сердце обреченно
Влекомо в сеть небытия.
Как сладкий сон, обмана нега
Пленой окутывает взгляд
И, подавляя мысль побега,
Пускает в душу едкий смрад.
И если мы продолжим спать,
Скитаясь по лесу страстей,
По-рабски милостыни ждать
От лживых мыслей и идей,
Забудем мы свое призванье,
Закрыв для Истины глаза.
И не начнем того исканья,
На что нам жизнь отведена.
Имей же смелость «нет» сказать
Пустым страстям и наважденьям.
Довольно попросту мечтать,
Жизнь отдавать на вожделенья.
Взрасти же в сердце вечный сад,
Бессмертным соком окропив.
Покинь кровавый, душный ад,
Из Чаши Истины испив.
Sr. Q.N.F.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
167
Дело земледельца
Автор: Sr. Q.N.F.
Отец дал сыну своему во владение
участок земли плодородной, дабы взращивал он на ней растения благие и полезные,
радующие душу и голод утоляющие. И стал
человек трудиться в поте лица своего для
хлеба насущного.
Жил он скромно. На опушке леса,
близ поля и речки с чистой пресной водой
стоял небольшой деревянный дом. В убранстве его не было излишеств, но всегда было
там чисто.
Поднимался с постели своей человек
рано, чтобы до вечера успеть полить растения, выдернуть сорняки и разрыхлить
почву. Вечером же, перед сном, отдыхал он,
размышлял о наветах Отца своего.
Пища его также была скромна, но
нужды ни в чем не испытывал ни летом,
когда плодов в саду его было достаточно,
ни зимой, так как благоразумно он к сему
времени готовился.
К человеку сему порой приходили гости, и были это люди самые разные. Чаще
всего навещали его соседи, такие же земледельцы, и могли они целую ночь провести в
беседах о своем деле, обсуждая различные
методы посева и взращивания, делясь опытом, внимая советам друг друга и успехом
одного радуясь вместе.
Бывало, заходили к сыну Отца своего
люди очень несчастные, в глубоком унынии
и голодные. Тепло встречал их человек, за
стол свой сажал и угощал плодами с земли
своей, кои взрастил своими руками. Оставлял он скитальца на ночь, но только лишь
на одну, а наутро увещевал гостя усердным
быть и питаться своим трудом.
- Так земля моя иссохла и совсем не
родит ничего, – обычно отвечали эти люди
с безжизненными глазами. – Конченый я
человек, только и осталось, что побираться,
да смерти ждать.
- Зачем же так? – всякий раз изумленно отвечал земледелец. – Обратись к
Отцу твоему, и поможет тебе; попроси – и
снова земля твоя наполнится жизнь.
- Так ведь нет Отца у меня боле –
покинут родителем моим, а теперь сирота.
- Да ведь не бывает такого, - восклицал человек, - это ты заплутал, но никак не
Отец твой.
- Не знаешь ты ничего, - только и
был всегда ответ от этих несчастных людей.
Так и уходили они в поисках других
земледельцев, которые их накормят. И когда приходили к человеку такие скитальцы,
долго не мог понять он, был ли у него этот
бездомный или это уже другой – до того
они все были похожи.
Грустил о таких сей человек и рассказывал Отцу своему, как хотел бы он,
чтоб они образумились.
Но, бывало, и такие люди приходили,
что и на порог их пустить нельзя было: на
лицах написано было, что это суть воры и
нечестивцы. Приходили они в дом к простодушным труженикам, если кушанья за столом, угощения принимали, а ночью срывали
все плоды. Спелые себе забирали, а что не
созрели еще, срывали вместе с растениями
и топтали, дабы никому они уже блага не
принесли.
Но сей земледелец не столь наивен
был и гнал прочь таких, и всем друзьям по
делу рассказывал, чтобы не впусками они
их ни в ливень, ни в засуху – ни под каким-либо предлогом.
Но вот однажды постучался к сыну
Отца своего тот, который ни на кого из описанных похож не был. Сразу было понятно,
что то не был земледелец: они одевались
скромно, но опрятно. Этот же незнакомец
имел наряд весьма вычурный, что, к тому
же, не позволяло его назвать бедным странником. Да и вором он не был: взгляд его
не бегал из угла в угол, и весь он спокоен
был. В общем, по внешнему его виду нельзя
было сего неизвестного назвать добродетельным тружеником, но земледельцу он был
чем-то приятен, однако чувство сие было
смешано со стыдом по причине, пока ему не
ведомой.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
168
- Здравствуй, - начал незнакомец, позволь ночь в доме твоем привести, ибо
путь мой далек, а закат близится.
- Проходи и будь гостем мне, - сказал человек и впустил его в дом.
За ужином неизвестный ел угощения, но с
неохотою, о чем и спросил его труженик:
- Не по вкусу ли тебе пища?
- Я ем иную пищу, и вкус ее по мне
более изыскан и приятен. С собой у меня
имеется немного, желаешь попробовать?
- Отчего бы и нет, - ответил человек
и принял из рук гостя своего плоды, доселе
невиданные, и ел их, и показались они ему
горькими чрезмерно, о чем и сказал незнакомцу.
- Не серчай, хозяин, но не столь искушен ты в яствах. Попробуй ими питаться
с неделю, и тогда откроются тебе новые
вкусы, забыть которые ты не сможешь, и в
восторг придешь великий.
- Так имеешь ли семена такие?
- Да ни к чему тебе семена, - с
улыбкой отвечал незнакомец. – Видел я,
что в саду твоем есть эти растения, только
малы еще. У ограды рядом с лесом найдешь их.
- Быть этого не может, это ведь
сорняки. Их с корнем вырывать нужно еще
смолоду, чтобы полезным побегам не мешали. До твоего прихода я тем и занимался,
что уничтожал их.
- Так кто сказал тебе, что это сорняк?
- Отец мой.
- Ты попробуй, и сам узнаешь. Многих я видел, которые как ты говорили, но
за семь дней уже понимали, как ошибались.
Поймешь и ты.
Наутро незнакомец ушел, а в сердце
человека закралось сомнение. «Быть может,
прав он? Я ведь не пробовал никогда. Выращу несколько и поем неделю. А если не
понравятся, то и вырву их из земли» - размышлял земледелец.
Так и поступил. Быстро выросли
эти растения, столь же загадочные и неизвестные, как и тот, кто о них рассказал.
Правда, тяжело человеку их было растить:
видел он, как притесняют они другие растения, которые любил, посему вынужден был
пересадить, дабы в том месте только эти
странные стебли торчали. Бывало, хотел уж
и выдернуть их, но вспоминал незнакомца
и то, как говорил о плодах, так и не трогал
растений.
И вот начали они плодоносить. В
первый день яства были также горьки и
неприятны, как в тот вечер с неизвестным
путником. Однако, уже на четвертый день
язык его привык и нисколько не чувствовал
неприятного вкуса, а в седьмой день и вовсе
по душе пришлись человеку.
«Действительно, какой тонкий и изысканный вкус, какой волшебный аромат,
причем как от плодов, так и от самих растений!» - в восторге восклицал земледелец
при виде или мысли об этих растениях, а
думал он о них все чаще, даже более, нежели о других, некогда им столь любимых, а
теперь казавшихся пресными и безвкусными.
Земля человека изменилась. Поначалу
сорняки занимали немного места у леса, но
когда земледельцу они показались приятны,
то эти растения постепенно стали захватывать все больше и больше земли. Они были
куда менее прихотливы, нежели благородные
растения, посему человек начал вставать
гораздо позже, после полудня, и все больше
предаваться лености, прохаживаясь по земле
своей и вдыхая дурманящие пары растений,
которыми теперь восхищался. А те, которые
ранее взращивал с трепетом и усердием,
поредели и зачахли. Стало их сложно теперь
отыскать среди разросшихся мясистых сорняков.
Когда приходили к человеку его
друзья-земледельцы, то не могли они узнать
сад. Спрашивали, не захворал ли человек,
и всегда удивлялись его странному веселью, не могли понять причины его радости.
Многие пытались вразумить заплутавшего
земледельца, но никого он не слушал, даже
самых близких своих друзей, извечно отвечая: «Не понять вам меня» или: «Ты не
пробовал, так что не рассуждай зря». Так и
уходили они, опечаленные, что увещевания
их оказались бесплодными.
И даже бедняки были крайне удивлены и опечалены состоянием сада. Не могли
они есть этих горьких плодов, что земледелец подавал к столу, да и в доме его уже не
радостно совсем было находиться: от пыли
и сырости становилось трудно дышать, да
169
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
и хозяин не был ни приветлив, ни радушен.
И через некоторое время перестали странники приходить к нему и просить ночлега.
упал на колени у ног Отца своего и сказал:
«Отче, погибаю я! Тяжкой болезнью поражено тело мое. Видимо, сочтены дни мои».
Сам же человек обиду затаил на людей за непонимание, нежелание выслушать.
Только лишь мысль о незнакомце веселила
его, лишь в этих воспоминаниях он не чувствовал одиночества.
Долго молчал Отец. Когда глаза человека иссохли, и грудь его перестала содрогаться от рыданий, произнес:
Семь месяцев пребывал земледелец
в эйфории от вкуса этих плодов, но на
восьмой начались изменения иного характера. Организм человека ослаб и сам начал
увядать как цветок без живительной влаги.
Здоровье тела становилось хуже с каждым
днем, а здоровье души – и подавно. Хвори
плоти раздражали его, попеременно вгоняя
то в уныние, то во гнев. Спокойствие сна
его было утеряно, и каждую ночь видел он
ужасающие картины. Он и рад был проснуться, но каждое утро, открывая глаза,
осознавал, что этот день ему не нужен, и
подниматься с постели ему не за чем.
Самые преданные друзья еще навещали его, пытались убедить, что питается
он дурной пищей, потому и ослаб. Но не
верил человек, утверждая, что если станет
питаться тем, чем семь месяцев назад, то
и вовсе сляжет, ибо та пища пресна и нисколько не полезна. Причины болезни своей
он не видел, и это еще более угнетало его.
В один из вечеров, таких же безрадостных, как и многие другие, он по
обыкновению отправлялся ко сну. Человек
был столь изнурен, что даже не стал есть, и
только лег на постель, как стразу провалился в сон.
Однако, он был весьма отличен от
иных ночей. То не был кошмар: он видел
пред собой лишь белый свет. Долго шел
человек вперед, как увидел, что навстречу
ему шагает Отец. До слез он рад был сему,
- Не телом болен ты, сын мой. Отчего
перестал взращивать плоды, кои Я велел
тебе?
- Был в доме моем человек, Отче, искушал он меня плодами иными, и ел я их
семь дней, и прельстился ими. Прости меня,
неразумного сына!
- Сегодня же встань рано с постели
твоей, с корнем выдерни тленные растения. Полей те благие, что выжили и насади
новых. Вновь даю Я семена тебе и велю не
есть плода иного. Ступай.
Открыв глаза, человек не сразу понял, что уже проснулся – столь яркий свет
был в его доме. Тут же встал он с твердым
намерением уничтожить все сорняки, невзирая на слабость свою. К великой радости
его, в теле своем он почувствовал силу и
бодрость, чего давно не случалось с ним.
Выйдя в сад, человек исполнил все,
что велел ему Отец, отчего сердце его наполнилось покоем и радостью.
***
Вскоре земля человека сделалась
такой же, как и до прихода рокового незнакомца. Он просил прощения у друзей своих,
и простили его. Более всего прощения просил у Отца, и прощен был. И если сад его
и стал таким же, то сын Отца своего соделался иным: теперь знал он о плодах тлена
не понаслышке, а посему радовался каждому плоду благому, благодаря Отца своего за
великое милосердие Его.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
170
Мартинистско-Розенкрейцерский
календарь
Май
2 мая 1602 в Гайзе (Рён)
родился Афанасий Кирхер, член
Общества Иисуса (лат. Societas
Jesu), ученый-энциклопедист, изобретатель, автор множества объемных трудов, посвященных
физике, математике, музыке,
географии, астрономии. Будучи
ученым-энциклопедистом, он
стремился соединить все науки
между собой нитями присущих им
знаний, при этом не отделяя от
них и сферу знания оккультного.
Кирхер был увлечен изучением
иудейской каббалы, которую
развивал в христианском контексте,
алхимических трактатов, древней
астрологии. Он первым предпринял
попытку расшифровать египетские
иероглифы, и сыграл немалую роль
в культивировании «древнеегипетской
мудрости» оккультистами и магами
конца XIX – начала XX века.
Тем не менее, многими из этих
магов и оккультистов не была
воспринята идея Кирхера о том,
что вся «египетская мудрость»
происходила от иудейской каббалы.
Фундаментальный труд Кирхера
«Эдип Египетский» (лат. «Oedipus
Aegyptiacus» (1652)) вдохновлял
выдающихся представителей Западной
Оккультной Традиции на протяжении
четырех столетий. Именно Афанасий
Кирхер создал термин «magnetismus
animalium» (лат. «магнетизм живых»),
который впоследствии был неверно
переведен Францем Антоном Месмером
как «животный магнетизм».
17 мая 1792 Николай Иванович
Новиков, розенкрейцер и мартинист, был
доставлен в Шлиссельбургскую крепость
для допроса и проведения следствия, за
которое взялся сам начальник Тайной
экспедиции С. Шешковский. Новикову
был вынесен приговор по заключению
его в крепость на 15 лет. Историк Н.М.
Карамзин писал Александру I, что Новикова «взяли в Тайную канцелярию,
допрашивали и заключили в Шлиссельбургскую крепость, не уличенного действительно ни в какой государственной
преступлении». Во время своего заключения Н.И. Новиков претерпевал чрезвычайные лишения, однако, не оставался без поддержки местного населения,
которое, зная о добром и кротком характере Н.И. Новикова, не было равнодушно к его прискорбному положению. Как
бы то ни было, Новиков был освобожден
от заключения в первый же день царствования императора Павла I.
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
171
25 мая 1803 родился Эдвард
Бульвер-Литтон, английский розенкрейцер и писатель, автор знаменитого
розенкрейцерского романа «Занони», в
русском переводе вышедший под названием «Призрак». Этот роман служит назидательным произведением для каждого
оккультиста, ступающего на путь истинного Посвящения и просвещения. Розенкрейцерский роман «Занони» ценился
прославленными представителями Французской Оккультной Школы. Станислас де Гуайта, например, написал свой
комментарии к «Занони» и опубликовал
их в первом томе своего труда «Змей
Книги Бытия». Эдвард Бульвер-Литтон
также был близким другом аббата Альфонса Луи Констана (Элифаса Леви).
Июнь
9 июня 1681
умер Уильям Лилли,
знаменитый христианский астролог. После
своего активного участия в политической
борьбе, разворачивавшейся в Лондоне, он
переехал в тихий Хершем, что в графстве
Суррей. Там он занимался медицинской
практикой, которая была весьма успешной,
в том числе и за счет применения
Уильямом Лилли его астрологической науки.
Он снискал большой почет среди местных
жителей, поскольку был весьма искусен и
не просил платы за лечение. До скончания
своих дней он продолжал составлять
свои астрологические прогнозы, которые
записывал за него г-н Генри Колли, его
преемник в сфере астрологической науки.
Незадолго до своей смерти Уильям Лилли
совершенно ослеп. 30-го мая 1681 года
его схватил паралич, и, после нескольких
дней страданий, он умер примерно в 3
часа утра 9 июня 1681 года, не испытывая
уже никаких мук и затруднений. Он был
похоронен «по левую сторону от престола»
церкви в Уолтоне–на–Темзе. Его друг, сэр
Элиас Эшмол, помогал при его погребении.
Затем над могилой был водружен черный
мраморный камень со следующей надписью:
«Пусть могила Уильяма Лилли, ученейшего
астронома, уступившего судьбе 9 июня по
юлианскому календарю Христову, 1681
года, не будет разрушена забвением. Элиас
Эшмол, Рыцарь, поместил над ним сей
памятник любви».
24 июля 1931
был основан
Традиционный Орден Мартинистов (Ordre
Martiniste Traditionnel). После ухода
на Восток Вечный Доктора Жерара
Анкосса (Папюса), учредившего вместе с
Пьером Огюстом Шабосо первоначальный
Ордена Мартинистов в 1886 году,
обменявшись с ним мартинистскими
линиями преемственности, Великим
Мастером Ордена Мартинистов стал
Тедер (Шарль Детре). Огюст Шабосо,
будучи сооснователем первоначального
Ордена Мартинистов, выделил собственную
линию, объединившись с ВикторомЭмилем Мишле и Люсьеном Шамюэлем
(двумя другими выжившими членами
изначального Верховного Совета 1891
года). Одной из причин, по которой Огюст
Шабосо выделил собственную ветвь
мартинистской преемственности, было его, а
также и других присоединившихся к нему
единомышленников, несогласие с проводимой
Тедером и Жаном Брико политикой
сближения мартинизма с масонством. На
пост Великого Мастера Традиционного
Ордена Мартинистов был избран ВикторЭмиль Мишле. Огюст Шабосо сначала стал
его Заместителем и в 1939 году, еще до
смерти Виктора-Эмиля Мишле, сменил его
на посту Великого Мастера Традиционного
Ордена Мартинистов.
30 июня 1906
Жорж Лагрез
был посвящен Тедером (Шарлем Детре) в
Орден Мартинистов. Согласно материалу
Билко Богаарда «Мартинистские Ордена»:
«Жорж Лагрез был одной из выдающихся
и ведущих личностей «Оккультного
сообщества» того времени. Он был главным
директором Страсбургского театра,
Мартинистом Степени S.I., посвященным
Тедером 30 июня 1906, членом Верховного
Совета Ордена Мартинистов и Главным
Инспектором Мартинистского Ордена с
1908 года (10 августа 1908). Лагрез был
членом OKR†C, Каббалистического Ордена
Розы†Креста (Ordre Kabbalistique de la
Rose†Croix) (хартия на который была
подписана Тедером), Рыцарем Храма
и Префектом (Chevalier du Temple et
Prefet) Строгого Послушания и Шведского
Устава». Примерно в 1933-м году Жорж
Лагрез отделился от Лионского Ордена
Мартинистов, возглавляемого на тот
момент Жаном Брико, и присоединился к
Мартинистскому и Синархическому Ордену,
возглавляемому Виктором Бланшаром.
Жорж Лагрез стал Заместителем Великого
Мастера Мартинистского и Синархического
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
172
Ордена.
Июль
3 июля 1886
года в возрасте
53 лет умер Кеннет Маккензи, имеющий
непосредственное отношение к учреждению
Герметического Ордена Золотой Зари.
Кеннет Маккензи, наслышанный о
высоких познаниях в магическом искусстве
аббата Альфонса Луи Констана (Элифаса
Леви) и знакомый с его оккультными
трудами, отправился во Францию ради
личной встречи с ним. По мотивам своей
поездки он написал отчет о встрече с
великим оккультистом, в котором особенно
примечателен его интерес к разработке
Элифасом Леви системы оккультного Таро,
посредством которого возможно передавать
посвятительные Арканы. Вдохновленный
этой идеей, по возвращении в Англию
Кеннет Маккензи также составил свою
систему оккультного Таро на основании
сведений, разведанных от Элифаса Леви.
Бумаги Маккензи, в которых была изложена данная система, позже были переданы
Уильяму Уинну Уэсткотту, одному из
основателей Герметического Ордена Золотой
Зари. Несмотря на то, что самому Кеннету
Маккензи так и не удалось учредить свой
магический орден, за него эту задачу
выполнили Уинн Уэсткотт, Самюэль
Лидделл МакГрегор Мазерс и преподобный
Вудфорд.
13 июля 1865
в Ла Корунье, что
в Испании, родился Папюс (Доктор Жерар
Анкосс), основатель Ордена Мартинистов,
ведущий деятель Оккультного Просвещения
во Франции в конце XIX – начале XXго века, автор около четырехсот трудов,
посвященных оккультизму, мистицизму,
магическому искусству и медицине. Среди
его наиболее близких друзей были Станислас де Гуайта, Освальд Вирт, Огюст Шабосо, Поль Седир, Фанег, Мэтр Филипп и
другие знаменитые мистики и оккультисты
той эпохи. Папюс очень сблизился с семьей
императора Николая II, консультировал
императора относительно политических вопросов, а также давал советы относительно состояния здоровья членам его семьи.
Папюс посвятил Николая II в мартинизм,
и тот лично возглавил ложу «Крест и
Звезда», учрежденную в Зимнем дворце.
Деятельность Папюса в сфере оккультного
просвещения оказала свое воздействие не
только на Францию, но также и на многие
иные страны, и, в том числе на Российскую
Империю, где труды Папюса переводились,
выпускались в печатных изданиях (в
том числе, в периодическом журнале
оккультных (герметических) наук «Изида»).
Он неоднократно посещал Российскую
Империю и во время своих приездов лично
читал лекции, посвященные оккультизму.
13 июля 1527
в Тауэр Уарде, что
в Лондоне, родился Джон Ди, английский
математик, географ, астроном, алхимик
и христианский маг, один из ученейших
представителей своей эпохи. Собранная им
библиотека была крупнейшей в Англии. Он
собирал ученые трактаты по всей Европе,
несмотря даже на испытываемые им
финансовые трудности. После смерти Марии
I Тюдор, осуществлявшей гонения на
протестантов, к числу которых относился и
сам Джон Ди, на престол взошла Елизавета
I Английская, прекратившая гонения. Джон
Ди быстро стал фаворитом Елизаветы I,
которая не оставляла его своим покровительством. К числу примечательнейших
трудов Джона Ди относится трактат
«Иероглифическая Монада (лат. «Monas
hieroglyphica»), который взяли на
вооружение многие ученые алхимики той
эпохи, а также и последующих времен,
тем не менее, редко указывая источник,
давший им богатую пищу для алхимикокаббалистических размышлений. Также
имя Джона Ди прославилось в веках среди
оккультистов благодаря полученной им
системе Енохианской Магии, которую он
последовательно получал от Енохианских
Ангелов через посредство Эдварда Келли в
период с 1583 по 1589 гг.
173
«Пламенеющая Звезда», выпуск № 2(9)
Главный редактор:
Eric Midnight. E-mail: ermight@rambler.ru
Редактор-консультант:
и Автономный Древний Орден
Мартинистов-Мартинезистов
Адрес редакции: г. Тула, ул. Михеева, д.
11а.
Брат B.’. - H.’.
Контактный e-mail:
Редактор:
Journal.Blazing.Star@gmail.com
Брат Сар Иизаил, Суверенный
ISSN 2222-7512