ЦЕННОСТНый ОПыТ рОль некОтОрых диаспОр в западных сатрапиях УДК 94(35)
advertisement
Ценностный опыт УДК 94(35) ББК 63.3(0)31 А.В. Елешин РОЛЬ НЕКОТОРЫХ ДИАСПОР В ЗАПАДНЫХ САТРАПИЯХ АХЕМЕНИДСКОЙ ДЕРЖАВЫ В ФОРМИРОВАНИИ МИТРАИЗМА Статья посвящена некоторым диаспорам ахеменидского времени, в которых был известен культ Митры. Цель статьи – показать возможное влияние указанных диаспор на формирование митраизма. В контексте дискуссии, идущей много лет в зарубежной науке о происхождении митраизма, в статье делается вывод о связи культа Митры в диаспорах Передней Азии и Египта с Ираном, а также – с персидскими военными гарнизонами – эти диаспоры могли способствовать формированию митраизма в этих регионах, откуда он впоследствии распространился по территории Римской империи. Terra Humana Ключевые слова: диаспора, вавилонское жречество, иранское жречество, культ Митры, митраизм, маги, персидские военные гарнизоны. Митраизм – синкретическая религия, связанная с поклонением Митре. Классический римский митраизм, возникший в I в. до н.э., включает в себя мистерии, но некоторые учёные выделяют более ранний домистериальный митраизм. Ф. Кюмон считал, что митраизм сложился на Ближнем Востоке и связан с иранским культом Митры, он также выделил элементы митраизма: вавилонская астрология, малоазийские мистерии и эллинистическая философия [14, c. 42–43]. В 1970-х гг. Дж. Хиннелс и Р.Л. Гордон предположили, что римский культ Митры не был связан с иранским культом Митры [32]. П. Бесков высказал мнение, что митраизм возник на Дунайской границе Римской империи [22, p. 7–18]. На некоторое время в историографии утвердилась точка зрения о том, что генезис римского митраизма не был связан с Востоком. Однако в начале XXI в. снова появляются работы, которые связывают митраизм с Востоком [6; 21; 23; 26]. Никто из исследователей не может отрицать тот факт, что культ Митры возник на Востоке, дискуссия идёт о том, связан ли римский митраизм с Азией, а римский Митра (Mithras) – с иранским Митрой (Mithra). Нам кажется более важным рассмотреть те группы населения, которые, возможно, были промежуточным звеном в распро- странении культа Митры не только на Востоке, но и на Западе. Актуальность данного вопроса состоит в том, что в отечественной литературе до сих пор нет комплексного исследования роли диаспор в контексте распространения культа Митры. В пантеонах многих иранских народов Митра играл важную роль, ему продолжали поклоняться и в иранских диаспорах, которые возникали, начиная с первой пол. VI в. до н.э. в различных регионах Перед­ ней Азии. В Западные сатрапии Ахеменидской державы (550–331 гг. до н.э.) входили Малая Азия, Армения, ряд районов Закавказья, Сирия, Палестина, Финикия, Месопотамия, Египет, Киренаика, Элам, Мидия. В этих регионах проживали греки, народы Малой Азии и Закавказья, семиты, египтяне, ливийцы, эламитяне, иранцы. В Месопотамии ахеменидского времени проживало около 30 чужеземных национальных диаспор. Военнопленные представляли значительную группу чужеземцев, большая часть из них была поселена на государственной земле для её обработки и уплаты податей [10, с. 360]. Рассмотрим диаспоры, которые могли оказать влияние на формирование митраизма в эллинистический период. Особую роль в распространении культа Митры в Вавилонии должны были играть выходцы из Ирана. ∗ Ссылка на античного автора включает в себя: номер книги римской цифрой, номер главы римской или арабской цифрой (зависит от переводчика) и номер фрагмента арабской цифрой. переселившиеся из Месопотамии в Малую 159 Азию, распространили там митраизм. Киликийская диаспора образовалась в Вавилонии следующим образом: царь Вавилона Набонид захватил во время войны с Киликией (556–555 гг. до н.э.) 2850 киликийцев и передал их в качестве рабов в различные вавилонские храмы [33, S. 284– 285]. Об этой войне сообщается в Хронике Набонида ABC 7: 7 [...] x sarru ummāni-sú id-ke-ma ana Hume-e [...] the king mustered his army and to Hume [Cilicia] Царь собрал свою армию и к Хуме 8 [...] x kit [he marched]. [Он выступил] [29, 7–8]. В надписи Набонида № 8 говорится о пленных киликийских воинах, посвященных богам Мардуку, Набу и Нергалу и, очевидно, ставших храмовыми рабами [33, S. 284–285]. Некоторые киликийцы упоминаются среди чужеземцев, которые были поселены в окрестностях Сиппара и платили храмовую десятину [45, VIII, S.26]. Учитывая распространение культа Митры в Вавилонии можно предположить, что многие киликийцы могли с ним познакомиться или даже воспринять как свою религию. Возможно, выходцы из киликийской диаспоры, вернувшиеся в Киликию, поведали там о Митре и астрологии, ведь именно с Киликией связано первое упоминание о мистериях Митры: «Сами пираты справляли в Олимпе странные, непонятные празднества и совершали какие-то таинства; из них до сих пор ещё имеют распространение таинства Митры, впервые введённые ими» [15, XXIV] . Армянская диаспора. Армения входила в состав Мидии с кон. VII в. до н.э. на правах автономного царства, а при Кире II Армения вошла в состав государства Ахеменидов [12, c. 351–355]. Армяне усвоили иранскую культуру, верования и персидский язык. В ахеменидский период они стали зороастрийцами [2, c. 27; 39]. Греческие наёмники Ксенофонта в Армении разговаривали с местным населением на персидском языке [13, IV, V, 10, 34]. Древние армяне поклонялись иранским богам, в том числе Митре [39; 2; 3]. Cтрабон указывает, что «армяне почитают все священные обряды персов». Особенно у них почиталась Анахита [18, XI, XIV, 16]. Ф. Кюмон указывает, что культ Митры пользовался у армян особым почётом, так как Митра считался покровителем правящего монарха [14, c. 25–28, 31–32; 35, p. 579]. На берегу Евфрата располагалась колония армян и милидийцев. Как показывают Общество Действительно, иранские диаспоры были многочисленны. Часть мидян, недовольных режимом Киаксара, уехала в Вавилонию, и была принята вавилонским царём Навуходоносором II (605–562 гг. до н.э.). Однако до захвата Месопотамии персами в 539 г. до н.э. в вавилонских текстах упоминаются всего несколько иранцев [10, с. 362]. В ахеменидский период засвидетельствовано присутствие в Вавилонии арейев, хорезмийцев, мидийцев, персов, саков и других иранцев в качестве контрагентов, свидетелей сделок, чиновников царской администрации, воинов, частных лиц. Многие персы стали крупными собственниками земли. Обычно они жили в городах. В районе Ниппура был расположен «Город персов», названный так по его обитателям. Многие воины иранского происхождения несли службу в Ниппуре, Вавилоне, Дильбате, Уруке и других городах [10, с. 363]. В числе иранских переселенцев в Вавилонию прибыли маги для выполнения религиозных ритуалов при персах и мидийцах (О магах: из Ниппура: [20, р. 88; 40]; из Урука: [43, S. 18–20, цит. по 11, с. 291; 20]; из Вавилона: [42]). В нескольких документах из архива Мурашу говорит ся о «Городе/посёлке магов» (hus s ēti sa LU ˘ magusu) в районе Ниппура. Эти представители иранского духовенства были нужны для обслуживания персидского царского двора и его должностных лиц. Они жили в отдельном поселении, чтобы избегать контакта с вавилонскими дэвопоклонниками [35, p. 579]. В позднее ахеменидское время персидское жречество в Вавилоне играло ведущую роль. По свидетельству К. Курция Руфа, когда Александр III Македонский вошёл в город, его встречали различные коллегии жрецов, первыми среди них были персидские маги [17, V.1, 22]. В Месопотамии произошёл контакт халдейского и иранского жречества, вскоре зороастрийские боги были отождествлены с вавилонскими: Ахура-Мазда – с Белом-Мардуком, Анахита – с Иштар, а Митра – с Шамашом. У вавилонян существовало отождествление богов с небесными светилами [9, c. 289–292; 5, c. 99, 107]. После отождествления иранских богов с вавилонскими, иранские боги также стали отождествляться с небесными светилами. Так, Митра-Шамаш был отождествлён с Солнцем [14, c. 23–32, 157–158]. Можно предположить, что именно маги, позднее Terra Humana 160 документы из Урука, армянская диаспора существовала в Вавилонии ещё со времени царствования Набонида [41, XII, p. 75, цит. по 11, с. 294]. Индийская диаспора. В окрестностях Ниппура в V в. до н.э. существовала военная колония индийцев – «поселение индийцев». В Кише индианка Бусаса держала постоялый двор, а в Вавилоне проживало много погонщиков слонов из Индии [11, c. 297; 20, p. 75; 41, XIII, p. 218]. О почитании Митры индийцами в III–I тыс. до н.э. свидетельствует Ригведа [16, III, 59, 1]. Интересно отметить, что в окрестностях Ниппура и Урука в одно и то же время проживали различные диаспоры, почитавшие Митру: иранцы, ликийцы, киликийцы, армяне и индийцы. Там же находились их военные колонии, гарнизоны которых входили в состав персидской армии. В Ниппуре, а также в Уруке находились святилища Митры ахеменидского времени [11, c. 300]. Здесь жрецы Митры могли познакомиться с халдейской астрологией вавилонских жрецов [43, S. 18–20, цит. по 11, с. 291]. Можно предположить, что Ниппур и Урук были одними из первых центров формирования митраизма. Магузеи, прибывшие в Малую Азию, происходили из Вавилонии [7], они приняли активное участие в формировании там митраизма. В Малой Азии Ахемениды колонизировали Лидию. Гирканская равнина при персах была заселена выходцами из Северо-Восточного Ирана [18, XIII, IV, 13]. Названия городов Гиркания и Δαρείου Κώμη («Деревня Дария») указывают на иранские колонии. Некоторые из колонистов были гарнизонными солдатами и отставниками, получившими земли для ферм. Отдельные персидские сатрапы и чиновники навсегда обосновались в этой богатой земле. Ксенофонт рассказывает о неудачном набеге на хорошо укрепленный замок перса Асидата в долине реки Каик, которым он руководил. Защитники замка зажгли сигнальные огни и к ним прибыла помощь. Среди подоспевших воинов были иранцы из близлежащих местностей [13, VII, VIII, 7–15]. Этот инцидент свидетельствует о том, что в этой области и в других районах Лидии жила группа персов, поддерживавших контакты друг с другом и с местными персидскими чиновниками. В религиозной жизни эти иранские колонисты придерживались своей традиционной религии. Об этом говорят сохранившиеся в эллинистический период в Малой Азии храмы иранских божеств, например, в Гипепах [4, XIV, 38; 36, p. 100], Гиерокомэ- Гиерокесарии [19, III, 62], Комане Каппадокийской [18, XII, II, 3], Зеле [18: XI, VIII, 4, XII, III, 37, XV, III, 15]. В каждой группе иранских колонистов присутствовали зороастрийские жрецы, необходимые для проведения обрядов и богослужений. Они были персидскими и мидийскими магами, а некоторые деревенские жрецы иранских культов были бактрийцами и гирканцами [24, p. 201–202; 8, I, 131]. Главные места поклонения Анахите – Филадельфия, Гиерокесария и Гипепы [44, S. 79–85]. В Сардах засвидетельствовано поклонение Ахура-Мазде под именем Зевса Барадатеса [38]и найдены две лидийские надписи ахеменидского периода, в которых упоминается имя жреца и его отца, их имена иранские и посвящены Митре: «Митраста сын Митраты». [24, p. 205–206]. Представители иранских диаспор в западной Малой Азии поклонялись божествам зороастрийского пантеона, среди которых после религиозной реформы Артаксеркса II (404–359 гг. до н.э.) главными были Ахура-Мазда, Анахита и Митра. Ахеменидские надписи до Артаксеркса II не называют никакого бога, кроме Ахура-Мазды. В двух надписях, из Суз и из Экбатан, принадлежащих Артаксерксу II, вызываются Ахура-Мазда, Митра и Анахита. В надписи из Персеполя, принадлежащей Артаксерксу III, вызываются только Ахура-Мазда и Митра [27, II, p.87–88]. Об иранских диаспорах в центральной и восточной Малой Азии при Ахеменидах известно меньше, чем известно о них в западной Малой Азии, которая была ближе к Греции, а потому об этой области сохранилось больше свидетельств античных авторов. Вероятно, зороастризм должен был укорениться более твёрдо в восточных и центральных районах Малой Азии, потому что эти регионы находились ближе к Ирану и были более плотно заселены иранцами. Подтверждение справедливости этого тезиса можно найти в надписи «Кааба Зардушта», написанной при Шапуре I. Её составил мобедан-мобед Кирдэр (Картир). Во время войны Персии с Римом (241–261 гг. н. э.) Шапур I захватил ряд восточных римских провинций и соседних государств. Среди покорённого населения этих территорий были зороастрийцы [24, p. 254–255]. Об иранских поселенцах во Фригии эллинистического периода свидетельствует надпись из Амория. Эти иранцы были сильно эллинизированы, но свидетельством об их иранском происхождении служит тот факт, что они в течение веков продолжали отмечать зороастрийский праздник Митракан, посвящённый Митре [37]. Персы во Фригии жили также в городе Даскилее [36, p. 102–103]. Значительные иранские колонии существовали в Каппадокии. Страбон сообщает о присутствии там святилищ персидских божеств и магов [18: XI, VIII, 4, XII, III, 37, XV, III, 15]. В числе различных диаспор в Египте были иранские и киликийская. Они находились на Элефантине, в Мемфисе, в Фивах, в Гермополе и в других местах. В Мемфисе и на Элефантине располагались персидские военные гарнизоны. В Мемфисе в V в. до н.э. существовало святилище Митры. В Египте имелось иранское жречество, так на Элефантине жил маг Митрасарах [11, c. 299–300]. Многие переселенцы из Ирана оказались в сатрапиях Персидской державы в составе военных гарнизонов, а Митра с древнейших времён считался покровителем воинов [1, Яшт X: II, 8–9, III, 11]. В ахеменидский период, вероятно, святилища Митры были связаны с военными колониями и персидскими гарнизонами, подобно тому, как святилища Митры римского периода – митреумы часто были связаны с легионами. В I в. до н.э. – I в. н.э. восточная часть Малой Азии, Сирия, Палестина и Египет стали римскими владениями. Культ Митры проникал в европейские провинции из ближневосточных областей через солдат, набранных в Азии в римские легионы, через рабов и торговцев восточного происхождения. В районах, где находились святилища 161 Митры, отмечается проживание различных иранских диаспор и киликийцев, прослеживается связь культа Митры внутри диаспор с Ираном: выходцы из Ирана продолжали соблюдать свои религиозные обычаи и верить в своих богов, имели своё жречество и храмы, в том числе и храмы, посвящённые Митре. Персидские военные гарнизоны находились по соседству с храмами Митры в Уруке, Ниппуре, Мемфисе. Киликийцы могли познакомиться с культом Митры в Месопотамии и Египте. В Каппадокии проживали маги, прибывшие из Месопотамии [7]. Эти маги-магузеи принесли с собой иранские культы и знание астрологии. Митра особо почитался на Востоке военными как их бог-покровитель. Позднее как своего покровителя восприняли Митру и римские солдаты. По нашему мнению, проживание в диаспорах привело к сближению культур и религиозных взглядов иранцев, киликийцев, армян, индийцев и тех народов, на территориях которых находились диаспоры, что способствовало формированию митраизма. Митраизм, несомненно, сложился на Ближнем Востоке и имеет иранские корни. Благодаря указанным выше диаспорам культ Митры стал популярен среди некоторых групп эллинизированного населения будущих государств Селевкидов и Птолемеев в эллинистический период, что способствовало формированию митраизма. [1] Авеста / Михр-Яшт (Яшт X) / Пер. И.М. Стеблин-Каменского / Авеста в русских переводах (1861– 1996) / Под ред. И.В. Рака. – СПб.: РХГИ, 1997. – 473 с. [2] Ананикян М. Мифы Армении. – М.: Центрполиграф, 2010. – 191 с. [3] Арутюнян С.В. Михр // БЭС Мифология / Под ред. Е.М. Мелетинского. – М.: Науч. изд. БРЭ, 1998. – 736 с. [4] Афиней. Пир мудрецов. – Интернет-ресурс. Режим доступа: http://simposium.ru/ru/book/export/ html/868 (14.12. 2011) [5] Бойс М. Зороастрийцы: верования и обычаи / Пер. Стеблин-Каменского И.М., под ред. Бугаковой Т.Г. – СПб.: Азбука-классика, Петербургское Востоковедение, 2003. – 343 с. [6] Бонгард-Левин Г. М., Гаибов В.А., Кошеленко Г.А. Открытие митреума в Дура-Европос и современная митраистика // Вестник Древней Истории. – 2004, № 1. – С. 125–157. [7] Василий Великий, Письмо Василия Великого № 250 (258) // Творения, иже во святых отца нашего, Василия Великаго, Архиепископа Кесарии Каппадокийския. Изд. 3, ч. VI. – Сергиев-Посад, 1824; изд. 4, ч. VII. – Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1902; изд. 5. – СПб., 1911. [8] Геродот. История / Пер. Г.А. Стратоновского, под ред. Ю.А. Михайлова. – М.: АСТ: «Ладомир», 2002. – 741 с. [9] Гуляев В.И. Шумер, Вавилон, Ассирия. – М.: Алетейя, 2004. – 438 с. [10] Дандамаев М.А. «Города-двойники и этнические меньшинства в Вавилонии 1-го тысячелетия до н.э.» / Дандамаев М.А. Месопотамия и Иран в VII–IV вв. до н.э. Социальные институты и идеология / Под ред. И.М. Анисимовой и В.Н. Немноновой. – СПб.: Факультет филологии СПбГУ, 2009. – С. 359–370. [11] Дандамаев М.А. Луконин В.Г. Культура и экономика древнего Ирана / Под ред. Н.Б. Кондыревой. – М.: Наука – Восточная литература, 1980.. – 418 с. [12] Дьяконов. И.М. История Мидии / Под ред. С.Р. Тохтасьева и В.А. Якобсона. – СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2008. – 572 с. [13] Ксенофонт «Анабасис» / Пер. М. И. Максимовой // Ксенофонт «Анабасис», «Греческая история» / Под ред. Ю.А. Михайлова. – М.: АСТ, «Ладомир», 2003. – 641 с. Общество Список литературы: Terra Humana 162 [14] Кюмон Ф. «Мистерии Митры» / Пер. С.О. Цветковой, под ред. Т.В. Антонова. – СПб.: Евразия, 2009. – 318 с. [15] Плутарх «Помпей» / Пер. Г.А. Стратоновского // Плутарх «Сравнительные жизнеописания», Т. II / Под ред. Р.В. Грищенкова. – СПб.: Кристалл, 2001. – С. 443–521. [16] Ригведа / Пер. Т.Я. Елизаренковой, под ред. П.А. Гринцер. Т. I. – M.: Наука 1989. – 759 с. [17] Руф Квинт Курций. История Александра Македонского / Пер. О.В. Смыки, под ред. А.А. Вигасина. – М.: МГУ, 1993. – 464 с. [18] Страбон. География / Пер. Г.А. Стратоновского, под ред. А.А. Пензенского. – М.: Олма-пресс, 2004. – 639 с. [19] Тацит Корнелий. Анналы / Тацит Корнелий. Сочинения в двух томах. Т. 1 / Пер. А.С. Бобовича, Я.М. Боровского, М.Е. Сергеенко, под ред. Е.Г. Дагина. – Л.: Наука, 1969. – 444 с. [20] BE IX The Babylonian Expedition of the University of Pennsylvania. – Series A: Cuneiform texts. – Philadelphia, 1898. [21] Beck R. The mysteries of Mithras: a new account of their genesis // Journal of Roman Studies. – 1998, Vol. 88. – P. 115–128. – Интернет-ресурс. Режим доступа: http://links.jstor.org/sici?sici=0075-4358%2819 98%2988%3C115%3ATMOMAN%3E2.0CO%3B2-7 [22] Beskow P. The routes of Early Mithraism // Acta Iranica. Encyclopédie permanente des etudes iraniennes // Ètudes mithriaqes. Actes du 2-e Congrès International, Tèhèran du 1-er au 8 septembre 1975, Vol. IV. – Leiden–Tèhèran–Liège, 1978. – P. 7–18. – Интернет-ресурс. Режим доступа: www.mithreum.eu (10.11.2011) [23] Bivar A.D.H. Mithraism: A religion for the ancient medes // Iranica Antiqua. – 2005, vol. XL. – Интернетресурс. Режим доступа: http://web.ebscohost.com/ehost/resultsadvanced?vid=34&bk=1&hit=106&sid== 75af7 (01.01.2002) [24] Boyce M., Grenet F. A History of Zoroastrianism. Vol. III. Zoroastrianism under Macedonian and Roman Rule / Ed. E.J. Brill/ – Leiden – New York –Kшbenhavn – Kцln, 1991. – 596 p. [25] Cameron G.G. Persepolis Treasury Tablets, old and new. (PTION) // Journal of the Near Eastern Studies. – Chicago, 1958, vol. 17/ – P. 161–176. [26]Campos-Mèndez I. El culto del dios Mithra en el antiguo Iran y en el Imperio Romano: anаlisis y revision de los elementos de continuidad. – Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www.mithraeum.eu/doc/culto_ del_dios_mithra.pdf. – 198 p. [27]Cumont F. Textes et monuments, figures relatifs, aux mysteres de Mithra / Ed. H. Lamertin. Vol. II. – Bruxelles, 1896–1899. – 554 p. [28] Friedrich J. Kleinasiatische Sprachdenkmäler. – B., 1932. [29] Grayson A.K. Assyrian and Babylonian Chronicles. – New York 1975, (ABC 7) Nabonidus chronicle. – Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www.livius.org/cg-cm/chronicles/abc7/abc7_nabonidus1.html&usg= ALkJrhgpCsujaZVFSOhJ5u_CrSKeCILMgw#about [30] Hallock R.T. The evidence of the Persepolis Tablets” / The Cambridge history of Iran. Vol. II / Ed. I. Gershevitch. – Cambridge – London – New York – New Rochelle – Melbourne – Sydney: Cambridge University Press, 2008. – 940 p. – P. 588–609. [31] Hallock R.T. Persepolis Fortification Tablets (PF)/ – Chicago, 1969. [32] Hinnells J.R. Mithraic Studies. Proceeding of the First International Congress of Mithraic Studies. – Manchester, 1975. [33] Langdon S. Die neubabylonischen Königsinschriften. – Lpz.: J.C. Hinrichs, 1912. [34] Meyer E. Geschichte des Altertums / Bd. III. – Stuttgart, 1937. [35] Oppenheim A.L. The Babilonian evidence of Achemenian rule in Mesopotamia // The Cambridge history of Iran. Vol. II / Ed. I. Gershevitch. – Cambridge – London – New York – New Rochelle – Melbourne – Sydney: Cambridge University Press, 2008. – P. 529–587. [36]Raditsa L. Iranians in Asia Minor / The Cambridge history of Iran. Vol. III (1). – Cambridge – London – New York – New Rochelle – Melbourne – Sydney: Cambridge University Press, 2008. – P. 100–115. [37] Ramsay W.M. Inscriptions d’Asiae Mineure // Revue des etudes grequies. II. – 1889 – P. 17–37. [38] Robert L. Une nouvelle inscription grecque de Sardes: Règlement de l’ autrè perse relatif á un culte de Zeus // Comptes-rendus des séances de l’Académie des inscriptions et Bellers-Lettres. 119 année. – 1975, № 2. – P. 306–330. [39] Russell J. Zoroastrianism in Armenia. – Cambridge: Harvard University Press, 1987. [40] Strassmaier J.N. Inschriften von Nabonidus, König von Babylon. – Lpz., 1889. [41] Textes cuneiformes, Musees du Louvre, Départament des Antiquités Orientales. Textes Cuneiformes. TCL XII–XIII. – Paris, 1927. [42] Vorderasiatische Schriftdenkmäler Könglichen Museen zu Berlin. VAS III, Bd. 3. – Berlin, 1907. [43] Vorläufiger Bericht über die von der duetschen Forschungsgemeinschaft in Uruk-Warka unternommenen Ausgrabungen, Bd. XIV. – B.: Verlag der Akademie der Wissenschaften, 1961. [44] Wikander S. Feuerpriester in Kleinasien und Iran. – Lund: C.W. K. Gleerup, 1946. – 249 s. [45] Yursa M. Der Tempelzehnt in Babylonien vom siebenten bis zum dritten Jahrhundert v. Chr. // Alter Orient und Altes Testament. – Münster, 1998, VIII.
