Древнеегипетская религия — Википедия

ANDYSOFT
ШУМЕРО-АККАДСКАЯ МИФОЛОГИЯ —
ВИКИПЕДИЯ
| Andylogo
2
Шумеро-аккадская мифология
Мифология
Междуречья —
мифология
древних
государств
Междуречья: Аккада, Ассирии, Вавилонии, Шумера, Элама.
Шумеро-аккадская мифология — мифология древнейшей из известных
цивилизаций, располагавшихся на территории Междуречья, и развивавшейся с IV
по II тысячелетие до н. э.
Основные сведения
Хурритская мифология
Хурритская мифология — мифология народов, населявших Северное
Междуречье в III—II тысячелетии до н. э.
Ассирийская мифология
Ассирийская мифология — мифология Ассирии, располагавшейся в
Северном Междуречье в XIV—VII вв. до н. э.; она опиралась на шумероаккадскую мифологию, а после захвата Ассирии Вавилонским царством оказала
сильное влияние на вавилонскую мифологию.
Вавилонская мифология
Вавилонская мифология — мифология Вавилонии, государства на юге
Междуречья XX—VI веках до н. э.; испытала влияние ассирийской мифологии.
Начало жизни
Сначала были боги Апсу (пресные воды) и Тиамат (солёные воды).
Кроме них ничего. Но однажды воды перемешались и на свет появились старшие
боги, после множество мелких богов. Богам было неудобно и тесно жить в мире,
где до сих пор царит Хаос. Отца богов Апсу стало раздражать жалобы детей, и он
решил уничтожить их. Но боги его план раскусили. И вот Энки разрубил деда на
много кусков, превратившихся в реки и сушу, воду и огонь. Тиамат сильно
разгневалась на своих детей и внуков за убийство своего мужа, и, создав 11
чудовищ двинулась на младших богов. В этот момент боги пировали, они узнали
об угрозе и стали решать, кому выпадет честь идти против Тиамат. Вызвался
младший бог Мардук, за право называться царём богов. Он вооружился сетью,
дубиной и луком, ещё взял в помощь 4 ветра, 7 бурь. После чего отправился на
битву. Сначала он пустил воительнице Тиамат в пасть ветер и поразил её стрелой.
Расправившись с чудовищами, Мардук захватил таблицы судеб "ме",
определяющие движение мира. По энциклопедии "Я познаю Мир, Религии" за
1998 г.
3
Общинные боги
•
•
•
•
•
Забаба — бог Киша
Энлиль — бог Ниппура
Инанна — богиня Урука
Нанна — бог Ура
Энки — бог Эриду
Другие мифы
Энума элиш
«Энума элиш» (
; транслит. акк. enūma eliš) —
вавилоно-аккадский эпос о сотворении мира. Название — первые два слова из
произведения: «enūma eliš» — «когда наверху». Текст, написанный шумерской
клинописью, частично сохранился на семи глиняных табличках, найденных в
библиотеке ассирийского царя Ашшурбанапала. Поэма датируется второй
половиной II тыс. до н. э. По всей вероятности, она являлась богослужебным
текстом новогоднего праздника.
Аккадский текст
e-nu-ma e-liš la na-bu-ú šá-ma-mu
Перевод
Когда наверху небеса не
назвали,
šap-liš am-ma-tum šu-ma la zak-rat
ZU.AB-ma reš-tu-ú za-ru-šu-un
mu-um-mu ti-amat mu-al-li-da-at gim-ri-šú-un
A.MEŠ-šú-nu iš-te-niš i-ḫi-qu-ú-šú-un
gi-pa-ra la ki-is-su-ru su-sa-a la she-'u-ú
e-nu-ma DINGIR.DINGIR la šu-pu-u ma-na-ma
Именем суша внизу не звалась,
Апсу их начально осеменяя,
Пучина Тиамат всех их рождая
Воды свои воедино мешали…
Особо отмечают тот факт, ход событий представленный в аккадском
мифе «Энума элиш», по мнению исследователей, не соответствует общей
концепции шумеров, несмотря на то, что большинство богов и сюжетов в нём
заимствовано из шумерских верований. Так, к примеру, многие имена богов в
тексте графически не выделены так, как обычно их выделяли шумеры. То есть в
данном контексте мы имеем дело скорее всего с какими-то космологическими или
физическими понятиями, имеющими соответствия с реальными богами
шумерского пантеона.
Разбор первых строк
Переведено с материалов сайта Джона Хайсе.
Стр.
Транскрипция
Произношение
4
Дословный перевод
e-nu-ma e-liš la na-buú šá-ma-mu
šap-liš am-ma-tum šuma la zak-rat
ZU.AB-ma reš-tu-ú
za-ru-šu-un
mu-um-mu ti-amat
mu-al-li-da-at gim-rišú-un
A.MEŠ-šú-nu iš-te-niš
i-hi-qu-ú-ma
enūma eliš lā nabû
šamāmū
šapliš ammatum
šuma lā zakrat
abzu-ma rēštû
zārûšun
Mummu Tiāmat
mu(w)allidat
gimrišun
mêšunu ištēniš
ihïqūma
6
gi-pa-ra la ki-iş-şu-ru
şu-şa-a la še-'u-ú
gipa(r)ra lā kişşurū
şuşā lā še'û
7
e-nu-ma dingir.dingir
la šu-pu-u ma-na-ma
enūma ilū lā šūpû
manāma
1
2
3
4
5
Когда вверху не названо
небо,
Внизу земля именем не
упоминалась,
То Апсу древнейший,
зачинатель их,
Создательница Тиамат,
прародительница всех их
Воды свои вместе мешали,
Пастбища не сделаны,
заросли тростниковые не
сотворены,
Когда боги не явлены
никто
Enūma - временной союз "когда", происходящий из предлога en (в) +
ûmu (день), т.е. "в день (когда)".
eliš восходит к понятию elû - "высокий, быть высоким" + окончание
наречий -iš.
la - характерное общесемитское отрицание.
nabû из nabiu - глагол в стативном спряжении "быть названным", здесь в
3 лице ед. ч. "названо", которое совпадает с инфинитивом.
šamāmū - устаревшая редкая форма слова šamû "небо".
šapliš 'внизу' - это наречие от слова šaplu 'нижняя часть, низ'.
ammatum - редкое устаревшее слово, которое здесь значит 'земля' (от
корня 'mm - быть широким, простирающимся) + окончание женского рода ед. ч.
именительного падежа -atum.
šuma - винительный падеж от šumu 'имя'.
zakrat - стативная форма глагола zakâru(m) 'говорить, называть,
упоминать'. В стативной форме переводится пассивным залогом: 'упоминается'.
Окончание at указывает на женский род глагола, потому что он относится к слову
"земля". В аккадском некоторые формы спряжений имеют различие в мужском и
женском роде.
5
Таблица 1
Семь табличек с текстом, повествующим об усторойстве мироздания,
были найдены в библиотеке ассирийского царя Ашшурбанапала. Поэма датируется
второй половиной II тыс. до н.э. Скорее всего она являлась богослужебным
текстои новогоднего праздника.
Первая табличка начинается описанием первобытного хаоса, не
существовало еще ни земли, ни неба. Праотец Апсу и праматерь Тиамат
смешивали свои воды. В те же незапамятные времена был создан могучий и
свирепый советник Мумму
Именно тогда появились боги Лахаму и Лахму, а возможно, и другие
боги первого поколения. От них родились Аншар и Кишар, которые создали по
своему подобию Ану. Затем Ану породил Эа (Нудиммуда).
Апсу не понравился образ действий молодого поколения богов, которые
беспокоили его своим поведением, видимо желая отделить стихии и упорядочить
хаос. Он задумал уничтожить своих детей, хотя Тиамат всячески отговаривает его.
Однако Мумму поддержал Апсу и это решило дело.
Боги, узнав об опасности, приходят в ужас. Но мудрый Эа при помощи
заклинания усыпил Апсу и убил его, разрубив на куски, а Мумму пленил и лишил
его магической силы. После этого Эа построил себе дом "Апсу", где его жена
Дамкина родила ему прекрасного сына Мардука. Родители не могли нарадоваться
на свое творенье, Ану подарил ему четыре ураганных ветра, которые тревожили
Тиамат.
Подстрекаемая другими богами, Тиамат решила отомстить молодому
поколению за смерть Апсу. Она создает армию чудовищ - змей, драконов, псов,
рыболюдей, человеко-скорпионов. Один из богов первого поколения - Кингу делается ее мужем, ему она вручает таблицы судеб.
1. Когда вверху не названо небо,
А суша внизу была безымянна,
Апсу первородный, всесотворитель,
Праматерь Тиамат, что все породила
5 Воды свои воедино мешали
Тростниковых загонов тогда еще не было,
Когда из богов никого еще не было,
Ничто не названо, судьбой не отмечено,
Тогда в недрах зародились боги,
10 Явились Лахму и Лахаму и именем названы были.
И пока они росли и мужали,
Тогда родились Аншар и Китар.
Они дни копили, множили годы,
И наследник их - Ану, - отцам своим равный.
15 Ану-первенца Аншар себе уподобил.
Нудиммуда сотворил по своему подобию Ану.
Нудиммуд, отцами рожденный своими,
Он разумом светел, многомудр и всесилен,
Аншара, деда его, превзошел он премного,
6
20 Меж богов-сородичей нет ему равных.
Толпой собираются сородичи-боги,
Тревожат Тиамат, снуют, суетятся,
Чрево Тиамат они колеблют
Буйным гамом в верхних покоях
25 В Апсу не утихает их гомон
Но спокойна, безмолвствует Тиамат,
Хотя тягостны ей их повадки
Не добры их пути, она же щадит их
Апсу, великих богов творитель,
30 Кличет Мумму советника, так ему молвит
"Советник мой Мумму, веселящий мне печень
Давай пойдем-ка с тобой к Тиамат"
И они пошли, пред Тиамат воссели
О богах, своих первенцах, думали думу
35 Апсу уста свои открыл,
Кричит раздраженно, обратясь к Тиамат
"Мне отвратительны их повадки
Мне днем нет отдыха, покоя - ночью
Их погублю я, дела их разрушу
40 Да утихнут звуки, во сне да пребудем"
Едва такое услышав, Тиамат
Взъярилась, накинулась на супруга,
В одинокой ярости вопияла горько,
Злобою полнилось все ее чрево
45 "Как Порожденье свое уничтожим?
Пусть дурны их пути - дружелюбно помедлим!"
Тут Мумму к Апсу обратился с советом,
Недобр и неласков совет был Мумму
"Уничтожь, отец мой их злые повадки
50 Будут дни твои мирны, будут ночи покойны!"
Апсу то слышит - светлеет ликом,
Ибо злое он первенцам своим замыслил.
Тут обхватил он за шею Мумму,
Посадил на колени, ласкать его начал
55 О том, что в совете они порешили,
Богам, своим первенцам, они сказали
Услышали боги о том, заметались
После затихли, безмолвно сидели
Но разумом мудрый, хитроумный, искусный,
7
60 Всеведущий Эйа придумал выход
Он создал образ, завершил и закончил,
Заклинанье святое сотворил премудро,
Поверил громозвучно, отправил в Воды
Излилась дремота, сном окружила 65 Апсу усыпил он сном излиянным
Цепененье охватило советника Мумму
Эйа перевязь снял, сорвал тиару Апсу сиянием овладел он
Апсу сковал он и предал смерти
70 Он Мумму пленил, на засов его запер
Он возвел над Апсу себе чертоги
Надсмеялся над Мумму, протащил на веревке
Как разбил, уничтожил своих супостатов,
Укрепил над врагами победу Эйа
75 Отдых вкусил в потаенном покое
"Апсу" нарек он покои, кумирней сделал,
Для брака святого их предназначил
Там с Дамкиной, супругой, возлег Эйа в величье.
В покое судеб и предначертаний
80 Бог зачал мудрейшего из мудрых
В Апсу зарожден был Мардук
В светлом Апсу зарожден был Мардук
Эйа, родитель, там его создал,
Дамкина, мать его, породила
85 Грудью богини был он вскормлен.
Благоговея, мать его питала .
Его лик был прекрасен, сверкали взгляды!
Изначально властна, царственна поступь!
Узрел его Эйа, отец-творитель, 90 Весельем и радостью наполнилось сердце.
Он воспринял его совершенство,
Наградил его божьей силой двойною.
Он ростом велик, среди всех превосходен,
Немыслимо облик его совершенен Трудно понять, невозможно представить.
95 Четыре глаза, четыре уха!
Он рот раскроет - изо рта его пламя!
Он вчетырежды слышит мудрейшим слухом,
И всевидящи очи - все прозревают!
Средь богов высочайший, прекраснейший станом,
8
100 Мышцами мощен, ростом всех выше!
"Малыш мой, сыночек! Малыш мой, сыночек!
Сыночек-солнце! Солнышко божье!"
Нимб его - десяти богов сиянье!
Пятьдесят сияний его окружает!
105 Породил Ану четыре ветра,
Вложил ему в руки - "Подарок сыночку!" Он сотворил ураганы и вихри,
Он топи создал, что гнетут Тиамат.
Днем и ночью томится, мятясь, Тиамат,
110 Тяжко богам, нет покоя от ветров,
Зло задумали своим чревом,
Тиамат, праматери, так они молвят:
"Как Апсу любимого твоего убивали,
Не пришла ты на помощь, сидела молча.
115 Четыре вихря ужасных сотворил Ану,
Твое чрево трясется, и мы бессонны!
Апсу твой любимый да падет на сердце!
И Мумму пленный - одна ж ты осталась
Не ты ль наша матерь? И мечешься в страхе!
120 Нас, что так маются, нас ты не любишь!
В бессоннице высохли наши очи!
Сбрось ярмо, и покой получим!
Сразись, отомсти за Апсу и Мумму!
Порази врагов, преврати их в тени!"
125 Услыхала Тиамат - ей любы речи.
"Благо - совет ваш, ураган поднимем!
Уничтожим богов в разгаре битвы!
Сраженье устроим, богам отплатим!"
Они вокруг Тиамат столпились,
130 Днем и ночью, взбешенные, помышляют о мести,
Львы рычащие, они готовятся к бою.
Держат совет, дабы устроить битву.
Матерь Хубур, что все сотворяет,
Неотвратимое множит оружие, исполинских делает змеев!
135 Остры их зубы, их клыки беспощадны!
Она ядом, как кровью, их тела напитала,
В ужас драконов свирепых одела,
Окружила нимбами, к богам приравняла.
Увидевший их - падет без силы!
9
140 Если в битву пойдут, то уже не отступят!
Гидру, Мушхуша, Лахаму из бездны она сотворила,
Гигантского Льва, Свирепого Пса,
Скорпиона в человечьем обличье,
Демонов Бури, Кулилу и Кусарикку.
Безжалостно их оружие, в битве они бесстрашны!
145 Могучи творенья ее, нет им равных!
И еще сотворила одиннадцать этим подобных!
Из богов, своих первенцев, что совет составляли,
Кингу избрала, вознесла надо всеми - полководителем,
Главным в Совете,
150 С оружьем битвы скликающим к бою,
Распределителем добычи
Всех отдала под власть его, на престол посадила.
"Надо всеми в Совете тебя вознесла я
Все божьи решенья в твою руку вложила!
155 Всех ты превыше, супруг мой единый
Над Ануннаками вознесу твое имя'"
Таблицы судеб ему вручила, на груди его укрепила.
"Лишь твои неизменны приказы, уст твоих нерушимо Слово!"
Ныне, как Кингу взнесен, дали сан ему Ану,
160 Средь богов, сынов его, судьбу он судит
"Твоих уст речения да исторгнут пламя
Яд, что собрали мы, вражью мощь да погубит"
Таблица 2
О приготовлениях Тиамат к битве против младшего поколения богов
премудрый Эа сообщил Аншару. Его рассказ - дословное повторение строк 129162 таблицы I. Аншар пытается уговорить победителя Апсу выступить против
Тиамат. Текст ответа Эа разрушен, но из контекста ясно, что он советует
отправить на переговоры с ней Ану. Ану идет, но, лишь взглянув на Тиамат,
возвращается в страхе. Боги пребывают в растеряности. Тогда Аншар вспоминает
о молодом Мардуке. Тот соглашается сразиться с Тиамат, но взамен просит для
себя первенства среди богов и право определять судьбы.
123 "Если я мстителем за вас стану,
Чтоб Тиамат осилить и спасти ваши жизни, Соберите Совет, возвысьте мой жребий
В Убшукине радостно все вместе воссядьте
Мое Слово, как ваше, да решает судьбы
Неизменным да будет все то, что создам я!
129 И никто приказ моих уст не отменит"
10
Таблица 3
Аншар отправляет Гагу, своего посла, к Лахму и Лахаму. Гага должен
изложить старейшим богам все события. Рассказ о подготовке Тиамат к бою
повторяется, таким образом, дважды устами Аншара, как поручение, и затем уже
непосредственно - устами Гаги, который сообщает и об условиях Мардука. Узнав
обо всем Лахму и Лахаму приходят в ужас. Аншар созывает собрание богов и
рассказывает им о предложении Мардука. Роскошный пир и большое количество
вина способствуют тому, что боги решают уступить Мардуку первенство над
ними.
129 Они собрались и отправились вместе Все великие боги, что решают судьбы
К Аншару пришли, Убшукину заполнили.
Поцеловали друг друга, обнялись в Совете.
Повели беседы, на пиру воссели
Вкусили хлеба, вина испили
135 Сладкое питье в нутpo их бежало
Отяжелели плотью они oт пива
Взвеселились весьма, взыграла их печень,
И Мардуку, мстителю, вручили судьбы
Таблица 4
Мардук восседает на троне, остальные боги восславляют его, но просят
доказать свое могущество. По слову Мардука исчезает, а затем появляется звезда,
и уже никто не сомневается в его величии. Всемощий бог вооружается для битвы,
берет лук, стрелы, булаву, сеть. Семь ветров служат Мардуку, а четыре урагана,
подарок Ану, он запряг в колесницу и бросился в бой, зажав в руке траву
заклинаний.
Вначале Мардук и Тиамат обмениваются взаимными обвинениями, а
затем начинается битва. Владыка набрасывает на праматерь сеть и пускает ей в
чрево буйный вихрь. Затем он пронзил ее стрелой, разрезал ей внутренности и
вынул сердце. После победы над предводительницей Мардук истребляет все ее
воинство, берет в плен Кингу и отнимает у него таблицы судеб. Немного отойдя от
битвы, всемогущий бог разрубил попалам тело поверженной Тиамат. Одну
половину он поднял вверх и сделал небом, а другую - землею. На небе он создал
Эшарру - подобие земного жилища Апсу - и поселил там Ану, Энлиля и Эа.
Ему воздвигли престол почета.
Пред отцами он сел для участья в Совете
"Сколь же славен ты меж богов великих
Несравненна судьба твоя, твое Слово - Ану!
5 Мардук, славнейший средь богов великих
Несравненна судьба твоя, твое Слово - Ану
Непреложно отныне твое повеленье,
Вознести, ниспровергнуть - в руке твоей ныне!
Твои истинны речи, слова не ложны,
11
10 Ни один из богов твоих границ не преступит!
Ты - опора и мудрость храмов божьих,
В их святилищах место займешь ты отныне!
Лишь ты, о Мардук, наш отомститель!
Надо всей вселенной мы даем тебе царство!
15 Воссядь же в Совете, твое Слово владычно!
Да будет без промаха твое оружье, да поразит оно вражью силу!
Кому веришь ты - спасена того жизнь, о Владыка!
Но бога, что злое замыслил, - погуби его душу!"
Звезду меж собою они положили.
20 Первородному Мардуку так сказали:
"Ты возвышен, Владыка, надо всеми богами!
Уничтожить, создать - прикажи, так и будет!
Промолви же Слово - звезда да исчезнет!
"Вернись!" - прикажи - и появится снова!"
25 По слову уст его звезда исчезла.
"Вернись!" - приказал, и она появилась.
Боги-отцы, силу Слова увидя,
Ликовали и радовались: "Только Мардук -властитель!"
Дали жезл ему, трон и царское платье,
30 Оружье победное, что врагов поражает.
"Ступай же, жизнь прерви Тиамат!
Пусть ветры развеют ее кровь по местам потаенным!"
Как боги-отцы решили судьбу Владыки,
Путем удачи, дорогой успеха пустили.
35 Он лук избрал оружием в битве,
Изготовил стрелы, тетиву приладил.
Булаву схватил он своею десницей,
Лук и колчан на боку повесил.
Выпустил молнию перед собою,
40 Сверкающим пламенем наполнил тело.
Он сделал сеть: уловить изнутри Тиамат
Он четыре ветра поставил, ничто из нее чтоб не вышло,
Дар отца его Ану, он вдоль сети расставил ветры.
Он создал Разрушающий Ветер, Ураган и Песчаную Бурю,
45 Четыреждымощный ветер, Семишквальный,
Мятежный, Непостоянный Ветер.
Он направил ветры, что сотворил он, - всю семерицу,
За ним они встали - изнутри сотрясать Тиамат.
Потоп, оружие грозное, поднял Владыка.
12
50 На страшную взошел колесницу - непобедимых Вихрей.
Он их поставил, он впряг всю четверку в упряжку:
Душегубца, Злодея, Топчуна, Быстроскока.
В оскале их пасти, их клыки ядовиты.
Покоя не ведают, убиение знают.
55 Он поставил направо Бой Свирепый и Натиск,
А налево поставил Отпор - отраженье ударов.
Ужасом, словно плащом, он покрылся.
Он главу окружил сиянием грозным.
Вышел владыка, вперед устремился,
60 К Тиамат яростной путь свой направил.
Вложил в уста свои заклинанье,
Ядовитые травы зажал в руке он.
И тут вокруг него заметались, боги вокруг него заметались.
Боги, отцы его, заметались, боги вокруг него заметались.
65 Владыка приблизился заглянуть в Тиамат,
Кингу, супруга ее, разведать планы.
Глядит - и сбивается его походка,
Мутится разум, мешаются мысли.
И боги-помощники, что с ним рядом стояли,
70 Потемнели ликом, как героя узрели.
Заклинанье он кинул - Тиамат не двинула шеей.
На устах ее - дикая злоба, в уме - вероломство.
"Что же ты вышел и боги сгрудились так тесно?
С мест своих они на твое посбивались место?!"
75 Потоп, оружие грозное, поднял Владыка.
Тиамат взбешенной, так он ей крикнул:
"Что ты для виду добро предлагаешь,
А сердцем злобным измышляешь сраженье?
Кричали сыны - отцы их презрели,
80 А ты, их праматерь, ненавидишь милость!
В полюбовники Кингу ты избрала,
В сан Ану ввела, ему не должный!
Владыке богов Аншару ты уготовила злое!
И богам, отцам моим, ты также зло замышляешь!
85 Да будут войска твои готовы, да будет поднято оружье!
Становись! Ты и я сойдемся в сраженье!"
Когда это услыхала Тиамат,
В мыслях помутилась, потеряла рассудок.
Взревела, вверх взвиваясь, Тиамат,
13
90 От подножья до верха сотряслась ее туша:
Чары швыряет, заклинанья бормочет.
А боги к сраженью оружие точат.
Друг на друга пошли Тиамат и Мардук, из богов он мудрейший,
Ринулись в битву, сошлись в сраженье.
95 Сеть Владыка раскинул, сетью ее опутал.
Злой Вихрь, что был позади, он пустил пред собою,
Пасть Тиамат раскрыла - поглотить его хочет,
Он вогнал в нее Вихрь - сомкнуть губы она не может.
Ей буйные ветры заполнили чрево,
100 Ее тело раздулось, ее пасть раскрылась.
Он пустил стрелу и рассек ей чрево,
Он нутро ей взрезал, завладел ее сердцем.
Ее он осилил, ей жизнь оборвал он.
Труп ее бросил, на него наступил он.
105Как убил он предводительницу Тиамат, Рассеялось войско ее, разбежались отряды.
А боги-соратники, что с ней выступали,
От страха дрожа, назад повернули,
Убежали, жизни свои спасая,
110 Но в кольце оказались, ускользнуть не сумели.
Он в плен их забрал, разбил их оружье.
Брошены в сеть, очутились в ловушке.
По углам забившись, рыдали тяжко.
Понесли наказанье - в заключенье попали.
115 А одиннадцать, тех, что грозили страхом,
Скопище тварей, что шло с ней справа,
Он бросил в оковы, связал им руки,
Все их воинство он растоптал под собою.
И Кингу, что был надо всеми главным, 120 Он сковал его, Демону Смерти предал.
Он вырвал таблицы судеб, что достались тому не по праву,
Опечатал печатью, на груди своей спрятал.
Как разбил, уничтожил он своих супостатов,
Как бык растоптал врагов надменных.
125 Укрепил над врагами славу Аншара.
Мечты Нудиммуда исполнил Мардук храбрейший,
Над богами закованными он закрепил победу.
К Тиамат, что он одолел, он снова вернулся.
На ноги Тиамат наступил Владыка.
14
130 Булавой беспощадной рассек ей череп.
Он разрезал ей вены, и поток ее крови
Северный ветер погнал по местам потаенным,
Смотрели отцы, ликовали в веселье.
Дары заздравные ему послали.
135 Усмирился Владыка, оглядел ее тело.
Рассек ее тушу, хитроумное создал.
Разрубил пополам ее, словно ракушку.
Взял половину - покрыл ею небо.
Сделал запоры, поставил стражей, 140 Пусть следят, чтобы воды не просочились.
Пересек небосвод, обозрел пространство.
Подобье Апсу, чертог Нудиммуда, он измыслил.
Размеры Апсу измерил Владыка.
Отраженье его - Эшарру создал.
145 Эшарру, кумирню, что поставил на небе.
Ану, Энлилю и Эйе в их созвездьях-святилищах устроил стоянки.
Таблица 5
Затем Мардук сотворил звезды на небе, дал сияние Луне и Солнцу,
определил день и ночь. В поврежденной части таблицы возможно рассказывалось
о создании растений и животных. Последняя часть посвящена восхвалению
Мардука другими богами.
Он устроил стоянки богам великим.
Звезды-планеты, подобья богов, он сделал.
Он год разделил - начертил рисунок:
Двенадцать месяцев звездных расставил он по три.
5 Когда ж начертил он на небе рисунок дней года,
Закрепил он стоянку Неберу, дабы центр указать всем звездам.
Никто бы не погрешил, не стал бы небрежен!
По сторонам Неберу он сделал стоянки Энлилю и Эйе.
С обеих небесных сторон открыл он ворота.
10 Он затворы поставил справа и слева.
Он зенит во чреве Тиамат поставил.
Дал сияние Месяцу - хранителю ночи!
Научил его сотворению дня - для распознания суток!
"Не прекращая, весь месяц, изменяй рисунок тиары!
15 Вначале, над страною вздымаясь,
Рога тиары взноси до дня шестого!
В день седьмой появись в половине тиары!
15
На пятнадцатый день удвой половины - и так каждый месяц!
Когда ж солнце тебя на горизонте узреет,
20 Уменьшайся в короне, отступай обратно!
Исчезая, к дороге солнца приблизься,
И на тридцатый день вновь вставай против солнца!"
Разбито более 20 строк
45 Когда дни справедливые солнцу назначил,
Стражей дня и ночи поставил,
Истеченье слюны Тиамат
Мардук собрал и согнал ее в тучи,
Сгрудил ее в облака кучевые
50 Веянье ветра, дожди и холод,
Воздымание бури - ее слюны истеченье Распределил, своей власти доверил
Он посгавил главу Тиамат, он на ней гору насыпал.
Он бездну открыл - устремились потоки
55 Тигр и Евфрат пропустил он сквозь ее очи
Ее ноздри заткнул он - накопил там воды
Насыпал на грудь ее гору крутую
Дабы воды собрать, устроил ямы
Загнул ее хвост, скрутил как веревку, 60 Укрепить Апсу под ногами своими
Сделал ляжки ее опорою неба
Отделил половину ее - поставил землю
Он прах закрепил внутри Тиамат
Сеть размотал, освободил ее тело
65 Так создавал он небо и землю
Связь небес и земли скрепил он прочно
Затем он назначил свои ритуалы, установил свои обряды.
Бразды правленья велел взять Эйе
Таблицы судеб принес, что забрал у Кингу, 70 Дар заздравный, - одарил им Ану
Таблица 6
Наконец Мардук замыслил создать человека и делится своими планами
с премудрым Эа. Собрав совет богов, он решает принести в жертву коварного
Кингу и все соглашаются на это. Кингу убивают, выпускают из него кровь, из
которой Эа создает людей и возлагает на них бремя служения богам. В
благодарность за все деяния боги решают построить для Мардука в Вавилоне храм
16
Эсагилу. По завершении работ все собираются на пир, во время которого
устанавливают на небе лук Мардука. Затем Аншар, Лахму и Лахаму нарекли
всемогущего каждый тремя именами и посоветовали остальным сделать также.
Мардук, речи богов услышав,
Сердцем задумал искусное сделать,
Уста открыл он и молвит Эйе,
Что в сердце задумал, в уме замыслил:
5 "Кровь соберу я, скреплю костями,
Создам существо, назову человеком.
Воистину я сотворю человеков.
Пусть богам послужат, чтоб те отдохнули.
Божьи пути изменю и улучшу:
10 Почитаемы - все, но два будут рода".
Эйа ответил, слова промолвил,
Совет добавил, чтоб богов успокоить:
"Да будет выбран один из братства,
Он да погибнет - люди возникнут!
15 Великие боги пусть соберутся Один - виновник, отпущение - прочим!"
Мардук собрал богов великих,
С милостью принял, изрек указанье.
Почтительно боги ему внимали.
20 К Ануннакам обратил Владыка речи:
"Если верны ваши прежние клятвы,
Истинно ныне мне да ответьте Это кто замыслил сраженье,
Взбаламутил Тиамат, устроил битву?
25 Да будет схвачен устроивший битву,
Его покараю, вы ж мирно живите!"
Отвечали Игиги, великие боги,
"Царю-божеству-небес-и-земли",
Советнику божьему, своему господину:
"Это Кингу устроил сраженье,
30 Взбаламутил Тиамат, затеял битву!"
Связали его, притащили к Эйе.
Объявили вину его, кровь излили.
Людей сотворил он на этой крови,
Дал им бремя божье, богам же - отдых.
35 Как Эйа, мудрейший, род людской создал,
Возложил на него божье бремя!
Непостижимо для разума это деянье 17
По замыслу Мардука Нудиммуд исполнил!
Разделил тогда Мардук, Владыка божий,
40 Всех Ануннаков, дольних и горних,
К Ану приставил - охранять решенья.
Триста на небе он выставил стражей.
Земле такую же долю назначил.
Шестьсот поселил их на земле и небе.
45 Когда отдал он все приказанья,
Ануннакам небес и земли назначил судьбы,
Ануннаки уста свои открыли,
К Мардуку, владыке богов, обратили слово:
"Ныне, владыка ты наш, как вольности нам ты назначил,
50 Благодарностью нашей тебе что еще будет?
Кумирню воздвигнем, наречем ей имя!
Почивальню твою, в ней и мы заночуем, и мы отдохнем в ней!
Мы заложим святилище, место престола!
В день, когда мы прибудем, и мы отдохнем там!"
55 Как услышал Мардук эти речи,
Словно ясный день просиял он ликом:
""Врата бога" постройте, как вы возжелали!
Кирпичи заложите, создайте кумирню!"
Лопатами замахали Ануннаки
60 В первый год кирпичи для храма лепили.
По наступленье второго года
Главу Эсагилы, подобье Апсу, воздвигли.
При Апсу построили зиккурат высокий.
Ану, Энлилю и Эйе, как и в Апсу, поставили там жилища.
65 В величье Мардук воссел перед ними
От подножья Эшарру они осмотрели до рогов зиккурата.
Когда же закончили Эсагилу,
Все Ануннаки молельни себе воздвигли
Триста Игигов земли, триста - небес, шестьсот из Апсу, - всех их собрал он,
70 Владыка, в святилище, что жильем его стало
Он богам, отцам своим, пир там устроил "Вот Вавилон "Врата божьи" - жилье ваше ныне
Радуйтесь в нем, веселитесь, ликуйте"
Места свои заняли великие боги,
75 Расставили кубки, на пиру воссели
Когда ж завершили веселый праздник,
Возвышенное в Эсагиле сотворили
18
Все уставы назначили, все предначертанья,
Всем богам закрепили места на земле и на небе
80 Великие боги - пятьдесят их воссело
Семь богов Судьбы - выносить решенья - определили.
Лук, оружье свое боевое, положил перед богами Владыка.
Сеть, что он сотворил, отцы его боги узрели
Оглядели лук, его форма искусна
85 Хвалили рук его творенье
Лук пред Советом богов воздел и вымолвил Ану,
Поцеловав "Воистину- это дитя мне"
Нарек Ану Лук именами "Долгодрев" - его первое,
"Победитель" - второе,
90 Третьим станет "Созвездие Лука" - в небесах ему дал сиянье
Меж созвездий дал место ему, меж богов, его братьев!
Как Луку судьбу назначил Ану,
Престол воздвиг - меж богов высочайший,
И в Совете богов тот Лук поселил он
95 Собрались на Совет великие боги
Укрепили, упрочили Мардука долю Сами себя обрекли проклятью,
Поклялись водой и елеем, горла коснувшись:
Над всеми богами ему дали царенье,
100 Над 6oгами небес и земли власть ему дали
Величал его Аншар - нарекал Асаллухи
"К речению уст его склонимся покорно
Отверстым устам его да внемлют боги
Горе и долу прочны его указанья
105 Да будет возвышен наш сын-отомститель,
Славна его власть, да не будет ей равных
Детищ своих, черноголовых, воистину пастырем он будет
Во веки веков, да не позабудут, да назовут они его деянья
Да установят его отцам великие хлебные приношенья
110 Да позаботятся об их храмах, в благочестии содержать да будут
Да будут зажжены воскуренья, да побудят они людей к заклинаньям
Подобье того, что на небе он создал, на земле да сделано будет
Черноголовых да научит почитать его боязливо!
Да помнят люди, да взывают к богу!
115 По словам его уст да чтят богиню!
Божествам да приносят хлебные жертвы!
Без небреженья богов да содержат!
19
Пусть страны свои они возвысят, пусть храмы свои они воздвигнут!
Воистину поделят богов черноголовыемежду собою!
120 Нам же, сколько бы имен мы ему ни давали, главное - он воистину бог наш!
Назовем же пятьдесят имен его ныне!
Да будут славны его дороги, да будут равны им его деянья!
Мардук! Так отец его Ану нарек от рождения!
Он создатель водопоев и пастбищ, обогащает он их загоны!
125 Он, кто своим оружьем-потопом поражает своих супостатов!
Кто богов, отцов своих, от напасти избавил!
Он, Сын-Солнце, меж богами сияет В сиянии его блеска да будут ступать они вечно!
Людей, что он создал, дал им жизни,
130 Дал им бремя божье, а богам свободу Создать и разрушить, казнить и простить Воистину, то в его лишь власти, со страхом почтительным на него да взирают!
Марукка - о да, это бог их, их сотворитель!
Он, кто радует сердца Ануннаков, успокаивает Игигов!
135 Марутукку - он прибежище стран, городов и народов!
Этим именем навеки люди его восславят!
Мертакушшу - яростный и разумный, разгневанный и великодушный,
С сердцем просторным, с печенью доброй!
Лугальдимеранки имя его, так наречен он был в Совете!
140 Его уст реченья мы возносим надо всеми богами, его отцами!
Он воистину владыка надо всеми богами земли и неба! Царь!
От его приказаний в страхе боги горе и долу!
Наделугальдимеранки - этим именем его мы назвали, он - всех богов советник!
Он, кто нам в невзгодах наших на земле и в небе дал приюты!
145 Он, кто закрепил стоянки всем Игигам и Ануннакам!
От этого имени его дрожат и трепещут в кельях боги!
Асаллухи - имя его, коим нарек отец его Ану!
Меж богов он воистину мудрейший и мощный!
Как в его имени то звучит - стран и богов он дух-покровитель!
150 Он, кто спас в двоеборье могучем наши обители от разрушенья!
Асаллухинамтила - бог, сохраняющий жизнь,так во второй раз его назвали!
Ибо, как собственные творенья, богов пораженных он исцеляет!
Владыка! Светлыми заклинаньями богов умерших он оживляет!
Он, разрушающий супостатов! Хвалу ему да вознесем мы!
155 Асаллухинамру - светоч, так в третий раз его нарекли мы!
Сияющий бог, что наши пути освещает!"
Так по три имени дали ему Аншар, Лахму и Лахаму,
И богам, сынам своим, молвили слово:
20
160 "Нарекли мы его тремя именами каждый,
Ныне и вы, нам подобно, ему имена нареките!"
Возликовали боги, приказ тот услышав,
В Убшукине они обменялись советом.
"Сыну-воителю, отомстителю нашему,
Ныне нашей опоры да восславим Имя!"
165 В Совете воссели - одарять Судьбою,
Соблюдая обряд, нарекать ему Имя.
Таблица 7
Таблица содержит гимн творцу Вселенной и перечисление его
пятидесяти имен, соответствующие проявлениям его силы (строки 1-142).
143 Пятьюдесятью именами величая, великие боги
Пятьдесят имен нарекли, деяния его возгласили.
145 Да удержат их, да откроет их Первый,
Мудроумный и сведущий да обмыслят их вместе!
Отец повторит их, да обучит сына,
Правителя, пастыря да внемлют им уши!
К Мардуку, Энлилю богов, да не будут небрежны!
150 Чтоб цвела бы страна, и он сам был во здравье!
Крепко Слово его, неизменны Приказы,
То, что из уст его, ни один из богов не отменит!
Если глянет он гневно - не склонит выи,
Его ярости бог ни один не перечит!
155 Не постичь его сердца, не объять его разум.
Согрешитель, неправедник пред очами его предстанут!
Откровение это, что Первому явлено было, Записав, сохранил он, дабы в грядущем узнали.
Отца Мардука, что богов сотворил, Игигов,
160 Да восславят навеки, да назовут его имя!
О Мардуке песнь величальную да услышат,
О том, кто Тиамат осилил и взял себе царство!
Миф о царствовании на небесах
Этот миф повествует о том, что Алалу правил на небесах в течение
девяти лет, до тех пор пока с ним не сразился Ану и не изгнал его в Темную
землю.
Ану правил на небе следующие девять лет, до тех пор пока с ним не
сразился Кумарби. Отняв у Ану его мужскую силу, Кумарби забеременел тремя
21
великими богами: Богом грозы, богом Аранцах (Тигр — прим. пер.) и богом
Тасмису.
Новые битвы ознаменовали конец владычества Кумарби и воцарение на
троне Бога грозы.
Инанна и Энки
Инанна, царица небес, богиня-покровительница Урука, однажды
страстно возжелала возвысить свой город и сделать его столицей всего Шумера,
что способствовало бы ее почитанию и славе. Она знала, что в ведении бога
мудрости Энки, живущего в подземном мировом океане Абзу, находятся все
божественные промыслы и все основы мироздания. У него хранилось сто
табличек, на которых были запечатлены ме - сущности вещей, основы бытия и
таинственные установления жизни. Если бы Инанне удалось каким бы то ни было
образом добыть их, то могущество Урука стало бы непревзойденным. Поэтому
богиня направляется в город Эриду, где находился вход в Абзу, чтобы встретится с
Энки. Премудрый Энки узнает, что к его городу приближается великая гостья и
высылает ей навстречу своего посланника, двуликого Исимуда.
Приди, мой вестник Исимуд, внемли моим наставлениям,
Слову, что я скажу тебе; прими мое слово.
Дева, совсем одна, направляет свои стопы к Абзу,
Проводи ее к Абзу в Эриду,
Дай ей вкусить ячменного пирога с маслом,
Налей ей холодной воды, что освежит ее сердце,
Дай ей испить пива "перед ликом льва",
За священным столом, столом небес,
Скажи Инанне слова приветствия.
Исимуд исполнил все, как повелел ему господин - встретил Инанну,
проводил ее в Абзу и усадил богиню за пиршественный стол. Вскоре и сам Энки
присоединился к гостье. Праздничное настроение и ослепительная красота
Инанны расположили всемогущего бога к искрящимся хмельным напиткам.
Богиня же, заметив, что Энки выпил уже предостаточно, обратилась к нему с
просьбой подарить ей таблицы судеб, содержащие ме.
О мой отец, подари мне сто великих установлений, направляющих дела
людей,
Погрузи их в небесную ладью и отправь со мной в мой город Урук.
Опьяненный и
домогательствам богини.
очарованный
Энки
не
имел
сил
Именем
власти,
именем
моей
Святой Инанне, дочери моей, я дам божественные законы.
противиться
власти,
Он велел снарядить небесную ладью и нагрузил ее божественными
установлениями, определяющими все деяния людей. Он подарил богине
господство и божественную власть, корону и трон, скипетр и царскую власть,
знатность рода и храбрость, воинскую силу и святость жреческого сана. Он научил
22
ее пасти овец, обрабатывать кожу и шерсть, подарил секрет обработки металлов и
навыки плотника, хитрые приемы плетения корзин, искусство лепить глиняные
фигуры и высекать каменные статуи. Энки дал ей заповедную тайну письменности
и власть, заставляющую флейту и арфы издавать сладостные звуки. Он принес ей в
дар сердечную радость и вечную женственность, необузданную страсть, сочетающую мужчину и женщину, и бесстрастие евнуха, а также блудодействие
храмовой жрицы. Он велел погрузить в ладью богини истину и справедливость,
добро и внимание, суд и решение, победу и мир, очищение тела и души. И рядом с
ними положил он жалобы и вражду, спор и распри, страх и ужас, войну и
разорение, ложь и усталость, смятение сердца и гармонию духа. Погружение в
загробный мир и восхождение из загробного мира соседствовали на дне ладьи,
снаряженной Энки для богини.
Инанне только того и нужно было, она с радостью принимает дары,
торопливо прощается и спешно отплывает с драгоценным грузом в Урук
Тем временем Энки, немного протрезвев, пришел в себя и обнаружил,
что все таблички с ме исчезли со своего обычного места. Верный Исимуд
сообщает хозяину, что он собственноручно в порыве щедрости вручил их Инанне.
Глубокое раскаяние овладело премудрым богом, и он снаряжает своего гонца
Исимуда в погоню за ладьей, дав ему в сопровождающие демонов морских глубин
- лахама.
В первый раз Исимуд нагнал Инанну. Он сообщает ей, что Энки
передумал и что ему придется забрать у богини лодку с драгоценным грузом,
чтобы вернуть ее в Эриду. Сама же Инанна может продолжить свой путь. Богиня
отказывается поверить, что премудрый Энки нарушил свои обещания, и обвиняет
Исимуда во лжи. Тогда морские демоны набрасываются на ладью. Инанна в
отчаянии обращается к своему помощнику богу Ниншубуру, и тот спасает ее и
небесную ладью от чудовищ. Семь раз Исимуд настигал Инанну и семь раз
Ниншубура приходил на помощь своей госпоже.
Наконец Инанна благополучно достигла Урука, где под праздничное
ликование его жителей выгрузила бесценные таблички с ме, и стала мудрее и
сильнее всех остальных богов.
Можно предположить, что в этом мифе дано объяснение, почему
шумеры в начале III тыс.до н.э. покинули Эриду, один из самых древних своих
городов.
Первые 6-7 строк разрушены.
К Эредугу в Абзу помыслы обратила.
Богиня к Эредугу в Абзу помыслы обратила.
Инанна к Эредугу в Абзу помыслы обратила.
... она... в степи...
Шугур, венец Эдена, на главу возложила,
К пастуху, в загон его овечий вошла,
Воистину пред нею да склонится, лону ее да подивится.
Жена, воистину пред нею да склонится,
Лону ее да подивится.
И, сама лону своему радуясь, хвалу себе она возносит.
Жена, лону своему сама радуясь, хвалу себе она возносит.
Взор свой на него устремила.
На лоно взор свой устремила.
Жена на лоно взор устремила.
23
"... Я, дабы жречеству верховному благо сотворить,
... Я, дабы сияя совершить,
... дабы великолепно сотворить,
... дабы прекрасно совершить,
... дабы заново сотворить,
... дабы полностью совершить,
... дабы радостно сотворить,
... дабы благостно совершить,
... малостоящее совершить,
... полновесное сотворить,
... дабы жречество в сиянии возвеличить,
... дабы жречество во блистании возвеличить,
Воистину я к нему, в Абзу,
К Эредугу-граду путь направлю,
Воистину я к Энки в Абзу,
К Эредугу-граду стопы направлю.
В Абзу, в Эредуге-граде слова улещивающие ему скажу.
Воистину я Энки в Абзу, я в Эредуге-граде
Слова улещивающие скажу".
"Я воистину царица небес, в Абзу стопы направлю.
Я, царица небес, к Энки мольбы мои обращу.
К дому его, где столько добра хранит он..."
<...>
И тогда дева Инанна
В Абзу, в Эредуг, к Энки
Светлая Инанна воистину одна путь направила.
А в то время он, Разум обширный,
В мироздании Сути ведающий,
Все, что у богов на сердце,
В жилье своем сидя, знающий, Светлая Инанна к Эредугу и на версту не приблизилась,
А Энки, владыка Абзу, уже знает про то, Советчику-посланцу своему Исимуду так молвит,
Наставление дает:
"А ну, Исимуд, советчик мой,
К слову моему склони ухо,
Наказ, что дам, со вниманьем выслушай!
Слова, что скажу тебе, да не преступишь!
Дева к Абзу, к Эредугу близится,
Инанна к Абзу, к Эредугу близится.
Когда дева к Абзу, к Эредугу приблизится,
Сладких яств медовых да отведает,
Воды прохладной, что сердце освежает, да испробует,
Перед Львами Эредуга пива дай ей испить.
Задушевно ее да встретишь, по-дружески поприветишь!
В застолье священном, застолье Ана,
С радостью да примешь светлую Инанну".
24
И так, как он ему приказал,
Советчик его Исимуд слова своего государя исполнил.
Дева к Абзу, к Эредугу приблизилась,
Инанна к Абзу, к Эредугу приблизилась.
Когда дева к Абзу, к Эредугу приблизилась,
Когда Инанна к Абзу, к Эредугу приблизилась,
Яства сладкие медовые с ним вкушает,
Воду прохладную, что сердце освежает, пробует,
Перед Львами Эредуга пива испить он ей дает,
Задушевно ее он встречает, по-дружески привечает.
В застолье священном, застолье Ана,
Радостно принимает светлую Инанну.
Энки с Инанною вдвоем, сам-друг
В Абзу пиво пьют, сладким вином услаждаются.
Сосуды бронзовые великолепные до краев полны,
Из-за сосудов бронзовых богини Ураш спор затевают.
<...>
Более 30 строк разрушено.
"Светлой Инанне, дочери моей, да отдам я ей:
Доблесть, Могучесть, Неправедность, Праведность,
Градов ограбление, плачей устроение,
Сердечную радость.
Светлая Инанна в обладанье получит
Именем моей силы, именем моего Абзу!
Светлой Инанне, дочери моей, да отдам я ей:
Лживость, земель мятежность, мирность,
Бегство поспешное, жилье надежное,
Светлая Инанна в обладанье получит
Именем моей силы, именем моего Абзу!
Светлой Инанне, дочери моей, да отдам я ей:
Плотничество, медничество, ремесло грамотейное,
Кузнечное дело, шорничество,
Стирку-мытье, построение домов,
Тростниковых циновок плетение.
Светлой Инанне даю в обладанье
Именем моей силы, именем моего Абзу!
Светлой Инанне, дочери моей, да отдам я ей:
Разумение, познавание, святое рук омовение,
Домы пастушьи,
Горячей золы сгребание, загоны скотьи,
Почитание безмолвное,
Молчание благоговейное, благоговение молчания.
Светлой Инанне даю в обладанье
Именем моей силы, именем моего Абзу!
Светлой Инанне, дочери моей, да отдам я ей:
25
Пение братское, огня возгорание
Огня угасание, рук трудом
Утомление, молчаливость,
Семью соединенную, потомственность.
Светлой Инанне даю в обладание
Именем моей силы, именем моего Абзу!
Светлой Инанне, дочери моей. да отдам я ей:
Ссоры зачинание, кличи победительные, советование,
Обсуждение, закона говорение, решение.
Светлой Инанне даю в обладанье
Именем моей силы, именем моего Абзу!
Светлой Инанне, дочери моей, да отдам я ей..."
<...>
"Доблесть он мне дал,
Могучесть он мне дал,
Неправедность он мне дал,
Праведность он мне дал,
Ограбление градов он мне дал,
Устроение плачей он мне дал.
Сердечную радость он мне дал,
Лживость он мне дал,
Земель мятежность он мне дал,
Мирность он мне дал,
Бегство поспешное он мне дал,
Жилье надежное он мне дал,
Плотничество он мне дал,
Медничество он мне дал,
Ремесло грамотейное он мне дал,
Кузнечное дело он мне дал,
Шорничество он мне дал,
Стирку-мытье он мне дал,
Домов построение он мне дал,
Тростниковых циновок плетение он мне дал,
Разумение он мне дал,
Познавание он мне дал,
Святое рук омовение он мне дал,
Домы пастушьи он мне дал,
Горячей золы сгребание он мне дал,
Загоны скотьи он мне дал,
Почитание безмолвное он мне дал,
Молчание благоговейное он мне дал,
Благоговение молчания он мне дал,
Пение братское он мне дал,
Огня возгорание он мне дал,
Огня угасание он мне дал,
26
Рук трудом утомление он мне дал,
Молчаливость он мне дал,
Семью соединенную он мне дал,
Потомственность он мне дал,
Ссоры зачинание он мне дал,
Кличи победительные он мне дал,
Советование он мне дал,
Обсуждение он мне дал,
Закона говорение он мне дал,
Решение он мне дал".
Энки советчику своему Исимуду так молвит:
"Исимуд мой, советчик мой, имя небес благое!"
"Государь мой Энки! Стою пред тобою!
Скажи желание!"
"Пока к Уруку, к Кулабу она не отправилась,
Мест, где Уту встает, не покинула,
То, что она промолвила, да будет оно оспорено!"
"Но светлая Инанна Сути собрала, в ладью погрузила,
Ладья небесная от пристани уже отплыла!"
И тогда у того, кто пиво пил, у того, кто пиво пил. Охмеление его прошло! Отец Энки,
Он, кто пиво пил, охмеление его пропето!
Государь великий Энки, просветлел его разум!
Он к Абзу поднял взоры. Энки, владыка, к Эредугу он направил помыслы.
Энки советчику своему Исимуду так молвит:
"Исимуд мой, советчик мой. Имя небес благое!"
"Государь мой Энки! Стою пред тобою! Скажи желание!"
"Первосвященство, высокосвященство, божественность,
Венец святой могучий, царственности престол - где они?"
"Мой господин все отдал своей дочери".
"Скипетр могучий, жезл и поводья, одеяния могучести,
Пастырство, царственность - где они?"
"Мой господин все отдал своей дочери".
"Святые деяния "жриц одеяния",
Жриц-владычиц, "божьих супружниц",
Жрецов помазывающих, жрецов указывающих,
Жрецов-дарителей, храмослужителей действа-деяния- где они?"
"Мой господин все отдал своей дочери".
"Постоянство, устойчивость, праведность,
Уход из мира подземного, спускание в мир подземный,
27
Скопство священное - где они?"
"Мой господин все отдал своей дочери".
"Кинжал и дубинка, блудодеев храмовых действо,
Одеяния черные, одеяния пестрые,
Косы, на затылке свитые,
Власы завитые - где они?"
"Мой господин все отдал своей дочери".
<...>
"Мой господин все отдал своей дочери".
"Значки-эмблемы, бури-потопы, соитие, целование,
Блудодейство священное, беготня суетливая - где они?"
"Мой господин все отдал своей дочери".
"Громкогласие, злоязычие, улещивание,
Любовнослужение, ночлежища культовые - где они?"
"Мой господин все отдал своей дочери".
"Блудилища прихрамовые,
Блудодейство жреческое небесное,
Струн громкогласие, голосов благозвучие,
Старчество - где они?"
"Мой господин все отдал своей дочери".
<...>
Более 25 строк разрушено.
Дом Энки словами его не пренебрегал,
Многомудрому, кто решения принимал,
Кто громко вопил,
"Там, у засова ворот лягушка квакала" Так ему сказали.
Место она, мол, показала.
Энки схватил лягушку за правую лапу.
В покои светлые свои вошел.
Он взял в руки дубинку сосновую, самшитовую.
Он швырнул ее птицам небесным.
Он швырнул ее рыбам бездны.
- он разбил.
... он разбил.
<...>
Государь советчику своему Исимуду так молвит,
Энки к Имени небес благому обращает речи:
"Исимуд мой, советчик мой. Имя небес благое!"
"Государь мой Энки! Стою пред тобой! Скажи желанье!"
28
"Ладья небесная как далеко ушла?"
"Да вот ныне к пристани... подплывает".
"Ступай! Пусть Энкумы ладью небесную возвратят!"
Советчик Исимуд светлой Инанне так молвит:
"Госпожа, твой отец меня к тебе послал,
Инанна, твой отец меня к тебе послал!
Отец твой, слова его могучи,
Энки, его речения прочны,
То, что он молвил, нельзя нарушить!"
Светлая Инаниа ему отвечает:
"Отец мой, что он сказал, что промолвил?
Что за слова его, что нельзя нарушить?"
"Государь мой так мне сказал,
Энки так мне изрек:
"Инанна в Урук пускай идет, ты же ладью небесную
К Эредугу веди"
Светлая Инанна советчику Исимуду так говорит:
"Отец мой мне сказанное изменил?
Слова свои праведные преступил?
Слова великие свои обесчестил?
Отец мой неправду сказал, неправду изрек!
Ложно именем силы своей, именем Абзу клялся?
Ложно тебя ко мне послал!"
Она еще речи своей не кончила,
А уж Энкумы ладью небесную схватили,
Светлая Инанна советчице-посланнице своей Ниншубуре
Так молвит:
"Ну, посланница святой Эанны моей!
Вестница слов справедливых моих,
Посланница слов летящих моих,
Вода руки твоей не коснется,
Вода ноги твоей не коснется!"
Инанна Сути - дары свои В ладье небесной дальше везет.
Второй раз государь советчику своему Исимуду молвит,
Энки к Имени небес благому обращает слово:
"Исимуд мой, советчик мой. Имя небес благое!"
"Государь мой Энки! Стою пред тобой! Скажи желанье!"
"Ладья небесная как далеко ушла?"
"Пристани... она достигла".
"Ступай, и пусть Великаны Эредуга, все пятьдесят,
ладью небесную возвратят!"
Советчик Исимуд светлой Инанне так молвит:
"Госпожа, твой отец меня к тебе послал,
29
Инанна, твой отец меня к тебе послал!
Отец твой, слова его могучи,
Энки, его речения прочны,
То, что он молвит, нельзя нарушить!"
Светлая Инанна ему отвечает:
"Отец мой, что он сказал, что промолвил?
Что за слова его, что нельзя нарушить?"
"Государь мой так мне сказал,
Энки так мне изрек:
"Инанна в Урук пускай идет, ты же ладью небесную
К Эредугу веди!"
Светлая Инанна советчику Исимуду так молвит:
"Отец мой реченное мне изменил?
Слова свои праведные преступил?
Слова великие свои обесчестил?
Отец мой неправду сказал, неправду изрек!
Ложно именем силы своей, именем Абзу клялся?
Ложно тебя ко мне послал!"
Она еще речи своей не кончила,
А Великаны Эредуга, все пятьдесят,
Ладью небесную схватили.
Светлая Инанна своей посланнице Ниншубуре так молвит:
"Ну, посланница святой Эанны моей,
Вестница слов справедливых моих,
Посланница слов летящих моих,
Вода руки твоей не коснется,
Вода ноги твоей не коснется!"
Инанна Сути - дары свои В ладье небесной дальше везет.
В третий раз государь советчику своему Исимуду молвит,
Энки к Имени благому небес обращает слово:
"Исимуд мой, советчик мой. Имя небес благое!"
"Государь мой Энки! Стою пред тобою! Скажи желанье!"
"Ладья небесная как далеко ушла?"
"Холма Ульма она достигла".
"Ступай, и пусть Лахаму, чудовища Бездны,
Ладью небесную возвратят!"
Советчик Исимуд светлой Инанне так молвит:
"Госпожа, твой отец меня к тебе послал!
Инанна, твой отец меня к тебе послал!
Отец твой, слова его могучи,
Энки, реченья его прочны,
То, что он молвит, нельзя нарушить!"
Светлая Инанна ему отвечает:
30
"Отец мой, что он сказал, что он промолвил? ,
Что за слова его, что нельзя нарушить?"
"Государь мой так мне сказал,
Энки так мне изрек:
"Инанна в Урук пускай идет, ты же ладью небесную
В Эредуг веди!"
Светлая Инанна советчику Исимуду так молвит:
"Отец мой реченное мне изменил?
Слова свои праведные преступил?
Слова великие свои обесчестил?
Отец мой неправду сказал, неправду изрек!
Ложно именем силы своей, именем Абзу клялся?
Ложно тебя ко мне послал!"
Она еще речи своей не кончила,
Как Лахаму, чудовища Бездны, ладью небесную схватили.
Светлая Инанна своей посланнице Ниншубуре так молвит:
"Ну, посланница святой Эанны моей,
Вестница слов справедливых моих,
Посланница слов летящих моих,
Вода руки твоей не коснется,
Вода нот твоей не коснется".
Инанна Сути - дары свои в ладье небесной дальше везет.
То же действие повторяется в четвертый, пятый и в шестой раз. В
четвертый раз ладья оказывается у "Холма поля" и Энки посылает "огромных рыб
всем скопом", дабы они схватили судно, в пятый раз - "стражей Урука (?)",
название пристани не сохранилось, и. " шестой раз она достигает "канала (?)
Итурунгаль", где ее должны схватить "стражи (?) Итурунгаля (?)".
Конец абзаца сохранился плохо, читаются лишь отдельные слова
Жилых мест ладья небес достигла.
Ниншубура, вестница Инанны, ладью ведет
Своею рукою.
Ладью небесную ведет своею ногою.
В седьмой раз дабы избежать погони...
<...>
Светлая Инанна ладью небес привела.
Когда светлая Инанна прекрасно все совершила,
Посланница ее Ниншубура
Светлой Инание так молвит:
"Госпожа моя, сегодня ты привела ладью небесную
К древним воротам Урука, Кулаба.
Отныне изобилие придет в наш город.
31
В Урук, в Кулаб придет изобилие.
Суда груженые в канале Итурунгаль будут плавать".
Светлая Инанна ей отвечает:
"Я сегодня ладью небесную
К древним воротам Урука, Кулаба воистину привела.
На улицах пусть столпятся люди,
Народ да побежит по улицам
<...>
Старцам града мудрость я подарю,
Старых женщин града советами мудрыми одарю.
Воинам града оружие дам.
Малым детям града радость сердца дам.
<...>
Строки 37-42 разрушены
В честь возвращения ладьи небесной
да будет празднество устроено!
Молитвы святые да сотворят!
Пусть царь быков убьет, пусть много овец заколет!
Пиво из кубка да изольет!
Барабанам пусть повелит греметь,
Звонкогласным литаврам согласно петь!
Пусть могучесть мою все чужеземные страны славят,
Пусть народ мой мне хвалу возносит!"
Когда она ладью небесную
К древним вратам Урука, Кулаба привела,
Люди на улицах столпились.
"Храма чистоты" она достигла,
Там место ладье определила.
Возле колодца святых омовений,
Возле главного своего колодца установила
Инанна Сути - дары свои из ладьи небесной выгрузила.
У врат гипара выложила,
В покоях энуна разместила.
Светлая Инаниа ладье небесной место установила
Государь советчику своему Исимуду так молвит,
Энки к Имени небес благому обращает слово:
"Исимуд мой, советчик мой, Имя небес благое!"
"Государь мой Энки! Стою пред тобою! Скажи желанье!"
"Ладья небесная как далеко ушла?"
""Сверкающей пристани" достигла!"
"Ступай и дивись на ладью небесную!"
"Стоять и дивиться на ладью небесную?"
32
<...>
Около 6 строк разрушено.
"Инанна, первосвященство ты привезла!*
Высокосвященство ты привезла!
Божественность ты привезла!
Венец святой могучий ты привезла!
Царственности престол ты привезла!
Скипетр могучий ты привезла!
Жезл и поводья ты привезла!
Одеянья могучести ты привезла!
Пастырство ты привезла!
Царственность ты привезла!
Святые деяния "жриц одеяния" ты привезла!
Действа-деяния жриц-владычиц, "божьих супружниц"
Ты привезла!
Действа-деяния жрецов помазывающих ты привезла!
Действа-деяния жрецов указывающих ты привезла!
Действа-деяния жрецов-дарителей ты привезла!
Действа-деяния храмослужителей ты привезла!
Постоянство ты привезла!
Устойчивость ты привезла!
Праведность ты привезла!
Уход из мира подземного ты привезла!
Опускание в мир подземный ты привезла!
Скопство священное ты привезла!
Кинжал и дубинку ты привезла!
Блудодеев храмовых действо ты привезла!
Одеяния черные ты привезла!
Одеяния пестрые ты привезла!
Искусство кос, на затылке свитых, ты привезла!
Искусство волос завитых ты привезла!
<...>
Значки-эмблемы ты привезла!
Бури-потопы ты привезла!
Соитие ты привезла!
Целование ты привезла!
Блудодейство священное ты привезла!
Беготню суетливую ты привезла!
Громкогласие ты привезла!
Злоязычие ты привезла!
Улещивание ты привезла!
Любовнослужение ты привезла!
Ночлежища культовые ты привезла!
Блудилища прихрамовые ты привезла!
33
<...>
Блудодейство жреческое небесное ты привезла!
Струн громкогласие ты привезла!
Голосов благозвучие ты привезла!
Старчество ты привезла!
Доблесть ты привезла!
Могучесть ты привезла!
Неправедность ты привезла!
Праведность ты привезла!
Градов ограбление ты привезла!
Плачей устроение ты привезла!
Сердечную радость ты привезла!
Далее перечислены еще 35 Сутей в той же последовательности, в какой
они названы в предыдущих строках повествования, где сперва Энки дарит их
Инанне, а затем Инанна еще раз называет Сути, полученные ею в обладание
В честь того, что ты привезла
воистину пиво пусть изольют!"
<...>
Жена место, куда в радости вступила,
"Дом Ганзира построен", так она его назвала.
А там, где разносчик пятьдесят сиклей просил,
Тот, кто взвешивает, кто обвешивает,
То место "Осколки и обломки" она назвала
А там, где ладья небесная к земле пристала,
Место то "Изнутри... полно" она назвала.
А там, где ладья небесная у пристани встала,
Место то "Белою пристанью" она назвала.
А место, где груз она выгрузила,
То место "Лазурною пристанью" она назвала.
Энки светлой Инанне так молвит:
"Именем моей силы, именем моего Абзу,
Жена, что Сути увезла, в Абзу их я да поставлю!"
"Зачем это он ко мне вошел?
Отчего он Сути у меня забирает?"
... да будет!
... да будет!
... да будет!
... воистину во имя твое... да будут они заколоты!
... да будет!
34
... да будет!
... да будет!
<..>
... празднество да устроят!
Жители града твоего, жители Урука... жить да будут!
А ты - во град твой, в Эредуг, Дусотб он скажет, пусть он добавит На место да не верну я их!"
Перевод В. К. Афанасьевой
Инанна и Шукаллетуда
Жил-был когда-то один садовник по имени Шукаллетуда. Он очень
старательно возделовал свой сад, поливал деревья и грядки, но все его усилия
оказывались тщетными - сухой ветер пустыни иссушал почву и растения гибли.
Измученный неудачами Шукаллетуда обратил взор к звездным небесам и стал
просить божественного знака. Наверное, он получил веление богов, потому что,
посадив в саду дерево сарбату (происхождение неизвестно), которое простирает
тень свою с запада на восток, Шукаллетуда получил желаемый результат - все
растения в его саду расцвели пышным цветом.
Однажды богиня Инанна после долгого и утомительного путешествия
решила отдохнуть непода-леку от сада Шукаллетуды. Садовник увидел из-за
изгороди прекрасную богиню, которая порази-ла его своей неземной красотой. Он
несмело опустился перед ней на колени и поцеловал ее. Видя, что Инанна спит
беспробудным сном, Шукаллетуда осмелел и удовлетворил свою внезапно
вспыхнувшую страсть, овладев спящей богиней.
Проснувшись с первыми лучами солнца, Инанна была глубоко
оскорблена дерзостью простого смертного и решила, во что бы то ни стало,
отомстить ему. Так как богиня не знала, кто именно оскорбил ее, месть пала на
головы всех жителей Шумера
Вначале Инанна напитала все колодцы страны кровью. Затем она
наслала на Шумер разрушительные ураганы. Суть третьего бедствия не совсем
ясна, так как в этом месте текст испорчен. Однако каждый раз Шукаллетуда шел в
дом своего отца, где мудрый старик советовал ему отправляться в крупные города,
чтобы богиня не могла отыскать его среди толпы.
После третьей попытки Инанна с горечью осознала, что не в состоянии
отомстить смертному. Тогда она отправляется к шумерскому богу мудрости Энки
и просит у него помощи.
К сожалению, не известно, чем заканчивается этот миф, так как текст на
табличке обрывается.
Инанна и Билулу
В этом мифе подчеркнуты жестокие черты богини Инанны. Она убивает
старую богиню Билулу и ее сына. Возможно они представляли собой какие-то
степные божества. Правда, затем Инанна "определяет их судьбу". Билулу она
35
превращает в кожаный бурдюк для хранения воды в степи, а её сына делает удугом
и ламой - демонами-хранителями степи.
Инанна и покорение горы Эбих
В этом мифе Инанна выступает в роли богини-воительницы. Она
вступает в битву с чудовищем Эбихом, которое предстает в виде огромной горы.
По мнению некоторых иследователей это сказание отражает борьбу шумеров с
народами северных гор, и, возможно, в какой-то мере связано с победой урукского
правителя Утухенгаля над кутиями.
Энки и мировой порядок
Миф начинается хвалебным гимном в честь Энки. Говорится, что этот
бог следит за вселенной, отвечает за плодородие полей и стад. Затем
рассказывается о взаимоотношениях великих богов Ана, Энлиля, Нинту,
Нинхурсаг и меньших по значению божеств ануннаков. Энки восхваляет власть
своего слова и дает описание великолепия своей обители, бездны вод Абзу. Далее
рассказывается о путешествии бога мудрости на челне Магур. Земли Маган,
Дильмун и Мелухха шлют в Ниппур лодки, груженные дарами для Энлиля. В
заключение этого фрагмента ануннаки еще раз воздают почести Энки, как богу
управляющему ме.
В следующем фрагменте дано описание различных ритуалов.
Затем Энки вновь плывет в своей ладье среди морских существ и
оглашает судьбы земель. Начинает он с Шумера, превозносит его как
благословенную страну, обитель богов. От Шумера переходит к Уру, также
восхваляя и благословляя его. Далее говорит о Мелуххе, даруя ей деревья,
тростник, волов и птиц, золото, олово и бронзу. После его взор обращается к
Дильмуну. Энки оказывается враждебно настроенным по отношению к Эламу и
Мархаши и приступает к разрушению и уничтожению их богатств. Кочевникам
Марту он дарует скот.
Огласив судьбы, Энки осуществляет действия, жизненно необходимые
для плодородия земли. Он наполняет Тигр свежей искристой водой, назначает бога
Энбилулу смотрителем каналов, чтобы следить за ними. Энки насыщает болота и
заросли тростника рыбой и определяет некое божество, имя которого
неразборчиво, главным над ними. Потом он обращается к морю, воздвигает себе
святилище и велит заботиться о нем богине Нанше. В конце концов, Энки
призывает дождь, заставляет его пролиться на землю и вверяет его богу бури
Ишкуру.
Теперь Энки обращается к нуждам земли, создает плуг, ярмо, борозду и
назначает крестьянина по имени Энкимду их божеством. Он призывает
возделанное поле, перечисляет злаки и овощи, определяя Ашнан богиней зерна. Не
забывает и кирку, и изложницу для кирпичей, ставя над ними бога Кулла.
Строительство дома он поручает Мушдамме.
Затем Энки переходит к высокой равнине, покрывая ее зеленью,
умножая поголовье скота. Все это он отдал Сумугану. Далее он возводит овчарни
и назначает пастуха Думузи их покровителем. Утверждает границы городов и
государств, ставит пограничные столбы и сажает бога Солнца Уту во главе
вселенной. Наконец он уделяет внимание ткачеству, поручая это богине Утте.
Затем мы знакомимся с честолюбивой Инанной, которая считает себя
обойденной привилегиями. Она горько упрекает Энки и тот утешает ее, что на
36
самом деле власть ее велика - в ее ведении посох, кнут и палка пастуха,
прорицание оракула о войне, изготовление нарядных одежд. Инанна добивается
особой милости и получает возможность разрушать неразрушимое и уничтожать
неуничтожимое.
Поэма завершается гимном в честь Энки.
Первые 50 строк мифа сильно повреждены
Когда отец Энки выходит на засеянную пашню,
Плодородное семя в ней произрастает,
Когда Нудиммуд идет к моей плодоносной овце,
Приносит овца молодого ягненка.
Когда он выходит к тяжелой корове,
Приносит она здорового теленка.
Когда он выходит к тяжелой козе,
Приносит коза здорового козленка,
Когда ты выйдешь в поле, возделанное поле,
Поставь снопы и стога на высокой равнине,
………..выжженной земли.
Энки, владыка Абзу, всех превзошедший властью своею,
Начал так свою речь величаво:
"Отец мой, владыка вселенной,
Дал мне жизнь во вселенной
Мой предок, всем землям владыка,
Собрал воедино все ме и вложил их мне в руку.
От Экура, дома Энлиля,
Я принес ремесла в Абзу Эриду.
Я плодоносное семя великлго дикого тура,
Я первенец Ана,
Я "великая буря", исходящая из "бездны великой",
Я повелитель земли,
Я лугаль всех вождей, я отец всех земель,
Я "большой брат" богов, тот, кто приносит полный достаток.
Я хранитель анналов небес и земли,
Я слух и разум всех земель,
Я тот, кто вершит справедливость
С повелителем Аном на Ана престоле,
Я тот, кто судьбу оглашает с Энлилем на "горе мудрости",
Он вложил мне в руку оглашение судеб
Пределов, где солнце всходит,
Я тот, перед кем склоняется Нинту,
Я тот, кому славное имя дано самой Нинхурсаг,
Я вождь аннунаков,
Я тот, кто рожден был как первенец Ана святого.
После того, как владыка превознес самого себя,
После того, как принц самого себя восхвалил,
Предстали пред ним аннунаки с молитвою и мольбою:
"О Бог, управитель ремесел,
Вершитель решений славнейший. Энки хвала!
37
И во второй раз, исполнившись радостью,
Энки, владыка высокий Абзу,
Повел свою речь величаво:
"Я Бог, я тот, чей приказ неприложен, первейший во всем,
По моему приказу построены эти конюшни,
Поставлены эти овчарни,
Когда я приблизился к небу, богатства дарующий дождь
Пролился с небес,
Когда я приблизился к землям, случился высокий разлив,
Когда подошел я к зеленым лугам,
Встали стога, послушные моему слову.
Я дом свой возвел, святилище в месте чистом,
Нарек его именем славным,
Абзу свой возвел,святилище, …я огласил ему добрый удел
Мой дом - его тень по змеиным болотам простерлась.
Мой дом, его… бороды носят среди медвяных растений,
Сазан ему плещет хвостом в низких зарослях гизи-травы,
Воробьи чирикают в своих…..
пропущено
Сакральные песни и речи наполнили мой Абзу.
Ладья моя магур, корона,"козерог Абзу"Посреди нее радость большая.
Страна высоких болот, любимое место мое,
Простирает руки ко мне, клонит шею ко мне.
Кара дружно возносят весла,
Сладкие песни поют, тем самым радуя реку,
Нимгирсиг, энси лодки моей магур,
Держит мой скипетр златой,
Я, Энки………
пропущено
…я взирал бы на его зеленые кедры.
Земли Маган и Дильмун
Взглянули на меня, на Энки,
Подчалили Дильмун-ладью к суше,
Нагрузили Маган-ладью до небес,
Магилум-ладья Мелуххи
Везет золото и серебро,
Везет их в Ниппур для Энлиля, повелителя всех земель.
Тому, у кого нет города, тому, у кого нет коня,
Марту - Энки приносит в дар скот,
Великому принцу, пришедшему в землю свою,
Поклонятся аннунаки как должно,
"Богу, что правит великими ме, чистыми ме,
что господствует во вселенной широкой,
что получил высокий "солнечный диск" в Эриду,
чистом мете, драгоценнейшем месте,
Энки, Богу вселенной, хвала!"
Ибо великому принцу, пришедшему в землю свою,
Все боги, все предводители,
Все маги-жрецы Эриду,
38
Все "носящие полотно" в Шумере,
Выполняют магические ритуалы Абзу,
К отцу Энки, в священное место его свои направляют стопы,
В опочивальне в царственном доме, они…
В залах они выкликают имя его………
пропущено
Нимгирсиг, энси ладьи магур,
Держал скипетр бога священный,
Морские лахамы, числом пятьдесят, почтили его,
…………
Ибо царь, гордо стоящий, отец энки той Страны,
Принц великий, вернувшийся в царство свое,
Процветание дарует вселенной.
Энки оглашает судьбу:
"Шумер"Великая гора","Прбежище вселенной",
наполнил стойким светом, от восхода до заката рассыпающим
ме народу Шумера,
твои ме - высокие ме, недостижимые.
Твое сердце глубоко, непостижимо,
Стойкий…твое место, где боги рождают,
Неприкосновенно как небеса,
Рожденный быть царем, диадемой владеющий прочной,
Рожденный повелевать, на чело возложивший корону,
Твой бог - почитаемый бог,
Он сидит с повелителем Аном на Ана престоле,
Твой царь - "Великая гора", Отец Энлиль,
………как кедр, отец всех земель.
Аннунаки, великие боги,
Пожелали жить среди вас,
Пищу вкушать на вашей гигуне, засаженной деревьями.
Дом, Шумер, да будут построенымногие стойла твои,
Да множатся твои коровы,
Да встанут овчарни, да будут овец мириады,
Да будут гигуны касаться небес,
Да возденут стойкие…руки свои к небесам.
Да огласят ануннаки судьбу, среди вас пребывая.
Он прошествовал в святилище Ур,
Энки, владыка Абзу, оглашает судьбу:
"Город, имеющий все, что уместно иметь,
омываемый водами, твердо стоящий бык,
обильный престол нагорья, колени открыты,
Зелен, точно гора,
Где рощи хашур бросают широкую тень,
Тот, чье величье в силе его,
Назначил тебе совершенные ме,
Энлиль, "Высокая гора".
Произнес во вселенной высокое имя.
39
Город, чью участь Энлиль огласил,
Святилише Ур, да вознесешься ты до небес".
Он прошествовал в землю Мелухха,
Энки, повелитель Абзу, (оглашает ее) судьбу,
"Черная земля, да будут деревья твои велики,
(да будут они) деревьями (нагорья),
Да встанут их троны в царском дворце,
Да будет тростник твой велик,……..
Да (владеют) герои оружьем на месте сраженья,
Да будут быки твои большими быками,
Да будут быками нагорья,
Да будет их рев ревом диких быков нагорья,
Да совершенствуют боги великие ме для тебя,
Да носят все дар-птицы нагорья сердоликовые бородки,
Да будет птицей твоей Хайа-птица,
Да станет серебро твое золотом,
Медь - бронзой и оловом,
О Земля, да преумножится все,что ты имеешь,
Да множатся люди твои,
……………
Он омыл и очистил страну Дильмун.
Поручил Нинсикилле опеку над ним,
Он дал….как возделанное поле, он вкушает его финики
…… Элам и Махараши…….
Обречены быть сожранными, как … рыба,
Царь, кого силой Энлиль одарил,
Разрушил дома их, разрушил их стены,
Их металл и ляпис-лазурь (и содеримое) их хранилищ,
В Ниппур он доставил Энлилю, повелителю всех земель,
Тому, что не строит город, не строит дом,
Марту - Энки принес в дар скот.
Когда отвел он взор от того места.
Когда отец Энки поднял его над Евфратом,
Встал он гордо, как необузданный бык,
Он поднимает пенис, он извергает семя,
Наполнился Тигр искристой водой.
Как дикая корова. По тельцу мычащая в лугах,
В кишащем скорпионами стойле,
Так Тигр отдается ему, как неистовому быку.
Он поднял пенис, принес свадебный дар,
Дал Тигру радость, как большой дикий бык, что дал рожденье,
Вода, что принес он, искристая вода, вино ее сладко,
Зерно, что принес он, отборное зерно, едят его люди,
Он наполнил Экур, дом Энлиля, добром,
Вместе с Энки энлиль ликует, Ниппур (в восторге).
Бог, венчанный диадемой на царство,
Возложил долговечную тиару царства,
40
Он ступил на земли левою сторону,
Процвела земля для него.
Как принял он скипетр в правую руку,
Чтобы тигр и Евфрат "ели вместе",
Он, что речет…слово, согласно его…,
Что убирает, как жир из дворца свое "царственное колено",
Бог, что оглашает судьбу, Энки, владыка Абзу,
Энбилулу, каналов смотрителя,
Энки поставил над ними главным.
Он выкликает болота, поместив туда карпа и …- рыбу,
Он выкликает заросли, поместив туда … - тростник и зеленый тростник,
Две строки отсутствуют
Он бросает вызов.
Того, из чьих сетей не уходит рыба,
Из чьих капканов не уходит…,
Из чьих силков не уходит птица,
……сына…
…,(бога), что любит рыбу,
Энки поставил над ними главным.
Бог воздвиг святилище, священную сень - сердце его глубоко,
Воздвиг святилище в море, священную сень - сердце его глубоко,
Святилище, центр его - …, от всех сокрытый,
Святилище, место его в созвездии …
Высокая сень, наверху Место его возле созвездия "колесницы",
… от трепещущего… его мелама…,
Ануннаки пришли с молитвою и мольбою,
Для Энки в Энгурре они поставили трон высокий.
Для повелителя …
Великого принца …, рожденного …
Пропущено несколько строк
Ее, великую бездну глубин,
Что .. птицу изи и рыбу лиль, что …
Что вышла из зипага, что …
Госпожу Сирары, мать Нанше,
Над морями, его … местами,
Энки поставил главной.
Вызывает он два дождя, воду небес,
Их выравнивает, как плывущие облака,
Вселяет в них (жизни) дыхание до горизонта,
Обращает холмистые земли в поля.
Того, что великими бурями правит, молнией поражает,
Что замыкает священной крепой "сердце" небес,
41
Сына Ана,гугаля вселенной,
Ишкура ,сына Ана,
Ставит Энки над ними главным.
Он направил плуг и… ярмо,
Великий принц Энки поставил рогатых быков…
Отворил священные борозды,
Заставил расти зерно на возделанном поле.
Бога,что носит корону, красу высокой равнины,
Коренастого пахаря бога Энлиля,
Энкимду,человека рвов и платин,
Энки ставит над ними главным.
Бог выкликает пашню, засевает отборным зерном,
Собирает зерно, отборное зерно, зерно иннуба в кучи,
Умножает Энки снопы и кучи,
Вместе с Энлилем дает он земле изобилие,
Ту,чья голова и бок пестры, чей лик покрыт медом,
Госпожу, праматерь, силу земли, "жизнь" черноголовых,
Ашнан, питающий хлеб, хлеб всего,
Энки поставил над ними главной.
Великий царь накинул сеть на кирку, он устроил изложницу,
Сдобрил агарин, как хорошее масло,
Того, чьей кирки сокрушительный зуб - это змей, пожирающий трупы
………
Чья … изложница правит…
Куллу, кирпичника той земли,
Энки ставит над ними главным.
Он построил конюшни, указал очищенья обряды,
Овчарни возвел, наполнил их лучшим жиром и молоком,
Радость принес в трапизные богов,
На поросшей равнине возобладало довольство.
Верного поставщика Эанны, друга Ана,
Любимого зятя отважного Сина, супруга святой Инанны,
Госпожи, царицы всех великих ме,
Что время от времени руководит воссозданием… Куллаба,
Думузи, божественного "ушумгаля небес", "друга Ана",
Энки ставит над ними главным.
Он наполнил Экур, дом Энлиля, добром,
С Энки ликует Энлиль, ликует Ниппур,
Он отметил границы, утвердил пограничные камни,
Для ануннакав Энки
Построил жилье в городах,
Построил жилье в деревнях.
Героя, быка, что выходит из (леса) хашур,что рычит точно лев,
Отважного Уту, быка, что неуязвим, что гордо являет силу,
Отца великого города, места, где солнце восходит,
Великого герольда священного Ана,
42
Судью, что выносит решенье богов,
Что носит бороду цвета ляпис-лазури,
Что нисходит со священных небес,… небес,
Уту, сына, (Нингаль) рожденного,
Энки ставит главным над всей вселенной.
Он спрятал пряжу маг, дал теменос,
Энки придал совершенство тому, что женским является ремеслом,
Для Энки, для людей… - облаченье.
Тиару дворца, самоцвет повелителя,
Утту, достойную женщину, радостью полную,
Энки поставил над ними главной.
Тогда сама по себе, царский отбросив скипитр,
Женщина, … дева Инанна, царски отбросив скипитр,
Инанна, к отцу своему Энки
Входит в дом и, (униженно) плача, жалобу произносит:
"Ануннаки, великие боги, их судьбы
Отдал Энлиль уверенно в руки твои,
С девою, мною, почему ж обошелся иначе?
Я, святая Инанна, - где же мое старшинство?
Аруру, сестра Энлиля,
Нинту, владычица гор,
Приняла на себя священную … править,
Забрала себе … (и) лук,
Забрала себе с инкрустацией сила-кубок из ляпис-лазури,
Унесла с собой чистый, священный ала-кубок,
Повитухою стала земли,
Ты ей вверил рожденного быть царем, владыкой рожденного быть.
Сестрица моя, святая Нинисинна,
Взяла себе светлый уну, стала жрицей Ана,
Рядом с Аном себя поместила, произносит слово,
Что небеса наполняет;
Сестра моя, святая Нинмуг,
Забрала золотой резец и серебряный молоток,
Стала старше в ремесле по металлу,
(Рожденного) быть царем, что носит прочную диадему,
Рожденного повелевать, короную венченного, отдал ты (в руки ее).
Сестра моя, святая Нидаба,
Взяла себе мерную жердь,
Укрепила ляпис-лазурную ленту у себя на предплечье,
Оглашает великие ме
Отмечает межи, устанавливает границы, - стала писарем в этих землях,
Ты в руки ей отдал пищу богов.
Нанше, владычица, владыка - праведный … пал к ее ногам
Стала ведат рыбой в морях,
Рыбу вкусную …
Поставляет она своему отцу Энлилю.
Со мной, почему обошлся иначе?
Я, святая Инанна, в чем же мое старшинство?"
отсутствует примерно три строки
43
… его …
Энлиль …
Украсил для тебя …
Ты теперь одета в одежды "сила юношы"
Ты утвердила слова, что произносит "юноша",
Ты отвечаешь за посох, палку и кнут овчара,
Дева Инанна, что, что еще дать нам тебе?
Битвы, набеги - ты оракулам вложишь на них ответ,
Ты среди них, не будучи птицей арабу, дашь недлагоприятный ответ,
Ты свиваешь прямую нить,
Дева Инанна, распрямляешь крученую нить,
Ты придумала форму одежд, ты нарядные носишь одежды,
Ты спрятала пряжу маг, нить продела в веретено,
В … ты окрасила многоцветную… нить.
Инанна, ты …
Инанна, ты разрушила нерушимое, уничтожила неуничтожимое,
Ты заставила смолкнуть … "тамбуринами плача",
Дева Инанна, ты вернула гимны тиги и адаб в их дом.
Ты, чьи почетатели не устают любоваться тобой,
Дева Инанна, ты, что дальние знаешь колодцы, веревки крепежные;
Взгляните!Пришло половодье, земля ожила,
Пришло половодье Энлиля, земля ожила.
оставшие девятнадцать строк разрушены
Перевод дан по книге С.Крамера "Шумеры.Первая цивилизация на земле"
Энки и Нинмах
Когда на земле еще не было людей количество бессмертных великих
богов и подвластных им ануннаков все росло и росло. Они уже заселили все небо,
всю землю и весь подземный мир. Становилось все труднее и труднее добывать
себе пропитание. Трудолюбивая богиня зерна Ашнан, созданная ануннаками
специально для того, чтобы выращивать хлеб и делать вино, не успевала
накормить всех. Ее брат, пастух Лахар усердно доил коз и овец, но молока на всех
не хватало.
Боги начали молить всемогущего Энки помочь им и спасти их от голода
и жажды. Но их стенания не доходили до адресата - Энки спокойно спал в
глубинах своей бездны и не слышал воплей своих божественных детей. Наконец
мать Энки, Изначальное Море Намму принесла ему слезы богов с такими словами:
О, сын мой, поднимись с ложа,…..
Работу мудрую,
Создай богам слуг, да произведут они себе подобных
Энки глубоко задумался над словами матери, а затем призвал "хороших
царских ваятелей" и говорит матери своей, Изначальному морю Намму:
- Мать моя, творенье, что ты назвала, уже существует,
Бремя богов, их корзины на него да возложим!
44
Когда замешаешь ты глины из самой сердцевины Абзу.
Подобно женскому лону затяжелеет глина.
Ты воистину создашь творенье,
Нинмах помощницей твоею да станет.
Богини Нинимма, Шузиана, Нинбара,
Нинму, Нингуэнна вокруг тебя да встанут,
Когда ты будешь давать рожденье.
Мать моя, когда судьбу ему ты назначишь.
Нинмах корзины на него да возложит.
Род человечий да будет создан.
Сотворение человека Энки решил обставить очень торжественно, он
устроил грандиозное пиршество и созвал на него всех богов. На этом пиру он сам
и его помощница, обитательница земных недр Нинмах выпили слишком много
сладкого вина. Шатаясь, подошли они к сосуду с глиной из бездны Абзу и начали
мять ее. Дрожащими руками Нинмах вылепила шесть разновидностей существ, но
все они были с явными отклонениями. Каждому из них Энки определил его
судьбу.
Пятая женщина была та, кто родить не может,
Вот кого она сотворила.
Энки, на женщину взглянув, на ту, кто родить не может,
Определил ее судьбу, в женский дом ткачихою ее устроил.
Шестое - оно не имело мужского корня, оно не имело женского лона,
Вот кого она сотворила.
Энки, взглянув на существо, что не имело мужского корня,
Что не имело женского лона.
Слугою дворцовым его сделал, такую судьбу ему назначил...
Энки рассердился на неумелую Нинмах за то, что она создает одних
уродов, и решил взяться за дело сам. Результат оказался еще хуже, существо
получилось совсем тщедушным и немощным. Обеспокоил-ся Энки, как бы Нинмах
не отказалась бы помочь его неразумному творению и просит ее
Тому, что вылеплен твоею рукой, я назначил судьбу,
Дал ему хлеба поесть.
Назначешь ли ты судьбу тому, что вылеплен моею рукой,
Дашь ли ему хлеба поесть?
Нинмах старалась изо всех сил, но несчастное существо не могло ни
стоять, ни сидеть, ни есть, ни пить, ни говорить. Боги поссорились, между ними
состоялся долгий и не вполне понятный разговор. Затем они все же вылепили
нормальных мужчин и женщин, во всем подобных богам, кроме бессмертия. Люди
должны были трудиться на земле, чтобы обеспечить своих создателей всем
необходимым.
Другой перевод поэмы
45
От начала начал, от дней сотворения мира,
От начала начал, от ночей сотворения мира,
От начала начал, от годов сотворения мира.
Когда установили Судьбы,
Когда Ануннаки-боги родились.
Когда богини в брак вступили,
Когда богинь в земле и небе распределили,
Когда богини, сойдясь с богами,
затяжелели, дали рожденье,
Тогда боги из-за пищи, пропитания ради, трудиться стали.
Старшие боги верховодить стали,
Младшие боги корзины на плечи взвалили.
Боги реки, каналы рыли, под надзором насыпали землю.
Боги страдали тяжко, на жизнь свою роптали.
А Он в то время, Разум Творитель,
великих богов он всех созидатель,
Энки во глуби тихоструйной Энгуры, в чьи недра
никто из богов заглянуть не смеет,
Он возлежал на своем ложе, он спал, не подымался.
В голос боги заголосили, с горькими воплями зарыдали.
Тому, кто лежит, тому, кто спит, тому,
кто с ложа не подымается,
Намму-праматерь, прародительница, всех великих богов
она созидательница,
Она плачи всех богов принесла своему сыну.
"Ты лежишь, ты спишь, со своего ложа ты не встаешь,
А боги, твои творенья, слезно о смягчении доли молят.
Встань же, сын мой, со своего ложа, поднимись, покажи свою
искусность и мудрость!
Создай нечто, что богов заменит,
пусть оставят свои корзины!"
По слову матери своей Намму Энки поднялся с ложа.
Бог козленка светлого жертвенного
в созерцании глубоком взял в руки.
Он, Великий Премудрый Разум, он, вещий заклинатель,
Он задумал то, что из женского выйдет лона.
Энки все силы свои собрал,
разум свой всемерно расширил.
Энки образ себе подобный в сердце своем
разуменьем создал.
Своей матери Намму так он молвит:
"Мать моя! Создание, что сотворишь ты,
оно воистину существует.
Бремя богов, их корзины, на него да возложим.
Когда ты замешаешь глины из самой сердцевины Абзу,
Подобно женскому лону, затяжелеет глина.
Ты сотворишь это созданье.
46
Нинмах помощницей твоею да станет.
Богини Нинимма, Шузианна, Нинмада, Нинбара,
Нинмуг, Шаршаргаба, Нингуна,
Вкруг тебя они да встанут,
когда ты будешь давать рожденье.
Мать моя, когда судьбу ему ты назначишь
Нинмах корзины на него да возложит.
Род человечий да будет создан".
Человечество... из своего лона (?)...
Созданье твое... в твоем водоеме...
... подняла к свету... род человечий...
... семя... рожденного омыла (?)... очищенье (?)
Энки приумноженьем трудов... возрадовался сердцем.
Для матери Намму, для Нинмах он устроил пированье.
Строка 46 опущена
Для Ана и Энлиля владыка Нудиммуд
зажарил чистого козленка.
Все боги толпою его восхваляли:
"О владыка, Обширный Разум, кто мудростью тебе равен?
Государь великий Энки,
кто повторить твои деянья сможет?
Словно отец родимый, ты присуждаешь Сути, ты сам великие эти Сути".
Энки и Нинмах выпили пива, божья утроба возликовала.
Нинмах так Энки молвит:
"Человеческое созданье - хорошо ли оно,
дурно ли оно Как мне сердце подскажет, такую судьбу ему присужу или добрую, или злую".
Энки Нинмах так отвечает:
"Судьбу, что ты присудить пожелала, благую ли, злую ли - я назначу!"
Тут Нинмах отщипнула рукой от глины Абзу.
И первый, руки его слабы - дабы что-то взять,
он согнуть их не может, вот кого она сотворила.
Энки взглянул на того, чьи руки слабы дабы что-то взять,
он согнуть их не может,
Определил ему судьбу - царским стражем его назначил.
А второй - он плохо видел свет, щурил очи вот кого она сотворила.
Энки, на него взглянув, на того, кто щурил очи,
Определил ему судьбу, искусством пения его наделил он.
Ушумгаль, владыка великий, перед царем его поставил.
47
Третий - нога его, словно червяк, кривая и слабая вот кого она сотворила.
Энки, взглянув на того, чья нога,
словно червяк, кривая и слабая,
Определил ему судьбу серебряных дел мастером сделал.
Четвертый - он не мог выпускать свое семя вот кого она сотворила,
Энки, на него взглянув, на того,
кто не может выпустить семя,
Он окропил его водой, он произнес над ним заклинанье,
он дал жить его телу.
Пятая женщиною была, той, кто родить не может, вот кого она сотворила.
Энки, на женщину взглянув, на ту, кто родить не может,
Определил ее судьбу - в женский дом
ткачихою ее устроил.
Шестое - оно не имело мужского корня,
оно не имело женского лона,
вот кого она сотворила.
Энки, взглянув на существо,
что не имело мужского корня,
что не имело женского лона,
В Кигале, что по имени Энлилем назван,
Слугою дворцовым его сделал, такую судьбу ему назначил.
Нинмах глину, что отщипнула, на землю бросила,
повернулась резко.
Господин великий Энки так молчит Нинмах:
"Тем, кого ты сотворила, я определил судьбы,
Я придумал им пропитанье - я дал им вкусить хлеба.
Ныне же я пред тобой сотворю,
а ты назначишь им судьбы".
Энки начал лепить форму - внутри и снаружи голову, руки, части тела.
Нинмах так он молвит:
"Корень вздымая, да испустит семя в женское лоно,
эта женщина получит зачатье в лоно.
Нинмах, рождению, что я сотворил,
Этой женщине, когда..."
А второй, Умуль, - "мой день далек" - голова его была
Слаба, глаза его были слабы, шея его была слаба,
Жизнь дрожала, трепетала.
Легкие слабые, сердце слабое, кишки его были слабы.
Руки, голова трясутся, поднести ко рту хлеба он не может,
его спина была слаба;
48
Его плечи дрожат, его ноги дрожат, по ровному месту
ходить он не может, вот кого он сотворил!
Энки Нинмах так молвит:
"Тем, кого ты создавала, я определил судьбы,
я придумал для них пропитанье.
Теперь ты тому, кого сотворил я, определи ему судьбу,
Придумай для него пропитанье".
Нинмах, посмотрев на Умуля, к нему обратилась.
Она к Умулю подошла, она вопрос ему задала,
а он и говорить не умеет.
Хлеба поесть ему дает, а он руку за ним
протянуть не может.
На кровати он не лежал спокойно, он совсем
не хотел спать,
Сесть не умел, встать не умел, он лежать
совсем не хотел.
В дом войти он не может, он пропитать себя не может.
Нинмах Энки говорит снова:
"Человек, кого ты создал, он ни жив, он ни мертв,
он ноши нести не может".
Нинмах Энки отвечает:
"Тому, чьи руки были слабы, я судьбу определил,
я придумал ему пропитанье.
Тому, кто плохо видел свет, чьи очи щурились,
я судьбу определил,
я придумал ему пропитанье.
Тому, чья нога была, словно червяк, я судьбу определил,
я придумал ему пропитанье.
Тому, кто задерживал семя, я определил судьбу,
я придумал ему пропитанье.
Женщине, что не могла рождать, я определил судьбу,
я придумал ей пропитанье.
Тот, кто корня мужского не имел,
я определил судьбу,
я придумал ему пропитанье.
Сестрица..."
<...>
Строки 110-111 разрушены.
Нинмах так молвит Энки
<...>
49
Строки 113-122 разрушены
"О, горе! В небесах ты не жил, на земле ты не жил!
О, глаза твои проклятые! Из Шумера ты не уйдешь!
Там, где ты сидеть не будешь, - о дом мой построенный!
О, слова твои бессмысленные!
Там, где ты жить не будешь, - о, град мой построенный!
О, сама я, ложью разбитая!
Град мой разрушен, дом мой погублен,
дитя мое в плен попало!
Я сна лишилась, я ушла из Экура,
Я от руки твоей не ушла!"
Энки Нинмах так отвечает:
"Слова, что из уст твоих вышли, кто отменит?
Умуль... из лона твоего да будет исторгнут!
Нинмах, труды свои прерви, негожи они, против меня
кто выступить может?
Творенье по образу моему, что вслед за тобою я создал,
Словом склонено да будет!
А когда мой корень повсюду достойно прославят,
Да будет на то твое согласие мудрое!
Энкум и Нинкум, дворцовые стражи,
...да возгласят твое величье!
Сестрица, в тебе могучая сила..."
... Умуль мой дом да построит!
Строки 138-139 разрушены
Нинмах не соперница великому Энки.
О отец Энки, хвала тебе хороша!
перевод В.К. Афанасьевой
Энки и Нинхурсаг
Дильмун - это "чистая", "непорочная " и "светлая" "страна жизни", в ней
неведомы ни смерть, ни болезни. Единственно чего там нет, так это пресной воды.
Поэтому великий бог Энки призывает к себе бога Солнца Уту и просит его
принести в Дильмун свежую воду с земли. После этого благословенная страна
превращается в цветущий и плодоносящий сад. В этом саду великая богиня-мать
Нинхурсаг, не испытывая родовых мук, что особо подчеркивается в мифе,
производит на свет восемь дочерей, которые превращаются в восемь растений
покрытых сочными сладкими плодами. Энки захотелось вдруг отведать их. Он
призвал своего советника двуликого бога Исимуда и говорит:
- Вот травы, судьбу им я не решу ли?
Что это, что это?
50
Исимуд вырывает эти драгоценные растения, приносит их своему
повелителю и по одному дает их Энки съесть.
Узнав об этом, разгневанная Нинхурсаг прокляла Энки смертельным
проклятием и призвала на его голову различные напасти. Богиня удалилась от
мира и богов, и людей и никто не мог ее найти.
Между тем, съеденные Энки растения превратились для него в
смертельный яд и восемь различных органов тела великого бога оказались
поражены. Испытывая страшные муки и боли, он повалился на землю и зарыдал.
Все боги оказались бессильны помочь Энки, даже великий Энлиль не смог
облегчить страданий брата. Все живое на земле и на небе предалось великой
скорби.
В это горестное время явился к собранию богов лис и предложил за
определенное вознаграждение вернуть богиню-мать. Боги, конечно, согласились и
каким- образом хитрому лису удалось уговорить Нинхурсаг помочь несчастному
Энки. Она сжалилась над ним, села возле поверженного бога и восемь раз
вопрошала его громким голосом, что у него болит. После каждого ответа больного
на свет рождалось соответствующее божество-целитель.
Каждое из этих божеств прикоснулось к соответствующему органу и
Энки снова стал жив, здоров и весел.
"Меж градов пресветлых - ей ее отдайте Дильмун есть страна, страна пресветлая.
В Шумере пресветлом - ей ее отдайте Дильмун есть страна, страна пресветлая.
Дильмун страна пресветлая,
Дильмун страна непорочная,
Дильмун страна непорочная,
Дильмун страна воссиянная.
А он там сам, в Дильмуне он возлег.
Энки вместе с супругою там возлег,
Та земля непорочная, та земля воссиянная, А он там сам, в Дильмуне он возлег,
Энки с Нинсикилою - с "Непорочною" - он возлег, Та земля непорочная, та земля воссиянная.
А там, в Дильмуне ворон не каркает.
Птица смерти не накликает смерти.
Там лев не бьет.
Волк ягненка не рвет.
Там собака сторожевая, как козлят стерегут, не знает.
Там свинья зерна не пожирает.
Вдова на крыше солод не рассыпает.
Птица небесная солод тот не склевывает.
Там голубь головою не вертит.
Там хворь глазная -"я хворь глазная" - не говорит.
Там хворь головная - "я хворь головная" - не говорит.
Там старица не говорит - "я старица".
Там старец не говорит - "я старец".
Там девушка не умывается, водой из окна не плещется.
Там перевозчик -"навались!" - не кричит.
Там страж вокруг зубцов не кружит.
51
Там певец песнопений не распевает,
Плачей за городом не заводит.
Ниисикила Эаки, отцу своему, так молвит
"Вот дал ты мне город, дал ты мне город,
А что мне в твоем дарении?
Вот дал ты мне Дильмун-город, дал ты мне город,
А что мне в твоем дарении?
О отец мой, ты дал мне город, дал ты мне город,
А что мне в твоем дарении?
В моем городе нету воды в каналах!
Вот дал ты мне город, вот дал ты мне город,
А что мне в твоем дарении?
В моем городе нету воды в каналах!
Его колодцы с водою горькой
Не дают расти зернам-злакам
На полях, в бороздах, на нивах!
Город мой не "Дом прибрежный, пристань всей страны!"
Да станет Дильмун "Домом прибрежным,
пристанью всей страны""!
Отец Энки Нинсикилс так отвечает:
"Отныне и вовеки под солнцем,
Когда солнце-Уту в небесах восстанет,
От... перед Эзеном - "местом празднеств",
От "дома рыбы рогатой" месяца-Нанны,
Устами воды прибрежной, бегущей воды,
злаки из земли для тебя подымутся,
По путям твоим просторным вода да выбежит.
Город твой водой изобилия тебя напоит.
Дильмун водой изобилия тебя напоит.
Твои колодцы с водою горькой да станут
колодцами с водою сладкой!
Город твой "Домом прибрежным,
пристанью всей страны" да станет!
Дильмун "Домом прибрежным,
пристанью всей страны" да станет!
Страна Тукриш золото Харали,
Светлый лазурит да переправит.
Страна Мелухха сердолик желанный, драгоценный,
Дерево Магана морское, ценнейшее
На кораблях пусть тебе доставит!
Страна Марахши горный хрусталь драгоценный светлый
Да переправит!
Страна Маган крепкую медь,
Диорит, сосуды из камня доставит!
Страна заморская дерево эбен роскошное,
Царское да переправит!
"Страна шатров" лучшую шерсть, порошок рудный
Пусть тебе доставит!
Страна Элам свой груз - шерсть тончайшую
52
Да переправит!
Храм Ура, град священный, святыня царства,
Зерно, масло, наилучшие ткани на больших судах
Пусть тебе доставит!
Просторное море изобилие это пусть тебе переправит!
О город! Его жилища прекрасными жилищами будут!
О Дильмун! Его жилища прекрасными жилищами станут!
Зерно его чистое-чистое,
Его финики - крупные-крупные,
Свой урожай соберет он трижды!
Деревья его - великаны-деревья!
Отныне и вовеки под солнцем!"
И вот солнце-Уту в небесах встало.
От... перед Эзеном - "местом празднеств",
От "дома рыбы рогатой" месяца Нанны,
Устами воды прибрежной, бегущей воды, злаки из земли
Для нее поднялись, вышли,
По путям просторным вода побежала,
Город водой изобилья ее поит,
Дильмун водой изобилья ее поит,
Колодцы ее с водою горькою стали колодцами
С водою сладкою.
Вода в полях, вода на нивах, в борозде рост дает
Зерну-злакам.
Стал ее город "Домом прибрежным,
пристанью всей страны"!
Стал Дильмун "Домом прибрежным,
пристанью всей страны"!
Так от дней от тех под солнцем, отныне и вовеки
Воистину так да будет!
А сам он. Разум Премудрый, перед Нинту,
Что страны матерь,
Он, Энки, Разум Премудрый, перед Нинту,
Что страны матерь, Его корень рвы наполнил семенем,
Его корень тростники окунул в семя,
Его корень дал жизнь покрову могучему.
Он вскричал: "По болотам никто да не ходит!"
Энки вскричал: "По болотам никто да не ходит!"
Жизнью небес он поклялся.
Ту, что возлежит в болотах, ту,
что возлежит в болотах, ее,
Дамгальнуну - "Супругу великую" свою,
он ее оросил своим семенем,
Нинхурсаг в утробу он излил семя.
Нинхурсаг в утробу приняла семя, семя Энки.
И один ее день - словно месяц.
53
Два ее дня - словно два месяца.
Три ее дня - словно три месяца.
Четыре дня - что четыре месяца.
Пять ее дней - это пять месяцев.
Шесть ее дней - это шесть месяцев.
Семь ее дней - это семь месяцев.
Восемь дней - это восемь месяцев.
Девять дней - это девять месяцев,
Девять месяцев материнства.
Словно по маслу, словно по маслу,
По прекрасному нежнейшему маслу
Нинту, матерь страны,
Породила Нинсар.
На брегах реки взрастала Нинсар.
А Энки - он затаился в болотах, он в болотах затаился.
Советчику своему Исимуду так он молвит:
"Отроковицу милую я ли не поцелую.
Нинсар милую я ли не поцелую?"
Советчик его Исимуд так ему отвечает:
"Отроковицу милую, поцелуй ее!
Нинсар милую, поцелуй ее!
Господин поплывет, я буду править,
Он поплывет, я буду править!"
Он поставил ногу в лодку,
А другой уж коснулся земли твердой.
Он к груди прижал ее, он поцеловал ее.
Энки излил семя в ее утробу.
Она приняла его семя, семя Энки.
И один ее день - словно месяц,
И второй ее день - словно два месяца.
Девять дней ее - девять месяцев,
Девять месяцев материнства.
Словно по маслу, словно по маслу,
по прекрасному нежнейшему маслу,
Нинсар, словно по маслу, словно по маслу,
По нежнейшему прекрасному маслу,
Родила Нинкур.
На брегах реки взрастала Нинкур.
А Энки - он затаился в болотах, он в болотах затаился.
Советчику своему Исимуду так он молвит:
"Отроковицу милую я ли не поцелую?
Нинкур милую я ли не поцелую?"
Советчик его Исимуд так ему отвечает:
"Отроковицу милую, воистину поцелуй ее,
Нинкур милую, воистину поцелуй ее!
Господин поплывет, я буду править,
он поплывет, я буду править!"
54
Он поставил ногу в лодку,
А другой уж коснулся земли твердой.
Он к груди прижал ее, он поцеловал ее.
Энки излил семя в ее утробу.
Она приняла в утробу семя, семя Энки.
И один ее день - словно месяц.
Девять дней ее - что девять месяцев,
Девять месяцев материнства.
Словно по маслу, словно по маслу,
По прекрасному нежнейшему маслу,
Нинкур, словно по маслу,
по прекрасному нежнейшему маслу.
Утту, крепышку-толстушку, породила.
Нинту речи обращает к Утту:
"Совет тебе дам, прими совет мой,
Слово скажу, слова мои выслушай!
Некто - он затаился в болотах, он в болотах затаился,
Энки - он затаился в болотах, он в болотах затаился",
<...>
Разрушено около 15 строк.
"Принеси огурцов спелых,
Принеси абрикосов в связках,
Принеси виноград в гроздьях.
Пусть он в доме узду мою схватит,
Путь Энки узду мою воистину схватит!"
И дважды водою их наполнив,
Он водою канавы наполнил,
Он рвы водою наполнил,
Земли нетронутые водою наполнил.
Садовник тут, полный радости,
На шею к нему кинулся, с ним обнимается.
"Кто же ты, кто сад мой полил?"
Энки садовнику отвечает:
Строка 161 разрушена.
"Принеси огурцов спелых,
Принеси абрикосов в связках,
Принеси виноград в гроздьях".
Он принес огурцов спелых,
Он принес абрикосов в связках,
Он принес виноград в гроздьях, он подол ему наполнил.
Энки глаза себе зеленым подвел, посох взял,
Энки шаги свои к Утту направил.
55
В дом ее он постучал: "Открой двери!"
"Кто это, кто это здесь?"
"Я садовник, огурцы, абрикосы, виноград я принес тебе!"
Утту радости полна, дверь ему она открывает.
Энки Утту, крепышке-толстушке,
Огурцы спелые ей дает он,
Дает абрикосы в связках,
Дает виноград в гроздьях.
Дает ей пиво в больших сосудах.
Утту, крепышка-толстушка, руками всплеснула,
Руками от радости всплеснула
Энки опьянел от радости, Утту увидев.
Он груди ее взял, он на лоно ее возлег.
Он бедер ее коснулся, он их рукой коснулся.
Он за грудь ее схватил, он на лоно ее возлег.
Он в девочку корень вложил, он ее поцеловал.
Энки в Утту, в ее утробу излил семя.
Семя в утробу она приняла, семя Энки это!
Утту, прекрасная женщина, - "О бедра мои, о тело мое,
О утроба моя!" - кричит!
Нинхурсаг семя с бедер ее вытерла.
"Трава лесная" выросла.
"Трава медовая" выросла.
"Трава садовая" выросла.
"Трава семенная" выросла.
"Трава колючая" выросла.
"Трава густая" выросла.
"Трава высокая" выросла.
"Трава целебная" выросла.
А Энки затаился в болотах, он в болотах затаился.
Советчику своему Исимуду так он молвит:
"Травы, судьбу им я не решу ли?
Что это, что это?"
Советчик его Исимуд так ему отвечает:
"Господин мой, это "трава лесная"" - так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
"Господин мой, это "трава медовая"" - так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
"Господин мой, это "трава садовая"" - так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
"Господин мой, это "трава семенная"" - так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
"Господин мой, это "трава колючая"" - так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
"Господин мой, это "трава густая"" - так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
"Господин мой, это "трава высокая"" - так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
56
Энки решил судьбу растений, он познал их сердце.
Нинхурсаг прокляла имя Энки.
"Не взгляну на него взглядом жизни
До самой смерти его!"
Ануннаки во прах уселись.
Лиса одна была там, так Энлилю она молвит:
"Если я верну тебе Нинхурсаг,
что дашь ты мне в награду?"
Энлиль лисе так отвечает:
"Если ты мне вернешь Нинхурсаг,
В моем граде тебе посажу дерево,
Имя твое да будет прославлено!"
И вот лиса почистила шкурку,
Хвост, волоски свои распушила,
Румяна на лицо наложила.
<...>
Строки 229-232 разрушены.
"Я пошла к Энлилю, но Энлиль не помог мне. *
Я пошла к Нанне, но Нанна не помог мне.
Я пошла к Уту, но Уту не помог мне.
Я пошла к Инанне, но Инанна не помогла мне".
<...>
Строки 237-244 разрушены.
Нинхурсаг кинулась...
Ануннаки схватили свои одеянья.
... они сделали.
... судьбу решили.
<...>
Нинхурсаг Энки на матку свою посадила.
"Брат мой, что у тебя болит?"
"Макушка моя болит".
"Абау - отец растений будет рожден для тебя".
"Брат мой, что у тебя болит?"
"Корни волос моих болят".
"Нинсикила - владыка волос будет рожден для тебя".
"Брат мой, что у тебя болит?"
"Нос у меня болит".
"Нинкируту - госпожа, что рождает нос будет рождена для тебя".
57
"Брат мой, что у тебя болит?"
"Рот у меня болит".
"Нинкаси - госпожа, что рот наполняет будет рождена для тебя".
"Брат мой, что у тебя болит?"
"Горло мое болит".
"Нази - та, кто держит горло в порядке будет рождена для тебя".
"Брат мой, что у тебя болит?"
"Рука у меня болит".
"Азимуа - та, кто добрую руку растит будет тебе рождена".
"Брат мой, что у тебя болит?"
"Ребро мое болит".
"Нинти - владычица жизни-ребра будет тебе рождена".
"Брат мой, что у тебя болит?"
"Бока мои болят".
"Эншаг - владыка доброго бока будет тебе рожден".
"Крошкам этим, что я породила, определи ты им судьбы".
"Да станет Абау владыкой растений.
Нинсикила господином Магана да будет!
Нинкируту супругою Ниназу да станет.
Нинкаси ублажающей желанья да станет.
Нази супругою Умундара да будет.
Азимуа супругою Нингишзиды да станет!
Нинти владычицей месяцев станет.
Эншаг господином Дильмуна будет!"
Отец Энки, тебе хвала!
Перевод В. К. Афанасьевой
Энки и Эриду
По этому мифу Энки, как бог воды, создает город Эриду, поднимая его
из водной пучины Абзу. Затем Энки отправляется в Ниппур к Энлилю, чтобы тот,
как верховный бог, освятил и благославил новый город.
В стародавние дни, когда судьбы решались,
В изобильный год, порожденный Аном,
Когда люди, траве подобно, из-под земли пробивались,
Владыка Абзу, царь Энки,
Энки - владыка, решающий судьбы,
Дом свой из серебра-лазурита построил !
Как день, серебро-лазурит в нем сияют !
В святилище Абзу радость принес он !
58
Его превосходная форма от Абзу исходит !
Все (боги) предстали пред Энки-владыкой.
Из серебра он дом построил, лазуритом его расцветил,
Богато золотом его украсил,
На берегу Эреду дом воздвиг он !
Кирпич его - говорящий, советы дающий !
Его тростниковая кровля как бык ревет !
Дом Энки взывает громко !
Ночью дом хозяина славит, добра ему желает !
Хозяину Энки слуга Исимуд вкрадчиво молвит,
У дома стоит и к нему взывает,
У кирпича стоит и речь к нему обращает:
"Дом, основанный на серебре-лазурите,
Чье основание насыпано в Абзу,
О котором заботится Энки из Абзу,
Что подобно Тигру с Евфратом ужас наводит Абзу Энки ты радость приносишь !
Твой засов не имеет равных !
Твой замок - лев страшный !
Твоя кровля - бык небесный, форма его совершенна !
Твоя циновка - лазурит, украшающий кровлю !
Твой свод - бык, рог поднявший !
Твои врата - лев, человека хватающий !
Твой порог - леопард, на человека бросающийся !
Абзу ! Место чистое, украшенное !
Э-Энгура ! Хозяин твой стопу на тебя возложил !
Энки, царь Абзу,
Твое основание сердолику уподобил !
Лазуритовый заговор заботливо произнес он !
Лалхар, дом Энки - серебро очищенное,
Бык, хозяину своему покорный,
Ревом своим советы дающий !
Э-Энгура Энки - тростниковый стилос, дарованный светлым Аном !
В глубине твоей высокий престол установлен !
Порог твой - священная лестница Ана !
Абзу - чистое место, где судьбы определяют !
Владыка разума, царь Энки,
Нудиммуд, царь Эреду,
Никому не даст заглянуть в глубины Абзу !
Твой жрец-абгаль волосы свои за спину закидывает !
Эреду, возлюбленный Энки !
59
Э-Энгура, чье сердце полно изобилия !
Абзу, жизнь Страны, возлюбленная Энки !
Дом, воздвигнутый на краю, совершенные МЕ несущий !
Эреду ! Тень твоя до сердцевины моря простирается !
Разъяренное море, соперника не имеющее,
Высокая река, ужас телу Страны несущая,
О Э-Энгура ! Потоп великий, земли коснувшийся !
Дом на краю Бездны, леопард глубины Абзу,
Высокий дом Энки, разум Стране дарующий !
Твой певец , подобно реке в половодье,
Хозяину своему Энки громко поет !
Для его светлого дома все наилучшее он приготовил:
Лира-зами, плектр,
Хархар, лира-сабиту, лира-мириту заполнили дом !
Дружно они взыграли:
Зазвучали священные плектры Энки,
Все барабаны-тиги дроби забили !
Слово Энки неотменимо,
Слово его возврата не знает !"
Так говорил кирпичу Исимуд,
Прославляя Э-Энгуру сладостной песнью.
Когда построил, когда построил,
Когда Энки Эреду воздвигнул Лесистую гору насыпанную, воды достигающую,
Чьи святилища на тростниковых стволах основаны Когда в садах его чудесных плоды соком налились,
То птицы лапки свои с веток свесили,
Большие карпы в медовых зарослях для него резвились,
Болотные карпы хвостами своими среди молодых тростников для него поводили.
Когда Энки встает - все рыбы на волнах встают перед ним !
Изумление в Абзу принес он,
Радость в Энгуру принес он,
Морю подобно, ужас принес он,
Подобно реке в половодье, он страхом наполнен !
Южный Ветер жестокий для него над Евфратом поднялся !
Его шест змее подобен !
Его весла низкорослым тростникам подобны !
Когда Энки отчалил, год изобилья был полон !
Ладья покинула гавань, канат был отвязан от трапа !
От дома Эреду, что он покинул,
Река хозяину советы давала,
Голос ее - голос теленка, голос коровы доброй !
Энки быков зарезал, овец принес в жертву.
Где нет барабанов-ала - на место свое он вернул их,
60
Где нет бронзовых уб-барабанов - на место свое он их вывел !
К Ниппуру один стопы он направил,
В Гигуну, святилище Ниппура, вступил он !
Энки с пивом приблизился, с вином приблизился,
В большие бронзовые сосуды вино возлил он,
В это же время пиво из полбы он приготовил,
В сосуде кукурру сусло для вкусного пива он приготовил,
Сироп из фиников в носик возлил, качество пива повысил !
После того, как сусло в сироп превратилось, остужаться его он поставил !
Энки в святилище Ниппура
Для Энлиля, отца своего, пир устроил !
Ана усадил на высокое место,
К Ану он подсадил Энлиля,
Нинту усадил на угол почета,
Ануннаков впритык посадил он !
Люди их пивом напоили, вином ублажили,
Бронзовые чаши большими сделали,
Из-за бронзовых чаш богини Ураш спор затеяли боги.
Сосуды тилимда, как священная ладья, засверкали !
Пива выпив, вином насладясь,
Из дома выставив свои ноги,
Энлиль в Ниппуре исполнился радости,
Энлиль к Ануннакам обратился:
"О великие боги, здесь стоящие !
Ануннаки, в место Собрания пришедшие !
Мой сын, царь Энки, дом построил,
Лесистой горе подобно, из земли Эреду он вывел,
В месте священном дом он построил !
Эреду - чистое место, для входа оно недоступно !
Дом, построенный из серебра, украшенный лазуритом !
Дом, строящий в ряд барабаны-тиги, заговоры творящий !
Священные песни дружно дом славословят !
Святилищу Абзу, благой судьбе Энки, несущей прекрасные МЕ,
Эреду, светлому дому воздвигнутому,
Отцу Энки - слава ! "
Перевод с новошумерского В.В.Емельянова по изданию: Al-Fouadi A.-H.A. Enki's Journey to Nippur: The
Journeys of the Gods. Ann Arbor, 1969. P. 69-76
Лахар и Ашнан
Много-много лет назад, когда великий Энлиль построил на земле город
Ниппур и населил его богами ануннаками, жизнь была скудной и бедной. Люди не
знали зерна, не имели домашних животных, не умели делать ткани. Они питались
травой и кореньями, пили воду из канав, ходили обнаженными.
61
И вот боги задумали улучшить жизнь на земле. Великий бог Ан собрал
их всех на горе небес и земли, и там были созданы богиня зерна Ашнан и богиня
овцеводства Лахар. Они должны были удовлетворить голод и жажду ануннаков.
Но боги едят хлеб, пьют молоко и никак не могут остановиться. Тогда мудрый
Энки предложил Энлилю спустить богинь на землю к людям.
Энлиль согласился и по его священному повелению Лахар и Ашнан
поселяются среди людей. Сердца великих богов преисполнились радости, когда
увидели они, что изобилие и богатство наполнили Страну.
Однажды, выпив вина, трудолюбивые и прилежные богини затеяли спор
кто из них важнее и нужнее - Ашнан и ее земледелие или Лахар со своими овцами,
молоком и шерстью. Они долго пререкались между собой, пока мудрый Энки не
вынес свой приговор. Он объявил, что земледелие и скотоводство должны
находиться в тесной связи, но первенство отдал Ашнан. Ибо только хлебом можно
насытиться, он укрепляет тело, а вино веселит сердце. Хлеб и вино важнее для
жизни, чем молоко и шерсть. Ашнан, питающая богов и людей, должна занимать
первое место, а ее сестра Лахар должна чтить ее и призна-вать ее старшинство.
На Горе Небес и Земли,
Когда Ан сотворил Ануннаков,
Тогда еще имени Ашнан-Зерна не зародилось.
Не было создано.
Нитей Утту-Ткачихи в Стране не сотворили.
Уток и основу для Утту не очертили.
Овец не было, ягнята не множились.
Коз не было, козлята не множились.
Овца не рождала двойню.
Коза не рождала тройню.
Имени Ашнан, Изумрудносверкающей, Лахар-Овцы
Ануннаки и великие боги не знали.
Зерна тридцатидневки тогда не было.
Зерна сорокадневки тогда не было.
Зерна пятидесятидневки тогда не было.
Зерна мелкого, зерна горного, зерна отборного
Священного не было.
Одежды - того, чем прикрываются, - не было.
Утту-Ткачиха не рождена - повязка царственности
Не вознесена.
Владыка Вестник, владыка сиятельный не рожден.
Бог Шаккан на безводные земли не вышел.
Человечество тех далеких дней
Хлеба для пропитанья не знало,
Как обернуться одеждой, не знало.
Голыми по Стране бродили.
Словно овцы, ртами траву щипали.
Водою канав утоляли жажду.
Тогда на Земле Первоздания божьей,
В доме том, на Холме Священном,
Лахар-Овца и Зерно-Ашнан созданы были.
И в божьей трапезной собрав
Изобилие Овцы и Зерна,
62
Ануннаки Священного Холма
Вкушают и не наполняются.
Молоко загонов священных - эту сладость Ануннаки Священного Холма
Выпивают и не наполняются.
Священных загонов эта сладость Человечеству для поддержания силы жизни.
Тогда-то Энки и промолвил Энлилю:
"Отче Энлиль, Зерно с Овцою,
На Священном Холме сотворенные,
Со Священного Холма да будут спущены!"
И, согласно светлым словам Энки и Энлиля,
Овца и Зерно со Священного Холма были спущены.
Овцу они оградили загоном,
Взрастили ей богатые травы.
Для Зерна они устроили поле,
Даровали ей плуг, ярмо и упряжку.
Стоит Овца в своем загоне Пастырь загона, изобилие прелести.
Стоит Зерно в своей борозде Статная дева, излучение прелести,
От полей главу святую вздымая,
Благодатью небес наливается.
Восходят Овца и Зерно в сиянии,
Для народа они - благоденствие,
Для Страны - поддержание силы жизни.
Сути божьи исполняют праведно.
Ими житницы Страны наполнились,
Закрома Страны от них разбухли.
И когда в домы бедные, во прахе лежащие,
Они вступают - изобилием одаряют.
Куда вдвоем стопы они направляют Щедрость, груз их, нечто в дом прибавляет.
Там, где встанут они, - приумножение,
Там, где сядут они, - украшение.
Сердца Ана и Энлиля радуются.
Вино, что так сладко, они пили.
Пиво, что так вкусно, они пили.
Когда вина, что так сладко, они испили,
Когда пива, что так вкусно, они испили,
Средь полей орошенных затеяли ссору.
В трапезной в спор они вступили
.
Зерно Овце так молвит:
"Сестра, я главная, я тебя превосходней!
Средь украс Страны я тебя блистательней!
63
Герою героев я даю мою силу,
Дабы он дворец наполнил славой,
В Стране безгранично простер свое имя.
Я - дар Ануннаков,
Я - нутро престолов.
Когда я даю мою силу герою,
Он отправляется на битву.
Он не чувствует своего тела,
Когда он, играя, идет по полю.
Я поддержка соседства и дружбы,
Я примиряю соседей в ссоре.
А когда я вхожу к плененному мужу,
Я судьбу ему решаю:
Свое сердце разбитое он забывает,
Его цепи и узы я разрываю.
Я Ашнан-Зерно, Изумрудносверкающая,
Я воистину дитя Энлиля! В овечьем загоне,
Пастушьей хижине, под небом пустыни,
Я - повсюду! Что можешь ты возразить на это?
Что ответить? Говори!" В ответ Овца Зерну молвит:
"Сестрица, что это ты сказала?
Ан, всех богов владыка,
С земли священной, с земли драгоценной
Воистину дал мне спуститься!
Нити Ткачества, грозное свечение царства,
Мне воистину он доверил!
Шаккан, гор повелитель,
Свои Сути-знаки пестро разукрасил!
Свое хозяйство ведет исправно.
От могучих кряжей до горных цепей страны враждебной
Он крутит нити,
Он направляет пращу, лук великий.
Я охрана войск отборных.
Я в полях мужей пропитанье.
Я мешок из кожи с водою прохладной,
Я - кожаные сандалии.
Я сладкое масло, богам воскуренье,
Я в растертом масле, в давленом масле, в кедровом масле,
В постоянных жертвах!
В моем одеянье сияющей белой шерсти
Царь веселится на своем престоле.
Мой облик - радость богам великим,
Сиянье и веселье их плоти.
Я вместе со жрецом очищающим,
Со жрецом-заклинателем,
Жрецом омывающим,
Когда они облачаются для святого обряда,
Я шаги мои с ними направляю
К святому светлому застолью!
А борона, а лемех, а вожжи Орудия всепоглощающей топи!
Что можешь ты возразить на это? Что ответить? Говори!"
64
Тогда Зерно Овце отвечает:
"Когда пивной хлебец в печке прожарится,
Когда сусло в печке проварится,
Сама Нинкаси их для меня смешает!
И все козлы твои, все бараны
Окончат жизнь на моем застолье!
От моих даров зависит, как на столе их расставят!
К моим дарам под небом пустыни
Твой пастух вздымает очи!
А когда я встаю в борозде посредь поля,
Мой земледелец твоего подпаска дубинкою изгоняет!
С полей тебя отправляют в места безлюдья,
И тебе оттуда не выйти Скорпионы, змеи, разбойные люди Все, что есть в пустыне, Твой приговор под небом пустыни!
Каждый день твой там сосчитан,
И палка с зарубками воткнута в землю!
И сколько б ни повторял твой пастух:
"Как много овец, как много ягняток,
Коз как много, как много козляток,
Когда пролетит ветерок, играя,
Когда промчит ураган, сбивая, Тростниковую хижину ты себе строишь!
Но когда пролетит ветерок, играя,
Но когда промчит ураган, сбивая,
Поднимаюсь, Ишкуру-грому равна я!
Я, Зерно, возрождаюсь героем
Остаюсь, стою не склоняясь!
А маслобойка, котел на ножках Украсы пастырства, твое достоянье!
Что можешь ты возразить на это? Что ответить? Говори!"
В ответ Овца Зерну молвит:
"Ты! Подобно Инанне небесной,
Ты возлюбленная коней!
Когда вражий пленник вместе с горным рабом
И с тем мужем, что бедных жену и детей оставил,
Веревкою связанные за локоть,
На гумно подымаясь,
С гумна спускаясь,
Палками глаза твои бьют, уста твои бьют,
Когда колосья твои точно в ступке разбиты,
И ты вздымаема южным и северным ветром,
И каменные жернова по тебе гуляют,
И лик твой ручными камнями перетирают,
А потом ты собою квашню заполняешь,
Пекарь рубит тебя и швыряет,
Пекарка раскатывает тесто.
А потом тебя ставят в печку
И вынимают тебя из печки.
А когда на стол тебя поставят,
Я пред тобою, ты за мною!
65
Зерно, поразмысли-ка сама получше Ты, как и я, - для поеданья!
Итак, на Сути твои взглянув,
С чего бы это мне быть за тобою?
Мельник, это ли не зло?
Что можешь ты возразить на это?
Как ты мне ответишь?"
Тогда сердце Ашнан-Зерна наполнилось горечью,
Она обратила голову к ссоре.
Зерно Овце так молвит:
"Ты! Гром-Ишкур твой владыка, Шаккан пастух твой,
Твое ложе - безводная пустыня!
Словно огонь, пожирающий дом и ниву,
Как воробей, влетающий в дом и ворота,
Входишь ты в нищих и слабых Страны.
Ну, склоню к земле я шею!
Но когда в деревянных мерках
Твои внутренности несут на рынок,
Когда твое собственное горло обернуто
Твоею же набедренной повязкой,
То один говорит другому: "Отвесь-ка мне мерку зерна
Для моей овцы!"
Тогда Энки Энлилю так промолвил:
"Отче Энлиль, Овца и Зерно,
Пусть обе они ходят вместе.
Серебра три доли их союз да упрочат - да не прервется,
Но две из них Зерну причитаются.
Пусть пред Зерном преклонят колени,
Дабы поцеловать ей ноги.
От восхода и до заката Солнца
Да будет имя Зерна прославлено,
Под ярмо Зерна да склоняют выи.
И пусть тот, кто серебром владеет,
Каменьями дорогими владеет,
Быков имеет, овец имеет,
В воротах того, кто Зерном владеет, пусть постоит,
Так денек проведет!"
Спор между Овцой и Зерном.
Овца осталась. Зерно вышло.
Отец Энки, тебе хвала!"
Перевод В. К. Афанасьевой
Гильгамеш и Агга
Это самая короткая шумерская эпическая поэма, кроме того в ней
отсутствует упоминание о каких бы то ни было богах. По-видимому, это сказание
66
можно рассматривать как историографический текст. Таблички с этим мифом
были найдены экспедицией Пенсильванского университета в Ниппуре и
датируются началом II тыс. до н.э., являясь, возможно, копиями более ранних
шумерских текстов.
Агга был последним правителем I династии Киша, доминировавшей в
Шумере после потопа. Видя возвышение Урука, где правил Гильгамеш, Агга
отправил туда послов с требованием прислать жителей Урука на строительные
работы в Киш. Гильгамеш обратился к совету старейшин своего города и те
рекомендовали подчиниться. Тогда разочарованный Гильгамеш идет на собрание
"мужей города" и те поддерживают его стремление освободиться от гегемонии
Киша. Правитель Урука отказал послам.
Вскоре, "дней было не пять, дней было не десять", Агга осаждает Урук.
Несмотря на зажигательные речи, в сердцах жителей города поселяется страх.
Тогда Гильгамеш обращаясь к героям города просит их выйти за укрепления и
сразиться с царем Киша. На его призыв откликается главный советник
Бирхуртурре (Гиришхуртурре), но как только он выходит за ворота, его хватают,
истязают и приводят к Агге. Правитель Киша заводит с ним разговор. Тут другой
герой Забардибунуга поднимается на стену. Увидев его, Агга спрашивает
Бирхуртурре не Гильгамеш ли это. Тот дает отрицательный ответ и люди Киша
продолжают пытать Бирхуртурре
Теперь на стену поднимается сам Гильгамеш и весь Урук замирает от
ужаса. Узнав от Бирхуртурре, что это правитель Урука, Агга сдерживает войска,
готовые бросится в бой.
Гильгамеш выражает Агге благодарность и поэма заканчивается
восхвалением спасителя Урука , правителя Гильгамеша.
Послы Аги, сына Эн-Мебарагеси,
Из Киша в Урук к Гильгамешу явились.
Гильгамеш перед старцами своего города
Слово говорит, слова их ищет:
"Чтобы нам колодцы вырыть,
Все колодцы в стране вырыть,
Большие и малые в стране вырыть,
Чтобы работу завершить, ведро веревкой прикрепить,
Перед Кишем главы не склоним, Киш оружием сразим!"
Собрание старцев города Урука
Гильгамешу отвечает:
"Чтобы нам колодцы вырыть,
Все колодцы в стране вырыть,
Большие и малые в стране вырыть,
Чтобы работу завершить, ведро веревкой прикрепить,
Перед Кишем главу склоним, Киш оружием не сразим!"
Гильгамеш, верховный жрец Кулаба,
На Инанну он надеется,
Слова старцев не принял сердцем.
И второй раз Гильгамеш, жрец Кулаба,
Перед мужами города слово говорит, слова их ищет:
67
"Чтобы нам колодцы вырыть,
Все колодцы в стране вырыть.
Большие и малые в стране вырыть,
Чтобы работу завершить, ведро веревкой прикрепить,
Перед Кишем главы не клоните, Киш оружием разите!"
Собрание мужей города Урука
Гильгамешу отвечает:
"О стоящие, о сидящие!
За военным вождем идущие!
Бока осла сжимающие!
Кто для защиты города дышит? Перед Кишем главы не склоним, Киш оружием сразим!'
Урук - божьих рук работа,
Эанна - храм, спустившийся с неба:
Великие боги его создавали!
Великой стены - касание грозных туч,
Строенья могучего - созиданье небесных круч, Отныне хранитель, военный вождь-предводитель - ты!
Отныне воитель, Аном любимый князь - ты!
Как можешь ты страшиться Аги?
Войско Аги мало, редеют его ряды,
Поднять глаза его люди не смеют!"
Тогда Гильгамеш, жрец Кулаба, Как взыграло сердце от речей воинов,
Взвеселилась печень! Говорит слуге своему Энкиду:
"Ныне мотыгу секира заменит!
Боевое оружье к бедру твоему вернется,
Сияньем славы его покроешь!
А Агу, как выйдет он, мое сиянье покроет!
Да смешаются мысли его, помутится рассудок!"
И пяти дней нет, и десяти дней нет,
А уж Ага, сын Эн-Мебарагеси, на подступах к Уруку.
Смешались мысли Урука,
Гильгамеш, верховный жрец Кулаба,
Мужам своим доблестным молвит слово:
"Герои мои! Острогляды мои!
Отважный да встанет, к Are пойдет!"
Гиришхуртура, главный советчик вождя,
Вождю своему хвалу возносит!
"Воистину я к Are пойду!
Да смешаются мысли его, помутится рассудок!"
Гиришхуртура из главных ворот выходит.
Гиришхуртуру у главных ворот, при выходе,
68
При выходе у главных ворот схватили.
Тело Гиришхуртуры они истязают.
К Are его приводят.
К Are он обращается.
Он говорит, а кравчий урукский поднимается по стене.
Через стену голову свесил.
Ага его там приметил,
Гиришхуртуре говорит:
"Слуга! Муж сей - вождь твой?"
"Муж сей не вождь мой!
Ибо вождь мой - воистину муж!
Чело его грозно, воистину так!
Гнев тура в очах, воистину так!
Борода - лазурит, воистину так!
Милость в пальцах, воистину так!
Разве он не поверг бы людей,разве он не вознес бы людей?
С пылью он не смешал бы людей?
Страны враждебные не сокрушил бы?
Прахом "уста земель" не покрыл бы?
Ладьи груженой нос не отсек бы?
Агу, вождя Киша, средь войска его в плен бы не взял?"
Они его бьют, они его рвут,
Тело Гиришхуртуры они истязают,
Вслед за кравчим урукским Гильгамеш на стену поднялся.
На малых и старых Кулаба пало его сиянье.
Воины Урука схватились за оружье свое боевое,
У ворот городских и в проулочках встали.
Энкиду вышел из городских ворот.
Гильгамеш через стену голову свесил.
Ага его там заметил.
"Слуга! Муж сей - вождь твой?"
"Муж сей - вождь мой!
Верно сказано, воистину так!"
Людей он поверг, людей он вознес,
С пылью он людей смешал,
Страны враждебные он сокрушил,
Прахом "уста земель" покрыл,
Ладьи груженой нос отсек,
Агу, вождя Киша, средь войска его в плен забрал.
Гильгамеш, верховный жрец Кулаба,
Обращается к Are:
"Ага - староста у меня, Ага - смотритель работ у меня!
Ага - начальник в войсках у меня!
Ага, птицу-беглянку ты кормишь зерном!
Ага, ты беглецов возвращаешь домой!
Ага, ты вернул мне дыханье, Ага, ты вернул мне жизнь!"
69
"Урук - божьих рук работа!
Великой стены - касание грозных туч, Строенья могучего - созиданье небесных круч, Ты хранитель, вождь-предводитель
Воитель, Аном любимый князь!
Пред Уту прежнюю силу себе вернул,
Агу для Киша освободил!
О Гильгамеш, верховный жрец Кулаба,
Хороша хвалебная песнь тебе!""
Перевод В. К. Афанасьевой
Гильгамеш, Энкиду и нижний мир
Поэма начинается с пролога о божественном акте творения, об
отделении земли и неба, о низвержении богини Эрешкигаль в подземное царство,
о битве Энки с чудовищем нижнего мира. Далее описывается дерево хулуппу
(возможно ива), которое росло на берегах Евфрата. Оно было с корнем вырвано
безжалостным южным ветром, но его нашла Инанна и посадила в своем саду. Она
ухаживала за ним, видимо, надеясь в будущем сделать из него трон и ложе.
Прошли годы. Дерево выросло и окрепло, но в его корнях поселилась
змея, на вершине свила гнездо птица Анзуд, а в стволе устроила себе дом
безжалостная дева Лилит. Инанна, видя, что ее детище погибает, стала проливать
горькие слезы и жаловаться своему брату солнечному богу Уту. Но Уту ничем не
смог ей помочь.
Тогда Инанна обратилась со своей скорбью к Гильгамешу, и тот не
остался глух к ее плачу. Надел он тяжелые доспехи, взял огромный топор и одним
взмахом отсек змее голову. Увидев это, гигантская птица Анзуд подхватила своих
детенышей и унесла в горы, а дева Лилит сама разрушила свое жилище и
удалилась. Срубил Гильгамеш дерево хулуппу, чтобы Инанна могла сделать из
него трон и ложе для своего храма.
Из остатков корней священного дерева, Гильгамеш сотворил себе некий
музыкальный инструмент, возможно барабан, названный в поэме пукку, а из
макушки дерева - микку, барабанные палочки. И оказался этот барабан
волшебным, люди безропотно покорялись Гильгамешу, пока он играл на нем.
Возомнил себя герой равным богу, начал использовать жителей Урука без всякой
жалости. Молодых людей заставлял он работать, не покладая рук, а юных девушек
отрывал от матерей их и женихов и в доме своем держал для утех.
Подняли молодые девы плач великий, и услышал его справедливый бог
Уту. В единочасье провалились и пукку, и микку в нижний мир. Тщетно пытался
Гильгамеш достать их. И вот садится герой у ганзира - ока подземного мира - и
начинает оплакивать свою потерю. Увидел его верный слуга Энкиду в таком горе
и вызвался спуститься в нижний мир, чтобы принести пукку и микку.
Обрадовался Гильгамеш и стал давать Энкиду указания, как не остаться
в "стране без возврата" навсегда. Нельзя появляться в нижнем мире в чистых
одеждах, нельзя умащать себя маслом, брать с собой посох, надевать сандалии,
нельзя целовать ту женщину, которая полюбилась, но и нельзя ударить ту, что
ненавистна. Очевидно, что только человек, полностью отрешившийся от земных
благ и власти, победивший в себе и любовь, и ненависть, имеет шанс вернуться из
нижнего мира.
Энкиду не внял совету Гильгамеша. Надел он чистые одежды, умастил
себя сладким маслом, взял копье и посох с собою, поцеловал ту, что ему
70
полюбилась и ударил ту, что была ненавистна. Он нарушил все запреты
подземного мира и остался там навсегда.
Опечалился Гильгамеш, когда понял, что произошло. Отправился он в
Ниппур молить всесильного бога Энлиля помочь ему хотя бы повидаться с другом,
но великий бог не внял его мольбам. Тогда направился Гильгамеш в Эриду
просить Энки, и бог мудрости согласился помочь. Приказал он богу Солнца Уту
приотворить дверь нижнего мира, и проскользнула в нее тень Энкиду.
Обрадовались друзья встрече, обнялись, поцеловались, и принялся
Гильгамеш расспрашивать Энкиду о том, кому как в нижнем мире живется.
В предвечные дни, в бесконечные дни,
В предвечные ночи, в бесконечные ночи,
В предвечные годы, в бесконечные годы,
В те времена былые, когда все насущное в сиянии выявилось, вот когда,
В те времена былые, когда все насущное нежно вымолвилось, вот когда,
Когда в домах Страны хлеб вкушать стали, вот когда,
Когда в печках Страны плавильные тигли делать стали, вот когда
Когда небеса от земли отделились, вот когда,
Когда земля от небес отодвинулась, вот когда,
Когда имя человеков установилось, вот когда,
Когда Ан себе небо унес, вот когда,
А Энлиль себе землю забрал, вот когда,
Когда Эрешкигаль подарком брачным миру подземному подарили, вот когда,
Когда в плаванье он отправился, когда в плаванье он отправился, вот когда,
Когда Отец миром подземным поплыл, вот когда,
Когда Энки миром подземным поплыл, вот когда, К господину маленькие кидаются,
К Энки огромные мчатся,
Маленькие эти есть камни руки,
Огромные - камни, что заставляют плясать тростники.
Вокруг киля ладьи Энки
Они рассыпаются, как черепахи,
Перед носом ладьи господина
Вода, словно волк, все пожирает,
За кормою ладьи Энки
Вода, словно лев, свирепствует, Тогда, в те дни, одно древо,
единственное древо, хулуппу-древо,
На берегу Евфрата чистого посажено,
Воды Евфрата пьет оно, Ветер южный с силою налетает,
Корни его вырывает, ветви его ломает,
Евфрат волною его сбивает/
Жена, Ана словам покорная, идет,
Энлиля словам покорная, идет,
Древо рукою своею берет, в Урук приносит.
71
В сад цветущий Инанны его вносит.
Жена рук не покладает, древо опекает
Жена глаз не спускает, рук не покладает, древо опекает.
"Когда на престол великолепный - да воссяду?" - вопрошает.
"Когда на ложе великолепное - да возлягу?" - вопрошает.
Пять лет прошло, десять лет прошло.
Древо взросло, кору его не расколоть.
В корнях его змея, заклятий не ведающая, гнездо устроила.
В ветвях его Анзуд-птица птенца вывела.
В средине его Лилит-дева жилье себе соорудила.
Дева белозубая, сердце беззаботное.
Светлая Инанна, как горько она плачет!
На рассвете, когда небосвод озарился,
Когда на рассвете зашумели птицы,
Уту из опочивальни вышел,
Сестра его светлая Инанна,
К Уту-герою она взывает:
"Брат мой, в те предвечные дни, когда присуждали судьбы
Когда изобилие излилось над Страною,
Когда Ан небеса унес, вот когда,
А Муллиль себе землю забрал, вот когда,
Когда Гашангаль подарком брачным в Кур подземный подарили, вот когда,
Когда в плаванье он отправился, вот когда,
Когда Отец в Кур подземный поплыл, вот когда,
Когда Аманки в Кур подземный поплыл, вот когда, Ко владыке малые кидаются,
К Аманки великие мчатся,
Малые эти есть камни руки,
Великие - камни, что заставляют плясать тростники.
Вокруг киля ладьи Аманки
Они рассыпаются, как черепахи,
Пред носом ладьи владыки
Вода, словно волк, все пожирает,
За кормою ладьи Аманки
Вода, словно лев, свирепствует, Тогда, в те дни, одно деревце, единственное деревце,
Хулуппу-деревце,
На брегу Евфрата чистого посажено,
Воды Евфрата пьет оно, Ветер южный с силою налетает, корни его вырывает,
Ветви его ломает,
Евфрат волною его сбивает,
Женушка, Ана словам покорная, идет,
Муллиля словам покорная, идет.
Деревце рукою своею взяла, в Урук принесла,
72
В сад цветущий Гашанны его внесла.
Я, женушка, рук не покладала, деревце опекала,
Я, Гашанна, рук не покладала. глаз не спускала, деревце опекала.
"Когда на престол великолепный - да воссяду?" - вопрошала.
"Когда на ложе великолепное - да возлягу?" - вопрошала.
Пять лет прошло, десять лет прошло.
Деревце возросло, кору его не расколоть.
В корнях его змея, заклятий не ведающая, гнездо устроила.
В ветвях его Анзуд-птица птенца вывела,
В средине его Лилит-дева жилье себе соорудила.
Дева белозубая, сердце беззаботное".
Светлая Инанна, как горько она плачет!
Брат ее, герой Уту, на эти слова ее не отозвался.
На рассвете, когда небосвод озарился,
Когда на рассвете зашумели птицы,
Уту из опочивальни вышел,
Сестра его светлая Инанна,
К Гильгамешу могучему она взывает:
"Брат мой, в те предвечные дни, когда присуждали судьбы,
Когда изобилие излилось над Страною,
Когда Ан небеса унес, вот когда,
А Муллиль себе землю унес, вот когда,
Когда Гашангаль подарком брачным в Кур подземный подарили, вот когда,
Когда в плаванье он отправился, когда в плаванье он отправился, вот когда,
Когда Отец в Кур подземный поплыл, вот когда,
Когда Аманки в Кур подземный поплыл, вот когда, Ко владыке малые кидаются,
К Аманки великие мчатся,
Малые эти есть камни руки,
Великие - камни, что заставляют плясать тростники,
Вокруг киля ладьи Аманки
Они рассыпаются, как черепахи,
Перед носом ладьи владыки
Вода, словно волк, все пожирает,
За кормою ладьи Аманки
Вода, словно лев, свирепствует, Тогда, в те дни, одно деревце, единственное деревце,
Хулуппу-деревце,
На брегу Евфрата чистого посажено,
Воду Евфрата пьет оно,
Ветер южный с силою налетает, корни его вырывает,
Ветви его ломает,
Евфрат волною его сбивает.
Женушка, Ана словам покорная, идет,
Муллиля словам покорная, идет,
Деревце рукою своею берет, в Урук приносит,
73
В сад цветущий Гашапанны его приносит,
Женушка рук не покладает, деревце опекает,
Гашанна рук не покладает, таз не спускает, деревце опекает.
"Когда на престол великолепный - да воссяду?" - вопрошает.
"Когда на ложе великолепное - да возлягу?" - вопрошает.
Пять лет прошло, десять лет прошло.
Деревце выросло, кору его не расколоть.
В корнях его змея, заклятий не ведающая, гнездо устроила
В ветвях его Анзуд-птица птенца вывела.
В средине его Лилит-дева жилье себе соорудила.
Дева белозубая, сердце беззаботное.
Я, Гашанна светлая, как горько я плачу!"
На слова, что сестра его промолвила,
Брат ее, Гильгамеш могучий, на слова ее отозвался.
Пудовым поясом стан опоясал,
Что пуд ему, что пушиночка.
Бронзовый топор, твой топор дорожный,
Что в двадцать пудов, да и с четвертью, в руку взял.
В корнях змею, что заклятий не ведает, он убил.
В ветвях Анзуд-птица птенца своего схватила, в горы полетела.
В средине Лилит-дева дом свой разрушила,
В разорении бегством спасается.
А древо - корни его он разрубил, ветви его он расщепил.
Сограждане его, что с ним вместе были,
Ветви его отрезали, повязали,
И сестре своей, чистой Инанне, для престола ее он дал,
Для ложа ее он дал.
Он же из корней барабан себе сделал волшебный, Пукку.
Из ветвей барабанные палочки сделал волшебные, Микку.
Барабан громкоговорливый, он барабан
На просторные улицы выносит,
Громкоговорливый, громкоговорливый,
На широкую улицу его он выносит.
Юноши его града заиграли на барабане.
Они, отряд из детей вдовьих, что без устали скачут.
"О, горло мое, о, бедра мои!" - так они громко плачут.
Тот, кто мать имеет, - она сыну еду приносит,
Кто сестру имеет - она воду изливает брату.
Когда же наступил вечер,
Там, где стоял барабан, он место то пометил.
Он барабан пред собою возвел, он в дом его внес.
Когда же наступило утро, там, где место его он пометил,
Там, где они плясали,
От проклятий, от вдовьих,
От воплей маленьких девочек -"О, Уту!" Барабан вместе с палочками барабанными
К жилью подземного мира упали.
74
Он пытался, он не достал их.
Он руку тянул, он не достал их.
Он ногу тянул, он не достал их.
Там, пред вратами входными Ганзира, пред вратами
Подземного мира они лежат
Гильгамеш роняет слезы, позеленел от горя.
"О, мой барабан, о, мои палочки!
Барабан, его роскошью я не насытился,
Его полнозвучием я не натешился!
Когда б барабан мой в доме плотника еще был!
Плотника жену, словно мать родную бы возлюбил!
Дочку плотничью, что сестру меньшую бы возлюбил!
Барабан мой в подземный мир провалился,
кто мне его достанет?
Мои палочки в подземный мир провалились,
кто мне их достанет?"
Слуга его Энкиду ему отвечает:
"Господин мой, как ты горько плачешь!
Сердце свое, зачем печалишь?
Ныне я барабан твой из мира подземного тебе верну,
Твои палочки из Ганзира я воистину тебе достану!"
Гильгамеш так Энкиду молвит;
"Если ныне ты в мир подземный спустишься,
Совет тебе дам, прими совет мой,
К словам, что я тебе скажу, обрати свой разум!
В одежду светлую не облачайся Они тебя примут за странника-духа.
Свежим жертвенным маслом не натирайся На его ароматы они вкруг тебя соберутся.
Копья в Кур брать ты не должен Копьем убитые вкруг тебя соберутся.
Кизиловый жезл не бери в свою руку Духи мертвых тебя непременно схватят
.
Обуви не надевай на ноги Не сотвори шума в подземном мире.
Не целуй жены своей любимой,
Не бей жены, тобой нелюбимой,
Не целуй дитя свое любимое,
Не бей свое дитя нелюбимое, Вопли мира подземного тебя схватят.
У той, что лежит, у той, что лежит,
У матери бога Ниназу, у той, что лежит,
Ее бедра прекрасные не покрыты одеждой,
Ее светлая грудь льном не прикрыта.
Ее голос как чистая медь звенит.
75
Волосы треплет, словно солому, она".
Энкиду словам своего господина не внял.
В одежду чистую светлую он облачился За духа-странника его принимают.
Свежим жертвенным маслом из каменного сосуда
Он умастился На ароматы вкруг него они собралися.
Копье в мир подземный он бросает Копьем убитые его окружают.
Жезл кизиловый в руку свою берет он Духи мертвых его хватают.
Обувь на ноги он надевает Трещины в мире подземном делает.
Жену любимую он целует,
Жену нелюбимую он побивает,
Дитя любимое он целует,
Дитя нелюбимое он ударяет, Вопль подземного мира его хватает.
Та, что лежит, та, что лежит, матерь бога Ниназу, та, что лежит,
Ее светлые плечи не покрыты одеждой,
Не покрыты ее светлые груди,
Сосудам для благовоний подобные.
Когда Энкиду из мира подземного хотел подняться,
Намтар не схватил его, Азаг не схватил его,
Земля схватила его.
Нергала страж беспощадный не схватил его.
Земля схватила его.
На поле сраженья мужей он не пал, земля схватила его.
Гильгамеш, могучий сын Нинсун,
В храм Экур к Энлилю одиноко бредет,
Перед Энлилем он рыдает:
"Отец Энлиль, мой барабан к подземному миру упал,
Мои палочки к Ганзиру упали.
Энкиду вернуть их спустился, мир подземный его схватил
Намтар не схватил его, Азаг не схватил его,
Мир подземный его схватил.
Нергала страж беспощадный его не схватил,
Мир подземный его схватил.
На поле сраженья мужей он не пал,
Мир подземный его схватил".
Отец Энлиль на слова его не отозвался,
И в Эредуг он побрел,
В Эредуг к Энки одиноко побрел,
Перед Энки он рыдает:
76
"Отец Энки, мой барабан к миру подземному упал,
Мои палочки к Ганзиру упали.
Энкиду вернуть их спустился, мир подземный его схватил.
Намтар не схватил его, Азаг не схватил его, мир подземный его схватил.
Нергала страж беспощадный его не схватил, мир подземный его схватил.
На поле сраженья мужей он не пал, мир подземный его схватил".
Отец Энкн на слова его отозвался,
К могучему Уту-герою, богинею Нингаль
Рожденному сыну он обратился:
"Давай-ка, дыру подземного мира открой!
Слугу его из подземного мира к нему подними!"
Он открыл дыру подземного мира.
Порывом ветра слуга его из подземного мира поднялся.
Обнимаются, целуются.
Вздыхают, разговаривая.
"Законы подземного мира видел?"
"Да не скажу тебе, друг мой, да не скажу!
Если скажу тебе о подземного мира законах,
Ты сядешь, рыдая". -"Пусть я сяду, рыдая".
"Тело мое, к которому ты прикасался,
свое радовал сердце,
<...>
Словно старую тряпку, заполнили черви,
Словно расщелина, забито прахом".
"О, горе!" - вскричал он и сел на землю.
"Того, у кого один сын, ты видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Он тот, кто перед колышком, в стену вбитым, горько рыдает".
"Того, у кого два сына, видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Он тот, кто на двух кирпичах сидит, хлеб вкушает".
"Того, у кого три сына, ты видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Он подобен тому, кто пьет воду в степи из бурдюка,
слабеньким отроком принесенного".
"Того, у кого четыре сына, ты видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Подобно тому, кто запряг четырех ослов, веселится сердцем".
77
"Того, у кого пять сыновей, ты видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Словно добрый писец, чья рука искусна,
кто во дворец вступает смело".
"Того, у кого шесть сыновей, ты видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Подобно доброму землепашцу, он весел сердцем".
"Того, у кого семь сыновей, видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Словно друг богов, сидит в кресле,
музыкой танцев наслаждается".
"Того, кто наследника не имеет, видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Хлеб, кирпичу разбитому ветром, подобный, он ест",
"Дворцового евнуха видел, каково ему там?"
"Словно надсмотрщик, погоняющий криком, стоит в углу".
"Жену нерожавшую видел?"
"Да, видел".
"Каково ей там?"
"Словно дурнем разбитый горшок, брошена жизнь ее,
никому не приносит радости".
"Отрока юного, кто с лона супруги
не срывал одежды, видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Веревку в помощь я ему дал, над веревкою он рыдает".
"Девушку юную, кто с супруга не срывала одежды,
ты видел?"
"Да, видел".
"Каково ей там?"
"Тростинку в помощь я ей дал,
над тростинкою она рыдает".
<...>
"Он пищи лишен, он воды лишен, отбросы он ест,
помои он пьет,
за городскою стеною живет".
78
<...>
"Он покрыт язвами, словно бык, которого едят слепни".
"В битве павшего видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Его отец голову ему охватил, над ним рыдает".
"Духа того, о ком позаботиться некому, видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Кусками подобранного хлеба, что на улицу брошены,
он питается".
"Человека, опорною сваею сбитого и ею накрытого, видел?*
"Горе матушке моей!" - он кричал,
когда свая его разрезала!"
"Дубинкою крошки своего хлеба он разбивает".
"Того, кто в расцвете умер, ты видел?"*
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Там, где ложе богов, и он лежит там".
"Моих младенцев мертворожденных,
кто себя не знает, видел?"
"Да, видел".
"Каково им там?"
"Вкруг столов из злата и серебра,
где мед и прекрасные сливки, резвятся".
"В огонь брошенного видел?" - "Нет, я его не видел.
Духа-призрака у него нет, дым его на небо вознесся".
Хвала!
Дополнения по аккадской версии и по шумерскому фрагменту
"Того, чье тело брошено в поле, видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Его дух не спит в подземном мире".
"Того, кто с крыши упал, видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Его кости, руки его не..."
"Того, кто наводнением Ишкура сбит, ты видел?"*
"Да, видел".
79
"Каково ему там?"
"Словно бык, он трясется, едят его слепни".
"Того, кого в прах бросили, видел?"*
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Он пищи лишен, он воды лишен, отбросы он ест,
помои он пьет,
За городскою стеною живет".
"Того, кто слов матери и отца не чтил, ты видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Воду мутную он пьет, воду горечи он пьет,
насышенья не получает".
"Того, кто проклят матерью и отцом, ты видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Он наследника не имеет, его дух одиноко блуждает".
"Того, кто в расцвете умер, видел?"
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Его слова..."
"Духа того, о ком позаботиться некому, видел?"*
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"Кусками подобранного хлеба, что на улицу брошены,
он питается".
"Моих младенцев мертворожденных,
кто себя не знает, видел?"
"Да, видел".
"Каково им там?"
"Вкруг столов из злата и серебра,
где мед и прекрасные сливки, резвятся"
"В огонь брошенного ты видел?" - "Нет, я его не видел".
"Его дым к небесам вознесся,
его призрак в Земле не живет".
"Того, кто ложной клятвой Сумукана клялся,
нарушил клятву, ты видел?"*
"Да, видел".
"Каково ему там?"
"В местах водопоев подземного мира... он пьет".
80
"Сынов Гирсу в Земле... отцов их, матерей их, видел?"
"Да, видел".
"Каково им там?"
<...>
"Марту сынов, что по вершинам гор рыскают, там, в Земле, видел
Шумерийцев, аккадцев ты видел?"
"Да, видел".
"Каково им там?"
"Воду лживых мест, воду темную они пьют..."
"Отца моего, мать мою... ты видел?"
"Да, видел".
"Каково им там?"
"... они пьют (?)"
Перевод В. К. Афанасьевой
Гильгамеш и Страна Жизни (Гора бессмертного)
Текст впервые опубликован С.Крамером, который собрал его из
многочисленных фрагментов табличек, преимущественно найденных в Ниппуре. В
60-ые годы прошлого века была издана так называемая Лейденская версия этого
мифа, сохранившая его окончание и происходящая, по всей видимости, из Ларсы.
Крамер остановился на переводе места назначения похода Гильгамеша как "страна
живущего (живого)" или " страна жизни", тогда как В.К. Афанасьева, чей перевод
дан ниже, предпочитает термин "гора бессмертного".
Повелитель Урука Гильгамеш пребывает в мрачном настроении, его
мучают мысли о смерти. Т-гда он решает, что если ему и суждено, как всем
смертным погибнуть, то он, по крайней мере, вос-славит свое имя, прежде чем
уйти в "страну без возврата". Он намерен отправиться в далекие горы, срубить там
кедры и доставить их на родину. Гильгамеш раскрывает свои планы верному слуге
Энкиду, но тот советует хозяину вначале оповестить бога солнца Уту, которому
принадлежит та страна.
Гильгамеш послушался Энкиду, взял жертвенного козленка и обратился
с мольбами к богу Солнца. Поначалу бог не понял, зачем это надо, но молодой
правитель рассказал ему о своей смертель-ной тоске и Уту согласился. Он даже
решил помочь герою, и то ли укротил семь демонов, то ли, наоборот, дал их
Гильгамешу в помощь.
Обрадованный Гильгамеш возвращается в город и набирает пятьдесят
добровольцев, юношей, не обремененных ни семьей, ни матерью. Вместе с ними
он трогается в путь. Перевалив семь гор, он, наконец, находит "кедр своего
сердца". Гильгамеш срубает его, обтесывает топором все ветви и его люди
переносят их на вершину холма.
Это очень разгневало чудовище, охраняющее Страну Жизни, Хуваву. В
этом месте текст испорчен, но, похоже, Хувава насылает на Гильгамеша глубокий
сон. Верному Энкиду все же удалось разбудить хозяина. Гильгамеш клянется
именем своей матери, богини Нинсун, и именем отца своего, героя Лугальбанды,
что не покинет этого места, пока не уничтожит Хуваву. Слуга в ужасе просит его
81
оставить эту затею, он видел своими глазами этого монстра и противостоять ему
не-возможно, но Гильгамеш непреклонен.
Гильгамеш и его спутники настигают Хуваву в его доме. Чудовище
бросало на врагов испепеляющие взгляды, но герои не испугались. Они повалил
семь кедров, преградив путь Хуваве. Гильгамеш ударил монстра по лицу и связал
его веревками.
Хувава начинает униженно просить Гильгамеша отпустить его. Тот уж
было великодушно согласился, но Энкиду взялся отговаривать хозяина от такого
неосторожного шага. Он убеждал его, что как только чудовище окажется на
свободе, оно непременно перебьет их всех. Хувава рассердился на слугу за такие
речи и попытался броситься на него. Тогда Энкиду отрубил ему голову.
Гильгамеш приносит отрубленную голову Хувавы царю богов Энлилю,
ожидая получить возна-граждение, но Энлиль, напротив, разгневан. Он
обрушивается на Гильгамеша с упреками и обрекает героя на скитания по горам.
Окончание поэмы несколько туманно - то ли Энлиль все же дает Гильгамешу семь
божественных лучей (меламов), то ли, наоборот, забирает их.
Жрец к "Горе Бессмертного" обратил помыслы,
Жрец Гильгамеш к "Горе Бессмертного"обратил помыслы.
Рабу своему Энкиду молвит слово:
"Энкиду, гаданье на кирпиче не сулит жизни!
В горы пойду, добуду славы!
Среди славных имен себя прославлю!
Где имен не славят, богов прославлю!"
Раб его Энкиду ему отвечает:
"Господин, если в горы пойдешь, Уту оповести!
Бога Уту, героя Уту оповести!
Горы! Они - творение Уту, Уту оповести!
Горы, где рубят кедры, - творенье героя Уту,
Уту оповести!"
Вот Уту в небесах диадемой лазурной себя венчал,
С воздетой главой по небу пошел.
Гильгамеш козленка чистого, светлого взял,
Козленка рыжего, жертвенного к груди прижал,
Руку к устам в молитве поднес,
Богу Уту на небеса кричит:
"Уту, в горы стремлю я путь, ты ж помощником мне будь!
В горы кедров стремлю я путь,ты ж помощником мне будь!"
Уту с небес ему отвечает:
"Могуч и почитаем ты, зачем же в горы стремишься ты?"
Гильгамеш ему отвечает;
"Уту, слово тебе скажу, к моему слову ухо склони!
О моих замыслах скажу, к моим надеждам слух обрати!
В моем городе умирают люди, горюет сердце!
Люди уходят, сердце сжимается!
82
Через стену городскую свесился я,
Трупы в реке увидел я,
Разве не так уйду и я? Воистину так, воистину так!
Самый высокий не достигнет небес,
Самый огромный не покроет земли,
Гаданье на кирпиче не сулит жизни!
В горы пойду, добуду славы!
Среди славных имен себя прославлю!
Где имен не славят, богов прославлю!"
Уту мольбам его внял благосклонно,
Как благодетель оказал ему милость:
Семь дивных героев, порождение единой матери;
Первый - старший брат, лапы льва и когти орла у него,
Второй - змея ядоносная, пасть раззевающая...
Третий - змей-драков, змей яростный,
Четвертый - огнь поедающий...
Пятый - дикий змей, удушающий...
Шестой - поток разрушающий,
Горы и скалы разбивающий,
Седьмой - скорпион жалящий, пути назад не ведающий.
Семеро их, семеро их, тех, кого воин, герой Уту
Дал Гильгамешу.
Они - звезды небесные,
Пути на земле знающие,
Среди звезд в небесах сияющие,
К Аратте пути указующие,
В дороге купцов направляющие.
Вражьи страны обозревающие,
Над землей голубями порхающие,
Горные страны знающие...
На шестах пред горою их установят.
Кедры срубающий берет их радостно,
Жрец Гильгамеш берет их радостно.
Всех горожан до единого кличет.
Как близнецы, откликнулись люди.
"Семью имеющий - к семье своей!
Мать имеющий - к матери своей!
Молодцы одинокие - ко мне! Пятьдесят из них
За мною да встанут!"
Семью имеющий - к семье своей!
Мать имеющий - к матери своей!
Молодцы одинокие - к нему, пятьдесят из них
За ним встало.
К дому кузнеца он держит путь.
Медный топор по руке богатырской отлили ему.
В темный средь поля сад он держит путь.
Крепкое древо - яблоню, самшит срубили ему.
83
Его сограждане, его сопутники берут их в руки.
И вот первый, старший брат,
Лапы льва и когти орла у него,
На шесте к горе воистину его приносят.
Первую гору перевалили, кедров в горах не увидали.
Семь гор перевалили.
Гор, где кедры рубят, не достигли.
Жрец Гильгамеш, срубающий кедры, Кедры! Их рубить Гильгамешу, Жрец Гильгамеш привал устроил.
<...>
Как мгла пустыни, охватил его сон.
Удел человека, объял его сон.
Его сограждане, его сопутники,
У подножья горы бьют в барабаны!
Это сон, и во сне - виденье!
Спроси его - молчанье в ответ!
Коснись его - он не встанет,
Зови его - он не ответит.
"О ты, кто спит, о ты, кто спит!
Гильгамеш! Жрец! Сын Кулаба! Доколе ты будешь спать?
Нахмурились горы, бросили тени,
Заря бросила свет вечерний,
Уту к матери своей Нингаль, главу воздев, домой ушел.
О Гильгамеш, доколе ты будешь спать?
Твои сограждане, твои сопутники,
У подножья горы вкруг тебя столпились.
Мать-родительница твоя да не пожалуется на тебя
на улицах города твоего!"
Светел разумом, он проснулся.
Своим Словом геройским как плащом покрылся.
Одеянье дорожное легкое берет,
Грудь свою им покрывает.
Как бык "Земли великой" встал.
Лицо к земле склонил, зубами заскрежетал.
"Жизнью матери-родительницы моей Нинсун, отца моего
Светлого Лугальбанды клянусь!
Не взрастал ли я, удивляя всех, на коленях Нинсун, моей
матушки-родительницы? Да свершу сие!"
И второй раз воистину он сказал:
"Жизнью матери-родительницы моей Нинсун, отца моего
Светлого Лугальбанды клянусь!
Доколе муж тот - муж ли он, бог ли он, Доколе не будет схвачен он,
84
В горы буду стремить мой путь, от города Прочь стремить мой путь!"
Верный раб произносит слово, жизнь сохраняющее слово.
Своему господину молвит слово:
"Господин, ты мужа того не видел Не трепетало сердце!
Я мужа того видел - трепетало сердце!
Богатырь! Его зубы - зубы дракона!
Его лик - лик львиный!
Его глотка. - поток ревущий!
Его чело - жгучее пламя! Нет от него спасения!
Господин мой, тебе - в горы, а мне - в город!
О закате светоча твоего матери родимой твоей скажу, заголосит она,
О гибели твоей затем скажу, завопит она!"
"Никто другой за меня не умрет!
Лодка с грузом в воде не тонет!
Нить тройную нож не режет!
Один двоих не осилит!
В тростниковой хижине огонь не гаснет.
Ты мне стань подмогой, я тебе стану подмогой,
Что может нас погубить?
Когда затоплена, когда затоплена,
Когда ладья Магана была затоплена,
Когда ладья Магалума была затоплена,
То в ладью "Жизнь дающая" все живое было погружено!
Давай-ка твердо встанем здесь, на него мы глянем здесь!
Если мы встанем здесь,
Увидишь блеск, увидишь блеск - тогда вернись!
Услышишь вопль, услышишь вопль - тогда вернись!"
"За тебя воистину встану я! Одного тебяне оставлю я!"
Он шестидесяти шагов не сделал Перед ним Хувава средь кедрового леса.
Взглянул на них - во взгляде смерть!
Чело повернул - гибель в челе!
Крик издал - проклятия крик!
Герой-богатырь! Крик его - буря!
Гильгамеш осторожно к нему придвигается
С речами лукавыми к нему обращается,
Разбито около 6-8 строк.
"Жизнью матери-родительницы моей Нинсун, отца моего
Светлого Лугальбанды клянусь!
Воистину горы - жилище твое, горы - логовище твое!"
"Воистину он знает!"
85
"Ради потомства моего я в горы твои да войду,
В плоть твою да войду! В твои владения вступлю!
Для ног твоих, малых ног,
Сандалии малые сделаю я!
Для ног твоих, больших ног,
Большие сандалии сделаю я!"
Луч ужаса, луч сияния, первый свой, Хувава сбросил им.
Сограждане Гильгамеша, сопутники Гильгамеша,
Срубили ветви его, связали ветви его,
К подножью горы сложили его.
Луч ужаса, луч сияния, свой второй, Хувава сбросил им.
Сограждане Гильгамеша, сопутники Гильгамеша,
Срубили ветви его, связали ветви его,
К подножью горы сложили его,
И в третий раз он сказал:
"Жизнью матери моей Нинсун
И отца моего Лугальбанды клянусь!
Горы - место жилья твоего - неизвестны,
Горы - место жилья твоего да узнает он!
Муки тончайшей - пищи богов великих,
Воды свежайшей в кожаном мехе
Да принесу тебе я в горы!
К плоти твоей не могу я приблизиться!
Лучи сияния, лучи ужасающие твои отдай ты мне,
И в плоть твою да войду!"
Луч ужаса, луч сияния, третий свой, Хувава сбросил им.
Сограждане Гильгамеша, сопутники Гильгамеша,
Срубили ветви его, связали ветви его,
К подножью горы сложили его.
Луч ужаса, луч сияния, четвертый свой,
Хувава сбросил им.
Сограждане Гильгамеша, сопутники Гильгамеша,
Срубили ветви его, связали ветви его,
К подножью горы сложили его.
Луч ужаса, луч сияния, пятый свой, Хувава сбросил им.
Сограждане Гильгамеша, сопутники Гильгамеша,
Срубили ветви его, связали ветви его,
К подножью горы сложили его.
Луч ужаса, луч сияния, свой шестой, Хувава сбросил им.
Сограждане Гильгамеша, сопутники Гильгамеша,
Срубили ветви его, связали ветви его,
К подножью горы сложили его.
86
Когда же последний, седьмой, сбросил им,
В покои Хувавы вступил Гильгамеш.
Лик Хувавы подобен змее,
Что в винограднике свернулась!
Как огнем палящим, Гильгамеш пощечиной его ожег!
Хувава лязгает зубами!
Как пойманному быку, связали ноги,
Как плененному воину, скрутили локти!
Хувава рыдает, позеленел!
"Гильгамеш, дозволь обратиться к тебе!
Господин мой, слово дай сказать!
Родимой матери я не ведаю, отца-родителя я не знаю!
В горах я родился, воистину ты - родитель мой!"
Гильгамеша душою небес заклинал,
Душою земли заклинал,
Душою недр заклинал!
За руку его хватал: "Перед тобою склонюсь!"
Тогда Гильгамеш, сын Нинсун, смягчился сердцем,
Рабу Энкиду молвит слово:
"Пусть, Энкиду, плененная птица
К гнезду своему вернется?
Воин плененный к материнскому лону вернется!"
Энкиду Гильгамешу отвечает:
"Если самый высокий не сознает деяний,
Если самый огромный не сознает деяний,
Если самый мудрый не сознает деяний,
Судьба пожирает его, судьба, что не знает различий!
Если плененная птица к гнезду своему вернется,
Если воин плененный к материнскому лону вернется,
То к матери, тебя породившей, ты не вернешься!
Героя плененного освобожденного, эна плененного,
В гипар возвращенного,
Жреца плененного, весельем полного, Издревле кто подобное видел?
Он преградит тебе горные тропы,
Разрушит тебе пути-дороги".
Хувава слышит слово Энкиду,
Хувава молвит Энкиду слово:
"Злые речи сказал обо мне Энкиду!
Наймит, что за пищу себя продает,
Позади соперника идет,
Сказал обо мне злые речи!"
Как только это он сказал,
Его судьбу они решили.
Сам Энкиду в гневе своем
Срубил ему голову, обвернул тканью.
87
К богу Энлилю, к богине Нинлиль они пришли.
Когда Энлиль и Нинлиль к ним повернулись,
Когда перед Энлилем поцеловали землю,
Покров развернули, голову вынули,
Перед Энлилем положили.
Голову Хувавы Энлиль увидел,
На Гильгамеша воспылал гневом.
"Зачем вы совершили это?
<...>
Перед вами пусть бы сел он!
Вашего хлеба пусть бы поел он!
Воды вашей чистой пусть бы попил он!"
И Энлиль оттуда, где жил Хувава, убрал лучи сиянья.
Луч его первый великой реке отдал.
Второй его луч полям отдал.
Третий луч потокам отдал.
Четвертый луч могучему льву отдал.
Пятый луч "камню проклятия" отдал.
Шестой луч Великой горе отдал.
Седьмой луч богине Нунгаль (?) отдал.
Владыке лучей Гильгамешу, дикому быку,
До гор дошедшему,
К морю сошедшему,
Могучему богу Энлилю - слава! Богу Энки - слава!
Гильгамеш, верховный жрец Кулаба!
Хороша хвалебная песнь тебе!
Перевод В. К. Афанасьевой
Гильгамеш и Бык неба
Текст этой поэмы весьма плохо сохранился. Она повествует об
умерщвлении Гильгамешем небесного быка, чудища насланного Инанной на Урук,
за то что он отверг ее любовь.
Смерть Гильгамеша
Один из наиболее плохо сохранившихся текстов, мы имеем на
сегодняшний день лишь фрагмент этого сказания.
В этом мифе речь идет о том, что Гильгамеш принес дары различным
божествам нижнего мира и "почитаемым мертвым". Возможно в нем описывается
смерть героя.
88
Нергал и Эрешкигаль
Ранняя версия из Телль-эль-Амарны
Миф известен в двух версиях, значительно отличающихся друг от друга.
Два небольших фрагмента сохранились от текста XVI в. до н.э. и найдены в архиве
Телль-эль-Амарны. Скорее всего это был учебный текст, по которому египетские
писцы обучались аккадскому языку. Ниже представлены два различных перевода
этой версии. О другой, новоассирийской, версиии см. в тексте "Царицу народов..."
Однажды великие боги собрались вместе и решили устроить пир. По
законам нижнего мира их сестра Эрешкигаль не могла подняться из своего царства
к ним на небо. Тогда боги просят ее прислать кого-нибудь, чтобы забрать ее долю
угощений. Она отправляет своего посла Намтара (видимо статус вестника
позволял ему свободно перемещаться между верхним и нижним миром). Когда он
прибыл, все боги встали, приветствуя посла Эрешкигаль. Лишь один Нергал не
проявил должного уважения и остался сидеть.
Не могла великая богиня вынести такого унижения. Она опять
отправляет Намтара в верхний мир с требованием выдать ей виновного.Эта часть
мифа плохо сохранилась, но скорее всего Нергал каким-то образом меняет
внешность, и Намтар не узнает его. Однако владычицу подземного царства
провести сложно, она настаивает на выдаче смутьяна.
Нергал ожидает от свирепой богини смертной расправы, но его отец Эйа
обнадеживает его. Он дает Нергалу в спутники четырнадцать демонов-стражей. У
ворот в нижний мир Нергала останавливает привратник и докладывает Намтару о
незваном госте. Намтар обрадовался, узнав обидчика и повел его к Эрешкигаль.У
каждых из семи ворот Нергал оставляет пару демонов, что каким-то образом
обеспечивает ему победу над подземным воинством. Он врывается во дворец
Эрешкигаль и собирается убить ее. Госпожа подземного мира просит пощады и
предлагает Нергалу стать ее мужем, разделив с нею царствование. Нергал с
радостью соглашается.
Когда боги устроили праздник,
К сестре своей Эрешкигаль
Они послали посла:
"Мы не можем спуститься к тебе
Да и ты не поднимешься к нам Повели принести нам твой хлеб".
И послала Эрешкигаль Намтара-посла,
И поднялся Намтор к высокому небу,
И вошел он в круг, где сидели боги.
Они …….. ......................Намтара,
Глашатая слов их старшей сестры,
Они … …. ..........его увидали,
Высокие боги ……..
…… хлеба …..... своей госпожи,
…………............... плачет и воет,
…………............дорогу …….........
пять строк отбито
89
За ………..
Он пошел, вернулся:"Ступай …. моих уст:
Бога, который не встал пред лицом моего посла,
Пусть приведут ко мне, его умерщвлю я."
И пошел Намтар, говорит с богами,
Зовут его боги, говорят с ним о смерти:"
Опознай ты бога, который не встал перед тобой,
Уведи его к своей госпоже".
Сосчитал их Намтар, а бог позади утаился:
"Нету здесь того бога, который не встал предо мной".
Посмотри-ка, ушел Намтар, понес свою весть:
"Я взошел к богам, я их сосчитал,
Но один из богов позади притаился,
Вижу я - нету бога, который не встал предо мною".
Эрешкигаль уста открыла, вещает,
Говорит Намтару, послу своему:
"………..................................месяц,
…………Эа, мой славный владыка,
………….....................в руки Эа
Идет он к Эрешкигаль, плачет и воет,
Перед Эа - отца текут его слезы.
Эа открыл уста, вещает Нергалу:
"Что ты не уцелеешь, того не бойся,
Я дам тебе дважды семь …….
С тобой пойдут ……..
…………Мутабрику, Шарабду,
Рабису, Тирид, Идибту, Бенну,
Сидану, Макит, Буель-Упри, Умму,
Либу и ….. пойдут с тобою".
И пошел Нергал к вратам Эрешкигаль,
Закричал: "Привратник, открой ворота,
Отодвинь засовы, чтоб вошел я!
К твоей госпоже, Эрешкигаль, я послан".
И пошел привратник, вещает Намтару:
"Бог там какой-то стоит в воротах,
Пойди, погляди, входить ли ему".
Вышел Намтар, поглядел, усмехнулся,
Возвратился довольный, говорит госпоже:
"Госпожа, этот бог, что в прошлый месяц
Утаился, не встал перед моим лицом".
"Приведи его, пусть он войдет и умрет".
Вышел Намтар, говорит:"Войди, господин,
К дому твоей сестры ……
…..Нергал, твое сердце пускай ликует".
Отсутствуют три строки
…...................у входа в другие ворота
90
….в третьих, Мутабрику в четвертых,
Шарабду в пятых, Рабису в шестых,
Тирид в седьмых, Идибту в восьмых,
Бенну в девятых,Сидану в десятых,
Макит в одиннадцатых, Буль-Упри в двенадцатых,
Умму в тринадцатых, Либу в четырнадцатых
Вратах он поставил, …... на дворе он рассек.
Намтару-воину говорит он веленье:
"Открой ворота, я нападу на вас!"
В недрах дома схватил он Эрешкигаль,
За ее власы он ее совлекает
С престола на землю, чтобы отсечь ей главу.
"Не убивай меня, брат мой, я скажу тебе слово!"
Нергал ее услыхал, руки его разомкнулись,
Она рыдает и плачет:
"Будь моим мужем, я буду твоей женою,
Я дам тебе власть над Обширной страной,
Книгу Премудрости я дам тебе в руки,
Ты будь господином, я буду госпожою".
Услышал Нергал все эти речи, Обнял ее и целует, утирает ей слезы:
"Что же ты мне желала с месяцев прошлых
До этой поры?"
перевод В. К. Шилейко
Энлиль и Нинлиль
Это было в те времена, когда священный город Ниппур населяли лишь
боги, дети Ану. Одна из богинь старшего поколения, старая и хитрая
Нунбаршегуну задумала сочетать браком свою дочь Нинлиль и старейшину богов
могучего Энлиля.
Зная, что Энлиль любит бродить в одиночестве по берегу реки,
Нунбаршегуну подговорила свою дочь прийти в это время к потоку, скинуть с себя
одежды и сделать вид, будто она собирается искупаться. Случилось все, так как и
рассчитывала хитроумная старая богиня. Энлиль, увидев прекрасное тело
Нинлиль, воспылал страстью и тут же захотел сблизиться с ней, но девушка
решительно отказала ему, сославшись на свою невинность. Обескураженный
всемогущий бог с тяжелым вздохом отступил. Однако красота девушки запала ему
в душу, и он обратился за помощью к своему слуге Нуску. Тот посоветовал своему
господину быть понастойчевей и похитить юную деву, дескать, она противится
лишь из скромности, а, познав твою страсть и сама воспылает любовью.
Когда на следующий день девушка пришла к реке купаться, Энлиль
выскочил из зарослей тростника, схватил ее, посадил в лодку, заранее
приготовленную Нуску, и пустил суденышко по течению. Там он силой овладел
Нинлиль и молодая богиня зачала ребенка.
Боги, узнав об этом безнравственном поступке, были сильно
возмущены. Семь величайших богов и пятьдесят великих богов и богинь
91
единогласно порешили, что Энлиль должен отказаться от верховной власти и в
наказание за нарушение запретов отправиться в нижний мир. Но тут прекрасная
Нинлиль, беременная будущим богом Луны Нанной, решительно заявила, что она
любит своего обидчика и последует за ним в изгнание.
Энлиль был сильно удручен тем, что если бы его сын родился в мрачном
мире мертвых, то он не смог бы подняться на небеса, как было ему предначертано.
Тогда у бога созрел хитроумный замысел. Он знал законы подземного мира. Для
того, чтобы кому-либо покинуть "страну без возврата" необходимо было
предоставить себе замену. Значит Энлилю, если он хочет вывести свою семью в
верхний мир, надо было найти троих добровольцев, согласных остаться навсегда в
царстве мрака.
- Я хочу первым сойти под землю, - сказал он супруге, - и буду ждать
тебя в сумрачном мире. Не торопись и спокойно снаряжайся в путь. Когда ты
подойдешь к воротам подземного царства, то тебя встретит страж и спросит, кто
ты и куда идешь. Расскажи ему обо всем и выполни все его желания! Потом ты
достигнешь великой подземной реки и увидишь ее хозяина. Вновь назови себя и
сделай все, что он захочет. Через реку перевезет тебя лодочник. Выполни также и
его волю. Не страшись ничего. Все будет так, как предрешили заранее семь
величайших богов, определяющих судьбы будущего. Совершив грех, ты
останешься безгрешной!
Простившись с женой, Энлиль принял образ стража ворот нижнего мира
и стал поджидать Нинлиль. Та вскоре подошла к воротам, увидела стража и стала
объяснять ему цель своего визита. Энлиль в образе привратника сказал, что
пропустит ее, только если она возляжет с ним на ложе. После некоторых
колебаний, вспомнив наставления мужа, богиня согласилась, и в ее чреве
зародился бог Нергал - Месламтеа. Нинлиль двинулась дальше, подошла к берегу
подземной реки и там встретила Энлиля в образе хозяина реки. Сблизившись с
ним, она зачала бога Ниназу. Для того чтобы переправиться через реку, богине
пришлось отдаться еще и паромщику.
Таким образом, план Энлиля удался и три его сына остались в
подземном мире, что позволило их старшему брату Нанне стать богом Луны и
взойти на небеса. Энлиль и Нанна тоже недолго оставались в нижнем мире.
Искупив свою вину, они вернулись в Ниппур, где Энлиль вновь стал во главе
богов.
Связь земли и неба город... Сказание об Энлиле и Нинлиль
Связь земли и неба город, и мы живем в нем.
Ниппур-город, воистину город, и мы живем в нем.
"Пальмовой Ограды" город, и мы живем в нем.
Там "Женский Поток", поток светлоструйный бежит.
"Виноградная Пристань", городская пристань, стоит.
И "Соседняя Пристань", причальная пристань, стоит.
Там "Медовый Источник" водой своей сладкой поит.
Там "Княжий Поток", чьи сверкают воды, течет.
А полям, что протоки его орошают,
По сотне саженей им счет идет.
Там Энлиль юный - отрок града - живет.
Там Нинлиль юная - дева града - живет.
Нунбаршегуну - матерь града - живет.
Как в те дни деве мать-родительница совет давала.
92
Нунбаршегуну Нинлиль совет давала:
"Светлы воды "Потока Женского", чисты его струи,
Но ты не купайся в них.
И на берег "Потока Княжьего", Нинлиль, ты не ходи.
Ясноглазый, Повелитель, Остроокий Око его тебя узреет.
Утес Могучий, Отец Энлиль, Остроокий Око его тебя узреет.
Пастырь, Судеб вершитель, Остроокий Око его тебя узреет.
Он корень воздымет, тебя он обнимет,
Радость сердца, семя блаженства в утробу твою испустит,
А потом покинет".
Так она ее наставляла, так она ее вразумляла.
Светлы воды "Потока Женского", чисты его струи,
И она купается в них.
Нинлиль, на берег "Потока Княжьего" она идет.
Ясноглазый, Повелитель, Остроокий - око его ее узрело.
Утес Могучий, Отец Энлиль, Остроокий Око его ее узрело.
Пастырь, Судеб вершитель, Остроокий Око его ее узрело.
Владыка -- "С тобою да сближусь!" - ей говорит,
А она не желает.
Энлиль - "С тобою да сближусь!" - ей говорит.
А она не желает
"Мое лоно мало, сближенья не знает,
Мои губы юны, целовать не умеют.
Проведает матушка, меня ударит,
Прознает батюшка, меня погонит,
Скажу подруге - проговорится".
Энлиль советчику своему Нуску молвит:
"Советчик мой Нуску!" - "К твоим услугам!
Строитель великий Экура, к твоим услугам,
О мой повелитель!"
"Эта дева... столь пленительна, столь прельстительна...
Эта Нинлиль.., столь пленительна, столь прельстительна...
Не целована, не милована..."
Советчик своему господину
Нечто, подобное ладье, приносит.
Канат для лодочки ему приносит,
Плот большой ему приносит.
Господин... под парусами плывет.
К нецелованной, к немилованной.
Отец Энлиль... под парусами плывет.
К нецелованной, к немилованной.
93
Отыскав, за руку берет ее,
Нецелованную, помилованную.
В месте укромном с собою рядом кладет.
Целует ее, милует ее.
Корень вздымая, ее обнимая,
Семя Зуэна, бога сияющего, он излил в ее утробу.
Энлиль через двор Киура проходит.
Когда Энлиль через двор Киура проходит,
Все пятьдесят великих богов
И семь богов, вершителей судеб,
Энлиля в Киуре они хватают.
"Энлиль, нарушитель запретов, покинь город!
Нунамнир, нарушитель запретов, покинь город!"
Энлиль - он сам вершитель судеб,
Нунамнир - он сам вершитель судеб,
Энлиль уходит, Нинлиль следует.
Нунамнир уходит, дева преследует.
Энлиль привратнику главных ворот, он так ему молвит:
"О мой привратник, хранитель засова,
Хранитель притвора, хранитель засова,
Госпожа твоя Нинлиль сюда придет.
Когда она обо мне тебя спросит,
Не говори ей, где я укрылся".
Нинлиль привратнику главных ворот, так она ему молвит:
"О мой привратник, хранитель засова,
Хранитель притвора, хранитель засова,
Энлиль, твой повелитель, куда пошел он?" Так она молвит.
Энлиль за привратника главных ворот ей отвечает:
"Мой господин, о прекраснейшая,
Не соизволил сказать об этом.
Энлиль, о прекраснейшая, не соизволил сказать об этом".
"Слово сказано, дело сделано.
Утроба моя тяжела, о том промолчишь ли ты?
Энлиль, владыка всех стран, наполнил утробу мою.
Энлиль - твой господин, а я - твоя госпожа".
"Если ты моя госпожа, дай мне тебя коснуться".
"Семя моего господина, семя сверкающее, в моей утробе.
Семя Зуэна, семя сверкающее, в моей утробе".
"Семя моего господина - к небу, семя мое В землю воистину пусть идет!
Семя мое за семя моего господина
В землю воистину пусть идет! "
94
И Энлиль под видом привратника
В опочивальне с нею возлег.
Ее целовал он, ее миловал он.
Корень вздымая, ее обнимая,
Семя Нергала-Месламтеа он излил в ее утробу.
Энлиль идет, Нинлиль следует.
Нунамнир идет, дева преследует.
К стражу реки подземного мира,
Людей пожирающего потока,
Энлиль подходит.
"О страж реки подземного мира,
Людей пожирающего потока!
Госпожа твоя Нинлиль сюда идет.
Когда она обо мне тебя спросит,
Не говори ей, где я укрылся".
К стражу реки подземного мира,
Людей пожирающего потока,
Нинлиль подходит.
"О страж реки подземного мира,
Людей пожирающего потока,
Энлиль, твой повелитель, куда пошел он?" так она ему молвит.
Энлиль за стража подземного мира ей отвечает:
"Мои господин, о прекраснейшая,
Не соизволил сказать об этом.
Энлиль, о прекраснейшая, не соизволил сказать об этом".
"Слово сказано, дело сделано.
Утроба моя тяжела, о том промолчишь ли ты!
Энлиль, владыка всех стран, наполнил утробу мою.
Энлиль - твой господин, а я твоя госпожа".
"Если ты моя госпожа, дай мне тебя коснуться".
"Семя моего господина, семя сверкающее, в моей утробе.
Семя Зуэна, семя сверкающее, в моей утробе".
"Семя моего господина - к небу, семя мое В землю воистину пусть идет!
Семя мое за семя моего господина
В землю воистину пусть идет!"
И Энлиль под видом стража реки подземного мира
В опочивальне с нею возлег.
Ее целовал он, ее миловал он.
Корень вздымая, ее обнимая,
Семя бога Ниназу, владыки поля измеряющей веревки,
Он излил в ее утробу.
95
Энлиль идет, Нинлиль следует.
Нунамнир идет, дева преследует.
К Силуиги, перевозчику, Энлиль подходит.
"Силуиги, перевозчик мой!
Госпожа твоя Нинлиль сюда идет.
Когда она обо мне тебя спросит,
Не говори ей, где я укрылся".
Нинлиль к Силуиги-перевозчику подходит.
"О Силуиги-перевозчик!
Энлиль, твой повелитель, куда пошел он?" Так она ему молвит.
За Силуиги-перевозчика Энлиль ей отвечает:
"Мой господин, о прекраснейшая,
Не соизволил сказать мне об этом.
Энлиль, о прекраснейшая,
Не соизволил сказать мне об этом".
"Слово сказано, дело сделано.
Утроба моя тяжела, о том промолчишь ли ты?
Энлиль, владыка всех стран, наполнил утробу мою.
Энлиль - твой господин, а я - твоя госпожа".
"Если ты моя госпожа, дай мне тебя коснуться".
"Семя твоего господина, семя сверкающее, в моей утробе.
Семя Зуэна, семя сверкающее, в моей утробе".
"Семя моего господина - к небу, семя мое В землю воистину пусть идет!
Семя мое за семя моего господина
В землю воистину пусть идет!"
Энлиль под видом Силуиги-перевозчика
В опочивальне с нею возлег.
Ее целовал он, ее миловал он,
Корень вздымая, ее обнимая,
Семя Энбилулу, владыки каналов и дамб,
Он излил в ее утробу.
Ты властелин, ты господин!
Ты властелин, ты господин, Энлиль!
Ты властелин, ты господин, Нунамнир!
Ты победитель, ты покоритель, воистину это ты!
Ты хозяин льна, господин зерна, что им рост дает,
Воистину это ты!
Властелин небес, плодородие, господин земли,
Воистину это ты!
Властелин земли, плодородие, господин небес,
Воистину это ты!
96
Энлиль небесный, Энлиль владычный!
Слова, что он молвит, нельзя преступить,
Дела, что творит он, нельзя изменить!
Хвала за дела, за матерь Нинлиль,
Отче Энлиль, хвала!"
Перевод В. К. Афанасьевой
Думузи и Энкимду
В дошедшей до нас шумерской литературе существуют две версии
отношений Инанны и Думузи. Первая представлена ниже, а вторую см. "
Сватовство Думузи"
Прекрасная Инанна, Царица Небес, дочь светлого бога луны Нанны,
жила в чертоге на краю неба. Когда она спускалась на землю, от каждого ее
прикосновения почва покрывалась зеленью и цветами. По красоте богине не было
равных, и полюбили ее одновременно божественный пастух Думузи и
божественный земледелец Энкимду. Оба они посватались к прелестной деве, но та
колебалась и тянула с ответом. Ее брат, солнечный бог Уту, всячески уговаривал
ее обратить свои взоры на кроткого Думузи.
Сестрица, да станет пастух тебе мужем!
Дева Инанна, отчего ты не хочешь?
Хороши его сливки, его молоко превосходно,
Все, что рука пастуха производит, - прекрасно?
Инанна, да будет Думузи тебе супругом!
Ты, кто сияющими каменьями вся изукрашена, отчего ты не хочешь?
Хороши его сливки, ты будешь их пить с ним вместе,
Ты, сень царей, отчего же ты не согласна?
Но Инанна похоже влюблена в земледельца Энкимду.
- Да не будет пастух мне супругом!
Покрывалом из новой своей шерсти меня не покроет!
С ним вдвоем дабы лечь - не промолвлю я слова!
Я, дева, да возьмет меня земледелец!
Землепашец, кто растит изобильные травы,
Землепашец, кто растит изобильные злаки!
Уту настаивает и расписывает сестре все преимущества занятий пастуха
над трудом землепашца. Однако упрямая богиня остается непреклонной. Она
говорит, что ей гораздо милее Энкимду, покрывающий землю буйной зеленью и
выращивающий спелые колосья.
Тогда к Инанне приходит сам отвергнутый жених Думузи и в своей
страстной речи ему удается доказать превосходство своего имущества по
сравнению с имуществом соперника. На богиню его слова производят должное
впечатление, и она приглашает пастуха на следующий день в дом ее матери
Нингаль, чтобы получить ее согласие на брак.
97
Счастливый жених гуляет по берегу реки и неожиданно встречает
Энкимду. Думузи взволнован и настроен очень решительно. Он готов драться с
соперником, но добродушный землепашец отвечает, что если Инанна предпочла
пастуха, то это ее право и он не намерен вмешиваться. Он предлагает Думузи
дружбу, которую тот радостно принимает.
На следующий день Нингаль дала согласие на брак своей дочери
Инанны и пастуха Думузи.
О все видавшем…
Отдельные шумерские сказания о Гильгамеше были собраны и
тщательно обработаны в аккадском эпосе. Сохранилось три версии большой
эпической поэмы.
Наиболее древней является Старовавилонская версия, от которой
сохранились фрагменты пяти таблиц - второй, третьей, четвертой, пятой и десятой,
знаменитой таблицы Мейснера, хранящейся в Британском музее. Они датируются
XVIII - XVII в. до н.э., но, видимо, текст восходит к последней трети III тыс. до н.
э.
Найдено также достаточно много фрагментов, относящихся ко второй
половине II тыс. до н.э. Эта более поздняя, так называемая Периферийная версия,
была широко распространена на всем Ближнем Востоке. На территории Шумера
обнаружена таблица из Ура, рассказывающая о болезни Энкиду. В Северной
Сирии, в Эмаре, раскопана библиотека XIII в. до н.э., содержащая четвертую и
шестую таблицы Периферийной версии. В Мегиддо (близ Хайфы) найден отрывок
XIV в. до н.э., описывающий сон Энкиду и его разговор с Гильгамешем. В архиве
Хеттского царства из Богазкее (около 1400 г. до н.э.) открыто много фрагментов
этой поэмы, а также перевод всей периферийной версии на хеттский и хурритский
языки. При раскопках на территории царства Урарту обнаружены три фрагмента
поэмы в эламском переводе, датируемые VIII в. до н.э.
Наиболее полная и окончательная версия эпоса о Гильгамеше названа
Ниневийской версией по имени города, где в библиотеке ассирийского царя
Ашшурбанапала (VII в. до н.э.) было найдено около десяти экземпляров поэмы,
состоящей из одиннадцати таблиц. Считается, что эта версия была составлена
ученым
"заклинателем"
Синликиуннинни,
который
отредактировал
Старовавилонскую версию, произведя замены некоторых слов и выражений. В
конце VIII в. до н.э. ассирийский переписчик текстов Набузукупкен добавил к
Ниневийской версии двенадцатую таблицу, рассказывающую о похождениях
Энкиду в нижнем мире. Она является дословным переводом с шумерского второй
части мифа "Гильгемеш, Энкиду и нижний мир" и композиционно с поэмой не
связана, хотя и продолжает тему поиска бессмертия.
На русский язык наиболее известным является перевод И. Дьяконова.
Владыка Урука Гильгамеш был на две трети бог и лишь на треть
человек. Силой он обладал неимоверной, но и буйный характер его был
неудержим. Жаловались отцы Урука, что не оставляет им славный герой их
сыновей, держит их на работах и в походах постоянных. Стенали матери Урука,
что забирает Гильгамеш их дочерей для своих утех.
Услышала этот плач богиня Аруру и вняла просьбам жителей города.
Вылепила она из глины существо, равное по силе своенравному Гильгамешу пусть, дескать, соревнуются друг с другом, а "Урук пусть отдыхает". Звали ее
творение Энкиду. Это был абсолютно дикий человек. Тело его покрыто шерстью,
98
волосы его длинны и нечесаны, знается он лишь со зверьем, люди во всем чужды
ему.
Увидел как-то один охотник, что к водопою вместе со зверями приходит
дикарь и защищает животных. Испугался охотник, как же он теперь будет дичь
добывать. Рассказал обо всем отцу своему, а тот посоветовал идти к Гильгамешу.
Подумал немного правитель Урука и вызвал к себе самую красивую
блудницу храма Иштар по имени Шахмат. Наказал он охотнику взять ее с собою в
степь, чтоб предстала она перед Энкиду во всей красе своей наготы. Так тот и
сделал. Увидел ее Энкиду и был очарован. Шесть дней любил он Шахмат без
перерыва, ничего не видя вокруг, а на седьмой день заметил богатырь, что сила его
ушла и все зверье его покинуло. Однако стал дикарь мудрее, подошел он к
блуднице и в лицо ей заглядывает, речи ее слушает. А Шахмат звала его к людям,
в город славный Урук, где правит царь могучий Гильгамеш. Послушался ее
Энкиду и пошел за ней.
Гильгамешу в это время снятся божественные вещие сны. Просит он
мать свою, мудрую Нинсун, растолковать их. Та предупредила сына, что встретит
он скоро человека по силе равного себе и найдет в нем друга преданного.
О все видавшем до края мира,
О познавшем моря, перешедшем все горы,
О врагов покорившем вместе с другом,
О постигшем премудрость, о все проницавшем
Сокровенное видел он, тайное ведал,
Принес нам весть о днях до потопа,
В дальний путь ходил, но устал и смирился,
Рассказ о трудах на камне высек,
Стеною обнес Урук огражденный,
Светлый амбар Эаны священной,Осмотри стену, чьи венцы, как по нити,
Погляди на вал, что не знает подобья,
Прикоснись к порогам, лежащим издревле,
И вступи в Эану, жилище Иштар,Даже будущий царь не построит такого,Поднимись и пройди по стенам Урука,
Обозри основанье, кирпичи ощупай:
Его кирпичи не обожжены ли
И заложены стены не семью ль мудрецами?
Далее недостает около тридцати стихов.
На две трети он бог, на одну - человек он,
Образ его тела на вид несравненен,
Далее недостает четырех стихов.
Стену Урука он возносит.
Буйный муж, чья глава, как у тура, подъята,
Чье оружье в бою не имеет равных,Все его товарищи встают по барабану!
По спальням страшатся мужи Урука:
"Отцу Гильгамеш не оставит сына!
99
Днем и ночью буйствует плотью:
Гильгамеш ли то, пастырь огражденного Урука,
Он ли пастырь сынов Урука,
Мощный, славный, все постигший?
Матери Гильгамеш не оставит девы,
Зачатой героем, суженой мужу!"
Часто их жалобу слыхивали боги,
Боги небес призвали владыку Урука:
"Создал ты буйного сына, чья глава, как у тура, подъята,
Чье оружье в бою не имеет равных,Все его товарищи встают по барабану,
Отцам Гильгамеш сыновей не оставит!
Днем и ночью буйствует плотью:
Он ли - пастырь огражденного Урука,
Он ли пастырь сынов Урука,
Мощный, славный, всё постигший?
Матери Гильгамеш не оставит девы,
Зачатой героем, суженой мужу!"
Часто их жалобу слыхивал Ану.
Воззвали они к великой Аруру:
"Аруру, ты создала Гильгамеша,
Теперь создай ему подобье!
Когда отвагой с Гильгамешем он сравнится,
Пусть соревнуются, Урук да отдыхает".
Аруру, услышав эти речи,
Подобье Ану создала в своем сердце
Умыла Аруру руки,
Отщипнула глины, бросила на землю,
Слепила Энкиду, создала героя.
Порожденье полуночи, воин Нинурты,
Шерстью покрыто все его тело,
Подобно женщине, волосы носит,
Пряди волос как хлеба густые;
Ни людей, ни мира не ведал,
Одеждой одет он, словно Сумукан.
Вместе с газелями ест он травы,
Вместе со зверьми к водопою теснится,
Вместе с тварями сердце радует водою.
Человек - ловец-охотник
Перед водопоем его встречает.
Первый день, и второй, и третий
Перед водопоем его встречает.
Увидел охотник - в лице изменился,
Со скотом своим домой вернулся,
Устрашился, умолк, онемел он,
В груди его - скорбь, его лик затмился,
Тоска проникла в его утробу,
Идущему дальним путем стал лицом подобен.
100
Охотник уста открыл и молвит, вещает он отцу своему:
"Отец, некий муж, что из гор явился,Во всей стране рука его могуча,
Как из камня с небес крепки его руки,Бродит вечно по всем горам он,
Постоянно со зверьем к водопою теснится,
Постоянно шаги направляет к водопою.
Боюсь я его, приближаться не смею!
Я вырою ямы - он их засыплет,
Я поставлю ловушки - он их вырвет,
Из рук моих уводит зверье и тварь степную,Он мне не дает в степи трудиться!"
Отец его уста открыл и молвит, вещает он охотнику:
"Сын мой, живет Гильгамеш в Уруке,
Нет никого его сильнее,
Во всей стране рука его могуча,
Как из камня с небес, крепки его руки!
Иди, лицо к нему обрати ты,
Ему расскажи о силе человека.
Даст тебе он блудницу - приведи ее с собою.
Победит его женщина, как муж могучий!
Когда он поит зверье у водопоя,
Пусть сорвет она одежду, красы свои откроет,Увидев ее, приблизится к ней он Покинут его звери, что росли с ним в пустыне!
Совету отца он был послушен,
Охотник отправился к Гильгамешу,
Пустился в путь, стопы обратил к Уруку,
Пред лицом Гильгамеша промолвил слово.
"Некий есть муж, что из гор явился,
Во всей стране рука его могуча,
Как из камня с небес, крепки его руки!
Бродит вечно по всем горам он,
Постоянно со зверьем к водопою теснится,
Постоянно шаги направляет к водопою.
Боюсь я его, приближаться не смею!
Я вырою ямы - он их засыплет,
Я поставлю ловушки - он их вырвет,
Из рук моих уводит зверье и тварь степную,Он мне не дает в степи трудиться!"
Гильгамеш ему вещает, охотнику:
"Иди, мой охотник, блудницу Шамхат приведи с собою,
Когда он поит зверей у водопоя,
Пусть сорвет она одежду, красы свои откроет,Ее увидев, к ней подойдет он Покинут его звери,, что росли с ним в пустыне.
Пошел охотник, блудницу Шамхат увел с собою,
Отправились в путь, пустились в дорогу,
В третий день достигли условленного места.
101
Охотник и блудница сели в засаду Один день, два дня сидят у водопоя.
Приходят звери, пьют у водопоя,
Приходят твари, сердце радуют водою,
И он, Энкиду, чья родина - горы,
Вместе с газелями ест он травы,
Вместе со зверьми к водопою теснится,
Вместе с тварями сердце радует водою.
Увидала Шамхат дикаря-человека,
Мужа-истребителя из глуби степи:
"Вот он, Шамхат! Раскрой свое лоно,
Свой срам обнажи, красы твои да постигнет!
Увидев тебя, к тебе подойдет он Не смущайся, прими его дыханье,
Распахни одежду, на тебя да ляжет!
Дай ему наслажденье, дело женщин,Покинут его звери, что росли с ним в пустыне,
К тебе он прильнет желанием страстным".
Раскрыла Шамхат груди, свой срам обнажила,
Не смущалась, приняла его дыханье,
Распахнула одежду, и лег он сверху,
Наслажденье дала ему, дело женщин,
И к ней он прильнул желанием страстным.
Шесть дней миновало, семь дней миновало Неустанно Энкиду познавал блудницу.
Когда же насытился лаской,
К зверью своему обратил лицо он.
Увидав Энкиду, убежали газели,
Степное зверье избегало его тела.
Вскочил Энкиду,- ослабели мышцы,
Остановились ноги,- и ушли его звери.
Смирился Энкиду,- ему, как прежде, не бегать!
Но стал он умней, разуменьем глубже,Вернулся и сел у ног блудницы,
Блуднице в лицо он смотрит,
И что скажет блудница,- его слушают уши.
Блудница ему вещает, Энкиду:
"Ты красив, Энкиду, ты богу подобен,Зачем со зверьем в степи ты бродишь?
Давай введу тебя в Урук огражденный,
К светлому дому, жилищу Ану,
Где Гильгамеш совершенен силой
И, словно тур, кажет мощь свою людям!"
Сказала - ему эти речи приятны,
Его мудрое сердце ищет друга.
Энкиду ей вещает, блуднице:
"Давай же, Шамхат, меня приведи ты
К светлому дому святому, жилищу Ану,
Где Гильгамеш совершенен силой
102
И, словно тур, кажет мощь свою людям.
Я его вызову, гордо скажу я,
Закричу средь Урука: я - могучий,
Я один лишь меняю судьбы,
Кто в степи рожден,- велика его сила!"
"Пойдем, Энкиду, лицо обрати к Уруку,Где бывает Гильгамеш - я подлинно знаю:
Поедем же, Энкиду, в Урук огражденный,
Где гордятся люди царственным платьем,
Что ни день, то они справляют праздник,
Где кимвалов и арф раздаются звуки,
А блудницы. красотою славны:
Сладострастьем полны,- сулят отрадуОни с ложа ночного великих уводят.
Энкиду, ты не ведаешь жизни,Покажу Гильгамеша, что рад стенаньям.
Взгляни на него, в лицо погляди ты Прекрасен он мужеством, силой мужскою,
Несет сладострастье всё его тело,
Больше тебя он имеет мощи,
Покоя не знает ни днем, ни ночью!
Энкиду, укроти твою дерзость:
Гильгамеш - его любит Шамаш,
Ану, Эллиль и Эа его вразумили.
Прежде чем с гор ты сюда явился,
Гильгамеш среди Урука во сне тебя видел.
Встал Гильгамеш и сон толкует,
Вещает он своей матери:
"Мать моя, сон я увидел ночью:
Мне явились в нем небесные звезды,
Падал на меня будто камень с неба.
Поднял его - был меня он сильнее,
Тряхнул его - стряхнуть не могу я,
Край Урука к нему поднялся,
Против него весь край собрался,
Народ к нему толпою теснится,
Все мужи его окружили,
Все товарищи мои целовали ему ноги.
Полюбил я его, как к жене прилепился.
И к ногам твоим его принес я,
Ты же его сравняла со мною".
Мать Гильгамеша мудрая,- все она знает,- вещает она своему господину,
Нинсун мудрая,- все она знает,- вещает она Гильгамешу:
"Тот, что явился, как небесные звезды,
Что упал на тебя, словно камень с неба,Ты поднял его - был тебя он сильнее,
Тряхнул его - и стряхнуть не можешь,
Полюбил его, как к жене прилепился,
И к ногам моим его принес ты,
Я же его сравняла с тобою 103
Сильный придет сотоварищ, спаситель друга,
Во всей стране рука его могуча,
Как из камня с небес, крепки его руки,Ты полюбишь его, как к жене прильнешь ты,
Он будет другом, тебя не покинет Сну твоему таково толкованье".
Гильгамеш ей, матери своей, вещает:
"Мать моя, снова сон я увидел:
В огражденном Уруке топор упал, а кругом толпились:
Край Урука к нему поднялся,
Против него весь край собрался,
Народ к нему толпою теснится,Полюбил я его, как к жене прилепился,
И к ногам твоим его принес я,
Ты же его сравняла со мною".
Мать Гильгамеша мудрая,- все она знает,- вещает она своему сыну,
Нинсун мудрая,- все она знает,- вещает она Гильгамешу:
"В том топоре ты видел человека,
Ты его полюбишь, как к жене прильнешь ты,
Я же его сравняю с тобою Сильный, я сказала, придет сотоварищ, спаситель Друга.
Во всей стране рука его могуча,
Как из камня с небес, крепки его руки!"
Гильгамеш ей, матери своей, вещает:
"Если, Эллиль повелел - да возникнет советчик,
Мне мой друг советчиком да будет,
Я моему другу советчиком да буду!"
Так свои сны истолковал он".
Рассказала Энкиду Шамхат сны Гильгамеша, и оба стали любиться.
Миф о потопе
К сожалению, табличка, на которой был записан миф, сохранилась не
полностью, и начало мифа отбито. Мы можем восполнить смысл недостающих
фрагментов по его более поздней вавилонской версии. Она вставлена, как рассказ,
в эпос о Гильгамеше "О все видавшем…". Первые читаемые строки повествуют о
сотворении человека, о божественном происхождении царской власти и об
основании пяти старейших городов.
Далее речь идет о том, что на совете богов было принято решение
наслать на землю потоп и уничтожить все человечество, но многие боги огорчены
этим. Зиусудра, правитель Шуруппака, представляется набожным и
богобоязненным царем, который пребывает в постоянном ожидании
божественных снов и откровений. Он слышит голос бога, скорее всего Энки,
сообщающий ему о намерении богов "уничтожить людское семя".
104
Дальнейший текст не сохранился из-за большой трещины, но, судя по
вавилонскому аналогу, в нем Зиусудра получает подробные наставления по
строительству огромной лодки, чтобы спастись от неминуемого бедствия.
Текст возобновляется ярким описанием потопа. В течение семи дней и
семи ночей на земле бушует буря такой силы, что даже боги боятся ее. Наконец на
небе появился бог Солнца Уту, который осветил и обогрел землю. Зиусудра
простерся перед ним ниц и принес в жертву волов и овец.
Последние строки мифа описывают обожествление Зиусудры. Он
получил в дар "жизнь как у бога", то есть бессмертие и вместе с супругой был
перенесен в божественную райскую страну Дильмун.
Вавилонская версия мифа о потопе существует в виде самостоятельной
легенды об Атрахасисе и в виде, упомянутой выше вставки в эпос о Гильгамеше. В
последнем рассказе имя героя звучит как Утнапишти. Оно является почти
дословным переводом на аккадский язык имени Зиусудры - шум. "нашедший
жизнь долгих дней". По-аккадски Утнапишти означает "нашел дыхание".
Миф о потопе сохранился и в виде всем известного библейского
предания о Ное, и в трудах историка Бероса, писавшего на греческом языке.
Только у Бероса Зиусудра зовется Ксисутросом, а богом, предупредившим его об
опасности, был Кронос.
Первые 37 строк разбиты.
I
Истребление моих человеков...
Мной сотворенное богине Нинту...
Воистину я возвращу ей.
Я верну народ к местам их обиталищ.
Да будут их грады построены, да будут их беды рассеяны.
Кирпичи во всех своих градах на места священные
Воистину пусть они поставят.
На святых местах пусть собраны будут.
Святость воды - огня гашение - да будет
В праведности установлена.
Обряды, могучие Сути совершенными воистину будут,
Землю вода да оросит, благостный мир я им дам".
Когда Ан, Энлиль, Энки, Нинхурсаг
Черноголовый народ сотворили,
Живность в земле начала множиться буйно,
Всевозможные четвероногие твари
узором достойным покрыли долины.
<...>
Более 30 строк разрушено.
II
<...>
105
"Труды их усилий хочу я направить.
Строитель Страны да прокопает землю, да заложит основы".
Когда Сути царственности с небес спустились,
Могучий венец и царственности престол с небес спустили,
Он сотворил их обряды, он могучие Сути
Совершенными сделал.
Он основал селенья и грады.
Он имена им нарек, доли им он распределил.
Первый из них - Эредуг, вождю Нудиммуду его он дал.
Второй - жрице небес - Бадтибиру он ей дал.
Третий - Лараг, Пабильсагу его он дал.
Четвертый - Сиппар, герою Уту его он дал.
Пятый - Шуруппак, Суд он его дал.
Этим градам он дал имена, он столицами их назначил.
Он не прекратил разливы, он прокопал землю,
Он принес им воду.
Малые речки он очистил, провел оросительные протоки.
40 строк разрушено
III
В те дни Нинту... свои творенья...
Светлая Инанна за своих человеков плач заводит.
Энки сам с собою советуется.
Ан, Энлиль, Энки, Нинхурсаг,
Боги Вселенной именем Ана поклялись,
Именем Энлиля поклялись.
В те дни Зиусудра, помазанник божий...
Навес овальный себе построил...
В покорности, благоговейно, со смиренными,
Праведными словами...
Каждый день он стоял, склоняясь...
То не сон, то выход его речений...
Дабы заклясть небо и землю.
IV
В Киуре бога... стена...
Зиусудра, у края встав, слышит...
"Край стенки слева, ну-ка, послушай!
Край стенки, скажу тебе слово, прими мое слово!
Будь внимателен к моим наставленьям!
Потоп пронесется надо всем миром,
Дабы семя человечества уничтожить.
Окончательное решенье, слово божьего собрания...
Решение, реченное Аном, Энлилем, Нинхурсаг,
Царственность, ее прерывание..."
106
<...>
Около 40 строк, разрушено
<...>
Все злобные бури, все ураганы, все они собрались вместе.
Потоп свирепствует надо всем миром.
Семь дней. Семь ночей.
Когда потоп отбушевал над Страною,
Злобный ветер высокой волною
Отшвырял огромное судно,
Солнце взошло, осветило небо и землю,
Зиусудра в огромном своем корабле отверстие сделал,
И солнечный луч проник в огромное судно.
Царь Зиусудра
Пал ниц перед солнцем-Уту.
Царь быков заколол, много овец зарезал.
<...>
Разрушено около 40 строк.
<...>
Жизнью небес и жизнью земли они поклялись,
Ан и Энлиль жизнью небес и земли поклялись о том.
Кто укрылся,
Дабы живое из земли поднялось,
Дабы оно для них вышло.
Царь Зиусудра
Пред Аном, Энлилем смиренно простерся.
Энлиль с Зиусудрою ласково заговорили.
Когда жизнь, словно богу, ему присудили,
Жизнь долгую, словно богу, ему изрекли,
Тогда они царя Зиусудру,
Кто имя жизни сберег, человечества семя спас,
Поселили его в стране перехода, в стране Дильмун, там,
Где солнце-Уту восходит...
"Ты..."
Конец разрушен.
Перевод В. К. Афанасьевой
107
Энмеркар и Энсукушсиранна
Однажды правитель Аратты Энсукушсиранна прислает к царю Урука,
Энмеркару, своего послан-ца. Он требует, чтобы Урук признал его повелителем, а
также хочет перенести центр почитания богини Инанны в Аратту.
Ответ Энмеркара тверд и полон презрения. Он долго перечисляет
любимцев каких богов он явля-ется и искренне удивляется, зачем это Инанне
менять блистательный город Урук на какую-то Аратту. Под конец своей речи
Энмеркар предлагает Энсукушсиранне полностью подчиниться ему и тогда он
будет считать инцендент исчерпанным.
Гонец приносит ответ царя Урука в Аратту и Энсукушсиранна собирает
совет жрецов, чтобы при-нять решение. Сам правитель склоняется к тому, чтобы
воевать с надменным Энмеркаром. Тут слово берет жрец, названный в тексте
"манмаш", возможно чародей. Он говорит собранию, что сумеет силой своей
магии подчинить урукитов. Восторгам Энсукушсиранны нет предела, он щед-ро
одаривает жреца и отправляет его в Урук.
По дороге жрец попадает в стойла богини Нидабы и выпивает молока от
священной коровы и ко-зы. Очевидно он совершил святотатство, потому что у
священных животных пропадает молоко. Пастухи со слезами склоняют колени в
молитве великому богу Солнца Уту.
Жрец продолжает свой путь, но на берегу Евфрата встречает старую
Сагбурру, возможно послан-ную кем-то из богов. Они какое-то время состязаются
в колдовстве и Сагбурру, конечно, выигры-вает. Она говорит жрецу, что он
видимо потерял разум, если осмелился явиться в любимый город богов Урук и
заниматься там чародейством. Жрец, предвидя свою печальную кончину, просит
пощады, но Сагбурру неумолима. Она убивает его и бросает труп в реку.
Как только Энсукушсиранна узнал о печальной участи жреца, он тут же
отправил посланцев к Энмеркару и полностью признал его владычество над собой
и всем народом Аратты.
Стены вздымаются в лазурном сиянии
В Кулабе-граде, что в мироздании вырос,
В Уруке, чье имя подобно радуге,
Что небес коснулся дугой пестроцветною,
В небесах стоит, словно юный месяц.
Чьи Сути великие устроены царственно,
Чьи выси пречистые в день благой заложены,
Чье сиянье в стране - словно лунный свет,
Чье блистанье в стране - словно ясный день,
Как. телец молодой, как. козленочек, изобилием порожденные.
Урук - его слава над горами раскинулась,
Его излучения - серебро чистейшее, благостное Аратту словно плащом покрыли, словно покрывалом окутали.
Тогда, давным-давно, когда день был властелином,
Ночь - господином, и царило солнце,
Ансигариа - таково его было имя Был советчиком-посланцем жреца верховного Арапы,
Наменатумма - таково его было имя - был
Советчиком-посланцем Энмеркара, жреца верховного Кулаба.
А верховный жрец - он воистину был господин.
Он от века воистину был господин.
108
От начала начал он воистину был господин.
Богоравен по рождению - вот каков он был.
Богоравен по избранию - вот каков он был.
И с таким человеком, властелином Урука, властелином Кулаба,
Жрец верховный Аратты, Энсухкешданна, в спор вступил.
Вот что об Уруке он гонцу своему промолвил:
"Пускай он мне подчинится, пусть ярмо мое наденет!
А когда он мне подчинится, да, когда он подчинится, то и он и я:
Он воистину с Инанною в Эгаре проживает.
Но и я буду жить с Инанною в Эзагине, храме лазурном, в Аратте.
Он возлежит с ней на ложе, на сияющей постели.
Но и я с нею возлягу в сладком сне на изукрашенном ложе.
Он в ночных сновидениях Инанну видит.
Я же лик к лику с Инанною буду вместе при ясном свете.
Воистину съест он жирного гуся,
А я не съем жирного гуся.
Я гусиные яйца соберу в корзину,
Я птенцов его сложу в короб:
Маленьких - для моего котелочка,
Больших - для моего большого чана.
Гусь не будет жить на речном бреге.
Все правители мне подчинятся,
Трапезовать я с ними буду".
Вот какое он послал Энмеркару слово.
Гонец, словно горный баран, пустился,
Полетел, словно дикий сокол.
Днем он шел, в сумерки на ночлег становился.
Словно птичья стая, средь ясного дня
Он несся по плоскогорью.
Словно птичья стая, с наступлением ночи
Во глуби гор он укрывался.
Как палка, брошенная в цель, он достигал своего места.
Точно дикий осел Шаккана, он карабкался на кручи.
Словно огромный могучий осел, полный сил, так он мчался.
Словно гибкий, годный к гонкам осел,
Он неуклонно вперед стремился.
Лев в поле на дневной охоте - так бежал он неустанно.
Волк, догоняющий ягненка, - так без устали он несся.
Достигая малых его селений,
Он наполнялся яростным гневом.
Достигая больших его селений,
Он готовился к своей речи.
Он к жрецу верховному в покой его священный входит.
"Мой повелитель меня к тебе послал.
Верховный жрец Аратты Энсухкешданна меня к тебе послал.
Господин мой так тебе молвит:
"Пускай он мне подчинится, пусть ярмо мое наденет.
А когда он мне подчинится, да, когда он подчинится, то и он и я:
Он воистину с Инанною проживает в Эгаре,
109
Но и я буду жить с Инанною в Эзагине, храме лазурном, в Аратте.
Он возлежит с ней на ложе, на сияющей постели.
Но и я с ней возлягу в сладком сне, на изукрашенном ложе.
Он в ночных сновидениях видит Инанну.
Я же буду с Инанною вместе лик к лику при ясном свете.
Воистину съест он жирного гуся.
А я не съем жирного гуся.
Я гусиные яйца соберу, я птенцов его сложу в короб:
Маленьких - для моего котелочка, больших Для моего большого чана.
Гусь не будет жить на речном бреге.
Все правители мне подчинятся,
трапезовать я с ними буду"".
Владыка Урука - он их весло-правило.
... он их опорная свая.
... он к месту его основанья...
Он сокол, что летает в небе, он их силок-ловушка.
Он к кирпичам храма Аратты...
Он к Аратте... к ее величью.
Он в Аратту ответ готовит.
Он тщательно изучил табличку,
Он внимательно прочел табличку.
"Он с Инанною хочет жить в Эзагине, храме лазурном в Аратте!
Но я, со мною живет она, когда с небес на землю сходит.
На изукрашенном ложе в сладком сне он хочет лежать с нею вместе!
Но я - на сверкающем ложе Инанны, осыпанном лазурными травами!
А в ногах там - могучий лев.
В изголовий там - свирепый лев.
Могучий догоняет свирепого.
Свирепый настигает могучего.
Могучий со свирепьм в движении.
Свирепый с могучим в кружении.
Дня не пройдет, не пройдет и ночи,
А уж я к Инанне в путь на пятнадцать двойных часов отправлюсь.
Уту на подворье мое священное еще глаз не кинет,
А уж она в покой мой священный светлый взойдет.
Мне Энлиль венец святой, скипетр царственный даровал.
Нинурта, чадо Энлиля,
Словно мех с водой, меня лелеял.
Аруру, сестрица Энлиля,
Правой грудью меня кормила, левой грудью меня кормила.
А когда я к покою направлялся брачному,
Жрица, словно птенец Анзуда, кричала.
Повторяю, когда туда я шел,
Не утенок она, но так кричала.
Из города, места ее рожденья...
110
Какой другой был подобно цитадели воздвигнут?
Воистину в Уруке Инанна живет, а что такое Аратта?
В твердыне Кулаба она проживает - на что ей
Чужедальние чистые Сути?
И пять лет пройдет, десять пройдет Она в Аратту не пойдет!
Да и зачем ей идти в Аратту,
Ей, великой светлой госпоже Эаны?"
Так вместе совет они держали, все речам его вняли.
Она в Аратту не идет.
"Он, кто ничего не имеет, он не ест жирного гуся!
Но я дам ему съесть жирного гуся!
Я гусиные яйца соберу в корзину,
я птенцов его сложу в короб:
Маленьких - для моего котелочка, больших Для моего большого чана.
Гусь не будет жить на речном бреге.
Мне правители подчинятся, я с ними трапезовать буду".
Гонец Энмеркара к Энсухкещданне,
К его священному светлому покою, к его святыням,
К его твердыням, где он проживает, приближается.
Энсухкешданна совета просит. Слов для ответа ищет.
Жрец-заклинатель, жрец-прорицатель,
жрец помазывающий и прочие люди храма
Собираются вместе, совет держат.
"Что я скажу ему? Что я скажу ему?
Жрецу верховному Урука, жрецу верховному Кулаба,
Что я скажу ему?
Его бык пред моим быком занесся.
Бык Урука ведет себя надменно.
Его люди над моими кажут силу.
Урукит ведет себя надменно.
Его пес над моим псом занесся.
Пес урукский раскрыл свою глотку".
Собрание, созванное им, прямодушно ему отвечает:
"Ты урукита превосходней.
Свои великие деянья Энмеркар гонцу перечислил.
Энмеркар совершать их не должен.
Это ты совершать их должен.
Пусть будет сердцем принято решенье.
Поступай, как понимаешь".
"Холмом пусть город мой станет,
Я сам черепком его стану Перед владыкою Урука, перед владыкою Кулаба
Да не склоню я выи!"
111
Один чародей - ремесло его - ремесло хамазитское.
Ургирнунна, его ремесло - ремесло хамазитское.
Когда град его Хамазу разрушен был, он в Аратту переселился.
Он в покоях потаенных колдовством своим занимался.
Ансигариа-советчик так говорит:
"Господин мой, великие отцы града!
Старцы-основатели собрания!
Отчего в покоях совета дворца совет не дают,
Совета не держат?
Я урукские каналы разрою,
К святыне Аратты склоню их выи!
Слова Урука да будут смешаны.
С армией моей великой, с запада и до востока,
От моря и до гор кедровых,
К востоку до гор благовонных кедров
Я заставлю их склонить выи.
Урукиты, пусть ладьи с добром они тянут,
Пусть ладьи к Эзагину Аратты привяжут".
Ансигариа - советчик своего града встал,
Главу склонил смиренно.
(Строки 151-152 полностью разрушены.)
"Господин мой, великие отцы града!
Старцы-основатели собрания.
Отчего в покоях совета дворца совет не дают,
Совета не держат?
Я урукские каналы разрою,
К святыне Аратты склоню их выи!
Слова Урука да будут смешаны.
С армией моей великой с запада и до востока,
От моря и до гор кедровых,
К востоку до гор благовонных кедров
я их заставлю склонить выи.
Урукиты, пусть ладьи с добром они тянут,
Пусть ладьи к Эзагину Аратты привяжут".
Как возрадовало это владыку!
Пять мин злата ему он отвесил.
Пять мин серебра ему он отвесил.
Сладкие яства вкушать повелел, вот что он ему сказал.
Напитки сладкие пить повелел, вот что он ему сказал.
"А когда люди его разбиты будут,
... в руке твоей они да будут!" - вот что он ему сказал.
Чародей, сеятель семян отборных,
К Эрешу, граду Нисабы, путь держит.
В просторный загон, где живут коровы, входит.
Корова в загоне тревожно затрясла головою.
Он молвит корове слово, он говорит с ней,
Как с человеком.
112
"Корова, кто ест твои сливки,
Кто молоко твое выпивает?"
"Мои сливки ест богиня Нисаба.
Молоко мое пьет богиня Нисаба.
Мой сыр, что превосходно для священного подворья изготовлен,
Большого, великого застолья, застолья Нисабы воистину достоин.
Мои сливки из светлых загонов
Жрецу верховному отнесут.
Мое молоко из светлых загонов
Жрецу верховному отнесут.
Нисаба, дикая святая корова, дочь первородная
Энлиля, воистину встать не даст человеку".
"Корова - сливки твои - в голову,
Твое молоко - в твое чрево!"
Корова - сливки ее ушли в голову,
Ее молоко ушло в чрево.
К хлеву чистому, хлеву Нисабы он подходит.
Коза в хлеву тревожно затрясла головою.
Он козе молвит слово, он говорит с ней, как с человеком.
"Коза, кто ест твои сливки, молоко твое кто выпивает?"
"Мои сливки ест богиня Нисаба.
Молоко мое пьет богиня Нисаба.
Мой сыр, что для священного подворья превосходно изготовлен,
Большого, великого застолья, застолья Нисабы воистину достоин.
Мои сливки из светлых загонов
Жрецу верховному отнесут.
Мое молоко из хлева святого
Жрецу верховному отнесут.
Нисаба, дикая священная корова, дочь первородная
Энлиля, воистину встать не даст человеку".
"Коза, сливки твои - в голову,
Твое молоко - в твое чрево!"
Коза - ее сливки ушли в голову,
Ее молоко ушло в ее чрево.
В тот день загон и хлев домом молчания он сделал,
Опустошение там произвел.
Нет молока в коровьем вымени,
Померк день для ее теленка.
Теленочек, голоден он, горько-горько он плачет.
Нет молока в козьем вымени,
Померк, день для ее козленка.
Нечего есть козе с козленком,
Жизнь их к концу подходит.
Корова печально говорит теленку:
"У козы умер ее козленок..."
Пуста священная маслобойка, наступил голод.
Они с голоду умирают.
В те дни загон и хлев домом молчания он сделал,
Опустошение там произвел.
113
Коровий пастух выбросил посох, лицо его позеленело.
Пастух-козопас жезл пастуший закинул,
Плачет горькими слезами.
Не спешит к загону и хлеву подпасок,
по дальним дорогам он бродит.
Молочник не выкликает, незнакомыми он бредет путями.
Погонщик скота и пастух Нисабы,
Сыны, одной матерью рожденные,
Из загона и хлева они вышли.
Первый - Машгула - таково его было имя.
Второй - Урэдина - таково его было имя.
Вдвоем, пред солнечным восходом, у главных ворот,
Там, где хранят чудеса страны,
Во прахе они распростерлись,
К Уту небесному они повернулись.
"Чародей из Аратты появился в загоне.
Он увел молоко из загона, теленочку нечего было есть.
В загоне и хлеве навел он порчу,
Он увел молоко и сливки.
В хлев и загон колдовство напустил он,
Он произвел опустошенье".
... он подошел
... вокруг огляделся.
... по направлению к Эрешу.
На берегу реки Евфрата, реки богов, потока могучего,
Возле града, чью судьбу Ан и Энлиль решили,
Она сидит, скрестив ноги.
Старая Сагбуру ему протянула руку.
Нун волшебный они оба бросили в воду.
Выудил чародей огромного карпа.
Старая Сагбуру орла из воды достала.
Орел схватил огромного карпа и утащил его в горы.
Второй раз они бросили нун в воду.
Чародей вытащил овцу с ягненком.
Старая Сагбуру вынула волка.
Волк схватил овцу с ягненком
И поволок их в просторные степи.
Третий раз они бросили нун в воду.
Чародей выудил корову с теленком.
Старая Сагбуру льва из воды достала.
Лев схватил корову с теленком
и потащил в тростниковые заросли.
В четвертый раз они бросили нун в воду.
Чародей выудил из воды горного козла с козою.
114
Старая Сагбуру леопарда из воды достала.
Леопард схватил козла с козою и поволок их в горы.
Пятый раз они бросили нун в воду.
Чародей выудил козленочка дикой газели.
Старая Сагбуру тигра и льва из воды достала.
Тигр и лев козленка схватили, в лесную чащу его потащили.
Чародей! Потемнел его лик, смешался разум.
Старая Сагбуру так ему молвит:
"Чародей, в чародействе ты разумеешь,
Но где твой рассудок?
Как в Эреш, град Нисабы,
Град, кому Ан и Энлиль решают судьбы,
Изначальный град, что Нинлиль возлюбила,
Как мог ты прийти колдовством заниматься?!
Меня не уведомив, ты это сделал!
Знаю силы твои, воистину сотворил ты горечь!"
Он пал на колени, он молил о пощаде:
"Отпусти, отпусти меня, сестрица!
С миром вернусь я к своему граду,
В Аратту, страну чужедальних пресветлых Сутей,
Понесу спасать мою душу.
Твою мощь по всем странам да прославлю!
В Аратте, стране чужедальних пресветлых Сутей,
Я твою возвеличу славу!"
Старая Сагбуру так ему отвечает:
"В загоне и хлеве ты навел порчу,
Ты увел молоко и сливки.
Утренней трапезы ты лишил их,
Полдневной трапезы ты лишил их,
Вечерней трапезы ты лишил их.
Ты отобрал молоко и сливки
Большого вечернего застолья.
Воистину черное ты сотворил дело.
Вот твой грех - ты не принес молока и сливок.
Владыка Нанна в загоне и хлеве воистину
Молоко дает он.
Он устанавливает вину, он, кто есть податель жизни".
Старая Сагбуру чародея за язык потянула.
На брегу Евфрата его бросила тело.
Дыханья жизни его лишила,
Сама же в град свой Эреш вернулась.
Энсухкешданна, про дела те прослышав,
К Энмеркару послал человека:
"Ты владыка - возлюбленный Инанны.
Только один ты возвышен.
115
Инанна праведно тебя избрала для своего святого лона,
Воистину ты ее любимый.
От запада до востока ты всех великий владыка,
Я твой подчиненный,
От сотворенья не был тебе я равен,
Ты воистину брат мой старший.
Мне вовеки с тобой не сравниться".
Так в споре между Энмеркаром и Энсухкещданной
Энмеркар превзошел Энсухкешданну.
Хвала тебе, богиня Нисаба!"
Перевод В. К. Афанасьевой
Энмеркар и повелитель Аратты
Однажды Энмеркар, жрец-повелитель шумерского города Урука, сын
солнечного бога Уту, решил подчинить себе государство Аратту. Он заручился
поддержкой могущественной богини Инанны, которая обещала во всем помогать
ему. Энмеркар отправляет гонца в Аратту с требованием, что-бы ее жители не
только выплатили ему дань золотом, серебром и драгоценными камнями, но и
приняли участие в строительстве храма бога Энки в Эриду.
Гонец, перейдя семь гор, прибывает к месту назначения и передает
ультиматум местному прави-телю. Но тот отказывается покориться Энмеркару,
гордо ссылаясь на то, что царем его сделала сама богиня Инанна и он находится
под ее покровительством. Тогда гонец сообщает ему, что Инанна теперь живет в
Уруке и во всем поддерживает Энмеркара.
Это заявление приводит правителя Аратты в замешательство. После
некоторых раздумий он дает гонцу ответ. Вместо вооруженного столкновения он
предлагает состязание двух воинов, защи-щающих интересы своих царств. Кроме
того, если Инанна покинула Аратту, то он готов говорить о подчинении урукскому
царю только в том случае, когда тот пришлет много зерна. Гонец воз-вращается в
Урук и вручает это послание Энмеркару
Сначала Энмеркар советуется с шумерской богиней мудрости Нидабой
и выполняет какие-то ри-туальные действия. Затем он отправляет в Аратту караван
в зерном и гонца с повелением доста-вить в Урук драгоценные камни, золото и
серебро. Люди Аратты приходят в полный восторг от большого количества зерна и
готовы предоставить Энмеркару драгоценности и строителей для возведения
храма. Однако правитель категорически отказывает гонцу и даже выдвигает свои
тре-бования по выплате ему дани.
Гонец возвращается в Урук, рассказывает все Энмеркару и тот опять
проводит какие-то ритуаль-ные действия с некой травой "сушима". Он в третий раз
посылает гонца в Аратту, но уже без вся-кого послания, а с наказом вручить
местному правителю жезл.
Этот жезл производит на правителя Аратты должное впечатление, он
горько сетует на то, что Инанна покинула его и предлагает Энмеркару состязание пусть царь Урука пришлет своего представителя, но он не должен быть ни черным,
ни белым, ни коричневым, ни желтым, ни пестрым.
Энмеркара вовсе не смущают эти на первый взгляд бессмысленные
требования, возможно речь идет не о цвете кожи, а об одежде. Он в очередной раз
посылает в Аратту гонца с довольно жесткими условиями. Он готов принять вызов
116
правителя Аратты и посылает для этого своего предста-вителя, но он требует
отправки золота, серебра и драгоценностей. В противном случае он грозит Аратте
полным разрушением.
Далее следует не очень вразумительный отрывок, из которого, если он
верно понят, следует, что Энмеркар был первым человеком ставшим писать
послания на глиняных табличках. Гонец вруча-ет такую табличку правителю
Аратты и ждет ответа. На этот раз Аратте неожиданно приходит на помощь бог
дождя и бури Ишкур. Ветром в город приносит целую кучу зерен дикой пшеницы
и бобов. При виде этого чуда к правителю Аратты вернулась былая
самоуверенность. Он сообщает гонцу, что Инанна ни в коем случае не оставит его.
Далее текст очень плохо сохранился, но по оставшимся фрагментам
можно заключить, что жители Аратты все же выплатили Уруку дань в виде золота,
серебра и ляпис-лазури.
Лугальбанда и гора Хурум
Замыслил как-то царь Урука Энмеркар совершить поход на Аратту и
завоевать непокорную страну. Бросил он клич по городам и землям, и стали
стекаться в Урук полчища воинов. Руководили этим походом семь могучих и
прославленных героев. К ним присоединяется и Лугальбанда.
Едва они преодолели половину пути, как на Лугальбанду напала какаято странная болезнь. Немощь и боль сковали героя, ни рукой, ни ногой не мог
пошевелить он. Друзья решили, что он умер, и долго думали, что же с ним делать.
В конце концов, оставляют они его на горе Хурум, постелив ему великолепное
ложе, оставив всяких яств. На обратном пути из похода они собираются забрать
его тело и доставить в Урук.
Но Лугальбанда не умер. Через некоторое время, очнувшись, он
начинает молить богов, и те возвращают ему здоровье.
В одиночестве Лугальбанда скитается по лесам и степям в поисках
своих товарищей. Однажды ему сниться божественный сон, в котором бог
сновидений говорит, что герою надо устроить жертвенный обед для богов.
Лугальбанда в точности выполняет данные ему указания: выпекает ритуальные
лепешки, убивает горного быка и его внутренности посвящает Уту, закалывает
козла с козочкой и сливает их кровь.
К сожалению, на этом месте текст прерывается. Далее см. "Лугальбанда
и Энмеркар"
Царь в те дни поход на град замыслил.
Энмеркар, сын Уту,
В Аратту горную, страну пречистых Сутей,
Решил отправиться.
Страну непокорную погубить он идет.
Он призыв объявил по градам.
Вестники трубят в рога по всем странам.
Призыв Урука идет с господином.
Призыв Кулаба идет с Энкеркаром.
Урук! Вздыманье его призыва - буря!
Кулаб! Вздыманье его призыва - тяжелые тучи!
Облака грозовые, что земли достигают,
Могучею бурей уходят в небо.
Как саранчу, что летит на посевы,
Он людей своих собирает.
117
Брат брату подает знаки.
Царь, что во главе их идет,
Во главе отряда своего идет.
Энмеркар, что во главе их идет,
Во главе отряда своего идет.
<...>
Сгрудились у края гор, словно овцы.
На плоскогорье, словно быки, толпятся.
Дорогу высматривают, пути выискивают.
По горам рыщут. Пять дней прошло,
На шестой - переправились через реку.
Дней седьмой пришел - и в горы они вступили.
Горы, где никто не ходил, пересекают.
Над потоком, от болота змеиного подымаются слева.
Их владыка, бури седлающий, Бога Уту сын, серебро драгоценное чистое,
От небес до земли его простирание.
Над головой его - лучи сияния.
Стрела на шлеме сверкает, что молния.
Урук. топор боевой бронзовый знаком его
Дал ему в сиянии.
С этим знаком, как пес, пожирающий трупы,
Выступает он горделиво.
Их в те дни было семеро, воистину было их семеро.
Питомцев, потомков Кулаба-града,
Воистину было их семеро.
Семеро их, что богинею Ураш созданы,
Молоком дикой коровы вспоены.
Герои могучие они, порождение Шумера они,
Семя государево они.
В застолье Ана вскормлены, в руке его взрощены.
Семерица эта - главари главарям,
Вожаки вожакам,
Всем верховодам они верховоды.
Над тремя сотнями главари - на каждого по три сотни.
Над шестью сотнями вожаки на каждого по шесть сотен.
Над великим множеством верховоды на каждого великое множество.
С войсками своими отборными пришли
к господину жрецу верховному.
И восьмой среди них - Лугальбанда.
<...>
Он едва прошел половину пути, половину пути,
Как болезнь в него вошла, боль головная в него вошла.
Как змею, что топор настиг,
118
Разрубая, так она его догнала,
Как газель, что в капкан попала,
Лицом к земле его прижала.
Свои хваткие руки повернуть он не может.
Свои ловкие ноги он не может поставить.
К призыву царскому ему не подняться.
На великие горы опускаются тучи.
В Урук отнести его - как отнести не знают.
В Кулаб отнести его - как отнести не знают.
В горах от холода клацают зубы.
В укромное теплое место его приносят.
<...>
Стоянку, словно гнездо, ему устроили.
Финики, фиги, сыры во множестве,
Хлебцы сладкие, чем больные питаются,
В корзинку из пальмовых листьев уложенные.
Жир нежнейший, свежие сливки провизию хлевов и загонов,
Яйца с маслом, яйца, запеченные в масле,
Пред ним, как на столе накрытом, чистом,
Они расставили.
Пиво сладкое, с сиропом из фиников смешанное,
На подставке, запасы первосортного масла,
Как на стол, перед ним поставили.
Провизию, в ведро из кожи положенную,
Пищу в мешок из кожи запрятанную,
Братья его, друга его,
Как на судно, урожаем груженное,
В головах у него в ущелье горном мрачном поставили.
В мехах узких кожаных - да не выльется, Пиво темное, питье пьянящее, пиво из эммера,
Вино сладкое, что небу на вкус приятно,
В головах у него в ущелье горном мрачном поставили.
Ложе, словно дом, из мехов узких кожаных, ему сделали.
Травы, воскурения смолистые, смолы душистые
Вкруг него они расставили,
В головах у него, в ущелье горном мрачном разбросали.
Его топор боевой, чей металл сверкающий Железо небесное,
Что в белых горах был выменен,
В головах у него положили они.
Его филигранный железный кинжал,
Что в черных горах был выменен,
К боку его они привязали.
Свои очи - колодцы, полные водою,
Светлый Лугальбанда широко раскрыл.
Свои губы - створки дверные солнца,
Братьям своим он не открыл.
Приподняли затылок - нет дыхания.
119
Братья его, други его
Держат совет, советуются:
"Если брат наш с ложа, словно Уту, встанет.
Бог, что его поразил, удалится.
Если все это он съест, если все это он съест.
То сила к ногам его возвратится.
Дабы цепи горные он перешел,
Дабы гряды горные он пересек.
Но если Уту нашего брата
Отзовет к чистому сокровенному месту,
То здоровье члены его оставит,
И когда из Аратты возвращаться будем,
Отнесем его тело к кирпичам Кулаба".
И как средь светлых коров разбросанных Наины,
И как месячного бычка, что для возрастания
За загородкою оставлен,
Так братья его и друга его
Светлого Лугальбанду в ущелье горном мрачном оставляют.
Со слезами и стонами,
С воплями и рыданьями,
В печали и в горести
Старшие братья, старшие братья Лугальбанды
Дальше в горы отправились.
Прошло два дня, как занемог Лугальбанда,
Два дня, и еще половина,
Когда Уту взгляд на его стоянку бросил,
Дабы степные четвероногие твари головы к нему воздели.
Исполнился день, спустилась прохлада,
И тело его будто смазали маслом,
Но болезнь еще его не отпустила.
На небо к Уту воздел он очи,
Словно пред отцом родным, пред ним заплакал,
Свои руки благие во мраке гор к нему поднял:
"Уту, приветствую тебя, да не буду я больше болен!
Герой, сын Нингаль, приветствую тебя,
Да не буду я больше болен!
Уту, с братьями в горы ты дал мне подняться!
В мрачном горном ущелье, в ужасающем месте,
Да не буду я больше болен!
Там, где матери нету, где нету отца,
Где нет знакомых, где нету близких,
Там, где мать моя - "О, дитя мое!" - мне не скажет,
Братец мой - "О, мой брат!" - мне не скажет,
Соседка, что к матери в дом придет, обо мне не заплачет,
Боги-хранители материнские,
Боги-хранители отцовские об уходе,
Боги-хранители ограды - "Вот, исчез он!" - скажут!
120
Незнакомый пес - плохо,
Человек незнакомый - ужасно,
На путях неизведанных, что по краю гор вьются.
О Уту, человек незнакомый - человек страшный!
В месте гиблом да не растекусь водою,
Землю горькую вместо зерна есть да не стану!
В степи неизвестной, подобно палке, да не буду брошен!
Дабы братья меня не дразнили, да не буду брошен!
Дабы друзы надо мной не смеялись,
да не буду я больше болен!
Не явлю горам моей слабости!"
И Уту внял его слезам,
Жизненной силе его в ущелье горном мрачном
Вернуться дал.
Та, кто бедным радость там, где поют и пляшут,
Благородим: блудница, что из ворот
святого блудилища выходит,
Та, что ложе, делает сладостным,
От бедняка - пища радости,
Инанна, дочерь Зуэна.
Что ему в стране, как быку, главу воздела,
Ее блески-сиянья, словно яркие звезды,
Ее звездный лик осветил горы,
И к Инание, к небу воздел он взоры,
Словно пред отцом родным, он пред нею заплакал,
Свои руки благие во мраке гор к ней поднял:
"О Инанна, дом родной мне возврати,
Град родной мне возврати!
Град где мать меня породила, со мною да будет,
Как змее - пустынное место, со мною да будет,
Как скорпиону - земная расселина, со мною да будет!
Великой царице, моей госпоже, тебе да несу мои плачи,
О госпожа моя, одетая пламенем...
<...>
Среди малых камней, драгоценных камней,
Среди их блистания,
От вершин каменистых до земли каменистой
В когтях плоскогория Сабум,
В пасть-расщелину, в клюв ее брошенный,
Да не оставлю руки-ноги мои в горах хашуря-абрикоса".
Инанна вняла его слезам.
Силы жизни его, словно спящего Уту, укрыла,
Как платком шерстяным,
В тихой радости сердца закутала.
А сама к Кулабу отправилась.
Бык, пожирающий черное поле.
121
Светило, чистый телец, что встает на стражу,
Что, как утренняя звезда, освещает небо,
Свет сияющий в ночь проливает,
Зуэн, кого чтят как новый месяц,
Отец Нанна, что Уту-солнцу выпрямляет дорогу,
Владыка света, что сотворен для тиары,
Зуэн, дитя любимое Энлиля,
Бог, что украсой встает средь неба.
Чьи лучи сиянья чисты и святы,
Чей лик освещает светом горы,
К Зуэну на небо глаза воздел он,
Как пред отцом родным заплакал,
Свои руки благие во мраке гор к нему поднял:
"Господин, кто в небе далеком к тебе не приходит?
Зуэн, кто в небе далеком к тебе не приходит?
Владыка, кто истину любит, кто зло ненавидит,
Зуэн. кто истину любит, кто зло ненавидит!
Истина в радости сердца к тебе праведностью приходит,
Тополь евфратский, ствол великий, словно скипетр,
Для тебя возрастает,
Справедливость, оковы ее развяжи!
Зло, оковы его не развязывай!
Зло пусть спереди уходит, пусть сзади унесено будет!
Когда сердце твое встает во гневе,
То подобно змее, что яд выпускает,
ты на зло слюною плюешься!"
Зуэн внял его слезам, жизнь ему подарил.
Вернул крепость его ногам.
Второй раз бык на горизонте появился.
Бык над деревьями хашур встал.
Тот, кто щитом земли касается, чье око Око-близнец собранья,
Тот, кто щит из дома выносит, чье око Око-близнец мужа,
Герой Уту свое сиянье, свой чистый блеск
Простер на небе.
Лугальбанда, его добрый гений, с небес излился,
Его добрая Лама на стороне его стала,
Дабы бог. что терзал его, удалился.
Он очи воздел на небо к Уту,
Как пред отцом родным заплакал,
Свои руки благие во мраке гор к нему поднял.
"О Уту, пастырь ты страны, ты отец черноголовых!
Когда спать ты уходишь, люди с тобою спать уходят,
Герой Уту, когда ты встаешь,
Люди с тобою вместе встают!
Уту, пока нет тебя,
122
Птица не уловлена сетью, раб не спешит трудиться.
Тому, кто один идет, ты тому товарищ-брат,
О Уту, там, где двое идут,
там воистину ты третьим идешь!
Тому, кто схватил узду, ты - охраняющие шоры.
Бедняка, слабого, кому нечем прикрыться,
Словно длинная ткань, свет лучей твоих кутает,
Покрывает тело рабыни-должницы,
словно одеяние белой шерсти.
И старикам, как и самым первым старцам,
Пирование - свет лучей твоих,
И ныне, как. издревле, нежит их
Свет твоих лучей, словно лучший елей.
Бык величайший, прекрасный, могучий
<...>
Герой, сын Нингаль, свет источающий,
Ты судья человеков, бык. шагающий,
<...>
Плуги их ты направляешь,
Ты устанавливаешь их на место,
Песнопенья во славу твою сладки,
Они достигают тебя в небе!
Герой, сын Нингаль, тебя прославляют,
Воистину так, как тебе подобает".
И тогда он, справедливый, тот, кто советуется с Энлилем,
Травам жизни расти повелел,
В быстром потоке, матери гор, воды жизни ему принес.
Травы жизни он ртом жует,
Воды жизни рукой зачерпывает.
Когда травы жизни в рот он взял,
Когда воды жизни рукой зачерпнул,
То, как из ловушки выскочивший,
С земли, словно жеребец, рванулся,
Словно отборный жеребец Шаккана, по горам несется,
Словно огромный могучий осел, он скачет,
Словно стройный осел, быстрый в беге, мчится.
С ночи и до наступления дня он идет.
Горы, страну пустынную Зуэна, пересекает торопливо.
В одиночестве полное - ничье око,
Ни один человек его не видит.
Свою провизию в кожаном мехе,
Свое имущество в мешке из кожи,
То, что братья его и друга его Воду холодную, как и хлеб засохший, - положили ему,
Светлый Лугальбанда с собою из мрака гор поднял.
123
Камень-огневик он взял.
Днище деревянного сосуда расколол,
Пред собою поставив, расщепил,
Затем другой камень взял,
И, друг о друга их ударив,
Искры яркие получил, в поле их понес.
Кремень-камень огонь взрастил.
Тот огонь плоскогорье, словно солнечный свет, озарил.
Хлеба сладкого печь не умея, печки пред собой не имея,
На семи углях тесто жертвенное он спек.
Хлеб сам он ныне пек.
Камыш горный он с корнем вырвал,
Он стебли его оборвал,
Тесто сладкое для выпечки хлеба белого
Он на него нанизал.
Так, хлеба сладкого печь не умея,
печки пред собой не имея,
На семи углях тесто жертвенное он спек.
Тот хлеб сам он ныне спек.
Зубр косматый, желтоватый, бык с воздетыми рогами,
Бык усталый отдыхал.
Зубр рогатый горную землю, чистое место, копытом рыл.
Лениво траву черную, словно ячмень, жевал.
Абрикосы, словно семена, подбирал.
Листву дерев, словно траву, перемалывал.
В быстрых потоках воду пил.
Корень "мыльной" травы, чистой горной травы, объедал.
Когда пестрый зубр, горный бык по луговине брел,
Он, Лугадьбанда, сам, один, его деревянным орудием своим пленил.
Он кустарник горный вырвал с корнем,
Он ветки его оборвал,
Корни, что длинному камышу подобны,
Светлый Лугальбанда ножом отрезал.
Зубра бурого, быка горною, он веревкою привязал.
Пестрый козел и козочка, вдвоем,
Козлы утомленные, козлы мохнатые,
Лениво черную траву, словно ячмень, жуют.
Словно семена, абрикосы глодают.
Листву дерев, словно траву, перемалывают.
В быстрых потоках воду пьют.
Корень "мыльной" травы, чистой горной травы, объедают.
Когда козел с козочкою по луговине брели,
Лугальбанда один деревянным орудием своим их схватил.
Он кустарник горный с корнем вырвал,
Он ветки его оборвал,
Корни, что длинному камышу подобны,
Светлый Лугальбанда ножом отрезал.
Пестрого козла с козочкою, обоих их, им колени согнув,
Он веревкою привязал.
124
В одиночестве полном - ничье око,
Ни один человек его не видел
И тут одолел царя сон.
Сон, страна склоненья затылка.
Словно искусный указ страны, словно рука,
Что рушит стену,
Чье касанье искусно,
Кто землю объемлет,
Кто пределов достигнет,
Кто не знает начальников и надзирателей,
Нечто, дающее силу герою,
Как из чана Нинкаси, богини пива,
Лугальбанда! Воистину сон его одолел,
Травы "мыльные", чистые травы юр,
Ложем ему он сделал,
Одеялом чистейшей шерсти накрыл,
Белым льняным покрывалом окутал,
Без служанки для омовений на месте свалил.
Царь не во сне лежит - сновиденьем объят.
В сновидении дверь не поворачивается,
Дверной колок не вращается.
Ложному - ложное, правдивому -- истинное,
И для радостей, и для горестен,
Это он, запечатанная корзина богов,
Это он, брачный чертог Нинлиль,
Это он, советчик Инанны,
Бык одомашненный огненный, лев, человеками
Схваченный, дикий зубр, кто не живет,
Анзакар, бог сновидений,
Лугальбанде сам, словно бык, ревет,
Словно теленок чистой коровы, мычит:
"Кто мне пестрого тельца заколет?
Жир овечий кто мне изольет?
Мой топор боевой, чей металл сверкающий Железо небесное, да возьмет он,
Мой набедренный железный филигранный кинжал
Да схватит,
Зубра пестрого, быка горного, словно силач, поднимет,
Словно борец повалит,
Пусть внутренности его вырвет,
повернувшись к восходу солнца,
Козла пестрого, вместе с козочкой,
Пусть головы им обоим,
Словно горный ячмень, раздробит,
Дабы кровь их в яму излить,
Дабы жиру дать по равнине растечься.
Тогда змеи, в горах скользящие, запах жира того учуют".
125
Лугальбанда из сновидения вышел, от сна дрожит.
Глаза открыл - молчанье вокруг.
Он топор боевой, чей металл сверкающий Железо небесное, берет.
Зубра пестрого, быка горного, словно силач, поднимает,
Словно борец, его склоняет.
Его внутренности вырывает, восходящему Уту их кладет.
Козлу пестрому вместе с козочкой, им обоим,
Словно ячмень, головы раздробил,
Дабы кровь их в яму излить,
Дать жиру по долине растечься.
И змеи, в горах скользящие, запах жира того учуяли.
На самом восходе Уту-солнца...
Лугальбанда, Имя Энлиля призвав,
Ана, Энлиля, Энки, Нинхурсаг,
Он их пред ямою приглашает к пиру.
Там, в горах, где он выбрал место,
Жертвенный пир он устроил, он излил там возлиянья.
Пиво черное, медовуху, светлого эммера напиток,
Вино, что на вкус для питья столь сладко,
В поле, словно воду прохладную, излил он.
В пестрого козла он нож вонзил.
Печень, черный хлеб в огонь он бросил.
Воскурение черным дымом, словно фимиам, взлетело.
Затем доброму жиру, дару Думузи. дал он вытечь.
Из этих приношений Лугальбанды
Ан, Энлиль, Нинхурсаг, все лучшее они вкусили.
Перевод В. К. Афанасьевой
Лугальбанда и Энмеркар
Долго бродит Лугальбанда в одиночестве по горам. Наконец пришло
ему в голову, что если удастся каким-то образом угодить чудесному орлу Анзуду,
то тот сможет помочь герою найти войско Урука.
Так он и поступил. Нашел на вершине скалы огромное дерево, в
котором Анзуд свил гнездо, дождался, пока гигантская птица отправится на охоту,
и начал всячески ублажать маленького орленка. Накормил его разными
лакомствами, глаза сурьмой подкрасил, душистым можжевельником украсил, и
венец на голову возложил.
Тут возвращается птица Анзуд, несет в когтях дикого быка. Подлетая к
гнезду, крикнул орел. Раньше голодный птенец всегда отвечал криком, а теперь
молчит. Испугался Анзуд, что его орленка похитили и вдруг видит, что сияет его
гнездо как жилище богов, а сам птенец сидит ухоженный, сытый и довольный.
Обрадовался орел и поклялся выполнить любое желание того, кто это
сделал. Вышел Лугальбанда из укрытия и попросил орла назначить ему судьбу.
Анзуд предлагает герою богатства несметные, Лугальбанда не принимает. Орел
предлагает оружие непобедимое, Лугальбанда не принимает. Птица чудесная
предлагает славу громкую, Лугальбанда не принимает. Наконец попросил герой у
Анзуда наделить его даром быстро покрывать любые расстояния без устали. Орел
126
соглашается и на прощание предупреждает Лугальбанду, чтобы тот никому не
рассказывал об их встрече.
Тут же герой отправляется в путь, находит урукское войско и
присоединяется к нему. Радости его друзей нет предела. Они не знают, куда его
посадить и чем накормить. Однако дела у войска обстоят очень плохо. Подошли
они к стенам Аратты, а взять город не могут.
Положение начинает складываться отчаянное. Тогда Энмеркар,
правитель урукского войска, обращается к своим воинам и просит прислать ему
добровольцев, чтобы отнести его послание в Урук богине Инанне. Считал
Энмеркар, что разгневал чем-то богиню, раз бросила она его в столь трудную
минуту. Никто из воинов не вызвался быть гонцом - шутка ли сказать, опять горы
Хурум пересечь!
Лугальбанда говорит, что он готов идти один. Друзья пытаются
отговорить его, убеждают, что эта затея невыполнима, и он не сможет в одиночку
совершить такой трудный путь. Но Лугальбанда, так и не открыв им своего
секрета, отправляется в дорогу.
Моментально добрался герой до жилища богини Инанны, пал перед нею
в молитвах и пересказал просьбу Энмеркара. Сжалилась Инанна над его мольбами
и научила, что надо сделать. Речь идет о какой-то диковинной рыбе, которую надо
поймать в реке и чаше, которую необходимо сделать из тамариска.
К сожалению, окончание мифа не сохранилось.
Лугальбанда в далеких горах блуждает,
В горах Забуа бродит отважно.
Матери нет с ним - не даст совета,
Нет с ним отца - не даст наставленья,
Разумного друга нет с ним рядом,
Помощника мудрого в размышленье.
Сам себе Лугальбанда помощник мудрый:
"Как бы орлу доставить радость,
Орлу Анзуду доставить радость,
Угодить бы его супруге,
С его орлицей, с его орленком,
Вместе с ними попировать бы!
Да будет со мною Нингуэна,
Та, что Ан в горах похитил!
Хозяюшка - украшение матери!
Нинкаси-хозяюшка, украшение матери!
Чан ее - лазурита зеленого,
Кувшин ее - серебра и злата,
Глоток ее пива - удовольствие!
Застольное пиво ее - наслажденье!
Один кубок бодрящего пива - и мчишься без устали!
Нинкаси с чаном да будет рядом,
Бесподобный напиток приготовить поможет,
Орел, напившись, возвеселится,
Анзуд, напившись, возвеселится,
В стан урукитов меня направит!
О Анзуд, подари мне путь к моим братьям!"
Издревле благородное дерево Энки
Среди пестрокаменных гор Инанны,
127
Как великан, стоит на вершине.
Великан волосатый, заросший шерстью.
Его тень могучая далекие горы
Плащом покрыла, обвила покрывалом,
Его корни - гигантские змеи,
Семь рек Уту их питают.
А вокруг - безлесые горы.
Там змеи не вьются, скорпионы не ползают.
Там в листве "малая пташка"
Свила гнездо, отложила яйца,
Там в ветвях орел Анзуд
Гнездо устроил, орленка вывел,
А из чистых веток можжевельника и самшита
Орел над гнездом укрытие сделал.
Когда орел на рассвете расправляет крылья,
Когда Анзуд кричит при восходе солнца,
Земля в горах дрожит от крика...
Когти орла у него, зубы - акулы,
Дикий бык от него спасается в горы,
Горный козел несется в страхе!
Лугальбанда смекалист, поступает мудро:
В сладкую пищу - божье яство, Раденье к раденью добавляя,
Мед вливает, мед добавляет.
В гнезде орлином перед орленком угощенье расставляет.
Птенец пожирает жир овечий,
А тот ему яство в клюв толкает.
Сидит орленок в гнезде орлином,
Он глаза ему сурьмою подкрасил,
Голову душистым можжевельником украсил,
Венец "Шугур" возложил на голову.
Выбрался Лугальбанда из гнезда орлиного,
Затаился, стоянку в горах безлесых устроил.
Гонит орел горных быков стадо.
Гонит Анзуд горных быков стадо.
В живого быка когти вонзил Быка убитого на шею взвалил.
Воды в бурдюк, десять гуров влил.
Взмыл орел ввысь с ношей,
Взмыл Анзуд ввысь с ношей.
Подлетая, крикнул орел у гнезда,
Подлетая, крикнул Анзуд у гнезда,
Птенец не откликнулся из гнезда.
Второй раз крикнул орел у гнезда,
Птенец не откликнулся из гнезда.
Раньше кричал орел у гнезда,
Птенец откликался в ответ из гнезда.
Теперь кричит орел у гнезда,
Не откликается птенец из гнезда.
128
Застонал орел, несутся стоны к небу,
Завопила орлица, пронзают вопли бездну.
Орел стенаньями своими,
Орлица рыданьями своими,
Загнали горных богов Ануннаков,
Как муравьев, в земные расселины.
Говорит орел своей орлице,
Говорит Анзуд своей орлице:
"В моем гнезде дыханье страха,
Как в великих загонах Нанны.
Мое гнездо предвещает ужас,
Как хищники, свившиеся в драке!
Кто птенца из гнезда похитил?
Моего орленка из гнезда похитил?"
Вот орел к гнезду приближается,
Вот Анзуд к гнезду приближается,
Как жилище богов, гнездо сияет.
Сидит в гнезде его орленок,
Глаза сурьмой ему кто-то подкрасил,
Голову душистым можжевельником украсил,
Венец "Шугур" возложил на голову.
Орел хвалу себе возносит,
Анзуд хвалу себе возносит:
"Я - вершитель судеб быстротекущих потоков!
Я - око истины, светлый советчик Энлиля!
Мой отец Энлиль меня поставил,
Привратником гор меня назвал он!
Я судьбы решаю - кто их изменит?
Я слова изрекаю - кто их изменит?
Тот, кто гнездо мое изукрасил,
Если ты бог - одарю тебя Словом,
Другом моим навеки станешь!
Если ты смертный - наделю Судьбою,
Да не встретишь в горах соперников,
Могучий герой, одаренный Анзудом!"
Лугальбанда в страхе и в радости,
В страхе сердца, в радости сердца,
Орлу вкрадчиво отвечает,
Анзуду вкрадчиво отвечает:
"О орел, в зеленых рощах рожденный!
О Анзуд, в зеленых рощах рожденный!
В водоемах плещешься, омываясь!
Предок твой Ан, вершитель судеб,
Вложил небо в твои руки, положил к твоим ногам землю!
Раскинул ты крылья по небу сетью!
В горные стада вонзаешь когти!
Твоя спина - таблицы в знаках!
129
Бока - Змеебог, рассекающий воды!
Нутро - сад, цветущий на радость!
Со вчерашнего дня я здесь обретаюсь, тебя дожидаюсь!
Орлица мне матушка, - говорит. Ты мне батюшка, - говорит. Да станут мне братьями твои орлятки.
Со вчерашнего дня я тебя ожидаю в горах безлесых.
Твоя орлица! Да осмелюсь ей пожелать здоровья!
Да осмелюсь тебе пожелать здоровья!
Да попрошу у тебя Судьбы!"
Орел сам вышел к нему, радуется ему,
Анзуд сам вышел к нему, радуется ему.
Говорит Анзуд светлому Лугальбанде:
"Ну что ж, мой Лугальбанда,
Как ладья с серебром, как ладья с зерном,
Как ладья, плодами груженная,
Как ладья, овощами полная,
Как ладья урожая богатого,
К кирпичам Кулаба победно вернись!"
Лугальбанда, кто смотрит в корень, не принимает дара.
"Как у Шары, любимого сына Инанны,
Заблестят твои стрелы лучами солнца,
Засияет лук, как ясный месяц!
Да разят твои грозные стрелы, как змеи!
Как топор рассекает рыбу, заклинанием их направишь,
Как балки для плота, соберешь их в связку!"
Лугальбанда, кто смотрит в корень, не принимает дара.
"Подобно Нинурте, сыну Энлиля,
Шлемом "Лев Битвы" главу покроешь!
Щитом-защитой, горой могучею, свою мощь удвоишь!
Вражьи страны сетью накроешь,
Во град вернешься с даром победным!"
Лугальбанда, кто смотрит в корень, не принимает дара.
"Изобилье светлых маслобоен Думузи!
Жир всего мира да будет с тобою!
Молоко всего мира да будет с тобою!"
Лугальбанда, кто смотрит в корень, не принимает дара.
Словно птичка речная, что облетает болото,
Орлу отвечает.
Орел слух к нему склоняет.
Говорит Анзуд светлому Лугальбанде:
"Что же ты, мой Лугальбанда!
Одари же меня заветным желаньем!
Бык - упрямец идет по следу.
Хромой осел на верной дороге. Не нарушу слова!
Судьба твоя - в твоих желаньях!"
130
Светлый Лугальбанда ему отвечает:
"Да бегут мои нога без утомленья!
Да будут рукя полны силой!
Раскину их в беге, и не ослабнут!
Как солнечный луч, как звезда восхода,
Как семь огнениых бурь Ишкура,
Пламенем взметнусь, молнией спущусь!
Куда взоры смотрят, хочу отправиться,
К желанному краю стопы направить!
Добраться до мест, куда сердце влечет!
Развязать сандалии, где сердце велит!
И если Уту пожелает, чтобы в Кулаб,
Мой град, я вернулся,
Мой супротивник да не возрадуется.
Мой супостат - "Он вернулся!" - воскликнет!
Твой образ в дереве на диво всем изготовлю!
Твое имя в Шумере да будет прославлено!
Достойно в храмах великих богов установлено".
Отвечает Анзуд светлому Лугальбанде:
"Да бегут твои ноги без утомленья!
Да будут руки полны силой!
Раскинешь их в беге, и не ослабнут.
Как солнечный луч, как звезда восхода,
Как семь огненных бурь Ишкура,
Пламенем взметнешься, молнией опустишься!
Туда, куда взоры смотрят, отправишься,
К желанному краю стопы направишь!
Куда сердце влечет тебя, доберешься!
Где сердце велело, там развяжешь сандалии!
И когда пожелает Уту, и в Кулаб,
твой град, ты вернешься,
Твой супротивник да не возрадуется.
Твой супостат - "Он вернулся!" - воскликнет!
Мой образ в дереве на диво всем изготовишь!
Мое имя в Шумере да будет прославлено!
Достойно в храмах великих богов установлено!
Как скороход, зашнуруешь сандалии,
Над Евфратом и рвами понесут тебя ноги".
Хлеб в дорогу ему не нужен,
Только оружье берет он с собою.
В поднебесье Анзуд несется,
По земле Лугальбанда несется.
Орел с небес озирает землю,
высматривает войско урукское.
Лугальбанда с земли следит за пылью,
вздымаемой войском урукским.
Говорит орел светлому Лугальбанде:
"Послушай меня, мой Лугальбанда,
Совет тебе дам, прими совет мой,
131
Слово скажу, со вниманием выслушай!
Все, что я тебе говорил. Судьбу, которой тебя одарил,
Друзьям своим не открывай,
Братьям своим не передавай!
В сердце добро со злом живет. Так-то вот!
Ну, я - к своему гнезду, ты - к войску своему!"
Орел к гнезду своему возвращается.
Лугальбанда к братьям держит путь.
Как птица из светлых тростниковых зарослей,
Как боги Лахама из бездны Абзу,
Как тот, кто с небес на землю спустился, Лугальбанда средь войск отборных,
Среди собратьев появился.
Завопили, закричали братья.
Братья его, друга его
Пристают с расспросами к Лугальбанде:
"Ах, наш Лугальбанда, как же ты здесь очутился?
Словно воина, в битве павшего, войско тебя оставило.
Жира свежего ты не ел,
Молока чистого ты не пил,
Кто одиноко в горах неприступных скитается,
Не возвращается. Как ты вернулся?"
Снова братья и друга его
Приступают с расспросами к Лугальбанде:
"Изобильные горные реки,
Где от берега берега не увидишь,
Как пересек ты? Выпил воду речную?"
Светлый Лугальбанда им отвечает:
"Изобильные горные реки,
Где от берега берега не увидишь,
Бедрами едва касаясь, что воду из бурдюка выпивал.
Как волк яростен, я рычал, травы речных долин поедал.
Как голубь тучный, землю топтал,
"Мыльные" травы гор пожирал".
О, Лугальбанда! Братья его, друга его
Россказни эти приняли с верою.
Как воробьи, что держатся стаей,
Обнимали его, целовали его,
Как птенца "длинноножки", что сидит в гнезде,
Кормили его, поили его,
Светлого Лугальбанду, излечили они его.
Затем все, как один, за ним в Урук двинулись.
Как поле на ветру, змеясь, горы пересекают.
В двух двойных часах пути до города,
132
Перед укреплениями Аратты,
Окопались войска Кулаба и Урука.
Из города дротики - что дождь из тучи,
Как тяжелый град, летят камни,
За стенами Аратты - гам и кличи.
День проходит, истекает месяц,
Уж и год к матери своей вернулся,
Новый урожай дарует небо.
Они же злобно на поля смотрят,
Страх забирается под самую кожу.
Как тяжелый град, летят камни,
Загромоздили пути-дороги,
Горные деревья стеною встали.
Драконами свились друг с другом
Как к городу подойти, никто не знает.
И в Кулаб пойти никто не отважится.
Тогда Энмеркар, сын Уту,
Задрожал, зарыдал, исторг вопли.
Кого в город послать, он разыскивает,
Посланца в Кулаб он отыскивает.
Но никто не скажет: "Пойду в город!"
Никто не скажет: "В Кулаб отправлюсь!"
К отрядам наемников он обращается.
Но никто не скажет: "Пойду в город!"
Никто не скажет: "В Кулаб отправлюсь!"
К отрядам лазутчиков он обращается.
Но никто не скажет: "Пойду в город!"
Никто не скажет: "В Кулаб отправлюсь!"
Вновь к отрядам наемников он обращается.
Но никто не скажет: "Пойду в город!"
Никто не скажет: "В Кулаб отправлюсь!"
К отрядам лазутчиков он обращается.
Один Лугальбанда средь всех подымается, так он молвят:
"Вождь мой! Я в город пойду!
Пусть никто не идет со мною!
Я один в Кулаб пойду! Пусть никто не идет со мною!"
"Ну что ж, иди в город, пусть никто не идет с тобою.
Один в Кулаб пойдешь - иди!
Пусть никто не идет с тобою!
Клятву небес и земли призываю Великие Сути Кулаба да будут с тобою!"
В справедливом собрании воинов,
Во дворце, воздвигнутом как твердыня,
133
Энмеркар, сын Уту,
Твердое слово Инанне послал:
"С тех пор, как владычица-сестра моя, светлая Инанна,
В горах камней драгоценно сияющих
Светлым сердцем своим меня избрала,
К кирпичам Кулаба вступить дозволила,
Воистину был Урук болотом, водой покрытым,
Воистину были сухие кочки, тополями заросшие,
Воистину сухой тростник в зарослях с зеленым мешался.
Милостью Энки, владыки Эреду,
Я тростник сухой вырвал, воду я отвел.
Полвека я строил, полвека трудился.
И во всем Шумере и Аккаде
Поднялись Марту, племена кочевые, что не ведают хлеба.
Стена Урука, как птичья сеть, распростерлась над степью.
Но ныне Большая Земля погребла мое ликованье.
Как корова с теленочком связана,
войско мое со мною связано.
Но, как дитя, что, на мать разгневавшись, город покинуло,
Владычица-сестра моя, светлая Инанна,
У кирпичей Кулаба меня покинула.
Если город она любит, а меня не любит,
То зачем город ко мне привязала?
Если город не любит, а меня любит,
То зачем меня к городу привязала?
Жрица небес! Как Анзуд птенца,
Меня оставила,
Светлый лик отвратила!
Да дозволит к кирпичам Кулаба вернуться!
Копье мое к тем дням готово,
Но щит мой она разбила!
Владычице-сестре моей, светлой Инанне так скажи!"
Светлый Лугальбанда из дворца выходит.
Братья его, друга его,
Как пса-чужака в стае диких псов, хватали его, рвали его!
Как осел-чужак, из стада ослов ловко выскользнул он!
"Ну, ступай в Урук за господина,
За Энмеркара, за сына Уту".
"Да, в Кулаб я пойду один, совсем один,
И никто не пойдет со мною" - так он молвит им.
"Отчего один-одинешенек кладешь голову на дорогу?
Словно воина, в битве павшего,
Войско тебя не бросило ли?
Если добрый Удуг наш не встанет рядом,
Наша добрая Лама не пойдет с тобою,
На нашей стоянке тебе не стоять,
134
В нашем жилище тебе не жить,
По нашим дорогам тебе не бродить!
Тот, кто в горах неприступных скитается,
Не возвращается! И ты не вернешься!"
"Да уж, издавна известно, и доподлинно,
Что со мною вы в Земле Большой не встанете!"
О, Лугальбанда! Сердца его братьев рвутся,
Сердца друзей беспокойно бьются.
Хлеб в дорогу ему не нужен,
Только оружье берет он с собою.
От подошвы горы к вершине и в низину,
От границ Аншана до "главы Аншана"
Пять гор, шесть гор, семь гор пересек
И к полночи к трапезе светлой Инанны поспел.
К кирпичам Кулаба приблизился в радости.
Госпожа его, светлая Инанна,
Восседает там в своем покое,
Перед ней склонился, на земле распростерся.
Как она на пастуха Амаушумгальанну смотрит.
Так на светлого Лугальбанду она посмотрела,
Как она с сыном своим Шарой разговаривает,
Так со светлым Лугальбандой заговорила:
"О мой Лугальбанда!
По какому делу из города пришел?
Как один из Аратты прибрел?"
Светлый Лугальбанда ей отвечает:
"Вот, что твой брат сказал, вот, что прибавил,
Вот, что Энмеркар, сын Уту, сказал, вот, что прибавил:
"С тех пор, как владычица-сестра моя, светлая Инанна,
В горах камней драгоценно сияющих
Светлым сердцем своим меня избрала,
К кирпичам Кулаба вступить дозволила,
Воистину был Урук болотом, водой покрытым,
Воистину были сухие кочки, тополями заросшие,
Воистину сухой тростник в зарослях с зеленым мешался.
Милостью Энки, владыки Эреду,
Я тростник сухой вырвал, воду я отвел.
Полвека я строил, полвека трудился.
И во всем Шумере и Аккаде
Поднялись Марту, племена кочевые, что не ведают хлеба,
Стена Урука, как птичья есть, распростерлась над степью.
Но ныне Большая Земля погребла мое ликованье.
Как корова с теленочком связана,
войско мое со мною связано.
Но, как дитя, что, на мать разгневавшись, город покинуло,
Владычица-сестра моя, светлая Инанна,
135
У кирпичей Кулаба меня покинула.
Если город она любит, а меня не любит,
То зачем город ко мне привязала?
Если город не любит, а меня любит,
То зачем меня к городу привязала?
Жрица небес! Как Анзуд птенца,
Меня оставила,
Светлый лик отвратила!
Да дозволит к кирпичам Кулаба вернуться!
Копье мое к тем дням готово,
Но щит мой она разбила!
Владычице-сестре моей, светлой Инанне так скажи!"
Светлая Инанна ему отвечает:
"Ныне в сверкающих водах, в сверкающих реках,
В потоках лазурных струй Ияавны,
У истоков вод, на лугах-берегах долинных,
Рыба, мохнатая, как козленок,
сладкую луговую траву пожирает,
Маленькая крапивница-рыбка
"Мыльную" горную траву пожирает,
Исполинская рыба, что, как бог между рыбами,
Среди них резвится, хвостом играет.
Блестит чешуя ее хвоста в священном месте,
средь сухих тростников.
А вокруг тамариски растут в изобилии.
Пьют тамариски воду болот.
И стоит одиноко, стоит одиноко,
Тамариск в стороне стоит совсем одиноко.
Если Энмеркар, сын Уту,
Тамариск тот срубит, из ствола его чан выдолбит,
Сухой тростник в священном месте,
С корнями он его вырвет,
Исполинскую рыбу, что, как бог между рыбами,
Играет-плещется,
Эту рыбу поймает, сварит, украсит,
На мече боевом Инанны съест,
Войска его сдвинутся с места
Жизнь Аратты поглотит пучина,
Серебро очищенное он захватит,
Лазурит шлифованный он захватит,
Мечом и огнем ее завоюет,
Все литейные формы Аратты возьмет с собою.
Зубцы Аратты - лазурит зеленый,
Стена и башни - глянцево-красные,
Глина ее - оловянные слитки - "небесная глина"
Что добыта в горах лесистых".
Светлый Лугальбанда! Хвалебная песнь - тебе!"
Перевод В. К. Афанасьевой
136
Миф о мотыге
В этом мифе проскальзывает представление о том, что люди находились
под землей до тех пор, пока Энлиль не проделал мотыгой дырку в почве. Тогда
люди вышли на поверхность. Он подарил мотыгу "черноголовым".
Полет Этаны
До нас дошел аккадский вариант поэмы. Согласно этому мифу в Кише,
ставшем после потопа столицей Шумера, правил царь Этана. Был он
богобоязненным правителем, добросовестно отправлял все культы, и не было в
округе более могучего и смелого царя. Всем был одарен Этана, кроме одного - не
было у него детей, чтобы продолжить славу рода. Сильно горевал царь, что не
оставит он никого на земле после себя, что некому будет справлять по нему
заупокойные обряды. Обратился он с мольбами к лучезарному богу солнца
Шамашу (аккадский аналог шумерского бога Уту).
Шамаш внял мольбам несчастного царя и открыл ему, что на небесах
произрастает чудодейственная "трава рождения", которая дает людям
многочисленное потомство. Этана очень удивился, как же он сможет добраться до
неба. Шамаш рассказал ему, где найти глубокую яму, в которую он в наказание
низверг орла. Теперь срок его заключения подходит к концу, и солнечный бог
разрешает Этане освободить его.
Царь нашел эту яму. Вытащил из нее истерзанную птицу со сломанными
крыльями и вырванными когтями и вылечил ее. Поправившись, орел рассказал
Этане свою печальную историю. Долгое время обитал он в гнезде на вершине
огромного дерева, а у его корней нашла себе приют змея. Жили они дружно и друг
друга не трогали. Но однажды в сердце орла поселилось зло, и он сожрал
детенышей змеи. Вернувшись домой, змея обнаружила, что дети ее пропали, она
все поняла и обратилась с мольбой к справедливому богу Шамашу. Тот сжалился
над безутешной матерью и покарал преступную птицу.
Когда Этана поведал орлу свой замысел добраться до небес, тот,
испытывая благодарность к своему спасителю, согласился помочь. Долго летели
они, и каждый раз, глядя вниз, царь видел удаляющуюся землю. То она была
размером с гору, то с мельничный жернов, а затем сделалась размером с садовую
лейку. Так достигли они престола Ана, и Этана добыл желаемую траву.
Пантеон богов
Абзу
Абзу́ (Апсу́) — в шумеро-аккадской мифологии мировой океан
подземных пресных вод, окружающий землю; в вавилонском космогоническом
эпосе «Энума элиш» Абзу представляется как элемент, из соединения которого с
пучиной Тиамат возникли Земля и небо. Согласно поверьям, в абзу жил верховный
бог Энки.
Также именовались резервуары со святой водой во дворах вавилонских
и ассирийских храмов.
137
Абу
Абу - в шумерской мифологии бог растений.
Адад
Адад, Ишкур ("ветер"), в шумеро-аккадской
мифологии бог грома, бури и ветра, сын бога неба Ану.
Бог олицетворял как гибельные, так и плодоносные
силы природы: губящие поля наводнения и
плодородный дождь; в его же ведении — засоление
почв; если бог-ветер забирал дождь, начинались засуха
и голод. Согласно мифам об Ададе, потоп начался не
из-за наводнения, а был результатом дождевой бури,
поэтому понятен один из постоянных эпитетов бога —
"господин плотины небес". С образом бога бури
связывался бык как символ плодородия и
неукротимости одновременно. Эмблемой Адада
служил двузубец или трезубец молнии.
Адапа
Адапа - в вавилонской мифологии первый
человек на земле, созданный богом Эа.
Миф об Адапе
Текст этого мифа был обнаружен среди документов Телль-эль-Амарны.
По всей видимости он служил для обучения египтян вавилонскому языку, т.к.
снабжен большим числом пометок. Несколько фрагментов были также найдены в
библиотеке Ашшурбанапала.
Адапа был человеческим сыном бога Эйа, который наделил его всякими
премудростями, дал ему способность созерцать "внутренность земли и неба", но
лишил бессмертия. В обязанности Адапы, как жреца святилища в Эриду, входило
обеспечивать храм рыбой и следить за поставками продовольствия.
Однажды Адапа отправился на рыбалку. На море был штиль, но вдруг,
внезапно налетевший южный ветер поднял волну и опрокинул лодку Адапы.
Разозлившись тот сломал ветру крыло, так что он семь дней не мог дуть. Небесный
бог Ану, узнав об этом, призвал Адапу к ответу. Эйа советует своему сыну надеть
траурное платье, чтобы разжалобить стоящих у входа во дворец Таммуза и
Гишзиду. Кроме того, опасаясь, что Ану предложит Адапе пищу и воду смерти, он
рекомендует ему отказываться от еды и питья. Ану был очень сердит на дерзкого
смертного, но после заступничества Таммуза и Гешзиды сменил гнев на милость и
решил одарить Адапу бессмертием. Он велит подать рыбаку хлеб жизни и воду
жизни. Адапа, следуя совету отца, отказывается от подношений. Ану очень
удивлен и велит вернуть Адапу на землю.
В фрагменте другого варианта этого мифа Ану по просьбе Эйа все же
возносит Адапу на небо.
138
I. Первый фрагмент
Уразумел он премудрость и …
Его слово было, как слово Ану.
Он умудрил его разум, он открыл ему образ миров,
Мудрость дал он ему, вечной жизни он ему не дал.
В эти дни, в эти годы мудрый сын Эреду, Эа его, как межу, создал среди человеков, Мудрый, чьего повеленья никто не нарушил,
Хитрый, проворнейший он среди Ануннаков,
Светлый, чистый руками, помазанник, чтущий законы.
Вместе с пекарями хлеб печет он,
С пекарями Эреду хлеб печет он,
Снедь и воду для Эреду каждый день он готовит,
Своей чистой рукой столы накрывает,
А когда его нет, от стола не вкушает:
Лодку он снаряжает, ловит рыбу для Эреду.
В это время Адапа - сын Эреду,
…Эа, ложась и вставая,
Каждый день отмыкает замки Эреду,
С пристани Новолунья садится он в лодку,
Поднимаетмя ветер и влечет его судно,
Камышовым веслом направляет он судно
… … в открытое море … …
II. Второй фрагмент
"Южный ветер … …
К дому владыки меня прогнало:
Южный ветер, с дороги я тебя уберу,
… … тебе крылья сломаю!"
Как он устами изрек, ветру крылья сломал он.
Семь дней южный ветер не дул в стране.
Анну послу своему Илабрату кричит:
"Зачем семь дней этот ветер не дует в стране?"
Его посол Илабрат отвечает владыке:
"Адапа, сын Эа, крылья у ветра сломал".
Едва это слово услышал Анну,
Встал он на троне, закричал он: "На помощь!
Пусть его приведут".
В это время Эа, знающий небо,
Прикоснулся к нему … …
Он одел его в траур, дал ему повеленье:
"Адапа, пред Анну, царя, теперь ты пойдешь.
Когда до неба ты доберешься,
Когда подойдешь ты к воротам Анну, В воротах Анну Таммуз и Гишзида
Стоят; увидев тебя, они закричат:"Человек,
Скажи, зачем ты так разубрался?
Адапа, зачем ты оделся в траур?"
"В нащей стране исчезли два бога, Вот почему я так разубрался,"
139
"Кто эти два бога, что в стране исчезли?"
"Таммуз и Гишзида".
Друг на друга взглянут, начнут удивляться,
Доброе слово замолвят Ану,
В добрый час они Ану тебе покажут.
Когда перед Ану стоять ты будешь,
Хлебы смерти тебе предложат, А ты не ешь;
Воду смерти тебе предложат, А ты не пей;
Потом одежду тебе предложат, И ты надень;
Еще елея тебе предложат, И ты помажься.
Моего веленья ты не забудь;
Слова, что сказал я, держись крепко".
Посол от Ану тогда явился:
"Адапу, что южному ветру крылья сломал,
Пускай приведут".
Дорогою к небу его вели, он поднялся на небо;
Когда до неба Адапа поднялся,
К воротам Ану когда подошел он, В воротах Ану Таммуз и Гешзида
Стоят; увидали Адапу - и закричали: "На помощь!
Человек, для чего ты так разубрался?
Адапа, зачем ты оделся в траур?"
"В нащей стране исчезли два бога, Вот почему я так разубрался,"
"Кто эти два бога, что в стране исчезли?"
"Таммуз и Гишзида".
Друг на друга взглянули они, удивились оба,
Адапа к Ану царю тогда подошел,
Увидел его Ану и молвил: "Подойди-ка, Адапа!
Зачем ты южному ветру крылья сломал?
Адапа Ану ответил: "Владыка,
В доме владыки, в пучине моря
Рыбу удил я, море как зеркало было.
Южный ветер подул - и меня потопил,
В доме Владыки нырнул я.
В гневе сердца тогда я его ухватил", Он ответил; о нем Таммуз и Гешзида
Доброе слово вещают Ану.
Его сердце утихло, его гнев усмирился:
"Зачем же Эа нечитым людям небо и землю открыл,
Дал им мудрое сердце, создал им имя? Что же нам теперь делать?
Хлебы жизни ему предложите, - пусть он их ест".
Хлебы жизни ему предложили, - он их не ест.
"Воду жизни ему предложите, - пусть изопьет".
Воду жизни ему предложили, - а он не пьет.
Потом одежду ему предложили, - и он надел.
Еще елея ему предложили, - помазался он.
Ану взглянул на него и ему удивился:
"Что ж, Адапа, зачем ты не поел и не испил?
140
Теперь ты не будешь жить, теперь человеки не вечны".
"Эа, владыка, мне сказал: "Ты не ешь и не пьешь"
"Возьмите его, отведите обратно на землю".
III. Третий фрагмент
"Спи", - он ему говорит - а тот поглядел;
"Сиди", - он ему говорит - а тот приподнялся.
Ану деянию Эа весьма удивился:
Из богов небес и земли, кто сделал бы это,
Свое слово, как слово Ану, кто мог бы возвысить?
Адапа от краянебес до выси небесной
Глядит и видит весь ужас неба.
Ану узрел, что Адапа ему не послушен,
Что веленью Эа оказал предпочтенье, Дал ему власть без конца, сделал судьбу его светлой:
Пусть услышит Адапа, семя людское,
Тот, что южному ветру крылья сломал,
Как возносится к небу: "Пусть совершиться".
Беды, что злое людям приносят,
Болезни, что тело у людей удручают, Царица Нинкаррак их всех успокоит,
Встанет оцепенение и болезнь отойдет.
… … его лихорадка постигнет
…… доброго сна не увидет Адапа
… … радость сердца людского.
Конец не сохранился
Перевод В. К. Шилейко по книге Э. Кленгель-Барндт "Древний Вавилон"
Ала
Ала - в шумерской мифологии демон, вызывающий болезни ушей и
ротовой полости.
Алад
Алад (шумер.), шеду (аккад.), в шумеро-аккадской мифологии тип
демона, первоначально нейтрального по отношению к человеку, с конца
старовавилонского периода - добрый дух - хранитель каждого человека. В
искусствоведении считается (возможно, ошибочно), что фигуры крылатых быков,
охраняющих входы во дворцах ассирийских царей, - шеду
Алалу
Алалу - в хурритской мифологии самый первый бог, бежавший затем в
Нижний Мир.
141
Аманки
Аманки - в шумерской мифологии одно из имен бога Энки.
Ан
Ан (шумер. "небо"), Ану(м), Ану (аккад.), в шумеро-аккадской
мифологии одно из центральных божеств, бог неба. Его имя пишется знаком,
обозначающим понятие "бог" и ставящимся как детерминатив перед именами
других богов. В списках богов 26 в. до н.э. из Фары (как и во всех других списках
богов) его именем открывается список. Кроме того, Ан - божество города Урука
(хотя первоначально не проявлявшее себя активно). Постоянный титул - "отец
богов", но в аккадской поэме "Энума элиш" Ан - сын Аншара и Кишар. В качестве
"отца богов" "забирает" (создаёт) небо (мифологическая запевка в шумерском
тексте "Гильгамеш, Энкиду и подземный мир"), приказывает родиться богам
ануннакам на "горе небес и земли" (миф о Лахар и Ашнан), в других мифах и
гимнах изображается восседающим на небесах на первом месте (но в одном из
мифов о деяниях бога Энки последний усаживает Ана на это место, а рядом с ним
- Энлиля), к Ану обращаются за советом и благословением. Он нередко враждебен
людям (насылает по просьбе своей дочери Иштар небесного быка на Урук, требует
смерти Гильгамеша, создаёт семёрку злых демонов и т.д.). Но более всего для
образа Ана характерна пассивность, бездеятельность, он почти нигде не является
главным действующим персонажем мифа, но скорее лишь символом высшей
власти. Наиболее деятельным показан в двуязычной шумеро-аккадской серии
заклинаний "Злые демоны утукку", связанной, видимо, с ритуальным праздником
лунного затмения, где боги - олицетворения небесных светил (луны, солнца и
планеты Венера) хотят заставить Ана поделиться с ними властью. Ан создаёт
семёрку злобных демонов утукку и посылает их против бога луны, чтобы
окружить его и затемнить. Инанна-Иштар (олицетворение планеты Венера)
переходит на сторону Ана, и луна попадает в плен, но, по всей видимости,
освобождается при помощи Энки-Эйи. Энлиль, "первый сын Ана", в ряде случаев
становится соперником отца и оттесняет его культ, что связано с ролью Энлиля
как верховного бога Ниппура, древнейшего культового центра и, вероятно, центра
шумерского племенного союза. Другие дети Ана - бог бури (Им?) Ишкур (Адад),
Марту, Инанна (Иштар), Баба, Гатумдуг, Нисаба, Нининсина, боги ануннаки. Жена
Ана - Ураш ("земля") позднее идентифицируется с Ки ("земля", "низ"). В
аккадском пантеоне появляется Анту(м) как женское соответствие Ану. ИнаннаИштар как владычица богов также выступает в роли жены Ана, однако в пантеоне
города Урука она - дочь Ана.
Во второй половине правления персидской династии Ахеменидов Ану
становится активным верховным богом и покровителем города Урука (культ
Иштар фактически упраздняется), отождествляясь (по мнению И. М. Дьяконова),
подобно иудейскому Яхве, с Элах-шемаййа ("бог небес") - семитским
обозначением Ахурамазды. Одним из свидетельств возрождения культа Ану и
Анту(м) является новый храм, возведённый обоим божествам в Уруке (2 в. до н.э.,
один из шедевров поздней вавилонской архитектуры).
Символ Ана - "рогатая тиара" (изображения сохранились на
пограничных камнях "кудурру" средне- и нововавилонского времени и на
печатях).
142
Ангаль
Ангаль - в шумерской мифологии одно из имен бога Нанна.
Анзуд
Анзуд - В шумеро-аккадской мифологии
божественная птица, орел с львиной головой. Анзуд –
посредник между богами и людьми. Анзуд украл
таблички бога Энлиля и улетел с ними в горы, из-за
чего нарушил ход вещей. В догонку за птицей пустился
бог войны Нинурта. Он выстрелил в Анзуда из лука, но
таблички Энлиля исцелили рану. Нинурте удалось
поразить птицу только со второй попытки или даже с третьей попытки (в
различных версиях мифа по разному)
Ану
Ану (шум. Ан) — в шумеро-аккадской
мифологии — верховный бог неба, возглавлявший сонм
богов. Наряду с Энлилем и Энки входил в число
старейших
и
самых
могущественных
богов
месопотамского пантеона. Его титул — «отец богов». Ану
был первоначально неотъемлемо связан с богиней земли
Ки, от которой породил бога воздуха Энлиля,
отделившего небо от земли. Нередко он враждебен людям
(по просьбе Иштар наслал на Урук небесного быка,
требовал смерти героя Гильгамеша), но чаще пассивен и
бездеятелен. Символ Ану — рогатая тиара.
Аннунаки
Аннунаки (Ануннаки) — Энлиль, Нинлиль,
Энки — шумерские и аккадские божества, известные
по самым древним письменным источникам. Связаны,
а в некоторых случаях, пересекаются с Аннуна
(пятьдесят великих богов) и Игиги (незначительные
боги).
Более ранняя письменность пока не
разгадана. Расшифрована письменность 3100-2900 г. до н. э.
Ануннаки появляются в вавилонском мифе создания, Энума Элиш. В
последней версии, возвышающей Мардука, после создания человечества Мардук
делит Аннунаков и назначает их к их надлежащим местам: триста на небе и триста
на земле. В благодарности, Аннунаки, «Большие Боги», построившие
великолепный Эсагил: «Они подняли высоко голову Эсагила, равняющуюся Апсу.
Построив этап-башню так же высоко как Апсу, они установили там
местопребывание для Мардука, Энлиля, Эа». Затем они построили свои
собственные храмы.
143
Согласно позднему вавилонскому мифу, Аннунаки были детьми Ану и
Ки, родственных богов: брата и сестры, которые были детьми Аншар и Кишар
(Skypivot и Earthpivot, Небесные полюсы). Аншар и Кишар были детьми Лахм и
Лахму («грязный»), имена данные блюстителями храма Абзу в Эриду, месте, в
котором, как считается, имело место создание. Главой Аннунаков был совет
Великих Ану, (а не просто небесный бог, Ану по-шумерски фактически означает
"небо"), Урук и другие участники были в их подчинении. Его место было принято
Энлилем (Эн = господин, Лил = ветер, воздух), который на некоторое время, как
считается, разделил небо и землю. На самых древних из расшифрованных
письменных табличек говорится:
После того как небо отделилось от земли,
После того как земля отделилась от неба,
После того как человеку было дано имя,
После того как (бог неба) Ан поднял небеса,
После того как (бог воздуха) Энлиль опустил землю…
На земле жили одни боги. Правил ими бог Энлиль. Но однажды
На горе земли и небес
Ан зачал (богов) аннунаков.
Аннунаки были самыми младшими богами. Они должны были
беспрекословно служить 50 старшим богам (Аннунам).
Аншар
Аншар - в шумерской мифологии одно из имен бога Нанна.
Аруру
Аруру (аккад.), в аккадской мифологии богиня-мать, создающая из
глины Энкиду (эпос о Гильгамеше "О всё видавшем"), а также создательница
людей, определившая их судьбы (согласно некоторым вариантам мифа о
сотворении людей). Вероятно, божество дошумерского происхождения.
Асаг
Асаг - в шумерской мифологии обитающий в горах жестокий и злой
демон, побежденный и убитый Нинуртой, это имя также использовалось как
собирательное имя демонов, вызывающих болезни, и имя демона чахотки.
Асаллухи
Асаллухи - в шумерской мифологии сын Энки, бог-покровитель
магических сил, магии заступник человека при заклинаниях, колдовстве и
врачевании, изгоняющий злых демонов; покровитель города Куары. С
возвышением города Вавилона и возрастанием роли Мардука Асаллухи
идентифицируется с ним, и традиционные заклинательные формулы, где Асаллухи
144
просит у отца своего Энки совета, как поступить (на что тот отвечает: "сын мой...,
всё, что знаю я, всё это знаешь и ты"), относятся к Асаллухи-Мардуку.
Аснамир
Аснамир - в аккад. миф. созданный Эйей евнух, посол богов в царство
мертвых, упоминается в мифе Нисхождение Иштар.
Атрахасис
Атрахасис - акк.превосходящий мудростью, в аккад. миф. герой мифа о
потопе. См. Миф об Атрахасисе. После создания людей богиней-матерью бог
Энлиль, возмущенный людской суетностью и шумливостью, решает их
уничтожить. Он посылает на людей чуму, мор, засуху, голод, засоление почвы, но
с помощью бога Эйи (Энки) люди справляются с этими бедствиями, и каждый раз
человечество множится вновь. Наконец, Энлиль посылает потоп, длящийся семь
дней и семь ночей, человечество гибнет; спасается только Атрахасис, который по
совету Эйи строит большой корабль под названием ладья, сохраняющая жизнь. Он
погружает на корабль свою семью, ремесленников, зерно, все свое имущество, а
также всех животных, кто ест траву. По-видимому, боги даруют Атрахасису
вечную жизнь.
Миф об Атрахасисе
Миф известен в нескольких версиях. Основной является
старовавилонская, записанная младшим писцом Ку-Айей в середине XVII в. до н.
э. Сохранились также два средневавилонских фрагмента, найденных в Ниппуре и
Угарите и относящиеся к концу II тыс. до н.э. Кроме того, две таблицы этого мифа
обнаружены в библиотеке Ашшурбанапала (VII в.до н.э.). К этому же времени
можно отнести и два фрагмента нововавилонской версии. Миф является
продолжение развития месопотамской темы потопа (см. Миф о потопе и "О все
видавшем...").
Таблица I начинается с описания незапамятных времен, когда ануннаки
поделили мир между собой, а игиги вынуждены были копать реки и каналы,
строить дворцы и обиталища. Так продолжалось долгие годы, пока однажды игиги
не возмутились и не начали восстание. Предводитель иггигов повел их к Экуру,
дворцу Энлиля. Верховный бог тут же созвал совет, на котором Ану предложил
создать людей, чтобы на них возложить бремя тяжкого труда. Праматерь, великая
Нинту (Мами) согласилась взяться за это дело вместе с Эйей. Для сотворения
пришлось убить одного из богов, возможно зачинщика восстания. Из крови
убитого бога Ве-Ила (разум божий), глины Апсу и слюны игигов были созданы
люди - 7 мужчин и 7 женщин. Отныне боги были свободны от тяжелых работ.
Шло время, через 12 веков люди расплодились, перестали чтить богов и
стали досаждать Энлилю своим гомоном. Верховный бог приказал Намтару
наслать на человечество чуму, которая стала свирепствовать на земле. Жил тогда
среди людей некий Атрахасис, мудрейший из всех. В его городе все поклонялись
Энлилю, но Атрахасис превыше всех ставил премудрого Эйю. Он стал молить
своего бога помочь людям, и добрый Эйа посоветовал принести жертву Намтару.
Атрахасис послушался совета, и довольный вниманием Намтар отвел от
человечества чуму. Далее см. Таблицу II
145
Таблица I
1. Когда боги, подобно людям,
Бремя несли, таскали корзины,
Корзины богов огромны были,
Тяжек труд, велики невзгоды.
5. Семь великих богов Ануннаков
Возложили бремя труда на Игигов.
Был Ану, отец их, вышним владыкой.
Их советником - воитель Энлиль.
Их управляющим был Нинурта,
10. Их надсмотрщиком был Эннуги.
Тогда по рукам ударили боги,
Бросили жребий, поделили уделы.
Ану получил во владение небо,
Власти Энлиля подчинили землю.
15. Засовы вод, врата Океана,
Государю Энки они поручили.
На небо свое Ану поднялся,
Энки спустился в свои глубины.
Они, небесные Ануннаки,
20. Тяжкий труд преложили Игигам.
Начали боги выкапывать реки Жизнь страны, - каналы прорыли;
Игиги стали выкапывать реки,
Жизнь страны, - каналы прорыли;
25. Реку Тигр они прокопали,
Реку Евфрат прокопали также.
Они трудились в водных глубинах.
Жилище для Энки они возводили.
Они возвели Апсу для Энки,
30………(фрагмент из Ассирийской версии)……
…..они вознесли его на вершину.
Десять лет они тяжко трудились.
Двадцать лет они тяжко трудились.
Тридцать лет они тяжко трудились.
Годы и годы тяжко трудились.
34. Годы труда они подсчитали
Годы труда в болотах и топях
Годы труда они подсчитали
Две с половиной тысячи лет
Они тяжко трудятся днем и ночью.
Они кричали, наполняясь злобой,
40. Они шумели в своих котлованах:
"Хотим управляющего видеть!
Пусть он отменит труд наш тяжелый!
Он, советник богов, воитель!
Пойдем, разыщем его жилище!
45. Энлиль, советник богов, воитель!
146
Пойдем, разыщем его жилище!"
Их предводитель открыл уста
И так говорит богам, своим братьям:
"Все управители древних времен
50 …… (фрагмент из Ассирийской версии) …..
Неправедно был назначен Энлиль!
Его заменим, другого назначим!
57. Он, советник богов, воитель!
Пойдем, разыщем его жилище!
Энлиль, советник богов, воитель!
60. Пойдем, разыщем его жилище!
Ныне ему объявляем войну!
Сраженье да столкнется с битвой!"
Боги вняли его речам.
Они спалили свои орудья,
65 .Они сожгли свои лопаты,
Предали пламени свои корзины.
За руки взявшись, они пошли
К святым вратам воителя Энлиля.
70. В средину стражи, в самую полночь
Был храм окружен, но бог не ведал.
В средину стражи, в самую полночь
Был Экур окружен, но Энлиль не ведал.
Калькаль услышал и был встревожен.
75.Он открыл засов и глянул наружу.
Бог Калькаль разбудил Нуску.
Шум Игигов они услыхали.
Нуску пошел будить господина.
С ложа его поднял.
80."Господин мой, храм твой оцеплен,
Подошла битва к твоим воротам!
О, Энлиль, храм твой оцеплен,
Подошла битва к твоим воротам!"
85. Энлиль открыл свои уста.
Говорит своему советнику Нуску:
"Нуску, закрой на засов ворота!
Вооружись, предстань передо мною!"
90. Нуску закрыл на засов ворота,
Вооружился, предстал перед Энлилем.
Нуску открыл свои уста,
Так говорит воителю Энлилю:
"Господин мой, что это лик твой бледен,
Почему ты сынов своих боишься?
95.Энлиль, что это лик твой бледен,
Почему ты сынов своих боишься?
Позови, и пусть опустится Ану,
Энки предстанет перед тобою".
Он послал, и Ану к нему спустился.
100. Энки предстал перед его очи.
Воссел Ану, владыка неба,
Внимал Энки, владыка Апсу.
147
Великие Ануннаки воссели.
Поднялся Энлиль, изложил дело.
105. Энлиль уста свои открыл,
Так говорит богам великим:
"Что это ныне здесь случилось?
Не должен ли я устроить сраженье?
Что это очи мои узрели?
110. Подошла битва к моим воротам!"
Ану уста свои открыл,
Так говорит воителю Энлилю:
"Отчего Игиги
Врата окружили,
115. Нуску пошли узнать и разведать;
Приказ отдай своему посланцу,
Чтоб сыны твои открыли причину!"
Энлиль уста свои открыл,
Говорит своему советнику Нуску:
120."Нуску, отвори ворота!
Вооружись, предстань передо мною!
Перед собраньем всех богов
Склонись, поднимись, передай наше слово:
"Меня послал отец ваш Ану,
Ваш советник, воитель Энлиль,
Ваш управляющий Нинурта
И надсмотрщик ваш Эннуги!
Кто подстрекатель этой битвы?
Кто зачинщик этого боя?
130.Кто из вас призывал к нападенью?
Кто столкнул сраженье и битву?"
В собрании всех великих богов
Скажи, и ответ принеси Энлилю".
Нуску в собрании всех богов
135.Склонился, поднялся, объявил посланье:
"Меня послал отец ваш Ану,
Ваш советник, воитель Энлиль,
Ваш управляющий Нинурта
И надсмотрщик ваш Эннуги!
140.Кто подстрекатель этой битвы?
Кто зачинщик этого боя?
Кто из вас призывал к нападенью?
Кто столкнул сраженье и битву?"
В собрании всех великих богов
145. Так сказал я, ответ принесу Энлилю".
"Все, как один, войну объявили!
В котлованах нам
Положили трудиться!
Непосильное бремя нас убивает,
150. Тяжек труд, велики невзгоды.
Ныне мы, боги, все, как один,
Идем к Энлилю, несем наше слово!"
Нуску взял свое оружье,
Пошел, склонился, предстал пред Энлилем:
155."Господин мой, ты посылал меня,
148
Я ходил, передал твое слово,
Сообщил посланье богов великих,
Ответ приношу, излагаю дело:
"Все, как один,
160. Войну объявили.
В котлованах нам положили трудиться!
Непосильное бремя нас убивает,
Тяжек труд, велики невзгоды.
Ныне мы, боги, все, как один,
165. Идем к Энлилю, несем наше слово!"
Когда Энлиль услыхал их речи,
Из глаз его покатились слезы.
Энлиль его посланью внемлет,
Так говорит он воину Ану:
170."Благородный, там у себя на небе,
Закон укрепи, покажи свою силу!
Когда Ануннаки пред тобою воссядут,
Вызови бога, предай его смерти!"
Ану уста свои раскрыл,
175. Так говорит богам, своим братьям:
"За что мы к ним питаем злобу?
Их труд тяжел, велики невзгоды.
Каждый день они носят корзины,
Горьки их плачи, их стенанья мы слышим.
180. Да создаст праматерь род человеков,
Бремя богов на него возложим".
(Фрагмент из ассирийской версии)
Эйа открыл уста свои,
Так говорит богам, своим братьям:
"За что мы к ним питаем злобу?
Их труд тяжел, велики невзгоды.
Каждый день они носят корзины,
Горьки их плачи, их стенанья мы слышим.
Пусть Ануннаки пред тобою воссядут,
Белет-или, праматерь богов, предстанет,
Пусть она сотворит человека,
Бремя богов на него возложим.
Труд богов поручим человеку,
Пусть несет человек иго божье!
189. Когда Белет-или, праматерь, предстанет,
Да сотворит праматерь потомство
Корзины богов - носить человеку!"
Кликнули богиню, позвали
Повитуху богов, мудрейшую Мами.
"О, праматерь, творец человека!
195. Сотвори человека, да несет он бремя!
Да примет труды, что Энлиль назначил!
Корзины богов - носить человеку!
Нинту уста свои раскрыла,
Так говорит богам великим:
200."Я не могу сотворить в одиночку,
149
Только с Энки исполню работу,
Ибо только он освящает,
Пусть глины мне даст, и я исполню!"
Энки раскрыл свои уста:
205. Так говорит богам великим:
В первый же месяц, в дни седьмой и пятнадцатый,
Я совершу обряд очищения.
Один из богов да будет повергнут,
Да очистятся боги, в кровь окунувшись.
210. Из его плоти, на его крови
Да намешает Нинту глины!
Воистину божье и человечье соединятся,
Смешавшись в глине!
Чтоб вечно мы слышали стуки сердца,
215. Да живет разум во плоти бога,
Да знает живущий знак своей жизни,
Не забывал бы, что имеет разум!"
"Да!" - ответствовало собранье,
Ануннаки великие,
220. Что решают судьбы.
В первый же месяц, в дни седьмой и пятнадцатый,
Он совершил обряд очищенья.
"Премудрого"-бога, что имеет разум,
Они убили в своём собранье.
225. Из его тела, на его крови
Намесила богиня Нинту глины.
Чтоб вечно слышали стуки сердца,
Разум живёт во плоти бога,
Знает живущий знак своей жизни,
230. Не забывал бы, что имеет разум
Когда она замесила глину,
Позвала Ануннаков, богов великих.
А Игиги, великие боги,
Слюной своею смочили глину,
235. Мами раскрыла свои уста,
Так говорит богам великим:
"Вы приказали Я совершила.
Вы бога повергли и его разум!
240. Я вас избавила от работы,
Ваши корзины дала человеку.
Теперь вам достанется крик человека,
Я ж сняла с вас ярмо, дала вам свободу!"
Едва услыхали они эти речи,
Кинулись к ней, целовали ноги.
"Прежде мы Матушкой тебя называли,
Теперь твое имя Владычица божья!"
Они отправились к дому судеб 250. Эйа-государь и мудрая Мами.
Богини рождения собрались,
Пред нею глины они натоптали.
Она начала говорить заклинанья,
Те, что Эйа давал ей, пред нею сидя.
150
Когда ж завершила она заклинанья,
Отломила четырнадцать ломтей глины.
Семь она положила направо,
Семь она положила налево.
Кирпич - посредине между ними.
260. ……(фрагмент из Ассирийской версии)…
"Как власы подрезают - пуповину режьте!"
Собрались в мудрости и познанье
Богини рожденья - семь и семь их.
Семь мужей они сотворили, семь они сотворили женщин.
Праматерь, создательница судеб!
Соединили их попарно,
Пред ней попарно соединили Участь людей начертала Мами!
"В доме рожающей во время родов
Да будет кирпич на семь дней установлен!
Владычицу божью, премудрую Мами да славят!
Повитуха да радуется в доме, где роды!
А когда разродится роженица Разрешится от бремени мать младенцем!
Пусть мужчина юной девице ……….
…………………………………………
272. Пусть растут у женщины груди,
Пусть борода растет у мужа,
Щеки юноши пусть покрывает.
Пусть отныне и вовеки
Да возлягут вместе жена и супруг ее".
Собрались богини рожденья,
Воссела Нинту, подсчитала сроки.
280. Судьбу судила на девятый месяц.
И когда пришел девятый месяц В назначенный срок раскрыла лоно.
С сияющим, полным от радости ликом,
С главою покрытою повиванье свершила,
Опоясала чресла, благословила,
Муки насыпала, кирпич поставила.
"Это я сотворила, мои создали руки!
290. В дом жрицы-кадишу да войдет повитуха!
А когда начнет рожать роженица,
Разрешится от бремени мать младенцем На девять дней кирпич да возложат!
Да будет восславлена праматерь Нинту!
Богиню Мами да призовут ее сестры!
Восславят праматерь, Кеш да восславят!
Когда супруг на ложе возляжет,
300. Да спит жена с супругом вместе!
Во время замужества и женитьбы
Пусть Иштар в доме свекра ликует!
Девять дней да продлится праздник!
Иштар да назовут Ишхарой!
В назначенный срок да свершаться судьбы!"
151
……………………………………………….
Человек нес свое бремя,
Чистоту жилищ блюли люди,
330. Сын отцу своему был опорой
……………………………………
336. Загрубели руки от тяжкой работы.
Киркой и лопатой строили храмы,
Сооружали большие каналы,
Для пищи людской, пропитанья божья
……………………………………………
352 Не прошло и двенадцати сотен лет,
Страна разрослась, расплодились люди.
Как дикий бык ревут земли,
355. Бог встревожен громким шумом.
Энлиль слышит людской гомон,
Богам великим молвит слово:
"Шум человека меня донимает,
Спать невозможно в таком гаме!
360. Прикажем - пусть чума нагрянет!
Пускай-ка Намтар уменьшит их гомон
Подобно буре по ним пройдутся
Мор, болезни, чума и язва!"
Они приказали - чума напала.
Владыка Намтар уменьшил их гомон.
Подобно буре по ним гуляют
Мор, болезни, чума и язва.
Некто мудрейший из всех Атрахасис, Наставлял Атрахасиса Энки-владыка Он говорил со своим богом,
И бог давал ему наставленья.
Атрахасис уста свои открыл,
Так говорит своему господину:
"Господин мой, человечество стонет!
Болезнь, что ты наслал пожирает землю!
Эйа-владыка, человечество стонет!
Божья болезнь пожирает землю!
Воистину вы, создатели наши!
Так возьмите ж болезни, чуму и язву!
370. Доколе, владыка, беда продлится?
Неужто болезни даны нам навеки?"
Энки уста открыл и молвил,
Так рабу своему отвечает:
"Собери старцев пред своими вратами,
Совет держи в доме, так скажи им:
"Прикажите и вестники пусть объявят,
Всей стране возгласят громогласно:
"Вы не чтили богов ваших!
Молитвой не славили богинь ваших!
380. Но разыщите врата Намтара,
Хлебы печеные перед ними поставьте,
Мукой сезама воздайте жертву!
Устыдится пред даром,
Удержит руку!"
152
Атрахасис оракулу внемлет,
Собрал старцев пред своими вратами.
Атрахасис уста открыл,
Старцам такое слово молвил:
"Старцы я вас позвал в дом мой!
390. Хочу совет держать в доме,
Прикажите и вестники пусть объявят,
Всей стране возгласят громогласно:
"Вы не чтили богов ваших!
Молитвой не славили богинь ваших!
Но разыщите врата Намтара!
Хлебы печеные перед ними поставьте,
Мукой сезама воздайте жертву!
Устыдится пред даром,
Удержит руку!"
400. Старейшие словам его вняли,
Храм Намтара
Воздвигли в граде.
Приказали, и вестники объявили
Возгласили всей стране громогласно:
Богов своих они не чтили.
Богинь не славили молитвой.
Но они разыскали врата Намтара,
Хлебы печеные возложили перед ними,
Мукой сезама воздали жертву.
410.Устыдился пред даром,
Удержал руку.
Отвел от людей чуму и язву,
Боги вернули себе приношенья
…………………………….
Таблица II
Во второй табличке говорится о том, что через некоторое время люди
опять расплодились, опять перестали чтить богов, опять растревожили Энлиля. На
совете богов было принято решение наслать на землю засуху. Описываются
страшные бедствия человечества, черты людей исказил голод, на шестой год
родители стали есть своих детей. Мудрейший Атрахасис беспрестанно молился
своему богу, прося помощи. Наконец сердце доброго Эйи дрогнуло и он
посоветовал Атрахасису умилостивить Адада жертвами. Так оно и вышло - Адад
"устыдился пред даром" и послал на землю дождь. Энлиль был рассержен тем, что
человечеству удалось выжить, он упрекает Энки, и тому приходится
оправдываться. Далее текст почти не сохранился, но скорее всего, люди опять
расплодились и вновь вызвали недовольство Энлиля. На совете богов было
принято единогласное решение уничтожить мир при помощи потопа. Лишь один
Энки отказался принести в этом клятву. Далее см. Таблицу III.
I. Не прошло и двенадцати сотен лет,
Страна разрослась, расплодились люди.
Как дикий бык ревут земли,
Бог встревожен громким шумом.
153
5. Энлиль слышит людской гомон,
Богам великим молвит слово.
из нововавилонской версии
Энлиль собрал средь богов собранье,
Так говорит богам, сынам своим:
7. "Шум человека меня донимает,
из нововавилонской версии
Людей не меньше стало, их стало больше
Гомон их меня беспокоит,
8. Спать невозможно в таком гаме.
Отнимем-ка у людей пропитанье.
Засушим травы, обречем на голод.
Адад наверху пусть запрет свои ливни,
Внизу перекройте подземные воды.
13. Орошенье из бездны да не проникнет!
из нововавилонской версии
Пусть Ану и Адад стерегут небо,
Син и Нергал - среднюю землю.
Засовы моря, врата океана
И травы его - сторожить Энки.
Да выйдет ветер, иссушил почву,
Нальются тучи, да не прольются ливнем!
Поля да уменьшат свои урожаи!
Пусть грудь свою отвернет Нисаба!
20. Прекратится среди людей ликованье!
Уничтожат людей лишенья и голод.
из нововавилонской версии
Черные нивы да будут белы,
Пусть просторное поле соль рождает!
Чрево земли на них да восстанет!
Не взрастут травы, не взойдут злаки!
Да будет мор ниспослан людям!
Сожмется матка, не родятся младенцы!"
Они забрали у людей пропитанье!
Засушили травы, обрекли на голод.
Вверху Адад дожди свои запер,
Внизу перекрыли подземные воды.
Орошенье из бездны не проникало.
Поля уменьшили урожаи.
Нисаба грудь свою отвернула.
Черные нивы стояли белы.
Просторное поле соль рождало.
Чрево земли на них восстало.
Трава не взошла, не взросли злаки.
Мор на людей они наслали.
Сжалась матка, не рождались младенцы.
154
Далее идет текст из ассирийской версии.
V. 10. По наступленье первого года
От голода тяжко они страдали.
По наступленье второго года
Тяжко страдали они от жажды.
По наступленье третьего года
Черты людей исказил голод.
По наступленье четвертого года
Короткими стали их длинные ноги,
Узкими стали их широкие плечи.
Вдоль улиц брели они согнувшись.
По наступленье пятого года
Дочь караулила мать в воротах,
Но мать не открыла дочери двери.
20.Следила дочь за весами матери,
Следила мать за весами дочери.
По наступленье шестого года
Дочерей своих они съели,
Сыновей употребили в пищу.
……………………………
Семьи истребляли друг друга.
25. Их лица покрылись солодом смерти.
Людям недоставало жизни.
А он, мудрейший Атрахасис,
К владыке Эйа склонял он разум.
Он говорил со своим богом
30. И бог давал ему наставленья.
Он разыскивал врата бога,
На речном берегу он поставил ложе,
На берегу пустынных потоков.
…………………………………..
III. Атрахасис молился своему богу,
Приношенья к ногам его ставил.
Каждый день он горестно плакал,
5. Вместе с зарей приносил ему жертвы.
Он заклинал бога в молитвах,
Он ждал знамения в сновиденье.
Он заклинал Энки в молитвах,
10. Искал знамения в сновиденьях.
Он приходил к храму бога,
Пред храмом бога сидел и плакал.
Пред алтарем ему жертвы ставил,
Пред храмом бога сидел и плакал.
15. Когда река была пустынна,
Ночь спокойна, близилось утро,
Он глядел на реку, узреть он жаждал,
На брегах потока воззвал он к богу:
"Да возьмет поток меня, да река схватит!
20. Да поставят пред моим богом!
Пред богом Энки меня поставят.
Да увижу Энки в своем сновиденье,
Я в ночи да узрю сновиденье".
155
С тех пор как он приходил к потоку,
25.К реке обратясь, сидел и плакал,
Пред потоком сидел и плакал,
На берегу реки молился,
К Апсу стремился своей душою.
Услышал Энки его молитвы.
30. Своим Лахму и Лахаму молвит:
"Человек, что в мольбах на брегах моих плачет,
Ныне возьмите его, приведите,
Ступайте, приказ мой исполните ныне".
Спросить…………………………..
…………………………………….
II. Старцев созови пред домом.
Со старцами совет держи в доме:
"Прикажите и вестники пусть объявят,
Всей стране возгласят громогласно:
"Вы не чтили богов ваших.
10. Молитвой не славили богинь ваших.
Но разыщите врата Адада,
Хлебы печеные перед ними поставьте,
Мукой сезама воздайте жертву.
Устыдится пред даром, удержит руку.
Пошлет на заре росы благодатной,
Дождь в ночи незаметно закаплет,
В полях как в тайне зерно зародится".
20. Храм Ададу воздвигли в граде.
Приказали, и вестники объявили
Возгласили всей стране громогласно.
Богов своих они не чтили,
Богинь не славили в молитвах.
Но они разыскали врата Адада,
Хлебы печеные перед ними поставили,
Мукой сезама воздали жертвы.
Устыдился пред даром, удержал руку.
30. Послал на заре росы благодатной,
Дождь в ночи незаметно закапал,
В полях как в тайне зерно зародилось.
Нужда и недоля от них отступилась.
Боги вернули себе приношенья.
конец столбца разрушен
V ………………………………….
начало столбца разрушено
Энлиль на богов исполнился гневом:
"Все мы, великие Ануннаки,
15. Все, как один, решили вместе,
Ану и Адад охраняют небо,
Я охраняю средину - землю.
Куда бы ни отправился Энки,
Облегчает он бремя, дает послабленье.
20. Он допустил изобилье людское,
Дал им дышать на земле под солнцем".
Энлиль открыл свои уста,
Говорит своему советнику Нуску:
156
"Ко мне да будут призваны боги!
25. Пусть все, как один, предо мною предстанут!"
Всех богов к нему призвали.
Так им сказал воитель Энлиль:
"Все мы, великие Ануннаки,
Все, как один, решили вместе,
30. Ану и Адад охраняют небо,
Я охраняю средину - землю.
Всюду, куда б ни ступил ты
из нововавилонской версии
Ты облегчаешь бремя, даешь послабленье.
Ты допустил процветанье людское.
Дал им дышать на земле под солнцем".
Эйа уста открыл и молвит:
"Ты приказал, чтоб Ану и Адад
Охраняли небо - верхнюю область,
Чтобы Син и Нергал охраняли средину,
Чтоб засовы вод, врата океана,
И травы его я охранял бы,
Но убежали, от меня ускользнули
Мириады рыб, мириады тварей.
Я их собрал, но они исчезли,
Половину засова они разбили.
Тогда я убил стражей моря,
Взял виновных, назначил им кару.
После того как назначил им кару,
Свершил наказанье, покарал виновных".
…………………………………………
VI. начало столбца разрушено
10. Посылал Адад свои ливни,
Поля насыщал своею влагой,
Тяжелые тучи покрывали небо,
Людей не насытил, не дал им хлеба".
Бога колики схватили в собранье.
Смех одолел его среди совета.
………….клевета в его руки.
………………………богов
………………Энки и Энлиль.
"Все мы, великие Ануннаки,
Все, как один, решили вместе,
25. Ану и Адад охраняют небо,
Я охраняю средину - землю.
Всюду, куда б ни ступил ты
Ты облегчаешь бремя, даешь послабленье.
Ты допустил процветанье людское.
30. Дал им дышать на земле под солнцем".
……………………………………
…………………………воительЭнлиль.
VII начало столбца разрушено…………
"Ваши корзины дала человеку.
Вы получили крик человека.
157
Вы бога повергли и его разум.
Вы насытились ……………
35……………………………….
Вы устанавливаете судьбы.
Да возвратит она…………………
Энки-государь нас свяжет общею клятвой!"
40. Энки уста свои открыл,
Так говорит богам, свом братьям:
"Зачем вы хотите связать меня клятвой?
Положу ли я руку на своих человеков?
Потоп, что вы мне повелели, 45. Что такое? Мне неизвестно!
Можно ли давать рожденье потопу?
Воистину это дело Энлиля.
Да будет избран на это дело.
Пусть идут впереди Шуллат и Ханиш,
Пусть Эррагаль вырывает жерди,
Пусть Нинурта идет, рушит плотины".
VII …начало столбца разрушено…………
32. Собранье всех великих богов,
Не послушав, на злое дело решилось.
Боги решились на гибель мира.
Злое дело уготовил людям Энлиль.
Так сказал пред всем собраньем:
"Принесем вместе о потопе клятву!"
Ану первый пред ним поклялся.
Энлиль поклялся, с ним и сыны его.
Атрахасис уста открыл,
Так обратился к своему владыке.
Таблица III
В третьей табличке говорится о том, что Эйа предупреждает Атрахасиса
о потопе и повелевает построить корабль с именем "спасающий жизни". Мудрый
Атрахасис в точности исполнил распоряжение и в назначенное время погрузил на
судно свою семью, животных и птиц. В мифе описывается бушующая семь дней и
ночей стихия, ярость которой приводит в трепет даже самих богов. Праматерь
Нинту укоряет ануннаков за неразумное решение уничтожить мир. Однако, когда
Энлиль узнал, что Атрахасису удалось уцелеть, он стал упрекать Энки в
пособничестве людям. Правда, когда уцелевшие от потопа люди принесли богам
жертвы, его сердце смягчилось. В результате праматерь Нинту создала для людей
"сторожей рождения", запретила жрицам иметь детей и выпустила на землю
демона Пашиту. Это примирило Энлиля с существованием человечества.
I. Атрахасис уста свои открыл,
Так обратился к своему владыке:
………………………………….
из нововавилонской версии
"Эйа, владыка, слышу твое приближенье!
Поступь я чую, что шагам твоим подобна!"
Атрахасис склонился, простерся, поднялся.
158
Открыл уста свои, так он молвит:
"Владыка, я слышу твое приближенье!
Поступь я чую, что шагам твоим подобна!
Эйа, владыка, слышу твое приближенье!
Поступь я чую, что шагам твоим подобна!"
……………………………………………
Яви ж мне знаменье в сновиденье,
Дабы смысл его уловить я сумел бы".
Эйа уста свои открыл,
Так рабу своему отвечает:
"Ты говоришь:"Что я узнаю?" Следи же за вестью, что ныне шлю я!"
"Внемли, о стена!
Хижина слушай!
Разрушив свой труд, корабль выстрой!
Презри богатства, спасай душу!
Корабль, который ты построишь,
Шириною длине да будет равен!
……………………………………………………..
Назови его именем "Спасающий жизни"!
Покрой его крышей, подобно Апсу!
30. Так, чтобы солнце не проникло.
Да будет закрыт он и сверху и снизу!
Его снаряженье должно быть прочным.
Пусть густая смола укрепит его крепость.
Я же нашлю на вас ливень.
Изобилие птиц, обилие рыбы.
из нововавилонской версии
Следи за сроком, что сообщу я.
В корабль войди, закрой все двери.
Возьми зерна и добра, что имеешь,
Жену, семью, родных, рабочих.
Тварей степных травоядных и диких
Я пошлю к тебе, к твоим воротам".
Атрахасис уста открыл и молвит,
Так говорит владыке Эйе:
"Я никогда корабля не строил.
Чертёж на земле мне начерти ты.
Очертанья увижу, корабль построю".
На земле чертеж начертал Эйа.
"Владыка, что приказал ты исполню".
36. Он открыл срок и его исполненье.
Он предсказал семь дней потопа.
Атрахасис внял его предсказанью.
Он собрал старцев пред своим домом.
40. Атрахасис уста свои открыл,
Так говорит он совету старцев:
"Мой бог не согласен с вашим богом.
Друг на друга гневаются Энки и Энлиль.
Они изгоняют меня из града,
159
45. Оттого, что я поклоняюсь Энки,
Он сообщил мне это решенье.
Не могу я жить во граде вашем,
Не могу ступать по земле Энлиля.
Может ли смертный спорить с богами?
50. Вот что сказал мне владыка мой Энки".
II. начало столбца разрушено …
10. Старейшины словам его вняли.
Со своим топором приходит плотник,
Камень свой несёт строитель.
Даже малыш смолу таскает,
Даже бедняк несёт что может.
…………………………………
30. Все, что имел, погрузил он на судно.
Все, что имел добра, погрузил он на судно.
Светлых животных взял он с собою,
Жирных и тучных взял он с собою,
Взял с собою, на борт их поднял.
35. Птиц небесных взял он с собою,
Скот домашний, диких тварей……..
Тварей степных на борт он поднял.
40. Он созвал людей своих
На пир прощальный.
Родню и семью на борт он поднял.
Они ели яства,
Они пили напитки.
45. Он же спускался и поднимался.
Сесть он не мог, и лечь не мог он.
Разрывалось сердце, желчью рвало.
День начал менять лики.
Загремел Адад в чёрной туче.
50. Едва он рыки его услышал,
Взял смолы, замазал отверстья.
Как только он закрыл входы,
Взревел Адад в черной туче,
Взвыли ветры, его приветствуя выход.
55. Оборвал канат, сорвал судно.
……………………………….
из ассирийской версии
Вздымается ветер, несёт бурю,
Адад на ветрах, своих мулах, мчится Восточном, Западном, Северном, Южном
Ураганы и бури завыли пред ним.
Злобный вихрь взметнулся ветрам навстречу,
К нему вздымается Южный ветер,
Западный ветер трубит рядом.
…………………………………..
Колесницей богов ураган несётся,
Мчится вперед, убивает, молотит.
Идет Нинурта, открывает плотины,
160
Эррагаль якоря и столбы вырывает.
Анзуд разрывает когтями небо.
Разум страны, как горшок, расколот.
Поднялись воды, и потоп вышел.
Его мощь прошла по людям, как битва.
Один не может увидеть другого,
Узнать друг друга в уничтоженье.
15. Как дикий бык, потоп бушует.
Как ревущий осёл, завывает ветер.
……………………………………….
из ассирийской версии
Ану услышал голос потопа.
Шум потопа дрожать врагов заставил.
25.Энки! Ему помутились мысли,
Когда сыны его пред ним поверглись!
Нинту, величайшая из владычиц Тряслись в лихорадке ее губы!
30. Ануннаки, великие боги,
Сидели, мучимые гладом и жаждой!
Глядя на них, рыдала богиня,
Повитуха богов, мудрая Мами.
"Да померкнет день тот,
Во мрак да вернется!
Как могла я вместе со всеми богами
В совете решиться на гибель мира?
Насытился Энлиль постыдным приказом?
40. Подобно Тируру он поднял мерзость!
И я ныне по собственной воле
Над собою слышу их вопли!
Надо мной словно мухи, рожденные мною!
Я же ныне как в доме плача!
В пустоте раздаются мои вопли!
Мне ли карабкаться на небо,
50. Мне, что жила в доме сокровищ?
Где же был ану и его мудрость,
Когда боги, сыны его, речам его вняли?
Что, не подумав, потоп устроил,
Приговорил людей к истребленью!"
…………………………………
IV. Так рыдала Нинту, неслись ее вопли.
5. "Что это? Перевернули море?
Как стрекозами запрудили реки!
Как лодчонку землю перевернули,
Как лодчонку в степи вверх днищем поставили!
10. Я гляжу и над ними плачу,
Я завершила по ним причитанье!"
Так рыдала - утешала сердце,
Так стонал Нинту, испускала вопли.
Боги с ней оплакивали землю,
Скорбью насытясь, она жаждала пива,
161
Когда села она, и они в слезах сели.
20. Словно овцы пред кормушкой сгрудились.
В лихорадке от жажды пересохли губы,
От голода судороги сводили.
Семеро суток - ночей и дней
Бушевали потоп, ураган и ливень.
Там, где прошел потоп войною,
Все уничтожил, превратил в глину.
………………………………
разбито около 60 строк
V.………………………………..
30. На четыре ветра принёс он жертву.
Он поставил богам воскуренье,
Приготовив пищу, пред богами поставил.
………………………………….
Боги почуяли благовонный запах,
35. К приношенью, словно мухи, собрались.
Когда же они вкусили жертвы,
Поднялась Нинту, перед всеми встала:
40. "Где был Ану и его разум?
Как? И Энлиль приблизился к жертве?
Потоп устроили, не подумав,
Приговорили людей к истребленью!
Вы решились на гибель мира!
Их ясные лики потемнели ныне!"
И она подошла к амулету-мухе,
Что Ану изготовил и носил на радость.
"Мне - его скорбь! Да сужу мои судьбы!
50. Да скроется горе!
Да открою лик мой!
Воистину, темные дни не вернутся!
VI.……………………………..
Да будет этот амулет-муха
Темно-синего камня на моей шее,
Чтоб я те дни вспоминала вечно!"
5. Корабль увидел воитель Энлиль,
Гневом восполнился против Игигов.
"Все мы. Великие Ануннаки,
Все, как один, клялися вместе!
Как ускользнула душа живая
10. И человек уцелел в разрушенье?"
Ану уста свои открыл,
Так говорит он воителю Энлилю:
"Кто как не Энки сотворил такое?
Я же не разглашал приказа".
Энки уста свои открыл и молвит,
Так говорит богам великим:
"Воистину, дело мое пред вами.
За спасение жизни я в ответе.
20. Где же боги был ваш рассудок,
Что, не подумав, на потоп решились?
……………………………………
Сердце свое успокоил ты, Энлиль?
162
Смягчил ли ты свою ярость ныне?
25. Виновный да примет свое наказанье!
И тот, кто слова твои уничтожил!"
………………..собранье богов решило
…………………………………..
……………………..установили.
40. Я же облегчил мое сердце".
Ану уста свои открыл,
Так обращается к князю Энки:
"Давай. Позови праматерь Нинту!
Ты и она совет держите!"
Энки уста свои открыл,
Так говорит праматери Нинту:
"Ты, праматерь, творящая судьбы,
Создай сторожей рожденья людям
…………………………………..
VII. Да будет отныне иное людям:
Одни рождают, другие не будут!
Да живет средь людей Пашиту-демон,
5. Да вырвет младенца с колен роженицы!
Жрицам -укбабту, игициту, энту Да будет запрет им - да прервут рожденье!"
………………………………
далее текст плохо сохранился
VII………………………………
"Как мы потоп сотворили,
10. Но человек уцелел в разрушенье".
Ты, советник богов великих,
Твоим веленьем я создал битву,
Во славу твою хвалебную песню!
Да услышат Игиги, да хранят твою славу,
Я же воспел о потопе людям.
Слушай!
перевод В. К. Афанасьевой
Ашакку
Ашакку - в шумерской мифологии демон, вызывающий болезни
головы.
Ашимбабар
Ашимбабар - в шумерской мифологии одно из имен бога Нанна.
Ашнан
Ашнан - в шумерской мифологии богиня зерна.
163
Аштаби
Аштаби - в хурритской мифологии бог войны.
Ашшур
А́шшур (А́ссур) — бог войны, бог-воитель,
главное божество древних ассирийцев, вошедшее
затем в пантеон шумеро-аккадских богов.
Ашшур — городской бог одноимённой
столицы Ассирии. Как и подобает местному божеству,
Ашшур ассоциировался с посвящённой ему горой
Эпих. Храм этого бога в Ашшуре носил шумерское имя Э-харсаг-кур-курра, что
означает «Дом горы земель». Первоначально Ашшур был племенным богом
ассирийцев. Он продолжительное время не считался связанным с явлениями
природы, а являлся вначале богом-покровителем охоты и изображался чаще всего
в виде охотника с луком, вместе с быками — любимыми животными ассирийцев.
Впоследствии же, когда началась эпоха постоянных войн и когда г. Ашшур стал
центром самой могущественной державы того времени, Ашшур стал главным
образом богом войн. Теологи наделили его всеми регалиями повелителя
вселенной, творца и организатора космоса и сделали отцом богов. Супругой
Ашшура в эту эпоху ассирийских завоеваний была провозглашена богиня Иштар.
Верховным жрецом Ашшура был сам царь Ассирии.
Бау, Баба
Бау (Баба) - в шумерской мифологии
богиня, покровительница медицины. богиня города
Лагаша, божество плодородия. Менее известна как
богиня-врачевательница,
«целительница
черноголовых» (в одной шумерской песне она названа
так наряду с богиней-целительницей Нининсиной;
со старовавилонского периода идентифицируется
с Нининсиной). Ёе частый эпитет — «матерь Бау».
Родители Бау — бог неба ан и богиня Гатумдуг,
её супруг — военное божество, покровитель г. Лагаша
Нингирсу, сама она — мать семи дочерей.
Бэл
Бэл, Бел (в пер. с аккадск. — «владыка»,
«господин») — в религиях Древнего Междуречья
обозначение верховного бога. Применялось по
отношению к шумерскому богу Энлилю, одному из
троицы космических богов (Ану, Энлиль, Эа), а
позднее являлось обозначением Мардука, бога
города Вавилона.
164
Бунене
Бунене - бог вавилонского пантеона, посол солнечного бога Шамаша.
Вурунсему
Вурунсему - в хеттской мифологии Солнечная богиня из города Аринны
(букв. источник - священный город хеттов в дне пути от Хаттусы). Вошла в
пантеон хеттов в период Древнего царства как хаттская богиня. Одно из главных
божеств, супруга бога грозы Тару, мать богини Мецуллы, Хуллы и Бога Грозы
города Нерик, бабушка богини Цинтухи (букв. внучка). Согласно мифу о гневе
Бога Грозы города Нерик, призывающего мать в союзники, страны Хатти являются
её собственностью. Упоминается также в мифе о яблоне, росшей над источником.
Ее культ был связан с праздниками, посвященными царице и царевичу.
Упоминается в Летописи Хаттусили I. В последующую эпоху значение этой
богини резко упало, но при Хаттусили III происходит оживление ее культа. В
Молитве Пудухепы она отождествляется с хурритской богиней Хебат.
Галатур
Галатур - в шумерской мифологии бесполое существо, созданное из
грязи богом Энки для посылки вместе с Кугаром в царство Кур.
Галла
Семь хранителей загробного царства — галла — отвечают за то, чтобы
души умерших были пойманы и доставлены к месту вечного заключения. Их не
волнует, чья то была душа — пастуха, героя-воина или бога. Работа есть работа.
Галла могут поразить грешника тяжелой болезнью или просто вырвать душу из
тела.
Эти демоны появлялись на земле в виде блуждающего сияния
(возможно, шаровыми молниями). Прямым «начальством» галла считаются
Эрешкигаль и Нергал, владыки царства мертвых. Когда богиня любви Инанна (она
же Иштар) была выпущена из подземного плена, за ней последовали семь грозных
стражей. Они ждали, кого укажет заложница в качестве выкупа за свое чудесное
воскресение. И как только жертва была определена, галла безжалостно лишили
жизни юного бога Думузи — он имел несчастье не горевать по своей супруге
Инанне. Что уж говорить о простых смертных? Они только могли приносить ягнят
в жертву демонам, надеясь на очень нескорую встречу.
Гатумдуг
Гатумдуг,
Нгатумдуг
(шумер.),
в
шумерской
мифологии
богиня-покровительница
города Лагаш, дочь Ана. В текстах царя Гудеи (22 в. до
н.э.) Гатумдуг- "мать Лагаша" и "мать Гудеи" (он,
видимо, считался рождённым от священного брака, в
котором роль Гатумдуг выполняла жрица). В тексте
165
"Плач о разрушении Ура" Гатумдуг названа "старейшей [старухой] Лагаша". Её
эпитет - "священная корова".
Гештинана
Гештинана - (шумер.; толкование имени спорно, возможно,
"виноградная лоза небес"), в шумерской мифологии богиня-писец страны Кур,
дочь бога Энки и Эреду (Сиртур), сестра Думузи. Возможно, идентична с
Амагештин (букв. "матушка виноградная лоза"), богиней из Лагаша, известной с
кон. 24 в. до н.э. В шумерских текстах круга Инанны - Думузи Гештинанна
появляется как любимая сестра Думузи (в тексте "Смерть Думузи" её эпитеты:
"певунья", "колдунья", "вещунья", "знающая тайны письма", "толковательница
снов"). Она толкует пророческие сны Думузи и стремится спасти его от
гибели.Гештинанна не выдаёт Думузи злобным демонам, преследующим его,
чтобы увести в подземный мир, хотя те подвергают её мучительным пыткам
(подкидывают в воздух, заливают лоно смолой и т.д.). Когда Думузи всё же
захвачен демонами, Гештинанна приносит себя в жертву, соглашаясь проводить
полгода в подземном царстве вместо брата. Связь Гештинанны с подземным
миром прослеживается и по другим источникам: в круге богов Лагаша она супруга хтонического бога Нингишзиды и в этой роли, видимо, идентифицируется
с другой его супругой, богиней Азимуа, женщиной-писцом подземного мира, а
также с Белет-цери.
Гибил
Гибил (шумер.), Гирра, Гирру (аккад.), в шумерской и аккадской
мифологии бог огня. Впервые имя встречается в списках богов из Фары (26 в. до
н.э.). В образе Гибила ярко выражен амбивалентный характер: губительное и
благое начала. Гибил- носитель света и очищения и в то же время - причина гибели
и разрушения. Отец Гибил- бог Энки, и как его сын Гибил- помощник в
заклинаниях и разрушитель колдовства. В аккадском мифе об Эрре (боге войны и
чумы) к Гибилу отправляется Мардук, чтобы очистить у него свои инсигнии
власти. В серии заклинаний "Злые демоны утукку" Гибил действует совместно со
своим отцом Энки, пытаясь выяснить тайну происхождения демонической злой
"семерки". В "Плаче о разрушении Ура" Гибил- помощник Энлиля, губителя
города и его людей.
Гула
Гула - аккад. богиня-целительница, магии,
супруга бога Нинурты. Ее спутником является
получеловек-полусобака Лахму
166
Дамгальнуна
Дамгальнуна (шумер., "великая супруга князя"), Дамкина (аккад.), в
шумеро-аккадской мифологии супруга бога мудрости и мирового океана Энки
(аккад. Эйя), почиталась в Эриду, в вавилонских текстах также мать бога Мардука,
идентифицируемая с богиней-матерью Нинхурсаг. В сокращённой форме
"Дамгаль" имя встречается уже в теофорных именах текстов из Фары (26 в. до
н.э.). В греческих источниках - Дауке.
Даму
Даму (шумер.), в шумеро-аккадской мифологии бог здоровья; сын
богини-целительницы Нининсины, которому она передала божественную силу
(ме) искусства врачевания. Постоянный эпитет Даму (как и Нининсины) "великий жрец-заклинатель", в старовавилонский период распространено также
имя "Даму-врач". Предположительно имеет черты двуполого существа. Главное
место культа - город Исин. Возможно, Даму иногда смешивался с Думузи.
Диммеа
Диммеа - в шумерской мифологии демон, вызывающий лихорадку.
Дуку
Дуку, Дулькуг (шумер., букв. "священный холм"), в шумеро-аккадской
мифологии жилище богов (располагалось будто бы где-то на восточной окраине
Вавилонии); в нововавилонских текстах - также место в главном храме Мардука
Эсагиле (в Вавилоне), где бог "определял судьбу".
Думузи
Думузи (шумер., букв. "истинный сын"),
Дэузу (аккад.), Таммэз (др.-евр., арам., в греч. передаче
- Даозос, Даоннос), в шумеро-аккадской мифологии
божество. Впервые имя появляется в составе личных
имён периода Фары (26 в. до н.э.). В списке богов из
Фары его имя встречается с эпитетом (или вторым
именем)
Амаушумгаль
[полная
форма
Амаушумгальанна, "мать (его) - дракон небес"],
мифологическое значение которого неизвестно. В
царском списке III династии Ура - два Думузи: Д. из
Бадтибиры, "пастырь времён до потопа", и Д. из Урука,
"рыбак, городом которого (первоначально) была
Куара". О двух Д. говорится и в одном хозяйственном тексте времён III династии
Ура, однако литературные тексты их не различают. Мифы о Д. обнаруживают
тесную связь с урукским мифоэпическим циклом. Главные мифы - о любви Д. к
богине Инанне, сватовстве, браке и безвременной кончине бога в подземном мире
(изложение цикла мифов "Инанна - Д." см. в ст. Инанна) связаны с ритуалом
167
священного брака, входившим в коронационные обряды "царства Шумера и
Аккада" (III династии Ура и I династии Исина, 21-19 вв. до н.э.). Эти мифы
позволяют выделить три главных аспекта этого божества: супруг-возлюбленный
богини любви и плодородия Инанны; божество, отданное богиней в подземный
мир как выкуп за неё; олицетворение весеннего плодородия степи и в дальнейшем,
видимо, божество плодородия в широком смысле слова. В одном из
многочисленных мифов-песен о любви и сватовстве Д. к Инанне (многие из них
дошли во фрагментах) даётся генеалогия Д.: его мать - богиня Туртур (Сиртур),
сестра - Гештинанна, а отец, вероятно, бог Энки. Важную роль в сватовстве Д. к
Инанне играет солнечный бог Уту, брат Инанны. В мифе о сватовстве Д.-пастуха и
Энкимду-земледельца к Инанне (относящемся к весьма распространённому в
Двуречье жанру диалогов-споров и представляющем собой спор о преимуществах
земледелия и скотоводства) Инанна, отдающая вначале предпочтение земледельцу,
затем меняет по совету Уту свой выбор.
В культовых песнях цикла "Инанна - Д." - в тексте о нисхождении
Инанны в подземный мир и её поисках выкупа за себя и особенно в тексте о
пророческом сне Д. он, предчувствуя свою гибель, по совету своей сестры
Гештинанны пытается спастись от злобных демонов подземного царства (гала),
бежит, с помощью бога Уту трижды меняет свой облик, превращаясь в газель (или
в ящерицу), но в конце концов демоны настигают его и раздирают на части. По
приговору Инанны Д. должен проводить в подземном мире полгода, а остальные
полгода там будет находиться за него Гештинанна (миф, очевидно, связан с
сезонностью сельскохозяйственных работ и с целым рядом мифов об умирающих
и воскресающих богах). О связи Д. с подземным миром говорит ряд текстов: плач
о смерти Ур-Намму, текст о смерти Гильгамеша и др. (оба умерших героя
встречают Д. в подземном мире). В плачах о смерти Д. он выступает в первую
очередь как божество цветущей степи (и одновременно как пастух со свирелью),
его гибель-исчезновение связывается с летней засухой в степи. В мифе об Адапе Д.
упоминается вместе с богом Гишзидой (Нингишзидой), о гибели которого, как и о
Д., якобы плачет Адапа, но при этом оба бога оказываются стражами небесных
врат бога Ана (возможно, здесь произошло позднее переосмысление мифа: по
первоначальному варианту, Адапа мог попадать не на небо к Ану, а в подземный
мир, и тогда встреча с обоими богами была бы оправданной).
В аккадских вариантах мифа (текст о нисхождении Иштар в подземный
мир и упоминания о Д. и Иштар в VI таблице эпоса о Гильгамеше)
взаимоотношения Д. и Иштар (Инанны) менее ясны, чем в шумерских источниках,
и совсем не мотивированы. В гимне Инанне старовавилонского периода Д. Амаушумгальанна, т. е. супруг и возлюбленный богини Инанны, носит черты
героя-вождя, победителя вражеских стран.
Сватовство Думузи
В известной нам шумерской литературе можно найти два различных
варианта взаимоотношений Инанны и Думузи. В представленной ниже поэме
молодые люди сразу полюбили друг друга, а по другой версии Инанна вначале
предпочла другого жениха и лишь после уговоров согласилась на брак с Думузи.
(см. "Думузи и Энкимду").
Миф начинается воспоминаниями Инанны, как однажды она,
прогуливаясь где-то в одиночестве, повстречала пастуха Думузи. Он взял ее за
руку и обнял, но богиня стала умолять отпустить ее, так как боялась гнева своей
матери Нингаль. Думузи предлагает ей обмануть мать и сказать, что она была с
подругой на городской площади.
168
Я скажу тебе, я скажу тебе,
Инанна, самая лживая из женщин, я скажу тебе,
(Скажи)"Подруга увела меня с собою на площадь,
Там музыкант развлекал нас танцем,
Песню такую прекрасную пел он для нас,
В радости мы скоротали с ним время".
С этим обманом предстанешь пред матерью,
Мы же пока в лунном свете напьемся любовью,
Я постелю тебе ложе, чистое, сладкое, достойное,
День тебе сладкий несет исполнение радости.
Инанна согласилась, и они предаются любви. После проведенного
вместе времени молодые люди, очевидно, решили пожениться.
К сожалению, начало второй части не сохранилось и миф продолжается
с сообщения Инанны, что Думузи готов встретиться с ее матерью, чтобы просить
руки своей возлюбленной.
Я (Инанна) пришла к воротам матери,
Шествуя радостно,
Я пришла к воротам Нингаль,
Шествуя радостно.
С моей матерью он поговорит,
Окропит кипарисовым маслом полы,
С моей матерью он поговорит,
Окропит кипарисовым маслом полы,
Он, чей дом ароматен,
Чье радостно слово.
Мой повелитель чистых приятных ветвей,
Ама-Ушумгаль-Анна, зять Сина,
Мой повелитель сладко твое восхождение,
Вкусны растенья твои и травы равнины,
Ама-Ушумгаль-Анна, зять Сина,сладко твое восхожденье,
Вкусны растенья твои и травы равнины.
Перевод дан по книге С.Крамера "Шумеры.Первая цивилизация на земле"
Когда я, госпожа, в небесах сияла,
Когда я, госпожа, в небесах сияла,
Когда я сияла, когда я плясала,
От рассвета до заката песни распевала,
Напротив меня, напротив меня,
Господин Кулианна встал напротив меня!
Господин мою руку сжал,
Ушумгальанна обнял меня!
"Оставь меня. Дикий Бык! Я должна идти домой!
Оставь меня, Кули-Энлиль! Я должна идти домой!
Что я матушке моей скажу-солгу,
Нингаль, матушке моей, скажу-солгу?"
169
"Дозволь научить тебя, дозволь научить тебя!
О Инанна, хитрейшая! Дозволь научить тебя! "Подруга моя завлекла меня гулять,
Попеть-погулять, под бубен поплясать!
Ах, как песни ее хороши - она распевала для меня!
Ах, веселилась я от души - до рассвета веселилась я!"
Родимой матушке своей ты так скажи, ты так солги!
А мы с тобою в лунном сиянье
Будем ласкать-обнимать друг друга!
Я приготовлю светлое ложе,
Роскошное ложе, царское ложе!
Ах, настанет сладкое время, ах, придет веселье-радость!"
Сагидда - песня эта!
Я, дева, хожу по улице,
Хожу по улице в сиянии дня,
Я, Инанна, хожу по улице,
Оборот:
Хожу по улице в сиянии дня!
Строки 2-3 разрушены.
К воротам матушки пришла,
И вот я в радости хожу.
К воротам матушки пришла,
И вот я в радости хожу.
К воротам Нингаль подошла,
И вот я в радости хожу.
Матушке он скажет слово,
Кипарисовое масло изольет на землю.
Матушке Нингаль он скажет слово,
Кипарисовое масло изольет на землю!
Ароматов полно жилище его!
Ласки полно слово его!
Мой господин достоин светлого лона!
О Амаушумгальанна, зять Зуэна!
Владыка Думузи достоин светлого лона!
О Амаушумгальанна, зять Зуэна!
О господин, как сладко твое желание для души!
В твоей степи твои травы, твои злаки как хороши!
Амаушумгальанна, сладко желанье твое для души!
В твоей степи твои травы, твои злаки как хороши!
Сагарра - песня эта
Перевод В. К. Афанасьевой
170
Смерть Думузи или Сон Думузи
Миф начинается с того, что пастух из Урука Думузи получает известие о
том, что его ждет скорая смерть. Рыдая и стеная, он уходит в долину.
Сердце его наполнилось слезами.
Ушел он прямо в долину,
Пастух - сердце его наполнилось слезами,
Ушел он прямо в долину,
Думузи - сердце его наполнилось слезами,
Ушел он прямо в долину,
Надел он ??? себе на шею,
Дал волю страданиям:
Пой скорбную песнь, пой скорбную песнь,
О, долина, пой скорбную песнь!
О, долина, пой скорбную песнь, слагай плач!
Меж раков в реке, пой скорбную песнь!
Меж лягушек в реке, пой скорбную песнь!
Да изречет мать моя слова плача,
Да изречет мать моя Сиртур слова плача.
Да изречет мать моя, у которой нет пяти хлебов, слова плача,
Да исполнится мать моя, у которой нет десяти хлебов, словами плача!
В день, когда я умру о ней некому станет заботиться,
На равнине, как моя мать, да прольют слезы глаза мои,
На равнине, как моя маленькая сестра, да прольют слезы глаза мои!
Думузи в изнеможении засыпает и ему снится божественный пророческий сон.
Меж бутонов лежал он, меж бутонов лежал он,
Пастух, меж бутонов лежал он,
И, когда меж бутонов лежал он, снился ему сон,
Восстал он ото сна - то был сон,
Он дрожал - то было видение,
Он протер глаза руками, он был ошеломлен.
Изумленный Думузи обращается к своей сестре Гештинанне и
рассказывает ей свое чудесное видение.
Мой сон, о сестра, мой сон,
Вот сердце сна моего!
Тростник вырастает вокруг меня,
Тростник оплетает всего меня,
Камышинка. Одиноко стоящая, клонит головку ко мне,
Из всех, что стоят парами, одна отошла ко мне,
В роще деревья высокие страшно обступили меня,
На священный очаг мой вода изливается,
Из-под священной маслобойки моей опора выбита,
171
Священная чаша, висевшая на крюке, упала,
Мой посох пастушеский попал,
Сова держит……
Сокол зажал ягненка в когтях,
Козлята мои влачат лазурные бородки в пыли,
Овцы стад моих ступают по земле на согнутых ногах,
Маслобойка моя лежит (разбитая), в ней нет молока,
Чаша лежит (разбитая), Думузи нет в живых,
Стадо овечье предано ветру.
Гештинанна, глубоко потрясенная сном брата, начинает толковать его.
О брат мой, сон твой недобрый, что ты мне поведал!
О Думузи, недобрый тот сон, что ты мне поведал!
Тростник вырастает вокруг тебя, тростник оплетает всего тебя,
То изгои восстанут на тебя.
Камышинка, одиноко стоящая, клонит головку к тебе,
Из трав, что стоят попарно, а у одной нет То я и ты, и один из нас уйдет…
Гештинанна продолжает шаг за шагом толковать сон и в конце
предупреждает Думузи, что демоны нижнего мира - галла - сомкнуться вокруг
него кольцом. Она советует брату немедленно скрыться. Думузи соглашается и
просит ее никому не выдавать место его убежища.
Друг мой, я укроюсь среди растений,
Никому не открывай то место,
Я укроюсь среди малых растений,
Никому не открывай то место,
Я укроюсь среди больших растений,
Никому не открывай то место,
Я укроюсь меж каналов Араллу,
Никому не открывай то место.
На его мольбы Гештинанна отвечает:
Если я открою то место, то пусть твои псы сожрут меня,
Черные псы, псы пастушества твоего,
Дикие псы, псы владычества твоего,
Пусть твои псы сожрут меня.
И вот появляются демоны загробного мира. Это жуткие твари, которые:
Не едят пищи, не знают воды,
Не едят просеянную муку,
Не пьют освященную воду,
Не принимают дары, что смягчают (сердце),
Не насыщаются радостью на груди жены,
Не целуют детей милых…
172
Демоны отправляются на поиски Думузи, но не могут его найти. Тогда
они хватают Гештинанну и подкупом и угрозами пытаются выведать у нее, где
скрывается брат. Но преданная сестра остается верна своему слову и ничего не
рассказывает. Думузи, понимая какая опасность угрожает Гештинанне, не
выдерживает и сам возвращается в город в надежде спасти ее. Демоны тут же
хватают его, сбивают с ног и собираются утащить в нижний мир. Тогда Думузи
обращается с мольбами к богу Солнца Уту, брату своей жены Инанны.
Уту, ты брат жены моей,
Я муж сестры твоей,
Я тот, что приносит пищу в Эанну (храм Инанны).
В Уруке приносил я свадебные дары,
Я целовал священные уста,
Ласкал священные колени, колени Инанны, Преврати мои руки в руки газели,
Преврати мои ноги в ноги газели.
Дай мне уйти от демонов гала,
Дай унести свою душу в Шубирилу (место не установлено)
Бог Солнца внял мольбам Думузи.
Уту принял в дар его слезы,
Милосердный, он проявил к нему милосердие,
Он превратил его руки в руки газели.
Он превратил его ноги в ноги газели,
И ушел он от демонов гала,
Унес свою душу в Шубирилу.
Однако демоны вновь настигли несчастного, вновь били и истязали его.
Думузи опять обращается с мольбой к Уту и просит помочь унести свою душу в
дом богини Белили, мудрой старой госпожи. Уту во второй раз спасает его.
Прибыв в дом Белили, Думузи стал просить ее:
Мудрая госпожа, я не человек, я муж богини,
Святой воды попить дай мне немного,
Муки просеянной поесть дай мне немного.
Едва он успел отведать дары богини, в третий раз его настигают
демоны. Снова Уту превращает беглеца в газель и Думузи прячется в овечьем
стаде Гештинанны. Но все напрасно - демоны находят его и поражают в щеку
гвоздем и палкой. Думузи умирает.
Первый гала проник в стадо,
Он бьет Думузи по щеке острым гвоздем,
Второй проникает в стадо,
Он бьет Думузи по щеке пастушьим посохом,
Третий проникает в стадо,
Из-под священной маслобойки опора выбита,
Четвертый проникает в стадо,
Чаша, висевшая на крюке. С крюка упала,
173
Пятый проникает в стадо,
Священная маслобойка лежит( разбитая), в ней нет молока,
Чаша лежит (разбитая), Думузи нет в живых,
Стадо овечье предано ветру
Перевод дан по книге С.Крамера
"Шумеры.Первая цивилизация на земле"
Ниже приведен еще один перевод этого же мифа.
В жалобах сердца он бежит по равнине.
Юноша в жалобах сердца бежит по равнине.
Думузи в жалобах сердца бежит по равнине.
Посох за плечи закинул, начинает плач
:
"Плачь, о, плачь, о, плачь, равнина!
Плачь, равнина, рыдай, болото!
Раки в реке, плачьте-рыдайте!
Лягушки в реке, громко вопите!
Матушке моей голосить по мне!
Матушке Туртур - голосить по мне!
Матушке - где ее пять хлебов? - голосить по мне!"
Матушке - где ее десять хлебов? - голосить по мне!
Если о смерти моей не узнают,
Скажи, равнина, родимой матушке!
С меньшою сестрою меня да оплачет!"
Как в забытьи, как в забытьи,
Пастух лежал, как в забытьи,
Пастух лежал, как в забытьи, - он видел сны.
Он вскочил - то сон! Он дрожит - виденье!
Он трет глаза. В тиши - смятенье.
"Приведите ее, приведите ее, сестру мою, приведите ее!
Гештинанну мою, приведите ее, сестру мою,
Приведите ее!
Грамотейку мою, приведите ее, сестру мою, приведите ее!
Певунью мою, приведите ее, сестру мою, приведите ее!
Чародейку мою, меньшую мою, сестру мою, приведите ее!
Ведунью мою, вещунью мою, сестру мою, приведите ее!
Мой сон! Я расскажу мой сон!
Во сне, сестра моя, во сне, мне во сне - виденье!
Тростники вокруг меня взошли,
тростники вокруг меня взросли!
Одинокий тростник надо мною верхушкой склонился!
Из четы тростников, что растут вдвоем, один удалился!
Деревья толпой обступили меня!
На очаг мой священный льется вода!
174
Маслобойку священную рубит топор!
Мой кубок священный свалился с гвоздя!
Мой посох пастуший бежит от меня!
Орел схватил ягненка в загоне!
Ястреб схватил воробья на плетне!
В пыли влачат мои козлята бородки синие!
Бьют в овчарне мои овцы кривым копытом!
Маслобойка цела, но молоко не льется,
Кубок цел, но не живет Думузи!
Тростниковый загон развеян ветром!"
Гештинанна Думузи отвечает:
"Брат! Твой сон нехорош! Вот мое толкованье!
Думузи! Твой сон нехорош! Вот мое толкованье:
Тростники вокруг тебя взошли,
Тростники вокруг тебя взросли То убийцы тебя подстерегли!
Одинокий тростник над тобою верхушкой склонился То родимая матушка над тобою склонится!
Из четы тростников, что растут вдвоем, один удалился Это ты и я, и один из нас удалится!
Деревья толпой обступили тебя То злодеи в укрытии схватят тебя!
На очаг твой священный льется вода Домом молчания станет загон!
Маслобойку священную рубит топор То злодеи руки тянут к ней!
Твой кубок священный свалился с гвоздя С колен матушки родимой падешь!
Твой посох пастуший бежит от тебя Малые "гала" его разломают!
Орел схватил ягненка в загоне Злодеи тебя по щеке ударят.
Ястреб схватил воробья на плетне Большие "гала" из хлева тебя утащат!
Маслобойка цела, но молоко не льется.
Кубок пел, но не живет Думузи.
Загон тростниковый развеян ветром!
Кисти твои охватят оковы!
Руки твои опутают путы!
В пыли влачат твои козлята бородки синие В вихре до небес разметаю косы!
Бьют в овчарне твои овцы кривым копытом Ногтями, словно острым гребнем,
из-за тебя расцарапаю щеки!"
Как только так она сказала,
"Сестра моя, взойди на холм!
Сестра моя, взойди на холм!
Сестра, когда взойдешь на холм,
Подобно тем, что взошли на холм,
Сердце свое, свой лик успокой,
Одежду на бедрах своих оправь.
175
Сестра моя, взойди на холм!
Сестра, когда взойдешь на холм,
Глянь с холма, кругом оглянись!
Ненавистных людям злодеев моих,
Плывущих рекою, не видно ль вдали?!
Колодки для рук они несут!
Колодки на шею у них с собой! Снять-развязать их
Никто не может!"
Амагештинанна на холм поднялась,
Гештинанна вытянула шею.
Гепггиндудуа, подруга его, она дает ему советы.
"Те, что хватают за горло, они толпою несутся!"
"Подруга моя, советчица, они несутся?"
"Тех, что хватают за горло, я их вижу!
Брат! Твои демоны пришли за тобой,
Скройся в зарослях!
Думузи! Твои демоны пришли за тобой,
Скройся в зарослях!"
"Сестра! Я скроюсь в зарослях, не выдавай меня!
Я скроюсь в частом кустарнике, не выдавай меня!
Я скроюсь в густой листве, не выдавай меня!
Я скроюсь в каналах Арали, не выдавай меня!"
"Если я скажу, где ты, пусть псы твои меня пожрут!
Твои черные псы, пастушьи псы,
Твои злобные псы, хозяйские псы,
Пусть псы твои меня пожрут!
Другу своему о том скажи,
Пусть друг твой даст тебе совет!"
"Брат мой, друг, товарищ мой!
Да не станет друг мой моим врагом!
Мои демоны пришли за мной!
Слово хочу тебе сказать!
Друг мой! Я скроюсь в зарослях, не выдавай меня!
Я скроюсь в частом кустарнике, не выдавай меня!
Я скроюсь в густой листве, не выдавай меня!
Я скроюсь в каналах Арали, не выдавай меня!"
"Если я скажу, где ты, пусть псы твои меня пожрут!
Твои черные псы, пастушьи псы,
Твои злобные псы, хозяйские псы,
Пусть псы твои меня пожрут!"
А они, те, что за царем шли,
Великим множеством за ним шли,
Не ведают голода, не ведают жажды,
Муки просеянной не едят,
Воды проточной они не пьют,
Даров смягчающих не берут,
Радости лону жены не дают,
Милых детей не целуют они,
176
Горький чеснок не жуют они,
Рыбу и лук не едят они.
К жителям Адаба за царем их двое пришло.
Шипы в обмелевших водах они,
колючки в вонючих водах они.
Руки - столы, язык - дом большой.
К жителям Акшака за царем их двое пришло.
Каменный идол у них на шее висит.
К жителям Урука за царем их двое пришло.
Меч - голова с плеч - на бедрах висит.
К жителям Ура за царем их двое пришло.
Одежды битвы быстрой на них.
К жителям Ниппура за царем их двое пришло.
Друг другу говорят: "Попши-ка в загон и хлев!"
Схватили Гештинанну у загона и хлева.
Воду речную ей дают, а она не берет.
Зерно полевое ей дают, а она не берет.
Малые демоны большим демонам молвят:
"Мудрые демоны, живые демоны!
Великие демоны в расцвете жизни!
Строки 136-137 разрушены.
Сестра, открывшая убежище брата! Кто и когда видел такое?!
А ну, пойдемте к его другу!"
И вот они его другу
Воду речную дают, и он берет.
Зерно полевое дают, и он берет.
"Друг мой скрылся в зарослях, но я не знаю, где он!"
В зарослях искали они Думузи, они не нашли его.
"Он скрылся в частом кустарнике, но я не знаю, где он!"
В частом кустарнике искали они Думузи,
Они не нашли его.
"Он скрылся в густой листве, но я не знаю, где он!"
В густой листве искали они Думузи они не нашли его.
"Он скрылся в каналах Арали, но я не знаю, где он!"
В каналах Арали отыскали они Думузи.
Думузи рыдает, позеленел:
"Моя сестра спасла мне жизнь, мой друг взял мою жизнь!
Сестра пошлет сына на улицу,
Каждый встретит его приветом!
Друг пошлет сына на улицу,
Никто не встретит его приветом!"
177
Окружили его, в лужу швырнули.
Аркан набросили, сеть накинули,
Крепкой веревкою обвязали,
Пастуший жезл его сломали.
Идущий первым его колотит,
Последний - под локти схватил и волочит.
Кисти его охватили оковы.
Руки его опутали путы.
Юноша к Уту на небеса воззвал:
"Уту, ты мой шурин, я - твой зять!
В храм Эану я травы носил,
Свадебный дар в Урук приносил.
Светлые губы я целовал!
Светлое лоно Инанны ласкал!
Преврати мои руки в ноги газели,
Преврати мои ноги в ноги газели!
Я от демонов убегу!
В Кубиреш-Дильдареш душу мою принесу!"
Уту мольбам его внял благосклонно.
Как благодетель оказал ему милость.
Превратил его руки в ноги газели.
Превратил его ноги в ноги газели.
И он от демонов убежал,
В Кубиреш-Дильдареш принес свою душу
.
Демоны ищут его, демоны не находят его.
"А ну, пошли в Кубиреш!"
В Кубиреше схватили они Думузи.
Окружили его, в лужу швырнули,
Аркан набросили, сеть накинули,
Крепкой веревкою обвязали,
Пастуший жезл его сломали.
Идущий первым его колотит,
Последний - под локти схватил и волочит.
Кисти его охватили оковы.
Руки его опутали путы
.
Юноша к Уту на небеса взмолился:
"Уту! Ты мой шурин, я - твой зять!
В храм Эану я травы носил,
Свадебный дар в Урук приносил.
Светлые губы я целовал,
Светлое лоно Инаины ласкал.
Преврати мои руки в ноги газели,
Преврати мои нога в ноги газели,
К Белили-матушке душу мою принесу!"
Уту мольбам его внял благосклонно.
Превратил его руки в ноги газели,
Превратил его нога в ноги газели.
И он от демонов убежал,
178
К Белили-матушке душу свою принес.
К храму Белили подошел.
"Матушка, я не простой смертный, я супруг богини!
Воды проточной кабы я выпил!
Муки просеянной кабы я съел!"
Налила воды, просеяла муки, и он внутри храма сел.
Белили-матушка из храма вышла.
Когда матушка из храма вышла,
Демоны-гала ее увидели.
Если бы матушка убежища Думузи не знала,
Она так бы не взглянула,
Она так бы не закричала.
"А ну, пошли в храм Белили-матушки!"
В храме Белили-матушки схватили они Думузи.
Окружили его, в лужу швырнули.
Аркан набросили, сеть накинули,
Крепкой веревкою обвязали,
Пастуший жезл его сломали.
Идущий первым его колотит,
Последний - под локти схватил и волочит.
Кисти его охватили оковы,
Руки его опутали путы,
Юноша к Уту на небеса взмолился:
"Уту! Ты мой шурин, я - твой зять!
В храм Эану я травы носил,
Свадебный дар в Урук приносил.
Светлые губы я целовал,
Светлое лоно Инанны ласкал.
Преврати мои руки в ноги газели,
Преврати мои ноги в ноги газели,
В священный загон, в загон к сестре моей
Душу свою принесу!"
Уту мольбам его внял благосклонно,
Превратил его руки в ноги газели,
Превратил его нога в ноги газели.
В священный загон, в загон к сестре
Душу свою он принес.
К священному загону, к загону сестры подошел.
Гештинанна подняла взор к небесам.
Гештинанна склонилась к земле.
Громким воплем небо и землю
Как плащом покрыла, обвила покрывалом.
Лицо расцарапала, рот разодрала,
Уши, щеки - взорам открытые - истерзала,
Лоно, чрево - взорам сокрытые - повредила.
179
"Брат! В переулок беги, сокройся!"
Если бы Гештинанна убежища брата не знала,
Она так бы не взглянула,
Она так бы не закричала.
"А ну, пошли в загон и хлев!"
Первый демон вошел в загон и хлев,
Засовы хлева предал огню.
Второй демон вошел в загон и хлев,
Посох пастуший предал огню.
Третий демон вошел в загон и хлев,
Маслобойку священную бьет топором.
Четвертый демон вошел в загон и хлев,
Кубок священный сбросил с гвоздя.
Пятый демон вошел в загон и хлев.
Маслобойка цела, но молоко не льется.
Кубок цел, но не живет Думузи.
Тростниковый загон развеян ветром.
Песнь каль-каль о смерти Думузи."
Перевод В. К. Афанасьевой
Забаба
Забаба (Замама) — главный бог Киша
(Шумер), сын Энлиля, изображался в виде орла.
Являлся богом счастливой войны, витязем богов.
Часто отождествлялся с Нинуртой. Главный храм в
Кише назывался Эпатутила (Эметеурсаг). Владыка
планеты Сатурн, чей день недели - суббота.
Игиги
Игиги - в аккадской мифологии семь небесных богов (Ану, Энлиль,
Эйя, Син, Шамаш, Иштар и Мардук).
180
Имдугуд
Имдугуд - в шумерской мифологии
волшебная божественная птица с головой льва,
которая определяет судьбы всего живого и выносит
каждому окончательный приговор, божество,
управляющее грозами.
Рельеф над входом храма в альУбайде ; птица Имдугуд,
когтящая оленей. Медь. 2600 г.
до н. э. Лондон, Британский
музей.
Инанна
Инанна (аккадск. Иштар) — в
шумерской мифологии и религии — центральное
женское божество. Первоначально Инанна считалась
покровительницей продовольствия, была символом
обильных
урожаев.
При
неизвестных
нам
обстоятельствам культ этой богини вытеснил в Уруке
культ бога Ана. Заняв место Ана, Инанна
одновременно выполняла функции и богини победы, и
богини урожая, и богини правосудия, являлась
покровительницей семейной жизни и т. д. Инанна
считалась дочерью бога Луны Нанна, хотя некоторые
мифы называют Инанну дочерью Ана. Согласно мифам
об Энмеркаре, первоначально Инанна была богиней
Аратты, однако позднее её благосклонностью стал
пользоваться соперничавший с Араттой Урук.
По мнению И. М. Дьяконова, имя Инанна —
не шумерского происхождения, а относится к
«банановым
языкам» —
языкам
дошумерского
населения Месопотамии.
В её характеристике подчёркиваются очень
земные, человеческие, часто непривлекательные черты.
Она коварна (опаивает Энки и обманом добывает, так называемые «ме» —
социальные, этические, культурные, правовые и ритуальные установления,
которые были созданы богами), непостоянна (меняет супругов-возлюбленных),
предаёт своего супруга Думузи, отправив его вместо себя в подземное царство.
Главное место почитания — Урук, где находился главный храм Инанны — Э-Ана.
Во 2-ом тысячелетии до н. э. культ аккадской Иштар широко
распространилась среди хурритов, митаннийцев, финикийцев (соответствует
финикийской Астарте).
Смерть Инанны
Инанна подошла к храму из ляпис-лазури, где обитала Эрешкигаль. Привратник
Преисподней Нети провел ее через семь врат, за каждыми из которых Инанне
пришлось отдавать один из своих «предметов силы».
И у нее, когда вошла,
Венец Эдена. Шугур, снял с головы.
«Что это, что?»
181
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла во вторые врата,
Знаки владычества и суда у нее отобрал.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла она в третьи врата,
Ожерелье лазурное с шеи снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в четвертые вошла врата,
Двойную подвеску с груди ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в пятые вошла врата,
Золотые запястья с рук ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в шестые вошла врата,
Сетку «Ко мне, мужчина, ко мне» с груди ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инаниа, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в седьмые вошла врата,
Повязку, одеянье владычиц, с бедер снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
В конце концов, она абсолютно нагая предстала перед Эрешкигаль и семью
судьями нижнего мира. Заподозрив сестру в нечистых намерениях, Эрешкигаль
устремила на нее свой убийственный взор и Инанна превратилась в труп, который
затем подвесили на столбе.
Нисхождение Инанны в нижний мир
Инанна, Царица Небес, честолюбивая богиня любви и войны, которая
вышла замуж за царя-пастуха Думузи, решает стать владычицей нижнего мира.
Правила там ее сестра Эрешкигаль, богиня смерти и мрака. Видимо отношения
между сестрами оставляли желать лучшего, так как перед тем как войти в "страну,
откуда нет возврата", Инанна дает наставления своему слуге Ниншубуру. Они
182
договариваются, что если богиня не вернется в течение трех дней, то Ниншубура
должен отправится в Ниппур и молить там Энлиля о ее спасении. Если Энлиль
откажет, то надо было идти с той же просьбой в Ур к богу Луны Нанне. В случае
если и он не поможет, надо было отправляться в Эриду к Энки.
Облачившись в царские одежды и спустившись в нижний мир, Инанна
подошла к храму из ляпис-лазури, где обитала Эрешкигаль. Привратник Нети
провел ее через семь врат, за каждыми из которых Инанна вопреки своим
протестам, лишалась одной из одежд и амулетов, дающих волшебную силу. В
конце концов, она абсолютно нагая предстала перед Эрешкигаль и семью судьями
нижнего мира. Заподозрив сестру в нечистых намерениях, Эрешкигаль устремила
на нее свой мертвенный взор и Инанна превратилась в труп, который затем
подвесили на столбе.
На четвертый день Ниншубур, видя, что его госпожа не вернулась,
начинает обходить богов. Энлиль и Нанна отказали ему, но Энки, зная какими
бедами угрожает земле исчезновение богини плодородия, согласился помочь. Он
вонзил свои руки в почву, достал из-под ногтей крашенных красной краской
кусочки глины и вылепил из нее двух загадочных существ - Кургарру и Калатурру.
Они не были ни мужчинами, ни женщинами и покорно исполняли волю бога.
Получив от Энки "траву жизни", "воду жизни" и соответствующие наставления,
эти существа отправляются в нижний мир.
Осторожно пробираясь по тропам подземного царства, вестники бога
мудрости достигли дворца Эрешкигаль. Та насмешливо заявила им, что они могут
забирать труп прекрасной богини. Сняв тело Инанны с крюка Кургарру и
Калатурру побрызгали его " водой жизни", посыпали "травой жизни" и воскресили
богиню. Но семь подземных богов-аннунаков преграждают ей путь наверх.
Нерушимым правилом нижнего мира была невозможность вернуться на землю, не
предоставив себе замену.
Инанна возвращается в верхний мир в сопровождении толпы демонов,
которые должны были забрать того, на кого она укажет. Инанна по очереди
обходит наиболее близких ей друзей - Ниншубура, бога Латарака (Лулаля),
возлюбленного Шару из Уммы, но все они в ужасе умоляют ее освободить их от
столь страшной участи. Наконец богиня с демонами прибывает в Урук, где ее
супруг Думузи вместо того, чтобы оплакивать гибель жены, спокойно восседал на
троне в пышных царских одеждах. Вне себя от гнева Инанна отдает демонам
своего неверного мужа.
Несчастный Думузи обращает молитвы к брату своей беспощадной
супруги богу Солнца Уту, который соглашается помочь. Он превращает руки и
ноги Думузи в змей, и тот спасается бегством.
На этом месте текст на табличках заканчивается и продолжение мифа
можно восстановить лишь по более поздним текстам. Думузи теперь превращен
Уту в газель и бежит от демонов, сообщив место своего убежища только сестре
Гештинанне и неизвестному другу. Но этот друг, подкупленный демонами - гала
(галлу) - открывает им место убежища Думузи и тот вынужден бежать дальше. В
конце концов, демоны хватают его и разрывают на части. Гештинанна готова
сойти в подземный мир за брата, но Инанна, которой дано быть судьей, изрекает
свой приговор - "полгода - ты, полгода - она", то есть Гештинанна и Думузи
должны поочерёдно делить свою судьбу в подземном мире.
С Великих Небес к Великим Недрам
Помыслы обратила.
Богиня с Великих Небес к Великим Недрам
Помыслы обратила.
Инанна с Великих Небес к Великим Недрам
183
Помыслы обратила.
Моя госпожа покинула небо, покинула землю,
В нутро земное она уходит.
Инанна покинула небо, покинула землю,
В нутро земное она уходит.
Жреца власть покинула, власть жрицы покинула,
В нутро земное она уходит.
В Уруке храм Эану покинула, в нутро земное она уходит.
В Бадтибире Эмушкаламу покинула,
В нутро земное она уходит.
В Забаламе Гигуну покинула,
В нутро земное она уходит.
В Адабе Эшару покинула,
В нутро земное она уходит.
В Ниппуре Барадургару покинула,
В нутро земное она уходит.
В Кише Хурсанлкаламу покинула,
В нутро земное она уходит.
В Аккадэ Эульмаш покинула,
В нутро земное она уходит.
Свои тайные силы - их семь - собрала.
Собрала силы, в руке зажала.
Свои тайные силы у ног сложила.
На ее голове - венец Эдена, Шугур.
На ее челе - налобная лента "Прелесть чела".
В ее руках - знаки владычества и суда.
Ожерелье лазурное обнимает шею.
Двойная подвеска украшает груди.
Золотые запястья обвивают руки.
Прикрыты груди сеткой "Ко мне, мужчина, ко мне".
Прикрыты бедра повязкой, одеяньем владычиц.
Притираньем "Приди, приди" подведены глаза.
Инанна в подземное царство идет.
Ее посол Ниншубур с нею рядом идет.
Светлая Инанна говорит Ниншубуру:
"Гонец мой, гонец!
Глашатай слов милосердных моих!
Вестник слов быстрокрылых моих!
Когда в подземный мир я сойду,
Когда в подземный мир я войду,
На холмах погребальных заплачь обо мне,
В доме собраний забей в барабан,
Храмы богов для меня обойди,
Лицо расцарапай, рот раздери,
Тело ради меня изрань,
Рубище, точно бедняк, иадень!
184
В Экур, храм Энлиля, одиноко войди.
Когда в Экур, храм Энлиля, войдешь,
Перед Энлилем зарыдай:
"Отец Энлиль, не дай твоей дочери
Погибнуть в подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом
В подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик
В подземном мире!
Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!"
И когда Энлиль на эти слова не отзовется, в Ур иди!
В городе Уре, в Эмудкаламе,
В Экишнугаль, к Нанне войдя,
Перед Наиной зарыдай:
"Отец Нанна, не дай твоей дочери погибнуть
В подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом
В подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик
В подземном мире!
Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!"
И когда Нанна на эти слова не отзовется, в Эреду иди!
Когда в Эреду, в храм Энки войдешь,
Перед Энки зарыдай:
"Отец Энки, не дай твоей дочери погибнуть
В подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом
В подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик
В подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть
В подземном мире!"
Отец Энки мудр и могуч,
Травы жизни знает он, воды жизни знает он,
Он меня и оживит!"
Инанна в подземное царство идет,
Ниншубуру, послу своему, говорит:
"Ступай, возвращайся, Ниншубур!
Моих наказов не забывай!"
Инанна ко дворцу, лазурной горе, подходит,
Ко вратам подземного царства спешит, полна гнева,
У врат подземного царства кричит гневно:
"Открой дворец, привратник, открой!
Открой дворец. Нети, открой, и к единой моей
Я да войду!"
185
Нети, главный страж царства,
Светлой Инанне отвечает;
"Кто же ты, кто?"
"Я - звезда солнечного восхода!"
"Если ты - звезда солнечного восхода,
Зачем пришла к "Стране без возврата"?
Как твое сердце тебя послало на путь,
Откуда нет возврата?"
Светлая Инаина ему отвечает:
"К великой владычице, Эрешкигаль,
Ибо мертв Гугальанна, ее супруг, Погребальные травы ему воскурить.
Погребальное пиво ему возлить.
Воистину так, воистину так!"
Нети, главный страж царства,
Светлой Инанне отвечает:
"Постой, о Инаниа, моей госпоже о тебе доложу!
Моей госпоже Эрешкигаль о тебе скажу, о тебе доложу!"
Нети, главный страж царства,
К Эрешкигаль, своей госпоже, приходит и так говорит:
"О госпожа моя! Там дева!
Богам подобна величьем и статью.
Перед вратами "Страны без возврата".
В Эане оставила свои владенья.
<...>
Свои тайные силы - их семь - собрала.
Собрала силы, в руке зажала.
Свои тайные силы у ног сложила.
На ее голове - венец Эдена, Шугур.
На ее челе - налобная лента "Прелесть чела".
В ее руках - знаки владычества и суда.
Ожерелье лазурное обнимает шею.
Двойная подвеска украшает груди.
Золотые запястья обвивают руки.
Прикрыты груди сеткой "Ко мне, мужчина, ко мне".
Прикрыты бедра повязкой, одеяньем владычиц.
Притираньем "Приди, приди" подведены глаза".
Эрешкигаль ударила себя по бокам,
В лице изменилась, за голову схватилась.
Нети, главному стражу царства, дает наказы:
"О Нети, главный страж царства,
То, что скажу я, да не преступишь!
Подземного мира семь отодвинь засовов,
Во дворце Ганзира, что пред подземным миром первый,
186
Врата раствори!
И ее, когда она войдет
И, склонясь, приблизится, сама я встречу".
Нети, главный страж царства,
Слова своей госпожи славит.
Подземного мира семь отодвинул засовов,
Во дворце Ганзира, что пред подземным миром первый,
Врата растворил.
Светлой Инанне молвит так:
"Войди же, Инанна!"
И у нее, когда вошла,
Венец Эдена. Шугур, снял с головы.
"Что это, что?"
"Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!"
И когда вошла во вторые врата,
Знаки владычества и суда у нее отобрал.
"Что это, что?"
"Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!"
И когда вошла она в третьи врата,
Ожерелье лазурное с шеи снял.
"Что это, что?"
"Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!"
И когда в четвертые вошла врата,
Двойную подвеску с груди ее снял.
"Что это, что?"
"Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!"
И когда в пятые вошла врата,
Золотые запястья с рук ее снял.
"Что это, что?"
"Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!"
И когда в шестые вошла врата,
Сетку "Ко мне, мужчина, ко мне" с груди ее снял.
"Что это, что?"
"Смирись, Инаниа, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!"
И когда в седьмые вошла врата,
Повязку, одеянье владычиц, с бедер снял.
"Что это, что?"
"Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!"
187
И она вошла и, склонясь, приблизилась.
Сестра ее вскочила с трона.
Затем снова на трон уселась.
Семь судей-Ануинаков пред нею суд вершат.
На Инанну взглянула - взгляд ее смерть!
Слова изрекла - в словах ее гнев!
Крик издала - проклятья крик!
Ту, что вошла, обратила в труп.
Труп повесила на крюк,
Когда прошло три дня и три ночи.
Ниншубур, ее посол,
Глашатай слов милосердных ее,
Вестник слов быстрокрылых ее,
На холмах погребальных заплакал о ней,
В доме собраний забив в барабан,
Храмы богов для нее обошел,
Лицо расцарапал, рот разодрал,
Тело изранил ради нее,
Рубище, точно бедняк, надел.
В Экур, храм Энлиля, одиноко побрел.
Когда в Экур, храм Энлиля, вошел,
Перед Энлилем зарыдал:
"Отец Энлиль! Не дай твоей дочери погибнуть
В подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом
В подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик
В подземном мире!
Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!"
Отец Энлиль Ниншубуру отвечает:
"Дочь моя Великих Небес возжелала,
Великих Недр возжелала,
Инанна Великих Небес возжелала,
Великих Недр возжелала,
Подземного мира всесильны законы,
Вековечны ему приношенья,
Кто же здесь о ней скажет, за нее замолвит слово?
Отец Энлиль на мольбы его не отозвался,
И в Ур он пошел.
В Уре, в Эмудкаламе,
В Экишнугаль к Наине войдя,
Перед Наиной зарыдал:
"Отец Нанна, не дай твоей дочери погибнуть
В подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом
В подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик
В подземном мире!
188
Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!"
Отец Нанна Ниншубуру отвечает:
"Дочь моя Великих Небес возжелала.
Великих Недр возжелала,
Инанна Великих Небес возжелала,
Великих Недр возжелала.
Подземного мира всесильны законы,
Вековечны ему приношенья,
Кто же здесь о ней скажет, за нее замолвит слово?
Отец Нанна на мольбы его не отозвался,
И в Эреду он пошел.
В Эреду, к богу Энки войдя,
Перед Энки зарыдал:
"Отец Энки, не дай твоей дочери погибнуть
В подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом
В подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик
В подземном мире!
Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!"
Отец Энки Ниншубуру отвечает;
"Дочь моя! Что с ней случилось? Я тревожусь!
Инанна! Что с ней случилось? Я тревожусь!
Владычица стран! Что с ней случилось? Я тревожусь!
Жрица небес! Что с ней случилось? Я тревожусь!"
Из-под ногтей своих грязи достал, кургара сделал,
Из-под ногтей своих, крашенных красным, грязи достал,
Галатура сделал.
Кургару травы жизни дал.
Галатуру воды жизни дал.
Отец Энки молвит кургару и галатуру:
"Ступайте, в подземный мир отправьтесь!
У врат подземных, как мухи, летайте,
У оси дверной, как змеи, вейтесь!
Мать-роженица в муках родов,
Эрешкигаль лежит и страждет!
Ее белые бедра не покрыты одеждой,
Ее груди, как чаши, ничем не прикрыты,
Ее голос, как звонкая медь, звенит,
Растрепаны косы, как лук-порей.
И когда она скажет: "Увы, утроба моя!" "О ты, кто страждет, госпожа наша, увы,
Утроба твоя!" - так ей скажите!
И когда она скажет: "Увы, о лик мой!" "О ты, кто страждет, госпожа наша, увы,
189
О лик твой!" - так ей скажите!
"Кто вы, откуда?"
"От моей утробы - к твоей утробе, от моего лика К твоему лику!" - так ей скажите!
"Если вы боги - наделю Словом,
Если вы люди - награжу Судьбою!"
Душою небес, душою земли ее закляните,
Душою недр ее закляните!
Воду речную вам дадут - а вы не берите!
Зерно полевое вам дадут - а вы не берите!
"Труп с крюка отдай!" - скажите!
И один - травой жизни, и второй Водой жизни тела се коснитесь Восстанет Инанна!"
Галатур и кургар слова Энки славят.
У подземных врат, как мухи, летают,
У оси дверной, как змеи, вьются.
Мать-роженица в муках родов,
Эрешкигаль лежит и страждет,
Ее белые бедра не покрыты одеждой,
Ее груди, как чаши, ничем не прикрыты.
И когда застонала: "Увы, утроба моя!" "О ты, кто страждет, госпожа наша, увы, утроба твоя!"
Они сказали.
И когда застонала: "Увы, о лик мой!" "О ты, кто страждет, госпожа наша, увы, о лик твой!" Они сказали.
"Кто вы, откуда?
Вы сказали: "От моей утробы - к твоей утробе!"
Вы сказали: "От моего лика - к твоему лику!"
Если вы боги - наделю Словом!
Если вы люди - награжу Судьбою!"
Душою небес, душою земли ее закляли!
Душою недр ее закляли.
Воду речную им дают - а они не берут!
Зерно полевое им дают - а они не берут! "Труп с крюка отдай!" - сказали.
Светлая Эрешкигаль кургару и галатуру отвечает;
"Тело это - вашей госпожи!"
"Тело это нашей госпожи, воистину, отдай!" Они сказали.
Труп с крюка они взяли.
И один - травой жизни и второй Водой жизни ее тела коснулись.
Инанна встает.
Инанна из подземного мира выходит.
Ануннаки ее хватают.
190
"Кто из спускавшихся в мир подземный
Выходил невредимо
Из мира подземного?
Если Инанна покинет "Страну без возврата",
За голову голову пусть оставит!"
Инанна из подземного мира выходит.
И малые демоны гала, как острые стрелы,
<...>
От демонов моих ускользну я, не утащат они меня!
И Уту внял его мольбам,
Как благодетель, оказал милость,
В лапы ящерицы руки его превратил,
В лапы ящерицы ноги его превратил.
Он от демонов ускользнул, не утащили они его.
<...>
В погоне за ним обходят страны,
Место его укрытия ищут,
Демоны руками размахивают,
Разверстые пасти исходят крином.
<...>
Малые демоны открывают пасти,
Большим демонам молвят слово:
"А ну, пойдем-ка к светлой Инанне!"
Демоны в Урук ворвались, светлую Инанну они хватают.
"Ну-ка, Инанна, вернись на путь, что сама избрала, В подземное царство отправляйся!
Куда сердце тебя посылало, вернись В подземное царство отправляйся!
В жилище Эрешкигаль вернись В подземное царство отправляйся!
Повязку светлую, одеянье владычиц, не надевай В подземное царство отправляйся!
Тиару светлую, венец приветный, сними с головы В подземное царство отправляйся!
Краску на глаза не накладывай В подземное царство отправляйся!
Сандалии на ноги не надевай В подземное царство отправляйся!
Когда из подземного мира ушла,
Себе замены ты не нашла!"
С такими словами к светлой Инанне они ворвались!
Инанна в страхе в руку Думузи вцепилась.
191
"О юноша! Ноги свои в кандалы продень!
О юноша! В ловушку бросься! Шею в ярмо продень!"
И они крючья, шилья и копья подняли на него!
Медный огромный топор подняли на него!
О, юноша! Схватили ею, повалили его,
Одежду его сорвали с нею…
О, юноша! Руки скрутили ему,
Веревкою злой обмотали его!
Тканью страха закрыли лицо!
И юноша к Уту на небеса руки воздел:
"Уту, я же друг тебе! Меня, героя, знаешь ты!
Твою сестру я в жены брал,
А она в подземный мир ушла,
Она в подземный мир ушла,
Меня заменою отдала!
Уту, ты справедливый судья, да не схватят меня!
Руки мои измени, облик мой измени!
Из рук моих демонов ускользну я, не утащат они меня!
Горной змеею средь гор скользну,
К Гештинаине, сестре моей, душу мою принесу!"
Уту внял его мольбам,
Изменил его руки, изменил его лик.
Горной змеей он средь гор заскользил.
Думузи! Он соколом-птицей,
Быстрою птицей понес свою душу,
И к Гештинанне принес свою душу.
Гештиианна взглянула на брата Расцарапала щеки, рот разодрала,
Оглядела - порвала на себе одежды,
Над стонущим юношей заголосила:
"О, брат мой, о, брат мой! О, юноша!
Пусть бы те дни не вернулись!
О, брат! О, пастух! Амаушумгальанна!
Пусть бы те дни не вернулись.
О, брат мой! Юноша! Без жены, без сына!
О, брат мой! Юноша! Без друга-товарища!
О, брат мой, юноша! Мать печалящий!"
А демоны-гала ищут Думузи, окружают его.
Малые демоны большим демонам молвят слово:
"Демоны без-роду-без-племени, без-отца-матери,
Без-сестры-брата, без-жены-сына!
Великое воинство, в часы заката ужас сеющее в мире!
Вы, демоны, человека хватающие!
Доброты-милосердия вы не знаете,
Радости сердца вы не ведаете!
А ну, пойдем-ка! На его страхи, на его душу,
на его здравие кто хочет. глянуть?
К другу его мы не пойдем, к его шурину мы не пойдем,
192
К Гештинанне за пастухом пойдем!"
Демоны размахивают руками, ищут Думузи.
Разверстые пасти исходят криком.
Демоны к Гештинанне явились.
"Где брат твой, скажи?" - спрашивают, а она молчит.
Близится небо, уплывает земля, а она молчит.
Земля приближается, небо ломается, а она молчит!
Земля приблизилась. Сорвали одежду, а она молчит!
Смолу на лоно ее излили, а она молчит!
Думузи в доме Гештинанны демоны не нашли.
Малые демоны большим демонам так молвят:
"А ну, пойдем-ка в священный загон!"
Нашли Думузи в священном загоне.
Окружили его, схватили его! Разыскали его, увидали его!
На юношу с криком накинулись, топором огромным
На землю повергли?
Чрево ножами вспороли ему,
Со всех сторон окружили его!
Сестра за брата к жертве готова,
Птицею вокруг брата кружится.
"О брат мой! На великие муки за тебя пойду!
Мошкой слечу!"
<...>
Дева Инанна так решила.
<...>
По приговору Инанны свершилось.
Дева Инанна горько рыдает:
"Герой мой ушел, погублен^.
Как теперь решать судьбы?
Твой срок - половина года,
Твоей сестры - половина года!
День твой да придет, и в день тот вернешься'.
День твоей сестры придет, и в день тот она вернется!"
Светлая Инанна за свою голову отдала голову Думузи!
Светлая Эрешкигаль!
Хороша хвалебная песнь тебе!"
Перевод В. К. Афанасьевой
Исимуд
193
Исимуд - в шум. мифологии слуга и посланник бога Энки, двуликое
(возможно двуполое) существо. Упоминается в мифах Инанна и Энки
Ишкур
Ишкур - в шум. мифологии бог грома, бури и ветра. Упоминается в
списке богов из Фары. Его аккадский эквивалент Адад. Отец его бог неба Ан,
супруга - богиня Шала. Ишкур обычно описывается как дикий бык ярости, и не
ассоциируется с плодоносящем дождем, как впоследствии аккадский Адад.
Возможно это связано с искусственным орошением в Шумере, не особо
нуждавшемся в естественных осадках. Его имя встречается в таких мифах как
Энки и мировой порядок
Иштар
Иштар (араб. ‫ عشششتار‬Иштар, перс. ‫ایشششتار‬
Истар, ивр. ‫ עשתרת‬Ашторет, др.-греч. Ἀστάρτῃ
Астарта;
Анунит,
Нана) —
в
аккадской
мифологии — богиня плодородия и плотской
любви, войны и распри, астральное божество,
олицетворение планеты Венера; ассоциируется с
пятницей. Соответствует шумерской Инанне.
Иштар считалась покровительницей проституток.
Дочь Эля и жена Бэла.
Миф о Нисхождении Иштар
Текст сохранился в двух версиях —
Царица ночи, Британский музей,
фрагмент из Ашшура (XI в. до н. э.) и из
Лондон
библиотеки Ашшурбанапала (VII в. до н. э.).
Сюжет поэмы тесно связан с более ранним шумерским мифом
«Нисхождение Инанны».
Интересно, что причина, по которой богиня отправляется в царство
мёртвых, нигде не указана.
Иштар, дочь Сина и сестра Мардука, спускается в нижний мир и
требует, чтобы привратник открыл ей ворота. В противном случае она грозится
разломать дверь и поднять мёртвых. Сторож просит гостью подождать и бежит
докладывать царице Эрешкигаль, что пришла её сестра. Эрешкигаль при этом
известии впадает в ярость, но затем велит впустить Иштар и поступить с ней
согласно древним законам. Страж проводит богиню через семь врат подземного
мира и в каждых воротах снимает с неё какое-нибудь украшение (возможно —
амулеты, имеющие магическую силу). Когда нагая и безоружная Иштар предстала
перед сестрой, та приказала Намтару закрыть её во дворце и наслать на богиню 60
болезней.
194
Между тем на земле с уходом Иштар жизнь замерла, всё живое
перестало размножаться. Посол богов Пасуккаль сообщает об этом Эйе.
Премудрый бог создаёт евнуха Аснамира и отправляет его с посланием в царство
мёртвых. Эрешкигаль разъярилась, увидев Аснамира, но отказать ему почему-то
не смогла. Она приказывает Намтару оживить сестру с помощью живой воды и
напоминает, что по законам нижнего мира при выходе из преисподней Иштар
обязана предоставить себе замену. Иштар проходит через семь ворот, где ей
возвращают отобранные ранее вещи. Конец мифа не совсем ясен. Скорее всего, по
аналогии с шумерским сказанием заменой Иштар в стране без возврата становится
её возлюбленный Таммуз (шум. Думузи).
Ворота Иштар
Ворота
Иштар — восьмые
ворота
внутреннего
города в Вавилоне.
Построены в 575 г. до
н. э. по приказу царя
Навуходоносора
в
северной части города.
Внешний вид
Ворота
Иштар представляют
Ворота Иштар, Музей Пергамон, Берлин
собой
громадную
полукруглую арку, ограниченную по сторонам гигантскими стенами и выходящую
на так называемую Дорогу Процессий, вдоль которой тянулись стены. Ворота
посвящены богине Иштар и сооружены из кирпича, покрытого ярко-голубой,
жёлтой, белой и чёрной глазурью. Стены ворот и Дороги Процессий покрыты
барельефами необычайной красоты, изображающими животных в позах, очень
близких к естественным. Стены дорожки украшают около 120 барельефов львов.
Стены ворот покрыты перемежающимися рядами изображений сиррушей и быков.
Всего на воротах около 575 изображений животных. Крыша и двери ворот были
изготовлены из кедра. Через ворота Иштар по Дороге процессий в день
празднования Нового года проносились статуи богов.
Колдевей описывает ворота Иштар так:
«Ряды кирпичей идут один над другим. Драконы и быки никогда не встречаются в
одном горизонтальном ряду, но ряд быков следует за рядом сиррушей, и
наоборот. Каждое отдельное изображение занимает по высоте 13 кирпичей, а
промежуток между ними составляет 11 кирпичей. Таким образом, расстояние
от низа одного изображения до низа другого равно 24 кирпичам, или почти точно
двум метрам, то есть четырем вавилонским элам».
Когда работы по строительству ворот завершились, Навуходоносор
составил надпись, которая была сделана клинописью и выставлена на всеобщее
обозрение. Надпись начинается так:
195
«Я
—
Навуходоносор,
царь
вавилонский,
благочестивый принц, правящий по воле и
благоволению Мардука, высший правитель Города,
любимец Неба, хитроумный и неутомимый…
всегда пекущийся о благополучии Вавилона, мудрый
первородный
сын
Набополассара,
царя
вавилонского…»
Табличка с этой
хранится в Пергамском музее.
надписью
сейчас
Лев с Дороги Процессий, ведшей
к воротам Иштар
Ишум
Ишум (аккад., возможно связано с ишату(м),
"огонь"), в аккадской мифологии (в старовавилонской
традиции) брат солнечного бога Шамаша, советчик и
посол бога подземного мира Нергала, а также бога
чумы и войны Эрры; кроме того, посол богов вообще.
В противоположность своему господину Эрре настроен
благожелательно по отношению к людям, старается
смягчить ярость гневного бога. В подземном мире проситель за умерших перед Нергалом. Охраняет
людей, особенно больных, в ночи. В "Эпос об Эрре"
вставлена хвала Ишуму.
Кабта
Кабта (Кулла) (неизв.) - у шумеров божество кирпича и строительства
Калкала
Калкала - в шумерской мифологии привратник дома Энлиля.
Ки
Ки или Нинхурсаг (букв. «Владычица
лесистой
горы») —
в
шумеро-аккадской
мифологии — богиня земли, с которой был
196
Нинхурсаг
первоначально неотъемлемо связан верховный бог неба Ану, и от которой породил
бога воздуха — Энлиля, отделившего небо от земли.
Хотя круг обязанностей этой богини не был четко очерчен и её культ в
более поздние периоды истории Шумера не имел широкого распространения, в
глубокой древности цари и правители называли её своей матерью. Нинхурсаг,
выступавшая под разными именами- Нинту («госпожа, давшая жизнь»), Нинмах
(«высокая госпожа») и др., — в древнейших перечнях богов стоит впереди Энки.
По-видимому, эта богиня первоначально звалась Ки (земля) и считалась женой
Ана (неба), она являлась древнейшим олицетворением «богини-матери»,
прародительницы всех живых существ, покровительницей плодородия и урожаев.
Она — мать богов и её черты обнаруживаются во многих божествах женского
пола. Нинхурсаг играет также чрезвычайно важную роль в сотворении человека.
Позднее её культ был вытеснен культом Инанны.
Кингалудда
Кингалудда - в шумерской мифологии бог злых ветров и песчаных
бурь.
Кингу
Кингу — в аккадской мифологии чудовище, созданное, согласно
космогонической поэме Энума элиш, праматерью Тиамат, первоокеаном солёной
воды. Возможно принадлежал к первому поколению богов.
После убийства молодыми богами праотца Абзу, первоокеана пресной
воды, Тиамат сделала Кингу своим мужем и соправителем, поставила во главе
армии из верных ей богов и одиннадцати чудищ и вручила ему таблицы судеб.
Однако армия была разбита, Мардук убил Тиамат, рассёк её тело и создал из его
половин землю и небо. Поэтому Тиамат ассоциируется с Землёй, а Кингу с Луной,
которая защищала Землю от ударов. Молодые боги долго праздновали эту победу,
а для того, чтобы празднование продолжалось вечно, были созданы люди, которые
должны были работать и кормить богов. Несколько попыток создания окончились
неудачей, потом выяснилось, что требуется божественная кровь. Находящийся до
этого в плену Кингу был убит, из его крови и глины были созданы люди.
Кубаба
Кубаба (клинописи. Ku-ba-ba, иероглиф.
лувийск.
Ku-KUBABA-pa-pa,
в
выполненной
древнесемитским письмом малоазиатской надписи квв, фригийск. Kybebe), в лувийской и хурритской
мифологиях богиня. Во 2-м тыс. до н.э. Кубабе
поклонялись как местному божеству города Кархемиш
197
(Северная Сирия). Наиболее раннее упоминание Кубабы в Северной Сирии
содержится в надписи 1-й половины 2-го тыс. до н.э., где названо лувийское имя её
жрицы. В староассирийских документах из Малой Азии начала 2-го тыс. до н.э.
есть указания на должность евнуха-жреца (аккад. Китчит) богини Кубабы.
Предполагается связь Кубабы с сирийским сакральным евнухом-жрецом
Kombabos. Гипотеза У. Олбрайта о происхождении имени Кубабы из
древнемесопотамского Kъ. Baba ("священная Баба") не получила общего
признания. Увеличение хурритского влияния на хеттскую мифологию привело во
2-й половине 2-го тыс. до н.э. к включению Кубабы в число основных божеств
хеттского пантеона [новохеттский (13 в. до н.э.) список богов столицы хеттов
города Хаттусаса]. После падения Хеттского царства (нач. 12 в. до н.э.) Кубаба
почиталась в области Хаттусаса (заселённой фригийцами) как Кубебе-Кибела,
главное женское божество (Великая мать) фригийского пантеона и была
заимствована позднейшей греческой эллинистической мифологией (Кибела)
В иероглифических лувийских надписях начала 1-го тыс. до н.э. из
Северной Сирии и южной Малой Азии Кубаба - в числе главных лувийских
божеств и её изображения упоминаются чрезвычайно часто; в надписи 9 в. до н.э.
из Кархемиша сообщается, что правитель Катувас возродил в этом городе культ
Кубабы. Кубаба упоминается и в ассирийских текстах рубежа 1-2-го тыс. до н.э.
Изображения Кубабы и позднейшей Кибелы, сидящей на троне между двух львов,
продолжают традиции древнемалоазийского культа богини плодородия,
восходящие к культуре Чатал-Хююка 6-го тыс. до н.э.
Кугар
Кугар - в шумерской мифологии бесполое существо, созданное богом
Энки для посылки в царство Кур вместе с Галатуром.
Кужух
Кужух (Kusuh, угарит. Ks/zg), в хурритской мифологии бог луны.
Обычно изображался с полумесяцем на головном уборе. Гарант клятвы (его эпитет
- "господин клятвы"). Упоминается в мифе о Серебре: Серебро, сторонник
Кумарби, грозит приверженцам Тешуба Кужухe и Шимиге смертью.
Соответствует шумеро-аккадскому Сину, хеттскому и лувийскому Арма.
Кулулу
Кули́лу — в шумеро-аккадской мифологии получеловек-полурыба —
человек с рыбьей нижней частью, спутник бога Энки. Некоторые источники, в
частности Бероэс, упоминают о весьма напоминающем Кулилу персонаже,
называемом Оаннесом (предположительно от аккадского «умману» — «мастер»),
утверждая его как учителя и просветителя древних шумеров, что также наводит на
мысль о взаимосвязи с Энки, другого просветителя жителей Двуречья.
198
Кумарби
Кумарби [dKumarb/we(-ne), "(тот) Кумара" (?)], в хурритской
мифологии "отец богов", сын Ану (см. ан), отец Тешуба. Супруга Кумарби Шалаш (Шалуш) Пидинская. Почитался как бог зерна [в хеттских источниках
часто именуется dNISABA (шумер.) или dHalki (хетт.), "зерно"]. На наскальном
рельефе в Язылыкая близ Богазкёя с Кумарби отождествляют божество с колосом
в руке. Центр культа Кумарби - город Уркиш (северная Месопотамия). Важнейшие
мифы, в которых действует Кумарби, - о смене поколений богов (Кумарби сменяет
на небесном престоле Ану; Тешуб, в свою очередь, свергает Кумарби) и об
Улликумме. Кумарби упоминается также в мифах о царствовании бога-хранителя
(KAL), о змее Хедамму и о Серебре (см. Хурритская мифология). Отождествлялся
с Дагоном, Илу и Энлилем.
Лабассу
Лабассу - в вавилонской мифологии демон, вызывающий лихорадку,
соответствует шумерскому Диммеа.
Лаббу
Лаббу, в аккадской мифологии чудовищный лев. По мифу (дошёл в
нововавилонской традиции), Энлиль рисует на небе Л., и он оживает. На борьбу с
Л., свирепствующим на земле, боги снаряжают Тишпака, который одерживает
победу.
Ламашту
Ламашту (аккад.), в аккадской мифологии (с
кон. 2-го тыс. до н. э.) — львиноголовая женщинадемон, поднимающаяся из подземного мира,
насылающая на людей болезни, похищающая детей;
демон детских болезней. Изображалась кормящей
грудью свинью и собаку. Её атрибутами нередко
являются гребень и веретено. В шумерской мифологии
ей приблизительно соответствовала Диммеа.
Лахму
Лахму - согласно аккад. космогонической поэме "Энума элиш..." Лахму
- божество, созданное из первозданного хаоса. См. Лахама. В одном из поздних
аккадских списков богов именем Лахму назван получеловек-полурыба,
прислужник бога Эа - Кулулу, а кроме того, спутник богини-целительницы Гулы,
имеющий вид получеловека-полусобаки.
199
Лахама
Лахама, в шумерской мифологии демоны водной стихии, созданные
богом Энки в Абзу (Энгурре). По мифу «Энки и мировой порядок», их 50. В мифе
об Инанне и ме (см. в ст. Инанна) Энки посылает за ней пять лахама Энгурры. В
космогонической аккадской поэме «Энума элиш» Лахму и Лахаму - чудовищабожества, дети первозданной стихии - Апсу и Тиамапг, родители Аншара и Кишар.
В одном из поздних аккадских списков богов именем Лахму назван получеловекполурыба (ср. Кулулу), прислужник бога Эйя, а кроме того,- спутник богиницелительницы Гулы, имеющий вид получеловека-полусобаки.
Лахар
Лахар, в шумерской мифологии богиня скота (Лахар, возможно,
древнее заимствование из общесемитского «овца», олицетворение «матушкиовцы») и зерна (Ашнан). В этиологическом мифе Л. и А. созданы, чтобы утолять
голод и жажду богов ануннаков. Ануннаки едят зерно, пьют молоко, но никак не
могут насытиться. Тогда по священному повелению богов Энки и Энлиля Л. и А.
спускаются на землю и поселяются среди людей; на земле наступает изобилие.
Выпив вина, богини затевают спор о превосходстве земледелия или скотоводства.
Энки и Энлиль объявляют победительницей Ашнан.
Лилит
Лилит - в шумеро-аккад. мифологии девадемон, олицетворяющая зло, особо опасна была для
мужчин, упоминается в мифе "Гильгамеш, Энкиду и
нижний мир»
В Междуречье подобное имя носит ночная
демоница, которая убивает детей и издевается над
спящими мужчинами (упоминаются также и мужчины
«лилу»).
Лугальбанда
Лугальбанда, шумерский мифоэпический герой, полулегендарный
четвёртый правитель первой династии Урука (ок. 28-27 вв. до н.э.). По царскому
списку - сын Энмеркара и предшественник Гильгамеша; согласно легендарноэпической традиции - отец (возможно, родовой бог) Гильгамеша, супруг богини
Нинсун. В текстах из Фары (26 в. до н. э.) уже обожествлён и вместе с
Гильгамешем упоминается среди богов подземного мира. Согласно шумерскому
200
эпосу, Л. вместе с семью другими полководцами (братьями и друзьями)
участвовал в походе воинов города Урука против Аратты (по многим данным,реальный город на Иранском нагорье, с которым Урук вёл торговлю). В пути Л.
заболевает, и войско оставляет его в горах Хуррум. Излечившись, Л. изобретает
хитроумный способ вновь соединиться с войском. Он добивается расположения
птицы Анзуд (украсив её гнездо и птенца ветками священного можжевельника и
накормив птенца лакомствами); Анзуд в благодарность наделяет Л. даром
скорохода. Вернувшийся к войску Л. отправляется, используя свой дар, гонцом
Энмеркара к богине Инанне узнать о причинах неудач урукитов под Араттой и
способах победить неприятеля. Он получает ответ: места культа Инанны в Уруке
заброшены, Энмеркар должен привести их в порядок, срубить одинокий тамариск,
выдолбить из него сосуд, поймать самую большую рыбу и принести её в жертву
богине - и победа над Араттой будет обеспечена (на этом текст обрывается).
Лукур
Лукур - высшее звание, высший разряд шумерских жриц.
Мамету
Мамету, Мамиту, Маммиту («клятва», «обязательство»), в аккадской
мифологии богиня подземного мира, одна из супруг Нергала, или Эрры,
первоначально, видимо, персонификация клятвы и олицетворение наказания
клятвопреступников. М.- судья подземного мира, вместе с ануннаками она
приговаривает людей к смерти. В одной аккадской молитве М. вместе с демоном
Ламашту названа «дочерью Ана». Возможно, с М. идентичны богини Мами и
Мамме - супруги Нергала или Эрры. С богиней-матерью Мама (Мами) не имеет
ничего общего. В представлениях о подземном царстве описывается как
козьеголовая богиня.
Мардук
Мардук — в шумеро-аккадской мифологии верховное божество
вавилонского пантеона, верховный бог Междуречья, главный бог (покровитель)
Вавилона. Сын Эйя (Энки) и Домкины, (Дамгальнуны), супруг Царпаниту
(Милитта, Билит), отец Набу, бога писцового искусства.
У
аккадиян
отождествляется
с
шумерским Энки (Эа)
Мардук
(аккадское;
Амар-уту(к)шумерское) — бог-покровитель Вавилона, после 18
в. до н.э. верховное божество вавилонского
Пантеона. По вавилонскому мифу Мардук, сын
бога Эа, избранный царём в совете богов; возглавил
их войну с войском первобытных чудовищ и убил
предводительницу последних Тиамат («Море»),
после чего создал землю, небо и людей для
201
Мардук и его дракон с
Вавилонской цилиндрической
печати
обслуживания богов. Священное животное - Дракон Вавилона. Связывается с
Нибиру и планетой Юпитер.
Вавилонскими жрецами середины 1-го тысячелетия до н. э. все божества
объявлялись воплощениями Мардука.
Изначально бог-покровитель города Вавилона, после XVIII века до н. э.
верховное божество вавилонского пантеона.
Письменные источники сообщают о мудрости Мардука, о его искусстве
врачевания и заклинательной силе; бога называют «судьёй богов», «владыкой
богов» и даже «отцом богов».
По вавилонскому мифу, Мардук, избранный царём в совете богов;
возглавил их войну с войском первобытных чудовищ и убил предводительницу
последних Тиамат, после чего создал землю и людей для обслуживания богов.
Битва с Тиамат
Бог, вооружённый луком, дубинкой, сетью и в сопровождении четырёх
небесных ветров и семи бурь, созданных им для борьбы с одиннадцатью
чудовищами Тиамат, вступил в бой. В разинутую пасть Тиамат он вогнал «злой
ветер», и та не смогла закрыть её. Мардук тут же прикончил Тиамат стрелой,
расправился с её свитой и отнял у убитого им чудовища Кингу (мужа Тиамат)
таблицы судеб, которые дали ему мировое господство. Далее Мардук начал
творить мир: он рассёк тело Тиамат на две части; из нижней сделал землю, из
верхней — небо, а из глаз — реки Тигр и Евфрат. Причём бог запер небо на засов,
приставил стражу, чтобы вода не могла просочиться вниз на землю. Он определил
владения богов и пути небесных светил, по его плану боги создали человека и в
благодарность построили ему «небесный Вавилон». Символами Мардука являлись
мотыга, лопата и дракон Мушхуш, а части тела самого бога сравнивались с
различными животными и растениями: «его главные внутренности — львы; его
малые внутренности — собаки; его спинной хребет — кедр; его пальцы —
тростник; его череп — серебро; излияние его семени — золото».
Сотворению мира и «судье богов» Мардуку посвящён ежегодный
праздник Цакмуку.
Космогонические представления, лежащие в основе шумеро-аккадской
мифологии, различают небесный мир бога Ану, надземный мир Бела и подземный,
принадлежащий Нергалу. Под землёй находится царство мёртвых. Главные
представления шумеро-аккадских мифов, определяющие положение трёх миров,
впервые изложены у Диодора Сицилийского.
Прочие имена Мардука
Бэл, Воин, Золотой Бык (теленок), Асарлухи, Сын, Божественное
величество, Ашшур, Мумму (Мамма)
Марту
Марту (шумер.), Амурру (аккад., «аморей», букв., «западный»), ИльАмуррим (аккад., «бог амореев»), шумеро-аккадское имя бога амореев-кочевников
(живших в степях Северной Месопотамии), очевидно, соответствующего
аморейскому Элу (см. Илу}. По месопотамским представлениям, М.- громовержец,
насылающий бурю, кочевник, варвар. Согласно аккадскому мифологическому
канону, его супруга - Белет-Цери, отец Ану (Ан). Известен шумерский миф
202
старовавилонского периода (не позднее 17 в. до н. э.) о том, как М. женился на
дочери Нумушды - верховного бога города Казаллу (в Северной Месопотамии).
Согласно мифу, на пиру богов в Казаллу имеющий жену получает две порции
мяса, имеющий и сына - три порции. Из молодых богов, не имеющих жён, только
М. получает две порции. Он воспринимает это как указание на то, что он должен
жениться. М. идёт в храм Нумушды и в праздник выполняет все чёрные работы
(видимо, у аморейских кочевников существовал обычай работы за невесту).
Закончив, он собирается купить его дочь за серебро и лазурит. Боги отговаривают
её от замужества, характеризуя М. как дикого варвара. Но дочь Нумушды решает
выйти за М. Миф объясняет появление западносемитских племён в Двуречье и их
ассимиляцию там; в определённой мере его возникновение связано также со
стремлением оправдать включение М. в вавилонский пантеон. Существенно, что
миф возник и записан в период, когда контакты с амореями в месопотамском
обществе были ещё повседневными, и не является поздним осмыслением давних
событий. Супругой М. считалась также Ашрату (см. Асират).
Женитьба Марту
"Марту" в шумерском языке обозначало название народности семитских
кочевников, возможно эти же племена впоследсвии стали называться амореями. В
мифе Марту - бог-покровитель города Нинаб, местоположение которого не
установлено, вероятно, где-то к юго-западу от Шумера.
Миф начинается с того, что бог Марту надумал жениться. Он просит
свою мать найти ему жену, но та советует сыну самому заняться поисками, чтобы
выбрать девушку по своему вкусу.
Однажды в Нинабе состоялся большой праздник, на который был
приглашен Нумушда, бог-покровитель города Казаллу, находящегося на северовостоке от Шумера. Он приехал вместе со своей женой и дочерью.
Во время пира Марту совершает какой-то героический поступок,
очевидно в честь Нумушды, потому что тот предлагает Марту в качестве награды
серебро и ляпис-лазурь. Но тот отказывается от всех драгоценных даров и просит
только руки дочери Нумушды. Тот соглашается, хотя подруги дочери пытаются
отговорить ее от этого брака. Мол, Марту варвар, живет в переносной палатке,
питается сырым мясом и после смерти не будет погребен.
Муллиль
Муллиль - в шумерской мифологии эпитет Энлиля.
Мумму
Мумму (этимология имени неясна; в греческой передаче Мумие,
"воплощающий благоразумие и принципы порядка"?), в аккадской мифологии
(поэма «Энума элиш») советник божества-прародителя Апсу (см. Абзу),
олицетворённой первозданной стихии. Эйя (см. Энки), убив М., берёт себе его
ауру - «лучи сияния» и присваивает тем самым его сущность и имя (М.- эпитет
Эйи, а затем Мардука, когда тот воспринял от Эйи функцию бога-созидателя).
203
Мушдамма
Мушдамма - шум. божество, ответственное за строительство домов.
Упоминается в мифе Энки и мировой порядок
Мушхуш
Мушхуш («огненно-красный дракон»), Мушруш, Сируш, в аккадской
мифологии дракон, одно из чудовищ, созданных Тиамат; эмблема бога Мардука,
Сочетал в себе черты льва, орла, змеи, скорпиона.
Мэ
Мэ (или Ме) - в шумерской мифологии - таинственные и
могущественные божественные силы. Считалось, что эти силы управляют ходом
развития мира, всеми божественными и земными институтами. Силами "мэ" могли
обладать как боги, так и их храмы и даже целые города. При этом "мэ" могли
покидать их обладателя, воплощаться в предметном виде, сохраняя при этом свои
свойства. В религиозно-этической системе шумеров "мэ" играли очень большую
роль.
Этимология
Этимология шумерского слова "мэ" близка к глаголу "быть", также его
можно певести как "сущность".
Упоминания в мифах и легендах
Упоминания "мэ" содержатся в мифе "Инанна и Энки". В этом мифе
"мэ" предстает как обязательный атрибут богов, причём каждый бог обладает им в
разной мере. Но сохранились косвенные свидетельства об архаичном боге
Энмешарре - "господине всех мэ". Также в мифах упоминаются особые "мэ"
подземного мира - установления, которые нельзя было изменить и которым
должны были подчиняться все его обитатели. В одном из мифов названо более ста
"мэ", из которых в настоящее время удалось прочесть и расшифровать меньше
половины. Здесь такие понятия как "правосудие", "доброта", "мир", "победа",
"ложь", "страх", "ремесла" и т.д. , всё так или иначе связанное с общественной
жизнью.
Упоминания в других культурах
Возможно, из шумерского
представления о таблицах судеб.
понятия
204
"мэ"
развились
аккадские
Набу
Набу — в аккадской мифологии бог
мудрости, записывающий таблицы судеб; сын
Мардука, покровитель писцов и каллиграфов.
Почитался в г.Борсиппа. Храм — Э-зида («Дом
вечности»). Входил в список 12 основных богов
г.Вавилона
Намму
Намму - шум. богиня, прародительница всего сущего, мать бога Энки,
почиталась в Эриду и в Уре. Возможно олицетворяла воды Мирового Океана, ее
имя пишется знаком, близким к знаку слова Энгурра, синонима Абзу, подземного
мирового океана. В мифе Энки и Нинмах она помогает Нинмах создавать из глины
людей. В аккад. мифологии ее имя почти не встречается.
Намтар
Намтар (шумер., «отрезающий», «резатель», то есть судьба), в шумероаккадской мифологии персонификация судьбы. Посол и визирь-советник богини
подземного царства Эрешкигаль. Сын Энлиля и Эрешкигаль (согласно тексту
«Злые демоны утукку»). Супруга Н.- Хушбиша, а также Намтарту (аккадское
параллельное образование женского рода к имени Н.). Н.- существо злобное,
враждебное людям, несущее им смерть.
Намтарру
Намтарру - в вавилонской мифологии демон, вызывающий болезни
горла.
Нанайя
Нанайя - в аккад. мифологии богиня, носящая черты богини плотской
любви и богини войны; близка Инанне и Иштар. Засвидетельствована со времени
205
III династии Ура. В I тыс. до н. э. идентифицируется с Ташмету, супругой Набу,
покровителя города Борсиппы. В эллинистич. время культ Нанайи
распространяется за пределами Месопотамии - в Сирии и Иране.
Нанна
Нанна (или Наннар, аккадск. Суэн, позднее это имя стали произносить
как Син) — в шумеро-аккадской мифологии бог луны, сын Энлиля и Нинлиль,
отец бога солнца Уту и богини планеты Венеры Инанны. Кроме того, Нанну
почитали как бога оказывающего влияние на рост и размножение животных.
Супругой Нана почиталась Нингаль (у семитов Никкаль). Главный центр
почитания Нанна — город Ур, где в его честь был построен великолепный храм
Экишнугаль. Один из эпитетов Нанна — Магур (в пер. с шум. — «корабль»).
Считался сыном Ану. Первенец Эллиля, отец бога огня и света Нуску.
Символ Нанны — полумесяц, основной атрибут — барка, на которой он
путешествует вокруг земли.
Нанше
Нанше - шум. богиня предсказаний и толковательница снов. Центром ее
культа являлся город Лагаш. Дочь Энки, сестра Нингирсу и Нисабы . Ее супругом
был перевозчик подземного мира Ур-Шанаби. Написание ее имени включает в
себя знак рыбы. Упоминается в мифах Энки и мировой порядок.
Нергал
Нергал (шумерское имя; первоначально, может быть, Эн-уру-гал,
«Владыка обширного жилища») — хтоническое божество шумеро-аккадской
мифологии, олицетворявшее разнообразные отрицательные явления. Сын Энлиля.
Первоначально считался олицетворением разрушительной, губительной силы
палящего Солнца, позже приобрёл отчётливые черты бога смерти и войны.
Соответственно, Нергалу приписывалось развязывание несправедливых войн, а
сам бог изображался как насылающий опасные болезни, в том числе лихорадку и
чуму. Название «рука Нергала» распространялось на чуму и прочие инфекционные
болезни. Был богом преисподней («обширного жилища»). Центром его культа был
город Куту.
Женским эквивалентом и супругой Нергала считалась Эрешкигаль,
богиня-царица подземного мира. В литературных памятниках, например, в мифе о
Инанне (Иштар) Нергалу и его жене отводятся роли негативных персонажей.
Однократно упомянут в Библии (сказано, что переселенцы из Куту в
Самарию стали поклоняться этому божеству
Нети
Нети - в шумерской мифологии привратник у входа в страну Кур
(преисподняя).
Нидаба
206
Нидаба, Нисаба -в шум. мифологии богиня урожая, клинописный знак,
обозначающий ее имя, включает знак колоса, позднее - богиня писцового
искусства, чисел, науки, архитектуры, астрономии. Засвидетельствована в списке
богов Фары. Дочь Ана, в лагашском пантеоне - дочь Энлиля, сестра Нингирсу.
Супруг Нисабы во времена III династии Ура - бог Хайя (имя раньше читали как
Хани), вместе с которым ее призывали на помощь писцы; позже ее супругом стали
считать Набу . Эмблема - писцовый грифель. Места культа - Умма и Лагаш.
Ниназу
Ниназу - шум.владыка, знающий воду, в
шум. мифологии бог подземного царства, сын
Эрешкигаль; по др. версии, сын Энлиля и Нинлиль
(см. миф Энлиль и Нинлиль), отец Нингишзиды. В
противоположность владыке подземного царства
Нергалу, олицетворению злого начала, Ниназу - богцелитель, божество ритуальных омовений с
отчетливо выраженными чертами дружелюбия.
Однако, он также военное божество, поражающее
враждебные страны. Место культа ко времени III
династии Ура - Эшнунна.
Нингаль
Нингаль - шум.великая госпожа, в шумеро-аккад. мифологии супруга
Нанны, мать Уту ( акк. Шамаша) и Инанны. В этом качестве упоминается в мифе
Думузи и Энкимду. В конце III тыс. до н.э. ее культ распространился в Сирии, где
она известна под именем Никкаль.
Нингирсу
Нинги́рсу (шумер. «Хозяин Гирсу») — в
шумерской мифологии божество круга богов
государства Лагаш. Нингирсу — сын Энлиля. К
лагашскому кругу богов принадлежат и супруга
Нингирсу Бау (Баба), сестры Нанше и Нисаба. Видимо,
Нингирсу идентичен с Нинуртой. Нингирсу —
«верховный пахарь Энлиля», «владыка земледелия».
Он следит за порядком на полях и каналах. Наиболее
подробные сведения о Нингирсу содержатся в гимнах
207
правителя Гудеа (XXII в. до н. э.) о храмовых постройках в Лагаше. Храм
Нингирсу в Лагаше — Энинну («храм пятидесяти»). В гимнах у Нингирсу
появляется титул «жрец — очиститель Ану». Как божество, устанавливающее
справедливость, Нингирсу сравнивается с богом-судьёй Иштараном (Сатараном).
Эмблема и символический зверь Нингирсу — львиноголовый орёл Анзуд. Как и
Нинурта, Нингирсу владеет оружием богов шаруром. В гимне Гудеа говорится о
победах Нингирсу над шестиголовой овцой, семиголовым львом, «добрым
драконом», «львом, ужасом богов» и др. Тексты Гудеи упоминают священный
брак между Нингирсу и Бабой. Старовавилонская версия мифа о птице Анзу
(Анзуд) называет Нингирсу победителем птицы, в то время как в более поздних
текстах им назван Нинурта.
Нингишзида
Нингишзида - шум. владыка святого древа, в шум. мифологии сын
Ниназу. В сказании о смерти Гильгамеша тот встречает в подземном мире
Нингишзиду вместе с Думузи. В шум. тексте, посвященном Ур-Намму, его
супругой названа Азимуа, в лагашском круге богов - Гештинанна. Он сторож злых
демонов, сосланных в подземный мир, страж небесных врат бога Ану.
Символическое животное - рогатая змея.
Ниндуба
Ниндуба - в шумерской мифологии божество из окружения бога Энки,
«бог табличек», покровитель писменности.
Нинкаррак
Нинкаррак - в аккадской мифологии богиня-врачевательница.
Нинкаси
Нинкаси - шум. богиня пивоварения.
Нинкурра
Нинкурра - в шумерской мифологии богиня горной страны, дочь Энки
и Нинму.
Нинлиль
Нинлиль (шумер. «Владычица воздуха») — в шумеро-аккадской
мифологии богиня, супруга бога Энлиля. Главный храм Нинлиль находился в
Туммале (район Ниппура). Некоторые источники сообщают, что Нинлиль после
208
битвы с демонами Лэнга попала в их мир (т.е. Лэнг), и сменила специализацию,
став богиней мучений, смерти и уничтожения всего, на что взглянет, сняв маску.
Нинма
Нинма - в шумерской мифологии богиня созревания и плодородия, дочь
Энки и Нинхурсаг.
Нинмах, Мах
Нинимах, Мах (шумер., с детерминативом Дингир - «госпожа
величайшее божество»), в шумеро-аккадской мифологии богиня-мать. Отмечена
ещё со времени правителя Меслима (ок. 26 в. до н. э.) в городе Адаба, где был её
храм Эмах («дом Мах»). В шумерском мифе «Энки и Н.» выступает как
создательница людей. Согласно мифу, Энки и Н. лепят человека из глины Абзу,
подземного мирового океана, привлекая к процессу создания богиню Намму.
Когда человек изготовлен, боги определяют ему судьбу и устраивают по этому
случаю пир. На пиру захмелевшие Энки и Н. вновь начинают лепить людей, но у
них получаются уроды: женщина, не способная рожать, бесполое существо и т. д.
В аккадском мифе о птице Анзу (Анзуд) Н. (Дингирмах) - мать Нингирсу,
победителя птицы. В этом мифе Н. мыслится супругой Энлиля. В. А.
Нинсун
Нинсун - шум. богиня земных недр, по мифам О все видавшем… и
Гильгамеш и страна жизни была матерью Гильгамеша. В прологе к законам
Шульги она упоминается как мать Ур-Намму. Ее храм в Уруке - Эгальмах.
Нинти
Нинти - в шумерской мифологии богиня месяцев года.
Нинтинугга
Нинтинугга («госпожа, оживляющая мёртвых», "владычица жизнисмерти"), в шумерской мифологии богиня-врачевательница. Встречается начиная с
текстов из Фары (26 в. до н. э.). Священное животное Н.- собака. С конца
старовавилонского периода отождествлялась с Гулой и Нининсин
Нинурта
Нинурта — в шумеро-аккадской мифологии
сын Энлиля, бог счастливой войны, витязь богов.
Нинурта отождествлялся с планетой Сатурн. Символом
бога был скипетр, увенчанный двумя львиными
головами.
209
Родственные связи:
• супруга — богиня Гула;
•
братья — боги подземного царства Нергал и Ниназу.
Нинурта также почитался как покровитель земледелия и скотоводства (в
шумерских гимнах его называют «земледелец Энлиля»), существует «Поучение
Нинурте», написанное от имени Энлиля в котором он учит своего сына
разнообразной хозяйственной деятельности.
Ниншубур
Ниншубур - в шум. мифологии божество, помощник и главный
советник Инанны. По мнению некоторых исследователей, возможно он - существо,
проявляющее и мужскую и женскую природу. Упоминается в мифе Нисхождение
Инанны в нижний мир, Инанна и Энки
Нисаба
Нисаба -в шум. мифологии богиня урожая, клинописный знак,
обозначающий ее имя, включает знак колоса, позднее - богиня писцового
искусства, чисел, науки, архитектуры, астрономии. Засвидетельствована в списке
богов Фары. Дочь Ана, в лагашском пантеоне - дочь Энлиля, сестра Нингирсу.
Супруг Нисабы во времена III династии Ура - бог Хайя (имя раньше читали как
Хани), вместе с которым ее призывали на помощь писцы; позже ее супругом стали
считать Набу . Эмблема - писцовый грифель. Места культа - Умма и Лагаш.
Нумушда
Нумушда - в шумеро-аккад. пантеоне бог-покровитель города Казаллу,
упоминается в мифе Женитьба Марту. Сын Нанны и его супруги Нингаль.
Нунамнир
Нунамнир - в шумерской мифологии эпитет бога Энлиля.
Нунбаршегуну
Нунбаршегуну - одна из шум. богинь старшего поколения, мать
Нинлиль. Упоминается в мифе Энлиль и Нинлиль.
Нуску
Нуску - божество шумеро-аккад. мифологии, сын и советник Энлиля. У
аккадцев был богом света и огня. В новоассир. период культ Нуску
210
распространяется в Харране, где его считали сыном Сина, особенно там
почитавшегося. Упоминается в мифе Энлиль и Нинлиль, Миф об Атрахасисе.
Оанн
Оа́ннес или Оа́нн — по преданию
Шумеров герой с головой и телом рыбы, но с
человеческими ногами (и с человеческим лицом),
вышедший из Эритрейского моря (Аденский
залив).
Предание об Оаннесе известно из
рассказов Беросса. Оанн пришел к жителям
Месопотмии в качестве реформатора и наставника.
Он принес им цивилизацию, письмо и науки, закон.
В европейской традиции предание об
Оаннесе неоднократно использовалось мистиками
и оккультистами, а также привлекалось в
неакадемических исследованиях истории.
Оанн (ассирия, приблизительно
700 до н.э., Allard
Piersonmuseum,
Амстердам.)
Пазузу
Пазузу — в ассирийской и вавилонской
мифологии повелитель демонов ветров, сын бога
Ханби. Изображался с человеческим телом, с
головой льва или собаки, с львиными лапами и
когтями на ногах, с двумя парами крыльев, с жалом
скорпиона и змеевидным пенисом. Часто
изображался с поднятой правой рукой.
Фигура Пазузу в Лувре.
1-ое тысячелетие до
нашей эры
Пасуккаль
Пасуккаль - в аккад. миф. посланник великих богов, упоминается в
мифе Нисхождение Иштар
Самана
Самана - в шумерской мифологии злобное чудовище-демон с пастью
льва, зубами дракона, когтями орла, хвостом скорпиона.
211
Себетту
Себетту - в шумеро-аккадской мифологии семь злых демонов.
Серри
Серри - хурр. вечер, ночь, в хуррит. мифологии один из двух священных
быков Бога Грозы; второго звали Хурри.
Син
Син — в шумеро-аккадской мифологии бог Луны, который в
шумерском городе Уре получил имя Нанна, «светящийся».
Его изображали в образе старца с длинной голубой бородой, который
пересекает ночное небо на своей светящейся ладье. Армия злых духов с помощью
Шамаша (Солнца), Иштар (Венеры) и Адада (молнии) пыталась его затмить, чтобы
ночью свет Сина не мешал им осуществлять их вероломные замыслы. Но за Сина
заступился Мардук, которому удалось сорвать заговор и сохранить серебристый
свет этого бога. Будучи очень старым, Син стал прототипом бога-мудреца, и по
этой же причине ему приписывали функции управления временем.
По некоторым версиям, Шамаш и Иштар — его дети, даже Нуску
(огонь) также является его сыном. Супруга его — Нингаль, «великая госпожа».
Сиртар
Сиртар - в шумерской мифологии одно из имён богини Эреду, жены
бога Энки.
Сумукан
Сумукан, Шаккан, шумеро-аккадское божество, покровитель и
защитник диких зверей и скота, "царь гор". Получает власть над животными от
странствующего по Шумеру бога Энки (шумерский миф "Энки и Шумер"). С
Сумуканом (который представлялся нагим или одетым в шкуру) сравнивается
внешний вид героя Энкиду; в своём предсмертном сне Энкиду встречается с
Сумуканом в преисподней (аккадский эпос о Гильгамеше). В преисподней же
встречает Сумукана Гильгамеш (шумерский текст "Смерть Гильгамеша").
Происхождение хтонического аспекта Сумукан не объяснено. сын Ута и
Шанирды.
Таммуз
Таммуз или Фаммуз — сиро-финикийское
божество,
тожественное
с
Адонисом
из
древнегреческой мифологии.
Шумерский вариант имени — Думузи (или
Думу-зид-абзу букв. «Истинный сын водной бездны»,
212
аккад. Ду’узу, у западных семитов Таммуз) — божественный пастух, умирающий
и воскресающий бог плодородия. Сын Энки, но не от главной жены, а от некой
Дуттур. Супруг Инанны. Культ Думузи – это демонстрация веры в вечное
движение жизни: заточение природы в подземном царстве — с последующим её
воскрешением. Думузи соответствовал также полулегендарному царю Первой
династии Урука.
Приблизительно во времена Седекии и разрушения Иерусалима ему
поклонялись и иудеи. Пророк Иезекииль видел плачущих по Таммузу женщин у
северных врат иерусалимского храма в пятый день шестого месяца (Иезек. VIII, 1,
14).
Ташмету
Ташмету - в аккад. мифологии богиня судьбы, супруга бога Набу. С I
тыс. до н. э. идентифицируется с Нанайей.
Телепину
Телепину, Телепинус - хетт. бог плодородия, имеет хаттское
происхождение, сын бога грозы Тару и богини-матери Ханнаханны. Главный
персонаж мифа об умирающем и воскресающем боге Мифа о Телепину и мифа о
похищении бога Солнца.Его ритуальным животным был козел.
Миф о Телепину
Этот миф рассказывает об исчезновении бога растительности Телепину.
После нескольких неудачных попыток пчеле все-таки удается его найти. Она
ужалила Телепину, чтобы пробудить от летаргического сна, и тот вернулся на
землю со своими дарами.
Тиамат
Тиамат — мировой океан солёных вод в шумеро-вавилонской
мифологии. Согласно шумеро-аккадскому космогоническому эпосу «Энума
элиш», Тиамат смешала свои воды с Абзу, тем самым дав начало миру.
Так как при написании слова «Тиамат» в «Энума элиш» отсутствует
детерминатив DINGIR, означающий «божество», Тиамат следует считать скорее
природным элементом или стихией, чем богиней.
Тишпак
Тишпак - шумерский бог бури, покровитель древнешумерского города
Эшнунна, в старовавилонский период культ Тишпака вытеснен культом бога
Ниназу.
213
Происхождение бога неизвестно. После вхождения в аккадский пантеон
получил эпитет «предводитель войск». Фигурирует в аккадском мифе как
победитель чудовищного льва Лаббу, на борьбу с которым Тишпака снарядили
боги.
Удуг
Удуг - в шумерской мифологии имя демонов, вредящих, угрожающих
людям: насылающих смерть, затрудняющих путь.
Улликумми
Улликумми - в хетско-хуррит. мифологии каменное чудовище,
порожденное Кумарби, которого побеждает Бог Грозы Тешуб. см. Песнь об
Улликумми. Второе имя его Кункунуцци.
Песнь об Улликумми
Этот миф является продолжением предыдущего и рассказывает о
попытках бога Кумарби вернуть себе власть на Небе, которую у него отнял Бог
грозы.
Соединившись со Скалой (материя), Кумарби породил сына Улликумми,
чтобы тот отомстил за него и властвовал на Небе от его имени. Улликумми
спрятали и воспитали Богини судьбы, он был вскормлен морем, куда его
поместили и над которым он начал возвышаться в виде колонны из диорита.
Богиня Иштар вмешалась и попыталась прельстить каменное чудовище
своими песнями. Но диоритовая скала была бесчувственной и не поддалась
богине.
Становясь все сильнее и сильнее, Улликумми победил Бога грозы и
многих других богов, пытавшихся напасть на него, и начал угрожать не только
Божественному царству, но и человечеству.
Вновь помощь Эа оказалась решающей: он призвал древних богов и
получил от них медный клинок (чтобы резать диорит?), которым отсек ноги
Улликумми, победив его в последнем решающем сражении.
Символически вновь сила мудрости превзошла силу ограниченной
материи. Мифологический мотив ковкой рукотворной меди, которая режет самый
твердый диорит, мы находим также в додинастическом Египте.
Упеллури
Упеллури - в хуррит. мифологии бог Подземного мира, который держит
на себе Землю и Небо, аналог Атланта.см. Песнь об Улликумми.
Ута
Ута - бог солнца в шумерской мифологии, сын бога Нанна и Нингаль,
покровитель городов Сиппар и Ларса, а также бог-покровитель правосудия.
214
Утнапештим
Утнапештим (Утнапишти) - герой аккад. эпоса, соответствующий
шум. Зиусудре. О том, как Утнапишти стал единственным человеком спасшимся
от потопа и получившим от богов бессмертие рассказывается в поэме О все
видавшем…
Утту
Утту - шум. богиня ткацкого ремесла. Упоминается в мифе Энки и
мировой порядок, дочь бога Энки и богини Нинмах.
Утукку
Утукку - в шумерской мифологии демон, вызывающий болезни груди,
шеи и внешние повреждения.
Хайа
Хайа - в шумерской мифологии бог покровитель отчетности, муж
Нидабы.
Хебат
Хебат - главная хуррит. богиня, госпожа
небес, супруга Тешуба. Имеет функции богиниматери, её дети - сын Шаррума, дочери Аланзу и
Кунзишалли. В период Новохеттского царства
отождествлялась с хеттской Богиней Солнца города
Аринны (Вурунсему). Почитание Xебат не было
общехуррит., центр ее культа город Хальпа.
Упоминается в Песне об Улликумме. На рельефе
Язылыкая изображена стоящей на пантере, в длинной
одежде и с круглой шапкой на голове.
215
Хедамму
Хедамму, в хурритской мифологии чудовище, рождённое Кумарби и
дочерью моря Шертапшухури. Фрагментарно сохранившийся миф рассказывает о
ненасытности X., пожирающего людей и разрушающего города и страны. Иштар
Ниневийской (Шавушке) удаётся покорить X. своими чарами.
Хувава
Хувава - акк. Хумбаба, в шумеро-аккад. мифологии хранитель
вечнозеленых (возможно поэтому бессмертных) кедров, поставленный самим
Энлилем. Упоминается в шумерском эпосе Гильгамеш и страна жизни и в
аккадской поэме О все видавшем…. В шум. сказании Хувава называет гору
Хуррум своим отцом и матерью. Возможно в этом нашло свое отражение
знакомство шумеров с хурритами. Хувава представлялся в виде многоногого и
многорукого существа, окруженного семью магическими лучами, которые как-то
связаны с кедрами. В момент пускания луча кедры, по-видимому, становятся
уязвимыми, их можно срубить и тем самым уменьшить силу Хувавы.
Хурри
Хурри - хурр. утро, Телла, в хуррит. мифологии один из двух
священных быков Бога Грозы; второго звали Серри.
Царпаниту
Царпаниту, Сарпанита («сверкающая серебром»), в аккадской
мифологии супруга Мардука, мать Набу, главная богиня города Вавилон.
Помощница при беременности и родах (под своим вторым именем Эруа).
Народная этимология толковала её имя как Зерпанитум, «создательница семени»,
что сближает Ц. с образом богини-матери. Богиня деторождения
Шамаш
Шамаш — бог солнца у вавилонян и
ассириян.
Имя
его
писалось
идеограммой,
обозначавшей: «Владыка дня». Как бог второй части
суток (они начинались с вечера), он уступал в значении
богу луны Сину и даже назывался иногда его слугой.
Однако это не мешало его высокому повсеместному
почитанию. Главными центрами его культа были
Сиппар и Элассар. Во втором его храм существовал
еще в V тысячелетии, но первый впоследствии затмил
его и был предметом забот как вавилонских и
касситских, так и ассирийских и халдейских царей,
216
вплоть до Набонида, который, накануне крушения монархии, реставрировал его,
ища помощи у древнего бога. Оба храма называются E-barra — «Дом сияния». В
молитвах и гимнах Шамаш называется царем, врачевателем, праведным судьей.
Он подает свет, дает полям плодородие, людям — благосостояние, пленных
освобождает и даже воскрешает мертвых. Изображался Шамаш в виде старца с
длинной бородой, с высоким тюрбаном на голове; он сидит на троне в наосе, на
крыле которого помещаются два возницы, управляющие движением солнечного
диска, помещенного на пьедестале перед наосом. На цилиндрах иногда
попадаются изображения Шамаша, выходящего из горизонта через открытые
двумя духами врата.
Уту (аккад. Шамаш) — бог Солнца. Сын Нанны и Нингаль. Супруг
богини Шанирды. Главные места почитания Сиппар и Ларса. В обоих городах его
храмы носили название Э-бабар («Белый дом»). В Сиппаре Уту отождествлялся с
каким-то божеством дошумерской эпохи, судя по тому, что там его женой названа
Айа, а сыном Бунене (дошумерские имена). Культ Уту (Шамаша) получил
особенно широкое распространение после падения Шумера, когда его стали
почитать главным образом, как бога, устанавливающего законы и наблюдающего
за их исполнением.
Шанирда
Шанирда - в шумерской мифологии богиня, супруга бога Уту.
Шар
Шар - в шум. мифологии бог войны, покровитель Уммы. В некоторых
мифах упоминается как возлюбленный Инанны.
Шаушка
Шаушка, Шавушка - в хуррит. мифологии богиня любви и
плодородия. Сестра Тешуба. Функционально соответствовала и отождествлялась с
Иштар. Священное животное - лев. Главный центр ее культа - Самуха. От ее
расположения зависит семейное счастье и благополучие, она может лишать
мужчин силы. Магическая власть, которой обладает она, свидетельствует о ее
связи с подземными силами, восходящей к шум. представлениям. Шавушка воительница, в хуррито-хетт. религ. текстах неоднократно упоминается ее оружие.
Иногда выступала в мужской ипостаси. Она побеждает своими чарами змея
Хедамму, активно выступает на стороне Тешуба в битве с Улликумми и т. д.
Хеттский царь Хаттусилис III считал ее своей покровительницей.
Шеду
217
Ше́ду (по-аккадски), ламма́су,ла́ма (пошумерски) — в шумеро-аккадской мифологии духхранитель
человека,
выражающий
его
индивидуальность.
Это крылатый бык,охраняющий дворец в
Дур-Шаррукине. До сих пор это существо поражает
воображение остроумным композиционным решением.
Шерри
Хурри и Шерри - в хурритской мифологии божественные быки,
везущие колесницу Тешуба.
Шимиге
Шимиге, в хурритской мифологии бог солнца. Изображался с крылатым
солнечным диском на головном уборе. Ш.- верховный судья над людьми. В сказке
о боге солнца, корове и рыбачьей чете Ш. сочетается с коровой и рождает
человека, этого младенца он посылает бездетному рыбаку; в сказке про Аппу Ш.
также помогает бездетным супругам. В битвах богов стоит на стороне Тешуба. Ш.
первым замечает чудовище Улликумме и сообщает о нём Тешубу («Песнь об
Улликумме»), в мифе о Серебре приверженец Кумарби Серебро грозит Ш. и
Кужуху смертью. Ш. соответствует Шамашу (Уту) в шумеро-аккадской
мифологии, возможно, Шивини в урартской мифологии. Супруга Ш.- богиня
аккадского происхождения Айя (супруга Шамаша).
Эа
Эа (аккадск. Хайя, или по принятому в науке,
но неправильному чтению — Эйа) или Энки — один из
триады великих богов (наряду с Ану и Энлилем).
Божество Мирового океана, подземных (пресных) вод,
мудрости, культурных изобретений; благосклонно к
людям. Энки также почитался как бог-покровитель
города Эриду.
Отец
Мардука.
Муж
Домкины
(Дамгальнуны).
Космогонические представления, лежащие в
основе шумеро-аккадской мифологии, различают
небесный мир бога Ану, надземный мир Бела и
подземный, принадлежащий Эйя. Под землей находится царство мертвых.
Главные представления шумеро-аккадских мифов, определяющие положение трех
миров, впервые изложены у Диодора Сицилийского.
В этиологических мифах действует как главное божество-демиург
(творец мира, богов и людей), носитель культуры, божество плодородия, создатель
человечества. Обычно в сказаниях подчёркивается его доброта, но также и
хитрость, капризность. Он часто изображается пьяным. Несмотря на то, что он
является олицетворением мудрости, богине Инанне удаётся его обхитрить (миф об
Инанне и похищении т. н. «ме» — социальных, этических, культурных, правовых
и ритуальных установлений, созданных богами). Супругой Энки почиталась
218
богиня Дамкина. Главный храм Энки в Эриду носил название Э-Абзу («Дом
Бездна»).
Первые письменные сведения об Энки восходят к XVII–XXVI вв. до н.
э. Почитался Энки также хеттами и хурритами.
Эбех
Эбех - верховное божество племени кутиев, живших в горах Загра и
враждовавших с Игумером; в одном из шумерских мифов с ним борется богиня
Инанна, покровительница Урука.
Эдинмуги
Эдинмуги - в шумерской мифологии бог родовспоможения.
Эмеш
Эмеш - в шумерской мифологии сотворенный Энлилем бог,
олицетворяющий Лето, брат Энтена (Зимы). Ответственный за скотоводческое
хозяйство.
Энкиду
Энкиду — (возможно, от шумерского
«владыка, создавший землю»), в шумеро-аккадской
мифологии - герой, соратник и друг Гильгамеша, его
побратим, созданный богиней Аруру по просьбе богов
как соперник (и двойник?) Гильгамеша. Тело Энкиду
покрыто шерстью, он не знает цивилизации, живёт в
степи, близок диким животным, защищает их от
охотников. Однажды Энкиду был соблазнён городской
проституткой и с потерей невинности был отвергнут
животными и принят людьми. Энкиду начинает носить
одежду, есть человеческую пищу, пасти овец,
охотиться на львов и волков; наконец Энкиду
прибывает в великий город Урук. Встреча с
Гильгамешем, героем, равным ему по силе,
преображает Энкиду. Он принимает участие в подвигах Гильгамеша, призывает
Гильгамеша к героическим поступкам и в результате оказывается искупительной
жертвой за своего побратима: боги, разгневанные убийством Хувавы (Хумбаба),
посылают ему болезнь и смерть.
Энкимду
Энкимду - шум. Энки создал шум. бог земледелия, упоминается в
мифах Энки и мировой порядок, Думузи и Энкимду
219
Энлиль
Энлиль (букв. «Владыка-ветер», аккадск. Эллиль) — в шумероаккадской мифологии — один из триады великих богов (наряду с Ану и Эа). Сын
Ана (неба) и богини Ки (земли). Персонификация природных сил, бог воздуха и,
видимо, бог плодородия. Бог-покровитель города Ниппура.
Согласно мифам, Энлиль отделил небо от земли, создал
сельскохозяйственные орудия, божеств скотоводства и земледелия, приобщил к
культуре людей. Считалось также, что Энлиль насылает стихийные бедствия. В
эпосе о Гильгамеше Энлиль назван одним из инициаторов всемирного потопа с
целью уничтожения человечества.
Энлиль изображался также как божество коварное и злобное (видимо,
как персонификация стихии); насылал стихийные бедствия, стремился уничтожить
людей потопом и т. д. Супругой Энлиля была богиня Нинлиль. Сыновья —
лунный бог Нанна, воин Нинурта, божество подземной стихии Нергал, посол
богов Намтар. Со времён 3-ей династии Ура Энлиль стал верховным богом
пантеона. Храм Энлиля в Ниппуре — Э-кур («Дом на горе») — являлся главным
религиозным центром страны.
Эн-Меркар
Эн-Меркар, Энмеркар — полулегендарный правитель шумерского
города Урука, правивший в начале XXVII века до н. э.. Сын Мескиаггашера.
Древнейшая летопись шумеров, «Царский список», рассказывает что Эн-Меркар
был тем, «кто построил Урук», то есть при нем вокруг храмового комплекса Э-Ана
возникло постоянное поселение. Может быть, в связи с этим Эн-Меркар сделался
одним из любимейших героев шумерских мифов. В «Царском списке» он назван
лугалем (царём), но в эпосе он назван эном (верховным жрецом).
Ему посвящен ряд дошедших до нас эпических песен, из которых
особенно интересна поэма «Энмеркар и верховный жрец Аратты». Она дает нам
богатый материал о взаимоотношениях Урука с Араттой — горной страной на
востоке (возможно где-то на территории юго-восточнее Урмийского озера). Из
Шумера в Аратту везли зерно, скот, а получали дерево, металлы, камень и лазурит.
Энмеркар, по-видимому, перестроил и расширил храм Инаны. В частности он
требовал от правителя Аратты материалы для постройки храма Инанны.
Энмешарра
Энмешарра (шумер., "господин всех ме"), в шумеро-аккадской
мифологии бог подземного царства, один из древнейших богов. Э. и его супруга
Нинмешарра считались предками Ана и Энлиля. Согласно новоассирийскому
заклинанию 1 тыс. до н. э., Э. «передал Ану и Энлилю скипетр и господство». У
Э.-семеро детей.
Энтен
220
Энтен - в шумерской мифологии сотворенный Энлилем бог,
олицетворяющий Зиму, брат Эмеша (Лета) и ответственный за сельское хозяйство.
Эншаг
Эншаг - в шумерской мифологии бог-управитель страной Дильмун
(обиталище богов).
Эрешкигаль
Эре́шкигаль — в шумероаккадской
мифологии
богиня,
властительница подземного царства
(страны Кур).
Эре́шкигаль
—
старшая
сестра и соперница Инанны, богини
любви и плодородия и супруга Нергала
— бога подземного царства и палящего
солнца. Под властью Эре́шкигаль —
семь
(иногда
больше)
судей
подземного мира ануннаков. На
входящего
в
подземный
мир
Эре́шкигаль
направляет
«взгляд
смерти».
Упоминается
в
«Некрономиконе» в той же роли
властительницы подземного царства.
Эрешкигаль в окружении своих слуг.
Эрра
Эрра — в шумеро-аккадской мифологии бог мора и войны, как
разрушительных стихий. Считался сыном Ану. Упоминался как супруг богинь
Мами, Мамме, Мамету, иногда — владычицы подземного мира Эрешкигаль. По
одному из мифов, Эрра задумал уничтожить людей, забросивших его культ, и
принёс в Вавилонию чуму, хаос и разруху. Лишь насытившись бедой, Эрра внял
увещаниям Ишума и прекратил погром и даже признал свою вину.
Этимму
Этимму - в вавилонской мифологии демон, вызывающий болезни
желудка.
Артефакты
221
Аратта
Аратта — страна, упоминаемая в шумерской мифологии, связанной с
именами Энмеркара и Лугальбанды, двух ранних (полулегендарных) царей Урука,
также упоминающихся в Списке царей Шумера.
Роль в шумерской литературе
В шумерской литературе Аратта описывается следующим образом:
•
•
•
•
это сказочно богатое место, где много золота, серебра, лазурита и
других ценных материалов, а также много ремесленников, умеющих их
обрабатывать.
Аратта находится далеко (от Урука), до неё трудно добраться.
это дом богини Инанны, которая позднее вместо Аратты начинает
благоволить Уруку.
Аратту завоевал Энмеркар из Урука.
Основные упоминания
Энмеркар и Властелин Аратты — богиня Инанна живёт в Аратте, но
Энмеркар из Урука нравится ей больше, чем повелитель Аратты, имя которого в
эпосе не названо. Энмеркар захотел, чтобы Аратта подчинилась Уруку и
отправляла в Урук на строительство храма камни, добытые в горах, а также
продукты обработки золота, серебра и лазурита, вместе с рудой «кугмеа». Инанна
предложила ему отправить в Аратту посла, который по дороге туда поднялся в
горы Зуби и спустился с них, прошёл через Сузы, Аншан, а также «пять, шесть,
семь» гор. В свою очередь, в обмен на эти товары Аратта потребовала зерна.
Благосклонность Инанны переходит к Уруку, а полученное от Урука зерно
приводит к тому, что люди Аратты начинают симпатизировать Уруку, поэтому
правитель Аратты предлагает Энмеркару выставить силача на состязание с
силачом из Аратты. Затем бог Ишкур способствует тому, чтобы посев Аратты дал
урожай.
Энмеркар и Энсугирана — правитель Аратты, который назван по имени
Эн-сугир-ана (или Энсукешданна), вызывает Энмеркара из Урука на состязание за
руку богини Инанны, и в состязании его представитель побеждён. Гадатель
советует ему, тем не менее, принудить Урук к подчинению, а советник говорит,
что заставит Урук транспортировать его собственные товары через Аратту,
направив туда флотилию. После этого гадатель наводит заклятие на животных
Урука, но мудрая женщина отводит его заклятие, после чего Эн-Сугир-ана
признаёт поражение и переход благосклонности богини Инанны к Энмеркару.
Лугальбанда в горной пещере — это легенда о Лугальбанде, которому
предстоит стать наследником Энмеркара. Армия Энмеркара проходит через
горные территории, чтобы воевать с восставшей Араттой. Лугальбанда заболел и
его оставили в пещере, но он молится различным богам, выздоравливает и ищет
обратную дорогу из гор.
Лугальбанда и птица Анзуд — Лугальбанда подружился с птицей
Анзуд и просит её помочь ему найти армию, от которой он отстал. Когда армия
222
Энмеркара встречает отпор, Лугальбанда вызывается вернуться в Урук, чтобы
попросить о помощи богиню Инанну. Он переходит через горы, проходит по
равнине, затем через Аншан и достигает Урука, где получает помощь от Инанны.
Та советует Энмеркару вывезти принадлежащие Аратте «металлические изделия и
кузнецов, каменные изделия и каменщиков», и все «плавильни Аратты будут его».
Затем город описывается, как обладающий зубчатыми стенами из зелёного
лахурита и кирпичей, выполненных из «касситерита, добытого в горах, где растёт
кипарис».
Гипотезы о местонахождении
Хотя Аратта известна только из мифа, некоторые ассириологи и археологи
высказывали гипотезы о месте её нахождения, опираясь на данные мифов:
1.
2.
3.
4.
путешествующие по суше, чтобы добраться до Аратты, должны пройти
через Сузы и горный регион Аншан.
Аратта является источником, или как минимум имеет доступ, к
драгоценным камням, в частности, к лазуриту, которые обрабатываются
в этой стране.
из Урука туда можно добраться по воде, хотя она находится далеко от
Урука.
в то же время, она находилась от него достаточно близко, чтобы туда
могло добраться шумерское войско в условиях 27 века до н. э.
В 1963 г. Самуэль Крамер высказал предположение, что «гора Хурум» в
мифе о Лугальбанде могла относиться к хурритам, и на этом основании
предполагал, что Аратта должна была располагаться близ озера Урмия. С другой
стороны, «гора Хурум», «hur-ru-um kur-ra-ka», в произведении, которое сейчас
принято называть «Лугальбанда в горной пещере», в настоящее время толкуется
как «горная пещера», и Крамер позднее предложил для данной истории название
«Лугальбанда, странствующий герой».
В других работах рассматривается древняя дорога, по которой шла торговля
драгоценными камнями, «Великая Хорасанская дорога» из Гималаев, поскольку
единственным источником лазурита в древнем мире был Бадахшан вАфганистане,
откуда путь в Месопотамию проходил через север Ирана.
Аншан, который к тому времени ещё не был локализован, исследователи
первоначально искали в центральной части горного массива Загрос. Однако, когда
Аншан был отождествлён с Талли-Мальяном в 1973 г., то оказалось, что он
находился в 600 км к юго-востоку от Урука, достаточно далеко от любой из
северных сухопутных или водных дорог, идущих из Урука, что делало
невозможным для шумерской армии 27 века до н. э. пройти 550 км по территории
Элама ради войны с Араттой.
В ряде гипотез высказывались предположения о локализации Аратты в
восточном Иране. Иранский археолог Юсеф Маджидзаде предполагал, что
открытая в начале 21 века джирофтская культура могла быть Араттой.
К 1973 г. среди археологов сложилось мнение, что миф об Аратте не
подтверждён археологическими свидетельствами, и в 1978 г. Хансман выступал с
предостережениями против спекуляций об Аратте.:
«Что касается Аратты, по поводу которой до настоящего времени
отсутствуют надписи или тексты, указывающие на то или иное
223
местонахождение, механика идентификации в значительной мере зависит от
индуктивного исследования. В лучшем случае подобные методы дают указания на
то, какое из (вероятных) мест можно считать допустимым или возможным.
Тем не менее, на подобные допущения нельзя чрезмерно полагаться, поскольку
тогда гипотеза становится скорее субъективной, чем объективной».
Другие исследователи предлагали отождествить с Араттой санскритский
топоним Āraṭṭa или Arāṭṭa, упоминаемый в Махабхарате и других текстах;
Согласно ещё одной точке зрения, Аратта — искажённое название Арарат
или Урарту. Ряд авторов до настоящего времени рассматривают Аратту как чисто
мифический объект.
В публикациях Ю. А. Шилова, взгляды которого не признаны академической
наукой, но широко растиражированы в популярной литературе, Аратта
отождествляется с Трипольской культурой и рассматривается как «арийская
цивилизация».
Кимвал
Кимвал - древне-восточный музыкальный инструмент. в виде двух
металлических тарелок, которыми ударяли одна о другую.
Кур
Кур (шумер., букв. "гора", "горная страна", "чужеземная враждебная
страна"), в шумеро-аккадской мифологии одно из названий подземного мира;
другие его шумерские названия - ки-галь ("великая земля", "великое место"), эден
("степь"), Иригаль, Арали (значения неизвестны); аккадские параллели к этим
терминам - эрцету ("земля") и "церу" ("степь"), вторичное название - кур-ну-ги
("страна без возврата"). О положении и местонахождении К. чёткого
представления нет. Иногда говорится, что К. удален на 3600 двойных часов (от
Ниппура как "центра мира"?), в него не только спускаются и поднимаются, но и
проваливаются. По некоторым данным, воспринимается как персонифицированное
существо (предполагается, что во введении к шумерской эпической поэме
"Гильгамеш, Энкиду и подземный мир" бог Энки сражается с чудовищем К.,
похитившим богиню Эрешкигаль, впоследствии владычицу подземного мира - К.).
Герои
Ага (царь Киша)
Ага (Акка) — легендарный царь древнего шумерского города Киша,
правивший в XXVII веке до н. э.
Ага был последним представителем 1-й Династии Киша. Согласно
эпической традиции, Ага был современником знаменитого Гильгамешa, правителя
Урукa, в войне с которым Ага потерпел поражение. Предполагается что вскоре
после этого произошло быстрое ослабление Киша. Киш утратил свою гегемонию,
а затем был покорён неким Месалимом, царём эламского города Аншана.
224
Гильгамеш
Гильгаме́ш — царь шумерского города
Урука (кон. XXVII — нач. XXVI вв до н. э.).
Представитель 1-й Династии Урука. Гильгамеш это
аккадское имя; шумерский вариант, по-видимому,
образован от формы «Бильга-мес», что, возможно,
значит «Предок героя». Отец его был эном Кулаба.
В начале своего правления Гильгамеш был
подчинён лугалю Киша Аге.
Ага, через послов, потребовал, чтобы Урук
принял
участие
в
предпринятых
Кишем
ирригационных работах. Совет старейшин Урука
предлагал Гильгамешу подчиниться и исполнить
требование Аги, но Гильгамеш, поддерживаемый
народным собранием, отказался покориться. Народное
собрание провозгласило эна Гильгамеша военным
вождем — лугалем. Ага прибыл с войском на ладьях,
спустившись вниз по Евфрату, но начатая им осада
Урука окончилась поражением кишцев.
В 2675 году до н.э. Гильгамеш добился
независимости города Урук. Гегемония над Нижней
Месопотамией перешла к Гильгамешу.
В дальнейшем Гильгамеш объединил под
своей властью такие города как Адаб, Ниппур, Лагаш, Умма и др. Гильгамеш
упоминается в качестве строителя ниппурского святилища Туммаль. В Лагаше
Гильгамеш построил ворота, носящие его имя.
Гильгамеш явился впоследствии героем целого ряда шумерских
эпических песен (см. Эпос о Гильгамеше). Эпосы представляют в качестве его
важнейших подвигов постройку городской стены Урука (длина городской стены
достигала 9 км, а толщина — более 5 м.) и поход в Ливан за кедровым лесом. Был
ли действительно такой поход неизвестно и, вероятно, если он и был то не в
Ливан, а в Элам.
Эпос о Гильгамеше
«Эпос о Гильгамеше», или поэма «О всё видавшем» (ša nagba
imuru), — одно из старейших сохранившихся литературных произведений в мире,
созданное в XXII веке до н. э. в Древнем Шумере. Судить о нём можно только по
гораздо более поздним спискам из клинописной библиотеки Ашшурбанапала, царя
Ассирии, относящимся к VII веку до н. э. Согласно другой версии — создавался в
течение тысячи лет.
Сохранились отдельные шумерские песни о Гильгамеше и Энкиду. У
них один и тот же противник — Хумбаба (Хувава), охраняющий священные
кедры. За их подвигами следят боги, в шумерских песнях носящие шумерские
имена, в эпосе о Гильгамеше — аккадские. Но в шумерских песнях отсутствует
связующий стержень, найденный аккадским поэтом. Сила характера аккадского
Гильгамеша, величие его души — не во внешних проявлениях, а в отношениях с
человеком Энкиду. Эпос о Гильгамеше — это гимн дружбе, которая не просто
способствует
преодолению
внешних
препятствий,
но
преображает,
облагораживает.
225
Сюжет
Дитя природы Энкиду, знакомясь с благами городской цивилизации,
силой судеб сталкивается с царём Урука Гильгамешем, человеком эгоистичным,
избалованным властью. Равный ему по физической силе, но цельный по характеру,
неиспорченный естественный человек одерживает над Гильгамешем моральную
победу. Он уводит его в степь и в горы, освобождает от всего наносного,
превращает его в человека в высшем смысле этого слова.
Главным испытанием для Гильгамеша оказывается не столкновение с
хранителем дикого, не тронутого топором кедрового леса Хумбабой, а
преодоление искушений богини любви и цивилизации Иштар. Могущественная
богиня предлагает герою всё, о чём он мог только мечтать до встречи с Энкиду, —
власть не в одном городе, а во всём мире, богатство, бессмертие. Но Гильгамеш,
облагороженный дружбой с человеком природы, отвергает дары Иштар и
мотивирует свой отказ доводами, которые мог бы выдвинуть Энкиду:
порабощение ею свободных животных — обуздание свободолюбивого коня,
изобретение ловушек для царя зверей льва, превращение слуги-садовника в паука,
уделом которого становится беспросветный труд.
Таким образом, впервые уже на заре цивилизации была выдвинута идея,
которую затем на протяжении веков и тысячелетий будут открывать заново поэты
и мыслители, — идея враждебности цивилизации и природы, несправедливости
освящённых богами отношений собственности и власти, превращающих человека
в раба страстей, самыми опасными из которых были нажива и честолюбие.
Развенчивая заслуги Иштар в освоении природы в интересах
цивилизации, автор поэмы превращает честолюбца Гильгамеша в бунтарябогоборца. Прекрасно понимая, откуда исходит опасность, боги принимают
решение уничтожить Энкиду. Умирая, дитя природы проклинает тех, кто
способствовал его очеловечению, которое не принесло ему ничего, кроме
страданий.
Казалось бы, смерть Энкиду — конец всему. И на этом естественно бы
кончить повествование о Гильгамеше, возвратив его в родной Урук. Но автор
поэмы заставляет своего героя совершить новый, самый выдающийся подвиг. Если
ранее Гильгамеш обличал одну богиню Иштар, то теперь он восстаёт против
решения всех богов умертвить Энкиду и отправляется в подземный мир, чтобы
вернуть другу жизнь. Этим самым он восстаёт и против вековой
несправедливости — боги удержали бессмертие только для самих себя.
Проблема жизни и смерти, как это ясно из погребальных обрядов самых
отдалённых времён, всегда волновала человечество. Но впервые в мировой
истории её постановка и решение даются на уровне трагического понимания
мыслящим человеком несправедливости разлуки с миром и близкими людьми,
непринятия им непреложного закона уничтожения всего живого.
Пате́си
1.
2.
Титул жреца-правителя в древнейших государствах Шумера, а также
издольщика на царской земле в Вавилонии в период царствования
Хаммурапи.
Лицо, имевшее такой титул.
Территория
226
Аккад
Акка́д — древнее государство на территории Междуречья (на
территории нынешнего Ирака).
Древневосточные семиты — аккадцы из Северной Аравии — ещё в
начале III тыс. до н. э. заняли территорию Шумера и слились с местными
племенами, образовав особый этнос. Непосредственно правление царей из нового
государства с центром в г. Аккаде началось с того, что его правитель Шаррумкен,
более известный как Саргон, объявил себя царём Шумера. Саргон захватил
Верхнюю Месопотамию, а также предпринял походы в Малую Азию, Кипр,
Сирию, Элам и Южный Иран. Держава была централизованной деспотией, однако
уже внук Саргона Нарам-Суэн (2236—2200 гг. до н. э.) столкнулся с массовыми
восстаниями и нашествиями северных варваров.
После смерти царя Шаркалишарри в истории Аккада был период
господства кутиев, которое также рухнуло из-за восстания, поднятого
Утухенгалем в 2109 г. до н. э. Вслед за ним трон унаследовал Ур-Намму,
обозначив период правления династии Ур. При нём и его сыне Шульги земля в
Месопотамии стала принадлежать государству, а большая часть населения стала
рабами. Цари династии обожествляли себя и опирались на огромный
бюрократический аппарат. При Шульги был сведён знаменитый «Царский
список», обосновывающий тиранию власти, а также изданы судебники с целью
централизации правовых отношений. В период своего расцвета держава Ура
включала в себя Нижнюю Месопотамию, Сирию, часть Финикии, Элам и другие
области.
Конец 3-й династии Ура положили сутии-амореи, занявшие обширные
территории Аккадских владений к 2025 г. до н. э. и расселившиеся вплоть до
Персидского залива.
Аккаде
Аккаде — город на севере Нижней Месопотамии. Столица государства
Аккад при Саргоне Древнем и его преемниках.
Точное местоположение в настоящее время не установлено, город
находился на территории номов Киш или Сиппар, и, до захвата власти в нём
Саргоном, имел второстепенное значение. Бытует мнение, что город был основан
самим Саргоном, но имеются указания на то, что город существовал и ранее.
При Саргоне значение города возросло настолько, что вся Верхняя
Месопотамия продолжала называться Аккадом и много позже, когда города
Аккаде уже не существовало. Также с этого времени и восточносемитский язык
стал называться аккадским.
Сразу после падения династии Саргона Древнего, город потерял своё
значение и возможно был полностью разрушен.
Аншан
Координаты: 30°11′00″ с. ш. 52°53′00″ в. д
Аншан — древний эламский город.
227
Аншан считался одним из главных городов древнего Элама. До своего
переезда в Сузы, главной резиденцией эламский царей был именно Аншан. В III
тысячелетие до н. э. вокруг него существовал вал размером до 500 акров.
Арарат
Арара́т (тур. Ağrı Dağı — Агры
дагы (Гора боли или Большая гора), арм.
Արարատ) — стратовулкан, высшая точка
Армянского нагорья, расположенный в
Турции на территории ила Ыгдыр по
правому берегу среднего течения реки Аракс,
в 16 км от иранской и в 32 км от армянской
государственной границы.
Арарат
Этимология названия
Спутниковый снимок г. Арарат
В
Армении
есть
несколько
объяснений
происхождения
названия
Большой Арарат (пик
«Арарат». Согласно версии Армянского
средневекового историка Мовсеса Хоренаци,
Ататюрка) — 5165 м
оно произошло от слов Арай-Арат — «гибель
Высота
Арата — седьмого армянского царя» в
Малый Арарат (пик
сражении с ассирийцами.
Согласно
другой
версии,
Иненю) — 3925 м
этимология названия «Арарат» связана с
названием древнего царства «Урарту»,
Армянское нагорье,
упомянутой в Библии как «эрец-Арарат», а в
Расположение
некоторых древних иудейских рукописях —
Турция
Урарат.
Согласно
мнению Горная система Кавказ
А. П. Новосельцева, описанному в его работе
под
названием
«О
местонахождении
Координаты 39°42′ с. ш. 44°17′ в. д.
библейской „горы Арарат“», происхождение
топонима «Арарат» неизвестно. Используемое же в Армении название горы —
«Масис», имеет иранское происхождение, и само по себе означает «великий,
большой», в смысле высочайшая (гора), так как по-среднеперсидски «масист» —
«самый большой».
Армянское
название
Большого
Арарата — Масис (арм. Մասիս) и Малого
Арарата — Сис (арм. Սիս).
Арарат в Библии
Согласно Библии к вершине гор
Араратских пристал спасшийся от всемирного
потопа Ноев ковчег, а Ной, выйдя из ковчега,
насадил
виноградную
лозу
и
напился
перебродившего виноградного сока, положив тем
самым начало виноделию. Данная трактовка,
228
Ноев ковчег на горе Арарат
признанная ошибочной в науке, дала толчок происхождению различных
исследований, отождествляющих Арарат и территорию, на которой гора
находится, с легендой о Ное.
Так, летописец Иосиф Флавий сообщает: «Одну часть корабля можно
обнаружить еще и сегодня в Армении. …Там люди набирают смолу для
изготовления амулетов…». В XIII веке итальянский купец и путешественник
Марко Поло в своей книге «Путешествия венецианца Марко Поло» сообщает:
… Вы должны знать, что в этой стране Армении, на вершине высокой горы
покоится Ноев ковчег, покрытый вечными снегами, и никто не может туда, на
вершину, забраться, тем более что снег никогда не тает, а новые снегопады
дополняют толщину снежного покрова.
Согласно А. П. Новосельцеву, эти легенды и отождествления Арарата и
гор Араратских в Библии ошибочны. По его мнению, армянские переводчики
старшей школы, Масис с библейскими Араратскими горами не связывали, что
характерно для комментаторов Библии того времени в целом. В качестве примера
Новосельцев приводит комментарий Иосифа Флавия: горы Араратские — это
Кордиенские горы, то есть горный хребет, непосредственно примыкающий с
севера к Месопотамской равнине.
В тексте Библии Арарат упоминается как «эрэц Арарат» — земля
Араратская. Древнеармянские переводчики перевели это выражение «еркир
Арарад», то есть «земля Арарат». Речь идет в оригинале об Урарту, куда бежали
сыновья убитого ассирийского царя. Переводчики не заменили Урарту Арменией,
хотя в их время земля Урарту уже была населена армянами.
Об упоминаниях в Библии и их точности А. П. Новосельцев пишет
следующее:
Ознакомление с текстом «Астватсашунча» показывает,
почему упомянутые и Библии горы (гора) Арарат не могут быть
отождествлены с армянским Масисом. Древнееврейский текст
Книги Бытия сложился, как известно, из разновременно
составленных произведений, в сохранившейся форме записанных
скорее всего в VII—VI вв. до н. э. Ныне хорошо известно, что
знаменитый миф о всемирном потопе, вошедший в состав этой
книги, восходит к месопотамским преданиям, которые в свою
очередь имеют источником шумерский эпос. Однако в
древнееврейской среде данные сказания были переработаны, так
что они уже во многом отличались от шумеро-вавилонского
оригинала. Тем не менее шумерские истоки сказаний о потопе
очевидны, к тому же за пределами Месопотамии они созданы быть
не могли. В соответствующем месте Книги Бытия мы читаем: «В
седьмом месяце в семнадцатый день месяца остановился ковчег на
горах Араратских». Следовательно, речь идет не об одной горе, а о
совокупности гор. Если поставить себя на место жителей
северной Месопотамии (Ассирии), то очевидно, имелись в виду
горы, расположенные на север от этой страны. Эта горная
страна — северный сосед Ассирии и ее постоянный противник —
именовалась у ассирийцев Урарту. И не случайно в одной из
рукописей, найденных у Мертвого моря, обнаруживается вместо
Арарат Урарат. Видимо, это название в ассирийский период
прилагалось ко всему обширному нагорью вокруг озера Ван, которое
позже, с арменизацией Урарту, получило название Армянское
нагорье. Именно с южными отрогами этих гор и был связан в
ассирийский период старый месопотамский миф о потопе.
229
Аратта
Аратта — страна, упоминаемая в шумерской мифологии, связанной с
именами Энмеркара и Лугальбанды, двух ранних (полулегендарных) царей Урука,
также упоминающихся в Списке царей Шумера.
Роль в шумерской литературе
В шумерской литературе Аратта описывается следующим образом:
•
•
•
•
это сказочно богатое место, где много золота, серебра, лазурита и
других ценных материалов, а также много ремесленников, умеющих их
обрабатывать.
Аратта находится далеко (от Урука), до неё трудно добраться.
это дом богини Инанны, которая позднее вместо Аратты начинает
благоволить Уруку.
Аратту завоевал Энмеркар из Урука.
Основные упоминания
Энмеркар и Властелин Аратты — богиня Инанна живёт в Аратте, но
Энмеркар из Урука нравится ей больше, чем повелитель Аратты, имя которого в
эпосе не названо. Энмеркар захотел, чтобы Аратта подчинилась Уруку и
отправляла в Урук на строительство храма камни, добытые в горах, а также
продукты обработки золота, серебра и лазурита, вместе с рудой «кугмеа». Инанна
предложила ему отправить в Аратту посла, который по дороге туда поднялся в
горы Зуби и спустился с них, прошёл через Сузы, Аншан, а также «пять, шесть,
семь» гор. В свою очередь, в обмен на эти товары Аратта потребовала зерна.
Благосклонность Инанны переходит к Уруку, а полученное от Урука зерно
приводит к тому, что люди Аратты начинают симпатизировать Уруку, поэтому
правитель Аратты предлагает Энмеркару выставить силача на состязание с
силачом из Аратты. Затем бог Ишкур способствует тому, чтобы посев Аратты дал
урожай.
Энмеркар и Энсугирана — правитель Аратты, который назван по имени
Эн-сугир-ана (или Энсукешданна), вызывает Энмеркара из Урука на состязание за
руку богини Инанны, и в состязании его представитель побеждён. Гадатель
советует ему, тем не менее, принудить Урук к подчинению, а советник говорит,
что заставит Урук транспортировать его собственные товары через Аратту,
направив туда флотилию. После этого гадатель наводит заклятие на животных
Урука, но мудрая женщина отводит его заклятие, после чего Эн-Сугир-ана
признаёт поражение и переход благосклонности богини Инанны к Энмеркару.
Лугальбанда в горной пещере — это легенда о Лугальбанде, которому
предстоит стать наследником Энмеркара. Армия Энмеркара проходит через
горные территории, чтобы воевать с восставшей Араттой. Лугальбанда заболел и
его оставили в пещере, но он молится различным богам, выздоравливает и ищет
обратную дорогу из гор.
230
Лугальбанда и птица Анзуд — Лугальбанда подружился с птицей
Анзуд и просит её помочь ему найти армию, от которой он отстал. Когда армия
Энмеркара встречает отпор, Лугальбанда вызывается вернуться в Урук, чтобы
попросить о помощи богиню Инанну. Он переходит через горы, проходит по
равнине, затем через Аншан и достигает Урука, где получает помощь от Инанны.
Та советует Энмеркару вывезти принадлежащие Аратте «металлические изделия и
кузнецов, каменные изделия и каменщиков», и все «плавильни Аратты будут его».
Затем город описывается, как обладающий зубчатыми стенами из зелёного
лазурита и кирпичей, выполненных из «касситерита, добытого в горах, где растёт
кипарис».
Второстепенные упоминания
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
Хвалебная песнь в честь Шульги: «Я наполнил его сокровищами,
подобными тем, что есть в священной Аратте».
Баржа Шульги и Нинлиля: «Аратта, полная сокровищ».
Пословицы: «Когда власти мудры, а бедняки послушны, это результат
благословения Аратты».
Пословицы неизвестного происхождения: «Когда власти мудры, а
бедняков обходят мимо, это результат благословения Аратты».
Гимн Хендурсанге (Хендурсанга A): «Так что Аратта будет одолена
(?), и Лугальбанда стоит в ожидании Ваших (Хендурсанги)
приказаний».
Гимн Нисабе (Нисаба A): «В Аратте он (Энки?) поставил Э-загин (Ezagin, лазуритовый храм) в её (Нисабы) распоряжение».
Сооружение храма Ниннгирсу: «чистый, как Кеш и Аратта».
Tigi к Суэну (Нанна I): «святыня моего сердца, которую я (Нанна)
основала в радости, как Аратту»
Инанна и Ибех: «недоступная горная цепь Аратта»
Гильгамеш и Хувава (версия B): «они знают дорогу даже в Аратту»
Храмовые гимны: Аратта — «уважаемая»
Гимн храма в Кеше: Аратта — «важная»
Плач об Уре: Аратта — «весомый (советчик)»
Гипотезы о местонахождении
Хотя Аратта известна только из мифа, некоторые ассириологи и
археологи высказывали гипотезы о месте её нахождения, опираясь на данные
мифов:
1.
2.
3.
путешествующие по суше, чтобы добраться до Аратты, должны пройти
через Сузы и горный регион Аншан.
Аратта является источником, или как минимум имеет доступ, к
драгоценным камням, в частности, к лазуриту, которые обрабатываются
в этой стране.
из Урука туда можно добраться по воде, хотя она находится далеко от
Урука.
231
4.
в то же время, она находилась от него достаточно близко, чтобы туда
могло добраться шумерское войско в условиях 27 века до н. э.
В 1963 г. Самуэль Крамер высказал предположение, что «гора Хурум» в
мифе о Лугальбанде могла относиться к хурритам, и на этом основании
предполагал, что Аратта должна была располагаться близ озера Урмия. С другой
стороны, «гора Хурум», «hur-ru-um kur-ra-ka», в произведении, которое сейчас
принято называть «Лугальбанда в горной пещере», в настоящее время толкуется
как «горная пещера», и Крамер позднее предложил для данной истории название
«Лугальбанда, странствующий герой».
В других работах рассматривается древняя дорога, по которой шла
торговля драгоценными камнями, «Великая Хорасанская дорога» из Гималаев,
поскольку единственным источником лазурита в древнем мире был Бадахшан в
Афганистане, откуда путь в Месопотамию проходил через север Ирана.
Аншан, который к тому времени ещё не был локализован, исследователи
первоначально искали в центральной части горного массива Загрос. Однако, когда
Аншан был отождествлён с Талли-Мальяном в 1973 г., то оказалось, что он
находился в 600 км к юго-востоку от Урука, достаточно далеко от любой из
северных сухопутных или водных дорог, идущих из Урука, что делало
невозможным для шумерской армии 27 века до н. э. пройти 550 км по территории
Элама ради войны с Араттой.
В ряде гипотез высказывались предположения о локализации Аратты в
восточном Иране. Иранский археолог Юсеф Маджидзаде предполагал, что
открытая в начале 21 века джирофтская культура могла быть Араттой.
К 1973 г. среди археологов сложилось мнение, что миф об Аратте не
подтверждён археологическими свидетельствами, и в 1978 г. Хансман выступал с
предостережениями против спекуляций об Аратте.:
«Что касается Аратты, по поводу которой до настоящего времени
отсутствуют надписи или тексты, указывающие на то или иное
местонахождение, механика идентификации в значительной мере зависит от
индуктивного исследования. В лучшем случае подобные методы дают указания на
то, какое из (вероятных) мест можно считать допустимым или возможным.
Тем не менее, на подобные допущения нельзя чрезмерно полагаться, поскольку
тогда гипотеза становится скорее субъективной, чем объективной».
Другие исследователи предлагали отождествить с Араттой санскритский
топоним Āraṭṭa или Arāṭṭa, упоминаемый в Махабхарате и других текстах;
Согласно ещё одной точке зрения, Аратта — искажённое название
Арарат или Урарту. Ряд авторов до настоящего времени рассматривают Аратту как
чисто мифический объект.
В публикациях Ю. А. Шилова, взгляды которого не признаны
академической наукой, но широко растиражированы в популярной литературе,
Аратта отождествляется с Трипольской культурой и рассматривается как
«арийская цивилизация».
232