Книга к 50-летию ИрИХ - Иркутский Институт химии им. А.Е
advertisement
Иркутский институт химии им. А. Е. Фаворского Сибирское отделение Российская академия наук Иркутскому институту химии им. А.Е. Фаворского СО РАН 50 лет Иркутск 2007 УДК 547.314.2:547.245 Академическая химия Восточной Сибири (Иркутскому институту химии им. А. Е. Фаворского СО РАН – 50 лет) / Под общей ред. Б. А. Трофимова и М. Г. Воронкова, главн. ред. Л. Б. Кривдин. – Новосибирск: Издательство СО РАН. – 2007. – ХХХ с. ISBN X-XXXXX-XXX-X Книга представляет собой исторический очерк о становлении флагмана отечественной химической науки в Восточной Сибири – Иркутского института химии им. А. Е. Фаворского Сибирского отделения Российской академии наук, которому в 2007 г. исполняется 50 лет. Книга будет полезна широкому кругу научных работников, преподавателям, аспирантам и студентам, специализирующимся в различных областях химии. Печатается по решению Ученого совета Иркутского института химии им. А. Е. Фаворского СО РАН Под общей редакцией академика Б. А. Трофимова и академика М. Г. Воронкова Отпечатано в типографии "Название типографии", адрес типографии Усл. печ. л. ХХ. Гарнитура Таймс. Тираж 1000 экз. ISBN X-XXXXX-XXX-X © Иркутский институт химии СО РАН, 2007 СОДЕРЖАНИЕ ОТ РЕДАКЦИИ …………………………………………………………….... 4 ГЛАВА 1. СТАНОВЛЕНИЕ ОСНОВНЫХ НАУЧНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ ИНСТИТУТА (Б. А. Трофимов) ............................................................................................... 6 ГЛАВА 2. НАУЧНЫЕ ШКОЛЫ ..……………............................................... 55 Химия ацетилена: от А.Е. Фаворского до наших дней (Н. К. Гусарова) ................................................................................................. 55 Новое слово в химии кремния (Н. Н. Власова) ................................................................................................. 63 ГЛАВА 3. ИНСТИТУТ НАБИРАЕТ СИЛУ .................................................. 72 У истоков: академическая химия в Восточной Сибири (Б. А. Трофимов) ............................................................................................... 72 Четверть века забот и достижений (М. Г. Воронков) ............................................................................................... 102 Рождение новых технологий (В.К. Станкевич)............................................................................................... 137 ГЛАВА 4. ОТКРЫТИЯ, УСПЕХИ, ДОСТИЖЕНИЯ (ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ СОТРУДНИКОВ) ................................................. 144 Химия кремния: первые шаги в науку (Н. Н. Власова, Н. А. Кейко)............................................................................. 144 От ацетилена к химии пиррола (А. И. Михалева, О. В. Петрова) ..................................................................... 193 Важные вехи 80-90-х (А. С. Медведева) .............................................................................................. 223 -3- ОТ РЕДАКЦИИ Эта книга фундаментальная - монография о становлении академической химической науки в Восточной Сибири, которое началось в 1957 году с организации Иркутского института органической химии СО АН СССР. В главах монографии рассказывается о возникновении и быстром росте основных научных направлений Института – химии ацетилена и химии кремния - областях, где молодой коллектив сибирских ученых скоро стал одним из мировых лидеров. В книге много внимания уделяется новым химическим реакциям, открытым в Институте, синтетическим методам и подходам, передовым технологиям и лекарственным веществам нового поколения, а также препаратам для сельского хозяйства, которые принесли Институту мировую известность. В монографии в живой и популярной форме рассказывается о важных открытиях, имеющих отношение не только к химии ацетилена и кремния, но и к химии гетероциклических соединений, химии серы, фосфора, а также химии природных соединений и возобновляемого сырья (древесины). В книге читатель найдет много малоизвестных, но важных для истории науки фактов о возникновении и укреплении целого ряда оригинальных научных направлений в рамках двух основных научных школ, сложившихся в Институте: школе академика М. Г. Воронкова и школе академика Б. А. Трофимова, уходящих своими корнями в классическую химическую школу академика А. Е. Фаворского. Среди наиболее важных фундаментальных достижений института, увлекательно описанных в главах монографии – синтез пирролов из кетоксимов и ацетилена (реакция Трофимова), взаимодействие элементной серы с арилгалогеналканами (реакция Воронкова), открытие нового класса соединений пентакоординированного кремния - силатранов, синтез кремнийи оловоацетиленовых соединений, -4- прямое получение сера- и фосфорорганических соединений, исходя из элементов и доступных исходных веществ. В книге читатель найдет признание заслуг ученых института Правительством и Академией наук РФ: Государственная премия РФ за исследования в области органических соединений кремния с необычной валентностью, Премия им. А. М. Бутлерова Президиума РАН за цикл работ по синтезу биологически важных соединений через производные ацетилена, присвоение Институту Президиумом РАН имени академика А. Е. Фаворского. Монография состоит из четырех глав, написанных ведущими учеными института, непосредственных создателей химической науки в Восточной Сибири. Монография привлечет внимание как специалистов-химиков, студентов и аспирантов, так и всех, кто интересуется интеллектуальным потенциалом России. Давайте вспомним, как все это было, и вспомним тех, кто так или иначе связал свою судьбу с институтом на разных этапах его развития. Нам остается только пожелать приятного чтения всем, кому интересна эта книга. -5- ГЛАВА 1. СТАНОВЛЕНИЕ ОСНОВНЫХ НАУЧНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ ИНСТИТУТА академик Б. А. Трофимов Основные направления исследований Иркутский институт органической химии Сибирского отделения Академии наук СССР (с 1997 года - Иркутский институт химии СО РАН, с 2000 года - имени академика А. Е. Фаворского) - один из первых академических институтов Восточной Сибири. Он основан в 1957 году по Постановлению Президиума АН СССР. Директором-организатором института становится член-корреспондент АН СССР М. Ф. Шостаковский, приехавший в Сибирь из Московского института органической химии АН СССР. Он был ближайшим сподвижником классика органической химии академика А. Е. Фаворского основоположника химии ацетилена [1], основавшего Московский институт органической химии и принимавшего участие в организации СанктПетербургского государственного института прикладной химии. А. Е. Фаворский воспитал блестящую плеяду русских химиков, среди которых В. Н. Ипатьев, С. В. Лебедев, И. Н. Назаров, А. Е. Порай-Кошиц, Т. И. Темникова и др. М. Ф. Шостаковский – крупнейший авторитет в области химии ацетилена и виниловых эфиров [2] приглашает в новый институт своих учеников и талантливую молодежь из Москвы, Ленинграда, Ярославля, закладывая тем самым основы динамичного развития крупнейшей Российской химической школы - школы Фаворского на Сибирской земле. Институт выдвигается на передовые позиции мировой химической науки в области химии ацетилена и кремнийацетиленовых соединений (Н. В. Комаров). -6- кремния, особенно Развивается химия виниловых эфиров, сульфидов, аминов (под руководством А. C. Атавина - первого заместителя директора и Г. Г. Скворцовой, позже возглавившей лабораторию соединений), химия ацетиленовых спиртов (В. арилацетиленовых эфиров кремнийфторорганических (А. Х. соединений гетероциклических М. Власов), химия Филиппова), (Б. А. химия Соколов), химия оловоацетиленов (Н. В. Комаров, Р. Г. Мирсков), химия акролеина (В. И. Беляев, В. З. Анненкова), химия древесины и природных соединений (Н. А. Тюкавкина). Создание препаратов для медицины и сельского хозяйства сразу же становится приоритетным института. Изучается и направлением прикладных модифицируется исследований бальзам Фаворского- Шостаковского [1] - противоожоговое, ранозаживляющее и противоязвенное лекарство, спасшее тысячи жизней на фронтах Великой Отечественной Войны (его и до сих пор можно найти в аптеках под названием винилин). Серосодержащий препарат роск, выпуск которого оперативно налаживается в г. Темиртау (Казахстан) на заводе Синтетического каучука, позволяет подавить массовое заболевание скота трихофитией в Западной Сибири и Казахстане. Создается и гармонично вписывается в структуру института лаборатория исследования физиологической активности синтезируемых соединений с небольшим виварием. Наряду с этим внедряются базовые технологии промышленного органического синтеза: безртутный метод получения ацетальдегида через виниловые эфиры (уже в середине 60-х успешно запускается опытнопромышленная установка мощностью 100 тонн в год), технология винилирования спиртов и гликолей при атмосферном давлении (А. С. Атавин, Б. А. Трофимов, Р. Д. Якубов [3]), уникальная технология получения эпоксидных смол нового поколения на основе винилокса (Б. А. Трофимов, Е. П. Вялых, Н. А. Недоля [4]). Позже рождаются технологии синтеза дивинилсульфида (Б. А. Трофимов, С. В. Амосова [5]), дивинилсульфоксида -7- (Б. А. Трофимов, Н. винилтетрагидроиндола К. (Б. Гусарова, А. С. Трофимов. В. А. Амосова И. [5, 6]), Михалева [7]), тетравинилового эфира пентаэритрита (Б. А. Трофимов, С. Ф. Малышева [8]) и ряд других. Cоздаются оригинальные водорастворимые полимеры, снижающие гидродинамическое сопротивление движущихся в воде объектов: наши торпеды и подводные лодки наращивают скорость (М. Г. Воронков, В. А. Лопырев). Становление института проходит в тесном взаимодействии с учеными Москвы, Ленинграда, Баку, Алма-Аты, Ташкента, где в то время были сильные ветви школы Фаворского, возглавляемые его известными учениками. Начиная с 1970 года, когда директором института становится членкорреспондент АН СССР (позже академик) М. Г. Воронков - уже тогда крупнейший авторитет в области химии кремния [9-11] и серы [12], институт получает второе дыхание. Большая группа талантливых и известных ученых, приехавшая с ним из Риги, Ленинграда и Горького, развертывает под его руководством пионерские исследования в области химии гипервалентного кремния и биологически активных кремнийорганических соединений [9, 10], металлоорганических соединений [13], высокотемпературного синтеза органических производных серы [12]. Все эти годы в институте велась напряженная и кропотливая работа по добыванию новых знаний о строении сложных органических и гетероорганических молекул, о законах их синтеза и распада, химических, физических и биологических свойствах. Новые знания были и остаются главной целью фундаментальных исследований института. В живой природе, в растениях и животных, в человеке каждое мгновение протекают тысячи химических реакций, синтез и распад тысяч органических и гетероорганических соединений, что собственно и составляет основу жизни, фотосинтеза, наследственности, памяти, мышления, передачи информации. Чтобы сознательно влиять на эти процессы, бороться со старостью и болезнями, надо знать химию и -8- биохимию, которые за всем этим стоят. И институт вносил и вносит свой посильный вклад в добывание этих знаний. Поэтому химия, что бы о ней ни говорили - одна из самых гуманных наук, ибо она заботится об облегчении человеческих страданий, о том, как человека накормить, одеть, обуть и согреть. Модное сейчас обвинение химии во всех наших напастях несправедливо и не по адресу. Это все равно, что обвинять нож, а не человека, неразумно или преступно его употребившего. А ведь нож может быть и в руках хирурга, спасающего человеку жизнь. Новые знания бесполезны, если их не нести людям. Институт активно этим занимается со дня своего основания. Публикуются статьи и книги. Сотрудники института выступают с докладами и лекциями на самых различных форумах. Из института выходит ежегодно около 200 публикаций в центральных отечественных и зарубежных журналах. За 50 лет опубликовано 30 полновесных монографий (многие из них - за рубежом). Обучение аспирантов, подготовка кандидатов и докторов наук - это тоже способ распространения знаний. Институт давно стал кузницей кадров высшей квалификации: в нем подготовлено около 350 кандидатов и более 70 докторов наук. Трудно сейчас найти организацию в Иркутской области, где бы ни работали наши воспитанники - заведующими кафедрами, профессорами, доцентами, преподавателями, руководителями и консультантами крупных производств и компаний. Это – Госуниверситет, Технический, Педагогический, Медицинский и Сельскохозяйственный университеты, Университет инженеров железнодорожного транспорта, академические институты, Институт МВД (бывшее Высшее пожарное училище), органы внутренних дел, таможня, школы, аптеки, больницы, не говоря уже о чисто химических предприятиях. Мы запустили цепную реакцию знаний. Это - зримый, живой, конкретный, практический вклад института в образование, культуру, интеллектуальный потенциал и экономику Восточной Сибири. -9- О новизне и оригинальности исследований института, их практической нацеленности красноречиво говорят многочисленные авторские свидетельства и патенты его сотрудников - на сегодня их около 1700. Иногда удивляются - откуда? Ведь вы - академический институт. Настоящие фундаментальные исследования неизбежно приводят к практическим результатам. Одним из главных наших направлений остается синтез биологически активных веществ - лекарств и агропрепаратов (иммуномодуляторов, регуляторов роста растений, безопасных пестицидов) [9, 14]. На разных стадиях разработки у нас находятся десятки новых препаратов. За препаратами семидесятых годов - мивалом, иркутином (трекрезан, крезацин), полифепаном, феракрилом, уже проторившими дорогу к людям, следуют препараты второй волны: ацизол (антидот окиси углерода), кобазол (синтетический аналог витамина В-12), новая технология получения пироксикама - одного противовоспалительных из самых средств, сильных суперантисептик нестероидных анавидин, кардиопротектор сибусол, дигидрокверцетин - средство для укрепления сосудов, гепатопротекторы растительного происхождения и др. Имеется солидный задел по синтезу препаратов для фотодинамической диагностики и терапии онкологических заболеваний (препарат фотогем). В трудный период реформ институту удалось сохранить основные кадры. Хотя и произошло сокращение на 26%, число кандидатов наук уменьшилось незначительно (сейчас их 100), а докторов стало даже больше (39), чем, скажем, десять лет назад. Естественно, что при этом концентрация кадров высшей квалификации значительно возросла: сегодня у нас из каждых десяти научных сотрудников – 8 со степенью. Большинство новых веществ синтезируется в институте из ацетилена и его производных, содержащих кислород, азот, фосфор, серу, кремний, германий, олово, селен, теллур, литий, натрий, фтор, хлор, бром, иод, палладий, платину и другие элементы. - 10 - Ацетилен - простое химическое соединение: всего два атома углерода и два атома водорода. Из него можно синтезировать почти все, что сегодня делается химической и химико-фармацевтической промышленностью. Важно, что ацетилен можно получать не только из нефти и газа, запасы которых быстро уменьшаются (к счастью, не в Иркутской области), но и из альтернативного сырья - угля, битума, битуминозных сланцев, отходов лесопереработки и сельского хозяйства. В то же время ацетилен гораздо активнее этилена и пропилена и потому более удобен как универсальный “строительный блок” для органического синтеза. Вот почему ацетилен можно рассматривать как химическое сырье будущего, и вот почему химия ацетилена остается одним из главных направлений института [8, 15, 16]. По-прежнему в центре нашего внимания органические соединения кремния необычной валентности, завоевавшие институту мировую известность [14, 17, 18]. Новое название института - Иркутский институт химии, предложенное Президиумом РАН в ходе реструктуризации Академии наук, сегодня лучше отвечает характеру решаемых нами задач и многогранности результатов наших исследований. Позже в 2000 году тот же Президиум РАН, учитывая большой вклад института в развитие тематики академика Алексея Евграфовича Фаворского, сохранения и укрепления традиций его школы, удостоил институт высокой чести носить имя великого русского ученого. Хотя наши главные научные направления относятся к органической и элементоорганической химии, а также к химии древесины и природных соединений, результаты, которые мы получаем, затрагивают, а иногда и весьма принципиально, биоорганическую, медицинскую, экологическую, физическую, координационную, неорганическую, макромолекулярную и прикладную химию, электрохимию, химическую технологию, нефтехимию, органическую геохимию и даже химию межзвездного пространства, где обнаружены скопления цианацетилена, с которым институт давно и систематически работает. Поэтому оправданным кажется предложение Президиума РАН наделить наш институт дополнительными полномочиями - 11 - и, кроме органической химии, поручить нам развивать также и другие области химии. Например, с недавнего времени особое положение в исследованиях института начинает занимать химия фосфора (Б. А. Трофимов, Н. К. Гусарова [19-21]). Она пронизывает как ацетиленовое, так и чисто фосфорорганическое направление. Впервые в мире разработан концептуально новый подход к активации элементного фосфора с целью синтеза фосфорорганических соединений, основанный на применении гетерогенных сверхосновных каталитических сред и реагентов, в том числе в комбинации с ультразвуковым, радиационным, микроволновым и механохимическим воздействием. Это открыло нетрадиционные пути к формированию связи углерод-фосфор и позволило осуществлять прямое введение атома соединения, фосфора такие как в разнообразные олефины, доступные ацетилены, органические окиси алкенов, органогалогениды. В результате оказалось возможным легко, наиболее просто и атом-экономно получать ценные, ранее не известные или труднодоступные фосфорорганические продукты. Среди них - новые реагенты для тонкого органического синтеза, лиганды для дизайна металлокомплексных катализаторов, люминофоры и нелинейно-оптические среды для оптоэлектронных устройств и сенсоров, эффективные и высокоселективные экстрагенты, антипирены для получения малогорючих полимеров, тканей и других материалов, потенциальные биологически активные вещества. Публикации наших сотрудников, относящиеся к этой области (среди которых 8 обзоров и более 130 статей, опубликованных в ведущих отечественных и международных журналах), оказывают все возрастающее влияние на развитие химии фосфора во всем мире и широко цитируются у нас в стране и за рубежом, причем все чаще как реакция Трофимова-Гусаровой [22]. В институте выполнены пионерские разработки на границе химии ацетилена и серы, а также химии селена и теллура: синтез дивинилсульфида, 1,2-диорганилтиоэтенов, виниловых - 12 - и ацетиленовых селенидов и теллуридов, их функциональных и циклических производных (Б. А. Трофимов, С. В. Амосова, Н. К. Гусарова [23]). Эти работы до сих пор продолжают оказывать влияние на развитие химии указанных элементов. Среди наиболее известных новых реакций, открытых и разработанных в нашем институте, необходимо отметить синтез из ацетилена и кетоксимов пирролов (Б. А. Трофимов, А. И. Михалева) [7] – чрезвычайно важных веществ, молекулы которых являются ключевыми фрагментами таких жизнеобеспечивающих систем как гемоглобин и хлорофилл. Эта реакция цитируется в мировой литературе и вошла в монографии и учебники под именем реакции Трофимова [8, 24-33]. На основе этой реакции разработан новый общий метод синтеза пирролов, обеспечивающий кратчайший, а значит более дешевый, способ их получения. Сейчас реакцией Трофимова синтезированы сотни новых полупродуктов для получения лекарств и материалов для оптоэлектроники, например, для создания современных жидкокристаллических видеоэкранов и дисплеев. В 2005 году с химией пиррола связана едва ли не каждая десятая публикация института. Следующие свидетельствуют, знаменательные что его события коллектив в сохраняет жизни рабочую института форму: государственная премия (М. Г. Воронков, Ю. Л. Фролов, В. А. Пестунович, В. Ф. Сидоркин, 1997 г.) за работу в области органических соединений гипервалентного кремния; премия имени А. М. Бутлерова (Б. А. Трофимов и А. Г. Малькина, 1997 г.) за цикл работ “Химия ,-ацетиленовых гидроксикислот” (среди лауреатов этой премии, присуждаемой Российской академией наук раз в три года, - академики А. Е. Фаворский, О. А. Реутов, В. А. Тартаковский, Н. С. Зефиров и другие крупные химики); медали “300 лет Российского Флота“ (М. Г. Воронков и В. А. Лопырев, 1997 г. за исследования в интересах Военно-морского флота России; премия имени А. Н. Несмеянова (М. Г. Воронков, А. Н. Егорочкин, Е. А. Чернышев, 2003 г.) за работы в области химии кремния; медаль и диплом Менделеевского чтеца (Б. А. Трофимов, 2003 г.) за Менделеевскую лекцию на тему: “Суперосновные катализаторы и реагенты: концепция, применение, перспективы”. - 13 - Основная наша цель на ближайшие годы – прежняя: добывать новые фундаментальные знания о строении и химическом поведении сложных молекул для направленного конструирования веществ с заданными свойствами. Для этого мы будем по-прежнему стремиться открывать новые химические реакции (закономерности химической формы движения материи), изучать их механизмы, реализовывать новые типы химических связей. На этой основе мы создавали и будем создавать новые методы синтеза и новые типы химических соединений, получать новые коммерчески ценные продукты и материалы: лекарства, экологически безопасные пестициды, регуляторы роста растений, душистые вещества и пищевые добавки, полимеры, энергетические вещества, сорбенты и экстрагенты металлов и загрязнителей, ингибиторы коррозии, присадки к топливам и маслам, материалы для оптоэлектроники, лазерной техники, литиевых аккумуляторов нового поколения, водородной, метанольной и солнечной энергетики. У института большой задел по новым оригинальным технологиям: прямое винилирование и этинилирование ацетиленом в присутствии суперосновных катализаторов [3, 5, 7, 8, 15, 16], эпоксидирование “якорными” эпоксидами [4], каталитическое карбонилирование ацетиленов окисью углерода с сохранением тройной формирования силоксановых структур связи [34], новые пути [11, 35], гидросилилирование, катализируемое металлокомплексами [36], оловоорганический синтез карбои гетероциклических систем, новые эффективные варианты фосфорилирования [19-22] и осернения [12] органических продуктов и т.д. Сегодня мы стараемся уделять больше внимания региональной составляющей наших исследований: химии возобновляемого сырья (химия древесины), экологии региона и озера Байкал, концепциям газо-угленефтехимического и лесохимического комплексов Восточной Сибири 21 века. Последнее особенно важно, ибо Приангарью будет принадлежать ведущая роль в неизбежной геополитической переориентации России на страны Юго-Восточной Азии и Тихоокеанского региона. - 14 - Синтез препаратов для медицины Одним из главных направлений исследований института со дня его основания было и остается создание новых лекарств. В последние годы Институт усиливал ориентацию на химию живого и химию для живого (работы экологической направленности, химия древесины, синтез душистых веществ природного происхождения - цитраль и его аналоги, синтез действующего начала золотого корня - пара-тирозола, винилирование сахаров и целлюлозы, модификация алкалоидов и стероидов). Продолжались работы по созданию новых лекарственных препаратов. Но могут ли химики одни довести новый препарат до аптеки? – Конечно, нет. Мы синтезируем кандидаты в препараты, руководствуясь функционально-структурными связями и аналогиями, используя новые фундаментальные закономерности направленного конструирования молекул с заданным строением и с заданными свойствами. Чтобы кандидат в лекарство стал лекарством, нужен большой многолетний совместный труд химиков, биологов и медиков разного профиля. Причем на завершающих стадиях лидерство в доработке лекарства объективно переходит к медикам. Вот почему новые лекарства создаются в институте в тесном сотрудничестве с иркутскими учеными-медиками из институтов ВСНЦ СО РАМН под руководством академика РАМН С. И. Колесникова и члена-корреспондента РАМН Е. Г. Григорьева, а также с представителями практической медицины. Препараты, о которых ниже пойдет речь, делятся на три группы: полностью оригинальные, аналоги известных и известные, но синтезируемые по новым, более совершенным технологиям. То, что приводится в данной статье - это лишь самая вершина пирамиды - готовые или почти готовые препараты. На самом деле, институт сейчас располагает гораздо большим числом препаратов разной степени испытанности и готовности. - 15 - Мивал – наиболее яркий представитель препаратов “первой волны”, относящийся к классу силатранов – производных пентакоординированного кремния (М. Г. Воронков). Это - эффективный стимулятор биосинтеза белка, нуклеиновых кислот и протеина. Мивал применяется для лечения взрослых и детей с гнездовым, тотальным, себорейным и другими видами облысения. Успешные результаты достигаются в 80% случаев у больных с гнездовым видом алопеции. Волосы восстанавливаются у 30% больных с тотальным облысением и у 60% больных - с частичным облысением. Лечение препаратом себорейного облысения приводит к укреплению волос и устранению зуда практически во всех случаях. Мивал интенсифицирует рост соединительной ткани, что позволяет применять его для ускорения заживления поверхностных ран, кожных дефектов и ожогов. Он стимулирует генезис и регенерацию костной ткани и может найти применение для ускорения восстановления костей, трансплантации зубов и костной ткани, профилактики остеопороза, при гиподинамии и состоянии невесомости. Мивал практически нетоксичен и с успехом используется в косметологии в виде кремов от морщин для регенерации и омоложения кожи. Препарат разрешен Министерством здравоохранения РФ к использованию в медицине для лечения очаговой алопеции и успешно применяется в клиниках Москвы, Санкт-Петербурга, Казани, Иркутска и в других медицинских учреждениях России. Разработана технология его промышленного производства. Мивал запатентован в России, Канаде, Германии, Франции, Великобритании, Японии, Швеции, Швейцарии, США (М. Г. Воронков). Ацизол - металлокомплексный препарат, содержащий в своей структуре цинк. Синтезирован в институте более 30 лет назад (Г. Г. Скворцова). Это - лечебное средство, обладающее свойствами антидота по отношению к окиси углерода (угарному газу). При сильном отравлении этим чрезвычайно токсичным и коварным газом препарат позволяет сохранить физиологические показатели дыхательной функции и деятельность сердечно- 16 - сосудистой системы человека. Ацизол может быть использован в качестве профилактического и лекарственного средства, а также для экстремальной медицинской помощи в чрезвычайных ситуациях при поражении людей окисью углерода и продуктами горения органических веществ в очагах крупномасштабных катастроф и химических аварий. Как гипоксическое средство ацизол может быть применен при многих заболеваниях, сопровождающихся ишемией и гипоксией внутренних органов. В настоящее время установлено, что недостаток цинка в человеческом организме приводит ко многим патологическим состояниям (болезнь Прассада, иммунодефицит, алопеция, аллергодерматиты, дисфункция простаты и др.). Вмешательство в жизненные процессы всегда чревато опасностью. Тем не менее, ученые пытаются подобрать ключи к процессам, протекающим в организме человека, для оказания ему помощи в болезнях и страданиях. Особую значимость представляет выяснение роли переходных металлов, комплексы которых с органическими и неорганическими соединениями принимают активное участие в ферментативных процессах живых организмов. С комплексными соединениями таких металлов, как платина, палладий, цинк, кобальт, медь, марганец, железо, олово и др. связано возникновение целых направлений в терапии многих тяжелых заболеваний. Медико-биологические испытания синтезированных комплексов показали перспективность использования их в различных областях медицины (радиопротекторы, антигипоксанты, антидоты окиси углерода, двуокиси азота, стимуляторы противоопухолевой защиты и эритропоэза, транквилизаторы, антисиликозные препараты и др.). Одним из итогов развития данного научного направления и явилось создание препарата ацизол. Препарат, пройдя длительный и трудоемкий путь от испытаний на животных до клинической апробации, уже давно получил право от Фармкомитета Минздрава Российской Федерации (ФК МЗ РФ) на использование его в медицинской практике. В феврале 2006 г. в Москве состоялась презентация ацизола фармацевтической фирмой ЗАО “Макиз- 17 - Фарма”, которая запустила препарат в производство. Это один из немногих оригинальных отечественных препаратов (брендов), разработанных Российской академией наук совместно с медиками за последние годы. Кобазол – еще один металлокомплексный препарат (в нём металл кобальт), активный стимулятор кроветворения. По структуре, эффективности и спектру действия кобазол не имеет аналогов в отечественной и зарубежной медицине. Препарат предназначен для лечения различных видов анемий: постгеморрагической, гемолитической, в том числе резистентных к препаратам железа, а также вызванных ионизирующей радиацией (Г. Г. Скворцова, Л. В. Байкалова, С. И. Колесников). Доклинические испытания показали, что по активности кобазол превосходит природный стимулятор эритропоэза витамин В12. На фоне лучевой болезни он вызывает более быстрое, чем витамин В12, восстановление количества лейкоцитов, эритроцитов и гемоглобина. Клинические испытания кобазола на кафедре акушерства и гинекологии Иркутского ГИДУВа свидетельствуют о целесообразности его применения при постгеморрагических и гипохромных анемиях. Особенно высока эффективность кобазола при лечении лейкопений. По сравнению с препаратами железа (ферроплекс, феррум-лек) кобазол вызывает более быстрый рост гемоглобина. Кобазол обладает и высокими антибактериальными свойствами: в 2-3 раза превосходит стрептомицин (стафилококк), активнее тетрациклина (протей, клебсиелла, синегнойная палочка, стафилококк). Иммуномоделирующий эффект кобазола, выражающийся в стойком повышении числа лимфоцитов и фагоцитарной активности нейтрофилов, значительно расширяет возможности применения его в медицине. В соответствие с разрешением ФК МЗ РФ кобазол проходит сейчас вторую фазу клинических испытаний (по результатам первой фазы он рекомендован для широкого использования в лечебной практике). Анавидин - антисептик и дезинфектант нового поколения. Созданный в ИрИХ СО РАН препарат анавидин (В. К. Станкевич, В. А. Лопырев, Е. Г. Григорьев, А. П. Шелупаев, С. И. Колесников) относится к 3 классу - 18 - токсичности при внутрижелудочном и к 4 классу токсичности при кожном пути поступления в организм. Препарат губительно действует на вирулентную грамположительную, грамотрицательную, дрожжеподобную, плесневую, грибковую микрофлору и не теряет активности в биосредах (гнойном содержании ран, лимфе). Анавидин активен против герпесвирусов, вируса гепатита В, обладает также противотуберкулезной активностью, и, что особенно важно, воздействует на микобактерии туберкулеза человеческого вида, устойчивые ко многим антибиотикам и другим дезинфектантам и представляющие наибольшую эпидемическую опасность. Анавидин, независимо от пути введения в организм, не имеет видовых, половых, возрастных различий в чувствительности. Он не кумулируется в организме, не обладает аллергенным, нейро-, эмбрио-, гонадотоксическим и мутагенным действием. Как бактерицидный препарат анавидин в 3-5 раз активнее и эффективнее четвертичных аммониевых оснований, анионных и катионных поверхностно-активных веществ, производных фенола, окислителей, а также хлорактивных дезинфицирующих средств. По комплексным показателям качества (эффективность, безопасность применения, стоимость, стабильность и т. д.) анавидин превосходит лучшие зарубежные антисептики – хлоргексидин биглюконат, септабик и другие. Разработана технология и создано на базе института промышленное производство анавидина. Получены (на Федеральном уровне) следующие разрешительные документы на применение анавидина: Свидетельство о государственной регистрации дезинфицирующего средства Анавидин № 77.99.1.2.У.668.1.05 от 27.01.2005 г., разрешающее его применение в виде водно-спиртовых растворов в качестве кожного антисептика для гигиенической обработки рук медицинского персонала, обработки рук хирургов, кожи операционного и инъекционного полей и локтевых сгибов доноров; в виде водных растворов для дезинфекции поверхностей в помещениях, - 19 - жесткой мебели, санитарно-технического оборудования, посуды, предметов по уходу за больными, белья, уборочного материала при инфекциях бактериальной (включая туберкулез) и грибковой (кандидозы и герматофитии) этиологии в лечебно-профилактических, детских учреждениях, на коммунальных объектах (гостиницы, общежития и др.), предприятиях общественного питания, на объектах железнодорожного транспорта, включая пассажирские и служебные вагоны, вагоны метрополитена; а также любых видов технологического оборудования на предприятиях молочной промышленности, в том числе резервуаров, емкостей, теплообменников, линий розлива, упаковки и расфасовки, молокопроводов, деталей оборудования, машин и установок, арматуры, инвентаря, тары и поверхностей производственных помещений; кроме того, его растворы могут быть использованы для борьбы с плесенью на поверхностях. Сертификат соответствия № РОСС RU.АЯ46.В20089 от 12 мая 2005 г. на дезинфицирующее средство анавидин. Санитарно-эпидемиологические заключения № 77.99.17.249.Д.0009 от 19.02.04 г. и № 77.99.03.915.Д .001689.03.02 от 19.03.02 г., выданные департаментом Госсанэпиднадзора МЗ РФ и допускающие реагент анавидин к производству, поставке, реализации и использованию на территории Российской Федерации для очистки и обеззараживания питьевых и сточных вод и для производства парфюмерно- косметической продукции. На основе анавидина создано и зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (свидетельство о государственной регистрации № 77.99.36.2.У.3165.4.06. от 07.04.06 г.) дезинфицирующее средство анавидин-комплит. В результате испытаний, проведенных в НИИ вирусологии им. Д. И. Ивановского РАМН выявлено, что анавидинкомплит в 0.1%-ной концентрации по действующему веществу - 20 - эффективно подавляет инфекционную активность высокопатогенного варианта вируса гриппа А птиц (куринный грипп Н5N1). Феракрил - гемостатический препарат местного действия с уникальным неспецифическим механизмом гемостаза удачно сочетает кровеостанавливающее действие с антибактериальным и анестезирующим эффектами (М. Г. Воронков, В. З. Анненкова, В. К. Станкевич). Феракрил образует сгусток с белками плазмы крови, в том числе при дефиците факторов свёртывающей системы крови, а также нерастворимые в воде поликомплексы с белками различного происхождения. Гемостатический эффект достигается быстро, повторные кровотечения отсутствуют. Феракрил нетоксичен, не оказывает побочного действия на соприкасающиеся с ним ткани. Не влияет отрицательно на функцию кроветворения и состояние внутренних органов. При хирургических вмешательствах с использованием феракрила в послеоперационный период не наблюдается повышения СОЭ и количества лейкоцитов, уровень гемоглобина вследствие малых кровопотерь существенно не снижается, внутрисосудистые тромбы не образуются. Раны заживают первичным натяжением шва без нагноений. Широкий клинический опыт применения феракрила установил его преимущества перед известными гемостатическими средствами местного применения: надежный и быстрый гемостатический эффект, проявляющийся и при пониженной свертываемости крови; выраженное антимикробное действие, предотвращающее заражение ран; применение бесцветного феракрила предпочтительнее окрашенных спиртовых во многих растворов случаях йода и бриллиантовой зелени и, в отличие от последних, не травмирует ткани, не оказывает раздражающего действия и каких-либо побочных эффектов; - 21 - умеренное местное анестезирующее действие; ускорение процесса заживления ран; возможность стерилизации препарата; простота промышленного производства, высокая стабильность, низкая стоимость. Использование феракрила в хирургии, в том числе при полостных операциях на паренхиматозных органах, отоларингологии, урологии, стоматологии, офтальмологии значительно снижает потери крови, особенно у больных гемофилией и другими заболеваниями свертывающей системы крови. Феракрил способствует быстрой регенерации поврежденных тканей при ожогах, устраняет зуд различного происхождения, рассасывает гематомы от ушибов. Разработаны две лекарственные формы феракрила: ампулы с 1% водным раствором препарата и стерильные гемостатические салфетки. Феракрил может производственной стать и незаменимым транспортной компонентом аптечек и домашней, санитарного пакета Вооруженных сил, войск МВД, милиции, пожарной охраны и подразделений МЧС. Феракрил разрешен к применению Министерством здравоохранения РФ. Препарат также рекомендуется к применению в ветеринарии для остановки кровотечений и заживления ран у животных. Разработана и внедрена технология промышленного производства феракрила. Трекрезан (иркутин, крезацин) - адаптоген и иммуномодулятор, разработанный в институте более двадцати лет назад (М. Г. Воронков). Препарат повышает выносливость при физических и умственных нагрузках, стимулирует расстройств эритропоэз, при предупреждает невротических развитие состояниях, функциональных восстанавливает сон и пищеварительные функции, снимает похмельный синдром, усиливает половую и репродуктивную активность. - 22 - Трекрезан не обладает токсичностью, канцерогенностью, аллергенностью, тератогенностью, неограниченно растворим в воде. В институте разработаны технология его получения из доступного сырья и методики применения. Фармкомитет МЗ РФ разрешил применять трекрезан в качестве адаптогена широкого спектра действия. Трекрезан хорошо зарекомендовал себя при лечении больных гепатитом групп В и С, ветряной оспой, ОРЗ, герпесом, хроническими вялотекущими воспалительными процессами бронхо-легочного аппарата, при гнойной хирургической инфекции мягких тканей, хроническом остеомиелите. При лечении трекрезаном острых и хронических гепатитов у детей установлена возможность отмены в курсе терапии гормональных препаратов. Трекрезан успешно применяется в комплексной терапии онкологических заболеваний, в качестве средства от анемии вместо дорогостоящих препаратов крови при кровопотерях (хирургических, травматических, родовых и посттравматических). Препарат позволяет увеличить продолжительность жизни больных, уменьшить летальность, сократить сроки лечения, снизить затраты на химиопрепараты. Перхлозон - новый высокоэффективный противотуберкулезный препарат. Разработан в институте (В. А. Лопырёв, А. С. Нахманович, В. Н. Елохина) совместно со специалистами-медиками Санкт-Петербургского НИИ фтизиопульмонологии МЗ РФ и является патентно-чистым. Под натиском медицины туберкулез, казалось, постепенно отступил, но в последние годы “белая чума” вернулась даже в те страны, где эта болезнь уже давно считалась побеждённой. Положение с туберкулезом всегда обостряется при социальном неблагополучии. Рост числа заболевших туберкулезом начался в России 1520 лет назад. Самыми неблагополучными по туберкулезу являются Дальний Восток и Сибирь (особенно Бурятия), где число заболевших колеблется от 50 до 100 человек на 100 тысяч. Остро стоит проблема туберкулеза и в Иркутской области. Туберкулез не обошел и экономически высокоразвитые - 23 - государства: там заболеваемость туберкулезом также значительно возросла. Особенно тревожно то, что все чаще обнаруживаются штаммы туберкулеза, устойчивые к известным и широко применяемым лекарствам, что существенно затрудняет лечение этого недуга. Таким образом, внедрение в медицинскую практику новых эффективных туберкулостатиков является важной задачей. Известные противотуберкулезные препараты активны против обычного туберкулеза, но малоактивны или неактивны вообще против его новых форм. Перхлозон, напротив, обладает высокой активностью по отношению к микобактериям туберкулеза, устойчивым к действию стандартных противотуберкулезных препаратов. По активности против новых штаммов он превосходит известные препараты в сотни раз. В тесном сотрудничестве с Иркутской фармацевтической фирмой “Фарма-Синтез” и при ее финансировании институт продолжает активно дорабатывать препарат, есть надежда, что он скоро появится на аптечных полках. Амидоксен (пироксикам) - высокоэффективный нестероидный противовоспалительный, жаропонижающий и болеутоляющий препарат, сейчас уже дженерик. Он уменьшает или тормозит развитие всех симптомов воспалительного состояния независимо от причины и предназначен для лечения ряда заболеваний опорно-двигательного аппарата, в том числе ревматоидного артрита, остеоартритов, анкилозирующего спондилита, болезни Бехтерева, трудно поддающихся лечению другими лекарствами. Он также используется для лечения заболеваний мягких тканей, таких как бурсит, периартропия, а также острых приступов подагры, неревматических воспалительных заболеваний, болезненных состояний после операций, травм, зубоврачебного вмешательства, при заболеваниях верхних дыхательных путей, в гинекологии. По болеутоляющей и жаропонижающей активности амидоксен превосходит известные противовоспалительные лекарства нестероидного типа (индометацин, вольтарен, ибупрофен) в 7-60 раз и поэтому применяется в малых дозах (суточная доза 20 мг). Для ближайшего по эффективности вольтарена суточная доза - 150 мг. - 24 - Разработанная в институте патентно-чистая технология получения амидоксена (А. С. Медведева) обладает целым рядом преимуществ. Это сокращение стадий процесса, увеличение выхода продукта, значительная экономия реагентов и электроэнергии, улучшение экологических показателей технологии и, как следствие, снижение себестоимости препарата. Процесс был апробирован при получении опытной партии амидоксена на УсольеСибирском химфармкомбинате. Имеются фармстатьи на капсулы и таблетки в кишечно-растворимой оболочке. Разрабатываются другие лекарственные формы препарата. Мелоксикам. В институте разрабатывается оригинальная, патентночистая технология получения препарата мелоксикам (А. С. Медведева), еще более эффективного, чем амидоксен. Мелоксикам также относится к классу оксикамов, но в отличие от других препаратов этой группы (пироксикама, изоксикама, теноксикама) и известных нестероидных противовоспалительных средств (диклофенака– вольтарена, индометацина и др.) имеет иной механизм действия, являясь селективным ингибитором циклооксигеназы-2. Лишь в начале 90-х годов было обнаружено существование двух изоформ фермента циклооксигеназы, после чего большинство известных препаратов были тестированы в отношении селективности к ингибированию циклооксигеназы-2. Лекарства, обладающие этой селективностью, лишены отрицательного действия на желудочно-кишечный тракт, не вызывают развитие язвенной болезни. В последние годы синтезировано фармакологическими высокую несколько свойствами, которые противовоспалительную и веществ с подобными продемонстрировали минимальную свою ульцерогенную (вызывающую язвенную болезнь) активность. Однако в результате широких клинических испытаний в ревматологических центрах Западной Европы только один из них - мелоксикам (“Boehringer Ingelheim”, Австрия) был отобран как наиболее эффективный и малотоксичный. Оказалось, что мелоксикам в дозе 7.5 и 15 мг/кг не уступает по активности двум наиболее популярным противоревматическим препаратам – диклофенаку (вольтарену) - 25 - (суточная доза 75-150 мг) и пироксикаму (суточная доза 20-30 мг), но обладает меньшим, чем у них ульцерогенным действием. Препарат широко применяется в клинической практике. Это позволяет повысить результативность и снизить токсичность противовоспалительной терапии ревматических заболеваний. В институте мелоксикам получен по двухстадийной технологии (в отличие от четырехстадийных зарубежных), что, как и при производстве пироксикама (амидоксена), позволяет значительно ускорить процесс, снизить расход реагентов, повысить качество и общий выход лекарства, улучшить экологические и экономические показатели по сравнению с зарубежными технологиями. Наличие общих стадий в химической схеме синтеза обоих препаратов (амидоксена и мелоксикама) облегчит и удешевит их производство. Оба препарата взаимно дополняют друг друга. Для больных, страдающих хроническими заболеваниями желудочно-кишечного тракта и некоторыми заболеваниями почек, мелоксикам является незаменимым. Дибутирин - оригинальный эффективный нетоксичный антисептик. Защищен патентами РФ (М. Г. Воронков, Н. А. Кейко). Препарат обладает высокой эффективностью против грамположительных и грамотрицательных бактерий, а также фунгицидной активностью. Дибутирин может быть использован в качестве дезинфицирующего средства для обработки обуви и белья больных дерматофитиями. Мази, содержащие дибутирин, пригодны для лечения резаных и ожоговых ран. По параметрам внутрижелудочном и острой кожном и хронической поступлении в токсичности организм при дибутирин классифицируется как малотоксичное соединение. Он менее опасен, чем повсеместно применяемый хлоргексидин биглюконат. У него отсутствует материальная и функциональная кумуляция. Он не вызывает местного кожно-раздражающего действия, не обладает мутагенным и канцерогенным действием, не влияет на систему кроветворения. - 26 - Дибутирин, сочетающий высокую активность против синегнойной палочки и против 80 антибиотикоустойчивых стафилококков, может занять свою нишу среди антисептиков. Его оригинальная химическая структура и новый механизм действия обусловливают отсутствие резистентности микроорганизмов. По сравнению с лучшими современными антисептиками дибутирин при относительно равной или даже большей активности по отношению к стафилококку обладает меньшей токсичностью. Фотогем сенсибилизатор - гипоксических клеток при фотодинамической диагностике и лечении онкологических заболеваний. В институте проводились работы по его синтезу и изучению его активности в зависимости от олигомерного состава (В. А. Лопырев, Т. Е. Глотова, В. В. Дворниченко). Фотодинамическая диагностика злокачественных опухолей - это новый быстро развивающийся метод. Подопытному животному или пациенту делается инъекция специального вещества, так называемого фотосенсибилизатора, в данном случае фотогема, который в течение 48-72 часов селективно концентрируется в раковой ткани. После этого исследуемые участки тела освещают сине-фиолетовым светом. Здоровые ткани никак не реагируют на это освещение, а участки, содержащие пораженные клетки, в которых находится фотосенсибилизатор, начинают интенсивно флюоресцировать. Таким образом, удается обнаружить весьма небольшие опухоли на ранних стадиях их образования, а в случаях крупных опухолей - определить границы пораженного участка. Но диагностика и определение размеров поражения - это еще не лечение. Лечение начинается, когда оконтуренные участки освещают красным светом. Обычно для этой цели используется лазер на органических красителях или парах меди. Для подведения источника красного света к пораженным участкам применяются специальные световоды из оптического волокна. Фотогем, находящийся в пораженных клетках, переходит в возбужденное состояние, генерирует комплекс сложных фотодинамических - 27 - и фотохимических реакций, которые, в свою очередь, приводят к гибели раковых клеток. Сейчас уже можно считать установленным, что в основе фоторазрушения опухоли, содержащей фотосенсибилизатор, лежит процесс образования цитотоксичного возбужденного кислорода (так называемого синглетного кислорода, который в таком состоянии чрезвычайно активен). Он атакует внешнюю клеточную мембрану, а также многие межмолекулярные структуры, такие как митохондрии и лизосомы. В итоге наблюдается гибель опухоли без разрушения нормальной ткани. Таким образом, метод фотодинамической терапии включает (и это необходимо подчеркнуть) одновременное воздействие на пораженные клетки химического препарата и лазерного освещения определенной длины волны. По данным Государственного научного центра лазерной медицины, положительный эффект этого метода был отмечен у 99.4% больных, включая полную резорбцию опухолей - в 56.2% и частичную - в 38.2% случаев. В США этот метод лечения злокачественных опухолей рассматривается как экспериментальный. Интенсивные исследования в этом направлении проводятся в Великобритании, Германии, Японии, Италии, Канаде и в ряде других стран. Энтузиасты этого метода есть и в России. Его клинические испытания проводятся в Москве (Государственный научный центр лазерной медицины, Институт онкологии им. Герцена), в Новосибирской областной пульмонологической больнице и ряде других медицинских учреждений. Испытания препарата фотогем с успехом прошли в Иркутском областном онкологическом диспансере под руководством главного онколога области В. В. Дворниченко. Метропол - вспомогательное средство при лучевой терапии онкологических заболеваний (В. А. Лопырев). При облучении гибнет только часть опухолевых клеток. Другие же, так называемые “гипоксические” клетки, устойчивы и выдерживают даже жесткое облучение. Метропол повышает чувствительность гипоксических клеток, и опухоль гибнет при меньших дозах облучения. - 28 - Но не только этим интересен метропол. Он обладает высокой активностью против анаэробной инфекции, удельный вес которой постоянно возрастает среди гнойных заболеваний. Известно, что анаэробы участвуют в развитии 60-90% септических воспалительных процессов в брюшной полости. При перитонитах анаэробы выделяются более чем у 60% больных. В настоящее время антимикробных препаратов, действующих на анаэробную флору, не так много. Наиболее эффективный из них - трихопол (метронидазол). Период его выведения из организма 6-8 часов, что требует 3-4 кратного приема препарата в сутки для поддержания его концентрации на терапевтическом уровне. Метропол, при активности по отношению к анаэробной инфекции на уровне метронидазола, после однократного его введения действует в течение двух суток. Сибусол (Милдронат) синтетический аналог -бутиробетаина, одного из важнейших метаболитов карнитинового цикла. Терапевтическое действие препарата основано на коррекции в организме обменных процессов. В институте разработана оригинальная технология получения его на базе дешевого и доступного сырья (М. Г. Воронков, В. А. Лопырев). В нашей стране и за рубежом постоянно ведутся интенсивные поиски веществ, способных вызвать в организме человека индукцию интерферона. Круг таких веществ в настоящее время обширен. Среди них различают вирусные и невирусные, природные и синтетические, высоко- и низкомолекулярные соединения. Однако пока ни один из известных индукторов не отвечает всем необходимым критериям. Поэтому использование их в практике здравоохранения весьма ограничено - в основном, в дерматологической и офтальмологической клиниках при герпетических заболеваниях и аденовирусных инфекциях. Исследования терапевтических свойств сибусола показали, что он может с успехом применяться как противогриппозный препарат. Терапевтический эффект наблюдается в дозе 100 мг/кг. Сибусол защищает сердце от ишемических повреждений, способствует ограничению зоны некроза при инфаркте миокарда, оказывает благоприятное действие при - 29 - длительных истощающих физических нагрузках и в период реабилитации. Он успешно используется для профилактики и лечения бронхиальной астмы. Сибусол стимулирует рост и развитие животных, является эффективным стимулятором реакций образования Т- и В-лимфоцитов, активирует синтез ДНК. Совместно со специалистами Российского государственного медицинского университета им. Н. И. Пирогова подготовлена документация для организации промышленного выпуска сибусола. Индацетамин - иммуномодулирующий, противовоспалительный и антистрессорный препарат. Это новый, оригинальный, высокоэффективный терапевтический препарат - разрабатывается в институте (А. Н. Мирскова) совместно с рядом учреждений. Рост числа больных с приобретенными иммунодефицитами (в том числе вирусными и ретровирусными поражениями иммунной системы), иммуно-компрометированных больных (лучевая и химиотерапия, онкологические поражения, травма, тяжелый ожог, затяжные хронические воспаления, применение лекарств, стресс и др.) обусловливают актуальность поиска новых эффективных иммуноактивных веществ. По иммуноактивным свойствам индацетамин сравним с циклоспорином А, но, в отличие от последнего, не обладает нефро- и гепатотоксическим действием. Он уменьшает и снимает воспаление печеночной ткани при гепатите, препятствует возникновению цирроза печени, купирует воспаление почечной и соединительных тканей. Выявлены его эритропоэзмодулирующие гемоглобина, устранение свойства: нормализация ретикулоцитоза в гематокрита, периферической крови, эффективное влияние на ранние этапы дифференцировки эритроидных предшественников костного мозга. Установлено наличие у индацетамина противовирусной активности. Индацетамин исследовали на экспериментальных моделях кардиогенного шока и токсического стресса. Установлено выраженное защитное действие препарата в - 30 - низких дозах: увеличение продолжительности жизни при инфаркте миокарда, поддержка гомеостаза, ингибирование перекисного окисления липидов, стимуляция синтеза коллагена, ускорение дифференцировки фибропластов. Препарат снижает на 40-50% язвенные поражения желудка. Индацетамин нетоксичен, растворим в воде и эффективен в низких дозах (от 2 до 5 мг/кг). Разработана оригинальная технология его производства. Не обладая аллергенностью, мутагенностью, цитотоксичностью и тератогенностью, индацетамин превосходит по эффективности применяемые в медицинской практике иммуномодулирующие, противовоспалительные, антистрессорные препараты. Таким образом, выраженные иммуноэритропоэзмодулирующие и противовоспалительные свойства препарата в сочетании с рядом других ценных свойств позволяют надеяться, что на его основе будут созданы лекарства нового поколения. Средства защиты от клещей. Отсутствие безопасных инсектицидов и акарицидов (противоклещевых препаратов), используемых для борьбы с переносчиками клещевого энцефалита, баррелиоза (болезнь Лайма), чумы, а также приостановка истребительных мероприятий привели к резкому возрастанию в последние годы популяций опасных видов клещей и блох переносчиков чумы, а также - к учащению вспышек заболеваний чумой животных в природных очагах по соседству с Иркутской областью (Забайкальском, Тувинском, Горно-Алтайском), что потенциально опасно для населения. В Прибайкальском регионе также значительно увеличились зоны распространения переносчиков клещевого энцефалита и баррелиоза иксодовых клещей. Соответственно возросло число заболеваний этими опасными инфекциями, особенно у детей. В институте открыт новый класс биологически активных соединений производных полигалогенсульфонамидов - высокоэффективных для защиты от клещей и других переносчиков - 31 - особо опасных инфекционных заболеваний, и разработан принципиально новый метод их синтеза из отечественного промышленного сырья (А. Н. Мирскова). Ценное свойство новых инсекто-акарицидов - способность разлагаться в окружающей среде на малотоксичные продукты, что расширяет возможности их применения. Препараты подтвердили свою эффективность не только в лабораториях, но и в полевых условиях. На очереди - организация их опытного производства и проведение более широких испытаний. ЛЕКАРСТВА ИЗ РАСТИТЕЛЬНОГО СЫРЬЯ Лекарственные препараты из растений Все знают о целебной силе лекарственных растений. Тем не менее, они с трудом находят себе достойное место в современной медицине. И этому есть причины. Главная нестандартность. Образцы растительного сырья, заготовленные в разное время, в разных местах и в разные годы, часто отличаются друг от друга по своему химическому составу и физиологическому эффекту. А лекарственный препарат должен всегда и везде действовать одинаково. Исходя из этого, в институте разработаны лекарственные средства на основе сибирских растений (А. А. Семенов), в частности из солянки холмовой. В настоящее время разными производителями выпускаются различные лекарственные и профилактические средства на ее основе. Эти средства предназначены для лечения заболеваний печени и желчного пузыря, которыми страдает до 20% населения земли, а в таких странах, как Корея и Япония до половины жителей. Растение солянка холмовая произрастает в обширном умеренном поясе Евразии. Однако для производства лекарственных средств её выращивают на плантациях в Иркутской и Новосибирской областях. - 32 - Матерью препаратов из солянки холмовой была покойная иркутская травница Елена Васильевна Лохэ. Именно она обнаружила лечебное действие растения и в течение четырех десятков лет накопила большой опыт его практического применения. Это она убедила д.х.н. А. А. Семенова взяться за создание современного лекарственного препарата. Из богатейшей практики этой народной целительницы берет начало еще одна разработка института лекарственное средство баякон. Оно основано на произрастающем в Восточной Сибири растении борце байкальском. Известна была его способность излечивать псориаз кожное заболевание, считающееся неизлечимым. В дальнейшем совместно с Томским институтом фармакологии были выявлены и другие полезные свойства этого растения, в том числе такие, как регуляция гормонального статуса и торможение метастазирования злокачественных опухолей. Вопрос о действующих веществах здесь оказался сложным. Выяснилось, что растение содержит биологически активные дитерпеновые алкалоиды. И именно на их количественном определении основана стандартизация лекарственного препарата. В институте было обнаружено, что для иммунотерапии можно использовать клетки скорцонеры испанской. Физиологическую активность клеток в основном определяет одно из веществ, обозначенное как К-212. Оно оказалось способным корригировать реактивность иммунной системы. В случае доброкачественных и злокачественных опухолей в организме проявляется состояние иммуносупрессии. И здесь К-212 выступает как стимулятор, мобилизующий иммунную систему на борьбу с опухолью. В случае же аутоиммунных заболеваний, когда активность иммунитета патологически повышена, К-212 выступает в роли супрессора. Как отмечалось выше, препарат баякон способен регулировать статус гормональной системы. Отсюда можно предположить, что комбинированное действие двух средств (К-212 + баякон) должно усилить эффект, так как действие иммуномодулятора будет лучше проявляться на нормальном гормональном фоне. Действительно, по данным А. А. Семенова, совместное - 33 - применение этих двух препаратов для лечения болезней, связанных с дисфункциями гормональной и иммунной систем, дает положительные результаты. Лекарства из древесины Проводимые в институте теоретические и технологические исследования по химии древесины (Н. А. Тюкавкина, В. А. Бабкин, С. А. Медведева, Б. Г. Сухов) в рамках единого эколого-экономического подхода привели к разработке целого ряда технологий, относящихся к области целлюлозно-бумажного и гидролизного производств, а также фармацевтических и ветеринарных препаратов. Дигидрокверцетин (диквертин, ДКВ). Древесина лиственницы содержит до 2.5% флавоноидов, которые представлены однотипными по химическому строению флавоновыми соединениями с преобладающим (до 90%) содержанием дигидрокверцетина. Два других флавоноида, дигидрокемпферол и нарингенин (8-9%), являются биогенетическими предшественниками ДКВ. Такой состав экстрактивных веществ позволяет получать из лиственницы монокомпонентный фитопрепарат диквертин. В условиях повсеместно отягощенной экологической обстановки необходимо постоянно восполнять естественные ресурсы антиоксидантов в человеческом организме для предупреждения оксидативного стресса. Многолетние исследования (Н. А. Тюкавкина, В. А. Бабкин [37]) подтверждают высокий лечебно-профилактический эффект пищевых продуктов с добавкой ДКВ. Диквертин обладает и другими полезными свойствами. По капилляропротекторной активности он превосходит известный препарат кверцетин в 3-5 раз, противовоспалительной гастропротекторными, находясь с активности. ним Он гепатопротекторными на одном также уровне по обладает (детоксикантными) и радиопротекторными свойствами. Кроме того, он вызывает существенное - 34 - снижение концентрации липопротеидов в сыворотке крови и проявляет диуретическую активность. В острых и хронических опытах на разных видах лабораторных животных установлено, что диквертин является малотоксичным препаратом и не влияет на репродуктивную функцию, не обладает мутагенными, эмбриотоксическими, иммунотоксическими и аллергенными свойствами. Клинические испытания показали, что у больных с бронхо-легочными заболеваниями диквертин способствует более быстрому исчезновению катаральных явлений и отечности бронхов, более полному восстановлению функциональных показателей внешнего дыхания. При лечении ИБС наблюдается улучшение работы сердца, что проявляется в уменьшении и исчезновении признаков ишемии миокарда, восстановлении сердечного ритма. В институте на пилотной установке детально отработана технология выделения ДКВ из древесины. К настоящему времени на базе ДКВ создан и стандартизован фитопрепарат диквертин, который выпускается сейчас в России несколькими фирмами. Полифепан - энтеросорбент широкого спектра действия, получаемый из гидролизного лигнина. Суть технологии получения полифепана заключается в глубокой очистке и химической модификации промышленного гидролизного лигнина. Технология экологически безопасна: газовые выбросы отсутствуют, объём сточных вод невелик, они нетоксичны и содержат лигногуминовый комплекс (природные биостимуляторы). При электрокинетическом способе получения полифепана, разработанном в институте, значительно интенсифицируется обезвоживание щелочных суспензий лигнина, обеспечивается более глубокая очистка препарата и стабильность влажности твердой фазы. Полифепан признан лучшим средством при некачественной пищей, водой, алкоголем, химическими медицинскими препаратами. организма, похмельный Он снимает синдром, - 35 - аллергические используется при отравлениях веществами, состояния хронических заболеваниях органов пищеварения, нарушениях жирового обмена. Исследования показали, что интоксикации купируются полифепаном в среднем в два раза быстрее, чем с помощью других известных лекарств. Мало того, оказалось, что полифепан можно использовать как эффективное средство в лечении больных хроническим и вирусным гепатитом, циррозом печени. В чем же причины столь высокой эффективности этого лекарственного средства по сравнению с другими энтеросорбентами? Вопервых, это большая сорбционная способность по отношению к микроорганизмам и токсинам. Во-вторых, полифепан в силу своих физических свойств не травмирует слизистые оболочки желудочнокишечного тракта, что дает возможность принимать его длительное время. У полифепана есть и еще одно немаловажное преимущество. Он изготавливается из дешевого природного сырья, запасы которого в Сибири практически неограничены. В течение ряда лет полифепан производился институтом в небольших количествах по оригинальной фармакологическим свойствам, технологии. абсолютной Благодаря хорошим безвредности, невысокой себестоимости и экологичности технологии этот препарат до сих пор не утратил своего значения и выпускается в России некоторыми фирмами. Наноразмерные многофункциональные композиты на основе природных стабилизирующих матриц Разработан новый общий подход к синтезу наноразмерных материалов различных классов (металлы, оксиды и др.) на основе уникальных природных стабилизирующих матриц: гемицеллюлозы (например, арабиногалактан), гепарин, лигноуглеводный комплекс и др. Получаемые нанобиокомпозиты проявляют характерный синергизм свойств как природной матрицы (оптическая активность, регулируемая водорастворимость, биосовместимость, мембранотропность по отношению к живой клетке, иммуномодулирующие - 36 - свойства, суперабсорбентные свойства, пролонгированность биологического действия), так и материала ядра: каталитическая активность в случае использования переходных металлов, заданный магнетизм (суперпарамагнетизм) в случае применения оксидов железа, нелинейно-оптические свойства при использования металлов или полупроводников, дефицитвосполняющие свойства для живого организма в случае использования соединений соответствующих элементов, универсальное антимикробное действие (Б. А. Трофимов, Б. Г. Сухов) [38]. Все перечисленные свойства получаемых нанокомпозитов можно закономерно комбинировать в широких пределах, получая материалы с необычным комплексом заданных свойств. Благодаря этому новые наноразмерные биокомпозитные материалы будут востребованы в качестве нового поколения наноразмерных катализаторов и “нанореакторов”, материалов для когерентной и нелинейной оптики, а также при создании “фотонных” компьютеров (нанокомпозиты с плазмонным резонансом), магнитных нанопорошков и нанонаполнителей (магнитных носителей информации, компонентов радиопоглощающих покрытий, преобразователей электромагнитных колебаний в иного рода колебания), растворимых магнитов и магнитных жидкостей, биодеградируемых магнитоконтрастных средств для томографии, магнитоуправляемых лекарственных средств (магнитолокализуемых, магнитодинамически контролируемых, в том числе, для магнитодинамической биологических меток, дефицитвосполняющих термотерапии атромбогенных средств, рака), флуоресцентных антимикробных суперабсорбентов с материалов, антимикробным действием и др. Экология в исследованиях института По уровню развития лесной, химической, целлюлозной и гидролизной промышленности Иркутская область находится в числе ведущих регионов страны. Такая насыщенность региона предприятиями химико-лесного комплекса, безусловно, отражается на состоянии окружающей среды. - 37 - Известно, что экологическая ситуация в крупных городах области остается неблагополучной. Систематические фундаментальные исследования института создают научную базу не только для снижения или нейтрализации вредного воздействия хозяйственной деятельности предприятий области, но и в значительной степени для его предотвращения. Такой подход соответствует современной стратегии защиты окружающей среды (pollution prevention pays – предотвращение загрязнения окупается). Утилизация хлор- и серосодержащих отходов. Исследования института (С. В. Амосова, Э. Н. Дерягина, А. К. Халиуллин) наметили новые направления использования серосодержащих отходов в качестве сырьевых ресурсов для производства полимерных материалов при одновременном использовании хлорорганических отходов. В основе предложенных процессов, проверенных в масштабе пилотных установок на примере кубовых остатков ряда производств (галовакса, эпихлоргидрина, винилхлорида и др.) или боевых отравляющих веществ, таких, как иприт (Н. К. Гусарова), лежит конденсация органических полихлоридов или ацетилена с сульфидом или полисульфидами натрия, метилмеркаптаном или диметилдисульфидом. На основе вредных отходов и боевых отравляющих веществ получен широкий круг сорбентов и экстрагентов, эффективно удаляющих из воды и воздуха различные загрязнители: синтетические моющие вещества, органические соединения (фенолы, альдегиды, кислоты, спирты, фурфурол и т.п.), ртуть и другие тяжелые металлы. Возможности указанных реагентов проверены при очистке некоторых стоков и выбросов предприятий нашего региона. Они могут оказать существенную помощь в устранении вредных последствий хозяйственной деятельности, в частности, внести вклад в решение проблемы ртутного загрязнения Ангары и Братского водохранилища. Эффективные сорбенты ртути ученые института получили также на основе гидролизного лигнина, отвалы которого в области ежегодно - 38 - увеличиваются примерно на 130 тыс. т. Ряд сорбентов и экстрагентов, разработанных в ИрИХ, могут найти применение при добыче и переработке цветных, редких и благородных металлов, обеспечивая их более полное извлечение из водных растворов низкой концентрации. Утилизация лигнина. Как отмечалось выше, на основе гидролизного лигнина в институте выпускается лечебный препарат полифепан, применяемый в медицинской и ветеринарной практике, разработаны также компосты, существенно увеличивающие плодородие сельскохозяйственных угодий. Организация производства компостов позволит ликвидировать гигантские отвалы лигнина (ориентировочно, они достигают миллионы тонн), состояние которых внушает серьезные опасения (возможность возгорания). Очистка сточных вод, предотвращение вредных выбросов. Исследования интерполимерных реакций в водных средах (А. К. Халиуллин) привели к созданию технологических процессов очистки промышленных и коммунальных стоков с помощью водорастворимых поликатионов. На примере целлюлозных производств Усть-Илимского лесопромышленного комплекса, Байкальского целлюлозно-бумажного комбината и Селенгинского целлюлозно-картонного комбината показано, что обработка сточных вод поликатионами приводит к образованию нерастворимых интерполимерных комплексов поликатиона с сульфатным лигнином (основной загрязнитель стоков), легко удаляемых из водной фазы. Образование таких комплексов сопровождается потерей заряда частицами и их гидрофобизацией, что влечет за собой захват из сточных вод других органических загрязнителей. Следующие два примера иллюстрируют возможность принципиального повышения экологической безопасности отдельных отраслей хозяйственной деятельности в результате умелого применения достижений той самой химии, в которой некоторые даже образованные люди видят главного врага природы и человека. - 39 - В последние годы реализация известного лозунга: “Автомобиль – не роскошь, а средство передвижения!” - быстрыми темпами приближает Россию к уровню автомобилизации развитых стран и, соответственно, существенно повышает степень загрязнение атмосферы. В США, наиболее моторизованной стране мира, именно автомобиль, а не какая-либо отрасль промышленности является главным источником загрязнения воздуха. Традиционные патроны дожигания выхлопных газов (нейтрализаторы), используемые для превращения вредных компонентов автомобильных выхлопов в диоксид углерода и воду, требуют расхода благородных металлов. В США на эти цели уже расходуется большая часть добываемой платины. И при этом неизбежно снижается мощность двигателя. Но принципиальный недостаток автомобильных нейтрализаторов заключается в том, что они предназначены для борьбы со следствием, а не порождающей его причиной. Разработанная в институте (А. И. Михалёва, А. М. Васильцов) добавка к моторным топливам ЭКО-2 (экология + экономия) обеспечивает более полное сгорание топлива. За счет этого уменьшается содержание вредных веществ в выхлопных газах. Испытания, проведенные на стенде НИИ автотранспорта, показали, что введение в бензин всего 0.7% ЭКО-2 вдвое снижает содержание в выхлопах токсичной окиси углерода (угарного газа). Одновременно за счет улучшения сгорания снижается расход бензина до 20% (в зависимости от типа двигателя). Созданные в институте закалочные среды на основе водорастворимых полимеров (М. Г. Воронков, В. З. Анненкова), вместо применяемых обычно минеральных масел, позволяют повысить экологическую безопасность термического производства предприятий машиностроения, улучшить условия труда при сохранении и даже повышении качества закаливаемых металлоизделий. Эта разработка была внедрена на ряде заводов страны. Органо-минеральные удобрения. Потребности региона в органических удобрениях, по данным отдела растениеводства Главного управления сельского хозяйства Иркутской области, составляют 5.2 млн. тонн в год, а - 40 - воспроизводство плодородия почв входит в состав критических технологий федерального уровня. Современные тенденции в законодательстве по охране природы указывают на все большее значение технологий, позволяющих снизить техногенную нагрузку на биосферу. В институте разработана и запатентована (С. А. Медведева) экологически безопасная биотехнология переработки возобновляемого, а также ископаемого органического сырья (лигноцеллюлозные отходы, щепа, опилки, низкокачественные угли) в полноценные органо-минеральные удобрения с использованием ассоциации непатогенных микроорганизмов, выделенных из природной среды (актиномицеты, грибы, дрожжеподобные грибы и др.). Превращение органического сырья в удобрение осуществляется за счет интенсификации естественных микробиологических процессов биотрансформации и гумификации в присутствии минеральных добавок. Процесс реализуется в течение одного летнего сезона, не требует применения дорогостоящего оборудования, может быть модифицирован и легко привязан к месту реализации. Многолетними испытаниями показано, что применение нового удобрения улучшает структуру почв, способствует накоплению там гумуса, подвижного фосфора, обменного калия, нитратного азота и дает высокую прибавку (до 60%) урожая ячменя, пшеницы, гороха, овса, картофеля и зеленой массы кукурузы с оптимальным содержанием азота, фосфора, калия в продукции. Актуальность проведения этих исследований связана еще и с тем, что они направлены на поиск рациональных путей ликвидации отвалов гидролизного лигнина, которые часто самовозгораются, принося этим непоправимый вред окружающей среде. Большинство разработок института в интересах экологии (как рассмотренные, так и те, что остались за рамками главы) все еще ждут своего применения на территории Иркутской области. Делать целлюлозу учимся у природы - 41 - Целлюлозно-бумажные предприятия загрязняют окружающую среду. Это - аксиома. Поэтому принципиально новые подходы к высвобождению целлюлозы из древесины, над которыми долгое время работал институт, заслуживают специального рассмотрения. Эти исследования можно считать особенно актуальными для Иркутской области, где сосредоточено три целлюлозно-бумажных комбината, притом два из них, Байкальский (БЦБК) и Усть-Илимский, осуществляют сброс сточных вод непосредственно в Байкал и реку Ангару. Например, только в 1996 г. со стоками БЦБК в Байкал поступило легкоокисляемых органических веществ - 428 т, лигнина - 296 т и фенолов - 520 кг (Государственный доклад, 1997). Кардинальным решением проблемы является создание схем отбелки, исключающих использование хлорсодержащих соединений или, по крайней мере, элементного хлора. Для достижения нужной белизны товарного продукта требуется снижение содержания остаточного лигнина в целлюлозе перед отбелкой. Одно из направлений осуществления этого условия связано с использованием в качестве делигнифицирующих агентов микроорганизмов и их ферментов (лигнин “съедается”, целлюлоза остается). Такая биотехнология широко используется природой. Не грех у нее и поучиться. Начиная с 80-ых годов, разработки технологий биоделигнификации активно ведутся за рубежом. В России систематическому развитию этого направления послужили работы института, начатые в 1987 г. (В. А. Бабкин, С. А. Медведева). Исследователи института, как и их коллеги за рубежом, остановились на группе наиболее активных дереворазрушающих микроорганизмов базидиальных грибах. Были выбраны такие их представители, которые, по сравнению с известными, в том числе и с наиболее активным Phanerochaete chrysosporium, отличались высокой избирательностью по отношению к лигнину. Например, гриб Phanerochaete sanguinea способен за 30 суток разрушать 9% лигнина древесины, а гриб Trametes villosus за 14 суток - 17%, почти не затрагивая при этом целлюлозу. В институте найдены оптимальные условия культивирования гриба Phanerochaete sanguinea, в которых удалось - 42 - довести деструкцию лигнина в небелёной сульфатной лиственной целлюлозе до 46%. Найденный в институте вариант бесхлорной отбелки с использованием хелатирующего агента и катализатора позволяет получать целлюлозу с белизной 80-82% при сохранении достаточной степени её полимеризации. При этом вклад биологической ступени в белизну лиственной целлюлозы сохраняется после воздействия химических реагентов и составляет 4.5 %. Совместно с отраслевым институтом ЦБП разработаны технологическая схема и режим отбелки хвойной сульфатной целлюлозы без применения элементного хлора с использованием ферментных препаратов ксиланазного типа для делигнификации небеленой целлюлозной массы перед отбелкой. Последующая отбелка предусматривает применение пероксида водорода и диоксида хлора. В этих условиях на стандартном технологическом оборудовании была получена целлюлоза с белизной 86% и хорошими механическими характеристиками. При этом удается сократить энергозатраты на 35%, а расход химреактивов - на 5%. По технологическим схемам, предусматривающим ферментативную ступень отбелки с использованием ксиланазных ферментов, уже производят бесхлорную целлюлозу в Финляндии и других скандинавских странах. Исследованные в институте ферменты не уступают по эффективности зарубежным коммерческим препаратам. Таким образом, в институте были созданы научные основы производства бесхлорной целлюлозы в Иркутской области. Перспективы развития института Перспективы развития института неотделимы от перспектив развития Российской академии наук в целом. Академия переживает сейчас период реформ, направленных на существенные изменения порядка вещей, сложившихся в Академии наук за два с половиной века ее существования. Поэтому говорить о будущем института сейчас особенно трудно, поскольку - 43 - неясно будущее самой Академии. Тем не менее, очевидно, что для существования и процветания академического института необходимы следующие условия: сильные, устоявшиеся, конкурентно способные научные школы; адекватное финансирование фундаментальных исследований; значительная (не менее 30%), устойчивая, активно работающая молодежная прослойка; быстрая адаптация тематики института к изменяющимся тенденциям мировой химической науки. Часть этих условий в нашем институте имеется. К сожалению, не все. Развитие института будет определяться тем, в какой степени перечисленные требования смогут сохраниться и реализоваться в будущем. Научные школы В институте две официально признанные, поддерживаемые грантами правительства научные школы: школа академика М. Г. Воронкова (химия кремнийорганических соединений) и школа академика Б. А. Трофимова (синтез на базе ацетилена). Обе школы, особенно по химии ацетилена возникли в русле крупной классической Российской школы академика А. Е. Фаворского. Статус их подтвержден не только соответствующими Российскими министерствами и ведомствами, организующими конкурс научных школ и распределяющими Гранты, но и объективно признан во всем мировом научном сообществе. Это активно работающие коллективы ученых, объединенные общей тематикой исследования, общими идеями, методологиями и традициями, включающие несколько поколений – от студентов до академиков, между которыми существует преемственность знаний, опыта, целей и задач. В школах это все передается от поколения к поколению, как по эстафете. - 44 - Школы воспитывают учеников. У нас это – кандидаты и доктора наук – кадры высшей научной квалификации. Активная образовательная функция наших двух научных школ ярко подтверждается количеством вышедших из них учеников: 24 доктора и 65 кандидатов наук (в ацетиленовой школе) и 30 докторов и более 100 кандидатов наук в школе академика М. Г. Воронкова (причем большинство из них – сотрудники его иркутской научной школы). Наверное, нет ни одного ВУЗа в городе, где бы не работали профессорами и доцентами выпускники наших школ. Таким образом, институт располагает важнейшим условием для своего динамичного развития – активно работающими НАУЧНЫМИ ШКОЛАМИ. Финансирование Оно будет все больше основываться на принципах конкуренции. Все большая часть бюджета Академии будет распределяться по интеграционным и междисциплинарным проектам и комплексным целевым программам, связанным с приоритетными направлениями и критическими технологиями. Соответственно, в институте неизбежно, и даже возможно, вопреки намерениям директора (научного руководителя), будут укрепляться и развиваться конкурентно способные направления, получающие наибольшее финансирование по конкурсам. Что будет с другими направлениями? – Предсказать не трудно. Но это только одна сторона многогранника под названием бюджетное финансирование. Вторая сторона – это объем средств, выделяемых институту Академией. Он должен быть достаточен, чтобы удержать молодежь: сейчас для этого нужно 20-30 тысяч рублей в месяц, в дальнейшем – больше. Если в самое ближайшее время этого достигнуть не удастся, вряд ли можно рассчитывать на сбалансированное развитие академических институтов. Для химического института зарплата еще далеко не все: нам нужны дорогостоящие новые приборы, компьютеры, реактивы, стеклянное оборудование, научные журналы и книги. В настоящее время объем и - 45 - структура выделяемого институту бюджета не адекватны задачам его сохранения и развития. Существенное увеличение доли внебюджетных поступлений (более 50%) от хоздоговоров и контрактов с зарубежными фирмами грозит потере статуса академического института, ориентированного в основном на фундаментальные исследования. Главное - стратегия бюджетного финансирования академической науки - не зависит от институтов и всегда будет определяться правительством и руководством РАН. Молодежь Очевидная и наиболее трудно решаемая проблема. Самое главное здесь – доступное жилье для молодых ученых, а это опять – финансирование. Если в ближайшее время молодым сотрудникам института действительно будет обеспечена заработная плата на уровне 20-30 тысяч в месяц, то острота жилищной проблемы во многом сгладится: молодые семьи получат возможность снимать квартиры. Понятно, что увеличить молодежную прослойку до 20-30% при сохранении современной численности невозможно. Мы видим, что реформа (“пилотный проект”) направлена в основном на “выдавливание” пенсионеров. Для института это грозит большими издержками. Наши пенсионеры – основные носители знаний, опыта и традиций в области классического органического синтеза – науки, на которой стоят вся современная промышленность, приоритетные направления и критические технологии. В этом смысле, чтобы у института было будущее, нужно отбирать и пестовать талантливых молодых синтетиков, буквально поштучно, создавать им условия для быстрого профессионального роста. Реформированный институт должен не просто иметь много молодых сотрудников, но это должна быть талантливая молодежь, увлеченная наукой. Такой молодежи никогда не было много. Поэтому в перспективе весь институт должен становиться все более компактным. Это в идеале должно - 46 - быть сообщество влюбленных в науку энтузиастов – молодых и ветеранов, передающих эстафету своим талантливым ученикам. Оперативная перестройка тематики института Жизнеспособный современный химический институт должен уметь быстро адаптировать свои базовые направления к меняющимся тенденциям в химической науке: прорывы в металлокомплексном катализе, асимметричесий синтез, микроволновая активация, ионные жидкости, супрамолекулярная химия, нанотехнологии и наноэффекты, химия фуллеренов и нанотрубок, органический катализ, солнечная, водородная и метанольная энергетика… Все это так или иначе взаимодействует с направленным органическим и элементоорганическим синтезом, во многом определяется этим взаимодействием. Хочется надеяться, что институт в будущем будет более оперативно подстраивать свой богатый синтетический потенциал и свои фундаментальные достижения для участия в прорывных исследованиях других дисциплин. Все крупные современные проекты по своей природе мультидисциплинарны. И нет более мультидисциплинарной науки, чем химия. Полувековой задел фундаментальных и прикладных результатов – основа устойчивого развития института За 50 лет институтом наработан огромный массив фундаментальных и прикладных результатов. Это вывело институт в число лидеров в области органической и элементоорганической химии. Наиболее крупные и значимые его открытия, достижения и разработки будут служить основой развития института в последующие годы, естественно, с учетом мировых тенденций развития химической науки и региональных задач. - 47 - Химия ацетилена остается одним из главных направлений исследования института (академик Б. А. Трофимов). Ацетилен, как универсальное химическое сырье и важнейший строительный блок органического синтеза, может производиться различными путями из природного газа и угля – природных ресурсов, которыми богата Иркутская область. Поэтому дальнейшее развитие химии ацетилена и других легких углеводородов с привязкой к природному газу соответствует долгосрочным интересам региона. Следующие оригинальные технологии на базе ацетилена, созданные в институте с применением суперосновных катализаторов, располагают большим потенциалом: винилирование спиртов, многоатомных спиртов, сахаров, целлюлозы, лигнина; винилирование азотистых гетероциклов (пирролов, индолов, имидазолов и др.); этинилирование карбонильных соединений; пиррольный синтез (из кетоксимов и ацетилена); синтезы на основе цианацетилена и его производных; синтезы на основе гетероалленов; синтезы гетероциклов и олигомеров на основе кремнийацетиленов. Химия кремния. Институт занимает лидирующие позиции в области химии кремния необычной валентности: открыты новые виды химической связи с участием атома кремния, синтезированы оригинальные биологически активные кремнийорганические препараты (академик М. Г. Воронков). Задел здесь огромен и потенциал для развития неисчерпаем. Можно ожидать новых крупных достижений в следующих направлениях: химия силатранов и драконоидов; химия силанонов; химия силоксанов; - 48 - химия карбофункциональных кремнийорганических соединений; дизайн новых типов кремнийорганических соединений необычной валентности. Химия фосфора и серы. В институте создана уникальная химия фосфорорганических соединений, основанная на использовании элементного фосфора в сверхосновных средах, открыты более простые и безопасные пути образования связи углерод-фосфор. Возможности этого направления только начинают раскрываться, и оно, безусловно, будет активно развиваться в ближайшие годы. Институт традиционно считается ведущим в России в области органических соединений серы. Миллионы тонн этого сырья, выделяемого при нефте- и газоочистке, а также при переработке сульфидных руд, настоятельно требуют своей утилизации. У нас есть большой научный задел в этой области, который позволит использовать серу в производстве различных многотоннажных материалов – осерненного битума, асфальта и бетона. Это тоже одна из возможных точек роста института. Химия возобновляемого сырья. Для Иркутской области с ее огромными лесными богатствами химия древесины всегда будет актуальной. Вышедший из института антиоксидант и капилляропротектор дигидрокверцетин (диквертин), получаемый из древесины сибирской лиственницы, выпускается сейчас несколькими Российскими фирмами. На смену ему идут новые антиоксидантные композиции, выделяемые из древесины экстракцией. В самое ближайшее время в институте будут созданы оригинальные и высокоэффективные лекарства на базе природного полисахарида – арабиногалактана, также продукта переработки сибирской лиственницы. Эти препараты представляют собой нанокомпозиты с биологически активными металлами (железом, цинком, серебром, палладием, платиной) и благодаря своей особой структуре легко проходят через - 49 - мембраны клеток. Это направление сейчас бурно развивается во всем мире, и у института есть хорошие шансы закрепить здесь свое место среди лидеров. Во многих странах все большее внимание сейчас уделяется переработке лигнина – отхода целлюлозно-бумажной и гидролизной промышленности. Для Иркутской области эта проблема является перезревшей. Поэтому институт сейчас начал систематические исследования по разработке на основе лигнина эпоксидных смол и конструкционных пластмасс, разрабатываются лигно-минеральные удобрения. В будущем эти направления имеют предпосылки для ускоренного развития, особенно если учесть экологические проблемы, создаваемые лигнохранилищами. Теоретические исследования. В институте работают сильные теоретики (специалисты в области квантовой химии), исследования которых признаны на мировом уровне. Изучаются особенности связывания в соединениях кремния необычной валентности, рассчитываются неэмпирическими квантовохимическими методами параметры спектров ЯМР, разрабатываются новые подходы к стереохимическим задачам, создаются расчетные методы молекул в возбужденных и ионных состояниях. Эти работы часто выполняются в сотрудничестве с известными зарубежными коллективами и публикуются в престижных международных журналах. Они имеют хорошие перспективы развития и очевидно, что в ближайшие годы можно ожидать здесь новых значимых результатов. Самое главное для того, чтобы институт жил и развивался – это наличие у него актуальной и оригинальной тематики, а также задач, решение которых ждет общество. Такая тематика у института есть, и то, что он может решать крупные задачи, доказано всей его пятидесятилетней деятельностью. Литература - 50 - 1. Академик Фаворский А.Е. Избранные труды.– М.–Л.: Изд–во АН СССР. – 1961.– 790 с. 2. Шостаковский М.Ф. Простые виниловые эфиры. – М.: Изд–во АН СССР. – 1952.– 280 с. 3. Трофимов Б.А. Гетероатомные производные ацетилена. Новые поли– функциональные мономеры, реагенты и полупродукты. – М.: Наука. – 1981. – 320 с. 4. Trofimov B.A., Nedolya N.A. A New Strategy in the Synthesis of Epoxy Resins.– Reviews on Heteroatom Chemistry. – 1993. – V. 9. – P. 205–229. 5. Трофимов Б.А., Амосова С.В. Дивинилсульфид и его производные. – Новосибирск: Наука. – 1983. – 264 с. 6. Gusarova N.K., Voronkov M.G., Trofimov B.A. Divinyl Sulfoxide: Synthesis, Properties, and Applications. Sulfur Reports. – 1989. – V. 9. – № 2. – P. 95– 146. 7. Трофимов Б.А., Михалева А.И. N–Винилпирролы. – Новосибирск: Наука. – 1984. – 264 с. 8. Михалева А.И., Гусарова Н.К. Ацетилен: реакции и производные. Библиография научных трудов Б.А. Трофимова. – Иркутск: Оттиск. – 2006. –296 с. 9. Воронков М.Г., Зелчан Г.И., Лукевиц Э.Я. Кремний и жизнь. – Рига: Зинатне. – 1971.– 327 с. 10. Воронков М.Г., Дьяков В.М. Силатраны. – Новосибирск: Наука. – 1978. – 206 с. 11. Воронков М.Г., Малетина Е.А., Роман В.К. Гетеросилоксаны. – Новосибирск: Наука. – 1984. – 269 с. 12. Воронков М.Г., Вязанкин Н.С., Дерягина Э.Н., Нахманович А.С., Усов В.А. Реакции серы с органическими соединениями. – Новосибирск: Наука. – 1979. –368 с. 13. Voronkov M.G., Rakhlin V.I., Mirskov R.G. Homolytic Reactions of Addition to Unsaturated Tin, Germanium and Silicon Derivatives. Advances in Organometallic Chemistry. – Moscow: Mir. – 1985. – P. 196–216. - 51 - 14. Воронков М.Г., Барышок В.П. Силатраны в медицине и сельском хозяйстве. – Новосибирск: Изд–во СО РАН. – 2005. – 258 с. 15. Trofimov B.A. Acetylene and its Derivatives in Reactions with Nucleophiles: Recent Advances and Current Trends. Current Organic Chemistry. – 2002. – V. 6. – № 13. – P. 1121–1162. 16. Трофимов Б.А. Суперосновные катализаторы и реагенты: концепция, применение, перспективы. Современные проблемы органической химии.– 2004. – Вып. 14. – С. 131–175.17. Pestunovich V., Kirpichenko S., Voronkov M. Silatranes and Their Tricyclic Analogs. Chemistry of Organosilicon Compounds. – Chichester: Willey & Sons. – 1998. – V. 2. – Р. 1447–1537. 18. Воронков М.Г., Трофимова О.М., Чернов Н.Ф. Кремнийорганические производные азотистых гетероциклов, содержащие пента– или тетракоординированный атом кремния. Успехи орган. катализа и химии гетероциклов. – М.: Химия. – 2005. – 38 с. 19. Трофимов Б.А., Рахматулина Т.Н., Гусарова Н.К., Малышева С.Ф. Системы элементный фосфор – сильные основания в синтезе фосфорорганических соединений. – Успехи химии. – 1991. – Т. 60. – № 12. – С. 2619–2632. 20. Гусарова Н.К., Малышева С.Ф., Арбузова С.Н., Трофимов Б.А. Синтез органических фосфинов и фосфиноксидов из элементного фосфора и фосфина в присутствии сильных оснований. – Изв. АН. Сер. хим. – 1998. – № 9. – С. 1695–1702. 21. Arbuzova S.N., Gusarova N.K., Trofimov B.A. Nucleophilic and Free–Radical Additions of Phosphines and Phosphine Chalcogenides to Alkenes and Alkynes. – Arkivoc. – 2006 – (v) – P. 12–36. 22. Малышева C.Ф., Арбузова С.Н. Синтез фосфинов и фосфиноксидов на основе элементного фосфора реакцией Трофимова – Гусаровой. – В кн.: Современный органический синтез. – М.: Химия. – 2003. – С. 160–187. 23. Potapov V.A., Trofimov B.A. Product subclass 3: 1–(organosulfanyl)–, 1– (organoselanyl)–, and 1–(organotellanyl)alk–1–ynes. – Science of Synthesis. – 2006. – V. 24. – P. 957–1005. - 52 - 24. Пожарский A.Ф., Aнисимова В.A., Цупак E.Б. Практические работы по химии гетероциклов. – Ростов: Изд–во Ростовского университета. – 1988. – 159 с. 25. Trofimov B.A. Preparation of Pyrroles from Ketoximes and Acetylenes. – In: Adv. Heterocycl. Chem. – San Diego: Acad. Press. – 1990. – V. 51. – P. – 177 –301. 26. Bean G.P. The Synthesis of 1H–pyrroles. In: The Chemistry of Heterocyclic Compounds. Pyrroles. Part. 2. – New York: Wiley. – 1992. – V. 48. – 105 p. 27. Trofimov B.A. Vinylpyrroles; In: Pyrroles Part Two: The Synthesis, Reactivity, and Physical Properties of Substituted Pyrroles. – New York: Wiley. – 1992. – V. 48. – P. 131–298. 28. Tedeschi R.J. Acetylene. In: Encyclopedia of Physical Science and Technology. – San Diego: Acad. Press. – 1992. – V. 1. – P. 27–65. 29. Gossauer A. Pyrrole. In: Methoden der Organischen Chemie. Hetarene I. – Teil 1. (Houben–Weyl). – Stuttgart–New York: Georg Thieme Verlag. – 1994. – P. 556–798. 30. Puciova M., Ertl P., Toma S. Synthesis of ferrocenyl–substituted heterocycles: the beneficial effect of the microwave irradiation. – Collect. Czech. Chem. Commun. – 1994. – V. 59. – P. 175. 31. Варламов А.В., Воскресенский Л.Г., Борисова Т.Н., Чернышев А.И., Левов А.Н. Гетероциклизация оксимов тропинона и З–метил–3– азабицикло[3.3.1]нонан–9–она с ацетиленом в суперосновной среде. – Химия гетероцикл. соединений. – 1999. – C. 613. 32. Gilchrist T.L. Synthesis of aromatic heterocycles – J. Chem. Soc., Perkin Trans. 1. – 2001. – Р. 2491. 33. Mikhaleva A.I., Schmidt E.Yu. Two–step synthesis of pyrroles from ketones and acetylenes through the Trofimov reaction. In: Selected methods for synthesis and modification of heterocycles. Kartsev, V. G., Ed. – Moscow: IBS Press. – 2002.– V. 1. – P. 334–352. - 53 - 34. Trofimov B.A., Mal’kina A.G. Acetylene–Based Functionalized Dihydrofuranones and Related Biomimetic Assemblies. – Heterocycles. – 1999. – V. 51. – № 10. – P. 2485–2523. 35. Voronkov M.G., Maletina E.A., Roman V.K. Heterosiloxanes. V.1: Derivatives of Non–Biogenic Elements. /Soviet Scientific Reviews Supplement Series. Chemistry V. 2. – Harwood Academic Publishers. – 1992. – 469 p.; V. 2: Derivatives of Nitrogen and Phosphorus. /Soviet Scientific Reviews Supplement Series. Chemistry Vol.3. – Harwood Academic Publishers. – 1992. – 489 p.; V. 3: Derivatives of Oxygen and Sulphur. /Soviet Scientific Reviews Supplement Series. Chemistry V. 4. – Harwood Academic Publishers. – 1992. – 369 p. 36. Пухнаревич В.Б., Лукевиц Э.Я., Копылова Л.И., Воронков М.Г. Перспективы гидросилилирования. – Рига: Изд–во ИОС АН Латв. ССР. – 1992. – 383 с. 37. Тюкавкина Н.А., Арзамасцев А.Г., Руленко И.А., Колесник Ю.А., Остроухова Л.А., Бабкин В.А. Стандартизация нового фитопрепарата “Диквертин”. В сб.: Современные аспекты изучения лекарственных растений. – Москва: Тр. НИИ Фармации МЗ и МП РФ. – 1995. – Т. 34. – С. 77–81. 38. Трофимов Б.А., Сухов Б.Г., Александрова Г.П., Медведева С.А., Грищенко Л.А., Малькина А.Г., Феоктистова Л.П., Сапожников А.Н., Дубровина В.И., Мартынович Е.Ф., Тирский В.В., Семенова А.Л. Нанокомпозиты с магнитными, оптическими, каталитическими и биологически активными свойствами на основе арабиногалактана. – ДАН. – 2003. – Т. 393. – № 5. – С. 634–635. - 54 - ГЛАВА 2. НАУЧНЫЕ ШКОЛЫ Химия ацетилена: от А.Е. Фаворского до наших дней Н. К. Гусарова Научная школа академика Б. А. Трофимова – один из немногих научных коллективов мира, в котором традиционно проводятся фундаментальные и широкомасштабные исследования по химии ацетилена и его производных. Но почему ацетилен? Дело в том, что ацетилен – это наиболее универсальный строительный блок, применяемый в тонком органическом и элементоорганическом синтезе. До семидесятых годов прошлого века ацетилен представлял собой основное химическое сырье, но впоследствии он был заменен на более дешевый этилен, получаемый на основе нефти и природного газа. Однако, как и предсказывалось рядом экономистов– аналитиков, ситуация в настоящее время стала изменяться кардинальным образом. Очевидно, что времена дешевого этилена проходят, поскольку нефть дорожает с каждым днем. Поэтому ацетилен, получаемый из угля, огромные запасы которого остались практически неразработанными, имеет все шансы вернуться в большую химию. К тому же в тонком органическом синтезе ацетилен никогда не терял своих позиций – он только расширял сферы своего применения. Откройте любой сегодняшний отечественный или зарубежный журнал по органической химии, синтезу лекарств или материалам для новейших электронных технологий – и примерно в каждой пятой статье увидите структурные формулы молекул с тройными связями между атомами углерода, то есть ацетиленовые соединения. На базе ацетилена можно синтезировать почти все, что сегодня производится химической и химико–фармацевтической промышленностью, причем ацетилен гораздо активнее этилена и пропилена и потому более удобен для - 55 - органического синтеза. Таким образом, исследования школы Бориса Александровича – это не только настоящее, но и будущее органической химии. Школа академика Трофимова систематически, уже более 30 лет, развивает химию ацетилена и его производных, изучает общие закономерности фундаментальных реакций этих соединений. Для чего? Чтобы открыть и разработать новые реакции, новые удобные методы и технологии для получения новых полезных веществ с заданными свойствами. Нашей школой развит новый принцип повышения эффективности и скорости изучаемых процессов за счет использования специальных веществ (новых суперосновных катализаторов), что привело не только к получению новых фундаментальных знаний и открытию новых законов, но и к созданию новых технологий и нужных продуктов и материалов. Среди наиболее известных новых реакций, открытых и разработанных школой, – синтез из ацетилена пирролов – чрезвычайно важных веществ, молекулы которых являются ключевыми фрагментами таких жизнеобеспечивающих систем, как гемоглобин и хлорофилл. Эта реакция вошла в монографии и учебники как Реакция Трофимова. Поучительна история ее открытия. В начале семидесятых годов Борис Александрович попросил молодого кандидата наук Альбину Ивановну Михалеву (ныне – д. х. н., профессора, руководителя большой научной группы) синтезировать на основе ацетилена виниловые эфиры оксимов в суперосновной каталитической системе. Альбина Ивановна получила продукт, который не имел ничего общего с ожидаемым. Первым намерением у исследователей в таких случаях бывает, зачастую, желание прекратить дальнейшие опыты. Однако Борис Александрович всегда советует: ищите необычное, неожиданное, экстраординарное в любом обычном эксперименте. Никогда не выбрасывайте нежелательный продукт – за ним может стоять открытие. Действительно, более тщательное изучение показало, что полученное Альбиной Ивановной вещество относится к классу пирролов – абсолютная - 56 - неожиданность! Дальнейшие исследования подтвердили, что открыт новый общий метод синтеза этих нужных веществ, обеспечивающий кратчайший, а, значит, более дешевый способ их получения. Сейчас реакцией Трофимова синтезированы сотни новых полупродуктов для получения лекарств и материалов для оптоэлектроники, например, для создания современных жидкокристаллических видеоэкранов, солнечных батарей и запоминающих устройств. Еще одно научное направление школы Бориса Александровича, ориентированное на лекарственные вещества, развивается в группе доктора химических наук Анастасии Григорьевны Малькиной на базе производных цианацетилена – синтетических предшественников многих лекарственных препаратов, активных против ВИЧ–инфекции, витаминов и антибиотиков. За эти исследования Борис Александрович и Анастасия Григорьевна получили в 1997 году одну из самых престижных премий Российской академии наук – премию имени А. М. Бутлерова. В последние годы под руководством Бориса Александровича в нашей группе развито новое научное направление – химия фосфорорганических веществ, получаемых из элементного фосфора в суперосновных каталитических средах. В итоге мы сейчас легко синтезируем ранее труднодоступные продукты, используемые в химической промышленности для повышения эффективности и скорости химических процессов; необходимые материалы для оптических компьютеров (в миллионы раз быстрее действующих); вещества, помогающие извлекать золото, серебро и другие ценные металлы из руд; добавки, снижающие горючесть полимеров, тканей и других материалов. По прежнему в центре внимания академика Б. А. Трофимова – реакция винилирования спиртов (включая спирты природного происхождения), многоатомных спиртов, сахаров, целлюлозы, лигнина в присутствии сверхсильных оснований. Это позволило создать принципиально новые удобные технологии получения перспективных материалов, нашедших широкое и разнообразное применение как в тонком органическом синтезе, - 57 - так и в промышленности: синтез ацеталей, ацетальдегида, каротиноидов, олигонуклеотидов, лекарственных препаратов, полимеров и сополимеров медицинского и технического назначения и т. д. (д. х. н. Л. Н. Паршина, к. х. н. Л. А. Опарина). Среди практически важных разработок нашей школы следует также отметить создание новых удобных путей получения душистых веществ (например, цитраля, душистого вещества лимона и апельсина), витаминов, действующего начала Золотого корня, красителей, ракетных топлив, присадок к бензину, снижающих его расход, эпоксидных клеев нового поколения для микроэлектронных устройств, пестицидов, материалов для солнечных и литиевых батарей. Бывший аспирант Бориса Александровича, а теперь его заместитель по науке – профессор Валерий Константинович Станкевич – разработал технологии получения нового более эффективного пластификатора ядерного горючего (диоксида урана) и нового универсального антисептика – анавидина. В последние два года он внедряет новые противогололедные композиции, созданные на базе местного сырья и уже прошедшие успешные испытания на дорогах области и улицах нашего города. Несколько слов о нашем учителе и руководителе. Химию Борис Александрович полюбил еще в средней школе, в чем была несомненная заслуга талантливого учителя и педагога Владимира Захаровича Когана, который открывал своим ученикам чарующий и загадочный мир молекул, атомов и электронов. Невидимые, и в тоже время вездесущие, они составляют основу всего, что нас окружает – солнца, луны, звезд, ветра, дождя, снега, цветов, живых организмов, а также наших мыслей и устремлений… И все это – игра, причуды и фантазии молекул, их метаморфозы, подчиняющиеся Божественным Законам. Борис Александрович хотел знать эти законы, мечтал проникнуть во внутреннюю жизнь молекул и понять их поведение. Зачем? Чтобы самому создавать новые молекулы, соединять эти молекулы друг с другом и получать новые субстанции, обладающие нужными свойствами, а также понять, каким - 58 - образом сложное природное соединение может быть собрано из более простых. Поэтому неудивительно, что после школы (он окончил иркутскую среднюю школу № 11 с золотой медалью) Борис Александрович становится студентом химического факультета Иркутского государственного университета. В университете Борис Александрович учится азартно, увлеченно, упорно, блестяще, глубоко постигая азы химических наук. Уже в те годы ярко проявляются такие основные черты его творческой многогранной личности, как неуемное стремление к знаниям и завидная работоспособность. Он уже тогда крепко и на всю жизнь прикипает сердцем к органическому синтезу, считая его наиболее созидательной и плодотворной сферой человеческой деятельности. В университете он – не только студент– отличник, но и активно участвует в студенческой жизни: лыжные походы, студенческие вечера. Он – автор и соавтор искрометных новогодних скетчей, пишет стихи, шуточные и нешуточные. Вспоминаю, например, такие строчки из его давнишних стихов: В лужах бездонных Контрастно и ярко Плавают желтые Листья. Помнит о нас, Догорая, боярка, Звезды ночами блестят Серебристее. Недосказанность И недопетость В ржавой желчи Осенних узоров. Отгрустило еще Одно лето - 59 - С лебедою У пыльных заборов. Закончив в 1961 году университет и получив диплом с отличием, Борис Александрович начинает работать в нашем Институте, с которым связана вся его дальнейшая творческая судьба и в котором он прошел путь от старшего лаборанта до доктора химических наук, профессора, академика РАН, директора Института и создал свою научную школу. Среди его учеников – 25 профессоров и докторов наук и 65 кандидатов наук. Он является автором и соавтором более 900 основных научных работ, 53 обзоров, более 500 изобретений, 27 монографий и глав в книгах, некоторые из них изданы за рубежом (полный список его публикаций превышает 2300 наименований). Как руководитель и организатор науки, возглавив в 1994 г. Институт, он сумел в условиях резкого сокращения финансирования сохранить работоспособность научного коллектива, особенно кадров высшей квалификации (докторов наук), а также основные научные направления, в которых ИрИХ СО РАН продолжает удерживать лидирующее положение в мире. Будучи директором и ученым, Борис Александрович старается так сбалансировать свою административную и научную деятельность, чтобы не страдала наука, еще жестче уплотняя рабочее и "свободное" время. Можно только удивляться, что при такой загруженности административной работой его научный потенциал не снизился. Только за последние 5 лет им опубликовано 200 научных статей в ведущих российских и зарубежных журналах, глава в монографии и 13 обзоров. Он чаще бывает в лабораторном корпусе, чем в директорском кабинете, и считает потерянными для себя те редкие дни, когда он не успевает обойти комнаты своей лаборатории, "заглянуть в колбы", посмотреть спектры, хроматограммы. Научные задачи были и остаются для него приоритетными и первоочередными. Как ученый–химик, он открыт для всех сотрудников Института, с которыми щедро делится своими знаниями и идеями. На вопрос: "Ваше хобби?" – Борис Александрович - 60 - обычно отвечает: "Oрганическая химия". Именно ей он отдает практически все свои силы и время. Но все–таки, почти каждый год, Борис Александрович выкраивает неделю–другую, чтобы побывать на любимом Байкале, посидеть на его берегу, побродить по сопкам, порыбачить. Его друзья знают, как он любит поэзию и классическую литературу. Он способен часами читать наизусть стихи Блока, Пушкина, Лермонтова… Чем же подтверждается признание и авторитет научной школы академика Трофимова в научном мире? Приоритет нашей школы в области открытия и развития фундаментальных реакций ацетилена и его производных отмечен в американской химической энциклопедии и в известной монографии по химии ацетилена, а также подтверждается заказными обзорами и статьями в ведущих отечественных и международных журналах. Борис Александрович неоднократно приглашался пленарным докладчиком на международные конференции; устные доклады представителей школы звучали на самых представительных конференциях мира. О многом говорят также высокие индексы цитируемости работ школы. Открытие реакции Трофимова стимулировало развитие химии пирролов как в России (Москва, С.–Петербург), так и в других странах (США, Англия, Франция). Разработанный в нашей школе концептуально новый метод активации элементного фосфора привел к возникновению интереса к этой области химии в других странах, например, в Голландии. Исследования школы трижды завоевывали премии СО АН СССР – за фундаментальные (1984, 1990) и прикладные (1985) исследования, а также отмечены премиями Международной академической издательской компании "Наука" (1997, 1998). Изобретательская деятельность школы удостоена золотой, серебряной и двух бронзовых медалей ВДНХ. В 2003 году руководителю школы была оказана честь провести 59–е Менделеевское чтение и вручены медаль и диплом Менделеевского Чтеца. Среди представителей школы – грантодержатели Российского фонда фундаментальных исследований (профессор, д. х. н. Н. К. Гусарова, - 61 - профессор, д. х. н. А. И. Михалева, д. х. н. А. Г. Малькина, д. х. н. С. Ф. Малышева, д. х. н. Н. А. Недоля, д. х. н. Л. Н. Собенина, к. х. н. О. А. Тарасова, к. х. н. С. Н. Арбузова), лауреаты программы "Выдающиеся ученые. Кандидаты и доктора наук РАН 2006 г." (д. х. н. Е. Ю. Шмидт) и "Лучшие аспиранты РАН 2006 г." (аспирант В. А. Куимов), лауреаты государственной научной стипендии (профессор, д. х. н. Н. К. Гусарова, к. х. н. С. Н. Арбузова, к. х. н. М. В. Никитин), лауреат премии им. академика Н. Н. Ворожцова (к. х. н. С. Н. Арбузова), грантодержатели Президентского (к. х. н. С. Н. Арбузова, к. х. н. А. П. Деменев) и Лаврентьевского конкурсов молодежных проектов (к. х. н. С. Н. Арбузова, аспирант Н. В. Зорина). Каковы же основные принципы работы школы Бориса Александровича Трофимова? Стиль работы лидера школы – выдающегося ученого, блестящего лектора и талантливого педагога – это, прежде всего, критичное отношение к результатам собственных исследований, знание достижений своих коллег, уважение к мнению любого сотрудника (независимо от занимаемой должности, ученой степени и возраста) во время научных дискуссий и в ходе повседневного общения. Борис Александрович считает, что исследовательская работа – это всегда коллективное творчество, своего рода мозговая атака. Исследовательские задачи (идеи) обычно формулируются им совместно с руководителями групп, однако каждый сотрудник отдельной группы и всей лаборатории принимает участие как в решении поставленных задач в ходе обсуждения текущих результатов, так и в выдвижении новых идей – либо на рабочем месте (часто прямо у вытяжного шкафа), либо во время еженедельных лабораторных семинаров. В то же время это и учебный процесс, и лучший способ обучения молодых ученых и аспирантов, когда профессора делятся своими знаниями, опытом и интуицией с молодежью, используя конкретные, возникающие в ходе эксперимента ситуации, совместно решая методические проблемы. О постоянном росте научной квалификации представителей школы и о наличии в ней нескольких поколений и связок учитель–ученик может свидетельствовать, например, тот - 62 - факт, что за последние 4 года пятеро учеников основателя школы защитили докторские диссертации, а десять аспирантов – кандидатские диссертации, выполненные под руководством представителей школы первого и второго поколений. Школа поддерживает тесную связь с иркутскими вузами. Студенты приходят в лаборатории иногда уже с первых курсов, выполняют здесь курсовые и дипломные работы. В институте учреждена стипендия им. А. Е. Фаворского для студентов химического факультета Иркутского госуниверситета, успешно сочетающих учебу в госуниверситете с научной деятельностью (стипендию, например, получали отличники–студенты А. Б. Зайцев, В. Н. Дричков, М. Ю. Дворко – впоследствии аспиранты школы Б. А. Трофимова). В школе неукоснительно соблюдается правило: заканчивать аспирантуру защитой диссертации. Таким образом, школа академика Б. А. Трофимова является не только генератором новых научных идей и знаний, инкубатором высоких технологий, но и кузницей высококвалифицированных научных кадров – талантливых ученых для научно–исследовательских учреждений и инновационных фирм, руководителей химических, технологических и фармацевтических объектов, профессоров и доцентов для высших учебных заведений. Новое слово в химии кремния Н. Н. Власова Научное направление школы академика М. Г. Воронкова – фундаментальные исследования в области химии органических производных тетракоординированного, гипер– и гиповалентного кремния, а также галогензамещенных тиолов, гемдитиолов, тиокетонов и тииранов, содержащих группировку S–C–C–X (X = F, Cl, Br, I). Правомерность и важность научного направления школы обуславливает огромный теоретический интерес органических производных - 63 - кремния и перечисленных новых классов сероорганических соединений, их значимость для получения практически ценных материалов и покрытий, лекарственных препаратов нового поколения, средств химизации сельского хозяйства. Широта и энциклопедичность научных знаний М. Г. Воронкова, обусловившие формирование и успешное развитие его научной школы, определяются тем, что сам он был воспитанником трех крупнейших химических школ, возглавляемых академиками А. Е. Фаворским, Н. Д. Зелинским и В. Н. Ипатьевым. Еще студентом первого и второго курсов он был приобщен к научным исследованиям профессором С. А. Щукаревым и ближайшим сотрудником А. Е. Фаворского, доцентом В. И. Егоровой. В дальнейшем он работал под руководством профессоров МГУ Ю. К. Юрьева и Р. Я. Левиной – сотрудников Н. Д. Зелинского, а также профессора Б. Н. Долгова (ЛГУ) – ученика В. Н. Ипатьева. С 1944 по 1948 год во время работы в ЛГУ научные интересы М. Г. Воронкова были сосредоточены на органических производных серы. Эти исследования продолжались им затем и в Институте органического синтеза АН Латвийской ССР (1962–1970 гг), а затем с 1970 года проводились и проводятся до настоящего времени и в Иркутском институте химии СО РАН, являясь одним из научных направлений его Иркутской научной школы. Эти исследования привели к открытию ранее неизвестных классов органических соединений серы и многих новых реакций, одной из которых (взаимодействие серы с арилхлоралканами и –алкенами) присвоено имя академика М. Г. Воронкова. Второе, основное научное направление школы М. Г. Воронкова – химия органических производных кремния, начало по существу формироваться еще в 1948 году с момента систематического изучения им впервые в мире гетеролитических реакций расщепления группировки Si–O– Si. Результаты этих исследований стали предметом его докторской диссертации (1961 год). - 64 - В 60–х годах прошлого столетия открытие М. Г. Воронковым биологически активных соединений кремния, обладающих уникальным действием на живые организмы, позволило ему создать новую область химии кремния – биокремнеорганическую химию, ставшую одним из приоритетных направлений исследований его научной школы. Особо широкую известность в СССР и за рубежом приобрели фундаментальные исследования научной школы М. Г. Воронкова в области химии, физикохимии, биологии и фармакологии силатранов и других соединений гипервалентного кремния (драконоиды, производные лактамов, амидов, азолов, гидразидов карбоновых кислот и др.). Исследования М. Г. Воронкова и его школы в области химии органических производных пентакоординированного кремния в 1997 году были удостоены Государственной премии Российской федерации. Исследования школы в области органических соединений гипервалентного кремния с середины 70–х годов были подхвачены учеными многих стран мира (США, Германия, Франция, Япония, Венгрия, Польша, Китай, Израиль, Монголия и др.). Первые органические соединения гипервалентного кремния – силатраны – нашли применение в медицине и сельском хозяйстве. Эти данные обобщены в книге М. Г. Воронкова и В. П. Барышка "Силатраны в медицине и сельском хозяйстве", Новосибирск, Изд. СО РАН 2005 г. В результате успешных исследований биокремнеорганической химии обладающие школы в области найдены кремнеорганические соединения, карциностатическим, седативным, иммуномодулирующим, иммунодепрессантным и рострегулирующим действием. Под руководством Михаила Григорьевича создан ряд оригинальных лекарственных препаратов, не имеющих аналогов в мировой медицине (феракрил, аргакрил, ацизол, трекрезан, силокаст, силимин, кобазол, сибусол и т. д.), а также биологически активных кремнеорганических мономеров для получения на их основе на поверхности различных материалов (металл, оптические стекла, дерево, бумага и т. д.) полимерных биоцидных покрытий, защищающих эти материалы от биокоррозии и биообрастания. - 65 - В конце 70–х годов XX века научной школой М. Г. Воронкова начато еще одно новое оригинальное направление в химии органических производных кремния полиорганилсилсесквиоксаны, – карбофункциональные являющиеся эффективными сорбентами, ионитами и комплекситами, ряд из которых внедрен в аналитическую практику для высокоточного и высокочувствительного определения благородных металлов в рудах и минералах, ртути в объектах окружающей среды, на основе которых разработаны сигаретные фильтры для глубокой очистки табачного ингредиентов, методы дыма от глубокой высокотоксичных и канцерогенных очистки промстоков и промотходов от высокотоксичных элементов и т. д. Исследования школы заложили основу и таких новых научных направлений, как: полифункциональные кремнийэлементоорганические соединения – прекурсоры тонкослойных структур для современной технологии производства изделий микро–, оптоэлектроники, а также специальных и сверхтвердых покрытий; полиненасыщенные макролинейные кремнеуглеводороды, являющиеся и макроциклические перспективными прекурсорами кремнекарбидных волокон и керамик. Школе Воронкова принадлежит приоритет в разработке методов низкотемпературного генерирования соединений гиповалентного (трехкоординированного) кремния – силанонов. Генерирование силанонов легло в основу новой теории М. Г. Воронкова формирования силоксановых структур. Научной школой М. Г. Воронкова всестороннее изучены: реакционная способность соединений со связью Si–H – реакции гидросилилирования, дегидроконденсации, восстановления; кремнеорганических соединений; - 66 - химия серосодержащих кремнийэлементоорганические соединения, включающие гетероатомы B, Al, Sn, Sb, P, As, Ti, V, Mo и др. Исследования школы в области кремнеорганических и кремнийэлементоорганических соединений обобщены в семи монографиях, опубликованных в СССР, США и Англии, в том числе, в фундаментальной монографии "Силоксановая связь" (совместного издательства СССР и США) и в изданном на русском и английском языках капитальном трехтомном труде "Гетеросилоксаны". Большое место в исследованиях школы отводилось и отводится органическим производным элементов подгруппы кремния – германия и олова. Школой открыты внутрикомплексные органические соединения органилгерматраны и пентакоординированного изучены их германия физико–химические свойства – и биологическая активность. Ценный вклад в оловоорганическую химию внесли исследования школы, посвященные соединениям, содержащим стантиановую связь (Sn–S) и гипервалентный атом олова, гомолитическим реакциям присоединения к алкенилстаннанам, возможностям использования оловоорганических соединений в органическом синтезе. Большое внимание в исследованиях школы уделялось и уделяется разработке новых реагентов и синтонов для органического и элементоорганического синтеза. В качестве таковых был изучен и предложен эффективный силилирующий и иодирующий реагенет триметилиодсилан, а затем как альтернатива ему более доступные и дешевые, но практически неизученные в плане их реакционной способности простейшие ацилиодиды – ацетил– и бензоилиодид. Последние в качестве иодирующих, ацилирующих и деоксигенирующих реагентов открыли широкие возможности для разработки новых, удобных и предельно простых путей синтеза целого ряда органических и элементоорганических соединений –алкил– , винил– и ацилиодидов, ацетиленовых кетонов, ацетуровой кислоты, гидроиодидов лактамов, ацетоксизамещенных у кремния органилсиланов и силоксанов, триорганилиодсиланов, триорганилиодгерманов и т. д. За последние годы предметом исследования школы под руководством Михаила Григорьевича стали труднодоступные классы органических - 67 - соединений серы – серосодержащие макрогетероциклы, тиоальдегиды и тиокетоны, –галоген–тиокетоны, –галоген–гемдитиолы, производные дитиирана, конденсированные гетероциклические системы, 1,2–дитиолен–3– тионы и др. Все перечисленные исследования научной школы проводились и проводятся с привлечением квантово–химических и всех современных физико–химических методов изучения органических и элементоорганических соединений (ИК, УФ, Раман– и фотоэлектронная спектроскопия, хромато–масс–спектрометория, ЯМР, ЯКР, ЭПР, диэлькометрия, рентгено–структурный анализ, эффект Керра, калориметрия, полярография и др.), для интерпретации особенностей их молекулярной структуры и электронного строения. В частности, при проведении пионерских, фундаментальных кремнеорганических резонанса впервые соединений установлена исследований методом хлорсодержащих ядерного зависимость квадрупольного частоты ЯКР 35 Cl от электронных заместителей у центрального атома C, Si и Ge, а также от длины полиметиленой цепи в алифатических моно– и дихлоридах. Исследования литературе. школы Согласно широко цитируются американским данным в международной ("Scientist", 1990), по цитируемости в мировой литературе в 1981–85 годах руководитель школы М. Г. Воронков занимал второе место среди химиков СССР, а в период с 1981 по 1997 г.г. он занимал четвертое место среди всех химиков России. О научной значимости исследований школы свидетельствует и тот факт, что практически все ее пионерские научные направления в области химии органических производных тетракоординированного, гипо– и гипервалентного кремния нашли своих последователей среди ученых как в нашей стране, так и в странах ближнего и дальнего зарубежья. Важными критериями жизнеспособности научной школы и залогом ее дальнейшего развития и процветания является проведение научных исследований на основе интеграции с академическими и отраслевыми НИИ, высшими учебными заведениями, профильными - 68 - предприятиями и организациями страны, а также с учеными ближнего и дальнего зарубежья в рамках международных и интеграционных проектов и договоров. Так, в последние годы такие исследования проводятся в рамках международного проекта INTAS по химии соединений гипервалентного кремния, а также в рамках интеграционного проекта с Институтом физики полупроводников СО РАН, Институтом неорганической химии СО РАН и Институтом кинетики и горения СО РАН (Новосибирск) по изучению многофункциональных кремнийэлементоорганических соединений в качестве синтонов и реагентов для микроэлектронных технологий. Исследование биологической активности элементоорганических соединений осуществляется школой в кооперации с институтами медицинского профиля – Военно–медицинской Академией и Первым Центральным военно–медицинским институтом МО РФ (Санкт– Петербург), Государственным гематологическим центром РАМН (Москва), Институтом травматологии и ортопедии СО РАМН и Институтом реконструктивной и восстановительной хирургии ВСНЦ СО РАМН (Иркутск), Институтом клинической иммунологии РАМН (Новосибирск), а также с Институтом неорганической химии СО РАН (Новосибирск) и Сибирским институтом физиологии и биологии растений СО РАН (Иркутск). Такая интеграция позволяет теории и практического исчерпывающе решить многие проблемы использования создаваемых школой кремнеорганических и других гетероатомных соединений. Чрезвычайно важным критерием развития научной школы является омоложение и усиление ее квалификационного состава. Решение этой проблемы достигается более прочной интеграцией научного учреждения с высшими учебными заведениями. Такая интеграция с ВУЗами используется школой уже в течение нескольких лет. Ее интеграция с Педагогическим и Техническим университетами Иркутска заключается в следующем: выполнение на базе школы студентами младших курсов научно– исследовательских и курсовых работ под руководством сотрудников школы; - 69 - прохождение преддипломной практики; выполнение дипломных работ; прием в аспирантуру наиболее талантливых и успешных студентов из числа проходивших обучение на базе школы; прием на работу наиболее успешно закончивших срок обучения в аспирантуре (представление или защита диссертационной работы). В лаборатории постоянно проводится стажировка аспирантов вышеуказанных вузов. Успешной интеграции школы с вышеуказанными вузами как по линии образования, так и по линии научной деятельности, способствует и то, что ряд сотрудников школы входит в профессорско– преподавательский состав этих ВУЗов (зав. кафедрами, профессора кафедр). Наряду с этим они продолжают заниматься исследованиями, проводимыми в школе М. Г. Воронкова. Такая политика способствует развитию навыков научно–исследовательской работы у молодежи, вливанию молодых специалистов в научно–исследовательский коллектив школы и способствует интенсификации ее научной деятельности. И, наконец, одним из важных показателей эффективности работы научной школы М. Г. Воронкова является подготовка кадров высшей квалификации. Под руководством М. Г. Воронкова в целом защищено более 100 кандидатских диссертаций, среди его учеников 30 докторов наук, из которых почти 20 – сотрудники его Иркутской научной школы. Вот имена этих сотрудников, получивших высшую ученую степень, – учеников Михаила Григорьевича, работавших или работающих до настоящего времени в стенах родного института: В. М. Дьяков, Н. Ф. Чернов, О. М. Трофимова, В. П. Барышок, О. Г. Ярош, Р. Г. Мирсков, В. И. Рахлин, С. В. Басенко, Н. Н. Власова, Ю. Н. Пожидаев, В. Б. Пухнаревич, Л. И. Копылова, В. А. Пестунович, В. А. Фешин, В. Ф. Сидоркин, Э. И. Бродская, В. А. Усов, Л. В. Тимохина, Л. Г. Шагун. Следует отметить, что только коллективом ученых Иркутского института химии нельзя ограничить рамки научной школы - 70 - Михаила Григорьевича. Научная школа академика М. Г. Воронкова охватывает многих сотрудников научных учреждений как России, так и Украины, Латвии, Узбекистана, Монголии. Залог успеха школы Михаила Григорьевича в том, что ее коллектив всегда твердо следовал и следует основному научному кредо ее руководителя "Научное исследование должно опираться на трех китов: оригинальность, фундаментальность и практическую направленность". Именно так строились и строятся все исследования научной школы академика М. Г. Воронкова. - 71 - ГЛАВА 3. ИНСТИТУТ НАБИРАЕТ СИЛУ У истоков: академическая химия в Восточной Сибири академик Б. А. Трофимов Университет Эта глава – мои воспоминания о становлении и развитии Иркутского института химии им. А. Е. Фаворского СО РАН (ранее Иркутский институт органической химии СО АН СССР). Это скорее даже не воспоминания, а рассказ о том, как мне представляется сейчас создание нашего института, формирование его тематики, рост научных кадров, соперничество научных направлений и школ, естественная перестройка структуры в зависимости от веяний времени и смены эпох. Да, смена эпох, ибо за этот период мы прошли от тоталитаризма (сталинизма), Хрущевской "оттепели", развитого Брежневского социализма, через бестолковые годы ускорения и перестройки (неизвестно чего) к эпохе криминального капитализма. Это – воспоминания и анализ событий, неизбежно за давностью времени не очень точные (в смысле не документальные). Ведь прошло более полувека! Это – воспоминания не только о возникновении нашего института, так как академическая химия Восточной Сибири начиналась не с Иркутского института органической химии СО АН СССР (ИрИОХ СО АН СССР)… В середине 50–х – я студент химфака Иркутского государственного университета (ИГУ). На факультете кипит научная работа под руководством профессоров Анастасии Васильевны Калабиной, Валентины Александровны Лариной, Петра Федосеевича Бочкарева, Адама Петровича Янко, Георгия Иосифовича Нагорного, Николая Александровича Власова и других. Студенты с увлечением выполняли курсовые и дипломные работы, часто дежуря в лабораториях до утра. Особенно увлекала многих органическая - 72 - химия. Активно развивалась углехимия на базе Черемховских углей (В. А. Ларина, А. П. Лапан, А. Д. Баранский, С. Е. Никулина), органический синтез и химия высокомолекулярных соединений (А. В. Калабина). О профессоре А. В. Калабиной следует сказать особо. По моему разумению, она, может быть, как никто другой, потрудилась над созданием ИрИОХ СО АН СССР. Да, первым директором и организатором института был профессор Михаил Федорович Шостаковский, вскоре ставший членом– корреспондентом АН СССР – известный ученый с мировым именем, один из создателей химии ацетилена, особенно его производных – виниловых эфиров, любимый ученик академика Алексея Евграфовича Фаворского – корифея российской химической науки. Мало кто знает, но заместитель директора нашего института профессор Александр Спиридонович Атавин впоследствии мне рассказывал, что на решение М. Ф. Шостаковского стать директором нашего института большое влияние оказала именно А. В. Калабина (он любил называть ее ласково Калабушкиной). В то время докторант М. Ф. Шостаковского, она много времени проводила в Московском институте органической химии им. Н. Д. Зелинского АН СССР (ИОХ АН СССР), завершая докторскую диссертацию по арилвиниловым эфирам. Кстати, А. В. Калабину по праву можно считать основателем этой большой, неимоверно разросшейся сегодня области органического синтеза. Об этом нужно писать особо. Может быть, мы еще вернемся к этому в этих воспоминаниях. Итак, вторая половина 50–х годов. М. Ф. Шостаковский получает предложение Президиума АН СССР и председателя СО АН СССР академика М. А. Лаврентьева возглавить новый институт в Иркутске. Ученый колеблется… В те годы менять Москву, первоклассный институт и известную всему миру лабораторию на Иркутск, где и здания института еще не было построено – было безусловно подвигом! И уговоры А. В. Калабиной, ее дар убеждения, истинная любовь к Сибири и Иркутску, думаю, не в малой степени и ее женская привлекательность, а главное, яркие, как из рога изобилия, научные результаты, получаемые на ее недавно организованной - 73 - кафедре высокомолекулярных соединений – все это сыграло едва ли не решающую роль в принятии решения М. Ф. Шостаковским стать директором нашего института. Еще один важный момент, касающийся А. В. Калабиной. В то время при ее кафедре бурно развивалась реакция винилирования неразбавленным чистым ацетиленом под давлением. Этого никто не умел делать нигде в мире, кроме сотрудников лаборатории М. Ф. Шостаковского в Москве и тех, кто работал на созданной им опытно–промышленной установке в Свердловске. Даже знаменитый В. Реппе, один из основателей промышленной химии ацетилена в Германии, использовал для этих целей ацетилен, разбавленный азотом. Академик А. Е. Фаворский со своим учеником М. Ф. Шостаковским еще во время войны доказали, что в большинстве случаев для винилирования можно безопасно использовать неразбавленный ацетилен, так как пары винилируемого спирта и особенно образующихся виниловых эфиров являются надежными флегматизаторами ацетилена, т. е. препятствуют его взрывному разложению. Надо было видеть "автоклавную" при химфаке ИГУ. В чердачном помещении было установлено несколько стальных вращающихся автоклавов системы Бергиуса, привезенных А. В. Калабиной из Московского ИОХа АН СССР в собственном багаже. Несколько баллонов ацетилена, полуразвалившийся письменный стол и сильно заикающийся "автоклавщик" по имени Вадим, настолько сильно, что с ним трудно было объясняться – это могла делать только Анастасия Васильевна. Тиски для загрузки автоклавов, два ведра для разгрузки – вот и вся автоклавная. Ни защитных стальных боксов, ни дистанционного управления. Реакцию контролировали, глядя прямо на манометры и термометры, вставленные в нагревающиеся автоклавы. Бог миловал, несчастных случаев не помню, но комиссия по технике безопасности нашего института сегодня просто бы пришла в ужас, увидев эту "стендовую" лабораторию. Но из нее выходили результаты мирового класса. Здесь были получены первые в мире виниловые эфиры фенолов, в том числе природного происхождения – из - 74 - смолы полукоксования Черемховских углей (А. Х. Филиппова, Н. А. Тюкавкина, Г. Г. Скворцова и др.). Далее из них получали ранее не известные полимеры (Г. Г. Скворцова, Л. Я. Царик, В. А. Макарова–Круглова), ацетали, продукты присоединения к ним меркаптанов (Н. Н. Власова, А. Н. Адамович–Мирскова), аддукты с пятихлористым фосфором и тритиофосфорной кислотой (Е. Ф. Гречкин) и диенового синтеза (Д. Е. Степанов). На факультете в то время было только и разговоров, что об организующемся Институте органической химии под руководством известного ученого М. Ф. Шостаковского. Многие надеялись попасть в этот институт и заняться настоящей академической наукой. И А. В. Калабина, конечно, этому способствовала. Она часто приглашала руководителей будущего института – М. Ф. Шостаковского и его заместителя А. С. Атавина на свою кафедру, знакомила их со своими питомцами прямо во время их работы под тягой, расхваливая их на все лады, как умела делать только она одна. Поэтому многие студенты этих лет стали первыми сотрудниками нового академического института. Я упустил еще один штрих к биографии М. Ф. Шостаковского: он, по словам А. С. Атавина, был выпускником Иркутского госуниверситета (кажется, его медицинского факультета). Возможно, еще и это привлекло его в город, где он провел свои студенческие годы. М. Ф. Шостаковский и А. С. Атавин не только часто приходили на кафедру к А. В. Калабиной, заглядывали в лаборатории, интересовались текущими экспериментами, но и давали конкретные советы, щедро делились своими идеями, т.е., по сути, уже тогда принимали участие в руководстве научной работой своих будущих сотрудников. Таким образом, в Иркутском госуниверситете подрастала сильная научная поросль, принадлежащая школе академика А. Е. Фаворского. М. Ф. Шостаковкий иногда читал лекции на химическом факультете ИГУ. На них собирались студенты различных курсов. Каждому хотелось послушать лекцию крупного ученого, книга которого "Простые виниловые эфиры" тогда лежала на столе почти у - 75 - каждого студента и прочитывалась от корки до корки. Особенно Михаил Федорович любил читать лекции о полимеризации, о том, как до него почти ничего не знали о катионной полимеризации виниловых эфиров (все изучали только радикальную заполимеризовать полимеризацию), бутилвиниловый о том, эфир, как никто поскольку не мог радикальные инициаторы были неактивны, а катионные вызывали взрыв мономера. Тогда, рассказывал Михаил Федорович, он провел парадоксальный опыт: добавил катализатор в нагретый бутилвиниловый эфир, и полимеризация прошла спокойно. Михаил Федорович объяснял это образованием оксониевых комплексов мономера с катализатором (хлорным железом), концентрация которых при комнатной температуре была слишком высокой, и полимеризация становилась неуправляемой. Так был получен впоследствии знаменитый бальзам Фаворского – Шостаковского, позже просто бальзам Шостаковского. Сегодня на аптечных полках это просто препарат винилин – прекрасное проверенное противоязвенное, противоожоговое и ранозаживляющее лекарство. Бальзам Шостаковского был создан во время второй мировой войны. Тысячи жизней раненых и обожженных наших солдат были спасены этим препаратом. Позже под руководством М. Ф. Шостаковского был запущен первый в России завод по производству поливинилпирролидона (препарат гемодез). Это до сих пор эффективный заменитель плазмы крови. Во время войны он также спас жизнь тысячам раненых. До сих пор этот препарат помогает больным, страдающим от потери крови и интоксикаций. Таким образом, Иркутский высококвалифицированных университет кадров, молодых был главной школой ученых–энтузиастов для создающегося Института органической химии СО АН СССР. Восточно–Сибирский филиал АН СССР Еще до создания Сибирского отделения АН СССР в Новосибирске и его научных центров по всей Сибири - 76 - в Иркутске действовала жизнеспособная академическая структура – Восточно–Сибирский филиал АН СССР, в котором работали прекрасные ученые, в том числе такие крупные химики, как профессора И. Л. Котляревский, И. В. Калечиц, Г. А. Рудаков, имеющие свои научные школы. И. Л. Котляревский вышел из школы А. Е. Фаворского (был учеником академика И. Н. Назарова) и уже тогда являлся крупным специалистом в области химии ацетилена и синтезов на его основе. В здании Восточно– Сибирского филиала АН СССР на улице Ленина, где сейчас Художественный музей, он построил и запустил опытную установку по производству диметилэтинилкарбинола (спирта Фаворского) из ацетилена и ацетона под давлением. В то время это была единственная в мире установка такого рода. Лаборатория И. Л. Котляревского занималась синтезом полисопряженных полимеров – органических полупроводников и биологически активных соединений на базе ацетилена. Это были пионерские работы, которые иркутяне (И. Л. Котляревский, М. С. Шварцберг, Л. И. Верещагин, А. С. Занина, В. Н. Андриевский, Э. К. Андриевская, С. Ф. Василевский, В. К. Роман, С. И. Шергина и др.) проводили параллельно с московскими химиками (А. М. Сладков, А. А. Берлин, М. И. Черкашин, А. В. Ванников и др.). Большой исторической несправедливостью стало то, что Нобелевская премия за разработку органических полисопряженных проводящих полимеров, в том числе полиацетиленов, позже была присуждена не им, а иностранным ученым. Лаборатория И. В. Калечица лидировала в области нефтехимического синтеза, особенно каталитического гидрирования, дегидрирования и изомеризации нафтенов (В. Г. Липович, Ф. К. Шмидт, А. В. Полубенцев, М. Ф. Полубенцева, Г. С. Уманец и др.). Г. А. Рудаков – известный ученый в области химии терпенов (его достижения цитируются в учебниках и энциклопедиях), создатель отечественного производства камфоры. В предвоенные годы страна очень нуждалась в ней, так как камфора использовалась, в частности, как пластификатор бездымных порохов. Когда разразилась война, наши - 77 - артиллерийские и винтовочные пороха ни в чем не уступали порохам противника, а в некоторых системах даже превосходили немецкие. Этим страна была обязана Г. А. Рудакову. Конечно, иркутские химики общались друг с другом, обменивались опытом, идеями, достижениями. Помню, как однажды ко мне, дипломнику кафедры профессора А. В. Калабиной, зашел профессор И. Л. Котляревский. Надо было видеть его восторг, когда он заметил вмонтированный (мной собственноручно) в железобетонный пол венгерский двухлитровый автоклав с вращающейся мешалкой, который я разыскал заброшенным (но совершенно новым!) на складе факультетского оборудования. Израиль Львович вовсе не обратил ни малейшего внимания на то, что никаких необходимых защитных средств в лаборатории не было. Автоклав работал, и стрелка монометра показывала 50 атмосфер, а термометр – 180 оС: в нем впервые в мире винилировался пара–нитрофенол в водной среде в присутствии ацетата цинка. Зашла Анастасия Васильевна Калабина. Увлекательный разговор на научные темы продолжался не менее часа. Из него я много почерпнул для своей дипломной работы, и тогда же родилась идея провести кинетические исследования реакции винилирования замещенных фенолов и установить ее механизм. Это стало стержнем моего диплома. Это памятное событие в моей жизни произошло уже в другом здании университета – напротив гостиницы "Сибирь", в бывшем корпусе горно–металлургического института. Заранее прошу у читателя извинения за возможные хронологические неточности, за то, что упустил какие–то важные события тех лет, не назвал все нужные фамилии. Ведь это было более 50 лет назад! Иркутский институт органической химии СО АН СССР Не знаю, почему все эти блестящие химики, о которых я говорил выше, уже тогда тесно связанные с академической наукой, не объединились в одном институте. Я думаю, именно потому, что каждый из них был - 78 - руководителем своей сильной школы и был личностью, ученым, имеющим самостоятельное виденье своей области науки и ей безраздельно преданный. Каждый из них, видимо, считал себя достойным возглавить новый институт. Как бы то ни было, в 1957 году по инициативе московского профессора М. Ф. Шостаковского, ставшего в 1960 году членом–корреспондентом АН СССР, возник Иркутский институт органической химии СО АН СССР (ИрИОХ) как институт химии ацетилена и полимеров. Насколько мне известно, М. Ф. Шостаковский предлагал всем крупным иркутским химикам возглавить лаборатории в институте. Но профессор А. В. Калабина предпочла остаться в ИГУ и вскоре стала его проректором. И. Л. Котляревский уехал со своей командой в Новосибирск в Институт кинетики и горения СО АН СССР. И. В. Калечиц основал в Иркутске свой институт – Институт нефте– углехимического синтеза, который позже возглавил В. Г. Липович и где остался работать Г. А. Рудаков. Конец 50–х – 60–е годы – время становления нашего коллектива. Институт все еще не имел своего собственного здания. Большая часть сотрудников работала в здании бывшей канцелярии Иркутского генерал– губернатора на Вузовской набережной (бульвар Гагарина). Об этом здании еще не раз наверняка будет упоминаться на других страницах этой книги, в воспоминаниях сотрудников ИрИОХ. Одно время часть коллектива института (В. Б. Пухнаревич, О. Г. Ярош, В. К. Роман, Л. Н. Астафьева), помнится, работала в геолого–разведочном техникуме, расположенном в районе Иркутского политехнического института. Эта были сотрудники лаборатории к. х. н. Н. В. Комарова. Они занимались кремнийацетиленовыми соединениями (спирты, альдегиды, кетоны, ацетиленовые силаны). Кажется, именно здесь О. Г. Ярош одним из первых получил кремнийацетиленовый углеводород – триметилэтинилсилан. Позднее институт расположился, в основном, на Вузовской набережной, в той самой канцелярии генерал–губернатора. Здесь были лаборатории органического синтеза (к. х. н. А. С. Атавин), мономеров (к. х. н. - 79 - Б. А. Соколов), кремнеорганических соединений (к. х. н. Н. В. Комаров), полимеров (к. х. н. В. И. Беляев). Меня взял к себе Александр Спиридонович Атавин. Эта была лаборатория органического синтеза. Там же работали Н. П. Васильев, готовивший кандидатскую диссертацию, его помощница Аля Михалева – студентка химического факультета ИГУ, Рита Альперт, Женя Рассохатская– Вялых, Коля Егоров – стажер Якутского госуниверситета, Света Коростова, Вася Лавров, Ася Адамович–Мирскова, Володя Никитин, Таня Писарева. Александр Спиридонович меня не просто взял – он отвоевал меня от неумолимого тогда Минвузовского распределения. Меня "распределили" в Усолье–Сибирское на химкомбинат в строящийся цех производства хлоропрена. Честно говоря, я особенно не огорчался. Но все–таки во время выполнения дипломной работы я почувствовал вкус к научным исследованиям, и мне казалось, что полученные мной результаты имеют некоторое значение для науки (я изучал кинетику реакции винилирования фенолов ацетиленом и предложил ее механизм). В то же время работа на заводе в новом цехе мне казалась интересной. Знаю, что Александру Спиридоновичу пришлось обойти много высоких партийных и советских кабинетов, чтобы получить разрешение взять меня в свою лабораторию. А лаборатория винилированием занималась очень многоатомных интересными спиртов проблемами ацетиленом – (глицерин, триметилолэтан, пентаэритрит). Александра Спиридоновича интересовали гидратные формы альдегидов, являющиеся, по сути, тоже многоатомными спиртами – гем–гликолями. Он намеревался провинилировать эти соединения. В общем, все это было связано с большой и глобальной проблемой – синтезом сахаров и углеводов из простейших веществ: формальдегида, воды, углекислого газа, других альдегидов. Этому была посвящена и кандидатская диссертация самого Александра Спиридоновича, которую он выполнил с благословления академика А. Е. Фаворского. Иными словами, в лаборатории разрабатывалась и развивалась знаменитая реакция Бутлерова – получение сахаров из формальдегида и воды в присутствии - 80 - гидроксида кальция. С тех пор прошло более 50 лет, а реакция Бутлерова продолжает волновать умы ученых. Сегодня это – тема одного из успешно развивающихся интеграционных проектов в Институте катализа СО РАН (крупная междисциплинарная академическая Программа по происхождению жизни). Ибо синтез сложных природных веществ из простых составляющих наиболее простыми путями всегда был целью химиков–органиков. От Александра Спиридоновича я получил тему, соответствующую общему направлению лаборатории – винилирование гликолей и гидролиз их виниловых эфиров с целью разработки промышленной безртутной технологии получения уксусного альдегида взамен существующего метода Кучерова, использующего высокоагрессивный и очень токсичный ртутный катализатор. Принципиально возможность получения уксусного альдегида через виниловые эфиры была показана ещё до второй мировой войны А. Е. Фаворским. Во время войны этот метод был пилотирован в Германии В. Реппе на винилметиловом эфире. Нам нужно было подобрать наиболее оптимальный спирт, который бы обеспечил лучшие технологические показатели. Мы с Александром Спиридоновичем решили, что для этой цели хорошо подойдет двухатомный спирт – этиленгликоль. Он столько же присоединит ацетилена на единицу массы, как и метиловый спирт, но позволит вести процесс при атмосферном давлении (а это безопасность и упрощение технологии, что в работе с ацетиленом самое главное). Кроме того, этиленгликоль менее ядовит и летуч, чем метиловый спирт. Первая установочка по винилированию этиленгликоля при атмосферном давлении была смонтирована и запущена мною прямо на лабораторном столе. Начались ее испытания, приводящие все к более совершенной схеме. Вскоре первые образцы чистого уксусного альдегида появились в приемниках установки. Процесс был реализован как непрерывный: гликоль винилировался ацетиленом с образованием моно– и дивинилового эфиров этиленгликоля, а также циклического ацеталя – 2–метил–1,3–диоксолана. Эта смесь легко гидролизовалась слабой уксусной кислотой до уксусного альдегида и этиленгликоля, который вновь направлялся на винилирование, а - 81 - уксусный альдегид был готовым продуктом. Появились первые лабораторные партии виниловых эфиров этиленгликоля, ди–, три– и тетраэтиленгликолей. Это были новые очень интересные мономеры, сшивающие агенты и исходные вещества для тонкого органического синтеза. До этого они упоминались лишь в нескольких работах М. Ф. Шостаковского и В. Реппе. На стадии перехода от лабораторной установки к стендовой к работе подключились ученые и инженеры Карагандинского завода синтетического каучука (Темиртау) во главе с талантливым инженером и ученым Р. Д. Якубовым. Общее руководство работами осуществлялось М. Ф. Шостаковским, А. С. Атавиным и членом–корреспондентом АН Казахской ССР, профессором И. Н. Азербаевым. Творческий коллектив был усилен сотрудниками Центральной заводской лаборатории. В работе также принимали активное участие ряд цеховых лабораторий завода и ученые Карагандинского университета. Вскоре стендовая установка, значительно выросшая в размерах по сравнению с нашей первой лабораторной установкой, непрерывно работала в одном из цехов завода. Ряд сотрудников нашей лаборатории практически жили на заводе, сменяя друг друга. Кроме меня, особенно часто бывали в Темиртау М. Ф. Шостаковский, А. С. Атавин, Н. П. Васильев, В. И. Лавров, Е. П. Вялых. На территории завода буквально на глазах вырастал опытно– промышленный цех по производству уксусного альдегида через виниловые эфиры. Технологический регламент, технические задания, задание на проектирование, технико–экономическое обоснование, технико– экономические доклады, рабочие чертежи – все это делалось и обсуждалось одновременно со строительством цеха. Правильность того или иного технического решения часто проверялась прямо на месте после врезки того или иного аппарата в технологическую схему. Сегодня технологи и инженеры скажут, что такого не могло быть. Для этого нужны были бы десятки согласований, подписей и виз. Но это было. Все работали с большим азартом и энтузиазмом, и каждому хотелось как можно скорее узнать - 82 - результат очередного новшества. В итоге опытно–промышленный цех по производству уксусного альдегида через виниловые эфиры по безртутной технологии был спроектирован и построен за несколько месяцев. Началась суровая пора пуска и отработки технологических режимов. Это были бессонные ночи, жаркие споры у пульта дистанционного управления, бег вверх и вниз по железным лестницам дистилляционных колонн и реакторов высотой с пятиэтажный дом, проблемы с водно–кольцевыми компрессорами, кольцами Рашига и разгрузкой кубовых остатков. В дальнейшем на Карагандинском заводе СК стали производиться в опытно–промышленном масштабе по нашей технологии моновиниловый эфир этиленгликоля, 2–метил–1,3–диоксолан, дивиниловый эфир диэтиленгликоля, бутилвиниловый эфир, винилизобутиловый эфир и их полимеры (бальзам Фаворского–Шостаковского, винипол) и сополимеры с метилметакрилатом. Позже там же была запущена пилотная установка по синтезу дивинилсульфида из сульфида натрия и ацетилена. В 80–х годах производство бутилвиниловых эфиров из н– и изо– бутиловых спиртов и ацетилена на заводе превысило 2 тысячи тонн в год. Реальная производительность установки позволяла удвоить выпуск этих продуктов. А что же произошло с производством уксусного альдегида через виниловые эфиры по безртутной технологиии? Какова его судьба? История этого процесса драматична. Дело в том, что параллельно другим коллективом на том же заводе разрабатывался парофазный метод получения уксусного альдегида из ацетилена на кальций–кадмий–фосфатном катализаторе. Средства и ресурсы здесь значительно превышали наши. Немалую роль здесь играла также особая заинтересованность высоких персон. Поэтому, несмотря на то, что по всем показателям этот метод парафазной гидратации ацетилена являлся менее эффективным, чем наша технология, основанная на гидролизе виниловых эфиров, решение, принятое на высоком уровне, оказалось не в нашу пользу. Новое производство уксусного альдегида на Карагандинском заводе СК стало строиться по парафазному методу. Строительство не дошло - 83 - и до половины, когда выявились серьезные экономические и технические просчеты проекта. Способ–конкурент так и остался нереализованным. Но промышленность химии виниловых эфиров на Карагандинском заводе СК продолжала фундаментальными развиваться, исследованиями постоянно нашего поддерживаемая института. Важным достижением заводских ученых и конструкторов в этой области было создание пилотной установки по получению виниловых эфиров этаноламинов (Р. Д. Якубов, И. В. Петрова). В институте и на заводе продолжали создаваться стендовые и пилотные установки по получению различных виниловых эфиров и других продуктов на основе ацетилена: винилокса (винилглицидилового диэфира этиленгликоля) и эпоксидных смол на его основе (Е. П. Вялых, Н. А. Недоля), тетравинилового эфира пентаэритрита (Е. П. Вялых, С. Ф. Малышева), пропаргилового спирта (А. И. Михалева, Р. Н. Нестеренко, Л. Н. Собенина, А. М. Васильцов), N–винилтетрагидоиндола (А. И. Михалева, А. Н. Васильев, А. М. Васильцов), дивинилсульфида (С. В. Амосова, Н. К. Гусарова, В. В. Крючков, А. М. Васильцов), виндитата – первого отечественного пестицида (С. В. Амосова, М. Л. Альперт, Г. К. Мусорин, Г. М. Гаврилова), винилметилсульфида (С. В. Амосова, Г. К. Мусорин) и многих других продуктов, необходимых народному хозяйству и особенного головным разработан институтам и лабораториям высокоэффективный и оборонного безопасный комплекса. метод Был получения диметилэтинилкарбинола в суперосновной каталитической системе (А. И. Михалева, Л. Н. Собенина, А. М. Васильцов). С него начиналась успешно реализованная многостадийная схема получения цитраля – душистого компонента цитрусового масла. В те годы наша лаборатория была тесно связана с целой обоймой отраслевых лабораторий и институтов оборонных ведомств, включая Минрадиопром, Министерство электронной промышленности, Минсредмаш. Мы сотрудничали с Всесоюзным научно–исследовательским институтом синтетического каучука (ВНИИСК), - 84 - с Государственным институтом прикладной химии (ГИПХ), НПО "Союз" и "Энергия". Это были лидеры ракетных и других военных технологий. Они использовали в своих изделиях наши высокочистые эпоксидные смолы, функциональные мономеры и олигомеры, композиции для поглощения водорода, цианацетилены, обеспечивающие высокую температуру пламени для МГД–генераторов. Академик Б. П. Жуков – ведущий разработчик твердых ракетных топлив и порохов с применением жидких каучуков и ученые ВНИИСКа (Г. Н. Петров, Л. Я. Раппопорт) активно интересовались нашими олигомерами на основе дивинилового эфира диэтиленгликоля и винилокса, которые применялись как связующие для ракетных зарядов. Для развития этих разработок в институте открывались специализированные лаборатории, финансируемые по линии Минобороны. Основная часть этих разработок базировалась на опытных партиях новых продуктов, производимых на Карагандинском заводе СК по нашим технологиям. Подчеркнем, что продукты были действительно новые, нигде в мире не выпускаемые. Новыми были и технологии, позволяющие их производить. Так, казалось бы, скромная задача создания производства уксусного альдегида через виниловые эфиры при её решении вылилась в многоплановое опытное производство новых продуктов и материалов на основе новых технологических процессов. Сотни авторских свидетельств и зарубежных патентов, многие сотни публикаций в отечественных и зарубежных рецензируемых журналах сегодня документируют эти годы творческого взлета, энтузиазма и удивительной работоспособности вовлеченных в эти исследования сотрудников. Необходимо подчеркнуть, что все эти работы, базирующиеся на химии ацетилена, в концептуальном отношении развивались оригинальным путем. Они были основаны на использовании суперосновных систем – особых катализаторов, которые впервые были введены в химию ацетилена нашей лабораторией. Сверхвысокая основность этих каталитических систем создавалась за счет связывания в прочный комплекс катиона щелочного - 85 - металла и активации за счет этого реагирующего аниона. В колонне винилирования диэтиленгликоля суперосновная каталитическая система формировалась за счет фиксации катиона калия в крауноподобном комплексе с одновременным отгоном воды. В системе KOH–диметилсульфоксид это достигалось связыванием катиона калия высокоосновным атомом кислорода сульфоксидной группировки. Даже в колонне винилирования бутанола суперосновную каталитическую систему удавалось создавать за счет высоких концентраций щелочей с одновременным удалением воды, что приводило к получению высокоосновных алкоголятных ассоциатов. Такие системы позволяли на много порядков ускорить реакции винилирования и другие реакции ацетилена, снизить давление ацетилена и температуру и, следовательно, принципиально повысить эффективность и безопасность процессов. ЛЮДИ, ГОДЫ, НАУКА, СОБЫТИЯ М. Ф. Шостаковский. Организатор института, научный лидер Классик органической химии. Отец химии виниловых эфиров в России. С его именем связаны не только синтез виниловых эфиров разнообразных спиртов прямой реакцией с ацетиленом под давлением, но и многочисленные реакции присоединения к двойной связи виниловых эфиров. Его ученики присоединяли к виниловым эфирам спирты, получая ацетали; меркаптаны, синтезируя алкоксисульфиды и меркаптали; карбоновые кислоты, галогены, галогеноводороды, галогеналканы, диалкилфосфиты, диалкилтиофосфиты, хлориды фосфора, сероводород – и чего только к ним не присоединяли! Такими благодатными реагентами и исходными веществами для получения других соединений оказались виниловые эфиры, химия которых по существу была создана М. Ф. Шостаковским и его учениками (Е. Н. Прилежаева, А. В. Богданова, Ф. П. Сидельковская, М. Г. Воронков и др.). Много сделал Михаил Федорович в области полимеризации виниловых эфиров. Его винипол – загущающая присадка к низкозамерзающим маслам до сих пор - 86 - является важным компонентом смазочных систем в суперсовременных боевых машинах. В свое время его препарат роск (М. Ф. Шостаковский, В. М. Власов) – композиция полибутилвинилового эфира и серы погасила крупную вспышку стригущего лишая рогатого скота в Казахстане. Это был лидер. Не терпел возражений, любил, чтобы его приказания и советы выполнялись быстро и точно. Наверное, он был бы хорошим комдивом. Хотя интеллигентные манеры ему были не чужды, он не старался особенно ими щеголять. Любил природу, охоту, правда, с ружьем я его никогда не видел. В охотничьих поездках он больше всего любил посидеть у костра, рассказать незатейливый анекдот, поправляя догорающие сучья в костре. Вот сыновья его – Станислав и Владислав были настоящими охотниками. Стас в свое время даже умудрялся добывать глухарей в полутора часах ходьбы от нашего института. Сотрудники идут на работу, а навстречу идет Станислав Михайлович с рюкзаком, и никто не знает, что там лежит красавец глухарь, ещё около часа назад азартно токующий на сосне и встречаюший зарю своей таинственной, чарующей песней. Михаил Федорович не любил слушать охотничьих рассказов о том, кто и сколько добыл птиц или зверей. Было видно, что ему жалко животных, убиваемых ради забавы. Видимо поэтому, он и не брал в руки ружье, когда бывал на охоте. Не могу поручиться, что так было всегда, но при мне он никогда ни в кого не стрелял. А если я рассказывал ему о своих охотничьих успехах, то не встречал ни в его глазах, ни в его словах одобрения. Когда он приезжал в институт, а жил он в Иркутске непостоянно, все готовились к его встрече: мыли, чистили, прибирались в лабораториях, собирали приборы покрасивее. Он не любил, когда мешалка в колбе была не отцентрирована. Он обходил институт. С каждым здоровался за руку, даже с младшими лаборантами, интересовался делами. Проводились коллоквиумы, отчитывалась каждая лаборатория, причем выступали не обязательно завы. Часто доклады поручались научным сотрудникам – лидерам направлений. Это не были в буквальном смысле отчеты. Скорее, это были беседы о результатах удачных и неудачных. - 87 - Возникали научные споры, стимулирующие новые идеи. В заключение на каждом коллоквиуме Михаил Федорович любил много говорить сам. Это были поучительные лекции, в первую очередь, для молодежи. А все вместе это было частью научной школы, одним из проявлений школы Фаворского – Шостаковского. Одно поколение передавало свои знания, опыт, интуицию, стиль работы другому. М. Ф. Шостаковскому принадлежит заслуга создания в институте нового чрезвычайно перспективного направления в химии ацетилена – химии диацетилена. Это направление возглавил молодой талантливый ученый – А. Н. Волков, окончивший аспирантуру в Московском ИОХе. А. С. Атавин. Химия виниловых эфиров многоатомных спиртов С этим человеком связана большая часть жизни института. Михаил Федорович жил в Иркутске наездами, а Александр Спиридонович был в институте всегда. Его хватало на все: и на обсуждение химических схем в лаборатории, часто очень оригинальных, иногда вначале казавшихся невероятными, но потом, при более внимательном анализе – очень даже стоящими того, чтобы их проверить. Некоторые из его схем, нарисованных им наспех тогда, сейчас всплывают в моей памяти, и я жалею, что мы тогда не сумели их реализовать. Его хватало на разборки со строителями, так как строительство вспомогательного лабораторного корпуса (ВЛК) и главного лабораторного корпуса (ГЛК) – все было на нем. Его хватало и на работу с нашими финансистами и кадровиками. И на добрый простой человеческий разговор вечером в лаборатории за чашкой чая, а иногда и не только. Он любил рассказывать о своей молодости. Чоновец (часть особого назначения), комсомолец, партизан, борец за советскую власть в Забайкалье. Но вот что интересно. Не было в нем злости к тем, с кем он воевал, а как–то, рассказывая о расстреле Царской семьи в Екатеринбурге, он даже прослезился: "А детки–то малые в чем были виноваты?". Он не был воинствующим атеистом, по–моему, он даже верил в бога. Но тогда говорить - 88 - об этом людям такого ранга, особенно коммунистам, было просто нельзя. Азартный охотник. Часто брал меня с собой в тайгу, на болото. Помню, на весенней охоте, на Койморовских озерах, недалеко от Аршана, разбарабанило мне руку. Нарыв развивался прямо на глазах. Александр Спиридонович бросил охоту, тут же собрался и повез меня на своей машине в Иркутск, хотя 250 км в то время по тем дорогам было не шуткой. Я прекрасно понимаю, что он сделал бы то же самое, если бы на моем месте был другой сотрудник. Он всех нас любил как отец. Он очень заботился о чести института (о лице института, как он любил говорить), причем, по его мнению, лицо института – это были не только научные достижения, но и любые другие успехи, в частности, победа в КВН. Мы с ним почти никогда не ссорились, но по поводу КВН поспорили. Когда весь институт два или три месяца буквально стоял на ушах, занимаясь подготовкой к КВН, я отказался участвовать в этом шоу, заявив, что честь института защищается не на сцене и не при обмене плоскими шутками между командами. Меня долго уговаривали, пугали комсомольскими взысканиями, взывали к моему патриотизму. "Как можно?! Ведь это же лицо института!" – восклицал Александр Спиридонович. До этого, на свою беду, я несколько раз поучаствовал в качестве автора и исполнителя в студенческих и институтских скетчах ("сюрпризах"), по мнению некоторых, довольно удачно. Поэтому давление было многостороннее и длительное, но я не сдался. Хотя мы и победили тогда, но у меня осталось впечатление (может быть, и ошибочное), что выиграла прежде всего не институтская команда, а все сделал её блестящий, по–настоящему находчивый капитан Виктор Мисюнас. Чего стоил только его ответ на вопрос: "Чем отличается команда Иркутского НИИ благородных и редких металлов от команды ИОХа?". "Вы на работе обогащаетесь (в Иркутского НИИ благородных и редких металлов работало много обогатителей), а мы на работе – горим" – мгновенно ответил остроумный капитан. Г. Г. Скворцова. Химия N–винильных гетероциклов - 89 - Одной из ведущих фигур нового института стала молодая заведующая лабораторией химии гетероциклических соединений, кандидат химических наук Галина Георгиевна Скворцова – выпускница Иркутского государственного университета, ученица профессоров А. В. Калабиной и В. А. Лариной. Она возглавила новое направление химии гетероциклических соединений – синтез N–винильных производных азотистых гетероциклов на основе ацетилена. Естественно, эта область оказалась тесно связанной с главной тематикой института – химией ацетилена и высокомолекулярных соединений. Галина Георгиевна одна из первых блестяще защитила докторскую диссертацию. Её оппоненты, маститые ученые, признанные авторитеты в области химии азотистых гетероциклов – А. Н. Кост и М. Г. Воронков – высоко оценили вклад молодого ученого в развитие нового перспективного направления на границе химии ацетилена и гетероциклических соединений. В лаборатории Г. Г. Скворцовой N–винильные производные гетероциклов получали прямым винилированием HN–азолов неразбавленным ацетиленом. Были разработаны новые простые и эффективные методы синтеза N–винилиндола, производных индола, N–винилимидазола, N– винилбензимидазола и многих других практически важных азотсодержащих гетероциклических открывающие систем. новые Это возможности были для перспективные химии мономеры, высокомолекулярных соединений. До этого, ещё в университете, Галина Георгиевна с сотрудниками начала оригинальные и интересные исследования по винилированию аминофенолов, открыв, по сути дела, новую страницу в химии анилина – ей мы обязаны возникновением химии О–винилоксианилинов. Работы Г. Г. Скворцовой и её учеников отличались новизной и практической значимостью. Её экспериментальные статьи и обзоры до сих пор составляют золотой фонд химии функционализированных N–винильных гетероциклов, широко цитируются и используются. - 90 - Несколько позже Галина Георгиевна с учениками (Е. С. Домнина, Л. П. Махно, З. В. Степанова, Л. Л. Гайнцева, М. А. Андриянков, Л. В. Андриянкова, Л. В. Байкалова, В. И. Смирнов, Л. А. Шуляк, Д. Г. Ким, Ю. Н. Ивлев) стала активно развивать еще одну новую область химии гетероциклических соединений – биологически активные металлокомплексы N–винильных гетероциклов. Был получен целый ряд практически важных металлокомплексов, среди которых: Консерванты свежевыловленной рыбы для наших рыболовецких флотилий (на многие месяцы уходящих в моря и океаны вплоть до берегов Южной Америки); Фотосенсибилизатор феразол, придающей способность полиэтиленовой пленке разрушаться под действием света. Благодаря этому пленка становилась экологически безопасной, т.е. выполнялось основное требование к утепляющим полимерным материалам для сельского хозяйства; Антидот угарного газа ацизол, буквально возвращающий с того света людей, получивших летальную дозу этого ядовитого газа; Препарат кобазол – стимулятор кроветворения, близко соответствующий по спектру действия витамину В12, а в некоторых отношениях даже превосходящий его. Сейчас он проходит завершающие стадии клинических испытаний при участии д. х. н. Л. В. Байкаловой – ученицы Г. Г. Сковорцовой. Идеи новой металлокомплексов, химии N–винильных заложенные Г. Г. гетероциклических Скворцовой, оказались плодотворными. Это направление продолжает активно развиваться в институте в настоящее время. Недавно в Москве успешно прошла презентация препарата ацизол. Сейчас он начинает выпускаться известной московской фармацевтической фирмой Макиз–Фарма. Препарат был буквально возвращен из небытия полковником медицинской службы Х. Х. - 91 - Бабаниязовым и его коллегами после утраты всех данных по испытаниям препарата в институтах Минобороны во времена "перестройки", хотя работа проводилась под грифом секретности. Планируется, что ацизол будет обязательной частью аптечек автомобилистов, пожарников, бойцов МЧС и ОМОНа. Его будут также принимать постовые ГИБДД, подвергающиеся воздействию повышенных концентраций угарного газа. Препарат займет почетное место в медпунктах подводных лодок, будет спасать людей, попавших в условия кислородного голодания и находящихся под воздействием ядовитых продуктов горения. Галина Георгиевна рано ушла из жизни, не завершив многих своих замыслов. Как и все одаренные люди, она была талантлива во многом. Кроме таланта ученого, Галина Георгиевна обладала выдающимися способностями организатора, умением воодушевлять и поддерживать людей в трудные минуты жизни. Это была заботливая и мудрая мать двух милых девчушек – Наташи и Любаши и долгожданного сына Миши. Галину Георгиевну нежно и трогательно любил её муж – Юрий Михайлович Скворцов, тоже один из ветеранов и основателей нашего института и тоже рано ушедший из жизни вслед за Галиной Георгиевной, как бы не выдержав тяжести одиночества, обрушившегося на него после её смерти. По–моему, она была и талантливым художником. Её коллекция замечательных акварелей, в основном, сибирских цветов, увиденных ею очень своеобразно, могла бы составить сегодня чудесный буклет, которому позавидовали бы и профессионалы. Сегодня в гетероциклов аллениловые институте приходят производные на смену N–винильным (N–ацетиленовые) N–пропаргильные гетероциклов производным – ещё более и активные N– и перспективные классы гетероциклических соединений с ненасыщенными заместителями. Научное направление, заложенное Г. Г. Скворцовой, живет и развивается! - 92 - Н. В. Комаров. Химия кремнийацетиленовых соединений Не знаю, посоветовал ли М. Ф. Шостаковский Николаю Васильевичу Комарову заняться химией кремнийацетиленовых соединений, либо Николай Васильевич сам выбрал это новое перспективное направление. Во всяком случае, творческий потенциал этого молодого заведующего лабораторией был таков, что эта идея могла родиться и у него самого. Тем более, что в школе М. Ф. Шостаковского до Н. В. Комарова такой химией, кажется, никто не занимался. А эта химия действительно стоила того, чтобы её изучать и развивать. В самом деле, речь шла о соединениях, тогда почти неизвестных, где в одной молекуле тройная связь непосредственно примыкает к атому кремния. Такие молекулы должны были совмещать свойства ацетилена и соединений кремния, а, кроме того, обладать качественно новыми свойствами, которые обеспечиваются таким соседством. Лаборатория под руководством Н. В. Комарова вошла в число мировых лидеров в этой быстро развивающейся тогда области элементоорганической химии. Весь институт знал и радовался, когда О. Г. Ярош получил первое кремнийацетиленовое соединение (силилацетилен, триметилэтинилсилан) взаимодействием триметилхлорсилана с суспензией ацетиленида натрия. С тех пор этот принцип образования связей Si–C≡ в различных его вариациях, включая использование комплексов Иоцича (вместо ацетиленидов натрия и лития), стал универсальным на долгие годы. Под руководством Н. В. Комарова институт продолжал завоевывать и усиливать позиции в области химии кремнийацетиленовых, а затем и олово– и германийацетиленовых соединений. Внешне простоват, порой грубоват, немногословен, этот самородок прошел обучение в аспирантуре Московского института органической химии АН СССР, близко соприкасаясь с лабораторией академика И. Н. Назарова – знаменитого синтетика–ацетиленщика, ученика академика А. Е. Фаворского. - 93 - У Н. В. Комарова была врожденная проблема с рукой, которая не всегда хорошо его слушалась. Но это не мешало ему самому собирать сложные химические приборы и проводить синтезы. Он рассказывал, как однажды в лабораторию, уже почти ночью (раньше так и работали до позднего вечера), вошел И. Н. Назаров, "стуча палкой" (академик ходил, опираясь на трость). Иван Николаевич ещё не был знаком с новым аспирантом, а кто–то уже успел ему сказать, что новичок не владеет одной рукой. Шеф долго наблюдал, как аспирант собирал и запускал непростой химический прибор. Потом вышел. Н. В. Комаров остался в аспирантуре, хотя до этого говорили, что шеф возмутился: так подвели – химик и без руки! Но Николай Васильевич мог прекрасно делать то, что дай Бог уметь делать другим, у которых нет никаких проблем с руками. В нашем институте химия кремнийацетиленов под руководством Н. В. Комарова быстро набирала темпы, расширяла границы. Были синтезированы кремнийсодержащие кетоны (В. К. Роман), кремнийацетиленовые спирты, альдегиды и кетоны (В. Б. Пухнаревич, В. К. Роман), получены кремнийсодержащие виниловые эфиры (Н. Н. Власова), оловоацетиленовые соединения (В. К. Мисюнас, А. А. Склянова). Поставлен важный теоретический вопрос, до сих пор не утративший своего значения, об устойчивости связей Si=O и возможности существования силанонов. Быстрое развитие химии оловоацетиленовых соединений началось после открытия реакции расщепления ацетиленами связей Sn–O и Sn=O. Приоритет в этой области с лабораторией Н. В. Комарова оспаривала лаборатория В. М. Власова (Р. Г. Мирсков). По–видимому, здесь произошло то, что часто бывает в науке: идеи летали в воздухе. Не берусь судить, кому действительно принадлежит честь открытия этой замечательной реакции. Важно, что она была по существу одновременно обнаружена, а затем и систематически разработана в нашем институте двумя группами ученых. Химия кремнийацетиленовых соединений по–прежнему занимает одно из почетных мест в тематике института и еще динамичнее развивается под руководством академика М. Г. Воронкова. Сегодня это уже не такие простые - 94 - соединения, как триметилэтинилсилан. Это – макроциклические кремнийацетиленовые олигомеры, кремнийацетиленовые наноструктуры, исходные вещества для карбидокремниевых материалов, находящих применение в новых технологиях (О. Г. Ярош, Л. В. Жилицкая). Жаль, что Н. В. Комаров и М. Ф. Шостаковский разошлись в понимании роли руководителя, и Николаю Васильевичу после блестящей защиты докторской диссертации в Новосибирске пришлось уйти из института и уехать в Краснодар (Краснодарский государственный университет), где он с успехом продолжал развивать свое любимое направление. Б. А. Соколов. Химия фторгидросиланов Первый ученый секретарь института к. х. н. Борис Александрович Соколов возглавил лабораторию мономеров, которая в основном занималась синтезом на основе фторгидросиланов, используя их преимущественно для гидросилилирования ненасыщенных соединений, в том числе ацетиленов. Ученик члена–корреспондента А. Д. Петрова, он привез из его московской лаборатории не только тематику, вытекающую из исследований своего учителя, но и экспериментальные методы, а также стиль работы. Это была абсолютно оригинальная область элементоорганической химии, тесно переплетающаяся с химией ацетилена. Присутствие атомов фтора по соседству с кремнием придавало фторгидросиланам особую активность в реакциях присоединения. Но это была очень трудоемкая и далеко небезопасная область исследования: фторгидросиланы сотрудники получали сами в лаборатории, работая часто при повышенных концентрациях фтористого водорода в помещениях, что требовало особых мер предосторожности. Тем не менее, это направление развивалось успешно и были основания считать, что в те годы институт стал лидером в области химии фторкремнеорганических соединений, фторгидросиланов. - 95 - получаемых на основе Приходится только сожалеть, что М. Ф. Шостаковский, по–видимому, не очень ценил это направление и не особенно его поддерживал, может быть, потому, что оно вышло не из его школы. В конце концов, Б. А. Соколову пришлось покинуть институт в конце 60–х годов и возглавить кафедру в Иркутском политехническом институте. Вместе с ним ушли из института и некоторые высококвалифицированные сотрудники (А. Н. Гришко, А. И. Козиенко, Г. В. Дмитриева). Конечно, это была большая потеря для нашего института и подарок Политехническому, где после этого химия сразу поднялась на новый (академический) уровень. А у нас эта лаборатория и развиваемые ею перспективные направления перестали существовать. В. М. Власов. Химия ацетиленовых спиртов Под руководством Виктора Михайловича Власова развивалось одно из традиционных направлений школы академика А. Е. Фаворского – химия ацетиленовых спиртов и их производных. В частности, перед лабораторией стояла задача получить первые, ранее не известные виниловые эфиры ацетиленовых спиртов. Задача не решалась традиционно, так как в условиях классического винилирования по Фаворскому–Шостаковскому ацетиленовые спирты полностью осмолялись. Цель была достигнута (Ю. М. Скворцов, П. И. Греновский) с использованием методов косвенного винилирования (перевинилирование и термолиз ацетиленовых ацеталей). Таким образом, лаборатории принадлежит заслуга получения первых в мире виниловых эфиров ацетиленовых спиртов. Как упоминалось выше, в этой лаборатории (Р. Г. Мирсков) была открыта реакция образования оловоацетиленовой связи взаимодействием ацетиленов с оксидами и алкоксидами олова. Однако, как я уже упоминал, на честь открытия этой реакции претендовала также лаборатория Н. В. Комарова. Сам Виктор Михайлович много времени уделял вопросам внедрения научных результатов в практику. Как раз в этой лаборатории под его руководством был создан препарат роск для борьбы с грибковыми - 96 - заболеваниями сельскохозяйственных животных. Виктор Михайлович довел этот препарат до промышленного производства на заводе синтетического каучука в г. Темиртау (Казахстан). В те годы роск помог сохранить поголовье скота в Казахстане. Однако с моей точки зрения самой большой заслугой В. М. Власова было "открытие" одного из крупнейших химических умов современной России – академика Н. С. Зефирова. Рассказывают, что Виктор Михайлович был учителем в одной из школ города Ярославля. Он приметил в классе очень смышленого ученика, который особенно интересовался химией. Виктор Михайлович всячески способствовал развитию юного дарования, а потом, насколько мне известно, рекомендовал Коле Зефирову дерзнуть и поступить на химфак Московского госуниверситета. Ю. Г. Кряжев. Химия высокомолекулярных соединений Юрий Гаврилович Кряжев принадлежал ко второй волне московского "десанта" в наш институт. М. Ф. Шостаковский пригласил его возглавить лабораторию синтеза полимеров. Вскоре он занял также пост заместителя директора института. полисопряженных парамагнетизмом, Он динамично полимеров, стал обладающих каталитическими свойствами развивать химию электропроводностью, и другими ценными качествами. Для их синтеза он предложил ряд оригинальных методов, которые до сих пор не утратили своего значения. Неутомимый организатор, Ю. Г. Кряжев быстро сформировал крупную работоспособную лабораторию, оснащенную по тем временам почти всеми современными методами исследования полимеров. Его сотрудники стажировались в лучших лабораториях высокомолекулярных соединений столицы. Неудивительно, что ученики Юрия Гавриловича стали быстро защищать кандидатские диссертации, а сам он вскоре стал доктором наук. Сегодня мы понимаем, что лаборатория работала в "Нобелевской" области исследований и, может быть, ей не хватило совсем немного, чтобы позже претендовать на эту самую престижную научную премию. Как здесь - 97 - уже упоминалось, Нобелевскую премию за создание органических проводящих полисопряженных систем получили иностранные ученые. По– моему, не вполне заслуженно, так как приоритет в этой области принадлежал советским, в том числе иркутским ученым. Вскоре Юрий Гаврилович принял новое предложение М. Ф. Шостаковского и возглавил организующийся в Томске Институт химии нефти СО АН СССР, где Михаил Федорович был тогда директором– организатором. Б. В. Прокопьев, В. И. Скоробогатова, Н. А. Тюкавкина, А. И. Поляков, М. А. Игнатьева и др. Борис Васильевич Прокопьев – заведующий лабораторией физических методов исследований, один из заместителей директора особое внимание уделял оснащению лаборатории современными приборами. Электрохимик по образованию, он внедрял различные электрохимические методы анализа, особенно полярографию (Н. М. Дериглазов, И. С. Емельянов) и потенциометрию (Т. В. Кашик). При нем в институте был запущен один из первых советских ЯМР–спектрометров (В. Г. Сахаровский) и началось быстрое освоение этого перспективного метода исследований органических и элементоорганических соединений. Валентина Ивановна Скоробогатова – заведующая аналитической лабораторией, делала все, чтобы институт шел в ногу с новейшими достижениями микроанализа. Наша аналитическая лаборатория по количеству анализируемых элементов и качеству анализов не уступала аналитической лаборатории Московского института органической химии АН СССР, с которой В. И. Скоробогатова поддерживала постоянную связь. Особое место в исследованиях института занимала лаборатория природных соединений, возглавляемая Нонной Арсеньевной Тюкавкиной – выпускницей Иркутского государственного университета, ученицей профессоров А. В. Калабиной и В. А. Лариной. Она занималась химией - 98 - древесины. В частности, ей принадлежит заслуга выделения дигидрокверцетина из лиственницы сибирской. Сегодня этот активный антиоксидант и капилляропротектор уже давно вышел за стены института и как медицинский препарат под названием диквертин (а также в виде его модификации капиллар) выпускается многими фирмами, широко рекламируется и продается в аптеках. После защиты докторской диссертации Нонна Арсеньевна переехала в Москву, а лабораторию возглавил Анатолий Иванович Поляков – ученик профессора Роговина, известного специалиста в области химии волокон. Лаборатория стала заниматься целлюлозными материалами. Изучение синтезированных биологической в активности институте, многих проводилось в соединений, лаборатории фармакологических исследований, возглавляемой Маргаритой Алексеевной Игнатьевой. В лаборатории был неплохой виварий, и особо важные исследования проводили не только in vitro, но и на животных. В этот период становления института в формирующемся коллективе работало, конечно, еще много других замечательных и интересных людей. К сожалению, обо всех не расскажешь, иначе наша книга превратилась бы в многотомник. Но нельзя не вспомнить о Владимире Владимировиче Кейко. Выпускник физического факультета МГУ, изучавший грозную и таинственную тогда ядерную физику, решивший в дипломной работе какую– то физическую важную задачу, – как он оказался в нашем институте, для меня до сих пор остается загадкой. Возможно, была виновата в этом миловидная иркутянка Наташа Дубовик (Н. А. Кейко), учившаяся тогда в аспирантуре в Москве и ставшая потом Володиной женой. Владимир Владимирович, казалось, знал все. Например, он помог нам решить задачу определения энергии конформеров виниловых эфиров по температурной зависимости их дипольных моментов методом Золотого сечения Фибоначчи с применением специально разработанной им программы (первая публикация института в журнале "Tetrahedron Letters"). С его именем связано становление в нашем институте газо–жидкостной хроматографии, в - 99 - то время когда этот метод только начинал осваиваться в столичных институтах близкого профиля. С помощью хроматографа собственной конструкции с капиллярными колонками уже в середине 60–х он легко делил цис–транс–изомеры 2,4–диметил–1,3–диоксолана и подобные сложные смеси (столь высока была эффективность его хроматографа!). Благодаря В. В. Кейко институт долгие годы оставался лидером в области аналитического и препаративного хроматографического разделения органических и элементоорганических веществ. В его лабораторной комнате стоял токарный станок. Он мог выточить любую деталь или написать программу для разделения сложной спектральной полосы. Одновременно он был заядлым туристом и плотогоном. В. В. Кейко первым со своей группой прошел многие сложнейшие водные маршруты Восточной Сибири и Прибайкалья. Володя не защитил даже кандидатской диссертации (по–видимому, не хотел тратить на ее оформление время), хотя по количеству и качеству публикаций, уровню знаний и степени влияния на развитие исследований разных направлений в нашем институте его можно было бы поставить рядом с лучшими нашими докторами. В институте работала еще одна удивительная семейная пара – Володя и Юля Подвязные. В лаборатории они буквально дневали и ночевали, по– моему, даже с ребенком. Они разрабатывали синтез полипептидов сборкой аминокислот на твердых полимерных носителях и вполне серьезно говорили, что прицелились на Нобелевскую премию. Многие на это только улыбались. Кажется, Подвязные опоздали всего на несколько лет: Нобелевскую премию за разработку синтеза полипептидов на твердых полимерных носителях получил американец Мерифиль. Жаль, что Володя и Юля немного не успели, тогда бы институт мог бы гордиться своими Нобелевскими лауреатами. Как я уже говорил, эти отрывочные воспоминания не претендуют на полноту и точность освещения событий давно минувших лет. Я заранее прошу извинения у тех, кого не упомянул в своем рассказе. Всё–таки в те годы я был всего лишь молодым сотрудником, последовательно проходившим положенные ему ступени: старший лаборант, младший - 100 - научный сотрудник, ученый секретарь, старший научный сотрудник, заведующий лабораторией, которым я стал после защиты докторской диссертации в 1970 году. Естественно, всю картину жизни большого института невозможно охватить одному человеку, тем более полностью погруженному в научную работу. 1970 год. Новые горизонты 1970 год стал для института годом большого перелома. Сменился директор. На смену члену–корреспонденту М. Ф. Шостаковскому пришел известный ученый, кремнеорганик, член–корреспондент АН Латвийской ССР М. Г. Воронков, уже успевший прославиться своими оригинальными исследованиями в области химии силатранов и органических соединений серы. До этого он работал в Институте органического синтеза АН Латвийской ССР. В том же 1970 году он был избран членом– корреспондентом АН СССР. С приходом Михаила Григорьевича в институте появилась не только совершенно новая тематика, относящаяся к биокремнеорганической химии и органической химии серы, но изменился весь стиль работы. К нам зачастили известные иностранные ученые, приезд которых в институт ранее считался из ряда вон выходящим событием. При Михаиле Григорьевиче это стало нормой. Сотрудники института начали участвовать в международных конференциях и симпозиумах, стажироваться за границей. Быстро росло число международных публикаций. Авторитет Михаила Григорьевича в международном научном сообществе был настолько велик, что исследования института быстро стали завоевывать международную известность, особенно в области химии гипервалентного кремния (направление, возглавляемое М. Г. Воронковым). Михаил Григорьевич глубоко вник в уже существующие направления исследований института и многие из них бережно сохранил и всячески поддержал, вдохнув в них буквально новое содержание, новую жизнь. Перед институтом открывались неизведанные - 101 - горизонты. Начиналась эра Воронкова, ещё более насыщенная событиями, успехами, достижениями. Но об этом уместнее рассказать ему самому и его ученикам. Четверть века забот и достижений академик М. Г. Воронков В 1957 году я участвовал в заседании бюро Отделения химических наук АН СССР, где докладывал о намеченной на 1958 год в Ленинграде Всесоюзной конференции кремнеорганических "Химия соединений", и так практическое как являлся применение её основным организатором. Неожиданно для меня предыдущим докладчиком оказался мой прежний шеф, профессор М. Ф. Шостаковский с сообщением о создании Иркутского института органической химии СО АН СССР, который он собирался возглавить. Мог ли я тогда даже подумать, что в будущем окажусь директором этого института. Все 60–е годы прошлого столетия я провел в Риге, куда переехал из Ленинграда по приглашению Президиума АН Латвийской ССР и лично латвийских академиков С. А. Гиллера и А. Я. Калниньша. В недавно организованном Институте органического синтеза АН Латвийской ССР я создал и возглавил лабораторию элементоорганических соединений. Этот период стал переломным в моей жизни и научной деятельности. В Риге родилось основное направление моих фундаментальных научных исследований: химия силатранов, герматранов и металлотранов (эти термины предложены оригинальные мной и методы стали общепризнанными). синтеза этих новых Были разработаны классов соединений гипервалентных кремния, германия, ванадия и молибдена и впервые изучено их строение всеми доступными тогда физико–химическими методами (ЯМР, ИК–спектроскопия, диэлькометрия, рентгеновская дифракция). Сенсацией явилось открытие высокой специфической биологической активности 1– фенилсилатрана и 1–этоксисилатрана. Это инициировало рождение новой отрасли химии кремния – биокремнеорганической химии. В Риге были - 102 - продолжены начатые мною ещё в Ленинграде исследования взаимодействия элементной серы с органическими соединениями. При этом была открыта оригинальная реакция серы с арилгалогеналканами и арилгалогеналкенами, приводящая к разнообразным сернистым гетероциклам (впоследствии ей было присвоено название Реакция Воронкова). Там же была открыта высокотемпературная реакция арилгалогенидов с сероводородом. В 1969 году в Ленинграде состоялся Менделеевский съезд, посвященный 100–летию открытия Периодического закона. Как и многие другие иногородние участники съезда, я поселился в гостинице "Москва". Там я встретился с директором Новосибирского института органической химии СО АН СССР академиком Н. Н. Ворожцовым, с которым раньше познакомился в Риге во время его визита в Институт органического синтеза. Николай Николаевич сразу признал меня и, усадив рядом с собой, тут же в холле гостиницы неожиданно предложил возглавить Иркутский институт органической химии СО АН СССР (ИрИОХ) на том основании, что считает меня выдающимся учеником школы академика А. Е. Фаворского и признанным специалистом в области кремнеорганической химии. Он сообщил мне, что этот институт организовал и возглавил член– корреспондент АН СССР М. Ф. Шостаковский (в его лаборатории виниловых эфиров в Институте органической химии АН СССР я когда–то был аспирантом). Моим официальным руководителем тогда был академик А. Е. Фаворский, а Михаил Федорович, который был в те годы кандидатом химических наук, оказался моим микрошефом. По словам Н. Н. Ворожцова, Иркутский обком КПСС потребовал освободить от должности директора ИрИОХ СО АН СССР М. Ф. Шостаковского по причинам, о которых я здесь не хочу рассказывать. Поблагодарив Николая Николаевича за лестное предложение, я попросил дать мне время подумать. Зимой 1970 года в дверь моей рижской квартиры кто–то позвонил. Дверь открыла моя дочь. Вернувшись из прихожей, она шепнула, что меня требует какой–то мужик в распахнутом тулупе, в рубашке с расстегнутым - 103 - воротом. Им оказался Николай Васильевич Комаров, которого я лично знал как прекрасного химика–кремнеорганика. Он сообщил мне, что академик Н. Н. Ворожцов просит меня срочно прилететь в Новосибирск. Я попросил директора моего института С. А. Гиллера командировать меня в Новосибирск. Он заподозрил что–то неладное и ответил мне отказом. Вопреки этому, я вылетел в Новосибирск, но уже нелегально, где Николай Николаевич официально предложил мне возглавить Иркутский институт органической химии СО АН СССР и подчеркнул, что это предложение согласовано с Председателем СО АН СССР академиком М. А. Лаврентьевым и ЦК КПСС. Я согласился занять столь высокий для меня пост, но попросил отложить мое назначение до лета 1970 года, чтобы успеть завершить все свои дела в Риге. Н. Н. Ворожцов согласился с моей просьбой и попросил меня на обратном пути в Ригу представиться М. А. Лаврентьеву в Москве, где он тогда находился. Я встретился с Михаилом Алексеевичем в его квартире на Ленинском проспекте. Он принял меня очень доброжелательно, расспросил обо всех моих делах и планах, удивился значку мастера спорта СССР на лацкане пиджака и пожелал больших успехов на новом поприще. На мой вопрос "Не слишком ли я молод для столь высокой должности?" (мне было тогда 48 лет), он ответил, что это самый оптимальный возраст для директора. Впервые я прилетел в Иркутск в июне 1970 года в качестве оппонента на защите докторской диссертации Г. Г. Скворцовой. Вначале ИрИОХ произвел на меня очень хорошее впечатление: огромный четырехэтажный лабораторный корпус, двухэтажный административный корпус, трехэтажный вспомогательный лабораторный корпус, конференц–зал на 180 мест, оснащенный проекционным и кинооборудованием, специальное здание автоклавной, прекрасно электротехнический цех, оборудованные отличная механические стеклодувная мастерские, мастерская, фотокопировальная лаборатория, огромные складские помещения и т. д. Каждая лабораторная комната была оснащена прекрасной мебелью, мощной вытяжной и приточной вентиляцией. - 104 - Кабинет директора я впервые занял 1 августа 1970 года. Более пристальный осмотр института тогда меня огорчил: дощатые полы в том числе, в директорском кабинете, покрытые покоробленным линолеумом полы в коридорах, обрамленных встроенными деревянными шкафами, примитивное освещение и т. д. Все это было несравнимо с блестящим интерьером Института органического синтеза в Риге и многих зарубежных институтов, которые мне уже удалось посетить. Своё знакомство с коллективом института я начал собеседованиями с заведующими лабораториями. С исследованиями института я был хорошо знаком и раньше по публикациям в научных журналах. При этом мое особое внимание привлекли высоконаучные и интересные статьи Б. А. Трофимова (с которым я даже переписывался), Ю. Л. Фролова, Н. В. Комарова, Р. Г. Мирскова, А. Н. Мирсковой, В. Б. Пухнаревич и Н. Н. Власовой. Со многими сотрудниками ИрИОХа я уже встречался на различных конференциях и симпозиумах, в том числе в Риге. Беседы наедине с заведующими лабораториями и ведущими сотрудниками института произвели на меня противоречивое впечатление. Из них я понял, что некоторые руководители лабораторий не отвечают современному уровню химической науки. В то же время многие старшие научные сотрудники превосходили их по своей эрудиции, интеллекту, оригинальности и уровню собственных исследований. Этот диссонанс заставил меня освободить от должности нескольких заведующих лабораториями, заменив их молодыми, перспективными учеными – "аборигенами" Б. А. Трофимовым, Ю. Л. Фроловым, а в дальнейшем и "варягами" – В. А. Усовым, В. А. Лопыревым, А. А. Семеновым. Научный потенциал института также значительно усилили приглашенные в Иркутск мои рижские сотрудники В. А. Пестунович, В. П. Фешин. Вместе с ними из Риги переселились Я. С. и Е. О. Цетлины, А. Е. Пестунович. Из Ленинграда прибыли В. А. Лопырев, В. М. Дъяков, М. С. Сорокин. Влились в научный коллектив института и выпускники Ленинградского государственного университета В. И. Рахлин и Б. А. Шаинян. В 1973 году по просьбе - 105 - академика Г. А. Разуваева я пригласил из Горького Н. С. Вязанкина, ставшего моим заместителем, а также его будущую жену О. А. Круглую. В том же году из Новосибирска прибыл В. А. Бабкин. В 1976 году из Кишинева был приглашен А. А. Семенов. При этом Н. С. Вязанкин, В. А. Пестунович и В. А. Бабкин возглавили специально созданные для них новые лаборатории. Все приглашенные иногородние ученые получили комфортабельные отдельные квартиры, причем совершенно бесплатно, как полагалось по тем временам. Уже в 1974 году в журнале "Химия и жизнь" появилась статья под популярным в то время названием "Иркутская история", написанная журналистом, посетившим ИрИОХ. В завершавшем её кратком панегирике директору сообщалось, что "член–корреспондент АН СССР М. Г. Воронков сплотил коллектив: старожилов института и варягов – молодых талантливых химиков, которые приехали в Иркутск вслед за своим руководителем". Моя лаборатория химии элементоорганических соединений была сформирована из сотрудников нескольких лабораторий и на первых порах насчитывала 60 человек. Этот большой коллектив позволил мне реализовать мои давние идеи и планы развития химии органических производных пентакоординированного кремния и германия (в особенности, силатранов) и биологически активных кремнеорганических соединений, а также гетеросилоксанов. Исследования в этих направлениях успешно, но медленно уже осуществлялись мною ещё в Риге и Ленинграде. Не осталось без внимания и мое давнее пристрастие к прикладному использованию кремнеорганических мономеров и полимеров. Я решил также развить и модернизировать проводившиеся ранее в ИрИОХ Н. В. Комаровым и О. Г. Ярошем исследования кремнеацетиленовых соединений. В результате были открыты новые классы макроциклических кремнеуглеводородов – полисилэтины (R2SiCC)n и полисилэтены (R2SiCH=CH)n. В первые годы деятельности лаборатории были проведены обширные исследования, посвященные разработке новых методов синтеза и изучению строения, физических свойств, реакционной способности и биологической - 106 - активности силатранов. При этом были получены многие карбофункциональные производные силатранов преимущественно ряда (Х X(CH2)nSi(OCH2CH2)3N – функциональная группа). Также были синтезированы различные замещенные силатраны, содержащие атомы серы, селена и теллура, в том числе, со связью C–Si. Впервые было обнаружено, что 1–иодсилатран легко расщепляет связи C–H, C–O, C–S, C–Hg, Si–O и др., благодаря чему он оказался эффективным силатранирующим агентом. 1– Алкенил– и 1–алкадиенилсилатраны были с успехом вовлечены в реакцию Дильса–Альдера. Двумя методами синтезированы ранее неизвестные 1– галогенгерматраны, а также впервые получен индивидуальный герматранол. Для изучения стереоэлектронного строения силатранов были использованы практически все доступные в то время физико–химические методы исследования (мультиядерный ЯМР, ЯКР, ЭПР, ИК, КР, УФ, рентгеновская и флуоресцентная спектроскопия, масс–спектрометрия, диэлькометрия, рентгеновская дифракция, эффект Керра) и квантово– химические расчеты. Почти все эти методы были нами использованы для исследования силатранов впервые. Вместе с В. А. Пестуновичем и В. Ф. Сидоркиным была разработана теория гипервалентной (трехцентровой четырехэлектронной) связи NSi в силатранах. При изучении биологической активности силатранов впервые была установлена их способность стимулировать биосинтез белков и нуклеиновых кислот, генезис и регенерацию соединительной, костной тканей, волос и шерсти животных. Они также оказались адаптогенами и иммуномодуляторами. Найдено, что некоторые силатраны эффективно повышают плодовитость и выживаемость потомства животных, рыб и полезных насекомых, увеличивают улучшают урожайность яйценоскость сельскохозяйственных кур, существенно растений и их устойчивость к неблагоприятным условиям внешней среды, что было многократно подтверждено полевыми и государственными испытаниями. - 107 - Были разработаны методы синтеза новых типов карбофункциональных кремнеорганических мономеров, отвечающих общей формуле X(CH2)nSi(OR)3. Из созданных мономеров были получены оригинальные, эффективные полиорганилсилсесквиоксановые сорбенты, иониты и комплекситы, используемые для выделения, разделения и удаления из растворов драгоценных, редких, редкоземельных и токсичных металлов, некоторых анионов и органических веществ. На основе этих мономеров были разработаны сигаретные фильтры, извлекающие из табачного дыма канцерогенные и токсичные компоненты. Показана возможность модификации карбофункциональными кремнеорганическими мономерами текстильных, силикатных и других материалов, совершенно изменяющая их поверхностные свойства. кремнеорганические соединения биологическую активность, Многие карбофункциональные проявили позволившую высокую специфическую некоторым из них найти применение в сельском хозяйстве. Ранее неизвестные С–меркурированные кремнеорганические мономеры оказались прекурсорами оригинальных биозащитных покрытий. Мною была предложена теория формирования и деструкции силоксановых структур через промежуточное генерирование силанонов, образующихся при распаде геминальных каптодативных группировок Si(OR)X. Широкое признание и распространение получила открытая нами возможность использования триметилиодсилана в органическом и элементоорганическом синтезе. Предшественником этого открытия явилась обнаруженная мною ещё в Ленинграде реакция расщепления триалкилиодсиланами группировок COC, SiOC и SiOSi. На основе расщепления группировки SiOC синтезирован новый класс кремнеорганических олигомеров и полимеров – линейных и циклических пер(триметилсилокси)силоксанов, изучены их структура, физические и химические свойства и возможность практического использования. - 108 - Всесторонне изучены реакции гидросилилирования, гидрогермилирования и гидростаннилирования различных непредельных (содержащих двойную или тройную связь) карбофункциональных органических и элементоорганических соединений. При этом были найдены новые катализаторы реакции гидросилилирования и изучен её механизм. Установлена природа старения известного катализатора Спайера. Серия исследований была посвящена синтезу и превращениям производных 1,3–диокса–6–аза–2–силациклооктана (квазисилатрана), первые представители которого были синтезированы мною еще в 1958 году в Ленинграде. Проведены систематические исследования многих кислород– и серосодержащих производных кремния, германия и олова. В результате был разработан новый способ образования связи MS (M = Si, Ge, Sn), позволяющий синтезировать ранее неизвестные органилвинилтиопроизводные элементов XIV группы. Были соединений изучены многие кремния, гомолитического гомолитические германия присоединения и олова, реакции в органических частности, полигалогеналканов к реакция непредельным органическим соединениям кремния и олова. Разработаны методы синтеза и исследованы свойства элементоорганических производных 2–этоксиакриловых систем. При этом установлено, что в продукте этоксимеркурирования содержится внутримолекулярная донорно–акцепторная связь между атомами ртути и кислорода образовавшейся ацетальной группировки. Ответственными исполнителями всех этих исследований были В. П. Барышок, С. В. Басенко, Н. Н. Власова, В. М. Дъяков, Н. А. Кейко, А. С. Медведева, Р. Г. Мирсков, Ю. Н. Пожидаев, В. Б. Пухнаревич, В. И. Рахлин, М. С. Сорокин, О. М. Трофимова, Н. Ф. Чернов, О. Г. Ярош, раньше или позже ставшие докторами химических наук. Активными участниками вышеназванных исследований явились многие сотрудники лабораторий В. А. Пестуновича и Ю. Л. Фролова. - 109 - В 1974 году я передал многих своих сотрудников Н. С. Вязанкину в новую лабораторию металлоорганических соединений. В ней Николай Сергеевич в основном продолжил свои исследования в области синтеза и изучения реакционной способности би– и полиметаллоорганических соединений, которые ранее под руководством академика Г. А. Разуваева проводил в Горьком. В 1971 году эти исследования были удостоены Государственной премии СССР. В ИрИОХ было установлено, что реакции обмена радикалов с участием биметаллоорганических соединений могут широко применяться в металлоорганическом синтезе. Также были изучены методы генерирования –металлированных карбенов и их реакционная способность. Некоторые исследования этой лаборатории проводились при моем активном участии (металлоорганические производные серы, термостабильные соединение со связью Ti–Si и др.). В 1990 г., когда Н. С. Вязанкин ушел из жизни, его лабораторию пришлось расформировать. Судьба его ведущих сотрудников была неодинакова. Так, например, Д. А. Браво–Животовский переселился в Израиль, где стал ближайшим помощником известного ученого И. Апелоига – ректора Технологического университета (Хайфа); Д. В. Гендин возглавил кафедру химической технологии в Иркутском политехническом институте; О. А. Вязанкина перешла в лабораторию В. А. Лопырева. Некоторые сотрудники вернулись в мою лабораторию. Для А. С. Медведевой была создана лаборатория химии карбофункциональных соединений. Особо радовал меня бурно расцветший талант молодого доктора химических наук Б. А. Трофимова, которому я передал лабораторию органического синтеза, переименованную в лабораторию "Непредельных гетероатомных соединений". Из неё как из рога изобилия посыпались новые реакции, оригинальные методы синтеза непредельных и гетероциклических соединений, нетривиальные теоретические представления, например, о прототропных и сигматропных перегруппировках непредельных гетероатомных соединений и механизмах реакций присоединения к содержащимся в них тройным и двойным связям, и практические разработки. - 110 - Основными направлениями исследований Бориса Александровича явились органический синтез на базе ацетилена, химия ненасыщенных халькогенидов, гетероциклических и фосфорорганических соединений. Впервые в химии ацетилена и его производных были использованы суперосновные реагенты и катализаторы. В результате всех этих исследований были открыты многие новые реакции и методы, широко используемые теперь в тонком органическом синтезе, в том числе в производстве практически ценных продуктов. К наиболее впечатляющим достижениям лаборатории относятся: новые методы получения из ацетилена виниловых эфиров и ацетиленовых спиртов, в том числе пропаргилового (при обычном или умеренном давлении), непредельных сульфидов, селенидов и теллуридов, дигидротиофена, О–винилоксимов, пирролов, N– винил–, N–этинил гидроксиацетиленовых и N–алленилазолов, кислот, иминодигидрофуранов, винилоксиалленов, винилокси–1,3– бутадиенов, винилакриламидов и т. д. Открытой Б. А. Трофимовым реакции кетоксимов с ацетиленом, приводящей к пирролам и N–винилпирролам, было присвоено его имя. Особый интерес привлекают найденные в лаборатории реакции винилирования ацетиленом элементных серы, селена, теллура и фосфора. Не могу здесь не отметить крайне интересующие меня исследования Б. А. Трофимова и Н. К. Гусаровой реакции красного фосфора в суперосновной среде с производными ацетилена, этилена, с органилгалогенидами и оксиранами, приводящие к триорганилфосфинам и триорганилфосфиноксидам самого различного строения, в особенности ранее неизвестным или труднодоступным. В 1971 г. сотрудница лаборатории Б. А. Трофимова С. В. Амосова изучила реакцию гексагидрата сульфида натрия с ацетиленом, приведшую к образованию дивинилсульфида с высоким выходом. Введение этого мономера, ставшего легкодоступным, даже в небольших количествах в полимеры, ионообменные смолы, каучуки придавала им уникальные свойства. - 111 - В 1972 г. Постановлением ГКНТ СССР на развитие исследований в этом направлении было выделено 10 штатных единиц. Исследования образовавшейся таким путем группы С. В. Амосовой проводились под руководством Б. А. Трофимова вплоть до 1986 г. В 1986 г. С. В. Амосова (с 1976 г. – заместитель директора ИрИОХ) стала заведующей лабораторией хальгогенорганических соединений. Основным направлением ее деятельности явились генерация и активация хальгогенид–анионов в суперосновных и основно–восстановительных средах, межфазный катализ и изучение реакций нуклеофильного присоединения к халькогенам. Эти исследования позволили открыть многие новые реакции ацетилена и его производных с халькогенами и органилхалькогенидами, приводящие к разнообразным непредельным халькогенорганическим соединениям (дивинилхалькогениды, алкилвинилхалькогениды, алкилэтинилтеллуриды, 1,2–ди(алкилтеллуро)ацетилены, непредельные халькогенсодержащие гетероциклические соединения, тиофен). В 1983 году часть складских помещений института после оснащения пилотными установками и необходимым оборудованием была передана вновь организованной технологической лаборатории, которую возглавил В. К. Станкевич. Она была создана на средства, выпрошенные мною у вице– президента АН СССР академика Ю. А. Овчинникова на разработку технологии производства нового тогда эффективного пестицида текто. Эту задачу лаборатория с честью выполнила (при активном участии В. А. Лопырева и М. Г. Воронкова). В дальнейшем лаборатория интенсивно занялась разработкой технологии получения практически ценных соединений и материалов, синтезированных в институте. Появилась новая технология винилирования спиртов, гликолей и азолов ацетиленом при давлении, близком к атмосферному. Лаборатория начала производить в довольно большом объеме водно–закалочную среду, гемостатик феракрил, антисептик анавидин, пластификатор "ДИСЭД" и другие продукты, которые направлялись потребителям, разумеется, не бесплатно. - 112 - Исследования физико–химических лабораторий, руководимых В. А. Пестуновичем и Ю. Л. теоретических исследований Фроловым, в значительно научную повысили продукцию вклад института. В лаборатории структурной химии (В. А. Пестунович) успешно развивалась теория строения координационных и цвиттер–ионных соединений гипервалентного кремния. При этом широко использовались методы радиоспектроскопии, молекулярного дизайна и квантовой химии. Продолжились начатые ещё в Риге исследования стереоэлектронного строения силатранов методом ЯМР и конформационного анализа. При этом впервые в нашей стране был использован метод гетероядерного ИНДОР, а затем мультиядерного ЯМР высокого разрешения. Этим же методом были детально изучены многие другие соединения гипервалентного кремния, в том числе впервые синтезированные в ИрИОХ «драконоиды». Вместе с В. Ф. Сидоркиным была разработана теория трехцентровой гипревалентной связи в силатранах и других соединениях пента– и гексакоординированного кремния. Были проведены теоретические и экспериментальные исследования маршрута реакций замещения у тетраэдрического атома кремния. Не могу не подчеркнуть, что В. Ф. Сидоркин фактически является основоположником интенсивных квантово–химических исследований в ИрИОХ. Его талантливыми последователями оказались В. А. Шагун, В. К. Турчанинов, Г. К. Балахчи. Методом ЯКР Cl В. П. Фешин изучил электронное строение 35 хлорсодержащих элементоорганических и органических соединений. При этом было исследовано взаимное влияние геминальных, вицинальных и более удаленных атомов Cl и проводимость разделяющих их фрагментов в разнообразных органических и элементоорганических молекулах. Особое внимание было уделено электронному строению геминальных группировок Cl–М–C–Cl, M = C, Si, Ge. Методом ЭПР Т. И. Вакульская изучила природу парамагнетизма в полимерах с системой сопряженных связей, строение радикалов и ион– - 113 - радикалов многих гетероароматических и элементоорганических соединений, кинетику различных радикальных реакций. В лаборатории физико–органической химии (Ю. Л. спектроскопическими и квантово–химическими методами Фролов) изучались внутримолекулярные взаимодействия в азот–, кислород– и серосодержащих органических соединениях кремния, германия и олова и их склонность к образованию водородных связей, донорно–акцепторных комплексов и комплексов с переносом заряда. Наиболее интересные результаты были получены при изучении соединений тетраэдрического и гипервалентного кремния, преимущественно силатранов и «драконоидов». Особое внимание уделялось взаимосвязи между физико–химическими свойствами и строением ненасыщенных гетероатомных соединений. Также изучалось внутреннее вращение в молекулах дизамещенных ацетилена и специфика систем со слабозаторможенным внутренним вращением. Методом наносекундного лазерного фотолиза исследовался отрыв атома водорода от органических молекул. Определялись кислотно–основные свойства органических и элементоорганических соединений в неводных средах. Обе физико–химические лаборатории в институте обычно называли сервисными. Они действительно оперативно обеспечивали весь институт спектрами исследуемых соединений. Тем не менее, сотрудники этих лабораторий одновременно проводили крайне интересные и полезные исследования стереоэлектронного строения и других физических свойств изучаемых соединений. Сервисным обслуживанием всех химиков–синтетиков института занималась аналитическая лаборатория, возглавляемая В. И. Скоробогатовой, а в дальнейшем Т. В. Кашик. Она была оснащена современными автоматическими микроанализаторами, определяющими в исследуемом образце содержание углерода, водорода и азота. Также использовались специфические методы определения содержания других элементов (Si, S, P, Hal и т. д.). Само существование института без этой лаборатории даже трудно себе представить. - 114 - По приезду в Иркутск я был представлен академику Сочава, Председателю Восточно–Сибирского филиала СО АН СССР и его заместителю доктору биологических наук А. Т. Платоновой. С ней у меня сложились очень хорошие отношения, и я пригласил её создать в нашем институте лабораторию исследований биологической активности химических соединений. Вновь созданной лаборатории я уделял особое внимание. Для неё был даже создан специальный виварий. Новая лаборатория позволила осуществить мою давнюю мечту – провести фундаментальные исследования биологической активности кремнеорганических соединений, в особенности, силатранов. Благодаря усилиям и энтузиазму её сотрудников получил путевку в жизнь ряд синтезированных в институте биологически активных веществ: мивал, мигуген, крезацин, феракрил, дибеглин, арилтио– и арилсульфонилуксусные кислоты и др. Были открыты ранозаживляющая и пилотропная активность силатранов, гемостатический эффект железной соли полиакриловой кислоты и т. д. Активная и плодотворная деятельность этой лаборатории значительно повысила интерес сотрудников института к синтезу биологически активных соединений. Исследования биологически активных силатранов привели к созданию новой области химии кремния – биокремнеорганической химии, через много лет обобщенной в монографии М. Г. Воронкова и В. П. Барышка "Силатраны в медицине и сельском хозяйстве" (Новосибирск, 2005 г.). Вскоре после моего появления в ИрИОХ, на общем собрании коллектива института, я провозгласил свое кредо: "Все наши научные исследования должны соответствовать мировому уровню и отвечать трем критериям: фундаментальность, оригинальность в сочетании с практической целенаправленностью. Никогда не надо подбирать крошки от чужого пирога". В соответствии с этим, основной целью исследовательской деятельности в первое десятилетие существования института явилась разработка препаративных методов синтеза новых потенциально полезных соединений и расширение их ассортимента. Я приложил все усилия, чтобы в ИрИОХ наряду с глубокими теоретическими исследованиями и поиском - 115 - новых реакций и классов органических и элементоорганических соединений стали решаться задачи скорейшего практического освоения синтезированных веществ и превращение лабораторных методов в современные технологические процессы. В 70–х годах стал бурно расти научный уровень сотрудников ИрИОХ. Если в 1965 году в институте было 6 кандидатов наук (все они были заведующими лабораториями), то уже к 1976 году их число перевалило за сотню. За сравнительно короткий период (1970–1986 г.г.) защитили докторские диссертации Б. А. Трофимов, Ю. Л. Фролов, В. Б. Пухнаревич, Р. Г. Мирсков, А. Н. Мирскова, С. В. Амосова, В. А. Усов, В. А. Лопырев, В. М. Дъяков, Н. А. Кейко, Э. Н. Дерягина, В. П. Фешин, А. И. Михалева, В. А. Пестунович, Н. Н. Власова, Н. К. Гусарова, что подтвердило правильность моей особой симпатии к ним и высокой оценки их возможностей. В ИрИОХ началась интенсивная подготовка аспирантов по пяти специальностям: органическая химия, химия элементоорганических соединений, физическая химия, химия высокомолекулярных соединений, химия природных и физиологически активных веществ. Был создан Совет молодых ученых и начали регулярно проводиться конкурсы молодых ученых. В 1971 году я возглавил Ученый Совет ИрИОХ, который регулярно и демократично обсуждал все проблемы института. В 1976 году при институте был создан специализированный Ученый Совет по защите кандидатских диссертаций в области химии элементоорганических соединений, а также природных и физиологически активных веществ, а я стал его Председателем. В 1984 году он трансформировался в Диссертационный совет по защите докторских диссертаций по специальностям "Органическая химия" и "Химия элементоорганических соединений", председателем которого я остаюсь до сих пор. Внедрение ИрИОХ в международную науку я стремился осуществлять с самого начала своей деятельности. Этому способствовали мои тесные связи - 116 - со многими зарубежными учеными, установленные ещё в Ленинграде и особенно в Риге. С 1971 года по моему приглашению, а впоследствии и по собственной инициативе ИрИОХ впервые посетили иностранные ученые, в том числе такие известные, как У. Ванагат, В. Нойман, А. Хаас, Р. Штаб, Э. Фогель, Р. Рот, П. Глейтер (ФРГ), М. Белама, М. Хантер, Д. Р. Беннет, Дж. Боггс, Р. Кэпл, Р. Карлсон, П. Э. Стотт, Р. и Т. Тедеши, Г. Гейтос (США), У. Стерлинг (Англия), Г. Юст (Канада), Жаклин Гидо (Франция), Дж. С. Нолтес, Л. Брандсмаа (Нидерланды), М. Кумада, Х. Сакураи, С. Оае, Р. Окамура, К. Итоо, Г. Фурукава, Нобуо Ишикава, Н. Ямазаки, Цурута, М. Кобаяши, Кагия (Япония), Мин Че Чон (Ю. Корея), Р Меротра, А. К. Гош (Индия), Гаттабени, П. Ф. Шпано, М. Р. Гаррату (Италия), Энрике Касассас–и–Симо, Мануэль фон Алтава (Испания), Дж. Мак Коннел (Ирландия), К. Рюльман, Х. Янке, Г. Энгельгарт, А. Чунке, Е. Поповский (ГДР), В. Макоша, М. Витановский, Я. Артц (Польша), В. Бажант, В. Хваловский, Я. Чермак, Г. Шрамл, И. Пола, Я. Вчелак, Р. Понес, М. Якубкова, В. Вайсарова (Чехословакия), И. Надь, Е. Хенче, И. Харгитаи, Д. Пайи (Венгрия), Н. Вайкулеску (Румыния), Э. Тодоров, Недков (Болгария), Се Гинг Лан, Сунь Ли Жуан, У. Чженань, Жу Дексинь, Сунь Шу Фань (КНР), Балдан, Д. Бадарч, Ширчин (Монголия) и многие другие. В моей лаборатории проводили экспериментальные исследования Т. Бартон (США), Л. Штайлинг (ФРГ), В. Улиг (ГДР), Я Вчелак (Чехословакия), Л. Прангова (Болгария), Б. Ширчин, Г. Долмаа, Б. Палам, Д. Монхообор, Г. Бурмаа, М. Туяа (Монголия). Все эти научные сотрудники Института химии АН МНР (Улан–Батор) по результатам своих исследований у нас защитили кандидатские диссертации, а Б. Ширчин – докторскую. Уже в 70–е годы сотрудники института участвовали во многих международных симпозиумах и конференциях. В Венгрию, Польшу, Чехословакию выезжали целыми группами, а в капиталистические страны (Англия, Франция, Италия, Япония, США, Индия) – по 24 человека. Были заключены договоры о международном сотрудничестве и совместных исследованиях с научными институтами Академий наук ГДР, ЧССР, ПНР, - 117 - МНР и вузами ПНР и НРБ. В соответствии с этими соглашениями происходил обмен ведущими сотрудников. В результате учеными и появились двусторонние стажировки многочисленные совместные публикации в советских и зарубежных журналах. Особенно мне запомнились исследования в области теоретической кремнеорганической химии, проводимые с привлечением новейших физических методов совместно с Институтом теоретических основ химических процессов ЧСАН (Прага), Институтом физической химии АН ГДР (Берлин). С Институтом органической химии ПАН (Варшава) выполнялись интересные исследования химии карбенов и ЯМР начались 15 N. В содружестве с Институтом химии АН МНР продолжающиеся биологически активных до настоящего кремнеорганических времени исследования соединений, а также фармакологически активных веществ, выделяемых из эндемичных растений Монголии. Ряд сотрудников института уезжали на длительную стажировку в передовые институты ГДР, Польши, Чехословакии, Голландии, США. По моей инициативе в институте были проведены несколько международных симпозиумов: Советско–Японский симпозиум по полимерам (1974 г.), два международных симпозиума по ЯМР тяжелых ядер, Советско– Индийский симпозиум по органической химии и ряд Всесоюзных симпозиумов, посвященных строению и реакционной способности кремнеорганических соединений, биологически активным соединениям кремния, германия и олова, водорастворимым полимерам и другим. Также проводились ежегодные совещания, семинары и школы, посвященные проблемам органической и элементоорганической химии, отвечающие основным направлениям научных исследований ИрИОХ. Они способствовали тесному общению научных сотрудников института с ведущими учеными страны. Особенно запомнился мне Всесоюзный симпозиум по элементоорганической химии, который проводился в Песчанке, на берегу Байкала, в жаркие июньские дни. Все доклады читались на песчаном пляже, где вся аудитория в плавках и купальных костюмах одновременно загорала, а докладчик в том же одеянии прохаживался у доски, - 118 - повешенной на скале. Профессор Хидекель из Института химической физики АН СССР даже осмелился искупаться в ледяной воде Байкала, а после банкета его примеру последовали и некоторые другие участники. Плодотворно развивалось тесное сотрудничество с учеными других городов СССР (Москва, Ленинград, Киев, Рига, Горький, Казань, Уфа, Саратов, Ярославль, Воронеж, Пермь, Новосибирск, Кемерово, Владивосток, Ялта, Тбилиси, Баку, Ташкент). Особо хочется отметить мои совместные исследования с Ю. И. Бауковым, М. М. Расуловым, Э. Я. Капланом, Р. Н. Платоновой (Москва), Ю. И. Худобиным, Н. К. Скворцовым (Ленинград). А. Н. Егорочкиным (Горький), Ю. И. Муриновым (Уфа), И. Ф. Ковалевым (Саратов), В. А. Ключниковым (Кемерово), В. А. Свидерским (Киев). В результате этих исследований мною вместе с А. А. Пащенко и другими украинскими учеными в 1981 была получена Государственная премия УССР. В 1991 году М. Г. Воронкову, Р. Г. Мирскову, В. И. Рахлину, С. В.Басенко и Е. Е. Гринбергу (Москва) была присуждена премия Совета Министров СССР. Государственной премии в 1997 году были удостоены М. Г. Воронков, В. А. Пестунович, Ю. Л. Фролов, В. Ф. Сидоркин и москвичи – Ю. Т. Стручков. Ю. И. Бауков и В. М. Дъяков. В 2003 году М. Г. Воронков, А. Н. Егорочкин (Нижний Новгород) и Е. А. Чернышев (Москва) были награждены премией А. Н. Несмеянова Российской Академии наук. Особое внимание я уделил современному оформлению интерьера института: вход в ИрИОХ украсили обрамленные в металл стеклянные двери, вместо старого деревянного пола в вестибюле института появился красивый каменный, во всех коридорах экспериментального корпуса появились каменные полы, а деревянные шкафы сменились металлическими, модернизировалось освещение во всех помещениях института. На первом этаже открылся буфет. Приобрел современный вид и кабинет директора: в нем появились новая мебель, люстры, редкое по тем временам ковровое покрытие, селектор, кондиционер, холодильник, цветной телевизор. Мне удалось создать в институте отдел пилотных установок, виварий, конструкторское бюро и построить ещё один небольшой лабораторный - 119 - корпус. Лаборатории физико–органической химии и радиоспектроскопии, в дальнейшем структурной химии, обогатились новыми приборами и методами: гетероядерный ИНДОР, мультиядерной ЯМР, ЯКР, фотоэлектронный и раман– и рентгеновский спектрометры, хромато–масс– спектрометр и др. Начались широкие исследования методами квантовой химии. За мою более чем 60–летнюю научную деятельность количество идей и замыслов в голове никогда не соответствовало возможностям их экспериментальной проверки и осуществления. Именно этот диссонанс заставлял меня щедро делиться своими идеями и сотрудничать с учеными многих городов России, Украины, Азербайджана, Узбекистана, Чехословакии, Польши, Венгрии, ГДР и т. д. Это также и побудило меня сменить мою прекрасную, но сравнительно небольшую лабораторию в Институте органического синтеза Латвийской Академии наук в Риге на огромный академический институт в далекой Сибири. Разрабатывая тактику и стратегию деятельности института, я пропагандировал комплексные исследования на основе тесной взаимосвязи лабораторий и специалистов разного профиля. Это позволило повысить интенсивность, эффективность и качество научных исследований института. Сам я установил тесные контакты с лабораториями Г. Г. Скворцовой, А. Н. Мирсковой, В. З. Анненковой, В. А. Лопырева, В. А. Усова, В. А. Пестуновича, Ю. Л. Фролова и А. Т. Платоновой и щедро дарил им свои идеи. В результате были созданы и запатентованы препараты ацизол, асказол, гемостатик феракрил, водно–закалочная среда и т. д. В лаборатории В. А. Усова я создал группу Э. Н. Дерягиной, продолжившую разработку открытой ещё мной в Риге высокотемпературной реакции сероводорода с арилгалогенидами. С А. Н. Мирсковой и Ю. И. Крюковой (зав. лабораторией Усолье–Сибирского химфармкомбината) мы нашли новый класс биостимуляторов – триэтаноламмониевые соли арилгетероуксусных кислот. Вместе с В. А. Пестуновичем и В. Ф. Сидоркиным была фундаментально развита теория строения гипервалентного кремния. Вместе с Ю. Л. - 120 - Фроловым был внесен фундаментальный вклад в физическую химию силатранов и строения «драконоидов». хлорсодержащих соединений методом ЯКР 35 Обширные органических исследования и электронного элементоорганических Cl я провел вместе с В. П. Фешиным. Тесное содружество с В. А. Лопыревым позволило нам внести ценный вклад в химию азотсодержащих гетероциклов, 1,1–диметилгидразина и полимеров специального назначения. С лабораторией А. Т. Платоновой были открыты пилотропная активность силатранов и стимулирование ими процессов регенерации соединительной и костной тканей. Особое внимание в ИрИОХ начало уделяться комплексным исследованиям для промышленности, медицины, сельского и рыбного хозяйств. В 1971 году Президиум СО РАН поручил нашему институту усовершенствовать технологический процесс на Байкальском целлюлозном заводе, так как промстоки этого предприятия загрязняли озеро Байкал. Для расследования этой проблемы была назначена даже специальная комиссия, председателем которой был назначен академик Ласкорин, а я его заместителем. Решить её практически было поручено В. А. Бабкину, который руководил тогда лабораторией прикладной фитохимии. Исследования в этом направлении проводились 8 лет. В дальнейшем эта лаборатория превратилась в лабораторию химии древесины и продолжала успешно заниматься столь актуальной для Сибири проблемой лесохимии. В 7080–е годы в ней были разработаны теоретически обоснованные способы выделения из древесины и коры лиственницы дигидрокверцетина, арабиногалактана, смолы, воска, антиоксидантного комплекса и пектина. При этом на основе дигидрокверцетина был создан фармакопейный препарат "Диквертин". В 1988 году по моей инициативе Президиум СО АН СССР постановил создать на основе этой лаборатории отдел химии древесины (с отдельным финансированием) для решения актуальных проблем целлюлозно–бумажной промышленности и разработки теоретических основ технологии новых лесохимических производств. - 121 - В 1972 году я создал при дирекции руководимую А. Н. Мирсковой группу хлорорганических соединений. В 1984 году она была преобразована в одноименную лабораторию. На базе дешевого промышленного хлорорганического сырья и отходов хлорорганических производств в ней разрабатывались методы получения оригинальных биологически активных соединений и открывались новые реакции. При моей консультации в ней были созданы и внедрены оригинальные реагенты, повышающие выход хлебопекарных (Ангарский, дрожжей и Иркутский, ускоряющие Ленинградский, процесс их Воронежский, производства Киришский, Полоцкий и Красноярский дрожжевые заводы), кормовых белковых препаратов (Бирюсинский, Зиминский, Тулунский гидролизные заводы), активаторы процесса получения пивоваренного солода (Воронежский пивоваренный завод), (Ленинградский стимуляторы институт производства пищевой лимонной промышленности), кислоты компоненты питательных микробиологических средств, в частности, используемых в диагностике менингита (институт им. Пастера, Ленинград). ВНИИСинтезбелка (Москва) внедрил на всех действующих заводах белково–витаминных препаратов разработанные в лаборатории новые эффективные биостимуляторы, увеличивающие выход кормовых дрожжей и содержание в них белка. Увы, в настоящее время все эти заводы не работают, а оборудование Ангарского завода БВК варварски разрезано на металлолом, который продан в Китай. За отличную работу Обком и Свердловский райком ВЛКСМ присвоил лаборатории звание "Комплексный творческий молодежный коллектив – КТМК". В эти годы в Ленинграде в институте им. Пастера профессор Е. Я. Виноградов совместно со мной разрабатывал белково–ферментную кормовую добавку на основе слизистых (силикатных) бактерий, являющихся одной из разновидностей повсеместно распространенных безвредных для животных и человека почвенных микроорганизмов. Некоторые новые биостимуляторы, разработанные в - 122 - лаборатории хлорорганических соединений, были испытаны Е. Я. Виноградовым и оказались чрезвычайно эффективными биостимуляторами, значительно ускоряющими образование и увеличивающими выход белка и витаминов в белково–ферментной кормовой добавке. В лабораторных условиях в кратчайшие сроки было наработано несколько сотен литров этой добавки на основе мясо–пентонной питательной среды, в которой культивировались слизистые бактерии. Испытания новой кормовой добавки были успешно проведены в ряде колхозов и совхозов, птицефабрик и звероферм Иркутской области. При этом резко увеличились привесы молодняка, яйценоскость кур. В некоторых хозяйствах удалось сохранить больных и умирающих телят, ягнят и поросят. Результаты испытаний были доложены на специальном расширенном заседании главных специалистов хозяйств многообещающими, что и Облагропрома. было принято Они оказались решение просить настолько институт разработать дешевую и удобную безотходную технологию получения кормовой добавки на основе биомассы слизистых бактерий, продуцируемой из отходов пищевой промышленности и сельского хозяйства. Одновременно начались производственные испытания биомассы во всех хозяйствах области. Предполагалось, что после государственных испытаний и разрешения Госагропрома СССР и Минздрава СССР непосредственно колхозы, совхозы, птицефабрики и предприятия пищевой промышленности будут оснащены установками для производства биомассы слизистых силикатных бактерий. Все это горячо поддержали ведущие ученые научного центра – академики Н. А. Логачев, Л. В. Таусон, член–корреспондент Р. К. Саляев и др. Идя в ногу со временем, выполняя поставленную КПСС задачу резкого подъема сельского хозяйства, Иркутский Облисполком и Горисполком приняли решение о строительстве для ИрИОХ лабораторно– экспериментального биотехнологического корпуса (БТК). В нем, кроме лабораторий, должна быть размещена и экспериментальная установка периодического действия для оптимизации технологии получения новой - 123 - кормовой добавки – 12%–ного жидкого препарата биомассы слизистых бактерий. Проектировщики из Облагропроекта, которые ранее проектировали порядком надоевшие им типовые коровники, овощехранилища и силосные башни, с огромным энтузиазмом взялись за новую и интересную для них работу. Они отказались от привычных железобетонных панелей и спроектировали здание с толстыми кирпичными стенами, высокими потолками и сейсмостойкостью в 8 баллов. В нем предусматривались мощная вентиляция, газ, сжатый воздух и перегретый пар. Необходимое согласование, проектирование и строительство корпуса продвинулись на удивление быстро. Примечательно, что в эти годы все стройматериалы и оборудование распределялись по лимитам, и без специального разрешения свыше нельзя было приобрести любые строительные материалы, электрические провода, кабели, сантехнику и т. д. Несмотря на это, Агропром из своих лимитов выделил все необходимое для строительства и оснащения корпуса, а также предоставил своих строителей. Правда, все расходы на строительство взял на себя институт. В 1989 г. состоялся торжественный переезд лаборатории хлорорганических соединений в новый корпус. Готовилось конструирование и установка технологического оборудования. Лабораторные помещения "биотехнологического" корпуса начали активно эксплуатироваться химиками лаборатории хлорорганических соединений, а помещение для размещения установки до 1993 года использовалось как склад. Существовавшую до меня лабораторию синтеза полимеров, руководимую Ю. Г. Кряжевым, в 1973 году я передал В. А. Лопыреву. Через несколько лет она была переименована в лабораторию органического синтеза. В результате эффективной деятельности этой лаборатории на основе 1–винил–1,2,4–триазола получены водорастворимые и водонабухающие полимеры и сополимеры медико–биологического назначения, отличающиеся повышенной гидрофильностью, механической прочностью и стабильностью - 124 - размеров для мягких контактных глазных линз с высоким коэффициентом преломления; флокулянты для обработки виноматериалов и соков; интерполимерные комплексы. Были разработаны лекарственные препараты пролонгированного действия (комплексы нитазола и метронидазола с поливинилпирролидоном), проявляющие анальгетическую, противовоспалительную, ранозаживляющую и антимикробную активность. Также был создан перспективный класс антисептиков – соли полигексаметиленгуанидиния (в частности, солей 3–(2’,2’,2’– выпускаемый лабораторией В. К. Станкевича анавидин). Был усовершенствован способ получения триметилгидразиний)пропионата (в том числе, аналог милдроната – сибусол), обладающих широким спектром фармацевтической активности. На основе полимеров и сополимеров акриламида созданы композиции, снижающие гидродинамическое сопротивление, необходимые для тушения пожаров, особенно лесных. Разработаны оригинальные методы утилизации высокотоксичного ракетного топлива – несимметричного диметилгидразина (гептила) и пути нейтрализации его проливов на грунт. В 1989 году В. А. Лопырев освободил должность заведующего лабораторией cинтеза полимеров и возглавил новую лабораторию органического синтеза. Основу лаборатории составили ближайшие его сотрудники лаборатории cинтеза полимеров. Руководителем оставшейся части лаборатории cинтеза полимеров, сохранившей свое прежнее название, стал А. К. Халиуллин. Эта лаборатория продолжала изучать процессы радикальной сополимеризации винильных производных азотсодержащих гетероциклических соединений с винилхлоридом и другими крупнотоннажными мономерами. При этом было установлено, что нежелательный процесс дегидрохлорирования полученных сополимеров на основе винилхлорида связан с содержанием и строением гетероциклического сополимера. Присутствующие в макромолекулярной цепи высокоосновные атомы азота - 125 - полностью улавливали отщепляющийся хлороводород, что тормозило автокаталитическую реакцию дегидрохлорирования. Совместно с членом– корреспондентом РАН А. Б. Зезиным исследовались интерполимерные реакции в водных средах. Это позволило разработать методы флокуляционной очистки сточных вод сульфатного целлюлозно–бумажного производства. До судьбоносного для меня 1970 года в ИрИОХ существовало две лаборатории макромолекулярных соединений – уже упомянутая выше лаборатория Ю. Г. Кряжева и лаборатория полимеризационных процессов, руководимая В. З. Анненковой. При первой встрече с Владиславой Захаровной меня поразили ее напористость, энтузиазм, убежденность в правильности своих мнений и умение афишировать свои достижения. Она сразу заявила, что хочет работать под моим покровительством. Это сохранилось на долгие годы ее деятельности. Владислава Захаровна, эта бойкая женщина, один, два раза в неделю бесцеремонно вторгалась в мой кабинет и долго обсуждала со мной текущие проблемы своей лаборатории да и вообще все, что творилось в институте. Уже в 70–е годы в ее лаборатории были созданы новые биологически активные акриловые полимеры, обладающие гемостатическим, а также заметным бактерицидным, антикоагулянтным, анестезирующим действием. Одним из этих полимеров оказался хорошо известный и широко применяемый теперь совершенно оригинальный гемостатик "Феракрил" – родоначальник нового поколения гемостатических средств с широким спектром фармакологического действия, в дальнейшем синтезированных в институте. Дорогу в жизнь этому препарату открыла лаборатория А. Т. Платоновой, в которой был обнаружен его гемостатический эффект. Примечательно, что первые клинические испытания феракрила были проведены в лабораториях института. Испытывавшие его сотрудники наглядно убедились, что он хорошо заживляет порезы, раны, а также помогает при ожогах. - 126 - Дальнейшие клинические испытания этого препарата проведены во многих медицинских учреждениях страны (в том числе в военном госпитале, где лечились раненые участники войны в Афганистане) и за рубежом. Феракрил защищен авторским свидетельством и запатентован в США и во Франции. Он стал успешно использоваться при хирургических операциях практически на всех органах. Промышленное производство феракрила было организовано на Усольском химфармкомбинате (а затем на других предприятиях страны), который без ведома института продал технологию его получения индийской фирме. Теперь эта фирма распространяет наш "Феракрил" по всему миру под названием "Гелюклог". Из других достижений лаборатории, также выполненных под моим руководством, можно назвать реакцию полимеризации тиофена, катализируемой MoCl5, WCl6. Мне до сих пор обидно, что после чуть ли не двухлетней перепалки с недоброжелательным рецензентом нашей авторской заявки на это изобретение появилась японская статья, сообщавшая о применении пентахлорида молибдена для полимеризации тиофена. Были созданы и новые полимеры, построенные из чередующихся ароматических или гетероароматических колец, разделенных атомами серы. Они обладали высокой термостойкостью, термопластичностью и уникальными оптическими свойствами. На основе полиакриловой кислоты в лаборатории была создана водно– полимерная среда для закалки стали и смазочно–охлаждающая жидкость, необходимая при обработке металлов резанием. Эти разработки с успехом использовались на многих металлообрабатывающих предприятиях страны (пионером был Кировский завод в Ленинграде). Опытно–промышленное производство закалочной среды было осуществлено в ИрИОХ, для чего было оборудовано специальное помещение. Новая закалочная среда произвела революцию в термической обработке металлов. Она позволила устранить ранее применявшиеся для закалки дорогие нефтяные масла, быстро выходившие из строя в результате битумизации, выгорания и испарения, что - 127 - ужасно загрязняло термические цеха. Запросы на эту продукцию поступали от потребителей из многих районов СССР и всегда удовлетворялись. В 1975 году для А. А. Семенова была создана лаборатория природных соединений. Её фундаментальные исследования лекарственных растений Восточной Сибири и Монголии привели к созданию оригинальных фармацевтических средств для лечения таких трудноизлечимых болезней, как рак, гепатиты, псориаз, заболевания щитовидной железы и др. Уже в середине 70–х годов ИрИОХ проводил совместные исследования и осуществлял технологические разработки с многочисленными предприятиями, отраслевыми и академическими институтами, высшими учебными заведениями, медицинскими, сельскохозяйственными и другими организациями страны, с которыми было заключено более 150 договоров о творческом сотрудничестве. Особо тесные связи установились с Усолье– Сибирскими предприятиями (Химпром, Химфармкомбинат) и Ангарским заводом нефтеоргсинтеза. Также проводились совместные исследования с академическими институтами и университетами ГДР, ЧССР, ПНР, НРБ, МНР, США и ФРГ. Я всячески поощрял фундаментальные исследования, завершавшиеся практическим применением полученных результатов, защищенными авторскими свидетельствами на изобретение. Благодаря этому особое внимание в ИрИОХ стало уделяться изобретательской работе. Ежегодно институт получал 30–40 авторских свидетельств. К 1980 году их уже насчитывалось более 600. Институтом впервые были получены многие зарубежные патенты. По количеству изобретений ИрИОХ занимал одно из первых мест среди научных учреждений СО АН СССР. Изобретательская деятельность ИрИОХ многократно отмечалась I и II премиями областного Совета ВОИР. В 1973 и 1975 годах Центральным Советом ВОИР институту присужден вымпел "Лучшему творческому коллективу". Начиная с 1972 года, наиболее актуальные практические достижения института экспонировались на Выставке достижений народного хозяйства СССР. Практически все они были удостоены медалей ВДНХ. В частности, в - 128 - 19721989 г.г. мною с сотрудниками было получено 10 медалей ВДНХ, две из них (1974, 1976 г.г.) были присвоены за практическое применение силатранов. В лаборатории Г. Г. Скворцовой был разработан оригинальный консервант полициклин, позволявший сохранить выловленную рыбу в охлажденной морской воде в течение 23 недель. Этого срока было достаточно, чтобы доставить улов из южной Атлантики через экватор во Владивосток. Испытания этого препарата с успехом прошли на рыболовном траулере в водах Атлантики с участием сотрудников института. Также было создано антистрессорное снотворное для рыб, дающее возможность перевозить живую рыбу в сонном состоянии на далекие расстояния. Были проведены фундаментальные исследования, ставшие основой технологии производства новых лекарственных препаратов, кремнеорганических биостимуляторов и синтетических фитогормонов, повышающих продуктивность животных, птиц, рыб, полезных насекомых и культурных растений. Налажено опытно–промышленное производство биостимуляторов, лекарственных средств и реагентов: мивал, крезацин, феракрил (Усолье–Сибирский химфармкомбинат); мигуген, онкосорб, триметилиодсилан (Ангарский завод химреактивов). Прикладные разработки института для актуальных нужд промышленности были не только удостоены премией Совета Министров, но и почетными грамотами министров оборонной, химической, радио– и электронной промышленности, а также министерства по производству минеральных удобрений. Этими министерствами в ИрИОХ были созданы и финансировались три отраслевые лаборатории. В межотраслевой лаборатории элементоорганических материалов для микроэлектроники, руководимой Р. Г. Мирсковым, были разработаны методы получения кремнийэлементоорганических соединений высокой чистоты для новейшей в то время технологии плазмохимического осаждения тонких функциональных слоев в производстве больших и сверхбольших интегральных микросхем (БИС и СБИС ). В ней также были созданы новые - 129 - травители для поверхностных вакуумных процессов слоев плазмохимического различных процессов сухой материалов, электронной травления тонких электронорезисты литографии, для новые литографические растворители, адгезивы, кремнеорганические полиимиды и др. Лаборатория проводила исследования и внедрение в практику новых материалов совместно более чем с 40 организациями и предприятиями Минэлектронпрома, Минрадиопрома, Министерства средств связи и другими министерствами и ведомствами СССР. Впервые была разработана и внедрена серия дешевых, нетоксичных, пожаро–взрывобезопасных кремнийэлементоорганических прекурсоров, заменяющих ранее используемые в промышленности высокотоксичные, взрывоопасные и воспламеняющиеся на воздухе силан, диборан и фосфин. Только в 19891990 г.г. внедрение этих реагентов, синтезируемых в лаборатории, принесло предприятиям Минэлектронпрома 13 миллионов рублей прибыли. В 1990 году результаты этой работы, обобщенные в виде развернутого доклада под названием "Кремнийэлементоорганические реагенты высокой чистоты для микроэлектроники и конструкционной керамики", при поддержке Президиума СО РАН и Минэлектронпрома получили Премию Совета Министров СССР. В лаборатории (руководитель Н. А. компонентов Недоля), было композиционных создано новое материалов поколение специализированных химических продуктов высокой чистоты (связующие, активные разбавители, реагирующие пластификаторы, флексилибизаторы, отвердители, сурфоктанты и другие компоненты). Они стали вводиться в полимерные, композиционные и конструкционные изделия функционального назначения – клеи, компаунды, герметики, лаки, органопластики и другие материалы для радио–, микро–, крио–, акусто–, оптоэлектроники, электро– и вычислительной техники; модификаторы синтетических каучуков и резин на их основе (для нефтехимической и резинотехнической промышленностей); стабилизаторы хлорсодержащих полимеров и композиций (для химической и - 130 - легкой промышленностей); флотационные реагенты (для горно– обогатительной промышленности) и др. Возглавляемая Э. Н. Дерягиной лаборатория средств химизации сельского хозяйства разрабатывала на основе тиофена и ацетилена новые эффективные пестициды. Для этого даже была сконструирована и функционировала производства в Кемерове тиофена из опытно–промышленная ацетилена и установка полисульфидного для масла, образующегося при обессеривании нефти и нефтепродуктов. Каждое лето сотрудники института выезжали в дальние экспедиции на озеро Иссык–куль и в Феодосию для испытаний разработок института для Военно–Морского флота. За эти исследования М. Г. Воронков и В. А. Лопырев были награждены медалями "300 лет Российскому флоту". Экспедиции также направлялись в Монголию и Прибайкалье для поиска и сбора эндемичных лекарственных растений. В 1981 году Иркутский Обком КПСС создал межотраслевое научно– производственное объединение "Химия", в которое входили научно– исследовательские институты Иркутской области, опытно–конструкторские бюро и промышленные предприятия химического профиля области для ускорения внедрения научных разработок в практику. Я был назначен его генеральным директором, а ИрИОХ – координатором всех промышленных разработок и прикладных научных исследований. Регулярные заседания руководящих представителей всех организаций, входящих в состав "Химии", проводились в нашем институте. В результате деятельности НПО был решен ряд важных проблем. В ИрИОХ была создана опытно–промышленная установка, производящая оригинальный энтеросорбент "Полифепан", разработана промышленная технология получения модифицированного крезацином карбамида и проведены его расширенные полевые испытания, для нужд сельского хозяйства организовано опытное производство светоразрушаемой полиэтиленовой пленки, содержащей разработанный в институте фотосенсибилизатор ферразол, организован крупномасштабный выпуск водно–полимерной закалочной среды и смазочно–охлаждающей - 131 - жидкости и на их основе внедрена новая технология обработки металла на многих предприятиях страны, разработана технология извлечения из древесины лиственницы сибирской антиоксиданта – дигидрокверцетина и растворимого пищевого волокна (иммуномодулятора) – арабиногалактана. На Ангарском заводе кремнеорганического разработанных в химреактивов было биостимулятора ИрИОХ налажено мигуген, производство выпущена кремнийэлементоорганических серия соединений, необходимых для производства микроэлектронных схем. В 1987 г. я был назначен Председателем Научного Совета по проблеме "Химия и технология органических соединений серы ГКНТ СССР (в дальнейшем – Министерство науки СССР)". Это значительно способствовало дальнейшему бурному развитию химии сероорганических соединений в нашем институте и установлению тесных контактов со всеми советскими специалистами в этой области. В течение ряда лет в институте регулярно проводились заседания секции синтетической и теоретической химии органических соединений серы этого Научного Совета. Химии органических соединений серы были посвящены Всесоюзные семинары, организованные институтом в 1972 и 1975 гг. Наше лидерство в области сероорганических соединений стало общепризнанным, и Отделение химических наук АН СССР назначило ИрИОХ головным среди химических институтов АН СССР, проводящих исследования в области органических соединений серы. Я особенно старался, чтобы сотрудники института постоянно знакомились с вновь поступающей научной информацией в реферативном журнале Химия, в Сhemical Аbstracts, Current Contents и доступных в Иркутске периодических отечественных и зарубежных химических журналах. Пользуясь моими давно установившимися связями с зарубежными коллегами и институтами, а также членством в редколлегиях нескольких зарубежных журналов, мне удалось обеспечить бесплатное поступление в библиотеку института Current Contents и более десятка химических журналов, издаваемых в США, Японии, Франции, ГДР, Чехословакии, - 132 - Польше, Венгрии и Югославии. Сам я, по обыкновению, постоянно знакомился с текущей новейшей научной информацией, и все статьи, касающиеся хорошо знакомой мне деятельности почти всех лабораторий института, ксерокопировал и складывал в папку, всегда лежавшую на письменном столе в моем кабинете. Приходящие ко мне на прием заведующие лабораториями сразу же бросались к этой папке и извлекали из неё оттиски актуальных для них публикаций, на которых карандашом были написаны их фамилии. Кроме того, для института были приобретены библиотеки скончавшихся члена–корреспондента АН СССР А. П. Терентьева и профессора А. М. Сладкова, c которыми я раньше был хорошо знаком. В 7080 г.г. молодой, веселый, дружный коллектив ИрИОХ жил полноценной жизнью. В стенах института отмечались все праздничные дни: Новый год, День Советской Армии, Международный Женский день, Международный день трудящихся, День химика, Годовщина Октябрьской Революции. 1 мая и 7 ноября почти все сотрудники под красными знаменами и с транспарантами выходил на демонстрацию. В обычно холодные первомайские и в морозные ноябрьские дни большинство мужчин приходили с портфелями, но не для того, чтобы показать свою ученость. Портфели содержали не рукописи научных статей и диссертаций, а банальную бутылку водки и соответствующую закуску. Все это уничтожалось на неблизком пути к трибуне на площади Кирова. Особенно веселой и интересной были встречи Нового года: в актовом зале проводился капустник, на котором ряженые сотрудники разыгрывали мелкие сценки, дружески критикующие те или иные события в жизни ИрИОХ. Он завершался оживленным застольем в каждой лаборатории. Их коллективы соревновались в своем кулинарном мастерстве. Объявлялся общеинститутский конкурс на лучший салат и торт. Все это перемежалось бурным весельем и танцами вокруг елки под музыку джаз–оркестра. В один прекрасный день 8 Марта сотрудники моей лаборатории написали кулинарную книгу (тираж 1 экз.), в которой собрали рецепты приготовления любимых блюд. Она свидетельствовала, что наши химики - 133 - были виртуозами не только в лаборатории, но и на кухне. Популярность этого издания в институте была настолько велика, что через несколько дней после выхода в свет и вывешивания на доске объявлений лаборатории она исчезла. Из сотрудников института сформировалась дружная компания, которая довольно часто отмечала в той или другой квартире дни рождения, другие торжественные события или даже просто встречалась повеселиться. В День химика весь институт выезжал в дом отдыха на берегу Ангары или веселился на теплоходе, курсирующем по Ангаре. В трудные мгновения моей деятельности меня всегда выручало чувство юмора. Именно оно помогло мне вместе с моим коллегой А. Ю. Рулёвым написать книгу "О химии с улыбкой или основы пегниохимии", изданную в Санкт–Петербургском отделении издательства "Наука" и уже ставшую библиографической редкостью. Немало примечательных курьезов было и в жизни института. Расскажу только о двух из них. Когда первый Президент М. С. Горбачев затеял всесоюзную компанию по борьбе с пьянством, в ИрИОХ было создано общество трезвости, от участия в котором я постарался увильнуть. Однако по указанию Обкома КПСС мне пришлось издать приказ, категорически запрещающий распитие спиртных напитков в здании института. Вскоре после этого приказа ИрИОХ посетил атташе по науке французского посольства. Как известно, почетных гостей принято встречать с кофе и коньяком. Но как нарушить суровый приказ? Раздумывая над этой проблемой, я решил проконсультироваться по телефону с заведующим отделом науки Обкома КПСС. На мой вопрос, как поступить в этой ситуации, после долгой паузы он растерянно сказал: "Подождите несколько минут, я посоветуюсь с Секретарем Обкома по идеологии и Вам позвоню". Ответ был таков: "Наливайте коньяк в две маленькие рюмки только ему и себе, чокайтесь, но сами не пейте". Так я и поступил, но когда я увидел в окно, что атташе сел в машину, все же свою рюмку выпил. - 134 - Другой инцидент был менее веселым и мог даже иметь очень неприятные последствия. Мы с В. А. Лопыревым разрабатывали технологию получения нового кардиопротекторного лекарственного препарата. Для этого требовался несимметричный диметилгидразин. Однако в то время это соединение и даже его маскировочное название гептил были строго засекречены, так как оно использовалось как жидкое ракетное топливо. По некоторым своим соображениям, я послал надлежащим образом на Ангарский завод нефтеоргсинтеза письмо с грифом "Совершенно секретно", в котором просил выделить институту для научных исследований 1 кг диметилгидразина. Не прошло и двух дней, как меня вызвали в КГБ и стали с пристрастием допрашивать, откуда я узнал, что в Ангарске производится гептил. Недолго думая, я рассказал, как Д. И. Менделеев выяснил состав бездымного пороха, который в то время начал производиться во Франции. Его пытливый ум установил это из информации о сырье, которое тоннами поставлялось на этот завод. "Но Вы–то какое отношение имеете к этому", – грозно спросили меня. "А я узнал о производстве гептила в Ангарске по запаху диметиламина (основной полупродукт в производстве диметилгидразина), который порой приносит в Академгородок ветер со стороны Ангарска". В 1975 году Председатель Объединенного Ученого Совета по химическим наукам СО АН СССР академик Г. К. Боресков пригласил меня в свой коттедж, чтобы в неофициальной обстановке узнать о моей деятельности и делах ИрИОХ. Когда я ему обо всем подробно сообщил, он остался очень доволен. Однако при прощании он мне сказал: "Все говорят, что Вы очень добрый директор". В связи с этим он напомнил мне некий исторический факт. Наполеон сделал своего племянника королем Нидерландов. Вскоре тот написал ему, что хорошо управляет государством, и все говорят, что он добрый король. Наполеон ответил кратко: "Добрый король – это не король!". Однако я пропустил эти слова мимо ушей и остался верным своим принципам: демократичность, доброжелательность, товарищеское, а порою дружеское отношение ко всем коллегам независимо - 135 - от их ранга. И в дальнейшем в моей приемной толпилась масса посетителей, и часто без доклада по несколько человек входили в мой кабинет. Мне, как Юлию Цезарю, приходилось беседовать одновременно со всеми сразу по нескольким вопросам. Конец XX столетия оказался для Российской науки трагическим. Резко ухудшилось её финансовое обеспечение, ставшее затем катастрофическим. Стали нищенскими зарплаты сотрудников академических институтов. Многие отраслевые институты почти полностью деградировали. Все это в полной мере коснулось и нашего института. Снизились темп и продуктивность научных исследований. Резко ухудшились условия жизни научных сотрудников и возможности их тесного общения с иногородними и зарубежными коллегами. Сложившаяся тяжелая ситуация заставила покинуть ИрИОХ многих талантливых и перспективных ученых. За границу уехали 7 бывших сотрудников института, доктора химических наук И. Д. Калихман, Д. А. Браво–Животовский, М. В. Сигалов, Е. С. Домнина, В. Ю. Введенский, И. С. Тулохонова, В. Б. Казимировская, Э. Н. Дерягина. В вузы на профессорские должности ушли Н. А. Корчевин, Д. В. Гендин, А. А. Семенов, Ю. Е. Сапожников, Л. И. Копылова, Е. В. Бахарева, В. П. Барышок, С. Г. Середкина, В. К. Турчанинов. Бизнесменами стали В. Ю. Витковский, С. В. Ерощенко, Н. К. Нефедов. Порою мной даже овладевало отчаяние. Крик моей души я выразил в ряде газетных статей: "Ученые тоже плачут", "Так хочется надеяться", "Под гнетом криминала" ("Наука в Сибири", 1992, 1993, 1995), "Заложники больших расстояний" ("Поиск", 1993), "Ведаем ли, что творим" ("Восточно– Сибирская правда", 1996). Впрочем, никакого влияния на власть предержащих они не оказали, хотя реакция на эти публикации научной общественности, судя по полученным мною многочисленным письмам, была очень бурной. Я оставил пост директора ИрИОХ в нелегком 1994 году, отдав ему почти четверть века своей жизни. При этом я вздохнул с облегчением, так как сбросил с плеч тяжелую ношу. Теперь же я только радуюсь, что - 136 - сменивший меня на директорском посту академик Б. А. Трофимов не только смог сохранить ИрИОХ, ставший Институтом химии им. А. Е. Фаворского, но и оставить его в числе передовых химических академических институтов. В условиях резкого сокращения финансирования института, его численности он сохранил и даже улучшил работоспособность коллектива, особенно кадров высшей квалификации, в основном заметно постаревших. В 1990 г., когда меня избрали действительным членом АН СССР, мой большой друг академик В. И. Гольданский сказал мне: "Мишка, я задумался о твоем непростом жизненном пути и переиначил для тебя стихи Некрасова – "Ему судьба готовила путь славный, имя громкое известного ученого, Сибирь и слепоту". Если бы я услышал это пророчество в 50–х годах прошлого века, то бы впал в отчаянье. Однако теперь я считаю себя самым счастливым человеком! Рождение новых технологий В.К. Станкевич Технологическими исследованиями ученые института начали заниматься с первых лет его существования. Уже в начале 60–х годов ими, совместно с казахcтанскими технологами, на Карагандинском заводе СК (г. Темиртау) был разработан безртутный метод получения ацетальдегида, в котором промежуточной стадией являлось винилирование этиленгликоля ацетиленом. После организации опытно–промышленного производства виниловых эфиров диолов эти ценные мономеры и полупродукты стали технически доступными. В то время молодые ученые, тогда ещё даже не кандидаты наук, Б. А. Трофимов, Ю. М. Скворцов, В. И. Лавров большую часть рабочего времени проводили в цехах завода, в заводской лаборатории и КБ – производили расчеты, делали анализы и сами крутили задвижки на эстакадах и этажерках– вели технологический процесс. Не уступал им в - 137 - подвижничестве и заместитель директора института по науке профессор А. С. Атавин. Опытное производство завода, а это два хорошо оснащенных цеха со своей лабораторией, активно работало до начала 80–х годов. За это время были разработаны технологии получения и выпущены опытно– промышленные партии моно– и дивинилового эфиров этиленгликоля, дивинилового эфира диэтиленгликоля, полиацеталей на его основе для резинотехнических изделий, флотореагенты для обогащения полиметаллических руд (Б. А. Трофимов, В. И. Лавров, В. К. Станкевич), винилокса (Б. А. Трофимов, В. В. Круглов, Е. П. Вялых). Ряд технологов завода – Р. Д. Якубов, С. М. Максимов, Г. А. Шитов под руководством наших ученых успешно защитили кандидатские диссертации. В 1975 году главный инженер завода СК талантливый и опытный технолог к. т. н. Р. Д. Якубов переехал в Иркутск и возглавил созданную в это время в институте технологическую группу, в которую вошли сотрудники автоклавной и, частично, экспериментально–механического участка. В институте на экспериментально–химическое базе автоклавной производство. В начинает 1978 создаваться году, после трагической гибели в авиакатастрофе Р. Д. Якубова (февраль 1976 года), руководителем технологической группы был назначен только что защитивший кандидатскую диссертацию В. К. Станкевич. В группу, которая в 1983 году стала лабораторией, приходят молодые, но уже имеющие производственный опыт химики–технологи Б. Ф. Кухарев, Л. Е. Белозеров, Г. Р. Клименко, а также выпускники Иркутского Политехнического института. В 80–е годы в институте за сравнительно короткий срок было создано опытное производство на базе реакторов объёмом от 10 до 400 литров и дистилляционных установок. Это позволило осуществить мечту многих синтетиков о внедрении своих лабораторных разработок в практику. Особенно активно развивались технологические исследования на базе ацетилена, применяемого при давлениях, близких к атмосферному. Был создан новый способ и на его основе разработана простая, безотходная - 138 - технология получения винилокса (Б. А. Трофимов, В. К. Станкевич, Н. А. Недоля, Б. Ф. Кухарев, Л. Е. Белозеров) – ценного химического продукта и мономера, позволяющяя часто в одну стадию и с количественным выходом получать соединения различных классов и реализовать безотходные технологические процессы синтеза высокочистых эпоксидных смол нового поколения. На базе винилокса в институте получено более 200 новых эпоксидных смол с высокими экспериментально–химическом эксплуатационными производстве свойствами. институте было В создано опытное производство винилокса мощностью до 30 тонн в год, результаты его работы обобщены в выданных Востсибхимпроекту (г. Иркутск) «Исходных данных» на проектирование, на основе которых разработаны проекты производств винилокса мощностью 1000 тонн в год и эпоксидной смолы ЭП–6 также мощностью 1000 тонн в год. Разработана эффективная и безопасная технология синтеза цитраля (Б. А. Трофимов, А. И. Михалева, А. М. Васильцов, В. К. Станкевич, Л. Е. Белозеров), широко применяемого в качестве компонента пищевых эссенций, парфюмерных композиций, лекарственных средств, сырья в производстве ряда ценных душистых веществ (цитронеллола, ионона, иралии, гидроксицитронеллаля) и витамина А. Диметилэтинилкарбинол, получаемый на первой стадии процесса синтеза цитраля, оказался эффективной добавкой к бензину, позволяющей экономить до 20% моторного топлива. Составлены «Исходные данные» на опытно–промышленные производства цитраля и диметилэтинилкарбинола. Разработана высокоэффективная технология получения винилбензимидазола (В. К. Станкевич, Г. Г. Скворцова, Е. С. Домнина, Л. В. Байкалова, Б. Ф. Кухарев, Л. Е. Белозеров)– ценного мономера и полупродукта для использования в технике, медицине, сельском хозяйстве. На его основе в институте получен фотосенсибилизатор полиэтиленовой пленки – ферразол. В экспериментальном химическом производстве института выпущена опытная партия ферразола, использованная для - 139 - получения нескольких тонн модифицированной полиэтиленовой пленки, успешно прошедшей промышленные испытания при ранней посадке овощей. Созданы новые технологии получения пропаргилового спирта (Б. А. Трофимов, В. К. Станкевич, А. И. Михалева) – ингибитора коррозии, интермедиата в процессах получения витамина А и пестицидов; тетравинилового эфира пентаэритрита (Б. А. Трофимов, В. К. Станкевич, С. Ф. Малышева, Е. П. Вялых) – полупродукта для синтеза эффективных анионитов; N–винилкарбазола (Б. А. Трофимов, А. И. Михалева, В. К. Станкевич) – мономера для получения органических и полимерных полупродуктов. Получены новые ингибиторы кислотной коррозии сталей, вспениватели и модификаторы для флотации полиметаллических руд (В. К. Станкевич, Б. Ф. Кухарев, Г. Р. Клименко), опытные партии которых показали высокую эффективность при использовании на Иркутском релейном заводе, Нерчинском горнообогатительном комбинате, Забайкальских обогатительных фабриках. Исследованы технологические процессы с участием ацетилена и серосодержащих соединений. Разработаны новые эффективные технологии получения дивинилсульфида и винилметилсульфида (Б. А. Трофимов, С. В. Амосова, В. К. Станкевич, В. В. Крючков), используемых для синтеза ионообменных смол, пластмасс, полупродуктов для получения высокоэффективных селективных гербицидов и флокулянтов. На основе винилового эфира моноэтаноламина синтезирован оригинальный отечественный пестицид виндитат. Разработана технология его получения (Б. А. Трофимов, С. В. Амосова, В. К. Станкевич), создана установка и выпущены опытные партии виндитата, успешно прошедшие производственные испытания. Проведен алкилхлорсиланов. большой цикл Разработаны исследований новые по хлорированию технологии термического, фотохимического хлорирования, а также хлорирования в барьерном разряде метилтрихлорсилана и диметилдихлорсилана (М. Г. Воронков, В. К. - 140 - Станкевич, Б. Ф. Кухарев) с получением соединений, необходимых для лекарственных средств, сорбентов, ионитов, биозащитных покрытий. В конце 80–х годов в институте по специальному совместному постановлению ЦК КПСС, Совета министров СССР и Академии наук СССР была успешно разработана новая технология и составлен регламент на выпуск системного фунгицида и антигельминтика текто (В. К. Станкевич, В. А. Лопырев, Б. Ф. Кухарев, Л. Е. Белозеров). В ходе работы была создана и новая технология получения полупродукта в синтезе текто – тиоформамида, на основе которой составлены «Исходные данные на проектирование опытно–промышленной установки получения тиоформамида». Разработаны новые технологии получения диорганилселенидов и теллуридов, а также несимметричных диалкилтеллуридов, необходимых для изготовления полупроводниковых материалов, сверхчистых селена и теллура (Б. А. Трофимов, Э. Н. Дерягина, М. Г. Воронков, Н. А. Корчевин, В. К. Станкевич). Большой цикл работ проведен по созданию и внедрению в практику водополимерной закалочной среды ПК–2 (М. Г. Воронков, В. З. Анненкова, В. К. Станкевич). Разработана технология получения и создано опытное производство ПК–2, которое снабжало закалочной средой более 20 машиностроительных заводов страны. Проведены технологические исследования на базе возобновляемого сырья. В институте создан высокоэффективный капилляропротектор дигидрокверцетин (Н. А. Тюкавкина). Разработана новая технология его получения, а также технология получения энтеросорбента полифепана (В. А. Бабкин). На основе лигнина – отхода гидролизного производства, созданы органоминеральные удобрения (С. А. Медведева, И. В. Волчатова), значительно повышающие урожайность сельскохозяйственных культур и разработана технология их получения и применения. - 141 - Отработана технология отбелки сульфатной целлюлозы с использованием ферментных препаратов без применения молекулярного хлора (С. А. Медведева, Г. П. Александрова). Разработана эффективная технология получения субстанции антидота окиси углерода – ацизола. Составлен и передан для реализации в производстве опытно–промышленный регламент получения препарата (Б. А. Трофимов, Л. В. Байкалова, В. К. Станкевич, Л. Е. Белозеров). В 2006 году начато производство ацизола в капсульной форме – ЗАО «МАКИЗ–ФАРМА» (г. Москва) и в ампулах – ФГУ «Российский кардиологический научно– производственный комплекс Росздрава» (г. Москва). Разработана первая в мире технология получения синтетического индола из циклогексаноноксима и ацетилена (Б. А. Трофимов, А. И. Михалева). По составленному в институте опытно–промышленному регламенту проектируется производство тетрагидроиндола. Создан универсальный антисептик и дезинфектант анавидин (В. К. Станкевич, В. А. Лопырев, А. П. Шелупаев, Б. Ф. Кухарев, Л. Е. Белозеров). Препарат разрешен для целей профилактической и очаговой дезинфекции в медицинских, детских учреждениях, в учреждениях социального обеспечения, пенитенциарных учреждениях, на объектах транспорта, коммунально–бытового обслуживания, в учреждениях образования, культуры, отдыха, спорта, в местах общего пользования. Средство обладает бактерицидной, в том числе туберкулоцидной, вирулицидной, фунгицидной активностью, а также моющими и дезодорирующими свойствами. Разработана технология получения препарата, создано на базе института производство и организован промышленный выпуск анавидина. Разработана безотходная технология производства высокоэффективного пластификатора ядерного топлива из диоксида урана (В. К. Станкевич, Б. Ф. Кухарев, В. А. Лопырев, Л. Е. Белозеров). Спроектировано, создано и запущено в эксплуатацию опытно– промышленное производство пластификатора, использование которого в - 142 - промышленном цикле позволило поднять производство ядерного топлива на новый качественный уровень. В этом кратком обзоре упомянуты только наиболее крупные технологические исследования ученых института, проведенные, в основном, за последние 25 лет. Кроме экспериментально–химическом того, в лабораториях производстве разработано института и множество лабораторных технологических регламентов, по которым выпущено большое количество веществ, показавших высокую эффективность при испытаниях и нашедших применение в практике. - 143 - ГЛАВА 4. ОТКРЫТИЯ, УСПЕХИ, ДОСТИЖЕНИЯ (ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ СОТРУДНИКОВ) Химия кремния: первые шаги в науку Н. Н. Власова, Н. А. Кейко Если сказать просто, что это было счастливое время, это значит – ничего не сказать. Это был конец 50–х годов в той стране, которой уже нет. Великой стране, которая победила фашизм и которая очень хорошо понимала, что высшее образование и развитие науки – это залог будущего ее процветания и независимости. Стране, которая в тяжелейшие годы послевоенной разрухи нашла силы и средства построить университет на Ленинских горах, строить и создавать новые академические институты. Стране, в которой не задавали вопроса, что такое Академия наук, потому что хорошо знали значение академической науки для настоящего и будущего ее благоденствия. Стране больших контрастов, которая занимала передовые рубежи в ядерной физике, в освоении космического пространства, в которой долгое время считали кибернетику лженаукой, в которой еще в пятидесятые годы гонению подвергались генетики и где столь же лженаучной в эти годы считалась теория мезомерии и резонанса. И, тем не менее, руководство страны хорошо понимало, как необходимо развитие науки и что научные институты не могут сосредотачиваться только в центральной части страны, они должны быть и на периферии. Этому способствовало еще и то, что пятидесятые– шестидесятые годы – это годы "холодной войны". На передовой научного фронта происходило напряженное сражение за первенство в наиболее - 144 - значимых научных областях между двумя сверхдержавами – СССР и США. В связи с этим в стране ускоренными темпами осуществлялось строительство новых научных центров. Их, подобно Совнархозам, призванным рассредоточить управление промышленно важными центрами и подготовить к автономному функционированию в случае войны, решено было разместить по территории всей страны. Планировалось, что несколько передовых направлений науки (ядерная физика, химия, геология, геохимия и др.), возглавляемых энергичными лидерами, будут переведены в Сибирь и явятся центрами научных исследований. Так, в самые первые послевоенные годы в Иркутске был создан Восточно–Сибирский филиал (ВСФ) Академии наук, в котором были заложены основы будущих институтов Сибирского отделения АН СССР, таких, как Институт Земной коры, Институт Географии, Лимнологический институт, и, в какой–то мере, и наш Институт органической химии. Сотрудники двух отделов ВСФ АН – д. х. н. И. В. Калечица (отдел углехимии и искусственного жидкого топлива) и д. х. н. И. Л. Котляревского (органический синтез) – частично потом влились в наш институт. К сожалению, сами Калечиц и Котляревский предпочли один перебраться в Москву, а второй – в Новосибирск в Институт кинетики и горения СО АН СССР. В 1957 году во исполнение распоряжения Совета Министров СССР вышло постановление Президиума АН СССР об организации Сибирского отделения Академии наук СССР. Первоначально местом расположения Сибирского отделения был определен г. Иркутск. О причинах переноса центра строительства в Новосибирск сейчас трудно говорить наверняка. Существует несколько версий. Одна из них та, что иркутские власти отвели для строительства Академгородка место (то место, на котором мы сейчас располагаемся), очень не понравившееся будущему председателю СО АН СССР Лаврентьеву. Ему хотелось, чтобы Академгородок был расположен у воды, и он просил под этот городок участок, где сейчас находится район города Солнечный. Иркутские власти почему–то ему в этой просьбе - 145 - отказали. По другой версии, он посчитал, что Иркутск уж слишком удален от центра. Тем не менее, совершенно точно известно, что созданию в Иркутске академического центра остался верен Михаил Федорович Шостаковский – организатор и первый директор нашего института. Будучи выпускником медицинского факультета Иркутского университета (1929 г.), имея в сороковые и пятидесятые годы самые тесные контакты с химиками этого университета, Михаил Федорович (он был в то время зав. лабораторией Московского ИОХ АН СССР) поставил вопрос так, что даст свое согласие на директорство институтом только при условии его строительства в Иркутске. Создание Иркутского центра СО АН СССР было еще оправдано и тем, что основа ряда его институтов была уже заложена в ВСФ АН СССР. Вместе с Михаилом Федоровичем Шостаковским в Иркутск приехал и Лев Владимирович Таусон, будущим детищем которого стал Институт геохимии, а на первых порах этот институт был лишь лабораторией ИрИОХа. Только после защиты Львом Владимировичем докторской диссертации в конце 1958 или начале 1959 года эта лаборатория получила статус института, но до конца 1962 года два института, наш ИОХ и Геохимия, уживались со всеми своими кадрами, и научными, и административными, под одной крышей в здании бывшей канцелярии Иркутского генерал–губернатора на Вузовской Набережной (теперь Бульвар Гагарина, возле ИрГИРедМета). Первый директор Института д.х.н., член–корреспондент АН СССР Михаил Федорович сподвижником Шостаковский академика Алексея был учеником Евграфовича и ближайшим Фаворского – основоположника химии ацетилена, одного из основателей Института органической химии в Москве (1934 г.). Патриарх отечественной органической химии, Алексей Евграфович Фаворский внушал своим ученикам, что научное исследование в конечном итоге должно иметь практическую направленность. М. Ф. Шостаковский оправдал надежды учителя. Бальзам Шостаковского хорошо известен как лекарственное средство, которое во время Великой Отечественной войны широко применялось в медицинской практике в качестве противоожогового - 146 - средства. Следует отметить, что будучи директором–организатором Иркутского ИОХа, Михаил Федорович до 1962 г. не порывал и с родным Московским ИОХом, оставаясь заведующим лабораторией виниловых эфиров. Приказ о строительстве Иркутского ИОХа был подписан Правительством страны в конце 1957 года, и с этого времени Михаил Федорович стал формировать кадровый состав института. Кадровая политика М. Ф. Шостаковского на первых порах строилась по принципу комплектования Института в основном местными кадрами – выпускниками Иркутского университета. Такая политика частично решала жилищную проблему. Этой практике подбора кадров наш институт придерживался и придерживается до настоящих дней, только к выпускникам ИГУ присовокупились и выпускники ИрГТУ и Педагогического Университета. Уже в конце 1957 года была подана заявка в Иркутский госуниверситет. В то время распределением выпускников на работу занимался исключительно ВУЗ по заявкам, поступившим от самых различных учреждений, с правом предпочтительного выбора места работы теми, кто оканчивал институт с красным дипломом. Первыми сотрудниками ИОХа стали выпускники ИГУ 1957 и 1958 годов Н. Н. Власова, Н. А. Кейко, В. Г. Закирова, И. И. Цыханская. Особенно большой набор выпускников химического факультета ИГУ на работу в институт был в 1959 и 1960 годах. Это – О. Г. Ярош, М. Л. Альперт (ныне к.х.н., ученый секретарь института), В. Б. Пухнаревич, Л. И. Астафьева, Ю. В. Марошин, Н. В. Семенова, А. Н. Мирскова, Р. Г. Мирсков и многие другие. В это же время в институт на работу был принят и выпускник химфака 1958 года В. К. Мисюнас. М. Ф. Шостаковский приглашает в новый институт и своих учеников, и талантливую молодежь из Москвы, Ленинграда, Ярославля, Новосибирска, Томска, закладывая тем самым основы динамичного развития крупнейшей Российской химической школы – школы академика Фаворского на Сибирской земле. Общее число сотрудников ИОХа к концу 1960 г. было уже около 130 человек. - 147 - В 1958 году здания института только закладывались. Прорабом этих строек был бывший сапер Василий Васильевич Рассохин. Своих площадей не было, но были химические лаборатории в еще нерасформированном ВСФ, располагающимся по ул. Ленина, д. 5 в здании теперешнего Художествнного музея, был Иркутский Госуниверситет и был Московский ИОХ. Поэтому можно выделить две базы месторасположения первых сотрудников ИОХа – Иркутская (ИГУ и ВСФ) и Московская (ИОХ АН СССР). В Иркутске на кафедре органической химии с 1958 до начала 1960 года работали Н. Н. Власова и М. Л. Альперт. На базе ВСФ (здание было переполнено до отказа, тем не менее там нашлось пристанище и для ряда сотрудников ИОХа) на первых порах работали будущие заведующие лабораториями кремнеорганических мономеров и химии высокомолекулярных соединений – Борис Александрович Соколов и Владимир Иннокентьевич Беляев. Позже к ним присоединился Николай Васильевич Комаров, возглавивший лабораторию кремнеорганических соединений, местом обитания которой в том же 1958 стал Геолого–разведочный техникум в Студгородке. При строительстве Студгородка на левом берегу Ангары здание этого техникума было построено одним из первых. В нем двум будущим институтам – ИОХу и Геохимии – была выделена одна комната в 90 квадратных метров. В ней разместили десять химических столов, прижатых друг к другу тыльными сторонами, и пять вытяжных шкафов. Половина столов принадлежала нашему институту. Здесь под руководством к.х.н. Николая Васильевича Комарова (д.х.н. с 1968 г.) работали первые сотрудники его лаборатории – В. М. Кузнецова, Ираида Цыханская, Олег Ярош, Юрий Марошин, Вера Пухнаревич, чуть позднее пришли Виктор Мисюнас и Лиля Астафьева. Сюда привозили первые иоховские реактивы и оборудование. Машину с реактивами и оборудованием, которая приходила раз в 2–3 месяца, все дружно встречали и разгружали. В соответствии с Постановлением Президиума АН СССР, подготовка кадров для вновь создаваемых Сибирского и Уральского отделений АН СССР осуществлялась и на базе московских институтов. Поэтому на - 148 - площадях московского Института органической химии АН СССР, преимущественно в лаборатории виниловых эфиров М. Ф. Шостаковского, начали работать такие сотрудники Иркутского ИОХа, как д.х.н. Г. А. Рудаков, к.х.н. А. В. Кузнецов, старшие лаборанты А. Н. Никольская, В. И. Лаба, Ю. К. Подвязная, К. Х. Зихерман и др. Всего 25 человек, в том числе и прикомандированные из Иркутска химик, старший лаборант Н. А. Кейко и физики, старшие лаборанты В. П. Рощупкин, А. П. Генич, а также аспиранты Т. Т. Минакова и А. А. Волков. Вспоминает Н. А. Кейко Все мы пользовались правами сотрудников института, к которому были прикомандированы, и должны были впитать атмосферу научного творчества, усвоить новые методы, технику безопасной работы, этику отношений, укрепить свое мировоззрение и выучить иностранный язык. В эти годы принимающий институт сам только что получил новое огромное здание с колоннами на фасаде и внутри, в фойе всех четырех этажей. В фойе и коридорах стояли мягкие глубокие дубовые диваны, обитые черной кожей. Священный трепет вызывал вид читального зала библиотеки: огромные, до потолка, дубовые шкафы с журналами, к которым был открытый доступ, удобные дубовые столы на одного человека, к ним – широкие дубовые кресла. Вдоль каждого шкафа на колесиках скользила стремянка. В центре зала – огромный овальный стол со свежими газетами. На пристенных стендах – выставки новых поступлений. За столами можно было увидеть академиков, выдающихся ученых в области катализа (Б. А. Казанский), химии углеводов (Н. К. Кочетков), химии борорганических соединений (Б. А. Михайлов), химии нитросоединений (С. С. Новиков) и многих других. Но это святилище науки старшим лаборантам в рабочее время было не совсем доступно, так как желание его посетить в это время более высокие эшелоны научных сотрудников воспринимали как уход от своих основных обязанностей, попытку улизнуть от работы. Благо, библиотека работала до 20 часов, и в нее - 149 - можно было попасть после рабочего дня. В лаборатории М. Ф. Шостаковского часто проходили коллоквиумы в маленьком зале четвертого этажа. Все старшие научные сотрудники лаборатории тщательно следили за литературой по своей теме (по журналам и по Chemical Abstracts), а на коллоквиумах обсуждались не только диссертации или статьи, отправленные в печать, но и новые зарубежные обзорные статьи. Но особенно памятны общеинститутские коллоквиумы, проходившие по средам в конференц–зале. На этих коллоквиумах часто выступали ведущие специалисты с докладами по своим направлениям науки из институтов Москвы, но нередко и зарубежные гости. Один из них, к изумлению слушательниц, начал свою лекцию по хроматографии словами: "Милые дамы! Извините меня за скучный материал моего доклада. Хроматографию легче понять, если представить проведение праздника на реке. По условию участники могут передвигаться на весельных лодках вниз по течению. Через какое–то время они причаливают к интересующим их увеселительным местам праздника: кто–то к спортивным соревнованиям, кто–то – к выступлениям артистов, кто–то – к уютным ресторанчикам, а кто– то – к нарядным магазинчикам. Через определенное время участники праздника покидают свои самые интересные точки, сгруппировавшись по интересам более или менее плотно. Так и в хроматографии: одни молекулы задержатся на одних центрах носителя, другие – на иных…". "Интересное за границей представление о хроматографии и о дамах", – подумали молодые сотрудницы. В этом же зале проходили комсомольские собрания, на одном из которых выдвигаемый повторно на должность секретаря молодой человек просил принять во внимание его самоотвод по причине, что у него предстоит третий год аспирантуры и ему дана третья тема (такое бывает?!). На следующем собрании пришлось услышать, что комсомолка института утащила из магазина самообслуживания товар, не оплатив его (из милиции поступил протокол). Ей устроили беспощадный разнос (и такое бывает!). - 150 - Обычно сотрудники московских институтов бывали очень вежливы и предупредительны перефирии в беседах коллегами. В с молодыми моей памяти прикомандированными сохранился случай, с когда руководитель Н. В. Кузнецов отправил меня в Институт химической технологии им. Д. И. Менделеева, который сам заканчивал, чтобы на кафедре гетерогенного катализа мне объяснили и показали такие процессы в действии. Там даже студенты работали на установках, позволяющих провести "закалку" выходящих парообразных продуктов от 600 до 10 оС в зоне змеевикового холодильника протяженностью 3–5 сантиметров, примыкающего встык к реактору с гетерогенным катализатором. Такое возможно, если изящная и сложная установка выполнена из дорогого и хрупкого кварцевого стекла, устойчивого к температурным перепадам. Сотрудники кафедры старательно объяснили динамику процесса, а на прощание подарили и сам реактор (драгоценный дар в то время, немыслимый в наше). В другой раз меня направили на консультацию к зам. директора Всесоюзного научно–исследовательского фармацевтического института (ВНИХФИ) Г. Н. Першину. Утомленный и довольно грустный пожилой человек терпеливо в течение 40 минут отвечал на вопросы "интервьюера", о том, что такое микобактерии, как и почему должно быть выполнено исследование на курином эмбрионе и что это даст. Случались и казусы. Однажды в лаборатории виниловых эфиров вечером состоялся ужин. Пригласили и соседей–коллег из Иркутского института. Было непонятно, чему посвящено пиршество. Наконец, один из сотрудников шепотом признался иркутянам, что этот стол был приготовлен по поводу его предстоящей защиты. Однако она утром была отменена, поскольку оба оппонента объяснили соискателю, что они дадут отрицательные отзывы (и такое бывало!). Как члены комсомольской организации принимающего института, иркутяне участвовали в оказании шефской помощи колхозам Подмосковья. В течение двух недель можно было знакомиться с потрясающими контрастами - 151 - жизни в городе и в деревне. В другой раз молодежь ИОХа вывезли для оказания технической помощи на строительство какого–то подмосковного научного центра. В красивом лесу из белого кирпича были построены стены залов и коридоров в тот момент высотой в один этаж, еще без крыши. Расположение залов и обилие тамбуров с металлическими дверями производило впечатление. Название подмосковных научных городков (Пущино, Обнинск, Дубна) зазвучали в газетах только через десятилетия. Еще интересной особенностью жизни научных коллективов Москвы 60–х годов был ритуал встречи высоких иностранных гостей. Перед проездом гостя из аэропорта по Ленинскому проспекту, украшенному флажками стран, на закрепленных участках тротуара выстраивались коллективы институтов, здания которых находились на проспекте. Так, например, проходила встреча Хонекера. А 12 апреля 1961 года весь коллектив ИОХа радостно приветствовал кортеж Гагарина, который ожидали довольно долго, но радость на лицах была самая искренняя. Также организованно, по разнарядке отдавали почести умершим государственным деятелям. Однажды в 1960 году сотрудникам Сибирского отделения "выпала очередь" присутствовать на похоронах внезапно погибшего главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения генерала М. И. Неделина. Радио передавало, что его самолет где– то на Балканах врезался в горы по причине тумана. И только в XXI веке тайна этой смерти была показана в документальном телевизионном фильме. Это была авария на Байконуре. Строго по традиционным правилам проходили демонстрации на Красной площади. Списки желающих составлялись заранее. Каждый правофланговый в шеренге из 8 человек утверждался партийной организацией и следил на демонстрации, чтобы не попали в его ряд посторонние. В числе сотрудников Иркутского института, базирующихся в Москве, были и два снабженца, сначала Новоселов, затем Н. А. Гриднев. Они были в свое время очень хорошими "толкачами". Существовал Центракадемснаб, но - 152 - имея выделенные деньги на реактивы, стекло и оборудование, надо было еще получить на все это фонды. Своей настойчивостью и изобретательностью в подходе к клеркам эти снабженцы преподносили показательные уроки молодым. Жаль, что оба они остались в Москве и не поехали в Иркутск с московской ветвью коллектива Института. В 1960–1961 годах весь кадровый состав института целиком объединился в здании, построенном в конце XIX века под канцелярию Иркутского генерал–губернатора, на Вузовской Набережной, 36. Центральный вход делил здание на две половины: одну занимал наш ИОХ, а другую – Институт геохимии. Дом был двухэтажный, в котором до расселения в нем академических институтов размещалась какая–то культпросветшкола. Здание было, естественно, не приспособлено для размещения в нем институтов химического профиля. Долго ждали, пока проведут холодную воду, а вытяжные шкафы, столы и все остальное оборудование сотрудники устанавливали сами. Вытяжку, и достаточно мощную, установили, но приточной вентиляции не было. В результате в здании создавался некий вакуум. Нужно было прилагать достаточно большую физическую силу, чтобы во время работы вытяжек открывать как входную, так и внутренние двери института, и обладать недюжинным проворством, чтобы прошмыгнуть в оттянутую дверь, не прищемив себе какую–нибудь часть тела. Не обходилось без травм, и довольно часто. Случались даже анекдотичные случаи. Так, у Н. Власовой однажды утром засосало в оттянутую входную дверь полу ее пальто, а дверь вырвалась у нее из рук. В результате бедная сотрудница оказалась вплотную пришпиленной к этой двери с внешней стороны института. С тоской, озираясь по сторонам, она обречено ждала своей участи. Участь эта могла быть чрезвычайно печальной, так как входная дверь со стороны института, как правило, вышибалась ногой с огромной силой. Надо сказать, что Н. Власова в этот день слегка опаздывала, а опаздывать в институт в то время было чревато весьма неприятными последствиями. У каждого сотрудника был свой номерок, который, приходя в институт, он должен был повесить в настенный - 153 - шкафчик. Этот шкафчик дежурный вахтер закрывал строго в половине девятого. Опоздавшего ждал вызов на ковер в дирекцию. Поэтому надежды, что кто–то еще будет опаздывать и придет на помощь с внешней стороны института, было очень мало. Но, к счастью, в этот день такой человек нашелся. В здании на Набережной собрался уже достаточно сформировавшийся коллектив, в котором было шесть лабораторий, возглавлявшихся Н. В. Комаровым, Б. А. Соколовым, который являлся и первым ученым секретарем института, В. И. Беляевым, а также А. С. Атавиным, который был в то же время и заместителем директора института, В. М. Власовым и Н. В. Кузнецовым, возглавившим лабораторию химии ацетилена. В институте была группа аналитиков, занимающаяся определением элементного состава синтезированных соединений, во главе которой стояла Г. П. Тюменцева, группа физиков – ИК–спектроскопистов во главе с Н. И. Шергиной, позднее к ним присоединилась и группа по биологическим испытаниям синтезируемых соединений, возглавляемая М. А. Игнатьевой. Институт был в то время примечателен еще и тем, что заместителем директора по общим вопросам в нем был Герой Советского Союза Иван Александрович Рубленко, который правил институтом сурово, по–армейски, но вместе с тем с большой любовью и заботой о сотрудниках, которых, наверно, воспринимал как своих солдат. В это время московская группа потихоньку уже начала стягиваться в родные стены. Из 24 химиков–сотрудников ИОХа в Иркутск приехали только 13 человек, при этом часть из них через 2–4 года покинула институт. Стали появляться и выпускники столичных вузов, в их числе навсегда связавшие свою жизнь с ИрИОХом выпускница Ленинградского Госуниверситета, ученица дочерей А. Е. Фаворского Татьяны Алексеевны и Ирины Алексеевны, теперь д.х.н., зав. лабораторией А. С. Медведева (Ложеницина), выпускница Ленинградского технологического института, теперь к.х.н. С. В. Кирпиченко, выпускница Челябинского педагогического института теперь к.х.н. Т. А. Кузнецова, выпускники Ленинградской - 154 - Лесотехнической Академии супруги Лавровы, которых, к сожалению, уже нет на земле, а также чета Подвязных (Москва), В. М. Завалей–Аннекова (Ленинград), Р. Г. Султангареев (Горький), З. М. Колбина–Гаращенко, В. Г. Бологова–Чернова и В. Оранская (Томск). Первые наши научные руководители – какие они были? Николай Васильевич Комаров – ученик Михаила Федоровича Шостаковского, а, следовательно, и школы академика А.Е. Фаворского, соединил в своих исследованиях химию ацетилена с еще только что зарождающейся областью химической науки – химией органических производных элементов 14 группы (кремний, олово). Кремнийацетиленовые и оловоацетиленовые соединения, а также кремнеорганические виниловые эфиры и винилсульфиды – вот основные темы научного коллектива, работающего под руководством Н. В. Комарова. Николаю Васильевичу, когда он возглавил лабораторию, было всего 30 лет, он только что защитил под руководством М. Ф. Шостаковского кандидатскую диссертацию. Первыми научными сотрудниками его лаборатории были В. М. Кузнецова, И. И. Цыханская, В. Б. Пухнаревич, Н. Н. Власова, Л. И. Астафьева, Н. В. Семенова, И. Гусева, Т. И. Ермолова, О. Г. Ярош, Ю. В. Марошин, В. К. Мисюнас и В. Сверкунов – практически все выпускники химического факультета Иркутского Госуниверситета. Как было работать в те годы под руководством Николая Васильевича? Необычайно легко и радостно. Радостно, потому что любой успех в работе сотрудников – новое ли синтезированное соединение, освоенная ли методика получения известных веществ или осуществленная ее модификация – всегда находили самый радостный отклик со стороны заведующего, самое искреннее его одобрение. Для всех сотрудников лаборатории это были первые шаги в науке, и самый малый успех в ней, столь положительно воспринятый научным руководителем, трансформировался в почти мировое открытие. Легкость работы в этом коллективе определялась еще и тем, что никто и - 155 - никогда не слышал того, что называется начальственным окриком или начальственным разносом. Даже когда случались какие–нибудь ЧП (а в это время они случались довольно часто – горели Гриньяровские синтезы, происходили потопы, поскольку здание не было приспособлено под химические лаборатории), Николай Васильевич сохранял спокойствие и никогда не устраивал унизительных разборок для виновника этого ЧП. Его выдержке во время таких происшествий можно было позавидовать. Однажды проходивший в лаборатории преддипломную практику студент химфака во время перегонки двухлитрового количества серного эфира обнаружил, что не бросил в колбу кипелки. Чтобы исправить положение, он сыпанул эти кипелки в разогретый эфир. Эфир выбросило, и он, вспыхнув, превратил колбу в пылающий факел. Этот факел перепуганный студент метнул в проход между лабораторными столами, и огромный клуб пламени устремился в тягу. Сотрудники дружно сбежали, и только Николай Васильевич, отрезанный пламенем от всей остальной комнаты за своим рабочим столом (его стол находился напротив тяги у окна) и от выхода из нее, так и остался сидеть, даже не повернув головы. Его возмущение всегда выражалось в одной фразе: "Ну, ты (или вы) артист (или артисты)!". По существу пионерские исследования Н. В. Комарова в области химии кремнеорганических ацетиленовых альдегидов, кетонов, кислот, триорганилэтинилсиланов и ацетиленовых оловоорганических соединений были обобщены в докторской диссертации, которая была успешно защищена Николаем Васильевичем в 1968 году К сожалению, в 1969 году Н. В. Комаров покинул ИрИОХ и уехал в Краснодар, возглавив кафедру в Краснодарском университете. Часть сотрудников его лаборатории – Э. В. Серебренникова, Л. П. Вахрушев, И. Гусева (Акчурина) уехали вместе с ним. Другая часть – В. К. Мисюнас, Ю. В. Марошин, Н. В. Семенова, Т. И. Ермолова, О. Г. Ярош, Н. Ф. Чернов и др. разошлись по разным лабораториям института. В. Б. Пухнаревич, Н. Н. Власова, И. И. Цыханская, Ф. П. Львова (Клецко), С. П. Сущинская были еще раньше приказом по институту выделены в отдельные группы при дирекции. - 156 - Борис Александрович Соколов. В годы Отечественной войны Борис Александрович был военным летчиком. После войны он защитил кандидатскую диссертацию в лаборатории известного кремнеорганика А. Д. Петрова (ИОХ им. Н. Д. Зелинского). В Иркутском ИОХе Соколов возглавил лабораторию, тематика исследований которой была также связана с химией органических производных кремния, а именно, с получением и изучением кремнеорганических мономеров. Эти исследования, благодаря открытым в тридцатых годах прошлого столетия уникальным свойствам кремнеорганических полимеров – полиорганилсилоксанов, представляли несомненный теоретический и практический интерес. Очень моложавый, всегда подтянутый, внешне интересный, всегда с иголочки и очень аккуратно одетый, немного ироничный Б. А. Соколов представлял образец элегантности и истинного джентльменства. Сотрудниками его лаборатории в те годы были Е. Н. Пышная, А. Н. Гришко, О. Н. Хилько (Флоренцева), Т. А. Кузнецова, А. Козиенко, Г. Манцивода, К. Ф. Лаврова, Л. Ермакова, С. В. Кирпиченко, Г. В. Дмитриева, Г. М. Алексеева (Гаврилова), Р. Г. Султангареев, В. Н. Вялых, А. Н. Максюта. Соколов умело сочетал должности ученого секретаря института и руководителя научного коллектива. Как и Комаров, он был чрезвычайно добрым руководителем, искренне расположенным к своим сотрудникам, разделявшим с ними не только успехи на научном поприще, но и их досуг. В архиве лаборатории есть и лыжные походы, и застолья по поводу и без него. Память хранит один анекдотичный случай из жизни этого коллектива. Готовясь к какому–то очередному празднику, инициативная группа лаборатории решила создать новый горячительный напиток, засыпав сухие вишни в пятилитровую колбу, снабженную по всем правилам обратным холодильником, залив содержимое колбы спиртом и поставив всю эту смесь кипятиться. Во время осуществления этого процесса в лабораторию зашел зам. директора института Александр Спиридонович Атавин. Увидев этот шедевр новаторства и изобретательности, он с сочувствием сказал: "Надо же, какой большой Гриньяр вы поставили". - 157 - Дружный коллектив лаборатории Б. А. Соколова имел даже свой гимн, сочиненный Ольгой Хилько (Флоренцевой): Одиннадцать сестер есть в нашем коллективе, Одиннадцать сестер, прекрасных самых в мире, И кое–кто еще, о ком болтать не надо, И кое–кто еще, о ком болтать нельзя. Мы – мономеры, мы – мономеры, Мы – мономеры Соколова, Есть Кузнецова, есть Ермакова, Хилько, Гришко, Лаврова и т. д. Они берут Гриньяр и кремний хлор четыре И делают силан, прекрасный самый в мире, И кое–что еще, о чем болтать не надо, И кое–что еще, о чем болтать нельзя. Мы – мономеры, мы – мономеры, Мы – мономеры Соколова, Есть Кузнецова, есть Ермакова, Хилько, Гришко, Лаврова и т. д. В 1964 году Борис Александрович Соколов в результате возникшего конфликта с дирекцией ИрИОХ перешел на работу в Иркутский Политехнический институт, возглавив там кафедру химической технологии. Вместе с Борисом Александровичем ушли в этот институт и А. Гришко, Г. Манцивода, А. Козиенко, Г. Дмитриева. Остальные сотрудники его лаборатории разошлись по разным лабораториям ИрИОХ. - 158 - Александр Спиридонович Атавин. А. С. Атавин, один из самых близких соратников М. Ф. Шостаковского, с 1960 года вплоть до 1971 года заместитель директора института, руководитель лаборатории органического синтеза (ЛОС), остался в памяти сотрудников его лаборатории как очень добрый человек, постоянно опекавший своих подопечных, по–отечески тепло и заботливо к ним относившийся. В те начальные годы работы института в составе его родной ЛОС работали Б. А. Трофимов, Е. П. Вялых, М. Л. Альперт, А. Н. Мирскова, туда же в 1960 году на должность младшего лаборанта была принята совсем еще девочкой, не имевшей специального образования, А. И. Михалева. Владимир Иннокентьевич Беляев. На первых порах он возглавлял группу, занимающуюся исследованиями в области химии акролеина, куда входили Т. Т. Минакова и Г. И. Васянович, а с 1961 года – бывшие сотрудники ВСФ к.т.н. В. З. Анненкова и м.н.с. З. В. Окладникова. Позднее эта группа трансформировалась в лабораторию высокомолекулярных соединений, которой Владимир Иннокентьевич руководил на общественных началах, так как он являлся в то время заместителем Председателя Президиума еще не расформированного Восточно–Сибирского Филиала АН СССР. Из 13 человек, приехавших в институт из московского ИОХа, часть составила костяк лаборатории химии ацетилена под руководством также прибывшего из Москвы к.х.н. Н. В. Кузнецова. Свою кандидатскую диссертацию он защищал в лаборатории академика И. Н. Назарова (Московский ИОХ), занимавшейся тонким органическим синтезом на базе ацетилена. В Москве в состав будущей лаборатории вошли Н. А. Кейко, К. Х. Зихерман, Я. Б. Зарецкая, китайский аспирант Ян–Чже–Минь. В Иркутске лаборатория пополнилась А. А. Ретинским, Т. Д. Бурнашевой, Л. Н. Комаровой, В. Оранской, А. В. Суворовой. - 159 - Виктор Михайлович Власов. При формировании института в его структуре была утверждена лаборатория терпенов и полиенов, которой должен был руководить д.х.н. Г. А. Рудаков – известный специалист в области терпенов, автор промышленного способа получения синтетической камфоры. Однако по какой–то причине он не стал работать в ИрИОХе, а возглавлял многие годы лабораторию в Институте нефте– и углехимического синтеза (ИНУС), базирующегося сначала в Ангарске, а затем ставшим прикладным институтом при ИГУ. Заведующим этой планируемой в ИрИОХе лаборатории стал в 1960 ученик М. Ф. Шостаковского, к.х.н. Виктор Михайлович Власов, приехавший из Ярославского пединститута. Однако вместо терпенов и полиенов до самого отъезда Власова из института в 1968 г. в возглавляемом им коллективе проводились совсем иные исследования. П. И. Греновский работал в области химии виниловых эфиров и ацеталей. Темой работы Р. Г. Мирскова была химия кислородсодержащих ацетиленовых оловоорганических соединений. Изучением ацетиленовых спиртов и гликолей в лаборатории занимались Ю. М. Скворцов и А. С. Медведева. Сам Виктор Михайлович много сил потратил на модификацию бальзама Шостаковского, вводя туда различные добавки. Полученные образцы широко исследовались в ветеринарных лечебницах по всему Советскому Союзу. В результате был создан высокоэффективный препарат "РОСК" (в расшифровке – рогатый скот), который представлял собой серосодержащий бальзам Шостаковского. Этот препарат предназначался для лечения кожных заболеваний животных, в частности, трихофитии крупного рогатого скота. Не один год в отчетах института, касающихся его практических достижений, сообщалось об очередных этапах разработки и внедрения "РОСКа". Результаты научных исследований лаборатории и внедрения были обобщены В. М. Власовым в докторскую диссертацию, которую он защитил при поддержке Татьяны Алексеевны Фаворской в 1968 году в Ленинградском университете. В том же году В. М. Власов покинул ИрИОХ, а руководство его лабораторией было возложено на к.х.н. Владиславу Захаровну Анненкову, которая объединила под своим крылом по - 160 - существу два коллектива. Вторым был коллектив лаборатории высокомолекулярных соединений, которым до ухода из института в 1964 году руководил В. И. Беляев. Виктор Михайлович – каким он был? Наверно, лучше всего его характеризуют воспоминания о нем академика Ю. С. Оводова: "Считаю чрезвычайно важным, что решили вспомнить такого великого педагога и прекрасного человека, каким был профессор В. М. Власов – первый мой учитель в области органической химии, прививший мне на всю жизнь любовь к этой чрезвычайно интересной науке. Впоследствии я стал специалистом в области биоорганической химии, иммунологии и биотехнологии, но фундамент всего этого был заложен В. М. Власовым и его учениками в химическом кружке Ярославского Дворца пионеров, где мы с будущим профессором, доктором химических наук Шубиным Вячеславом Геннадиевичем (ныне он один из ведущих ученых Новосибирского института органической химии им. Н. Н. Ворожцова СО РАН) и с рядом других будущих профессоров (В. С. Мартемьянов, А. П. Штейман и др.) в 1952–53 г.г. органической познавали химии. При азы теоретической этом я рассчитал, и экспериментальной сколько необходимо теоретических тарелок, чтобы получить в индивидуальном состоянии отдельные компоненты сивушных масел. Впоследствии мы с В. Г. Шубиным получили призы как победители общегородской химической олимпиады школьников г. Ярославля, которая была организована В. М. Власовым. В 1953 году будущий академик Н. С. Зефиров увлек нас идеей поступить на химфак Московского госуниверситета, и мы втроем (В. Г. Шубин, В. С. Мартемьянов и я) успешно реализовали эту идею благодаря знаниям, полученным в химическом кружке Ярославского Дворца пионеров, который организовал и которым долгое время руководил В. М. Власов. Из многочисленных учеников этого выдающегося Учителя, которые прошли школу химического кружка Ярославского Дворца пионеров, школу В. М. Власова, трое стали академиками (Г. В. Еляков, Н. С. Зефиров и я) и более двадцати – профессорами. Это огромное достижение, которым мы вправе - 161 - гордиться, вспоминая нашего первого учителя органической химии профессора В. М. Власова и отмечая его 90–летний юбилей. Впоследствии в 60–е годы я неоднократно встречался и беседовал с В. М. Власовым в Институте органической химии им. Н. Д. Зелинского АН СССР (Москва), куда он приезжал в командировки в качестве сотрудника Иркутского института органической химии СО АН СССР. Он очень любил говорить о воспитании и подготовке молодежи и всегда подчеркивал, что именно хорошо подготовленные молодые научные сотрудники, влюбленные в свою науку, являются основным генератором идей, способствующих развитию не только органической химии, но всей науки в целом. "Но, чтобы это имело место и стало правилом, необходимо, – говорил Виктор Михайлович, – старшему поколению ученых уделять молодым постоянное внимание, воспитывая в них не только ученых, но и прекрасных людей". Преждевременная кончина В. М. Власова стала большой потерей для всех, кто его знал и ценил. Более 30 лет я работал вместе с академиком Г. Б. Еляковым на Дальнем Востоке. Мы создавали и долгое время возглавляли Тихоокеанский институт биоорганической химии ДВО РАН (г. Владивосток) и в течение всех лет нашей совместной работы мы очень часто вспоминали В. М. Власова. И в настоящее время, встречаясь друг с другом, мы, ученики Виктора Михайловича, Г. Б. Еляков, Н. С. Зефиров, В. Г. Шубин и я всегда отмечаем ту выдающуюся роль, которую сыграл в нашем становлении, светлой памяти первый Учитель органической химии, профессор Виктор Михайлович Власов." В январе 1961 года в штат института была зачислена группа научных работников, возглавляемая Галиной Георгиевной Скворцовой, в составе М. Я. Самойловой и К. В. Запунной, которая, еще работая в ВСФ АН СССР, с декабря 1958 года выполняла свои исследования непосредственно под руководством М. Ф. Шостаковского. С этого времени начинается формирование лаборатории на первых порах гетерогенного катализа, а затем в 1964 году получившей название - 162 - лаборатории гетероциклических соединений. В шестидесятых годах складывается большой и очень дружный коллектив этой лаборатории, сотрудниками которой в эти годы были З. В. Степанова, З. М. Гаращенко, Л. А. Еськова, Е. С. Домнина, А. Д. Шванева, С. М. Тырина, Г. Н. Куров, В. Г. Козырев, Н. П. Глазкова, А. С. Нахманович, Ю. А. Мансуров, М. А. Андриянков, Л. М. Ан, Ю. Л. Фролов, Б. В. Тржицинская, Л. Ф. Тетерина, Л. П. Махно, А. М. Вертипрахов. Причем фармацевты Г. Н. Куров и А. Ю. Мансуров и агроном М. А. Андриянков в эти годы получают второе высшее образование, заканчивая вечернее отделение химического факультета ИГУ. К достижениям лаборатории в этот период времени относится создание консерванта свежей морской рыбы "Полициклин". Этому способствуют тесные творческие контакты лаборатории с ЦКТБ "Азеррыба" и еще ранее – исследования препарата в рыбном хозяйстве Краснодарского края, куда для этой цели были откомандированы Г. Н. Куров, Ю. А. Мансуров и Л. А. Еськова. А в 1970 году проводятся крупномасштабные испытания препарата при транспортировке свежевыловленной рыбы на морских судах, и Ю. А. Мансуров принимает участие в 24–ом рейсе научно–исследовательского судна "Ломоносов" в Атлантике. В результате этих испытаний решением технико–экономического Совета ЦКТБ "Азеррыба" работа по созданию препарата "Полициклин" была признана перспективной и актуальной. Галина Георгиевна Скворцова. По мнению одного из самых первых ее сотрудников З. В. Степановой, это великая удача встретить на своем жизненном пути такого человека, и не только встретить, но и проработать под его руководством 23 года. З. В. Степанова вспоминает: "Девизом Галины Георгиевны, а затем и нашей лаборатории были слова из известной тогда песни "Главное, ребята, сердцем не стареть!". Все праздники мы начинали с этой песни. Галина Георгиевна была с нами везде: на любом воскреснике, будь то посадка деревьев у входа ВЛК и ГЛК или что–то другое, при поездках в колхоз на уборку урожая, в межлабораторных спортивных соревнованиях, на наших вечерах, в наших новогодних капустниках. А ведь - 163 - она была матерью троих детей, избиралась многие годы секретарем институтской партийной организации, возглавляла областной женский совет и с 1963 по 1971 гг. была заместителем директора института. К этому надо добавить, что она прекрасно рисовала. Очень жалко, что выставка ее рисунков была организована в институте всего один раз. Галина Георгиевна и Юрий Михайлович Скворцовы были удивительно радушными людьми, двери дома которых всегда были открыты для гостей." Галина Георгиевна Скворцова ушла из жизни в 1984 году, оставаясь до последних дней удивительно оптимистичным и мужественным человеком, полным творческих планов, человеком, одно общение с которым, по мнению тех, кому пришлось с ней работать, заражает энергией, бодростью, умением быть собранным, находить силы переносить невзгоды, отдавать все любимому делу. После Галины Георгиевны лабораторию возглавила ее друг и ближайший соратник Елена Степановна Домнина. В 1962 году в институте начинает работать и будущий заведующий, правда, очень недолгое время, лабораторией природных соединений Трофим Денисович Козаренко. В ноябре 1961 года к.х.н. Юрий Михайлович Скворцов сменяет Бориса Александровича Соколова на посту ученого секретаря Института, а в 1966 г. передает бразды правления к.х.н. Борису Александровичу Трофимову, который выполнял эти обязанности до 1969 года. На смену ему пришел к.х.н. Рудольф Григорьевич Мирсков, который выполнял эти обязанности до 1976 года. Говоря о руководящих кадрах института того времени, никоим образом нельзя не упомянуть о наших финансистах. Планово–финансовый отдел состоял в то время всего из двух человек – старшего бухгалтера Владимира Николаевича Шитикова и плановика Петра Акимовича Кондратенко. Очень профессиональный и глубоко интеллигентный Владимир Николаевич был необычайно спокойным и выдержанным человеком. Он одинаково ровно и с глубоким уважением относился ко всем научным сотрудникам независимо от их ранга и возраста. В то время существовало гласное или негласное - 164 - постановление, что в командировки младших научных сотрудников можно отправлять только наземным транспортом – автобусом, поездом, но не самолетом. Объяснение этого положения Владимир Николаевич делал так, что молодой сотрудник при этом никакой своей ущербности или малой значимости не чувствовал, а, наоборот, преисполнялся благодарностью к родному институту. Многие годы потом, после ухода Владимира Николаевича старожилы института вспоминали его самым добрым словом. Столь же профессионален был и Петр Акимович, проработавший в институте с 1961 года до ухода на пенсию в 1972 году. Человек волевой, но терпеливый и внешне невозмутимый, он умел раскрывать финансовую ситуацию наглядно и доходчиво, а при надобности, не раздражаясь, повторять объяснение того или иного финансового положения еще и еще раз. Те годы в вакуумированном здании на Вузовской Набережной, первые годы становления института, были на удивление яркими и счастливыми. Это были годы бурного развития химии, когда профессия химика была одной из самых престижных, когда конкурс на химфак ИГУ достигал 8–9 человек на одно место, а Иркутская область была местом, где бурными темпами развивалась химическая промышленность. Это – и город химиков, рожденный Победой, Ангарск, и старые центры химической промышленности г. Усолье–Сибирское и Черемхово. В химию шли по призванию, отсюда и то рвение, и та увлеченность, с которой работали те самые первые сотрудники нашего института. Все были, как правило, "многостаночниками", ставя одновременно по 4–5 синтезов, сидя за вакуумными перегонками, запуская ректификационные колонки. Работали в основном в две смены, получая новые вещества, делая первые открытия, осваивая новые методы. По воспоминаниям О. Н. Флоренцевой, на работу не шли, а бежали, как на праздник. Г. В. Дмитриева, работавшая в те годы в институте, сказала: "Если назвать тот период работы счастьем, это ничего не сказать. Нас так ценили….". К своим синтезам по утрам возвращались, как к родному детищу, и каждый успешно осуществленный опыт, каждое новое полученное вещество было свершившимся - 165 - чудом, удивительным проникновением в мир неизведанный и прекрасный. Те молодые, составившие кадровый костяк института, были поколением так называемых шестидесятников, поколением романтиков, с их духом корпоративности, когда "и хлеба горбушку – и ту пополам", с их бардовскими песнями у таежных костров, поколением счастливых людей, верящих в свое светлое будущее. А в том, что это будет именно так, убеждала институтская жизнь. Развивались исследования. В распоряжении химиков–экспериментаторов были аналитическая группа в составе Галины Петровны Тюменцевой и Юдифи Михайловны Файерштейн, группа спектроскопистов под руководством Нины Ильиничны Шергиной, стеклодувная, в который работал бессменный до сих пор стеклодув, наш ветеран Володя Алешин. Во дворе знаменитого здания на Вузовской набережной находился сарайчик, выполняющий роль автоклавной. В ней был единственный автоклавщик, которого знали просто как дядю Васю. Дядя Вася был в целом добрым человеком и достаточно умелым, но степень этой доброты и умелости находилась в прямой зависимости от количества алкоголя в его организме. Чем больше, тем лучше. На работе он особенно не перебирал, но дома, видимо, почти каждый раз добирал до кондиции. Поэтому утром на работе "оздоровить" дядю Васю в интересах дела было свято. В один из рабочих дней институт дрогнул от достаточно сильного взрыва в автоклавной. Все бросились к окнам. Из автоклавной в клубах дыма выкатился дядя Вася, за ним достаточно спокойно вышел Борис Трофимов, что–то стряхивая с головы, а затем уж совсем медленно, не теряя собственного достоинства, – Николай Павлович Васильев и два сотрудника лаборатории Александра Спиридоновича Атавина. Все были живы и без увечий, и на этом инцидент был исчерпан. На следующий день винилировать в автоклавную пришла я. Дядя Вася был на удивление, как стеклышко, и еще под впечатлением происшедшего накануне. Состоялся первый рассказ: как жахнуло, как у дяди Васи все отнялось и до сих пор в душе все дрожит от страха. Потом дядя Вася пришел слегка "оздоровленным" и начал свой рассказ заново. В этом повторном рассказе все было почти как в первый раз, за исключением того, - 166 - что он–таки упреждал и Трофимова, и Васильева о возможном взрыве. Потом дядя Вася опять исчез и на этот раз очень долго не появлялся, а когда появился, то стало ясно, что "оздоровился" он основательно. И вот тут и началось: как жахнуло, и дядя Вася из огня выносит Бориса Трофимова, потом снова в огонь и вытаскивает оттуда Николая Павловича. Эту историю, обрастающую каждый раз все более ужасными подробностями, освещающими героизм дяди Васи, он рассказывал раза три или четыре, пока не уснул. Синтез в этот раз был загублен, а слушательница чуть не умерла от смеха. Вообще происшествий в то время было очень много. Наверно, потому, что не было еще трехступечатого контроля по технике безопасности, не помнится, были ли вообще какие–либо мероприятия по проверке техники безопасности в виде соответствующих экзаменов сотрудников или рейдов по лабораториям, а самое главное, – была молодость, которой всегда свойственно некоторое безрассудство. Недаром в гимне химического факультета ИГУ, который с удовольствием распевали и в стенах ИрИОХа, были такие слова: Мы дышим всем, аммиаком и хлором, Мы кислотой до сердца прожжены, Предосторожность мы считаем вздором, Мы все на вкус попробовать должны. И принебрегали предосторожностью, о чем свидетельствуют пятилитровые Гриньяровские синтезы, которые ставились в лабораториях Комарова и Соколова и которые довольно часто горели. И сбрасывали натрий туда, куда не следовало его бросать, и рождались строки в ответ на событие (взрыв), происшедшее у места выброса отходов во дворе института. На помойку кто идет, Тот эфир иль щелочь льет. - 167 - Манцевода – только воду, А досталось Манцеводе. Исследовательский дух молодых, он был во всем. Разве не этим можно объяснить то, что трое сотрудников института, В. Сверкунов, А. Максюта и В. Вялых, собрав все натриевые отходы в поломанную двухлитровую колбу, спустили этот кораблик в Ангару и пошли по Набережной, наблюдая за его движением. Кораблик взорвался ровно под Ангарским мостом, разогнав всех рыбаков, а с моста с ружьем наперевес, оглашая воздух трелью милицейского свистка, побежал охранник (тогда Ангарский мост охранялся). Трое юношей, наверное, перекрыли тогда все Олимпийские рекорды по спринтерскому бегу. Даже ворвавшись в институт, они все еще перебирали в воздухе ногами. Положение спас Иван Александрович Рубленко. Как истинный разведчик (во время войны он служил в разведотряде), он пустил пришедших в институт милиционеров по ложному следу, убедив их, что сотрудники института такое совершить не могут, это могли сделать только студенты–химики университета. Естественно, не только такими казусами были знамениты те первые годы становления института, прожитые в той самой бывшей канцелярии генерал–губернатора. Это были годы первых синтезов, первых шагов в удивительный мир органических производных кремния и олова, формирования новых подходов к синтезу органических производных ацетилена, первых успехов в области высокомолекулярных соединений, первых статей, первых докладов, первых поездок на конференции. 1962 год. Первая Всесоюзная конференция по химии ацетилена в Баку. Выехавшие делегаты конференции от ИрИОХа каждый день из Баку писали в институт подробные письма–отчеты. Их с нетерпением ожидали оставшиеся соисполнители докладов в Иркутске. Вспоминается, как уже позднее, на симпозиуме по непредельным соединениям и малым циклам (Ленинград, 1967 г.), Н. А. Кейко перед самым своим докладом получила фототелеграмму, в которой содокладчик А. П. Чичкарев сообщал константы - 168 - и выход возможность арилоксиакролеина, получения что подтверждало принципиальную –функционализированных акролеинов ароматического ряда. В 1961 году прошел первый институтский конкурс на лучшую научно– исследовательскую работу. Эти первые конкурсные работы были слабым прообразом тех, которые заслушиваются в настоящее время на конкурсах молодых специалистов, ежегодно проводящихся в нашем институте. Однако ощущение победителей в этом первом конкурсе по эмоциональному накалу было сродни ощущениям лауреатов Нобелевской премии. Следует отметить, что такие конкурсы с того момента стали регулярными и практически ежегодными. В 1961 же году был создан Совет молодых специалистов, который привлекался к решению многих проблем институтской жизни, хотя в то время председатель Совета в состав Ученого Совета института не входил, а только приглашался, когда это было необходимо. В целом планка требовательности руководящих кадров института к молодым специалистам была в то время достаточно высока. Строго каралось опоздание на работу, использование рабочего времени не по назначению (например, сказал, что пошел в библиотеку, а там и не был), естественно, ЧП. Разносил в пух и прах нерадивых хозлаборантов Рубленко, правда, преимущественно мужчин. Однако строгость руководящих кадров никоим образом не мешала общему очень радостному и здоровому духу коллектива. Все делалось дружно, весело, с азартом, с горячей увлеченностью и изумительным оптимизмом: первые успехи на научном поприще, первые институтские воскресники, первые вечера… Молодость брала свое. Хотели петь, плясать, веселиться. Появились первые межлабораторные ансамбли. Танцевальный – под руководством артистичного Виктора Мисюнаса лихо отплясывал знаменитую "Бульбу" (исполнители: Н. Н. Власова, А. Н. Гришко, М. Животова, Т. А. Кузнецова, К. Лаврова, В. Б. Пухнаревич, И. И. Цыханская, А. Склянова), которую повторяли потом частично в том же составе и на 25–летие и на 40–летие института, стремительную "Молдавеняску" и уж совсем в стиле - 169 - Айседоры Дункан "Танец конькобежцев". Юрий Марошин, человек с абсолютным слухом, прекрасный пианист, который почему–то предпочел Московской консерватории химический факультет ИГУ и которого звали Иоховским Бородиным, руководил институтским хором. Руководить этим хором ему помогал В. Мисюнас, который очень хорошо пел. Толстые стены института сотрясали звуки "Бухенвальдского набата" – "Люди мира, на минуту встаньте, слушайте, слушайте…", лиричный, пронизывающий душу вальс из кинофильма "На семи ветрах". Репетировали в обеденные перерывы, после работы, танцевали и пели везде. Потом все это пелось и танцевалось на наших веселых институтских вечерах. Вечера проводились, как правило, в тесном содружестве двух институтов – нашего и проживающего под той же крышей Института геохимии. Дружеские отношения подчас при этом перерастали в семейные. На одном из этих вечеров впервые был проведен конкурс тортов, неоднократно повторенный потом. Вспоминаются многолюдные праздничные демонстрации, на которые шли без приглашения, где звучал голос яркой и веселой Г. Г. Скворцовой, неизменно окруженной своим сотрудниками: "Я люблю тебя жизнь! И надеюсь, что это взаимно." Вспоминаются и наши воскресники, которые воспринимались тоже как праздники. На них убирали снег с крыши, расчищали территорию около института, убирались в лабораторных комнатах. На этот период времени выпал и самый яркий момент в жизни коллектива, впрочем, и всей страны. Это был погожий, весенний день 12 апреля 1961 года. Обычный с утра рабочий день в институте – синтезы, перегонки, обмен мнениями и т. д. Все, как всегда: обыденная жизнь. И вдруг в один миг все перевернулось, мы оказались современниками того, что еще недавно казалось фантастикой. Сейчас, когда полеты в космос стали привычными, когда мы даже иногда и не знаем, кто и когда отправился в экспедицию на орбиту, трудно передать то чувство восторга, гордости за свою страну, ощущения какой–то нереальности, совсем другого жизненного измерения, которое охватило нас, когда ворвавшийся в лабораторию Н. В. - 170 - Комарова ассистент университета и бывший сокурсник ряда сотрудников лаборатории Евгений Гречкин закричал: "Что вы тут сидите!? Человек в космосе!". Эта весть мгновенно разнеслась по всему коллективу, и что тут началось, трудно описать. Зимой 1962 года состоялся переезд уже в собственный, специально построенный для института трехэтажный вспомогательный корпус (ВЛК). Это было уже настоящее новоселье. Переезжали лабораториями на многих машинах, устраивались шумно, весело и зачастую без отрыва от производства. Запомнился такой случай. Ирина Гусева (Акчурина), сотрудница лаборатории Комарова, несмотря на переезд, умудрилась поставить двухлитровый Гриньяровский синтез, который почему–то сразу не разошелся. С этой колбой в обнимку она загрузилась в машину со скарбом лаборатории и частью ее персонала. По дороге синтез ожил, да еще как. Ирину вместе с колбой выбросили прямо на пустыре, примерно в районе теперешней остановки "Южная". Колбу с несчастным Гриньяром она не бросила, так и пришла в обнимку с ней к ВЛК примерно часа через полтора. Вокруг ВЛК практически ничего еще не было, может быть, только фундамент нашего ГЛК да та часть его здания, где размещается сейчас администрация института и библиотека, а на другой стороне грунтовой дороги подрастал жилой дом (сейчас это дом № 317). Следует отметить, что жилой массив Академгородка в то время только начинал строиться. Первые жилые дома были сданы в эксплуатацию по улице Российской № 6 и № 8, а также в районе теперешней остановки Академическая. Большая часть сотрудников жила в общежитии в одноэтажном деревянном бараке (сейчас церковь Александра Невского) в районе ГЭС. Квартиры зачастую в новых домах заселялись по принципу удовлетворения как можно большего числа сотрудников. В малометражные двухкомнатные квартиры с раздельными комнатами, как правило, селили семью с подселением еще одной семьи или того, кто пока еще не обзавелся семьей. Наступила дружная весна 1963 года и преподнесла сотрудникам института неожиданное испытание. - 171 - Из наших воспоминаний: "Зима была снежной. Таяние снега началось как–то сразу. И вот тут–то все ощутили "прелести" новостройки без асфальтового пространства. Корпус построен на возвышении, а вокруг поля, перерытые траншеями от уже проложенных и еще строящихся для главного лабораторного корпуса коммуникаций. Ни одной укрепленной тропинки! Ни метра асфальта! Грязь по колено. Срочно были скуплены в лавках уцененных товаров любые резиновые сапоги. Преодолевали скользкую глинистую поверхность в самых неимоверных позах, с самыми горестными потерями и ущербами для одежды и настроения. Трудно было пройти в институт и во время дождей. Добирались с трудом, а иногда и босиком. Множество таких воспоминаний не исчезли из памяти сотрудников до сих пор. Но падения, утопленные в грязи туфли воспринимались в коллективе с дружеским сочувствием и часто со смехом. Пока пострадавший долго отмывался, описывая в красках случившееся происшествие, у окружающих болели скулы от смеха. Спасало в какой–то мере то, что на работу и с работы возили на институтском транспорте, представлявшем собой фанерный короб, поставленный на грузовик, но горе тем, кто по какой–то причине не успевал сесть в этот транспорт. Однако все эти неприятности не могли изменить общего боевого настроя коллектива. Все были в восторге от обретенных собственных стен, увлечены работой, уходили из института зачастую не раньше 8 часов вечера. Работа, работа и работа… Ставились многочисленные синтезы, делались столь же многочисленные перегонки, оформлялись статьи, заявки, создавались новые лаборатории, закупалось новое оборудование, появлялись новые сотрудники". Одним из приоритетных направлений прикладных исследований института в те годы становится создание препаратов для медицины и сельского хозяйства. В институте существует группа по изучению биологической активности синтезированных соединений, которую в 1963 году возглавила Маргарита Алексеевна Игнатьева, а также собственный небольшой виварий. - 172 - Продолжает изучаться и модифицируется бальзам Фаворского– Шостаковского – противоожоговое, ранозаживляющее и противоязвенное лекарство, которое до сих пор можно найти в аптеках под названием "Винилин". В 1965 году начато промышленное производство РОСКа в Темиртау (Казахстан) на заводе синтетического каучука. Наряду с упомянутыми выше разработками внедряются базовые технологии промышленного органического синтеза: безртутный метод получения ацетальдегида через виниловые эфиры (уже в середине 60–х годов успешно запускается опытно–промышленная установка на 100 тонн в год), технология винилирования спиртов и гликолей при атмосферном давлении, уникальная технология получения эпоксидных смол нового поколения на основе винилокса. В это же время появляется в институте и первый газо–жидкостной хроматограф с возглавлявшим работу на этом приборе В. В. Кейко. Сейчас, когда хроматографы стали практически обыденным лабораторным оборудованием, трудно себе представить, какое это было в те годы событие в жизни института. Сотрудники Н. В. Комарова сначала с некоторым недоумение и даже чувством некоторого скепсиса наблюдали за своими соседями, так называемыми "соколовцами", которые с восторгом извещали друг друга о количесте пиков в хроматограммах полученных ими соединений. Причем создавалось впечатление, что чем больше было этих пиков, то есть чем грязнее было выделенное соединение, тем большую эйфорию это вызывало. Проводятся и ставшие традиционными конкурсы научных сотрудников и начинают проводиться ежегодные отчетные сессии института, где заслушиваются доклады не заведующих лабораториями в целом, а сотрудников, руководителей тематических групп в этих лабораториях. Даже там, где таковых не было, срочно создаются объединения по тематике, выбирается лидер, и он и отчитывается за всех. Это был своего рода смотр интеллектуальных сил коллектива. - 173 - Отчеты и конкурсы, как правило, проводились весной, во время весенней распутицы в здании административной части ГЛК, и от здания ВЛК участниц через лужи мужчины переносили на руках, дабы они не замазали грязью свои чаще всего единственные, праздничные туфли. В лабораториях начали проводиться коллоквиумы. В летнее время лаборатория Н. В. Комарова выходила со своим демонстрационным материалом (бумажные плакаты со схемами реакций) на пригорок у института, развешивала этот материал по веткам деревьев и там, на природе, обсуждались основные лабораторные исследования, делались тематические доклады. Такие коллоквиумы очень часто перерастали в пикники, а иногда заканчивалось игрой в футбол. Спортом тогда очень увлекались, наверно, потому, что коллектив был в целом очень молод. Зимой ходили на лыжах, а летом традиционными были межлабораторные соревнования по волейболу. До сих пор у всех старожилов института перед глазами стоит одна и та же картина: Галина Георгиевна Скворцова, в ярком, крепдешиновым платье, босиком, вышедшая на поле, чтобы поддержать команду своей лаборатории, у которой игра в тот раз как–то не складывалась. Еще одной особенностью работы в ВЛК были ночные дежурства сотрудников. Это была очень оригинальная обязанность, своего рода новый вариант знаменитой интермедии Аркадия Райкина "СЧБ" (склад чугунных болванок). ВЛК, как уже было сказано, стоял на пустыре, в здании не было ни телефона, ни каких–либо других видов связи с внешним миром. Ночью на пустырь, да еще весь покрытый рвами и ямами, а при распутице представляющий собой топкое болото, в случае любого несчастья (пожар, разбойное нападение) молодых охранников, особенно женщин, нельзя было, наверно, выгнать даже под угрозой смерти. Тем более, что было абсолютно непонятно, куда бежать, кого и как звать, так как было неизвестно, где вообще существовали какие–либо средства связи. Тем не менее, все честно дежурили, ночью испытывая не самые лучшие чувства. Зато утром, в погожий летний день бывали вознаграждены за все. Раннее утро, свежий воздух, ветерок с Ангары и самое главное – трели жаворонков над головой и - 174 - удивительное ощущение жизни, которое, наверное, бывает только в молодости. В это же время все регулярно ходят на почти еженедельные воскресники в строящийся главный лабораторный корпус (ГЛК). Эти воскресники совсем не в тягость, ведь строится свой "дом", в котором потом многим будет суждено провести долгие–долгие годы своей творческой жизни. И вот 1964 год. Он полон волнений в связи с новым переездом теперь уже в основное здание ГЛК. При переезде в это здание ИрИОХ занял три этажа. На четвертом расположился коллектив Института земной коры, строительство которого в это время еще продолжалось. Привыкшие к свежему воздуху, простору тайги, бедные геологи, отказавшиеся к тому же почему–то от вытяжной вентиляции, не выдерживали привычной для химиков атмосферы паров растворителей, пропитанной запахами синтезированных веществ. Машина скорой помощи у дверей института и вносимые в нее носилки с потерявшими сознание геологами – частая картина того времени. А для сотрудников ИрИОХа все начинается сначала – обустройство, переноска стекла, но уже на руках, благо близко, монтирование насосов, технологических схем, настольных штативных решеток. Началась новая жизнь, ознаменовавшаяся появлением новых приборов (мягкие электрические нагреватели, разветвленные ершевидные мешалки, термостаты, рН–метры и т. д.). Но существовал пока все еще один на весь институт ГЖХ–хроматограф, об ЯМР еще только мечталось. С приходом в 1965 году из Иркутского университета к.х.н. Бориса Васильевича Прокопьева группа ИК–спектроскопии превращается в физическую лабораторию, в которой помимо рутинных анализов по ИК– спектроскопии проводятся И. С. Емельяновым и Н. М. Дериглазовым исследования по потенциометрии и полярографии. Создаются новые лаборатории. Так, весной 1964 года на должность младшего научного сотрудника зачисляется 27–летний Юрий Гаврилович Кряжев, который переводится из Московского текстильного института. В - 175 - конце 1964 года приказом по институту кандидат технических наук Ю. Г. Кряжев был назначен высокомолекулярных на должность соединений. Будучи заведующего лабораторией выпускником Московского текстильного института, он после его окончания работал 4 года в проблемной лаборатории кафедры химических волокон. Его исследования в области модификации полимеров легли в основу его кандидатской диссертации, успешно им защищенной. Первыми сотрудниками новой лаборатории с полимерной тематикой становятся З. А. Окладникова, Т. И. Юшманова, А. В. Ржепка, Л. И. Шибанова, Л. И. Волкова, Т. Г. Ермакова. А пока еще идут шестидесятые годы в жизни института, и в эти годы для повышения научного уровня молодых сотрудников, для расширения их кругозора дирекция направляет их на научные конференции, и не только на конференции. Готовятся к защите и первые диссертанты. Для некоторых из них весьма болезненным был вопрос сбора литературной информации. Особенно это касалось химии органических производных кремния. Для убыстрения оформления диссертационных работ для сбора литературы в 1964 году получили разрешение на длительную (месячную) командировку в Москву В. Пухнаревич и Н. Власова. В сентябре 1965 г. в Институте проходила II Всесоюзная конференция по химии ацетилена, одним из организаторов которой был наш институт. Наступило время защиты кандидатских диссертаций. Первыми диссертантами были в 1962 г. А. Н. Волков, в 1965 г. Н. И. Шергина, В. Б. Пухнаревич. Н. Н. Власова, Н. А. Кейко, Б. А. Трофимов, в 1966 г. В. К. Мисюнас, М. Я. Самойлова, Ю. В. Марошин, И. С. Акчурина, А. Н. Гришко, К. В. Запунная, К. Х. Зихерман, А. С. Медведева, Т. Т. Минакова, Р. Г. Мирсков. В 1967 г. на степень кандидата претендовали еще 6 соискателей, в 1968 г. – трое, в 1969 г. защитили кандидатские диссертации 9 человек, а в 1970 г. – 14. В шестидесятые годы начинают защищаться и докторские диссертации. Вот имена наших первых, доморощенных докторов наук – А. С. Атавин, Н. В. Комаров, Г. Г. Скворцова и самый молодой из них Б. А. Трофимов. Все это свидетельствует о том, что для профессионального роста - 176 - сотрудников и что особенно важно, – научной молодежи, были созданы отличные условия. Росли свои научные кадры, приходили новые, но, к сожалению, в это время были уже и покинувшие институт: одних звала малая Родина (В. М. Власов, Н. В. Кузнецов), других – амбициозные перспективы (В. П. Подвязный, К. Х. Зихерман). Причиной перехода третьих в соседние научные учреждения были внутриинститутские конфликты (Т. Д. Козаренко, Г. А. Рудаков, Б. А. Соколов, В. И. Беляев, Н. В. Комаров). С переходом заведующего лабораторией природных соединений Т. Д. Козаренко в СИФИБР в 1967 г. лабораторию возглавила к.х.н. Н. А. Тюкавкина. Тематика исследований – изучение экстрактивных веществ хвойных пород Сибири. Выбору тематики Нонна Арсеньевна уделяла большое внимание. Были колебания, какой класс вторичных метаболитов растений выбрать в качестве объекта исследований. Еще в ИГУ, где под руководством Нонны Арсеньевны была создана аналогичная лаборатория (с ее уходом существование этой лаборатори прекратилось), Н. А. Тюкавкиной было принято решение сосредоточиться на изучении фенольных соединений. Из старых кадров лаборатории, руководимой еще Т. Д. Казаренко, под руководством Тюкавкиной осталась работать только одна сотрудница – Н. М. Бородина. Остальные пришли с Нонной Арсеньевной из ИГУ. Первыми сотрудниками лаборатории стали три выпускницы химфака ИГУ 1967 г.: Н. Девятко, Е. Калистратова, Н. Погодаева, а также А. Громова, которая выполняла свою дипломную работу уже в нашем институте, защитив ее в 1968 г. Постепенно в институт перешли и сотрудники, уже работавшие до этого с Тюкавкиной в аналогичной лаборатории в университете: В. Луцкий, С. Медведева (выпускники 1964 г.), Л. Д. Модонова, К. И. Лаптева. На первых порах было трудно. Работали в ГЛК, где не было своих собственных площадей. В начале 1968 года "квартирный вопрос" лаборатории был решен. Она переехала в ВЛК и заняла 10 комнат. Постепенно появилась посуда, кое– - 177 - какое оборудование. Большим событием стало приобретение спектрофотометра СФ–4А. Исследования проводилась в двух направлениях: "Изучение химического состава фенольных соединений, выделенных из древесины хвойных пород Сибири" и, с другой стороны, "Синтез и изучение физико– химических свойств флаваноидных соединений." Поскольку все сотрудники были молоды и не имели опыта работы с фенольными соединениями, Тюкавкина для обучения своего коллектива организовывала постоянно стажировки в соответствующие научные учреждения Харькова, Владивостока, Новосибирска. Это были города, в которых работали известные в стране специалисты по природным соединениям. Следует оговориться, что оплата командировок и стажировок сотрудников для института в то время не представляла никакой проблемы. На это всегда имелись денежные средства. Накопленный в этих поездках в процессе собственных экспериментальных исследований опыт передавали друг другу, учили студентов ИГУ, которые постоянно выполняли на базе лаборатории курсовые и дипломные работы. Хорошей школой для сотрудников лаборатории явилось их участие во II Дальневосточном симпозиуме по биоорганической химии (1969 г.). На этом симпозиуме тон задавали москвичи из института Биоорганической химии во главе с Ю. А. Овчинниковым. В 1971 году Нонна Арсеньевна и ее ученики успешно выступили с докладами на II Всесоюзном симпозиуме по фенольным соединениям. После этого симпозиума иркутская школа природников получила признание среди ведущих специалистов страны. В 1974 году в лаборатории было уже четыре доморощенных кандидата наук: В. И. Луцкий (1972 г.), Л. Д. Модонова (1973 г.), С. А. Медведева (1974 г.), Н. Н. Погодаева (1974 г.). В этом же году Нонна Арсеньевна защитила в Риге докторскую диссертацию на тему: "Исследование соединений некоторых видов семейства Pinaceae". - 178 - фенольных После переезда Н. А. Тюкавкиной в Москву в 1975 году под ее руководством были защищены кандидатские диссертации еще четверых сотрудников ее бывшей лаборатории: А. С. Громова (1975 г.), С. З. Иванова (1978 г.), В. Г. Леонтьева (1978 г.), А. И. Сырчина. Такова история "тюкавкинского" периода в жизни лаборатории природных соединений, до того момента, как ее в 1975 году возглавил к.х.н. Аркадий Алексеевич Семенов. После отъезда Н. В. Кузнецова в Киев лабораторию химии ацетилена курировали В. М. Власов и недолгое время Христофор Иванович Кондратьев, приехавший из Москвы. Затем лабораторию возглавляла Аделаида Хрисанфовна Филиппова, перешедшая в ИрИОХ из ИГУ. В 1967 г лабораторию мономеров (по ОК) возглавил А. Н. Волков. После отъезда В. М. Власова его лабораторию на короткий период приняла В. З. Анненкова, которая позднее организовала лабораторию полимеризационных процессов. В 1966–1970 гг. происходит окончательное формирование и аналитической лаборатории института. Она в это время насчитывает уже 16– 18 человек, их средний возраст составляет 27 лет. Возглавляет коллектив этой лаборатории с 1963 года Валентина Ивановна Скоробогатова – специалист в области микроанализа органических соединений. Под ее руководством аналитическая служба института превратилась в хорошо организованную, оснащенную современной аппаратурой лабораторию, эффективно обеспечивающую выполнение планов научных исследований. Весь состав лаборатории был поделен на три группы. Первая группа занималась термическим методом анализа (сожжение). Этим методом определялись углерод, водород и гетероэлементы. Вторая – объемными методами анализа (титриметрическое определение галогенов и серы), и третья – определением азота по методу Дюма. В последующие годы были поставлены методы спектрометрического определения фосфора и серы в биологических объектах. Проводились не только чисто аналитические работы, но и исследовательские, носящие методический характер. Так, - 179 - исследовалась возможность и разрабатывался метод микроопределения иода в органических соединениях сожжением в колбе с кислородом, метод раздельного количественного определения трех галогенов (Cl, Br, I) при их одновременном присутствии в органическом соединении, метод анализа фторсодержащих органических производных кремния. Успешной работе лаборатории лабораторией немало способствовало микроанализа ИНЭОС тесное АН ее СССР, сотрудничество где с заведующей лабораторией в то время была Н. Э. Гельман. Информационное обеспечение научного сотрудника также необходимо, как приборы и реактивы. На первых порах наиболее полной и ценимой научной библиотекой была библиотека ВСФ АН СССР. Она находилась на правом берегу Ангары, на улице Степана Разина. Ездить туда было неудобно, тем более что рейсовый автобус № 3 ходил редко и был всегда переполнен. Роль институтской библиотеки возросла с приходом в 1963 г. в качестве ее заведующей Дубровиной Луизы Ивановны, профессионального специалиста, горячо болеющего за порученное дело. В 1966 г. ее заменила Валентина Ивановна Полякова. Книжный фонд возрастал за счет централизованной комплектации через ГПНТБ СО АН СССР и через книжные магазины, а также благодаря поступлению в ее состав библиотек академика А. Е. Фаворского и члена–корреспондента АН СССР А. П. Терентьева. Библиотека получила читальный зал на 30 мест. В 60–х годах бурно протекает и общественная жизнь в Институте. Проводятся соревнования не только по лыжам и волейболу, а также и по баскетболу. Под еженедельные спортивные тренировки коллектива предоставлен спортивный зал в школе № 75. В подвале ВЛК одно время существовал тир. Часто организовывали лабораторные выходы в лес (благо, он был близко, за горой), а голую поначалу территорию вокруг ВЛК и ГЛК сами превращали в лесопарк, засаживая деревьями. Свидетелями тех посадок являются наши знаменитые ели около института. Организовывали и далекие выезды коллектива – на Байкал, в Братск и т. д. Подобно новосибирскому кафе "Сигма", в 1967 г. по инициативе М. Б. Бодровой, Э. И. Дубинской, Т. - 180 - Г. Ермаковой, Г. С. Ляшенко, Л. Г. Степановой, Н. Недоли, Ю. Подвязной и еще человек пятнадцати, большая часть из которых – комсомольцы, создается кафе "Березка". Кафе "Березка"! Отдельная и очень интересная страница из жизни института. Вспоминает Н. Н. Власова На долю нашей лаборатории, лаборатории Комарова, выпало проводить тематическое кафе к 23 февраля. Не помню уже, чья это была идея – наша или совета кафе, но нам предстояло рассказать об истории Иркутско– Пинской дивизии. Мне было поручено делать доклад. Наверное, я, если бы не это поручение, никогда не узнала бы о героическом пути по дорогам Великой Отечественной войны наших земляков. К проведению кафе отнеслись с полной ответственностью. Я приготовила доклад, коллектив лаборатории под руководством наших неизменных музыкально одаренных товарищей Юры Марошина и Виктора Мисюнаса организовывал его музыкально–певческое оформление. Наверное, все–таки, и великое, и печальное несет в себе всегда элементы смешного. Торжественная мелодия и берущие за душу слова "Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой" начали мой очень скрупулезный экскурс в героическую историю воинов Великой Отечественной, прерывавшийся прекрасными песнями тех лет. "Эх, дороги…", "Синенький скромный платочек…", "Артиллеристы, зовет Отчизна нас", "Темная ночь…", "На позицию девушка провожала бойца". Я читала и читала свой доклад, лаборатория пела и пела песни военных лет, а бедные, по–моему, слегка утомленные этой патетикой слушатели, сначала скромно внимавшие нам, потихоньку стали обращать внимание на свои столы, на которых было что покушать и чем запить. Надо сказать, что меню, которое тоже продумывала лаборатория, было выдержано в традициях тех военных лет как в отношении закуски, так и горячительных напитков. Поэтому вскоре стало ясно, что ни мне довести свою героическую Иркутско– Пинскую дивизию до Победного 1945 года, ни лаборатории допеть свой - 181 - репертуар до конца уже не придется. Участники кафе сами углубились в свои собственные воспоминания, быть может, о былом, а, может, и о настоящем. Говоря о тех годах, я не могу не осветить еше одну особенность того периода нашей институтской жизни. По–видимому, сказывался определенный информационный голод. Не было таких СМИ, как сейчас, не обрушивался на нашу голову такой поток иной раз весьма противоречивой информации, и поэтому весьма важными в жизни института были достаточно многочисленные в то время общественно–политические лекции. Большая часть их проводились в рамках так называемого философского семинара, руководить которым в те годы пришлось мне. Если честно сказать, философии там было немного, а вот информативность была. В связи с этим я хочу отдать дань благодарности тем, кто, несмотря на свою загруженность, никогда не отказывался выступить перед нашей аудиторией. Прежде всего, это один из наших самых выдающихся Иркутских медиков профессор Хаим– Бер Гершонович Ходос. Врач с большой буквы, невропатолог, лечивший в свое время Чойболсана, педагог, по учебнику которого учатся студенты медицинских вузов до сих пор, свое выступление в институте с лекцией "Сон и сновидение" по существу превратил в медицинскую консультацию, нисколько при этом не волнуясь, что запланированное часовое выступление превратилось в долгое–долгое время ответов на вопросы совсем уж не о сне и сновидениях. Историк и философ, Климов Константин Агафангелович увлеченно и эмоционально прочитал нам лекцию об искусстве читать лекции. Этим методическим руководством я воспользовалась позднее во время своей, правда, не очень долгой, лекторской деятельности в Медицинском институте. Лекции читались бесплатно. И я не помню случая, чтобы кто–то не откликнулся на мое приглашение придти к нам в институт. Низкий поклон и вечная память всем тем, кто в то время щедро делился с нами своими знаниями. В эти же годы работает (2 раза в месяц) институтская радиогазета под названием "Не наукой единой". В редколлегию входят Т. Г. Ермакова, Г. С. Ляшенко, Т. И. Вакульская, Г. Г. Бянкина, Н. Иванова–Казанцева, Н. К. - 182 - Гусарова. После позывных "Славное море, священный Байкал" могли зазвучать хорошо поставленным голосом Г. Г. Бянкиной поздравления в честь именинников дня или разделы "Новости науки мира" и "В мире мудрых мыслей". Так, например, сообщалось о "симфонической" ткани. Швейцарский врач Г. Дженни провел многочисленные исследования и пришел к выводу, что звуковые колебания музыки Бетховена, Баха, Моцарта, Шумана и др. можно "сфотографировать" и перенести на ткань для женских платьев. Фотографии образцов такой ткани были помещены на страницах западногерманского журнала "Штерн", а американский химический концерн Дюпона и текстильная фирма Кей–Би–Си освоили серийный выпуск такой ткани под названием "Симатик". В 1968 г. по радио была оглашена и такая мудрая мысль Жолио Кюри, что "чем дальше эксперимент от теории, тем ближе он к Нобелевской премии", что очень созвучно с высказыванием другого великого ученого Нильса Бора о том, что надо посмотреть, настолько ли научная теория абсурдна, чтобы быть истинной. Иногда шла информация о новых книгах по химии, выступали отдельные сотрудники лабораторий с рассказами о командировках и прочее. Регулярно появлялись выпуски стенной институтской газеты. В редакцию входили Л. Л. Гайнцева, Л. В. Тимохина, Н. А. Недоля и др. Обязательно отмечали День химика, знаменуя его веселыми выездами на природу. В летнее время знамениты были необычайными впечатлениями поездки отдельных групп сотрудников в тайгу за ягодой и грибами. Складывалась традиция проведения новогодних капустников. Перед Новым Годом почти каждая лаборатория готовила "сюрприз" для новогоднего институтского вечера. В самодеятельности принимали участие даже заведующие. Активность была столь велика, что репетиции в институтском актовом зале проходили согласно расписанию, которое вывешивалось на дверях зала. Участники бдительно следили, чтобы "чужак" преждевременно не подслушал остроты, подготовленные группами – соискателями призов. На такой праздник приходили семьями. В зале места занимали заранее. Свободных мест, как правило, не оставалось и даже - 183 - нехватало – стояли в проходе, в дверях зала. После "сюрпризов" танцевали, пели и веселились почти до утра. Шестидесятые годы были годами рождения КВН. Вся страна играла в КВН. Эта игра стала одним из самых ярких событий в общественной жизни института тех лет. 26 ноября 1966 года мы играли в КВН. Игра проходила на подмостках Иркутского театра юного зрителя, и была ее прямая телевизионная трансляция. Противником институтской команды была команда Иркутского института редких металлов (ИрГИРЕДМЕТ) – "Дробилка". Капитаном нашей команды был Виктор Мисюнас. К игре был подготовлен фильм, который по замыслу должен был отражать сущность работы в ИрИОХе. В фильме в пятилитровую колбу В. Мисюнас всыпал, вливал и затем перемешивал какие–то реагенты. Постепенно это все превращалось в сгусток. Из этого ватообразного сгустка в конце эксперимента вырывалась живая белая мышь. Затем Мисюнас добавлял в сосуд немного чего–то, что означало катализатор. После этого раздавались шипение, взрыв и из лопнувшей колбы с магическим заклинанием "и–и–ох", "и–и–ох" выходили все члены команды института в составе Ю. Фролова, Ю. Скворцова, А. Чичкарева, В. Вялых, А. Ретинского, Э. Дубинской, В. Петринска, Г. Бянкиной, К. Зихермана, Л. Бородина. Эта домашняя заготовка, остроумие участников, хорошая игра, задор, а также артистизм, находчивость и остроумие Виктора в конкурсе капитанов и особенно сразившее жюри его умение испечь блины прямо на сцене со сноровкой гораздо большей, чем у девушки, снискали победу нашему институту. Ликованию тех, кто был в зале в числе команды болельщиков, руководимой М. Б. Бодровой, и просто в качестве зрителей, и тех, кто прилип к экранам телевизора дома (в их числе были и наши родные и близкие), не было предела. По окончанию игры большая часть болельщиков во главе с Александром Спиридоновичем Атавиным ринулась на сцену тискать в объятиях и капитана команды, и всех ее участников. Команда ИрГИРЕДМЕТа тогда начала свое выступление со стихов, автором которых был выпускник химфака 1957 года Борис Левинский. Эти - 184 - стихи начинались фразой: "Уже пропели петухи в враждебной Академдеревне". С той поры за Академгородком закрепилось это хлесткое название – Академдеревня. А по окончанию игры наши соседи, команда Сибирского энергетического института, игравшего в КВН позднее, но в тот день активно болевшая за нас, приветствовала нас стихами, авторами которой были А. Кошелев и А. Шварцберг: Вы, петухи из Академдеревни! Мы скажем Вам без лишних слов, Вы перепели соловьев. Ваш капитан – отличный химик, Великолепнейший творец, Он создал мышку, создал кошку, И всю команду, наконец! А вы стояли насмерть, смело, В бою сказалось ваше кредо. Девиз ваш – только лишь победа, Победа силою ума, Железной логикой победа, Веселой шуткой, Смехом злым, Все помогло вам, даже блин, Хоть был он толст и несолен, Но насолил "Дробилке" он. Таковы были эти уже теперь такие далекие 50–60–е годы в жизни нашего родного ИрИОХа. В 1970 году произошла смена руководства института. Михаил Федорович Шостаковский ушел с поста директора, и на его место пришел Михаил Григорьевич Воронков. Начался новый период в жизни института, Воронковский. - 185 - Надо сказать, что мое знакомство с Михаилом Григорьевичем Воронковым произошло на несколько лет раньше его вступления на должность директора нашего института. Это случилось осенью 1966 года во время конференции по химии и технологии органических соединений серы и сернистых нефтей в Уфе. Николай Васильевич Комаров порекомендовал мне обратиться к Михаилу Григорьевичу как специалисту в области и кремнеорганических, и сероорганических соединений, чтобы проконсультироваться по одному спорному вопросу в моей работе (я занималась изучением серосодержащих органических производных кремния). Михаил Григорьевич поразил меня какой–то удивительной простотой, доброжелательностью, отсутствием каких–либо, даже малейших признаков снобизма. Мы поговорили один раз, я спросила все, что меня интересовало, и мы расстались. Я даже не могла представить себе тогда, какую роль сыграет этот, как мне показалось тогда, очень скромный человек не только в судьбе нашего института, но и в моей жизни. Прошло с того момента всего четыре года, и мы стали свидетелями смены руководства ИрИОХа. Нам объявили, что Михаил Федорович Шостаковский покидает свой пост, а на должность директора назначен Михаил Григорьевич Воронков. Надо сказать, что к этому времени я, и не только я, находились в несколько зависшем состоянии. Решением дирекции института я и сотрудники моей группы, И. И. Цыханская и Ф. П. Клецко, а также группа В. Б. Пухнаревич были выделены из состава лаборатории Н. В. Комарова в так называемые докторантские группы. Было ясно, что за этим на самом деле стоит конфликт между Н. В. Комаровым и М. Ф. Шостаковским и что наши с В. Б. Пухнаревич докторские диссертации – это весьма проблематичное дело. Весть о смене директора мной была воспринята со смешанным чувством. У меня были очень хорошие отношения с Михаилом Федоровичем, тем более что в тридцатые годы он учился в университете одновременно с моим отцом, Власовым Николаем Александровичем, и сохранял с ним добрые, товарищеские отношения. Поэтому мне, естественно, было жалко М. Ф. Шостаковского и немного тревожно, как при любой смене руководства. В то - 186 - же время успокаивала мысль, что тематика моей работы лежала полностью в русле научных интересов нового директора. И, действительно, Михаил Григорьевич по пришествию в институт первым делом собрал воедино под свое крыло всех "сирых" и "убогих" – и докторантские группы, и разбросанных по отдельным лабораториям кремнеоргаников – бывших сотрудников бывших лабораторий Б. А. Соколова и Н. В. Комарова. А дальше началось непосредственное знакомство с нами, с тем, над чем мы работаем. Я на всю жизнь запомнила это первое собеседование с Михаилом Григорьевичем. Он, как и тогда в Уфе был предельно прост и доброжелателен, поэтому я бойко начала излагать все то, над чем я трудилась все прошедшие годы, все, что мне до этого казалось очень значимым и перспективным. Михаил Григорьевич молчал. Мой энтузиазм стал стихать. Михаил Григорьевич молчал, ни вопросов, ни ощущения, что то, что я говорю, представляет для него какой–то интерес. Я совсем сникла и жалко пролепетала: "Михаил Григорьевич! Скажите хоть что–нибудь". Он встрепенулся, сказал какую–то ничего незначащую фразу, и на этом наше первое собеседование закончилось. Я ушла с тяжелым чувством и, честно говоря, с мыслью, что может быть я и не буду работать в лаборатории Воронкова, но через несколько дней он снова вызвал меня и сказал, что то, над чем я работаю, не совсем перспективно. Я работала с алкилзамещенными при кремнии карбофункциональными серосодержащими соединениями. Михаил Григорьевич переключил меня на алкоксизамещенные у кремния аналогичные вещества. С этой первой корректировки моей научной деятельности и началось мое по существу становление как исследователя. И еще я поняла тогда, что судьба благосклонна ко мне, она даровала мне еще один удивительный подарок – возможность работать с большим ученым, добрым и очень умным человеком. Широта научных знаний Михаила Григорьевича, его научная интуиция явились залогом того, что, придя в институт, он не ломал через колено ни одно существовавшее до него научное направление. Он бережно сохранил все, быть может только, так, как в моем случае, ненавязчиво кое–какие из них подкорректировав. У него не было - 187 - пасынков в том научном коллективе, который он возглавил. В силу своей огромной научной эрудиции он сумел разглядеть интерес и важность большинства того, что уже сложилось в научной жизни ИрИОХа. Каким же был этот почти четвертьвековой период в жизни института, период, который мы теперь называем Воронковским? Вот мое виденье этого времени. Умело сохранив основной кадровый состав института, Михаил Григорьевич привлек к работе и своих коллег из Ленинграда (Санкт– Петербург), Горького (Нижний Новгород), Риги. Это прежде всего Николай Сергеевич Вязанкин, известный металлорганик, Вадим Александрович Пестунович, прекрасный химик, ЯМР–спектроскопист, возглавивший лабораторию, впоследствии названную лабораторией структурной химии, Владимир Ананьевич Усов, этот талантливый химик, возглавивший исследования в области новых классов серосодержащих органических соединений. К сожалению, их уже нет среди нас. Светлая им память. К числу тех, кого из иногородних ученых привлек в свой институт Михаил Григорьевич, относится и Валентин Александрович Лопырев, возглавивший сначала полимерную лабораторию, затем переименованную в лабораторию органического синтеза. Кроме уже сложившихся ученых в институт приехали и молодые специалисты. Когда я в марте месяце 1971 года пришла в свою лабораторию после длительного, почти пятимесячного отпуска в связи с рождением дочери, я растерялась, увидев большое количество молодых, абсолютно незнакомых мне людей. Среди них были теперь хорошо всем известные Валерий Михайлович Дьяков и Михаил Сергеевич Сорокин, и тогда еще студент ИПИ Виктор Петрович Барышок, которые сложились как ученые под руководством Михаила Григорьевича и которые, конечно, внесли своими исследованиями весомый вклад в развитие кремнеорганической химии. Вообще об этом периоде времени можно написать отдельную книгу, столь он был насыщен событиями. Я постараюсь осветить то, что я помню и что я знаю, кратко. Михаил Григорьевич превратил институт из хорошего в не просто очень хороший, а в один из ведущих академических институтов страны. - 188 - Работы института тех лет и известность в мире как ученого самого Михаила Григорьевича привлекли "все флаги в гости к нам". Приезжали поделиться своими знаниями в области химии органических производных кремния такие маститые ученые, как Надь (Венгрия), Ваннагат (ФРГ), Хваловски и Чермак (Чехословакия) и др. В нашей лаборатории работали продолжительное время известный американский ученый–кремнеорганик Том Бартон, чехословацкие химики Вчелак и Пола, немецкий специалист Лотар Штайлинг, венгр Дьюла Пайи, долгое время стажировались и защищали по проведенным исследованиям диссертации монгольские химики – Ширчин, Долмаа, Монхобор, Бурмаа, Палам. Для того, чтобы обеспечить нормальную работу с иностранными специалистами, в институте был создан иностранный отдел в лице Елены Александровны Петровой и Светланы Николаевны Демченко. Они обе прекрасно знали одна – английский язык, а вторая – немецкий. Научная жизнь института не просто била ключом, она фонтанировала: 1975 – институт проводит первый Всесоюзный симпозиум по химии биологически активных соединений элементов IVБ группы, в 1977 году – второй, в 1980 – третий. Вдохновитель этого мероприятия – Ада Тимофеевна Платонова. 1976 год – Всесоюзная конференция по химии металлорганических соединений. Число иногородних участников – больше ста человек. В Иркутск съезжаются все ведущие ученые страны в этой области химии. 1977 год – 1 Всесоюзный симпозиум "Строение и реакционная способность кремнеорганических соединений". На конференцию собрались кремнеорганики кремнеорганических со соединений всего СССР. проводились Исследования тогда во многих научных центрах нашей огромной страны – в Москве (ИНЭОС, ГНИИХТЭОС), Ленинграде (ЛТИ, Институт химии силикатов), в Киеве (Институт физической химии, Институт химии поверхности, Киевский политехнический институт), в Грузии, Азербайджане, Латвии. - 189 - Последний симпозиум, шестой, мы провели в 1996 году. Он был приурочен к 75–летнему юбилею Михаила Григорьевича. Этим списком, конечно, далеко не ограничивается перечень тех научных форумов, в том числе и международных, которые проводил в этот период институт. Ну а перечень тех конференций, которые посетили в то время сотрудники института, я даже не берусь приводить. Только одно хотелось бы отметить. Если сейчас мы имеем возможность отправить на конференцию, в частности, от своего коллектива от силы двух, может быть, трех человек, то в то благословенное время, в зависимости от тематики конференции, на нее только от нашей лаборатории выезжало иногда до десяти и более сотрудников. Мне особенно запомнился Международный симпозиум по химии кремнеорганических соединений. Это был 1975 год. Наш коллектив отправил заявку на десять или даже более докладов. Каково же было наше изумление, когда мы обнаружили, что из всех наших докладов был принят всего один. Роковую роль в этом сыграли сложные взаимоотношения между организатором конференции К. А. Андриановым и Михаилом Григорьевичем. Так, к сожалению, бывало в нашей жизни. Мы были в шоке. Работая уже не первый год в области кремнеорганической химии, мы посещали любые конференции, кроме конференций по кремнеорганике. Это была первая, тем более, международная. И вот решение Михаила Григорьевича: "Поедете все, кто заявил доклады. Закулисные дела вас не должны касаться". И мы ездили в то время на конференции по мере надобности, независимо от наших регалий и должностей – надо учиться, надо расширять свой научный кругозор. Михаилу Григорьевичу была присуща удивительная демократичность. В его кабинет шел нескончаемый поток посетителей – от заведующих лабораториями до лаборантов. Я не помню случая, чтобы кому–то было отказано в приеме. Я, уже работая на посту заместителя Михаила Григорьевича по лаборатории, иногда в течение дня, а то и двух не могла решить с ним лабораторные, да иной раз и свои личные проблемы. Я даже - 190 - уяснила код: если Михаил Григорьевич говорит: – "Идите", – надо бежать, сломя голову, чтобы кто–нибудь не обошел тебя на вираже, если – "Минуточку подождите", – можешь идти спокойно, у тебя есть минут десять, а то и пятнадцать, если – "Через пять минут", – это, как минимум, через полчаса, а если – "Освобожусь через полчаса" – то это гиблое дело, можно и вообще в этот день не встретиться. В директорском кабинете решались и чисто житейские вопросы, но особенно длительными и увлеченными были обсуждения с директором научных проблем. Огромная научная эрудиция Михаила Григорьевича, его интуиция делали эти обсуждения всегда полезными и плодотворными. Как истинно богатый знаниями человек, Михаил Григорьевич никогда не отказывался поделиться этими знаниями с собеседником и никогда не боялся проконсультироваться по тому или иному вопросу у своих сотрудников. Помню, я очень долгое время в разговоре с Михаилом Григорьевичем пыталась обходить скользкие места, чтобы не признаться, что я этого не знаю или не понимаю, считая, что это очень стыдно чего–то не знать в своей работе. Но однажды деваться было уже некуда, и я промямлила: "Михаил Григорьевич! Я это не знаю". Каково же было мое изумление, когда я услышала ответ: "Да я, Наталья Николаевна, это тоже не знаю". С тех пор я никогда не скрывала своего отсутствия знаний в том или ином вопросе. Михаил Григорьевич действительно учил нас не только плодотворно работать, химически грамотно писать, логически мыслить, но и быть честными с окружающими и с самим собой. Те четверть века – семидесятые и, в особенности, восьмидесятые годы в жизни страны, вошли в историю как годы застоя, но не было застоя в стенах нашего института. И это – тоже благодаря Михаилу Григорьевичу. Даже его собственные проблемы со зрением не отразились на его напряженном, насыщенном темпе работе, и, следуя этому примеру, столь же напряженно и насыщенно работал весь институт. Когда в восьмидесятых годах в наш обиход вошли понятия "консенсус", "плюрализм мнений", мы поняли, что это все было присуще нашему коллективу и ранее. Именно так работал Ученый совет института. Иногда "плюрализм мнений" затягивал его - 191 - заседания на долгие часы. Выдержке Михаила Григорьевича можно было позавидовать. Он молчал, только слегка каменея в ожидании, когда члены Ученого совета, наконец, придут к "консенсусу". При всей своей огромной работоспособности, необычайной увлеченности и преданности своей науке, Михаил Григорьевич не был сухарем. Он обладал и обладает до сих пор удивительной жаждой жизни, умением и желанием общаться с людьми. Память хранит наши лабораторные застолья по случаю Нового года, 23 февраля или 8 марта. Коллектив любил эти праздники и всегда проявлял массу выдумки и изобретательности при их организации, и во многом на выдумки наших мини–капустников нас вдохновлял именно Михаил Григорьевич. Примечательно то удовольствие, которое он получал, когда они нам удавались. Память хранит и наши многочисленные, особенно в семидесятые годы, выезды по случаю приезда в нашу лабораторию очередных гостей, отечественных или зарубежных, в мой домик на берегу Байкала в поселке Б. Коты. Михаил Григорьевич был с нами и, так же, как мы, неподдельно, искренне радовался и костру на берегу ночного Байкала, и так же, как мы, с упоением пел песни у этого костра и лез на Лысую гору, чтобы увидеть многокилометровый ландшафт Байкала и прилегающей к нему тайги, чтобы почувствовать аромат осеннего леса, наполненного запахом увядающей листвы, осенних грибов, и так же, как мы, радовался пойманной рыбе, сваренной из этой рыбы ухе, немудренному застолью тех лет повального дефицита. Добрый, умный, щедро делившийся и делящийся сейчас своими энциклопедическими интенсивно и знаниями плодотворно со своими работающий, коллегами, чрезвычайно человек, обладающий удивительным жизнелюбием, – вот такой совсем неполный портрет Михаила Григорьевича Воронкова, возглавлявшего практически 25 лет наш институт в один из светлых и насыщенных яркими событиями периодов его истории. - 192 - От ацетилена к химии пиррола А. И. Михалева, О. В. Петрова В 1970 году директором института был назначен член–корреспондент АН СССР М. Г. Воронков – крупный и разносторонний ученый, завоевавший мировое признание своими работами в области органических соединений кремния и серы, автор многих сотен оригинальных статей и ряда монографий. Его заместителем с 1973 г. являлся крупный специалист в области химии металлоорганических соединений, лауреат Государственной премии, доктор химических наук, профессор Н. С. Вязанкин. Начиная с 1970 г., институт пополнился многими молодыми инициативными учеными из Риги, Ленинграда, Горького, Новосибирска. Ведущее место в тематике института начинают занимать исследования в области элементоорганических соединений, в особенности органических производных кремния сосредоточились в и серы. основном Исследования в двух по химии лабораториях, ацетилена руководимых профессором Б. А. Трофимовым и профессором Г. Г. Скворцовой. Традиционная органическая химия, охватывающая в основном соединения, содержащие углерод, водород, азот, кислород, хлор, бром, йод, уже зачастую не в состоянии удовлетворить возросшие запросы новейшей техники, нуждающейся в веществах и материалах с необычными свойствами. Материалы с уникальными свойствами и специфической структурой удается получить введением в органическую молекулу гетероатомов других элементов – серы, кремния, фосфора, бора, фтора, металлов. В 70–е годы перед химической наукой ставились новые большие задачи по расширению исследований в области синтеза новых химических соединений для получения веществ и материалов с новыми свойствами, по повышению степени извлечения полезных ископаемых из недр, а также резкого уменьшения вредного воздействия отходов на окружающую среду. Появилась потребность в создании новых химических процессов с - 193 - высокоэффективными каталитическими системами, обеспечивающими значительное ускорение химических реакций. В связи с этими требованиями к проводимым в институте исследованиям на первый план становятся их оригинальность, фундаментальность, высокий научный уровень и практическая целенаправленность. Если в первые годы существования института основной целью его деятельности являлась разработка препаративных методов синтеза новых принципиально полезных соединений и расширение их ассортимента, то теперь наряду с глубокими теоретическими исследованиями и поиском новых реакций и классов соединений, решались задачи скорейшего практического освоения синтезированных веществ и превращения лабораторных методов в современные технологические процессы. Одним из важнейших принципов, лежащих в основе деятельности института, являлось осуществление комплексных исследований на основе тесной взаимосвязи лабораторий и специалистов разного профиля. Это позволяло значительно повысить продуктивность, эффективность, интенсивность и качество проводимых научных исследований. Заслуживает внимания опыт ИрИОХ по организации комплексных исследований с выходом в промышленность, сельское и рыбное хозяйство, а также в медицину. Институтом проводились совместные исследования и разработки с многочисленными предприятиями, отраслевыми и академическими институтами, высшими учебными заведениями и другими организациями страны, с которыми было заключено более 150 договоров о творческом сотрудничестве. Был заключен генеральный договор о научно–творческом объединении с Усолье–Сибирским химфармкомбинатом. В течение многих лет развивалось тесное сотрудничество института с Карагандинским заводом синтетического каучука, Ангарским заводом химреактивов, Байкальским целлюлозно–бумажным комбинатом и другими предприятиями региона и страны. - 194 - ИрИОХ проводил совместные исследования с академическими институтами и высшими учебными заведениями ГДР, ЧССР, ПНР, НРБ, МНР, США и ФРГ. Ежегодно проводился обмен ведущими учеными и двусторонняя стажировка сотрудников, осуществлялись совместные публикации полученных результатов в советских и зарубежных журналах. В частности, проводились широкие совместные исследования в области теоретической кремнеорганической химии с привлечением новейших физических методов совместно с Институтом теоретических основ химических процессов ЧСАН (Прага), Институтом физической химии АН ГДР (Берлин) и Институтом органической химии ПАН (Варшава). В середине 70–х годов институт посещают известные ученые разных стран: В. Бажант и В. Хваловский, И. Пола из Чехословакии, У. Ванагат, В. Нойман и Р. Штааб из ФРГ, К. Рюльман и Г. Энгельгарт из ГДР, Д. Баннет, М. Хантер, Д. М. Беллама и Г. Гейтос из США, У. Стерлинг из Англии. Из Польши приезжают М. Макоша, Я. Арцт, В. Витановский, из Японии – Оае, Окамура, Кигия, Фуракава, Цурута и др. Интерес к исследованиям института проявляют представители японских и шведских фирм. Наряду с этим повышению авторитета института способствовали и выступления его сотрудников на международных конгрессах и симпозиумах. Представлялись доклады в США, Англии, Франции, ФРГ, Италии, Индии, Польше, Болгарии, ЧССР. Член–корреспондент докладами на всех М. Г. Воронков международных выступал с конференциях пленарными по химии кремнеорганических соединений и конгрессах ИЮПАК, им прочитаны лекции и доклады в университетах и фирмах во время поездок в США, ФРГ, Индию, Польшу, Болгарию и другие страны. В ИрИОХ получили дальнейшее развитие исследования в области синтеза и изучения полиметаллоорганических реакционной соединений, Государственной премией СССР. - 195 - способности отмеченные в би– и 1971 г. В институте организовывались новые и функционировали следующие лаборатории и группы: элементоорганических соединений (М. Г. Воронков); металлоорганических соединений (Н. С. Вязанкин); гетероатомных непредельных соединений (Б. А. Трофимов); органических соединений серы (В. А. Усов); гетероциклических соединений (Г. Г. Скворцова) синтеза полимеров (В.А. Лопырев); полимеризационных процессов (В. З. Анненкова); природных соединений (А. А. Семенов); фитохимии (В. А. Бабкин); биологической активности (А. Т. Платонова); физико–органической химии (Ю. Л. Фролов); радиоспектроскопии (В. А. Пестунович); аналитическая лаборатория (В. И. Скоробогатова); группа хлорорганических соединений (А. Н. Мирскова); группа химии карбенов (С. М. Шостаковский). Создание лаборатории структурной химии Т. И. Вакульская и Л. И. Ларина Перед самым Новым 1971 годом знакомили с институтом будущего заведующего лабораторией 28–летнего кандидата химических наук, но уже автора открытия, Пестуновича Вадима Александровича из Риги. По тем временам – из Риги да в Сибирь! – просто не верилось. Впоследствии он и сам говорил, что ехал, поддавшись уговорам М. Г. Воронкова, лишь посмотреть и познакомиться, но так был очарован Сибирью, что тут же согласился. А уже менее чем через два месяца на доске объявлений появился - 196 - приказ о создании лаборатории радиоспектроскопии и переводе (без каких– либо предупреждений!) в новую лабораторию вместе со спектрометрами ЯМР и ЭПР сотрудников института – к.х.н. И. Д. Калихман, м.н.с. В. К. Воронова и аспирантки Т. И. Вакульской. Надо сказать, что Воронов тогда работал в лаборатории гетероциклических соединений у Галины Георгиевны Скворцовой, а Калихман и Вакульская – в лаборатории высокомолекулярных соединений у Юрия Гавриловича Кряжева. Приказ есть приказ, именно с этих трех аборигенов и варяга Пестуновича началась долгая и непростая научная деятельность лаборатории радиоспектроскопии, которая впоследствии (в 1978 году) была переименована в лабораторию структурной химии. Вадим Александрович, интеллигент до мозга костей, произвел на нас ошеломляющее впечатление. Он никогда не заставлял и не приказывал – он просил, но смотрел на тебя такими глазами, что если бы он попросил спрыгнуть с третьего этажа, никто бы не нашел в себе сил отказаться! Пятым членом коллектива стала Молошь Нелли Яковлевна – хозлаборантка, машинистка и, как подшучивали в лаборатории, телохранитель В. А. Пестуновича, так как из–за отсутствия лишних площадей она, высокая мощная женщина, располагалась в его кабинете прямо у дверей. Она так трепетно относилась к Вадиму Александровичу, что если бы, не дай Бог, что случилось, она действительно закрыла бы его своим телом от пуль и вынесла на руках из огня. Но и появление новых комнат ситуацию не изменило: количество сотрудников в лаборатории росло прямо на глазах и гораздо быстрее, чем количество комнат. Уже к сентябрю в лаборатории числилось 10 человек, а к следующему лету – уже 16. Так и проработала наша Нелли Яковлевна все 10 лет вплоть до ухода из института по состоянию здоровья в одном кабинете с В. А. Пестуновичем. А он готов был терпеть неудобства ради любимой работы. В первый же год в лабораторию пришли физики – выпускники Иркутского госуниверситета Миша Ларин и Валерий Сидоркин. Очень разные по своему складу люди, но одинаково увлеченные наукой и делом. В. - 197 - А. Пестунович относился к ним с особенной теплотой. На них он возлагал большие надежды, и они оправдали их. Многое из самого значительного, что сделано тогда в коллективе, безусловно, связано с их именами. Из Риги приехали Валя Фешин, Лена Цетлина, Стас Тандура. Тематика лаборатории изначально была ориентирована на кремний. Но Вакульской Тамаре, только что окончившей аспирантуру по специальности "Химия высокомолекулярных соединений" и не успевшей защититься до перевода в лабораторию радиоспектроскопии, Вадим Александрович предоставил возможность спокойно завершить работу с условием, что после защиты она поедет в Москву в Институт тонкой химической технологии им. Д. И. Менделеева осваивать электрохимию и методы восстановления кремнеорганических соединений. Ее защита в марте 1972 года стала первым праздником в лаборатории. А в 1973 году защитил кандидатскую диссертацию Володя Воронов. Как молоды мы были! С фотографий того времени на нас смотрят удивительно молодой Вадим Александрович и совсем юные сотрудники, а ведь тогда он казался нам ужасно солидным человеком. Скоро в лаборатории стало четыре полноценных научных группы – ЯМР, ЯКР, полярографии и ЭПР и теоретической химии. Почти еженедельно проводились научные семинары, ответственным за которые долгое время был В. Ф. Сидоркин. В то время Сидоркин был очень резким и задиристым, и Вадиму Александровичу пришлось приложить немало усилий на его перевоспитание. Все были молоды и энергичны, каждый только начинал свою научную карьеру и готов был биться за место под негорячими, но бесплатными лучами советской науки. Были приобретены два по тем временам шикарных чешских ЯМР спектрометра фирмы "Тесла" на 80 МГц, к которым вскоре добавился спектрометр этой же фирмы, но уже на 100 МГц, который мог работать как в CW–, так и в импульсном режиме. ЯМР– щики мечтали о новом спектрометре фирмы "Брукер", но покупали то, что было доступно. В лаборатории появилась даже б/у "Тесла" на 60 МГц. - 198 - Наши умельцы Миша Ларин и Боря Штеренберг (в просторечии "Штырь") разработали и создали приставку гетероядерного двойного резонанса к спектрометру ЯМР и реализовали методику накопления сигналов в режиме ИНДОР. Благодаря внедрению этих методов, а также плодотворному сотрудничеству с ИГУ и институтами ИОС АН ЛатвССР и ИК АН ЭстССР был существенно расширен диапазон исследуемых ядер. Группа ЯМР Инны Давидовны Калихман исследует конформации и стереодинамическое поведение молекул, комплексообразование триэтилгермиллития с органическими основаниями. Она активно ведет исследования методом динамического ЯМР. И на плечах этой группы лежит основная тяжесть аналитической работы. Структурные исследования азолов методом ЯМР в присутствии парамагнитных добавок и лантанидных сдвигающих реагентов ведутся Володей Вороновым. Группа полярографии и ЭПР Тамары Вакульской располагала прекрасным французским ЭПР–спектрометром THN–252, приобретенным еще Ю.Г. Кряжевым, и двумя чешскими полярографами. Володей Алешиным, нашим бессменным стеклодувом, была изготовлена и запущена в работу высоковакуумная установка. К ней была присоединена очистная система для аргона на калий–натриевом сплаве. Группа уже к концу 1973 года полностью освоила чрезвычайно сложные методики химического, фотохимического и электрохимического генерирования радикалов и ион– радикалов элементоорганических соединений. Правда, "внедрившийся" в лабораторию В. А. Лопырев медленно, но верно уводит группу в сторону нитроазолов. Видимо, уже тогда Люда Ларина "села на измену" методу ЭПР. В связи с поломкой спектрометра ЭПР в 1978 году, ей пришлось осваивать смежную специальность – спектроскопию ЯМР и корреляционный анализ применительно к азолам, что в результате вылилось в диссертационную работу, которую она защитила в 1983 году. - 199 - В лаборатории, кроме В. А. Пестуновича, был единственный химик по образованию, химик–синтетик от Бога, Леня Петухов. Студентом 4 курса химфака ИГУ он пришел к Вакульской в 1971 году для выполнения курсовой, а потом и дипломной работы. Талантливый и работоспособный, он обладал удивительной особенностью – как ребенок радовался каждому удачному эксперименту и впадал в уныние при любой неудаче. Тем не менее, только он был способен повторять один и тот же сложнейший эксперимент десятки раз, пока не добивался идеальной воспроизводимости результатов. Свою дипломную работу он докладывал в МГУ им. М. В. Ломоносова на Всесоюзном конкурсе студентов и занял первое место. Он прислал из Москвы трогательную телеграмму со словами: "ЗАСЛУГА УСПЕХЕ БОЛЬШЕ ВАША ЧЕМ МОЯ =ЛЕНЯ". Группа ЯКР В. П. Фешина, проанализировав огромный массив экспериментальных данных, показала, что спектральные и физические особенности геминальных систем обусловлены не эффектами сопряжения, как это считалось ранее, а электростатическим взаимодействием р– электронов атома хлора с зарядом атома непосредственно через поле. Теоретической группой Валерия Сидоркина был создан банк программ квантово–химических расчетов. Первая из них, реализующая алгоритм метода CNDO/2, была передана Сидоркину профессором В. И. Минкиным. Эта программа была доступна всем желающим и активно использовалась сотрудниками института. Группа ведет исследование структуры силатранов и природы их трансаннулярной связи, гетерозамещенных инденов и инданов. Кроме того, было теоретически обосновано существование ранее неизвестного явления неэквивалентности спектральных характеристик энантиомерных молекул и радикалов в поле поляризованной световой волны. В 1980 году лаборатория достигает своего максимального численного состава в 27 человек, пополнившись за счет влившейся в коллектив группы хроматографии В. В. Кейко из 4 человек. - 200 - Но лаборатория не только работала. В те далекие времена молодежь еще не разучилась отдыхать. Каждое лето целая флотилия моторных лодок отправлялась на Малое море с женами, детьми и собаками. Ловили рыбу, купались в Байкале, загорали до черноты, вечерами сидели у костров и пели песни. К Новогодним праздникам лаборатория обязательно готовила сюрприз. В одном из таких сюрпризов “метеорологи” нашей лаборатории давали “прогноз погоды”, который заслуживает, чтобы привести его здесь целиком: “Климат в предстоящем году, как и в прошлые годы, будет определяться движением финансовых масс на территории Сибирского отделения АН. Погода в Институте органической химии будет складываться из распределения финансовых течений в центрально–административном и периферийном районах. В первом квартале этого года ожидается приближение небывалого валютного циклона, который вызовет выпадение обильного осадка в виде хроматомасс–спектрометра на физико–органическое плоскогорье. В остальных районах никаких осадков не ожидается. В Элементоорганическом крае резкое похолодание, обусловленное появлением крупного монографического метеорита. Его приближение уже в настоящее время вызывает магнитные бури в этой области. В районе Непредельных соединений погода будет определяться, как и ранее, значительным давлением сверху. Полимерный автономный округ – туман, туман, видимость не более одного–двух метров. Гетероциклическая область – устойчивые ветра преимущественно в одном направлении винилирования. Теплые ветры с Олимпа в зоне Биологической активности создадут прекрасные условия для размножения и процветания простейших микроорганизмов. После финансовых гроз в Хозяйственно–Административной области ожидается установление относительно ясной солнечной погоды”. - 201 - Все с удовольствием принимали активное участие в проведении знаменитого кафе "Березка". Обаяние Вадима Александровича способствовало тому, что практически сразу, как он появился в Иркутске вокруг него образовался круг интересных и известных людей – журналистов, художников, музыкантов. И все сотрудники лаборатории тоже как–то сразу были вовлечены в этот круг. Было время, когда дома у Вадима Александровича регулярно собиралось что–то вроде салона, где за чашкой настоящего кофе велись интересные беседы и споры. К какому–то из дней рождений Вадима Александровича Вакульская даже написала об этом в стихах. Ты появился холодной зимою, С нами знакомился накоротке. Было в улыбке и взгляде такое, Что не могло не запомниться мне. Было все ново и все необычно, Светский салон, Раппопорт и Леви, Мы набирались манер и привычно Умные речи за кофе вели. Много работали, не уставая, Ведать не ведали слова «покой», Что за идея такая святая Нас, вдохновляя, ведет за тобой? Свой первый десятилетний юбилей лаборатория встречает на подъеме. К этому времени завязались тесные научные контакты с учеными не только всего Советского Союза, но и с зарубежными коллегами, которые стали периодически наезжать в Иркутск, а наши сотрудники наведываться за границу. Пошли первые защиты кандидатских диссертаций, от начала и до конца выполненные в лаборатории. В декабре 1977 года на одном совете представили свои работы Миша Ларин и Стас Тандура, в июне 1978 года – - 202 - Валерий Сидоркин. В 1979 году лаборатория организовала и провела первую Всесоюзную конференцию "Спектроскопия ЯМР тяжелых ядер элементоорганических соединений" с участием иностранных ученых. Организованные в честь десятилетнего юбилея празднества сочетали серьезность ученых мужей и легкомысленность, свойственную только молодости. Впереди была вся жизнь! От лаборатории высокомолекулярных соединений до лаборатории функциональных полимеров Из воспоминаний Т. Г. Ермаковой, Г. С. Ляшенко, Л. А. Татаровой и Т. И. Вакульской На должность заведующего лабораторией высокомолекулярных соединений в 1964 году был назначен кандидат технических наук Кряжев Юрий Гаврилович. Ю. Г. Кряжев – ровесник химии высокомолекулярных соединений, одной из самых молодых отраслей. Химия в нашей стране в то время сделала такие видные, такие значительные шаги! Мало, оказывается, создавать новые полимеры, которые все прочней и разнообразней входят в наш быт и хозяйство. Надо предупредить их старение, добиться того, чтобы срок их службы был как можно дольше. Эта проблема увлекла Кряжева еще тогда, когда он учился в Московском текстильном институте по специальности "Технология химического волокна", а потом 4 года работал в проблемной лаборатории кафедры химических волокон. Там и защитил диссертацию по модификации полимеров. Есть в институте полимерная лаборатория! Постепенно создается дружный, спаянный коллектив, для которого полимеры – главная забота. Первыми сотрудниками лаборатории были: необыкновенно красивая женщина 35 лет (она была старше нас всех) З. А. Окладникова, Т. И. Юшманова, А. В. Ржепка, Е. Ф. Шибанова, Л. И. Волкова, Т. Г. Ермакова. Все молодые, окончившие институты, пришли грызть науку, создавать новые полимеры с технически ценными свойствами. О кандидатских диссертациях - 203 - не думали, хотя и говорят: "Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом". Нас поглотила интересная работа, и когда на очередном коллоквиуме Юрий Гаврилович говорил, что мы будем защищать диссертации, мы только смеялись. 1964 год. Первые шаги к новым полимерам. Топ, топ. Очень нелегки В неизвестность первые шаги, А дорожка к полимеру так длинна, Ох, как долго тянется она. Ю. Г. Кряжев справедливо считал, что современная полимерная наука не может существовать и успешно развиваться без новейших физико– химических методов исследования. На техническое оснащение лаборатории, освоение, отладку и конструирование приборов коллектив затрачивает немало усилий. Ряд сотрудников лаборатории, Т. И. Вакульская (метод ЭПР), И. Д. Калихман (метод ЯМР), Г. Ф. Мячина (электропроводность) и другие, стажируются в центральных академических институтах страны. Затраты, конечно, окупятся – ведь создается прочная база для серьезных научных поисков на высоком уровне. Сотрудники работают над созданием полимеров с системой сопряженных связей из ацетиленовых соединений, ищут новые возможности полимеризации по тройной связи. В лаборатории ВМС найден новый метод полимеризации, названный авторами "полимеризацией, сопровождаемой полирекомбинацией". Метод дает возможность получать полимеры с полупроводниковыми свойствами даже из таких ацетиленовых соединений, которые очень трудно полимеризуются другими методами. "Полиеновая конденсация" – еще одно достижение лаборатории: было установлено, что такие, казалось бы, абсолютно бесперспективные с точки зрения полимеризации вещества, как четыреххлористый углерод, хлористый метилен, хлороформ в определенных условиях также могут образовывать полимеры. Да не какие–нибудь, а типичные полупроводники. Разработаны - 204 - новые методы синтеза производных винилацетилена. Над этими проблемами работали сотрудники лаборатории Т. И. Юшманова, Е. Ф. Шибанова, Т. Г. Ермакова, А. В. Ржепка, В. Б. Петринска, Р. Г. Султангареев, Е. Н. Байбородина, Л. И. Бородин, В. Н. Салауров, Л. И. Волкова, А. Ретинский, О. Н. Флоренцова, Ю. В. Марошин, Ю. А. Мячин, В. М. Вялых, Л. Г. Розинова. Почти все наши исследования в области полимеров вызваны к жизни запросами практики, производств. Это иногда даже подтверждается прямыми таким заказами фактом: химических большая часть хоздоговорных работ связана с разработкой и внедрением новых полимеров. В лаборатории много внимание уделяется подготовке кадров. Ежегодно под руководством сотрудников лаборатории проходили преддипломные практики и выполняли дипломные работы студенты химических факультетов университетов. 1969 год для лаборатории ВМС знаменуется первой защитой кандидатской диссертации А. В. Ржепкой. К этому времени в лаборатории появляются новые сотрудники – выпускники химического факультета Политехнического института – Л. А. Татарова, Е. Н. Медведева. Иногда в солдатской форме забегает забритый на год в армию В. Н. Салауров. А вскоре на 2 года в армию забирают специалиста–электронщика И. С. Погуду. Надо сказать, что Ю. Г. Кряжев собрал в лаборатории не только синтетиков–полимерщиков, но и физиков, которые занимались спектральным исследованием полимеров и изучением их физических и электрических свойств. Э. И. Бродская к тому времени была уже сильным спектроскопистом, И. Д. Калихман занималась ЯМР–спектроскопией, Т. И. Вакульская – ЭПР–спектроскопией, Т. Дымбрылова исследовала структуру полимеров методом УФ–спектроскопии, Н. Баталова определяла методом эбуллиоскопии молекулярную массу полимеров, И. С. Погуда и пришедшая на диплом из Иркутского госуниверситета Г. Ф. Мячина занимались изучением электрофизических свойств полимеров (электро– и фотопроводимостью), Е. А. Ельцова – люминесценцией, Ю. А. Мячин и В. Н. Салауров – термодеструкцией полимеров. Была в то время в лаборатории и - 205 - своя рентгеновская установка. Работа в лаборатории кипела в полном смысле этого слова, синтетики «варили» полимеры (лестничные, полисопряженные), а физики доказывали их структуру и изучали свойства полимеров. Такой симбиоз синтетиков и полимерщиков привел к тому, что защиты кандидатских диссертаций сыпались, как из рога изобилия. Защищали диссертации и те и другие. За 9 лет – 13 кандидатских диссертаций! Финалом деятельности Ю. Г. Кряжева как зав. лабораторией ВМС можно считать защиту им в июне 1972 года докторской диссертации. В то же лето состоялось более близкое знакомство лаборатории с новым директором института М. Г. Воронковым, которое едва не закончилось плачевно. Ю. Г. Кряжев пригласил М. Г. Воронкова вместе с несколькими своими сотрудниками совершить прогулку на моторной лодке в Курминском заливе. Разыгравшийся внезапно шторм не позволил экскурсантам вернуться домой. С трудом причалив к берегу, бедолаги были вынуждены провести на берегу у костра всю ночь. Как выяснилось позже, в этот шторм погиб наш сибирский драматург А. Вампилов. Мы были единой семьей: вместе работали и отдыхали и некогда было скучать: катание на лыжах на горке за ИОХом с большим костром и чаепитием, выезды на турбазы, озеро Байкал, в Коты, ночные посиделки с песнями, с просмотром слайдов и вкусной индеечкой и т. д. В ИОХе есть народ особый, Пожалуй, самой высшей пробы. Он и в науке не простак, И отдыхать большой мостак. Он никогда не зазнается, Он ВМС–ами зовется. 9 лет пролетело незаметно. В конце 1972 года заведующий лабораторией Ю. Г. Кряжев уезжает в Томск директором Института химии нефти. - 206 - 1973 год. Меняются цели научных исследований. Заведующим лабораторией уже "Синтеза полимеров" назначают кандидата химических наук Валентина Александровича Лопырева, прибывшего в Сибирь из Ленинградского технологического института целлюлозно–бумажной промышленности. За 9 лет изменились планы научных исследований в области химии полимеров. Коренным образом меняется и тематика лаборатории. Теперь основной упор делается на азотсодержащие водорастворимые полимеры. Приобрели большое значение водорастворимые полимеры благодаря тому, что их использование не вызывает загрязнения окружающей среды. Они имеют широкое применение в медицине и технике: в производстве клеев, пленочных материалов, при обработке бумаги, волокна и тканей, при изготовлении красителей, типографских красок и других материалов. Лаборатория активно включилась в новую работу. Решили обновлять стиль работы. Число сотрудников росло. Около 50 человек занималось разработкой новых полимеров с ценными свойствами, внедряли их в производство, катались ежегодно в экспедиции, активно участвовали в конкурсах на лучшие работы, в проведении конференций. Четыре конференции по "Водорастворимым полимерам" с 400 участниками со всей страны проведено было нашей лабораторией. В науке нет окраин. В 1974 году неделю в Иркутском Академгородке, возле здания Института органической химии СО АН СССР развевались государственные флаги Советского Союза и Японии. Здесь проходил первый советско–японский симпозиум по полимерам. Темой для первой встречи советских и японских ученых были выбраны научные и прикладные аспекты получения и переработки важнейших современных полимеров – полиолефинов, диолефинов и поливинилхлорида. К этому времени в институте созданы новые лаборатории, объединившие всех физиков, в состав которых вошли и наши специалисты спектрального анализа. В нашу лабораторию приходят новые молодые - 207 - специалисты, в основном из Иркутского госуниверситета: А. И. Грица, Н. П. Кузнецова, Н. С. Шаглаева, Т. Н. Рахматуллина, Н. К. Нефедов, И. А. Титова, В. И. Мизандронцев, В. Н. Курочкин, С. Н. Суслов и другие. Благодаря неиссякаемой энергии, огромной научной эрудиции и организаторским талантам В. А. Лопырева лаборатория синтеза полимеров обрела "второе дыхание". Это и призовые места в соцсоревновании, на конкурсах научных и прикладных работ института, хозяйственные договоры и бесчисленное количество договоров о творческом содружестве, научные стажировки, укрепление творческих связей и совместные работы с такими институтами, как Московский институт химической физики РАН, МГУ (кафедра высокомолекулярных соединений), ИНЭОС РАН и т. д. Благодаря творческой дружбе с кафедрой высокомолекулярных соединений получает дальнейшее развитие область водорастворимых полимеров – изучение интерполимерных комплексов. К этому времени лаборатории удалось купить и запустить в работу ультрацентрифугу, с помощью которой стало возможным изучение интерполимерных комплексов на высоком научном уровне. Все разработки тех лет позволили осуществлять хозяйственную деятельность лаборатории в широком интервале прикладных аспектов, начиная с работ, связанных с ВМФ, и кончая такими проблемами, как медицина, виноделие и техника. Все знают, что Лопырев вообще не употребляет алкоголя. Так вот, однажды он с сотрудниками лаборатории был в командировке в Магарачи в институте виноградарства и виноделия (лаборатория по их заданию работала над созданием стабилизаторов и осветлителей для вина и соков). После обсуждения работы было предложено посетить дегустационный зал, на что непьющий Лопырев ответил: “А чего мы там не видели?”. Только возмущенные вопли сотрудников спасли положение. В дегустационном зале мы по–настоящему оценили не только качество вин, но и важность своей работы. Кстати, некоторые наши совместные с виноделами результаты опубликованы в серьезных научных журналах, например, в журнале “Пиво и напитки (соки, вино и безалкогольные и алкогольные)” и патентах. - 208 - Отдельно стоит вспомнить и экспедиции, базирующиеся (по нынешним временам за границей) на прекрасном Иссык–Куле в Киргизии и в бухте Балаклава на Черном море, куда в течение 15 лет ездили не только члены лаборатории, но и многие сотрудники института. На Иссык–Куль Лопырев разрешал ездить даже с детьми. Те, кто не мог попасть в экспедицию, с завистью говорили, что они там купаются да варенье варят. Ну, а кто работал в экспедиции, знают, что это было такое замечательное сочетание приятного отдыха с тяжелым трудом! Во всяком случае, в книге "Российская наука – Военно–Морскому флоту" (под общей редакцией академика А. А. Саркисова, М.: Наука, 1997) написано: "Значительный вклад в исследование прикладных аспектов проблемы снижения гидродинамического сопротивления и разработку конструкторских решений внесли ученые Сибирского отделения Российской академии Иркутского наук института – сотрудники органической Института химии теплофизики, (ИрИОХ), Института гидродинамики". В книге, посвященной 300–летию Российского Военно– Морского Флота, показана его тесная связь с отечественной наукой, роль ученых Российской академии наук в выполнении фундаментальных исследований Мирового океана в интересах обороны страны и народного хозяйства. Традиции тесной связи высокой науки с флотом закладывались еще при создании Петербургской академии наук. Петр I в образном стиле говорил: "Кораблей построить и безопасно пустить в море без вспоможения наук невозможно". Тесная связь науки с флотом особенно ярко проявилась в эпоху научно–технической революции. Работы ИрИОХ СО РАН в этом направлении были отмечены в Юбилейном сборнике, а М. Г. Воронков и В. А. Лопырев награждены медалями "300 лет Российскому флоту". Наличие большого количества хозяйственных договоров, и соответственно, обилие задач, решаемых лабораторией, стали причиной роста штата лаборатории. Это, в свою очередь, привело к разделу в 1989 году лаборатории на два отдельных подразделения: лабораторию органического - 209 - синтеза под руководством В. А. Лопырева и лабораторию синтеза полимеров, которую возглавил в конце 1989 года А. К. Халиуллин. С приходом нового заведующего лабораторией стала меняться и ее тематика. Хотя группа Т. Г. Ермаковой и продолжала заниматься водорастворимыми азотсодержащими полимерами, а группа Н. К. Нефедова – интерполимерными комплексами, остальные же перешли на новую для себя, но близкую для А. К. Халиуллина тематику – поликонденсацию. В сферу интересов нового заведующего входили и наполненные природными силикатами полимеры винилхлорида, что давало лаборатории дополнительные средства к существованию за счет договорных работ, благо тогда заводы Иркутской области, такие, как ОАО "Усольехимпром", ОАО "Саянскхимпром" и Ангарская нефтехимическая компания могли позволить себе субсидировать научные разработки. Это время знаменуется в лаборатории появлением большого количества молодежи – аспирантов и дипломников. В этот период А. К. Халиуллин защитил докторскую диссертацию, защитили кандидатские диссертации и четверо его аспирантов. В 2004 г. А. К. Халиуллин переходит на преподавательскую работу, а осиротевшая было лаборатория с новым названием "Лаборатория функциональных полимеров" обретает нового заведующего – д. х. н. Г. Ф. Мячину, ту самую, которая в 1970 г. пришла в лабораторию делать дипломную работу и доросла до такой высоты! Лаборатория, сменив три названия, существует уже более 40 лет. За это время коллектив рос, редел, переживал много взлетов и падений, но всегда служил предметом восхищения со стороны других лабораторий своей стойкостью, оптимизмом и сплоченностью. Тем временем институт выдвигается на передовые позиции мировой химической науки в области химии ацетилена и кремния. Развертываются пионерские исследования в области химии гипервалентного кремния и биологически активных металлоорганических кремнеорганических соединений, - 210 - соединений, высокотемпературного синтеза органических производных серы. Происходит дальнейшее развитие химии ацетилена, основы которой были заложены еще в начале прошлого века академиком А. Е. Фаворским. Развивается новый принцип повышения реакционной способности нуклеофильных реагентов за счет использования сверхосновных каталитических сверхосновных катализаторов систем. и Направленное реагентов привело использование не только к усовершенствованию главнейших реакций ацетилена и его производных, катализируемых основаниями, но и к открытию новых реакций, к разработке синтетических методов на их основе, к созданию и внедрению новых технологий, продуктов и материалов с использованием ацетилена. Эти исследования привели к открытию и развитию, а затем и признанию именных реакций Воронкова и Трофимова. Как открывалась реакция Трофимова А. И. Михалева В 1970 году после успешной защиты докторской диссертации (Ленинградский госуниверситет) Борис Александрович был избран на должность заведующего лабораторией механизмов и кинетики химических реакций (в дальнейшем – лаборатория виниловых соединений, а позже, по предложению Михаила Григорьевича Воронкова – непредельных гетероатомных соединений). В этом коллективе я работала с 1960 года. Основным направлением наших исследований был органический синтез на основе ацетилена. В 1970 году после того, как я защитила кандидатскую диссертацию, встал вопрос о планах моих дальнейших исследований. Борис Александрович предложил мне провести реакцию ацетилена с кетоксимами в суперосновной системе КОН–ДМСО (в это время им была сформулирована концепция суперосновности, которая стала систематически разрабатываться нашей лабораторией на ряде других реакций ацетилена). Для начала в качестве исходных соединений он предложил на выбор два кетоксима – циклогексаноноксим или ацетоксим – доступные товарные продукты. - 211 - Предполагалось, что мы получим ранее неизвестные О–винилкетоксимы – новый класс виниловых эфиров. Я провела реакцию под давлением ацетилена в автоклаве с циклогексаноноксимом и после обработки и перегонки реакционной смеси выделила вещество с высоким выходом. Полученный продукт имел температуру кипения гораздо выше, чем у ожидаемого О–винилциклогексаноноксима. Мы определили показатель преломления, удельный вес, посчитали молекулярную рефракцию, сделали элементный анализ, сняли все возможные спектры и все–таки не сразу поняли, что же у нас получилось. Разобраться в структуре синтезированного соединения оказалось не так уж просто. Мы обратились за помощью к Геннадию Александровичу Калабину, в то время уже крупному специалисту в области ЯМР–спектроскопии, и он однозначно установил строение полученного продукта. Им совершенно неожиданно оказался N– винилтетрагидроиндол. Это был первый представитель впоследствии широчайшего ряда ранее неизвестных N–винилпирролов, молекулы которых являются ключевыми фрагментами таких жизнеобеспечивающих систем, как гемоглобин и хлорофилл. Новая реакция теперь позволяла получать эти соединения в одну стадию, из доступного сырья, при невысоких температурах и впоследствии при атмосферном давлении ацетилена. Первое сообщение о синтезе N–винилтетрагидроиндола появляется в 1973 году. Через два года число публикаций, посвященных новой гетероциклизации кетоксимов с ацетиленом, достигает уже десяти. А далее, с 1977 года, этой реакции ежегодно посвящается по 9–10 статей в рецензируемых российских (ХГС; ЖОрХ; Изв. АН СССР; ДАН; ВМС; Хим.– фарм. журнал) и зарубежных (Tetrahedron; Tetrahedron Letters; Synthesis; Eur. J. Org. Chem.; Sulfur Letters; J. Phys. Org. Chem.; Bull. Chem. Soc. Japan; Mendeleev Commun.; J. Polym. Sci.: Polym. Chem. Ed.; Polym. Sci.; Makromol. Chem.; Magn. Reson. Chem.) журналах. Публикуются обзоры в российских (Успехи химии; ХГС; ЖОрХ; Российский химический журнал) и зарубежных (Adv. Heterocycl. Chem.; Heterocycles; Chem. Rev.; Phosphorus, Sulfur, and Silicon; Main Group Chem. News) журналах, а также в книгах: "Итоги науки и - 212 - техники. Серия – Органическая химия". – Москва: ВИНИТИ; "Азотсодержащие гетероциклы". – Новосибирск; в сборнике "Химия и биологическая активность синтетических и природных соединений". – Москва: IBS Press, а также в книге "The Chemistry of Heterocyclic Compounds". – New–York. Новый пиррольный синтез патентуется в США, Англии, Японии и ФРГ и защищается десятками авторских свидетельств СССР. В 1984 году выходит в свет монография Б. А. Трофимова и А. И. Михалевой "N–Винилпирролы", быстро ставшая библиографической редкостью. Детально исследуются закономерности этой реакции, ее механизм, синтезируются большие ряды пирролов и N–винилпирролов с алкильными, циклоалкильными, арильными и гетарильными заместителями, пирролы и N– винилпирролы, конденсированные с алифатическими макроциклами, терпеноидными и стероидными структурами – полупродукты для получения новых эффективных лекарств и материалов для новейших электронных технологий, оптоэлектроники, в частности, для создания современных жидкокристаллических видеоэкранов и дисплеев. Происходит быстрое накопление фактического материала. Параллельно синтезу изучаются структуры и свойства получаемых пирролов различными физико–химическими методами (ЯМР–, ИК–, УФ–спектроскопия, дипольные моменты, определение констант кислотности). Результаты работ по синтезу и изучению свойств пирролов ежегодно представляются на многочисленных Всесоюзных и Международных конференциях, симпозиумах и совещаниях. Все чаще эту реакцию называют в монографиях, учебниках, обзорах и статьях реакцией Трофимова. С ее помощью практически любой кетон, имеющий хотя бы одну метиленовую или метильную группу в –положении к карбонильной функции и не содержащий заместителей, чувствительных к сильным основаниям, может быть легко превращен в соответствующий пиррол или N–винилпиррол. Если необходимо – однореакторно, т. е. обрабатывая кетон в системе MOH/ДМСО сначала гидроксиламином (или его гидрохлоридом), затем – ацетиленом. - 213 - Для технологического будущего новой реакции решающим был ответ на вопрос: "Как быстро идет синтез пирролов под давлением ацетилена порядка 1,5 атмосфер и приемлемо ли это для технологии?". Опыты по синтезу тетрагидроиндола и N–винилтетрагидроиндола из циклогексаноноксима и ацетилена на 5– и 25–литровых установках, проведенные под давлением до 1,5 атмосфер, дали положительный ответ на этот вопрос. Так, при температуре 110 оС и концентрации КОН 0,4 моль/л производительность 1 л катализаторного раствора составляла 5–100 г N– винилтетрагидроиндола. Это означало, что на небольшом полупромышленном реакторе объемом 1 м3 можно было выпустить до 400 т N–винилтетрагидроиндола в год, что было вполне приемлемо для современной технологии. Эти результаты подтвердили высокую технологичность реакции и послужили базой для разработки нового технологического процесса получения различных пирролов и их N– винильных производных, осуществленного на пилотной установке (объем реактора 63 л) Ангарского завода химреактивов. В продолжение этого направления защищаются кандидатские диссертации: М. В. Сигалов (1980 г.), Т. A. Тандура (1980 г.), А. Н. Васильев (1981 г.), Л. Н. Собенина (1983 г.), Р. Н. Нестеренко (1985 г.), Е. Ю. Шмидт (1988 г.), М. В. Маркова (1999 г.), А. Б. Зайцев (2003 г.), Н. В. Зорина (2006 г.) и докторские диссертации: А. И. Михалева (1984 г.), С. Е. Коростова (1993 г.), М. В. Сигалов (1994 г.), А. М. Васильцов (2001 г.), Л. Н. Собенина (2003 г.), Е. Ю. Шмидт (2005 г.). Обзоры и статьи, посвященные новому пиррольному синтезу, широко цитируются в российских и зарубежных журналах. Открытие этой реакции послужило мощным стимулом развития химии пирролов не только в России (Москва, С.–Петербург, Томск), но и за рубежом: Франция (Laboratoire de Photophysique et Photochimie Supramoleculaires et Macromoleculeculaires, Cachan, Cedex), Испания (Centro de Investigacion Tecnologica en Electroquimica, CIDETEC, San Sebastian), Китай (Laboratory of Photochemistry, Institute of Chemistry, Chinese Academy - 214 - of Sciences, Beijing). В Литве (Клайпеда) сейчас проектируется и организуется первое в мире производство синтетического индола из циклогексаноноксима и ацетилена на основе реакции Трофимова. Подготовка кадров института Основным источником кадров института в 70–80–е годы являлись выпускники Иркутского государственного университета и Иркутского политехнического института. Квалификация сотрудников ИрИОХа постоянно повышается: если в 1964 г. в институте работали 7 кандидатов наук и все они являлись заведующими лабораторий, то к концу 70–х годов их число возросло до 100, треть из них подготовлено через аспирантуру. В очной и заочной аспирантуре высококвалифицированных института специалистов для подготовлен других ряд научно– исследовательских институтов, ВУЗов и предприятий многих городов страны (Москва, Ленинград, Новосибирск, Омск, Томск, Чита, Кемерово, Якутск). Повышению квалификации начинающих свою научную деятельность сотрудников института способствовали существующий в институте Совет молодых ученых, а также регулярно проводимые конкурсы молодых специалистов. В институте регулярно проводились лабораторные и общеинститутские семинары, а также специальные школы по отдельным научным проблемам, организуемые как в самом институте, так и за его пределами. Общественная жизнь института В 70–е годы в институте, как и на всех предприятиях и учреждениях Советского Союза, существовала партийная, комсомольская и профсоюзная организации. Партийная организация осуществляла идейно–воспитательную и организационно–массовую работу, руководство комсомольскими и профсоюзными коллективами. Организовывалось соцсоревнование, была - 215 - разработана балльная система подведения итогов соцсоревнования, учитывающая все стороны научно–организационной, внедренческой и общественной деятельности каждого подразделения института. Важное место в деятельности всех общественных организаций института занимала организация спортивно–оздоровительной работы, отдыха и досуга коллектива. В институте достаточно регулярно выходила газета, по 5–6 выпусков в год, в которых освещалась общественная и производственная жизнь института. Особое место в общественной жизни института занимало тематическое кафе "Березка", в котором сотрудники института встречались с интересными людьми – работниками искусства, поэтами, актерами, учеными других специальностей. Байкальские научные школы Б.А. Шаинян Институт проводил немало Всесоюзных (позже – Всероссийских) и международных конференций, симпозиумов, совещаний, семинаров. И, конечно, нельзя не вспомнить молодежные научные школы. Я был участником почти всех этих школ – слушателем, организатором, лектором, но самыми яркими для меня были Всесоюзные Байкальские школы молодых ученых – 2–я (1976), 3–я (1977) и 4–я (1978), проходившие на турбазе в бухте "Песчаная". Почему начиная со второй? Первая, организованная в 1975 г. Ю. М. Сапожниковым и С. Г. Шевченко, была небольшой и сугубо "местной" по составу как слушателей, так и лекторов (В. К. Воронов, Г. А. Калабин, В. В. Кейко, Ю. Л. Фролов). Однако сочетание научных дискуссий с неповторимой природой Байкала настолько всех воодушевило, что в следующем году решили "размахнуться" и пригласить известных химиков со всей страны. Перечень лекторов составил бы честь любому научному собранию: М. В. Базилевский, И. П. Белецкая, А. Д. Гарновский, А. С. Днепровский, Н. С. Зефиров, Ю. А. Кругляк, В. И. Минкин, А. А. Овчинников, В. А. Пальм, Р. З. Сагдеев, С. Г. Энтелис. Из них в те годы лишь И. П. Белецкая была - 216 - свежеиспеченным членкорром, но впоследствии каждый второй стал членом АН СССР или РАН (В. А. Пальм – АН ЭССР). Участники приезжали отовсюду, от Литвы до Владивостока и от Одессы до Ленинграда. На одну из школ должен был приехать и В. А. Коптюг, но в последний момент что–то не сложилось, и он прислал письмо с сожалением и извинениями, которое на заключительном банкете трансформировалось в шуточную телеграмму: "ЖЕНА ВЫНУДИЛА ЮГ НЕ МОГУ БАЙКАЛ =КОПТЮГ". Многие участники впервые были на Байкале и вообще в Сибири, поэтому, не говоря уже об интересной и очень серьезной научной программе, впечатлений хватало. Мы, как могли, старались усилить этот эффект. Из общения в последующие годы со многими участниками я знаю, что на них неизгладимое впечатление произвел уже первый вечер пребывания на турбазе. Дело в том, что теплоход прибывал к вечеру, а путевки действовали со следующего дня, поэтому в день приезда нас никто не кормил. Но, как говорится, "у нас с собой было". По предварительной договоренности, нам предоставляли столовую, где мы накрывали один длиннющий стол, на котором была горячая вареная картошка, черемша и соленый омуль. Когда гости рассаживались, торжественно выносили ведро водки и разливали половником. Понятно, что с учетом числа участников на каждого приходилось менее полстакана, но вряд ли кто–то раньше видел водку ведрами, поэтому впечатление было сильное! Стоит вспомнить и значки школы 1976 г. Такое было возможно только в "застойные" времена – участники бесплатно получали нефритовые значки с серебряным напылением эмблемы школы! А сделано все было очень просто. В Институте геохимии знакомые по работе с научной молодежью дали мне два нефритовых "булыжника" (просто так!). Их камнерезы за 100 рублей напилили из них полторы сотни прямоугольничков, отшлифовали, отполировали. Потом я поехал на завод "Радиоприемник", пришел в комитет комсомола, и по нашему эскизу они (бесплатно) сделали "маски", через которые уже наши физики напыляли серебро (в виде принесенной из дома - 217 - серебряной ложечки) на нефритовые пластинки. Правда, на следующих школах такого уже не было… Жили участники в палатках, но уже строились в Песчанке двухэтажные деревянные корпуса и на 4–й Байкальской школе в 1978 г. все жили уже в относительно цивилизованных условиях. Некоторые лектора приезжали с женами и их, конечно, хотелось устроить получше. Но для директора турбазы все мы были рядовыми туристами, и никаких льгот никаким профессорам, даже с женами, не полагалось. Мы сидели втроем – В. И. Минкин, его жена Лидия Сергеевна и я на берегу Байкала и думали, как бы убедить этого директора дать им двухместный номер. И вдруг Лидия Сергеевна, эта милая добрая женщина, говорит: "Баграт, а Вы скажите ему, что у этого профессора жена такая стерва, что с ней лучше не связываться!" К счастью, получить вожделенную комнату удалось, не прибегая к столь сильным аргументам. Во избежание раздвоения личности, когда разум стремится к знаниям, а душа рвется на природу, часть лекций проводилась прямо на берегу Байкала, в бухте "Академическая" (разумеется, если лектор соглашался обойтись доской и мелом, без слайдов). Для этого из туркабинета выносили доску, я вокруг скалы вплавь переправлял ее к месту назначения, а "школьники" занимали места с учетом положения солнца. Байкальские школы по химии много дали как их участникам, так и институту в целом. Очень существенно, что молодежь услышала о наиболее интересных современных направлениях развития органической химии из уст самых авторитетных ученых, но не менее важно было само вовлечение в научное общение. И наоборот, и лектора, и иногородние участники узнали для себя немало нового о нашем институте, и основы многих будущих плодотворных контактов закладывались именно там, на берегу Байкала. Потом был многолетний перерыв, и следующая школа в Песчанке, на которую я приехал простым слушателем, была в 1985 г. Мне она запомнилась тем, что только что вступил в действие "сухой закон", и на прощальном вечере в бухте Академической на столе громоздились десятки - 218 - бутылок напитка "Буратино" – И ВСЕ! Я очень люблю лимонад, но давиться одной теплой сладкой газировкой народу явно не нравилось, и из глубин рюкзаков потихоньку извлекался "контрабандный" продукт, по общему мнению более отвечающий случаю. В этой связи небольшое отступление на аналогичную тему. В 1984 и 1986 годах (т.е. за год ДО и спустя год ПОСЛЕ принятия "сухого закона") несколько наших сотрудников, включая меня, были на школах–семинарах Ростовского университета на научно–спортивной базе РГУ "Лиманчик". Изумительное место, реликтовое пресное озеро в нескольких десятках метров от берега Черного моря, вокруг виноградники, рядом поселок Абрау–Дюрсо – название в комментариях не нуждается. Так вот, в 1984 г. вечерами, после бурных дневных научных дискуссий, коллекционное шампанское Абрау–Дюрсо лилось рекой. Через два года, на школе 1986 г. мы с А. С. Днепровским пошли в поселок. Мы шли мимо погубленных виноградников и видели там плачущих стариков. Когда мы пришли в фирменный магазин "Абрау–Дюрсо", то увидели на полках стройные ряды водки "Московская", больше НИЧЕГО НЕ БЫЛО. Из соображений цензуры я позволю себе не цитировать высказывания моего попутчика, большого ценителя и знатока хороших вин … После пятилетнего перерыва, в 1990 г. состоялась последняя Всесоюзная школа в Песчанке – по химии органических соединений серы, при поддержке Научного совета по химии серы. Наконец, две последние школы молодых ученых состоялись в Больших Котах уже в постперестроечный период – в 1999 и 2000 годах, но это были школы только для сотрудников нашего института, хотя большинство лекторов и приехало из Москвы. Немного о кафе "Березка" Из воспоминаний Т. Г. Ермаковой, Г. С. Ляшенко, Л. А.Татаровой, Т. И. Вакульской - 219 - Когда–то давно мы были молодыми. В ИрИОХе было всего 200 сотрудников, молодых, задорных. ИрИОХ всем дом родной. А дом хотелось украсить, жить в нем весело и счастливо. Работалось всем с удовольствием, с интересом. Рождались дети, которые не были помехой. Все дела, кроме синтезов и новых реакций, мы делали после работы. И на все хватало времени и желания. Кафе "Березка"! Это отдельная и очень интересная страница жизни коллектива института. 1967 год. Комсомольское собрание. Большая часть сотрудников института – комсомольцы – высказали замечательную идею организовать кафе. Собрались инициаторы: М. Б. Бодрова, Э. И. Дубинская, Т. Г. Ермакова, Г. С. Ляшенко, Л. Г. Степанова, Н. Недоля, Ю. Подвязная и еще человек 15. Долго вынашивали проект этого мероприятия: советовались с нашими соседями – сотрудниками Сибирского энергетического института, у которых в это время уже был клуб "Mini–Max", писали в Новосибирский клуб "Интеграл". Мы часто принимали участие в работе клуба "Mini–Max"; от нашего института представителем была Р. Кудякова. Там собиралась творческая молодежь, обсуждали злободневные вопросы, веселились. А мы что? Хуже? У нас тоже будет здорово! Долго–долго шел референдум о названии кафе. Пришли к очень скромному, но милому названию – "Березка". Создали совет кафе из представителей каждой лаборатории. В фойе института расставлялись столики на 4–6 человек. Столики сервировались в соответствии с задумкой организатора – лаборатории, которой доставалась честь проведения очередного заседания кафе. Для создания интерьера кафе не было никаких средств. И мы шли с поклоном к Владиславе Захаровне Анненковой. Она была бессменным председателем профкома. Вначале принимала нас в штыки, но всегда нам помогала. Нужна была посуда. Много. Нам оказали большую помощь В. П. Буланова – мама Л. Г. Степановой и М. А. Мансурова – мама Равили Кудяковой. Они помогали нам доставать приличные рюмки, фужеры, чайники, кофейники, подсвечники и др. по удобной для нас цене! Работники - 220 - мехмастерских сварили остовы для плафонов, были куплены разноцветные шторы для ванн, разрезаны, и этими полосками мы обматывали остовы для плафонов. Получились прекрасные абажуры, которые были торжественно развешаны на разной высоте в зале. Красиво и почти бесплатно! Стены тоже не пустовали. Наш художник Ф. Вейнберг к каждому вечеру по тематике рисовал картины и забавные рисунки. А немного позже, с помощью молодых художников и дизайнеров училища искусств, удалось украсить деревянным фризом с чеканкой помещение кафе. Было здорово! Красиво и новомодно! Как правило, на столах были бутерброды, пирожные, конфеты, вино. Позже в кофейниках на столики подавался горячий крепкий кофе. В буфете функционировал бар, для которого специально были сделаны стойка и высокие табуреты. В баре можно было купить вино и самодельные коктейли с замысловатыми и экзотическими названиями, такими, как, например, "Поцелуй африканки". Иногда очередной вечер проводился за большим столом и лавками, которые были сделаны нашими столярами. На столах стояли чугунки с отварной картошкой, капустой, омулем, закупали бочку пива. При свечах вели беседы. Всем было приятно! Но все это внешний антураж, главное же, конечно, – это тема. На первое заседание кафе было приглашено всего 60 человек. На столе стояли бутылка сухого вина и тарелочка с парой бутербродов. Цена билета – 1 р. 20 коп. Со временем контингент расширился и достиг почти 160 человек. Отмечали праздники: 7 ноября, День смеха, 1 мая, масленицу – с пирогами и самоварами, блинами и ватрушками. Наше кафе, как нам кажется, сплачивало коллектив института. Мы интересовались всем – политикой, искусством, литературой, фотографией, и никогда заседания кафе не были скучными. Какая разнообразная была тематика кафе! Перечислить все не представляется возможным. Тематику предлагал как совет кафе, так и сами "дежурные" организаторы. А работали все: каждая лаборатория проводила вечера с выдумкой, приглашая много гостей. Если заседание было посвящено декабристам, то, естественно, почетным гостем был поэт и - 221 - писатель Марк Сергеев – известнейший декабристовед и замечательный рассказчик. Если вечер посвящался поэзии, приглашались именитые поэты, такие, как, например, Сильва Капутикян. Гостями кафе "Березка" были артисты цирка (даже Енгибаров), драмтеатра – Венгер и др., писатели, художники, политобозреватели, представители Иркутского пушно–мехового аукциона, которые демонстрировали различные меха. Одних только шкурок норки (до 10 расцветок) было бы достаточно, чтобы вызвать алчный блеск в глазах прекрасной половины участниц заседания. А как хороши были шкурки песцов, лис, рыси! Интересным было тематическое кафе "Иркутск художественный". Лаборатория радиоспектроскопии связалась с директором художественного музея Фатьяновым с предложением рассказать в неформальной обстановке об истории музея и некоторых редких его экспонатах. А. Фатьянов не только согласился приехать сам, он привез с собой искусствоведа и недавно изданную им книгу "Загадка старой картины". Заседание кафе "Березка" удалось на славу! Прямо в фойе Института была организована выставка картин (копий некоторых шедевров Иркутского художественного музея) и устроена презентация его книги. Каждый участник кафе получил оригинальный автограф автора. Даже был организован аукцион гравюр художника Г. Леви, и некоторые его работы ушли "с молотка" за сумасшедшие по тому времени деньги. В те далекие времена загранкомандировки и турпоездки были большой редкостью, и поэтому им посвящались отдельные заседания кафе под названием "Из дальних странствий возвратясь", на которых очередной вояжер делился впечатлениями о поездке, сопровождая свой рассказ демонстрацией слайдов и сувениров. Каждая лаборатория принимала участие в проведении кафе, и потом организаторы отчитывались перед Советом кафе. Спрашивали строго и на полном серьезе. Следует особо остановиться и на ведущих заседания кафе. Тут требовался определенный дар, остроумие, - 222 - красноречие, чтобы на протяжении всего вечера сохранялась непринужденная атмосфера, не ослабевал интерес присутствующих. Еще хочется вспомнить наш самодельный кафейный оркестр: Вовочка Вялых – гитара, Слава Кропачев – ударник и Юра Марошин – фортепиано. Играли прекрасно и бесплатно. Единственным недостатком таких вечеров, пожалуй, можно считать отсутствие достаточно большого зала, не позволявшего вместить всех желающих попасть на заседание кафе. Поэтому на пригласительные билеты для каждого подразделения института устанавливалась квота. Зато счастливчики, побывавшие на заседании, с упоением и жаром могли делиться своими впечатлениями с теми, кто не смог получить вожделенный билет. Многое уже подзабылось, но вспоминаем это время с удовольствием и ностальгией. Может, потому, что были молодыми? Важные вехи 80-90–х А. С. Медведева Общие сведения Важная черта характеризуемого периода в жизни института – стремительный рост квалификации сотрудников. Наглядной иллюстрацией этого процесса могут служить следующие цифры: в то время, как в течение 1965–1975 г.г. было защищено 7 докторских диссертаций, за период 1980– 1989 г.г. их число увеличилось более, чем в три раза: защищено 23 докторских (1980 г. – А. Н. Мирскова, С. В. Амосова; 1981 г. – В. М. Дъяков, В. Б. Пухнаревич; 1982 г. – Е. С. Домнина, Ю. Л. Фролов; 1983 г. – В. К. Воронов, А. А. Семенов; 1984 г. – Э. Н. Дерягина, Р. Г. Мирсков, А. И. Михалева, В. П. Фешин; 1985 г. – Н. Н. Власова, Н. А. Кейко, В. А. Пестунович, В. А.Усов; 1986 г. – Н. К. Гусарова, В. Б. Казимировская; 1988 г. - 223 - – В. А. Бабкин, Г. Н. Доленко, А. С. Медведева, Б. А. Шаинян; 1989 г. – Э. И. Бродская) и 126 кандидатских диссертаций. Академик М. Г. Воронков становится лауреатом премии Украинской ССР за 1982 г. С 1987 г. в институте работает созданный постановлением ГКНТ № 329 Научный совет по проблеме "Химия и технология органических соединений серы" (председатель – академик М. Г. Воронков, ученый секретарь – к.х.н. Т. Н. Мамашвили), в сферу деятельности которого входят: Синтетическая и теоретическая химия органических соединений серы. Научные основы переработки серосодержащих горючих ископаемых. Защита окружающей среды от загрязнения сернистыми соединениями. С 1980 по 1990 г.г. организованы и проведены 4 конференции по химии и технологии органических соединений серы, 3 конференции по сероочистке и переработке сернистых нефтей и газоконденсатов, 3 школы молодых ученых. Выпущены следующие монографии: "Синтез сульфидов, тиофенов и тиолов", М., Наука, 1988 г.; "Органические соединения серы. Общие вопросы", М., Химия, 1988 г.; "Развиие химии и технологии органических соединений серы". В этот период организуются новые лаборатории: Межотраслевая лаборатория элементоорганических материалов для микроэлектроники (Р. Г. Мирсков) Лаборатория хлорорганических соединений (А. Н. Мирскова), ранее существовала научно–исследовательская группа при дирекции под аналогичным названием. Лаборатория средств химизации сельского хозяйства (Э. Н. Дерягина). Основанием для создания лаборатории под таким названием - 224 - послужили новые пестицидов, типы биостимуляторов, комплексных удобрений кормовых для добавок, интенсификации животноводства, птицеводства, рыбоводства, разведения полезных насекомых и растениеводства и результаты успешных государственных испытаний многих из них. О некоторых разработках 80–х В ИрИОХ СО РАН на основе доступного сырья созданы и проходят госиспытания новые типы биостимуляторов, кормовых добавок, пестицидов, комплексных удобрений птицеводства, рыбоводства для интенсификации разведения полезных животноводства, насекомых и растениеводства. Завершаются государственные испытания оригинальных стимуляторов мивала и крезацина. Эти препараты интенсифицируют рост белка и нуклеиновых кислот, нетоксичны и совершенно безвредны для сельскохозяйственных растений и животных. Применение мивала в птицеводстве увеличивает продуктивность (яйценоскость) кур, живой вес и сохранность их поголовья. При скармливании мивала молодняку крупного рогатого скота увеличивается прирост живой массы. Повышаются надои молока на 15–17%. Кремнеорганические биостимуляторы повышают резистентность поросят при гипотрофии в условиях витаминной и минеральной недостаточности. Завершаются испытания биостимулятора крезацина в животноводстве, птицеводстве и пушном звероводстве. Применение крезацина, повышающего репродуктивную способность животных, позволило увеличить приплод коров на 50–80%, овец – на 20–25%, свиней – на 22%, кроликов – на 30% и норок – на 11%. По данным Иркутского сельскохозяйственного института, крезацин увеличивает надои молока на 19%, а его жирность – на одну треть. Мивал, мигуген и крезацин успешно проходят государственные испытания в растениеводстве. За счет предпосевной обработки семян - 225 - овощей, зерновых и клубней картофеля получена прибавка урожая томатов на 17–24%, картофеля, пшеницы, овса, ячменя и льна – на 50%. В институте создан оригинальный инсектофунгицид виндитат, обладающий широким спектром пестицидной активности. Он эффективен против гнилей огурцов, подсолнечника, сахарной свеклы, хлопчатника, высокоэффективен против свекольных вредителей, используется как акарицид для борьбы с клещами–паразитами. В 1983–1985 г.г. выпущено около тонны опытных партий виндитата, которые проходят государственные испытания. Совместно с ВНИИгидролиз (г. Ленинград) разработан новый лечебный ветеринарный препарат полифепан на основе лигнина – основного отхода гидролизной промышленности. Он является эффективным средством для лечения молодняка скота от распространенного заболевания – диспепсии. Все вышесказанное свидетельствует о большом значении исследований института для сельского хозяйства и острой необходимости их скорейшего внедрения в практику. Закалочная среда (железосодержащий полимер акриловой кислоты ПК–2). В основе новой закалочной среды лежит акриловая кислота, которую поставляло Дзержинское ПО "Оргстекло". ИрИОХ получал исходное сырье также с Усольского химфармкомбината, синтезировал на своей опытной установке и поставлял 8–процентный концентрат ряду предприятий, в том числе и Кировскому заводу. По железной дороге, а то и самолетом, по сути, воду возили. Для широкого внедрения в производство требовались сотни тонн закалочной среды, и ленинградцы решили сами организовать его производство. Оказалось, что это достаточно просто. С помощью ученых ИрИОХа переделали старый химсборник в реактор, договорились с ПО "Оргстекло" о поставке акриловой кислоты, обучили рабочих. И не только обеспечили собственное производство, но и снабжали новой закалочной средой еще около 40 предприятий, среди которых – Уралвагонзавод, - 226 - Челябинский тракторный, ПО "ЗИЛ", горьковский "Двигатель революции", Гродненский завод карданных валов и многие другие. Однако проблемы с нехваткой исходного сырья – акриловой кислоты – не позволяли организовать производство закалочной среды на заводе. Промышленное производство акриловой кислоты не было налажено. В Минхимпроме дальше намерений это сделать дело не двигалось (А. Валентинов, Н. Кривомазов, Соц. Индустрия, № 32, 8 февраля 1985 г.). Новая закалочная среда отличалась тем, что она была дешевле традиционной. На деталях, прошедших в ней закаливание, не образуется пригара и масляных загрязнений. Значит, ликвидируются затраты на так называемую косметическую обработку деталей после закаливания. К тому же эта среда эксплуатируется втрое дольше, чем масляная. Ее применение резко улучшает условия труда на закалочных участках металлообрабатывающих и машиностроительных предприятий. Представьте себе, что происходит, когда раскаленную добела стальную деталь опускают в минеральное масло, нечто вроде взрыва небольшой бомбы. Использование универсальной водной закалочной среды позволили радикально улучшить условия в термических цехах, улучшилось качество закаливаемого металла. Амидоксен (пироксикам). На кафедре фармакологии Пермского государственного мединститута под руководством профессора Александра Семеновича Закса изучались противовоспалительные и анальгетические свойства органических соединений, в том числе полученных в ИрИХ СО РАН. Была обнаружена эффективность полученных противовоспалительная нами ацетиленовых и гипнотическая диолов. Во время обсуждения результатов испытаний на кафедре ПГМИ Александр Семенович предложил получить самый активный препарат противовоспалительного, болеутоляющего и жаропонижающего действия – пироксикам, разработанный фирмой Pfizer (США). Вернувшись в Иркутск, я тщательно проштудировала патентную литературу по синтезу пироксикама, и мы без промедления приступили к - 227 - воспроизведению патентных данных. Однако в самом начале нас подстерегали неожиданности. Полученный двумя разными путями препарат, имеющий одинаковые физические характеристики (в том числе, т. пл., ИК и ЯМР спектры), обладал разной активностью. Вернее, один из них имел прекрасные фармакологические свойства, а второй был неактивен вообще. Каково же было наше удивление, когда образец пироксикама, полученный по другому известному методу, был совсем неактивен. Позднее, общаясь в стенах Минмедбиопрома с фармакологами, я узнала вероятную причину неудачи – полиморфизм. Препараты перекристаллизовывались в разных условиях и могли иметь различные кристаллические модификации, отчего существенно зависела биодоступность препарата. Следует отметить, что нам сопутствовала удача, так как первым отправили на исследования активный препарат. Азартный, увлеченный исследователь, Александр Семенович попросил срочно привезти препарат. Любовь Павловна Сафронова, чьими руками в основном была выполнена и усовершенствована технология получения препарата, повезла полученную субстанцию пироксикама в Пермь. Ее лично встретил в аэропорту Александр Семенович, и спустя несколько дней мы уже знали об успешных испытаниях его фармакологической активности. Оказывается, этот препарат пытались получить по просьбе Александра Семеновича пермские химики, но биологическая активность полученной субстанции была неудовлетворительной. Зарубежная технология включала 5 стадий. Используя, как теперь принято называть, тандемные подходы, нам удалось существенно усовершенствовать технологию, сократив количество стадий до двух. Также был найден новый катализатор на завершающей стадии синтеза пироксикама. Общий выход препарата удвоился, а расход реагентов, продолжительность процесса были существенно сокращены. Разработанная нами технология была защищена авторским свидетельством и патентом РФ. Проблемы с реактивами были и в те времена. Для разработки оригинальной технологии и наработки субстанции для доклинических - 228 - исследований необходимо было разыскать достаточное количество исходных реагентов, из которых наиболее проблемным был 2–аминопиридин. Николай Сергеевич горячо поддерживал идею разработки новой технологии пироксикама. 2–Аминопиридин собирали в разных городах страны, даже на Украине, куда ездила Белоусова Людмила Ивановна. Когда были получены прекрасные результаты по фармакологической активности нашего препарата, мы с Михаилом Григорьевичем пошли на прием к министру Минмедбиопрома, на котором Михаил Григорьевич сказал, что мы привезли им подарок. В министерстве высоко оценили нашу работу, и в этот же год (1989 г.) было выделено финансирование, по тем временам довольно высокое, в размере 750 тыс. рублей на продолжение исследований препарата амидоксен (наш синоним пироксикама). Начали быстро разворачиваться под руководством А. С. Закса работы по завершению доклинического изучения препарата и созданию лекарственных форм, которое возглавила по рекомендации Александра Семеновича зав. кафедрой фармакологии Пермского фармацевтического института кандидат фарм. наук Галина Петровна Вдовина. Однако Усольский Химфармкомбинат медлил с получением опытной партии субстанции препарата и разработкой опытно–промышленного регламента. По совету Минмедбиопрома, я поехала в командировку в Новокузнецк на Химфармкомбинат. И там узнала, что уже в течение двух лет препарат включен в госплан внедрения новых лекарственных средств. Только по возвращении в Иркутск мы обратились в Усолье–Сибирский ХФК, и были начаты работы по отработке нашей технологии сначала в заводской лаборатории, возглавляемой Ю. И. Крюковой, а потом в цеховой. Следует отметить, что много сделавший для разработки патентно–чистой технологии получения препарата выпускник Иркутского политехнического института Подскребышев Андрей стал полноправным автором патента и по своему патриотическому желанию поехал работать на Усолье–Сибирский ХФК для внедрения препарата в производство. - 229 - Надо сказать, что технология, разработанная в лаборатории ИрИОХ, без проблем была воспроизведена как в заводской лаборатории, так и в цеховых условиях, где была получена опытная партия отличного качества. Она была передана в Фармкомитет МЗ СССР на испытания, получила сертификат о полном соответствии требованиям международной Фармакопеи. Было выдано разрешение на клинические исследования, определен перечень из 5 клиник для клинических испытаний. Минздрав СССР включил препарат в Перечень жизненно–важных лекарственных средств, что значительно облегчало его внедрение. Но те два года, которые промедлил в освоении технологии УСХФК, оказались роковыми для судьбы препарата. Именно их и не хватило для проведения клинических испытаний, так как в годы перестройки, когда рушилась отечественная промышленность, финансирование было прекращено (с 1992 г.). Если бы были завершены клинические испытания, препарат вошел бы в жизнь, и в новых рыночных условиях легче было бы найти спонсора. Благодаря высокой репутации института при создании новой технологии препарата пироксикам, Минмедбиопромом были приняты к финансированию еще несколько разработок – индацетамин, кобазол, дибутирин. Но с 1992 г. финансирование также прекратилось. Сложился дружный коллектив по созданию отечественного препарата, куда входили наш институт как головной, ПГМИ (доклинические исследования), Пермский фармацевтический институт (создание лекарственных форм), Ярославский ВНИИСК (разработка регламента по производству 2–аминопиридина), УСХФК. Галиной Петровной Вдовиной позднее были продолжены работы по созданию лекарственных форм и уже в рамках новой структуры, ЗАО Медисорб, были разработаны фармстатьи на таблетки, мазь и капсулы. При жизни Александра Семеновича Закса, инициатора создания отечественного пироксикама, не удалось реализовать его производство в России (в 2005 г. Александра Семеновича не стало). В новом веке появилась - 230 - надежда реализации разработанной нами технологии за рубежом, в Китае. В настоящее время ведутся переговоры о продаже патента и технологии Китайской биофармацевтической компании. В условиях рынка наметившийся путь имеет определенные перспективы. Организация межотраслевой лаборатории элементоорганических материалов для микроэлектроники Р. Г. Мирсков В середине 70–х годов постоянными гостями института становятся представители научно–исследовательских организаций и предприятий различных министерств и ведомств СССР с предложениями о проведении совместной работы в интересах отраслевой науки и промышленности. Для института такие исследования имели большое значение, так как они не только позволяли получить доступ к новейшим достижениям техники и давали дополнительные средства на проведение научной работы, но и позволяли увеличивать кадровый состав института, так как институту этими ведомствами передавались дополнительные штатные единицы ("ставки") с соответствующим фондом заработной платы. Это позволяло укреплять существующие лаборатории и открывать новые подразделения в институте, способствовало профессиональному росту молодых сотрудников и повышению их зарплаты. Отдельные передовые министерства, такие, как Минэлектронпром и Минрадиопром СССР для развития перспективных совместных исследований и внедрения достижений науки в производство предложили институту открыть специальные межотраслевые лаборатории за счет ставок, передаваемых институту. Одной из таких лабораторий стала созданная по решению Президиума СО РАН и Министерства электронной промышленности "Лаборатория элементоорганических материалов для микроэлектроники". Она была организована в 1985 г. на основе группы - 231 - сотрудников лаборатории М. Г. Воронкова при его полной поддержке в составе д.х.н. Р. Г. Мирскова, к.х.н. В. И. Рахлина, к.х.н. С. В. Басенко, А. Л. Кузнецова, С. Х. Хангажеева, В. Г. Черновой и других. Заведование лабораторией было поручено Р. Г. Мирскову, который занимался разработкой новых материалов под руководством М. Г. Воронкова со времени прихода М. Г. Воронкова в институт в 1970 г. В 1987–1989 г.г. численность лаборатории составляла уже 25–29 человек. Лаборатория с большим энтузиазмом взялась за разработку методов получения, создания опытных образцов, наработку опытных партий кремнийэлементоорганических соединений высокой чистоты для новейшей в то время технологии плазмохимического осаждения тонких функциональных слоев в производстве больших и сверхбольших интегральных микросхем (БИС и СБИС). Разрабатывались новые галогенсодержащие травители для процессов плазмохимического травления тонких слоев различных материалов, электронорезисты для вакуумных процессов сухой электронной литографии, новые литографические растворители, адгезивы, кремнеорганические полиимиды и другие материалы. Финансирование лаборатории проводилось как на бюджетной основе, так и за счет хоздоговорных работ, объем которых доходил до 500 тыс. руб. в год. На эти средства было приобретено много реактивов и оборудования (в частности, газовый и жидкостной хроматографы), а в 1989–1990 гг. – два компьютера, каждый из которых стоил 60 тыс. рублей, что было очень дорого, так как машина "Жигули" тогда стоила 5–10 тыс., а "Волга" – 15 тыс. рублей. Лаборатория проводила совместные исследования и внедрение новых материалов более чем с 40 организациями и предприятиями Минэлектронпрома, Минрадиопрома, Министерства средств связи и другими министерствами и ведомствами СССР. Впервые была разработана и внедрена серия дешевых, нетоксичных, пожаровзрывобезопасных кремнийэлементосодержащих - 232 - прекурсоров, которые позволяли заменить применяемые в то время в промышленности высокотоксичные и взрывоопасные газы, такие, как силан, диборан, фосфин и др. Только предприятия Минэлектронпрома в течение 1989–1990 гг. получили от внедрения опытных партий реагентов, поставляемых институтом, официально подтвержденный экономический эффект более 13 миллионов рублей, т. е. около 20 миллионов долларов, так как доллар стоил в то время 60 коп. В 1990 г. результаты этой работы, обобщенные в виде развернутого доклада под названием "Кремнийэлементоорганические реагенты высокой чистоты для микроэлектроники и конструкционной керамики" при поддержке Президиума СО РАН и Минэлектронпрома получили Премию Совета Министров СССР. Лауреатами от института стали академик М. Г. Воронков (руководитель работы), д.х.н. Р. Г. Мирсков, к.х.н. В. И. Рахлин и к.х.н. С. В. Басенко. Интересно отметить, что постановление о присуждении премии успел подписать ровно за 2 месяца до августовского путча 1991 г. последний председатель Кабинета Министров СССР – Павлов. Последовавший затем развал СССР, ликвидация министерств и прекращение работы многих предприятий электронной промышленности и других отраслей пагубно отразилось на судьбе межотраслевой лаборатории. Полностью прекратилось финансирование хоздоговорных работ. Предполагаемая организация промышленного выпуска новых реагентов и финансирование этой работы так и не состоялись до настоящего времени. В связи с этим по решению ученого совета лаборатория в 1992 г. стала обычной академической лабораторией и получила название "Лаборатория элементоорганических материалов". В 90–е годы, как и все остальные лаборатории института, она получала урезанное бюджетное финансирование, которое в отдельные годы пополнялось за счет грантов и интеграционных проектов Президиума СО РАН. - 233 - Печальным результатом этого стал переход на работу в коммерческие структуры почти половины молодых сотрудников, которые не могли прокормить семью на свою скудную зарплату. В сокращенном виде лаборатория работала до 2000 г., когда была проведена реорганизация, и сотрудники лаборатории снова вернулись в тот коллектив, из которого они вышли, – в группу Советника РАН М. Г. Воронкова. В межотраслевой лаборатории в 1985–1991 г.г. сложился и с большим энтузиазмом работал дружный коллектив молодых научных сотрудников, в основном мужского пола. На мужчин ложилась тяжелая работа по синтезу, поездкам по многим городам страны (Москва, Ленинград, Прибалтика, Молдавия, все кавказские республики, Украина), передача для испытаний опытных образцов и партий реагентов, вес которых иногда достигал десятков килограммов. Они понимали огромное значение своей работы для создания новейших образцов космической техники, вычислительной техники, повышения обороноспособности страны. Для укрепления связей с отраслевой наукой и промышленностью лаборатория ежегодно проводила семинары и совещания с обзорными докладами и информационными сообщениями о результатах новых исследований и внедрения современных материалов и технологий. Обычно они проходили в институте или на турбазах в окрестностях Иркутска на Байкале и были очень популярны у химиков и специалистов различного профиля, работающих в области микроэлектроники. Несмотря на большой объем внедренческих работ, межотраслевая лаборатория интенсивно проводила и фундаментальные исследования в области изучения механизма свободно–радикальных реакций непредельных кремний–, германий– и оловоорганических соединений, функционально– замещенных кислород–, азот– и серосодержащих элементоорганических соединений, новых типов силатранов и др. Защитили кандидатские диссертации С. П. Соловьева, С. Н. Адамович, С. Х. Хангажеев, А. Л. - 234 - Кузнецов, П. В. Арбузов, И. А. Гебель и докторские диссертации – В. И. Рахлин и С. В. Басенко. В целом следует признать, что создание межотраслевой лаборатории в институте, несомненно, имело большое положительное значение, способствовало укреплению связей академической и отраслевой науки и производства. В современных условиях, по–видимому, этот опыт мог бы пригодиться. Как появился в институте биотехнологический корпус Р. Г. Мирсков , А. Н. Мирскова Горбачевский период гласности и перестройки не обошел стороной и наш институт. Положительные и отрицательные стороны, а также отдаленные последствия "процесса" ярко проявились в непростой истории строительства и освоения биотехнологического корпуса, БТК (1987–1989 гг.). В 1984 г. на основе успешно работающей при директоре группы под руководством А. Н. Мирсковой была создана лаборатория хлорорганических соединений. К этому времени в группе защитила докторскую диссертацию А. Н. Мирскова (1980 г.), были подготовлены и защищены кандидатские диссертации Э. Ф. Зориной, М. Л. Альперт (1971 г.), Т. С. Проскуриной (1973 г.), Г. Г. Левковской (1974 г.), Б. А. Шаиняном (1976 г.), А. В. Мартыновым (1980 г.), заведующей центральной лабораторией Усолье–Сибирского химфармкомбината Ю. И. Крюковой (1984 г.). В новой лаборатории хлорорганического сырья и на базе отходов дешевого промышленного хлорорганических производств разрабатывались методы получения оригинальных биологически активных соединений. Это реагенты для повышения выхода и ускорения процесса производства хлебопекарных дрожжей (Ленинградский и Красноярский заводы), кормовых белковых препаратов (Бирюсинский, Зиминский гидролизные заводы), активаторы производства пивоваренного солода - 235 - (Воронежский пивоваренный завод), стимуляторы производства лимонной кислоты (Ленинград), компоненты для производства микробиологических питательных средств (для диагностики менингита, Институт им. Л. Пастера, Ленинград). Московский институт ВНИИСинтезбелка внедрил на всех действующих заводах белково–витаминных препаратов (в настоящее время заводы не работают, а Ангарский завод БВК разрезан на металлолом и продан в Китай) новые стимуляторы, которые увеличивали выход и содержание белка в продуктах. Важной особенностью новых стимуляторов были их нетоксичность и очень небольшой расход (10 –6 – 10–14 весовых процентов на 1 литр технологического раствора, т. е. гомеопатические дозы). Успехи лаборатории во многом объяснялись не только высоким уровнем научного руководства со стороны М. Г. Воронкова и А. Н. Мирсковой, но и огромным энтузиазмом и желанием получать практические результаты своего труда молодых научных сотрудников, выпускников ИГУ, ЛГУ, Иркутского политехнического и медицинского институтов. Этому коллективу, единственному в институте, Свердловский райком и Обком ВЛКСМ за отличную работу присвоил звание "Комплексный творческий молодежный коллектив" – КТМК. О том, как работал КТМК, свидетельствуют следующие награды: 1983 г. – Почетная грамота Обкома комсомола за I место в областном соцсоревновании КМК. 1984 г. – Почетная грамота РК ВЛКСМ за I место среди КМК, НИИ, КБ по итогам трудовой вахты в честь 60–летия ВЛКСМ. 1985 г. – Почетная грамота победителю областного соцсоревнования среди комсомольско–молодежных коллективов. 1986 г. – Переходящее красное знамя "Герои пятилеток – лучшему комсомольско–молодежному коллективу". 1986 г. – I место в районном соревновании по категории НИИ и КБ. - 236 - 1986 г. – Почетная грамота за высокие показатели в трудовой вахте "XXVII съезду КПСС – 27 ударных недель". 1987 г. – I место в соцсоревновании научных подразделений ИрИОХ. 1987 г. – I место в соцсоревновании ИрИОХ по разделу "Внедрение". 1987 г. – I место в соцсоревновании по разделу "Защита приоритета". В это время в Ленинграде в институте им. Л. Пастера профессор Е. Я. Виноградов – давний соавтор М. Г. Воронкова – работал над созданием белково–ферментной кормовой добавки для сельского хозяйства на основе так называемых слизистых или силикатных бактерий, являющихся одной из разновидностей повсеместно распространенных безвредных для животных и человека почвенных микроорганизмов. По инициативе М. Г. Воронкова некоторые новые биостимуляторы, разработанные в лаборатории хлорорганических соединений, были испытаны Е. Я. Виноградовым и оказались чрезвычайно эффективными, многократно ускоряя рост и увеличивая выход белка и витаминов. Немедленно начались совместные исследования ленинградских биологов и иркутских химиков, а также биологов, перешедших в лабораторию хлорорганических соединений из СИФИБРа (к.б.н. Е. Л. Таусон, Л. А. Кузьмина, Г. А. Снытко), по испытаниям биостимуляторов с целью разработки опытно–промышленной технологии получения биомассы слизистых бактерий. В лабораторных условиях в кратчайшие сроки было наработано несколько сотен литров белково–ферментной кормовой добавки на основе мясо–пентонной питательной среды, в которой культивировались слизистые бактерии. Были организованы испытания новой кормовой добавки в ряде колхозов и совхозов, птицефабрик и звероферм Иркутской области. Всюду - 237 - были получены отличные результаты: резко увеличивались привесы молодняка, яйценоскость, в ряде хозяйств удалось сохранить больных и умирающих телят, ягнят и поросят. Результаты испытаний были доложены на специальном расширенном заседании главных специалистов хозяйств и Облагропрома и оказались настолько многообещающими, что было принято решение просить институт разработать дешевую и удобную безотходную технологию получения кормовой добавки на основе биомассы слизистых бактерий, продуцируемой из отходов пищевой промышленности и сельского хозяйства. Были приняты меры для производственных испытаний во всех хозяйствах области. Предполагалось, что после государственных испытаний и разрешения Госагропрома СССР и Минздрава СССР подобные установки для производства биомассы будут строиться непосредственно в колхозах, совхозах, птицефабриках и на предприятиях пищевой промышленности. Идею горячо поддержали ведущие ученые научного центра – академики Н. А. Логачев и Л. В. Таусон, член–корр. Р. К. Саляев и другие. Идя в ногу со временем, выполняя поставленную партией задачу резкого подъема сельского хозяйства, Иркутский Облисполком и Горисполком приняли решение о строительстве для ИрИОХ лабораторно– экспериментального биотехнологического корпуса (БТК), в котором кроме лабораторий должна быть размещена и экспериментальная установка периодического действия для отработки технологии получения новой кормовой добавки – 1–2%–ого жидкого препарата биомассы слизистых бактерий. Работа по согласованию, проектированию и строительству продвигалась на удивление быстро. Проектировщики из Облагропроекта, которые ранее проектировали порядком надоевшие им типовые коровники, овощехранилища и силосные башни, с огромным энтузиазмом взялись за новую для них работу. Они отказались от привычных железобетонных панелей и создали проект здания с толстыми кирпичными стенами, высокими потолками, мощной вентиляцией и сейсмостойкостью в 8 - 238 - баллов. Предусмотрено было обеспечение корпуса газом, сжатым воздухом и перегретым паром. В этот период в нашей стране все стройматериалы и оборудование распределялись по лимитам, и если у организации, например, у института, не было специального разрешения, невозможно было купить ни одной доски, кирпича, мотка провода и т. д. Несмотря на это, Агропром из своих лимитов выделил для строительства все необходимые материалы и направил своих строителей. Правда, деньги за материалы и строительные работы должен был заплатить институт. Однако сумма за все материалы и работу оказалась незначительной – 300 тыс. руб. Она была взята из денег, заработанных по хоздоговорам. Надо сказать, что объем хоздоговорных работ в институте в это время был довольно большим. Например, только лаборатория А. Н. Мирсковой выполняла хоздоговорных работ ежегодно на сумму не менее 100 тыс. руб. Деньги на оснащение корпуса лабораторным оборудованием были получены из Сибирского отделения, которое после завершения строительства взяло корпус на свой баланс. В 1989 г. состоялся торжественный переезд лаборатории хлорорганических соединений в новый корпус. Все шло к тому, чтобы начать сооружение технологической установки. Однако в ход событий неожиданно вмешались рожденные перестройкой, жаждущие борьбы, новые "демократические силы". Депутатская группа № 12 Свердловского района, действовавшая на территории Иркутского научного центра (В. И. Тергоев, Е. Г. Нечаева, В. С. Зубков и др.), еще в ходе строительства начала жестокую демагогическую борьбу против строительства в ИрИОХ опытной установки по отработке технологии получения биомассы силикатных бактерий и биотехнологического корпуса в целом. При этом ни они сами, ни некомпетентные "общественные эксперты" не пожелали ознакомиться ни с огромной литературой (две монографии и около 300 научных статей) о силикатных бактериях, ни с результатами почти - 239 - полувековых исследований во многих научных центрах страны, ни с заключениями и экспертизами высококвалифицированных специалистов, свидетельствующих не только о полной безвредности силикатных бактерий, но и о большой пользе, которую они приносят окружающей среде. О провокационном характере антибиотехнологической кампании, развернутой в Академгородке, свидетельствовали развешенные прокламации с ужасающими заявлениями и призывами: "Черные тучи Киришей нависли над Академгородком", "Спасите наших детей!", "Погибнет генофонд нации" и др. Депутатская группа и некомпетентные эксперты всеми путями стремились возбудить гнев населения Академгородка против строительства биотехнологического корпуса института. По неустанным жалобам депутатской группы строительство корпуса за 6 месяцев прошло 17 экспертиз. Все контролирующие и согласующие органы, а также проводившие специальную экспертизу высококомпетентные организации подтвердили полную безвредность и безопасность для населения, обслуживающего персонала и окружающей среды опытной установки (объемом 1 м3 1–2% – го раствора) для производства биомассы силикатных бактерий. Наконец, строительство корпуса и установки было санкционировано Научным советом по проблемам биосферы при Президенте АН СССР в Москве (заключение подписал вице–президент АН СССР академик А. Л. Яншин) и одобрено Государственным комитетом по охране природы РСФСР. Все это стоило инициаторам и руководителям работы М. Г. Воронкову и А. Н. Мирсковой больших затрат нервной энергии и здоровья. Приходилось разъяснять в каждом институте суть работы, участвовать в дискуссиях с новыми "демократами", отвечать на запросы и готовить материалы для бесчисленных экспертных комиссий. М. Г. Воронков даже выступил в печати с большой разъяснительной и полемической статьей, которая называлась "Демагогия против биотехнологии". Зав. лабораторией А. Н. Мирскова вместе с Б. А. Шаиняном (в то время старшим научным сотрудником лаборатории) были командированы в Москву - 240 - в Белый дом (тогда Совет Министров РСФСР), и там также нашли поддержку проводимой работе. Однако, несмотря на то, что ветры перестройки и гласность в 1988 г. вовсю бушевали демократические над страной, принципы, восстанавливая окончательно справедливость вопрос о и судьбе биотехнологического корпуса, как и в старые времена, был решен кулуарно, "волевым" методом. Депутаты, которые жаждали только победы ("одной на всех", так как более подходящего объекта для своего утверждения у них не было) обратились за поддержкой в только что открывшийся Иркутский центр микрохирургии глаза. Директор центра с их подачи сообщил своему шефу академику Святославу Федорову, имевшему к этому времени всемирную славу и огромный авторитет, о том, что по соседству с центром какие–то химики сооружают биотехнологическую установку, на которой будут производить нечто опасное, возможно, биологическое оружие. Конечно, против такой демагогии академик не устоял и связался с председателем Совмина СССР Н. Рыжковым, который без всяких экспертиз своим письмом просто–напросто запретил строительство установки в ИрИОХ. Несмотря на это, отдельные передовые руководители хозяйств Иркутской области, которые на своем опыте убедились в эффективности кормовой добавки, по–прежнему были настроены на то, чтобы наладить у себя ее производство. Так, председатель Урикского колхоза Зуев выделил специальное помещение и начал закупать оборудование. Однако наступивший вскоре распад СССР и полный развал колхозов и совхозов поставили крест на этой инициативе. Исследования слизистых (силикатных) бактерий, проводившиеся в 80–е годы в Ленинграде и Иркутске, были очень актуальны и не уступали, а в плане практического применения, по–видимому, опережали зарубежные разработки. Однако по многим объективным причинам не были реализованы. Только недавно российские садоводы и огородники получили возможность применять биологические препараты японского производства - 241 - (или выпускаемые в России пиратскими фирмами) для обогащения почвы полезными веществами и микроэлементами. Эти препараты являются ни чем иным, как одной из разновидностей тех самых слизистых (силикатных) почвенных бактерий. О больших возможностях, которые также не удалось реализовать, свидетельствует и такой факт. В 1992 г. А. Н. Мирскова и Р. Г. Мирсков были приглашены для составления договора о совместной работе в Казахстан в г. Актау (бывший г. Шевченко) на берегу Каспийского моря в пустынной местности. Решался вопрос о строительстве установки по производству биомассы, в первую очередь для повышения плодородия местной почвы (песок и суглинок), которая без завоза перегноя из отдаленных мест (целины) была непригодна даже для произрастания сорных трав. Однако заказчики так и не дождались финансирования от правительства Казахстана. В это время республика Казахстан, как и Россия, еще не имела лавины "нефте– и газодолларов", предприятия практически не работали. Поскольку институту запретили производить кормовую добавку и потребности в кормах существенно сократились, лабораторные комнаты корпуса активно эксплуатировались химиками, а помещение для размещения установки использовалось до 1993 г. как склад. В это время был найден другой вариант использования пустующих площадей. Инициативная группа в составе М. Г. Воронкова, А. Н. Мирсковой и Р. Г. Мирскова предложила организовать там производство лечебно– профилактического препарата на основе молока и бифидо– и лактобактерий для лечения и профилактики заболеваний детей (детские дома, сады и школы). С помощью шефов – завода железобетонных изделий, бесплатно (сейчас это было бы невозможно) внутри корпуса было построено и оборудовано специальное помещение для выпуска лечебно– профилактического препарата, проведены бесконечные согласования с различными контролирующими органами, и в 1994 г. с разрешения - 242 - областной и городской санэпидстанций впервые в Иркутске был освоен выпуск бифидо– и лактобактерина, который фасовался в 200 мл стеклянные бутылочки. В течение 1994–1997 гг. эти препараты были очень популярны у химиков института и жителей Академгородка, поставлялись детским учреждениям. В летнее время их применяли в пионерских лагерях. Для производства препарата было организовано малое предприятие "Здоровье", в работе которого принимали участие сотрудники лаборатории хлорорганических соединений, совмещая основную научную работу с производственной. Качество препарата было безупречным и строго контролировалось высококвалифицированным микробиологом А. Г. Ступиной, а также ежемесячно – городской санэпидстанцией. Высокая эффективность бифидо– и лактобактерина для лечения и профилактики заболеваний желудочно–кишечного тракта, верхних дыхательных путей, повышения иммунитета и лечения других заболеваний, а также сведения о том, что подобные препараты в обязательном порядке, бесплатно, применяются в детских учреждениях и школах передовых стран (Япония, Англия, Франция, Германия ) побудили городские власти в 1997– 1998 г.г. попробовать наладить промышленный выпуск бифидобактерина. Однако организация этого дела была поручена муниципальным чиновникам, которые не захотели воспользоваться опытом специалистов института. Было выделено более 1,5 миллиарда бюджетных рублей, в микрорайоне Солнечный построено специальное здание, за границей закуплено оборудование и неоднократно в газетах, по телевидению и радио сообщалось о приближающихся сроках запуска производства, которого до настоящего времени так и не существует. Как выяснилось впоследствии, это важное дело загубили некомпетентные руководители, которые за границей в разных странах закупили нестыкующееся между собой оборудование, к тому же обговоренные по контрактам сроки монтажа и запуска оборудования иностранными специалистами не были соблюдены заказчиком. Лишившись - 243 - поддержки городских властей, в связи с резким удорожанием сырья и увеличения других расходов предприятие "Здоровье" в 1998 г. вынуждено было прекратить работу. С 1998 г. использование производственной зоны БТК для различных целей определялось дирекцией института. В лабораторных помещениях БТК по–прежнему работают научные сотрудники. В 2000 г. лаборатория хлорорганических соединений была объединена с лабораторией д.х.н. Э. Н. Дерягиной, в настоящее время носит название лаборатории химии серы (зав. лаб. д.х.н. Г. Г. Левковская). Воспоминания о Николае Сергеевиче Вязанкине А. С. Медведева В 1973 г. по приглашению Михаила Григорьевича переехал из г. Горького в Иркутск лауреат Государственной премии, профессор, д.х.н. Николай Сергеевич Вязанкин и занял должность заместителя директора и заведующего лабораторией Института органической химии СО АН СССР. В Горьком он был заместителем директора Института химии АН СССР и руководил лабораторией металлоорганической химии. Известный химик–металлоорганик, Н. С. Вязанкин внес значительный вклад в развитие металлоорганической химии. Им было создано новое фундаментальное направление в области синтеза металлоорганических соединений (МОС) со связями металл–металл, которое успешно развивается в наши дни. Н. С. Вязанкин – автор более 500 научных статей в отечественных и международных журналах, восьми монографий и фундаментальных обзоров. Во всех этих публикациях чувствуется скрупулезность и критическое отношение к каждому слову и факту. С завидной последовательностью и терпением он воспитывал в своих учениках чувство ответственности за каждый эксперимент, за каждый шаг в науке. Николаем Сергеевичем предъявлялись высокие требования к тщательности эксперимента. Любимой поговоркой его было известное изречение: "Ein Versuch – keine Versuch" - 244 - ("Один опыт – не опыт!"). Опыты повторялись многократно, и только тогда результаты считались достоверными. "Глядя на колбу, вы должны знать, что получилось", – говорил сотрудникам Николай Сергеевич. Путь Н. С. Вязанкина в науку был отнюдь не легким. Великая Отечественная война застала его студентом Московского горного института. Закончив полковую школу, он участвовал в боях на Втором Украинском фронте в составе 13–й гвардейской Ровенской кавалерийской дивизии генерала Плиева. За боевые заслуги Николай Сергеевич был награжден четырьмя медалями. Сразу после демобилизации в 1945 г. он поступил на химический факультет Горьковского государственного университета. Еще в студенческие годы, будучи учеником Г. А. Разуваева, Николай Сергеевич показал себя как пытливый, целеустремленный исследователь. Окончив с отличием университет, он стал аспирантом академика И. Л. Кнунянца в Институте органической химии АН СССР (Москва). В 1958 г. Н. С. Вязанкин защитил кандидатскую диссертацию, а в 1965 г. завершил докторскую диссертацию на тему "Гомолитические реакции элементоорганических соединений IVБ группы", которую успешно защитил в Институте элементоорганических соединений АН СССР (Москва). В течение 120 лет органическая химия изучала в основном вещества, содержащие лишь один атом металла. И даже мысль о том, что могут существовать органические молекулы, в состав которых входят атомы двух или трех металлов, непосредственно связанных между собой, никому не приходило в голову. В 1963 г. Н. С. Вязанкин показал, что такие металлы, как ртуть, цинк, кадмий, сурьма и висмут могут образовывать устойчивые химические связи не только с углеродом, но и с его "сожителями" по Периодической системе Д. И. Менделеева – оловом, германием и кремнием. Открытый им совместно с академиком Г. А. Разуваевым новый класс металлоорганических соединений отличается высокой и очень своеобразной реакционной способностью. - 245 - Эти исследования привлекли широкое внимание зарубежных ученых, а гидридный метод получения биметаллоорганических соединений назван Реакцией Вязанкина. Исследования в области синтеза и изучения свойств би– и полиметаллоорганических соединений в настоящее время развиваются очень интенсивно во всем мире. За разработку и развитие нового научного направления в химии металлоорганических соединений профессору Николаю Сергеевичу Вязанкину совместно с академиком Григорием Алексеевичем Разуваевым в 1971 г. была присуждена Государственная премия СССР. Свою научную деятельность Николай Сергеевич в течение ряда лет сочетал с большой педагогической и организаторской работой. Многие поколения химиков – выпускников ГГУ им. Лобачевского с благодарностью вспоминают курс металлоорганической лекций химии. профессора С 1962 г. Н. он С. Вязанкина возглавлял по правление Горьковского областного общества "Знание". И в Иркутске Н. С. Вязанкин много времени уделял научно–организационной работе. Он – член Объединенного ученого совета СО АН СССР по химическим наукам, Научного совета АН СССР по элементоорганической химии, двух специализированных советов по присуждению ученых степеней, председатель институтского совета Всесоюзного химического общества им. Д. И. Менделеева и член Пленума областного отделения ВХО. Н. С. Вязанкин пользовался большим авторитетом, уважением и любовью в Иркутском институте органической химии. Ученый–организатор, он внес весомый вклад в трудовые научные успехи института. Для экспериментов по металлоорганической химии требовалась особая аппаратура, так как реакции должны протекать в инертной атмосфере, исключающей влагу, или в вакууме. Теперь за рубежом изданы монографии по методике работ в "эвакуированных приборах", а тогда для всех его учеников это было новым. Работали в так называемых "штанах", которые научились самостоятельно изготовливать на газовой горелке некоторые сотрудники – Дмитрий Браво–Животовский, Дмитрий Гендин, Борис Гостевский, ставший одним из лучших экспериментаторов в институте – - 246 - умельцем–стеклодувом, владеющим всеми тонкостями химического эксперимента в условиях, исключающих влагу, кислород. Благодаря владению техникой работы с нестабильными соединениями, Б. А. Гостевский уже в 2000–е годы неоднократно приглашался в Израиль для выполнения международных научных проектов. Практически все сотрудники лаборатории овладели азами стеклодувных работ, поскольку без этого невозможно было рассчитывать на успех эксперимента. Николай Сергеевич многие годы выглядел очень молодо: не признавал лифта, перешагивая через ступеньки, поднимался на 4–й этаж в лабораторию, где проводил много времени. Даже в холодное время года предпочитал ходить без пальто в Институт земной коры, в Научную библиотеку Иркутского филилала СО РАН. Николай Сергеевич отличался необыкновенной работоспособностью, увлеченностью. Умел сосредоточиться в любой обстановке: в кабинете зам. директора всегда писал статьи, записывал литературные данные. Дома допоздна занимался научной работой, в том числе и в выходные дни. Вел образцовые многотомные журналы, куда красивым четким почерком заносились литературные данные. Некоторые из них бережно до сих пор хранят его ученики. Он был необыкновенно почтителен ко всем сотрудникам института, со знаком высочайшего уважения здоровался, низко кланяясь (включая уборщиц, вахтеров), со всеми, невзирая на возраст, был на "Вы". Высокая требовательность и бескомпромиссность не мешали Николаю Сергеевичу быть в то же время чутким и внимательным. Борис Федотьев, его аспирант, приехал из Горького вместе с Николаем Сергеевичем и долгое время жил у него. Однажды увидел меня (А. С. Медведеву) с покрасневшими, воспаленными глазами и потребовал немедленно обратиться в глазную клинику. Оказалось – вовремя, обнаружили воспаление радужной оболочки и положили в стационар. - 247 - Николай Сергеевич бросил курить после того, как пару раз после стряхивания сигаретного пепла в раковину вспыхивал эфир. Николай Сергеевич был настоящим химиком, ничего не боялся. Однажды, находясь в 401–й комнате, увидел мечущегося в к. 423 Дмитрия Гендина и бесстрашно помчался туда, почуяв неладное. Только открыл дверь – прозвучал взрыв, и он оказался в его эпицентре. Получил термический ожог лица, но спас экспериментатора. Последствия могли быть трагическими, если бы взрывная волна не получила выхода в дверное пространство. Николай Сергеевич умел признавать новые открытия, не совпадающие с его точкой зрения. Так, аспирант Дмитрий Гендин высказал мнение, что процесс образования связи металл–металл в биметаллоорганических соединениях носит радикальный характер. Николай Сергеевич долго сомневался и говорил, что "голову положит на плаху", если Дима докажет, что это так. В своей кандидатской диссертации Д. Гендин доказал, что эти реакции носят радикально–цепной характер! Под его руководством были выполнены и успешно защищены кандидатские диссертации Д. В. Гендиным, Д. А. Браво–Животовским (уехал в Израиль в 1988 г.), Л. Рыбиным, Б. Федотьевым, Л. И. Белоусовой, С. Пигаревым и др. Николая Сергеевича не стало 28 августа 1990 г. после тяжелой болезни. Все его ученики и многие сотрудники института хранят светлую память о большом Учителе, внимательном руководителе, необыкновенном человеке. Памяти учителя Т. С. Кузнецова Листая пожелтевшие страницы архива кафедры, не очень большого, во многом потерянного, мы нашли биографические сведения о Викторе Михайловиче Власове. Профессор, доктор химических наук, Учитель с большой буквы для большого количества людей, которые с гордостью - 248 - продолжают называть себя его учениками. В жизни мы встречаемся со многими людьми, которые хотели бы, чтоб их так называли, но лишь некоторые из них оставляют след в сердце и в памяти на всю жизнь. Таким был Виктор Михайлович Власов, создатель (организатор) и первый заведующий кафедрой органической химии Ярославского пединститута с 1968 по январь 1975 года. Виктор Михайлович был удивительным человеком. Вот некоторые страницы его биографии. Он родился в роковой для страны 1914 год в Ивановской области. Окончил школу в 1931 году и стал учителем. Заведовал начальной школой в 18 лет, окончив по комсомольской мобилизации учительские курсы. С 1931 по 1936 год он был учителем сельской школы до поступления на химико–биологический факультет ЯГПИ. После окончания института в 1940 году Виктор Михайлович был направлен на организацию химической лаборатории во Дворец пионеров и школьников. Хотя В. М. Власов возглавлял эту лабораторию до 1944 года, за этот период она стала школой химии многим десяткам ярославских школьников. Отношение к созданной им лаборатории было столь серьезным, что на ее базе Виктор Михайлович пытался выполнять эксперимент по серьезной научной работе. Именно такая серьезная постановка работы со школьниками позволила вырастить целую плеяду замечательных химиков и привить многим и многим ребятам любовь к науке и к творчеству, потому что не на игрушечных, детских химических играх, а на работе всерьез можно вырастить настоящих ученых и подвижников. Виктор Михайлович всю свою жизнь опекал и участвовал в работе химического кружка Ярославского Дворца пионеров, несмотря на то, что работал в других местах. Его кружковцы работали и работают во многих уголках нашей страны – в ВУЗах, на химических заводах, в НИИ, в академических институтах. Виктора Михайловича считают своим Учителем три академика РАН: Н. С. Зефиров – директор института физиологически активных веществ РАН и зав. кафедрой органической химии МГУ, Г. Еляков – директор института, Ю. С. Оводов, а также десятки профессоров и - 249 - докторов наук, более 50 кандидатов химических наук. Кроме этого, Учителем на всю жизнь до сих пор считают себя бывшие кружковцы, которые не пошли в химию, а избрали другой путь и достигли больших успехов на своем поприще. Например, доктор медицинских наук, профессор С. Е. Александров, журналисты Ю. Барышев, И. Копылова и многие другие. С 1945 по 1960 г.г. Виктор Михайлович работал в Ярославском мединституте сначала ассистентом, затем доцентом, заместителем декана и, наконец, и. о. декана. В эти годы Виктор Михайлович напряженно работал над кандидатской диссертацией, и в 1954 г. ему было присвоена степень кандидата химических наук, а в 1956 г. он был утвержден в ученом звании доцента. В 1960 г. ученик академика А. Е. Фаворского член–корреспондент Академии наук СССР М. Ф. Шостаковский пригласил В. М. Власова в Иркутск в создаваемый им Институт органической химии Сибирского отделения АН СССР для организации и руководства новой лабораторией по проблеме "Химия ацетилена и его производных". Виктор Михайлович принял приглашение. Эти напряженные семь лет были наполнены не только научными и хозяйственными заботами, это было время воспитания учеников, которые непосредственно под его руководством становились кандидатами наук, а позднее и докторами наук. Это было время и научных открытий. За годы работы В. М. Власов опубликовал более 150 научных работ, получил несколько десятков авторских свидетельств, а также создал и внедрил в промышленность перспективный медицинский препарат РОСК. Итогом этой научной деятельности стала успешная защита Власовым докторской диссертации по химии ацетиленовых соединений в Ленинградском государственном университете. От Иркутского периода его жизни остались десятки учеников, ученых, преданных химической науке, работающих во многих научных центрах страны. По приезде из Иркутска в Ярославль в педагогический институт Виктору Михайловичу вновь выпала работа создавать: им был организован учебный процесс на вновь открытой кафедре органической химии, - 250 - перестраивались и оборудовались лаборатории, и вместе с этим с первых дней параллельно создавались научно–исследовательские лаборатории, в которых начинали приобщаться к науке студенты не только дневного отделения, но и вечернего. Виктор Михайлович считал, что серьезные занятия студентов с их участием в научных исследованиях являются неотемлемой частью воспитания творческих личностей. После первых же лекций Власова по органической химии студенты десятками приходили работать в научные лаборатории. Под руководством В. исследования по химии М. Власова были непредельных развернуты соединений, научные выпускался межвузовский научный и методический сборник "Высокомолекулярные соединения", открыта аспирантура, которую успели при жизни Учителя окончить трое его учеников. Несмотря на свои научные успехи, своим главным достижением в жизни В. М. Власов считал воспитание учеников. Любимый ученик, академик Н. С. Зефиров, ныне известейший ученый с мировым именем, рассказывает: "После защиты мы вышли с В. М. на Университетскую набережную. Он обнял меня и сказал: "Ты знаешь, я прожил счастливую жизнь. Я вырастил множество настоящих ученых, десятки докторов наук, более 50 кандидатов наук". А сам Н. С. Зефиров говорит, продолжая эту тему: "Мне в жизни крупно повезло. Я встретил Учителя, настоящего Учителя с большой буквы... В. М. Власов один сработал за целый институт". Отличительной чертой характера В. М. Власова были его доброта, желание помочь своим ученикам, знакомым, соседям не только советом, но и конкретным делом. И если человек встречался ему на жизненном пути, то их пути уже никогда не расходились. Он опекал многих своих учеников как отец и как мудрый учитель. А еще он очень любил музыку и поэзию, в которых очень хорошо разбирался и был настоящим знатоком. Жизнь В. М. Власова оборвалась в январе 1975 года. - 251 - Три всесоюзных конференции "Спектроскопия ЯМР тяжелых ядер элементоорганических соединений" Т. И. Вакульская В апреле 1978 года Лаборатория радиоспектроскопии была мудро переименована в Лабораторию структурной химии, что позволило ей расширить рамки научных ограничиваясь чисто исследований, не прикладными спектроскопическими работами. К этому времени коллектив лаборатории вырос до 22 сотрудников, хотя несколько человек, стоявших у истока, уже покинули лабораторию, в том числе и В. К. Воронов. Коллектив лаборатории был преимущественно мужской, дружный, увлеченный наукой, и все, как один, одержимы Байкалом (практически у каждого был свой "корабль" – моторная лодка и излюбленное место для отдыха и рыбалки в районе Малого моря). Активно развивались и крепли научные связи не только с учеными всего Советского Союза, но и с иностранными. Приезжавшие в Сибирь зарубежные коллеги, а также коллеги из центральной России и Прибалтики выказывали заинтересованность в совместных исследованиях, восхищались Байкалом, и, бросая монеты в байкальские волны, выражали надежды вернуться. Это была подсказка – уже давно зрела мысль, что пора заявить о себе во весь голос, но было неясно, как это сделать? Решение было найдено в организации конференции в Иркутске. Первая Всесоюзная конференция с международным участием "Спектроскопия ЯМР тяжелых ядер элементоорганических соединений" была организована и проведена в Иркутске в 1979 году с 27 по 29 июня под эгидой Сибирского отделения АН СССР и МинВуза РСФСР при содействии - 252 - Иркутского Правления ВХО им. Менделеева и Иркутского Дома техники. Это был первый опыт лаборатории по проведению столь грандиозного мероприятия. Сбор и подготовка к изданию тезисов докладов, организация самой конференции, размещение гостей, транспорт, экскурсии – всем этим занималось множество людей из института и Иркутского Госуниверситета, но основная нагрузка, естественно, легла на лабораторию. Сколько было вариантов нагрудного значка! В результате для солидной научной конференции был принят самый легкомысленный – на фоне Байкала обнаженный по пояс сидит кто–то сильно напоминающий Пестуновича и сачком ловит бабочек – тяжелые ядра с окружающими их электронами. Открыл конференцию директор института, тогда еще член– корреспондент АН СССР, ведущий ученый–кремнеорганик М. Г. Воронков. Он поздравил участников с началом работы конференции – этого знакового события международного характера – и добавил, что очень рад такому развитию своих многолетних дружеских связей с иностранными учеными, присутствующими в зале, и переходом их в фазу творческого содружества с институтом. На конференции с пленарными докладами выступили зарубежные коллеги профессор М. Витановский – известный ученый в области спектроскопии ЯМР на ядрах азота (Польша), теоретик Г. Энгельгардт (ГДР), разработавший простые подходы к интерпретации химических сдвигов в элементоорганических соединениях, Х. Янке (ГДР), представивший спектроскопию ЯМР силоксановых полимеров, А. Чунке (ГДР) – специалист в области станноканов и станнатранов, Я. Шрамл (Чехословакия), сделавший доклад по спектроскопии ЯМР тяжелых ядер карбофункциональных кремнеорганических соединений, а также ведущие советские ученые в этой области. В 13 пленарных и 45 стендовых докладах 150 участников конференции обсудили ряд важнейших теоретических и экспериментальных аспектов спектроскопии ЯМР тяжелых ядер высокого разрешения в жидкости и твердом теле и продемонстрировали высокий уровень и широкий диапазон - 253 - исследований как в нашей стране, так и за рубежом. По существу эта конференция явилась первым координационным форумом в названной области науки. Конференция показала острую необходимость создания собственных мультиядерных спектрометров ЯМР и координации проводимых в СССР и странах СЭВ исследований по всем проблемам теории и практики спектроскопии ЯМР тяжелых ядер и организации оперативной информации о современном состоянии работ в этой области. Однако принятое решение о проведении конференции каждые 2–3 года, по–видимому, было опрометчивым: следующую удалось организовать и провести только через 4 года. Возникли сложности с приглашением иностранных ученых, так как ее включили в планы СО АН СССР на 1982 год как региональную. Чтобы пробиться через бюрократическую стену, воздвигнутую чиновниками от науки, организаторам пришлось написать десятки официальных (и не официальных) писем и обоснований, подробную характеристику на каждого приглашаемого иностранного ученого. Вот показательная выдержка из этой переписки от 23.03.1982 года: Председатель Научного совета, академик М. И. Кабачник директору ИрИОХ СО РАН, чл.–корр. АН СССР М. Г. Воронкову: "Что касается участия иностранных ученых, то на этот счет есть директивное указание не практиковать приглашение иностранцев на всесоюзные конференции. Таким образом, предполагаемое Вами перенесение конференции на 1983 год ничего не изменит… так что советую Вам провести конференцию в 1982 году без участия иностранцев". Тем не менее, организаторы не сдались и добились–таки своего. Конференцию перенесли на 1983 год и разрешили по согласованию с компетентными органами пригласить иностранных ученых. Вторую конференцию 28 июня 1983 года торжественно открыл член– корреспондент АН СССР М. Г. Воронков. Рабочий график был напряженным, так как к проведению этой конференции был приурочен и - 254 - демонстрационный семинар фирмы JEOL (Япония) в связи с недавним приобретением в лабораторию структурной химии нового ЯМР– спектрометра FX–90Q. За два с половиной рабочих дня было заслушано 19 устных и 75 стендовых докладов. С большим интересным докладом по изучению структуры ртутьорганических соединений методом ЯМР 199 выступил профессор МГУ Ю. А. Устынюк. Новые достижения ЯМР Hg 29 Si применительно к органической химии в жидкости и твердом теле были рассмотрены в докладах Я. Шрамла (ЧССР), Г. Энгельгардта (ГДР) и т. д. А вот организаторы третьей (и последней) Всесоюзной конференции "Спектроскопия ЯМР тяжелых ядер элементоорганических соединений" столкнулись с рядом трудностей, связанных уже с перестройкой в Советском Союзе, и поначалу казалось, что конференция вряд ли вообще возможна. Но… благодаря титаническим усилиям М. Г. Воронкова и В. А. Пестуновича, в условиях полнейшей безнадежности и безденежья, она все–таки состоялась даже не через 4, а только через 6 лет после второй – в апреле 1989 года. Как и обещали всем участникам в разосланных ранее извинительных письмах, что "в связи с ремонтом аэропорта г. Иркутска и возникающими из–за этого трудностями для гостей города 3–я Всесоюзная конференция Спектроскопия ЯМР тяжелых ядер элементоорганических соединений будет перенесена на 1989 год". Само собой разумеется, без участия иностранных ученых. Правда, при написании этих строк, просматривая программу и сборник тезисов конференции, с изумлением обнаруживаешь, что многие ее участники буквально вот–вот приобретут статус иностранцев – прибалты, украинцы, белорусы… В отличие от предыдущих конференций, которые проходили летом, третья была назначена на апрель – самый невзрачный сезон в нашем регионе. А пока традиционное открытие со вступительным словом директора института члена–корреспондента АН СССР М. Г. Воронкова ко всем участникам конференции и 125 докладчикам … На этот раз было прочитано 12 пленарных докладов, затрагивающих наиболее животрепещущие проблемы спектроскопии ЯМР тяжелых ядер, - 255 - включая межмолекулярные взаимодействия, взаимосвязь КССВ с геометрией молекул, гипервалентность кремния, природу химического сдвига и др. Но даже не получив дальнейшего продолжения, эти три Всесоюзных конференции по ЯМР тяжелых ядер элементоорганических соединений, проведенные в Иркутске, сыграли свою положительную роль в укреплении международного сотрудничества ученых, послужили толчком к дальнейшему развитию техники и методик спектроскопии ЯМР тяжелых ядер и вписали золотую страницу в историю Иркутского института химии им. А. Е. Фаворского СО РАН. Однако было бы неправильным поставить точку именно на этом месте и не упомянуть о некоторых иногда забавных ситуациях, непременно случающихся при проведении таких мероприятий. По крайней мере, несколько из них стоит привести. История первая – комическая. Наша реальность 1979 года. Получив поручение от Оргкомитета, с письмом от Института, завизированным большими чиновниками, молодые сотрудники Госуниверситета Леня Кривдин и Володя Бжезовский поехали добывать пиво на местный пивоваренный завод. Если учесть, что в те времена хорошее пиво пили только работники Обкома, Горкома и все, кто, как говорил Аркадий Райкин, "через задний кирильцо", в лучшем случае можно было рассчитывать на мутное пиво под названием "Ячменный Колос". Каково же было изумление (и искушение!) наших экспедиторов, когда им выдали по предъявленной бумаге несколько ящиков невиданного доселе бутылочного прозрачно– золотистого напитка, приготовленного по чешской рецептуре на закупленной недавно чешской технологической линии. Решение было принято единогласно – это надо попробовать. Загрузив ящики с пивом в автобус, немедленно приступили к дегустации. Пиво оказалось таким замечательным, что наши экспедиторы потеряли способность руководить своими действиями, и дегустация продолжалась всю дорогу. Вряд ли гостям конференции удалось бы насладиться чудесным напитком, будь дорога от - 256 - пивзавода до Академгородка более дальняя – веселые экспедиторы обнаружили, что ящиков с пивом стало меньше. Но им уже было все равно. История вторая – драматическая. В день заезда Валере Сидоркину было поручено прокатить с ветерком иностранных гостей по заливу. С ветерком так с ветерком. После обеда трое немцев и Сидоркин отправились на выделенной для них "Волге" на Ершовский залив. Предполагалось на лодке прокатиться до Курминского залива, устроить пикничок и где–то к семи часам вечера вернуться назад, где веселую компанию должны были ждать автобус и та же "Волга" (на самом деле в этом развлечении были задействованы еще Миша Ларин и Борис Штеренберг, которые на двух других лодках доставили в Курминский залив еще нескольких участников конференции). Был яркий солнечный день, лодка легко неслась по бирюзовой глади залива, расслабленные немцы наслаждались и громко хохотали, узнав, что до Байкала очень близко – всего 70 км. Прогулка явно удалась, пикничок веселой компании на берегу Курминского залива, с водочкой и соответствующей закуской, затянулся. Те, кто прибыл на лодках с Лариным и Штеренбергом, к назначенному времени загрузились в лодки и отбыли в Ерши, так как водитель автобуса предупредил, что ждать не будет. Сидоркин же со своей командой не торопился, а то, что где–то в Ершовском заливе нервничает водитель "Волги", ему и в голову не пришло. Он занервничал сам, когда почувствовал, как неожиданно посвежел воздух и опустились сумерки. Пока собирали вещи и усаживались в лодку, окончательно стемнело. Ровный рокот мотора рвал ночную тишину, немцы примолкли. Сидоркин, пристально вглядываясь в темноту, пытался сообразить, где же этот самый Ершовский залив. Ни берега, ни огоньков. Что за чертовщина! И вдруг до него дошло – заблудился! Кажется, проскочил мимо. Стараясь не вызывать подозрений у немцев, развернул лодку и… налетел на невидимую в темноте песчаную косу. Перепуганных немцев повыбрасывало за борт. Ситуацию спасло только то, что глубина залива в этом месте была всего лишь по пояс. Когда стянули - 257 - лодку в воду и проверили мотор, который, к счастью, не повредился, мокрые и закоченевшие влезли в лодку сами. После встряски и ночного купания у Сидоркина существенно улучшилась ориентация, и к двум часам ночи лодка вошла–таки в Ершовский залив. Навстречу с фонариками бежали Ларин и Штеренберг, выкрикивая на бегу весь словарь ненормативной лексики. На берегу рядом с "Волгой" стоял растерянный водитель, который не знал, что ему предпринять: ждать ли до утра или ехать в Иркутск и бить тревогу. Слава Богу, все обошлось. Пришедшие в себя иностранцы, нервно похихикивая, стали переговариваться между собой. Энгельгардт должен был делать доклад на утреннем заседании, поэтому немцев сразу отвезли в гостиницу. Вконец расстроенный Сидоркин шел утром в институт, "предвкушая" встречу с Пестуновичем и иностранными гостями. Но за ночь немцы окончательно пришли в себя и радостно вспоминали свое ночное приключение, вытягивая руку с поднятым вверх большим пальцем. Но кое– кто усмотрел в этом приключении злонамеренные действия Сидоркина и попытку утопить иностранцев. Во всяком случае, больше ему никогда не поручали прокатить с ветерком чужих гостей. История третья – трагикомическая. Нам, русским, а уж тем более сибирякам, людям хлебосольным, всегда хочется доставить гостям максимальное удовольствие. Если учесть, что все конференции проходили в напряженных продовольственных условиях, можно представить, каких усилий и изощрений это стоило. Когда повезли иностранцев в Аршан, Вадим Александрович выдал Штеренбергу бутылку драгоценного Рижского бальзама. Он полагал, что ребята будут добавлять этот бальзам в водку, облагораживая тем самым последнюю. Времени на сборы было маловато, водки не купили, но зато сполоснули под краном две литровые бутылки из– под ацетона и, не снимая этикеток, налили в них С2Н5ОН. Так и угощали иностранных гостей. Адский напиток иностранцам неожиданно понравился, и Шрамл, вызывая бурный хохот, периодически спрашивал: "Мы еще будем пить ацетон?" - 258 - Когда вернулись в Иркутск, Пестунович поинтересовался у иностранцев, понравилась ли гостям поездка. Ответ его сразил наповал: "О, да, да! Очень, очень понравилась, и давайте за это выпьем ацетона!" История четвертая – поучительная. Рафинированный эстет Энгельгардт и веселый парень Шрамл, хотя и иностранцы, но из социалистических стран. По сравнению с Советским Союзом жизнь в ГДР или ЧССР казалась сказочной, но только советским гражданам. Сами же они сравнивали себя с ФРГ. Купить хороший автомобиль в ЧССР или ГДР тоже было непросто. Так вот Шрамл ездил на "Москвиче", а Энгельгардт умудрился где–то достать хоть и б/у, но "Фольксваген". Всю дорогу, пока ехали в Аршан, Энгельгардт снобистски доставал Шрамла, понося его "Москвичок". Да это разве автомобиль? Колымага какая–то, да и только! Шрамл злился про себя, пытался что–то сказать в защиту своего железного друга, но карту крыть было нечем. На обратном пути решили остановиться отдохнуть и перекусить в красивом местечке на Иркуте. А надо сказать, что там оказались какие–то зыбкие пески, поэтому компания расположились подальше от берега на траве. И вдруг увидели, что прямо на них с горки мчится старенький "Москвич" на бешеной скорости, и по такой траектории, что если бы находившиеся в нем два абсолютно пьяных бурята сами не изменили маршрут, то наша честная компания просто не успела бы убраться с дороги. Автомобиль с "каскадерами", прокручивая колесами, помчался по песку, и Штеренберг с ужасом подумал, что сейчас машина завязнет и им придется ее вытаскивать. Ан нет, автомобиль, как вездеход, проскочил опасную зону и, не сбавляя хода, исчез в неизвестном направлении. Первым опомнился Шрамл. Он вскочил на ноги и, размахивая руками, стал радостно и громко кричать Энгельгардту что–то по–немецки, указывая пальцем вслед "летучему голландцу". Когда Миша Ларин перевел эту горячую немецкую речь, все повалились на спины от хохота – Шрамл взял реванш. Он кричал Энгельгардту: "Смотри, смотри – теперь ты видел, на какой машине я езжу?! - 259 - Посмотрел бы я на твой хваленый Фольксваген, будь он на месте моего Москвича!" Перестройка. На рельсах демократии – под трамвай демагогии. Выборы Б. А. Шаинян В конце 80–х годов пышным цветом расцвели всевозможные демократические организации Впоследствии многие их чиновниками столь же и "примкнувшие активисты стали разнообразных к вполне ним" движения. благополучными страховых, пенсионных, инвестиционных и прочих фондов, но в те годы это были молодые и жадные до свободы и демократии (впоследствии оказалось, что и до более приземленных ценностей тоже) деятели. И так случилось, что именно в это время институт строил небольшой двухэтажный корпус для лаборатории хлорорганических соединений и для проведения исследований по одной из разработок лаборатории, связанной с биологически активными добавками. В 1988 г. мы с А. Н. Мирсковой, которая тогда была заведующей лабораторией хлорорганических соединений, поехали в Москву, чтобы получить заключения Академии наук и Госкомприроды РСФСР об экологической безопасности этих работ. Этой поездке предшествовали бурные обсуждения на разных уровнях в Иркутске. Помню, как на одном из собраний в ИНЦ мы говорили с собкорром одной из центральных газет (то ли "Известий", то ли "Правды"), и он сказал мне по поводу выступления одного из "зеленых": – "Ну да, все это чистой воды популизм, но сейчас полная свобода слова, вся страна движется по рельсам демократии!" Я ответил, что все это замечательно, но получается так, что разумное, нужное дело на этих рельсах демократии попало под трамвай демагогии, и он со вздохом согласился. История биотехнологического корпуса описана отдельно (Р. Г. Мирсковым и А. Н. Мирсковой), я же хочу коснуться только одного эпизода, в котором - 260 - непосредственно участвовал. Приехав в Москву, мы пошли в Белый дом, где тогда располагался Совмин РСФСР. У входа сидел один милиционер, проверил наши пропуска, и мы пошли в Госкомприроды. За разговорами время подошло к обеду, и нам предложили прерваться и пойти пообедать, но предупредили: "Столовых есть несколько, но на этом этаже вас не пустят, на том – тоже, а вот на таком–то можете пообедать". Когда мы поднялись на нужный этаж и нашли столовую, на входе у нас проверяли пропуска уже трое милиционеров. Вот тогда я впервые и подумал, что если резиденцию правительства охраняет один милиционер, а единственную кормушку для "не членов министерского профсоюза" в этой же резиденции – три, а к остальным вообще не подпускают, то что–то очень серьезное неладно в датском королевстве… Наконец, еще об одном событии того периода в жизни страны и научной общественности, к которому волей судьбы я оказался непосредственно причастен. В 1988–89 годах по всей стране проходило выдвижение кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР как по территориальным округам, так и от самых разных общественных организаций, включая и Академию наук СССР. 18 января 1989 г. Президиум Академии наук смог выдвинуть лишь 23 кандидата в депутаты из 25, отведенных Академии законом о выборах 1988 г. Всего Академии полагалось 30 мест, но 5 из них выделялось научным обществам (напомню: КПСС, как "общественной организации", полагалось 100 мест). Не были поддержаны А. Д. Сахаров, Д. С. Лихачев, Р. З. Сагдеев и ряд других кандидатов, выдвинутых десятками институтов. Когда кандидатов оказалось меньше, чем мест, Президиум не нашел ничего умнее, как передать еще 5 мест научным обществам, уменьшив число собственных кандидатов до 20. Когда все это стало известно, возмущение научной общественности было столь велико, что Президиум был вынужден собрать в апреле 1989 г. общее собрание с участием представителей институтов. От нашего института, кроме М. Г. Воронкова как член–корреспондента (на тот момент) Академии наук, было делегировано трое представителей – я, В. В. Кейко и Ю. М. Скворцов, - 261 - избранных на общем собрании института по большинству поданных голосов. Собрание Академии проходило во Дворце молодежи (в котором потом проходили все КВНы). У входа делегатов встречали пикеты сотрудников московских академических институтов с плакатами в поддержку А. Д. Сахарова и с самыми нелицеприятными выражениями в адрес тогдашнего руководства Академии. Собрание началось. Зал молча встретил выходящих из–за кулис членов Президиума во главе с Г. И. Марчуком, но когда вышел А. Д. Сахаров, все встали и зааплодировали. Как себя при этом чувствовали члены Президиума, было хорошо видно по их лицам. Не буду рассказывать о всех перипетиях этих выборов, их итог хорошо известен – А. Д. Сахаров стал народным депутатом СССР от Академии наук. Отмечу только один интересный момент: урна для бюллетеней стояла за кабинками для голосования, а за ней было ограждение, за которым стояли операторы с фото– и кинокамерами, но никто ничего не снимал. Кабинок было немного, очереди в них длинные, в соседней со мной очереди стоял А. Д. Сахаров. Почти одновременно мы зашли в соседние кабинки. Я вышел быстро, опустил бюллетень и прошел за ограждение. Через несколько минут вышел Андрей Дмитриевич. Фойе словно взорвалось вспышками блицев, наполнилось стрекотом камер; Сахаров на несколько секунд задержал руку над урной, опустил бюллетень и вышел. Тут же корреспонденты смотали свою аппаратуру и через несколько минут фойе опустело – больше их уже ничто не интересовало. Съезд народных депутатов СССР прошел с 25 мая по 9 июня 1989 г. Через полгода после съезда Андрей Дмитриевич умер. А через два года после его смерти я приехал в Израиль по приглашению Иерусалимского университета, и первая улица, которую я увидел при въезде в Иерусалим, называлась "Сады Сахарова"… - 262 - Из 90-х в XXI век: время, институт, проблемы структурной химии Т. И. Вакульская Начало последнего десятилетия двадцатого века в нашей стране – поистине смутное время. Чего стоит знаменитый путч и отставка первого и последнего президента СССР М. С. Горбачева! Музыка Чайковского, звучащая со всех каналов телевидения и радио, стала символом переворотов и катаклизмов в нашей многострадальной отчизне. В стране расплодилось множество фондов, в которые народ вкладывал свои приватизационные чеки, розданные по штуке в руки каждому гражданину предприимчивым Чубайсом. Я считаю единственным удачно вложенным ваучером из всех приватизационных чеков нашей семьи тот, что остался в моей коллекции. Многие уже и не помнят, как они выглядели, эти самые приватизационные чеки! Ушлые дядьки на "Нивах" разъезжали по деревням с ящиками водки и скупали чеки в огромных количествах. Они–то и дали начало олигархической ветви на генеалогическом древе будущей России. В Иркутске начало 90–х было к тому же "голодным" временем – каждому выдавались талоны на ВСЕ!!! Я хорошо помню эти маленькие цветные (голубые, розовые, желтые) бумажки, которые ежемесячно выдавались под роспись в домоуправлениях. В моей коллекции их поначалу было очень много. И они не были отоварены не потому, что мне не нужны были продукты, и даже не потому, что за ними надо было выстоять часы в длиннющих очередях, а потому, что прямо перед тобой вожделенный продукт, сосиски для ребенка, например, заканчивался. Кто не мог полдня простоять в очереди, не имел и шансов ухватить свою пайку. Месяц проходил – получи новые талоны! А за прошлый месяц можешь выбросить. А можешь оставить на память. Но до чего же она коротка – человеческая память. Меня приводят в полнейшее изумление бабули, утверждающие с пеной на губах, что жизнь в то время была лучше и сытнее. Очередей им, что ли не хватает? Тех самых, в одной из которых в 1991 году меня чуть не - 263 - растерзала озверевшая толпа очередников, когда я попыталась перед днем рождения купить трехлитровую банку жидкой сметаны. Ах, каким праздником на этом фоне выглядела "раздача месткомовских слонов" – всем понемножку, но всем и поровну! В нашей лаборатории этим заведовала вплоть до увольнения Инна Давидовна Калихман. Помнится, раз в месяц нам чего–нибудь да подкидывали – то по куску колбасы, приправленной продуктом БЦБК, то по килограмму апельсинов, а то и полкило маслица сливочного – настоящего, с холестерином. Чтобы не было обид, особенно когда нельзя было поделить строго до грамма (не резать же апельсин на дольки!), все раскладывалось по кучкам, один человек вставал к этому празднику спиной, а Инна Давидовна указывала пальцем на кучку и вопрошала: – "Кому?". Тот, кто исполнял роль беспристрастного судии, называл фамилию, и кучка мгновенно исчезала в сумке теперь уже законного владельца. Но еще хуже стало после августовского путча 1991 года. В 1992 году отменили талоны вместе с продуктами. Государство практически перестало содержать науку. Нас почти всех в добровольно–принудительном порядке посадили на 0.2 ставки, а инфляция – термин, ранее не знакомый советскому гражданину, – превратила зарплаты научных сотрудников в нечто совсем невразумительное. В библиотеки перестали поступать научные журналы и книги. Научная жизнь замерла, почти прекратились защиты. Практичные и предприимчивые люди косяком пошли в бизнес, кто мог, уехал за рубеж – кто насовсем, кто хотя бы переждать сложный период. Ровно год проработал в Японии Марк Сигалов. К ранее уехавшим в Израиль Цетлиным, Федотьевым, Браво–Животовским в 1992 году присоединилась И. Д. Калихман, а вернувшись из Японии и защитив докторскую диссертацию, вскоре уехал и Сигалов. Где–то на Кипре завел свое дело Борис Штеренберг. Теоретики из группы Сидоркина тоже не ударили в грязь лицом: Олег Догаев и Виталий Владимиров, поначалу начавшие было разводить и продавать вешенку, затем удачно нашли себя, первый в банковском бизнесе, а второй – в сфере частного образования. Те, кто остался, влачили жалкое - 264 - существование. Вернее сказать, не все, а кто не имел хоздоговоров, за счет которых можно было бы поддерживать зарплату сотрудников на соответствующем уровне. Я, например, хорошо помню, что именно в этот сложный период ни одному сотруднику лаборатории органического синтеза не понизили ставку, так как им платил деньги Усольский химфармкомбинат за разработку сибусола – аналога известного милдроната. Эта история заслуживает внимания. Усольский химфармкомбинат получил задание от Минмедбиопрома на производство этого самого милдроната по технологии Латвийского института органического синтеза. Когда представители рижан приехали в Усолье, они потребовали от комбината несколько миллионов (!) рублей за свою технологию. Зам. главного инженера комбината по новой технике В. П. Юревич оказался в трудном положении. С одной стороны, ему нужно было выполнить распоряжение министерства, а с другой стороны, ни министерство, ни комбинат такими деньгами не располагали. Тогда он позвонил М. Г. Воронкову и предложил договор на 60 тысяч на два года за разработку патентно–чистого способа получения милдроната и технологического регламента на его производство. Воронков поручил это Лопыреву. Вот тогда–то Лопырев и начал работать с несимметричным диметилгидразином. Так был получен патентно–чистый аналог милдроната – сибусол и разработан технологический регламент на его получение. А тут некстати у самого химфармкомбината начались тяжелые времена. Юревич уволился и уехал в Тулу, а препарат–кардиопротектор, так поддержавший сотрудников в безденежные времена, до сих пор ждет своего звездного часа. Я помню общеинститутское собрание, на котором дирекция призвала всех сотрудников искать способы "выжить" в сложившейся ситуации. Все были достаточно растеряны. Помню, как поднявшийся на трибуну Лопырев горячо убеждал аудиторию, что наш институт имеет большой потенциал для выживания – ведь мы могли бы наладить производство того же дефицитного тосола, присадок к маслам. Но народ в массе своей к встрече с приближающимся капитализмом еще не был готов. После собрания мы - 265 - возвращались в лабораторию, и Людмила Романенко мне сказала: "Ну, умный мужик Лопырев, но что за чушь он нес! Мы же научные сотрудники. Какое производство! Какой тосол!" Может, я и забыла бы об этом разговоре, если бы речь шла о ком–либо другом, но Лопырев–то мне, скажем прямо, не чужой человек! Не прошло и двух месяцев, как та же Романенко организовала в институте производство шампуня (для меня до сих пор остается загадкой, как мог за такое короткое время произойти столь кардинальный перелом в ее сознании!). Но суть не в этом, а в том, что именно это производство шампуня, просуществовавшее на институтских площадях около года, позволило выжить и сохраниться нашей лаборатории. Мы почти все были задействованы в этом производстве. Наш заработок напрямую зависел от количества произведенной продукции. Мы старались, работали с энтузиазмом. Даже после своей основной работы, хотя трудиться нам приходилось до 12 ночи. Как раз в 1992 году после окончания университета в лабораторию пришла Леночка Белоголова, которая жила в общежитии в Университетском микрорайоне. Когда мы заполночь заканчивали разливать шампунь, транспорт уже не ходил (да и вспомнить добрым словом муниципальный транспорт того времени невозможно), и ей приходилось ночью идти пешком через гору по лесу, а мы переживали, как она доберется до дома. Поначалу отнесшийся к производству шампуня как к какой–то временной, но необходимой мере, Вадим Александрович Пестунович вскоре неожиданно для всех (и для себя, наверное, тоже) проникся проблемой производства шампуня и организовал поставку основного сырья. Романенко вышла на международный уровень и приобрела французские отдушки. Красители использовались экологически чистые – витамин В6 (желтый), аптечная зеленка и т. п. Раздобыли и соответствующие полиэтиленовые флаконы, и самоклеящиеся этикетки с незатейливой надписью Aura. Дизайн, конечно, был еще тот. Но реклама в нашей стране только–только зарождалась, и наша Aura себя оправдала. Я вспоминаю, как моя дочь - 266 - создала и распечатала к этому шампуню свою первую компьютерную тогда еще черно–белую рекламку, получив в качестве вознаграждения трехлитровую банку розового шампуня. В отсутствие выбора наш шампунь пользовался бешеным спросом, и мы только успевали его разливать. Справедливости ради стоит сказать, что шампунь–то получился вполне приличным. Но вскоре начались какие–то недоразумения, связанные не то с арендной платой, не то с чьими–то амбициями, и Романенко плюнула на шампунь и ушла жить красиво. Правда, к этому времени бедственное положение российских ученых сильно заинтересовало американского дядюшку Сороса. Сейчас об этом грустно (и даже стыдно) вспоминать, но строчку из песни не выкинешь. Пусть стыдится государство, что за 500 американских долларов почти каждый ученый выложил ему всю свою интеллектуальную собственность на блюдечке с золотой каемочкой. Мы могли получить эти деньги только в одном из Новосибирских банков. И почти каждый научный сотрудник съездил за этими Соросовскими долларами в Новосибирск! Опять же только благодаря Джорджу Соросу именно в эти годы многие ученые могли съездить на конференции за рубеж. В Швейцарии и США по гранту Сороса был наш Гена Долгушин. Я тоже съездила по гранту Сороса в 1993 г. в США на конференцию по спиновому захвату с устным докладом. Кстати сказать, это было в октябре месяце – практически сразу после стрельбы из танков по Белому дому, которую все с ужасом наблюдали по телевидению. А американское посольство расположено недалеко от Белого дома. Поэтому я до конца сомневалась, удастся ли мне выехать в Штаты. Но, видимо, я была "обречена" на эту поездку. Мне сделали заграничный паспорт за три дня, хотя приглашение до Иркутска вовремя не дошло. И даже готовый паспорт мне привезли в институт, и это мне не стоило ни копейки. (Стоит сравнить: сегодня за загранпаспорт надо заплатить приличные деньги, да еще и ждать не менее трех месяцев!) Оргкомитет конференции из–за ограничения во времени отправил мне приглашение повторно экспресс–почтой на адрес моей подруги в Москве. Я - 267 - приобрела билет на самолет до Москвы, а все остальное мне должны были выдать в столице после получения визы. Я летела в Москву с мизерной суммой денег, не имея средств даже на обратный билет, если поездка вдруг сорвется. Но в день вылета к нам зашел в гости знакомый, которого я спросила, слабо надеясь на положительный ответ – а нет ли у него в кармане ста тысяч до моего возвращения. "Да", – сказал он, – "есть", – и выдал их мне аккуратной пачкой. В американском посольстве со мной мило побеседовали на тему о том, кто я, зачем еду в Оклахому и любезно предложили многоразовую визу. Но она стоила раза в три дороже и я, конечно, отказалась. В это же время от соседнего окошечка слышался унизительнейший допрос московского пожилого профессора по поводу того, а не собирается ли он остаться за рубежом. И он перечислял то, что его держит в России: жена, дети, большая квартира в Москве, любимая и хорошо оплачиваемая работа. А молодой девушке, плохо говорящей по–английски, не дали визу для поездки к родной сестре. Она плакала навзрыд, но это никого не трогало. Ну, я же говорю, что на эту поездку я была обречена! Благодаря регулярной финансовой поддержке Сороса, в библиотеки стала поступать научная литература. Наука начала оправляться от шока. Снова начались защиты кандидатских и докторских диссертаций. В 1994 году директором института стал член–корреспондент РАН Б. А. Трофимов. Он приложил максимум усилий, чтобы институт ожил. Во–первых, сильным средством вроде шоковой терапии оказалось проведение ежегодных научных сессий, на которых заведующие лабораториями должны были отчитаться о своих достижениях. Во–вторых, Борис Александрович заключил контракты с рядом зарубежных фирм, и институт начал получать деньги в валюте. В этом же году выиграл годовой Соросовский, а в 1996 году – большой валютный грант МНТЦ В. А. Лопырев. И как–то постепенно мы начали привыкать к новым реалиям жизни. В институте появились персональные компьютеры. Я помню, что в те времена еще можно было попросить Игоря Лазарева помочь в оформлении проекта РФФИ. Он тогда работал у Нины Недоли и уже был с компьютером на “ты”. Вскоре (или почти одновременно, если не ошибаюсь) - 268 - появился компьютер и у Елены Александровны. У нее, конечно же, возникали проблемы при работе на компьютере, и разобраться с ними ей всегда помогал Гена Долгушин. Он был одним из тех, кто очень быстро освоил компьютер и по первому зову Елены Александровны шел к ней на выручку. Зато после окончания рабочего дня в его распоряжении (хоть до утра!) оказывался почти что свой компьютер. А в 1997 году уже многие имели “свои” персоналки, намного круче тех первых, на которые мы когда– то взирали подчас с завистью, благоговением и страхом. В 1997 году в институте произошли значительные события: академик М. Г. Воронков, профессор В. А. Пестунович, профессор Ю. Л. Фролов и к.х.н. В. Ф. Сидоркин получили Государственную премию РФ, а член– корреспонденту РАН Б. А. Трофимову была присуждена престижная премия им. А. М. Бутлерова. В нашей лаборатории в 1998 году защитил докторскую диссертацию В. Ф. Сидоркин. Кстати, были и вот такие приятные моменты. Запомнилось, что ксерокопирование, наконец–то, стало доступным. Пришел в фотолабораторию, записал заказ, через день–два пришел и забрал готовые ксерокопии. И никакого первого отдела спрашивать не надо, и заполнять 33 бланка тоже не надо! Но самое начало 90–х так и останется “бермудским треугольником”, бесследно поглотившим не один корабль надежд. Холодное лето 91–го Вспоминает Л. Б. Кривдин Да, помню эти тяжелые, безжалостные 90–е годы, особенно начало 91– го. Я только что вернулся из длительной зарубежной командировки – работал целый год в зажиточной и благополучной Австралии. По австралийскому телевидению много показывали про жизнь нашу российскую (тогда еще советскую), про падение Берлинской стены, про всемирный крах коммунизма, про пустые московские прилавки и криминальные разборки русских, несколько раз показывали нашумевший фильм "Маленькая Вера" с - 269 - синхронным переводом. Но как–то не верилось, не хотелось верить, что все так плохо в родном отечестве. Не могло быть так плохо. Ведь и раньше всякое бывало, а ничего, как–то все проходило, ко всему мог приспособиться терпеливый советский человек. Но так, чтобы наступил крах коммунизма, чтобы реставрировался снисходительно капитализм растолковывали на (о невозможности занятиях по чего нам диалектическому материализму и научному коммунизму в университетах) – такого еще не бывало! Преувеличивают, наверно. Но вот вернулся. Московская мартовская слякоть, серые толпы москвичей и гостей столицы, действительно пустые прилавки. И самое страшное – выражение лиц прохожих: ни намека на улыбку, от чего так отвык за долгий австралийский год. В Иркутске – и того хуже. Первым, кого увидел, – Марк Сигалов. Вместо приветствия – вопрос: "Ты зачем оттуда прилетел? По своей воле?". В продуктовом магазине (в котором теперь располагается "Пятый элемент") все уставлено пластмассовыми баночками с дальневосточным медом по 3 руб. 50 коп. (тогда рубль вроде бы был еще рублем, но купить на него уже было ничего нельзя). И все! Ни консервов, ни фруктов, ни выпечки (не говоря уж о мясо–молочных продуктах) – вообще ничего! В хозяйственном – шаром покати, на всех витринах разложены непонятно откуда взявшиеся дверные глазки. И это после изобилия австралийских супермаркетов! Потом пошли эти талоны на все – на мыло, на масло, на колбасу, на водку, на сигареты. На воздух, которым дышим, не успели ввести талоны, а могли бы (так раньше говорили в очередях). Помню, большим спросом пользовались такие кошелечки с десятками кармашков, куда и расфасовывали эти позорные талоны. Многие талоны отоварить не удавалось, доведенные до отчаяния домохозяйки стали отсылать их в Обком Ситникову, говорят, обкомовская почта была тогда завалена этими конвертами с неотоваренными талонами. Корреспондентов было слишком много, поэтому эта акция осталась безнаказанной. Отоварить талоны было по силам только пенсионерам, которые могли потратить несколько часов в день в длиннющих очередях. - 270 - Помню, в конце такой очереди увидел покойного ныне Юрия Михайловича Скворцова, с которым мы много сотрудничали в те годы. "За чем стоишь, Юрий Михайлович?" – спрашиваю. "За жидким долларом", – отвечает. Я не сразу понял, потом дошло – за водкой! В месяц полагалось 2 бутылки водки на человека. Кто эту водку никогда не пил – и тот выстаивал километровые очереди за жидкой валютой, не пропадать же талону! За водку можно было сделать все, не придумали тогда еще более ходовой валюты! Вообще, эти винно–водочные очереди были страшным детищем ускорения и перестройки (по меткому выражению профессора Н. М. Сергеева, "ускостройки"), позором для всей нашей страны. Окошки винных магазинов бронировали стальными листами, и эти окошки с улицы брали приступом, по головам пускали человека плашмя с зажатой десяткой в руке. Страшно вспомнить. И вот в такое время пыталась выжить наша академическая наука. И ведь выжила, выжил и наш институт! Многие, правда, уехали далеко и навсегда, многие ушли в бизнес, в банковское дело, в торговлю, еще куда–то. Но костяк института сохранился. Почет вам и слава, и глубокая благодарность – всем тем, кто сохранил наш институт, сохранил наш дух и наше имя в те тяжелые годы. И снова о лаборатории структурной химии. В трудные 90–е годы лаборатория вошла на волне исследований строения и механизмов реакций элементоорганических и гетероатомных соединений методами ЯМР, ЭПР и ЯКР спектроскопии. Они привели, в частности, к обнаружению целого ряда новых реакций оловоорганических исследовательскую и перегруппировок соединений, и широкому аналитическую кремний–, внедрению практику германий– в и мировую мультиядерной спектроскопии ЯМР. Наибольшее признание в России и за рубежом получил обширный цикл выполненных в лаборатории пионерских экспериментальных и теоретических работ по изучению соединений пента– и гексакоординированного кремния под руководством доктора химических - 271 - наук профессора В. А. Пестуновича – основателя и первого руководителя лаборатории. В эти годы были разработаны общие принципы конструирования этих прежде экзотических и труднодоступных молекул и совместно с московскими коллегами предложены удобные методы синтеза (поли)хелатных и цвиттер–ионных соединений гипервалентного кремния. Установлены закономерности взаимного влияния заместителей у тригонально–бипирамидального атома кремния, особенности электронного, орбитального и пространственного строения, а также реакционной способности этих соединений. Впервые была использована и развита применительно к соединениям пентакоординированного кремния и его соседей по подгруппе модель трехцентрового четырехэлектронного структурное химическое и связывания, своеобразие. объясняющая Проведено их моделирование оптимальных маршрутов внутримолекулярной реакции нуклеофильного замещения у тетракоординированного атома кремния, а также систематически изучено и теоретически обосновано влияние среды, агрегатного состояния и температуры на структуру силатранов и (O–Si) хелатных и цвиттер–ионных производных пентакоординированного кремния. Совместно с американскими коллегами была доказана важная роль стереоэлектронного влияния кремния не только на пентакоординацию, но и на геометрию силатрановых структур. Обнаружен ряд неизвестных ранее реакций и перегруппировок силатранов, раскрыты перспективы использования их повышенной реакционной способности в органическом и элементоорганическом синтезе. В эти же годы в лаборатории осуществляется первая отечественная разработка новых методик, основанных на использовании спектроскопии ЯМР 15 N для структурных исследований электронного строения, таутомерных превращений и реакционной способности широкого ряда азотсодержащих гетероциклических соединений. Г. В. Долгушиным в рамках приближения Таунса–Дейли предложены и обоснованы поправки, позволяющие учесть влияние различий энергии p–электронов на градиент - 272 - электрического поля. Выполняются работы по ЭПР–мониторингу органических реакций, протекающих с участием переноса электрона. Предсказан и обнаружен канал одноэлектронного переноса в нуклеофильных реакциях присоединения пирролов и фосфинов к производным ацетилена и викариозного нуклеофильного замещения водорода в нитроазолах в сверхосновных средах. Все эти работы инициировали бурное развитие структурных исследований в нашей стране и за рубежом и во многом определили современный уровень теоретических представлений и экспериментальных работ в данной области. Сотрудники лаборатории защищают ряд докторских диссертаций (В. К. Воронов, В. П. Фешин, М. В. Сигалов, И. Д. Калихман, С. Н. Тандура, В. К. Турчанинов, В. Ф. Сидоркин, Л. И. Ларина, Т. И. Вакульская), публикуют монографии в престижных изданиях (например, "Silatranes" в 1998 г. и "Electron Paramagnetic Resonance in Biochemitry and Medicine" в 2001 г.), выступают на международных симпозиумах в США, Англии, Японии, Австралии, Канаде, Мексике, Франции, Италии и других странах с пленарными и устными докладами. И вот новый XXI век. На самом подъеме творческого расцвета лаборатории 4 июля 2004 г. неожиданно оборвалась жизнь выдающегося ученого, талантливого организатора науки, лауреата Государственной премии, заведующего лабораторией структурной химии со дня ее основания профессора Вадима Александровича Пестуновича. Тяжелая, невосполнимая утрата и для лаборатории, и для института, и для мировой науки. Лаборатория продолжает работать с прежним энтузиазмом и отдачей, но нет уже ее идейного вдохновителя и наставника. В этот сложный для лаборатории период ее заведующим становится профессор Леонид Борисович Кривдин. По возможности им сохраняются сформировавшиеся научные традиции, и одновременно с этим развиваются и новые для лаборатории направления. Активно разрабатываются ЯМР– ориентированные квантовохимические расчеты высокого уровня и формируются новые подходы в стереохимических исследованиях на основе - 273 - констант спин–спинового взаимодействия 13 С–13С и 13 С–1Н, проявляющих ярко выраженную стереоспецифичность к ориентации неподеленных электронных пар гетероатомов. Совместно с группами профессора Зауэра (Университет Копенгагена) и профессора Контрераса (Университет Буенос–Айреса) в лаборатории разрабатывается и апробируется на широком ряду органических соединений неэмпирический метод расчета констант спин–спинового взаимодействия на основе подхода поляризационного пропагатора в рамках теории возмущения второго порядка. Полученные при использовании этого метода результаты по теоретическому изучению механизмов и путей передачи спин–спинового взаимодействия в органических молекулах быстро приобретают широкую известность и составляют прорыв в этой области на международном уровне. В 2004–2005 гг. в лабораторию приходят сразу пять молодых аспирантов, которые начинают работать в этом направлении, и лаборатория по сути переживает свое второе рождение, связанное с омоложением коллектива, обновлением приборного парка (включая запуск в конце 2004 г. второго сверхпроводящего ЯМР–спектрометра высокого класса) и развитием новых подходов в стереохимических исследованиях и квантовохимических расчетах высокого уровня. И снова о стране. К середине 90–х в магазинах появилось изобилие иностранной продукции. Народ покупал коробками дешевые американские куриные окорочка – "ножки Буша". Инфляция шагала семимильными шагами: буханка хлеба стала стоить 3000 руб., и наша страна стала поголовно страной нищих миллионеров. Но промышленность умерла. В стране ничего не производилось. И порой меня охватывал страх – а вдруг нам не станут поставлять продукты из–за рубежа! И как в воду смотрела. Весной 1998 года произошла деноминация денег – с каждой купюры исчезли три нуля, а с ними – почти все наши миллионеры. Только миллиардеры превратились в миллионеров. А следом грянул гром: как всегда в августе, на страну обрушился дефолт 1998 года. Только что деноминированный рубль опять превратился в ничто. Ельцинская эпоха - 274 - заканчивалась горькими разочарованиями. Но не бывает худа без добра. Удивительно быстро активизировался малый частный бизнес, какие–то фермерские хозяйства, мясокомбинат, молокозавод. Был достаточно короткий, но хорошо запомнившийся период, когда все эти производства поставляли на рынок продукцию очень высокого качества. 31 декабря 1999 года россиян ожидал новый сюрприз: президент Ельцин, поздравляя всех с наступающим миллениумом, сообщил, что досрочно и добровольно передает бразды правления Владимиру Путину. Впереди нелегкий XXI век, новые достижения и новые проблемы, блеск и нищета академической науки, новая волна реформирования и модернизации функций академического сектора. Но это уже новая, вернее, новейшая история. - 275 -