Взаимосвязь ценностей и отношения к культурному разнообразию
advertisement
Взаимосвязь ценностей и отношения к культурному разнообразию: теоретические предпосылки Автор: Григорян Л.К. Россия – многонациональное государство, насчитывающее более 180 этнических групп, среди которых 81% русских (Всероссийская перепись населения 2010г.). Природа поликультурности России двойственна: ее составляют, с одной стороны, этнические меньшинства, проживающие главным образом в национальных республиках, а с другой - внутренние и внешние мигранты, живущие в основном в крупных городах. Напряженные межкультурные отношения, осложненные двумя чеченскими войнами (19941996 и 1999-2009) и волной террористических актов, начавшихся в 1996 году и происходящих до сих пор, остаются одними из главных проблем в российском общественном дискурсе (Johnston, 2013; A bloody history…, 2013). Согласно публикации РИА Новости, вышедшей в августе 2013 года, «общественное мнение единогласно остается анти-иммигрантским. В ходе июльского опроса ВЦИОМ по России выяснилось, что треть респондентов определяют "приток людей других национальностей", как "возможную угрозу национальной безопасности" (Ankov & Senin, 2013). Исследование факторов, оказывающих влияние на толерантное отношение к культурному разнообразию, является крайне важным, но недостаточно разработанным в России. Главный исследовательский вопрос данной работы заключается в том, как базовые ценности людей влияют на их отношение к культурному разнообразию. Вслед за Cox (1993) мы определяем культурное разнообразие как "существование в одной социальной системе людей, принадлежащих к различным группам культурной значимости " (с. 6) Шварц (1994) определяет ценности как некие “желаемые надситуативные ориентиры, различающиеся по степени важности, которые служат руководящими принципами в жизни отдельного индивида, либо социальной организации” (с. 21). Согласно Шварцу, ценности образуют мотивационный континуум, в котором ценности, расположенные близко друг с другом, отражают схожие мотивационные ориентиры, а те, что удалены, и расположены напротив друг друга, представляют собой ориентирыоппозиции. Его первоначальная теория базовых человеческих ценностей определяет 10 ценностей, которые могут быть объединены в 4 ценностные ориентации более высокого порядка: открытость к изменениям, самоутверждение, сохранение и самопреодоление (Schwartz, 1992). Большое количество исследований, посвященных отношению населения к культурному разнообразию или к членам аут-групп, использовали данную теорию базовых человеческих ценностей, а также предложенные в рамках нее методики измерения ценностей (такие как Portrait Value Questionnaire (PVQ) и Schwartz Value Survey (SVS)) (например, Sawyerr и др., 2005; Vala & Costa-Lopes, 2010; Davidov & Meuleman, 2012). Связь между ценностями и отношением к культурному разнообразию, вероятно, будет зависеть от того, принадлежит ли человек группе этнического большинства или меньшинства. В российском контексте мы будем рассматривать три различных группы: русское большинство, этнические меньшинства, живущие в регионах с преобладанием русского населения и этнические меньшинства, проживающие в национальных республиках, в которых они являются большинством. Принадлежность к одной из выделенных групп выступает одной из контекстуальных переменных, которую мы будем исследовать в данной работе. Вторым контекстуальным фактором выступает уровень культурного разнообразия в каждом отдельно взятом регионе проживания индивида. Гипотеза контакта основывается на предположении, что люди, имеющие большее число контактов с представителями аут-группы и, соответственно, больше знающие о них, являются более толерантными (по отношению к этой группе) (Allport, 1954). Правда, недавние исследования показали, что отрицательный контакт приводит к возрастанию числа предрассудков в большей степени, чем положительный контакт приводит к их сокращению (Barlow, et al., 2012). Существует ряд специфических условий, которые должны быть соблюдены, чтобы контакт мог привести именно к снижению предрассудков (это, например, общие цели, межличностное взаимодействие и т.д.) (Forsyth, 2009). Тем не менее, мета-аналитическое исследование (включившее в себя 713 независимых выборок из 515 исследований), направленное на проверку гипотезы контакта, показало, что наличие контактов между группами как правило сокращает уровень межгрупповых предубеждений (Pettigrew, Tropp, 2006). Применение данного тезиса к российским реалиям наводит на мысль, что чем выше уровень этнической неоднородности региона, тем более позитивным должно быть (является) отношение местного населения к культурному разнообразию. Более того, уровень культурного разнообразия может влиять на связь ценностей с установкой по отношению к культурному разнообразию, так как опыт столкновения с культурным разнообразием может усиливать влияние некоторых ценностей, но при этом ослаблять влияние других. Теоретические предпосылки Установки к иммигрантам и культурному разнообразию имеют много общего. Оба этих явления могут быть проанализированы в рамках психологии межгрупповых отношений, поскольку они включают в себя и процессы идентификации с собственной группой (национальной или культурной), и процессы определения "других" – членов аут-группы – как отличных от представителей собственной группы. Различие же этих двух понятий заключается в том, что, говоря об отношениях к мигрантам, мы имеем в виду две конкретные группы: "мы" и "они" - и четкие критерии отделения одного от другого. Однако в случае с Россией статус мигранта не соответствует однозначно статусу члена аут-группы. Часто граждане воспринимают и определяют других жителей как членов ин- или аут-группы не по наличию или отсутствию у них российского гражданства, а опираются чаще всего на культурные различия. Так, например, опрос общественного мнения, проведенный в 2007 году Российской академией государственной службы, показал, что 66% респондентов негативно относятся к народам Кавказа, независимо их гражданства и вероисповедания. Одновременно с этим, только у 29% респондентов имеются негативные чувства (отношения) к украинским, белорусским и молдавским иммигрантам (Бойков, 2007). Отношение к культурному разнообразию как некая более общая установка на сосуществование с членами различных аут-групп побуждает нас принимать во внимание всю сложность культурного контекста России. Однако при этом установка к культурному разнообразию тесно связана с установками по отношению к мигрантам и другим аут-группам, что позволяет нам опираться при выдвижении гипотез на богатую исследованиями область изучения межгрупповых отношений. Взаимосвязь индивидуальных ценностей и установки по отношению к культурному разнообразию Социальная установка может определяться как положительное или отрицательное оценивание объектов или ситуаций (Eagly & Chaiken, 1993). Существует причинно-следственная связь между ценностями и социальными установками: ценности, как более общее социальное знание, определяют более специфичное отношение – установки (Homer & Kahle, 1988). Ряд исследований показывает наличие влияния ценностей на различные установки (например, Rokeach, 1968; Bardi & Schwartz, 2003; Schwartz, 2010; Vauclair & Fischer, 2011). Говоря о механизмах, лежащих в основе взаимосвязи указанных ценностей и установок, мы придерживаемся тезиса, что если проявление определенной ценности может быть поддержано или заблокировано объектом установки, то, вероятно, эта ценность будет влиять на данную установку (Sagiv & Schwartz, 1995). Таким образом, в нашем случае, если культурное разнообразие способствует проявлению определенной ценности, то данная ценность будет влиять на установку по отношению к разнообразию положительно. Верно и обратное: если культурное разнообразие блокирует выражение определенной ценности, то данная ценность будет влиять на отношение к культурному разнообразию отрицательно. Множество исследований посвящено изучению роли ценностей в формировании установок к членам различных культурных групп (например, Davidov, et al., 2008; Feather & McKee, 2008; Oyamot et al., 2012) и к культурному разнообразию в целом (например, Vala & Costa-Lopes, 2010; Sawyerr и др., 2005). Так, исследование, основанное на данных Европейского социального опроса (ESS) 21 страны (Vala & Costa-Lopes, 2010), наглядно показало, что открытость к разнообразию положительно коррелирует с ценностью самопреодоления и отрицательно – с ценностью самоутверждения. Sawyerr и др. (2005) провели исследование на выборке студентов из США и обнаружили, что ценность самопреодоления и открытости изменениям напрямую связана с более позитивным отношением к культурному разнообразию. Другие исследования выявили схожее влияние ценностей на отношение к членам аут-групп. Schwartz (2007), используя данные, собранные ESS в 15 странах Западной Европы, выявил, что ценность универсализма имеет самую сильную положительную корреляцию с принятием мигрантов. Davidov и др. (2008) по данными ЕSS в 17 странах исследовали влияние ценностей на поддержку миграции и обнаружили, что ценности самопреодоления оказывают положительное влияние на эту установку, а ценности сохранения - отрицательное. Эти данные были подтверждены также в двух более поздних исследованиях (Davidov & Meuleman, 2012;. Davidov, et al., 2013). Feather и McKee, используя шкалу ценностей Шварца (SVS), рассматривали ценности в качестве предикторов отношений к австралийским аборигенам. Они обнаружили, что ценности универсализма и благожелательности коррелирует с предрассудками отрицательно, в то время как ценности власти и безопасности коррелируют положительно (Feather & McKee, 2008). Взаимосвязи между ценностями и установками могут различаться в зависимости от ситуации и контекста. Ряд ситуационных, индивидуальных и контекстуальных переменных регулируют эти взаимосвязи (Boer & Fischer, 2013). Boer и Fischer (2013) утверждают, что связи между ценностями и установками (или поведением) будут систематически меняться в зависимости от того, насколько окружение поддерживает или отвергает выражение мотиваций. Они предлагают выделять три механизма того, как контекст может повлиять на связь ценностей и установок. Во-первых, контекст активирует только определенные ценности, и не активирует другие (например, ценность универсализма не может быть актуальна в контексте маленькой провинциальной деревни, где нет представителей других групп, и все окружающие воспринимаются как члены ин-группы). Во-вторых, контекст влияет на релевантность только специфических установок (например, в культурно-однородных регионах установка по отношению к культурному разнообразию может быть просто не релевантной). В-третьих, контекст ограничивает проявление ценностей в установках (например, социальные нормы не позволяют крайне отрицательно относиться к другим этническим или религиозным группам). Мы предполагаем, что в вопросе изучения отношения людей к культурному разнообразию, их принадлежность к этническому большинству или же к меньшинству по месту проживания, скорее всего, выступает важным регулятором. Для членов этнического большинства (русских) источник культурного разнообразия – это представители других этнических групп (которые являются для них членами аут-групп). Этнические меньшинства могут воспринимать себя в качестве источника культурного разнообразия, таким образом, ценности, активированные культурным разнообразием в этой группе, могут значительно отличаться от ценностей, действующих в группе большинства. Третья группа состоит из этнических меньшинств, которые исторически живут на своих территориях и формируют теперь национальные республики Российской Федерации. Эта групповая идентичность является специфической по сравнению с двумя другими. С одной стороны, эти национальности являются этническими меньшинствами в масштабе страны. С другой стороны, они живут на своих исторических территориях и формируют физическое большинство в этих областях. Что касается этих трех групп, культурное разнообразие имеет для них различное значение и воспринимается ими по-разному, следовательно, различные ценности могут быть поддержаны или блокированы культурным разнообразием. Русские могут воспринимать культурное разнообразие как угрозу их собственной культуре; для этнических же меньшинств культурное разнообразие может означать возможность сохранить свой собственный язык и традиции; для этнического большинства в национальных республиках могут срабатывать оба механизма: культурное разнообразие на уровне страны дает им шанс сохранить их традиционный образ жизни, но культурное разнообразие на региональном уровне может быть угрозой внутренней культуре. Мы исследуем различные гипотезы для каждой из этих групп, рассматривая последствия культурного разнообразия для разных ценностей в контексте каждой культурной группы. Исследования, описанные выше, как правило, находили, что ценности самопреодоления и открытости изменениям имеют положительное воздействие, в то время как ценности самоутверждения негативно воздействует на показатель отношения к "другим". Эти исследования показывают некоторые универсальные паттерны взаимосвязей между ценностями и отношением к «другим», но либо они сосредоточены на установках большинства по отношению к меньшинству (иммигранты, аборигены), либо не учитывают различия между большинством и меньшинством вообще. Чтобы отделить универсальные связи ценностей и установок от специфичных, нам нужно разграничить те ценности, которые связаны с ингрупповой и аут-групповой категоризацией от тех, которые с этой категоризацией не связаны. К первым относятся ценности самопреодоления и сохранения (социальный фокус согласно мотивационному кругу), ко второй - ценности самоутверждения и открытости изменениям (личный фокус в мотивационном кругу). Кроме вышесказанного, в большинстве исследований были проанализированы только ценности более высокого порядка. Более конкретные же ценности, определенные уже в расширенной теории базовых индивидуальных ценностей, могут предсказать установки с большей точностью. Это исследование будет отвечать на вопрос, какие конкретные ценности и каким образом влияют на отношение к культурному разнообразию? Связь между этими 19 ценностями и отношениями к культурному разнообразию никогда не проверялась с использованием усовершенствованной теорией базовых ценностей. Выдвижение гипотез Ценности самопреодоления Усовершенствованная теория определяет три типа универсализма и два типа благожелательности в рамках блока ценностей самопреодоления. Важное различие между ценностями универсализма и благожелательности в том, что первая не предполагает категоризации на ин- и аутгруппы, а вторая предполагает. Ценности универсализма относятся к благосостоянию всех людей в обществе, независимо их принадлежности к определенной группе, в то время как ценности благожелательности относятся к благосостоянию ограниченного круга лиц, принадлежащих к ин-группе. Это означает, что культурное разнообразие может способствовать проявлению благожелательности среди тех, кто воспринимает "носителей" разнообразия как членов ин-группы. Для тех же, кто относит их к аут-группе, разнообразие никаких не способствует проявлению ценности, и, соответственно, ценность не влияет на установку по отношению к разнообразию. Таким образом, мы можем выдвинуть универсальную гипотезу, которая будет верная для всех культурных групп, только о роли ценностей универсализма. Среди ценностей универсализма наиболее релевантной по отношению к культурному разнообразию является толерантность, поскольку в ее основе лежит мотивационная цель принятия людей, отличных от себя (Schwartz, et al., 2012). Такая мотивация может непосредственно выражаться в позитивных установках на культурное разнообразие. Таким образом, мы выдвигаем предположение, что толерантность и универсализм коррелируют с позитивным отношением к культурному разнообразию во всех группах. Мотивационной целью другого типа универсализма – заботы о других – является "приверженность равенству, справедливости и защите всех людей" (Schwartz, et al., 2012, p. 669). Открытость к разнообразию позволяет выражать потребность в равенстве и справедливости для всех окружающих, независимо от культурных различий, поэтому мы предполагаем, что универсализм - забота о других также связан с позитивными установками по отношению к культурному разнообразию. Гипотеза 1. Ценности универсализма – толерантности и универсализма – заботы о других имеют положительное влияние на отношение к культурному разнообразию среди представителей этнического большинства и меньшинств. Благожелательность – чувство долга – это важность "быть благонадежным и заслуживающим доверия членом ин-группы" (Schwartz et al., 2012, p. 669). Эта мотивационная цель не имеет отношения к заботе обо всех людях в целом, и особенно о членах аут-групп, таким образом, мы предполагаем, что данная ценность не имеет никакого эффекта на отношение к культурному разнообразию. Оно не поддерживает и не препятствует желанию быть надежным членом ин-группы, поэтому мы ожидаем, что благожелательность – чувство долга не будет иметь никакого влияния. Мотивационная цель, которая лежит в основе ценности благожелательность – заботы – это "преданность благосостоянию членов ин-группы" (Schwartz et al., 2012, p. 669). В случае, когда представители ин-группы рассматриваются как источник культурного разнообразия, открытость для разнообразия способствует достижению цели, что относится к этническим меньшинствам, но не к группам большинства. Таким образом, мы выдвигаем гипотезу, что благожелательность – забота приводит к позитивному отношению к культурному разнообразию в группе этнических меньшинств, но не в группе большинства. Гипотеза 2. Ценность благожелательность – забота положительно влияет на отношение к культурному разнообразию в группе этнических меньшинств и отрицательно – в группе большинства. Ценности открытости изменениям Как уже отмечалось, Sawyerr и др. (2005) обнаружили, что ценность открытости изменениям положительно влияет на отношение к культурному разнообразию. Помимо данных по этой ценности, существуют дополнительные данные в области изучения черт личности, которые могут помочь в выдвижении гипотез о связи между указанными ценностями и отношением к культурному разнообразию. Есть ряд исследований на основе пятифакторной модели личности (FFM), где показана прямая связь между ценностями и чертами личности (например, Rocass et al., 2002; Vecchione et al., 2011). Digman (1997) предлагает учитывать два фактора высшего порядка, лежащих в основе этих персональных черт: Альфа, которая включает конформизм, добросовестность и эмоциональную устойчивость и Бета, которая включает экстраверсию и открытость новому опыту. Vecchione и др. (2011) показывают, что Альфа-Бета оппозиция является, по сути, отражением оппозиции ценностей сохранения - открытости изменениям. Brouncken и др. (2008) выявили, что экстраверсия и открытость новому опыту (т.е. составляющие Бета-фактора) связаны с позитивными установками по отношению к культурному разнообразию. Это можно считать дополнительным аргументом в пользу выдвижения гипотезы о позитивной связи между ценностями открытости изменениям и установкой по отношению к культурному разнообразию. В исследовании Rocas и др. (2002) было обнаружено, что ценность стимуляции связана и с экстраверсией, и с открытостью новому опыту. Мотивационная цель, лежащая в основе этой ценности – получение нового опыта, развитие и эмоциональное возбуждение. Культурное разнообразие обеспечивает более высокую возможность изменений и получения нового опыта, таким образом, мы выдвигаем гипотезу, что стимуляция будет положительно связана с отношением к культурному разнообразию во всех группах респондентов. Самостоятельность мысли и самостоятельность действий – это ценности, которые подчеркивают важность независимости и свободы в способе мышления и поведения. Ценность самостоятельности связана и с такой чертой личности как открытость новому опыту (Rocas и др., 2002). И ценность, и черта описывают человека, который стремится к знанию, ценит креативность и независимость. Культурное разнообразие делает социальную среду более интересной для исследования, обеспечивает разброс мнений и высокий уровень креативности, которые важны для людей с высокой ценностью самостоятельности. Таким образом, мы можем предположить, что указанные ценности самостоятельности, независимо от того, к какой группе принадлежит респондент, будут приводить к более позитивным установкам на культурное разнообразие. Гипотеза 3. Ценности стимуляции, самостоятельности мысли и действия имеют положительное влияние на отношение к культурному разнообразию и в группах этнического большинства и в группах меньшинств. В случае ценностей открытости изменениям мы предполагаем, что чем больше люди имеют контакты и информацию о членах аут-групп, тем более сильное влияние эти ценности окажут на отношение к культурному разнообразию. Гипотеза 3.a. В регионах с высоким уровнем культурной гетерогенности положительное влияние стимуляции, самостоятельности мысли и действия на установку по отношению к культурному разнообразию более сильно выражено, чем в регионах с низким уровнем культурной гетерогенности. Ценности самоутверждения Sawyerr и др. (2005) обнаружил, что ценность самоутверждения имеет отрицательную связь с отношением к культурному разнообразию. Чтобы выдвинуть гипотезы о связи каждой из ценностей, входящих в этот блок, мы обращаемся к когнитивно-мотивационной модели Дж. Дакитта (2011). В модели предполагается, что есть два идеологических фактора, влияющих на отношение к членам аут-групп: авторитаризм правого крыла (RWA) (направленность на социальную стабильность и безопасность) и ориентация на социальное доминирование (SDO) (направленность на иерархические групповые отношения). Хотя и через различные механизмы, но и RWA и SDO, как было показано, обуславливают различные формы предубеждений (см., например, Altemeyer, 1981, 1998; Christopher & Mull, 2006; Duckitt, 2005, 2006; Duckitt & Sibley, 2007; Feather & McKee, 2008). Полученные данные (с использованием SVS) показывают, что RWA связан с ценностями конформизма, традиции и безопасности, в то время как SDO – с ценностями власти, достижения, гедонизма и безопасности (Feather, 2005; Feather & McKee, 2008; Cohrs et al., 2005). Мотивационная цель, стоящая за ценностью достижения, - это «успех согласно социальным стандартам». Важность успеха выступает признаком ориентации на социальное доминирование, так как это подразумевает возникновение иерархических групповых отношений. Однако успех может быть важен еще и потому, что напрямую связан с реализацией потребности в независимости, что согласуется также с местом ценности достижения в мотивационном круге (ближайшая к ней ценность – это ценность открытости изменениям) и положительной корреляцией со шалой экстраверсии из FFM (Rocass et al., 2002). Чтобы предсказать влияние этой ценности на отношение к культурному разнообразию, мы должны проанализировать, помогает ли культурное разнообразие достижению успеха или нет. Для этнического большинства культурное разнообразие может оборачиваться препятствием на пути достижения успеха, так как это делает окружение более конкурентным. С другой стороны, разнообразие может выступать и источником знаний и ресурсов, способствующих достижению успеха. Таким образом, мы ожидаем отрицательную, но не значимую корреляцию между достижением и отношением к культурному разнообразию в группе этнического большинства. Для группы этнических меньшинств разнообразие выступает в качестве шанса на успех, так как оно открывает ресурсы принимающего их общества. Таким образом, мы предполагаем, что между ценностью достижения и отношением к культурному разнообразию в группе этнических меньшинств существует положительная, но также не значимая корреляционная связь. В исследовании Feather и McKee (2008) было выявлено, что ценность власти положительно коррелирует с SDO и предубеждениями. Усовершенствованная теория ценностей определяет два типа ценности власти: власть как доминирование и власть как обладание ресурсами. Первый тип касается контроля над другими людьми, второй - контроля над материальными и социальными ресурсами (Schwartz et al., 2012.). Мы прогнозируем, что оба типа ценности власти будут оказывать отрицательное влияние на отношение к культурному разнообразию, однако это влияние будет различаться в группах этнического большинства и меньшинства, и более того, механизмы, стоящие за этим влиянием, тоже различны. Власть как доминирование влияет на данные установки отрицательно, так как культурно гетерогенное окружение является менее стабильным и контролируемым. Кроме того, мотивация к доминированию над другими людьми является основной чертой авторитарной личности (Адорно, 1950) и любых националистических установок (Brown, 2010). Поскольку все подобные конструкты подразумевают отношение этнического большинства к этническому меньшинству, а культурное разнообразие обеспечивает этническим меньшинствам возможностью иметь больше власти, мы предполагаем, что это отрицательное влияние власти как доминирования имеет значение только для группы большинства и не имеет для группы меньшинства. Потребность в контроле над материальными и социальными ресурсами, которая является мотивационной целью ценности власти как обладания ресурсами, может подавляться культурным разнообразием. Для группы большинства чем выше уровень культурного разнообразия, тем отчетливее воспринимается экономическая угроза, что связано с ориентацией на социальное доминирование (Matthews & Levin, 2012). Для групп меньшинств ситуация обратная; разнообразие дает им доступ к ресурсам принимающего общества. Таким образом, мы предполагаем, что ценности силовых ресурсов могут негативно повлиять на отношение к культурному разнообразию в группе этнического большинства, и не будет влиять на установки в группе этнических меньшинств. Гипотеза 4. Власть-доминирование и власть-ресурсы имеют отрицательное влияние на отношение к культурному разнообразию в группе этнического большинства и не имеют влияния в группе этнических меньшинств. Поскольку обе эти ценности связаны с воспринятым уровня конкуренции за ресурсы и власть, мы ожидаем, что чем выше уровень гетерогенности в регионе, тем сильнее отрицательное влияние этих ценностей на отношение к культурному разнообразию. Гипотеза 4.a. В регионах с высоким уровнем культурной гетерогенности отрицательная связь власти-доминирования и властиресурсов в группах этнического большинства более сильна, чем в регионах с низким уровнем культурной гетерогенности. Ценности сохранения Исследования влияния ценностей сохранения на отношение к культурному разнообразию не дают однозначной картины наличия или отсутствия и направления этого влияния. В ходе многих исследований были выявлено отрицательное влияние ценностей сохранения (Davidov et al., 2008; Vala, Costa-Lopes, 2010), тогда как другие исследования обнаружили свидетельства положительной связи (Sawyerr et al., 2005). Мы утверждаем, что различия результатов можно объяснить, если сфокусироваться на изучении значений этих ценностей для различных культурных групп. Мотивационной целью ценности конформизма, связанного с правилами, является «следование правилам, законам и формальным обязательствам» (Schwartz et al., 2012). Каким образом люди, принадлежащие к этническому большинству (русские), для которых следование правилам и законам собственного общества важно, воспринимают культурное разнообразие? Они могут чувствовать фрустрацию, когда другие не ведут себя должным образом, но при этом они могут по-прежнему вести себя в соответствии с правилами и обязательствами общества (то есть проявление ценности не блокируется наличием культурного разнообразия). Поэтому ценность конформизма - правил будет иметь скорее отрицательное, но в целом не значимое влияние на отношение к культурному разнообразию в группе этнического большинства. Воспринимают ли люди, принадлежащие к этническим меньшинствам ценность конформизма – правил таким же образом? Нет, поскольку правила и законы принимающего общества не являются их собственными правилами и законами. Они могут следовать им для того, чтобы интегрироваться в принимающее общество, однако ценность конформизма относится к ориентации на нормы ин-группы, а не аут-группы, а принимающее общества для меньшинств является именно аут-группой. Соответственно, если важно придерживаться правил ин-группы (группы этнических меньшинств в данном случае), то разнообразие поможет сохранить нормы и правила собственной группы, и не повлияет на поведение человека в соответствии с нормами принимающего общества. Таким образом, мы ожидаем, что ценность конформизма – правил будет иметь скорее положительное, но в целом не значимое влияние на отношение к культурному разнообразию. Наконец, в чем смысл данной ценности для этнических меньшинств в национальных республиках? Эти республики являются относительно независимыми и имеют свои собственные правила и нормы на социетальном уровне. Так, этнические группы, проживающие в собственных национальных республиках (в отличие от этнических меньшинств в других регионах), воспринимают правила и обязанности общества как нормы ин-группы. Так как национальные республики пытаются сохранить свою культурную специфику, то культурное разнообразие представляет для них угрозу социальной стабильности. Поэтому мы полагаем, что для этнических групп в национальных республиках ценность конформизма – правил имеет отрицательное влияние на отношение к культурному разнообразию. Гипотеза 5. Конформизм – правила имеет отрицательное влияние на отношение к культурному разнообразию в этнических группах, проживающих в национальных республиках, и не имеет влияния среди этнического большинства (русских) и этнических меньшинств. Другой тип конформизма – межличностный конформизм – основан на мотивации избегать причинять вред и расстраивать других людей (Schwartz et al., 2012). Для группы этнического большинства культурное разнообразие не может поддерживать или блокировать необходимость оправдывать ожидания других. Поэтому мы утверждаем, что для этой группы межличностный конформизм не будет иметь влияния на отношение к культурному разнообразию. Для этнических меньшинств последствия культурного разнообразия в отношении этой ценности отличны. Когда члены групп меньшинств изменяют свое поведение в соответствии с нормами принимающего общества, это может нарушать ожидания собственной группы, главным образом семьи. Культурное разнообразие дает возможность группам меньшинств сохранить нормы ингруппы, вести себя так, как от них ожидает их ближайшее окружение. Таким образом, мы ожидаем, что межличностный конформизм приводит к более позитивному отношению к культурному разнообразию в группе этнических меньшинств. В случае этнических групп национальных республик срабатывает тот же самый механизм поддержания социальной стабильности и статуса-кво, как у этнического большинства, однако в этом случае культурное разнообразие является угрозой для этой стабильности, поэтому мы утверждаем, что межличностный конформизм приводит к более отрицательному отношению к культурному разнообразию в этой группе. Гипотеза 6. Межличностный конформизм имеет положительное влияние на отношение к культурному разнообразию в группе этнических меньшинств, не имеет влияния в группе русских, и имеет отрицательное влияние в этнических группах, проживающих в национальных республиках. Люди, для которых важно сохранение культурных и других традиций, могут воспринимать культурное разнообразие либо как угрозу, либо как возможность для достижения этой мотивационной цели, в зависимости от того, к какой группе они принадлежат. Для групп этнического большинства (русских и этнических групп в национальных республиках) культурное разнообразие является угрозой традициям ингруппы, поэтому ценность традиции будет иметь отрицательное влияние на отношение к культурному разнообразию. Для группы этнических меньшинств это влияние будет обратным, так как культурное разнообразие позволяет сохранить собственные традиции. Таким образом мы ожидаем, что ценность традиции будет иметь положительное влияние на отношение к культурному разнообразию в группе этнических меньшинств. Feather и McKee (2008) выявили, что ценность безопасности положительно коррелирует с предрассудками. Мы предполагаем, что два типа безопасности, личная усовершенствованной теории и общественная, Ш.Шварца, предложенные отрицательно влияют в на отношение к культурному разнообразию в группе этнического большинства (русские). Ожидаемое влияние безопасности – общественной может быть объяснено с помощью концепции правого авторитаризма (RWA), которая отражает мотивацию поддерживать социальную стабильность и безопасность (Duckitt, 2011). Значение общественной безопасности имеет ту же мотивационную цель – жить в стабильном и безопасном обществе. Как было сказано выше, многие исследования показали, что RWA является сильным предиктором предрассудков. Опыт показывает, что члены внешней группы воспринимаются как угроза не только на социетальном, но и на личном уровне (см. мета-анализ в Riek, Mania, Gaertner, 2006). Для группы этнического меньшинства это не характерно. Мы ожидаем, что важность их личной безопасности приведет к более позитивному отношению к культурному разнообразию, потому что это разнообразие предоставляет им «право» находиться в принимающем обществе. Однако важность достижения безопасности на социетальном уровне связана не столько с позицией меньшинств в этом обществе, сколько с принимающим обществом в целом, и этнические меньшинства не могут воспринимать себя как угрозу для своего общества. Так, мы утверждаем, что общественная безопасность не влияет на отношение к культурному разнообразию в группе этнических меньшинств. В отличие от групп меньшинств, большинство в национальных республиках, так же как и русские, будут воспринимать членов внешней группы как источник разнообразия, и поэтому личная безопасность приведет к отрицательным установкам на культурное разнообразие. Безопасность – общественная относится к уровню всей страны, а на этом уровне данная группа является меньшинством, поэтому механизм соотнесения ценностей и установок начинает функционировать так же как для групп этнических меньшинств, и мы ожидаем, что ценность безопасности – общественной не будет влиять на их отношение к культурному разнообразию. Гипотеза 7 . Традиция и безопасность – личная имеют положительное влияние на отношение к культурному разнообразию в группе этнических меньшинств, и отрицательное влияния в группах большинства (русских и этнических групп, проживающих в национальных республиках). Гипотеза 8 . Безопасность – общественная имеет отрицательное влияние на отношение к культурному разнообразию в группе россиян, и не имеет такого влияния в группе этнических меньшинств и большинства в национальных республиках. Выводы 1. Индивидуальные ценности влияют на отношение человека к культурному разнообразию, и в поликультурном обществе характер этого влияния определяется принадлежностью человека к группе этнического большинства или меньшинств. 2. Уровень культурной гетерогенности региона влияет на характер взаимосвязи между индивидуальными ценностями и отношением к культурному разнообразию. 3. Можно выделить ряд универсальных влияний ценностей на установку по отношению к культурному разнообразию, которые будут верны как для этнического большинства, так и для меньшинств, и ряд специфических влияний, которые будут зависеть от групповой принадлежности. Основой выделения ценностей первого и второго типа является мотивация, лежащая в основе каждой ценности: если мотивация отсылает к групповой категоризации, то влияние ценности будет различным у групп большинства и меньшинств, если же отсылки к групповой категоризации нет, то влияние ценности будет универсальным для всех групп. Список литературы Всероссийская перепись населения 2010. Сайт Федеральной службы государственной статистики. http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi1612.htm A bloody history: Overview of terrorist events of modern Russia. (2013, April 19). Russia Today “Question more”. Retrieved from http://rt.com/news/terror-attacks-chechen-rebels-115/ Allport, G. W. (1954). The Nature of Prejudice. Cambridge, MA: Perseus Books Bardi, A., & Schwartz, S. (2003). Values and behavior: strength and structure of relations. Personality & Social Psychology Bulletin, 29(10), 12071220. Barlow, F. K., Paolini, S., Pedersen, A., Hornsey, M. J., Radke, H. R. M., Harwood, J., Rubin, M., & Sibley, C. G. (2012). The contact caveat: Negative contact predicts increased prejudice more than positive contact predicts reduced prejudice. Personality and Social Psychology Bulletin, 38, 1629-1643. Boer, D., & Fischer, R. (2013). How and when do personal values guide our attitudes and sociality? Explaining cross-cultural variability in attitude–value linkages. Psychological Bulletin, Vol 139(5), Sep 2013, 1113-1147 Cox, T. H., Jr. (1993). Cultural Diversity in Organizations: Theory, Research, and Practice. San Francisco: Berrett-Koehler. Davidov E, Meuleman B, Billiet J, Schmidt P. Values and Support for Immigration: A Cross-Country Comparison. European Sociological Review [serial online]. 2008; (5):583. Available from: JSTOR Arts & Sciences II, Ipswich, MA. Accessed September 23, 2013 Davidov, E. E., & Meuleman, B. B. (2012). Explaining Attitudes Towards Immigration Policies in European Countries: The Role of Human Values. Journal Of Ethnic And Migration Studies, 38(5), 757-775. Davidov, E., Meuleman, B., Billiet, J., & Schmidt, P. (2008). Values and Support for Immigration: A Cross-Country Comparison. European Sociological Review, (5), 583. doi:10.2307/25209189 Davidov, E., Values and Support for Immigration: A Cross-Country Comparison. European Sociological Review. Dec., 2008, Vol. 24, Issue 5, p583599, 17p. Eagly, A. H., & Chaiken, S. (1993). The psychology of attitudes. Fort Worth, TX: Harcourt, Brace, & Janovich. Feather, N. T., & McKee, I. R. (2008). Values and prejudice: Predictors of attitudes towards Australian Aborigines. Australian Journal of Psychology, 60, 80 –90 Forsyth, D. R. (2009). Group dynamics (5th ed.). Pacific Grove, CA: Brooks/Cole. Homer, P. M., & Kahle, L. R. (1988). A structural equations test of the value-attitude-behavior hierarchy. Journal of Personality and Social Psychology, 54, 638 – 646 Johnston, R.W. (2013). Terrorist attacks in Russia (with statistical summary). Retrieved from http://www.johnstonsarchive.net/terrorism/terrrussia.html Miville, M. L., Gelso, C. G., Liu, W., Pannu, R., Holloway, P., & Fuertes, J. (1999). Appreciating similarities and valuing differences: The MivilleGuzman Universality-Diversity Scale. Journal of Counseling Psychology, 46, 291–307 Oyamot, C. M., Fisher, E. L., Deason, G., & Borgida, E. (2012). Attitudes toward immigrants: The interactive role of the authoritarian predisposition, social norms, and humanitarian values. Journal Of Experimental Social Psychology, 48(1), 97-105. doi:10.1016/j.jesp.2011.08.003 Pettigrew, T. F., & Tropp, L. R. (2006). A meta-analytic test of intergroup contact theory. Journal of Personality and Social Psychology, 90, 751-783. Rokeach, M. (1968). Beliefs, attitudes, and values. San Francisco, CA: Jossey-Bass. Sagiv, L., & Schwartz, S. H. (1995). Value priorities and readiness for outgroup social contact.Journal of Personality and Social Psychology, 69, 437-448 Sawyerr, O. O., Strauss, J., & Yan, J. (2005). Individual value structure and diversity attitudes: the moderating effects of age, gender, race, and religiosity. Journal of Managerial Psychology, 20(6), 498−521 Schwartz, S. H. (1992). Universals in the content and structure of values: Theoretical advances and empirical tests in 20 countries. In M. P. Zanna (Ed.), Advances in experimental social psychology (Vol. 25, pp. 1-65). New York: Academic Press. Schwartz, S. H. (1994). Are there universal aspects in the content and structure of values?Journal of Social Issues, 50, 19-45 Schwartz, S. H. (2007). Value orientations: Measurement, antecedents and consequences across nations. In R. Jowell, C. Roberts, R. Fitzgerald & G. Eva (Eds). Measuring attitudes cross-nationally: Lessons from the European Social Survey (p. 161-193). London: Sage. Schwartz, S. H., Caprara, G., & Vecchione, M. (2010). Basic Personal Values, Core Political Values, and Voting: A Longitudinal Analysis. Political Psychology, 31(3), 421-452 Schwartz, S. H., Cieciuch, J., Vecchione, M., Davidov, E., Fischer, R., Beierlein, C., . . . Konty, M. (2012). Refining the theory of basic individual values. Journal of Personality and Social Psychology, 103(4), 663-688 Stenin, A. & Ankov, V. (2013, August 12). Police Round Up Illegal Migrants Across Russia. RIA Novosti. Retrieved from http://en.rian.ru/russia/20130812/182720847.html Vala, J. & Costa-Lopes, R. (2010). Youth attitudes toward difference and diversity: a cross-national analysis. Análise Social, vol. XLV (195), 255-275 Vauclair, C. M., & Fischer, R. (2011). Do cultural values predict individual’s moral attitudes? A cross-cultural multi-level approach. European Journal of Social Psychology, 41, 645– 657.