ПОДСЕКЦИЯ 7.3 ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ А.С. ПУШКИН

ПОДСЕКЦИЯ 7.3 ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
А.С. ПУШКИН – ИНТЕРПРЕТАТОР ДЖОНА ВИЛЬСОНА: «ПИР ВО
ВРЕМЯ ЧУМЫ» И «ЧУМНЫЙ ГОРОД»
Бокаева Карлыгаш Сериковна Евразийский
национальный университет им. Л.Н. Гумилева, г. Астана
На рубеже 20-21 веков исследователь М.А. Межуев поставил вопрос о двойном
характере «Пира во время чумы», известного как одна из «маленький трагедий»
А.С.Пушкина [1]. Основание для такого мнения дали результаты сравнительного анализа
Трагедии Пушкина и одногоиз ее источников - «Чумного города» Дж. Вильсона.
Заметим, что одним из первых на это явление обратил внимание Н.Яковлев [2] отмечая,
что «Пиру во время чумы присущи черты как перевода так и оригинального произведения.
Исследователь Межуев ставит вопрос о том, что произведение переводоведческого
анализа пьесы могло бы дать интересные результаты. Такой подход помог бы решить
вопрос «Пир во время чумы» перевод или оригинальное произведение Пушкина
«Пир во время чумы» А. Пушкина является переводом одной сцены из драматической
поэмы Джона Вильсона «Чумный город» (1816). Песни Мери и Председателя принадлежат
самому Пушкину и ничем не напоминают соответствующих песен Вильсона. Пьеса
Вильсона была известна Пушкину в издании 1829 г. В ней описывается лондонская чума
1665 г. Перевод закончен в Болдине 6 ноября 1830 г. Выбор сцены для перевода подсказан
тем, что в это время в России свирепствовала эпидемия холеры, которую часто называли
чумой. Напечатана пьеса в альманахе «Альциона» на 1832 г. (вышел в свет около 1 декабря
1831 г.) и затем была включена в III часть «Стихотворений» Пушкина.
Известно, что переводы и подражания составили немалую часть литературного
наследства русского поэта. Вместе с тем переводческая деятельность Пушкина не стала до
сих пор предметом специального рассмотрения. Тем более не привлекала внимания трагедия
«Пир во время чумы» с точки зрения переводческой стратегии и в целом как переводное
произведение (хотя общие принципы перевода, которыми руководствовался Пушкин,
рассмотрены, в частности, Е.Г. Эткиндом в книге «Русские поэты-переводчики от
Тредиаковского до Пушкина»). Этим обстоятельством и обусловлена актуальность темы.
Актуальность темы определяется и сущностью и своеобразием стихотворного
перевода. В контексте идей Ю.М. Лотмана появляется возможность решения вопроса,
поставленного Межуевым, с позиций внетекстовых факторов. Лотман писал: «семантика
художественного произведения, его идея в значительной степени зависит от тех
внетекстовых структур, в которые мы вдвигаем текст» [3]. Следовательно, обосновав целью
настоящего доклада (в духе методов структуральной поэтики) - анализ воспроизведения
«специфики семантических связей, возникающих в стихе на уровне фоно-грамматических
единиц и внетекстовых связей» (Ю.М. Лотман), мы расширяем привычное поле
рассмотрения «маленьких трагедий» в целом.
78
Научная новизна нашего доклада определяется тем, что нами был составлен
подстрочник английского оригинала и осуществлен – независимо от пушкинской версии –
стихотворный перевод, что способствует, на наш взгляд, усилению достоверности
приведенных нами результатов.
Итак, предпринятый нами сопоставительный анализ пьесы Пушкина и английского
поэта [4], [5] показал следующее. Пушкиным сохранен поэтический сюжет оригинала, хотя
есть и некоторые существенные различия, которые приводят к разным эстетическим
эффектам. Так, например, песня Мэри и песня Президента принадлежат Пушкину: в
оригинале Мери поет длинную песню на шотландском наречии, не имеющую ничего общего
с простодушной и душераздирающей песнью «Пира во время чумы». Особенно ярко мы
видим разницу между авторскими концепциями в песне Президента. Вильсон начинает ее с
описания двух кораблей, сражающихся на море, и двух армий, бьющихся на земле, бедствия
и страсти которых противопоставляются ощущениям заразы. Ни одного признака, подобного
придумывания мотивов и искусственного распространения их у Пушкина. Это связано с
национально-идеологической спецификой поэтов: для Вильсона как для шотландского
(английского поэта) характерно сравнение чумы с битвой на море, так как для англичан
очень важен морской флот и именно в море происходило большинство битв. У Пушкина:
«Когда могущая Зима / Как бодрый вождь, ведет сама / На нас косматые дружины / Своих
морозов и снегов» - поэту ближе образ русской зимы, суровой и могущей, на смену которой
пришла «грозная Чума» и «стучит могильною лопатой».
Следующее расхождение пьесы русского поэта и английского оригиналаПушкин
предпочитает закончить «Пир во время чумы» уходом священника: «Уходит. Пир
продолжается. Председатель остается погруженный в глубокую задумчивость», тогда как в
«Чумном городе» Вильсона дальше следуют сцены: объяснение в любви Мэри Грэй и
Мастера Рэвэлса; кощунственный с точки зрения религии монолог Молодого Человека и
конфликт между ним и Мастером Рэвэлсом, заканчивающийся вызовом на дуэль.
Появляются новые персонажи – Франкфурт и Уилмот. Происходит диалог между Мастером
Рэвэлсом и Франкфуртом – мы видим духовную связь между героями, основанную на общем
горе (оба потеряли матерей вследствие чумы). Это задает в поэме особый драматический
тон.
Несмотря на то, что Пушкин не перевел оригинал до конца, нельзя сказать, что его
поэма не закончена, напротив, «Пир во время чумы» представляет собой целостное,
органически завершенное произведение. Введя последнюю ремарку, Пушкин довел
конфликт до логического завершения: Священник уходит, Председатель остается в
задумчивости, что уже указывает на неполное омертвление его души, тогда как автор указал,
что «пир продолжается», а это значит: толпа продолжает веселиться. В «Чумном городе»
«пир заканчивается». Таким образом, закончив произведение уходом священника, Пушкин
гармонично завершил идейно-тематическую, проблематическую концепцию «Пира во время
чумы», сместил фокус внимания с описания ужасов чумы на кон фликт, знаменующий «новое
для Пушкина понимание героического подвига» [6] : вокруг ликует чума, но она отнимает
лишь физическую оболочку, тогда как в тысячах домах, каждый день сотни людей умирают
духовно, и у каждого есть выбор и шанс на исцеление именно поэтому в конце поэмы:
«Председатель остается погруженный в глубокую задумчивость», а пир продолжается,
морально разлагая всех его участников. Именно поэтому поэмы вызывают разные
эстетические эффекты: в «Пире во время чумы» автор создает некий эстетически й эффект,
рассчитанный на «думающего читателя»: то, что пир продолжается, раздирающая песня
Мэри и задумчивое состояние президента позволяют читателям домыслить, является ли
Президент духовным мертвецом или же его задумчивость говорит об обратном, понять, что у
каждого в жизни есть выбор.
В поэме Вильсона эстетический эффект достигается посредством изображения
бушующего моря, объяснения в любви Мэри и Президента, горя, объединяющего Франка и
Президента. У героев нет выбора, Чума решила все за них, они принимают ее в веселье,
79
продолжают прежнюю жизнь, у читателя возникает некоторое отвращение и жалость к ним:
эти люди лишены внутреннего стержня и духовных сил. Все, что у них есть – внешний лоск.
Монолог Молодого Человека служит этому подтверждением.
Объектом сопоставления стала и композиция. Расхождения начинаются с заглавий.
Типология заглавия «Чумный город» у Вильсона локализует границы пространства - речь
идет о городе, находящемся во власти Чумы или же: если город чумный, то он может быть и
проклят. Заглавие же пьесы Пушкина «Пир во время чумы» готовит читателя к
исключительно трагедийному конфликту произведения, так как уже в заглавие присутствует
оксюморон. Возникает противоречие между двумя контекстуальными антонимами: чума –
пир. Заглавие здесь устанавливает контакт с адресатом текста и предполагает его творческое
сопереживание и оценку.
Обе поэмы начинаются ремарками, которые вводят нас в мир произведения,
раскрывают нам его пространственно-временной континуум: «Улица Тиль. Накрытый стол.
Несколько пирующих мужчин и женщин». Пушкиным сохранена линейная композиция
оригинала. На мой взгляд, поэт сохранил внешнюю форму, так как именно линейный тип
развития сюжета помогает последовательно раскрыть идею произведения: разложение души
человека. При этом у обоих наблюдается синтаксический параллелизм - амебейная
композиция (чередование фрагментов, связанных между собой параллелизмом), создающий
два противоречия: Чума – смерть физическая, потеря общечеловеческих ценностей – смерть
духовная.
Задача установления самостоятельности или вторичности пьесы Пушкина привела нас
и к необходимости анализа воспроизведения ритмических эквивалентов «Чумного города».
Оба произведения написаны белым пятистопным ямбом с мужскими , женскими и
дактилическими рифмами, которые никак не упорядочены и используются по мере
необходимости. Этим самым создается ритмичная форма, наилучшим образом подходящая
для диалогической речи. Пиррихии, цезуры и переносы при такой форме так же
неупорядочены, так как в поэмах медитативный настрой наступает резко и также резко
заканчивается. Количество стихов в репликах персонажей «Пира во время чумы» и
«Чумного города», часто не совпадает: в первой реплике Молодого человека в оригинале 23
стиха, в переводе – 24; в первой же реплике Председателя пира у Вильсона восемь стихов, у
Пушкина только шесть. Мы видим, что обоих поэтов интересует смысловое содержание,
нежели форма произведения, поэтому, несмотря на некоторые различия, содержание
Вильсоновской трагедии Пушкином передано с поразительной точностью.
Анализ словаря стихотворения дает возможность определить его тематические
(семантические) поля, которые складываются из лексических, синонимических и
тематических повторов, а также выявить семантические переклички, образующие своего
рода смысловой каркас (тематическую сетку) текста.
Анализ словаря оригинала и перевода позволил также увидеть различия национальноидеалогического типа. У Вильсона имя героини Мэри Грэй, у Пушкина – Мэри. Во втором
случае образ становится более простым, читатель воспринимает его более близко к сердцу,
присутствует своего рода фамильярность. При этом в «Чумном городе» Мастер Рэвэлс
называет Мэри «любимой, милой», позже читатель понимает, что Рэвэлс и Мэри имели
чувства друг к другу. В «Пире во время чумы» Мэри названа «задумчивая» - Пушкин тем
самым связал ее с Президентом, задумчивого в конце. Читатель, видя связь между ними,
относит Мэри, как и Президента к тем, кто может духовно возродиться. В оригинале дом
Мэри назван коттеджем, в переводе – хижиной, заметны специфики быта русского и
английского народа.
Интересно обратить внимание и на такой идиолект. У Пушкина психология чумы как
трагической темы актуализирует слова, относящиеся к теме зимы: мороз, снега воссоздают
картину суровой русской зимы. У Вильсона способ передачи трагедийной сущности чумы
связан с образом бушующего моря: моряки, океан, вал; чума поглощает людей, как буря на
море. В «Пире во время чумы» использовано слово «дружина», отражающее чисто русский
80
тип сражения, в «Чумном городе» - флот. Таким образом, оба автор выбрали в качестве
эмоциональной константы эмоцию ужаса, несомого чумой через культурные,
устоявшиеся символы своего народа.
Ведущим концептом, несущим на себе смысловую, идейно-тематическую
нагрузку, в обоих произведениях является слово Чума, которая становится не только
болезнью, а символом всепоглощающего бедствия, духовной смерти.
Методология сравнительного анализа предполагает внимание и к внутренне
структуре текста, обнаруживающей своеобразие, прежде всего в грамматическом строе.
Обе поэмы можно отнести и к глагольной, и к именной системам грамматического
построения текста, так как идея произведений подразумевает описание чумы и влияние,
которое она оказывает на людей. Отсюда гармоничное использование множества
прилагательных, глаголов и имен существительных.
Другая особенность, связанная с приемами воплощения концепции – функцию
основной номинации персонажей текста принимают на себя местоимения. Очень часты
повторы местоимений нас, мы, наш, с нами, показан масштаб беды, множества людей,
объединенных общим горем. Повтор местоимения Я обусловлен частыми монологами
героев, описывающими их эмоциональное состояние, внутренние переживания.
Мы можем наблюдать также чередование глаголов прошлого времени: любили,
был, расстались, процветала, выбыл с глаголами настоящего времени: ненавижу, живет –
это позволяет создать два пласта времени: жизни До и Во время чумы. Глаголы будущего
употребляются реже и чаще в отрицательной форме: не будет плакать, что указывает на
то, что у этих людей нет будущего, оно слишком призрачно, туманно.
Таким образом, «Пир во время чумы» Пушкина по отношению к пьесе Дж.
Вильсона «Чумный город» не является переводом, а самостоятельным оригинальным
произведением.
Литература
1. Межуев М.А. «Пир во время чумы»: возможен ли переводоведческий анализ
пьесы А.С. Пушкина? // «Вестник МГЛУ», вып. 463 («Перевод и дискурс»). М.: МГЛУ,
2002. - С.
123-130.
2. Яковлев Н. Об источниках «Пира во время чумы» (Материалы и наблюдения) в
книге «Пушкинский сборник памяти профессора С.А. Венгерова. М.-Петроград:
Государственное издательство, 1922. – С.93-170.
3. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике // Ю.М.Лотман и тартускомосковская семиотическая школа. М.: Гнозис, 1994. - С. 10–257
4. Пьеса Дж. Вильсона цитируется по изданию: Edinburgh Printed by G. Ramsay for A.
Constable, 2010. – С. 3-16.
5. Пьеса А. Пушкина цитируется по изданию: Композитор, 2002. – С. 10-23.
6. Пушкин А.С. Переводы и подражания. Комментированное издание с текстами на
языке оригинала: Сборник/Сост. К.Н. Атарова и Г.А. Лесскис. М.: ОАО Издательство
«Радуга», 1999. – C. 243.