Разграничение криминалистических понятий

УДК 343.98
Большакова Вероника Николаевна
Veronika N. Bolshakova
Аспирант кафедры уголовно-правовых дисциплин
ФБОУ ВПО «Волжская государственная академия водного транспорта»,
г. Нижний Новгород, ул.Нестерова, 5а
candidate of procedural criminal law chair
Volga state academy of water transport
N.Novgorod, Nesterov str., 5a
603187, г.Нижний Новгород, ул. Казанское шоссе, д.10, корп.5, кв.86
e-mail: 05veronika@gmail.com
8-910-795-95-95
Разграничение криминалистических понятий: модель преступления, поисковый
портрет преступника и криминалистическая характеристика преступлений
Differentiation of criminalistic concepts: model crimes portrait of a criminal search
and criminalistic characteristics of crimes
Аннотация: в статье проводится отграничение модели от поискового
портрета преступника и от криминалистической характеристики
преступлений. Предлагается новый подход к определению поискового
портрета преступника на основе использования теории вероятностей и
информационных технологий.
Annotation: The article conducted the delimitation model from the portrait of the
criminal and from criminalistic characteristics of the crimes. A new approach to
the definition of criminal search portrait based on the use of probability theory
and information technology.
Ключевые слова: моделирование в криминалистике, криминалистическая
характеристика преступлений, поисковый портрет преступника.
Keywords: modeling in criminalistic, criminalistic characteristics of crimes,
portrait of a criminal search.
Развитие
науки
криминалистики
закономерно
сопровождается
появлением новых понятий. Как всякая наука, криминалистика строится на
однозначном понимании содержания используемых ею понятий. Рассматривая
с этой точки зрения такие криминалистические понятия, как модель
преступления,
поисковый
портрет
преступника
и
криминалистическая
характеристика преступлений, можно прийти к выводу, что современное
состояние криминалистики в этой области далеко от идеального.
Во-первых, в юридической литературе можно проследить смешивание
понятий – «модели» и «криминалистической характеристики» преступлений.
Чаще всего, под моделью ученые-криминалисты предлагают понимать
искусственно созданную систему, имеющую сходство с исследуемым объектом
для получения необходимых знаний о нем. Такое широкое понимание модели
чревато включением в данное понятие иных криминалистических категорий.
Г.А. Густов, рассматривая моделирование в деятельности следователя,
предлагает называть его «криминалистическим», а модели, которые могут быть
использованы в данной области – «криминалистическими моделями» [1, 15], в
данном случае предпринята попытка резко ограничить понятие модели
предметом
криминалистики,
что
противоречит
назначению
данного
общенаучного метода.
О популярности метода моделирования в криминалистике Т.С.Волчецкая
пишет:
«по мере усиления интереса ученых к проблемам использования
моделирования…метод моделирования…стал настолько универсальным, что
стал выступать чуть ли не в качестве единственного средства познания истины
при расследовании преступлений» [2, 10].
В результате произошел переход метода моделирования в разряд
«единственного средства познания истины при расследовании преступлений».
Тем самым произошло неоправданное расширение этого понятия на области, в
которых данный метод либо подменяет собой другие методы и понятия, либо
требует конкретизации, например, мысленное моделирование механизма
преступления,
визуальное
моделирование
преступника
путем
создания
композиционного портрета, математическое (статистическое) моделирование
при выдвижении версий по субъекту преступления.
Развивая последнее направление, Т.С.Волчецкая [2, 6], рассматривая
моделирование в криминалистике, считает, что моделирование, которое
используется в следственной практике, хотя и имеет свои задачи, специальные
субъекты
и
объекты,
но
не
может
называться
криминалистическим
моделированием. Тем самым, Т.С.Волчецкая отвергает подход Г.А.Густова в
попытке ограничить понимание модели предметом криминалистики и пытается
решить вопрос на уровне общенаучных категорий, предлагая считать
моделирование именно общенаучным методом, который может адаптироваться
к особенностям той науки, которая его использует. Следует заметить, что
однозначной позиции по
данному вопросу в науке криминалистике не
выработано.
Если
рассматривать виды моделирования,
то основаниями такого
разграничения являются его цели и методы. Так, в зависимости от целей,
методов моделирования в научной литературе рассматриваются следующие его
виды: материальное, мысленное, логико-математическое, кибернетическое,
информационно-компьютерное [2,13], которые в свою очередь, делятся на
подвиды.
В юридической литературе все чаще понятием модель охватываются
такие
понятия
как
собственно
модель
преступной
деятельности
и
криминалистическая характеристика преступлений. Так, Н.П. Яблоков говорит
о том, что «Знания о преступлениях, накопленные теорией криминалистики,
выступают
в
форме
типовых
моделей
преступной
деятельности
(криминалистической
преступлении,
характеристики
полученные
в
преступления).
процессе
Знания
практического
же
о
расследования,
выступают в форме индивидуальной модели расследуемого преступления, его
индивидуальной криминалистической характеристики» [3, с.102]. Приводя два
понятия рядом, автор сознательно использует термины «типовая модель
преступной
деятельности»
и
«криминалистическая
характеристика
преступления» как синонимы. Возникает вопрос: зачем использовать
два
понятия, если они называют одну сущность? Значит, одно из них лишнее. На
эту точку зрения встает и О.А. Берзинь, которая пишет: «Типичной мысленной
моделью преступной деятельности стала криминалистическая характеристика
преступлений» [4, 136]. Мы не можем согласиться с данной точкой зрения,
поскольку данный подход значительно обедняет науку криминалистику.
С точки зрения философии, познание – это деятельность по отражению
реального мира в идеальных, чувственных и логических формах. Разрабатывая
криминалистическую
технологию
формирования
следственных
версий
(«Форвер»), мы рассматриваем указанные криминалистические понятия
используя
положения
традиционной
гносеологии,
т.е.
одни
криминалистические понятия максимально реализуют чувственное познание,
другие – рациональное. Считаем, что криминалистическая модель – это модель
наглядно-образная и является результатом чувственного познания. Она
формируется при восприятии, например, обстановки совершения преступления,
а описание преступника происходят, в большей степени, с использованием
результатов работы органов чувств человека (потерпевшего, свидетелей). В
противоположность этому, криминалистическая характеристика преступлений
является результатом понятийного мышления, т.е. средством рационального
познания.
Криминалистическая
характеристика
выступает
как
система
признаков.
В криминалистике, наряду с мысленной моделью и криминалистической
характеристикой, в качестве еще одного синонима, используется понятие
«информационная модель» [5, 74].
Это совершенно иной аспект предмета криминалистики, который, по
нашему мнению, не должен подменять собой формы чувственного и
рационального познания в силу того, что относится к внешним для субъекта
познания формам, а именно, к выражению познанного человеком с помощью
компьютерных средств.
Особым
аспектом
проблемы
является
вопрос
использования
в
криминалистике статистических закономерностей. По нашему мнению, они не
связаны ни с формами чувственного или рационального познания, ни с
информационными процессами, поскольку характеризуют особую сторону
объективной реальности. Тот факт, что понятие «информационная модель»
рядом
авторов
раскрывается
через
«статистические
закономерности»,
свидетельствует лишь о смешении различных общенаучных понятий. Следует
отметить,
что
статистические
закономерности
представляют
собой
количественные стороны явления. В связи с чем, под это понятие не попадает
мысленная модель преступления в силу ее образности и наглядности.
Статистическое исследование является самостоятельным научным методом,
который может быть применен как независимо от моделирования, так и
совместно с ним. Полагаем, что мысленное моделирование преступления,
производимое
следователем
для
создания
наглядно-образной
модели
(реконструкции преступления), исключает статистический метод и, кроме того,
противоречит понятию «информационная модель».
Например, В.Я.Колдин указывает на практическое значение типовой (т.е.
статистической) информационной (в нашем понимании – реализованной в виде
компьютерной программы) модели, которая строится «на основе выявленных
статистических закономерностей» между элементами преступной деятельности
и позволяет «получить информацию о личности преступника и других
обстоятельствах совершенного преступления» [5, 74]. В данном случае термин
«информация о личности преступника» - это только сведения, без связи их с
информационными технологиями, что запутывает изложенную мысль.
Рассматривая позицию В.Я.Колдина, подчеркнем указание автора о том,
что выдвижение одной из версий о признаках преступника
может быть
основано на усредненных данных, которые являются элементом типовой
криминалистической
характеристики,
и
данный
процесс
называется
«моделированием личности неизвестного преступника» [5, 739], а поисковый
портрет преступника называется также информационной моделью преступника.
Автор использует термин «информационная модель преступника» как
отдельные сведения, так же без связи их с информационными технологиями.
Поскольку усреднение и получение средних значений (например,
среднего арифметического) как метод статистики, может быть использован
только по отношению к количественным данным, полагаем, что это означает
не что иное, как то, что речь у автора идет не о мысленной наглядно-образной
модели, а о криминалистической характеристике преступлений (рациональном
познании).
В
результате,
упомянутый
процесс
«моделирования
личности
неизвестного преступника» представляет собой метод математического
моделирования, в частности базирующийся на средних значениях. Отсюда
вытекает противоречие между
содержанием понятий «математическое
моделирование» и «модель» в криминалистическом ее понимании, поскольку
мысленное (для следователя – всегда наглядно-образное) и математическое
моделирование имеют различную основу и по форме, и по методам, и по
своему содержанию.
Отметим, что в приведенном высказывании «поисковый портрет
преступника» автор так же называет
«информационной моделью». Такое
смешение понятий не способствует понятности языка криминалистики.
Зачастую в криминалистической литературе в качестве синонимов
используются
понятия
«поисковый
портрет
преступника»
и
личность
преступника. Следует учитывать, что понятие «личность» гораздо шире, чем
биофизиологические и социально-демографические признаки, и включает так
же нравственно-психологические, которые определить возможно только при
дополнительном исследовании, поэтому оперировать данным термином до
получения
конкретных
достоверных
сведений
о
лице,
совершившем
преступление, считаем некорректно.
Под поисковым портретом преступника В.Я. Колдин предлагает
понимать «систематизированную совокупность содержащихся в материалах
предварительного следствия и оперативно-розыскной работы сведений о
достоверно
установленных
и
предполагаемых
данных
совершившего
преступление лица (пол, возраст, антропометрические параметры, черты
внешности, описание одежды, биологические характеристики организма,
психологические черты и т.д.), которые могут использоваться для его
установления, розыска и идентификации» [5, 749]. Для установления признаков
преступника данный автор предлагает: во-первых, воспользоваться показаниям
потерпевших, если они остались живы, и по их показаниям составить
фоторобот, во-вторых, воспользоваться показаниями случайных свидетелей, втретьих, использовать биологический материал, оставленный преступником на
месте
происшествия,
в-четвертых,
воспользоваться,
так
называемой,
«информационно-аналитической поисковой системой, концепция которой
основана на исследовании корреляционных связей между отдельными
подсистемами человека как носителя психофизиологических и социальных
свойств, отображенных в следовой картине» [5, 746]. Описанный подход
показывает, что речь во многом идет о криминалистической габитологии, то
есть о признаках внешнего облика человека – его портрете. В основе
портретного изображения человека лежит зрительное восприятие, поэтому
признаки
внешности
представляют
собой
производное
от
восприятия
наблюдающего субъекта.
Показания свидетелей по поводу внешности преступника не могут быть
достоверными, так как их восприятие носит образный характер и зависит от
умения человека воспроизводить и интерпретировать ранее увиденное. Тем
более, они не являются количественными («статистическими»), позволяющими
создать «усредненный» портрет преступника. Отметим, что приблизительное
описание нельзя отождествлять с усреднением.
Подчеркнем, что природа числовых характеристик описываемого
криминалистического
объекта
такова,
что
они
могут
не
иметь
непосредственного наглядного выражения. В отсутствии прямой связи между
визуально наблюдаемой стороной явления и числовой характеристикой,
отражающей
сущность
события,
заключается
основное
преимущество
количественных методов. С одной стороны, численная (количественная)
характеристика
преступления
формируется
на
основе
непосредственно
воспринимаемой следователем следовой картины и обстановки преступления.
С другой стороны, число способно выражать более глубоко лежащую сторону
явления, то есть служить опосредующим звеном, позволяющим осуществить
восприятие ненаблюдаемого в текущий момент компонента преступления.
В связи с развитием информационных технологий последнее направление
становится особенно перспективным. Так, В.Ю. Толстолуцкий предлагает
повысить
применения
эффективность
в
наглядно-образного
следственной
позволяющих создавать
деятельности
моделирования
компьютерных
путем
программ,
версии по субъекту преступления, имеющие
количественные характеристики [6, 63].
Попытки применить количественные методы для выявления зависимости
между элементами криминалистической характеристики предпринимались в
криминалистике и ранее.
Так, определить количественные связи между
непосредственной следовой картиной убийства и признаками преступника
одним из первых попытался Л.Г.Видонов, который обобщил данные
многолетней следственной практики. Проанализировав «вручную» большое
количество уголовных дел, Л.Г.Видонов предложил рекомендации, основанные
на взаимосвязи между элементами криминалистической характеристикой
убийств, позволяющие выдвигать версии о субъекте преступлений.
В настоящее время обеспечивать хранение и компьютерную обработку
сведений, составляющих криминалистическую характеристику преступлений,
стало
возможным
при
внедрении
в
следственную
деятельность
информационных технологий. Компьютерная программа «Форвер» [7, 306-315;
8, 65-78], созданная под руководством В.Ю.Толстолуцкого сотрудниками
Нижегородского государственного университета им. Н.И.Лобачевского и
Следственного управления Следственного комитета по Нижегородской
области, позволяет
получить версии и их вероятность по субъекту
преступления за короткое время. Основу программы «Форвер» составляет
электронная база данных раскрытых ранее уголовных дел, в которой учтены
корреляционные связи признаков преступлений. Программа содержит перечень
признаков, предлагая заполнить следователю максимальное количество полей
по описанию обстановки совершения преступления, признаков жертвы, (место
и время совершения преступления, способ убийства, возраст, пол, иные
признаки
жертвы).
Версии,
предлагаемые
программой,
касаются
вероятностного портрета преступника, причем, предлагается полный перебор
версий с указанием вероятности каждой из них.
Таким образом, полученный в результате применения статистических
методов «вероятностный портрет» следует отличать, во-первых, от нагляднообразной «мысленной модели» предполагаемого преступника, во-вторых, от
«вероятного портрета» преступника, в котором термин «вероятный» по
содержанию является синонимом «предполагаемый» или «возможный»,
то
есть по своему смыслу не относящийся к теории вероятностей.
Термин «поисковый портрет» предлагаем использовать как обобщенное
понятие, включающее в себя вероятностный портрет, мысленную модель
преступника, вероятный или предполагаемый портрет. Общим признаком
указанных поисковых портретов является то, что они помогают сузить круг
подозреваемых, указывая те признаки, которыми обладает преступник.
Преимущества же «вероятностного портрета» по отношению к другим
поисковым портретам в том, что он создается научными методами на основе
корреляционных
связей
между
элементами
рассчитываемых компьютерной программой.
состава
преступления,
Развитие научно-технического
прогресса
не только
не отменяет
методологию науки, но и повышает необходимость обращаться к традиционной
теории
познания.
Криминалистическая
методология
–
это
рецепция
философского знания, доказавшего свою научную состоятельность. Согласно
традиционным положениям гносеологии
не следует смешивать понятия,
различные по своей природе и значению. Рассмотренные выше понятия не
должны подменять друг друга, они могут находиться во взаимосвязи. С точки
зрения диалектики отметим, что практическая деятельность становится более
эффективной при взаимосвязи чувственного и рационального познания, так как
чувственное
восприятие
рациональными,
и
представление
логическими
формами,
нагружены
а
и
усилены
рациональный
уровень
сопровождается чувственным восприятием. Так, осмотр места происшествия
осуществляется следователем, который дает ответ на запрос программы,
используя чувственное восприятие обстановки совершения преступления.
Компьютерная программа, используя логические методы, предлагает набор
версий,
которые
Рассмотренные
выбрать
в
данной
и
проверить
статье
может
разграничения
только
следователь.
понятий
«модель
преступлений», «криминалистическая характеристика преступлений», а также
отграничение понятия «вероятностный портрет преступника» от других
поисковых портретов необходимы в целях их практической реализации в
компьютерных технологиях, где за каждым из них закреплено свое место, что
обеспечивает теоретическую основу работы компьютерной программы.
Предложенный подход не может оставаться единственно верным, так как при
создании других криминалистических технологий указанные категории могут
трактоваться иным образом и даже выступать в качестве синонимов.
Список литературы:
1. Густов Г.А. Моделирование в работе следователя. Л., 1980, 176 с.
2. Волчецкая
Т.С.
криминалистике
Современные
и
следственной
проблемы
практике:
Калинингр.ун-т – Калининград, 1997. – 95 с.
моделирования
Учебное
в
пособие/
3. Криминалистика : учебник / под ред. Н.П.Яблокова. – 4-е изд., перераб. и
доп. – М. : Норма : Инфра-М, 2010, 752 с.
4. Берзинь
О.А.
Криминалистические
подходы
к
моделированию
преступной деятельности/ Журнал Высшей школы экономики, 2011, №4,
с.133-143
5. Криминалистика: информационные технологии доказывания. Учебник
для вузов/ Под редакцией В.Я. Колдина. М.: Зерцало-М, 2007. – 752 с.
6. Толстолуцкий В.Ю. Криминалистическая информатика: Монография.
Ижевск: Детектив-информ, 2003. 213 с.
7. Толстолуцкий В.Ю. Криминалистическая характеристика - система
признаков и набранная по ним электронная база уголовных дел //
Проблемы качества юридического образования в современной России:
материалы Международной научно-практической конференции (Нижний
Новгород, 25 ноября 2011 г.). - Нижний Новгород: Изд-во Нижегор. гос.
ун-та, 2011. - С. 306-315
8. Толстолуцкий В.Ю. Криминалистическая технология раскрытия убийств.
Сб.тр.научно-прак.конф.
процессуальной
обеспечивающих
законодательства
судопроизводстве.
Перспективы
деятельности
в
пределах
Российской
Н.Новгород:
развития
и
государственных
своих
полномочий
Федерации
Изд.1
проблемы
органов,
исполнение
об
уголовном
Приволжской
транспортной
прокуратуры. 2011. С.65-78
References:
1. Gustov G.A. Modeling work of the investigator. L., 1980, 176 p.
2. Volchetskaya T.S. Modern Problems of modeling in criminalistic and investigative
practice : Manual / Kaliningr.university - Kaliningrad , 1997. - 95 p.
3. Criminalistic: Textbook / ed. N.P.Yablokova . - 4th ed., Rev . and add. - M.: Norm
: Infra-M, 2010, 752 p.
4 . Berzin O.A. Criminalistic approaches to modeling crime / Journal of the Higher
School of Economics, 2011, № 4, p.133 -143
5. Criminalistic: Information Technology Evidence. Textbook for High Schools /
Edited by V.J. Koldin. M.: Zertzalo-M, 2007. - 752 p.
6. Tolstolutsky V.Y. Criminalistic science: Monograph. Izhevsk: Detective-Inform
2003. 213 p.
7. Tolstolutsky V.Y. Criminalistic characterization - a system of signs and typed them
electronic database of criminal cases / / Problems of quality of legal education in
modern Russia: Materials of the International Scientific-Practical Conference
(Nizhny Novgorod, November, 25th, 2011). - Nizhny Novgorod: University Press,
2011. - pages 306-315.
8. Tolstolutsky V.Y. Forensic technology disclosure kills. Collection of works of
Scientific and Practical Conference Development prospects and problems of
procedural activities of public bodies providing within its authority pursuant to the
legislation of the Russian Federation Criminal Procedure Act. Nizhny Novgorod:
Izd.1 Privolzhskaya transport prosecutor's office. 2011. p.65 -78.