[неофициальный перевод - Федеральная служба исполнения

[неофициальный перевод
с английского] <*>
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "БЫЧКОВ (BYCHKOV) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
(Жалоба N 39420/03)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
(Страсбург, 5 марта 2009 года)
--------------------------------
<*> Перевод с английского Г.А. Николаева.
По делу "Бычков против Российской Федерации" Европейский суд по правам
человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:
Христоса Розакиса, Председателя Палаты,
Нины Ваич,
Анатолия Ковлера,
Элизабет Штейнер,
Ханлара Гаджиева,
Дина Шпильманна,
Сверре-Эрика Йебенса, судей,
а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 12 февраля 2009 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой N 39420/03, поданной против Российской
Федерации в Европейский суд по правам человека (далее - Европейский суд) в
соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Конвенция) гражданином Российской Федерации Павлом Викторовичем Бычковым (далее
- заявитель) 21 октября 2003 г.
2. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным
Российской Федерации при Европейском суде по правам человека П.А. Лаптевым.
3. Заявитель, в частности, жаловался на то, что условия его предварительного
заключения являлись ужасающими.
4. 4 января 2006 г. Председатель Первой секции коммуницировал жалобу властям
Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции, было также
решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по
существу.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
5. Заявитель родился в 1975 году. В настоящее время он отбывает срок лишения
свободы.
A. Уголовное разбирательство в отношении заявителя
6. 31 мая 2000 г. заявитель, сотрудник налоговой службы, был задержан. Позже он
был заключен под стражу по подозрению в бандитизме, грабеже и превышении
должностных полномочий. Срок его содержания под стражей впоследствии продлевался
несколько раз.
7. Следствие по делу заявителя и сообвиняемых сопровождалось повышенным
вниманием со стороны прессы. В частности, 6 июня 2000 г. ежедневная газета "Сегодня"
опубликовала статью, содержавшую подробное описание журналистом обвинений,
выдвигаемых против заявителя и соподсудимых. Согласно доводам заявителя, сходные
утверждения были повторены в других московских газетах ("Московский комсомолец") в
июне 2000 г. Заявитель указал, что прокурор приобщил эти статьи к материалам дела в
качестве доказательств против него.
8. В апреле 2001 г. предварительное следствие было завершено и дело направлено в
Московский городской суд.
9. 8 мая 2002 г. Московский городской суд признал заявителя виновным и
приговорил его к 13 годам лишения свободы. Суд учел показания многочисленных
свидетелей, включая соподсудимых и потерпевших <*>, и заключение судебной
экспертизы.
--------------------------------
<*> Европейский суд, по-видимому, использует термин "свидетели" в широком
смысле в отношении всех лиц, дававших показания суду (прим. переводчика).
10. 1 октября 2002 г. Верховный суд Российской Федерации в качестве суда
кассационной инстанции отменил приговор в связи с процессуальными нарушениями и
возвратил дело на новое рассмотрение.
11. 19 февраля 2003 г. Московский городской суд признал заявителя виновным и
приговорил его к 12 годам и шести месяцам лишения свободы. В ходе судебного
разбирательства подсудимые, ссылаясь на право хранить молчание, отказались давать
показания. Суд основал приговор на показаниях многочисленных свидетелей и
показаниях подсудимых, которые они давали в ходе предварительного следствия.
12. Как утверждал заявитель, 9 июня 2003 г. другая московская газета ("Российский
курьер") опубликовала статью, обсуждавшую уголовное дело заявителя.
13. 29 июля 2003 г. Верховный суд Российской Федерации в качестве суда
кассационной инстанции оставил в силе приговор с незначительными изменениями.
B. Условия содержания под стражей
14. С 5 июня 2000 г. по 9 сентября 2003 г. заявитель содержался в следственных
изоляторах N ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3 в Москве.
1. Число заключенных в камере
a) Следственный изолятор N ИЗ-77/2
15. Согласно справкам от 15 февраля 2006 г., выданным исполняющим обязанности
начальника учреждения и представленным властями Российской Федерации, заявитель
содержался в восьми камерах. С 5 июня по 27 октября 2000 г. он содержался в камерах N
314, 501, 146 и 218. Как утверждали власти Российской Федерации, информация о числе
заключенных в течение указанного периода отсутствует, поскольку документы были
уничтожены.
16. Кроме того, власти Российской Федерации утверждали, что с 27 октября 2000 г.
по 22 января 2002 г. в камере N 501 вместе с заявителем в среднем содержались 15
заключенных, камера же была рассчитана на 38 человек. С 22 января по 12 февраля 2002 г.
в камере N 27 в среднем находились четверо заключенных, хотя рассчитана она была на
шесть человек. С 12 февраля по 17 апреля 2002 г. в камере N 51, рассчитанной на восемь
человек, содержались 10 заключенных. С 17 апреля по 17 мая 2002 г. в камере N 140,
рассчитанной на 22 человека, содержались 25 заключенных. В этой же камере с 28
октября 2002 г. по 16 февраля 2003 г. содержался 51 заключенный. С 17 по 30 мая 2002 г.
в камере N 37, рассчитанной на шесть человек, содержались в среднем два человека. С 16
февраля по 28 июня 2003 г. в камере N 146, рассчитанной на 20 человек, находились в
среднем 28 человек. Наконец, с 28 июня по 14 августа 2003 г. 20 заключенных находились
в камере N 2, которая была рассчитана на 22 человека.
17. Власти Российской Федерации сопроводили свои утверждения копиями
извлечений из регистрационных журналов, показывающими число заключенных 1
декабря 2001 г., 12 и 13 февраля, 1 и 2 апреля, 14 и 15 апреля, 18 и 19 мая, 30 и 31 октября
2002 г., 12 и 13 июня и 2 и 3 августа 2003 г. Регистрационные журналы не содержали имен
заключенных. Власти Российской Федерации не предоставили Европейскому суду
информации о размерах камер.
18. Заявитель частично оспорил эту информацию. Он указывал, что с 9 по 19 июля
2000 г. он находился в камере N 146, которая имела площадь 48 кв. м, более чем с 70
заключенными. В той же камере вместе с заявителем было 38 заключенных с 15 февраля
по 31 марта 2002 г. и с 15 февраля 2003 г. по 16 августа 2003 г., и они должны были спать
посменно. Кроме того, как утверждал заявитель, камера N 501 размером 36 кв. м, в
которой он содержался с 19 июля по 24 августа 2000 г. и с 24 сентября 2000 г. по 18
января 2001 г., вмещала в себя 38 заключенных. С 4 октября 2002 г. по 15 февраля 2003 г.
заявитель содержался в камере N 140, размером 48 кв. м, вместе не менее чем с 37
другими заключенными.
b) Следственный изолятор N ИЗ-77/3
19. С 30 мая по 29 октября 2002 г. и с 14 августа по 9 сентября 2003 г. заявитель
находился в следственном изоляторе N ИЗ-77/3 в Москве, в камерах N 524 и 523
соответственно. Как утверждали власти Российской Федерации, в камере N 524 он
находился в различные периоды вместе с 21 - 34 заключенными и в камере N 523 вместе с
21 - 24 заключенными.
20. Заявитель утверждал, что обе камеры имели площадь 30 кв. м и вместе с ним там
содержались 30 человек.
2. Санитарные условия, оборудование и температурный режим
21. Власти Российской Федерации, ссылаясь на информацию, предоставленную
Федеральной службой исполнения наказаний, утверждали в отношении обоих
исправительных учреждений, что камеры имели естественную вентиляцию посредством
окон. Каждая камера также имела вентиляционную отдушину. Камеры имели
естественное освещение и металлические жалюзи ("реснички"), которые были убраны 25
ноября 2002 г. в связи с соответствующим приказом Министерства юстиции. Кроме того,
там имелись лампы искусственного освещения, горевшие 24 часа в сутки, а также
дежурное освещение. Перегородка у туалета обеспечивала достаточную степень
уединения.
22. Заявитель не согласился с описанием властей Российской Федерации и
утверждал, что санитарные условия были неудовлетворительными. Окна камер не
пропускали дневного света, поскольку они были закрыты "ресничками", и в течение
периода содержания под стражей зрение заявителя значительно ухудшилось вследствие
недостаточного естественного освещения. Туалет не был отделен от жилой зоны, камеры
не имели вентиляции, и воздух был спертый. Курение в камерах не ограничивалось, что
подвергало заявителя, который не курил, тяжелому воздействию табачного дыма и
вызывало в нем болезненные состояния. В камерах водились клопы и вши, но
администрация не применяла инсектицидов.
23. Заявитель представил письменные показания М., который содержался в камере N
501 в следственном изоляторе ИЗ-77/2 в 2000 - 2002 годах, и В., который содержался
вместе с заявителем с 17 ноября 2002 г. по 15 февраля 2003 г. в камере N 140 и с 15
февраля по 16 августа 2003 г. в камере N 146 в следственном изоляторе ИЗ-77/2. Они
подтверждали оценку условий содержания под стражей заявителя, включая информацию
о размерах камер, числе заключенных и санитарных условиях.
II. Применимое национальное законодательство
24. Статья 23 Федерального закона N 103-ФЗ от 15 июля 1995 г. "О содержании под
стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" предусматривает, что
подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, которые отвечают
требованиям гигиены и санитарии. Подозреваемым и обвиняемым предоставляется
индивидуальное спальное место и выдаются постельные принадлежности, посуда и
столовые приборы и туалетные принадлежности <*>. Каждый заключенный должен
располагать не менее чем 4 кв. м личного пространства в камере <**>. Согласно статье 24
администрация мест содержания под стражей обязана выполнять санитарногигиенические требования, обеспечивающие охрану здоровья подозреваемых и
обвиняемых.
--------------------------------
<*> Буквально - "туалетная бумага, а также по их просьбе в случае отсутствия на их
лицевых счетах необходимых средств индивидуальные средства гигиены (как минимум
мыло, зубная щетка, зубная паста (зубной порошок), одноразовая бритва (для мужчин),
средства личной гигиены (для женщин)" (прим. переводчика).
<**> Буквально - "норма санитарной площади в камере на одного человека
устанавливается в размере четырех квадратных метров" (прим. переводчика).
III. Применимые международные документы
25. Применимые международные документы и доклады относительно условий в
российских исправительных учреждениях изложены в Постановлении Европейского суда
от 25 октября 2005 г. по делу "Федотов против Российской Федерации" (Fedotov v. Russia),
жалоба N 5140/02, § 54 - 55, Постановлении Европейского суда от 10 мая 2007 г. по делу
"Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, § 21,
и Постановлении Европейского суда от 8 ноября 2005 г. по делу "Худоеров против
Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 97 - 98.
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции
в части условий содержания заявителя под стражей
26. Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в
исправительных учреждениях N ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3 г. Москвы были бесчеловечными и
унижающими достоинство в нарушение статьи 3 Конвенции, которая предусматривает
следующее:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему
достоинство обращению или наказанию".
A. Доводы сторон
27. Власти Российской Федерации указывали, что жалоба должна быть отклонена,
так как она была подана за пределами срока. Они полагали, что заявитель впервые подал
свою жалобу 19 августа 2004 г., согласно штампу Европейского суда на формуляре
жалобы. Власти Российской Федерации также утверждали, что заявитель не исчерпал
внутренние средства правовой защиты, доступные ему. В частности, он не подал ни одной
жалобы относительно условий его содержания под стражей.
28. Власти Российской Федерации также утверждали, что условия содержания под
стражей в следственных изоляторах N ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3 были приемлемыми. Они
ссылались на справки Федеральной службы исполнения наказаний, подтверждающие, что
заявитель был обеспечен индивидуальным спальным местом и что санитарные,
гигиенические и температурные условия были удовлетворительными. Согласно им только
тот факт, что заявитель содержался в переполненных камерах, не может служить
основанием для установления нарушения статьи 3 Конвенции.
29. Заявитель оспорил описание властями Российской Федерации условий
содержания в следственных изоляторах N ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3 и настаивал, что они были
неприемлемыми. Он утверждал, что камеры все время были чрезмерно переполнены и
пространство в камере на одного заключенного было недостаточным, что туалет не
обеспечивал уединения и что освещение было тусклым.
B. Мнение Европейского суда
1. Приемлемость жалобы
30. Европейский суд прежде всего отмечает, что заявитель был переведен из
следственного изолятора в исправительную колонию 9 сентября 2003 г. В его Письме от
21 октября 2003 г., в котором были в общем виде описаны основные факты, заявитель
прямо сообщал Европейскому суду, что хочет жаловаться, в частности, на нарушение
статьи 3 Конвенции относительно условий предварительного заключения. Европейский
суд получил письмо 4 ноября 2003 г. Европейский суд напоминает, что заявление
считается поданным в день первого письма заявителя, в котором заявитель достаточно
сообщил о цели жалобы (см. Постановление Европейского суда от 22 октября 1997 г. по
делу "Папагеоргиу против Греции" (Papageorgiou v. Greece), Reports of Judgments and
Decisions 1997-VI, § 32). Таким образом, возражение властей Российской Федерации
должно быть отклонено.
31. Европейский суд также отмечает в связи с вопросом об исчерпании внутренних
средств правовой защиты, что действительно заявитель не подавал жалобы на условия
содержания его под стражей ни в суды, ни в прокуратуру. Однако власти Российской
Федерации не указали, какое возмещение мог бы получить заявитель, если бы прибегнул к
этой мере, принимая во внимание, что проблемы, связанные с условиями его содержания
под стражей, явно носили структурный характер, касаясь не только его личной ситуации
(см. Решение Европейского суда от 18 сентября 2001 г. по делу "Калашников против
Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99; Постановление
Европейского суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации"
(Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 57; и упоминавшееся выше Постановление
Европейского суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", § 29 - 30).
Европейский суд, следовательно, находит, что эта жалоба не может быть отклонена в
связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты.
32. Европейский суд также находит, что эта жалоба не является ни явно
необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции, ни неприемлемой по любым
другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.
2. Существо жалобы
33. Обзор прецедентной практики Европейского суда в части статьи 3 Конвенции
имеется в ряде постановлений в отношении России (см., в частности, Постановление
Европейского суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v.
Russia), жалоба N 47095/99, § 95 и последующие, ECHR 2002-VI; и Постановление
Европейского суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации"
(Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 34 и последующие).
34. Европейский суд отмечает прежде всего, что длящийся характер содержания
заявителя под стражей в следственных изоляторах N ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3 и его одинаковое
описание условий содержания под стражей допускают рассмотрение содержания
заявителя под стражей с 5 июня 2000 г. по 9 сентября 2003 г. без разделения его на
обособленные периоды (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше
Постановлении Европейского суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", §
31).
35. Европейский суд отмечает, что стороны не пришли к согласию относительно
конкретных условий содержания заявителя под стражей. Имеется также расхождение в их
доводах относительно периодов, в течение которых заявитель содержался в конкретных
камерах. Однако Европейский суд не считает необходимым определять соответствие
действительности каждого и любого утверждения, поскольку неоспариваемые факты дают
достаточные основания для материально-правовых выводов о том, что условия
содержания заявителя под стражей составляли обращение, противоречащее статье 3
Конвенции.
36. Европейский суд отмечает, что власти Российской Федерации не предоставили
информации о размерах камер. Он также отмечает, что, хотя власти Российской
Федерации согласились, что в некоторых случаях число заключенных превышало
проектную вместимость камер (см. § 16 и 28 настоящего Постановления), в их возражении
по поводу числа заключенных они указывали только среднюю численность по каждой
камере. Данные, указывающие среднее число заключенных, которые находились под
стражей вместе с заявителем, сопровождались извлечениями из регистрационных
журналов с числом заключенных в отдельный день - один день в отношении каждой
камеры, где содержался заявитель (см. § 17 настоящего Постановления). Европейский суд
находит неубедительным, что власти Российской Федерации предпочли предоставить
извлечения только по отдельным дням и не сослались на источник информации, на
основании которого они делали утверждения о среднем числе заключенных в камерах.
Также они не представили документы, с помощью которых эти утверждения могут быть
проверены. В отсутствие подобной информации извлечения из регистрационных
журналов имеют низкую доказательную силу для Европейского суда. Европейский суд
также отмечает, что власти Российской Федерации не смогли указать точное число
заключенных в камерах с 5 июня по 27 октября 2000 г., утверждая, что соответствующие
документы были уничтожены.
37. В этом отношении Европейский суд отмечает, что конвенционное
разбирательство, как, например, по настоящей жалобе, не во всех случаях характеризуется
строгим применением принципа affirmanti incumbit probatio (доказывание возлагается на
утверждающего), так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ
к информации, подтверждающей или опровергающей жалобы на нарушение Конвенции.
Непредставление государством-ответчиком такой информации без убедительного
объяснения причин может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя
(см., в частности, Постановление Европейского суда по делу "Фадеева против Российской
Федерации" (Fadeyeva v. Russia), жалоба N 55723/00, § 79, ECHR 2005-IV; и
Постановление Европейского суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Езкан и другие
против Турции" (Ahmet {Ozkan} <*> and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426).
--------------------------------
<*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским
шрифтом и выделены фигурными скобками.
38. С учетом вышеизложенных принципов и в отсутствие достаточной официальной
информации о числе заключенных Европейский суд рассмотрит вопрос относительно
числа заключенных в камерах и размеров камер на основании доводов заявителя,
подтвержденных его бывшими сокамерниками М. и В.
39. Из доводов заявителя относительно размеров камер и числа заключенных в
каждой камере (см. § 18 и 20 настоящего Постановления) следует, что жилая зона в
расчете на одного заключенного находилась в пределах от 0,65 до 1,3 кв. м. Кроме того,
поскольку число заключенных превышало количество кроватей, заявитель должен был
делить кровать с другими заключенными посменно.
40. Независимо от причин переполненности государство-ответчик обязано
организовать свою пенитенциарную систему таким образом, чтобы обеспечить уважение
достоинства заключенных при любых финансовых или материальных затруднениях (см.
упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Мамедова против
Российской Федерации", § 63).
41. Европейский суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в
связи с необеспечением заключенных достаточным личным пространством (см.
Постановление Европейского суда по делу "Худоеров против Российской Федерации"
(Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 104 и последующие, ECHR 2005-Х
(извлечения); Постановление Европейского суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов
против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44 и
последующие; Постановление Европейского суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов
против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, § 41 и
последующие; упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Майзит
против Российской Федерации", § 39 и последующие; упоминавшееся выше
Постановление Европейского суда <*> по делу "Калашников против Российской
Федерации", § 97 и последующие). Более конкретно, Европейский суд недавно
устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с содержанием заявителя под
стражей в переполненных камерах тех же следственных изоляторов и приблизительно в то
же время (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу
"Бенедиктов против Российской Федерации", § 31 - 41, Постановление Европейского суда
от 7 июня 2007 г. по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" (Igor Ivanov v.
Russia), жалоба N 34000/02, § 16 - 18 и § 30 - 41; и Постановление Европейского суда от 10
июля 2008 г. по делу "Сударков против Российской Федерации" (Sudarkov v. Russia),
жалоба N 3130/03, § 40 - 51).
--------------------------------
<*> Выше упоминались Решение и Постановление по делу указанного заявителя.
Судя по номеру параграфа, скорее всего имеется в виду последнее (прим. переводчика).
42. Принимая во внимание прецеденты, имеющиеся по данному вопросу, и
материалы, представленные сторонами, Европейский суд отмечает, что власти Российской
Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в данном деле от
ранее сделанных выводов. Хотя в данном деле нет признаков прямого намерения
оскорбить или унизить заявителя, Европейский суд полагает, что тот факт, что заявителю
пришлось в течение почти трех лет и трех месяцев жить, спать и использовать туалет в
одной камере с таким числом заключенных в ограниченном пространстве, сам по себе
являлся достаточным для того, чтобы причинить страдания или переживания в степени,
превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызвать у
заявителя чувства страха, тоски и неполноценности, которые могли оскорбить и унизить
его. Ситуация заявителя, кроме того, усугублялась отсутствием естественного освещения
в камере, поскольку окна камеры были закрыты металлическими жалюзи, которые
препятствовали доступу свежего воздуха и естественного освещения и которые, по
утверждению властей Российской Федерации, были убраны только в ноябре 2002 г.
43. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий
содержания заявителя под стражей в следственных изоляторах N ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3 г.
Москвы, которые должны рассматриваться как бесчеловечные в значении этой статьи.
II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции
44. Заявитель также жаловался на то, что его содержание под стражей не
соответствовало требованиям пункта 1 статьи 5 Конвенции, поскольку оно не имело
законных оснований после 1 октября 2002 г. Статья 5 Конвенции, в соответствующей
части, предусматривает следующее:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может
быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном
законом... c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем,
чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в
совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания
полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать
ему скрыться после его совершения..."
45. Власти Российской Федерации оспорили эту часть жалобы и указали на то, что
она была подана за пределами шестимесячного срока.
46. Европейский суд напоминает, что согласно статье 35 Конвенции он может
рассматривать жалобу только в течение шести месяцев с даты вынесения окончательного
решения. Он отмечает, что предварительное заключение заявителя завершилось 19
февраля 2003 г., когда Московский городской суд приговорил его к лишению свободы.
После этого период содержания его под стражей более не относится к сфере действия
подпункта "c" пункта 1 статьи 5, а рассматривается в значении подпункта "a" пункта 1
статьи 5 Конвенции как законное содержание под стражей после осуждения
компетентным судом (см. Постановление Европейского суда от 28 марта 1990 г. по делу
"B. против Австрии" (B. v. Austria), Series A, N 175, pp. 14 - 16, § 36 - 39). Заявитель подал
свою жалобу в Европейский суд 21 октября 2003 г., спустя более чем шесть месяцев после
того, как его предварительное заключение завершилось.
47. Отсюда следует, что эта часть жалобы подана по истечении срока и подлежит
отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.
III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции
48. Европейский суд рассмотрел иные жалобы, поданные заявителем на нарушение
статей 3, 5 и 6 Конвенции. Однако с учетом представленных ему материалов Европейский
суд находит, что доказательства не свидетельствуют о наличии признаков нарушения прав
и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что эта
часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с
пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.
IV. Применение статьи 41 Конвенции
49. Статья 41 Конвенции предусматривает:
"Если Европейский суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или
Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает
возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский
суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей
стороне".
A. Ущерб
50. Заявитель требовал 140400 евро в качестве компенсации материального ущерба.
Он утверждал, что эта сумма представляет собой материальные потери, понесенные им в
ходе его содержания под стражей. Заявитель утверждал, что он не имел возможности
работать во время уголовного разбирательства, его родственники вынуждены были
содержать его в течение всего периода нахождения под стражей. Он также требовал
1260000 евро в качестве компенсации морального вреда.
51. Власти Российской Федерации оспорили наличие причинной связи между
предполагаемым нарушением и материальным ущербом, понесенным заявителем. Они
также утверждали, что требования заявителя о компенсации морального вреда являлись
чрезмерными и необоснованными. В любом случае установление факта нарушения
составляло бы, по их мнению, достаточную справедливую компенсацию.
52. Европейский суд отмечает, что решение о признании заявителя виновным не
было предметом рассмотрения в настоящем деле. Он разделяет мнение властей
Российской Федерации об отсутствии причинной связи между найденными нарушениями
и материальным ущербом (см. Постановление Европейского суда от 2 марта 2006 г. по
делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia), жалоба N
55669/00, § 102). Европейский суд не находит оснований присуждать заявителю какуюлибо сумму в этой связи. Тем не менее Европейский суд признает, что заявитель
испытывал унижение и страдания из-за бесчеловечных и унижающих достоинство
условий его содержания под стражей, которые не могут быть компенсированы одним
лишь фактом установления нарушения. Оценивая указанные обстоятельства на
справедливой основе и принимая во внимание, в частности, длительность содержания
заявителя под стражей, Европейский суд присуждает заявителю 15000 евро в качестве
компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на
указанную выше сумму.
B. Судебные расходы и издержки
53. Поскольку заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек,
Европейский суд не присуждает каких-либо сумм по этому основанию.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
54. Европейский суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей
должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального
банка плюс три процента.
НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1) признал жалобу приемлемой в части условий содержания заявителя под стражей в
изоляторах N ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3, а в остальной части неприемлемой;
2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;
3) постановил:
a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления
настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции
выплатить заявителю 15000 евро (пятнадцать тысяч евро) в качестве компенсации
морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на
день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;
b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на
эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется
предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период
неуплаты, плюс три процента;
4) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в
письменном виде 5 марта 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента
Суда.
Председатель Палаты Суда
Христос РОЗАКИС
Секретарь Секции Суда
Серен НИЛЬСЕН
EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
FIRST SECTION
CASE OF BYCHKOV v. RUSSIA
(Application No. 39420/03)
JUDGMENT <*>
(Strasbourg, 5.III.2009)
--------------------------------
<*> This judgment will become final in the circumstances set out in Article 44 § 2 of the
Convention. It may be subject to editorial revision.
In the case of Bychkov v. Russia,
The European Court of Human Rights (First Section), sitting as a Chamber composed of:
Christos Rozakis, President,
Nina {Vajic},
Anatoly Kovler,
Elisabeth Steiner,
Khanlar Hajiyev,
Dean Spielmann,
Sverre Erik Jebens, judges,
and {Soren} Nielsen, Section Registrar,
Having deliberated in private on 12 February 2009,
Delivers the following judgment, which was adopted on that date:
PROCEDURE
1. The case originated in an application (No. 39420/03) against the Russian Federation
lodged with the Court under Article 34 of the Convention for the Protection of Human Rights
and Fundamental Freedoms ("the Convention") by a Russian national, Mr Pavel Viktorovich
Bychkov ("the applicant"), on 21 October 2003.
2. The Russian Government ("the Government") were represented by Mr P. Laptev, the
former Representative of the Russian Federation at the European Court of Human Rights.
3. The applicant complained, in particular, that the conditions of his pre-trial detention had
been appalling.
4. On 4 January 2006 the President of the First Section decided to give notice of the
application to the Government. It was also decided to examine the merits of the application at the
same time as its admissibility (Article 29 § 3).
THE FACTS
I. The circumstances of the case
5. The applicant was born in 1975. He is currently serving a prison sentence.
A. Criminal proceedings against the applicant
6. On 31 May 2000 the applicant, a tax police officer, was arrested. He was later remanded
in custody on suspicion of banditry, robbery and abuse of power. His detention was subsequently
extended on several occasions.
7. The proceedings against the applicant and co-accused were surrounded by an extensive
media campaign. In particular, on 6 June 2000 the Segodnia daily newspaper published an article
which contained a detailed description by a journalist of the charges against the applicant and coaccused. According to the applicant's submissions, similar statements were repeated in other
Moscow newspapers ("Московский Комсомолец") in June 2000. The applicant asserted that
the prosecutor had included these articles in the case file as evidence against him.
8. In April 2001 the pre-trial investigation was completed and the case was referred to the
Moscow City Court.
9. On 8 May 2002 the Moscow City Court convicted the applicant as charged and
sentenced him to thirteen years' imprisonment. The court relied on statements of many witnesses,
including co-defendants and victims, and forensic expert reports.
10. On 1 October 2002 the Supreme Court of Russia, acting on appeal, quashed the
judgment due to procedural defects and remitted the case for a fresh examination.
11. On 19 February 2003 the Moscow City Court convicted the applicant as charged and
sentenced him to twelve years and six months' imprisonment. During the trial the defendants,
relying on their right to silence, refused to testify. The court based its findings on numerous
witnesses' depositions and submissions by the defendants during the pre-trial investigation.
12. According to the applicant, on 9 June 2003 another Moscow newspaper ("Российский
Курьер") published an article discussing the applicant's criminal case.
13. On 29 July 2003 the Supreme Court of Russia, acting on appeal, upheld the judgment
with minor changes.
B. Conditions of detention
14. From 5 June 2000 to 9 September 2003 the applicant was detained in facilities Nos. IZ77/2 and IZ-77/3 in Moscow.
1. Number of inmates per cell
(a) Facility No. IZ-77/2
15. According to certificates issued on 15 February 2006 by the acting facility director, and
produced by the Government, the applicant was kept in eight cells. From 5 June to 27 October
2000 he was detained in cells Nos. 314, 501, 146 and 218. According to the Government, the
information on the number of inmates during the above period was not available as the
documents had been destroyed.
16. Further, the Government submitted that from 27 October 2000 to 22 January 2002 there
had been fifteen detainees on average together with the applicant in cell No. 501, which was
designed for thirty-eight persons. From 22 January to 12 February 2002 there were four
detainees on average in cell No. 27, which was designed for six persons. From 12 February to 17
April 2002 there were ten detainees on average in cell No. 51, which was designed for eight
persons. From 17 April to 17 May 2002 there were twenty-five detainees on average in cell No.
140, which was designed for twenty-two persons. There were fifty-one detainees on average in
the same cell from 28 October 2002 to 16 February 2003. From 17 to 30 May 2002 there were
two detainees on average in cell No. 37, which was designed for six persons. From 16 February
to 28 June 2003 there were twenty-eight detainees on average in cell No. 146, which was
designed for twenty persons. Finally, from 28 June to 14 August 2003 there were twenty
detainees in cell No. 2, which was designed for twenty-two persons.
17. The Government supported their assertions with copies of extracts from registration
logs showing the number of detainees on 1 December 2001, 12 and 13 February, 1 and 2 April,
14 and 15 April, 18 and 19 May, 30 and 31 October 2002, 12 and 13 June, and 2 and 3 August
2003. The registration logs did not include the detainees' names. The Government did not
provide the Court with information on the cell measurements.
18. The applicant contested this information in part. He stated that from 9 to 19 July 2000
he had shared cell No. 146, which measured 48 sq. m, with up to seventy detainees. There were
thirty-eight detainees in the same cell as the applicant from 15 February to 31 March 2002 and
from 15 February 2003 to 16 August 2003, and they had to sleep in shifts. Further, according to
the applicant, cell No. 501 measuring 36 sq. m, in which he was kept from 19 July to 24 August
2000 and from 24 September 2000 to 18 January 2001, housed thirty-eight detainees. From 4
October 2002 to 15 February 2003 the applicant was kept in cell No. 140, measuring 48 sq. m,
with at least thirty-seven other detainees.
(b) Facility No. IZ-77/3
19. From 30 May to 29 October 2002 and from 14 August to 9 September 2003 the
applicant was kept in detention facility No. IZ-77/3 in Moscow, in cells Nos. 524 and 523
respectively. According to the Government, in cell No. 524 he was kept at different periods with
twenty-one to thirty-four other detainees; and in cell No. 523 with twenty-one to twenty-four
detainees.
20. The applicant stated that both cells measured 30 sq. m and there were thirty persons
there with him.
2. Sanitary conditions, installations and temperature
21. The Government, relying on the information provided by the Federal Service for the
Execution of Sentences, submitted, with respect to both facilities, that the cells had been
ventilated naturally through the windows. Each cell also had a ventilation shaft. The cells had
natural light and the metal shutters ("eyelashes") were removed on 25 November 2002 following
a relevant directive of the Ministry of Justice. Furthermore there were twenty-four-hour artificial
lights, as well as security lights. The partition around the toilet offered sufficient privacy.
22. The applicant disagreed with the Government's description and submitted that the
sanitary conditions had been unsatisfactory. The windows of the cells let almost no daylight in as
they were covered with "eyelashes", and due to insufficient daylight the applicant's eyesight
deteriorated significantly during the period of detention. Toilet facilities were not separated from
the living area, the cells had no ventilation and the air was always stuffy. Smoking was not
restricted in the cells, which exposed the applicant, who is a non-smoker, to heavy tobacco
smoke and made him feel sick. The cells were infected with bed-bugs and lice but the
administration did not provide any insecticides.
23. The applicant produced written statements by Mr M., who had been detained in cell
No. 501 in detention facility IZ-77/2 in 2000 - 2002, and Mr V. who had been detained together
with the applicant from 17 November 2002 to 15 February 2003 in cell No. 140 and from 15
February to 16 August 2003 in cell No. 146 in detention facility IZ-77/2. They confirmed the
applicant's account of the conditions of detention there, including information on cell
measurements, number of detainees and sanitary conditions.
II. Relevant domestic law
24. Section 23 of the Detention of Suspects Act (Federal Law No. 103-FZ of 15 July 1995)
provides that detainees should be kept in conditions which satisfy sanitary and hygienic
requirements. They should be provided with an individual sleeping place and given bedding,
tableware and toiletries. Each inmate should have no less than four square metres of personal
space in his or her cell. According to section 24, administration of detention facilities shall meet
the sanitary and hygienic requirements which secure the detainees' health.
III. Relevant international documents
25. Relevant international documents and reports concerning the conditions in Russian
penitentiary establishments can be found in the judgment of 25 October 2005 in the case of
Fedotov v. Russia, (No. 5140/02, §§ 54 - 55), judgment of 10 May 2007 in the case of
Benediktov v. Russia, (No. 106/02, § 21) and judgment of 8 November 2005 in the case of
Khudoyorov v. Russia (No. 6847/02, §§ 97 - 98).
THE LAW
I. Alleged violation of Article 3 of the Convention
on account of the conditions of the applicant's detention
26. The applicant complained that the conditions of his detention in facilities Nos. IZ-77/2
and IZ-77/3 of Moscow had been inhuman and degrading in breach of Article 3 of the
Convention, which reads as follows:
"No one shall be subjected to torture or to inhuman or degrading treatment or punishment."
A. Submissions by the parties
27. The Government stated that the application should be rejected for being out of time.
They considered that the applicant had first raised this complaint on 19 August 2004, according
to the Court's stamp on the application form. The Government also argued that the applicant had
not exhausted the domestic remedies available to him. In particular, he had not lodged any
complaint about his conditions of detention.
28. The Government further submitted that detention conditions in facilities Nos. IZ-77/2
and IZ-77/3 had been adequate. They relied on certificates issued by the Federal Service for the
Execution of Sentences confirming that the applicant had been provided with an individual
sleeping place and that the sanitary, hygienic and temperature conditions had been satisfactory.
According to them, the mere fact that the applicant had been detained in overcrowded cells
cannot serve as a basis for finding a violation of Article 3 of the Convention.
29. The applicant challenged the Government's description of the conditions in detention
facilities Nos. IZ-77/2 and IZ-77/3 and insisted that they had been unacceptable. He submitted
that the cells had at all times been severely overcrowded and the cell area per detainee had been
insufficient, that the toilet offered no privacy, and that the lighting had been dim.
B. The Court's assessment
1. Admissibility
30. The Court notes at the outset that the applicant was transferred from pre-trial detention
facilities to a correctional colony on 9 September 2003. In his letter of 21 October 2003, which
set out a summary of the relevant facts, the applicant explicitly informed the Court that he
wished to complain, inter alia, of a violation of Article 3 of the Convention with respect to the
conditions of his pre-trial detention. The Court received this letter on 4 November 2003. The
Court reiterates that an application is lodged on the date of the applicant's first letter, provided
the applicant has sufficiently indicated the purpose of the application (see Papageorgiou v.
Greece, judgment of 22 October 1997, Reports of Judgments and Decisions 1997-VI, § 32).
Therefore, the Government's argument should be dismissed.
31. The Court also notes, as far as exhaustion of domestic remedies is concerned, that it is
true that the applicant did not lodge complaints with the courts or prosecutor's offices about his
detention conditions. However the Government did not demonstrate what redress could have
been afforded to the applicant by such a measure, taking into account that the problems arising
from the conditions of his detention were apparently of a structural nature and did not only
concern his personal situation (see Kalashnikov v. Russia (dec.), No. 47095/99, 18 September
2001, Mamedova v. Russia, No. 7064/05, § 57, 1 June 2006; and Benediktov, cited above, §§ 29
- 30). The Court therefore finds that this complaint cannot be rejected for failure to exhaust
domestic remedies.
32. The Court further finds that this complaint is neither manifestly ill-founded within the
meaning of Article 35 § 3 of the Convention nor inadmissible on any other grounds. It must
therefore be declared admissible.
2. Merits
33. An outline of the Court's case-law under Article 3 of the Convention on account of the
conditions of detention can be found in a number of judgments concerning Russia (see, in
particular, Kalashnikov v. Russia, No. 47095/99, §§ 95 et seq., ECHR 2002-VI, and Mayzit v.
Russia No. 63378/00, §§ 34 et seq., 20 January 2005).
34. The Court notes at the outset that the continuous nature of the applicant's detention in
facilities Nos. IZ-77/2 and IZ-77/3 and his identical descriptions of the conditions of the
detention warrant the examination of the applicant's detention from 5 June 2000 to 9 September
2003 without dividing it into separate periods (see, for similar reasoning, Benediktov, cited
above, § 31).
35. The Court observes that the parties disagreed as to the specific conditions of the
applicant's detention. There is also a divergence in their submissions with respect to periods of
time during which the applicant was detained in particular cells. However, there is no need for
the Court to establish the truth of each and every allegation, since it considers that those facts
that are not in dispute give it sufficient grounds to make substantive conclusions on whether the
conditions of the applicant's detention amounted to treatment contrary to Article 3 of the
Convention.
36. The Court notes that the Government did not submit any information on the
measurements of the cells. It also notes that whilst the Government agreed that on several
occasions the number of inmates exceeded the cells' designed capacity (see paragraphs 16 and 28
above), in their plea concerning the number of detainees they only indicated the average
occupancy rate for each cell. The statements indicating the average number of the applicant's
fellow inmates were supported by extracts from the registration logs showing the number of
detainees for certain dates: one date in respect of each cell where the applicant had been detained
(see paragraph 17 above). The Court finds it unconvincing that the Government preferred to
submit the extracts for certain dates only and failed to refer to any source of information on the
basis of which they had made the assertion on the average numbers of inmates in the cells.
Neither have they submitted any documents on the basis of which their assertion could be
verified. In the absence of such information, the extracts from the logs are of little evidential
value for the Court. The Court further notes that the Government were unable to indicate the
exact number of inmates in the cells from 5 June to 27 October 2000, alleging that the relevant
documents had been destroyed.
37. In this respect, the Court observes that Convention proceedings, such as the present
application, do not in all cases lend themselves to a rigorous application of the principle
affirmanti incumbit probatio (he who alleges something must prove that allegation) because in
certain instances the respondent Government alone have access to information capable of
corroborating or refuting these allegations. A failure on a Government's part to submit such
information without a satisfactory explanation may give rise to the drawing of inferences as to
the well-foundedness of the applicant's allegations (see, among other authorities, Fadeyeva v.
Russia, No. 55723/00, § 79, ECHR 2005-IV, and Ahmet {Ozkan} and Others v. Turkey, No.
21689/93, § 426, 6 April 2004).
38. Having regard to the above-mentioned principles, in the absence of sufficient official
data as to the number of detainees, the Court will examine the issue concerning the number of
inmates in the cells and the cell measurements on the basis of the applicant's submissions,
confirmed by his former cell-mates Mr M. and Mr V.
39. It follows from the applicant's submissions concerning cell measurements and number
of inmates per cell (see paragraphs 18 and 20 above) that the living area per inmate varied from
0.65 to 1.3 sq. m. Furthermore, as the number of detainees exceeded the number of beds, the
applicant had to share the bed with other detainees, taking turns to sleep.
40. Irrespective of the reasons for the overcrowding, the Court considers that it is
incumbent on the respondent Government to organise its prison system in such a way as to
ensure respect for the dignity of detainees, regardless of financial or logistical difficulties (see
Mamedova, cited above, § 63).
41. The Court has frequently found a violation of Article 3 of the Convention on account of
a lack of personal space afforded to detainees (see Khudoyorov v. Russia, No. 6847/02, § 104 et
seq., ECHR 2005-... (extracts); Labzov v. Russia, No. 62208/00, § 44 et seq., 16 June 2005;
Novoselov v. Russia, No. 66460/01, § 41 et seq., 2 June 2005; Mayzit v. Russia, cited above, §
39 et seq.; and Kalashnikov v. Russia, cited above, § 97 et seq.). More specifically, the Court has
recently found a violation of Article 3 on account of an applicant's detention in overcrowded
conditions in the same detention facilities and approximately at the same time (see Benediktov,
cited above, §§ 31 - 41, Igor Ivanov v. Russia, No. 34000/02, §§ 16 - 18, and §§ 30 - 41, 7 June
2007; and Sudarkov v. Russia, No. 3130/03, §§ 40 - 51, 10 July 2008).
42. Having regard to its case-law on the subject and the material submitted by the parties,
the Court notes that the Government have not put forward any fact or argument capable of
persuading it to reach a different conclusion in the present case. Although in the present case
there is no indication that there was an explicit intention to humiliate or debase the applicant, the
Court finds that the fact that the applicant was obliged to live, sleep and use the toilet in the same
cell with so many other inmates for about three years and three months was itself sufficient to
cause distress or hardship of an intensity exceeding the unavoidable level of suffering inherent in
detention, and arouse in him feelings of fear, anguish and inferiority capable of humiliating and
debasing him. The applicant's situation was, furthermore, aggravated by the lack of natural light
in the cell, as the cell windows had been covered with metal shutters which blocked access to
fresh air and natural light and which, according to the Government, were removed only in
November 2002.
43. There has therefore been a violation of Article 3 of the Convention on account of the
conditions of the applicant's detention in the detention facilities Nos. IZ-77/2 and IZ-77/3,
Moscow, which must be considered as inhuman within the meaning of this provision.
II. Alleged violation of Article 5 § 1 of the Convention
44. The applicant further complained that his detention had not been compatible with the
requirements of Article 5 § 1 of the Convention as there had been no legal basis for it after 1
October 2002. Article 5, in so far as relevant, reads as follows:
"1. Everyone has the right to liberty and security of person. No one shall be deprived of his
liberty save in the following cases and in accordance with a procedure prescribed by law:
...(c) the lawful arrest or detention of a person effected for the purpose of bringing him
before the competent legal authority on reasonable suspicion of having committed an offence or
when it is reasonably considered necessary to prevent his committing an offence or fleeing after
having done so...;
45. The Government contested that argument and pointed out that the complaint under
Article 5 was outside the six-month time-limit.
46. The Court reiterates that, according to Article 35 of the Convention, it may only deal
with the matter within a period of six months from the date on which the final decision was
taken. It observes that the applicant's pre-trial detention ended on 19 February 2003 when the
Moscow City Court sentenced him to imprisonment. After that date his detention no longer fell
within the ambit of Article 5 § 1 (c), but within the scope of Article 5 § 1 (a) of the Convention
as the lawful detention after conviction by a competent court; (see B. v. Austria, judgment of 28
March 1990, Series A No. 175, pp. 14 - 16, §§ 36 - 39). The applicant lodged his application
with the Court on 21 October 2003, which was more than six months after his pre-trial detention
had ended.
47. It follows that this part of the application was lodged out of time and must be rejected
in accordance with Article 35 §§ 1 and 4 of the Convention.
III. Other alleged violations of the Convention
48. The Court has examined the other complaints submitted by the applicant under Articles
3, 5 and 6 of the Convention. However, having regard to all the material in its possession, the
Court finds that they do not disclose any appearance of a violation of the rights and freedoms set
out in the Convention or its Protocols. It follows that this part of the application must be rejected
as being manifestly ill-founded, pursuant to Article 35 §§ 3 and 4 of the Convention.
IV. Application of Article 41 of the Convention
49. Article 41 of the Convention provides:
"If the Court finds that there has been a violation of the Convention or the Protocols
thereto, and if the internal law of the High Contracting Party concerned allows only partial
reparation to be made, the Court shall, if necessary, afford just satisfaction to the injured party."
A. Damage
50. The applicant claimed 140,400 euros (EUR) in respect of pecuniary damage. He
submitted that that sum represented capital losses accrued during his detention. The applicant
argued that he had not been able to work during the criminal proceedings, his relatives had to
support him during the whole period of his detention. He further claimed EUR 1,260,000 in
respect of non-pecuniary damage.
51. The Government contested the existence of a causal link between the alleged violation
and the pecuniary loss alleged by the applicant. They further argued that the applicant's claim
pertaining to non-pecuniary damage was excessive and unsubstantiated. In any event, a finding
of a violation would constitute sufficient just satisfaction.
52. The Court notes that the decision to prefer criminal charges against the applicant was
not the subject of its review in the present case. It shares the Government's view that there is no
causal link between the violations found and the pecuniary damage claimed (see Nakhmanovich
v. Russia, No. 55669/00, § 102, 2 March 2006). The Court finds no reason to award the applicant
any sum under this head. Nevertheless, the Court accepts that the applicant suffered humiliation
and distress because of the inhuman and degrading conditions of his detention, which cannot be
compensated for by a mere finding of a violation. Making its assessment on an equitable basis,
and taking into account in particular, the length of the applicant's detention, it awards the
applicant EUR 15,000 in respect of non-pecuniary damage, plus any tax that may be chargeable
on that amount.
B. Costs and expenses
53. As the applicant did not claim costs and expenses, the Court makes no award under this
head.
C. Default interest
54. The Court considers it appropriate that the default interest should be based on the
marginal lending rate of the European Central Bank, to which should be added three percentage
points.
FOR THESE REASONS, THE COURT UNANIMOUSLY
1. Declares the complaint concerning the conditions of the applicant's detention in facilities
Nos. IZ-77/2 and IZ-77/3 admissible and the remainder of the application inadmissible;
2. Holds that there has been a violation of Article 3 of the Convention;
3. Holds
(a) that the respondent State is to pay the applicant, within three months from the date on
which the judgment becomes final in accordance with Article 44 § 2 of the Convention, EUR
15,000 (fifteen thousand euros) in respect of non-pecuniary damage, to be converted into
Russian roubles at the rate applicable at the date of settlement, plus any tax that may be
chargeable;
(b) that from the expiry of the above-mentioned three months until settlement simple
interest shall be payable on the above amount at a rate equal to the marginal lending rate of the
European Central Bank during the default period plus three percentage points;
4. Dismisses the remainder of the applicant's claim for just satisfaction.
Done in English, and notified in writing on 5 March 2009, pursuant to Rule 77 §§ 2 and 3
of the Rules of Court.
Christos ROZAKIS
President
{Soren} NIELSEN
Registrar