29.12.2015 Диссертация - Адыгейский Государственный
advertisement
Федеральное государственное образовательное учреждение высшего образования «АДЫГЕЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» На правах рукописи Ширяева Оксана Витальевна ИНФОРМАЦИОННО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ МЕДИАДИСКУРС: ПРАГМАСЕМАНТИЧЕСКИЙ, КОГНИТИВНЫЙ И КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТЫ (НА МАТЕРИАЛЕ РОССИЙСКОЙ ДЕЛОВОЙ ПРЕССЫ) Специальность 10.02.19 – теория языка диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук Научный консультант – доктор филологических наук, доцент Хачмафова З.Р. Майкоп – 2015 1 ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………...…5 ГЛАВА 1. Теоретико-методологические основания исследования медиадискурса………………………………………………………………..…28 1.1. Теории дискурса: зарубежные и отечественные концепции……………………………………………………………………..…28 1.2. Язык, текст и дискурс СМИ: проблема теоретической дифференциации понятий……………………………………............................46 1.3. Информационно-аналитический дискурс в составе дискурса прессы: специфика предмета отражения, стилевой и жанровой стратификации………………………………………………………………......60 1.4. Модель когнитивного анализа медиадискурса в свете современного состояния учения о концептах………………………………………………...107 ВЫВОДЫ………………………………………………………………..127 ГЛАВА 2. Прагмасемантическиий аспект информационно- аналитического медиадискурса……………………………………………..132 2.1. Семантика как область дискурсивного анализа: о соотношении языкового и коммуникативного компонентов…………………….................132 2.2. Тематический репертуар деловой прессы и специфика референции……………………………………………………………………..138 2.3. Языковая и дискурсивная репрезентация категории оценки…………………………………………………………………………...151 2.3.1. Семантика объективного и субъективного……………………………………………........................................151 2.3.2. Средства выражения объективной и субъективной модальности в информационно-аналитических медиатекстах……………………………….165 2.3.3. Рамочные компоненты аналитических статей как коммуникативно «сильная» позиция текста: прагмасемантический аспект метафоры………………………………………………………………………………..185 ВЫВОДЫ…………………………………………………………….....193 2 ГЛАВА 3. Когнитивный анализ семантики делового медиадискурса: базовые концепты…………………..……………………..196 3.1. Деловая картина мира и деловой медиадискурс…………………………………………………………………...196 3.2. «Дело» как базовый концепт в деловой картине мира……………………………………………………………………………...210 3.3. Концепт «проект»….…………………………………………….….222 3.4. Концепт «деньги»…………………………………………………...232 3.5. Концепт «эксперт»………………………………………………….250 3.6. Концепт «успех»…………………………………………………….274 ВЫВОДЫ………………………………………………………………..277 ГЛАВА 4. Деловая пресса: коммуникативно-прагматические условия функционирования…………………………………………..……..282 4.1. Конвергенция научного, профессионального и публицистического дискурсов в аналитической деловой прессе…………………………..……...283 4.2. Структура языковой личности журналиста-аналитика: корреляции стереотипного и индивидуального (формат, жанр, автор)……………………………………………………………………............306 4.3. Дискурсивное взаимодействие вербальных и невербальных компонентов: поликодовость………………………………………………….322 ВЫВОДЫ……………………………………………………….……….331 ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………….......335 БИБЛИОГРАФИЯ………………………………………………..……347 ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Перечень медиатекстов Коммерсантъ Ъ-Газета Ъ-Деньги Ъ-Огонек Ъ-Секрет фирмы Ведомости 3 РБК daily Эксперт Журнал «Эксперт» Эксперт Online D’ Экономика и жизнь ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Тексты деловой прессы 2000-2010 гг. 4 ВВЕДЕНИЕ Специфика генерирования, функционирования и рецепции текстов СМИ – тема, не теряющая актуальности на протяжении нескольких десятилетий. Первые фундаментальные языковедческие исследования в этом направлении, стимулированные активной разработкой социо- и психолингвистики, функциональной стилистики и семиотики, относятся к 1970-м гг. При всей разности подходов, уже на начальной стадии внедрения языковедческих методов в анализ языка СМИ был очевиден прагматический ракурс – осознание тесной связи стилистики, синтаксиса, лексики прессы, радио, телевидения с синхронным срезом экстралингвистической ситуации. За короткий по меркам академической хронологии период эта область обрела столь весомое влияние в гуманитаристике, разработала столь многоуровневый и сложный понятийный аппарат, что на современном этапе созрела необходимость более точной самоидентификации отдельных областей исследования, а также их конвергенции. Именно на рубеже 1990-2000-х гг., ставших для отечественной культуры временем «медиавзрыва» с его «хаотичностью, беспредельностью и избыточностью» [Кириллова 2006: 7] формируется медиалингвистика как отдельная предметная область. Парадоксальность ситуации состоит в том, что медиалингвистика (и ее разновидности в виде медиастилистики, медиариторики), выделившись в дисциплину со своим предметом и инструментарием, манифестировала свою принципиальную установку на междисциплинарность. Это позволило ей сохранить открытость по отношению к разработкам и методам психолингвистики, социолингвистики, прагмалингвистики, политологии, теории дискурса, коммуникативистики, философии языка, лингвокультурологии, семиотики. Так, Г.Н. Манаенко использует понятие «ментальный лексикон» для синтетического исследования «проблемы соотношения языка и мышления, в частности, такого ее аспекта, как порождение и восприятие (понимание) речи. <…> Данная задача обусловлена современной переориентацией наук, так или 5 иначе связанных с изучением языка и пользующегося им человека, на комплексный междисциплинарный подход, требующий сущностной реализации лишь декларируемого ранее тезиса о “человеческом факторе”» [Манаенко 2006: 42]. В работах М.В. Гречихина, Т.Г. Добросклонской, Л.Р. Дускаевой, В.Г. Костомарова, Е.А. Кожемякина, Г.В. Колшанского, А.Н. Леонтьева, Т.В. Милевской, Н.Н. Мироновой, Д.Э. Розенталя, Г.Я. Солганика, С.И. Сметаниной, Е.В. Переверзева, Г.Г. Почепцова, А.В. Полонского, А.П. Чудинова языковая деятельность в СМИ трактуется как многофакторный феномен, прочно вписанный в культуру, формирующий ее и одновременно подверженный влиянию национальных и мировых общественных процессов. В зависимости от акцентирования того или иного аспекта медиатекстов и медиадискурса различаются и современные методики изучения предмета. Актуальность исследования. Дифференциация подходов к медиадискурсу в 2000-х гг. обусловила вычленение разновидностей массмедийного дискурса с точки зрения его типологической, жанровой, стилевой, коммуникативной природы. Одной из ведущих тенденций стало разграничение объектов исследования – медиатекста и медиадискурса (Г.Я. Солганик, Т.Г. Добросклонская, С.И. Сметанина, А.В. Соломина, Е.А. Кожемякин, Н.С. Сыроватская, Н.М. Стеценко, М.В. Гречихин, И.В. Анненкова и др.). Исходя из ведущих тенденций в теории языка массовых коммуникаций, мы определяем медиатекст как цельный, законченный продукт речепроизводства, создаваемый коллективным языковым субъектом (СМИ), с собственными медиатехнологическими, жанровыми, стилевыми и авторскими особенностями. Существенной чертой субъекта массмедийного речепроизводства (адресанта) является публичная мы-идентификация, которая транслируется и на самоидентификацию адресата. Недаром развитие социальных сетей связывается с изменением идентичности – от «мы-медиа» к виртуальным «я-медиа» [Асмолов 2011: 86]. В СМИ данный виртуально6 персонологический поворот реализуется пока лишь в области интернеткомментирования – в формате форума подписчиков электронных версий изданий. Медиадискурс трактуется нами как совокупность медиатекстов с определенными медиатехнологическими, форматными, другими индивидуализирующими признаками, позволяющими идентифицировать различные дискурсивные формации – пресса, радио, телевидение, интернетдискурс, с соответствующей жанровой спецификацией внутри каждой формации, – которые функционируют в присущем им социокультурном пространстве и погружены в публичный коммуникативный процесс. Социокультурное пространство функционирования медиадискурса мы определяем как медиасреду, которая, по нашему мнению, характеризуется: 1) публично-массовым характером; 2) групповой организацией и относительной гомогенностью адресата («целевая аудитория»), 3) опосредованностью информационно-технологическими каналами (печать, радио, телевидение, интернет), 4) имплицитной или эксплицитной идеологической маркированностью коммуникации. В свете обозначившейся понятийно-предметной дифференциации потребовалась детализация разновидностей медиадискурса, что повлекло за собой усиление интереса к отдельным медиадискурсивным формациям: новостному (информационному), аналитическому (или, в современных условиях конвергенции, интернет-дискурсу социальных и информационно-аналитическому), его видам (блогосфера, сетей). В классической теории рекламному, чат-дискурс, дискурс журналистских жунров, учитывавшей реалии индустриального общества, «информационные» и «аналитические» жанры были строго разведены (см.: [Рэндалл 1998], [Тертычный 1998], [Лазутина 2004], [Корконосенко 2006], [Степанян 2007], [Шкондин 2008]). Однако реальное функционирование западных СМИ XXXXI вв. и российских СМИ 1990-2010 гг. демонстрирует процессы гибкого взаимодействия форматов (радио, печать, интернет и пр.) и способов языковой подачи содержания, т.е. сближения различных медиадискурсивных 7 формаций: например, информационной и аналитической, информационной и развлекательной, рекламной и развлекательной и т.д. Данные процессы получили в медиалингвистике и смежных дисциплинах терминологические номинации «конвергенция», «гибридизация», выступающие как синонимические понятия (см., например: [Засурский 2005], [Луканина 2006], [Вырковский 2007], [Добросклонская 2008], [Васильева 2010], [Человек как субъект и объект медиапсихологии 2011], [Анненкова 2012], [Ветров 2013], [Burnett, Brunstorm дискурсивного 2004]). анализа Между тем исследование в традициях когнитивно- информационно-аналитического медиадискурса не предпринималось. Актуальность дискурсивного анализа языка масс-медиа – и информационно-аналитического медиадискурса в частности – состоит в том, что на данном этапе развития массовых коммуникаций оказался исчерпанным узкоспециализированный подход к языку СМИ как объекту теории журналистики. Тексты, порождаемые различными каналами СМИ – прессой, радио, телевидением, интернет-изданиями и ресурсами, – вовлечены в масштабные социокультурные, политические, языкотворческие процессы, которые требуют междисциплинарного рассмотрения. Актуальность нашей темы обоснована, таким образом, необходимостью расширения исследовательского поля медиалингвистики, востребованностью детализирующих прикладных исследований медиадискурса, выбором материала, который наглядно демонстрирует новейшие изменения в языке СМИ (деловая пресса 2000-2010 гг.) и пока мало изучен лингвистами. В основе нашего внимания к прагмасемантическому аспекту медиадискурса, в частнсти, к семантической категории оценки, лежит пересмотр традиционно принятой коммуникативной конвенции о «безоценочности» новостного медиадискурса и эксплицитной оценочности аналитического и художественно-публицистического дискурсов [Hornby 1965], [Рэндалл 1998]). Данное разграничение существовало в армках так 8 называемой «нормативной модели» журналистики, которая начала меняться в ХХ столетии [Nerone 2013]. Еще задолго до появления дискурсивной парадигмы в науке исследователи языка СМИ констатировали указанное различие событийной (новостной) и интерпретационной журналистики, которая включала в себя различные жанры, от аналитической статьи до короткого комментария, эссе, редакционной статьи и пр.: относительно жесткое размежевание жанров и типов стилевой модальности существовало вплоть до ХХ века (см., например, обзор становления и изменения классическй системы журналистских жанров: [Тырыгина 2010: 102-119]. Однако данное классическое разделение перестало безукоризненно «работать» модернистскую и тем более постмодернистскую эпоху. На это указывают такие отечественные медиатеоретики, как Н.Б. Кириллова, А.П. Чудинов, В.А. Тырыгина, С.С. Ярцева, Г.Г. Почепцов и др., а в рамках семантических исследований языка – Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева, Н.Ф. Алефиренко, И.Б. Шатуновский, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев, Г.Н. Манаенко, М.В. Луканина. Проблема эта связана с «разграничеснием фактов и мнений» [Луканина 2006: 208], на языке масс-медиа – «новостью» и «комментарием», включающим интерпретацию, аналитику (в англоязычной теории СМИ – «news» vs «views» [Mott 1949: 520]. Так, М.В. Луканина указывает на размывание границ «нормативной модели» журналистики: «Современная качественная журналистика подразумевает примат объективности, разграничение фактов и комментария, оценки и объективной информации. По стандартам американской информационной журналистики автор должен придерживаться фактов и избегать высказываний собственного мнения. В качественных изданиях информационно-аналитические материалы должны быть выделены особыми рубриками: анализ, комментарий, редакторские статьи, что позволяет определенным образом предупредить и настроить читателя при восприятии материала. Дополнительные коррективы в данном случае носят соображения экономического характера. Для того, чтобы продать содержание, оно должно легко изменяться, что невозможно, 9 если автор отстаивает собственную оригинальную позицию. Однако, несмотря на то, что этот принцип объективности является основополагающим для журналистики, в реальности далеко не всегда он претворяется в жизнь» [Луканина 2006: 208]. В современной ситуации «факт», «фактуальность», которыми оперирует новостная и информационно-аналитическая журналистика, чаще всего оценочны, однако их оценка пролегает не в области эмоционально окрашенных коннотаций, а в области идеологической оценки референциальных предметов, моделирования «референтной ситуации» [Тырыгина 2010: 251]. В понимании антропологического (аксиологического) фактора оценки в языке мы занимаем позицию, близкую Н.Д. Арутюновой, Е.С. Кубряковой, Е.В. Падучевой, И.А. Стернину, З.Д. Поповой, А.И. Приходько. Исходя из специфики медиадискурса, следует согласиться с В.А. Тырыгиной, утверждающей, что «в тексте того или иного жанра тематизируется не референтная ситуация вообще, а определенный ракурс, определенный угол зрения на референтную ситуацию» [Тырыгина 2010: 252]. Таким образом, мы ориентируемся в нашем исследовании на выявление языковых и дискурсивных форм концептуализации, категоризации мира. Эти средства в применении к объекту исследования могут быть названы медийноаналитическими. «Медиатизация» коммуникативных является стратегий одной освоения из новейших мира когнитивных и современной языковой личностью (см.: [Засурский 2005], [Засурский 2006], [Землянова 1999], [Землянова 2002], [Климова 2005], [Кириллова 2005, 2006], [Фомичева 2007], [Гречихин 2008], [Шаронов 2008], [Кожемякин 2010a, 2010b, 2010c], [Короченский 2010]). Она формирует современную культуру как «медиакультуру» – тотально опосредованную технологическими, массовоинформационными средствами картину мира [Кириллова 2006]. В данной ситуации анализ реализации средств новой, медийной идентичности, 10 приобретает не только языковедческую, но и общегуманитурнаую значимость и актуальность. Осложняющим условием медиатизации является также такое современное явление, вызванное общественными и научнотехнологическими изменениями, как «виртуализация» – «замещение реальных вещей и поступков образами-симуляциями» [Иванов 2000: 3]. Прагматика текста в таких условиях приобретает новые черты (креолизация, подикодовость, компьютеризация, гипертекстовая навигация и пр.). Для обозначения корпуса текстов СМИ в современных условиях конвергенции отечественные национальных исследователи терминологий используют и междисциплинарности термины «медиадискурс», «массмедийный дискурс», «масс-медиальный дискурс» в синонимическом значении. Сказывается новизна подходов и стремительное развитие практики СМИ – объекта исследования. Так, в диссертации М.Р. Желтухиной функционирует термин «масс-медиальный дискурс» [Желтухина 2004], а в ее позднейших работах он уже заменен более кратким и аналогичным по смыслу «медиадискурс» [Желтухина 2012, 2014]). По всей видимости, русское словоупотребление данного англоязычного термина еще сохранит какое-то время вариативность. В своей работе мы придерживаемся термина «медиа» (медиатекст, медиадискурс), однако в качестве синонимов используем вариант «массмедийный», аббревиатуру «СМИ» (все более вытесняемый из научного словоупотребления). Несмотря на то, что феномен российской и зарубежной деловой прессы достаточно изучен в рамках теории и истории журналистики [Мордовская 1998], [Смирнова 1999], [Мурзин 2003], [Маркина 2004], [Головко 2005], [Есин 2005], [Еременко 2006], [Вырковский 2007], [Мурзин 2007], [Волкоморов 2008], [Голикова 2009], [Озерова 2009], [Толстунова 2009], [Виноградова 2010], [Морозова 2011], [Ветров 2014]), лингвистический анализ и классификация ее стилевых и дискурсивных признаков ведется всего лишь последние 10-15 лет, открывая исследователю ряд потенциально наукоемких тем и аспектов. 11 Наш подход к русскому информационно-аналитическому медиадискурсу обоснован недостаточной дискурсивной репрезентации семантической изученностью категории средств оценки. Хотя существует ряд исследований, посвященных анализу средств репрезентации оценки в дискурсе и в медиадискурсе в частности [Кацнельсон 2001], [Караулов 2010], [Миронова 1998], [Выгузова 2001], [Приходько 2004], [Молчанова, Сомова 2005], [Федосеева 2005], [Золотых 2008], [Шарафутдинова 2001], [Хорошилова 2011], прагмасемантический аспект русского дискурса деловой прессы не изучался пристально и системно. Тем не менее важны функционированием те теоретические языковых единиц выводы с и наблюдения оценочной семантикой над в медиатекстах, которые содержатся в некоторых из указанных работ. Так, уже в конце 1980 гг. Ю.Н. Караулов отмечал, как тесны в языке отношения «между семантикой и гносеологией» [Караулов 2010: 165-183], как трудно провести границу между семантикой и знаниями о мире, ситуативным контекстом: этот комплекс представлений он обозначил понятием «мотивационно-установочная оценка» [Караулов 2010: 168]. Рассматривая феномен комплексности семантического и прагматического компонентов значения слова, он писал: «Развитие семантики (слова) есть деформация его значения под влиянием двух сил – расширяющихся знаний о мире и гносеологии, т.е. закономерностей познания мира» [Караулов 2010: 169]. На широком понимании оценки настаивал и С.Д. Кацнельсон [Кацнельсон 2001]. Прагматизация семантики как тенденция в изучении конкретных дискурсивных формаций обрела методологическую почву в 2000-2010 гг. Так, «аксиологичность» признается «имманентным свойством газетнопублицистического текста» [Синепунова 2006], «роль языковой личности в дискурсивном пространстве» предстает определяющей в формировании оценочной семантики в дискурсе СМИ» [Овсянникова 2012: 5]. Аксиологическая направленность медиадискурса исследуется на примере 12 различных дискурсивных формаций и жанров в работах Т.В. Путилиной [Путилина 1986], К.В. Костиной [Костина 2001], Е.А. Юрковской [Юрковская 2001: 5], С.В. Шарафутдиновой [Шарафутдинова 2010], О.А. Хорошиловой [Хорошилова 2011]. На комплексном использовании методов «когнитивной лингвистики и аксиопрагматики» основан анализ дискурса И.А. Приходько: она исследует категорию оценки в плане ее «когнитивнодискурсивного потенциала» [Приходько 2004: 3]. На признании «коммуникативно-прагматической» обусловленности оценочности дискурса базируется также исследование А.В. Федосеевой [Федосеева 2005]. Можно отметить одну из первых докторских диссертаций, посвященных данному аспекту, однако предмет и материал ее – иной: это работа Н.Н. Мироновой «Структура оценочного дискурса» [Миронова 1998]. В качестве «оценочного» дискурса автор рассматривает «семантический комплекс, представленный в коммуникативно-целевых текстах, построенных на аксиологических стратегиях, <…> динамично развивающуюся модель, обладающую определенным хронотопом и обусловленную внеязыковыми факторами» [Миронова 1998: 5]. Развивая западную традицию дискурс-анализа, Н.Н. Миронова исследует жанры рецензии и рекламного проспекта, безусловно обладающие и эксплицитной, и имплицитной оценочностью. Исследование параметров и средств субъективной оценки в медиадискурсе ведется также в рамках лингвориторической [Ворожбитова 2000, Хазагеров 2005, Анненкова 2011, 2012, Кардумян 2011, Хазагеров 2012, Скулкин 2014] и лингвокультурологической парадигмы [Карасик 2000, Романьоли 2006, Соломина 2010 и др.]. Объект исследования – русский информационно-аналитический деловой медиадискурс. Предметом когнитивные исследования аспекты являются прагмасемантические информационно-аналитического и медиадискурса, взятого в одной из его формаций – формации делового медиадискурса (на 13 материаде российской прессы) – и рассмотренные в таких категориях, как тематический репертуар, концептосфера, субъективной модальности, семантика прагмасемантика объективной рамочных и компонентов медиатекста, а также коммуникативные аспекты данного дискурса (выбор вербальных, визуальных и компьютерно опосредованных средств реализации оценочной семантики, моделирование языковой личности журналистааналитика). Материал исследования – российская деловая пресса 2000-2010 гг. (аналитические статьи, рецензии, аналитические интервью, новости с аналитическим комментарием изданий «Ведомости», «Коммерсантъ», «РБК daily», «Деньги», «Секрет фирмы», «Огонек», «Эксперт», «D’ (журнал о личных финансах)», «Экономика и жизнь»). Корпус текстов составил 1500 единиц. Перечень всех медиатекстов представлен в Приложении 1, избранные для анализа тексты – в Приложении 2. Кроме того, для лексикографического анализа материала привлекались этимологические, толковые, семантические словари, словари иностранных слов, англоязычные и немецкоязычные словари (сравнительный анализ семантики лексем), лексические и статистические данные основного и газетного корпусов Национального корпуса русского языка. Выбор материала деловой прессы как наиболее репрезентативного в качестве информационно-аналитического медиадискурса указанного периода обусловлен рядом причин. В классической модели журналистики, сложившейся в XIX – первой половине XX вв., существовало четкое разделение на информационные и аналитические жанры. Задачей первых было сообщать новости, следуя критериям оперативности, актуальности, точности, достоверности, задачей вторых – анализировать и обобщать, прогнозировать и диагностировать явления социальной читательской аудитории действительности. привело к Постепенное дифференциации этих расслоение моделей, наделению их дополнительными функциями (например, развлечение, 14 просвещение, потребительская навигация, реклама, профессиональное консультирование и аналитика). Одна из заметно развившихся в ХХ в. ниш прессы – аналитическая пресса различной специальной тематики (медицинская, научно-популярная, агрономическая, деловая, экономическая). Именно в этой нише постепенно реализовалась конвергенция компонентов медиадискурса: информационного новостные и аналитического сообщения «обросли» комментариями экспертов, а аналитические жанры (корреспонденция, рецензия, проблемная статья, аналитическое интервью, аналитический обзор, журналистское расследование и др.) предстали тесно связанными с оперативными событиями – сводками курсов акций, перестановками в руководстве компаний, скачками валют и пр. Так возник гибридный тип медиадискурса – информационно-аналитический. В постсоветской России данный тип дискурса наиболее последовательно и профессионально функционирует в нише деловой прессы. Выбор медиатекстов указанного типа (2000-2010-е гг.) обусловлен названными причинами. Деловая пресса – явление, по историческим меркам, относительно новое в русском медиаландшафте. Формирование данного сегмента прессы, с собственным дискурсом, оказалось возможным лишь в определенной культурно-исторической, экономической и политической ситуации – в условиях развития капиталистической модели общества, т.е. в постсоветский период. Деловая пресса восходит к типу СМИ, известных в западной культуре как business journalism (бизнес-журналистика, деловая журналистика). Исторически первые бизнес-издания зафиксированы в Великобритании – The Economist (1843) и в США – Wall Street Journal (1889). Далее в этом сегменте свою историю ведут такие западные медиабренды, как Financial Times, Harvard Business Review, Business Weekly, Smart Money, Forbes, Focus Finanzen, Capital, La Tribune и др. 15 В России развитие деловой прессы было прервано в 1917 г. по причинам несовместимости советского строя, с его плановой экономикой и тоталитарным дискурсом, и предпринимательской деятельности, основанной на законах свободного рынка и частной собственности. Известны такие деловые дореволюционные издания, как «Купец», «Коммерческая газета», «Мануфактурные и горнозаводские ведомости», «Земледельческая газета», «Биржевые ведомости» и др. (см. историю отечественной деловой прессы: [Боханов 1984], [Головко 2005], [Еременко 2006]). За период конца 1990-х – начала 2010-х гг. в российской журналистике определились новые лидеры деловой прессы, позиционирующие себя как СМИ о бизнесе для аудитории, представленной бизнес-сообществом: газета «Коммерсантъ», журнал «Деньги» (издательский дом «Коммерсантъ»), газеты «Ведомости», «РБКdaily», журнал «Эксперт» и др. Деловые СМИ причисляют к так называемой «качественной прессе»: они занимают срединное положение между официальными (например, «Российская газета», «Известия») и развлекательными СМИ (глянцевая, «желтая» пресса). И хотя тематика деловых СМИ охватывает, помимо профильной (рынки, финансы, экономическая политика), вопросы общества, культуры, стиля жизни, их идеология ориентирована на информационное обслуживание интересов делового сообщества. Селекция и комбинация означающих, конфигурации смысла в текстах деловой прессы аксиологически маркированы. Безоценочность, нейтральность жанровых и стилистических модальностей в СМИ – часть негласной профессиональной конвенции журналистики. Метапозиция по отношению к ментальным и языковым процессам, формирующим дискурс, позволяет выявлять и анализировать формы репрезентации оценки. Материалы перечисленных выше деловых изданий и составляют тот обширный и относительно монолитный корпус текстов, которые формируют современный русский деловой медиадискурс, являющийся одной из разновидностей информационно-аналитического медиадискурса (ср.: 16 медицинский, политический, информационно-аналитический простираются на художественный, образовательный медиадискурс). Его социальные рамки участников профессиональной, повседневной vs официальной и массмедийной деловой коммуникации. Один из продуктов последнего типа коммуникации – деловой медиадискурс – и является нашего исследования. Такое ограничение позволяет отделить от печатных СМИ дискурс, порожденный другими технологическими каналами и подверженный сильному воздействию устной коммуникации, а также невербальных (визуально-аудиальных) средств: медиадскурс телевидения и радио. Интернет-версии перечисленных СМИ сохраняют единое речевое пространство со своими бумажными аналогами. Выбор изданий обусловлен ориентацией исследования на выявление наиболее типичных языковых особенностей дискурса: мы ограничились универсальными деловыми изданиями, исключив из рассмотрения специализированную отраслевую прессу (о типологии деловой прессы см.: [Голикова 2009]. Отбор жанров медиатекстов обусловлен количественным критерием: наиболее высокой частотностью обладают жанры аналитической статьи и аналитического интервью, именно они составляют узнаваемый «формат» информационно-аналитической журналистики. Основной корпус исследованных текстов представлен аналитическими статьями, поскольку именно в этом жанре реализуются ключевые прагмасемантические установки медиадискурса. того, Кроме в информационно-аналитического работе проанализированы жанры аналитического интервью, рецензии и новостной заметки с комментарием как образцов конвергенции информационного и аналитического дискурса. Гипотеза исследования состоит в том, что информационно- аналитический медиадискурс совмещает две коммуникативно-дискурсивные интенции: стратегию научного дискурса как объективного препарирования явлений и публицистическую интенцию оценки социальных фактов. Их синтез и конвергенция осуществляются в пространстве имплицитной 17 оценочности, элиминирующей персонально-авторскую эмотивность, в то время как эксплицитная оценочность выносится в композиционно и коммуникативно «сильные» места текста (рамочные компоненты: заголовок, лид, названия рубрик статьи, концовка, иллюстрация), модальные слова, отдельные стилистические фигуры речи (метафора, метонимия, ирония). Русский деловой медиадискурс представляет собой наиболее активно развивающуюся формацию информационно-аналитического дискурса. Его отличительной особенностью является деперсонализация языковой личности автора: личность журналиста-аналитика, дискурсопроизводства биографическую, редуцируя в индивидуальную процессе аксиологию, форматизируется под влиянием коллективных стереотипов издания, отображающих деловую картину мира. Цель исследования (графически-визуальные, семантики – выявить вербальные композиционные) информационно-аналитического средства и невербальные репрезентации медиадискурса, определить основные лингвопрагматические условия их реализации в дискурсе деловой прессы (в печати и онлайн-версиях). Поставленная цель обусловила формулировку ряда исследовательских задач: 1) выявить специфику информационно-аналитического медиадискурса как одной из формаций массмедийного дискурса в рамках коммуникативнодискурсивной специфики медиадискурса и медиатекста; 2) разработать модель концептуального анализа семантики дискурса российской деловой прессы; 3) систематизировать тематический репертуар деловой прессы (референциальный аспект); 4) проанализировать средства репрезентации объективной и субъективной семантики в информационно-аналитическом медиадискурсе; 5) выявить композиционное распределение «информационного», «аналитического» и экспрессивного компонента в текстах деловой прессы; 18 6) осуществить концептуальный анализ семантики информационноаналитического медиадискурса (на примере русского делового медиадискурса и его базовых концептов); 7) выявить и проанализировать дискурсивные механизмы конвергенции научного, профессионального и публицистического дискурсов в российской деловой прессе; 8) проанализировать особенности языковой личности журналиста в исследуемом типе медиадискурса; 9) рассмотреть и взаимодействия вербальных коммуникативной реализации сформулировать и типовые невербальных русского делового особенности компонентов в медиадискурса как информационно-аналитического. На защиту выносятся положения: 1. Современный деловой медиадискурс требует междисциплинарного подхода. Функционирование СМИ в современной лингвокультуре, оперативно вбирающее языковые и поведенческо-речевые изменения, наиболее очевидно междисциплинарного демонстрирует подхода, необходимость включающего методы: использования когнитивный, дискурсивный, культурологический; риторический и т.п. Такой гибкий подход позволяет создавать многоаспектную, комплексную модель языка современных СМИ. 2. Информационно-аналитический медиадискурс в составе дискурса прессы – это публичный социальный дискурс, имеющий коммуникативную интенцию диагностики – анализа – прогнозирования общественных явлений. Данная интенция реализуется в процедуре идеологической и предметно специализированной (экономической, политической, культурологической) оценки. 3. Деловой медиадискурс в наибольшей степени тяготеет к реализации интертекстуальной природы «бессубъектных» дискурсов, апеллирующих не 19 к личности «автора», а к экспертному сообществу, гарантирующему «объективность» транслируемой информации. 4. Прагматическая задача информационно-аналитического медиадискурса состоит в создании определенной модели анализируемого и интерпретируемого социального, экономического, политического или культурного явления. Моделирование осуществляется на уровне языка и сознания в их неразрывной связи. Практически это выражается в особом построении информационно-аналитического медиатекста, в выборе языковых средств, «легитимизирующих» объективность позиции субъекта речи. Воздействие на адресата достигается с помощью комплекса речевых приемов (метафоризация, драматургизация композиции текста, терминологизация, элитаризация и пр.) убеждающих в достоверности, истинности, авторитетности сообщаемых сведений о предмете. 5. Прагмасемантика информационно-аналитического медиадискурса основана на конвергенции профессионального, научного и публицистического дискурсов. Для реализации своей прагматической установки в аналитической прессе соединяются принципы трех основных дискурсов. Объективизм, верифицируемость, независимость, имперсональность сближают ее с научным дискурсом. Апелляция к экспертному профессиональному сообществу, обладающему общим с авторами издания и читателем кругом знаний, терминологической базой, картиной мира, позволяет говорить о частичной идентификации с профессиональным дискурсом (экономический, финансовый, промышленноотраслевой, искусствоведческий и пр.). Массмедийная установка на широкий охват аудитории, способствует привлечение использованию (эмоционально-экспрессивные новых читателей, общедоступность средств публицистического дискурса средства, композиционное членение, жанровые модели). 6. Характерной чертой делового медиадискурса является редукция субъективной эмоционально-окрашенной модальности. Средствами 20 выражения субъективной медиадискурсе являются оценки различные в информационно-аналитическом языковые средства. Среди них доминируют грамматические средства языка, модальные (дискурсивные слова), фигуры речи, коммуникативно «сильные» позиции текста, метафоризация, языковая игра. Данные средства усиления субъективной оценки более характерны для «популистской» ветви деловой прессы, менее – для «серьезных» изданий, тяготеющих к специализированной прессе («Ведомости», «Эксперт» и др.). 7. Лингвокультурная ситуация России 2000-2010-х гг. характеризуется формированием «деловой картины мира». Русская деловая картина мира репрезентирована рядом базовых концептов. Ключевые когнитивные установки «деловой картины мира» – прагматизм, установка на получение выгоды, рациональное управление восприятие саморазвитием, времени, оптимизм, конструктивность, экспансия, коммуникабельность. Формируемая в итоге концептосфера воссоздает образ мира, управляемого прагматичным, рациональным сознанием («дело»), направляющим и организующим планомерную слаженную деятельность («проект») по приумножению капитала («деньги») и достижению личных целей, которая должна увенчаться «успехом», при этом легитимизацию этой картине мира обеспечивает сообщество «экспертов», транслирующих ценности делового сообщества. 8. Массмедийная разновидность делового дискурса как одной из формаций информационно-аналитического медиадискурса наделена рядом специфических черт в сравнении с повседневной, профессиональной и официальной коммуникацией, репрезентирующих концепт «дело». Повседневный деловой дискурс интерактивен, тяготеет к фамильяризации, к оптимизации языковых средств, окказионализации лексики, грамматических форм, детерминологизации, иерархичен, строго Профессиональный дискурс жаргонизации. Официальный регламентирован, балансирует между дискурс терминологизирован. повседневной и 21 официальной коммуникацией, сохраняя при этом базовую установку на специализацию картины мира. Деловой массмедийный дискурс ориентирован на воспроизведение профессиональной деловой коммуникации с элементами повседневного речевого поведения: к полюсу «повседневное» тяготеют более популистские издания в сегменте деловой прессы («Секрет фирмы», «Огонек», «Forbes»). Он формирует картину мира, в которой предпринимательство, дело имеют «человеческое лицо», подчиняются конвенциям деловой этики. 9. Коммуникативно-прагматические условия функционирования современного информационно-аналитического медиадискурса осложнены и мотивированы диверсификацией технологических каналов. Комплексное исследование медиадискурса на современном этапе предполагает принятие во внимание режимов и форматов его реализации. Как поликодовый, медиатекст функционирует сегодня в режимах оффлайн и онлайн. Усиливающаяся тенденция к креолизации медиатекста, моделированию гипертекстовых связей, презентованных онлайн, к виртуализации требует применения коммуникативных методик исследования. 10. Языковая личность журналиста-аналитика характеризуется рядом свойств, позволяющих ее дифференцировать в галерее лингвотипажей других СМИ. Собирательный лингвотипаж «журналиста-аналитика»: субъект речи склонен к рациональному анализу действительности, наделен прагматизмом, деловитостью, владеет специальными знаниями, которые он представляет читателю в доступной форме; разделяет со своим адресатом деловую картину мира и транслирует ее в своих медиатекстах. Диалог, конструируемый в деловом информационно-аналитическом дискурсе, регулируется с позиций равенства партнеров коммуникации, а наиболее приемлемой из игровых типов речевого поведения является ироническая модальность. Журналист-аналитик редуцирует индивидуальное «я» до коллективно-форматного «мы», сосредоточивая свои убеждающие стратегии на трансляции профессионально-групповой идеологии. 22 Теоретико-методологической базой исследования являются идеи и концепции ученых, изложенные в трудах по следующим научным направленим: семантика и прагмасемантика анализа языковых единиц [Апресян 1995а,1995b; Арутюнова 1999; Кобозева 2000; Падучева 1996; Рахилина 1998, Ревзина 1998, Ревзина 2004, Телия 1988, Уфимцева 1986 и др.], лингвокогнитологии [Алефиренко 2006; Герасимов 1988; Демьянков 2001; Кибрик 2003; Кубрякова 2004; Попова 2010; Серебренников 1988; Стернин 1985, 2002; Уорф 2003a, 2003b; Филлмор 1988; Фрумкина 1999a, 1999b; Цурикова 2009 и др.]; лингвосемиотика [Астафурова, Олянич 2008; Головина 1986, Мечковская 2007; Олянич 2004; Чернявская 2008; Чигаев 2010 и др.], коммуникативно-дискурсивная парадигма [ван Дейк 2013; Грайс 1985; Гречихин 2008; Желтухина 2004; Кожемякин 2010; Полонский 2010; Почепцов 1999; Томашевская 2000; Серль 1986 a; Серио 1999; Сепир 2003; Силантьев 2004; Суэлс 1990; Торичко 2001; Фейрклаф 1995; Чудинов 2013; Шатуновский 1995 и др.], лингвокультурология [Анисимова 2003; Караулов 1988; Карасик 2009; Красных 2008; Коськина 2004; Соломина 2010; Степанов 1995, 2001; Слышкин 2000; Тер-Минасова 2000; Шаклеин 1997 и др.], лингвоперсонология [Воркачев 2001; Караулов 2010; Карасик 2009; Крысин 2001; Коськина 2004 и др.], жанровая типология, развиваемая в рамках истории и теории журналистики [Корконосенко 2006; Лазутина 2004; Рэндалл 1998; Самарцев 2009; Степанян 2007; Тертычный 1998, 2006, 2010; Толстунова 2009; Шкондин 2008 и др.]. В качестве междисциплинарной парадигмы, развиваемой с 2000 гг. на стыке теории, истории журналистики и лингвистических методов, следует назвать медиалингвистику [Добросклонская 2008; Костомаров 1999; Орлова 2010; Пономаренко 2011; Пушкарева 2006; Солганик 2005; Тырыгина 2008, 2010; Черкасова 2010 и др.]. Кроме того, и в указанных выше подходах наблюдается междисциплинарный диалог, что объясняется серьезными идеологическими и структурными сдвигами в гуманитарных науках и языкознании последней 23 четверти ХХ – нач. XXI вв., ревизией и обновлением взглядов, концепций, которые не обрели пока четких дисциплинарных очертаний. В качестве основных методов исследования мы используем когнитивный и коммуникативно-дискурсивный. Мы опираемся на семантический грамматика, анализ языковых синтаксис, единиц сверхфразовое разного единство), уровня (лексика, участвующих в порождении дискурса, и рассматриваем их в прагматическом контексте. Соответственно, этот комплексный подход мы обозначаем как прагмасемантический. Ввиду того что дискурс реализуется в событии, мы моделируем наш объект как элемент коммуникации: (событие) – автор – текст – дискурс – реципиент – (событие). В данном исследовании внимание сосредоточено в большей мере на текстуально-дискурсивных компонентах коммуникации, однако (лингвокультурная включает ситуации и моделирование исследуемого периода), макрособытия микрособытий (моделирование журналистского «факта» в отдельных разбираемых статьях), фактор адресанта (лингвотипаж журналиста-аналитика: см. Глава 4) и адресата (реципиента – обобщенного образа читателя деловой прессы, «делового человека»: см. Глава 3). Из общелингвистических методик применяются лингвистическое наблюдение, метод сбора информации, метод типовой выборки (единицей выборки служит текст с типологическими признаками аналитического жанра, репрезентирующего изучаемый период 2000-2010 гг., – аналитическое интервью, аналитическая статья, рецензия, новость с комментарием), сравнительный анализ языковых единиц, семантическая и когнитивная интерпретация языковых единиц, контекстуально-дискурсивный анализ. Научная новизна. В данной работе предпринят опыт исследования семантики русского делового медиадискурса в синтезе когнитивного и коммуникативного подходов, выявляются универсальные закономерности его построения и рецепции как информационно-аналитического. Национальная версия делового медиадискурса (русская) рассмотрена в ее 24 типологических (общих для глобализованного медиадискурса) и специфических чертах, которые связаны с лингвокультурной ситуацией постсоветской России. В диссертационном исследовании вводится в научный контекст обширный пласт новейших текстов, ведущих деловых аналитических СМИ. Они рассматриваются сквозь призму новейшего методологического зарубежных аппарата, монографиях, базирующегося статьях 2000 – на отечественных гг., 2010 прежде и не функционировавших в научном обороте. В работе осуществляется опыт медиалингвистического изучения информационно-аналитического медиадискурса с фокусировкой внимания на теоретических закономерностях языка, служащего средством «деловой» концептуализации мира. Вводится, обосновывается и иллюстрируется языковыми примерами понятие «деловая картина мира». Теоретическая значимость исследования заключается в применении междисциплинарного подхода, соединяющего методы лингвистики, теории коммуникаций и теории журналистских жанров, к новому явлению российской прессы – деловой прессе. На примере аспектов семантики и прагматики выявлена дискурсивная специфика информационно- аналитических медиатекстов, при этом внимание сосредоточено на новой для медиалингвистики теме – конвергенции научной, профессиональной и публицистической прагматики в аналитических журналистских жанрах. Выявляются стереотипного коммуникативные и дискурсопроизводства прагмасемантические (массмедийного, универсалии квазинаучного), которые могут быть экстраполированы на аналогичные дискурсивные формации. Демонстрируется связь лингвокультурологии (лингвокультурная ситуация постсоветской России), теории массовых коммуникаций и дискурса (формирование новой дискурсивной формации – делового медиадискурса), выявляется закономерность функционирования медиатекста в условиях поликодового, мультимедийного инфокоммуникационного форматирования, 25 что является определенным вкладом в развитие лингвосемиотики. Разрабатывается лингвориторическая парадигма в ее тесной связи с прагмасемантикой (актуализация определенных сем в условиях риторического воздействия на новую аудиторию – «делового человека»). В области лингвокогнитологии осуществлен синтез дискурсивной и когнитивной парадигм: предложена модель когнитивного анализа одной из формаций медиадискурса (информационно-аналитической), которая может разрабатываться далее, с привлечением новых данных и уточнением прагмасемантичеких, концептуальных, коммуникативно-дискурсивных аспектов модели. Практическая ценность исследования состоит в предпринятом опыте анализа и систематизации обширного журналистского материала – 1500 единиц текста, репрезентирующих жанры информационно- аналитического делового медиадискурса в период 2000-2010 гг. – период расцвета российской деловой прессы. Результаты исследования могут быть использованы в прикладных образовательных программах (семинары, мастер-классы, дополнительное образование) для работников СМИ, при составлении вузовских курсов по ряду дисциплин лингвистического, журналистского цикла и междисциплинарных программ (теория языка, когнитивная лингвистика, прагмалингвистика, теория масс-медиа, теория и история медиакоммуникации и пр.). Кроме того, выявленные закономерности производства и рецепции русского делового медиадискурса представляют обширный материал для компаративистских исследований данного типа прессы в сопоставлении с инонациональными лингвокультурами деловых СМИ. Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на международных, всероссийских, межрегиональных и межвузовских научных, научно-практических конференциях: Межрегинальной научной конференции молодых ученых «Культура и общество: актуальные проблемы теории и практики» (Южный федеральный ун-т, СКНЦ ВШ, г. Ростов-на26 Дону, 23 декабря 2011 г.); Международной научной конференции молодых ученых «Проблемы языковой картины мира на современном этапе», 14-15 марта 2012 г., в НГПУ им. К. Минина (Нижний Новгород); XLI Международной филологической конференции (26-31 марта 2012) в СанктПетербургском государственном университете; Международной научнопрактической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XIII Кирилло-Мефодиевские чтения», 15 мая 2012 г. в Ин-те русского языка РАН (Москва); VIII Всероссийской научной конференции «Потребление как коммуникация – 2012» (28-29 июня 2012) в СанктПетербургском государственном университете (факультет социологии); Международной научной конференции Южного федерального университета «Язык. Дискурс. Текст» (25-27 сентября 2012 г. (г. Ростов-на-Дону); научном семинаре «Сочинская лингвориторическая школа» в ФГБОУ ВПО «Сочинский государственный университет» (6-7 октября 2012 г., г. Сочи); конференции «СМИ после постсоциализма: тренды 2000-х» в рамках Четвертых международных научных чтений «СМИ и массовые коммуникации – 2012» (15 и 16 ноября 2012 г.) в МГУ им. М.В. Ломоносова; XVII Международной научно-практической дистанционной конференции «Современная филология: теория и практика» (г. Москва, 8 октября 2014 г.); IV Международной концепции научно-практической конференции гуманитарных наук: языкознание и «Современные литературоведение» (Екатеринбург, 10-11 октября 2014 г.); V Международной научнопрактической конференция «Современные концепции гуманитарных наук: языкознание и литературоведение» (г. Екатеринбург, 23 октября 2014 г.); XVII Международной (заочной) научно-практической конференции «Актуальные процессы формирования интегративно-целостного мышления в современном научном мире» (г. Казань, 31 октября 2014 г.); Международной научно-практической конференции «Гуманитарные науки: вопросы и тенденции развития» (г. Красноярск, 1 ноября 2014 г.); X Международной научной конференции «Перспективы развития современной филологии» (г. 27 Санкт-Петербург, 7-8 ноября 2014 г.); Международной научной конференции «Культура и глобализация: традиция, память, идентичность» (заочно: г. Тамбов, 20-21 ноября 2014 г.); «The second international conference on development of pedagogical science in Eurasia (Vienna, 5th November 2014); «The priorities of the world science: experiments and scientific debate». 20-21 November 2014, North Charleston, SC, USA); IX International Research and Practice Conference (24th – 25th December 2014. Munich, Germany). По теме исследования опубликовано 45 научных работ, включая монографию объемом 13,1 п.л., в том числе 18 работ, опубликованных в рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ. Структура работы. Диссертация состоит из четырех глав, введения, заключения, двух приложений, библиографического списка (495 пунктов, включая источники на английском и немецком языках). Объем основного текста диссертационного исследования составляет 342 стр., библиографии – 47 стр., текста двух Приложений – 289 стр. Общий объем текста диссертационного исследования – 680 с. 28 ГЛАВА 1. Теоретико-методологические основания исследования медиадискурса 1.1. Теории дискурса: зарубежные и отечественные концепции Модернистская структуры и тенденция генерирующие создавать языковые идеальные, модели нормативные обнаружила свою исчерпанность перед лицом все более сложно понимаемой динамики и гибридности коммуникативной деятельности, включающей такие параметры, как индивидуальная и публичная сферы функционирования, мультикультурная природа современного глобализованного дискурсивного пространства, оффлайн- и онлайн-форматы, т.е. реалистическое и виртуальное (но оттого не менее «реальное») измерения. Согласно О.В. Лещак, методологическая база лингвистических исследований ХХ в. имеет «тетрихотомическую структуру: позитивизм, рационализм, феноменологизм, функционализм» [Лещак 1997: 8-14]. Первые три направления определяли идеалистическую специфику лингвистических и философско-языковедческих исследований первой половины ХХ в., а также конца 1950-х – 1960-х гг. (Б. Рассел, Л. Витгенштейн, М. Хайдеггер, Н. Хомский, Ц. Тодоров и др.). Лингвистика последней четверти XX – начала XXI в. развивается в русле функционализма, объединившего в себе семантические, коммуникативные, дискурсивные, когнитивные методы, которые фокусируются на анализе закономерностей употребления языковых единиц различного уровня. Функционализм предполагает отказ от так называемой «автономной лингвистики», постулирующей «жесткую оппозицию языковой системы и употребления» [Кибрик 2003: 4]. А.А. Кибрик пишет: «В 1970-80-е гг. как реакция на автономную лингвистику возник целый ряд направлений, основанных на прямо противоположном тезисе – тезисе о том, что язык тесно связан с сознанием, мышлением, 29 памятью, категоризацией, другими когнитивными функциями человека» [Кибрик 2003: 24]. Функционализм позволяет охватить многообразие и комплексную взаимосвязь собственно лингвистических факторов как элементов языковой системы и соотнести их с экстралингвистическими факторами, формирующими характер современной речи. Такой подход выводит исследователя к пониманию междисциплинарности методологического инструментария. Функционирование языковых единиц в современном русском медиадискурсе, оперативно вбирающем языковые и поведенческоречевые изменения, наиболее очевидно демонстрирует необходимость использования междисциплинарной модели. Актуальность междисциплинарного1 рассмотрения дискурса массмедиа объясняется не только его социокультурной и языковой природой (функция посредника между информацией и аудиторией, транслятора и генератора коллективных ценностей), но и спецификой коммуникативных процессов в постиндустриальном обществе. Как отмечают О.Ф. Русакова и А.Е. Спасский, руководители проекта «Современные теории дискурса», во вступительной статье к одноименному сборнику научных статей, «расширение пространства массовых коммуникаций и появление все новых видов дискурсов, активно влияющих на различные стороны общественной жизни, предполагает мультидисциплинарного активизацию изучения научной деятельности дискурсов» в области [Современные теории дискурса 2006: 7]. На современном этапе выделяются следующие методологические подходы к исследованию языка, реализуемого в социальной речевой практике как дискурс: При общем понимании диалогической модели соверменного гуманитарного, и лингвистического в частности, знания, что предполагает если не преодоление, то взаимообогащающее пересечение дисциплинарных и методологических границ, исследователи используют разные синонимические версии термина «междисциплинарный»: кроссдисциплинарный, трансдисциплинарный, мультидисциплинарный (под воздействием англоязычных эквивалентов, включающих предлоги trans-, cross-, multi-). 1 30 1) критический анализ дискурса (зарубежные исследования 1970-2000х: М. Фуко, Р. Барт, Ж.-Ф. Лиотар, Ж. Деррида, Ю. Кристева, Т. ван Дейк, Ю. Хабермас, А. Фиске, Д. Абрам, Н. Фейрклаф, Б. Деллингер, Р. Водак и др.), отечественные исследования 1990-2010-х, сосредоточенные в основном на анализе политического, мифологического, рекламного дискурсов: Е.Ф. Тарасов, А.В. Полонский, А.П. Короченский, Е.А. Кожемякин, Е.В. Переверзев, М.В. Гречихин, А.П. Чудинов, Э.В. Будаев, Р.А. Торичко); 2) дискурс в рамках теории коммуникаций (Ю. Хабермас, Н. Луман, Т. Борше, Г.Г. Почепцов, Я.Н. Засурский, Л.М. Землянова, А.В. Олянич, Г.Г. Хазагеров, Ф.И. Шарков, О.Г. Ревзина, И.В. Силантьев, Т.Е. Янко, О.С. Иссерс, В.С. Григорьева и др.); 3) дискурс массовых коммуникаций (media studies) (В. Фаульштих, М. Чарльтон, Р. Андерсен, Дж. Грей, Д. Маккейл, Г.М. Нуруллина, Ю.А. Сорокин, М.М. Назаров, М.В. Луканина и др.); 4) коммуникативно-когнитологический подход (М. Доналд, В. Ивенс, М. Грин, В.З. Демьянков, И.М. Кобозева, Е.С. Кубрякова, Н.Ф. Алефиренко, И.А. Стернин, З.Д. Попова, З.Д. Искакова, А.А. Кибрик, Ю.С. Степанов, Е.В. Падучева, Н.Д. Арутюнова, Б.А. Серебренников, Т.В. Милевская, Н.С. Бабенко, Г.Н. Манаенко, И.В. Рогозина, Л.В. Цурикова, С.Н. Плотникова, Н.Н. Панченко, А.И. Приходько, О.А. Хорошилова и др.); 5) стилистический подход (в применении к дискурсу СМИ медиастилистика) (Д.Э. Розенталь, Г.Я. Солганик, А.Э. Макарявичус, Т.Г. Добросклонская, Л.Р. Дускаева, М.Н. Кожина, М.Ю. Казак, М.Р. Желтухина, В.Ю. Кожанова, А.А. Негрышев и др.); 6) синтез лингвистических методик исследования текста в применении к медиадискурсу (Т.А. Тырыгина, С.И. Сметанина, О.В. Скогорева, Е.Б. Пономаренко, Е.А. Погодаева, С.В. Губик, Л.В. Васильева, Е.О. Менджерицкая, А.В. Жандарова, Л.В. Енина, А.Р. Ерошенко, Н.Н. Трошина, Т.А. Ширяева и др.); 31 7) лингвокультурологический и лингвоперсонологический подходы (А. Вежбицкая, М.И. Шаклеин, С.Г. Воркачев, Р. Романьоли, В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин, Ю.С. Степанов, С.Г. Тер-Минасова, В.Г. Костомаров, Ю.Н. Караулов, Л.П. Крысин и др.); 8) риторический подход (так называемая «лингвориторика», в применении к медиадискурсу – «медиариторика») (А.А. Волков, Ю.В. Рождественский, И.В. Анненкова, А.А. Ворожбитова, Н.С. Сыроватская, О.В. Скулкин и др.). Существенной чертой междисциплинарность, хотя перечисленных в каждом методов случае это является различная их мера диалогичности, открытости. Лингвистические методы комбинируются с методиками психологии, социологии, культурологии, теории журналистики, теории коммуникаций, кроме того, языковой знак исследуется на разных уровнях системы (синтаксический, семантический, грамматический, сверхфразовое единство и т.д.). Можно согласиться с утверждением А.А. Кибрика, что на данном этапе развития языкознания «никакой универсальной теории дискурса не существует, дискурсивный анализ является крайне молодой дисциплиной» [Кибрик 2003: 23]. В работах 1990-2010-х гг. можно встретить относительно гибкое использование терминологии дискурсивного анализа: «дискурсивное «речевого», категории взаимодействие» выступает «коммуникативного», как аналогия «аксиопрагматического», «прагматического» и «дискурсивного» измерения языка вступают в отношения синонимических подмен. Это свидетельствует о неустоявшемся терминологическом инструментарии аналитики дискурса, о фазе формирования нового раздела языкознания. Итак, на рубеже ХХ-XXI вв. происходит выход на качественно иной виток в развитии лингвистических исследований: языкознание отказывается от неопозитивистского проекта изучения языка как имманентного явления и возвращается к социологическому, психологическому подходу, выводя лингвистику на уровень когнитологии и коммуникативистики как наук о 32 связи сознания и языка с индивидуальными и коллективными речевыми практиками [Ревзина 2004: 11-12]. Выработка целостной антропоцентрической модели языкознания – задача, стоящая сегодня перед гуманитарными науками и языкознанием, в частности. И обозначенный отказ от суверенности лингвистики как сугубо филологической дисциплины наиболее актуален в области исследований дискурса масс-медиа, понимаемого сегодня, исходя из реалий речевой практики, достаточно широко: в дискурсивных пространствах рекламы, СМИ, паблик рилейшнз, блогосферы, которые взаимодействуют друг с другом и с повседневным дискурсом. Расширение толкования языкового значения, выход его на уровень лингвопрагматики изменили исследовательский вектор при анализе речевого материала СМИ. В научный инструментарий отечественных медиаисследований 1990-2010-х гг. входит понятия «медиатекст» и «медиадискурс», оттесняя на задний план прежние номинации предмета («язык СМИ», «публицистический стиль» и т.п.). Как пишет Т.В. Милевская, «присущий коммуникативной лингвистике доминантный интерес к языковой личности обогатил традиционную систему лингвистических терминов новыми понятиями, характеризующими язык в его функционировании – от “speaker`s and hearer`s situation” (Л. Блумфилд) до “коммуникативных регистров” (Г.А. Золотова). Коммуникативная перспектива исследования предопределила и появление в качестве одного из основных такого понятия, как “дискурс”. Трактовка дискурса как речи, “погруженной в жизнь”, без сомнения, восходит к предложенной Ф. де Соссюром триаде противопоставлению “язык – внутренней речь и – речевая внешней деятельность” лингвистики. и <…> Дискурсивный подход – по определению лингвистика “внешняя”: анализ речи, погруженной в жизнь, предполагает учет гетерогенных экстралингвистических факторов, вплоть до паралингвистических (жест, ритм и т.д.). Учет подобных факторов – яркий пример переосмысления 33 традиционного для французской лингвистики употребления термина discours для обозначения речи вообще» [Милевская 2002: 88-89]. Развиваемая Е.С. Кубряковой, Е.В. Падучевой, Н.Д. Арутюновой, Ю.Д. Апресяном, Н.В. Уфимцевой, Б.А. Серебренниковым, И.А. Стерниным, М.В. Никитиным и другими лингвистами, данная парадигма переориентировала анализ языка с имманентного подхода к знаку как объекту (структуралистская модель) на интерсубъективную – речепорождающую и рецептивную – модель, которая позволяет расширить границы семантики. Традиционное изучение лексического словарного значения, приоритет письменной речи перед устной дополняются исследованиями устного и виртуального (в онлайн-коммуникации) функционирования слова. Языковая прагматика обретает статус раздела семантики. Один из постулатов когнитивной лингвистики состоит в том, что «мир не отображается, а интерпретируется» [Фрумкина 1999: 90]. По утверждению Р.М. Фрумкиной, «человек не просто воспринимает мир, но конструирует его <…> мир и в самом деле не дан нам в непосредственной эмпирии <…> мы созидаем мир с помощью нашей психики» [Там же]. Е.С. Кубрякова, одна из первых отечественных направления языкознания, исследователей пишет об когнитивно-дискурсивного осуществляемой языком «концептуализации» и «категоризации» мира, о том, что язык предоставляет возможности «создавать вариативные способы описания одного и того же» [Кубрякова 2004: 18]. «Дискурс мыслительных для когнитивистов операций экстралингвистической по ситуации – прежде обработке при всего языковых порождении совокупность данных речи. В и недрах когнитивной лингвистики зародилось и представление о дискурсе не только как о динамическом процессе, но и как о единице анализа. При всей закономерности такого метонимического переосмысления очевидно, что оно ставит перед исследователем ряд проблем» [Милевская 2002: 89]. 34 Таким образом, исследуя особенности языка СМИ в когнитивнодискурсивной парадигме, следует исходить из посылок, что, во-первых, языковое сознание является моделирующим, а во-вторых, семантика может вербализоваться в различных лексемах, словообразовательных, грамматических, синтаксических конструктах, и конфигурация смысла будет напрямую зависеть от разновидности медиадискурса: его типа, формата, жанра, т.е. дискурсивных макропараметров, влияющих, в терминах лингвистики, на «коммуникативную импликацию» и «экспликацию» [Падучева 1996: 234-236]. Кроме того, переводя эти принципы вербального моделирования мира в одну из активно развивающихся в ХХ-XXI вв. областей речевой практики – медиасферу, мы можем говорить о различии в категоризации мира и, соответственно, специфике восприятия реципиентом каждого из типов медиадискурсов. Лингвистика методологическую выполняет функцию по отношению типологизации к внутри медиадискурсу языка в его диахроническом (историческое развитие медиадискурса) и синхроническом (системный анализ современных Когнитивно-дискурсивный подход, языковых в свою репрезентаций) очередь, аспекте. сосредоточивает исследовательский ракурс на связи сознания, прагматических задач, прагматического контекста, законов генерирования смысла и восприятия текстов СМИ. Расширение понятийных границ предмета, в советскую и раннюю постсоветскую эпоху охватывавшего только журналистские речевые практики в рамках прессы, радио и телевидения, произошло за счет включения в него на мультистилистического современных массовых современном дискурса, этапе мультижанрового реализуемого коммуникаций. По всеми сути, и каналами именно экстралингвистические, т.е. лингвопрагматические по своей природе, факторы повлияли на этот процесс. 35 Отечественная медиалингвистика, как обозначила эту дисциплину Т.Г. Добросклонская [Добросклонская 2000], охватывает сегодня дискурсы рекламы, пиара, прессы, телевидения, радио, интернет-комуникаций (социальные сети, онлайн-издания, форумы, чаты, блогосфера). Современное изобилие каналов и форм массовой коммуникаций, служащих трансляторами дискурсов, некогда не обладавших медийным характером (политический дискурс, дискурс повседневности, семейный дискурс, развлекательный дискурс), стимулирует гуманитариев к развитию кроссдисциплинарных исследований, а лингвистов в частности – к формированию синтетической, целостной антропоцентрической парадигмы. И именно эта установка на вовлечение факторов, некогда считавшихся «экстралингвистическими», сохраняет актуальность семиотической триады семантика – синтактика – прагматика при анализе дискурса любого типа. Однако на современном этапе изолированность этих уровней знака размывается, поскольку становится очевидной, например, связь семантики знака с его прагматическими коннотациями, которые в исследованиях 19701990 гг. уклончиво назывались «языковым фоном», а сегодня по праву входят в состав дискурсивного значения знака (см. терминологию энциклопедий, отажающую лингвистическую терминосистему указанного периода: [ЛЭС 1990], [РЯ 1979]). Кроме того, сегодня активно изучается связь композиционно-коммуникативных характеристик знака («синтактика»), включая синтаксис в классическом значении слова, сверхфразовые единства, композицию текста, его печатно-дизайнерскую, видео- или аудиореализацию (креолизованный и мультимедийный формат текста [Чернявская 2009], [Щипицина 2009], [Чигаев 2010], [Language and the New Media 2009], [Digital Discourse 2011]. Значимость этих и других лингвопрагматических факторов при анализе дискурса особенно значима в медиаисследованиях, так как без этих факторов медиадискурс попросту не может быть презентован адресату. 36 Проблема типологии медиадискурса, имеющего десятки подвидов в зависимости от функций, канала, формата, адресованности, стилистики, идеологической позиции масс-медиа, напрямую связана с проблемой расширения понятийных границ категории медиадискурса, который в зарубежных и отечественных гуманитарных науках лишь в последнее десятилетие обрел типологически общую трактовку. В европейской, канадской и американской теории масс-медиа со второй половины ХХ в. принято предельно широкое понимание семантики медиадискурса. Так, данная точка зрения поддержана и в одном из новейших изданий двухтомного словаря – результата коллективной работы английских и американских ученых [Anderson, Gray 2008]. Предметом исследования в этой книге становится ценностная, социальная, политическая и, собственно, теоретическая самоидентификация масс-медиа. Методологические репрезентируемого подходы к изучению языка СМИ, различными коммуникационными каналами (пресса, телевидение, радио, Интернет), претерпели радикальные изменения на рубеже 1990-2000 гг. Значительность пересмотра методологической базы можно сравнить только с теми необратимыми трансформациями, которым подверглись функции, стилевые и жанровые каноны, формы воздействия отечественных СМИ в указанный период. Переход от модели прямой идеологической пропаганды тоталитарного образца к манипулятивной парадигме постмодерна, в которой осуществляется конвергенция различных типов медиадискурса (рекламный, развлекательный, определенные новостной, информационно-аналитический), создал вызовы для российской академической науки ([Кириллова 2005], [Климова 2005], [Никитина 2006], [Кожемякин 2007], [Кожемякин, Переверзев 2008], [Полонский 2009], [Полонский 2010]). Так, нельзя не согласиться с оценкой ряда последствий изменившегося идеологического и жанрового ландшафта российских СМИ, данной Л.Р. Дускаевой: «Усиление информационной функции в современных СМИ 37 связано с изменением в них информационной нормы. Это проявилось в росте объема информационного поля, а также в повышении “качества” информации, ее достоверности. Увеличение объема информационного поля связано с расширением публицистической проблематики, практическим исчезновением “закрытых зон” для средств массовой информации, а также с возможностью альтернативной подачи информации вследствие идеологического, политического, творческого расслоения прессы. Показ одного и того же события с разных сторон способствует в современной газете объемному его представлению» [Дускаева 2006]. Плюралистичность отечественной системы медиатекстов последних трех десятилетий, позволяющей отразить, реконструировать и / или мифологизировать событие с разных позиций – принципиально новое качество, мотивирующее формирование более сложного, кросс- или, по выражению медиа-аналитика Н. Фейрклафа, «трансдисциплинарного» подхода [Fairclough 1995]. О междисциплинарности методологии исследования языка СМИ, требующей синтеза теории и истории журналистики, стилистики, теории массовых коммуникаций, социологии, пишет Т.Г. Добросклонская в своей диссертации, инициировавшей новую для российской академической науки разновидность языкознания «медиалингвистика» [Добросклонская 2000]. Однако, как указывает автор и как показывает знакомство с зарубежными медиаисследованиями, понятие медиалингвистики на Западе развивается с 1980 гг. Следует отметить, что отечественная теория журналистики и лингвистика, специализирующаяся на изучении языка СМИ, столкнулись с определенной методологической проблемой – необходимостью адаптировать уже сформированный зарубежный аппарат media studies и media linguistics к отечественным традициям, развившимся на исторически ином материале (тоталитарные СМИ). В британской, немецкой и американской медиатеории принято изучать язык СМИ в единой системе «медиа», понимаемых как 38 «любая форма зафиксированных в знаках сообщений», под которые подпадают семиотические системы, начиная с наскальных рисунков и завершая Интернет-дискурсом. Такая системность в анализе СМИ связана в западных медиаисследованиях как с развитием семиотики в 1960-1970 гг., так и с формированием в это же время двух социогуманитарных направлений – «критики дискурса» и теории коммуникаций. Признание антропологической природы текстов, критика различных форм субъективности (расовой, национальной, гендерной, политической, индивидуально-психологической) способствовала в западной теории массмедиа выработке метаязыка описания конкретно-исторических и типологических (жанровых, стилевых, форматных) форм журналистской, а шире – массово-коммуникативной деятельности. Так, британский теоретик СМИ Н. Фейрклаф пишет о необходимости многофункционального подхода к медиатекстам: «В медиадискурсе анализируются не только традиционные лингвистические аспекты слова: семантика, грамматика, синтаксис предложения или меньших синтаксических единств, но и более крупные текстовые блоки, в которых обнаруживается связность (cohesion), как например организация поворота беседы в интервью, целостная структура новостной статьи» [Fairclough 1995]. Понимание журналистского сложной творчества исследований. Так, коммуникации и в социальной и присутствует монографии журналистика в Ю.В. входят семиотической ряде отечественных Рождественского в состав природы системы массовые речевых коммуникаций общества и анализируются исходя из социальной природы своего семиозиса воздействия [Рождественский рассматривается автором 1997]. в Эффективность рамках речевого лингвориторической парадигмы. Риторический поворот, берущий свои истоки в европейских штудиях структуралистского периода, приобрел в новом веке очевидную лингвистическую направленность. По мере роста разнообразия и количества 39 дискурсов, усиления манипулятивной составляющей в их коммуникативных стратегиях растет потребность в рационализации метаязыка описаний. Риторический инструментарий, переосмысленный в контексте лингвистической философии ХХ-XXI вв. и новейшей дискурсивной реальности, стал одним из актуальных методологических подходов в работах отечественных языковедов. Он используется не только при анализе художественных и общественно-политических текстов, что вполне традиционно, но и в исследованиях языка масс-медиа [Анненкова 2011], [Анненкова 2012], [Ворожбитова 2000], [Скулкин 2014], [Хазагеров 2012], [Ширяева 2012], современном [Ширяева этапе 2014]. Направления распределились между исследований на неориторической «лингвофилософией» (И.В. Анненкова), риторической теорией стилей (Г.Г. Хазагеров), «лингвориторикой» (А.А. Ворожбитова), классической риторикой, применяемой к современным текстам разных типов (А.А. Волков, Ю.В. Рождественский) и др. «Риторика занимается целесообразными высказываниями, телеологический принцип создания речи является для нее определяющим», – пишет А.А. Волков [Волков 2009: 220]. На презумпции рациональности («целесообразности») построения медиатекста основано применение риторической модели анализа. Журнальный и газетный, интернет-текст СМИ пишется по законам инвенции, предписывающим в зависимости от формата издания, целевой аудитории, жанра, рубрики выбор определенных языковых средств аргументации. Процедуры аргументации включают, помимо апелляции к этосу и пафосу, аргументацию к логосу, которая в первую очередь базируется на системе топосов – «общих мест», т.е. таких ценностных культурных установок, которые разделяются большинством аудитории. Наиболее универсальные топы называют «общими», а те, которые разделяются лишь некоторыми социальными, профессиональными сообществами, обозначаются как «частные». Дифференциация целевой аудитории современной прессы основана, с риторической точки зрения, на 40 размежевании различных систем частных топов. Так, соответственно, можно выделить топы, разделяемые читателями (читательницами) глянцевой, желтой, деловой, спортивной прессы и т.п. «Характер оценки аудиторией зависит от источника топа и также от картины мира, свойственной данному языку и данной культуре. Топ является предметом реальных верований аудитории, в соответствии с которыми они и оценивает посылку с точки зрения соответствия реальности как истинное, ложное или правдоподобное высказывание, с точки зрения авторитета источника как правильное или неправильное, с точки зрения самосознания собственных целей и интересов как приемлемое или неприемлемое» [Волков 2009: 238]. Лингвориторическая картина мира, таким образом, формируется комплексом частных топов, составляющих ее ценностный каркас. Некоторые исследователи, фокусируя внимание на изучении риторической модели медиадискурса, делают вывод о существовании в постиндустриальном обществе «медиакартины мира» [Анненкова 2012]. По справедливому замечанию И.В. Анненковой, развивающей данный подход к дискурсу, современная риторика нормативно-технической («неориторика») «вышла за рамки дисциплины о способах и приемах конструирования текста и приобрела статус лингвофилософской дисциплины о коммуникативной природе культуры. <…> Речевая деятельность, которая связана со средствами массовой информации и коммуникации, относится к деятельности риторичного представляет собой типа, прозаический, поскольку, а не во-первых, поэтический традиционно тип речевой деятельности, и, во-вторых, обслуживает коммуникативно-социальные и коммуникативно-политические потребности людей, предполагающие диалогичность коммуникации, участие в ней адресанта и адресата. Более того, коммуникация в СМИ, как целевое, мотивированное действие, носит интенциальный характер» [Анненкова 2012: 4]. 41 На необходимость конструирования теории «речевого воздействия как интегральной науки» указывает И.А. Стернин, представитель коммуникативно-дискурсивного метода в отечественной лингвистике. Он вскрывает важные социокультурные факторы развития массовых коммуникаций: «Причины социально-политического характера: развитие свободы, демократии, появление идеи свободы личности, равенства людей потребовали науку, которая показала бы, как убеждать равному равного. Не случайно в античных демократиях речевое воздействие играло столь заметную роль и сошло на нет в средневековье, когда господствовали тоталитарные и религиозно-догматические формы правления. В настоящее время <…> ХХ век стал “веком возражений”. В нынешних условиях людей стало нужно убеждать, причем всех (даже детей!). Стало необходимо убеждать широкий круг лиц, неравных друг другу по уровню образования, культуры и т.д., но требующих равного отношения. Убеждать стало необходимо в демократических государствах при выборах, в условиях плюрализма мнений и политической жизни, в условиях политической борьбы - политикам стало необходимо учиться убеждать людей в своей правоте» [Стернин 2002]. Симптоматичен тот факт, что в последней четверти ХХ в. на Западе и в России активно развивается новая междисциплинарная отрасль – «медиапсихология», которая «на микроаналитическом уровне описывает и объясняет поведение человека, обусловленное влиянием средств индивидуальной и массовой коммуникации» [Винтерхофф-Шпурк 2007: 18]. Как пишет И.В. Рогозина, актуальным, но пока малоисследованным является вопрос «психолингвистического воздействия СМИ на индивида» [Рогозина 2003: 6]. В формироваться отечественной науке в дисциплину отдельную данное на направление рубеже начинает XX-XXI вв. Определенный итог исследованиям конца 1990-х – нач. 2000-х гг. подводит коллективная монография «Человек как субъект и объект медиапсихологии», 42 изданная совместно Институтом человека и МГУ им. М.В. Ломоносова (2011). В данном труде рассматриваются ключевые психологические аспекты производства и потребления медиадискурса. Так, устанавливается особый статус языковой личности в интердискурсивном пространстве: она преодолевает позицию «автономной личности» и вступает в дискурсивные отношения «социальной взаимозависимости» [Козлов 2011: 785]. С другой стороны, наряду с форматизацией и анонимизацией субъекта речи («Мымедиа») традиционных СМИ (пресса, радио, телевидение), наблюдается противоположная тенденция к персонализации – в новейших дискурсивных сообществах, таких как форум, социальная сеть («Я-медиа») [Асмолов А.Г., Асмолов Г.А. 2011: 86-104]. О субъективизации знания (релятивизации «истины» как множественности истин) через посредничество масс-медиа пишет В.Ф. Петренко, обращая внимание на авторитетную концепцию дискурсов как конструктов группового и индивидуального сознания [Петренко 2011: 175-177] (ср: [Поликарпова 2002]; [Полонский 2009]. «Медийная» и «виртуальная» картина мира также находятся в центре внимания авторов монографии ([Вартанова 2011: 199-215], [Кузнецова 2011: 437-467], [Чудова 2011: 363-391]. Медиапсихология тесно переплетается с такими отраслями лингвистики, как психо- и социолингвистика, а также с новейшими дисциплинами, актуальными для нашего исследования, – лингвокультурологией и лингвоперсонологией. Культурологический аспект выдвигается на первый план в языковых исследованиях в 1980 гг., когда в общественных науках формируются идеи глобализации, межкультурной коммуникации, иными словами, проблемы понимания людьми разных национальных лингвокультур приобретают актуальность. Заново поднимается дискуссия о соотношении «универсализма» и «релятивизма» в языковых системах разных семей и групп, а ключевым вопросом становится вопрос формирования «смыслов» 43 различными языками [Вежбицкая 1993: 185-206]. Соответственно, в центр внимания исследователей помещается семантика и ее национальнокультурная, культурно-историческая специфичность [Вежбицкая 1996]. Поскольку семантика языковых единиц на рубеже ХХ-XXI вв. изучается, как отмечалось выше, в функциональной парадигме, то довольно быстро в лингвистике осуществился дискурсивного анализа: лингвокультурологических синтез культурологического результатом исследований его метода явилось групповых и и развитие персональных дискурсов в их национально-культурной специфичности [Телия 1988], [Шаклеин 1997], [Степанов 2001a], [Степанов 2001b], [Тер-Минасова 2000], [Романьоли 2006] и др.). Отдельный пласт составили исследования национальных моделей медиадискурса, в частности, концепций языковой личности журналиста и читателя (см., напр., коллективные труды: «Языковая личность: институциональный и персональный дискурс»: Сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 2000; «Язык средств массовой информации: Учебное пособие для вузов / Под ред. М.Н. Володиной. – М.: Академический проект; Альма Матер, 2008»). Углубление лингвокультурологической модели, ориентированной на описание коллективного национального стереотипа языковой личности, осуществилось в исследованиях с персонологическим аспектом: дискурс в них рассматривается с точки зрения, как групповых идентичностей, т.е. типичных представителей «дискурсивных сообществ» (discourse community [Swales 1990: 21-32]), общенациональные так стереотипы и индивидуальных. языковой личности Соответственно, дополнились дифференцированными «лингвотипажами» [Карасик 2009], среди которых в русском дискурсивном пространстве 1990-2010-х выдвинулся на передний план лингвотипаж «бизнесмена», «делового человека», «предпринимателя». Синтез лингвокультурологического и лингвоперсонологического подходов наиболее последовательно выражен в работах Т.М. Николаевой, Ю.Н. 44 Караулова, В.И. Карасика, Г.Г. Слышкина, С.Г. Воркачева, В.П. Нерознак, С.И. Сметаниной и др. Таким образом, на рубеже 1990-2000 гг. возникла необходимость научного осмысления новых явлений языка российских СМИ, в первую очередь, на уровне функциональной стилистики, а шире – прагмалингвистики, коммуникативно-дискурсивной методологии. Понятие «публицистический стиль», «газетно-публицистический стиль» в применении к постсоветской прессе обнаружили свою ограниченность для исчерпывающего описания реальности разросшейся и реструктирированной жанрово-стилистической палитры масс-медиа 1990-2010 гг. Понятие дискурса вошло в инструментарий лингвистических и междициплинарных исследований, посвященных публичным (медиатизированным) и индивидуальным формам коммуникации. Подводя итог, следует выявить ряд структурообразующих критериев дискурса, которые признаны на данном этапе развития дискурсивного анализа представителями различных школ и направлений (см., напр., зарубежные и российские работы, методологически обобщающие состояние дискурс-анализа: [Луман 2005], [ван Дейк 2013], [ЛАЯ2 1994], [Карасик 2000], [Кибрик 2003], [Ревзина 2005], [Кожемякин 2009]. Эти критерии позволят выработать комплексную модель анализа информационно- аналитического медиадискурса на материале российской деловой прессы как одной из формаций (типов, разновидностей) современного русского дискурса. Подчеркнем, методологического что, ракурса, исходя мы из намеченного сосредоточим свое во Введении внимание на прагмасемантическом, когнитивном и коммуникативном аспектах дискурса, привлекая смежные методы (лингвокультурологический, лингвоперсонологический) в режиме междисциплинарного диалога. Итак, в ЛАЯ – принятая в данной работе аббревиатура для обозначния выпусков серии «Логический анализ языка». 2 45 качестве структурообразующих следует назвать следующие критерии дискурса: 1. Дискурс обладает относительной конвенциональной устойчивостью, воспроизводимостью, связностью, относительным динамизмом (допускает исторические изменения, вариации), интертекстуальной открытостью. 2. Языковая личность вовлечена в генерирование и потребление дискурсов: в соответствии с набором дискурсивных ролей языковая личность участвует в формировании, трансляции, трансформации и рецепции дискурсов. 3. Дискурсы функционируют внутри дискурсивных сообществ, объединенных общими коммуникативными намерениями, стратегиями и тактиками речевого поведения, общим «лексиконом» и коммуникативными установками восприятия. 4. Каждый тип дискурса обладает собственным каналом коммуникации (непосредственное устное общение, письмо, каналы масс-медиа). 5. Дискурс реализуется в коммуникативном событии. 6. Дискурсивные формации образуют жанровые единства (например, дискурсивный жанр делового письма, анекдота, академического доклада, переписки в чате и т.д.). Далее рассмотрим специфику медиадискурса как одной из новейших дискурсивных формаций. 1.2. Язык, текст и дискурс СМИ: проблема теоретической дифференциации понятий Следуя принятому в современной лингвистике представлению о языке как системе, формирующей картину мира (национальную, обыденную, научную, деловую, художественную) и создающей концептуальную «сетку» восприятия и категоризации действительности (В.З. Демьянков, Е.С. Кубрякова, А.А. Кибрик, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, З.Д. Попова, Б.А. Серебренников, Н.Д. Арутюнова), рассмотрим, как реализуется это 46 представление в медиатексте и медиадискурсе. Как соотносятся данные категории? Согласно точке зрения Г.Я. Солганика, «текст – сложная, иерархически организованная структура, представляющая собой речевое произведение, характеризующееся целостностью, связностью и завершенностью» [Солганик 2005: 15]. Т.В. Милевская и Н.С. Валгина акцентируют внимание на структурной организации, связности (когезии), цельности и завершенности текста [Милевская 2003; Валгина 2003]. Близкое понимание демонстрирует И.Р. Гальперин, трактуя текст как «произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, логической, стилистической связи, имеющее грамматической, определенную целенаправленность и прагматическую установку» [Гальперин 2007: 18]. Некоторые исследователи фиксируют внимание на жанровой обусловленности механизмов связности, структурирования и оформления текста ([Тырыгина 2012], [Брандес 2004], [Силантьев 2004], [Бусыгина 2010]), а также на типографском и цифровом (виртуальном) его воплощении (сюда входит и понятие синтетического (визуально-словесного), или креолизованного [Головина 1986; Анисимова 2003], поликодового текста [Чернявская 2009]. Жанровая форма сигнализирует о сформировавшейся, относительно устойчивой самовоспоизведению. На разновидности примере текста, литературных способной жанров об к этой закономерности развития текстов писал С.С. Аверинцев: он отмечал «внутреннюю заданность, императив тождества себе», «самотождественность», которая венчает историческое становление всякого жанра [Аверинцев 1996: 191]. Итак, одной из характеристик текста является 47 возможность его жанровой (или, в случаях авторских экспериментов, – мультижанровой) идентификации. По мысли И.В. Силантьева, «жанр есть тип высказывания в рамках определенного дискурса» [Силантьев 2004: 106]. О вхождении текстов в определенные дискурсивные формации, обслуживающие «дискурсивные сообщества», писал также Дж. Суэлс [Swales 1990]. При таком подходе жанр коррелирует в первую очередь с коммуникативными критериями (намерение, канал коммуникации, сообщество, стратегии и пр.) и лишь во вторую очередь – со структурно-текстуальными. Действительно, в качестве жанровых признаков исследователь предлагает выделить «коммуникативные» и «текстуальные». «Коммуникативные признаки жанра охватывают интенциональное разно- и единообразие высказываний дискурса. Собственно говоря, именно по параметру коммуникативных интенций М.М. Бахтин выделял речевые жанры – первичные по отношению к другим в той мере, в какой повседневный дискурс первичен по отношению к дискурсам профессии и культуры. Соответственно, мы можем говорить о таких жанрах повседневного дискурса, как вопрос и ответ, приветствие и прощание, просьба и приказ, поздравление, сожаление и соболезнование, и т.д. Сами названия таких жанров суть не что иное, как базовые интенции, сопровождающие высказывания в рамках данных жанровых групп» [Силантьев 2004: 106-107]. Важными параметрами понятия жанра в коммуникативном аспекте являются интенциональный и конвенциональный, которые можно соотнести как телеологию жанра (ср. термины-синонимы: замысел, коммуникативная цель, намерение, интенция) и социально-историческую и прочую обусловленность, т.е. установленные условия его реализации. Так, развивая мысль, можно сказать, что для журналистского жанра аналитической статьи основной целью является выявление проблемы, анализ ее составляющих, прогнозирование ее решения, что составляет интенциональный аспект данного жанра. В свою очередь, конвенциональным 48 аспектом реализации текста такого жанра является композиция (рамка – основной текст – внутренняя рубрикация), дискурсивные средства, вербализующие интенцию автора. «Текстуальные признаки жанра характеризуют высказывание в плане структурности / композиционности его текста. Данные признаки малосущественны для элементарных речевых жанров (первичных, как их называл М.М. Бахтин) – их текстуальная структурность во многом сводится к лингвистической структурности (преимущественно синтаксической, но не только)» [Силантьев 2004: 107]. При этом подчеркивается, что «коммуникативная стратегия дискурса выступает доминантой, своего рода «гипер-интенцией» по отношению к интенциональным характеристикам жанров <…>, составляющих целое дискурса. Так, основная интенция лекции – прямая передача преподавателем нового знания студентам, основная интенция семинара – обмен мнениями и подготовленными сужениями студентов и преподавателя, основная интенция публичной защиты курсовой работы – выполнение квалификационного задания и демонстрация студентом уровня владения навыками научной дискуссии. Нетрудно видеть, что все названные интенции – жанровые, по своему существу, – укладываются в единое целое коммуникативной стратегии дискурса образования как такового» [Силантьев 2004: 109]. В отношении медиатекстов, как будет показано далее, функционируют те же параметры, однако на уровне конкретизации они связаны, например, с «гипер-интенцией» формата СМИ, его идеологией (официально- государственная, либеральная, леворадикальная, популистская). Согласно И.В. Силантьеву, «текст – это высказывание, проецированное (нередко при помощи какой-либо дополнительной системы обозначений и фиксации в иной, более устойчивой материальной среде) в рамки отложенной, отстоящей во времени или пространстве коммуникации, а значит, это высказывание, в котором его коммуникативная актуальность носит уже не столько наличный, сколько потенциальный характер. Иначе 49 говоря, в тексте актуальность высказывания уходит в план его интенциональной структуры. Таким образом, неправильна формальная точка зрения, сводящая феномен текста только к моменту фиксации высказывания на каком-либо материальном носителе (бумага, глина и т.п.) при помощи определенной системы обозначений (например, системы письма). Высказывание и текст суть две стороны одного целого (Бахтин), но это две различно акцентированные стороны: высказывание коммуникативно актуально, текст – коммуникативно потенциален» [Силантьев 2004]. Акцент на производстве текста и его рецепции, на необходимых персональных, социальных, диалогического процесса бытовых, объясняет технических условиях этого предпочтение целым рядом исследователей термина «дискурс» термину «текст». Следствием языкового моделирования мира является множество картин мира и, соответственно, многообразие дискурсов. Коммуникативные задачи, решаемые внутри каждого дискурса – политического, рекламного, семейного, научно-академического, профессионального, художественного, делового и прочих, – формируют выбор средств и приемов из всего арсенала структуры языка. Именно коммуникативно-прагматический контекст определяет специфику предпочтения тех или иных грамматических форм, синтаксических конструкций, лексико-семантических вариантов слова, композиционные приемы организации целостного текста. Так, к примеру, представитель французской школы критики дискурса П. Серио, выявил в советском политическом дискурсе особое предпочтение к грамматическому приему номинации, а в синтаксисе – к сочинительным связям. Выбор этих языковых средств объясняется тенденцией определенному типу языковой мифологизации: 1) гипертрофированная функция номинации ведет к устранению агенса, а в итоге – к обезличиванию; 2) сочинительные связи позволяют уравнивать разведенные в до-советской речевой практике понятия (партия – народ – мы), уравнивает те явления, которые необходимо уравнять идеологии [Серио 1999: 337-383]. Иными 50 словами, дискурс диктует выбор определенных языковых средств, формирующих идеального адресата Специфика массмедийного дискурса в самых общих чертах определяется, с одной стороны, установкой на коммуникацию с массовым сознанием (т.е. сознанием, сформированным набором ментально-языковых стереотипов), с другой стороны, четкой ориентацией на целевую аудиторию, т.е. на типологическое сегментирование коммуникантов. Сегментация массовой аудитории на целевые задается, в свою очередь, прагматическими задачами канала СМИ (радио, ТВ, печать, Интернет), типа издания, жанра и прочими факторами. Рассмотренные параметры текста (связность, цельнооформленность, завершенность, структурно-композиционное специфичность, коммуникативная членение, жанровая интенциональность и конвенциональность, режим отложенной коммуникации) – лишь исходная методологическая позиция для интерпретации категории «медиатекст», поскольку его коммуникативная и социальная природа требуют спецификации, выделения в отдельную субкатегорию, подобному тому как выделяют «художественный текст», «научный текст», «креолизованный текст» и т.п. Исходя из позиций психолингвистики и теории коммуникаций, следует выделить медиатекст как продукт и форму социальной публичной коммуникации. А.Н. Леонтьев определяет условия порождения медиатекста как «социально ориентированную коммуникацию» (в отличие от предметно и личностно ориентированной) [Леонтьев 2008]. Можно согласиться с позицией Н.М. Стеценко, согласно которой «понятие текста в сфере коммуникации не совпадает с традиционным лингвистическим определением, поскольку текст масс-медиа выходит за пределы знаковой вербальной системы. С позиций медиалингвистики текст рассматривается не только как лингвистическое явление, но и как явление культурологическое» [Стеценко 2011: 372]. Если с точки зрения психолингвистики важно определить механизмы порождения, восприятия и 51 воздействия медиатекста (манипуляция) [Леонтьев на сознание 2008], то в и зоны рамках бессознательного лингвокультурологии медиатекст рассматривается как продукт национально-специфичной картины мира: закономерно поэтому, что при таком ракурсе в сферу внимания вовлекаются медиатексты разных национальных культур, осуществляется компаративистское исследование прессы на немецком, английском, русском, итальянском и других языках ([Добросклонская 2000], [Романьоли 2006], [Соломина 2010], [Багдасарян 2007], [Васильева 2010], [Тырыгина 2012]). О применении лингвокультурологического подхода к изучению медиатекстов и медиадискурса в целом свидетельствует растущее число отечественных диссертационных и монографических исследований [Костина 2001], [Сметанина 2002], [Соломина 2010], [Васильева 2012]. Одна из принципиально важных сторон медиатекста – его мультимедийность, поликодовость: в нем конвергированы устная и письменная речь, различные форматы, а также технологические каналы трансляции (медиа в техническом значении). Так, телевизионный текст синтезирует визуальный и словесный код, радиотекст основан на монтаже разговорной речи журналиста, музыкального текста и рекламного текста с присущей ему структурной, синтаксической организацией и лексической палитрой, журнальный текст встроен в дизайнерскую верстку полосы и разворота и представляет собой креолизованный текст. Еще более сложной, полифункциональной и поликоммуникативной предстает структура и гипертекстовая соотнесенность цифрового (онлайн) медиатекста. Таким образом, медийная журналистской и стилевая интенции комплексность позволяет говорить средств о реализации необходимости междисциплинарного инструментария анализа медиатекста. Сошлемся также на мнение М.Ю. Казак: исследователь предлагает вычленять в терминологическом наполнении медиатекста, во-первых, собственно «текст» в классичсокм языковедческом значении, во-вторых, «уникальный» тип текста, отличающийся от текстов «других сфер 52 коммуникации (научных, художественных и пр.)», в-третьих, «совокупный продукт массовой коммуникации – тексты журналистики, рекламы и PR, каждый из которых имеет свои специфические характеристики» [Казак 2013: 320-321]. Т.Г. Добросклонская определяет медиатекст как комплексное многоуровневое явление, соединяющее единицы вербального и медийного ряда [Добросклонская 2002]. Согласно И.В. Рогозиной, «медиа-текст представляет собой сложную полифункциональную гетерогенную систему, которая одновременно является продуктом вербализации когнитивной деятельности индивида-продуцента по познанию реальности и объектом и результатом целенаправленного конструирования смыслов посредством вербально-авербальных кодов в соответствии с прагматической ориентацией конкретного СМИ» [Рогозина 2003: 10]. Если понятие медиатекста, таким образом, актуализирует продукт речевой деятельности в среде массовой коммуникации, то понятие медиадискурса – процесс и экстралингвистическую обусловленность селекции и комбинации языковых единиц в этой среде. В силу прагмалингвистической природы самого понятия дискурса, медиадискурс изучается гуманитарными одновременно дисциплинами несколькими (социология, социальными культурология, и теория журналистики, психология, лингвистика). В современной науке достигнута ситуация довольно тесного диалога между различными дисциплинами и специализациями, и эта ситуация междисциплинарной научной коммуникации в первую очередь относится к исследованиям медиадискурса. Как подчеркивают медиаисследователи (Б.В. Кривенко, Л.В. Землянова, Т.Г. Добросклонская, М.Н. Кожина, И.Д. Фомичева, Г.М. Нуруллина, А.В. Смирнова, Л.В. Енина, Е.А. Кожемякин и др.), различение понятий медиатекст и медиадискурс базируется на введении когнитивного, культурологического, а шире – прагматического, или экстралингвистического аспекта. 53 В свою очередь, как пишет Т.Г. Добросклонская, «по отношению к медиадискурсу тексты массовой информации выступают в качестве удобных дискретных единиц, позволяющих разделять информационные потоки на отдельные, поддающиеся научному анализу фрагменты. Являясь дискретной единицей медиадискурса, структурировать медиатексты стремительное движение позволяют упорядочить информации в и условиях глобализированого общества» [Добросклонская 2008: 151]. Различение текста и дискурса при исследовании языка СМИ осуществляется по тем же системным принципам, по которым отграничивается текст определенного социокультурного формата (или: дискурсивной формации) от общего массива подобных текстов, образующих дискурс. Рассмотрим подробнее, во-первых, эти теоретические основания, во-вторых, выявим специфику современного медиадискурса. Согласно академическим лингвистическим дефинициям, «дискурс (от франц. discours – речь) экстралингвистическими – – связный текст прагматическими, в совокупности с социокультурными, психологическими и др. факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах»). Дискурс – это “речь, погруженная в жизнь”» [ЛЭС 1990: 136]. Другая дефиниция, несколько иначе расставляющая акценты, но в целом тождественная приведенной выше: «Дискурс обозначает конкретное коммуникативное событие, фиксируемое в письменных текстах или устной речи, осуществляемое в определенном когнитивно и типологически обусловленном коммуникативном пространстве» [Кожина 2006: 54]. Согласно автору этого определения М.Н. Кожиной, в анализе дискурса превалирует установка на реконструкцию «внешних по отношению к тексту особенностей коммуникативного процесса». 54 Отметим, что термин «дискурс» вошел в широкий научный оборот в отечественном языкознании во многом благодаря структуралистскому семиотическому словарю в 1970-х гг., а затем закрепился благодаря постструктуралистским штудиям. Смену в исследовательской позиции принесли работы Г.П. Грайса [Грайс 1985], Н.Д. Арутюновой ([Арутюнова 1981], [Арутюнова 1999]), Е.В. Падучевой [Падучева 1996], И.Р. Гальперина [Гальперин 2007], Т.Е. Янко [Янко 2001] и др., которые переориентировали исследовательский ракурс с языка как системы знаков на синтаксическую и коммуникативную точку зрения дискурса, понимаемого как сцепление структур значения, обладающих собственными правилами комбинации и трансформации, выявили кардинальное различие в функционировании языковых единиц в условиях письменного и устного речепроизводства [Земская, Китайгородская 1981]. В структуру современных масс-медиа, или средств массовой коммуникации (СМК) входят: журналистика, реклама, пиар, Интернеткоммуникации. Существующие в рамках современного общества СМК соприкасаются с другими сферами общественной жизни и напрямую зависят от них – от политики и экономики прежде всего. Однако, функционируя как самостоятельная система, масс-медиа оказываются не только в подчиненном положении - они составляют целостную среду, формирующую и управляющую информацией, а, следовательно, способную влиять на социальную систему. Социологи, лингвисты, психологи во второй половине ХХ века пришли к общему признанию интерактивной природы отношений между массмедийными текстами и аудиторией, невозможности «редуцировать» эти отношения до простого потребления информации. Массмедийный дискурс, с одной стороны, обусловлен социокультурным контекстом функционирования, с другой стороны, он участвует в формировании этого контекста, конструирует коллективный образ мира. В нарратологии и теории СМИ этот феномен получил название «кризис автобиографизма»: индивидуальная идентичность в массмедийном дискурсе 55 вытеснена коллективной идентичностью «мы» (см.: [Man 1984], [Рогинская 2004]). Таким образом, массовую коммуникацию современные лингвисты рассматривают как диалог, интеракцию, а не монолог (автора текста, издания). Наиболее фундаментально эти аспекты медиадискурса были впервые разработаны в западных социогуманитарных исследования в 19701990-х гг., как правило, междисциплинарного характера. Так, социокультурный, прагматический аспект медиадискурса рассматривает М. Чарльтон в статье «Производство и рецепция массовых коммуникаций как социальное действие» [Charlton 2001: 54]. Согласно М. Чарльтону, опирающемуся на концепцию К. Бюлера, в акте создания любого текста автор производит два социальных действия – показ (Zeigehandlung) и номинацию (Benennungshandlung). В ходе реализации этих двух действий автор – сознательно и бессознательно одновременно – «инструктирует» реципиента, навязывает ему определенную модель жизненной ситуации. Однако в массмедийном тексте, подчеркивает М. Чарльтон, кроме указанных действий присутствует и дополнительный социальный акт – это показ, сопутствующий показу. Иными словами, помимо самого сообщения презентуется и носитель этого сообщения: телевизионный диктор; артист, рекламирующий товар или услугу (фото, видео, телеизображение); голос известной медийной фигуры (радиореклама) и т.п. «Презентационные» концепции дискурса подробно разработаны в зарубежных ([Дебор 2000], [Бодрийяр 2000], [Маклюэн 2007]) и отечественных [Олянич 2004], работах. Так, согласно А.В. Оляничу, исследование «презентационных» аспектов дискрса должно учитывать «демонстрационную модели коммуникации», «театральность», «интерсубъективность» [Олянич 2004: 66]. Воздействие мультимедийного текста, можно заключить, усиливается в сравнении с традиционными средствами информации, опирающимися только на один тип носителя (только текст, только картинка). Презентация образ-посредника словно 56 замещает автора, «смерть» которого (Р. Барт) реализуется в анонимных рекламных текстах. Традиционная коммуникативная инстанция заменяется коллективными кумирами, которые и призваны транслировать массовые ценности. Медиадискурс представляет собой совокупность текстов, функционирующих в системе средств массовой коммуникации, под которыми сегодня понимаются журналистика, реклама, пиар, теле- и интернет-коммуникации. Характерно, что большинство публичных дискурсов – политический, экономический, юридический и др. – в современной действительности инкорпорированы в структуру опосредованы масс-медиа, коммуникаций, а, т.е. следовательно, подвергаются стилистическому и прагматическому воздействию масс-медиа. Тексты, которые мы рассмотрим, представляют собой массмедийную адаптацию экономического, политического и художественно-критического дискурсов, реализованных в журналистских жанрах аналитической статьи, аналитического интервью и новстной заметки с аналитическим компонентом (комментарием). Если до середины ХХ столетия в исследовании СМК акцентировались функции информирования, пропаганды и организации, то сегодня спектр этих функций существенно расширился. Е.В. Поликарпова, например, в числе актуальных функций СМИ называет «культуронаследовательную», «аксиологически-креативную» [Поликарпова 2002]. Немецкий исследователь массовых коммуникаций П. Винтерхофф-Шпурк говорит о значимости «гедонистической», «компенсаторно-интеллектуальной», «манипулятивной» функций [Винтерхофф-Шпурк 2007: 11-27]. В постиндустриальной экономической парадигме массовые коммуникации приобретают статус информационного сервиса общества [Больц 2011]. В информационном обществе роль СМИ стала чрезвычайно высокой, по сути, наряду с другими средствами массовой коммуникации, они являются поставщиками 90 % информации о мире [Фомичева 2007: 6]. Речь 57 идет о прогрессирующем на западе и охватившем сегодня весь мир процессе «медиатизации». По словам И.Д. Фомичевой, «все больше возрастает объем и роль процессов распространения и получения опосредованной информации, заменяющей непосредственный опыт людей» [Фомичева 2007: 9]. Интерактивные средства последнего поколения открывают возможность индивидуального обращения к каждому, контакта с обратной связью. Кроме того, реципиент добровольно связывает себя с техническими средствами масс-медиа, пребывая в круглосуточном доступе в любой точке пространства и времени и готовый отреагировать на сигнал вызова (смартфоны, нетбуки, ноутбуки, айфоны, айпэды). Создание Интернета позволило осуществить конвергенцию всех средств массовой коммуникации предшествующих поколений, придав им синкретичную форму. Одним из важных последствий развития интерактивных масс-медиа стало формирование виртуальной реальности как производной от технологических средств связи, а шире – как производной от тотальной медиатизации процессов коммуникации. Описанные выше социокультурные, технологические процессы, несомненно, влияют на изменение коммуникативно-речевых стратегий массмедийных авторов, и исследование современных видов медиадискурса должно, таким образом, учитывать их специфику. В качестве основных критериев, на которые следует опираться при лингвистическом исследовании медиадискурса, следует выделить следующие: - специфика канала коммуникации (моно / мультимедийные): к мономедийным относятся печать (неиллюстрированная), радио, к мультимедийным – иллюстрированные печатные СМИ (так называемый тип креолизованного текста), ТВ, Интернет; - специфика типа СМИ с точки зрения предмета и целей коммуникации (информационные, информационно-аналитические, рекламные, смешанные СМИ и пр.) 58 - специфика СМИ с точки зрения целевой аудитории – адресата коммуникации; - специфика СМИ с точки зрения жанрового и стилистического регистра. Таким образом, медиадискурса современные необходимым междисциплинарного исследования образом подхода, языка требуют вовлечения СМИ как комплексного, методов социо-, психолингвистики, лингвокультурологии, теории и истории журналистики, теории информации, коммуникативистики и др. Однако это не исключает при разработке отдельных аспектов медиадискурсивного анализа целенаправленного ограничения исследовательского кругозора, фокусировки на определенных методологических ракурсах. Язык, таким образом, понимается как нормативная, конвенционально закрепленная и исторически транслируемая система знаков данного национального коллектива, транслирующая его национально-специфичную картину мира. Медиатекст может быть определен как завершенное, оформленное согласно структурно-жанровым и медиатехнологическим особенностям, включенное в парадигматические интертекстуальные и гипертекстовые связи произведение речетворчества, производимое кллективным языковым субъектом (СМИ) и интегрированное в массмедийное пространство. Медиадискурс – это совокупность всех текстов, реализующих массовую коммуникацию в национальном медиаландшафте, связанная с аналогичным типом речепроизводства в публичном международном интердискурсивном социокультурное пространстве пространство (глобализация функционирования СМИ). Данное медиадискурса мы определяем как медиасреду, которая, по нашему мнению, характеризуется: 1) публично-массовым характером; 2) групповой организацией и относительной гомогенностью адресата («целевая аудитория»), 3) опосредованностью 59 информационно-технологическими каналами (печать, радио, телевидение, интернет), 4) имплицитной или эксплицитной идеологической маркированностью коммуникации. Информационно-аналитический медиадискурс мы рассматриваем как одну из разновидностей (формаций) медиадискурса, при этом мы сосредоточиваем в дальнейшем свое внимание на подвиде информационноаналитического медиадискурса – деловом медиадискурсе (в качестве информационно-аналитического в медиасреде могут функционировать тематически различные формации – политический, медицинский, научнопопулярный и др. дискурсы). Рассмотрим подробно характеристики информационно-аналитического дискурса. 1.3. Информационно-аналитический дискурс в составе дискурса прессы: специфика предмета отражения, стилевой и жанровой стратификации Новая эссеистика развлекательной колумнистов журнальной прессы аналитической («Эксперт», и популярно- «Секрет фирмы», «Деньги», «Огонек», «Слон», «Сноб», российские версии международных журналов «Эсквайр» журналистика и «GQ» («Афиша», экономическая и т.д.), «Собака», аналитика, (профессионального) и развлекательно-аналитическая «Ваш работающая журналистского досуг», «Арт-хроника»), стыке академического на дискурса («Коммерсантъ», «Эксперт», «D’», «Ведомости»), - эти и другие явления журналистики постсоветского медиапространства потребовали интеграции филологических, социологических, культурфилософских и ряда собственно коммуникативистских методов. Вовлечение в речевой, риторический арсенал СМИ практик повседневного дискурса, профессиональных и маргинальных дискурсов, усиление игровой направленности, заметная терминологизация лексики – перечисленные дискурсивные процессы стали ощутимы в новых 60 коммуникативных стратегиях российских СМИ 2000-х гг. [Кириллова 2005; Кожемякин 2010]. И в этих условиях усиления диалогической составляющей особенно важен синтез лингвистических методик и методик теоретикожурналистского исследования. Сформировавшееся в последние два десятилетия перемещение исследовательского интереса с языка как системы на прагматические, процессуальные, социокультурные характеристики речи создало предпосылки для формирования нового типа научной парадигмы – дискурсологии, призванной, как некогда семиотика в области системных исследований, объединить специализированные подходы к социальным репрезентациям языка в рамках межметодологического, но сосредоточенного на едином понимании природы коллективных речевых практик направления. Методами нашего исследования являются коммуникативно- дискурсивный и когнитивный подходы к изучению информационноаналитического медиадискурса. Мы ограничиваемся рассмотрением материала прессы, в частности, аналитических деловых газет и журналов («Коммерсант», «Эксперт», «Ведомости», «Деньги», «D’» и нек. др.). Понимание корпуса аналитических журналистских текстов (аналитических статей, обзоров, рейтингов, интервью, рецензий) как информационноаналитического медиадискурса восходит к понятию дискурса. С акцентом на категории коммуникативного события определяет дискурс М.Н. Кожина: «Дискурс обозначает конкретное коммуникативное событие, фиксируемое осуществляемое в в письменных определенном текстах когнитивно или и устной речи, типологически обусловленном коммуникативном пространстве» [Кожина 2006]. По ее мнению, в анализе дискурса превалирует установка на реконструкцию «внешних по отношению к тексту особенностей коммуникативного процесса». Как пишет Т.Г. Добросклонская, «медиатексты собираются из заданного лексико-синтаксического материала, “расфасовываются” в те же 61 готовые устойчивые формы (медиаформаты), превращаясь в тематически связанные, лингвистически предсказуемые произведения речи. Содержание текстов массовой информации меняется ежедневно, но очень медленно, почти незаметно, меняется их форма» [Добросклонская 2008]. Таким образом, всякий медиатекст включает как жанровые, т.е. стереотипные элементы, так и авторские или свойственные коллективному субъекту медиа (формату). Т.Г. Добросклонская предлагает рассматривать современную российскую жанровую систему СМИ следующим образом: репортаж, очерк, обзор, заметка, фельетон, интервью, отчет и т.п. В англо-американской системе СМИ выделяют такие жанры, как новости, комментарий, тематическая статья, аналитика, интервью (news, commentary, features, opinion column, interview, и.т.д.). В качестве типологически формирующих признаков она предлагает: - способ создания (авторский – корпоративный, устный – письменный); - способ воспроизведения (устный – письменный); - канал распространения (конкретное средство массовой информации: печать, радио, телевидение, Интернет); - функционально-жанровый тип текста (новости, комментарий, features, реклама); - тематическая доминанта или медиатопик (политика, бизнес, образование, культура, спорт и т.д.). Отечественная рекламы, пиара, медиалингвистика прессы, телевидения, охватывает радио, сегодня дискурсы интернет-комуникаций (социальные сети, онлайн-издания, форумы, блогосфера). Специфика каждого типа медиадискурса сказывается на всех уровнях порождения, композиции, оформления и восприятия текста. В современной структуре СМИ, обобщая сказанное, можно выделить несколько типов дискурсов, исходя из жанрово-форматной установки: - новостной; 62 - репортажный; - информационно-аналитический («аналитический», в дефиниции А.А. Тертычного); - эссеистический; - нарративный; - рекламный; - пиар-дискурс. Выделяя информационно-аналитический медиадискурс как предмет исследования, мы основываемся на ряде дискурсоопределяющих признаков. Ключевым признаком является коммуникативная установка информационноаналитических текстов на интеллектуально-абстрагирующие операции с информацией: анализ, сопоставление, синтез, систематизация, диагноз, прогнозирование (см. об этом: [Тертычный 2006], [Кардумян 2011], [Сыроватская 2009], [Соломина 2010]. Мы согласны с формулировкой М.В. Бусыгиной, согласно которой «жанр медиадискурса» – это «социокультурная вербально-знаковая модель, характеризующаяся дифференциальными (содержательно-формальными) признаками и реализующая определенные функции в типовых ситуациях распространения информации» [Бусыгина 2010: 5]. Исследовательница структурирует журналистские дискурсы как «оперативно-новостные, передающие актуальную информацию, не известную общественности; аналитико-новостные, предполагающие ее оповещающие анализ; об актуальной информации развлекательно-новостные, и содержащие дополнительную информацию развлекательного характера по отношению к новостному событию; просветительно-новостные, сообщающие адресату информацию, которая расширяет его эрудицию» [Бусыгина 2010: 6]. По верному мнению, Л.Р. Дускаевой, «воздействующий характер текстов СМИ отражается в побудительности, социальной оценочности, изобразительности. В доперестроечной прессе экспрессивная функция подавляла и трансформировала информативную, содержательно отличалась 63 жесткой императивностью, одноплановостью (проведением незыблемой идеологической установки) и однонаправленностью, приводящей к модификации коммуникативного акта (воздействие со стороны газеты именно как органа партии и государства, т.е. обобщенного адресанта, на читателя, а не взаимодействие общающихся). В современной газете обе эти функции – информационная и воздействующая, – освобождаясь от деформаций, все более выступают в своей основной роли – информирования и экспрессивности» [Дускаева 2006]. Рассмотрим специфику собственно информационного (новостного) и информационно-аналитического, или, как обозначают его некоторые исследователи [Тертычный 1998], [Сыроватская 2009], [Кардумян 2011] аналитического медиадискурса. Начнем с характеристики новостного медиадискурса. С. Аллан выделяет несколько экстралингвистических факторов, формирующих функции и моделирующих в итоге жанровую установку новостей [Allan 2004: 3-4]: 1) новости как объект политической формации общества (функция формирования идеологических приоритетов власти); 2) новости как объект маркетинга (аудитория рассматривается при этом как потребитель информации, в том числе рекламной информации, сопровождающей выпуск новостей, в особенности в прайм-тайм); 3) новости формирования как объект общественного общественного диалога, мнения рационально (инструмент организованных дискуссий по наиболее актуальным вопросам развития социума, т.е. инструмент «публичности», Öffentlichkeit в терминологии Ю. Хабермаса). Дж. Фиске определяет специфику этических и коммуникативных установок новостей как массмедийного дискурса следующими факторами [Fiske 2011: 280-283]. Он выделяет «объективность» как свойство новостного (информационного) дискурса, в частности, независимость от политики 64 властей. В качестве информационной ответственность», важного ментального журналистики которая он наиболее принципа определяет релевантна формирования «социальную при формировании объективной картины мира (насколько эта «объективность» вообще возможна как прозрачное «окно в мир»). Далее он подчеркивает значимость популярности у аудитории (обеспечиваемой оперативным показом актуальных общезначимых социальных событий). Важным критерием формирования новостного дискурса Дж. Фиске считает гендерное ранжирование аудитории – вовлечение мужской аудитории по преимуществу: аудитория разделяется на смотрящую новости (мужская) или смотрящую сериалы (женская), что особенно наглядно в вечерний прайм-тайм. В повседневном дискурсе это ранжирование выражено через дистанцирование: домозозяйки говорят о «моей» мыльной опере, противопоставляя ее «его» новостям («“my” soap opera in contrast to “his” news») [Fiske 2011: 280]. Нельзя не согласиться и с мыслью исследователя о том, что новости как дискурс формируются рядом конвенций, определяющих отбор событий для репрезентации. Понимание этих конвенций позволяет сформулировать идеологию ньюсмейкеров, отстаивающих позицию непредвзятости и объективности в отличие от «вымысла» развлекательных программ: на основе классического разделения «информации» и «развлечения», «фактов» и «фикций» моделируются «различные типы этики», режимы рецепции [Fiske 2011: 281]. Следует обратить внимание на то, что все теоретики СМИ, независимо от того, представляют ли они лингвистическое направление или исследуют жанры журналистики в рамках теории данной профессии, сходятся во мнении о социальной и коммуникативной моделируемости сообщений. Несмотря на декларируемую новостным телевидением и новостной прессой принцип объективности, прозрачного отображения фактов, момент интерпретации действительности является определяющим (см., напр.: 65 [Негрышев 2012]. Он обоснован теми онтологическими и когнитивными противоречиями, которые связаны с высказываниями о реальности. Поскольку новости фиксируют происходящее в мире в течение 24 часов, стремление к оперативности и точности вступает в конфликт с энтропией жизненного потока событий. Для контроля над действительностью новостные массмедиа разработали собственные форматы, которые, согласуясь с определенными фреймами социального сознания, позволяют управлять событиями, преобразовывать их в сегментированную, семантически релевантную и стилистически однородную информацию. Речь идет о «фреймизации» информационного контента согласно определенным ментальным, социальным, политическим, стилевым представлениям групп аудитории. Принцип фреймизации используется в западной теории массмедиа начиная с 1970 гг. и в современных работах, как правило, не комментируется, термин используется «по умолчанию». Поясним: понятие «фрейм» здесь восходит к социологической теории И. Гофмана, согласно которой интерпретация социальной дйствительности осуществляется не стихийно, а в соответствии с диктуемыми социумом смысловыми рамками, «фреймами» [Гофман 2003]. Они и влияют на «конвенции» жанров, о которых пишут Дж. Фиске и другие медиа-аналитики. Данный принцип фреймизации потока действительности по-разному обозначен в различных исследовательских школах, но признается всеми теоретиками СМИ. Так, например, В.А. Тырыгина пишет о селективности подхода к референциальному значению в зависимости от жанровых фреймов (новости, редакционная статья, интервью и пр.), или, в отечественной терминологии, конвенций. Отбор происходит уже на уровне темы, предпочтительной для данного типа или жанра массмедийного дискурса. «В разных жанрах один и тот же фрагмент объективной реальности освещается под собственным специфическим углом зрения: высвечиваются одни стороны референтной ситуации и не попадают в поле зрения (намеренно игнорируются) другие, 66 иными словами, каждому жанру заданы пределы предметной компетенции, выход за которые может означать вторжение на территорию другого жанра» [Тырыгина 2012: 251-252]. Дж. Фиске называет принцип отбора событий «стратегией сдерживания» (strategy containment), обеспечивающей of контроль над реальностью [Fiske 2011: 282]. Одна из важных для нашего исследования номинаций, связанных с жанровой природой новостей, является английское словосочетание «news value», определяемое в словаре коммуникативных терминов таким образом: «информационная ценность новостей, обусловленная их свежестью, своевременностью, злободневностью и оперативностью» [Землянова 2004: 117]. Наибольшей информативной ценностью обладают сообщения, касающиеся «острых конфликтных ситуаций» и «судеб известных людей» [Землянова 2004: 117]. Лингвистический анализ текстов репортажей и новостных блоков, должен учитывать превалирование «эффекта присутствия», интерпретационный компонент в первом случае и объективную модальность, «фактуальность» – во втором. Эти критерии влияют на стилистику текстов и на их речевую и жестово-мимическую подачу телеведущим. Как пишет исследователей уже новостной цитировавшийся журналистики нами С. выше Аллан, британский «взволнованные декларации о том, что мы живем в перенасыщенном новостями обществе (news-saturated society), произносятся так часто, что рискуют превратиться в клише» [Allan 2004: 1]. И, тем не менее, автор приводит следом развернутый перечень всевозможных новостных жанров, реализуемых различными каналами СМИ, так что в востребованности данного формата в современном медиатизированном мире не приходится сомневаться: 24-часовые новостные ТВ-каналы (CNN, Euronews, BBC World News и т.п.); радиоканалы («newstalk radio», работающее по принципу «all news, all the time»); развлекательные новостные программы на телевидении («infotainment television»); ТВпрограммы, основанные на реальных событиях («reality-based television 67 programmes»); интерактивные информационные каналы, появившиеся вместе с цифровым новостным сервисом с («interactive info-channels with the advent digital news services»), новостные форумы в интернете, ежедневные газеты и журналы и пр. [Allan 2004: 1]. Обилие форм, технологий и методов подачи новостей свидетельствует о приоритете данного типа журналистской деятельности, но кроме того позволяет обнаружить общие методологические основания в моделировании новостного текста независимо от канала СМИ. Лингвистический анализ служит инструментом для выявления этих общих типовых принципов. Новостная журналистика имеет самую длинную историю среди прочих жанров, а в ХХ-ХХI вв. она испытывает невиданный подъем. Демократизация западного общества, установка на открытость, публичность, кроме того, формирование «массового общества», в котором устранена жесткая наследственно-сословная стратификация, свойственная традиционным обществам прошлого, – все эти факторы повлияли на повышение популярности информационных сервисов (новостные агентства, новостные телеканалы, пресса и радио). Информационные жанры выработали целый ряд стилистических, композиционных, коммуникативных критериев, позволяющих отличать их от аналитических и художественнодокументальных или художественно-публицистических. В целом, эволюция информационной журналистики в ХХ в. двигалась по пути от письменной речи (пресса) к устной аудиальной (радио) и к визуально-аудиальной, представляемой телевидением. При этом обратим внимание, что в телевизионной журналистике развитию и технологическим трансформациям подверглись не только собственно вербальный компонент (текст, все более сближающийся с формами устной речи), но и способы презентации текста – от черно-белого изображения, транслируемого маленьким экраном, к цветному цифровому изображению высочайшего качества, к мультиэкрану и мультимедийным технологиям, к различным 68 медиатехнологическим «приложениям», сопровождающим пользователя гаджетов и позволяющим ему в любой момент подключаться к медиасреде. Семантический аспект информационного медиадискурса связан, в первую очередь, с установкой высказывания на «объективность», сохраняющей статус «профессионального идеала» новостной журналистики [Allan 2004: 22]. Поэтому одно из определяющих лингвистических качеств новостного высказывания – это его прямая соотнесенность с референциальной составляющей означаемого, минимально искаженное коннотационными повествования «помехами» — это отображение качество предмета. называется В теории «фактуальность» и сопровождается такими атрибутами, как имперсональность, нейтральная точка зрения, минимализм речевых средств (см.: [Женетт 1998: 60-281]). В категориях коммуникативного анализа языка новостной текст может быть охарактеризован через параметры «модальности факта» и отнесен к типу «фактивного высказывания»: в его основе лежит «презумпция» соответствия действительности [Шатуновский 1995: 158] (ср. также понятие «информационной Олягичем и насыщенности» связываемое «приблизительности») с высказывания, реализацией [Олянич 2004: выдвигаемое категорий А.В. «точности» 136-149]. / Когнитивно- коммуникативными условиями «фактивного высказывания» являются, по утверждению И.Б. Шатуновского, следующие: 1) адресат считает, что адресант располагает верными сведениями по данному вопросу; 2) адресат «безусловно доверяет искренности, правдивости» адресанта [Шатуновский 1995: 159]. Итак, новостная коммуникативная установка, формирующая семантику и прагматику текста, состоит в предельно объективном отображении предметной ситуации. информационных жанров Как пишет состоит в А.А. Тертычный, устранении речевых специфика сигналов субъективности. В задачи жанра новостной заметки входят: 1) краткость; 2) оперативность реагирования на события; 3) отсутствие стилистических 69 маркеров авторской оценочности; 4) новизна, т.е. превышение объема неизвестного для аудитории над уже известным положением вещей (в категориях коммуникативного членения синтаксиса можно охарактеризовать этот критерий как обязательную актуализацию ремы на фоне темы). Главная коммуникативная задача новости – «сигнализирование» о существовании (или отсутствии), основных чертах какого-либо явления, события, человека, проблемы» [Тертычный 2006: 34]. Таким образом, семантика «истинности», «достоверности» лежит в основе высказываний новостного типа. Это условие влияет на все уровни реализации новости как текста и как дискурса, т.е. в коммуникативном пространстве общения журналиста и аудитории. Референциальная типологизация лексики соответствует тематической рубрикации новостей: бизнес, политика, общество, культура, технологии, спорт, погода. Информационные жанры, претендующие на максимальную доступность и понимание максимальной аудиторией, отличаются селекцией лексики общеупотребительного языка. Ранжирование словарного состава одинаково исключает использование узкоспециализированной терминологии (за исключением новостей по науке и технологиям, где термины поясняются вербальным или аудио-визуальным контекстом, или краткими уточнениями), и вульгаризмов, жаргонизмов, т.е. маргинальной сниженной лексики. Сообщения, передающие информацию о специфических областях деятельности (фундаментальная наука, искусство, экономика), за счет устной манеры подачи, синтаксических обилия общелитературной конструкций лексики приобретают и простоты коммуникативную убедительность. Для новостей политической международной тематики характерно использование точной статистической информации, что должно вызвать доверие к информации и позволить избежать прямых оценок событий. Необходимость популяризации контента влечет за собой ассимиляцию фактуальным дискурсом стилистических, композиционных, лексических 70 канонов текстов фикциональных, что в итоге служит конвергенции информационного и развлекательного дискурса в «инфотейнмент» [Allan 2004; Больц 2011]. Интересное лингвистическое явление, которое мы связываем с активно происходящей в СМИ конвергенцией, гибридизацией жанров и стилей («инфотейнмент», реалити-шоу как гибрид документального и фикционального дискурса и пр.), можно наблюдать в приеме введения в популярные тексты наукообразного стиля и научных, а подчас и псевдонаучных выкладок, сопровождающихся использованием графиков, диаграмм, использованием специализированной лексики. Таким образом, основные тенденции формирования семантики в новостных текстах следующие: 1) преобладание безоценочной общеупотребительной лексики; 2) наличие специальной лексики в популярных сообщениях и метафорической, экспрессивно-окрашенной лексики – в специализированных рубриках (технологии, наука, медицина); 3) обилие числительных и топонимической лексики характерно для сообщений об экономике и спорте, что связано с квантитативной доминантой в данной области семантики; 4) конвергенция функциональных стилей – официально-делового, научного, научно-популярного, публицистического, развлекательного; 5) для текстов о культуре и искусстве характерно более активное использование экспрессивной лексики или лексики с эмотивной семантикой, чем для остальных сообщений. В качестве особенностей грамматических средств новостных текстов следует назвать такие, как: 1) количественное преобладание глаголов и существительных (что мотивировано установкой на отображение референциального значения при минимизации участия коннотативной семантики, репрезентируемой прилагательными, наречиями); 71 2) в использовании местоимений доминирует 3-е лицо (установка на объективность); 3) в области глагольных категорий доминирует изъявительное наклонение (установка на фактуальность, элиминирование форм субъективной модальности); 4) увеличение числа прилагательных и наречий характерно для текстов с более высоким эмотивно-экспрессивным модусом (тексты о спорте, культуре и искусстве), а также для репортажей. Таким образом, данный теоретический обзор позволяет выявить специфику информационного (новостного) медиадискурса: она состоит, как будет показано ниже, в усилении аналитического начала, конвергенции с аналитическим типом журналистики. Рассмотрим его особенности на материале русского делового медиадискурса. Если для популярной («глянцевой», «желтой») прессы характерна конвергенция фактуальности и развлекательного контента (см. выше: «инфотейнмент»), то для исследуемой нами дискурсивной формации свойственна конвергенция фактуальности и аналитики (хотя в популярных версиях деловой прессы – типа журналов «Секрет фирмы» и «Деньги» – можно отметить некоторую степень проникновения развлекательной стратегии). В деловой прессе новости моделируются с привнесением аналитического компонента: эксплицированных процедур анализа, прогнозирования, сравнения, синтеза; субжанра «комментарий эксперта»; имплицитной языковой оценочности; вынесения суждения в рамку текста – заголовок, финал. Таким образом, в деловом медиадискурсе новостные блоки обладают как качествами «информационного», так и «аналитического» дискурса. В американской и английской журналистике данный смешанный жанровый формат получил название «news-feature» («новостная история»), т.е. тип медиатекста, соединяющий функции «новости» (информационный медиадискурс) и «статьи» (аналитический медиадискурс): жанр «newsfeature» «создан не для описания отдельных событий, а тенденций, которые 72 увидел журналист за этими событиями» [Колесниченко 2008: 31]. В соотнесении с западной системой мессмедийных жанров и дискурсов, наша проблематика «информационного» и «аналитического» компонентов соотносима с «событийными» и «комментарийными» жанрами: вторая группа предполагает элементы «логического анализа» (см. подробно: [Рэндалл 1998] [Добросклонская 2008], [Колесниченко 2008], [Тырыгина 2008]). В изученном нами материале газет «Коммерсантъ», «Ведомости», «РБК-daily», «Экономика и жизнь», журналов «Деньги», «Секрет фирмы», «Эксперт», «D’» уровень аналитизма новостного дискурса различается. Так, для «Коммерсанта», «Ведомостей», «РБК-daily» характерен более традиционный тип новостного текста – в парадигме информационного медиадискурса. Это подтверждается столь типичной характеристикой, как обилие глагольных конструкций в заголовках: Ср.: «Коммерсантъ» (2000-2014): «Лужков остался без своего прокурора» (14.01.2000) «Михалков судится за запах» (27.01.2000) «Таможенники воруют все больше» (26.02.2000) «Бразилии устроили Вудсток» (17.01.2001) «Калининград перейдет на китайский» (12.02.2001) «Солдаты Сталинграда встретились с Сталиным» (04.02.2002) «У милиционера украли новорожденного сына» (26.05.2003) «Отрапортовали Шекспиром» (17.01.2008) «Сборную России подвели ноги» (11.02.2012) «Рубль крепко стоит на налогах» (26.01.2013) и т.п. Из новостной текстовой выборки за 2000-2014 гг. 75 % заголовков грамматически построены как глагольная конструкция с элементами предложно-именных конструкций (как правило, все они входят здесь в состав полного предложения), 10 % – в комбинации назывных и глагольных 73 конструкций (напр.: «Электронная мера наказания: Участь заключенных смягчат кандалами от Евросоюза», «Поисковик-затейник»: Googgle меняет расклад сил на российском рынк контекстной рекламы и т.п.) и лишь 15 % – как назывные конструкции (напр.: «Могила неизвестного боеприпаса», «Торжественные нефтпроводы», «Капитал дальнего плаванья», «В обстановке взаимного необниманья», «Карпостроительная корпорация» и т.п.). Аналогичные результаты получены при анализе грамматических конструкций заголовков в газете «РБК-daily» (20033-2014): 65 % – глагольные конструкции, 25 % – назывные, 10 % – прочие. Журнал «Ъ-Деньги» (2000-2014) Заголовки с глагольными конструкциями составили всего лишь 20 %, с назывными – 70 %, другие (конструкции с числительными; вопросительные и пр.) – 10 %. Подавляющее большинство заголовков – назывные конструкции – основано на прагмасемантическом кодировании4 метафорической картины мира, нередко – с элементами языковой игры, иронии, остроумной провокации, а не чистом «информировании». Это свидетельствует об ослабленности как информативного, так и аналитического компонента в пользу «развлекательного». Ср.: «Посудное дело» (2000. № 3 (256)) «Русский человек на дефиле» (2000. № 5 (258)) «Дым образцового содержания» (2000. № 24 (277)) «Политэкономия от лукавого» (2001. № 8 (312)) «Эпидемия чипа» (2002. № 7 (362)) «Возвращение блудного капитала» (2002. № 24 (379)) «Харакири по-английски» (2003. № 7 (412)) «Волосатый рейс» (2004. № 24 (79)) «Чинно-следственные связи» (2004. № 31 (486)) 3 Газета основана в 2003 г. Анализ прагмасемантического аспекта рамочных компонентов деловых медиатекстов см. в Главе 2. 44 74 «Клятва Айболита» (2005. № 12 (517)) «Исподняя инженерия» (2005. № 21 (526)) «Хождение за три буквы» (2005. № 48 (553)) «Парфюмерия на марше» (2007. № 50 (657)) «Притеснение по деловому признаку» (2010. № 9 (766)) «От педали до радости» (2011. № 19 (826)) «Гадание на платежном балансе» (2012. № 27 (884)) «Суеверные фонды России» (2013. № 5 (913)) «Кредиты пуще неволи» (2014. № 36 (994)) и т.п. Аналогичное по пропорциям соотношение «информационного» и «развлекательного» компонентов в семантике заголовков наблюдается в заголовках другого журнала ИД «Коммерсантъ» – «Секрет фирмы» (нами проанализированы материалы с момента основания журнала в 2002 г. до 2014 г.). Симметрично распределено количество глагольных и назывных конструкций в структуре названий новостей и аналитических текстов газеты «Ведомости» (2000-2014): 40 % принадлежит назывным, 45 % – глагольным, 15 – другим конструкциям. В заголовках журнала «Эксперт» (2000-2014) наблюдается следующее соотношение грамматических констукций: в новостной рубрике «Повестка дня» преобладают глагольные конструкции, в основном корпусе журнала, представленного на 90 % объемистыми аналитическими статьями, на 10 % – эссе и рецензиями, преобладают назывные конструкции (около 70 % от общего количества проанализированного материала5), нередко в качестве названия используются предложения с ценностными суждениями, прагмасемантикой императива, инструктивной прагматикой, риторическим вопросом (напр.: «Лучше быть программистом, чем инвестором»; «Инвесторы не должны быть жадными»; «Для себя не жалко»; «Отодвинем старость подальше»; «Всё в контейнеры!»; «Как приручить стройкомплекс»; «Как доехать до края залива»; «Будет ли кризис?», «Почему ВВС никогда не 5 См. Приложение. 75 будет “английским НТВ”», «Почему в Азии любят русскую технику», «Мочить в сортире или в зародыше?» и т.п.). Равномерное распределение различных грамматических и синтаксических конструкций выявлено в заголовках журнала «D’» и газеты «Экономика и жизнь»: в этих изданиях отсутствует доминирование какойлибо одной модели заголовка. Можно констатировать еще одну особенность, сближающую «Эксперт» и «Экономику и жизнь»: в этих СМИ довольно часто употребляются заголовки-суждения, в которых представлены модели риторических вопросов, высказываний с интенцией выбора, инструкции, морального резюме, обыграны прецедентные тексты и т.п., что свидетельствует о более явно, чем в других исследуемых изданиях, выраженной аналитико-оценочной позиции. Ср.: «Эксперт» «Аппетит уходит во время еды» (2000. № 8 (221)) (антонимическая игра с прецедентным текстом: «Аппетит приходит во время еды»); «Банкрот по собственному желанию» (2002. № 17 (324)) (апелляция к прецедентному тексту массовой культуры – советскому фильму «Влюблен по собственному желанию»); «Фуфло побеждает зло» (2003. № 42 (295)) (ироническое обыгрывание прецедентного микротекста «добро побеждает зло»); «Как приручить стройкомплекс» (2006. № 11 (505)) (инструктивный дискурс); «Инопланетяне или оккупанты?» (2009. № 8 (647)) (высказывание с интенцией выбора); «Искать идентичность уже поздно» (202. № 11 (794)); «Скучно, патриотично, дорого» (2013. № 44 (874)) (моральное резюме); «Зачем нам нужна сила Сибири» (2014. № 37 (914)) (риторический вопрос) и т.п. «Экономика и жизнь» 76 «Особенности национальной экономики» (16.03.2000); «Особенности национальной теневой экономики» (08.03.2001) (апелляция к прецедентному массовому тексту – циклу кинофильмов «Особенности национальной охоты» и т.д.); «Лучший тайм мы уже отыграли» (18.01.2001) (апелляция к прецедентному тексту массовой культуры – строчке советской песни «Первый тайм мы уже отыграли…»); «Деловая честь смолоду» (06.03.2003) (апелляция к русской поговорке, известной по роману А.С. Пушкина «Капитанская дочка»: Береги платье снову, а честь – смолоду); «Одному щи жидковаты, другому – бриллианты» (12.04.2001): апелляция к паремии; «Совесть спит, когда алчость бодрствует» (17.10.2002), «Оценки выставит жизнь» (24.10.2002), «По какому рецепту лечить экономику»; «Ценные бумаги: будет ли легкой амнистия?» (04.12.2003); «Картхолдер стране не товарищ» (23.03.2007) (апелляция к поговорке «Гусь свинье не товарищ») и т.п. «Это вам не хоккей» (28.05.2008) (ценностное суждение) «Соберите документы и приходите за деньгами» (07.06.2013) (инструктивный дискурс) Из приведенных данных можно заключить, что классическая новостная коммуникативная установка преобладает в новостных текстах газет «Коммерсантъ» (рубрика «Коротко»), «РБК-daily», «Эксперт» (рубрика «Повестка дня»); в журналах «Деньги» и «Секрет фирмы» наблюдается конвергенция развлекательной и информационной установок, а в газете «Ведомости» сохраняется баланс между информированием, развлечением и аналитикой. Рассмотрим организацию информационного дискурса на уровне основного текста новости. Проанализируем по одному из текстов каждого издания, исходя из презумпции стереотипности формата: каждое СМИ 77 моделирует тексты одного жанра по единому стандарту (общность конвенциональной установки), в особенности, если речь идет об информационном медиадискурсе, претендующем на «объективность». «Коммерсантъ» (25.12.2006): «Гостей пригласили на огонек: лайнер «Адмирал сгорел во время корпоративной вечеринки» (Алексей Соковнин). Это образец новости с «комментарием», т.е. развернутый текст информационно-аналитического типа, превышающий стандартный объем заметки. Новостные заметки ранжируются в данном издании на классические «новости» (рубрика «Коротко») и развернутые новости с «комментарием» (рубрика «Подробно»). Если первый тип представлен во всех информационных СМИ, то второй вариант характерен именно для информационно-аналитического дискурса – для аналитических СМИ (в терминологии теории журналистики). Важными частями текста традиционно считаются заголовок и лид – элементы композиционной «рамки». Рамка является презентационной частью новости или статьи, или текста другого жанра. Она выполняет «информативную» и одновременно функцию установления контакта с адресатом – «контактную» [Колесниченко 2008: 114]. Ее коммуникативная значимость значительно выше, чем значимость основного текста. Вероятность прочтения заголовка – «более 90 %, поскольку глаз автоматически замечает на полосе все слова, написанные крупным шрифтом» [Там же]. Особенно высокую заголовок приобретает в коммуникативную значимость онлайн-пезентациях масс-медиа, структурированных таким образом, что читатель видит лишь заголовки с фотографиями и выбирает, что читать, в зависимости от эффективного или неэффективного воздействия названия текста. Под «лидом» (от англ. lead, lede – вводная часть) в теории журналистских жанров понимается «первый абзац текста, выделенный жирным шрифтом», задача которого состит в том, чтобы «удержать» читателя, побудить его «продолжить чтение» [Там же] 78 Рамка текста – заголовок и лид – выдержаны в типично новостной прагматике: доминирует семантика действия, событийности (глагольные конструкции в прошедшем времени; топографические и хронологические лексические маркеры, реализующие интенции достоверности и оперативности; констатирующая интонация). Лид представляет собой сжатую версию события и мог бы быть классической новостной «заметкой» (определения жанра «заметка» как самого лаконичного, лишенного оценочности информационного жанра см в работах: [Грабельников 2001], [Колесниченко 2008], [Лазутина 2004]. «В ночь на субботу сгорел пришвартованный у берега Клязьминского водохранилища на 7-м километре Дмитровского шоссе круизный лайнер “Адмирал”, переоборудованный в развлекательный комплекс. Пожар начался во время фейерверка, который устроили участники двух корпоративных вечеринок. В огне погиб работник развлекательного комплекса. Участники вечеринок не пострадали». Но далее идет основной текст, превышающий объем лида в 6 раз: в нем развертывается текст с элементами комментирования, анализа расследуемого происшествия. Текст содержит подробные факты о событии, включая квантитативную информацию («15 пожарных расчетов», «350 участников вечеринки» и пр.). Об аналитизме свидетельствует построение текста как «расследования», с необходимым привлечением «очевидцев» и «экспертов», комментарии которых передаются с помощью вводных конструкций «по словам очевидцев», «как выяснилось», предложениями с апелляцией к авторитету («Свидетель пожара сообщил по телефону…»; «Следователи не исключают, что…»; «В МЧС и прокуратуре отмечают, что…»; «пожарные сообщили о том, что…»). В целом новость построена как повествование о событии (нарратив) с элементами аналитической реконструкции события, а также прогнозирования (что, если бы…): «если бы сигнал о помощи поступил сразу, пламя локализовали бы не в 5.50 утра, когда уже обвалилась верхняя палуба, а намного раньше». Автор текста Алексей Соковнин 79 избегает личной оценки освещаемого события, дистанцируясь от него и облекая все мнения, «комментарии» в «чужие» персонализированные высказывания («следователи», «свидетель», «пожарные»). Журнал «Деньги» (2012. № 23 (880)): «Водители вздохнут свободнее» (Дмитрий Полонский). Под таким заголовком размещен информационный обзор – блок из 10 кратких заметок в статистических данных. Название связано с темой первой новости (обсуждение возможной отмены положения от 4.08.2010 о нулевой норме алкоголя для водителей). Имеются характерные для информационного дискурса отсылки к источникам, авторитету эксперта, а также графическая аналитика (таблица, позволяющая сопоставить цену батона в супермаркетах мира). Это образец классического информационного дискурса6. Отступление от классической информационной установки на безоценочную констатацию можно обнаружить в новостной заметке о культуре: «250 шедевров» (Деньги. 2005. № 39 (544)). Текст содержит лексику с оценочными коннотациями: «амбициозный и дорогостоящий проект», «рекордные 4,5 млн долл», «удивительная выставка», «агрессия», «навязать иностранцам иную систему ценностей». Эти маркеры эксплицитной оценки смещают прагматику дискурса с информационной к аналитической и развлекательной. Журнал «Секрет фирмы» (2014. № 3 (340)): «Дорогая передача: Как компания MoneyMan выдает онлайн-кредиты» (Сергей Кашин). Это образец развернутой, аналитической новости. Текст рассказывает об одном из банковских продуктов, выпуск которого успешно налажен компанией MoneyMan. Коммуникативная цель автора – не только и не столько информирование о продукте и компании, сколько изучение и экспликация условий, прогнозирование последствий развития данного явления, т.е. анализ явления, в отношении которого рассматриваемый единичный объект является 6 «казусом». Об аналитической установке свидетельствует См. Введение. 80 измененная в сравнении с классической рамка – лид: он сформулирован как проблемный («Как новичку выйти на рынок, где уровень конкуренции зашкаливает? Компания MoneyMan первой в России научилась выдавать микрозаймы в интернете и теперь растет больше чем на 500 % в год»). Лид содержит явные элементы суждения, что противоречит чисто информативным задачам: так, вместо нейтрального «компания… выдает микрозаймы» автор выбирает «научилась» («научилась глагольную выдавать»). конструкцию Так со имплицитно словом вводится положительная оценка объекта: если научилась, значит, обладает высоким профессионализмом, ей можно доверять и т.п. Позитивное отношение к объекту референции поддерживается также эксплицитно – «первой в России», а также в конце лида – в виде объективной информации: «растет больше чем на 500 % в год». Далее по мере развертывания текста, превышающего объем стандартной новостной заметки (около 1000 знаков с пробелами) втрое, нейтральное информирование регулярно дополняется оценочно- аналитическими элементами. Например, констатация «В стране не было ни одной компании, которая кредитовала бы клиентов онлайн», вынесенная в сильную позицию – начало абзаца, – усиливает позитивную оценку объекта как уникального, единственного в своем роде. Элемент объективной аналитики, основанной на сопоставлении точных данных и резюмировании результата, содержится в финальной цитате текста (приводится мнение эксперта): «Доля просроченных кредитов держится в рамках 16-17 %. Это, конечно, больше потребительским цифр, привычных кредитованием (7-9 банкирам, %). Но которые занимаются разница покрывается повышенной маржой». Доверие читателя достигается не только стратегией достоверности – наличием статистических данных и объективным представлением разных сторон конкурентной ситуации (микрофинансовые организации / традиционные банки), но и использованием финансового термина («маржа»): такой тактический прием служит цели идентификации 81 самого автора текста как «эксперта» в освещаемой теме. Таким образом, рассмотренная новость с комментарием является образцом конвергенции информационного и аналитического компонентов медиадискурса. Многочисленные образцы новостей, еще более тесно сближающихся по своим целям, стратегиям и тактикам с аналитической статьей, содержит газета «Ведомости». Рассмотрим характерный пример. «Ведомости» (19.03.2003): «Нефтяники приценятся к Petrom» (И. Хренников). Заголовок сконструирован как «новостной»: в нем реферируется единичный факт – предмет «новости», так называемый «информационный повод». Текст содержит рассказ о «форсировании» приватизации «крупного национального нефтегазового концерна Petrom» правительством Румынии. Дискурс фактографичен (цифры, события, лаконичная констатация, хронологические маркеры). Между тем в ход фактуального элементы развертывания аналитики: дискурса апелляция регулярно к инкорпорируются комментариям экспертов (персонализированных и анонимных), синтезирование представленных мнений в виде их резюме в финальном абзаце текста. В информационно-аналитическом формате выдержаны также новостные тексты с комментариями в газете РБК-daily (ср.: «Беглый олигарх Курченко выпал из списка Forbes» // 11.03.2014), в журналах «Эксперт», «D’», газете «Экономика и жизнь». Таким образом, рассмотрение особенностей новостного дискурса в деловой прессе позволяет говорить о заметной конвергенции информационного и аналитического компонентов прагматики. Если в новостных текстах в обозначенном симбиозе доминирует «информационное», то в жанрах аналитической статьи и аналитического интервью преобладает «аналитическое» начало. Информационно-аналитический медидискурс отличается от классического «информационного» медиадискурса целым рядом ключевых задач, в первую очередь – прагматической установкой. Сформулируем 82 основные типологические признаки информационно-аналитического медиадискурса, опираясь на методологические и историко-журналистские факторы и конкретизируем их далее. В информационно-аналитическом медиадискурсе коммуникация строится по принципам: 1) абстрагирования адресанта от личной (субъективно-эмоциональной) сопричастности содержанию сообщения (в отличие от художественнопублицистического дискурса); 2) генерирования семантики обобщенной предметности (т.е. концентрации на общем, а не частном, отборе фактов, явлений и мнений, работающих на аргументацию гипотезы); 3) дистанцированного, «монологического» дискурса (коммуникативная установка «презентация»); 4) специализации знания, ориентирующего отбор и восприятие информации (экспертные ниши, тематические рубрики, специальная терминология); 5) риторики среднего (т.е. умеренного, лаконичного, эмоционально не окрашенного) стиля; 6) схематизации иллюстративного материала (использование графиков, диаграмм, таблиц как средств визуальной схематизации результатов проведенного анализа информации). Прагмасемантическая дискурса формируется природа установкой информационно-аналитического на моделирование комплексного, аргументированного суждения о предмете, элиминировании определенных «фоновых» (эмоциональных, нерегулярных, случайных) знаний. Автор аналитической статьи проводит предварительное исследование явления (например: рост инвестиций в недвижимость, расцвет документального кино; падение популярности ипотеки и др.), затем разрабатывает ряд гипотез и подбирает под них фактуру. В статье он эксплицирует свои наблюдения, сопоставления, делает прогнозы. В процессе 83 генерирования текста отбрасываются все те «фоновые» компоненты информации, которые оказались непригодными для подтвердившихся гипотез автора. Информационно-аналитический дискурс нацелен на выявление закономерностей в мире информации. Перечисленные основные особенности информационно- аналитического дискурса мотивированы его прагмадискурсивной интенцией: проблематизацией болевых точек социальных процессов, выявления объективных механизмов их возникновения и суждение о путях их решения (диагностика – анализ – прогнозирование). В отличие от новостного медиадискурса, фиксирующего информационно-аналитический оперативные и медиадискурс актуальные совмещает события, функцию информирования и оценки. Так, например, в аналитической статье Андрея Захарова «Стратегия поражения» (Ведомости. 4.11.2012) совмещены две задачи: автор вначале информирует читателя «информационный о повод»), а предмете статьи затем заостряет (т.е. обосновывает проблему, создавая коммуникативную «интригу» текста и подготавливая читателя к знакомству с рядом аргументов: «В сентябре нынешнего года был обнародован документ, который, по-видимому, в недалеком будущем станет основой Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации до 2025 г. По крайней мере, его одобрила рабочая группа, созданная под патронатом главы государства, а субъектам Федерации предписано стремительно, в течение месяца, провести обсуждение проекта. Любая писаная стратегия теоретически есть руководство к действию, и поэтому у граждан России впервые за много лет появилась возможность оценить, с каким арсеналом государство собирается преодолевать печальное состояние межнациональных отношений в стране. Знакомство с документом, однако, совсем не воодушевляет». Не только разительное отличие в объеме текста (новостная заметка всегда лаконична и содержит не более 2-3 коротких абзацев), но и сложная 84 композиция, многоступенчатая убеждающая риторика позволяет провести жанровую и коммуникативную границу между чисто информационным и информационно-аналитическими медиатекстами. А.А. Тертычный даже пишет, характеризуя коммуникативную коллизию (проблема – диагностика – варианты разрешения) аналитических журналистских статей, об особой «драматургии» [Тертычный 2007: 231-246]. Детальное отображающих формально-содержательное жанровую систему рассмотрение текстов, информационно-аналитического медиадискурса, требует понимания асимметричности устройства текста на синтагматическом и семантическом уровне: подобно тому как логическая структура высказывания не равна его коммуникативному членению (тема / рема), собственно «информативный» компонент аналитической статьи нетождествен его «коммуникативному» содержанию – т.е. моделирующему, оценочному, лингвопрагматическому воздействию. А.А. Тертычный, наиболее авторитетный отечественный исследователь аналитических СМИ, обращает внимание на то, что журналистский текст следует рассматривать не только и не столько с точки зрения его объективноинформативной составляющей, но и как определенного рода «драматургию». Журналист формирует читательское восприятие, выстраивает в тексте сложную конфигурацию смыслов, воздействующих на аудиторию своей композицией, лексико-стилистическими свойствами, разрушая и / или поддерживая определенные ожидания читателя, используя определенное «соотношение чувственного и рационального компонентов текста», «образного и понятийного» элементов [Тертычный 2006]. Важным является и композиционно-дискурсивное членение текста: каким образом журналист связывает смысловые блоки своего сообщения, как конструирует систему аргументации. А.А. Тертычный выделяет четыре типа построения аргументации: 1) «антикульминационное»; 2) «кульминационное»; 3) «пирамидальное»; 4) «кольцевое». Исходя из логики изложения автора, к аналитическим 85 медиатекстам, обладающим терминологией, эвристическим значительным апелляцией способностям к объемом, специальной интеллектуально-познавательным, читателя, наиболее применим принцип кольцевой композиции: «данное построение предусматривает расположение сильного аргумента в начале текста и примерно такого же по силе – в конце. В середине текста располагаются наиболее слабые аргументы» [Тертычный 2007: 231-246]. Не менее существенную роль в лингвопрагматической организации медиатекста играют чередование моментов «напряжения» / «расслабления» читательского интереса. Драматизация, организация вовлеченности адресата в текст, по мнению А.А. Тертычного, позволяет удерживать внимание читателя, создавать атмосферу сопричастности, при этом создавая иллюзию легкости такой коммуникации. Действительно, масштабная аналитическая статья, содержащая обычно терминологию, логические выкладки, диаграммы, описание эмпирического материала и другие элементы, затрудняющие «легкое» восприятие медиатекста, удерживает внимание читателя за счет композиционной динамики, умения автора управлять вниманием адресата, придавать сухой информации сюжетно-драматургическое напряжение. Обратим внимание на то, что в аналитических статьях, посвященных фундаментальным проблемам рынка, политики, культуры, общества, средствами такого лингвостилистические «расслабления» средства: в меру могут стать провокационный следующие заголовок, фрагментарная метафоризация речи, введение нарративных элементов в структуру рассуждения, иллюстративный ряд, диаграммы (систематизирующие слишком сложный материал) и пр.7. Оценочность – ключевое коммуникативное качество аналитических журналистских жанров, поэтому анализ лингвистических факторов выражения авторской оценки, коллективной идеологии (идеология издания, 7 Подробный анализ примеров см. в 3-4 главах, посвященных разбору иллюстративного материала. 86 медиахолдинга, издательского коммуникативно-дискурсивного дома) является исследования такого важной задачей типа текстов. Принципиальное отличие этой оценочности от субъективно-экспрессивной, эмотивной оценочности художественно-публицистических медиатектов (очерков, эссе, фельетонов) следует подчеркнуть особо. Так, целый ряд российских деловых аналитических журналов и газет претендует на «объективность» освещения экономической и политической жизни страны или региона. Их информационная функция заявлена как одна из основных задач, а аналитика призвана служить логической базой. Однако при изучении их материалов становится очевидной манипулятивная и идеологическая интенциональность. Такие представители деловой прессы, как «Коммерсантъ», «Эксперт», «Ведомости», формируют совершенно определенную картину мира у своего читателя: она аксиологически центрирована на рынок, развиваемый в условиях государственного капитализма российского образца 2000-2010 гг. Как нам видится, в оценке политических событий данные издания занимают несколько различные позиции: «Коммерсантъ» придерживается либеральных ценностей, «Эксперт» – консервативно-либеральных, в связи с чем, например, последний журнал занимал умеренно-консервативную оценку в ряде редакционных материалов об оппозиционном движении в Москве в декабре – мае 2012. Экономические критерии оценки «эффективности» того или иного социального явления, стремление продемонстрировать «инвестиционную», «коммерческую» привлекательность предприятий, от строительства нового мегамолла до нового театра, доминируют в статьях и интервью авторов этих изданий. На формирование такого рыночно-центристской идеологии работают композиционные, стилистические, дизайнерски-оформительские средства, являющие арсеналом коммуникативного воздействия данных СМИ. Рассматривая обратить внимание специфику на особый аналитических тип медиатекстов, суждений о следует действительности, 87 свойственный данному типу дискурсопорождения. Аналитика в журналистике напрямую связана с социальной функцией журналистской деятельности, ее установкой на социальное познание и трансляцию его результатов массовой аудитории [Корконосенко 2006; Фомичева 2007; Тертычный 2006]. Поскольку журналист и журналистика в целом выступают субъектом познавательной деятельности, целесообразно определить предмет, на который она направлена (общество), а также место этого субъекта в системе социального познания, чтобы понять в итоге природу журналистского познания общественного бытия. В гносеологии под «познанием» понимается «творческая деятельность субъекта, ориентированная на получение достоверных знаний о мире» [НФС 2001: 766]. Различаются несколько форм познания, которые характеризуются собственными функциями, действительности: обыденное типом знания, [Боголюбова методами 2009], освоения мифологическое, религиозное, философское, научное. Универсальной целью познания выступает истина, а возможность ее адекватного постижения задает три основные гносеологические позиции: оптимизм, скептицизм и агностицизм. Если проецировать их на журналистское познание, следует остановиться на оптимизме: деятельность журналиста определяется верой в возможность адекватно познать законы общественного бытия и отразить результаты познания в текстах. Из двух существующих концепций познания – платоновской концепции «припоминания» (анамнезиса) и материалистической концепции «отражения» - журналистика выбирает вторую. Важно подчеркнуть, что восприятие субъекта познания как пассивного созерцателя подвергается критике уже на рубеже XVIII-XIX вв., в первую очередь в философии И. Канта. Уже в немецкой идеалистической философии познание трактуется как творческая, активно-преобразовательная деятельность (Кант, Фихте, Шеллинг). Гегель вносит в эту деятельность исторический критерий. Однако на протяжении XIX в. происходит корректировка не только модели 88 познающего субъекта, о котором сказано выше, но и существенное изменение взглядов на сам предмет познания. Осуществляется отказ от онтологизма классической метафизики, от притязания на объективную истину. «Истина» во второй половине XIX в. трактуется разными философами в социально-историческом, психологическом, прагматическом аспектах, иными словами, происходит смещение в сторону интересов субъекта познания. В современной теории познания сосуществуют несколько подходов. Семантический подход характерен для герменевтического метода, ориентированного на познание субъектом собственной природы, своего бытия-в-мире. Прагматический подход отличается материалистическим, практически-ориентированным отношением к целям и средствам познания. Аналитический подход тяготеет к перенесению методов точных наук в сферу социально-гуманитарного познания (неопозитивизм, структурализм). В контексте рассмотрения медиадискурса наиболее актуальными являются достижения семантического и прагматического подходов. Однако важно отметить, что журналистская деятельность лишь отчасти ориентируется на философские и научные модели познания. Специфика ее состоит в синтетическом освоении нескольких форм познания – обыденнопрактического, мифологического (если под «мифологией» понимать активизацию коллективно-бессознательных, архетипических образов [Юнг 1996], научного, философского, идеологического. Определяя специфику журналистского познания действительности, следует также обратить внимание на такие фундаментальные составляющие познания, как чувственный, рациональный и интуитивный уровни. По общему признанию исследователей-медиатеоретиков и историков СМИ, журналист соединяет все три метода (см.: [Лазутина 2004], [Тертычный 2006], [Колесниченко 2008], [Самарцев 2009], [Фаульштих 2000], [Чарльтон 2001] и др.). При этом преобладание определенного метода отражается на жанровой природе журналистики. Так, в новостной журналистике 89 превалирует чувственно-эмпирический метод, в аналитической – рациональный и интуитивный, в художественно-публицистической – чувственный. Разумеется, существует смешение перечисленных форм и методов, особенно характерно для российской журналистики. В отличие, например, от американской модели СМИ, ориентированной на факт, фактичность (ее в связи с этим называют «прециозной», т.е. претендующей на точность в первую очередь ([Mott 1949], [Hornby 1965], [Nerone 2013]), отечественная журналистика сохраняет тенденцию к сильному интерпретативному, т.е. чувственному и аналитическому [Засурский 1999]. Журналист должен обладать особым складом мышления – синкретическим сочетанием тонкой интуиции и ясной логики, – чтобы осознавать связи между событиями, подниматься до обобщения их в виде, прогнозировать будущее общественных процессов журналисту необходима интуиция, подкрепляемая способностью к индукции и дедукции как аналитическим средствам познания. Следующий существенный аспект анализа познавательной деятельности журналиста связан с определением предмета этого познания. Он тесно, хотя не полностью, соприкасается с предметом социальной философии. Социальная философия является сферой философского осмысления общественного бытия, познания сущностных начал общества и человека и обретения веры в идеалы и цели общественной жизни, придающие смысл деятельности человека [Бодрилин 1998: 3]. Однако если социальная философия изучает общество во всех его исторических стадиях развития, журналистика обращена по преимуществу в настоящее, в сегодняшний день. Ее интересуют «актуальные общественные явления, события, процессы, ситуации и связанные с ними теоретические и практические проблемы общественного развития» [Бодрилин 1998: 3-4]. В качестве сходства установок журналистики и социальной философии следует назвать их отличие от естественнонаучного познания. Исследователь 90 А.П. Бодрилин выделяет ряд аспектов, по которым проводится размежевание предмета и методов социального и естественнонаучного познания. Таковыми выступают: - cпособ рассмотрения объекта: в социальном познании объект (даже если это природа, экология) рассматривается не изолированно, а во взаимосвязи со всеми сферами человеческого существования (культурой, политикой, властью, этикой и пр.); - ускоренная динамика, изменчивость социальных законов в отличие от незыблемых природных; - возможность несовпадения сущности и явления в социальной действительности; - специфика характера познания: общество является одновременно объектом и субъектом познания (что невозможно относительно естественных объектов), т.е. социальное познание является самопознанием. Таким образом, общество и законы его функционирования как предмет познания требуют от журналиста понимания специфики и творческого синтеза различных, наработанных в социуме методов самопознания. Наряду с близостью аналитической журналистики социальной философии, изучающей не отдельного индивида, а коллективные общности, необходимо выделить другие типы социального познания, с которыми пересекаются аксиологические и гносеологические интересы журналистики. Это, во-первых, гуманитарный тип познания, в центре которого – мир индивида в его различных проявлениях. К данной области относятся такие области знания, как психология, педагогика, культурология, эстетика, собственно искусство. Ориентация в данных предметных сферах необходима журналисту, особенно если речь идет об аналитической журналистике. Вторая не менее значимая для новостной и аналитической журналистики (в особенности – деловой прессы) в современных условиях область знания – это социально-экономическое знание. Оно сосредоточено на изучении законов материального развития общества, смене способов 91 производства, моделей экономики. Данная сфера приобрела весомое значение для журналистского познания в XIX-XX вв.: во-первых, потому, что игнорировать влияние хозяйственно-экономических факторов стало невозможно, чему способствовало бурное развитие экономической теории, открытие законов экономической деятельности; во-вторых, в силу осознания журналистикой себя как одного из субъектов экономической деятельности, формирования во второй половине ХХ века медиабизнеса как одной из влиятельнейших и перспективных сфер экономики. В последнем случае речь идет, конечно, в первую очередь о странах капиталистической модели развития, к которым Россия причислила себя лишь в начале 1990 гг. Однако влияние «экономизации», «рыночного фундаментализма» оказало и продолжает оказывать на новейшую российскую журналистику мощное, а в ряде случаев деформирующее влияние. Это делает актуальным в российском обществе постановку проблемы о журналистской этике [Нуруллина 2009]. Таким образом, познавательная деятельность журналиста обнаруживает связь с рядом форм и методов социального познания, среди которых следует выделить следующие: - мифологические (теория массмедиа как новой мифологии цивилизованного общества популярна в западных концепциях масс-медиа (см.: Ж. Бодрийяр, М. Маклюэн, С.А. Герасимова, П.С. Гуревич); - обыденно-практические; - научные (социальное, гуманитарное, социально-экономическое познание); - идеологические; - художественно-публицистические. В качестве определяющего качества познания в сфере журналистской деятельности следует назвать ее аксиологическую направленность: какой бы «нейтральной», фактоориентированной ни позиционировала или выглядела журналистика, она всегда отражает мировоззренческую позицию субъекта 92 познания, в качестве которого выступает и СМИ, и автор-журналист, его представляющий. Значимость гносеологического и аксиологического начала для творческой деятельности журналиста по-разному оценивается в различных национальных моделях СМИ. Так, американская модель ориентируется на функцию информирования в первую очередь, отказывая журналисту в праве на субъективную интерпретацию фактов ([Allan 2004], [Рэндалл 1998], [Добросклонская 2008]. Однако такая декларируемая непредвзятость, независимость позиции СМИ является скорее данью демократическим традициям американского общества: в этом аспекте любой «комментарий» журналиста расценивается как монологическое навязывание мнения, как посягательство на свободу мнения читателя. Тем не менее ученые гуманитарной и социальной сфер давно доказали, что не существует нейтральных дискурсов: субъективная позиция адресанта сообщения проявляется на всех уровнях работы текста, начиная с отбора информации. Таким образом, в описанной модели журналистики, к которой в последние десять лет активно обратились и российские СМИ, функция социального познания, интерпретации познаваемого материала попросту смещена на уровень первичной работы с материалом, она имплицирована в тексте. В книге «Социология журналистики» (2004) проводится принципиальное различие между фактом как социальным и журналистским феноменом. Социальный факт трактуется авторами в качестве «любого объекта, воздействующего на людей и их деятельность» [Блохин 2004: 92]. Однако для того чтобы быть трансформированным в «журналистский факт», творящим субъектом должна осуществиться многоступенчатая цепь познания. Она представляет собой следующий алгоритм [Блохин 2004: 92]. Вначале журналист обнаруживает содержание социального факта, вычленяя его из потока общественной жизни: здесь применяется интуиция и 93 понимание актуальных задач развития общества здесь-и-сейчас. Затем автор формирует «знаки» социального факта: событийную фактуру. После этого содержательная часть транспонируется в информационное сообщение в чистом виде («голая» информация). Прежде чем принять форму журналистского текста, «голая» информация подвергается трактовке, в результате чего компонуются смысловые акценты факт. Итогом этой познавательно-преобразующей деятельности становится интерпретация исходного социального текста – т.е. получении журналистского факта, материализованного в тексте определенного жанра. Выбор жанровой модели тоже является значимой составляющей в интерпретации социального факта. Так, например, митинг оппозиции может быть подан как 1) репортаж с места события, 2) короткая новостная заметка, 3) повод к размышлению над актуальной ситуацией в диалоге общества с властью (эссе – художественнопублицистический жанр), 4) сенсационный репортаж с заметной долей «желтизны» («фактом» здесь станут не политические баталии, а, например, живописание сумятицы в толпе с натуралистическими примерами растоптанных и оскорбленных митингующих и т.п.) и т.д. Иными словами, выбранная журналистом жанрово-родовая модификация сообщения работает как интерпретативная модель - априори, независимо от «воли» автора. Кроме того, журналист может усилить или, наоборот, сгладить, минимизировать собственную степень субъективности в трактовке факта. В познании противоречий социальной действительности журналист также осуществляет определенную аналитическую работу. Фиксируя социальный факт, он устанавливает его сущность и определяет природу социального противоречия. Осуществив эти мыслительные операции, журналист переходит к постановке социальной проблемы, которая в скрытом или явном виде присутствует в его тексте. Конечной целью этого познавательного процесса является предложение автором путей решения выявленной проблемы. 94 Таким образом, в новостных медиатекстах методы познания сводятся к референциальному оперативного отражению «схватывания» действительности, актуальной необходимому информации. Тем для самым познавательная активность творческого субъекта сосредоточена на стадии селекции материала. Не менее важным аспектом является и адекватная компоновка, организация социального факта в журналистский факт, что требует аналитических методов – исследования, интерпретации. Подача новостного материала журналиста. Однако зависит от наибольшую интерпретирующей значимость способности аналитические методы познания приобретают в собственно аналитической журналистике. Иными словами, в аналитической журналистике помимо общих познавательных процедур – индукция, дедукция, сравнение, синтез, интерпретация – требуется знание предметной сферы, составляющей один из сегментов общественной жизни. Такое представление коррелирует с западным представлением об экспертном сообществе – институте общественной экспертизы, которая функционирует независимо от государственных институтов и рассматривает СМИ как одну из своих массовых площадок. Традиционные художественно-публицистические медиатексты (очерк, памфлет, фельетон) переживают кризис как в западной, так и в российской журналистике, все больше ориентирующейся на журналистику факта. Субъективное, авторское видение общественных явлений в условиях жесткой рыночной конъюнктуры, диктата форматов становится невостребованным и перемещается в область авторской эссеистики и журналистской прозы. Здесь методы познания сближают документальную достоверность журналистики и художественное восприятие действительности. Данный метод требует высокого профессионализм и даже таланта автора, что в условиях технологизации журналистского творчества, стандартизации требований не может развиваться достаточно активно. Специфическим свойством российской журналистики является сохранение синтеза различных методов, использование всей жанровой 95 палитры отдельным автором: в западных СМИ давно существует четкое «разделение труда», при котором сборщик новостей и хроникер не может быть аналитиком или эссеистом. Исходя из описанных выше особенностей познания и аксиологии в информационно-аналитическом медиадискурсе, можно сформулировать основные прагматические задачи аналитических медиатекстов. Ведущая установка современной лингвистики на функциональнодискурсивное изучение языковых явлений, разработанная в исследованиях Т. ван Дейка, Е.С. Кубряковой, Н.Д. Арутюновой, З.Д. Поповой, И.А. Стернина и др., позволяет выявлять прагматические, т.е. обусловленные коммуникативным, практическим контекстом задачи текста. Важными коммуникативными задачами всякого медиатекста являются стимулирование активной читательской позиции, выработка ответной реакции на сообщение, нередко – формирование нужной автору (или СМИ) реакции адресата. Понимание прагматической – а именно социальной - природы журналистского слова является одной из базовых ценностей исследователя СМИ. Если в прагматическую задачу информационного медиадискурса, представленного жанрами новостной заметки, репортажа, входит трансляция фактов, т.е. объективной информации, не осложненной субъективной рефлексией адресанта, то для информационно-аналитического медиадискурса характерно обязательное присутствие оценки сообщаемого. Эта оценка реализуется в методах прогноза, анализа, сравнения, систематизации, синтеза, диагноза, т.е. операций объективного изучения фактов, и субъективно-авторской оценки (т.е. интерпретации) выявленных связей между ними. Таким образом, прагматическая задача информационноаналитического медиадискурса состоит в создании определенной модели анализируемого и интерпретируемого социального, экономического, политического или культурного явления. Моделирование это осуществляется на уровне языка и сознания в их неразрывной связи и практически 96 выражается в особом построении информационно-аналитического медиатекста. Опираясь на выявленные теоретико-методологические закономерности информационно-аналитического медиадискурса, рассмотрим несколько примеров, репрезентирующих жанры аналитической статьи и аналитического интервью. Предварительно представим свои определения жанров, основанные на выявленной коммуникативно-дискурсивной идентичности данных типов медиатекста. Опираясь на представленные в данной главе разработки теоретиков журналистики и медиалингвистов (А.А. Тертычный, С.Г. Корконосенко, Т.Г. Добросклонская, В.А. Тырыгина, Е.Л. Вартанова и др.) и следуя выявленным нами прагмалингвистическим закономерностям, мы определяем данные жанры следующим образом: Аналитическая статья – медиатекст, содержащий концептуальную модель социальных событий и явлений, сгруппированных вокруг определенной проблемы. Автор аналитической статьи предлагает краткую предысторию, диагностику, анализ настоящего состояния проблемы, прогноз и вероятные методы ее разрешения. В аналитической статье используются естественные (факты) и логические (аргументы) доказательства, в качестве персонализированных источников «верификации», проверки авторских гипотез приглашаются «эксперты». Аналитическое интервью – медиатекст, являющийся результатом творческой переработки беседы с экспертом, представляющим свое концептуальное видение той или иной поставленной журналистом проблемы, методы ее разрешения. Целью такого интервью является поэтапное исследование позиции интервьюируемого, систематизация его взглядов на предмет, донесение их до читателя в доступной для данной аудитории дискурсивной форме. 97 Рецензия – текст аналитического типа, посвященный эстетической, этической, социальной оценке художественного события, артефакта8. Новость с комментариями (аналитическая новостная заметка) – развернутое изложение актуального события, снабженное суждениями экспертов в данной предметной области. Выше уже были рассмотрены примеры новости с комментарием. Перейдем к жанрам, наиболее последовательно реализующим установки, стратегии и тактики информационно-аналитического медиадискурса (на материале исследуемого нами русского делового медиадискурса). Аналитическая статья «Коммерсантъ» (29.01.2009): «Россия заболевает стагфляцией» (А. Шаповалов). Концентрация внимания автора аналитической статьи на некой общественной проблеме (с разной степенью ее детализации в виде финансовой, культурной, политической и др.) заметна уже из названия. Оно содержит экономический диагноз страны в форме суждения: «Россия заболевает стагфляцией». Общее, таким образом, выдвинуто на первый план: реферерентная ситуация должна, предположительно, иллюстрироваться частными «казусами» (кейсами). Наша гипотеза подтверждается при чтении текста. Повествование о макроэкономическом событии сопровождается дискурсивыми маркерами аналитики: формулами резюме («дает все основания полагать»), апелляцией к научному знанию («в экономической теории стагфляцией считается…»), обилием пассивных глагольных конструкций («спад… сопровождается ростом потребительских цен и безработицей», «стагфляцией считается…», «периодом стагфляции считаются»), отсылкой к объективному источнику данных: «согласно опубликованным вчера данным Росстата…». В тексте присутствуют квантитативные процедуры верификации: суждения и гипотезы аргументируются количественными данными (статистические выкладки, Подробный разбор рецензий как разновидности аналитической статьи культуре см. в Главе 2 («Тематический репертуар деловой прессы и специфика референции»). 8 98 количественные показатели из текущих документов, свидетельства из исторических источников и т.п.). Модель текста строится так: - гипотеза («Макроэкономическая статистика конца 2008 года дает все основания полагать, что проблема стагфляции в России, о которой предупреждали экономисты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (см. "Ъ" от 19 января), становится реальностью»); - теоретическая стагфляцией аргументация считается («В экономической положение теории экономики, при котором…» (перечисляются признаки)); - наррация, сопровождающаяся фактической аргументациией («Судя по данным декабря 2008 года, положение российской экономики похоже на классический пример стагфляции…» (перечисляются факты, подтверждающие выдвинутые в гипотезе «признаки»); - вывод (резюме, финальное суждение): («стагфляция, как предупреждают экономисты и опыт других стран, страшна тем, что макроэкономический фон для осуществления инвестиций становится максимально неблагоприятным. Экономика падает, цены растут, риски увеличиваются: в такой ситуации просчитать стоимость инвестпроекта становится крайне сложно. В такой ситуации попытки государства запустить экономику за счет массированных вливаний бюджетных денег могут не увенчаться успехом, создав лишь условия для ускоренного роста денежной массы и еще большего разгона инфляции»). «Деньги» (2011. № 28 (835)): «Москва надутая» (Н. Петрова, А. Воскресенский). Аналитическая установка представлена уже в лиде: актуализируется семантика «общего» в противовес семантике «частного»: «Решение о расширении Москвы почти в 2,5 раза оказалось неожиданным, даже шокирующим. При этом подробности, которыми российские власти сочли возможным поделиться со своими гражданами, настолько скупы, что 99 заставляют подозревать крайне слабую проработку и детализацию этого шага. В любом случае если через год или два — после всестороннего изучения вопроса — власти не откажутся от этого решения, за несколько лет московская агломерация получит дополнительные инвестиции, сравнимые с тем, что расходует за год вся страна». Лид содержит предварительное изложение позиции автора. Текст обладает значительным объемом (3 журнальные страницы) и разбит на рубрики (блоки) с подзаголовками: именно таким способом в журналистских текстах реализуется членение («аналитика») проблемы. Композиция данной аналитической статьи, ввиду ее большого объема, помимо собственно развернутую нарративно-аргументативной экспозицию, (административные решения в по которой расширению части содержит излагается преамбула Москвы). Рубрикация композиционных блоков отображает членение темы: территориальноадминистративное расщирение столицы рассматрвиается с точки зрения транспорта, строительства, частной собствнности на недвижимость, бюрократических вопросов и пр. Ироничная позиция автора эксплицирована в подзаголовках – названиях рубрик («Транспорт по-взрослому», «Концепция кое-чего», «Стройкомплекс в смущении», «Граждане в джунглях», «А кому теперь легко»). Финальное суждение авторы не берутся делать, предоставляя слово одному из экспертов, чьей цитатой и оканчивается статья. В данном случае читатель имеет дело с опосредованно выраженной авторской позицией: она закодирована в рамочных компонентах текста (заголовок, лид, подзаголовки рубрик). Следует отметить, что степень выраженности оценки различается в исследуемых изданиях: так, эксплицированная оценка характерна для аналитических статей «Эксперта», «Экономики и жизни», в то время как в остальных изданиях тактики дискурсивного выражения оценки в большей мере имплицитны (ср. статьи: «Ведомости» (05.06.2013.): «Профессора ищет хедхантер» (Т. Бочкарева) – «РБК-daily» (28.09.2010): «Не газом единым» (А. 100 Резникова) – «Эксперт» (2008. № 20 (609)): «Всё в контейнеры!» (Н. Малышева) – «D’» (2005. № 4 (4)): «Один в поле воин» – «Экономика и жизнь» (04.04.2014): «Выбор прост: или максимизировать возможности государства, или переходить от иерархичных структур к рыночным» (А. Константинов). Типичный случай прямого дискурсивного выражения оценки – статья в газете «Экономика и жизнь» (04.04.2014): «Выбор прост: или максимизировать возможности государства, или переходить от иерархичных структур к рыночным» (А. Константинов). Вынесенное в название предложение – образец программного журналистского суждения, по степени безапелляционности, уровню пафоса, сопоставимого с образцами субъективной публицистики. Модель строгой дизъюнкции (или – или) реализована на композиционном и тактическом уровнях статьи. Автор предлагает выбирать между двумя возможностями, поочередно описывая обе: «Речь идет либо о росте почти в рамках статистической погрешности, либо даже об отрицательных величинах. В переводе на русский язык это называется кризисом». <…> «В такой ситуации требуются какие-то срочные меры. Их можно условно разделить на две группы. Первая — увеличивать государственное финансирование неких проектов, которые дают рост ВВП. На экономическом сленге это значит сжигать деньги в кострах. Вторая — увеличивать все виды финансирования тех проектов, которые дают повышение производительности труда. Это модернизация и поиск прочих трудных решений». <…> «С одной стороны, она не может опираться на дешевую и многочисленную рабочую силу, как это делают быстроразвивающиеся 101 государства. С другой — ее экономика имеет недостаточно инновационный характер по сравнению с развитыми странами». Для подобных статей с эксплицитно выраженной оценкой характерно наличие модальности долженствования («очень важно… понимать, что», «вопрос в том, что надо сделать, чтобы и в России…»). (Проблема оценки и, в частности, модальности, будет подробно рассмотрена в Главе 2.) Аналитическое интервью «Деньги» (2002. № 1 (10)): «Отказ от амбиций дает замечательные результаты»: Интервью с директором Таллиннской школы бизнеса Владимиром Тарасовым (И. Просветов). Коммуникативная цель аналитического интервью типических закономерностей в позиции, – выявление социальном поведении интервьюируемого как представителя дискурсивного сообщества. В нашей работе в качестве такового выступает деловое сообщество. Персонифицированный источник информации интересен в данном жанре исключительно в контексте деловой этики, ценностей, разделяемых сообществом. Как и в аналитической статье, индивидуальный пример (ср. в юридической лингвистике: «казус») здесь – аргумент для подтверждения исходной гипотезы, точки зрения, выдвигаемой автором-журналистом. Данная закономерность выявляется в первую очередь в рамочных компонентах (т.е. в композиционно обрамляющих частях текста). В названии интервью фигурирует цитата из речи интервьюируемого, прямо выражающая его деловую позицию. Лид содержит две части – аргумент (моральное суждение общего характера: «Коммерческий успех обычно связывают с упорством и настойчивостью в реализации своих интересов») и контраргумент («в бизнесе выигрывает тот, кто умеет отказываться от амбиций»). На доказательстве контраргумента – позиции, разделяемой героем интервью, построен весь диалог (полностью позиция выражена в лиде так: «Но директор Таллиннской школы менеджеров Владимир Тарасов эти 102 понятия разделяет. Автор курса “Искусство управленческой борьбы” уверен, что в бизнесе выигрывает тот, кто умеет отказываться от амбиций»). Доверие к интервьюируемому обеспечивается подробной «справкой», позволяющей потребителю дискурса идентифицировать социальный, интеллектуальный, деловой портрет персонажа, т.е. негласно принять его в свое дискурсивное (деловое) сообщество. Интервью конструируется по аналитической жанровой модели. Автором задаются вопросы, ставящие целью определить искомый предмет – верную стратегию ведения дел. В качестве рабочей дилеммы предлагается выбор между «амбициями» и отказом от амбиций («амбиции» как стимул – или препятствие на пути к коммерческому, деловому «успеху»?). Цепь ответов иллюстрирует процесс развертывания дефиниции (амбиций, успеха), в который вовлекаются смежные понятия, словаассоциаты9 («жесткость», «сила», «сила солому ломит», «притапливать других», «снять амбиции», «уронил свой имидж» и пр.). Интервьюируемый выдвигает «теоретические» и «практические» аргументы: в качестве первых выступают обыденные дефиниции, в качестве вторых – примеры из жизни героя и его деловых партнеров и конкурентов («я знаю такой случай…», «в гимназии при Таллиннской школе менеджеров у меня был такой случай…» и т.п.). Журналист, чтобы доказать или опровергнуть гипотезу, выдвигает контраргументы, провоцирует собеседника усилить защиту своей позиции: «хорошо, но если другая сторона все-таки увидела в этом слабость и начинает наступать?»; «вы говорите о деловых амбициях, а есть еще менеджерские амбиции, направленные, так сказать, внутрь компании?». Завершается интервью выводом, к которому совместно приходят интервьюер и интервьюируемый: Т.е. слова, возникающие по ассоциации с исходным словом-сигналом (здесь: «успех»). См, например, словарь ассоциатов: [РСАС 2008]. 9 103 - Получается, что бизнес – это не только экономические, но и психологически расчеты? - Которые к тому же не менее сложны. Ведь мир бизнеса гораздо более субъективен, чем кажется. Таким образом, от узкой дилеммы в рамках этики одного дискурсивного сообщества (‘приводят ли амбиции к коммерческому успеху’) интервью подводит читателя к разрешению проблемы более общего плана: какие факторы влияют на успех в бизнесе. Модель текста, таким образом, соответствует коммуникативным намерениям (анализ явления), стратегиям (аргументация тезиса и опровержение контртезиса) и тактикам (дефиниции, казусы, сопоставление казусов, информационно-аналитического синтез дискурса. аргументов, резюме Реципиент получает и пр.) новую информацию, при этом в структурированной, аксиологически маркированной форме, позволяющей расценивать полученные данные как дискурсивное выражение определенной картины мира. Рассмотрим еще один пример аналитического интервью. «Эксперт» (2013. № 4 (836)): «Творческий кризис кипения: интервью с академиком Владимиром Накоряковым» (И. Имамутдинов). Для данного издания характерны очень развернутые интервью, объем которых может равняться от 4 до 10 журнальных страниц (полос). Тем не менее разница в объеме текста в сравнении с изданиями «Секрет фирмы», «Коммерсантъ», «D’» не меняет идентичности жанра: оно создается по уже рассмотренной выше модели. Лид выполняет функцию постановки проблемы, решение которой предпринимают в диалоге автор и интервьюируемый: «Академик Накоряков уверен: России необходимо опережающее развитие самых разных видов энергетики, а все технологические проблемы при желании могут быть решены». Личное мнение персонажа служит цели подтвердить авторскую гипотезу. Экспозиция интервью – справка о персонаже, которая должна идентифицировать его как вызывающего доверие «эксперта». На завоевание 104 доверия у читателя нацелены и подбираемые автором факты (член Сибирского отделения РАН, «пять сотен» научных работ), и оценки: «ученый с мировым именем, корифей в теплофизике», «встретиться с Накоряковым в его родном Академгородке почитают за честь самые именитые ученые», работы автора «и сейчас лидируют в списках по цитируемости». Говорится также о «широте интересов ученого – от фундаментальных проблем до конкретных технологий», что должно окончательно утвердить читателя в положительном мнении об нтервьюируемом как заслуживающем доверия специалисте. Помимо конкретных научных достижений приводятся свидетельства его участия в общественных дискуссиях, что довершает портрет героя как неравнодушного к жизни социума, а значит, интересующегося теми же проблемами, что и читатель. Процедура идентификации персонажа с аудиторией необходима для установления комфортных условий эффективной (заочной) коммуникации. Начинается интервью с выяснения круга научных интересов ученого, которые совпадают с той проблемной зоной, которая обсуждается в материале (теплоэнергетика). Интервьюер и интервьюируемый постоянно демонстрируют свою лояльность аудитории, объясняя сложные научные понятия на языке «чайников», используя научно-популярный дискурс (частные казусы, бытовые аналогии, юмор). Развитие аргументации реализуется в диалектике единичного (конкретные разработки в энергетической отрасли, открытия института, казусы из жизни современной российской энергетики и ее истории и пр.) и общего (формулировка проблем: непрофессионализм, отсутствие мышления в госрегулировании экономики, необходимость развития новых форм прикладного знания, связь науки и экономики и т.д.). Помимо апелляции к авторитету современников (ученых – отечественных и зарубежных коллег героя) применяется тактика обращения к авторитету великих мыслителей – академик цитирует философа Герберта Спенсера, иллюстрируя свою точку зрения. 105 Текст выстроен по принципу кольцевой композиции: от исходной проблемы соотношения науки и технологий, науки и экономики, пройдя через цепь аргументов и контраргументов, мысль возвращается обратно, увенчивая интервью дефиницией, что такое «настоящий ученый», т.е. носитель научного знания. Поскольку интервью, даже аналитическое, сохраняет свою персонологическую доминанту, логично, что в финале текста делается акцент на личности говорящего. Но раскрывается не портрет частного человека, а образ ученого, обобщение распространяется на мировоззренческую позицию (финальный пассаж героя начинается с предложения: «Настоящий ученый не может не искать»). В исследованных нами материалах российской деловой прессы 20002010 гг. доля аналитических интервью примерно равна 15 % от общего объема совокупного текста каждого номера (газеты, журнала). Из 1500 источников мы ознакомились с порядка 200 интервью и пришли к выводу, что, при некоторых различиях в формате и авторской позиции, сохраняется идентичность описанной нами модели. В следующих главах мы обратимся к данному жанру снова с целью выявить на его примере прагмасемантические, когнитивные, коммуникативные аспекты реализации информационно- аналитического дискурса. Таким образом, информационно-аналитический медиадискурс в составе дискурса прессы может быть охарактеризован как публичный социальный дискурс, имеющий коммуникативную интенцию диагностики – анализа – прогнозирования общественных явлений, которая реализуется в процедуре идеологической и предметно специализированной (экономической, политической, культурологической) оценки, при этом субъективность языковой личности автора существенно редуцирована за счет выдвижения на первый план субъективности коллективного носителя идеологии – формата и редакции издания. Как реализуются стратегии оценки и категоризации мира сквозь концептуальную картину мира деловой прессы, мы рассмотрим в следующих 106 главах нашей работы, опираясь на коммуникативную триаду язык – текст – дискурс. 1.4. Модель когнитивного анализа медиадискурса в свете современного состояния учения о концептах Ментальные пространства не заложены в нашем сознании в виде готовых структур, однако в процессе коммуникации, познания, освоения и преобразования мира они накапливают информацию, в результате чего становится возможным выделение в них определенных относительно устойчивых сфер. современными Данное когнитивными представление в лингвистами (ср.: целом разделяется [Фрумкина 1999а], [Кубрякова 2004], [Маслова 2005]). Медиадискурс является одним из значимых в современном мире семантических пространств, в котором осуществляется вербализация базовых концептов коллективного сознания. В свою очередь, изучение концепта является одной их наиболее актуальных и перспективных областей в исследованиях отечественных и зарубежных ученых-лингвистов (Е.С. Кубрякова, Н.Д. Арутюнова, Д.С. Лихачев, С.Г. Воркачев, И.А. Стернин, А.А. Залевская, Н.Н. Болдырев, Ю.С. Степанов, В.А. Маслова, В.И. Карасик, Н.Ф. Алефиренко, В.З. Демьянков, В.М. Савицкий, Дж. Лакофф, Р. Джекендофф, Р. Шенк, А. Вежбицкая). Анализ семантики информационно-аналитических медиатекстов может быть основан на выявлении коллективных семантических конструктов. Категоризация мира, осуществляемая языковым сознанием через концептосферу, исследуется в современной науке сквозь призму нескольких точек зрения – когнитивную, коммуникативно-дискурсивную, лингвокультурологическую, при этом, как будет доказано ниже, резкой границы между этими дисциплинарными подходами нет. Познание осуществляется в деятельности, в том числе коммуникативно-дискурсивной, а речевое поведение общечеловеческими, детерминировано моделями, но и не только универсальными, национальными стереотипами, 107 формирующими языковые картины мира. Таким образом, антропологически ориентированный анализ семантики включает в себя данные уровни языка, и лишь от постановки исследовательской задачи зависит, насколько будет ограничен vs расширен круг вовлекаемых в эксперимент уровней семантики. В центре нашего внимания – один из сегментов языковой картины мира, отображающий когнитивно-поведенческие стереотипы определенной группы носителей русского языка. Это деловая картина мира – концептуально организованная система ментально-речевых стереотипов, позволяющих выявить групповую картину мира, картину мира делового сообщества. В терминологии теории концептов картина мира описывается с помощью национальной «концептосферы», которая, в свою очередь, формируется из локальных концептосфер. Как отмечал автор термина Д.С. Лихачев, «отдельных вариантов концептосферы национального языка очень много, они по-разному группируются, по-разному себя проявляют» [Лихачев 1993: 5]. Концепт является центральным понятием когнитивной лингвистики, представители которой считают, что каждый язык содержит определенную систему концептов, посредством которой носители языка воспринимают, классифицируют, окружающего интерпретируют мира. информацию, Теоретическое обоснование поступающую из лингвистической концептологии дано в трудах Е.С. Кубряковой, А.П. Бабушкина, Н.Д. Арутюновой, И.А. Стернина, Н.Ф. Алефиренко, В.Н. Телия и других исследователей. Е.С. Кубрякова определяет когнитивную лингвистику как «лингвистическое направление, в центре которого находится язык как общий когнитивный механизм, как когнитивный инструмент – система знаков, играющих роль в репрезентации (кодировании) и трансформировании информации» [КСКТ 1996: 53]. Становление когнитивной лингвистики связано с именами зарубежных языковедов Т. ван Дейка Дж. Лакоффа, Р. Лангакера, Р. Джакендорфа, Ч. Филлмора, У. Чейфа и др. На сегодняшний 108 день существует множество направлений: когнитивная грамматика, семантика, психосемантика (см. обзор [Ziem 2009]). Основной принцип когнитивной лингвистики заключается в том, что языковые выражения кодируют определенный способ познания тех или иных явлений, реалий мира, сближая ее с такими науками, как этнолингвистика, культурология, психология, социология и другие сферы гуманитаристики [Evans 2006: 5-9]. Когнитивная лингвистика наиболее тесно взаимосвязана с семантикой, семасиологией: их границы пролегают в выбор исследовательского ракурса по отношению к языковым знакам. В выявлении соотношения семантического и когнитивного (концептуального) анализа следует признать верной мысль Е.С. Кубряковой: «Если первый направлен на экспликацию семантической структуры слова, уточнение реализующих его денотативных, сигнификативных, коннотативных значений, то концептуальный анализ предстает как поиск тех общих концептов, которые подведены под один знак и предопределяют бытие знака как известной когнитивной структуры. Семантический анализ связан с разъяснением семантики слова, концептуальный анализ идет к знаниям о мире» [Кубрякова 1991: 52]. Хотя последнее утверждение, на наш взгляд, чрезмерно заостряет разницу методов, нельзя не признать, что концептуальный анализ в качестве исследовательской цели имеет реконструкцию культурного компонента (нации, группы, индивида), а язык является при этом средством «доступа» к реконструируемой модели. Аккумулируя исторически накопленный социальный опыт, константы культуры в своей совокупности образуют ценностную систему, «коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям принадлежащий данного к языка», определенной при помощи культуре, которой анализирует, человек, оценивает, осмысливает, переживает свой опыт [Апресян 1995: 39]. А. Вежбицкая утверждает, что наилучшими индикаторами констант культуры являются «ключевые слова», представляющие собой «общеупотребительные, а не 109 периферийные слова, очень часто находящиеся в пословицах, изречениях, песнях, заголовках газет и т.д.» [Вежбицкая 2001: 36]. Однако данный принцип, основанный на частотности употребления языковых единиц, необходимо дополнять семантическим анализом данных. Соответственно, концепт как единица когнитивно-лингвистического анализа – «это вербализованный культурный смысл, и он “по умолчанию” является лингвокультурным концептом (лингвоконцептом) – семантической единицей “языка” культуры». Одним из главных факторов, определяющих понимание лингвоконцепта выступает представление о культуре как о “символической Вселенной”, конкретные проявления которой обязательно имеют этноспецифичные черты, и “этнокультурная отмеченность” является его ведущим отличительным признаком» [Антология концептов 2005: 11]. Слово «концепт» является калькой латинского conceptus, что означает «понятие». Однако в отечественной лингвистике термины «понятие» и «концепт» не идентичны: «понятие является составной частью концепта и указывает на дифференциальные признаки явления или предмета, в то время как концепт отражает индивидуально значимые переживания, опыт, эмоции, оценки. Значение же можно определить как «содержательный стабильный минимум, в котором отражены наиболее важные для языкового коллектива признаки предмета или явления, а смысл – это содержательный вариативный максимум. <…> Мы объясняем концепты через значения слов» [Карасик 2005: 11]. Ю.С. Степанов определяет понятие как «мысль о предметах и явлениях, отражающая их общие и существенные признаки», а концепт – как «идею, включающую не только абстрактные, но и конкретно-ассоциативные и эмоционально-оценочные признаки» [Степанов 1997: 41]. Таким образом, концепт – это содержание понятия и «сгусток культуры» в сознании человека, это «замещение значения слова в индивидуальном сознании и в определенном контексте» [Лихачев 1997: 281]. Концепты всесторонне характеризуют действительность, а понятие – это лишь один их аспектов содержания концепта. 110 В настоящие время в языкознании не существует единой точки зрения на понимание природы и сущности концепта. Отечественная лингвистика разрабатывает несколько направлений исследований, связанных с изучением сущностных характеристик концепта: - философско-логическое направление, в рамках которого исследуются когнитивные основы знаковости, а также проводится анализ концептов логическими методами вне прямой зависимости от их языковой формы (А.В. Кравченко, Н.Д. Арутюнова); - семантико-когнитивное направление, предполагающие исследование семантики как способа постижения содержания концепта, как средства их моделирования (А.П. Бабушкин, Н.Н. Болдырев, Е.С. Кубрякова, Е.В. Лукашевич, И.А. Стернин); - лингвокультурологическое направление, представляющие междисциплинарное исследование концептов и их реализаций в языке как элементов национальной лингвокультуры в их связи с национальной спецификой данной культуры (В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин, Ю.С. Степанов). В.А. Маслова обращает внимание на распределение концептов по носителям, с соответствующим выделением индивидуальных, микрогрупповых, макрогрупповых, общечеловеческих концептов [Маслова 2005: 26]. И.А. Стернин и З.Д. Попова также выделяют национальную, социальную, групповую и индивидуальную специфику концепта [Попова 2010]. Рассматривая проблему соотношения «понятие – концепт» и «значение – концепт», В.З. Демьянков полагает, что «понятия – то, о чем люди договариваются, их люди конструируют для того, чтобы иметь «общий язык» при обсуждении проблем; концепты же существуют сами по себе, их люди реконструируют с той или иной степенью (не) уверенности» [Демьянков 2001: 312]. Своеобразная мода на термин концепт, по мнению исследователя, указывает на интерес к «реконструкции тех сущностей в жизни человека, с которыми мы сталкиваемся в обыденной жизни, не 111 задумываясь над их «истинным» (априорным) смыслом» [Демьянков 2001: 321]. Для В.З. Демьянкова «понятие – сущность коллективная, а концепт – индивидуальная» [Демьянков 2001: 321]. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что языковые значения содержат лишь часть наших знаний о мире, которые хранятся в сознании в идее концептуальных структур. Значения – это стабильная система знания, а смысл раскрывается в процессе коммуникации как структура содержания этого знания. В системе концепты составляют концептосферу: нации, группы, языковой личности. Таким образом, главным критерием методологии лингвокультурологических исследований концепта является антропологический (или антропоцентрический) подход к пониманию языка. Предметом изучения становится «языковая личность» (Ю.Н. Караулов), человек в его речевых репрезентациях как носитель той или иной национальной культуры. Опираясь на актуальные разработки отечественных лингвистов, мы выделяем ряд релевантных для нашего исследования признаков концепта: - комплексность бытования в культуре; - базовая роль в формировании языковой картины мира; - ментальная природа; - аксиологическое наполнение; - синтез образного и понятийного, диахронического и синхронического компонентов семантики; - полиапеллируемость (к концепту можно апеллировать посредством разных уровней языковой системы – лексики, фразеологии, синтаксических конструкций, контекста употребления); значения двухуровневость лексемы) и семантической периферия структуры: (коннотации, ядро (словарные детерминированные субъективно-прагматическим контекстом). 112 Действительно семантическая структура концепта организована, по полевому принципу, что позволяет выделять понятия концептуального поля, или концептосферы. Представление о полевой организации языковых моделей основывается на системном принципе. В аспекте нашего исследования представляется необходимым уточнить некоторые положения лингвистической теории поля с целью определить сущностные характеристики поля вообще и концептуального поля в частности. Понятие поля восходит к определению языка как системы, представляющей собой сложный механизм. Данное положение было теоретически обоснованно И.А. Бодуэном де Куртенэ и Ф. де Соссюром. Каждая отрасль лингвистики уточняет общее понятие системы применительно к своим задачам. Впервые термин «семантическое поле» был введен Г. Ибсеном в 1924 г. [Босова 1997: 27] и впоследствии вошел в работы лингвистов разных направлений, а полевая модель системы языка приобрела разнообразные интерпретации. Поле – это «иерархическая структура множества лексических единиц, объеденных общим инвариантным значением, отражающих в языке определенную понятийную сферу» [Алефиренко 1998: 29]; «совокупность языковых (главным образом лексических единиц, объединенных общностью содержания и отражающих понятийное, предметное или функциональное сходство обозначаемых явлений» [ЛЭС: 380]. Существенным свойством признаком лексико-семантического поля является наличие комплексных связей – внутрисловных (имманентный уровень: семы в составе семемы), межсловных (микроуровень семантической системы языка), системноязыковых (макроуровень). Лексико-семантическое поле формируется в тесном взаимодействии лингвистических и экстралингвистических факторов. И.А. Стернин выделяет ключевые идеи полевой концепции языка следующим образом: 1. Поле представляет собой инвентарь элементов, связанных между собой системными отношениями. 113 2. Элементы, образующие поле, имеют семантическую общность и выполняют в языке единую функцию. 3. Поле объединяет однородные и разнородные элементы. 4. Поле образуется из составных частей - микрополей, число которых должно быть не меньше двух. 5. Поле имеет вертикальную и горизонтальную организацию. Вертикальная организация - структура микрополей, горизонтальная взаимоотношение микрополей. 6. В составе поля выделяются ядерные и периферийные конституенты. Ядро консолидируется вокруг компонента-доминанты. 7. Ядерные конституенты наиболее специфицированы для выполнения функций поля, систематически используются, выполняют функцию поля наиболее однозначно, наиболее частотны по сравнению с другими конституентами и обязательны для данного поля. 8. Между ядром и периферией осуществляется распределение выполняемых полем функций: часть функций приходится на ядро, часть на периферию. 9. Граница между ядром и периферией является размытой, нечеткой. 10. Конституенты поля могут принадлежать к ядру одного поля и периферии другого поля или полей. 11. Разные поля отчасти накладываются друг на друга, образуя зоны постепенных переходов, что является законом полевой организации системы языка [Стернин 1985: 30-31]. Наибольший интерес для нашего исследования представляет концептуальное поле (или концептосфера). Концепт как ментальное, идеальное образование вербализуется посредством языковых единиц. Языковые единицы, посредством которых осуществляется вербализация концептуального поля, образуют соответствующее ему лексико- семантическое поле. Концептуальное поле (как глубинный уровень) и лексико-семантическое поле (как внешний уровень) находятся в отношении 114 корреляции. Полевой подход здесь подразумевает следующие взаимозависимые принципы: 1) целостность; 2) упорядоченность; 3) полнота; 4) взаимоопределяемость; 5) размытость границ; 6) сплошное покрытие. В условном пространстве концептообразующих составляющих устанавливается конфигурация базиса как понятийного ядра концепта, формирующего поле, а так же очерчиваются зоны его пересечения с другими полями концептуального пространства. Базис – это набор элементов данного поля, через которое можно представить любой другой входящий в него элемент. Продуктом концептуализации мира языковым сознанием является языковая картина категориальную мира. сетку Носитель языка (многочисленные бессознательно концептуальные усваивает поля), набрасываемую на действительность и задающую ей векторы интерпретации. Связь картины мира и медиадискурса происходит на уровне формирования и трансляции стереотипов (концептуальных оценок) коллективного сознания. Наиболее близко медиадискурс подходит к уровню коллективного бессознательного (внутренняя форма концептов, их ассоциативная семантика), однако не менее тесно медиатизация действительности связана с рациональным, идеологически осознанным ее освоением. И здесь речь идет об исторически обусловленной лингвокультурной ситуации, меняющей расстановку ценностных акцентов в языковой картине мира – выдвигающей на первый план одни концепты (например, в 2000-2010-х гг. это деньги, капитал, бизнес, проект, эксперт, рынок, успех, престиж) и редуцирующей значимость иных (так произошло в постсоветскую эпоху с концептами партия, народ, братство, родина, дефицит, и др.). Иными словами, массмедиа отражают как исторически неподвижный пласт национального сознания (универсальные концепты добро, зло, справедливость, власть, бог, дом, душа, судьба, тоска: см. [Вежбицкая 1996; Телия 1988; Тер-Минасова 2000]), так и ситуативно изменчивые, подвижные (см. примеры концептов выше). С помощью фиксации в медиатекстах высокочастотных, наделенных 115 коллективной ценностью, имен можно выявить динамику развития тех или иных концептов в медиадискурсивном пространстве. Ясная и четкая систематизация точек зрения на понятие картины мира содержится, в частности, в статье З.Д. Искаковой и Е.А. Еремеевой [Искакова, Еремеева 2001]. По справедливому мнению авторов, результатом смены «системоцентрического» подхода «антропоцентрическим» стало выделение различными исследователями на основе языковой картины мира «концептуальной картины мира» (Ю.Д. Апресян, Э. Бенвенист, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев, В.А. Маслова, С.Е. Никитина, З.Д. Попова, И.А. Стернин, Р.М. Фрумкина) и «ценностной картины мира» (В.И. Карасик), «лингвосемиотической» (И.Ф. Янушкевич), «медиакартины» мира (И.В. Анненкова). Авторы выделяют основные направления в изучении языковой картины мира: типологическое, реконструирующее этническую картину мира; иконическое, воссоздающее духовную картину мира этноса по данным языка; герменевтическое, исследующее отражение картины мира в дериватах. При различии данных подходов общим является когнитивнокоммуникативное понимание семантики языковой картины мира. Картина мира – это целостное образование, непрерывно развивающееся и функционирующее, являющееся своеобразной призмой, сквозь которую преломляется мир. Человек как субъект познания является носителем определенной действительности при всей системы знаний индивидуальности и представлений картины мира и о ее содержания, люди понимают друг друга. Понятие «картина мира» представляет идею некоторого целостного образа познаваемой действительности и полностью связано с актом познания. Картина мира существует в сознании человека и этноса в целом, представляя собой «создаваемый человеком субъективный образ объективной реальности» [Кириллова 2003: 83]. Картина мира, как и любой познавательный образ, упрощает и схематизирует действительность. Мир, как бесконечно сложная, развивающаяся действительность, всегда значительно богаче, нежели 116 представления о нем, сложившиеся на определенном этапе общественноисторической практики. Согласно концепции В.Н. Телия, языковая картина мира представляет собой «информацию, рассеянную по всему концептуальному каркасу и связанную с формированием самих понятий при помощи манипулирования в этом процессе языковыми значениями и их ассоциативными полями, что обогащает языковыми формами и их содержанием концептуальную систему, которой пользуются как знанием о мире носители данного языка». Исследовательница определяет языковую картину мира как «неизбежный для мыслительно-языковой деятельности продукт сознания, который возникает в результате взаимодействия мышления, действительности и языка как средства выражения мыслей о мире» [Телия 1988: 179]. З.Д. Попова и И.А. Стернин считают, что картина мира являет собой «упорядоченную совокупность знаний о действительности, сформировавшаяся в общественном (групповом или индивидуальном) сознании» [Попова 2010: 8]. Обратим внимание на то, что в качестве локальных картин мира, репрезентированных в соответствующей концептосфере, в современной лингвистике выделяют новые подтипы картины мира – «информационную картину мира», «медиакартину мира», что связано с возросшей ролью инфокоммуникационных систем, в системе которых СМИ выполняют одну из значимых ролей. В контексте нашего исследования это особенно актуально: во-первых, подтверждается принцип диахронической подвижности языковой картины мира, во-вторых, за медиасредой признается способность формировать когнитивные модели и коррелирующие с ними дискурсы. Каковы основания для вычленения такой разновидности модели действительности? Журналистика является одним из важных источников информации для индивида, социальных сообществ и общества в целом. Ее роль в формировании общественного мнения на рубеже XX-XXI веков стала 117 особенно значимой ввиду завершения формирования информационного общества. Для данного этапа исторического развития характерно превращение информации в наиболее ценный ресурс социального и экономического развития, утрата прочими, ранее ценными ресурсами – природными, техническими, энергетическими – своей первостепенной важности. Ввиду действия другого важного фактора в развитии мирового сообщества – экономизации, называемой некоторыми критиками «экономическим фундаментализмом» (Дж. Стиглиц) – за последние полвека сформировался новый сектор экономики, являющийся одним из наиболее перспективных в будущем – это медиаэкономика) [Вартанова 2005]. Доступ к информации становится решающим для конкурентоспособности как отдельного индивида, так и субъектов экономики. На основе этого нового экономического фактора образовался даже феномен «цифрового неравенства», то есть ограниченного доступа к электронным средствам глобальной сети. Модели взаимодействия журналистики и общества (а, следовательно, и векторы категоризации действительности языковым сознанием) меняются на протяжении истории, они различаются в контексте многообразных национальных и политических культур. В последние годы все чаще звучит мысль о том, что в глобализованном информационном пространстве не должно существовать различных моделей журналистики, что единственный критерий – это профессионализм. Так, один из защитников подобного видения, американский журналист и теоретик СМИ Д. Рэндалл считает: «Нет такого явления, как западная журналистика. <…> Точно так же не существует российской журналистики, польской журналистики, болгарской журналистики, французской, нигерийской, голландской, тайской, финской, исландской, бирманской, латвийской журналистики или журналистики Саудовской Аравии. Есть только хорошая и плохая журналистика») [Рэндалл 1998: 7]. 118 Если обратиться к современным отечественным разработкам в области теории и практики журналистики, станет очевидно, что в информационном обществе роль СМИ стала чрезвычайно высокой, по сути, наряду с другими средствами массовой коммуникации, они являются поставщиками 90 % информации о мире. Речь идет о прогрессирующем на западе и охватившем сегодня весь мир процессе «медиатизации». По словам И.Д. Фомичевой, «все больше возрастает объем и роль процессов распространения и получения опосредованной информации, заменяющей непосредственный опыт людей» [Фомичева 2007: 9]. Происходит усиление роли фокусирования СМИ на явлениях и процессах, зависимость их от статуса и влияния СМИ. И.Д. Фомичева, анализируя роль СМИ в формировании современного информационного пространства, выделяет ряд социальных функций: - коммуникативные; - информационные; - ценностно-регулирующие; - социально-организационные и социально-креативные; - функция форума, или канал социального участия; - функция психического регулирования. Если рассматривать СМИ в широком контексте как часть массовых коммуникаций, то, в частности, теоретик масс-медиа Г. Ласуэлл выдвигает три аспекта социальных коммуникации: 1) контроль за окружающей действительностью; 2) установление координации в отношении разных частей общества к окружающей действительности; 3) передача социального наследия следующим поколениям [Фомичева 2007: 41]. Информационная картина мира, формируемая активным влиянием СМИ на языковую ментальность человека, развивается в нескольких направлениях. Она задает, соответственно, несколько позиций журналиста по отношению к информации как основному концептуально-семантическому ресурсу. С.Г. Корконосенко выделяет ряд таких аспектов. 119 Информация как собственность, товар. Данному пониманию информации соответствует ее юридический статус, определенный в законе РФ «Об информации, информатизации и защите информации». Он легитимизирует так называемую «предпринимательскую журналистику, для которой экономическая выгода является целью всей деятельности и главным ее двигателем» [Корконосенко 2006: 84]. Информация как сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах. Данное представление об информации воплощено в журналистике «голых фактов», с каждым годом преумножающей поток «сырых», концептуально не осмысленных сведений и часто дезориентирующих человека и общество в целом. Увеличение потока такой информации характерно для бурно развивающегося медиапространства последних 30 лет за рубежом и десяти лет – в России. Информация как продукт информационно-коммуникативных прогрессирующей технологий. Здесь техники и журналистика выступает в роли одного из поставщиков информации в системе массовых коммуникаций. Творчески-познавательный характер журналисткой деятельности в данном аспекте понимания информации не учитывается. Информация как знание («систематизированное отражение свойств объективной действительности»). В этом аспекте СМИ являются средством социального познания действительности. Информация как феномен духовной жизни. С.Г. Корконосенко так характеризует этот аспект информации в свете социальных функции СМИ: «“Приращение” интеллектуального и нравственного потенциала человека наполняет собой такую журналистику, которая выражает и усиливает этот потенциал – на уровне отдельной личности, нации, той или иной цивилизации и т.п. В данном понимании она тесно взаимодействует с наукой, художественным творчеством, моральной сферой культуры» [Корконосенко 2006: 84]. 120 Определив, какие аспекты формируют информационную картину мира, остановимся на критериях ценности информации. В основе ее критериев лежат 1) «осознанные читателем актуальные информационные потребности (интересы) и соответствующие им мотивы обращения к СМИ»; 2) «прошлый опыт» удовлетворения таких потребностей, выкристаллизовавшийся в накопленных знаниях, установках, нормах [Тертычный 1998: 31-32]. Успех коммуникации между человеком (читателем, зрителем, слушателем) и СМИ зависит от соблюдения всех профессиональных коммуникативной обеспечивается элементов целью только журналистского которого при является учете творчества, понимание. личности конечной Понимание (индивидуальной или «коллективной») аудитории. Согласно мнению современных теоретиков СМИ, для обеспечения успешного усвоения информации человеком (реципиентом), необходимо соблюдение следующих критериев ценности информации: - новизна: сообщение, уже известное потребителю, не заинтересует его повторно; - достоверность (точность, или степень приближенности к реальному прототипу сообщения; полнота, т.е. раскрытие смысла, значимости явления или события); - доступность (выбор адекватных языковых, стилистических, технических средств для передачи сообщения); - оперативность (своевременность); - соответствие социальным запросам. Социальный факт, чтобы стать журналистским фактом (текстообразующим медиасобытием), должен пройти многоступенчатый процесс по его преобразованию, даже если речь идет всего лишь о новостном («объективном») сообщении. Всякий журналистский текст является итогом рефлексии и интерпретации, начиная с отбора событий для информирования аудитории и заканчивая композиционно-стилистическими особенностями 121 оформления текста. Таким образом, связь лингвистического и экстралингвистического факторов при создании и рецепции медиатекстов оказывается решающей, а конфигурации их взаимодействия определяются национальной медиакультурой, исторической ситуацией, которые вместе формируют «лингвокультурную ситуацию». Данное понятие позволяет выйти на уровень прагматического контекста функционирования концептов. Остановимся на критериях характеристики лингвокультурной ситуации. Согласно точке зрения В.М. Шаклеина, основными критериями выявления специфики лингвокультурной ситуации ЛКС в тексте (к таковым можно отнести и тексты деловой аналитической прессы) являются следующие [Шаклеин 1997: 53]: «1) текст является результатом индивидуального речетворческого процесса; 2) текст отражает суть историко-культурного временного периода, в который он был создан; 3) текст обладает системными связями и отношениями, как внутренними, так и внешними». При этом описание ЛКС обязательно включает в качестве основных требований выявление как экстралингвистического, так и собственно лингвистического контекста. Это объясняется тем, что «в контексте происходит моносемантизация культурно значимой лексической единицы, возникает сеть ассоциативных связей с другими единицами, увеличивается семантический объем такой единицы» [Шаклеин 1997: 54-55]. С точки зрения функциональности исследователи акцентируют внимание на различении этих двух видов контекстов: функции воспроизведения (актуализации, реализации) и функции произведения (создания, порождения). Функцию воспроизведения выполняет так называемый стилистический контекст, который обеспечивает добавление новых значений, зависящих от комбинаторных приращений смысла. Функционирующая в тексте культурно значимая лингвистическая единица, 122 которая участвует в предикации определенной мысли автора относительно смоделированной им действительности, одновременно находится в нескольких контекстах - от минимального (ближайшее окружение) и далее: высказывание, композиционный элемент, тип повествования, текст, литературный язык эпохи. Таким образом, выстроенная, выросшая до уровня лингвокультурной универсалии культурно значимая лексическая единица становится тем центром, в котором фокусируются все контексты, и через который проявляются свойства контекстов разных уровней. Тем самым, ЛКС моделируется как система языковых универсалий и «лингвокультурных деталей» (термин В.М. Шаклеина) исторически очерченной эпохи. Критерием ограничения хронологических рамок эпохи служит смена ЛКС, перестройка языковых и экстралингвистических элементов под влиянием исторически значимых процессов (революции, реформы, войны, смена экономической формации, иностранное влияние, утрата страной независимости, колонизация и прочие факторы). Универсалии могут быть соотнесены в терминах когнитивной лингвистики с «концептами», а «лингвокультурные детали» – с «реалиями» языковой культуры. Рассмотрим, в какой лингвокультурной ситуации формировалась российская деловая пресса рубежа 1990-2000-х гг. и как она повлияла на формирование новых локальных картин мира, в частности, деловой картины мира как особой ценностной модели категоризации действительности. Негативные последствия бурного экономического роста в России в последние 15 лет, не регулируемого слаженными законодательными и социально-этическими механизмами, сказались в выходе на передний план медиапространства некачественных, сенсационно-бульварных, откровенно ангажированных коммерческими или политическими интересами СМИ. На рубеже 1990-2000-х гг. сформировалась мощная прослойка так называемого организации «шоу-журнализма», увлекательного, который шокирующего, работает по снимающего принципу вопрос об 123 этической и социальной ответственности дискурса [Негрышев 2005; Кириллова 2005]. «Законы» постмодернистского сознания проникли не только в художественную сферу, где это объяснимо (ведь это сфера чистого вымысла). Их игровая природа распространилась и на ряд вполне серьезных, авторитетных СМИ («Коммерсант», «Русский репортер» и др.), подняв коммерческие продажи этих изданий. Отсутствие жесткой системы ценностей, аксиологическая общественном сознании пустота, после образовавшаяся падения в советского российском режима, стали плодотворной почвой для расцвета «нового журнализма», работающего по законам хорошо продаваемого шоу. Несомненно, рейтинги популярности таких СМИ чрезвычайно высоки, однако тем самым предается забвению общественная миссия журналистики, в которой «развлечение» присутствует как одна из факультативных противовесом выступила функций. деловая На этом фоне аналитическая серьезным журналистика, принципиальной позицией которой было независимое освещение событий, ориентированное на профессиональные интересы делового сообщества. Историческое сопоставление социалистической и капиталистической (буржуазной) моделей общества, реализованных в России, позволяет увидеть существенные различия между моделями СМИ, выполняющими идеологически неравнозначные типы социальной коммуникации. Структуры СМИ двух указанных систем отличаются по ряду показателей: 1) экономически (государственный / частный или частно- государственный типы собственности); 2) политически (однопартийная тоталитарная / многопартийная демократическая система); 3) коммуникативно, т.е. с точки зрения доминирующей модели воздействия на аудиторию (пропаганда / манипуляция); 4) в форматно-жанровом аспекте: - развитие после падения социализма деловой, развлекательной, «желтой» прессы; 124 - переориентация жанровой палитры, выдвижение новых или трансформация прежних моделей жанров – колонка-эссе, аналитическая статья на экономическую тему, рецензия и анонс рекламного типа; - конвергенция форматов: феномен так называемой «гражданской журналистики» (блогосфера); конвергенция информационных и развлекательных форматов – глянцевая журналистика); 5) технологически: активное развитие рынка стимулировало разработки и внедрение инфокоммуникационных технологий (интернетжурналистика, онлайн-версии всех видов СМИ – радио, телевидения, прессы). Деловая пресса стала новым феноменом в отечественной журналистике, сопоставимым отчасти с дореволюционным периодом (деловые газеты XIX в. – «Купец», «Коммерческая газета», «Мануфактурные и горнозаводские ведомости», «Земледельческая газета», «Биржевые ведомости») (подробнее см.: [Боханов 1984; Еременко 2006; Есин 2005]. В ее ведение вошли такие прагматические задачи, как легитимация частной собственности; устранение тотального административного контроля над экономикой; формирование либеральной идеологии. Деятельно участвовала деловая пресса и в формировании новых социальных типажей личности (предпринимателя, интеллектуала - представителя «креативного класса», бизнесмена-монополиста, «олигарха», менеджера, успешного челочка, делового человека), а также выработки новой жизненной философии, в качестве которой выступила философия успешности. В указанный период складывается и новое для постсоциалистического российского пространства явление – медиаэкономика как сектор рынка. Появляется возможность сопоставления развития отечественной и западной медиаэкономик (один из первых авторов, исследовавших эту тематику, - Е.Л. Вартанова). Новую ситуацию характеризуют и такое понятие, как «информационный менеджмент массовых коммуникаций» [Б.Н. Головко 2005]. Б.Н. Головко определяет его так: «Информационный менеджмент 125 является подсистемой принятия решений и направлен на управление процессами создания, разработки и распределения информации. Одной из главных функций информационного менеджмента является разработка такой организационной структуры, которая позволяла бы своевременно предоставлять объективную информацию в нужное место, в нужное время и в удобной форме для принятия эффективного решения. Внедрение информационного менеджмента диктуется техническим развитием и интеграцией всех данных, определяющих эффективность» [Головко 2005: 4]. Если еще в конце 1990-х гг. говорили об «отсутствии рынка» деловой прессы, а новое явление только определялось с инструментом саморефлексии [Голикова 2009], [Деловая пресса 1997], то на данном этапе этот рынок сформировался, и на нем определились основные отечественные игроки (например, медиахолдинг «Эксперт», издательский дом «Коммерсант», медиакорпорация «РосБизнесКолсатинг»). Сформировался и соответствующий «дискурс», который в концептуальном плане определен нами как «деловой» медиадискурс, а в структурно-семантическом – как «информационно-аналитический» медиадискурс. Итак, предпосылки к актуализация деловой картины мира и, соответственно, концептосферы «дела», связаны с культурно-историческими, политическими изменениями в национальной жизни, которые стали сигналом для выдвижения одних и частичного забвения, перемещения на периферию коллективного сознания других ментальных конструктов. Подробно глубинный (когнитивный) и поверхностный (вербальный) уровни данной локальной картины мира будет рассмотрен далее в работе, на основе разработанной нами модели10. информационно-аналитического Концептуальный дискурса деловой анализ семантики прессы будет осуществляться в ходе выявления понятийных, коннотативных, образных, оценочных и ассоциативных параметров базовых концептов исследуемой концептосферы. Мы предлагаем следующую модель концептуального 10 См. Глава 3. 126 анализа, позволяющую реконструировать как глобальную (национальную), так и локальную (групповую, индивидуальную) картину мира: 1) определение прагматической ситуации функционирования концепта; 2) выявление дискурсивного пространства (пространств), в котором (которых) репрезентируется концепт; 3) выявление дискурсивного сообщества, представляющего данный ментально-лингвистический конструкт; 2) выделение ядра концепта с помощью лексикографического анализа (семантические, толковые, терминологические, этимологические словари), анализа паремиологического фонда; 3) анализ контекстов словоупотребления лексем, репрезентирующих концепт, и широкого спектра языковых средств его реализации (лексические, словообразовательные, грамматические, синтаксические); 5) выявление ассоциативных связей ключевой лексемы; 6) выявление концептов, примыкающих к анализируемому концепту в моделировании единой концептосферы; 7) анализ выявленных базовых концептов концептосферы; 8) моделирование картины мира. ВЫВОДЫ В Главе 1 мы рассмотрели теоретико-методологические основания исследования медиадискурса и русского информационно-аналитического медиадискурса в частности. Основные научные выводы: 1. Современные лингвистические исследования ориентированы на антропоцентрический подход к своему объекту в связи с изменившимися представлениями о соотношении языковой системы и субъекта – носителя языкового сознания. Язык и речь рассматриваются не как автономные явления, а в тесной взаимосвязи. Наиболее последовательно данный подход отображен в функциональной парадигме лингвистики, позволяющей 127 выявлять функции языковых единиц внутри языковой системы и соотносить их с ситуациями употребления. Таким образом сформироваля новый объект исследования – дискурс как событийная, социокультурно обусловленная реализация речевого поведения. 2. Ключевые методы исследования, принятые нами во внимание при разработке теоретического инструментария: лингвокогнитивный, лингвокультурологический, лингвоперсонологический, коммуникативный. Существенной чертой перечисленных методов является их междисциплинарность. В качестве основной методологической парадигмы в исследовании дискурса и медиадискурса мы придерживаемся коммуникативно-когнитивной парадигмы, переориентировавшими анализ языка со структуралистски имманентного подхода к знаку как объекту на интерсубъективную, речепорождающую и рецептивную модель. Один из постулатов когнитивной лингвистики состоит в том, что «мир не отображается, а интерпретируется». 3. Дискурс воспроизводимостью связностью, обладает (в типовых относительным конвенциональной для данного динамизмом, устойчивостью, дискурса открытостью событиях), межтекстовым взаимодействиям. В соответствии с набором дискурсивных ролей языковая личность участвует в формировании, трансляции, трансформации и рецепции дискурсов. Дискурсы функционируют через каналы коммуникации внутри дискурсивных сообществ, вступая в диалог с «чужими» дискурсами (интердискурсивность). Дискурсивные формации образуют жанровые единства. 4. В результате анализа современных концепций и в соответствии с целями нашей работы приняты дефиниции центральных категорий исследования: Медиатекст – завершенное, оформленное согласно структурножанровым и медиатехнологическим особенностям, включенное в парадигматические интертекстуальные и гипертекстовые связи произведение 128 речетворчества, производимое коллективным языковым субъектом (СМИ) и интегрированное в массмедийное пространство. Медиадискурс – совокупность всех текстов, реализующих массовую коммуникацию в национальном медиаландшафте, связанная с аналогичным типом речепроизводства в публичном международном интердискурсивном пространстве (глобализация СМИ). 5. Проанализировав особенности исследуемого медиадискурса, можно заключить, что информационно-аналитический медиадискурс характеризуется конвергенцией новостной и аналитической установок, а коммуникация в нем моделируется по следующим принципам: 1) интенция «достоверности»; 2) абстрагирование адресанта от личной (субъективноэмоциональной) сопричастности содержанию сообщения; 3) генерирования семантики обобщенной предметности; 4) доминирование дистанцированного, «монологического» дискурса; 5) специализация знания; 6) риторика среднего стиля; 7) схематизации иллюстративного материала. 6. В ходе рассмотрения теоретических аспектов и прикладного анализа российской прессы мы сформулировали дефиницию объекта исследования: Русский деловой медиадискурс информационно-аналитического как одна медиадискурса – из формаций это публичный социальный дискурс, имеющий коммуникативную интенцию диагностики – анализа – прогнозирования общественных явлений, которая реализуется в процедуре идеологической и предметно специализированной (экономической, политической, культурологической) оценки, при этом субъективность языковой личности автора существенно редуцирована за счет выдвижения на первый план субъективности коллективного носителя идеологии – формата издания. Деловой медиадискурс и информационноаналитический медиадискурс находятся в логических отношениях вид / род. 7. Прагматическая медиадискурса состоит интерпретируемого в цель создании социального, информационно-аналитического модели экономического, анализируемого политического и или 129 культурного явления. Моделирование это осуществляется на уровне языка и сознания в их неразрывной связи и практически выражается в особом построении информационно-аналитического медиатекста. 8. Опираясь на актуальные разработки отечественных лингвистов, мы выделяем ряд релевантных для нашего исследования признаков концепта: комплексность бытования в культуре; базовая роль в формировании языковой картины мира; ментальная природа; аксиологическое наполнение; синтез образного и понятийного, диахронического и синхронического компонентов семантики; полиаппелируемость актуализация нескольких контекстуальных (т.е. слоев; одновременная двухуровневость семантической структуры: ядро (словарные значения лексемы) и периферия (коннотации, детерминированные субъективно-прагматическим контекстом). Семантическая структура концепта организована, по полевому принципу, что позволяет выделять понятия концептуального поля, или концептосферы. 9. В ходе исследования была разработана модель концептуального анализа семантики информационно-аналитического дискурса деловой прессы, позволяющая реконструировать как глобальную (национальную), так и локальную (групповую, индивидуальную) картину мира. Исходным принципом является прагматическая ситуация наиболее частотного функционирования концепта и ограничение дискурсивного пространства социально-языковым используются контекстов («дискурсивным») лексикографический употребления и анализ сообществом. ядра ассоциативных В модели концепта, изучение связей лексем, его репрезентирующих. Как «родственные» рассматриваются другие концепты, участвующие в конструировании общей концептосферы. В итоге выявляются базовые концепты концептосферы и моделируется соответствующая картина мира. Предмет отображения, стилевая и жанровая стратификация, основные дискурсивные особенности аналитического медиадискурса русского делового рассмотрены на информационнопримере ведущих 130 отечественных деловых СМИ, позволяющих говорить о репрезентативности выборки (см. Приложение). Таким образом, в своей работе мы исходим из широкого представления о семантике дискурса как прагмасемантическом комплексе, образуемом спектром словарных и дискурсивных значений языковых единиц. Смыслы, моделируемые медиадискурсом, при таком подходе исследуются в методологической триаде прагмасемантики – когниции – коммуникации. Такой междисциплинарный ракурс позволяет трактовать массмедийные высказывания как реализующие функции целенаправленного воздействия – аксиологически маркированного познания (моделирования картины мира) – общения. 131 ГЛАВА 2. Прагмасемантический аспект информационноаналитического медиадискурса 2.1. Семантика как область дискурсивного анализа: о соотношении языкового и коммуникативного компонентов В данной главе будут проанализированы отдельные позиции, связанные с репрезентацией референциальных и коннотативных значений в исследуемом типе дискурса. В центре нашего внимания – такие понятия, как факт, фактуальность, истина / ложь, модальность, объективная / субъективная модальность, средства репрезентации модальности в аналитических / журналистских коммуникативное наполнение статьях, значения слова референциальное / дискурса. Логика исследования выстроена таким образом, чтобы, выявив универсальные прагмасемантические закономерности дискурса, проиллюстрировать их на материале русского делового медиадискурса (аналитические статьи и интервью отечественных деловых СМИ). В основе нашей методологичекой позиции – отказ от жесткого разделения дискурса) референциального, «объективного» значения слова (текста, и его субъективных смыслов, обоснованных этнической, национальной, исторической картиной мира, а также психологическими, идеологическими и прочими. Такая позиция порождает целостный взгляд на семантику. В своем исследовании мы придерживаемся точки зрения, типологически близкой Е.В. Падучевой, Н.Д. Арутюновой, Е.С. Кубряковой и др. Концепция Е.В. Падучевой, которую мы разделяем, обоснована современными представлениями об антропоцентрической природе языка, о тесной связи и взаимодополнительности референциального и прагматического (контекстуального, ситуативного) значений слова и текста. Включение адресанта и адресата речи как языковой личности в сферу семантики является в такой модели языка обязательным. «Граница между 132 прагматикой и семантикой в лингвистике провести трудно и, возможно, необязательно. <…> Прагматика изучает значение в его отношении к речевой ситуации (т.е. к говорящему и слушающему, их целям, фоновым знаниям и под.) и к ее контексту. Объектом прагматики являются прагматические значения разного рода, пропозициональные установки говорящих – исходные допущения, намерения, мнения, эмоции и пр.» [Падучева 1996: 221]. Невозможность процедурно и онотологически отделить референциальное, «объективное» значение слова (текста, дискурса) от его субъективного значения, т.е. того «пучка» фоновых значений, которые мотивированы этнической, национальной, исторической картиной мира, а также психологическими, порождает взгляд на идеологическими семантику как и прочими одновременно интенциями, логическую и иррационально-ситуативную область смыслов. «Для логика семантика – это отношение между знаками и внешним миром. Однако значение слов и конструкции естественного языка не может быть сведено к отношению между языком и миром. Значение в естественном языке антропоцентрично, т.е. отражает общие свойства человеческой природы, более того, оно этноцентрично. <…> Нельзя на естественном языке описать «мир как он есть»: язык изначально задает своим носителям определенную картину мира, причем каждый данный язык – свою» [Падучева 1996: 223]. Е.В. Падучева, во многом перекликаясь с концепцией языка А. Вежбицкой, утвердившейся в языковедческой парадигме начиная с 19801990 гг., определяет лингвистическую прагматику как «область семантики <…> которая изучает языковые элементы, ориентированные на речевое воздействие; иначе говоря, элементы, в семантике которых отсылка к говорящему играет ключевую роль» [Падучева 1996: 223]. И хотя далее автор указывает на «добавочность» прагматического значения, которое не может само по себе составить содержание высказывания, это периферийное место в иерархической структуре означаемого, как видится, не отменяет 133 обязательности прагматического компонента в любой дискурсивной репрезентации языка. По мере внедрения коммуникативно-дискурсивной парадигмы в языкознание прагматика все чаще и настоятельнее стала рассматриваться как часть семантики (А. Вежбицкая, Е.В. Падучева, Е.С. Кубрякова, Р.М. Фрумкина, В.И. Карасик, Е.А. Кожемякин, Б.А. Серебренников, В.З. Демьянков, Н.Н. Миронова, Е.А. Никитина и др.), в то время как в период становления этой области лингвистической теории прагматика понималась автономно (Ч. Моррис) [НЗЛ 1985] или как область регламентации перформативов, т.е. правил употребления языка (Л. Витгенштейн) [Витгенштейн 2003]. Программные статьи зарубежных и отечественных лингвистов, осуществивших «прагматический» поворот, впервые были концептуально собраны и прокомментированы в XVI выпуске серии «Новое в зарубежной лингвистике» [НЗЛ 1985]. Данный поворот оказался возможным благодаря исследованию тех компонентов семантики, которые не исчерпываются конвенционально закрепленными в языке значениями, составляющими информационное содержание, а дополняют высказывание импликативными характеристиками субъективного плана (совет, просьба, приказание, обещание, предупреждение, предположительность, сомнение и т.д.). В целом понятие иллокутивного акта охватывает выражение коммуникативного намерения в высказывании (в то время как сам акт высказывания является локутивным актом). Если для пропозиции утвердительного характера, т.е. не несущей иллокутивной функции, существенно различение истинного / ложного высказывания, то для перформативных предложений релевантна оппозиция успешный / неуспешный (или эффективный / неэффективный: ср. распространившееся в лингвистических трудах конца 1990 – 2000-х гг. словосочетание «эффективная коммуникация», «эффективность коммуникации», «эффективное (речевое, коммуникативное) воздействие» и т.п. (см., например: [Дзялошинский, Пильгун 2012]. 134 Успешные речевые акты в качестве необходимых условий должны соответствовать коммуникативным постулатам. Понятие «коммуникативных постулатов», или «постулатов дискурса», ввел в лингвистический обиход Г.П. Грайс. Анализируя логический и естественный язык, он подверг критике формалистский подход, согласно которому идеальным языком для успешного взаимопонимания является язык логических символов в силу их непротиворечивости. Он обратил внимание на то, что язык логики, а шире – язык понятий – если и подходит для целей науки, не всегда может выразить те смыслы, с которыми легко справляется естественный язык. Объясняется это законами семантики естественного языка, в котором «конвенциональное значение слова» существенно достраивается «импликатурами», т.е. теми значениями, которые не выражены прямо, но обусловлены ситуацией «речевого общения» и присутствуют в подтексте высказывании [Грайс 1985: 221]. Г.П. Грайс систематизировал эти импликатуры с позиции четырех «коммуникативных постулатов»: «количества, качества, отношения и способа» [Там же: 222]. Принцип «количества» негласно нормирует информативность высказывания: информации должно быть не меньше и не больше, чем требуется для понимания. «Качество» регулирует «истинность» и достаточную обоснованность высказывания. Принцип «отношения» регламентирует «релевантность» высказывания: «Не отклоняйся от темы». К категории «способ» относится то, как выражены смыслы в речи: субъект общения должен избегать «непонятных выражений» и «неоднозначности», быть «кратким» и «организованным» [Там же: 223]. Г.П. Грайс отмечает, что перечень требований к соблюдению каждого из постулатов может быть расширен, но в своей основе он служит успешной коммуникации, реализуя общечеловеческий принцип «кооперации» [Там же: 223-224]. Как замечает Е.В. Падучева, «импликатуры дискурса порождаются не структурой того или иного конкретного языка (ее конвенциональными свойствами), а 135 вытекают из общих условий успешности коммуникации» [Падучева 1996: 240]. Помимо коммуникативных постулатов существенно для экспликации семантики высказывания знание и понимание контекста, т.е. среды коммуникации (см.: [Колшанский 1984], [ЛАЯ 1991], [Почепцов 2001], [Иссерс 2008], [Дзялошинский 2012], [Хазагеров 2005]). В медиасреде выбор языковых единиц мотивирован не только коммуникативными постулатами информативности, истинности, релевантности и ясности, но и тем коннотативным «шлейфом», который закреплен за ними в определенных массмедийных контекстах. Тем самым сфера референции напрямую соотнесена со сферой коннотаций (эксплицитных и имплицитных). Так, в деловом аналитическом медиадискурсе релевантен сам подбор концептов, которые вербализуются в специфичных для данной медиасреды (деловая пресса) лексико-семантических рядах: дело, бизнес, проект, успех, деньги, рынок, капитал, инвестиции, финансы, прибыль, выгода. Референциальный репертуар формируется из определенных сегментов картины мира, которые репрезентируются в концептуальных полях. Способы называния объекта (концепт референтного выражения) отражают определенную точку зрения субъекта сознания и речи. Таким образом, исходя из понимания семантики и прагматики как взаимообусловленных сфер дискурса, можно утверждать, что истинность утверждаемой пропозиции зиждется не только на «объективных» законах соотношения означающего и означаемого, но и на эпистемическом обязательстве – ответственности субъекта речи. Категорию «ответственности» субъекта речи в коммуникации исследует также Н.Н. Панченко, выводя в ходе анализа условия «достоверности» дискурса: «истину», «искренность», «доверие» [Панченко 2010]. В современной лингвистике оказывается возможным говорить о «когнитивном стиле», «репрезентирующем ментальные структуры человека, проявляющиеся в коммуникативном поведении, ценностных ориентациях, 136 интенциях, отношении к действительности» и вербализуемом в дискурсе [Погодаева 2009: 4]. Как пишет Е.А. Погодаева, исследующая когнитивный стиль делового человека (т.е. характеризующий тот лингвотипаж, с которым идентифицирует себя читатель деловой прессы), «когнитивный стиль – это индивидуально-личностные способы переработки информации о своем окружении, репрезентирующие ментальные структуры человека, проявляющиеся на языковом уровне в виде оценки, категоризации, анализа происходящего. Тексты деловых СМИ оказывают воздействие на когнитивный стиль делового человека через языковую репрезентацию знания с целью актуализации в сознании определенной модели поведения и побуждению делового человека к определенным мыслительным и физическим действиям» [Погодаева 2009: 5]. Обратимся также к позиции Т.В. Милевской, анализирующей процедуры и лингвоантропологические основания связности и понимания дискурса. Т.В. Милевская пишет: «В результате концептуального и семантического анализа когнитивный багаж носителя языка постоянно возобновляется и репрезентируется в процессе речевой деятельности в виде языковой картины мира, отражаемой путем использования актов референции и предикации. Языковые и различные неязыковые знания являются базой, основой лингвистической и коммуникативной компетенции участников речевого общения (интерактантов), определяющей, как они оформляют свои интенции (речевые замыслы и намерения), знания, микро- и макропресуппозиции и как учитывают и реализуют интенционал языковых средств разных уровней» [Милевская 2003: 7]. Таким образом, исследование семантики дискурса необходимым образом связано с его прагматическими условиями, а референция и предикация находятся в тесной связи. «Для продуцирования связной речи (connected speech – N. Chomsky) как процесса передачи информации, интенций и эмоций говорящего» задействуются “лингвистические” (и паралингвистические) средства в коммуникативной ситуации. Причем 137 реальный процесс, происходящий в общении интерактантов, – это установление соответствия не вообще между речью и миром, а между конкретной ситуацией, которую говорящему надлежит обозначить, и определённой структурой элементов конкретного речевого акта. Последовательность речевых актов и создает связный дискурс как поток вербального речевого поведения. Но о речемыслительной деятельности человека мы можем судить лишь по анализу ее материального продукта — текста» [Милевская 2003: 8]. Специфика массмедийной коммуникации состоит в отложенном характере реакции адресанта: журналист передает сообщение, но его воздействие опосредовано темпоральным фактором, это несинхронная коммуникация. В силу этого рецепция медиадискурса деловой прессы требует активизации интеллектуальных и аксиологических операций, характерной для ситуации чтения аналитических текстов. Фактором, облегчающим коммуникацию адресанта (журналиста) и читателя (делового человека), является наличие общих концептуальных полей, которые вербализуются в тематическом репертуаре деловой прессы. Этот уровень семантики обеспечивает одно из условий функционирования дискурсивного (делового) сообщества, которое объединяет авторов – экспертов – ньюсмейкеров – читателей деловой прессы: общность реферируемого сегмента действительности. 2.2. Тематический репертуар деловой прессы и специфика референции Тематический репертуар информационно-аналитического дискурса деловой прессы представлен комплексом макротем, формирующих вокруг себя микротемы как их детализацию и дифференциацию по ряду критериев: геополитический, исторический, экономический, идеологический. Формирование поля референции осуществляется с помощью механизма идентификации менталитета, ценностей, поведенческого и 138 коммуникативного стиля адресант и адресата. Адресатом деловой прессы является обобщенный образ, или лингвотипаж (термин В.И. Карасика [Карасик 2009] «делового человека». «Понятие “деловой человек” в текстах деловой прессы представлено по-разному: группа “деловых людей”, занимающихся экономической деятельностью, дробится по своим характеристикам на множество типажей. Само возникновение понятия «деловой человек» (тот, кто работает в бизнессреде и придерживается определенного стиля поведения), а также развитие деловой прессы, делового образа жизни оказали влияние не только на изменение социального статуса российских бизнесменов, но и на их мировоззрение, мышление и язык. В исследовании понятие “деловой человек” является синонимичным понятиям “предприниматель”, “бизнесмен”, “руководитель”, “топ-менеджер” и др., так как перечисленные обозначения представителей профессионального делового сообщества не разграничиваются по смыслу в деловой прессе. Под профессиональным сознанием делового человека понимается комплекс представлений о себе как о профессионале, отраженных на когнитивном уровне в виде системы отношений, установок, мнений, возникающих в процессе идентификации индивида своей профессиональной принадлежности. Тексты деловой прессы являются одним из важнейших источников формирования профессионального сознания современного бизнесмена, что позволяет рассматривать когнитивный стиль делового человека в лингвокультурном аспекте» [Погодаева 2009: 7]. В русском языке качества деловитость, практичность, хватка не всегда наделялись позитивными коннотациями. Так, в дореволюционной России литература запечатлела скорее критическое отношение к данному лингвотипажу (произведения И.А. Гончарова, А.Н. Островского, Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова). Негативные коннотации сопровождали данный тип и в советскую эпоху. Лишь в постперестроечной России актуализируются положительные коннотации, а тематический репертуар 139 деловой картины мира активно расширяется, варьируется и постоянно детализируется (ср. публикации деловой прессы, в которых предстает образ нового лингвотипажа – делового человека: «Я пришел на телевидение со стороны…» (Коммерсантъ. 27.01.2000); «Деловая честь смолоду» (Экономика и жизнь. 06.03.2003; «Отказ от амбиций дает замечательные результаты…» (Секрет фирмы. 2002. № 1 (10); «Рынок еще не поделен, и все его рвут на себя…» (Эксперт. 2007. № 32 (573); «Человек, которому везет…» (D’. 2010. № 3 (90) и т.п.). В результате анализа тематики деловой прессы 2000-2010 гг. мы выявили следующие макро- и микротемы, формирующие референциальный слой семантики делового информационно-аналитического медиадискурса. Понятие макротемы вводится нами для обозначения доминирующей предметной области деловой прессы: ее составляет тематический блок, реализующий концепты бизнес, капитал, деньги, финансы, рынок, предпринимательство, проект, инновации, модернизация и пр. В свою очередь, семантика данного тематического блока дифференцируется геополитически (международный / федеральный / региональный уровни), исторически (советский, постсоветский, а также различные диахронические срезы лексико-семантических комплексов), идеологически (либеральный, коммунистический, неолиберальный, левый, правый, пропутинский, оппозиционный, официальный / неофициальный). Данные уровни семантики определяют и референциально-предметную, и оценочную реализацию различных тем аналитических статей. Мы выявляем особенности оценки, исходя из интерпретации идеологий, анализируемых СМИ (неолиберальная позиция «Коммерсанта», умереннолиберальная, а в 2010-х - прогосударственная позиция «Эксперта» и пр.). Выявляется также зависимость оценочной семантики дискурса от ее референциального содержания: чем ближе к периферии деловой тематики (ближний край периферии – политика, дальний – культура), тем существеннее ослабляется влияние «деловой» картины мира, т.е. 140 категоризация мира в ценностях прагматизма, выгода, преуспеяния, инновационности, успеха. Однако, как это видно на примере рубрик «Общество», «Культура» в «Коммерсанте», «Эксперте», полностью избежать наложения оценочной «сетки» деловой картины мира оказывается невозможным: идеологизация является одним из определяющих качеств массмедийной коммуникации. Поэтому освещение социальных, культурных, эстетических тем в деловых СМИ детерминировано их ценностной шкалой. В каждом СМИ семантика ключевых тем варьируется, сохраняя приверженность общей – «деловой» - картине мира. При этом сама селекция сегментов референциального поля демонстрирует аксиологическую модель категоризации мира, выстраивает так или иначе собственную иерархию отношений между сферами социального бытия. Так, газета «Ведомости» имеет рубрикацию, репрезентирующие аксиологически значимые темы: «Мнения», «Власть», «Компании», «Финансы», «Технологии», «Недвижимость», «Авто», «Карьера», «Стиль жизни». Установка на аналитику не только реализуется в построении дискурса, но и демонстрируется наличием рубрики «Мнения»: комментарии, субъективная оценка входят, таким образом, в концепцию издания. Макротема «власть» репрезентирует модель вертикали общества, показывая связь бизнеса и государственной, а также корпоративной власти. При этом, обратим внимание, каждая тема имеет геополитическую детализацию: в статьях анализируются ситуации в сферах финансов, технологий, власти, карьеры и т.д. на нескольких геополитических площадках – США, Еврозона, отдельные страны Европы (причем страны ранжируются исключительно по экономическому критерию – успешному / неуспешному положению в ситуации мирового финансового кризиса), Ближний Восток, Россия, Москва, российские регионы. Макротема «Компании» имеет наиболее специализированную аудиторию: аналитика положения компаний на мировом и российском рынке предусматривает общий фон предварительных знаний у читателя, а также 141 специализированный интерес к данной теме. Так, статья о переменах в топменеджменте крупнейшей ритейлинговой компании России сообщает такие подробности, которые составляют интерес и предполагают осведомленность довольно узкой категории адресатов – тех, кто, как и персонажи материала, делают бизнес на столь же высоком или близком уровне капитализации: «Президент «Евросети» наблюдательный совет Александр X5 магазинов «Пятерочка», retail Малис Group, может войти управляющей «Перекресток» в сетями и «Карусель», рассказал «Ведомостям» знакомый бизнесмена. «Его кандидатура сейчас рассматривается, подтвердил но окончательного источник в Х5. Об этом решения пока не принято», — слышал и крупный бизнесмен, сотрудничающий с Х5. В наблюдательном совете (в Х5 это аналог совета директоров) может смениться 2-3 человека, рассказал источник в Х5. Об этом слышал и знакомый Малиса: «Сейчас выбирают из нескольких кандидатур. Будут масштабные перемены». Х5 сейчас переживает не лучшие времена. «Х5 не удалось достичь первоначально в основном проблемы», — запланированных из-за показателей неэффективного признавала компания по выручке реагирования в годовом в 2012 г. — на операционные отчете. X5 уступила лидерство на рынке основному конкуренту – «Магниту» по всем главным показателям: числу магазинов, торговой площади, рентабельности, выручке. Несмотря на сопоставимые масштабы бизнеса, «Магнит» инвесторы оценивают уже почти в 4 раза дороже Х5» (Ведомости. 5.06.2013). В статье, фрагмент которой представлен, актуализируются те референтные отсылки, которые составляют тематический репертуар всего издания (так реализуется механизм репрезентации концептуальных полей «дело», «бизнес»): рынок, рентабельность, выручка, бизнес, бизнесмен, ритейл, ритейлер, маркетинг и т.д. Характерно, что макротемы «карьера» и «стиль жизни» ориентированы исключительно на сферу бизнеса, крупного и 142 среднего, т.е. на тот социокультурный слой аудитории, который представлен типовым читателем «Ведомостей». Соответственно, тематика и лексикосемантический инструментарий направлены на установление успешной коммуникации именно с данным сегментом аудитории. Таким образом, семантика и прагматика взаимосвязаны. В газете «Коммерсантъ», чья коммуникативная стратегия отличается повышенной ироничностью и провокационностью (на фоне других деловых СМИ), тематический коммуникативную категориям: репертуар группу. «Политика», Рубрики ориентирован на формируются «Экономика», «Бизнес», по аналогичную следующим «В мире», «Происшествия», «Общество», «Культура», «Спорт», «Отраслевые темы» (автомобили, банки и инвестиционные фоны, недвижимость, связь и телекоммуникации). Очевидно, что тематический репертуар данного СМИ несколько шире, чем в «Ведомостях», кроме того, он более подробно дифференцирован. На первый взгляд, ряд тем выбивается из деловой семантики: «в мире», «происшествия», «общество», «культура», «спорт». Однако анализ статей позволяет сделать вывод о том, что микротемы, интерпретируемые в текстах, соответствуют концептуальным установкам делового менталитета: социальные вопросы исследуются с точки зрения функционирования экономики, бизнеса, политические – как гарант успешной работы бизнес-структур, культурные – в качестве экспериментальной площадки реализации деловых проектов и стимулирования делового гражданского сознания, воспитания деловой картины мира. Аналогичные особенности денотативной семантики можно проследить и в текстах журнала «Эксперт», где каждый материал подвержен «деформирующему» влиянию деловой картины мира. Так, в рубрике «Культура» искусство и социокультурные практики анализируется в терминах экономики и социологии, социальной философии, а рынок, в свою очередь, все более и более апроприирует художественные стратегии. Прямая корреляция между высокой искусствоведческой оценкой, высокой рыночной 143 ценой и успешным маркетингом артефакта не вызывает сомнения у «экспертов» - авторов материалов (А. Долин, Н. Елисеев, А. Грабельников и др.). Такие категории, как «этическое» или «эстетическое» в искусстве находятся под «подозрением», поскольку и они могут оказаться смоделированными маркетинговыми стратегиями. «Глобальный капитализм функционирует как образ, которому удалось апроприировать для властных целей почти все созданные в предыдущие десятилетия альтернативные идеи. Можно даже сказать, что наступила новая стадия капитализма – образный капитализм, и образ этот вырастает из радикальных альтернатив, предлагаемых художественной силой, перерастая эту силу. В этой ситуации определяющая сила альтернативы есть не субъект, но отношение, стратегия и явление драматургии субъекта, которую художник может разыгрывать» [Азизов 2008]. Для «Эксперта» и «Коммерсанта» характерна такая селекция тем, при которой актуализируется консюмеристская картина мира, напрямую коррелирующая с деловой картиной мира, т.к. активное производство и стремительное развитие экономики предполагают активное потребление (англ. consumption) (об истории культуры потребления, влиянии консюмеризма на современную русскую картину мира и о «потреблении как дискурсе» см.: [Веблен 1984], [Иноземцев 2000], [Ильин a 2008], [Глухова: 2011], [Голова 2011], [Гусева 2011], [Зверева 2011]). Рассмотрим три ключевых приема на конкретных примерах из публикаций в рубрике «Культура» журнала «Эксперт» (2012). Референциальное пространство «культура» вербализуется в информационноаналитическом дискурсе, как правило, в форме статьи или рецензии – аналитических жанрах журналистики. Отметим, что в жанре рецензии, научной или художественной, чрезвычайно высок уровень оценочности дискурса: ее целью является суждение о рецензируемом объекте, под которое подводятся объективные и субъективные аргументы ([Тертычный 2010], [СЭСРЯ 2006: 142]). 144 На наш взгляд, можно говорить о следующих коммуникативных приемах (тактиках) в презентации тематики: 1. Идеологически (консюмеристски) мотивированная навигация в мире художественных событий. Консюмеризм рассматривается нами как идеология, т.е. ценностная ориентация личности или социальной группы в обществе, и состоит она, следуя аналитикам общества потребления ([Бодрийяр 2000], [Ги Дебор 2000], [Ильин a 2008]) в символическом статусе потребления как сфере социальной и личностной идентичности. Консюмеризм проявляется в таком выборе артефактов для освещения деловым изданием, который: 1) способствует развитию рыночных ценностей в целом (например, анализ выставки, фильма, спектакля, которые обладают высокой рыночной стоимостью в форме кассовых сборов, вложенного бюджета и пр. и тем самым способствуют стимуляции арт-рынка); 2) непосредственно связан с арт-рынком (деятельность антикварных салонов, аукционов, частных коллекционеров, коммерчески ориентированных арт-субъектов, таких как галереи, кинотеатры и пр.); 3) педалирует высокий уровень символического капитала выбранного для анализа артефакта (рейтинг популярности, статусность как принадлежность к элитарному образу жизни и потребления в частности). Обратим внимание, что здесь речь идет и об исключении из круга тем тех областей или объектов современной культуры, искусства, которые не связаны или почти не связаны с рынком (библиотеки, деятельность начинающих художников, чей символический капитал еще не оценен экспертами, институции классического музыкального искусства и пр.). Весьма характерным примером консюмеристской навигации предстает материал о проектах культового британского художника Демиена Херста, участвующих в рамках Олимпиады 2012 года, проводимой в Лондоне. Статья И. Грабельникова иронично названа «Царь зверей» (Эксперт. 2012. № 16 145 (799)). Автор обыгрывает и высокий статус Херста на современном артрынке, и зоологическую фактуру его артефактов (инсталляций из тел животных). Приводимая нами цитата демонстрирует указанный выше коммуникативный прием – выбор значимых для арт-рынка объектов аналитики (цифрами цен на артефакты пестрит весь абзац): «Апофеоз экспозиции — размещенный в Турбинном зале череп, инкрустированный 8601 бриллиантом. Сразу после создания в 2007 году эта работа, названная «За любовь Бога», стала собственностью консорциума, в который входят сам Херст, глава лондонской галереи White Cube Фрэнк Данфи и Виктор Пинчук. В прямом смысле культовое произведение оценено сегодня в 100 млн долларов и катается по выставкам по всему миру. Бриллиантовый череп — это не только ироничное memento mori для самых богатых, но и своего рода символ определенной линии в искусстве 2000-х, когда художественные произведения приравнялись к инвестиционным продуктам» (Эксперт. 2012. № 16 (799). Кроме того, текст изобилует лексикой, связанной со сферой маркетинга и рекламы: эпатаж, символ, бренд, пиар, промоушен, предприниматель, культ, культовый. Например: «Тогда Саатчи купил ее за баснословные для молодого художника 50 тыс. фунтов и не прогадал: в 2004 году вариант этой работы был продан за 6,5 млн фунтов (всего их три). Херст стал еще и успешным предпринимателем, открыв в 1997 году в Лондоне ресторан Pharmacy: «Аптека» была декорирована его работами на тему скоротечности жизни — ящичками с лекарствами, шкафами с анатомическими муляжами, картинами, стилизованными под упаковки лекарственных препаратов, стульями в виде таблеток и массивной скульптурой ДНК работы самого хозяина заведения. Место быстро стало модным, а когда волна посетителей спала, все экспонаты ушли с молотка на аукционе в 2003 году за 11 млн фунтов» (Эксперт. 2012. № 16 (799). 146 В рецензии Д. Ренанского «Краткая история времени», посвященной постановке «Войны и мира» С. Прокофьева, уже в начале текста представлена мотивация выбора именно этого события для наполнения рубрики «Культура»: актуализирован политический и экономический контекст артефакта как эпохального события: Если спектакль 1991 года дышал пытливым желанием узнать, как преломившуюся в одной из ключевых русских опер национальную историю воспринимают на дружественном Западе (не без запрятанной глубоко в подтекст мечты стать полноправной его частью), то следующей постановке прокофьевского opus magnum была уготована роль визитной карточки страны, воплощающей в жизнь мечту о сильной власти, крепнущей на нефтедолларах и как будто победоносно проводящей вторую чеченскую кампанию. Если «Война и мир» 1991 года смотрелась акцией главным образом художественной — впервые в новейшей истории без единой купюры были сыграны все четыре с половиной часа музыки Прокофьева, то «Война и мир» 2000-го однозначно воспринималась как политический жест: ее первыми зрителями совершенно не случайно стали комфортно разместившиеся в Царской ложе Тони Блэр и Владимир Путин (свой дебютный президентский мандат он, кстати, выиграет через полторы недели после посещения мариинской премьеры) (Эксперт. 2012. № 14 (797)). 2. Тематизация маркетинговых характеристик артефакта или артсобытия (прямое информирование о бюджете, стоимости, инвестициях, а также анализ и прогнозирование инвестиционной, потребительской привлекательности объекта). В статье кинокритика А. Долина «Семья не без уродов» без точного указания цифр дается общая финансовая оценка артефактов: автор пишет, в частности, о «малобюджетных экспериментах» 1980-х Тима Бертона, а также подчеркивает, что «Алиса в стране чудес» принесла «студии Walt Disney золотые горы» (Эксперт. 2012. № 19 (802)). 147 В статье Е. Уткина «Фото напоказ» лид указывает на маркетинговые реалии выставки-продажи: «В Милане прошла MIA, крупнейшая в Италии выставка-продажа фотографий. Карлу Бруни не купили». Статья пестрит цифрами, характеризующими цены на билеты, объекты искусства: «За 15 евро входного билета можно было увидеть около 300 персональных фотовыставок, что само по себе уникально. При этом еще и купить любую понравившуюся работу. Хотя цены на фотографическое искусство были не самые дешевые, я нашел работы от 800 до 50 000 евро, со средней ценой около 2000 евро за фотографию» (Эксперт Online. 17.05.2012). С аналогичными реалиями – из области маркетинга – читатель знакомится в статье О. Краснова «Русское обаяние в Америке», информирующей о международном фотофестивале в США (приведем наиболее характерный фрагмент): Тридцать наших фотографов предоставили свои работы и на завершивший неделю открытия биеннале благотворительный аукцион в пользу достойной отдельной похвалы круглогодичной образовательной программы, которую проводят организаторы FotoFest. Программа существует последние двенадцать лет и охватывает все школьные учреждения штата Техас. В ее рамках учителя младших классов проходят специальное обучение в оргкомитете биеннале и берут мастер-классы у профессиональных фотографов. В школах они дают детям камеры и с помощью снимков преподносят школьникам едва ли не все научные азы — от азбуки и арифметики до психологии восприятия окружающего мира. Лучшие снимки в конце учебного года собирают в выставки. Все 82 лота аукциона были проданы более чем за 200 тыс. долларов. А самой дорогой стала работа московского фотографа Олега Доу «Катины слезы 2», ушедшая за 17 тыс. долларов: язык фотографии действительно универсален и не знает границ» (Эксперт. 2012. № 13 (796)). 3. Манипулятивное информирование о рыночной ценности артефакта или создание метафорики, указывающей на материальную ценность 148 (косвенные, имплицитные характеристики, реализуемые с помощью метафор, мифологем, аллюзий, языковой игры, что позволяет в данном случае согласиться с Р.А. Торичко о рекламе как «мифологической коммуникативной системе» [Торичко 2001]. В рецензии А. Галайда «В новой оправе» лид (развернутый подзаголовок) звучит: «Большой театр пополнил свою коллекцию Баланчина новыми «Драгоценностями» (Эксперт. 2012. № 19 (802)). Автор использует языковую игру, апеллируя к контекстуальному значению слова «Драгоценности» (название балета) и прямому (драгоценные камни), создавая тем самым семантический фон «роскошь», «богатство». Аналогичная игра с контекстуальной и референциальной семантикой слова, манипулирование материальным / духовным компонентом лексем «драгоценности», «золотой фонд» присутствует и в основном тексте статьи: «Регулярно среди этих спектаклей появлялись «Рубины», реже — «Бриллианты», но только New York City Ballet, созданная Баланчиным компания, время от времени напоминала, что они — часть триптиха «Драгоценности», выпущенного в 1967 году» Эксперт. 2012. № 19 (802)). О самом классике модерн-балета Дж. Баланчине, который в начале статьи характеризуется словами «ключевой герой балетной истории ХХ века, создатель американской школы и автор полутора сотен постановок», в дальнейшем автор пишет как о поп-звезде, имплицитно соотнося его оценку с реалиями шоу-бизнеса: «список его хитов обширен и разнообразен». Используется также ценностное ремоделирование: с высокого на низкое, с низкого на высокое. Оно осуществляется с помощью использования сниженно-фамильярных форм слов и разговорной лексики: «В нем «пачечные» спектакли соседствуют с авангардными купальниками, и все это — золотой фонд балетной неоклассики» (Эксперт. 2012. № 19 (802)). Другой пример из статьи подтверждает наблюдения, сделанные выше – введение консюмеристской оценочности (с точки зрения коммерческой попкультуры), эмоционально-экспрессивная суггестивность («с эпидемической 149 скоростью»), отсылающая читателя к рекламным коммуникативным стратегиям: «И «Драгоценности», представляющие за вечер целый сонм звезд, с эпидемической скоростью распространились по Европе. Вслед за Петербургом их включили в репертуар «Ла Скала», парижская Opera, Гамбургский балет, Королевский балет Великобритании, превратив раритет в хит» (Эксперт. 2012. № 19 (802)). Использование эмоционально- экспрессивной суггестии можно отметить и в выражении автора «распалив балетоманов». Таким образом, аналитика культуры в деловых СМИ, как можно было убедиться на примере одного из ведущих российских бизнес-журналов, базируется на эксплицитном или имплицитном маркировании артефакта как принадлежащего миру рынка. Семиотическая маркированность потребления, позволяющая в эпоху позднего капитализма расценивать его как символический социальный капитал [Ильин 2003: 6-12], распространяется на все области социального функционирования, включая культуру и искусство. Для стимулирования рынка, а, следовательно, и стимулирования потребления, деловые издания формируют структуру ценностной навигации, используя такие информационном коммуникативные потоке приемы, определенные которые артефакты как выделяют в значимые / незначимые в рыночной системе. В качестве ключевых приемов такой селекции мы выделили: 1) идеологически (консюмеристски) мотивированная навигация в мире художественных событий; 2) тематизация маркетинговых характеристик артефакта или арт-события; 3) манипулятивное информирование о рыночной ценности артефакта или создание метафорики, указывающей на его материальную ценность. Таким образом, очевидно, что селекция и коннотативная аранжировка темы в деловых СМИ, даже если речь идет о гуманитарных, а не экономических темах «общество», «культура», «искусство», «образование», 150 подвергается аксиологической трансформации под влиянием деловой картины мира. Наиболее узким референциальным диапазоном отличается тематика журнала «D’»: это объясняется заявленной прагматической установкой издания – «журнал о личных финансах». Референциальное поле предельно ограничено, а об узкой специализации тематики свидетельствует обилие профессиональной лексики из области банковского дела, финансов, аудита, рынка акций. На страницах «D’» представлена специальная финансовая терминология, например, рынок акций, рыночный коэффициент, активы, хедж-фонд, инфляция, бивалютная корзина, девальвация, дивиденды, брокер и т.п. Исследование референциальной структуры семантики делового аналитического медиадискурса показало, что оценочное отношение к действительности, а именно, категоризация мира в концептах делового менталитета, влияет на тематический репертуар. 2.3. Языковая и дискурсивная репрезентация категории оценки 2.3.1. Семантика объективного и субъективного В данном разделе детерминирующих лингвистически речь идет аксиологическое и культурологически о семантических измерение категориях, картины обосновывается, а мира; также иллюстрируется примерами из деловой прессы идея антропологически опосредованной подачи информации через массмедийные «фильтры». Массмедийная картина мира является идеологизированной, поскольку одна из ведущих ее коммуникативных интенций состоит в моделировании социального факта – продукта когнитивно-дискурсивной деятельности журналиста, субъекта публично ориентированной речи. В отличие от «события», факт является результатом информационной переработки реальности и, соответственно, вторичен по отношению к миру: «Факты не 151 локализованы в мире, они – “о мире”» [Арутюнова 1999: 506]. Природа особенностей человека и общества как источника информации состоит в том, что, в отличие от документа, являющегося неодушевленным объектом сведений, или от многообразных источников предметно-вещественной информации, не предполагающих оперативного реагирования журналиста (эта информация накапливается и фиксируется пишущим), человек – это субъект деятельности и познания. Следовательно, как и журналист, он обладает собственной волей, характером, мировоззрением, личным опытом и другими качествами, позволяющими охарактеризовать его именно как субъект. Принятие во внимание субъективной природы человека – его личностных, социальных, национальных, исторических, психофизиологических и пр. – качеств стало открытием гуманитарной и социально-философской мысли рубежа XIX–ХХ вв., хотя его философское открытие восходит еще к романтической эпохе (Шеллинг, Шлейермахер, Ф. Шлегель и др.). Еще В. Дильтей, немецкий философ, представитель направления философия жизни, обращал внимание на необходимость различать методы наук о духе и наук о природе. В науках о духе – то есть всех дисциплинах, изучающих социальную и культурно-гуманитарную деятельность человека – он обосновал такой метод, как «понимание». Понимание предполагает полноценного субъекта восприятие диалога, источника как информации полноправного как носителя субъективности. В противоположность гуманитарному познанию естествознание позиционирует свой предмет исследования как «объект» – пассивное орудие эксперимента, наблюдения, изучения. Человек как наделенная сознанием материя не может уравнивать в познании с органической природой – вот главное открытие герменевтики и философии ХХ века. На этом важном фундаменте строится в ХХ веке и психология, и различные направления философской антропологии (Э. Фромм, К. Роджерс, А. Маслоу и др.). М. 152 Бубер также разрабатывал данную проблематику, подчеркивая, что в коммуникации недопустима позиция «субъект» – «объект», что вместо позиции Я – Оно необходима позиция Я – Ты. При всем многообразии концепций человека в ХХ веке, это требование остается актуальным для всех школ и направлений [Рикёр 1995]. Отмечая явление «психологизации» знания, ослабление оппозиции знание – мнение, М.А. Дмитровская пишет: «Рядом исследователей знание стало определяться либо как включающее в свой состав мнение (belief), либо как содержащее общий с мнением компонент – чувство уверенности. <…> Итак, с рассмотрения отношения ‘пропозиция – реальный мир’ стал смещаться в сторону рассмотрения ‘субъект – пропозиция’. Место обладателя критериев истинности суждения стало отводиться не абстрактному наблюдателю, наделенному логическим всеведением, а самому носителю знания или мнения» и направлений [Дмитровская 1988: 7]. Аксиологическую направленность всякого дискурса, включая объективный, оперирующий «фактами», отмечают также Т.В. Булыгина и А.Д. Шмелев: «“Констатация” фактов никогда не является целью per se. “Факты” служат отправной точкой или звеном наших рассуждений, каузальных или логических цепочек. Само высказывание Я просто констатирую факт оказывается самофальсифицируемым, поскольку “констатация фактов” никогда не осуществляется “просто так”: Я не жалуюсь, я просто констатирую факт выражает именно жалобу. В этом смысле никакой разницы между “правдой факта” и “правдой высоких обобщений” нет: и то, и другое призвано донести до адресата и навязать ему свою правду”» [Булыгина 1995: 130]. Таким образом, следует говорить о различных средствах вербализации категории оценки. Оценочная семантика охватывает положительное и негативное отношение субъекта речи к оцениваемому объекту. Структура выражения оценки может не совпадать с логической и синтаксической структурой: в качестве термина, описывающего эту структуру, в 153 современной лингвистике предлагается, например, термин «модальная рамка». Модальность понимается здесь не только в специально- лингвистическом значении, но и в философском – как аксиологическая категоризация объекта субъектом. Особенно следует обратить внимание на антропологическую детерминированность и градацию оценок: «в модальную рамку входят (как правило, имплицитно) ш к а л а о ц е н о к и с т е р е о т и п ы, на которые ориентирована оценка в социальных представлениях коммуникантов» [СЭСРЯ 2006: 140]. Действительно, в организации «модальной рамки» высказываний играют роль «не столько первичные денотаты и сигнификаты ее (фраземы11 – О.Ш.) лексических компонентов, сколько продукты лингвокреативного мышления — результат взаимодействия языковых, когнитивных и культурных смыслов» [Золотых 2008: 9]. Как пишет И.А. Приходько, исследующая категорию оценки в когнитивно-дискурсивном аспекте, «оценка находит наиболее полое выражение в контексте <…> выбор контекстуальных средств эксплицитной и имплицитной форма актуализации оценки предопределяется не только структурой высказывания или социально-психологическими факторами, но, но и его коммуникативными целями» [Приходько 2004: 8]. На признании «коммуникативно- прагматической» обусловленности оценочности дискурса основано также исследование А.В. Федосеевой [Федосеева 2005]. Требование гуманитарных наук учитывать субъективность участников коммуникации (см. о проблеме «адресации дискурса»: [ЛАЯ 2012]) в полной мере относится и к журналистской деятельности, в которой человек (или социальная группа) предстает в роли важного источника и получателя информации. Наряду с субъективностью антропологического источника информации (интервьюируемого, ньюсмейкера, эксперта) следует учитывать и субъективность транслятора и обработчика информации, т.е. журналистаавтора (адресанта). Информация предстает в СМИ пропущенной сквозь 11 Цитируемое исследование Л.Г. Золотых посвящено оценочному потенциалу фразем в русском дискурсе. 154 идеологически-оценочные фильтры. Однако в качественной прессе продолжает сохраняться установка на объективно взвешенную, достоверную и аналитически аргументированную подачу материала. Двойственность коммуникативной установки информационно- аналитического медиадискурса заключается, таким образом, в стремлении, с одной стороны, следовать критериям достоверности, с другой – транслировать ценности делового сообщества, картина мира которого – как всякая картина мира – субъективна. Оценочность реализуется в ряде имплицитных коммуникативных стратегий и тактик, когда явная позиция автора презентуется как «объективная» (близость научному дискурсу), а контекстуально, стилистически, композиционно реализуется субъективноидеологизированная позиция (манипулятивная коммуникативная установка). Семантическая градация, языковой арсенал и дискурсивная реализация категории оценки в медиадискурсе – все эти аспекты активно исследуются в современной отечественной медиалингвистике. «Аксиологичность» считается «имманентным свойством газетно-публицистического текста» [Синепунова 2006], а «роль языковой личности в дискурсивном пространстве» предстает определяющей семантики дискурсе СМИ в в формировании [Овсянникова 2012: 5]. оценочной С учетом аксиологической интенциональности медиадискурса исследуются различные журналистские жанры в работах Т.В. Путилиной [Путилина 1986], К.В. Костиной [Костина 2001], Е.А. Юрковской [Юрковская 2001: 5], С.В. Шарафутдиновой [Шарафутдинова 2010], О.А. Хорошиловой [Хорошилова 2011]. Наиболее близко нашей тематике и изучаемым аспектам является диссертационное исследование Е.Ю. Выгузовой: оно посвящено «языковым средствам оценки экономической ситуации в публицистических текстах» и выполнено в лингвопрагматической методологии [Выгузова 2001]. Автор классифицирует языковые средства репрезентации оценки с нескольких ключевых позиций: «а) оценочный индикатор (определение позиции 155 оценочного средства); б) оценочная регламентация (указание совокупности оценочных средств оцениваемого объекта); в) фактографическая оценка (определение достоверности оценочного средства)». Е.Ю. Выгузова ранжирует языковые единицы с точки зрения «семантико-оценочных групп»: среди них группы «важность», «достоверность», «польза», «преобразования», «сложность», «уровень», «уровень», «устойчивость», «динамика» и др. Ряд выделенных автором категорий рассматриваются и в нашей работе (достоверность, польза, цена, норма), но, во-первых, в несколько ином ракурсе, во-вторых, на более обширном материале, поскольку деловая пресса освещает весь спектр социальных тем, не ограничиваясь «экономической ситуацией». Так или иначе, в указанной работе так же признается оценочность в моделировании дискурсивного содержания. Общими для перечисленных исследований следует признать расширение оценочной семантики, выходящей за рамки как категории модальности, так и традиционно исследуемой «эмотивности», неравномерное распределение средств эксплицитной и имплицитной оценки в различных типах медиадискурса: так, в пропагандистской публицистике, социальном интернет-дискурсе в большей мере используют эксплицитные средства, в аналитической прессе – имплицитные. Следует также отметить, что для аналитически ориентированных использование «рациональной» медиатекстов оценки более характерно (социальные, этические, профессиональные стереотипы), чем «эмоциональной» (о градации данных типов оценки см.: [СЭСРЯ 2006: 140]). Рассмотрим подробно средства дискурсивной репрезентации семантики объективного и субъективного в русском информационноаналитическом деловом медиадискурсе (на материале жанров новости с комментарием, аналитической статьи и рецензии различных изданий отечественной деловой прессы). Исследованию модальности будет посвящен следующий параграф – здесь же мы рассмотрим иные дискурсивные средства 156 вербализации оценки: тропы и фигуры, пространственные и временные топосы, маркеры когерентности дискурса, идиомы, имплицирование прецедентных текстов, т.е. спектр средств, так или иначе выражающих объективную или субъективную интенцию дискурса. Аксиологическая природа медиадискурса позволяет нам трактовать «объективную» семантику как взятую в кавычки – т.е. как коммуникативную интенцию per se, поскольку, как говорилось выше, достоверность, верификация служат субъективно детерминированным целям адресанта. «Коммерсантъ» (08.05.2002): «Цена вопроса» (Б. Волхонский). Объем текста превышает стандарт классической «заметки» примерно втрое и содержит большое количество маркеров аналитической жанровой установки. Данный текст принадлежит жанру новости с комментарием, причем «комментарий» здесь существенно перевешивает информационный компонент. Зачин текста написан с тем допущением, что читатель уже знает о «новости», поэтому интерес адресата сразу фокусируется на оценке уже известного события: «Итак, кризис вокруг Вифлеема разрешен, и палестинцы могут торжествовать победу: Израиль вывел свои войска, а террористы избежали наказания. Однако в потоке сообщений как-то затерялось одно – о том, что в ходе визита израильского премьера Ариэля Шарона в США президент Буш сообщил ему, что направляет на Ближний Восток директора ЦРУ Джорджа Тенета, задачей которого ставится создание объединенной палестинской службы безопасности». Объективно реферируемое содержание выводится из предложения ‘Израиль вывел свои войска, а террористы избежали наказания’. Отсутствие дат и уточняющих сведений (количественных, топографических, геополитических) сигнализирует об ослаблении информативной интенции. Напротив, усиление аналитизма выражено маркерами дискурсивной связности «итак», «однако». Союзное слово «итак» служит операции суммирования и обобщения уже сказанного и обычно занимает финальную позицию в тексте или его относительно завершенном, целостном блоке. 157 Начальная позиция данного слова актуализирует интенцию оценки: весь текст воспринимается читателем как дискурсивное развертывание суждения. Союз (в данном противопоставления. контексте) Автор «однако» противопоставляет выражает семантику исходному суждению, авторство которого можно считать коллективным (общественное мнение): «Кризис вокруг Вифлеема завершен». Он не согласен с этим мнением и выдвигает контраргумент: «Однако в потоке сообщений как-то затерялось одно – о том, что в ходе визита израильского премьера Ариэля Шарона в США президент Буш сообщил ему, что направляет на Ближний Восток директора ЦРУ Джорджа Тенета, задачей которого ставится создание объединенной палестинской службы безопасности». Далее автор конструирует аргументацию своей точки зрения, используя ряд средств оценки: 1) союзы, частицы, указывающие на антиномическую, причинноследственную, аналитико-синтетическую когезию дискурса («если… то», «а», «если же», «теперь же», «с одной стороны», «с другой стороны», «кроме того», «не только… но и», «наконец»); 2) наречия с семантикой градации признака (усиления, уточнения, неопределенности) («как нельзя кстати», «такая возможность стала особо актуальной», «в потоке сообщений как-то затерялось одно», «все другие пути значительно ослабляли позиции», «продолжение противостояния… серьезно осложняло планы»); 3) оценочные местоимения с семантикой сравнения («самое дальновидное решение»); 4) лексика с денотативной и коннотативной семантикой оценки (негативный полюс: «кризис», «тупик», «противостояние», «ослабляли позиции»; позитивный полюс: «победа», «главный победитель», «успех», «сильный аргумент», «поднять свой имидж»). Ослабление информативной интенции заметно в использовании обобщенно-личной, безличной семантики: субъект действия описывается не 158 персонализирован, в качестве замещающей фигуры употребляется метонимия («Израиль вывел свои войска», «это решение позволяет Вашингтону поднять свой имидж в глазах арабского мира»; «позиции США»; «у Вашингтона появляется сильный аргумент в диалоге с ТельАвивом»; создание объединенной палестинской спецслужбы под присмотром США»). Таким образом, в данном образце информационно-аналитического дискурса комбинируются языковые и дискурсивные средства выражения оценки. Средства оценки еще более эффективно функционируют в аналитических статьях, посвященных узкоспециальной тематике и, на первый взгляд, ориентированных исключительно на объективное моделирование положения дел (финансы, банковская система, биржевая аналитика, технологии). Такой тип статьи широко представлен в изданиях «Эксперт», «Ведомости», «РБК-daily», «Коммерсантъ», «D’». Как правило, они изобилуют фактической информацией, операциями сравнения, анализа, диагностики, но эти процедуры сопровождаются субъективными коннотациями, выраженными чаще всего имплицитно. Проанализируем характерный пример. «РБК-daily» (24.02.2009): «Кредит втридорога» (Н. Михалев, Н. Старостина). Заголовок содержит оценку: наречие «втридорога» указывает на гиперболизацию семантического признака (‘дороговизна’), а сама лексема принадлежит разговорному деловому дискурсу. Таким образом, рамочный компонент сконструирован по принципу эксплицитного выражения оценки12. Как выражена оценка в основном тексте статьи? Рассмотрим 1-й абзац. Создатель гостиничной сети «Азимут» и некогда один из крупнейших игроков рынка M&A Александр Клячин заложил недвижимость стоимостью Подробно о структуре и семантике заголовков в соотношении с основным текстом в русском информационно-аналитическом деловом медиадискурсе см. параграф 2.3.3 данной главы. 12 159 около 5 млрд руб. по кредиту на 300 млн руб. Согласно официальной документации, соответствующая сделка с Русским банком развития (РБР) состоялась в декабре прошлого года. Участники рынка сомневаются в адекватности залога привлекаемому займу. По их мнению, пойти на такие условия кредитования г-на Клячина вынуждает необходимость защитить свои активы от посягательств третьих лиц. В количественном отношении языковые единицы с оценочной семантикой (выделенные жирным шрифтом) уступают безоценочным единицам. Именно поэтому их дискурсивное воздействие достигает цели: читатель, находящийся во власти «информативной» интенции, не идентифицирует маркеры оценки как таковые, а потребляет их как единицы с объективной семантикой». Так, персонаж сообщения номинируется как «один из крупнейших» игроков рынка: превосходная степень сравнения относится к языковым средствам оценки, в данном случае – положительной. При этом вводится информация в сопровождении наречия с семантикой времени: «некогда». Этот маркер, по сути, уничтожает положительную коннотацию («крупнейший»), поскольку онтологически смещает положительное качество в прошлое. Семантика сомнения усиливается не только фактами, но и имплицитной информацией: «сомневаются в адекватности», «вынуждает», посягательства». Все эти лексические средства «работают» на негативизацию впечатления о предмете речи. Следующие пять абзацев не содержат оценочных компонентов: в них представлена фактическая информация в перечислительной нейтральной интонации, с преобладанием сложносочиненных конструкций. Лишь в 4-м абзаце есть две лексические единицы, содержащие коннотации, однако они относятся к языковым средствам, не выходят за рамки профессиональной лексики банковского дискурса: «Кредитные соглашения были смягчены декабрьским допсоглашением №2, которое было одобрено на прошлой неделе». Это средства рациональной оценки, типичные для информационноаналитического дискурса. 160 Лишь в последней трети текста, где суммируются мнения экспертов о персонаже статьи, количество репрезентантов оценки снова увеличивается: Опрошенные РБК daily участники рынка сомневаются в экономической целесообразности неадекватных по размеру кредитов и залога. Согласно официальному сообщению ГК «Россия», стоимость активов компании на конец третьего квартала 2008 года составляла 896,1 млн руб. Несмотря на финансовый кризис, который существенно обесценил девелоперские активы, стоимость предоставленного в качестве залога имущества не могла упасть так низко, считает владелец крупной инвестиционной компании. «Это явно заниженная оценка, — утверждает он. — В этом случае залог под кредит на 300 млн руб. смотрится нормально, так как при оценке залога банк применяет дисконт 50%». Управляющий партнер компании «Новое качество» Михаил Гец оценивает офисы «Красной розы» в 160 млн долл. По мнению экспертов, самая скромная оценка этого имущества составит около 4,8 млрд. руб. Все средства оценки в данном фрагменте текста – языковые. Актуализируется денотативная семантика слов. К дискурсивным средствам можно отнести наречие «так» в значении усиления качества («так низко»). Таким образом, весь текст строится как высказывание с объективной семантикой (констатация и сопоставление фактов), однако инкорпорированные маркеры оценки имплицитно воздействуют на читателя, в результате чего автор добивается цели – создания сомнительного имиджа компании, о которой идет речь. Открытой оценки предмета, как правило, авторы аналитических статей избегают. Более свободно в использовании эксплицитной оценочности чувствуют себя авторы, пишущие рецензии: жанровая природа рецензии напрямую связана с суждением об артефакте. Как свидетельствует материал проанализированных изданий, в рецензиях открытая оценка комбинируется с имплицитной, при этом доминирующей коммуникативной модальностью является ирония. 161 «Своеобразный знаковый символ современной российской культуры, ирония заняла определенные позиции в обыденной разговорной речи, в литературе и кино, в рекламе и на страницах газет (Земская 1996, Зенкин 1996, Корженкова 2004, Лаптева 1996). Иронический текст относится к тому роду текстов, в которых “единицы хорошо знакомого языка получают необычную интерпретацию, а хорошо знакомые ситуации подводятся под несколько неожиданные категории” (Чуич 1994; 123), при этом сигналы иронии могут содержать разноуровневые элементы коммуникативного контекста – лингвистические, психологические, культурные, которые переводят активный диалог автора и читателя в общение с культурным контекстом [Орлова 2005: 6]. «Текст, маркированный модусом иронии, интеллигентной оговоркой, которая резвится между контрастами и не спешит встать на чью-то сторону, взаимодействуя с контекстом любой эмоционально-ценностной ориентации, выполняет определенные функции. Прежде всего, противостоящего это функция всякой универсального догматичности, не компенсатора-скептика, признающего никаких абсолютистских мировоззренческих постулатов. Другой функцией иронии можно назвать разрушение ценностей, оказавшихся «несостоятельными перед лицом реальности и переставшими выполнять свою основную функцию – ориентировать личность в мире» [Есин, Касаткина 1994: 17]. Согласно наблюдениям ряда исследователей, господство иронической модальности в современных публичных дискурсах объясняется влиянием постмодернистской идеологии ([Сметанина 2002], [Орлова 2005], [Негрышев 2005], [Кириллова 2006]). Стилистика ряда публикаций «Коммерсанта», «Эксперта», «Ведомостей», «Секрета фирмы» тяготеет к иронической модальности, выраженной имплицитно (актуализация контекста, подтекста, языковая игра) или эксплицитно (метафоры, экспрессивная лексика, двойное семантическое кодирование и т.д.). Как было сказано выше, наибольшей частотностью употреблений средств иронической оценки отмечен жанр рецензии: нет ни одного текста, в котором бы они отсутствовали. 162 Рассмотрим несколько характерных примеров. «Коммерсантъ» (02.06.2001): «Кинотавр уступил Ван Дамма детям» (А. Плахов). Ирония как модус двойственного существования текста – в режиме эксплицитного и противоположного ему имплицитного содержания – активно используется автором рецензии, знаменитым российским кинокритиком А. Плаховым. Ср.: «Сочи на эти дни становится настоящим Вавилоном, и в смысле нацсостава тоже: прибывают первые иностранцы из дальнего зарубежья, ну а русские, украинцы, евреи и лица кавказских национальностей – само собой». Для оценки объекта (город Сочи в период проведения кинофестиваля «Кинотавр») использована прецедентная метафора «Вавилон» – ветхозаветный образ, изображающий смешение языков и народов. Ирония заключается в привнесении в этот библейский образ «чужих» коннотаций, заимствованных из дискурса другой эпохи и культуры – советской эпохи, ее официально-делового и политического дискурсов. Сложное слово «нацсостав» и метонимия-идеологема «лицо кавказской национальности» выражают в данном контексте иронию по отношению к предмету. Далее ироническая оценка выражена в метонимическом описании заглавного персонажа – Ван Дамма (так и не приехавшего в Сочи на «Кинтавр»): «Ветеран фильмов “экшн” только что прогулялся по набережной Круазетт в Канне». Номинация «ветеран», нейтральная в русском языке, в контексте иронического дискурса приобретает оттенок легкого глумления. Ван Дамм ассоциируется в коллективной культурной памяти с «героем», воплощением силы, молодости, мужества, а наделение его номинацией «ветеран» снижает патетический масскультовый ореол. К средствам эксплицитной оценки в данной статье относятся такие лексические средства, как: переосмысленная фразеологическая единица ‘отдать на растерзание врагу’ – у автора она переиначена в «отдать на растерзание жюри»; слова и словосочетания с явной оценочной семантикой – 163 негативной («ложное лицемерие») и позитивной («беспрецедентная программа»). Аналогичная модель (комбинация рациональной и эмоциональной, эксплицитной и имплицитной репрезентации оценки), тяготеющая к иронической подаче предмета, реализована в аналитической статье о культуре «Мастерам культуры объяснили, с кем они» (Коммерсантъ. 13.11.2001. И. Мальцев), рецензиях «Тварь дражайшая: Завтра российская премьера “Шрека-2”» (Р. Волобуев. Ведомости. 18.08.2004), «Любовь, холодная как снег» (А. Долин. Эксперт. 2012. № 19 (802)), аналитическом интервью (с Фредериком Бегбедером) «Узник детства» (Эксперт. 2010. № 33 (707)) и мн. др. Таким образом, информационно-аналитический деловой медиадискурс конвергирует фактологическую (субъективную) установки, («объективную») сохраняя в и аксиологическую качестве доминирующей коммуникативной интенции моделирование социальной реальности в рамках деловой картины мира. Сошлемся на одно из новых исследований в области когниции субъективного и объективного, где автор, Е.А. Никитина, высказывает аналогичную идею: «Понимания скрытых, неосознаваемых механизмов познания, и, возможно, иных, познания, требует конвергенции и наблюдаемая когнитивных и в более широких трактовок настоящее время информационных тенденция технологий с нанотехнологиями и биотехнологиями, свидетельствующая о возрастании роли субъекта, “средств и операций его деятельности, ценностно-целевых структур в научном познании” (В.С. Степин) и формировании качественно иного уровня проектно-конструктивной деятельности современного человека» [Никитина 2011: 4]. Субъективные формы оценки могут выражаться в таких традиционных языковых средствах, как грамматическая категория модальности. Рассмотрим подробнее данный аспект прагмасемантики аналитического массмедийного дискурса. 164 2.3.2. Средства выражения объективной и субъективной модальности в информационно-аналитических медиатекстах Достаточно частотными средствами выражения субъективной модальности в информационно-аналитическом медиадискурсе являются модальные (дискурсивные) слова, фигуры речи. Модальность является «функционально-семантической категорией, выражающей разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого» [ЛЭС 1990: 303]. Однако при более дифференцированном подходе выявляется, что понимание семантики, средств ее выражения, специфики этих средств в зависимости от принадлежности языка к той или иной языковой семье чрезвычайно различно. Разночтения в интерпретации данного термина и, соответственно, анализе его в конкретных текстах объясняется не в последнюю очередь обилием методологических подходов к данной категории. Так, исследователь М.В. Лопатюк, анализируя категорию модальности в испанском языке, обращает внимание на отмеченное выше наличие разных подходов в понимании модальности. Он ссылается, в частности, на точку зрения З.Я. Тураевой, связывающей категорию модальности с процессом «порождения и восприятия речи» [Лопатюк 2009: 7]. Ведь в основе социокультурной коммуникации лежит принцип оценки действительности субъектом речи, а также выражение собственной позиции по отношению к этой действительности. Это особенно актуально для таких дискурсов, как медиадискурс (рекламный, газетный, журнальный, телевизионный). Не менее значимым является изучение категории модальности в рамках функционально-семантического (А.В. Бондарко и др.), а шире – когнитивного подхода (Е.С. Кубрякова, С.Г. Воркачев, Л.И. Гришаева, И.А. Стернин и др.). В связи с активизацией антропологического подхода в лингвистике [Маслова 2004] категория модальности, в основе которой – 165 субъективное отношение и оценка, становится одним из важных предметов изучения. Как пишет М.В. Лопатюк, «исследователи все чаще обращаются к концепциям текста, в соответствии с которыми на первый план выдвигается его каузирующее начало и текст воспринимается как продукт активной речевой деятельности человека» [Лопатюк 2009: 8]. Учитывая разносторонний характер подходов к трактовке категории модальность, остановимся на нескольких точках зрения. Т.И. Алиева делает обзор историко-аналитический обзор различных логических и лингвистических классификаций модальности, восходящих еще к Аристотелю, Канту [Алиева 2003: 11]. Аристотель выделял следующие виды модальности: 1) суждение возможности (Жизнь на другой планете возможна); 2) суждение действительности (Луна – небесное тело); 3) суждение необходимости (Сумма квадратов равна квадрату гипотенузы). И. Кант внес свои корректировки в трактовку модальности и предложил выделять среди суждений ассерторические (суждения действительности), аподиктические (суждения необходимости) и проблематические (суждения возможности). «Это деление, – комментирует Т.И. Алиева, – лежит в основе описания свойств модальности в современной модальной логике, где модальности подразделяются, с одной стороны, на элегические (относящиеся к высказываниям) и деонтические (относящиеся к словам, выражающим действия, поступки), а с другой стороны, – на абсолютные (безусловные) и относительные (условные)» [Алиева 2003: 11]. Однако проблема традиционной логической классификации модальности, существовавшей вплоть до XIX в., состоит в том, что типология суждений была основана на нескольких критериях из разных областей знания – логики, гносеологии, онтологии. В такой версии классификации невозможно разграничить, например, суждение действительности от суждения необходимости – ведь одно и то же событие может быть случайным или необходимым, и вопрос этот выходит за рамки 166 формальной логики. В ней нельзя также различить объективную возможность и субъективный акт принятия чего-либо в качестве возможного. Дальнейшее развитие логической теории модальностей сформировало две концепции. Одна из них построена на классификации объективных модальностей, которые сводятся к понятиям «истина» / «ложь» высказывания (ее придерживаются логики и философы), другая концепция ориентирована на описание субъективных модальностей, которые не сводятся к критерию придерживаются рациональных истинности современные / ложности. лингвисты, структуралистских Данной отказавшиеся моделей языка от и концепции жестких, выбравшие антропологическую парадигму в языкознании (Ю.С. Степанов, Н.Д. Арутюнова, Е.С. Кубрякова, З.Д. Попова, И.А. Стернин и др.). Философская трактовка модальности заключается в анализе отношения мышления к действительности. Лингвистическое понимание модальности эксплицируется как репрезентация единиц семантики по отношению к грамматическим и лексическим единицам. Под категорией модальности в целом понимается выражение отношения высказывания к действительности. Такое общее определение модальности не вызывает разногласий у лингвистов, но некоторые авторы включают в число модальных значений только интеллектуальные (рациональные), а другие – рациональные, и эмоциональные значения. В «Лингвистическом энциклопедическом словаре» (1990) дается широкий спектр концепций и трактовок, сложившихся к концу ХХ в. Рассмотрим ключевые позиции авторов энциклопедии (статья принадлежит автору М.В. Ляпон). М.В. Ляпон приводит несколько оформившихся критериев в трактовке категории модальности. К ним относятся [ЛЭС 1990: 303]: - коммуникативная установка (утверждение – вопрос – побуждение); - признак «утверждение – отрицание»; 167 - градация значений в семантическом диапазоне «реальность ирреальность»; - «разная степень уверенности говорящего в достоверности формирующейся у него мысли о действительности»; - «различные видоизменения связи между подлежащим и сказуемым, выраженные лексическими средствами (хочет, может, должен, нужно)». Один из основополагающих критериев в характеристике категории модальности – это выделение объективной и субъективной модальности. Объективная модальность является категорией, сигнализирующей об отношении сообщаемого к действительности по критерию реальность / ирреальность. Средство выражения данной семантики – наклонение глагола. Система наклонений в разных языках несколько рознится, однако в индоевропейской семье языков есть общие признаки: изъявительному наклонению (индикатив) как выражению реальности (осуществляемости или осуществленности действия, процесса) противопоставляются наклонения, выражающие различные семантические градации ирреального действия (сослагательное, условное, желательное, побудительное, долженствовательное). Общее отличие индикатива от ирреальных наклонений – отношение к категории времени. Если индикатив обладает определенностью и дифференцированностью глагольных времен (различные формы прошедшего – настоящее – формы будущего времени), то ирреальные наклонения отличаются неопределенностью категории времени. Следует подробнее остановиться на специфике функционирования объективной модальности в исследуемой дискурсивной формации. Одна из активно функционирующих видов объективной модальности в информационно-аналитическом медиадискурсе – модальность действительности (теоретический анализ ее семантики см.: [Виноградов 1975], [Модальность 1978], [Миронова 1998], [Приходько 2004]. Семантика достоверности репрезентируется в информационно-аналитических текстах 168 посредством глагольной формы прошедшего и настоящего времени: в основе высказывания лежит констатация состоявшегося или протекающего в актуальном настоящем события. Ср.: «Нефть поднимает цены», «ФАС подписала контракт для “Мегафона”», «ЛУКОЙЛ не справился с добычей», (РБК-daily); «Страховщики потеряли малый бизнес», «Путин призвал Европу к энергетическому альянсу», «Исследование развеяло миф о пассивности россиян» (Экономика и жизнь) и т.п. Исходя из наших наблюдений над материалом, формы прошедшего времени доминируют: это связано с запаздывающим типом наррации в СМИ – они сообщают о событии постфактум. Тем не менее встречаются формы настоящего времени: семантика таких сообщений заключается в реферировании незавершенного, длящегося события, финал которого отнесен в будущее. Как правило, это тексты, посвященные какому-либо инициированному проекту, законопроекту, началу некоего комплексного явления, развитие которого является сферой прогнозирования, ожиданий. В данном типе информационно-аналитических текстов, ввиду семантики незавершенности, вместе с настоящим временем употребляется также будущее время. Ср.: «Рост обещают только инфляция и доллар», «Цены на нефть будут стабильными», «Авиаторы и моряки увеличивают ресурс воздушного и паромного сообщения с Крымом» (Экономика и жизнь); «Experian идет в Россию, чтобы занести наши кредитные истории в крупнейшую базу данных в мире», «Продолжат ли нефтяники вкладываться в сети розничной торговли?» (Ведомости) и т.п. Другая разновидность объективной модальности, актуализируемая в исследуемом дискурсе, – модальность долженствования. Данный аспект семантики, по нашему мнению, связан с двумя факторами. Во-первых, это присущая всем СМИ функция воздействия на массовое сознание – формирование определенного отношения к действительности, выраженное, в зависимости от формата СМИ, в более или менее категоричной форме. Вовторых, это относительная историческая «молодость» делового 169 медиадискурса: ввиду новизны капиталистического менталитета в условиях русской постсоветской культуры, его этических ценностей, деловая пресса стремится довольно активно моделировать картину мира, в связи с чем актуализируются языковые Нормативно-предписательный, формы модальности программный долженствования. характер всякой новой идеологии диктует выбор средств модальности долженствования. Следует отметить, что не все исследованные нами издания продуцируют дискурс явно «программного» характера: высокая степень декларативности и, соответственно, актуализации модальности долженствования, оказалась типичной для изданий «Эксперт», «Экономика и жизнь» – именно дискурс данных СМИ отличается более высокой частотностью форм долженствования. Рассмотрим примеры. «Эксперт» (2006. № 11 (505)): «Как приручить стройкомплекс» (И. Ступин). Сам заголовок статьи выражает инструктивную коммуникативную интенцию: как сделать нечто. Инструктивный дискурс предполагает выполнение ряда действий, соблюдение определенных правил, иными словами, определенный алгоритм действий для реализации поставленной цели [Канащук 2011], [Канащук 2012]. Таким образом, семантика долженствования имплицитно антиципирована уже в первом рамочном компоненте статьи. Во втором компоненте – лиде – она репрезентирована эксплицитно, в модальном слове «должны»: «Насаждение земельных аукционов и силовая борьба со взяточниками и строительными картелями не сделают жилье доступнее. Эти меры должны дополняться комплексной государственной поддержкой девелопмента жилищных проектов». В экспозиции статьи обрисована ситуация, которую предлагается преодолеть (ситуация невыполнения задания правительства по реализации проекта доступного жилья). Данный фрагмент иллюстрирует актуализацию модальности долженствования: 170 Безусловно, г-н Медведев затронул важные проблемы российской строительной отрасли – коррупцию и монополизм. Однако только лишь силовой нажим на недобросовестных чиновников и застройщиков вряд ли позволит запустить долгожданный жилищный проект. Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, недостаточно насильно принудить муниципалитеты к земельным аукционам или разрушить до основания строительные монополии. Гораздо важнее выработать эффективные меры государственной поддержки и общие правила игры, чтобы в ручном режиме настроить строительный комплекс на нужную волну. Используются модальные слова и обороты с семантикой долженствования, реализующие грамматическую конструкцию модальное слово (оборот) + неопр. ф-ма гл. (недостаточно принудить, важнее выработать). Общая тональность долженствования усиливается в этом месте текста и далее другими лексическими средствами: ручное управление, силовой нажим, заданный алгоритм, завинчивать гайки и т.д. Модель алгоритма влияет на построение текста, в котором регулярно появляются риторические вопросы и следует их дидактическое развертывание (С чего начать? Будут ли при …при отборе объектов учитываться особенности жилой застройки? и пр.). Таким образом, модальность долженствования используется для реализации коммуникативной стратегии убеждения и пошагового инструктирования, что предполагает формирование у читателя ценностной системы. «Эксперт» (2014. № 44 (921)): «Техрегламент для рыночной стихии» (И. Имамутдинов). Семантика долженствования выражена в названии интервью с помощью антитезы порядка («техрегламент») и хаоса («рыночная стихия»). В лиде появляется модальный глагол «должен» с отрицанием: здесь вновь отрицается хаос, а утверждается, через это отрицание, противоположность хаоса – «правила, регулирующие отрасль» («для эффективного функционирования электроэнергетики как единого 171 системного пространства экономические интересы ее участников не должны идти вразрез с технологическими правилами, регулирующими отрасль»). Грамматическая модальность долженствования функционирует в дискурсе не как изолированный, случайный элемент, а как один из компонентов репрезентации семантики должного, которая реализуется по ходу развертывания текста статьи. Ср., например: Оказалось, что в отрасли, чересчур увлекшейся либеральной моделью преобразований, не были закреплены правовые нормы обязательного технологического регулирования. Последствия этой недоработки, оказавшейся ключевой для безопасного функционирования российской энергосистемы, все больше нивелируют положительные результаты структурных перемен. Последствия этой недоработки, оказавшейся ключевой для безопасного функционирования российской энергосистемы, все больше нивелируют положительные результаты структурных перемен. В постреформенных условиях с появлением разнообразных собственников под обязательный контроль в электроэнергетике поставили многие процессы, связанные, например, с финансами. Но до сих пор нет юридически зафиксированных правил контроля жизненно важных параметров необходимого оборудования. <…> В советское время непреложность этого системного соответствия закреплялась на уровне общегосударственных и отраслевых нормативнотехнических документов, позже — на уровне внутренних документов РАО ЕЭС В этом фрагменте семантика должного выражена с помощью лексики (см. выделенное жирным шрифтом), описывающей нормативное состояние системы, которая должна функционировать. «Непреложность» «правил», «необходимость» «контроля» – таков общий смысл интервью и его развернутой экспозиции (от автора), если абстрагироваться от детальной референции. Высока частотность употребления слов «система» (9), 172 «контроль» (6), «регламент» (7), «функционирование» (6), «правила» (10). Семантика должного нюансируется в лексико-семантических вариациях «важного», «требуемого», «необходимого»: «Нам важно устранить причины возможных аварий»; «Даже когда сейчас потребовалось перенастроить те же сименсовские газовые турбины, оказалось: все, что надо сделать, — это собраться инженерам, подумать над системой регулирования, подключить компьютер и подстроить ее параметры» Отметим, что наряду с модальностью долженствования довольно часто в текстах подобной тематики – о необходимости структурных изменений для функционирования той или иной отрасли экономики, образования, политики и пр. – актуализируется гипотетическая модальность: это объясняется интенцией прогнозирования, характерной для делового дискурса («если … то»). Ср. в данном интервью: «Если бы были обязательные требования, то все собственники заботились бы об оборудовании, ведь иначе оно, разваливаясь, в конце концов перестало бы соответствовать требованиям и ушло с рынка». Гипотетическая семантики модальность предположения, служит проективного средством репрезентации моделирования ситуации, апробации ее: в этом отношении русский деловой дискурс значительно сближается с научным дискурсом13. Довольно показательный пример – статья «Не сдать ли риск на аутсорсинг?» А. Власовой (Экономика и жизнь. 27.10.2006). Статья написана как микроисследование, она почти приближена по интенции, стратегиям и тактикам к жанру академической статьи. Таким образом, в русском информационно-аналитическом дискурсе актуализируются несколько видов объективной модальности, что объясняется семантикой данного дискурса (модальность действительности, долженствования, гипотетическая модальность). Несомненно, в изученных нами текстах присутствуют и другие виды модальности, отражающие те или 1313 См. подробно о конвергенции научного, профессионального и публицистического дискурсов в Главе 4. 173 иные аспекты отношения субъекта речи к действительности, но мы сосредоточили внимание на специфических предпочтениях в текстах деловой прессы. Перейдем к анализу субъективной модальности. Субъективная модальность не является основным признаком высказывания, она факультативна. Семантика субъективной модальности заключена в отношении субъекта речи к сообщаемому. «Семантический объем субъективной модальности шире семантического объема объективной модальности» [ЛЭС 1990: 303]. Это объясняется богатством значений оценки, за счет которых пополняется семантика субъективной модальности, использованием не только грамматических, но и лексических, синтаксических средств. Оценка как отношение субъекта высказывания к действительности может быть в самых общих чертах разделена на две основные категории: - рациональная оценка; - иррациональная оценка (удивление, желательность, презрение, опасение и пр.) Характерно, что семантика иррациональной оценки чрезвычайно широка и, в сущности, отражает все эмотивное богатство языка. Важным и актуальным для нашей работы является вопрос о средствах выражения субъективной модальности. Лингвисты выделяют целый спектр языковых средств, служащих экспликации семантики субъективной модальности. Среди них такие, как: - специальный лексико-грамматический класс слов, словосочетаний и предложений (на синтаксическом уровне они выступают в качестве вводных конструкций); - специальные модальные частицы, выражающие различные эмотивные состояния и отношение субъекта речи к сообщаемому (опасение, удивление, презрение, желательность / нежелательность и т.д.); - междометия; 174 - интонационные средства, акцентирующие необходимые эмотивные оттенки модальности; - синтаксические средства: экспрессивный, инверсированный порядок слов; - специальные синтаксические конструкции. По справедливому наблюдению М.В. Ляпон, «в категории субъективной модальности естественный язык фиксирует одно из ключевых свойств человеческой психики: способность противопоставлять “я” и “не-я” (концептуальное начало нейтрально-информативному фону) в рамках высказывания» [ЛЭС 303]. Данное свойство языка предельно четко было сформулировано в работах по французской стилистике и общему языкознанию Ш. Балли, который в каждом противопоставление высказывании «диктума» (т.е. видел следующую референциального, модель: нейтрального значения) «модусу» (субъективной оценке сообщения). В отечественном языкознании наиболее фундаментально категорию модальности исследовали А.М. Пешковский, В.В. Виноградов. Оба исследователя подвели изучение категории модальности к тому сложному функционально-семантическому пониманию, которое позволяет говорить о предвосхищении идей прагматики и коммуникативистики в языкознании. Именно в последних аспектах наиболее активно исследуется модальность в последние годы. В.В. Виноградов, в частности, рассматривал модальность как семантическую категорию широкого объема [Виноградов 1975: 66]. Он выделял в ней шесть значений: 1) значения, относящиеся к целевой установке говорящего (или к коммуникативной функции высказывания); 2) оценка говорящим содержания пропозиции с точки зрения реальности / ирреальности (гипотетичность, потенциальность и т.д.); 3) оценка субъектом речи препозиционного действия с точки зрения его возможности, необходимости, желательности для субъекта пропозиции; 175 4) значения утверждения / отрицания; 5) оценочные значения двух типов: а) оценка говорящим события, названного в качестве возможного, необходимого или желательного; б) оценка говорящим степени его уверенности в достоверности сообщаемого; 6) эмоциональная, или качественная оценка говорящим. Указанный выше коммуникативно-прагматический подход основан на принятии во внимании контекста речи и, соответственно, когда мы говорим о модальности, на отношении субъекта речи не только к собственному сообщению, но и к адресату речи. Фактор адресата является необходимым – имплицитным или эксплицитным – элементом, который сознательно или неосознанно учитывает говорящий (пишущий) в момент оформления речевого высказывания, т.е. в момент формирования определенного суждения о мире и своем / чужом в нем месте. Поэтому в одном контексте субъект речи выбирает одну модальность или стилистические средства ее выражения, в другом – иную. Итак, модальность относится к разряду функционально-семантических категорий языка, служащих важнейшим средством концептуализации и категоризации мира в речевой деятельности человека. Утвердившийся в современном языкознании в последние два десятилетия антропологический, а в его рамках – когнитивно-дискурсивный – подход позволяет рассматривать языковые категории не только как отображающие отношения явлений действительности и ментального мира, но и как инструменты интерпретации мира, а также его концептуализации. Язык, согласно современным данным лингвистики, служит нескольким задачам антропологической деятельности: 1) познанию мира; 2) номинации явлений, предметов и процессов; 3) коммуникации с помощью различных дискурсивных практик [Гладров 2009: 239-248]. Модальность, будучи языковой универсалией, по мысли В.В. Виноградова, функционирует в различных формах «в языках разных систем», а в европейских языках «охватывает всю ткань речи» [ЛЭС 303]. 176 Как языковая категория, она служит формированию языковой картины мира, которая отображает специфику менталитета, концептуализации действительности каждым народом. Языковая картина мира – понятие, насчитывающее в своей научной истории около полувека. Лингвокультурологи пришли к выводу о том, что всякое познание метафорично, что в основе даже рационального, научного постижения мира лежит творческое, субъективно-образное сравнение и отождествление объектов [Теория метафоры: 9-31]. Е.В. Падучева, анализируя семантику, обратила внимание на функции так называемых «эгоцентрических элементов», выражающих семантику субъективной модальности, – в частности, вводных слов: «Повествователь обеспечивает себе постоянное присутствие <…> в качестве подозреваемого субъекта вводных оборотов и безлично употребленных метатекстовых предикатов» [Падучева 1996: 280]. Она представила подробный перечень слов, выражающих коммуникативно-прагматические аспекты семантики, которые в лингвистике получили название «дискурсивные слова». К «дискурсивным словам» Е.В. Падучева относит следующие языковые средства: - метатекстовые обороты (более того, одним словом, наконец); - предикаты внутреннего состояния; - предикаты со значением сходства и подобия (напоминало); - показатели идентификации (тот самый, никто иной как); - слова со значением неожиданности (вдруг, внезапно, неожиданно, удивительным образом, удивительное дело); - неопределенные местоимения и наречия (что-то, почему-то); - обобщающие вводные слова и обороты (как часто бывает, по обыкновению, вообще); - слова с оценочным значением («подразумевают субъект оценки») [Падучева 1996: 280-286]. 177 По нашим наблюдениям, семантика и средства выражения, выбор между имплицитной и эксплицитной позицией субъективной модальности качественно различаются в таких журналистских жанрах, как новостная заметка (нейтрально-безразличная модальность), эссе (широкий спектр эмотивной модальности), очерк (балансирование между рациональной и иррациональной модальностью), репортаж (контрастное сосуществование рациональной и иррациональной субъективной модальности) аналитическая статья (преобладание рациональной модальности) и пр. Такая дифференциация нескольких аспектов описания модальности позволяет нам выделить уровни языковой структуры, на которых мы будем основывать свой анализ средств выражения модальности в аналитической деловой прессе: 1. Семантика 2. Лексика 3. Грамматика 4. Синтаксис 5. Пунктуация 6. Сверхфразовое единство (микроконтекст) 7. Жанр и стиль (макроконтекст) 8. Коммуникативно-прагматическая установка (обусловлена макроконтекстом и выходит на уровень психолингвистики, семиотики). Указанная выше «имплицитная субъективная модальность охватывает обширный круг значений, которые по тем или иным причинам не могут быть высказаны адресатом явно, открыто и должны быть «зашифрованы» с помощью определенных конструкций» [Алиева 2003: 14]. Данный вид модальности довольно распространен в иронических журналистских эссе, в новостных заметках, где отношение к происходящему, согласно законам жанра, не может быть выражено явно, эксплицитно, но, тем не менее, событие взывает к интерпретации его данным органом СМИ. Имплицитная модальность требует от субъекта речи более виртуозного, 178 творческого владения языком, чем от субъекта речи, открыто выражающего свои эмоции и суждения. Таким образом, когнитивно-дискурсивный, коммуникативно- прагматический подход к анализу категории модальности, а тем более субъективной модальности, является в современных условиях наиболее адекватно отражающим представления о языке и роли человека в его формировании. Лингвистический интерес представляет, каким образом наиболее приближенный к профессиональному медиакоммуникации и научному (информационно-аналитический дискурсу тип медиадискурс) реализует функции субъективной модальности, в частности, семантики предположения, сигнализирующей о неопределенности, неполной достоверности, гипотетичности высказываемых суждений. Не менее важным вопросом, который предстоит решить, является вопрос о соотношении семантики предположения с основной коммуникативной установкой журналистики и аналитических жанров в частности – с установкой на достоверность и точность информации. Кроме того, предстоит выяснить, какие дискурсивные слова сигнализируют о близости аналитического медиадискурса научному и профессиональному дискурсу. Понятие «дискурсивное слово» является достаточно новым в методологическом аппарате лингвистики. В соотнесении с категориальным аппаратом академического языкознания 1970-1990 гг. данный термин коррелирует с «модальными», «модусными» словами, служащими индикаторами отношения субъекта речи к действительности (объективная модальность) и к самой речи (субъективная модальность) [Гладров 2009]. Данная атрибуция (незнаменательными) по-прежнему словами, закреплена которые тем не за менее служебными все чаще рассматриваются в рамках коммуникативно- и когнитивно-дискурсивных парадигм. В. Гладров, например, относит их к «оперативным прагматическим частям речи», «прагматическим операторам», при помощи которых 179 «передаются различные установки говорящего к концептуализированному положению дел и к способу передачи информации в тексте и дискурсе» [Гладров 2009: 242]. Тем самым исследователь объединяет семантический и прагматический аспекты дискурса, что актуально для современного понимания природы коммуникации и языка. Теорией дискурсивных слов в когнитивном и коммуникативном аспекте занимаются с 1990-х гг., при этом в качестве языкового материала чаще всего привлекается обиходная устная речь, художественный, научный, фольклорный дискурс [Баранов 1993; Дискурсивные слова 1998], в то время как изучение массмедийного дискурса в это аспекте пока находится в стадии зарождения. Резюмируя накопившеися за десятилетие разработки лингвистов, И.М. Кобозева и В.Л. Захаров так определяют языковую сущность дискурсивных слов: «Термин «дискурсивные слова» (далее ДС) <…> ставит во главу угла семантическую специфику слова — его участие в соотнесении «вещественного» содержания высказывания с коммуникативной ситуацией, — отодвигая на второй план его формальные характеристики. Разумеется, у ДС есть определенные морфологические и синтаксические признаки. Среди этих признаков можно выделить такие, которые присущи большинству ДС. В русском языке это их неизменяемость <…>; неспособность быть ядром синтаксической группы <…>; синтаксическая функция союза или адъюнкта; возможность синтаксически связываться как с именной, так и с глагольной группой <…>; при нейтральном порядке слов большая удаленность от ядра группы препозитивных «дискурсивных» адъюнктов по сравнению с «недискурсивными» [Кобозева 2004]. В качестве доминирующих функций ДС лингвисты выявляют следующие: 1) эпистемическая: маркировка степени достоверности высказывания (соответственно, достоверности, различаются т.е. дискурсивные персуазивные слова (несомненно, с семантикой бесспорно), и 180 недостоверности, т.е. презумптивные (кажется, вероятно, может быть)) [Гладров 2009: 243]; 2) авторизующая («указание на источник информации»: говорят, слышно, на мой взгляд) [Гладров 2009: 245]; 3) метатекстовая (маркировка «способа оформления высказывания»: кстати сказать, честно говоря, одним словом); 4) функция коммуникативного членения текста (фиксация коммуникативно-смысловых отрезков, установление логических, причинноследственных, телеологических связей между ними: значит, итак, следовательно, таким образом, в целом); 5) фатическая (установление и поддержание контакта с адресатом речи: согласитесь, ведь, знаете ли, заметьте, как бы, типа, вот). Степень частотности тех или иных ДС зависит от того, какие функции востребованы данным типом дискурса. По нашим наблюдениям, в информационно-аналитическом медиадискурсе востребованы эпистемическая, авторизующая и функция коммуникативного членения текста, обеспечивающая связность логически разноуровневых фрагментов текста, макросистемность текстовой композиции. Выделенность указанных типов ДС связана с жанрово- коммуникативными характеристиками аналитической статьи. Коммуникация адресанта (автора-журналиста) с адресатом (читателем) строится по следующим принципам: абстрагирование адресанта от личной (субъективноэмоциональной) сопричастности содержанию сообщения; 2) генерирование семантики обобщенной предметности (т.е. концентрации на общем, а не частном, отборе фактов, явлений и мнений, работающих на аргументацию гипотезы); преобладание дистанцированного, «монологического» дискурса (коммуникативная установка «презентация»); специализации знания (профессионализация дискурса); риторика среднего (т.е. умеренного, лаконичного, эмоционально не окрашенного) стиля; схематизации иллюстративного материала (использование графиков, диаграмм, таблиц как 181 средств визуальной схематизации результатов проведенного анализа информации). Таким образом, прагмасемантическая природа информационно- аналитического дискурса формируется установкой на моделирование комплексного, аргументированного суждения о предмете, элиминировании определенных «фоновых» (эмоциональных, нерегулярных, случайных) знаний. Дискурс аналитической статьи соединяет в себе черты, с одной стороны, массмедийной коммуникации (установка на общедоступность, открытость диалога), профессионального с другой дискурса стороны, (наличие черты терминов, научного предметная и узость, разветвленная аргументация: факты, экспертные комментарии, результаты научных исследований). Современный язык аналитической прессы ориентирован, таким образом, на конвергенцию противоположных функций: общедоступности и элитарности информации. В целом, по результатам нашего исследования, наиболее высока частотность ДС с эпистемической функцией, что объясняется, во-первых, педалированной установкой познания (диагностика – анализ – синтез – прогноз) в аналитической статье, а во-вторых, преобладанием монологической установкой речи (вследствие чего фатическая функция ослаблена). Как уже указывалось выше, к ним относятся персуазивные и презумптивные дискурсивные слова [Гладров 2009]. Второе место занимают ДС с функцией авторизации, что объясняется установкой на соотнесение информации автора с цитатным дискурсом ньюсмейкеров, реализующих установку СМИ на достоверность: они выступают в ключевой для аналитического СМИ роли «экспертов»14. Соответственно, отсылка к персоне цитирования «аранжируется» такими ДС, как по мнению, со слов, согласно, с точки зрения, на наш взгляд, по нашей оценке и т.п. Авторизация может быть как адресно- персонализированной (характерная конструкция: «по мнению г-на N. N.»), 14 См. подробно о семантике и прагматике концепта «эксперт» в Главе 3. 182 авто-персонализированной (на наш взгляд, по нашим подсчетам) так и коллективной (по мнению экспертов, специалистов, аналитиков, лидеров рынка и т.д., например: «По мнению немецких политиков, Германия и ЕС ни в коем случае не должны поддаваться давлению со стороны Китая, России и других государств» (Эксперт. 2012. № 13 (796)). Третье по частотности занимают ДС с функцией коммуникативносмыслового членения: обращения к данному типу ДС обосновано конвергенцийе аналитического медиадискурса с научным. Характерно, что семантика ДС не всегда может быть интерпретирована в рамках предложения: в силу актуализации дискурсивных задач, операция декодирования требует контекста, охвата примыкающих отрезков текста. Поэтому в ряде случаев мы приводим фрагмент текста, необходимый для реконструкции дискурсивной семантики ДС. Персуазивные ДС Наиболее высокой частотностью характеризуется ДС действительно, далее следует ДС очевидно. Например: «Тотализаторы были запрещены, но многие все равно продолжали играть незаконно, с руки (когда собираются несколько болельщиков, скидываются и потом между собой распределяют выигрыш. – Эксперт). Поэтому некоторым сегодняшним посетителям ипподромов по 70-80 лет. Вы можете посмотреть на них, они сидят на трибуне», - говорит Константин Гусаков. «Действительно, на трибуне сидит группа старичков. Видно, как они наблюдают за заездом, оживленно жестикулируют и машут программками» (Инкижинова С. Эксперт. 2012. № 27 (810)). «Действительно, трудно предположить, что все операции по банковским счетам на сумму выше 600 тыс. рублей совершаются компаниями исключительно с противоправными целями» (Яковенко Д. Эксперт. 2012. № 11 (794)). 183 «Очевидно, в ближайшем будущем российское законодательство обрастет комплексом поправок, направленных на борьбу со всем спектром незаконных финансовых операций» (Там же). Значительно реже встречаются ДС, характеризующие в большей мере разговорную коммуникацию, чем письменную – естественно, правда: «Bosch и Siemens такая ситуация, естественно, не устраивала, и они решились на полномасштабные инвестиции, создав от лица существующего с 1960-х годов совместного предприятия Bosch und Siemens Hausgeräte (BSH) российскую дочку «БСХ бытовые приборы» специально для локализационного проекта на территории нашей страны» (Кудияров С. Эксперт. 2012. № 27 (810)). «Правда, все эксперты сходятся в том, что тренд на рынке уже поменялся и консолидацию в ближайшие годы продолжат исключительно крупнейшие игроки…» (Напалкова А. Эксперт. 2012. № 11 (794)). Презумптивные ДС, как правило, описывают отношение к предмету речи как к неопределенному, незавершенному, исключающему однозначную оценку, как гипотетическую или не полностью достоверную. Такая прагматика речи связана с ситуациями неполного владения информацией, предварительной оценки ситуации, установкой прогнозирования, исключающей абсолютную точность. Например: «Похоже, сейчас дело заладилось, хотя понятно – по тому же штабу, который шел подряд девять часов, что класс профессиональных строителей еще не возродился, а само строительство управляется во многом в ручном, директивном режиме, как когда-то советская энергосистема» (Имамутдинов И. Эксперт. 2012. № 11 (794)). ДС коммуникативного членения (наиболее частотны - значит, таким образом, наконец): 184 «Через несколько лет это неизбежно приведет к падению объемов поставок, а значит, и экспортных доходов» (Хазбиев А. Эксперт. 2012 № 27 (810)). «Таким образом, в годовом измерении минимальную мощность завода можно оценить в 700-750 тысяч. К тому же в 2013 году, как указывает г-н Крисс, планируется дополнительное увеличение мощностей. Таким образом, по этому показателю BSH догоняет LG (см. график 1) и на долгие годы закрепляет за собой статус одного из ключевых игроков российского рынка стиральных машин» (Кокшаров А. Эксперт. 2012. № 13 (796)). «Причин у оппозиции европейским предложениям три. Первая – вопрос суверенитета. <…> Причина вторая – экономическая. <…> Наконец, третья причина…» (Напалкова А. Эксперт. 2012. № 11 (794)). Таким образом, резюмируя, можно заключить, что в аналитической статье дискурсивные слова репрезентируют определенный набор типов субъективной модальности. Среди выявленных нами ДС доминируют ДС с эпистемической, авторизующей функциями и функцией коммуникативносмыслового членения. На примере ДС становится очевидной конвергенция профессионального, научного и массмедийного дискурсов в жанре современной аналитической статьи. 2.3.3. Рамочные компоненты аналитических статей как коммуникативно «сильная» позиция текста: прагмасемантический аспект метафоры В современной лингвистике существенное внимание уделяется проблемам смыслопорождения, среди которых особый интерес вызывает актуализация языкового значения в речи, т.е. в прагмалингвистическом контексте. Процесс смыслопорождения связывается с языкотворческой деятельностью человека. Одним из самых ярких проявлений творчества человека в языке, помимо создания особого смысла, является акт метафоризации. Такой акт становится креативным, если рассматривать 185 метафору как процесс концептуальной интеграции ментальных пространств. В рамках когнитивной лингвистики метафоре отводится центральная роль в процессе концептуализации действительности [Телия 1988]. В данном разделе мы проанализируем метафору как один из ключевых лигвостилистических приемов создания заголовков в информационноаналитических медиатекстах. Композиционная рамка печатного медиатекста представлена заголовочным комплексом (название и лид). В качестве материала исследования послужили тексты делового аналитического журнала «Эксперт» (жанры аналитической статьи, аналитического интервью). В центре нашего внимания – различие коммуникативно-дискурсивных стратегий основного текста и заголовка, выявление специфики генерирования смысла в информационно- аналитических медиатекстах различных жанров (аналитическая статья, аналитическое интервью). Предмет изучения – прагматические аспекты метафоры в заголовках информационно-аналитических медиатекстов. Чтобы выявить прагматическую составляющую метафоры в медиатекстах, в частности, в ее рамочном элементе – заголовке, – следует учитывать несколько существенных аспектов проблемы. Во-первых, специфику медиадикурса; во-вторых, прагматические задачи аналитических медиатекстов; в-третьих, композиционные особенности данного типа текстов, а именно различие в прагматических приемах воздействия в рамке текста и его основной части; в-четвертых, определить место метафоры как приема в формировании особых прагматических задач информационноаналитического медиатекста. Медиадискурс представляет собой совокупность текстов, функционирующих в системе средств массовой коммуникации, под которыми сегодня понимаются журналистика, реклама, пиар, теле- и интернет-коммуникации. Характерно, что большинство публичных дискурсов – политический, экономический, юридический и др. – в современной действительности опосредованы масс-медиа, т.е. 186 инкорпорированы в структуру коммуникаций, а, следовательно, подвергаются стилистическому и прагматическому воздействию масс-медиа. Тексты, которые мы рассмотрим, представляют собой массмедийную адаптацию экономического, политического и художественно-критического дискурсов, реализованных в журналистских жанрах аналитической статьи и аналитического интервью. Как было показано ранее, прагматическая задача информационноаналитического медиадискурса состоит в создании определенной модели анализируемого и интерпретируемого социального, экономического, политического или культурного явления. Моделирование это осуществляется на уровне языка и сознания в их неразрывной связи и практически выражается в особом построении информационно-аналитического медиатекста. Композиционные особенности: заглавие (рамка) / основная часть Поскольку в информационно-аналитическом медиадискурсе коммуникация строится по принципам абстрагирования адресанта от эмоциональной сопричастности содержанию сообщения, генерирования семантики обобщенной предметности, специализации знания, основная часть текста ориентирована на создание аналитической модели явления, по своему типу близкого научному. Композиция основного текста обычно строится по принципу «перевернутой пирамиды» - т.е. в начале размещается наиболее «горячая», актуальная информация (информационный повод), а затем уже развертывается ход повествования и аргументация. Так, в аналитической статье Александра Кокшарова «Подножка оффшорной добыче» вступлением служит информационный повод: «В начале июня министерство юстиции США начало уголовное и административное расследование деятельности компаний и конкретных лиц, которых подозревают в виновности в аварии на месторождении Макондо в Мексиканском заливе. «Мы накажем всех, кто нарушил закон. Ведь авария обернулась трагедией», - сказал генеральный прокурор Соединенных штатов 187 Эрик Холдер» (Кокшаров А. Эксперт. 2012. № 13 (796)). И лишь затем разворачивается повествование о ходе аварии, ее расследовании и прогнозировании путей выхода из ситуации. Однако, в отличие от ориентации основной части на аналитический разбор и наукообразное изложение, рамочный элемент построен на основе метафоры, причем экономический термин («офшор») смело сочетается с конкретно-материальным образом («подножка»), а семантика действия направлена, вопреки языковой норме, не на одушевленный предмет (подножка кому), а на действие как таковое, выраженное отглагольным существительным (подножка чему – добыче – от *добывать). На принципе композиционного контраста между метафорическим приемом в заголовке и строго-аналитическим дискурсом в основной части построены такие статьи как «Северный Кавказ опутают сетями» Александра Черткова, где сознание читателя сначала реагирует на прямое значение слова «сети», внутренняя форма которого усилена глаголом «опутывать», а лишь по прочтении вступительной части статьи актуализируется переносное – научная метафора «электрические сети» (Эксперт. 2010. № 22 (710)). Подобная композиционная схема: заглавие с метафорой / аналитическая основная часть реализована также в статье Сергея Кисина «Четыре кита экономики». Здесь используется авторская метафора, обыгрывающая известное устойчивое сочетание слов (в русском переводе) из «Капитала» К. Маркса, ставшее своего рода фразеологизмом социалистического дискурса, – «три кита экономики»: это приодные ресурсы, капитал и труд. Автор конкретизирует и расширяет объем исходной метафоры с помощью замены слов оригинала новыми понятиями: «АПК (агропромышленный комплекс), энергетика, туризм и наукоемкие предприятия») (Эксперт. 2010. № 22 (707)). Таким образом, в заголовке обыгрывается уже существующая в речевом обиходе метафора. Рассмотрим как метафора используется в формировании особых прагматических задач информационно-аналитического медиатекста. 188 В основе образования метафоры лежит логико-риторический механизм сравнения. Однако если в классической риторике предполагается, что «tertium comparationis» (основа сравнения) является связующим звеном, общим семантическим признаком, то современная лингвистика расширяет область метафоры, находя ее следы там, где между сравниваемым и объектом сравнения отсутствует необходимое сходство, но есть сложный путь ассоциативного поиска. «Особенности сенсорных механизмов и их взаимодействия с психикой, - пишет Н.Д. Арутюнова, – позволяют человеку сопоставлять несопоставимое и соизмерять несоизмеримое. Это устройство действует постоянно, порождая метафору в любых видах дискурса <…> В метафоре заключено имплицитное противопоставление обыденного видения мира, соответствующего классифицирующим предикатам (таксономирующим), необычному, вскрывающему индивидную сущность предмета. <…> Метафора работает как категориальный сдвиг» [Теория метафоры 1990: 9]. Н.Д. Арутюнова предлагает следующую классификацию признаков метафоры: - контраст с тривиальной таксономией объектов; - категориальный сдвиг; - актуализация «случайных связей»; - несводимость к буквальной перифразе; - синтетичность, диффузность значения; - допущение разных интерпретаций; -отсутствие или необязательность мотивации; - апелляция к воображению, а не знанию [Теория метафоры 1990: 20]. Метафора текстов используется авторами информационно-аналитических с целью нарушить коммуникативные и стилевые ожидания: серьезный, тяготеющий к объективности текст аналитической статьи или аналитического интервью обрамляется неожиданной, нередко провоцирующей метафорой, контрастирующей с той строгой «таксономией 189 объектов», которая устанавливается в процессе развертывания основной части текста. Метафорический заголовок призван привлечь внимание читателя, заинтриговать его, задействовать эмоциональную суггестию, поскольку основной текст таких прагматических возможностей не предоставляет. Если основной текст апеллирует к «знанию», заголовок, пользуясь определением Н.Д. Арутюновой, обращается к «воображению» или «мнению». Приведем примеры использования метафоры в заглавиях аналитических статей и интервью. Так, редакционная статья, открывающая один из номеров журнала «Эксперт» (2010, № 22 (707)), называется «Лебедь, Рак и Щука против Дракона». Читая такой заголовок, адресант сталкивается с ситуацией семантической неопределенности: он не знает, о чем пойдет речь в статье, и не догадывается, что именно будет предложено в качестве основы сравнения – ее семантика может быть раскрыта лишь по прочтении основного текста. Именно этого и добивается автор статьи, борющийся за внимание читателя в конкурентном состязании многочисленных оффлайн- и онлайн-массмедиа. Содержание статьи показывает, что в основе метафорического уподобления крыловским Лебедю, Раку и Щуке лежат вполне конкретные геополитические реалии – Россия, Белоруссия и Казахстан, а в качестве экзотического нововведения в сюжет басни (Дракон) выступает Китай. Семантика борьбы, выраженная в предлоге «против», связана с конкуренцией «тройки» государств с Китаем в области внешнеторгового оборота. Кроме того, прием метафоры осложнен в данном случае синекдохой: Дракон символизирует одно из культовых мифологических животных Китая, но в заголовке оно предстает как «часть вместо целого», замещая собой весь Китай. Таким образом, скрываемый подтекст метафоры, вынесенной в заголовок, имеет определенную семантику, однако неопределенность заголовка снимается лишь по прочтении всего текста статьи. 190 Прием метафоры используется в другой аналитической статье по экономике – «Мелкими шажками к бензиновому раю» (Рубанов И. Эксперт. 2010. № 22 (707)). В данной метафоре реализована семантика медленного продвижения к желанному успеху, который конкретизирован в образе «бензинового рая». Если метафора «рая» как заветной и несбыточной мечты вполне привычна, даже шаблонна как фигура повседневной речи, то в словосочетании «бензиновый рай» лексема рай приобретает неожиданный, непредсказуемый, интригующий читателя смысловой подтекст. Как выясняется из основного текста статьи, «мелкими шажками к бензиновому раю» – сложная метафора для моделирования прогноза о развитии экономической ситуации в ценообразовании на бензин. В аналитическом интервью (т.е. в интервью, ориентированном на создание исторически объективного, фактически точного и системно смоделированного образа интервьюируемого) с писателем Фредериком Бегбедером заголовок имеет метафорическую природу: «Узник детства» (Ханцевич О. Эксперт. 2010. № 22 (707)). Содержание интервью подводит читателя к мысли о том, что новый роман французского писателя написан под влиянием воспоминаний о детстве, влияние которого тотально настолько, что для обозначения этой власти подходит метафора «узника». Использование лексемы «узник» объясняется кроме того противоположными коннотациями (свобода – несвобода), которые присутствуют в ее семантике: массовое сознание, воспитанное в век поп-культуры на образах из триллеров, политических детективов и горячих криминальных хроник, реагирует на слово «узник» безусловным интересом. Это обеспечивает искомый интерес к основному тексту. Таким образом, прагматическая задача приема метафоры, используемого в рамке информационно-аналитического текста, состоит в стимулировании читательского интереса к содержанию основной части, в генерировании неожиданных, острых смысловых оттенков, актуализирующих предмет сообщения, а контраст в стилевой подаче 191 «горячего» заголовка и «холодного» текста производит эффект коммуникативного драматизма. Данные особенности позволяют авторам аналитических СМИ создавать столь необходимую современному читателю, все более и более ожидающему от массмедиа развлечения, ситуацию игровой вовлеченности в смыслообразование дискурса. Таким образом, можно говорить о коммуникативно «сильных» местах аналитической медиакоммуникации (рамка): в то время как основная часть текста представляет собой референциально значимое содержание, рамка иллокутивную выполняет функцию воздействия, служа основным прамагмасемантическим «контейнером» субъективно-идеологизированной оценки. Неравномерность распределения референциального и коммуникативного компонентов выражена и в подборе стилистических средств: рамка чаще всего содержит яркие, даже провокативные тропы фигуры речи (метафора, метонимия, ирония, языковая игра), а основная часть аналитической статьи выдержана в модусе нейтральной констатации, ровного повествования, порой – наукообразного дискурса (в особенности это характерно для журналов «Эксперт», «D’»). Подводя итоги, можно выделить языковые и дискурсивные средства реализации категории оценки в информационно-аналитическом медиадискурсе, идею скрытой манипулятивности жанра аналитической статьи: выдвигая аналитический подход как объективное отношение к действительности, данный жанр располагает развернутым инструментарием имплицитных средств реализации оценки, в то время как рамочные компоненты в большей степени наделены функцией эксплицитного выражения оценки. Отметим также, что статьи на центральные макротемы и микротемы в большей степени отображают эту закономерность, а периферийная для деловых изданий тематика (общество, культура) репрезентируется в менее жестких композиционных параметрах: не столь наукообразна основная часть статьи, слабее коммуникативный контраст между нею и рамкой. 192 ВЫВОДЫ В Главе 2 проанализированы позиции, связанные с репрезентацией референциальных и коннотативных значений в исследуемом типе дискурса. В центре внимания – такие понятия, как факт, фактуальность, модальность, объективная / субъективная модальность, средства репрезентации модальности в аналитических журналистских статьях, референциальное / коммуникативное наполнение значения слова / дискурса. 1. По мере внедрения коммуникативно-дискурсивной парадигмы в языкознание прагматика стала рассматриваться как часть семантики. Мы рассматриваем порождение и потребление смыслов в медиадискурсе как реализацию ценностно маркированной коммуникативной интенции, соответственно, значение языковых единиц интерпретируется нами как прагмасемантика. Для реализации интенции субъекты дискурса (авторыжурналисты) актуализируют оценочный потенциал языковых единиц, тем самым осложняя референцию коннотацией. 2. Пространство референции делового медиадискурса организовано по принципу отбора макротем (бизнес, капитал, деньги, финансы, рынок, предпринимательство, проект, инновации, модернизация), формирующих вокруг себя микротемы как их детализацию и дифференциацию по ряду семантических критериев: геополитический, исторический, экономический, идеологический. «Референция», ввиду аксиологизации дискурса прессы, не только отображает мир, но и создает ценностную рамку его восприятия. В деловой прессе результатом процесса является, с одной данного когнитивно-коммуникативного стороны, идентификация реципиентом потребляемого дискурса как «своего», с другой стороны, формирование деловой картины мира у той части аудитории, которая еще не полностью идентифицирует собственные ценности с ценностями деловых СМИ. 3. «Объективная» семантика делового медиадискурса, подверженная существенным контекстуальным, ситуативным деформациям, функционирует одновременно в двух планах: как достоверная референция и 193 как субъективное дискурсивное. В целом информационно-аналитический медиадискурс сохраняет интенцию объективности, поэтому категория оценки репрезентируется в большей степени имплицитно: с помощью апелляции к прецедентным текстам, языковой игры (двойного семантического кодирования, переосмысления фразем, метафоризации), лексического повтора, контекстуальной аксиологизации отдельных лексем, использования иронического модуса и т.д. 4. В качестве одной из важных языковых категорий, позволяющих реализовать интенцию оценки, суждения о предмете речи, мы рассматриваем модальность. Из разновидностей объективной модальности наибольшей частотностью в русском деловом медиадискурсе отличается модальность действительности, реализующая интенцию достоверности, модальность долженствования (ее выбор детерминирован интенцией регламентации, создания ценностных норм деловой картины мира) и гипотетическая модальность, в которой реализуется свойственная аналитическим текстам интенция прогнозирования. 5. Субъективная модальность рассматривается на пример дискурсивных слов, функционирующих в анализируемых текстах как репрезентант имплицитной, реже – эксплицитной оценки. В русском информационно-аналитическом дискурсе дискурсивные слова выполняют роль субъективизации позиции языковой личности: они привносят иррациональную оценочность в тексты с объективистской интенцией, позволяя тем самым манипулировать сознанием читателя. 6. Семантика и средства выражения, выбор между имплицитной и эксплицитной позицией субъективной модальности будут качественно различаться в таких медиажанрах, как новостная заметка (нейтральнобезразличная модальность), эссе (широкий спектр эмотивной модальности), очерк (балансирование между рациональной и иррациональной модальностью), репортаж (контрастное сосуществование рациональной и иррациональной субъективной модальности) аналитическая статья 194 (преобладание рациональной модальности) и пр. На примере аналитических статей в деловой прессе выделяются несколько ведущих типов языковых средств выражения: выражающие грамматические категории, дискурсивные слова, различные типы оценки: предположение, пожелание, достоверность и пр. 7. Можно заключить, что в основном тексте, репрезентирующем информационно-аналитический деловой медиадискурс, реализуется рациональная и имплицитная оценка, а в рамочных компонентах – эксплицитная и эмоциональная. Заголовочный комплекс, чаще всего метафорический, экспрессивно окрашенный, компенсирует «объективность» основного текста, положения дел. претендующего Если основная на часть моделирование текста достоверного представляет собой референциально значимое содержание, рамка выполняет иллокутивную функцию воздействия, служа основным прамагмасемантическим «контейнером» эмотивной оценки. Таким образом, прагмасемантический анализ русского делового информационно-аналитического медиадискурса позволяет заключить, что в нем доминирует интенция «объективности», которая заимствует свои стратегии и тактики из научного, фактографического дискурсов, при этом собственно прагматический компонент значений актуализируется с помощью средств имплицитной оценки (грамматических, лексико-семантических, композиционных), влияя в итоге на аксиологическое моделирование картины мира потребителя дискурса. 195 ГЛАВА 3. Когнитивный анализ семантики делового медиадискурса 3.1. Деловая картина мира и деловой медиадискурс Определяющим критерием для вычленения «картины мира» и ее фрагментов при когнитивном подходе является идея о ментальной категоризации (концептуализации) мира, которая репрезентируется как вербально, так и невербально – на уровне жестовых, поведенческих, социокультурных стереотипов. Мир членится сознанием на значимые концептосферы, компоненты которых и образуют «ментальный лексикон» человека, всегда входящего в некую социальную, этническую общность [Манаенко 2006: 42]. «Ментальный лексикон» структурирует действительность в концептах, от самых универсальных – таких как пространство, время, истина / ложь, часть / целое, свое / чужое, холод / тепло – до концептов, формирующих дискурсы, исторически обусловленные и преходящие, маргинальные и локальные («локальный дискурс» – термин Г.Г. Хазагерова, описывающий ситуации общения внутри профессиональных или прагматически мотивированных сообществ – например, «диалог врача с пациентом», «полемика ученых на конференции» [Хазагеров 2005: 19]. Картина мира – понятие, позволяющее, с одной стороны, вычленять из социального массива неидентичные друг другу группы по принципу: некий коллектив разделяет одну картину мира, другой – иную. Так, например, вычленяют общность «английская (русская, французская) нация» на основе картины мира носителей данного языка (языковая, или национальная картина мира); говорят о профессиональных и социальных картинах мира, предполагающих определенную «профдеформацию» или социальную маргинализацию, владение неким общим «ментальным лексиконом» и участие в особом дискурсе, поддерживающем локальную идентичность: картина мира медиков, бизнесменов, финансистов, компьютерщиков, моряков, музыкантов, картина мира панков, хиппи, яппи, хипстеров, 196 «офисного планктона» и т.п. С другой стороны, коммуникация, понимание между людьми разных наций и страт только потому и возможна, что существует единая база универсальных концептов (верх / низ, свое / чужое, прошлое / настоящее / будущее, добро / зло и т.п.). Один из дискурсов, активно влияющих на развитие концептосферы русского языка в 1990-2010-е гг., – деловой медиадискурс, являющийся одной из формаций информационно-аналитического медиадискурса. Он образуется всей совокупностью текстов деловых СМИ, транслируемых через различные технологические каналы: печать, радио, телевидение, синтетичный интернет-формат (поликодовые мультимедийные тексты). Мы анализируем тексты деловой прессы в их печатной и онлайн-презентации. С точки зрения коммуникации, деловой медиадискурс входит в более масштабный и многоуровневый дискурсивный процесс – деловое общение, которое представлено повседневной, официальной, профессиональной и массмедийной деловой коммуникацией. Безусловно, перечисленные виды деловой коммуникации не являются герметичными сферами: между ними происходит непрерывное взаимодействие, обмен ментальными (концепт) и вербальными (лексико-семантические варианты) единицами. Профессиональное общение синтезирует в себе все перечисленные формы. Массмедийная коммуникация отличается в большинстве случаев односторонним характером (в то время как живое общение интерактивно), а на уровне дискурсивных элементов может тяготеть к любой из перечисленных форм: государственные СМИ – к конвенциональному корпоративному общению (т.е. к официальной коммуникации), специализированные СМИ – к профессиональному, универсальные СМИ – к повседневному и профессиональному деловому общению. Наиболее четко граница пролегает между повседневным и официальным деловым общением. Первое ориентировано на легкость, мобильность коммуникации, фамильяризацию отношений между коммуникантами, происходит в режиме реального времени, даже если речь идет об онлайн-общении: форум, чат, 197 скайп (за исключением онлайн-формата переписки, где диалог носит характер отложенной коммуникации). Второе, напротив, строго иерархизировано, опирается на дифференциацию ролей в рамках служебной лестницы, максимально имперсонально (сотрудник представляет компанию, а не личное «я»). Особенности коммуникативной среды корректируют выбор дискурсивных средств. Так, профессиональная деловая коммуникация обязательно подразумевает специальные знания и, соответственно, отличается высокой частотностью профессионализмов, терминологии (ср.: волатильность, монопортфель, аффилиированные предприятия, монетаризация, девелопмент). Повседневное общение функционирует по пути оптимизации, экономии языковых средств, депрофессионализации дискурса, жаргонизации, а нередко выявления тех семантических лакун, которые замалчиваются или «эвфемизируются» с помощью терминологии в официальном дискурсе: ср. лексику профессионального vs повседневного делового дискурса 2000-2010-х гг.: оптимизировать налоги / уходить от налогов решить проблемы / порешать дела официальный, легитимный бизнес (рынок, зарплата, схема) / белый нелегитимный (рынок, зарплата, схема, деньги) / чёрный, серый банковское платёжное поручение / платёжка дебеторская задолженность / дебеторка нефтяная промышленность, отрасль / нефтянка специалисты по кадрам / эйчары (упрощ. от англ. профессионализма human resource – человеческие ресурсы) менеджер / манагер менеджер по продажам – продажник перевести безналичный капитал в наличные деньги / обналичить (сущ. – обналичка) наличные деньги / наличка, нал стремительно приумножить капитал / сколотить капитал 198 незаконно заработанный капитал, переведенный в наличные деньги / чёрный нал информация / инфа взятка в виде процентной доли от заключения незаконной сделки / откат передать или продать заинтересованным лицам, компаниям стратегически важную информацию о конкуренте / слить инфу способствовать уничтожению чужого бизнеса ради финансовой выгоды / слить (бизнес, конкурентов, партнеров) маркетинговые, конкурентные войны / разборки незаконно извлекать процент из чужого бизнеса, защищая его от криминальных угроз / крышевать бизнес Данный ряд контрастирующих контекстуальных синонимов позволяет стилистических стратегиях при судить о формировании профессионального и повседневного делового дискурсов: исследуемый нами сегмент медиадискурса тяготеет к полюсу «профессионализация», в то время как к полюсу «депрофессинализация», «жаргонизация» тяготеет дискурс популярной деловой («Секрет фирмы») и желтой прессы. В некоторых типах деловой прессы – тех, что больше рассчитаны на сегмент потребителя, а не специалиста – происходит конвергенция профессионального и повседневного дискурса «дела»: наряду с терминологией соседствуют жаргонизмы, реализуется популяризаторская прагмасемантика («Секрет фирмы», «D’»). Данные наблюдения важны для осмысления того места, которое занимает в деловой коммуникации дискурс деловой прессы: он служит налаживанию профессиональной коммуникации в массовом масштабе, т.е. несет цивилизационную миссию, формирует картину мира, в которой бизнес, предпринимательство, дело имеют «человеческое лицо» и подчиняются конвенциям деловой этики, формирует определенные стереотипы коллективного речевого поведения. 199 Итак, «когнитивная лингвистика исследует ментальные процессы, происходящие при восприятии, осмыслении и, следовательно, познании действительности сознанием, а также виды и формы их ментальных репрезентаций». Исследовательская цель, соответственно, формулируется в рамках семантико-когнитивного подхода как «моделирование содержания и структуры концептов» [Попова 2010: 12], поскольку «исследование семантики языковых единиц, объективирующих концепты, позволяет получить доступ к содержанию концептов как мыслительных единиц» [Попова 2010: 19]. Исследуя динамику изменений в «номинативной плотности» концепта «дело», нельзя не обратить внимания на актуализацию различных лексико-семантических вариантов, ассоциатов, метафор и других средств репрезентации данного концепта с середины 1990-х гг. по настоящее время, что свидетельствует о возросшей коммуникативной значимости «деловой» картины мира. В центре нашего внимания – дискурс деловой прессы, представляющий письменную разновидность делового медиадискурса. По нашей гипотезе, именно в деловой прессе наблюдается стремительный процесс актуализации концепта «дело», возрастание «номинативной плотности» (термин В.И. Карасика) его языковых репрезентаций [Карасик 2002: 111]. На это указывает резкий рост количества контекстов употребления лексемы «дело» (ср.: издательство «Дело», специализирущееся на экономической, социологической литературе), а также атрибутив «деловой» (деловая этика, деловая риторика, деловой человек и т.п.), используемых не только в текстах, но и в нейминге (англоязычный термин: брендирование компании через акт номинации) – ср.: общероссийская общественная организация «Деловая Россия» (учреждена в 2001 г.); журналы «Деловой квартал», «Деловой Петербург»; транспортная компания «Деловые линии», строительная компания «Деловой мир», внедрение новых междисциплинарных предметов в образовании: деловая этика, риторика, коммуникация, психология. Выбор лексемы в качестве единицы маркетингового нейминга свидетельствует о его 200 популярности, повышении социального статуса, эффекте узнаваемости, большом символическом капитале. В 1990-х формируется «деловая пресса» – новый для постсоветской культуры тип прессы, а следом – и деловой медиадискурс (в информационное обслуживание делового сообщества вовлекается устный радио-дискурс, мультимедийные теле- и онлайн-дискурсы). Соответственно, привлекается внимание исследователей к данной отрасли журналистики, что иллюстрируется резким ростом научных и научно-популярных работ в этой области. Если в 1997 г. это явление культуры – безусловно, социолингвистическое по своей природе – еще обсуждалось экспертами как только зарождающееся, рассматривались перспективы развития деловой прессы (см.: [Деловая пресса 1997]), то в 2000-х гг. уже сформировались ее лидеры с сотнями тысяч подписчиков, десятками региональных отделений, что говорит о небывалом расширении аудитории, востребованности данного типа текстов (см.: [Голикова 2009], [Еременко 2006]). Это, в частности, газета «Коммерсантъ», журналы «Коммерсантъ»), газеты «Деньги», «Деловой «Власть» квартал», (издательский «Деловой дом Петербург», «Ведомости», «РБК daily», журналы «Эксперт», «D’», «Дело», «Бизнесжурнал». Обратим внимание на то, что термины «бизнес-пресса» и «деловая пресса» нередко используются как синонимичные понятия (см.: [Голикова 2009: 4]), а концептосфера в трудах лингвистов описывается чаще через определяющее слово «бизнес» и / или «экономика» (ср.: [Томашевская 2006], [Крюков 2012], [Киселева 2013], [Жандарова 2014]). Однако, как будет показано далее15, полного семантического совпадения между русским словом «дело» и иностранным словом «бизнес» нет: существует лишь несколько пересекающихся сем. Можно говорить о феномене подлинного возрождения деловой прессы на рубеже XX-XXI вв., развитие которой было прервано эпохой социализма (когда деловая пресса была представлена лишь специализированными 15 См. параграф 3.2. 201 отраслевыми изданиями): неслучайно названия ряда новых изданий заимствованы или адаптированы из дореволюционных реалий – существовали такие газеты и журналы, как «Дело», «Банковское дело», «Деловой листок», «Деловая газета», «Деловая Россия», «Деловой Петербург», «Коммерсантъ». Конец XIX – промышленный и финансовый подъем в России. Газета или журнал деловой тематики определяется в теории журналистики как «деловое издание, обслуживающее интересы бизнеса, государственных элит, профессиональных сообществ» [Голикова 2009: 25]. О росте «номинативной плотности» концепта «дело» свидетельствует и статистика, представленная в Национальном корпусе русского языка16. Л.Б. Голикова прослеживает процесс искоренения деловой прессы в связи с социокультурными переменами 1917 г.: «В начале XX века <…> рост российской экономики стимулировал увеличение количества деловых газет и журналов. Широкое распространение в то время получили ведомственные, экономические, финансовые, отраслевые, аграрные деловые журналы. <…> Но революции 1917 г. привнесли серьезные изменения в систему периодической печати России. За первые два года после Октябрьской революции было закрыто 170 журналов и газет. Подавляющее большинство оставшихся изданий было превращено в сеть изданий органов партийных комитетов и местных Советов. В журнальной сфере в это время происходили неоднородные процессы. Деловые издания общего интереса, публиковавшиеся до революции, прекратили свое существование, потому что исчезла их целевая аудитория (предприниматели, финансовая элита и т.д.), на которую они были ориентированы, и прекращено их финансирование. Были закрыты и дореволюционные ведомственные и специализированные журналы, уступив место печатным органам большевистских ведомств» [Голикова 2009: 23-25]. Колебания частотности употребления ключевых репрезентантов концепта «дело» - концептов «дело» и «деловой» - будут проанализированы в параграфе 3.2. 16 202 Выделяют два вида деловой прессы – «универсальную, адресованную достаточно широкой аудитории, и специализированную, которая освещает проблемы отдельного сегмента экономики, ориентируется на профессионалов той или иной отрасли» [Толстунова 2009: 7]. Подчеркнем, что в фокусе нашего исследования – универсальная деловая пресса, дискурс которой наиболее чутко реагирует на изменения в языковом сознании массовой аудитории. В советской культуре, ориентированной на генерацию и воспроизводство ценностей коллективизма, журналистика общалась с читателем по риторическому принципу «отсылки к авторитету» – партии, генерального секретаря, мифического «народа», «прогрессивного человечества» и других безличных, но идеологически не оспариваемых инстанций. Новая деловая журналистика создает убедительный социальный миф, основанный на принципе противопоставления социалистическим ценностям – это мифы о «свободной конкуренции», демократии как политической системе равных возможностей, личностно-ориентированной культуре и пр. Деловая пресса, пожалуй, более всего подпадает под модель СМИ как «четвертой власти»: в отличие от «инструментальной» (идеологически зависимой) функции в социалистической общественной системе, деловые СМИ реализуют концепцию открытого общества. Как пишет М.В. Шкондин, основными критериями такого типа общества являются: 1) господство «критического мышления»; 2) установка на «диалог и право»; 3) открытость «своему будущему» [Шкондин 2008]. Аудитория данного типа изданий формировалась из участников и лидеров новых, рыночных, процессов экономики, а результатом многолетней либеральной позиции стало формирование активной гражданской общности, аналогичной западному «среднему классу». В отличие от радикально ориентированной прессы, в жанровом плане продвигающей авторскую эссеистику («Независимая газета»), деловые СМИ опирались и опираются в основном на модели объективного информирования экспертного типа и 203 профессиональной аналитики. Именно такой тип дискурса коррелирует с установками «делового» сознания, деловой картины мира. Что мы называем «деловой» картиной мира? Семантика функционирует таким образом, что «словарное» значение слова обогащается коннотациями социального опыта, коммуникативного по своей сути, – так созидаются исторически актуальные «смыслы». Попадание слова в тот или иной дискурс может настраивать и перенастраивать его смысл за счет метафоризации, контекстуальных трансформаций семантики. Как справедливо отмечает Н.Ф. Алефиренко, «способ и характер вербализации когнитивных структур определяется типом дискурсивного мышления, имеющего изначально социокультурную основу» [Алефиренко 2005: 8]. Исследователь пишет о «дискурсивном поведении», синтезирующем в себе ментальное и вербальное. Существуя в пространстве языка, человек постоянно бытует на границах и внутри одновременно нескольких дискурсов, но один-два из них сохраняют для языковой личности приоритет. Вычленяя «деловую» картину мира в общей языковой картине, мы тем самым вычленяем сегмент языкового сознания и речевого поведения, ориентированного на концептосферу «дело». В новейших диссертационных и монографических исследованиях картина мира, которую мы обозначили как «деловая», чаще представлена лингвокогнитивными сегментами, не покрывающими ее концептуального содержания полностью. Так, вычленяют «экономическую терминосистему» [Пушкарева 2006], отображающую функционирование специализированной лексики в профессиональном контексте; «экономический (медиа)дискурс» (с сосредоточением на лингвопрагматике экономической коммуникации в академической или медиасреде [Степанова 2007; Томашевская 2000]; «бизнес-экономический дискурс» «экономическую картину мира» [Томашевская 2000], «концептосферу экономики» [Томашевская 2000], «экономический дискурс» [Крысов 2014]. Понятие «деловая картина мира» 204 появляется в некоторых работах, посвященных профессиональной или, более широко, деловой коммуникации [Юсупова 2011]. Понятие «экономической картины мира» обладает ограниченной областью функционирования, т.к. оно связано с профессиональной (экономической) деятельностью. «Деловая картина мира» и деловой дискурс (как было показано в начале параграфа) охватывает гораздо более обширную концептосферу, поскольку, с одной стороны, отображает аксиологически маркированную обыденную картину мира (т.е. включена как концептуальный фильтр в моделирование повседневности); с другой стороны, она в качестве необходимых компонентов включает экономическую, политическую, профессиональную, научную картины мира, которые служат в роли ориентирующих ценностных векторов деятельности (деловой жизни) языковой личности. Итак, русская деловая картина мира зарождается лишь к концу «лихих девяностых»: на протяжении предшествующего десятилетия бизнес и любая деловая активность ассоциировались по большей части с криминогенными явлениями, циничной поведенческой моделью, необходимостью «улаживать дела» в условиях едва складывающейся юридической базы и рыночной системы. Полноправное время позитивно воспринимаемой «деловой картины мира» приходит в период относительной стабилизации общества 2000-х гг., когда становятся востребованными процедуры диагностирования, прогнозирования экономических и политических явлений, стратегического планирования, наступает время долгосрочных инвестиций, «проектов», «длинных денег». Ключевые смысловые характеристики «деловой картины мира» – предприимчивость, прагматизм, установка на получение выгоды, рациональное восприятие времени, оптимизм, экспансия, управление саморазвитием, конструктивность, коммуникабельность (подробнее см: [Ширяева 2012; Ширяева 2013]). Экономический, коммерческий прагматизм как тип социального поведения уже был осмыслен в западной теории: он связан с термином homo 205 («человек economicus экономический»). Происхождение понятия приписывают Дж.С. Миллу, хотя, как отмечает Дж. Перски в статье «Этология человека экономического» (The Ethology of Homo Economicus), тот никогда не использовал это словосочетание: термин появился лишь в дискуссиях вокруг его идей [Perski 1995: 222]. Так, уже в 1888 г. впервые зафиксировано употребление термина в работе Дж.К. Ингрэма по политэкономии, где он критикует Милла за абстрактность построений, воздвигнутых вокруг не реально существующего, а воображаемого типа «животных, делающих деньги» (money-making animals) [Perski 1995: 222]. Однако сам Дж.С. Милл подчеркивал, что речь идет всего лишь о социальной модели и, так или иначе, именно он выявил одну из сторон в деятельности и образе мышления цивилизованного человека – в частности, ориентацию на наживу, приумножение капитала, которая может перерасти в самостоятельную ценность. Для понимания природы деловой картины мира важно, что в рамках экономической теории определяющая поведение было сформулирована аксиология, и, соответственно, дискурс этика, «человека экономического», который из области бизнеса транспонировался на все жизненно важные сферы. По сути, речь идет именно о специфической концептуализации мира. В русском деловом дискурсе, развивающемся в 2000-2010-е гг., можно выделить объектную и субъектную семантику деловой картины мира: объектная описывается референцией, связанной с концептами дело (бизнес), рынок, капитал, проект, деньги, успех, конкуренция, субъектная – с лингвотипажами (термин В.И. Карасика [Карасик 2009: 176 – 190]) бизнесмен, банкир, олигарх, эксперт, консультант, менеджер, успешный человек, деловой человек, финансист, карьерист, лидер. Жизненная философия прагматизма предполагает внедрение буржуазных ценностей не только в сферу публичной коммуникации (бизнескоммуникация, политическая коммуникация), но и в область межличностной 206 коммуникации. Это отображается на изменении коннотаций и контекста интерпретации, например, семейных отношений или культурных ценностей (переориентация на идеалы конкуренции, лидерства, финансовой выгоды и пр.). Так, можно проследить как в деловой прессе указанного периода все чаще события культуры и явления искусства трактуются исключительно в ценностной шкале капиталистической идеологии, подпадая под критерии коммерческой успешности, инвестиционной привлекательности, популярности, попадания в «топ» различных рейтингов. Слова «рынок» и «бизнес» доминируют в деловой картине мира, репрезентируя капиталистический порядок социального мироустройства. Вот наиболее частотные слова, которые отличаются высокой лексической сочетаемостью (ср.: рынок ценных бумаг, свободный рынок, потребительский рынок, финансовый рынок, арт-рынок, оптовый рынок, рост рынков, развитие рынка, стагнация рынка, субъект рынка, рыночные отношения и т.д.; растущий бизнес, частный бизнес, риски бизнеса, проблемы бизнеса, страховой бизнес, русский бизнес, малый бизнес, крупный бизнес, монополист рынка, купить часть бизнеса, поднять бизнес, и т.д.). Так, А.П. Чудинов характеризует когнитивные механизмы языковой метафоры следующим образом: «При когнитивном подходе метафора рассматривается как способ мышления, средство постижения, рубрикации, представления и оценки какого-то фрагмента действительности при помощи сценариев, фреймов и слотов, относящихся к совершенно иной понятийной области. Метафора создает возможность использовать потенции структурирования сферы-источника при концептуализации новой сферы. Специфика такой концептуализации во многом зависит от национального, социального и личностного сознания. Метафоры – это проявление аналоговых возможностей человеческого мышления, они заложены уже в самой интеллектуальной системе человека, это особого рода схемы, по которым человек думает и действует» [Чудинов 2013: 18]. 207 Можно отметить и стилистическое явление контекстуальной, метафорической антропоморфизации неодушевленной семантики на примере лексем «рынок», «бизнес», «капитал», «банк» в дискурсе деловой прессы. Антропоморфизация существительных с неодушевленной и абстрактной семантикой свидетельствует о высоком уровне вовлеченности обозначаемых концептов в эмоциональную жизнь человека, о контекстуальной аксиологизации семантики. Ср.: - бизнес поднимается, замер, бизнес без страха и упрека, бизнес не идет на сборы; - рынок замер на взлете, воспринял это известие с облегчением, растет / загнивает, рынку угрожают, рынки волнуются, издательскому рынку не хватает воздуха; - банки садятся на диету, вступили в войну; - бегут капиталы, бегство капитала, горячий капитал. Так, антропоморфные метафоры, характеризующие рынок, нанизываются одна за другой в статье Д. Желобова «Рублю не помогает даже нефть» (Ведомости. 24.10.2014): «рынок растерян», «рынок чувствует себя беззащитным», «рынок сказал “спасибо” и стал заботиться о себе сам». Подобное языковое явление – в ряде других статей. Например, в статье «Прет, прет, прет!» (обратим внимание на эмоциональную экспрессивность заголовка): «российский рынок акций <…> проигнорировал обращение Португалии за финансовой помощью к Евросоюзу» (D’. 2011. № 7 (119)); в статье «Издательскому рынку не хватает воздуха»: помимо антропоморфной метафоры в названии встречаются метафоры внутри текста: «рынок впитывал книги как губка» (РБК daily. 23.01.2006). В последнем примере реализована игра слов, окказионально интерпретирующая имплицитную семантику сразу трех фразеологизмов: ‘впитывать знания как губка’ – ‘впитывать, как губка’ – ‘поглощать книги’ (когнитивная метафора с источником-сферой «еда»: пожирать, поглощать книги). Здесь 208 осуществляется актуализация внутренней формы устойчивого сочетания ‘впитывать (нечто) как губка’ – т.е. в буквальном смысле, физически, чтото впитывать в себя, поглощать: подобно тому как губка впитывает влагу, рынок «поглощает» книги (через глагол «впитывать» и существительное «книги» активизируется языковая память о семантике фразеологизмов «поглощать книги», «книжный червь»). Таким образом, мы видим, что неодушевленное существительное наделяется свойствами человека – способностью переживать эмоции, говорить и даже «заботиться о себе». Уподобление «рынка» или «бизнеса» человеку рождает биоморфные, психологизированные метафоры: экономическая, финансовая депрессия, рынок впал в депрессию и т.п. Особая негативная экспрессивность в метафорике характерна для статей, посвященных кризисным явлениям на рынке. Для деловой картины мира характерно наделение положительной оценкой личности, вовлеченной в «бизнес» и «рынок» (ср.: у него свой бизнес, он создал свой бизнес, перспективный бизнес, дорогой бизнес). Напротив, неспособность вести, поднять, удержать бизнес (рынок) оценивается негативно. В целом деловая пресса конца 1990 – начала 2010-х гг. отображает новое жизнеощущение существенной части россиян в постсоциалистический период – это изменение установки с пассивного потребления неизменного и ограниченного набора государственных льгот и благ на активное построение собственного «проекта», способного к развитию, но и подверженного рискам. Однако заметный процесс глобализации, а вернее, вестернизации русской языковой картины мира в указанный период, проявившийся в актуализации концепта «бизнес», проходил и продолжает развиваться довольно сложно, как всякий лингвокультурный процесс адаптации «чужой» картины мира. Сопоставительный анализ русского концепта «дело» и англоамериканского концепта business позволит далее выявить зоны концептуального подобия и растождествления. 209 Мы рассмотрим деловой информационно-аналитический медиадискурс как специфическую область вербализации концепта «дело». Деловая пресса, деловая этика, деловой человек / неделовой человек, вести дела, свое дело, рассмотреть по-деловому, бизнесмен, деловая этика, деловая активность: все эти лексико-семантические варианты, употребляемые в исследуемых изданиях с положительной коннотацией, репрезентируют семантику концептосферы дела. Кроме того, она взаимодействует с целым рядом семантически и контекстуально близких концептов, формирующих деловую картину мира, среди них: проект, деньги, эксперт, успех. 3.2. «Дело» как базовый концепт в деловой картине мира В целях концептуального анализа семантики концепта «дело» рассмотрим диахронический и синхронический аспект. Лексикографический анализ концепта «дело» позволяет выявить ключевые семы слова «дело», однако не все из них равноправно участвуют в моделировании когнитивного конструкта в рамках деловой картины мира. Согласно «Русскому семантическому словарю» [РСС], основные значения данной лексемы сводятся к следующим (по ходу рассмотрения семантики мы привлекаем различный материал из паремиологического фонда русского языка, «Русского сопоставительного ассоциативного словаря» Г.А. Черкасовой [РСАС 2008], русской классической литературы и пр.): 1. Дело (деятельность, занятость, активность) (положит.) /безделье, праздность Ср.: «Быть можно дельным человеком / И думать о красе ногтей» (А.С. Пушкин): «дельный» человек противопоставлен праздному, хотя в контексте цитаты Пушкина утверждается возможность сочетания противоположностей (что лишь подчеркивает стереотипность» правила», согласно которому дело и праздность – слова-антонимы). Одна из версий характерной для данной семантической антиномии пары лингвотипажей 210 (деловой, «дельный», деятельный человек vs сибарит, гедонист, созерцатель, лентяй, тунеядец) представлена, например, в романе И.А. Гончарова «Обломов»: это Штольц vs Обломов. В обыденном русском сознании деловитость оценивается амбивалентно. С одной стороны, сказывается наследие многовекового крепостного права, сформировавшее скептическое отношение к любой предприимчивости, поскольку плоды труда и дела почти не принадлежали крепостному, а судьбой его всецело распоряжался помещик. Наследие этого пассивного менталитета отчасти сохранилось и при социалистическом строе, когда собственность была государственной, а следовательно, условия для материального преуспевания были минимальными: тогда появились выражения «инициатива наказуема», «тебе что, больше всех надо»: контекстуальным паремиологическим синонимом здесь выступает поговорка «моя хата с краю». Отрицательная коннотация содержится и в лексико-семантическом варианте «додельный». Действительно, патриархальный уклад способствовал позитивной оценке «дела» в случаях, когда речь шла о «хозяине», управляющем имения, а впоследствии, по промышленность) – мере о развития буржуазной предпринимателе. Ср., экономики например, (банки, описание патриархального мира в «Семейных хрониках» С.Т. Аксакова: «дело», «деловой», «дела» - все эти лексемы употребляются в контекстах с положительной коннотацией: «Дедушка был знаток всякого хозяйственного дела» [Аксаков 1987: 29]; «Он был озабочен, погружен в хозяйственные дела» [Там же: 43]; «Он был человек толковый, ловкий, и в то же время твердый, деловой. Все единогласно называли его хозяином <…> в глазах многих имел репутацию выгодную» [Там же: 33]; «Одним словом, дело удалось превосходно. В следующие два года Куролесов наделал чудеса по устройству имения жены своей, что неоспоримо доказывало его неусыпную деятельность» [Там же: 43]; 211 «Все было устроено богато и прочно» [Там же: 44]. Положительное восприятие деловой хватки отражается также в таких паремиях, как «делу время – потехе час», «конец – делу венец» и пр. 2. Официальная документация, фиксирующая состояние ведения профессиональной деятельности в соответствии с нормативной, законодательной базой, этикой корпоративной культуры. Ср.: «деловая письменность», «деловая корреспонденция», папка «Дело №». Отсюда обозначение стиля: «официально-деловой». В данном значении прилагательное «деловой» регламентацией выполнения ассоциируется дела, с предельно шаблонностью, жесткой стандартизацией, недопустимостью вольных трактовок, «инициативы», «творчества». 3. Область юридической деятельности 1) Дело / досье Досье [фр. dossier букв. дело, бумаги] – совокупность документов, материалов, относящихся к какому-л. делу, вопросу, а также папка с такими материалами. 2) Дело / судебная тяжба, судебный процесс Процесс в значении ‘судебное дело; порядок осуществления деятельности следственных, административных и судебных органов’ [НСИС: 13292]. Ср. также контексты употребления лексемы в юридическом дискурсе: «казус» – юр. сложное, запутанное дело [НСИС: 6640]; «кляуза» – [польск. klauza] в одном из значений: мелкое судебное дело, тяжба [НСИС: 7480]; апелляция [лат. appellatio обращение, жалоба] в значении ‘одна из форм обжалования судебного решения в вышестоящий суд, который имеет право пересмотреть дело по существу’ [НСИС: 1276] (ср. кассация, кассационная жалоба). Ср.: пока суд да дело, не тяни это дело, не затягивай дела. Синоним «дела» в данном значении, устаревшее слово «тяжба» (тж. «тяжебное дело») своей внутренней формой отображает представление о 212 трудности, временной протяженности, неподъемности судебного процесса для человека. 4. Дело / афера / авантюра (отриц.) Авантюра [фр. aventure] – в значении ‘рискованное, сомнительное предприятие, рассчитанное на случайный успех; дело, предпринимаемое без учета реальных возможностей, напр. Военная а., экономическая а.’ [НСИС: 96]. Афера [фр. affaire] – дело. Приобрело в русском языке отрицательную коннотацию. Ср.: провернуть дельце, сомнительное дельце, скользкое дело, мокрое дело (см. ассоциаты «дела» в «Русском ассоциативном словаре»: [Черкасова 2008]). Ср. также отриц.: аферист, авантюрист / делец, деляга. 5. Дело как отрасль профессиональной деятельности: Инженерное, горное, военное, бухгалтерское, издательское, типографское, ювелирное дело. Нейтральные коннотации. 6. Синоним иностранного слова «бизнес». Для понимания прагматического менталитета «человека экономического» актуальны 1, 5 и 6 значения лексемы «дело»: именно в них сконцентрированы представления о предприимчивом отношении к деятельности (1), вовлеченности в нее, высоком уровне компетентности (5), способности вести экономически целесообразную, приносящую доход деятельность (6). Важно также принять во внимание иностранное слово «прагматизм», означающее одновременно и направление в американской философии, ориентированное на изучение эмпирических данных, и практическое отношение к жизни, сопряженное с ценностями пользы, выгоды, расчета, успеха: прагматизм – от греч. pragma – «дело». Характерно, что в современных отечественных лингвистических дискурса сохраняют актуальность два значения атрибутива «деловой»: значение 2 (‘официальная документация’) и значение 6 ‘синоним иностранного слова бизнес’. Именно поэтому часть работ посвящена официально-деловой коммуникации, «деловому дискурсу» (ср.: [Ширяева 213 Т.А. 2014], [Храмченко 2014], [Стеблецова 2015]), а часть, рассмотренная нами во Введении и 3-й главе, – деловому медиадискурсу. Деловая картина мира – это картина мира прагматика. Деятельность носителя делового сознания вовсе не обязательно связана с бизнесом: это лишь одна из сфер применения практического ума – «деловым» является собственно подход такого человека к жизни: ко времени, которым следует целесообразно управлять, использовать его с выгодой («тайм-менеджмент»), вкладывать временной ресурс в саморазвитие (жизненный путь как «карьера»); к людям (они – «человеческий капитал»); к собственным эмоциям (они должны быть созидательными, конструктивными, здоровыми, чтобы способствовать самодисциплине): ср. выше в цитате С.Т. Аксакова: человек «твердый, деловой») и т.п. Семантика слова «бизнес», как уже было продемонстрировано другими исследователями, в русском языке имеет более узкий набор сем, чем в оригинальном английском business: в современном русском языке «бизнес» в основном ассоциируется с предпринимательской деятельностью по приумножению частного (или государственного) капитала, в то время как английское business по широте и охвату смыслов сближается с русским словом «дело», пересекаясь с ним в ряде сем (см. подробно: [Крюков 2009]; [Крюков 2012]). Для точного представления о «номинативной плотности» концепта дело в в синхроническом аспекте мы изучили частотность словоупотреблений слова «деловой», опираясь на данные Национального корпуса русского языка [НКРЯ]: основной корпус (хронологический срез: 1880-2013 гг.), газетный корпус (2000-2013 гг.). Выбор именно этого лексико-семантического варианта вербализации концепта связан с тем, что лексема «дело» при статистическом анализе отображает ряд неспецифических для анализируемой картины мира смыслов. «Дело» охватывает ряд сем, связанных с абстрактным, процессуальным смыслом лексемы, а семы «бизнес», «сделка», «предпринимательская деятельность», «деятельность» актуализированы значительно реже, в основном же – именно 214 в деловой прессе или в повседневном деловом дискурсе. В то время как прилагательное «деловой» выдвигает именно эту сему. Атрибутив «деловой» содержит выраженную оценку качеств: прагматичность, предприимчивый, относящийся к делу (деятельности, профессии и т.п.), что составляет смысловое ядро концепта «дело». Анализ хронологической динамики частотности словоупотреблений в основном корпусе: за период 1800-2013 гг. – 1545 документов, 2467 вхождений. Распределение по годам (частота на миллион словоформ, мы пранализировали диаграмму из НКРЯ) дает нам такую картину: - первый заметный всплеск приходится на период 1880-1900 гг.: это период экономического роста, становления сельского хозяйства после отмены крепостного права, формирование буржуазного менталитета, отличающегося от помещичье-крепостного установкой на риск, свободную предпринимательскую деятельность, хозяйственную самостоятельность, новаторство; - второй период резкого подъема частотности охватывает 1908-1922 гг.: именно на эту пору, несмотря на негативные последствия 1917 г., приходится расцвет русской деловой прессы как универсального характера, так и специализированного - всевозможные банковские, биржевые «листки»); - после 1922 г. следует сокрушительное снижение уровня частотности, достигающее в нижней точке (1943 г.) уровня начала XIX в.; - подъем наблюдается на переломе Отечественной войны – после 1943 г. и следует затем вплоть до 1957 г.; - серьезный спад – в период 1958-1964 гг.; - следующий пик – 1979 г. (усиление предпринимательских настроений в обществе, рост частной инициативы, позитивные коннотации); - последний пик – 2001-2003 гг. – бум деловой прессы, экономический подъем в России, оживление деловой активности. Количественные показатели в газетном корпусе свидетельствуют о значительно более высоком уровне присутствия слова в современном 215 медиадискурсе: 3274 документа, т.е. более чем в 2 раза выше, и 3999 вхождений, т.е. выше в 1,5 раза (обратим внимание: в НКРЯ собрана разная пресса, деловые издания представлены наравне с развлекательными, официальными и мн. др., что делает результаты еще более универсальными, всеобщими на современном срезе языка). Итак, динамика словоупотреблений прилагательного «деловой» такова: - невероятный скачок от 0 до 32 в 2000 г., затем серьезный спад; - пики: 2004, 2008, 2010 - резкий спад в 2011 (протестные движения, политизация дискурса) - стабильно низкий, на уровне до 2000 г. – 2011-2013 гг. Выявлена также тенденция: 1990-е (первая половина) и 2010-е – политизация, 2000-е – прагматизация, экономизация медиадискурса. Если в коммуникативной среде советской эпохи преобладала апелляция к таким семам «дела», как «судебная тяжба», «досье», «делопроизводство» (официальное ведение некоего процесса), область профессиональной деятельности (издательское, бухгалтерское, банковское дело), то в постсоветский период развития русского языка актуализированы семы «бизнес», «экономическая деятельность», «предпринимательство». Соответственно, при выборе атрибутивов «деловой» семантики актуализируются такие значения, как «способность вести планомерную успешную деятельность, направленную на получение выгоды» (деловитость), «хозяйственность, практичность» (дельность), «прагматизм» (деловой подход) и т.п. верность данному слову (хорошая деловая репутация) и т.п. Умение вести дела, бизнес, выполнять обязательства составляет основы деловой коммуникации и этики, негласный кодекс чести делового человека. В свою очередь, нарушение «делового» кодекса чести оценивается крайне негативно: с таким партнером «нельзя иметь дело». Ср.: «С ним нельзя иметь дело: нарушение сроков доставки, перепутанные или вообще недоставленные товары, полное неуважение к покупателям в части обратной связи (по почте на вопросы, как правило, не отвечают), 216 несоответствие представленной товарной базы реальному наличию товаров в продаже <…> А нам часто приходится иметь дело с компаниями, которые появились полгода назад и через несколько месяцев уже будут заниматься совсем другим бизнесом, - говорит Николай Тонков» (Аузан В. Хотят ли русские B2B // Эксперт-Онлайн. 2001.3.12) [НКРЯ]. «Деловитость» оценивается в деловой картине мира позитивно: в основе такой языковой аксиологии лежит противопоставление двух моделей образа жизни – vita activa (жизнь активная, деятельная, практическая) vs vita contemplativa (жизнь созерцательная). На уровне конфессиональных картин мира первая связана с протестантизмом, вторая – с православием и католичеством. Логичным следствием указанных ментальных процессов становится и пересмотр ряда понятий, описывающих лингвистические явления, реалии. Так, Г.Г. Хазагеров указывает на то, что прежняя стратификация стилей (в частности, характеристика «официально-делового» стиля) в условиях посттоталитарных дискурсов устарела: «“Деловой стиль”, за которым не признается персуазивная функция, возможен только в тоталитарном обществе. Совершенно очевидно, что деловые переговоры, жанр собеседования при приеме на работу, коммерческая реклама и даже речи, произносимые в ходе судебного состязания, принадлежа к деловой сфере, используют языковые средства, более свойственные «газетно- публицистическому стилю», хотя и не сводящиеся к ним. Целый ряд дискурсивных практик, связанных со сферой бизнеса, права, психотерапии, информатики, занимает двусмысленное положение по отношению к “деловому стилю”» [Хазагеров 2005: 17]. Атрибутив «деловой» характеризуется высокой частотностью в русском языке в период 2000-х гг. (как было показано выше на примере данных НКРЯ) как для характеристики новых реалий, так и социокультурных явлений. Мы проанализировали семантическое поле атрибутива «деловой» 217 на материале Национального корпуса русского языка, сосредоточив внимание на основном и газетном корпусах. Выделим прилагательным ключевые, «деловой», наиболее частотные свойственные словосочетания постсоветской с языковой реальности (примеры взяты из «Национального корпуса русского языка» [НКРЯ] и выбранных нами текстов деловой прессы): - о человеке (деловой человек, деловые люди, деловая женщина): После моего отъезда из Вологды, уже во время перестройки, Витя проявился как деловой человек, вел издательское и книготорговое дело, помогал, чем мог, местной литературе (В. Астафьев. Затеси. 1999) [НКРЯ]; Однако я хотел бы иметь от вашей деятельности несколько больший… профит, как говорят англосаксы. Я преклоняюсь перед абстрактными науками, но я – человек деловой. (А. Солженицын. В круге первом. 1968 / Новый мир. 1990) [НКРЯ]; И деловые люди вынуждены играть по правилам криминала (Комсомольская правда. 2010.10.06) [НКРЯ]; Вчера президент Дмитрий Медведев встретился с крупным бизнесом в лице РСПП. Деловые люди остались довольны. С глазу на глаз ни поговорили о наболевшем: непомерно большом участии государства в экономике, тяжелом налоговом бремени, несовершенных законах и очень избирательной господдержке (РБК Daily. 2009.10.22); Ведь частный бизнес появился у нас совсем недавно, а загадочное словосочетание «деловая женщина» вызывает подозрение и опасение (Труд. 2007.09.07) Поэтому в Fujitsu Siemens считают, что типичным покупателем З 7010 может стать деловая женщина, которой требуется стильный электронный спутник в путешествиях, легко помещающийся в ее багаже (Computerworld. 2004) [НКРЯ]; 218 - о сфере и этосе деятельности (деловая коммуникация, компетенция, риторика, этика): Пришло время посмотреть на возможность другого подхода, когда рубль привязан к корзине доллар – евро, - заявил зампред Центробанка РФ, выступив в Лондоне на конференции «Деловая этика и корпоративное управление в России (Труд. 2004.03.02) [НКРЯ]; В рамках этой программы управления персоналом с целью адаптации молодых специалистов первого года работы в ЗАО «Лукойл-Пермь» организован и проводится семинар-тренинг «Деловая коммуникация» (Нефтяник – Пермь. 2003.05.27) [НКРЯ]; - об образе мыслей и жизни, моделях поведения и имиджевом позиционировании (деловой стиль, деловой подход, деловой склад (ума), деловая хватка, деловая репутация): 7 апреля прокурор области Анатолий Бондар направил в Кировский районный суд исковое заявление о защите чести, достоинства и деловой репутации и возмещении морального вреда (Богатей (Саратов). 2003.04.17). - о социально-профессиональном предпринимательской деятельности сообществе (семантика и его синонимична иностранной корневой основе бизнес- в составе слов-композитов бизнессообщество, бизнес-организация, бизнес-цикл и т.п.): деловые организации, деловые круги, деловая среда, деловой мир, деловая элита, деловое сообщество, деловой (-ые) цикл (-ы) (бизнес-цикл (-)ы): Два источника в деловых организациях, участвующих в обсуждении вопросов, говорят, что введение муниципальных сборов представители бизнес-объединений обсуждали на прошлой неделе» (РБК daily. 12.11.2014) И ответить на почти гамлетовский – в рамках деловой среды – вопрос о том, как они смогли развить свой бизнес, если бы обладали дивидендами, исчисляющимися миллионами долларов (Дело (Самара). 2002.07.17) [НКРЯ]; 219 Именно дело, то есть бизнес. Да, газетное производство имеет свою специфику. Однако, хотим мы того или нет, это бизнес. И он должен жить по тем же законам, по которым живет весь деловой мир. В противном случае рано или поздно издание обречено на провал (Витрина читающей России. 2002.06.28) [НКРЯ]; Во-первых, понять, где мы находимся и осознать проблемы страны не в научном смысле, а реально – в этом смысле встреча президента Путина с лидерами думских фракций и деловой элитой страны говорит о понимании руководством страны неблагостного положения дел (Время НМ. 2003.07.31) [НКРЯ]; Также г-н Аксаков отметил, что и власти, и деловое сообщество давно обсуждают тему саморегулирования финансового рынка в России (РБК Daily. 2009.09.17) [НКРЯ]; Деловое сообщество должно участвовать в борьбе с рейдерством путем повышения открытости и прозрачности ведения бизнеса, считают представители Ассоциации юристов России и члены Совета Федерации (РИА Новости. 2008.09.23) [НКРЯ]; Бизнес-циклы представляют собой тип колебаний, который обнаруживается в экономической активности наций, опирающихся на предпринимательство. Цикл состоит из фазы роста, наблюдаемого примерно в одно время во многих секторах экономики, и последующих столь же всеобщих фаз рецессии, спада и оживления, последняя из которых перерастает в фазу роста следующего цикла. Эта последовательность фаз повторяется, но не имеет четкой периодичности; продолжительность бизнес-циклов варьируется от года до десяти-двенадцати лет. Их нельзя разделить на более короткие циклы такого же типа с близкой к ним амплитудой колебаний (Коммерсантъ. 3.10.2011). 220 В ходе восстановительной фазы нынешнего делового цикла не проявился обычный эффект базы, когда за глубоким падением должен был бы следовать достаточно быстрый подъем. Замедление произошло в середине 2010 года, в самый разгар фазы восстановления (Эксперт. 2012. № 3 (786)). - о признаках среды и характере деятельности (деловой климат, деловая активность): До сих пор эта формула звучит, мягко говоря, угрожающе, оказывая заметное влияние на деловой климат в стране (Бизнес-журнал. 2003.10.23) [НКРЯ]; Трейдеры объясняют это, помимо всего прочего, традиционным для августа спадом деловой активности (Время МН. 2003.08.02)[НКРЯ]; Оптимальная нагрузка, по его мнению, не мешает деловой и предпринимательской активности (РБК Daily. 2011.04.19)[НКРЯ]. Представленный лексический материал позволяет сделать выводы о семантике атрибутива «деловой». Она может быть распределена по нескольким группам, внутри которых прилагательное «деловой» вступает в атрибутивные конструкции с лексемами выявленных значений. Итак, прилагательное «деловой» может характеризовать: 1) принадлежность социально-профессиональной группе (элита, сообщество, мир, среда); 2) сферу деятельности (бизнес здесь синонимичен «делу»: коммуникация, отношения, партнерство) (о семантических корреляциях между лексемами «бизнес» и «дело» см.: [Крюков 2012]); 3) этос (этика, отношение, подход, склад, человек, женщина, люди); Выявленные семемы «дела» позволяют расширить представление о деловой концептосфере, актуализировавшейся в постсоветской русской языковой картине мира. Таким образом, концепт «дело» вербализуется в лексеме «дело», взятой в ряде ее определенных значений (деятельность, профессиональная 221 деятельность, бизнес), а также в атрибутиве «деловой», который в современном русском языке приобрел целый спектр положительных коннотаций, отражающий процесс актуализации концептосферы «дело», вмещающей ряд базовых других концептов. 3.3. Концепт «проект» Концепт «проект» вбирает в себя семантические признаки концептосферы «дело», вербализуя одну из смысловых граней деловой картины мира. Наиболее широко данный концепт представлен в медиадискурсе, в частности, в дискурсе исследуемых нами деловых СМИ. В ходе анализа предстоит описать и типологизировать лексико-семантические средства реализации концепта «проект» как репрезентанта деловой картины мира. Использованные методы исследования – диахроническое описание (анализ этимологии, контекстов словоупотребления), лексико-семантический анализ, сплошная выборка текстов (с целью анализа контекстов словоупотребления), систематизация, сравнительный анализ. В качестве материала исследования выбраны тексты наиболее актуальных и авторитетных изданий качественной деловой прессы («Коммерсантъ», «Деньги», «Ведомости», «Эксперт»). В русской деловой прессе 2000-2010-х гг. постепенно складываются лингвокультурные типажи предпринимателя, интеллектуала-либерала – представителя «креативного класса» (получившего в 2010-х гг. ироничную номинацию креакл), офисного планктона, олигарха, депутата. Деловые издания 2000-2010-х гг., такие как журналы «Карьера», «Русский Newsweek», российские версии «Harward Business Review» и «Forbes», «Эксперт», «Деньги», «Власть», «Коммерсантъ», «Секрет стали медиадискурсивном фирмы», трансляторами пространстве. «D'», газеты деловой Аудитория «Ведомости», картины данного типа мира в изданий формировалась из участников и лидеров новых – рыночных – процессов экономики, а результатом многолетней либеральной позиции стало 222 формирование активной гражданской общности, аналогичной западному «среднему классу». В сущности, реципиент данных текстов устойчиво ассоциируется в современном русскоязычном пространстве с «элитой», а его концепты являются «дискурсообразующими» (ср.: [Островская 2013]). На протяжении двух десятилетий (1990-2000 гг.) деловая картина мира развивалась под влиянием таких тенденций, как, с одной стороны, исторический оптимизм и ценности модерна (до кризиса 2008 г.), с другой стороны, консерватизм, усиление охранительных настроений (2010-е гг.). Если на первом этапе актуализировались такие западные ценности, как философия успешности, амбициозность, преуспевание, накопление, новации, проектное мышление, то на втором этапе, этапе стагнации, на передний план вышли ценности традиции, патриотизма, консерватизма, солидарности, в целом сигнализирующие о реставрации советской картины мира. Концепт «проект» является одним из дискурсоформирующих в деловой картине мира. Рассмотрим его основные диахронические и синхронические характеристики. Согласно «Этимологическому словарю» М. Фасмера, слово «проект» («проект», тж. «проэкт») заимствовано русским языком в эпоху Петра I из немецкого языка: нем. Projekt, в свою очередь, восходит к лат. proiectus (или proiectum: «брошенный»). Причастие происходит от глагола projicere – бросать, выбрасывать вперед [Фасмер, т. 3: 373]. Активное проникновение в русский язык слов из голландского и немецкого языков в петровскую эпоху связано с развитием деловой картины мира: строительство судоверфей, заводов, развитие промышленности, банковского дела, формирование духа предприимчивости отображало общеевропейские процессы становления буржуазного менталитета, проводником которого в государстве Российском стал враг всякой патриархальности Петр I. В немецком языке семантическим ядром слова Projekt является значение разработки плана здания, строения, т.е. доминирует архитектурно223 строительная семантика. Однако постепенно профессиональная сема значения расширяется за счет генерализации семантики, и спектр значений «прирастает» семантикой «планирования», «разработки», «развития», «конструирования», «набрасывания», «эскиза». Ср. синонимы немецкого слова projektieren: намечать, разрабатывать (konzipieren, ausarbeiten, erarbeiten), оформлять (от англ. заимств. design – морфологически ассимилированное designen и dessinieren), набрасывать (калька с лат. – entwerfen), развивать (entwickeln), конструировать (konstruieren), планировать (planen), набрасывать эскиз (skizziren). Все данные значения релевантны и для русского слова «проект» [Duden Online]. Однако каждая эпоха выдвигает ту или иную семантическую составляющую данного слова. Так, в «Новом объяснительном словаре синонимов русского языка» (2003) слово «проект» еще фигурирует в качестве синонимичного к исконно русским «намерение», «умысел», «замысел», которые отражают семантическое ядро концепта: «мысль человека о том, что человек хочет делать, и готовность прилагать усилия, чтобы сделать это» [НОССРЯ: 857]. Слова «план» и «проект» занимают срединное положение между указанными лексемами со значениями «мысли» о задуманном деле и лексемой «прожект», выражающей ироничную коннотацию и заимствованной из французского языка. «Прожектер» в русском языке ассоциируется с фантазером, утопистом, с человеком, не способным воплотить «замысел», оставляющего его лишь в мыслях, устных речах или на бумаге (характерный лингвокультурный типаж, воплощающий прожектера – гоголевский Манилов). Между тем именно в современном русском языке слово «проект» утратило исконную негативную коннотацию и приобрело позитивную. Произошло это в дискурсе деловых СМИ и, шире, в повседневном и профессиональной деловом (бизнес-) дискурсе. Проектное мышление стало ассоциироваться, по аналогии с архитектурно-строительным образом мысли и действий, с комплексом мер по практической реализации, а не только 224 планированию определенного делового замысла, будь то инвестиции, строительство, запуск бренда и пр. [Громыко 1997]. Правда, «строительная» семантика сохраняется. Ср.: В Нижнекамске стартовал проект строительства огромного нефтехимического комбината. На базе Нижнекамского («Нижнекамскнефтехима») нефтехимического стартует строительство комбината огромного нефтехимического комплекса стоимостью 3 млрд долларов, сопоставимого по величине с самим комбинатом — крупнейшим на просторах бывшего СССР. В частности, тут будет возведен крупнейший в России этиленовый комплекс мощностью 1 млн тонн. Разговоры об этом проекте шли давно, но на прошлой неделе стало известно о подписании лицензионного соглашения на технологию производства полиэтилена между комбинатом и британской компанией INEOS Technologies. Это означает фактический старт строительства, которое обычно инициируется сразу же после покупки лицензии и начинается с заказов на производство оборудования и подготовки стройплощадки (Лебедев В. Эксперт. 2012. № 45 (827)). Как и в петровскую эпоху, «деловой» менталитет, основанный на буржуазной морали накопления и преуспеяния, проникал к нам с Запада, через западные тексты. Вот развернутая дефиниция проекта и проектного мышления, вербализующего деловую картину мира: «Проектирование коренится глубоко в практике. С помощью составления схем, быстрого моделирования, наглядных изображений осуществляются экспериментирование, действия, представление предложений. В результате этих действий можно не только понять, в чем суть проблемы, но и узнать, в чем состоит ее решение. <…> В результате проектное мышление <…> – это не только мышление: оно включает также экспериментирование, визуализацию информации, моделирование, обсуждения, размышления. Проектное мышление – это длительная непрерывная деятельность, ключевой предпосылкой которой является то, что проблемы сложны, нечетко 225 определены, плохо структурированы, скрыты, запутаны. Поэтому приходится прибегать к экспериментированию и к обучению в процессе работы. <…> Исполнение идеи является частью всего цикла проектного мышления» [Штомпф 2012: 69-70]. Актуальное для деловой картины мира значение слова «проект» связано с представлением о рискованной, гибкой, креативной природе бизнес-мышления, способного строить стратегические планы, детализировать их в определенных тактиках, менять решения по ходу воплощения замысла в реальность и доводить задуманное до конечного результата. Данный ментальный конструкт идеально описывает сознание «буржуа», сформированное эпохой большого модерна, ориентированного на риск, инновации и творчество, на автономность творящего субъекта от сковывающих его инициативу конфессиональных, сословных воззрений. «Проект» как концепт вобрал в себя комплекс значений, репрезентирующих такой тип сознания. Развитие словоупотребления слова «проект» в отечественных СМИ шло по пути ассимиляции контекстов западной деловой прессы. Как следствие, появились новые контексты и, соответственно, атрибуции: «инвестиционный», «девелоперский», «градостроительный», «экономический» проект, «социальный», «проект для женщин», «бизнеспроект». При этом сохраняется семантическое ядро: рациональность, планирование, расчет. Ср. дефиницию «проекта» из Федерального закона, размщенную на сайте газеты «Ведомости»: Проект – «обоснование экономической целесообразности, объема и сроков осуществления капитальных вложений, в т. ч. необходимая проектно-сметная документация, разработанная в соответствии с законодательством РФ и утвержденными в установленном порядке стандартами (нормами и правилами), а также описание практических действий по осуществлению инвестиций (бизнесплан) (ФЗ "Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений" от 25 февраля 1999 г.)». 226 Контексты словоупотребления лексемы «проект» в изученных нами материалах деловых СМИ позволяют выявить следующие нюансы семантики концепта. Если предметная референция связана со сферой деятельности, в которой реализуется атрибутируемый проект (соответственно, встречаются определения: социальный, финансовый, строительный, образовательный и т.п.), то коннотации можно разделить на два типа. Во-первых, это квантитативная оценка: измеряется в финансовых вложениях, затратах, инвестициях, дивидендах и имеет денежно-валютный эквивалент – в рублях / долларах; кроме того, учитывается временной фактор – длительность реализации проекта (темпоральный аспект семантики). Соответственно, в дискурсе деловой прессы встречаются такие лексикосемантические варианты: дорогостоящий, затратный, высокозатратный, низкоприбыльный, прибыльный, выгодный, быстро окупающийся, экономичный (проект); проект стоимостью в … (руб. / долл.), в проект вложено (инвестировано)…, проект принес доход в … и т.п. Темпоральная семантика вербализуется в прилагательных долгосрочный, краткосрочный и описывает длительность реализации проекта: По его мнению, в случае ухода с российского рынка западных подрядчиков на обычных месторождениях их вполне могут заменить российские или китайские, «а на трудноизвлекаемых запасах западные компании сами толком ничего не умеют, потому что каждое такое месторождение нуждается в адаптации технологий». «Конечно, они сильны в инжиниринге, в управлении проектами, но наши подрядчики со временем смогут бурить не хуже», – уверен господин Выгон. "У нас есть технологии и компетенции, но в начальной стадии, – возражает чиновник правительства.– Придется учиться". Но, добавляет он, все проблемные проекты – долгосрочные, а продлятся ли долго санкции – еще неизвестно (Шестопал О. Коммерсантъ. 1.08.2014). 227 Реальную же угрозу санкции представляют для финансирования долгосрочных проектов. Чем дольше они остаются в силе, тем больше вероятность, что компаниям придется пересматривать инвестпланы, замечает ведущий аналитик агентства Александр Грязнов (Едовина Т. Коммерсантъ. 24.09.2014). Сегодня, приходя в Россию, каждый инвестор боится, что у него отнимут собственность. Отсюда уверенность, что здесь нельзя на долгосрочной основе развиваться, допустимы только краткосрочные проекты. Поэтому у нас больше портфельных инвесторов, чем стратегических. Сюда идут только те, кто рассчитывает на сумасшедшие прибыли, которые окупят высокие риски (Рубченко Л. Эксперт. 2012. № 26 (809)). Во-вторых, это всевозможные качественные оценки объекта: положительные (уникальный, амбициозный, грандиозный, многообещающий, перcпективный), отрицательные (провальный, затратный, неэффективный). Актуализируются также значения, приписывающие проекту свойства процессуальности. «Проект» семантизируется одновременно как объект и субъект действия (в последнем случае можно говорить об антропоморфизации, одушевлении). Ср. например: (1) словосочетания с глаголом «финансировать (проект)» или отглагольным существительным «финансирование (проекта)» (проект как «объект») / (2) предикат «стартовал» в сочетанием с субъектом «проект»: (1) В одном из последних планов спасения горнодобывающей компании был продажа РЖД железной дороги до Эльги. РЖД начала искать деньги для финансирования данного проекта, но пока вопрос не решен» (Ведомости. 19.09.2014). 228 Теперь, говорят источники "Ъ", неизвестно, сможет ли ExxonMobil привлекать средства для финансирования проектов в России, на которые должна потратить миллиарды долларов (Коммерсантъ. 18.07.2014). (2) В Нижнекамске стартовал проект строительства огромного нефтехимического комбината. (Эксперт. 2012. № 45 (827)). В Новосибирске стартовал проект «Мама-предприниматель». Социальный проект для женщин «Мама-предприниматель» стартовал в Новосибирске во второй раз (Эксперт Сибирь – Новости. 19.09.2014). Объектная семантика имени часто вербализуется в таких глагольных словосочетаниях, как: финансировать, запустить, заморозить, претворить в жизнь, дать жизнь, реализовать, осуществить, воплотить, раскрутить. Субъектная семантика отображена в глагольных конструкциях взять старт, стартануть (разг.), окупиться. Таким образом, проект расценивается как некий производственно-финансовый цикл, комплекс действий, имеющий свои стадии развития. Данный спектр значений связан с метафоризацией, основанной на нескольких типах аналогий: 1) механической (ср.: запустить завод, машину, механизм, компьютер, антивирусную систему; раскрутить ч.-л.: гайку, диск, пластинку); 2) спортивной (взять старт: ср. бизнес-термин «старт-ап», происходящий из англ. start up); 3) органической (заморозить, претворить в жизнь, дать жизнь): семантика заморозки, т.е. приостановки жизнедеятельности, временной «смерти» укоренилась в финансовом дискурсе (ср.: «заморозить» выплаты по вкладам, заморозить банковский счет). По терминологии А.П. Чудинова, разрабатывающего когнитивную теорию метафоры, «сферой-источником» значений в указанных случаях являются техника (1), спорт (2), природа (3) [Чудинов 2004: 203-218]. Апелляция к данным сферам-источникам характерна для категоризации в деловой картине мира: метафора выполняет роль когнитивной рамки, 229 вписывающей бизнес-деятельность в привычные для сознания человека ХХXXI вв. представления. Природа – один из древнейших источников аналогий, спорт и техника – концептосферы новейшего времени, как нельзя лучше описывающие состязательный, конкурентный дух «человека экономического» (о понятии homo economicus см.: [Persky 1995], [Thaler 2000]). Механизм метафоризации активно применяется при порождении политического дискурса и в медиадискурсе деловой прессы. Семантика слаженного, скоординированного, партнерского процесса, в котором участвуют несколько субъектов, вербализуется в атрибутиве «совместный (с)»: при выходе из проекта одного партнера реализация коллективного процесса ставится под угрозу. Например: В следующем году Toyota начинает совместный проект каршеринга во французском Гренобле, туда мы собираемся поставить первую экспериментальную партию из 70 новых i-Road, — говорит ДидьеЛеруа, директор Toyota Motor Europe. — На примере этого проекта мы хотим отработать систему каршеринга и, возможно, потом копировать ее в других европейских городах (Эксперт. 2013. № 15 (847)). ExxonMobile будет постепенно выходить из совместного с «Роснефтью» проекта по бурению на шельфе Карского моря. Но при этом останется в проекте «Сахалин-1» (Ведомости. 22.09.2014). Спустя неделю после введения в отношении НПК «Уралвагонзавод» (УВЗ) санкций США глава российской госкомпании Олег Сиенко официально признал, что совместный проект УВЗ и американской Caterpillar по производству локомотивов «может пострадать». Caterpillar уже сорвала график подписания очередного соглашения для создания совместного предприятия (СП). По информации "Ъ", УВЗ уже подыскивает себе нового партнера для производства в Юго-Восточной Азии. <…> О том, что совместный проект подпавшего на прошлой неделе под санкции США УВЗ и 230 Caterpillar по производству локомотивов «тормозится» и «может пострадать, если санкции будут продолжены», вчера сообщил гендиректор УВЗ Олег Сиенко. (Коммерсантъ. 24.07.2014). Еще больше вопросов вызывают перспективы совместных проектов Роснефти и ее ключевого иностранного партнера американской ExxonMobile (Коммерсантъ. 18.07.2014). В смыслообразовании имени концепта «проект» сохраняют значимость и семы «разработка», «планирование», «прогнозирование», которые вербализуются не только в соответствующей лексике, но и в грамматике будущего времени, а также в глаголах с семами намерения и долженствования. Ср.: Конкурс на разработку организационно-правовой и финансовой модели инвестиционного проекта комплексного преобразования территории «Апраксин двор» с максимальной ценой в 20 млн руб. привлек четырех участников, следует из материалов на сайте госзакупок. Заказчик конкурса — комитет по инвестициям. Для подтверждения квалификации участники должны представить копии госконтрактов на разработку организационно-правовых и финансовых моделей инвестпроектов комплексного преобразования территории (Ведомости. 31.03.2014). Московская область объявила на прошедшей недавно в Каннах выставке недвижимости MIPIM о восьми перспективных направлениях стратегического развития. Подмосковные власти намерены инициировать проекты по возведению современных офисов, медцентров, гостиниц, индустриальных парков, строительству путепроводов, мусоросжигающих заводов, котельных и т. д. То есть практически создать необходимую для комфортной жизни, работы и отдыха инфраструктуру. Чиновники рассчитывают на деньги инвесторов. Взамен готовы обсуждать с ними условия сотрудничества. О том, как область видит инвестиционное развитие, «Ведомостям» рассказал ее министр инноваций и инвестиций Денис Буцаев (Ведомости. 25.03.2014). 231 «Наши тарифы конкурентны при объемах до 5 килограмм, – уточняет Никулин. – При больших объемах нам уже сложнее конкурировать с крупными компаниями. Но это наша ниша, и в ней мы и собираемся работать». В ближайшее время TopDelivery планирует ввести интегрированную систему учета со всеми своими клиентами. «Сейчас интернет-магазины ведут сложный документооборот, – говорит Никулин. – Нужно заполнять много бумаг: счета-фактуры, накладные. Мы разрабатываем информационную систему, которая автоматизирует все эти процессы в личном кабинете заказчика». Что касается прогнозов рынка, то, по мнению Никулина, в скором времени в России должны получить распространение почтоматы – автоматизированные пункты самовывоза, которые очень распространены в Европе. В связи с этим главную ставку при работе с регионами все же стоит делать именно на курьерскую доставку (Эксперт Online. 25.11.2011). Таким образом, имя концепта «проект» вербализует тот семантический аспект деловой картины мира, в котором значимы семы инициативы, намерения, предприимчивости, гибкости, способности к расчету и прогнозированию перспектив – т.е. те качества поведения и образа мысли, которые закрепились в лингвокультурном типаже делового человека. Наиболее широко указанный концепт реализован в дискурсе деловых СМИ, а также в повседневном и профессиональном дискурсе делового сообщества. 3.4. Концепт «деньги» Одним из базовых концептов деловой картины мира, вербализауемой в информационно-аналитическом медиадискурсе, является концепт «деньги». В семантическом пространстве концептосферы «дело» концепт «деньги» 232 занимает одну из ведущих позиций, составляя ядро концептуального значения. В качестве материала исследования нами были выбраны пользующиеся авторитетом в российском бизнес-сообществе, наиболее читаемые деловые СМИ: газета «Коммерсантъ», журналы «Огонек», «Деньги», «Секрет фирмы», «Эксперт», интернет-издания «Коммерсант Online», «Эксперт Online». Важными критериями при выделении деловой картины мира является соединение профессиональной (экономической) и обыденной картин мира, поскольку перечисленные журналы, при сохранении узкоспециализированной терминологии и преобладающей ориентации на профессиональную аудиторию, являются СМИ – т.е. средствами массовой информации, а не академическими научными изданиями. Тем не менее в деловых изданиях доминирует аналитический подход. А.А. Тертычный пишет о «нацеленности их не столько на сообщение новостей, сколько на анализ, исследование, истолкование происходящих событий, процессов, ситуаций» [Тертычный 2006: 89]. Это обстоятельство определяет наличие в исследуемых медиатекстах нескольких типов значений лексемы «деньги» и ее лексико-семантических вариантов: 1) общеупотребительных значений (вложить, заработать, израсходовать деньги, нехватка денег, занимать деньги, получить за вои деньги); 2) терминологически привязанных значений (денежная масса, монетизация денег, денежноемкий, вложить деньги, наличные деньги, длинные деньги, отмывать деньги). Как верно отмечает А.П. Чудинов, одним из заметных языковых явлений постсоветского времени стало внедрение «финансовой метафоры» в публичный политический дискурс, о «замене власти коммунистической номенклатуры властью денег», что, как видится, свидетельствует о 233 выдвижении семантики денег на первый план в массовом и элитарном сознании. «Одним из следствий воцарения денег в общественной жизни страны пишет исследователь, – стала активизация в политической речи финансовой метафоры: жизнь и деятельность политических структур и даже отдельных граждан все чаще концептуализируется с позиций финансовой прибыли или убытков, продажи или покупки, экономии или расточительства, накопления капитала или банкротства. Иными словами, в современном российском политическом дискурсе активно функционирует метафорическая модель ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕСУРСЫ – это ДЕНЬГИ (товары), которыми нужно умело распоряжаться. В качестве такого рода ресурсов могут метафорически представляться политический авторитет, имидж, власть, доверие, должности, партии, депутатские объединения, свобода слова и другие способные приносить доход нематериальные ценности» [Чудинов 2004: 203]. Медиадискурс наиболее гибко реагирует на изменения как в лексическом составе, так и в трансформациях значений слов, опережая более консервативный академический (в данном случае – экономический) дискурс. Ориентируясь на актуальные процессы социальной жизни, он фиксирует появление новых слов и словосочетаний (например: отмывать деньги, длинные деньги, короткие деньги, легкие деньги), которые изначально появляются как метафоры, но некоторые из них, впоследствии, закрепляясь через посредство медиадискурса, повседневной деловой коммуникации, профессионального дискурса, демонстрируют переход слова из разряда профессионального жаргонизма в специализированную лексику. Так, выражения «большие деньги», «легкие деньги» сохранили разговорную стилистическую маркировку: их можно встретить в текстах делового аналитического интервью, где дискурс более приближен к разговорному в сравнении с жанром аналитической статьи (ср.: «Если пришел на биржу за легкими деньгами, нужно осознавать, что в девяти случаях из десяти заработать их не получится. Для профессионального 234 стабильного заработка нужны две составляющие: большие деньги на старте и внутренняя дисциплина») (Илющенко К. Четыре шага к миллиону: интервью с интернет-трейдером Сергеем Голубицким // D’. 2011. № 7 (119)). Иначе произошло с метафорической атрибуцией «длинные» деньги: если в 1990-х гг. она появилась и использовалась только на страницах СМИ и в разговорной практике, подменив терминологию («долгосрочные кредиты», «долгосрочные инвестиции»), то сейчас оно вошло как в словарь аналитических медиатекстов, так и экономических научных статей, почти утратив метафорический оттенок. Так на примере современных медиатекстов можно проследить процессы вторичной номинации и постепенной автоматизации метафоры: «Комментируя вопрос о том, откуда брать “длинные деньги”, министр сказал: “Я считаю, что мы приняли одно верное и два неверных решения. Верное – то, что деньги 2013 г. будут размещены по счетам тех негосударственных пенсионных фондов, которые прошли проверку со стороны Банка России и будут допущены в систему страхования пенсионных накоплений. А два неверных – это по накоплениям 2014 и 2015 гг.» (Экономика и жизнь. 29.10.2014). Ср. также аналитическое интервью, взятое корреспондентом журнала «Эксперт» Е. Обуховой у начальника департамента корпоративных финансов «РосГидро» Сергея Теребулина: «Эксперт» продолжает публиковать серию материалов об инвестициях в инфраструктуру. Деньги какой длины доступны крупным компаниям сейчас? Где взять более длинные инвестиции? Почему вообще сроки возврата вложений настолько важны для инфраструктурных проектов? <…> Есть целый пул проектов, требующих длинного финансирования. <…> Какой длины займы вам нужны?» (Эксперт. 2012. № 34 (816)). Метафора из области финансов – «длинные деньги» – в данном фрагменте текста фигурирует в необычной форме, обнажая внутреннюю форму лингвокогнитивного конструкта (деньги «какой длины»). Возможность использования таких форм свидетельствует о том, что 235 метафора прижилась, что носители языка свободно оперируют ею, не осознавая образного компонента. С другой стороны, некоторые лексико-семантические варианты сохранили свою метафорическую окраску и могут быть использованы в специализированном деловом дискурсе довольно редко, как правило, они заменяются терминологической конкретизацией: например, «отмывать деньги» - выводить в оффшоры, легализовать незаконно заработанные деньги и т.п. Их употребление без кавычек применимо лишь в популярных или «желтых» СМИ, рассчитанных на непрофессиональную аудиторию. Рассмотрим лексико-семантические варианты концепта «деньги», а также синонимический ряд, заменяющий общеупотребительную по своему словарному значению лексему «деньги» на уточняющую терминологию (капитал, инвестиции, финансы и пр.). Репрезентация концепта «деньги» в деловых медиатекстах демонстрирует то обстоятельство, что в русской языковой картине мира за последние два десятилетия произошла кардинальная перемена в оценке концептосферы. материальных, товарно-денежных отношений. Особенно явно этот социальный и ментальный скачок выглядит при сравнении с поступательным развитием концептосферы денег в европейском и американском сознании. Для западных стран коммерциализация жизни является нормой уже на протяжении последних нескольких веков, характеризующихся социологами и историками как Новое время, «буржуазная» эпоха (в разных странах хронологически начало этого периода колеблется: от XIV в. во Флоренции до XVI в. в Голландии, XVII в. – в Англии, XVIII в. – в Германии, Франции и Америке). Например, в английской языковой картине мира концепт «деньги» репрезентован в 140 различных лексемах [Агаркова 2001: 6]. В американской картине мира деньги вытесняют даже столь значимые для англичан концепты, как «дом» и «жизнь», и по значимости примерно сопоставимы лишь с концептом «работа» (job). Это объясняется молодостью 236 американской нации, отсутствием «старых денег», т.е. денег с долгой историей накопления из поколения в поколения, как это было в Европе. Т.Д. Венедиктова определяет становление языкового сознания американца в XVIII-XIX вв. как «дискурс торга»: «Идеал общительности, полноценного разговора общечеловечен, но и своеобычен для каждой культуры. Американский идеал, становящийся (в XVIII-XIX столетиях) в силовом поле рыночных практик, политической демократии, новорожденной системы массовых коммуникаций близок модели «торга» (bargaining). Он предполагает состязательное сотрудничество, взаимозаинтересованное разногласие соединяет в себе расчет и приключение, «эдем прирожденных прав человека» и поединок эгоистических воль, игру и ритуал [Венедиктова 2003: 2]. Т.Д. Венедиктова ссылается на мысль Аристотеля, которая попрежнему актуальна в моделировании культуры, – об отношениях подобия «между речевым этосом и общественным устройством» [Венедиктова 2003: 8]. Капитализм как общественное устройство, несомненно, особым образом влияет на категоризацию мира. Об этом свидетельствует и современное развитие концепта денег в западном сознании. Так, П.В. Павлов указывает на изменения в ее восприятия русским языковым сознанием под отчетливым влиянием западного мышления, заимствованного в силу внедрения в России капиталистических отношений: «Феномен капитала в современных историко-социальных условиях еще не достаточно осмыслен. Представления о капитале как о «некоей сумме денег» уступают место представлению о нем как совокупности многих исторических, культурных, социальных и, конечно, экономических факторов, растворенных в современной ментальности. А проблема создания и функционирования социально значимых образов в СМИ относится к одному из малоизученных аспектов теории массовой коммуникации. В последнее время само понятие «капитал» стало активно экстраполироваться на широкий спектр сфер человеческой деятельности («социальный капитал», 237 «человеческий капитал», «культурный капитал» и т. п.). Тем не менее в самом возникновении большого числа устойчивых словообразований, обозначающих распространение феномена, мы могли бы усмотреть рост значимости самого понятия “капитал” и трансформацию главных стереотипов в сторону накопления позитивности» [Павлов 2009: 3]. «Антикапиталистическое» русское сознание сформировано двумя культурными традициями: 1) православием, всегда отличавшимся осуждением стяжательства и чрезмерной заботы о мирском; 2) советским менталитетом, основанном на коллективных коммунистических ценностях. Культурная память по-прежнему сохраняет стереотипы богатства и бедности, унаследованные коллективистским прошлым. Близкие нам наблюдения делает О.В. Ильина, характеризуя аксиологию богатства – бедности в русском сознании: «По данным языка федеральных газет, отражающих общенародную точку зрения, в обыденном сознании закреплены негативно окрашенные стереотипные представления о богатых. Ответственность за бедность и бедных перекладывается на государство. Бедный человек оценивается как честный труженик, обладающий высокими нравственными качествами. Богатый – как виновник бедности, а само богатство – как приобретенное нечестным путем и потому аморальное» [Ильина 2008: 6]. Однако в 1990-2000-е гг. под давлением экономических реалий происходит существенное преодоление национальных и исторических ценностей коллективизма в пользу ценностей индивидуализма, а в области экономики – частного капитала. О.В. Ильина также пишет об исторической изменчивости стереотипов: «Появляются новые характеристики субъектов богатства и их деятельности (честный труд, социальная ответственность, благотворительность, меценатство и др.), приводящие к частичной дестереотипизации представлений о богатых. С помощью формирующихся представлений о среднем классе дихотомия богатые – бедные, лежащая в основе стереотипа, приобретает зарождающуюся тенденцию к редуцированию» [Там же]. Характерно, что 238 именно деловая формирования пресса активно среднего класса, участвует в указанном представлений о процессе возможности цивилизованного бизнеса. Репрезентации концепта денег в медиатекстах изученных нами деловых СМИ позволили прийти к следующим наблюдениями и выводам. Используя современное представление о семантическом поле как совокупности лексических единиц, связанных между собой синтагматическими импликациями, мы изучили частотность, прагматический контекст (фактор адресата, рубрикация журнала), особенности семантики и синтаксической реализации лексико-семантической группы с гетеронимом «деньги». По отношению к нему такие лексемы, как «капитал», «финансы», «транш», «доход», «затраты», «валюта», «валютный резерв», «бивалютная корзина», «стоимость», «цена, «состояние», «бюджет» и пр. выступают в качестве гипонимов (родо-видовая иерархия). Учитывая, что мы исследовали тексты деловых информационноаналитических СМИ, мы обратили внимание на характер функционирования лексического материала. Он продиктован коммуникативно-дискурсивными информационно-аналитического ознакомлением читателя с медиадискурса: событиями в деловом установками оперативным мире, анализом закономерностей его развития, апелляцией к экономически «продвинутому» читателю (как правило, эти читатели сами являются бизнес-аналитиками, консультантами, активными агентами предпринимательства), установкой на специализированную подачу информации. Одна из важных установок, отражающих западный тип социального публичного знания, это установка на трансляцию и анализ экспертных мнений (ср. название медиахолдинга, а также журнала и ТВ-канала: «Эксперт»). Все эти установки влияют на тот факт, что собственно лексема «деньги» чрезвычайно редко используется на страницах СМИ, хотя концептосфера товарно-денежных отношений является аксиологически 239 первенствующей (ср. названия новых, созданных в постсоветскую эпоху СМИ: «Финанс», «Популярные финансы», «Наши деньги», «Доход», «Личный бюджет», «Money & Я», «D’: журнал о личных финансах», «Коммерсантъ», «Деньги»17). Так, в 100 выбранных нами из массива текстов публикациях 2000-2014 гг. лексема «деньги» встречается в различных словосочетаниях всего лишь 30 раз. Например: греческие деньги, купить за огромные деньги, большие деньги, легкие деньги, вытащили деньги, достаточно денег для проектов, даст деньги, брать деньги, взимать деньги, получить деньги, получить за свои деньги, операции по получению денег, большие деньги (2), деньги эти обналичивают и перегоняют в оффшоры, деньги из РФ утекают, искать деньги для финансирования этого проекта, гоняет деньги по кругу, предоставляют за деньги, деньги на специальном счету, приносить деньги, нехватка денег, достаточность денег, занимать деньги, длинные деньги, деньги к деньгам, деньги, люди с деньгами. Нередко в заголовки статей и интервью выносятся словосочетания с паремической основой («Деньги к деньгам» (Секрет фирмы. 2006. № 10 (145)) или с отсылкой к прецедентным текстам массовой культуры, как например в заголовке «Карты, деньги, 2 ярда» (Секрет фирмы. 2013. № 12 (336)): здесь обыгрывается название популярного голливудского фильма «Карты, деньги, два ствола». Апелляция к концептам коллективной национальной памяти или к современного массового сознания является довольно частым коммуникативным приемом в изданиях более «популистского» толка, сочетающих деловую картину мира с нарративной легкостью, провокативной языковой игрой (в деловой прессе к этому направлению тяготеют «Секрет фирмы», «Огонек»). В указанной статье С. Кашина «Карты, деньги, 2 ярда» не только рамочный компонент, но и дискурс основного текста выдержан в иронично-игровой манере: о герое публикации (бизнесмене Олеге Тинькове) говорится «утер нос скептикам», 17 Обзор изданий о личных финансах см.: [Суворов 2007: 56-60]. 240 он также номинируется пельменно-пивной магнат»; иронической для парафразой обозначения «эксцентричный участников отрасли банковского дела «банковские карты» используется профессиональный жаргонизм, бытующий в повседневном деловом дискурсе: «карточники» (отсюда и игра слов: карты (банковские) – карты (игральные)). Кроме того, возможность такой языковой игры подсказана и концептом «игра», который имплицитно присутствует в деловом сознании: ср. номинации игроки рынка, сделать ставку. В представлении о рынке и бизнесе как игре актуализирована сема «азартная, рискованная игра». Ср. в этом контексте также термины «управление рисками» «риск-менеджер»: с одной стороны, деловое сознание признает опасности, неустойчивость ряда показателей в деловых циклах, подверженных спаду и подъему, учитывает фактор неизвестности, недоверия в партнерских и клиентских отношениях, с другой стороны, деловое сознание ориентировано на «управление», телеологическую, целесообразную, планомерную деятельность, результатом которой должно стать овладение ситуацией и успешное внедрение проекта. Ср.: В стране не было ни одной компании, которая бы кредитовала клиентов онлайн: большинство банкиров были уверены, что без личного контакта риски слишком велики: невозможно запросить подтверждающие документы. Риск-менеджер MoneyMan Екатерина Казак говорит, что компании приходится обрабатывать больше информации, чем банкам и другим микрофинансовым организациям (Секрет фирмы. 2014. № 7 (344). О рынке как инструменте накопления, который подходит не всем, потому что требует умения принимать и контролировать риски (D’. 2011.№ 6 (118)). Производные прилагательные от слова «деньги» встретились один раз (с повтором в тексте) – денежноемкий: «Да, в основном покупательский интерес переместился в более дешевые категории, однако это не отменяет того факта, что по приросту денежноемкий квартирный и автомобильный 241 рынки во многих регионах в прошлом году опередили такие рынки, как мясной, молочный или одежно-обувной» (Эксперт Online. 16.01.2012). Итак, лексема «деньги» чаще встречается в медиатекстах, тяготеющих к детерминологизации дискурса. Как показывает прагмасемантический анализ, лексема «деньги» чаще употребляется в текстах социальной тематики, а в аналитических статьях узкоспециализированного характера концепт «деньги» репрезентируется лексико-семантическими вариантами терминов из области финансов, банковского дела и бухгалтерское учета, экономической теории: налоги, инвестиции, наличность / безналичность, финансы, вложения, монетизация, транш, капитал, акции, кредит, ставка, бивалютная корзина, валютный коридор, ликвидность (в банковской системе), дефицит ликвидности, краткосрочная ликвидность, госбюджет, бюджетный план, бюджетный профицит, заморозить (счета), рефинансирование, рефинансировать, репо, депозит, овернайт, эмитенты, делистинг, стоимость фондирования, добавленная стоимость (неточное воспроизведение термина «прибавочная стоимость»). Слово «деньги» употребляется спикерами в интервью для упрощения, депрофессионализации дискурса с целью доступности информации неспециалисту. Ср.: статья «Робин Гуд из файлообменника», заголовок которой сразу ориентирует адресата текста на образно-эмоциональное восприятие, обыденный уровень дискурса о деньгах (Эксперт Online. 9.12.2011). О детерминологизации дискурса на примере использования немаркированного, повседневного слова «деньги» можно говорить и в отношении статей популистского типа, как уже упоминалось выше. Так, в статье об онлайн-кредитах (микрозаймах), рассчитанной на потребителя, а не участника делового сообщества (профессионала), лексема деньги встречается в двух контекстах: «люди с деньгами», «выдача денег и их возврат» (Секрет фирмы. 2014. № 7 (344)). Новостные тексты, которые несут минимальную аналитическую нагрузку, также в некоторых случаях содержат общеупотребительную лексему «деньги». Например, в новости об аукционной продаже 242 древнегреческой нумизматики, на которой был «установлен новый рекорд стоимости», заголовок содержит игру слов: «Греческие деньги дорогого стоят» (Деньги. 2012. № 1-2 (858-859)). «Деньги» фигурируют и в «горячей» новости о спасении пассажиров с тонущего лайнера «Concordia» (в заголовке – снова игра слов, использование антонимического потенциала латинского слова cоncordia согласие – «Конкордия раздора»): «Вероятно, слухи породили стереотипы о «новых русских, которые все могут купить», например, из блокбастеров (помните «2012», где российский магнат пытался спастись от катастрофы, купив за огромные деньги место на корабле-ковчеге). Но, к сожалению, повод так думать дают и сами российские туристы. La Repubblica приводит слова Франки Мелис, ресторатора острова Джильо: «Шлюпки были полны российских туристов, с детьми и без. Может из-за шока, может, не понимали что делали, прибыв на берег, они пытались сфотографировать тонущий корабль, пытаясь пройти к маяку, лучшее место для фотосъемки, и мешали эвакуации других, вновь прибывших. Когда мы сказали, чтобы посторонились и не мешали, 2-3 человека вытащили деньги, чтобы заплатить, нам, чтобы они спокойно фотографировали. Но это не сработало, одному я сказала, что позову полицию» (Эксперт Online. 27.01.2012). Использование лексемы «деньги» встречается также в аналитических статьях о ритейле – потребительском розничном рынке, как правило, отличающихся общедоступным языком: «Многие потребители продолжают экономить и покупать самые недорогие товары базового спроса; более же обеспеченные покупатели хотят получить за свои деньги высочайшее качество» (Эксперт Online. 16.01.2012). Таким образом, репрезентация концепта «деньги» с помощью лексемы «деньги» не является типичной для информационно-аналитического медиадискурса: частотность ее низка, а употребление ее встречается в 243 статьях наиболее популярного характера, в то время как деловые издания в большей степени ориентированы на профессионализацию дискурса. Следует обратить внимание, что синтагматический потенциал лексемы «деньги» реализуется в глагольных, атрибутивных, субъект-объектных конструкциях, так или иначе содержащих семантику денег, товарноденежных отношений. Здесь следует выделить несколько типов репрезентации концепта «деньги». Так, количественная семантика (‘нечто стоит много / мало денег’) может быть выражена антонимической парой эпитетов «дорогой» / «дешевый». Ср.: В целом же на рынке пока сохраняется позитивный настрой. <…> Любое мало-мальски существенное снижение выкупается игроками, не участвовавшими в предыдущем росте, а также спекулянтами, закрывающими короткие позиции. Такие действия поддерживает очень дорогая нефть (D’. 2011. № 7 (119)). В результате по показателю P/E, то есть отношению капитализации к годовой прибыли (равному 3,9), его акции снова стали на ММВБ одними из самых дешевых (D’. 2011. № 6 (118)). Terra incognita дешевых акций (название статьи) (D’. 2011. № 5 (117)). В качестве синонимической заменой лексемы «деньги» нередко выступает лексема «средства»: гораздо больше средств, долгосрочное вложение средств, аккумулированные средства. Например: Объемы привлечения средств с Запада у этих банков не очень большие и не составляют более 20 % их обязательств, а также сильно «размазаны» по срокам так, что ближайшие год-полтора им вообще не придется их рефинансировать»,– говорит источник "Ъ" среди банковских аналитиков. Каким будет долгосрочный эффект от санкций против госбанков, станет ясно позднее, но говорить о том, что стоимость фондирования для них вырастет, можно уже сейчас, отмечает заместитель главы группы 244 "Рейтинги финансовых институтов" S&P Сергей Вороненко (Коммерсантъ. 1.08.2014). Как сообщил ИТАР-ТАСС, в уголовном деле о хищении акций «Башнефти» и легализации этих средств могут появиться новые фигуранты. «Я не исключаю, что со временем в деле появятся новые обвиняемые», — сообщил ИТАР-ТАСС источник, знакомый с ходом расследования (Ведомости. 17.09.2014) Высокой частотностью отличается пара лексем «наличный» / «безналичный», имеющая антонимическую семантику натурализованных и проведенных через банк денег. Они реализуются в следующих лексикосемантических вариантах: наличные, наличность, обналичивать, безналичный расчет, черный нал (профессиональный жаргонизм), серые схемы (профессиональный жаргонизм). В качестве конкретизации лексемы «деньги» выступает также слово «валюта» и его лексико-семантические варианты: валютные операции, иностранная валюта, бивалютная корзина, валютный коридор. Разнообразные лексико-семантические варианты концепта денег представлены глагольными конструкциями с семами «платить», «тратить», «экономить», «заработать», «получить», «взимать», «давать в долг», «экономически эффективно использовать» (лексемы «вложить», «инвестировать»). Достаточно часто реализуется такая антонимическая семантическая пара концепта денег, как «расход» / «доход»: годовой доход, декларирование расходов, подозрительные расходы чиновников, размер доходов, декларация о доходах, декларация о расходах (Деньги. 2012. № 1-2 (858-859). Семантика денег репрезентирована также в лексико-семантических вариантах «платный» / «бесплатный», акцентирующих или факт траты денег, или факт их экономии. Так, в одной из новостей журнала «Деньги» фигурирует заголовок «Хороший музей – бесплатный музей», а в тексте подчеркивается факт отсутствия затрат посетителями за вход в музей: «Со 2 245 по 9 января, по инициативе департамента культуры города, 56 столичных музеев работали бесплатно» (Деньги. 2012. № 1-2 (858-859)). Редко встречаются метафорические парафразы концепта «деньги». Существенно, что, в частности, такие фигуры речи употребляются авторами журнала «Огонек», ориентированного на широкую аудиторию и разветвленную тематику, отнюдь не ограниченную «бизнесом», «экономикой»: «И это при том что пенсионер в Японии — это еще и среднестатистический типовой наследник. И тратить ему предстоит не только свои кровные, но и заработанное старшими» (Котова Е. «Старость в радость» // Огонек. 2012. № 4 (5213)). Окказиональный метафорический эпитет «добрый» используется в названии статьи «Добрые деньги» (D’. 2011. № 6 (118)). Антропоморфная метафоризация присутствует в данном примере: один из гипонимов лексемы «деньги» – «доллар» – употребляется в одушевленном, окказиональном, значении «человек»: «Доллар ранен, но не умер» (D’. 2007. № 23(38)). Встречается также парафраз, реализующий концепт «деньги»: «отблагодарить рублем» («Робин Гуд из файлообменника» // Эксперт Online. 9.12.2011). Есть фразеологические единицы, характеризующие 1) неэффективный оборот денег (гонять деньги по кругу) и 2) спешную компенсацию финансовой несостоятельности (затыкать дыры): «Действительно, Европа гоняет деньги по кругу, затыкая в каждый момент очередную дыру, гася искры нового возможного пожара» (Огонек. 2012. № 4 (5213)). Общий смысл статьи, сводящийся к идее не очень успешного финансового переустройства в форме локальных действий, закреплен в заголовке «Ремонт евро»: усилия по поддержанию евровалюты имплицитно сравниваются с «косметическим» ремонтом квартиры, не способным кардинально улучшить состояние жилища. Следует обратить внимание также на квантитативную семантику концепта» деньги: она наглядно выражена в паремии «деньги любят счет». 246 Деньги – это то, что может иметь количественный и качественный эквивалент. Количественная семантика выражается в числительных, а также в лексике, отображающей изменяющееся наличие обозначаемой материальной ценности: большие – небольшие деньги; мало - много денег. Сема количества денег отображается в таких лексем, репрезентирующих анализируемый концепт, как «состояние», «стоимость», «богатство». Стоимость оценивается в количественном росте или уменьшении: «Стоимость денег растет, – отмечает аналитик Газпромбанка Андрей Клапко (Ведомости. 14.10.2014). Состояние – то, что поддается количественной и качественной (символической) оценке, то, что может вырасти, быть растраченным, уменьшиться – увеличиться. Ср. в приведенном фрагменте аналитической новости семантику рухнули») и, колеблющейся соответственно, стоимости состояния капитала владельца («котировки этого капитала. «Состояние» является материальной ценностью, атрибутируемой человеку, однако и абстрактные понятия в деловом дискурсе о «состоянии» обрастают экспрессивными коннотациями, поскольку подвержены не всегда предсказуемым колебаниям, форс-мажорным человеческим факторам (в данном случае причиной крушения состояния стал арест: реализовалась русская фаталистическая паремия «от сумы да от тюрьмы не зарекайся»). Обратим также внимание на то, что именно финансовый мир острее всего реагирует на антропоморфные факторы, рождая негативную метафорику с семантикой «катастрофы», «болезни», «падения». В предложенном ниже фрагменте представлена семантика движения вниз («снизились», «рухнули»), семантика «богатства» («он занимал 19-е место в списке богатейших россиян»), а также абстрактно-квантитативная семантика стоимости (акции подешевели»), выраженная в данном контексте негативно: Состояние председателя совета директоров и основного акционера АФК «Система» Владимира Евтушенкова за день снизилось на $2,5 млрд — 247 до $4,5 млрд, следует из данных Bloomberg Billijnaires Index. На закрытии торгов в Нью-Йорке во вторник состояние Евтушенкова оценивалось в $7 млрд, он занимал 19-е место в списке богатейших россиян, отмечает Bloomberg. Днем ранее официальный представитель Следственного комитета России (СКР) Владимир Маркин сообщил, что Евтушенкову предъявлены обвинения по делу о хищении и легализации акций «Башнефти», он помещен под домашний арест. На открытии торгов Московской биржи в среду котировки АФК «Система» рухнули более чем на 30%, «Башнефти» (входит в АФК «Система») — более чем на 20%, а МТС — на 7%. На закрытии торгов акции «Системы» подешевели на 36,92% до 23 руб (Ведомости. 17.09.2014). Следует отметить, что в массиве выбранных нами аналитических статей на финансовую тематику лексемы «богатство», «богатый» / «бедный», описывающие обладателя большего или меньшего количества денег, встречается крайне редко, поскольку отображает обыденную картину мира, социальные стереотипы (см. о социальных стереотипах «богатые» / «бедные» в русском языке: [Ильина 2008]). В профессионализированном деловом дискурсе «богатство» семантизируется в основном посредством терминологии (финансовой, банковской, макроэкономической) – объемом капитала, вложенных финансов, инвестиций, извлеченных прибылей, суммой дохода и / или оборота, стоимостью бизнеса и т.п. Выявленные лексико-семантические варианты, репрезентирующие концепт «деньги» в современном информационно-аналитическом медиадискурсе, позволяют сделать следующие выводы как о семантике данного концепта в русском языковом сознании постсоветской капиталистической эпохи, так и о специфике отбора языковых средств в изучаемом нами типе дискурса. 248 Наличие большого количества деловых СМИ, возникших в 1990-е гг. и активно развивающихся в 2000-е гг., реформировавшихся в течение двух десятилетий, поднимавших свой профессиональный уровень, свидетельствует о резко возросшем массовом интересе к сфере товарноденежных отношений. Если в советскую эпоху данная сфера была областью компетенции узких специалистов («народное хозяйство», «плановая экономика»), вызывала привычное отторжение в обыденной картине мира («Не в деньгах счастье»), ассоциировалась с негативными свойствами личности (мещанство, стяжательство, куркульство, кулачество и др.), то в 1990-е гг., а в особенности в 2000-е гг. деньги стали предметом всеобщего интереса, реализации предприимчивости, формирования капиталистического образа мышления self made man. Именно позитивный сдвиг в оценке денег реализовали многочисленные деловые издания постсоветской России, став своего рода экспериментальной площадкой для апробации новых языковых реалий, освоения иноязычной экономической лексики и выработки трезвого, аналитического подхода к сфере финансов, а не денег. Профессионализация, дифференциация микродискурса денег реализована в языковой политике исследованных нами изданий. Основные направления в его формировании выразились здесь в следующих прагматических установках: 1) снижении объема общеупотребительной лексики, репрезентирующей концепт «деньги»; 2) увеличении объема специализированной экономической лексики; 3) использовании прямых, точных значений слов, связанных с концептом «деньги», низкая частотность фразеологических единиц, парафраз и метафор, отображающих художественный подход к слову; 4) освоении, адаптации заимствованной экономической лексики; 5) введении в оборот новых языковых реалий (реализация журналистской установки на оперативность информации); 249 6) аналитически вдумчивый, обстоятельный разбор экономических реалий, выраженных терминами и новыми иноязычными словами; 7) профессионализация дискурса о деньгах в изданиях с более явной аналитической составляющей («Коммерсантъ», «Ведомости», «Эксперт», «РБК daily») и относительно более низкий уровень профессионализации в деловых изданиях более популярного формата («Огонек», «Секрет фирмы»). Реализация такой языковой политики позволяет не только оперативно отображать, но и формировать языковую картину мира современного носителя языка. Деловые издания участвуют в формировании как экономической картины мира, так и обыденной деловой, поскольку способствуют переводу узкоспециализированного знания в сферу повседневных представлений, без которых затруднительно успешное существование к капиталистическом мире. Прагматизация языкового сознания осуществляется в исследованной нами сфере репрезентации концепта «деньги». Выражением противоположной, антикапиталистической направленности русского сознания, по-прежнему влиятельной, заняты иные СМИ: православные, гуманитарные, консервативные, почвеннические. Но их языковая политика не входит в область нашего исследования. 3.5. Концепт «эксперт» Один из базовых концептов, характеризующих современную деловую картину мира в русском языке, – это концепт «эксперт». Оно целенаправленно выбрано одним из ведущих деловых изданий России в качестве «ключевого» слова, «бренда» медиахолдинга – «Эксперт». Использование слова в нейминге сигнализирует о его высокой частотности в современном русском языке, хорошей узнаваемости определенной частью носителей языка (деловой аудиторией), концептуальным содержанием. Известно, что изначально, в конце 1990-х, редакцию и коллектив авторов составили оказавшиеся безработными или недовольные положением дел кандидаты экономических, технических, физико-математических наук. И 250 модель журнала носила первые два года черты академического, как минимум, научно-популярного журнала об экономике, политике, обществе, культуре. Эта установка на производство академического дискурса не деконструирована полностью в ходе развития издания, напротив, она плавно трансформировалась в формат аналитического СМИ, генерирующего дискурс, максимально приближенный к профессиональному и научному18. Краткая типологическая характеристика издания требуется для понимания формата, а, следовательно, риторических установок и параметров текстов. Данное издание одним из первых в российской журналистике начало реализовывать формат аналитического делового журнала, посвященного широкому спектру тем. Рубрикация отражает весь тематический репертуар: повестка дня (новостная лента), тема недели, политика, русский бизнес, международный бизнес, экономика и финансы, рынки, общество, культура, книги (отдел рецензий). Кроме того, журнал содержит три обязательных «рамочных» компонента в структуре, выдержанных в жанре эссе: 1) редакционная статья, выражающая идеологическую позицию редакции на какой-либо острый, актуальный вопрос (например, президентские выборы, финансовый кризис, вступление в ВТО, реформа образования и пр.); 2) авторская колонка Александра Привалова, старожила и «лица» издания, в рубрике «Разное» (с точки зрения аристотелевской риторики, его материал в журнале отображает топос «отсылка к авторитету»); 3) завершающий номер материал – эссе одного из постоянных колумнистов журнала (Александр Привалов, Максим Соколов). Задача журнала «Эксперт», созданного в 1997 году, в период активного формирования капиталистической системы в России, состояла в идеологической и информационной поддержке этой системы. Журнал Подробно о конвергенции профессионального, научного и публицистического дискурсов в информационно-аналитической пресс см. в Главе 4. 18 251 выполнял и продолжает выполнять миссию убеждения в перспективности капиталистической модели экономики и общества. Небесполезно рассмотреть реализацию этой стратегии в терминах лингвориторики, занимающейся смежной с теорией коммуникаций и медиалингвистикой вопросами. Рассмотрим, какими риторическими средствами пользуются авторы для убеждения читателей в идеологической позиции, разделяемой редакцией. Возьмем два приема убеждения, выделенных Аристотелем в его «Риторике»: 1) пример; 2) отсылка к авторитету. Как пишет Аристотель, пример «приводит факты, прежде случившиеся», при этом, анализируя ход рассуждений древнегреческого ученого, можно заключить, что функция примера может быть предостерегающей от ошибки (как не следует поступать), назидательнопрескриптивной (как следует поступить) [Аристотель 1978: 104-105]. Отсылка к авторитету как прием убеждения является очень характерной для агональной культуры древних греков эпохи полиса: соревновательность, выявление лучшего в какой-либо деятельности, искусстве было основным стимулом развития граждан полиса [Аристотель 1978: 94-95]. В ХХ в. это качество легло в основу бурно развивающего принципа капиталистической конкуренции, практической философии успешного человека, реализующейся на языковом и дискурсивном уровнях как деловая картина мира. Отсылка к авторитету становится в современной журналистике средством идеологического, нравственного, этико-делового ориентира. Именно данный прием положен в основу современной западной культуры экспертов – т.е. культуры опоры на профессиональный, деловой, политический авторитет специалистов в своей области. Журнал «Эксперт» демонстративно транслирует такой тип риторической, массмедийной культуры. Более того, прием примера чаще всего коррелирует с приемом отсылки к авторитету: чтобы убедить читателя в эффективности той или иной модели рыночного поведения, политической 252 программы, культурной стратегии, журналисты приглашают в качестве спикеров, ньюсмейкеров экспертов из данных областей, которые своими комментариями или личным опытом подпитывают авторитетность мнения журнала. На уровне выбора жанров экспертное мнение-пример представлено в журнале аналитической статьей, новостью с комментарием, аналитическим интервью с экспертом. Так, в аналитическом интервью Е. Обуховой «Инвесторы не должны быть жадными» (Эксперт. 2012. № 34 (816)) в качестве эксперта выступает интервьюируемый – начальник отдела корпоративных финансов «РусГидро» Сергей Теребулин. Текст интервью: Обухова Е. Инвесторы не должны быть жадными // Эксперт. – 2012. - № 34 (816). – С. 22-23. Целый ряд российских компаний возводит крупные, необходимые экономике и обществу объекты и при этом не может пообещать баснословных прибылей. Идеальным источником денег для них были бы пенсионные накопления, но пока до этих средств не дотянуться Эксперт» продолжает публиковать серию материалов об инвестициях в инфраструктуру. Деньги какой длины доступны крупным компаниям сейчас? Где взять более длинные инвестиции? Почему вообще сроки возврата вложений настолько важны для инфраструктурных проектов? Наконец, как совместить запросы компаний и инвесторов? Все эти вопросы мы обсуждаем с начальником департамента корпоративных финансов «РусГидро» Сергеем Теребулиным. Сергей Сергеевич, правильно ли я понимаю, что у «РусГидро» есть целый пул преоктов, требующих длинного финансирования? - Да, такие проекты есть. Хотя проблема даже не столько в самом длинном финансировании, сколько в окупаемости. Новые ГЭС — проекты очень капиталоемкие и обычно географически удаленные. В европейской части России, где развита инфраструктура, почти ничего строить уже 253 нельзя, соответственно, остаются Сибирь и Дальний Восток. Вот и получается, что места, где можно строить станции, часто труднодоступны, а это ведет к еще большим затратам. — До этих мест надо хотя бы доехать… — …не говоря уже о комплексе социальных проблем! Ведь надо же людей как-то уговорить, чтобы они в отдаленное место поехали сначала строить станцию, а потом работать на ней. Но даже если эти проблемы решатся, то затраты на строительство никуда не денутся. И каким образом обеспечить окупаемость такого проекта — вопрос очень нетривиальный. Просто заложить их в цены, да еще так, чтобы инвестиции вернулись за короткий срок, невозможно — это будут астрономические цифры. Поэтому проблему окупаемости нужно как-то решать. Если это будет сделано, то тогда уже можно выбирать удобные инструменты финансирования. И каковы обычно сроки окупаемости? Иначе говоря, какой длины за ймывам нужны? — Сроки окупаемости по нашим проектам часто составляют не менее десяти лет. Только само строительство может идти пять лет, а то и больше, причем сроки зависят от размера станции и от того, где она находится. Чем дальше от существующей инфраструктуры, тем все сложнее и дольше. Так что о займах сроком меньше пяти лет мы даже и не думаем (кроме исключительных случаев), а в идеале нужны лет на пятнадцать. Пока вы рассматриваете в качестве источника денег только собс твенныеи заемные средства или взносы из государственных фондов? — Вообще, исторически механизмов финансирования инвестиций в электроэнергетике было четыре. Собственные средства (то, что можно заработать регулируемых на рынке), тарифов, специальные заемные инвестиционные средства и компоненты государственное финансирование; после реформы электроэнергетики к ним добавились еще 254 средства частных инвесторов. Мы не исключение, разное у всех только соотношение этих источников, ну и, раз государство наш основной акционер, то средства в капитал поступают преимущественно от него. Можо как-то оценить долю заемных средств в объеме ваших инвестиций? — Эта доля тоже меняется. В последние несколько лет мы интенсивно заимствовали, но, как любая нормальная компания, мы постоянно следим за своей финансовой устойчивостью и не выходим за разумный уровень долговой нагрузки в интервале двух-трех EBITDA. Пока не дотянуться Несколько лет назад «РусГидро» в числе других госкомпаний выступала за создание инфраструктурных облигаций. — Скорее, в целом за то, чтобы были инструменты долгосрочного финансирования нашей инвестиционной программы. Поскольку сроки строительства у нас велики, а сроки окупаемости проектов еще больше, того, что просто дает финансовый рынок, нам недостаточно. Рублевые облигации длиннее пятилетних сейчас выпустить практически невозможно. Да и с банковскими кредитами ситуация не особенно хороша. Фактически источник по-настоящему длинных денег сегодня один — это кредиты под покрытие зарубежных экспортных агентств, но это может дать лишь небольшую часть необходимых нам средств. Решить проблемы длинных денег должны инфраструктурныеоблиг ации? — Инфраструктурные облигации могли бы стать хорошим инструментом, но для этого необходимы условия. Для начала нужно, чтобы инвесторы эти облигации покупали. Вы имеете в виду управляющих пенсионными накоплениями? — Именно, ведь длинные деньги — это в первую очередь деньги пенсионные, а как раз с окончательной конструкцией пенсионной системы ясности нет. Идущая сейчас дискуссия о том, нужна ли вообще 255 накопительная часть пенсии и не пустить ли ее на покрытие текущего дефицита Пенсионного фонда, никак не стимулирует долгосрочное инвестирование. Так что пока, похоже, на этот источник средств для масштабных инвестиций рассчитывать не приходится. Но дело же не только в этом, у нас до сих пор весьма странная сис темаинвестирования пенсионных денег. — Да, это еще одна проблема, которую нужно решить. «РусГидро» вообще находится, мягко говоря, в удивительной ситуации. Мы государственная компания с устойчивым финансовым состоянием, которое не смогла поколебать даже страшная авария на Саяно-Шушенской ГЭС. При этом по ряду причин наш кредитный рейтинг ниже, чем можно было бы ожидать, глядя на отчетность, финансовую модель и фактическую государственную поддержку — на одну ступень ниже инвестиционного уровня. Из-за этого ВЭБ, управляющий средствами «молчунов», не может инвестировать их в наши облигации, потому что их инвестиционная политика завязана и на кредитные рейтинги тоже! Мы, государственная компания, не можем дотянуться до денег, которыми распоряжается государственный же управляющий! И такая ситуация может складываться вокруг многих инфраструктурных проектов. В самом деле, откуда у них возьмутся высокие кредитные рейтинги, тем более на стадии строительства? Я думаю, что устойчивый спрос на инфраструктурные бумаги сформируется, только когда правила инвестирования пенсионных денег станут учитывать специфику реализации проектов. Хотя, разумеется, надежность вложений должна оставаться безусловным приоритетом — просто нужна известная гибкость, а не механистичность правил. Гидростанция — это вам не казино В принципе инфраструктурные облигационные выпуски на рынке у жепоявляются, и НПФ их покупают. — Увы, подобных бумаг мало, а процентная ставка привязана к инфляции. Да, такие выпуски можно успешно разместить, но пока это 256 дорого и создает для эмитента большую неопределенность. Конечно, пенсионные фонды рады получить инструмент, доходность которого гарантированно покрывает инфляцию, но посмотрите на ситуацию нашими глазами: проектные риски и так велики, а в условиях, когда в электроэнергетике до конца не определилась структура отрасли и не стабилизировались правила ценообразования, дополнительная неопределенность в стоимости денег только добавит финансистам головной боли. Конечно, это может решить проблему длины денег, но не их стоимости. Мы внимательно следим за привязанными к инфляции инструментами, но пока для себя рассматриваем это скорее как запасной вариант. Если с выпуском инфраструктурных бумаг в том или ином виде се йчасстолько проблем, может быть, просто оставить все как есть и жд ать, покадолговой рынок до них дозреет? Ситуация в экономике изменит ся, денеграно или поздно станет больше, и срок заимствований увеличит ся —можно будет занимать на десять лет? — Рынок действительно меняется, только пока, увы, в другую сторону. Спрос на длинные инструменты уменьшается, как и аппетит к риску вообще. А изменения к лучшему — это вопрос комплексный. Ведь когда инвестор решает, куда ему вкладываться, он смотрит на самые разные факторы — инфляция, движение валютного курса, темпы экономического развития… Если речь идет о длинных инструментах, то у инвестора должна быть долгосрочная уверенность во всех этих вещах, а пока этого нет. Да и тема инфраструктурных вложений практически заглохла. — Тема заглохла, как я понимаю, потому что все уперлось в обсуждение именно инструмента. А инструмент сам по себе особой ценностью не обладает, он вторичен. Чтобы он заработал, он должен быть востребован не только эмитентами, но и инвесторами. Нужно желание управляющих покупать такие бумаги, нужны адекватные 257 ожидания доходности. Ведь если мне предложат выпустить десяти- или даже пятнадцатилетнюю бумагу, но попросят сорок процентов годовых, это будет бессмысленно! Инфраструктурные проекты специфичны — они не дают безумных прибылей, это не казино. Поэтому сопоставимость стоимости заимствований и доходности проектов, на мой взгляд, один из ключевых факторов успеха, и это тоже может быть элементом государственной политики. В каком виде? — Например, как целевые ориентиры управляющим, тому же ВЭБу — какую доходность он должен обеспечить на эти пенсионные деньги. Да, конечно, инфляция должна быть покрыта, но маржа сверх инфляции — уже вопрос для обсуждения. Управляющие не должны быть слишком жадными. Другие решения могут лежать в плоскости банковского регулирования — например, установление более низких ставок по операциям репо с инфраструктурными облигациями. А вообще, идеи могут быть самые разные — вплоть до установления минимальной доли инфраструктурных бумаг в портфелях отдельных категорий инвесторов. Как я понимаю, идеология инфраструктурных инструментов в том и заключается, что они должны чем-то отличаться от стандартных — вот и надо создать эти отличия. И тогда заработают деньги самых консервативных и долгосрочных инвесторов. Итак, заголовок текста выполняет назидательно-прескриптивную функцию: она выражена грамматически (модальность долженствования, усиление семантики долженствования отрицанием), лексико-семантически: лексема «жадные» носит фамильярно-негативную коннотацию. Рамочный начальный компонент текста как сильная риторическая позиция текста сразу настраивает читателя на антитезу: можно предположить, что интервьюируют человека, противостоящего такой негативной позиции, как жадный (инвестор). Таким образом, автор настраивает адресата на совершенно 258 определенный «горизонт ожидания», программирует его (положительную) реакцию на авторитетное мнение эксперта. Во вводной части интервью формулируется проблема, которую (предположительно), удается решать инвесторам, подобным интервьюируемому (прием примера). Проблема в следующем: большинство (негативная оценка) инвесторов вкладывают средства в короткие проекты, т.е. требующие меньших инвестиций, а меньшинство (положительная оценка) – в долгие проекты, окупающиеся нескоро, но эффективные для развития экономики страны. Первый же вопрос эксперту ориентирован на итоговую характеристику выбранного инвестора как «положительного»: «Сергей Сергеевич, правильно ли я понимаю, что у «РусГидро» есть целый ряд проектов, требующих длинного финансирования?». В формулировке вопроса уже заложена положительная оценочность – она усилена словосочетанием «целый ряд проектов» (подчеркивается семантика множества): для «чистой», нейтральной информативности достаточно было сказать «есть проекты» (констатация). Интервьюируемый тут же подтверждает «предположение» журналистки. После снятия неопределенности («да, такие проекты есть» и т.д.) журналистка наводит вопросы таким образом, чтобы сосредоточить внимание на трудностях, решаемых при «длинном финансировании» («комплекс социальных проблем», «места, где можно строить станции, часто труднодоступны, а это ведет к еще большим затратам», «сроки окупаемости по нашим проектам часто составляют не менее десяти лет» и т.п.) [Обухова 2012: 22]. Композиционно интервью разбито на две части: первая никак не озаглавлена и содержит вводную информацию об интервьюируемом как представителе своей компании, вторая часть названа «Пока не дотянуться» и включает информацию о тех профессиональных шагах и стратегиях, которые предпринимает компания «РусГидро», чтобы оптимизировать инструменты 259 финансирования. Тем самым опыт компании, которую представляет интервьюируемый, служит в качестве положительного примера (уже состоявшегося опыта, т.е., по Аристотелю, «факты, уже случившиеся») для других инвестиционных компаний, а сам собеседник – в качестве авторитета, на который ссылается журнал для моделирования позитивной информационной картины. По подобной модели строится большинство материалов журнала «Эксперт» независимо от выбранной тематики: это примеры успешного ведения культурных проектов, политических кампаний, общественных благотворительных акций и пр. Высокой частотностью отличается употребление ключевого слова «эксперт» в каждом материале номера: эксперт в области финансов, авторитетный эксперт и др. Чаще всего существительное дополняется атрибутивной конструкцией. Рассмотрение семантики данного концепта в когнитивном аспекте, как будет показано ниже, подтверждает выводы, сделанные на основе медиариторического подхода, который мы используем здесь в рамках междисциплинарного подхода19. Остановимся действительности подробнее с помощью на особенностях концепта «эксперт», категоризации позволяющих формировать деловую картину мира, а также на средствах вербальной репрезентации данного ментального конструкта. Как уже было подчеркнуто, «эксперт» является одним из базовых концептов в деловой картине мира и составляет одно из необходимых условий успешной массмедийной бизнес-коммуникации, т.к. формирует представление о трех критериях доверия к информации: 1) истинность; 2) персонализация; 3) авторитетность. Анализируя особую разновидность картины мира – деловую, – мы ориентируемся на соотнесение локального и универсального, субъективного и объективного. Концепт «эксперт», как видится, оптимально подходит для 19 См. Введение и 1 Главу. 260 выявления семантической природы производства и рецепции концепта в принципе. Семантика его охватывает и универсалии (знание / незнание, истина / ложь): делать экспертизу, быть экспертом – значит, претендовать на осуществление объективно верифицируемых процедур и на владение знанием, и локальную концептосферу дела, описывающую мир в собственных, субъективно окрашенных категориях: расчет, польза, выгода, эффективность, успех. Концепт «эксперт» в деловом дискурсе выполняет функцию легитимизации этой, а не иной картины мира, обладает мощным ценностно-формирующим потенциалом. Семантика функционирует таким образом, что словарное значение обогащается коннотациями социального опыта, коммуникативного по своей сути, – так созидаются исторически актуальные «смыслы». Вхождение слова в тот или иной дискурс может настраивать и перенастраивать его смысл за счет метафоризации, контекстуальных трансформаций семантики. Как справедливо отмечает Н.Ф. Алефиренко, «способ и характер вербализации когнитивных структур определяется типом дискурсивного мышления, имеющего изначально социокультурную основу» [Алефиренко 2006: 8]. Н.Ф. Алефиренко пишет о «дискурсивном поведении», синтезирующем в себе ментальное и вербальное. Существуя в пространстве языка, человек постоянно бытует на границах и внутри одновременно нескольких дискурсов, но один-два из них сохраняют для языковой личности приоритет. Вычленяя «деловую» картину мира в общей языковой картине, мы тем самым вычленяем сегмент языкового сознания и речевого поведения, ориентированного на концептосферу «дела». В основе этимологии лексемы «эксперт» – значения «испытания», «пробы», «проверки», «опыта». Обратимся к лексикографиечским описаниям. «В русском языке слово “эксперт” появилось, возможно, из французского языка в середине 19 века, “экспертиза” – с начала 20 века. 261 Первоисточник – латинское слово expertus причастие прошедшего времени от experior – “пробую”, “испытываю”, в юридическом аспекте “сужусь”. У слова два корневых истока: Первый: ex – вне, снаружи, за пределами. Второй: peritus – проверенный, испытанный, но также и опытный, искусный, квалифицированный. Тот же корень и у слова experience – опыт, испытание, опытность. Если суммировать, то эксперт – умный, благодаря опыту, а потому надежный и проверенный, в том числе, и извне. Отсюда известное латинское выражение – experto credite – верьте опытному, а также expertus metiut – испытавший опасается. С другой стороны – experencia fallax, indicium defficile – опыт обманчив, суждение затруднительно. Современное значение слова “экспертиза” – исследование специалистом вопросов, требующих специальных познаний в узких областях. Соответственно эксперт – это лицо, обладающее специальными знаниями и привлекаемое органами расследования, судом или иными государственными и общественными органами для проведения экспертизы» (Н.И. Фокин) [ЭС]. Таким образом, слово «эксперт» – иностранное по происхождению, оно усвоило все оттенки семантики своего латинского первоисточника, а также лексико-семантических вариантов в европейских языках. Анализируя значение и контекст словоупотребления данной лексемы в европейских языках (английском и немецком), мы находим те же смысловые акценты, что и в русском заимствовании. Так, в английском словаре «Webster» указывается на происхождение от лат. expertus через старофранцузский и даются два значения: 1) устар. – experienced (опытный); 2) having, involving, or displaying special skill or knowledge derived from training or experience – наличие, привлечение или демонстрация специальных умений или знаний, имеющих источником обучение или опыт (син.: proficient – опытный) [MWO]. 262 В немецком словаре «Duden» слово эксперт (der Experte), также возводимое к латинскому expertus, пришедшему через старофранцузский, определяется как «компетентный знаток» (Sachverständiger), «специалист» (Fachmann), «знаток» (Kenner). Синонимический ряд позволяет судить о ядре концепта, описываемого через семы «профессия» («Fach»: Fachgröße, Fachmann, Fachfrau), «дело» и «знание» / «понимание» (Sachkenner, Sachkennerin, Sachkundiger, Sachkundige, Sachverständiger, Sachveständige), «умение», практическое знание (Kenner, Kennerin, Könner, Könnerin), «мастерство» (Meister/in), «авторитет» (Autorität, Kapazität). Прилагательные, сочетающиеся с данным словом, вызывают сходные аналогии и в русском словоупотреблении: unabhängig (засвидетельствованный (внешний), anerkannt (независимый), (экспертом)), gefragt (признанный), führend ausgewiesen (опрошенный), (ведущий) extern international (международный) [DO]. История освоения слова «эксперт» в русском языке зафиксирована в словарях иностранных слов. Так, в словаре 1907 г. приводится еще довольно узкое значение, связанное с областью права: «сведущее лицо, приглашаемое судом для дачи заключений по к.-н. специальному вопросу, для каких-либо специальных исследований, осмотра и проч.» (Полный словарь иностранных слов, вошедших в употребление в русском языке) [ПСИСРЯ 1907]. Однако уже в 1933 г. наблюдается генерализация значения, объединившего все виды знаний и компетенций, в которых должен быть «сведущим» эксперт: «сведущее лицо, приглашаемое в спорных или трудных случаях для экспертизы» (Словарь иностранных слов, 1933) [СИС 1933]. Немаловажным в данных дефиниции является уточнение прагматической ситуации, в которой реализуется экспертное знание – эксперт «приглашается», т.е. его профессионализм становится фактором социальной коммуникации, в которой нечто требуется публично проверить, засвидетельствовать, подтвердить, оценить. 263 Данный спектр семантических значений и выявленный лингвопрагматический контекст позволяют заключить, что в основе функционирования концепта «эксперт» – единая типовая пропозиция: некто (авторитетный) выносит компетентное суждение о предмете. Данная пропозиция может быть реализована в различных профессиональных дискурсах: юридическом, медицинском, техническом, научном. В дискурсе деловой прессы указанная пропозиция репрезентирована в лингвопрагматической ситуации: специалист комментирует новость из профессионального сегмента действительности, в котором он компетентен. Языковая личность эксперта необходимым образом характеризуется его профессиональными компетенциями: они репрезентируются в описании статуса – должности, профессиональных заслуг, ученой степени, опыта и пр. «экспертный» дискурс может быть персонализирован как в говорящей личности, так и в коллективном субъекте. В последнем случае концепт представлен «от лица» авторитетной организации, на которую распространяются указанные требования авторитетного статуса (рейтинговое агентство, информационное агентство, научно-исследовательский институт, авторитетный медиаисточник, независимые организации – статистические, архивные институции) или вербализован в речи, приписываемой анонимной инстанции. Анонимный «эксперт» номинируется лексемами, входящими в ядро (ср.: «эксперты», «экспертное сообщество», «большинство экспертов») «специалисты», номинациях «наши или «участники эксперты», периферию рынка»), специальностей, концепта иногда экспертных «команда – экспертов», («аналитики», конкретизируется областей в («финансисты», «банкиры», «энергетики» и т.п.). Например: Своими оценками проекта «Сила Сибири» с «Экспертом» поделился заместитель директора Института экономики и организации 264 промышленного производства СО РАН Валерий Крюков (Эксперт. 2014. №37 (914)) Бен Бернанке в своей работе на посту главы ФРС США с 2006 по 2014 год столкнулся с серьезным кризисом в финансовой сфере страны. И его подход к решению проблем, по мнению многих экспертов, можно назвать инновационным. Так, например, считает Роберт Кан, ведущий специалист по экономике Совета по международным отношениям, старший экономист совета управляющих ФРС с 1984 по 1992 год (Эксперт. 2014. № 36 (913)). «Газпром» не против покупать газ у независимых производителей для экспорта, но на своих условиях. «Я не раз участвовал в таких переговорах, “Газпром” всегда предлагает цену ниже себестоимости», – заявил “Эксперту” Рустам Танкаев, ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников России (Эксперт. 2014. № 36 (913)). Ослабление рубля довольно сильно беспокоит обеспеченных граждан. «Моих клиентов, а в основном это состоятельные люди, заботят не столько текущие колебания курса рубля, сколько сам тренд на его ослабление, который сейчас значительно усилился. Эти люди постоянно спрашивают, сохранится ли эта тенденция и каковы могут быть пределы падения», – рассказывает международный финансовый консультант Исаак Беккер. <…> Из-за быстрого падения рубля аналитики Morgan Stanly недавно повысили прогноз курса доллара на конец года с 36,5 до 38 руб./$. Их прогноз на конец 2015 г. — 40 руб./$. К концу следующего года доллар достигнет 39 руб./$, считает главный экономист «ING банка» Дмитрий Полевой. <…> Курс доллара уже до конца года может превысить 39 руб., прогнозирует аналитик «Альпари» Анна Кокорева, но ненадолго — после этого он будет колебаться в коридоре 37-39 руб. Евро в это время, 265 по ее мнению, имеет все шансы преодолеть отметку в 51 руб. и закрепиться в коридоре 50-52 руб. (Коваль Л. Ведомости. 19.09.2014). Во II квартале у Ирландии экономика росла быстрее, чем у любой другой страны еврозоны. Это произошло благодаря увеличению экспорта, инвестиций и восстановлению активности в строительном секторе, пишет Financial Times. ВВП Ирландии по сравнению с I кварталом вырос на 1,5%, а в годовом выражении — на 7,7%, чего не было c 2007 г., отмечает Bloomberg. При этом объем экономики всей еврозоны с апреля по июнь не изменился. По словам министра финансов Ирландии Майкла Нунана, восстановление ирландской экономики начинает чувствоваться во всех отраслях. По его прогнозам, в этом году ВВП Ирландии вырастет на 4,5%, что значительно превышает другие прогнозы. Как пишет The Wall Street Journal, ожидается, что в этом году экономика страны вырастет на 2,1%, а в следующем — на 2,7% (Невельский А. Ведомости. 19.09.2014). Российские банки смогут справиться с последствиями санкций США и ЕС в краткосрочной от фондирования перспективе, на международных поскольку рынках их зависимость капитала ограничена, но профиль фондирования и ликвидности всего сектора в долгосрочной перспективе ухудшится из-за роста стоимости заимствований и снижения уровня доверия потребителей, предупреждает агентство S&P. Санкции, ограничивающие доступ на внешние рынки капитала, напрямую затрагивают более 50% активов российского банковского сектора, оценили в S&P. Из-за рисков ухудшения показателей фондирования, ликвидности и снижения качества активов рейтинги российских банков в ближайшие несколько кварталов могут быть понижены, предупреждает агентство. На внешних и внутренних рынках банкам удалось привлечь около $27 млрд за 8 месяцев 2014 г. — на 6% меньше, чем за тот же период 2013 г., но объем выпуска бумаг на международных площадках сократился 266 почти вдвое и составил всего $9 млрд (против $16 млрд), пишут аналитики S&P. По их прогнозам, до конца 2015 г. отечественные банки смогут привлекать на международных рынках лишь небольшой объем средств. По расчетам агентства, в 2014-2015 г. банкам нужно рефинансировать внешние обязательства на $57 млрд. Зависимость банков от финансирования со стороны Центробанка будет нарастать: это позволит решить проблемы рефинансирования долгов, но в среднесрочной перспективе это ослабит ключевые показатели ликвидности и фондирования, считают в S&P. Ограничение доступа на рынки капитала приведет к увеличению дисбалансов профиля фондирования в среднесрочном плане и скажется на способности крупнейших банков финансировать экономику страны: ресурсов может оказаться недостаточно, чтобы делать это в полном объеме, предупреждают аналитики (Кравченко Е. Ведомости. 19.09.2014). Теперь властям существенные меры, необходимо например, решить, применять ли более снижение процентных ставок, или смириться с более медленным экономическим ростом, пишет The Wall Street Journal. «Есть нижний уровень, который они не потерпят, — считает экономист Capital Economics Джулиан Эванс-Притчард. — Но мы его еще не достигли». Также финансовая реформа предполагает либерализацию ставок по банковским депозитам, что должно произойти в следующие два года. Сейчас ставки не должны превышать 3,3%, что обеспечивает банкам дешевый источник фондирования. Если ставки повысятся, банкам придется лучше анализировать риски. По мнению экономистов, они станут чаще выдавать кредиты частным заемщикам под более высокие проценты, а не своим основным клиентам — госкомпаниям. Но это может негативно отразиться на экономическом росте в краткосрочной перспективе. Пока же, отмечает экономист UBS China Тао Вань, действия НБК направлены на стимулирование экономики. 267 В отличие от западных центробанков НБК не является независимым институтом, поэтому десятилетиями давал указания банкам выдавать кредиты, обусловленные политическими интересами. Как выяснила WSJ, то же произошло и с первым кредитом, выданным в рамках новой программы. Займ в размере 1 трлн юаней ($162 млрд) получил Китайский банк развития, занимающийся привлечением средств для инфраструктурных проектов. Как рассказали газете китайские чиновники и экономисты, знакомые с ситуацией, руководители банка лоббировали выделение ему кредита по сниженной ставке. В результате, по словам чиновников, Госсовет Китая дал указание НБК предоставить Китайскому банку развития кредит под 4,5% (что существенно ниже текущих ставок) для целей стимулирования экономики (Ведомости. 16.09.2014). Как заемщики предполагают решать проблемы с кредиторами в случае возникновения материальных затруднений, в июле этого года выясняли эксперты Национального агентства финансовых исследований. «Ситуация катастрофическая, департамента исследований — рассказывает банковского сектора руководитель НАФИ Ирина Лобанова.— Почти половина граждан (43%) в случае возникновения у них материальных затруднений рассчитывают, что банк предоставит им отсрочку платежей». Некоторые предполагают, что им помогут Центробанк, страховая компания или Роспотребнадзор <…> Банкиры вообще не рекомендуют доводить дело до суда. Официальное обращение в банк — это первое, что нужно сделать. Финансисты обещают, что в случае форс-мажора и при задержке выплаты до 30 дней не будут портить кредитную историю клиента, признав это технической просрочкой. «В случае продолжающейся неоплаты банк начинает звонить должнику. Если удается связаться с клиентом и обсудить его проблему, банк в 100% случаев идет на уступку и предлагает реструктуризацию кредита, то есть смягчение условий, к примеру снижение ежемесячного 268 платежа за счет увеличения срока кредита или отсрочку внесения платежа»,— уверяет старший вице-президент Локо-банка Ирина Григорьева (Деньги. 2014. № 36 (994)) Российские нефтяные компании снижают инвестиции, а на Западе уже готовят новые санкции. 3 сентября The Financial Times опубликовала утечку сведений о возможном новом пакете санкций ЕС: предполагается и запрет финансирования госкомпаний нефтегазового сектора. Возможно, жестче будут трактоваться и текущие санкции: могут прекратиться поставки по действующим контрактам. Придется справляться своими силами. Без геологоразведки добыча нефти в России будет падать, и быстро. По данным Ernst & Young (EY), для сохранения добычи на уровне 500 млн тонн к 2035 году новые геолого-разведочные проекты должны обеспечивать отдачу минимум 160 млн тонн в год, компенсируя снижение добычи на старых месторождениях. Для этого необходимо утроить инвестиции в геологоразведку. У российских компаний, по данным EY, средств недостаточно, нужен иностранный капитал в объеме до $1,5 млрд в год (Деньги. 2014. № 35 (993)) По информации «Ъ», УВЗ уже подыскивает себе нового партнера для производства в Юго-Восточной Азии. Эксперты считают, что речь может идти прежде всего о китайских производителях. От санкций в отношении России, инициированных ЕС и США, пострадают в первую очередь не госбанки и госкомпании, а средний бизнес, не имеющий прямого выхода на рынки капитала – к такому выводу пришли эксперты рейтингового агентства Standard & Poor`s в специальном обзоре (Коммерсантъ. 4.09.2014). Таким образом, субъект речи, репрезентирующий концепт «эксперт», может быть классифицирован как «персонализированный» (индивидуальный / коллективный) и «анонимный». Анонимный субъект чаще всего представлен во множественном числе: аналитики, эксперты, финансисты, 269 банкиры, чиновники, экспертов. экономисты, Значительно реже большинство встречается экспертов, анонимный команда субъект в единственном числе: такие случаи нетипичны, поскольку сам принцип экспертизы предполагает ответственность источника информации. Как правило, в медиатекстах это обусловлено прагматической ситуацией: интервьюируемый не желает называть себя, но дает согласие на публикацию своего комментария. Таковы все спорные, вызывающие широкий общественный резонанс, конфликтные ситуации – ситуации, связанные с криминальными или политическими событиями, с экономическими скандалами, грозящие в итоге спикеру оскорблением репутации, нарушением принципов его информационной или физической безопасности. В таком контексте «эксперт» вербализуется в лексико-семантических вариантах «источник», «неназванный источник», «представитель (ведомства, министерства, компании и т.п.), «инсайдерская информация», «менеджер (компании)» и пр. Ср.: К 1 января предприятия должны согласовать с Росводресурсами и Росприроднадзором сооружений, нормативы рассказывает и планы строительства очистных менеджер крупной компании потребительского рынка. В противном случае грозят не просто штрафы, а остановка предприятий по решению суда, беспокоится он. Нормативы еще не подписаны, но обсуждались на экспертных площадках с марта, говорит представитель Минприроды: бизнес был с ними ознакомлен, и у него еще будет время определить свои нормативы и получить разрешения. Требования к очистке воды не изменились, но регулирование коснется не столь большого числа компаний, считает представитель Минприроды (Ведомости. 14.09.2014). 270 В некоторых случаях анонимизация субъекта объясняется механизмом парафразирования: во избежание повтора уже представленной информации об эксперте используется синонимическая замена. Например: На минувшей неделе Национальное бюро кредитных историй (НБКИ), Ассоциация российских банков (АРБ) и информационное агентство «МФД-Инфоцентр» представили исследование, в котором была дана оценка долговой нагрузки россиян с учетом реальных доходов, профессий, возраста и регионов проживания заемщиков. Авторы обзора пришли к выводу, что сильнее всего сейчас кредиты бьют по карману самых необеспеченных: люди с доходом до 13 тыс. руб. в месяц отдают банкам 33% (Деньги..2014. № 36 (994)). Следует также обратить внимание на средства прагматического представления «экспертов»: какие композиционно-речевые, грамматические конструкции и лексические средства используются для презентации говорящего субъекта, выступающего с «экспертизой». С точки зрения композиционно-речевой репрезентации дискурс экспертов может быть разделен на два типа: цитация, косвенная речь. Короткие реплики-комментарии эксперта обычно монтируются в авторский текст, а развернутые суждения оформляются отдельным текстом и верстаются как автономная колонка или врезка. Короткий комментарий вводится такими грамматическими и синтаксическими конструкциями, как: - предлог «по» + сущ. с семантикой «источник информации», «оценка»: по данным, по словам, по прогнозам, по оценкам, по расчетам, по подсчетам, по мнению - глагольная конструкция (субъект «эксперт» + предикат с семантикой «репрезентации речи», «композиционно-смыслового членения речи»): передает, говорит, пишет, сообщает, рассказывает, отмечает, подчеркивает, обращает внимание, добавляет - глагольная конструкция (субъект «эксперт» + предикат с семантикой «оценки», «перформатива»): 271 «эксперт» убежден, уверен, уверяет, пессимистичен, не видит ничего хорошего, опасается, беспокоится, предупреждает, (не) рекомендует, обещает. Развернутый комментарий «эксперта» оформляется по тем же правилам, что и основной текст аналитической статьи. Таким образом, с помощью концепта «эксперт» вербализуется та часть деловой картины мира, которая «отвечает» за достоверность транслируемого медиатекстом знания. В данном ментальном конструкте отображены амбивалентные представления о знании. С одной стороны, они должны быть объективными (критерий «истины»): достоверными, точными, верифицируемыми. С другой стороны, носителем знания является человек, а в медиадискурсе это главный источник информации. Поэтому наряду с логическим критерием «истины» приобретает значимость критерий «персонализации», т.е. личной ответственности человека за транслируемое им знание. Истинное знание и личная ответственность за него интегрированы в лингвотипаже «эксперта»: здесь подключается третий важный критерий – авторитетность. Соединяя три данных ментальных критерия, концепт «эксперт» способствует логико-этической, аксиологической «легитимизации» деловой картины мира. Экспертная модель социальной действительности связана с представлением о специализации знания, сегментировании теоретической и практической жизни на фрагменты, своего рода экспертные зоны. Эти зоны формируются, управляются, изменяются профессионалами (специалистами). Дискурсивный механизм, нуждающийся в разных видах аргументации, запускает здесь топику «отсылки к авторитету». Соответственно, убедительность воздействия медиадискурса основывается на ассоциативной цепочке: авторитетный эксперт – авторитетный автор статьи – авторитетное деловое издание. Так реализуется главная интенция информационно-аналитического медиадискурса – убедить адресата в истинности знания, транслируемого 272 изданием, создать в сознании адресата модель своего дискурса как открытого мнениям «независимых» экспертов. Поэтому в организации экспертного дискурса, входящего в состав дискурса деловой прессы, участвуют и приглашенные эксперты (микрожанр комментария), и постоянные: т.е. авторы, являющиеся специалистами в какой-либо профессиональной нише (например, банкир, пишущий о состоянии финансового рынка; ученый, пишущий о проблемах науки, технологий: с таким типом авторов-экспертов постоянно сотрудничает журнал «Эксперт»). Тем самым аналитические СМИ пытаются отвести от себя подозрение в ангажированности, идеологизированности. Ведь ядерная сема концепта «эксперт» – знаток, соответственно, медиадискурс делового СМИ получает коннотацию профессионального, объективного, компетентного источника информации. Работает одновременно, если воспользоваться терминами Г.Г. Хазагерова, «ближняя» и «дальняя» прагматика [Хазагеров 2006: 43]. В применении к исследуемой нами модели медиадискурса, «ближняя» прагматика реализует воздействие в рамках «оси интенции»: я (авторадресант) – ты (читатель), «дальняя» - в рамках «оси конвенции»: я (автор текста) – мы (сообщество авторов, редакция, издание). Проверенный «экспертизой» текст убедительно воздействует на читателя, а атрибуция «экспертный», «экспертное сообщество» распространяется на весь коллектив издания – медиахолдинга – издательского дома. В результате, читатель «верит» экспертам – читатель верит дискурсу, ссылающемуся на экспертов. Поскольку, как уже подчеркивалось выше, типовой адресат делового медиадискурса – представитель бизнес-сообщества, воспринимающий деловые СМИ как транслятор актуальной объективной информации в его профессиональной сфере, концепт «эксперт» приобретает в пространстве данного дискурса повышенную аксиологическую значимость. 273 3.6. Концепт «успех» Имя концепта «успех» содержит комплекс значений, установок языкового сознания, описывающего человека в условиях социального «агона» – состязания, конкуренции, игры, в которой он должен выйти победителем. Характерной приметой 2000-2010-х гг. в стало обилие «историй успеха», заполнивших страницы как деловых изданий («Эксперт», «D’», «Форбс»), так и популярных («Эсквайр», «Биография», «Караван историй» и т.п.). Представление об успехе ассоциируется как с субъектом и его деятельностью, так и с объектами – плодами, результатами «дела». Как было показано в ходе концептуального анализа деловой картины мира, ее ключевые ценности, репрезентированные в деловом медиадискурсе (можно встретить и другое обозначение, которое имеет более узкую семантику: «бизнес-экономический дискурс» [Жандарова 2013: 87-90]) – успех, предприимчивость, прагматизм, установка на получение выгоды, рациональное восприятие времени, оптимизм, экспансия, управление саморазвитием, конструктивность, коммуникабельность. Эти ценности принимаются как аксиоматические, и апелляция к ним позволяет автору медиатекста доказать правдоподобность выдвинутой пропозиции. Социальные рамки делового дискурса простираются на участников профессиональной, повседневной и массмедийной бизнес-коммуникации. Для понимания природы деловой картины мира важно, что в рамках экономической теории определяющая поведение экономического». По было сформулирована аксиология, и, соответственно, дискурс сути, речь идет именно о этика, «человека специфической концептуализации мира. Изучение семантики, частотности, контекста словоупотреблений, основанных на лексеме «успех», позволило нам выявить ряд закономерностей вербализации концепта «успех». В качестве материала исследования выбран массив текстов прессы, представленный в газетном корпусе «Национального корпуса русского 274 языка» 2000-2013 гг. («РБК daily», РИА Новости, «Новый регион», «Труд» и др.) [НКРЯ]. Концепт «успех» представлен собственно лексемой «успех», а также наиболее частотными лексико-семантическими вариантами: «успешный проект», «успешный бизнес», «успешный человек». Наибольшей частотностью в деловом дискурсе прессы обладают словосочетания с прилагательным «успешный»: успешный (по мере убывания частотности, проект, бизнес, человек, предприятие). Так, словосочетание «успешный проект» фигурирует в 56 документах, «успешное предприятие» – в 17, «успешный человек» – в 16, «успешный бизнес» – в 8. Статистика основана на выборке прессы в НКРЯ 2000-2013 гг. (газетный корпус). Ср.: Мы продали 47 миллионов билетов и получили статус Книги рекордов Гиннеса, как самый успешный проект всех времен и народов (Комсомольская правда. 2011.02.09). Это успешный проект, сейчас эта биржа стала лидером по оборотам (РБК daily. 2009.09.25). «Фигаро», на ее взгляд, успешный проект. Александр Люлькин, генеральный директор ЗАО «Уралспецторг» (владеет сетью «Кофейня № 7»), считает, что ценовая политика «Фигаро» нуждается в корректировке: ресторан расположен в очень выгодном проходимом месте, где целесообразнее запускать более демократичные заведения (Новый регион. 2006.05.30). В Пермской области было открытие успешное предприятии с кредита в 5 тыс. р. (РБК daily. 2005.07.27). Но то, что я увидела на заводе сейчас, производит большое впечатление: нынешний Лабинский МЭЗ – действительно весьма успешное предприятие, которое, заметьте, стало развиваться и набирать обороты именно в 90-е годы, в момент экономического кризиса (Труд. 2004.11.23). 275 Ибо нет для поставщика более надежного залога собственного успеха, чем успешный бизнес партнера (Мебельный бизнес. 2003.0615). В конечном итоге, продукт, который должен создавать и предлагать на рынок успешный человек – это проявленная и материализовавшаяся любовь к людям (Труд. 2008.01.29). Слово «успех» одинаково широко представлено во всех типах прессы, независимо от тематики: это свидетельствует в пользу вывода об эгоцентризме, прагматизме современной картины мира и позволят экстраполировать концепт «успех» не только на деловую, но и на потребительскую, глянцевую, спортивную, профессиональную картины мира. Однако в деловой картине мира аргументация к «успеху» доминирует: положительная оценка личности, события, явления подтверждается успехом или неуспехом осуществленных действий, предпринятого опыта, риска. В целом, установка на успех связана с агональным менталитетом делового человека, т.е. с духом состязательности, конкуренции, ориентированностью на результат, а не процесс. Ср.: Несмотря на успех пластинки (она стала «платиновой» в Германии и «золотой» в Великобритании), в марте этого года музыкант во второй раз завершил карьеру, объяснив свое решение проблемами со здоровьем. (РБК daily. 2011.04.26). Это своего рода венчурный бизнес, успех которого – в долгосрочном проекте, а не в одном конкретном проекте (РБК daily. 2011.04.22). Работа в столь престижном районе гарантирует успех любому объекту недвижимости и высокие прибыли (РБК daily. 2011.04.13). В интервью радиостанции «Свободная Европа» он заявил, что успех российско-молдавского партнерства запустил бы политический диалог по проблемам безопасности, включая Приднестровье (Новый регион. 2011.04.11). 276 Высокая командная скорость – основная причина, которая дает повод рассчитывать на успех (Советский спорт. 2011. 03.17). Но непродуманные или слишком поспешные действия легко могут разочаровать робко, но все-таки поверивших в успех предприятия горожан (РИА Новости. 2010.11.29). Таким образом, концепт «успех» предстает в функции ментального конструкта, позволяющего массмедийному автору апеллировать к ценностям, разделяемым его целевой аудиторией, и, следовательно, убедить в правдоподобности (реже – в истинности) выдвигаемой им пропозиции. «Успех» как этическую ценность разделяет подавляющее большинство современного западного и российского общества. Наибольшую приобретает в аксиологическую деловом дискурсе значимость (повседневном, данный концепт профессиональном, массмедийном). По результатам нашего исследования, концепт «успех» чаще всего коррелирует с концептами деловой картины мира: дело, проект, бизнес, рынок, эксперт, лидер. ВЫВОДЫ 1. В 3 главе представлен концептуальный анализ семантики дискурса деловой прессы. Несомненно, в рамках одного исследования такой анализ может претендовать на раскрытие лишь ключевых компонентов «ментального лексикона» выбранного сегмента языкового сознания: в действительности требуется комплексное многостороннее рассмотрение аспектов деловой картины мира представителями разных дисциплин и лингвистических школ. Тем не менее, следуя основным принципам когнитивно-дискурсивного метода, моделирующего концептуальные смыслы дискурса, мы пришли к ряду выводов, раскрывающих ментально-языковую природу деловой картины мира. 2. Массмедийная разновидность делового дискурса, реализующегося в социальной среде в повседневной, профессиональной и официальной 277 коммуникации, отличается своими особенностями. Если повседневный деловой дискурс интерактивен, тяготеет к фамильяризации отношений между коммуникантами, к оптимизации языковых средств, окказионализации лексики, грамматических форм, детерминологизации и жаргонизации, то регламентирован, официальный дискурс терминологизирован. иерархичен, Профессиональный строго дискурс балансирует в пространстве повседневной и официальной коммуникации, однако содержит установку на специализацию картины мира. Деловой массмедийный дискурс ориентирован на воспроизведение профессиональной деловой коммуникации с элементами повседневного речевого поведения: к полюсу «повседневное» тяготеют более популистские издания в сегменте деловой прессы («Секрет фирмы», «Огонек», «Forbes»). Он формирует картину мира, в которой предпринимательство, дело имеют «человеческое лицо», подчиняются конвенциям деловой этики. 3. Вычленение концептосферы дела в русском языковом сознании 1990-2010 гг. объясняется резким ростом номинативной плотности репрезентаций концепта «дело», которая связана с ощутимой прагматизацией жизненной позиции россиян в указанный период. Об этом свидетельствует динамика словоупотреблений в основном и газетном корпусе русского языка: пик частотности приходится на периоды деловой активности, которые совпадают с 2004, 2008 и 2010 гг., а также активное использование атрибутива «деловой» в нейминге («Деловой Петербург», «Деловая Россия», «Деловые линии», «Деловой квартал» и т.п.), номинации сфер деятельности и гуманитарной науки (деловая этика, риторика, коммуникация, пресса). 4. Концепт «дело» концентрирует в себе ряд сем: деятельность, профессиональная деятельность, предприимчивость, бизнес. Деловая картина мира – картина мира прагматика (греч. pragma – дело). Деятельность носителя делового сознания вовсе не обязательно связана с бизнесом: это лишь одна из сфер применения практического ума, «деловым» является подход такого человека к жизни: ко времени («тайм-менеджмент», 278 «карьера»), к людям («человеческий капитал»); к собственным эмоциям (самодисциплина). 5. В качестве одной из ключевых лексем, репрезентирующих концепт «дело», проанализированы контексты употребления атрибутива «деловой». Выявлено, что основные смыслы связаны с человеком (деловой человек, деловые люди, деловая женщина); сферой и этосом деятельности (деловая коммуникация, компетенция, риторика, этика); образом мыслей и жизни, моделями поведения и имиджевым позиционированием (деловой стиль, деловой подход, деловой склад (ума), деловая хватка, деловая репутация); типом социально-профессионального сообщества (деловые круги, деловая среда, деловой мир, деловая элита, деловое сообщество); признаками среды и характером деятельности (деловой климат, деловая активность). Большинство перечисленных контекстов и смыслов – новые для русского дискурса, они формируются в исследуемую эпоху, характеризуя «лингвокультурную ситуацию» прагматического поворота и заметной вестернизации языкового сознания. 6. В качестве базовых, дискурсоформирующих концептов деловой картины мира нами проанализированы проект, деньги, эксперт, успех. 7. Концепт «проект» вербализует тот сегмент деловой картины мира, в котором значимы семы инициативы, намерения, предприимчивости, гибкости, способности к расчету и прогнозированию перспектив – т.е. те качества поведения и образа мысли, которые закрепились в лингвокультурном типаже делового человека. «Проективное» мышление нацелено в будущее и отражает модернистскую – инновативную – парадигму культуры. 8. Вербализация концепта «деньги» с помощью лексемы «деньги» не характерно для Лингвистические информационно-аналитического закономерности реализации медиадискурса. концепта в деловом медиадискурсе таковы: снижение объема общеупотребительной лексики, репрезентирующей концепт «деньги»; использование прямых, точных 279 значений слов, связанных с концептом «деньги», низкая частотность фразеологических единиц, парафраз и метафор; введение в оборот новых языковых реалий; профессионализация дискурса о деньгах в изданиях с более явной аналитической составляющей («Коммерсантъ», «Ведомости», «Эксперт», «РБК daily») и относительно более низкий уровень профессионализации в деловых изданиях более популярного формата («Огонек», «Секрет фирмы»). 9. С помощью концепта «эксперт» вербализуется та часть деловой картины мира, которая «отвечает» за достоверность транслируемого медиатекстом знания. В данном ментальном конструкте отображены амбивалентные представления о знании. С одной стороны, они должны быть объективными (критерий «истины»): достоверными, точными, верифицируемыми. С другой стороны, носителем знания является человек, а в медиадискурсе это главный источник информации. Поэтому наряду с логическим критерием «истины» приобретает значимость критерий «персонализации», т.е. личной ответственности человека за транслируемое им знание. Истинное знание и личная ответственность за него интегрированы в лингвотипаже «эксперта»: здесь подключается третий важный критерий – авторитетность. Соединяя три данных ментальных критерия, концепт «эксперт» способствует логико-этической, аксиологической «легитимизации» деловой картины мира. 10. Концепт «успех» позволяет массмедийному автору апеллировать к ценностям, разделяемым его целевой аудиторией, и, следовательно, убедить в правдоподобности (реже – в истинности) выдвигаемой им пропозиции. «Успех» отображает представление о состязательном, агональном характере дела, в котором одним суждено победить, а другим - проиграть. Наибольшую аксиологическую значимость данный концепт приобретает в деловом дискурсе (повседневном, профессиональном, массмедийном). 11. Образуемая в итоге управляемого прагматичным, концептосфера воссоздает образ мира, рациональным сознанием («дело»), 280 направляющим и организующим планомерную слаженную деятельность («проект») по приумножению капитала («деньги») и достижению личных целей, которая должна увенчаться «успехом», при этом легитимизацию этой картине мира обеспечивает сообщество «экспертов», транслирующих ценности делового сообщества. 281 ГЛАВА 4. Деловая пресса: коммуникативно-прагматические условия функционирования 4-я глава нашего диссертационного исследования содержит анализ коммуникативно-прагматических условий функционирования информационно-аналитического дискурса деловой прессы. Одним из условий его функционирования является, как будет показано в параграфе 4.1, феномен конвергенции. Она реализуется в деловой аналитической прессе в следующих лингвопрагматических и коммуникативных аспектах: 1) конвергенция дискурсов (профессиональный, научный и массмедийный дискурсы); 2) конвергенция технологических форматов (печать, оффлайн / онлайн); 3) конвергенция вербальных и визуальных средств функционирования делового медиадискурса (текст, метаграфемика, типографика, идеографика, фото- и художественная иллюстрация, компьютерный дизайн онлайнстраницы); 4) конвергенция текста и гипертекста (онлайн-навигация электронных версий исследуемых деловых СМИ). Как и в предыдущих главах нашей работы, в данной главе осуществляется применение обоснованного в теоретико-методологической 1й главе междисциплинарного подхода к текстам аналитических статей, интервью, рецензий, новостей с комментарием. Они рассматриваются теперь как участники креолизованной и мультимедийной коммуникации, и эти прагматические факторы влияют на формирование семантики дискурса как синтетического целого. Если вербальные средства сохраняют доминирующую роль в рациональном освоении картины мира, то визуальнографический дискурс способствует усилению функции воздействия, влияя прежде всего на механизмы бессознательной рецепции и структурирования визуальных знаков. 282 Ключевым типографской свойством и медиадискурса, онлайн-репрезентациях, рассмотренного является в его «поликодовость», понимаемая в современной лингвистике, теории коммуникаций и семиологии как монтажное или синтетическое соединение разных семиотических кодов20 [Чернявская 2009: 85-88]. Тем самым в диссертационной работе обосновывается и анализируется интердискурсивная и мультимедийная специфика современной аналитической деловой прессы, в которой когерентность, целостность и диалогическая открытость текста реципиенту формируются в синтезе вербальных, композиционно-синтаксических и визуальных коммуникативных средств. 4.1. Конвергенция научного, профессионального и публицистического дискурсов в аналитической деловой прессе В настоящем параграфе речь пойдет о процессе взаимной адаптации, взаимодействия и взаимовлияния нескольких типов дискурса, образующих комплексное единство в дискурсе деловой аналитической прессы: научного профессионального и публицистического дискурсов. Поскольку массмедийный институциональному типу дискурса, дискурс т.е. принадлежит включает социальные к и профессиональные импликации, он конструируется с помощью ряда ментально-языковых стереотипов, направленных на созидание определенной коллективной идентичности. Благодаря этому оказывается возможным соответствие порождаемой определенным массмедийным дискурсом речевой ситуации «коммуникативным постулатам», обеспечивающим адекватное понимание текста его адресатом (к таковым относят, например, постулаты количества, качества, определенности, искренности и пр. [Карасик 1992: 250-260]). 20 См. Введение и Главу 1. 283 Рецепция текстов исследуемых изданий позволяет сделать вывод о присутствии в них не только признаков массовой коммуникации (т.е. публицистического дискурса), но и профессионального, а также научного дискурсов. Установка СМИ на общедоступность существенно ограничивает свое влияние в аналитических изданиях: в них велика доля их терминологии, стиль изложения варьирует от нейтрально-фактографического до научноакадемического, а способы аргументации подчас выходят за рамки публицистической убеждающей риторики. В аналитических статьях и интервью, посвященных финансам, рынкам, технологиям, обнаруживаются черты научной коммуникации. Стиль этих медиатекстов может быть отчасти сопоставлен с жанром научно-популярной, научной статьи или с устным научным докладом, т.к. в ней присутствует интерактивная установка на устную коммуникацию с адресатом. В своем лингвопрагматическом анализе массмедийного дискурса мы учитываем фактор конвергенции научного (точного) и «слабого» (М. Эпштейн) (эссеистического, публицистического) знания. Мы выявим интенциональные составляющие субъективно-экзистенциальной как анонимно-объективной, установки адресанта. так и Приведем высказывание исследователя, верно отражающее современное понимание природы гуманитарного дискурса в целом: «Именно синергетический подход позволяет представить, совместить традиционную ориентацию объяснения (причинно обусловленного знания) в современном научном познании с пониманием (историко-герменевтическим знанием) и общением (действеннопрактическим знанием). Допущенное в научный дискурс на равных с объяснением понимание через общение имеет необратимое последствие для самого научного знания. Оно получает дополнительное измерение и удовлетворяет общему экзистенциальному стремлению человека к укоренению себя в мире, понимая себя самого с помощью научного дискурса, который в какой бы области и на каком бы материале ни строился – будь то в “объективном” опыте или чисто в “субъективном” представлении, 284 – являет собой вполне определенный способ “синтеза многообразного”, сведения воедино и взаимного упорядочивания восприятий и представлений о мире в целом. Можно сказать и по-другому: понять себя, чтобы приобрести устойчивость в изменяющемся мире» [Киященко 2002: 361]. Подобные методологические основания репрезентированы в другой статье сборника «Философия проблематизацию понятия науки», «истины» где в автор демонстрирует постнекласической науке («Нелинейность эпистемического обоснования» [Лебедев 2002]). Прагматика информационно-аналитического медиадискурса такова, что позволяет балансировать между несколькими концепциями знания: вопервых, социальным феноменом «мнения», отображающим массовые и социально-групповые стереотипы, во-вторых, постнеклассической картиной мира («слабое» знание), в-третьих, авторитетностью академического научного дискурса. Тем самым реализуется сложная, двунаправленная природа когниции и коммуникации в исследуемом нами типе массмедийной речи – массово-коммуникативная vs специализированная. Позиции академического знания давно и четко определены в методологии и философии науки: его основная цель – познание и трансляция точного, объективного, верифицированного знания. Принципы ее современные философы, опираясь в том числе на бахтинскую концепцию диалога, формулируют таким образом: «Ключевая интенция научных диссертация и текстов т.д.) – (трактат, это монография, постижение и лекция, выражение учебник, “истины”, трансцендентной самому пишущему субъекту. Важность в данном случае обретает не индивидуальное видение пишущего, но лишь степень постижения им истинного, лежащего вне его и большего, чем он сам. Субъект научного высказывания действует в контексте предзаданного, “чужого” слова, <…> План содержания всецело доминирует в научном повествовании над планом выражения, не оставляя места эстетической функции. Слово присваивается автором научного текста и играет чисто 285 функциональную роль, поскольку его задача – выделять некое означаемое, конституированное четкой референцией, без которой невозможны претензии научного дискурса на истинность и обоснованность [Зацепин 2010]. Научный дискурс представляет собой вербализацию хода и результатов научного исследования. Базовые прагматические свойства научного дискурса довольно основательно изучены современной лингвистикой. Сошлемся на одно из новейших лингвистических исследований, рассматривающих научный стиль и научное познание в рамках коммуникативно-дискурсивной парадигмы. Л.А. Ахтаева в статье «Научный дискурс как специфическая разновидность дискурсивной деятельности» пишет: «Научный дискурс – это процесс выражения в целом тексте нового знания, а также его обоснования посредством взаимосвязанных рассуждений, то есть диалог между старым и новым знанием, в рамках которого происходит постепенное формирование нового, концептуального научного знания» [Ахтаева 2010: 148]. В стилистическую модель научного текста цитируемый автор вводит понятие «эпистемической ситуации», которую определяет как «совокупность взаимосвязанных признаков коммуникативно-познавательной деятельности субъекта в единстве составляющих ее онтологического, методологического, аксиологического и коммуникативно-прагматического аспектов, реализованных в тексте с разной степенью полноты» [Там же]. Так как коммуникативная интенция адресанта состоит в том, чтобы в ходе информирования воздействовать на адресата и побуждать его к интерпретации текста в русле научного мировоззрения, транслируемого адресантом, то информативная функция и функция побуждения (воздействия) являются имманентными для научного текста. По справедливому мнению Л.А. Ахтаевой, прагматика научного дискурса может быть описана в системе терминологии речевых актов Остина – Сёрля: цель (локутивный акт) – языковые средства (иллокутивный акт) – воздействие (перлокутивный акт) (см. подробно: [Сёрль a 1986: 151-169], 286 [Сёрль b 1986: 170-]). Более дифференцированный подход позволяет, используя классификацию иллокутивных актов Дж. Сёрля (директивы, репрезентативы, комиссивы, экспрессивы, декларации), определить научный дискурс как «репрезентативный иллокутивный акт». В свою очередь, родовидовые отношения внутри данного типа дискурса подразумевают два вида: акт предположения (выдвижение научной гипотезы как условие научного исследования), акт констатации (ход исследования и репрезентация научных результатов). Особенности научного дискурса могут быть также описаны в лингвостилистической парадигме: так, в пермской школе функциональной стилистики научный стиль исследуется с 1980 гг. [Функциональная стилистика 1986] вплоть до современности ([СЭСРЯ 2006], [Котюрова 2008]). В «Стилистическом энциклопедическом словаре русского языка» научный стиль определяется как отражающий «теоретическое мышление, выступающее в понятийно-логической форме, для которой характерны объективность и отвлечение от конкретного и случайного (поскольку назначение науки – вскрывать закономерности), логическая доказательность и последовательность изложения (как выражение динамики мышления в суждениях и умозаключениях)» (Е.А. Баженова) [СЭСРЯ 2006: 242]. В рамках (академический), научного стиля научно-учебный, выделяется собственно научный научно-технический, научно- публицистический, научно-популярный, научно-информационный и научноразговорный подстили [СЭСРЯ 2006]. При этом в основу противопоставления академического и научно-технического подстилей положено не их дисциплинарное содержание, а преимущественная теоретическая либо экспериментально-прикладная направленность. Научноинформационный подстиль является пограничной областью между научным и официально-деловым стилями. Можно установить базовые прагматические характеристики научного стиля: 287 1) типизированный отстраненный субъект и объект речи, которые находятся в равных ролевых позициях; 2) типизированные условия общения, которые предполагают свободный обмен мнениями; 3) равные пресуппозиции участников; 4) сформированная традиция общения, и наличие значительного пласта общих текстов. Нельзя не отметить, что эти прагматические условия предельно близки условиям генерирования семантики в текстах аналитической журналистики21. Цель научного дискурса – «сообщение нового знания о действительности и доказательство его истинности» [СЭСРЯ 2006: 242]. Перечисленные свойства научной речи реализуются на всех уровнях языковой системе: лексическом (обилие абстрактных имен22, терминов – «терминированность» [Там же]), грамматическом и синтаксическом (пассивный залог, доминирование обобщенно-личных, конструкций предложения, высокая частотность глаголов безличных в связочной функции, номинализованных структур, в которых «семантика предиката выражена отглагольными существительными в синтаксической позиции подлежащего или дополнения, а глагол является формально-граматическим центром предложения») и др. [СЭСРЯ 2006: 244]. Важным в производстве научного дискурса является установление общего дискурсивного пространства – с общим фондом знаний и дискурсивных навыков. Идентификация читателя осуществляется через процедуру узнавания «своего» дискурсивного сообщества. Наличие четких критериев распознания научного дискурса способствовало развитию в современной гуманитаристике такой дидактической дисциплины, как См. характеристику информационно-аналитического дискурса в Главе 1. См. о когнитивных аспектах абстрактной семантики: Болдырев Н.Н. Процессы концептуализации и категоризации в языке и роль в них имен абстрактной семантики // Горизонты современной лингвистики: Традиции и новаторство: Сб. в честь Е.С. Кубряковой. – М.: Языки славянской культуры, 2009. – С. 38-50. 21 22 288 «академическое письмо» – теория и практика создания научных текстов различных жанров ([Котюрова 2008], [Короткина 2013]). Признаки научного дискурса обнаруживаются в текстах газет «Ведомости», «Коммерсантъ», «РБК-daily», в особенной же степени они характерны для дискурса изданий «Экономика и жизнь», «Эксперт» и «D'». Однако они не доминируют, а вступают в диалог с субъективноидеологизированной позицией автора и издания. Научный дискурс служит инструментом своего рода коммуникативной «легитимизации» аналитических выкладок журналиста, риторическим топосом отсылки к авторитету – в данном случае, авторитету не медийной персоны, а дискурсивной традиции (о категории авторитетности в научном текст см., например: [Болдырева 2006]). Как правило, в деловой прессе опора на авторитет интервьюируемого эксперта (как языковой личности, репрезентирующей экономическую или, шире, деловую картину мира) сочетается с авторитетом точного знания. Ср., например, анализ рынка пенсионных накоплений в газете «Коммерсантъ», где речь испещрена терминами и профессионализмами (Коммерсантъ, 29.07.2013)23: «В компаниях, показавших доходность существенно выше ВЭБа, объясняют свои результаты активным управлением портфелями. "Большую часть времени мы пережидаем в облигациях, а в моменты максимальной перепроданности акций покупаем рисковые активы. Во втором квартале мы сделали один заход в высоколиквидные акции эмитентов вроде ЛУКОЙЛа и Сбербанка",— говорит гендиректор управляющей компании "Солид Менеджмент" (доходность 10,93% годовых) Юрий Новиков. "Альянс Инвестиции" заработала 16,35% (по сбалансированному портфелю), "Ингосстрах Инвестиции" — 11,67%. Также обыгрывают ВЭБ крупные управляющие компании, инвестирующие 23 Терминология и профессионализмы выделены нами жирным шрифтом. 289 большой объем пенсионных накоплений: так, управляющая компания "Капиталъ" заработала 9,4%, а "Сбербанк управление активами" — 8,55%. Управляющие полагают, что в целом низкие показатели полугодия являются лишь результатом "стандартной коррекции", прошедшей во втором квартале. "Компании показали вполне нормальный результат с учетом коррекции на рынке облигаций в апреле—июне и падения акций",— говорит директор по анализу финансовых рынков и макроэкономики управляющей компании "Альфа-Капитал" Владимир Брагин» [Яковлева 2013]. Аналогичное сочетание опоры на авторитет эксперта и авторитетность научно-профессионального дискурса активно используется в журнале «Эксперт». Например: «Активная монетарная политика приводит к стремительному росту портфеля долговых госбумаг на балансе ФРС и формированию нового пузыря, при котором рост стоимости акций корпораций и недвижимости происходит в отрыве от реального роста экономики. В первом квартале 2013 года прирост ВВП к тому же периоду прошлого года составил 3,3% в текущих ценах (в сопоставимых — 1,8%), а индекс акций ведущих 500 компаний США S&P 500 за это время прибавил 11,4%. Эластичность прироста стоимости акций к ВВП (в текущих ценах) уже поднялась до 3,5 при среднеисторическом значении 1,1. Неубедительно звучит и аргумент, что доходность компаний в данном случае является «материнским молоком» для роста акций. Дело в том, что за последние три года на выкуп собственных акций компании направили более 1 трлн долларов дешевых денег. Так, в 2010–2012 годах нефинансовые компании Dow Jones сократили количество акций в обращении на 2,5%. Соответственно доходность в расчете на акцию росла не за счет опережающего роста объема продаж компаний, но в основном за счет экономии и массового уменьшения количества акций в свободном 290 обращении, что и обеспечивает сохранение их низкой относительной стоимости (P/E). Немного cтатистики стадий цикла За последние пятьдесят лет в США было зафиксировано шесть экономических циклов, каждый из которых содержал пять условных стадий: 1) замедление; 2) падение; 3) отскок; 4) стабилизация; 5) разгон. Статистический анализ показывает, что на каждую стадию в среднем приходилось около 20% времени цикла и около 20 месяцев (см. таблицу)» [Самонов 2013]. Характерно, что текстовая часть нередко подкрепляется инфографикой, таблицами, т.е. визуально-графическим вариантом научного дискурса. Остановимся подробнее на языковых и дискурсивных признаках научного дискурса, реализуемых в русском деловом информационноаналитическом дискурсе. Согласно нашим наблюдениям над материалом, представленном в Приложении (1500 единиц текста), наиболее характерными чертами научного дискурса, используемыми авторами, являются: 1. Абстрактные имена. 2. Термины (отражают точность, однозначность, специализацию знания). 3. Номинализованные структуры. 4. Глаголы в связочной функции (быть, являться, служить, обладать, отличаться, представлять собой) 5. Глагольные конструкции в модальности долженствования. 6. Пассивный залог 7. Дискурсивные маркеры логичности и связности (союзы, союзные и вводные слова, сигнализирующие о логической связности, последовательности изложения: во-первых, во-вторых, таким образом, итак, поэтому и т.п.) 291 8. Рубрикация текста (членение на логически и тематически целостные блоки). При этом речь идет не о случайном, эпизодическом употреблении перечисленных языковых форм, а о об их регулярном функционировании в дискурсе. В целом перечисленные средства служат реализации интенций объективности, логичности и точности, являющихся ключевыми для научного дискурса. Отметим, что эти интенции были выявлены в качестве доминирующих и в информационно-аналитическом дискурсе (см. 1 главу данного исследования). В рамках феномена конвергенции дискурсов проанализируем детально, как инкорпорируются в медиатексты стереотипы построения научного дискурса и свойственные ему стратегии-тактики убеждения. Абстрактные имена. Наиболее широко абстрактные имена представлены в жанре аналитической статьи, а если говорить о сфере референции, то в аналитических статьях из рубрик «наука и технологии», «право», «образование», «общество», «финансы». Ср., например: в статье А. Бараховой «Слово – это самый большой капитал» (Коммерсантъ. 07.10.2001), посвященной обсуждению законопроекта о СМИ (тематический референт: «право»), насчитывается до абстрактных имен: политика, закон, дискуссия, мнение, коммуникация, культура, проект, законопроект, регистрация, лицензирование, возможность, феномен, надзор, соблюдение, пропаганда, деятельность, руководство и др. Аналогичная картина – высокая частотность абстрактных имен – представлена в статьях «Коммерсанта» «Минфин разрешит управляющим рассказать о доходности» (29.12.2004), «Кремль взял под свой контроль укрупнение регионов» (08.10.2005), «Пенсионные накопления пересчитают по новой формуле» (21.02.2007), «Телевидение покажет юридическое лицо» (29.01.2008), «Кризис – это диагноз» (21.01.2009), «ЕГЭ на засыпку» (04.06.2013), «Переговорная комната в мировом финансовом центре» (22.07.2013), «Риск замедленного 292 действия» (18.07.2014), «Не те мишени» (4.09.2014). Перечисленные тексты отображают тематику «право», «общество», «финансы». Тема финансов наиболее подробно представлена в изданиях «Эксперт», «Экономика и жизнь», «Ведомости», «РБК-daily», «Деньги», «D’»: тексты этих СМИ также обнаруживают сходство с научными текстами в плане частотности абстрактной лексики (ср.: «Эффективна ли эффективная процентная ставка» (Экономика и жизнь. 31.08.2007)). «Науки и технологии», а также «наука и образование» фундаментально освещаются на страницах журнала «Эксперт», при этом нередко авторами публикаций или интервьюируемыми являются ученые, представители наукоемкой промышленности, управляющие организациями, связанными с наукой и технологиями, образованием. Так, одна из аналитических статей, посвященных проблеме рейтинга академических институций, написана коллективом авторов, одним из которых является профессор, ректор МГУ им. М. Ломоносова Виктор Садовничий. Статья, в которой выявляются закономерности явления (критерии оценки образования), приводятся и сопоставляются статистические данные, пестрит абстрактной лексикой: рейтинг, мир, категория, качество, образование, рейтинг, факт, процесс, глобализация, оценка, появление, организация, субъект, объект, формирование, обновление и мн. др. Значения абстрактных имен участвуют в категоризации мира средствами логического познания, поэтому предпочтение абстрактной лексики сигнализирует о процедурах аналитического и синтетического упорядочения знаний о мире. Термины. Термин как разновидность лексики принадлежит к языковым средствам точного и объективного описания мира, интерпретируемого в концептосферах специализированного знания. Одним из «строгих» вариантов термина считается научный термин. Его семантические свойства: «точность», однозначность в пределах одной терминосистемы (например, 293 химической, лингвистической синонимов», «отсутствие профессионализма)», и т.п.), «отсутствие эмоциональности «мотивированность», (что идеографических отличат «номинативность его от (функция обозначения специального понятия, которое существует независимо от контекста)», «дефиитивность», «системность» (функционирование внутри системы терминов), «систематичность» свойство отражения системности на морфологическом, словообразовательном и категориальном уровнях)» [Табанакова 2001: 29-30]. Таким образом, терминологическое наименование относится к строгому, рациональному, конвенционально закрепленному виду вербальной когниции. В применении к дискурсивному стилю говорят о «терминированности», если для обоснования своих позиций автор часто прибегает к терминологии [CЭСРЯ 2006: 244-246] (о когнитивном и идеографическом содержании термина и терминосистемы см. подробно: [Володина 2000], [Табанакова 2001], [Майтова 2008]). Данный критерий эксплицирован в информационно-аналитическом дискурсе, отображающем темы финансов, науки, технологий, промышленности. Он представлен во всех изученных нами деловых изданиях. Можно отметить более низкую частотность терминологии в изданиях «Секрет фирмы» и «Коммерсантъ». Рассмотрим, как «терминированность» реализована в статье газеты «Ведомости» «S&R: «Санкции не позволят банкам финансировать экономику в нужном объеме» (19.09.2014). Тема финансы конкретизирована в подтеме «банковское дело» и детализирована в информационном поводе «влияние санкций на российский банковский рынок». Приведем термины, относящиеся к банковской терминосистеме, фигурирующие в тексте: фондирование, профиль фондирования, дисбаланс профиля фондирования, ликвидность, активы, депозит. Ср. также статью из газеты «РБК-daily» «Хедж-фонды не зря инвестируют в Россиию» (19.04.2010): автор использует финансовые термины хедж-фонд, индекс РТС, волатильность, ПИФ. Для адекватного понимания содержания, т.е. для 294 осуществления эффективной коммуникации читателя с автором, необходим общий фонд специальных знаний. Данное условие сближает деловой медиадискурс и научный дискурс. Следует отметить одно важное свойство рецепции делового медиадискурса: в силу того, что деловой дискурс все активнее проникает во все слои общества – повседневное общение, профессиональную коммуникацию, – ряд терминов из разряда специальной лексики постепенно переходит сначала в разряд профессиональной (например, в дискурс банковских служащих, бизнесменов), а затем – повседневной коммуникации. Так случилось в течение 2000-2010 гг. с терминологией банковского дела: если еще в 1990-х такие термины, как депозит, процентная ставка, онлайнбанк, транзакция, дебетовая карта, кредитная карта были известны лишь экономистам и специалистам банковского дела, то сейчас эти слова вошли в повседневную речь, став частью обыденной реальности (почти каждый современный россиянин является клиентом коммерческого или государственного банка и, соответственно, напрямую участвует в банковском дискурсе). Широкое распространение новых социокультурных, экономических реалий, таким образом, способствует перемещению отдельных пластов лексики (терминологии, например) из узкоспециальной категории в общеупотребительную. Из этого можно заключить, что аудитория деловой прессы в сравнении с периодом 1990 гг. значительно расширилась. Освоение терминологии повседневным дискурсом отражается и на восприятии и кодификации иностранных слов: поток капиталистических реалий, хлынувших в русский язык в 1990-2000 гг., вначале фиксировался в оригинальной форме (на английском языке), затем новые слова транскрибировались и фиксировались в текстах СМИ, рекламы, утрачивали отдельные фонемы, кодифицировались в словарях как заимствованные. Ср. история адаптации слов «риэлтор», «офис» и пр. 295 В некоторых случаях авторы журналистских текстов выстраивают стратегию убеждения на языковой игре – как в аналитической статье «Картхолдер стране не товарищ» (Экономика и жизнь. С. Суранов. 23.03.2007). Здесь обыгрывается двойственность языкового знака: одна и та же семантика может быть прагматически выражена по-разному: как, например, общеупотребительное «владелец (держатель банковской карты» и английский банковский термин cartholder, переданный в транскрипции кириллицей. Аналогичным образом обыгрывается различная прагматическая окраска слов с общей семой: профессиональные жаргонизмы «наличка», «черный нал» – и экономические термины «наличная масса», «наличные денежные средства», «проникновение банковских услуг» – и «банкизация». Кульминация иронии – в заголовке, где английский банковский термин введен в комический контекст прецендентного русского текста – поговорки «гусь свинье не товарищ»: «Картхолдер стране не товарищ». Таким образом автор выражает ироническую позицию по отношению к необоснованно усиленному контролю государства за банковскими операциями физических лиц. Аналогичная языковая игра, еще и усиленная ритмизацией рамочного текста, – в статье «Агент НДФЛ. Не “007”, но тоже круто» (Экономика и жизнь. 30.06.2006). Появление подобных прецедентов – вовлечение новой лексики с различной прагматической семантикой в языковую игру – возможно именно в дискурсивных, открытых для конвергенции с «чужими» дискурсами. Номинализованные структуры. Данный тип языковых конструкций достаточно часто встречается в информационно-аналитическом медиадискурсе. В основе его прагмасемантики – абстрагирование, представление процесса или явления в его обобщенных чертах. Ср.: Вступление в силу новых правил сброса сточных вод в канализацию приведет к крайне негативным последствиям. <…> 296 В противном случае грозят не просто штрафы, а остановка предприятий по решению суда. <…> Требования к очистке воды не изменились, но регулирование коснется не столь большого числа компаний. <…> Минэкономразвития поддерживает перенос сроков <…>. Ведомство поддерживает и уточнение критериев с точки зрения объемов загрязнения» (Ведомости. «Новые правила очистки воды могу привести к закрытию предприятий…». 14.09.2014). Снижение пошлины на нефть в рамках режима "60-66" поднимет цену экспортного паритета и повысит внутренние цены на нефть (Коммерсантъ. «Бензина дешево не бывает». 13.08.2011). Данный тип конструкции также часто употребляется в текстах «Эксперта», «Экономики и жизни», «РБК-daily». Глаголы в связочной функции. В информационно-аналитическом дискурсе, тяготеющем к абстрагированию, обобщенному представлению фактов как аргументов в пользу неких выявляемых закономерностей, достаточно часто используются глаголы в связочной функции. В большей степени это относится к материалам о науке, технологиях, образовании, обществе, праве – т.е. о тех сферах, где СМИ выявляют социальные и рациональные закономерности. Ср.: Первый этап является модельным и включает анализ текущей ситуации, модель будущего и программу перехода. (Эксперт. Умное государство. 2011. № 33 (766)). Большой объем наличных денег сам по себе не представляет угрозу финансовой безопасности России, хотя и является благодатной основой для функционирования теневой экономики <…> По мнению российских чиновников, большой объем наличных денег представляет определенную опасность для экономики по следующим 297 причинам… («Картхолдер стране не товарищ» (Экономика и жизнь. С. Суранов. 23.03.2007). Однако все же Р2Р сейчас не является определяющим типом каршеринга (Эксперт. Ничего личного. 2013. № 17-18 (849) Пассивный залог Выбор формы активного или пассивного залога свидетельствует о доминировании в дискурсе персонализированной (субъектной) или объектной интенции. В первом случае актуализируется носитель знания, мнения, высказывания (кто), во втором – собственно сообщаемая информация (что). В письменной речи пассивный залог используется чаще, чем в устной, почти всегда персонализированной. «При письменном <…> дискурсе <…> происходит отстранение говорящего и адресата от описываемой в дискурсе информации, что, в частности, выражается в более частом употреблении пассивного залога. Например, при описании научного эксперимента автор статьи скорее напишет фразу Это явление наблюдалось только один раз, а при устном описании того же эксперимента с большей вероятностью может сказать Я наблюдал это явление только один раз. В корпусе Чейфа частоты пассивных конструкций (на тысячу слов) составили для устного и письменного дискурса 5 и 25,4 соответственно, а частоты местоимений 1-го лица, напротив, 61,5 и 4,6 соответственно» [Кибрик 2003: 18]. В научной речи особенно высока частотность форм пассивного залога, т.к. абстрагирование от события, предмета составляет когнитивно- коммуникативную природу научного дискурса. Достаточно часто пассивный залог используется в аналитических жанрах журналистики и значительно реже – в информационных. Новостная интенция, как правило, ориентирована на персонализацию события, его агенсов: это наглядно демонстируют заголовки новостей (см. в Приложении: «Враг пива обрел союзников», «Калининград перейдет на китайский», «Россия и Каймановы острва ждут решения своей судьбы» (Коммерсантъ) и т.п.). В аналитических статьях, 298 интервью, в рецензиях сильнее тенденция к абстрагированию, обобщеннопредметному суждению о действительности. Эта тенденция находит отражение в предпочтении пассивного залога активному. Ср.: Хотя сама программа, разработанная при участии PricewaterhouseCoopers, должна утверждаться на ближайшем заседании совета директоров «Газпроам», «Ведомостям» удалось узнать некоторые ее детали <…> Выкуп акций может быть ограничен и дополнительными персональными условиями <…> Первый транш будет распределен только среди менеджеров (Ведомости. КРУПНЫМ ПЛАНОМ: Почем опционы для народа. 18.09.2001) Глагольные конструкции в модальности долженствования (следует, надо, стоит, должно, требуется, необходимо + смысловой глагол / отглаг. сущ.). Семантику модальности должнствования мы уже рассматривали во 2-й главе нашего исследования. Там мы сосредоточили внимание на прескриптивности, регламентации как интенциях и стратегиях моделирования деловой картины мира. Здесь мы обращаем внимание на исключительно дискурсивную стереотипизирует процесс природу развертывания данной мысли, тактики: отражает она общую коммуникативную установку на должное, а значит – истинное. Данная тактика роднит исследуемую нами дискурсивную формацию с научной. Модальность долженствования наиболее часто актуализируется в текстах изданий «Эксперт» и «Экономика и жизнь». Ср.: Хотя сама программа, разработанная при участии PricewaterhouseCoopers, должна утверждаться на ближайшем заседании совета директоров «Газпроам», «Ведомостям» удалось узнать некоторые ее детали (Ведомости. КРУПНЫМ ПЛАНОМ: Почем опционы для народа. 18.09.2001) 299 Среди типичных ошибок, совершаемых эмитентами при выходе на рынок, прежде всего следует выделить группу самых элементарных заблуждений, связанных с незнанием эмитентами, их собственниками и менеджерами фондового рынка, его нормативных требований и закономерностей. К таким ошибкам следует отнести <…> Следует также помнить, что среди возможных целей IPO есть по меньшей мере две, которые могут оказаться противоположными друг другу — при определенных редакциях. <…> Если 2007 год будет именно таким годом, на что намекают некоторые отечественные эксперты, то в следующие годы следует ожидать некоторого снижения объемов IPO (Эксперт. Фондовая грамота (2007. № 17 (558)). Требуется лишь минимум политической воли и применение давно известных в мире теорий реинжиниринга административных процессов. <…> Для реализации этого постулата требуется создать материальнотехническую и организационную базу коллективной работы. <…> Программа обучения должна включать изучение российского исторического опыта и опыта зарубежных стран, стратегическое планирование, навыки профессиональной организации коллективной работы. <…> Стоит проверять варианты акцизов и пошлин на подобных моделях, прежде чем править законы. (Эксперт. Умное государство. 2011. № 33 (766)). Построение экономики знаний должно происходить последовательно <…> все наши открытия должны незамедлительно трансформироваться в изобретения. Для этого сюда следует подключать лучших изобретателей и патентных поверенных, создающих наиболее качественные описания 300 изобретений, чтобы затем их было трудно обойти конкурентам. (Экономика и жизнь. Миражи экономики знаний. 12.05.2006). Дискурсивные маркеры логичности и связности. В ходе нашего исследования мы уже анализировали в разных аспектах стратегии рационального убеждения читателя, реализуемые авторами журналистских формирующие аналитических дискурс, текстов. организуются Сверхфразовые по законам единства, логического, поступательного развертывания, если речь идет о научном или квазинаучном – массмедийном аналитическом – дискурсе. Рассмотрим пример. Статья «Эффективна ли эффективная процентная ставка» (Экономика и жизнь. А. Зотов. Б. Путятин. 31.08.2007) написана в соответствии со свойственной научному стилю «подчеркнутой логичностью» [СЭСРЯ: 244246]. Так, аргументы авторов, представленные как ответы на контраргументы незримого оппонента, не просто приводятся – они нумеруются и озаглавливаются по ходу текста: «Заблуждение № 1 – организационное», «Заблуждение № 2 – техническое» и т.д. Когезия мысли-текста реализована в квантитативных маркерах, в маркере стадиальности развертывания мысли («наконец»), в гипотетической связке «если… то». Кроме того, имеются типичные для научного дискурса коммуникативные тактики адресации: «предположим», «посмотрим», «рассмотрим». Завершается текст не менее типичным для научного дискурса приемом – иллюстрацией тезисов инфографикой и таблицей, т.е. систематизированными и графически представленными данными исследования: 301 Этот пример свидетельствует о том, что использование приемов научной коммуникации не является случайным в информационно302 аналитичском медиадискурсе – они входят в целый спектр коммуникативных стратегий и тактик, сближающих его с научным дискурсом. В качестве еще одного приема логической организации дискурса назовем рубрикацию текста: выделение относительно завершенных блоков, которым дается название, маркирует их внутри текстового целого. Такая композиционная маркированность характерна для объемистых аналитических статей и интервью в изданиях «Эксперт», «Коммерсантъ», «Ведомости», «Деньги», «Секрет фирмы». В завершение данной темы параграфа добавим, что отмеченная мимикрия медиадискурса под научный стиль не является только формой – она отображает журналистики. содержательную основательность Специализированный подход к данного типа исследованию тем накладывает определенные требования и на самих авторов: именно в деловой аналитической прессе работает наибольше число журналистов узкой специализации: здесь о кино пишут кинокритики, о банках – финансовые аналитики, о законодательстве – специалисты в области юриспруденции («специализацию» они приобретают оп мере профессионального роста, отнюдь не всегда имея диплом в исследуемой ими области). В деловой прессе каждый автор, как правило, компетентен в одной сфере знания, подобно тому как ученый не может быть одновременно биологом и историком, а развивает свои знания в одной области науки (исключения бывают, но они лишь подтверждают правило). В этом отношении российскую аналитическую прессу можно назвать наиболее к о н с е р в а т и в н о й, ориентированной на классическую парадигму знания, беря во внимание ситуацию культуры постмодерна, в которой она развивается. Эта консервативность особенно показательна на фоне превалирующей игровой стратегии других СМИ – глянцевых, «желтых». Учитывая, что в постнеклассической научной картине мира ХХ в. возобладала категория «неопределенности» – т.е. открытости, алогичности, непредсказуемости, многовариантности решений, а системность как 303 классический атрибут научной модели мира, подверглась активному пересмотру и деконструкции, обращение к классическим научным методам (или их имитация) репрезентируют консервативную идеологическую позицию СМИ. В области моделирования стилистики деловая и пресса методов занимает социального именно познания такую и позицию, значительно «отставая» от новостных и развлекательных СМИ в «игровом» подходе к факту и слову. Мироощущение постмодерна победило не только в популярной и «желтой» прессе, но все более властно обнаруживает свое воздействие на некогда строгий, тяготеющий к достоверности. Ж.-Ф. Лиотар в своей книге «Состояние постмодерн» (1979) [Лиотар 1998] осуществил радикальную критику рациональной картины мира, лежащей в основе западноевропейской науки – он выявил ее мифогенные основы. Созданный им термин «метарассказ» (métarécit) описывает все те объяснительные системы, которые, по его мнению, организуют современное буржуазное общество и служат средством его идеологической легитимации: религию, историю, науку, психологию, искусство (иначе говоря, любое «знание») [Лиотар 1998]. Критика логоцентризма как своего рода «метарассказа» содержится также в философских построениях Ж. Деррида, принципиально отвергающего «референциальность» научного и философского дискурса. Таким базовым рациональным категориям, как «истина», «знание», соотнесенность «предметность» означаемого с (или референциальность определенным как фрагментом экстралингвистической реальности) он противопоставляет авторский термин «след» (trace): по его мнению, знак содержит вовсе не объективное присутствие предмета в виде значения, а «след» корреляций, многочисленных соотнесений немотивированной оболочки означающего с предметом [Деррида 1998, 2001]. Такой подход полностью устраняет сам вопрос о достоверности, истинности, объективности знания, поскольку слова оказываются 304 принципиально оторванными от действительности и отсылают лишь к другим словам. Неслучайно столь плодотворная на метафоры-терминоиды эпоха постмодернизма обозначила модель современного знания словом «ризома» (rhizome): французские постструктуралисты Ж. Делёз и Ф. Гваттари в книге «Ризома» (1974) описывают знание не как «структуру», а как ветвящееся в разные стороны, хаосомное корневище [Делез 2010]. Данные постмодернистские тенденции повлияли на выбор коммуникативных модальностей не только текстов художественного и эссеистического типа, но и научного, философского, профессионального, массмедийного аналитического дискурсов (см. на эту тему, напр.: [Негрышев 2005]. Современные деловые СМИ балансируют между провокационностью и семантической (заголовок, двойственностью начало и финал отдельных статьи), и компонентов установкой на текста точность, наукообразность, фактоемкость – с другой стороны. Установка на консервативность в подаче информации, в сравнении с игровыми методами постмодерна, проявляется не только в аналитическом подходе к фактам, но и в формировании особого типа читателя – читателяпрофессионала. Действительно, декодирование семантики статей о финансовых рынках, банковском деле, специфике страхового рынка, химической, нефте- и газопромышленности, цифровых и биологических технологиях, а также других видах специализированной деятельности невозможно без наличия профессиональных знаний. Таким образом, можно справедливо заключить, что информационноаналитический медиадискурс устанавливает негласную стилевую и референциальную конвенцию элитаризации аудитории, применяя приемы научного дискурса, профессиональные специальной используя жаргонизмы, терминологии. осуществляемой в профессиональную почти Эти аналитических не прибегая факторы деловых лексику к пояснениям свидетельствуют СМИ и об конвергенции профессионального, научного и публицистического дискурсов. 305 4.2. Структура языковой личности журналиста: корреляции стереотипного и индивидуального (формат, жанр, автор) Параграф 4.2. «Структура языковой личности журналиста в информационно-аналитическом медиадискурсе: корреляции стереотипного и индивидуального (формат, дифференцирующих жанр, признаков автор)» посвящен авторского и выявлению коллективного (конвенционального) типов коммуникации. Опосредованность человеческого сознания языком – тема, не утрачивающая своей актуальности в начале XXI в. [Borsche 2009: 69-78]. Немецкий исследователь Т. Борше подчеркивает, что реализация «языковой» природы человека возможно лишь одновременно на нескольких уровнях – реализации личности как слушающей, говорящей, текстопорождающей (письменная речь), как ожидающей и реагирующей на коммуникативные вызовы других носителей языка [Borsche, 2009: 70-71]. Эта тема заново осмысляется усложнившихся лингвистами, технологий философами, коммуникации медиатеоретиками ввиду (инфокоммуникационные системы), изменений стиля и приемов общения между коммуникантами, повсеместного внедрения интерактивности как коммуникативного модуса и пр. [Jones 2009: 13-32]. В современных медиаисследованиях четко обозначилось разделение двух эпох в понимании коммуникативных, технологических, вербальнологических стратегий – гутенбергова и постгутенбергова эпоха, или «старые» и «новые» медиа» [Маклюэн 2007], [Jones 2009: 13-15]. С другой стороны, исследователи доказывают, что новые параметры коммуникации, такие как интерактивность, многозадачность и пр. не являются абсолютно новыми, они лишь актуализировались и тиражировались с адаптацией общества к интернет- и мобильной связи. Вопрос о моделировании языковой личности в процессе порождения, презентации и рецепции дискурса, т.е. всех стадий вербального смыслосозидания, связан с вопросом идентичности. 306 Формирование личностно-речевой идентичности осуществляется на нескольких уровнях. Стереоскопичность формируемого СМИ портрета адресанта и, соответственно, адресата, моделируется именно многоуровневостью коммуникации [Bloor & Bloor 2009]. Мы придерживаемся субъективной журналистских и в понимании конвенционально-институциональной природы текстов. коммуникативного «При подхода коммуникативном подходе к жанру, усиливающем потенциал функционального подхода за счет вторжения в сферу социально-психологического, т.е. жанр начинает рассматриваться вплетенным в процесс коммуникации. Если при функциональном подходе ситуация описывается с социокультурных позиций, когда указывается на ее связь с определенной социокультурной областью человеческой деятельности, то при коммуникативном подходе она, дальнейшим образом, конкретизируется через анализ в терминах теории коммуникации. <…> С коммуникативных позиций фактор адресованности – учет дифференциала в знаниях партнеров по коммуникации – приобретает исключительно важную роль и становится одним из решающих условий, влияющих на автора при выборе коммуникативной стратегии» [Тырыгина 2008: 11-12]. В современной журналистской аналитике наблюдается усиление роли социально-институциональной коммуникации: формата, жанра, идеологии издания. Советская журналистика соединяла в себе персональный журнализм с ярко выраженной индивидуальностью, как один дискурсивный полюс, и официозно-нивелированный советский дискурс, как противоположный полюс. В 1990-е гг. пришла пора авторской журналистики – с четко выраженной публицистичностью, персонализмом, независимостью позиции. В аналитической журналистике 2000-2010 гг. доминирует стереотипный компонент (тип дискурса, формат, жанр), нивелирующий стилистические черты материалов одного издания под некий общий стандарт: тип композиции статьи, модель рамки текста, устоявшиеся словесные клише, терминологический инструментарий и пр. В структуре 307 языковой личности жарналиста-аналитика, таким образом, преобладают черты объективного исследователя, в то время как традиционный публицистический компонент редуцирован. Методологическую основу анализа языковой личности автора медиатекста составляет, согласно современным установкам языкознания, признание идиолектического и социолектического единства субъекта речи. Понятие «социолект» восходит к тем разработкам в западном и отечественном языкознании, которые активно начались в 1970-е годы. Однако исторически предпосылки внимания к социальному аспекту речи относятся еще к концу 1920 – началу 1930 гг., когда в советском языкознании обозначился существенный интерес к коллективному бытованию языка, что объяснялось идеологическим портретом эпохи, с ее процессами демократизации, коллективизации, массовой пропаганды. При этом анализируется как бытовая, так и художественная, политическая речь в их культурно-исторической обусловленности. Именно в это время создаются работы В.М. Жирмунского, Б. Эйхенбаума, В.В. Виноградова, М.Н. Петерсена, впоследствии этой линии наследуют такие лингвисты, как Е.Д. Поливанов, Б.И. Ларин, Л.С. Выготский, А.А. Леонтьев, Л. Рубинштейн, Н.М. Каринский, К.Ф. Седов, И.Н. Горелов. Уже в работе В.М. Жирмунского 1936 г. появляется понятие «социального диалекта» [Жирмунский 1936]. Литературный язык как норма предстает в виде вершины ценностной пирамиды, в основании которой расположены территориальные диалекты. Социолекты образованы речью тех социальных классов, которые представляли в ту историческую эпоху общество: крестьяне, рабочие, мещане, интеллигенция. Несмотря на то, что стратификация общества существенно менялась и продолжается меняться, социолингвистические закономерности, сформулированные русской школой языкознания, не утратили своей 308 научной актуальности, и главная закономерность, которая важна для нашего исследования, - это социальная обусловленность речи. Данный аспект снова выходит на первый план языковедческих дискуссий в 1970-1980-х как в зарубежных, так и в российских лингвистических школах. Так, У. Лабов пишет: «В последние годы разработан подход к лингвистическому исследованию, при котором внимание сосредоточено на функционировании языка в сообществе его носителей и целью которого является создание соответствующих языковой фактов. теории, <…> Одна пригодной из для областей объяснения исследования, включавшаяся в «социолингвистику», названа, пожалуй, более точно, «социологией языка». Она изучает социальные факторы с широкой сферой действия и их взаимоотношение с языками и диалектами. Есть много нерешенных вопросов и много практических проблем, связанных с исчезновением и ассимиляцией языковых меньшинств и развитием устойчивого двуязычия, со стандартизацией языков и планированием языковых процессов во вновь образующихся нациях. Лингвистическая посылка такого исследования состоит в следующем: данное лицо или группа пользуются языком X в социальном контексте или социальной области Y» [Лабов 1975: 96]. Диалектическое соотношение внутреннего (структурного) и внешнего (дискурсивного) измерений языка легло также в основу Пражского лингвистического кружка, а впоследствии – французской лингвистической школы. Т.М. Николаева ставит вопрос о построении социолингвистических портретов, основанных на описании тактики речевого поведения: селекции и комбинации языковых единиц, обусловленной социальными, психологическими, культурно-историческими, ситуативными факторами. Т.М. Николаева акцентирует внимание не на общем, нормативно- литературном узусе, а на окказиональном аспекте употребления, отбора 309 говорящей личностью тех или иных языковых единиц: «Многие языковые парадигмы, начиная от фонетической и кончая словообразовательной, оказываются вполне соответствующими общенормативным параметрам и поэтому интереса не представляют. Напротив, важно фиксировать яркие диагностирующие пятна» [Николаева 1991: 73]. Интерес исследователей концентрируется на специфических особенностях различных дискурсов и речевых портретов как их репрезентаций. Таким образом, к концу XX в. ведущим принципом описания языкового материала стал принцип антропоцентризма, основанием для которого послужило стремление изучать язык в тесной связи с человеком. Ключевым понятием современной лингвистики становится «языковая личность». Разработка вопросов теории и методики изучения языковой личности имеет свою историю развития, а также обоснование собственного понимания тех или иных составляющих этого феномена в работах разных исследователей. Языковая личность как понятие, активно разрабатывающееся в отечественной лингвистике начиная с 1980-х годов в работах Ю.Н. Караулова ([Караулов, 1987], [Караулов, 2010]), В.И. Карасика [Карасик 1992], В.Г. Костомарова [Костомаров, 1999], включает в себя в качестве необходимых компонентов историческое («эпоха», микроэпоха), социальное, профессиональное и психологическое (возрастное, индивидуальное, гендерное) измерения. Тем самым при анализе определенного типа дискурса создается целостный «портрет» носителя речи, который моделируется на нескольких уровнях. Как пишут британские исследователи теории дискурса Мириэл и Томас Блур, авторы книги «Практика критического анализа дискурса» (2007), самоидентификация современного человека осуществляется одновременно по нескольким каналам: расовому, национальному, социальному, др. При этом данные каналы обладают собственным языком, тем самым давая индивиду возможность – или, если занять критическую позицию – навязывая 310 – собственные виды дискурса о реальности. Исследователи подчеркивают, что в современном обществе практически все каналы самоидентификации (бизнес, воспитание, образование, законодательская практика) - институциализированы, и каждый из них обладает собственной вербальной репрезентацией («Much social practice in complex modern society is institutionalized. Business, government, education, the law, for example, are essentially verbal» [Bloor & Bloor 2007: 5]. Поскольку массмедийный институциональному типу дискурс дискурса, т.е. принадлежит включает к социальное и профессиональные импликации, он конструируется с помощью ряда ментально-языковых стереотипов, направленных на созидание определенной коллективной идентичности. Благодаря этому оказывается возможным соответствие порождаемой массмедийным дискурсом речевой ситуации определенным «коммуникативным постулатам», обеспечивающим адекватное понимание текста его адресатом (к таковым относят, например, постулаты количества, качества, определенности, искренности и пр.) [Карасик 1992: 250-260]. Языковую личность С.Г. Воркачев, суммируя актуальные методы лингвистики, определяет следующим образом: «Прежде всего под “языковой личностью” понимается человек как носитель языка, взятый со стороны его способности к речевой деятельности, т.е. комплекс психофизических свойств индивида, позволяющий ему производить и воспринимать речевые произведения – по существу личность речевая. Под “языковой личностью” понимается также совокупность особенностей вербального поведения человека, использующего язык как средство общения, – личность коммуникативная. И, наконец, под “языковой личностью” может пониматься закрепленный преимущественно в лексической системе базовый национально-культурный прототип носителя определенного языка, своего рода “семантический фоторобот”, составляемый на основе мировоззренческих установок, ценностных приоритетов и поведенческих 311 реакций, отраженных в словаре – личность словарная, этносемантическая» [Воркачев 2001: 66]. Ключевыми аспектами понимания идиолекта являются аспекты креативного, целеполагающего, стратегического отношения субъекта к производству речи. Все эти параметры обретают в информационноаналитическом медиадискурсе, имеющем установку на оценочность, достаточно благодатную почву. Это объясняется и тем, что медиадискурс наиболее остро реагирует на изменение реалий и процессов социальной жизни, наиболее отзывчив на индивидуальное речетворчество, так как главная установка всякого медиадискурса – актуальность, оперативность, новизна и точность. Таким образом, учитывая современное состояние исследований в области лингвоперсонологии и массовых коммуникаций, мы можем дать следующую дефиницию языковой личности: Языковая личность – это обобщенный типаж, репрезентирующий субъекта – носителя речи в его конкретно-исторических, профессиональных, национальных, возрастных, социальных, психологических, гендерных, контекстуально- ситуативных формах, моделирующих определенное речевое поведение. Приступая к изучению всего современного поля массовых коммуникаций, исследователи постоянно преступают границы одной дисциплины, чтобы захватить территории нескольких других. Психолингвистика соседствует с политологией, теория маркетинга – с теорией коммуникаций, философия языка – с критикой дискурса власти и т.п. Кроссдисциплинарная природа медиаисследований очевидна, исходя из самой лингвопрагматической природы медиа-месседжей. В предисловии к книге ее редакторы Р. Андерсен и Дж. Грей пишут: «True to the nature of media studies — an interdiscipline sitting at the crossroads of more traditional fields such as sociology, political economy, art, rhetoric, anthropology and political science (just to name a few) — we offer here a broad range of entries concentrating not only on humanistic themes but also from social 312 scientific perspectives» («Следуя природе медиаисследований – междисциплинарному подходу на пересечении более традиционных сфер знания, таких как социология, политэкономия, искусство, риторика, антропология и политология (приводим здесь лишь некоторые), мы предлагаем широкий диапазон статей, концентрирующих внимание не только на гуманистических темах, но и исходящих из социологических перспектив» [Andersen, Gray 2008: XVIII]. Необходимость комплексного подхода к изучению медиадискурса осложняет его типологию именно из-за множественности возникающих при таком подходе критериев выделения отдельного подвида. Ведь различные типы дискурсов инкорпорированы сегодня в речевую фактуру масс-медиа таким образом, что отделить один от другого подчас невозможно. Явление жанровой, стилистической, идеологической мимикрии стало повсеместным. Так, медиадискурс ток-шоу или дискурс женского глянцевого журнала может мимикрировать под устный разговорный дискурс, хотя известно, что в медиасрде он режиссируется наподобие спектакля, таким обазом, спонтанность является в данном случае следствием жанровой форматизации, а не проявлением «естественного» речевого поведения коммуникантов. Речевая практика рассказывания повседневных историй тщательно изучена современной нарратологией и теорией массовых коммуникаций, и в них раскрыты механизмы курсирования стереотипов story telling из повседневного бытового общения в прессу, художественную литературу и обратно. Об этих процессах взаимного обогащения дискурсов пишет в своем исследовании «Вымыслы языка и языки вымысла: лингвистическая репрезентации языка и сознания» М. Фладерник, исследуя креативную и когнитивную природу устного дискурса [Fludernik 2005]. Опосредованным масс-медиа сегодня является и дискурс власти, или, шире, политический дискурс. Иронически используя заголовок знаменитой статьи немецкого социолога культуры В. Беньямина «Произведение 313 искусства в эпоху его технической воспроизводимости», немецкий медиатеоретик Н. Больц обозначает современный политический дискурс как «политику в эпоху ее технической воспроизводимости» [Больц 2011: 56]. Подчеркивая неотделимость прагматического канала трансляции политической риторики от ее содержания, он называет современную западную политику «медиадемократией»: «Политики разыгрывают свои спектакли не в парламенте, а в медиа». Но другая сторона медиатизации политики – это ее мимикрия под развлекательный дискурс, поскольку, взыскуя высоких рейтингов (снова – прагматический фактор), организаторы и спичрайтеры создают политические месседжи в поле индустрии развлечения, заимствуя и адаптируя стилистические и коммуникативные эффекты последних. Политики – это «звезды, такие же как звезды индустрии развлечений. <…> Звезда современной медиадействительности – это не диктатор, а модератор», пишет Н. Больц [Больц 2011: 57-58]. Другой пример конвергенции различных типов дискурса мы наблюдаем в современном феномене «фейка» (в переводе с англ. «фальшивка»), или «мокьюментари». Используя стилистические, идеологические, форматные признаки одного медиадискурса, создатели таких симуляционных сообщений вводят в заблуждение адресата. В журналистской практике прежних лет такие «симулякры» именовались «уткой». Отличие фейка от «утки» в том, что он не выполняет серьезных разоблачительных, дезинформирующих задач. Он является частью виртуализованной постмодернистской коммуникации, где информации постепенно утрачивает свою чисто референциальную функцию и все чаще выполняет развлекательную, игровую функцию. Фейк может имитировать новостной, рекламный, аналитический и любой другой дискурс, адаптируя его коммуникативные стратегии и стилевые приемы, апроприируя канал трансляции (им может стать YouTube, 314 блог, даже официальный массмедийный канал – телетрансляция, новостной сайт и пр.). Тем самым для лингвиста возникает новая исследовательская задача – выявление типологических, дискурсивно-речевых механизмов, отличающих один тип подачи информации от другого, нередко не зависящих от самого содержания месседжа. Связь семантики и прагматики строится в постмодернистском медиадискурсе на основе чистого, виртуализованного вымысла по симуляционной модели, некогда описанной Ж. Бодрийяром. Таким образом, пытаясь при типологии медиадискурса ограничиться функциональным критерием и систематизировать его по традиционным нишам рекламы, пиара, журналистики, развлечения (поп-культурные коммуникации), исследователь социальной сталкивается коммуникации с проблемой (социальные конгломерации сети), нескольких подвидов медиадискурса внутри одного функционального типа. Р. Штебер подчеркивает, что со второй половины ХХ в. масс-медиа становятся неотъемлемой коммуникативное поле частью интимного повседневности, и семейного они расширяют дискурса за счет коллективизации, стереотипизации, урбанизации. Выход влияния прессы за рамки чисто политического в область «приватного и малого локального мира» («des Privaten und der kleinen lokalen Umwelt») осуществляется при помощи совершенствования технических возможностей медиа и их проникновения в частную жизнь, особенно в эру электронных медиа [Stöber 2000: 291-292]. Влияние масс-медиа на сознание и речь современного человека, их манипулятивный потенциал и актуализация этого потенциала являются не только предметом исследования, но и объектом всесторонней медиакритики. Масс-медиа переструктурируют стереотипы, концепты массового сознания, а моссовый компонент все более властно вытесняет в мыслительно-коммуникативной организации человека индивидуальное. 315 То, что сегодня власть масс-медиа достигла влияния, сопоставимого с прежней властью религии, очевидно не только исследователям, но и самим участникам массовой коммуникации. Все эти наблюдения подтверждают исходную гипотезу о том, что типологизация современных масс-медиа должна опираться не на специализированный журналистский подход, а на вычленение общих когнитивно-коммуникативных структур, сближающих тексты различного предметного назначения. Обратим внимание, что предметная область, т.е. традиционная сфера языковой семантики, выделена нами в последнюю очередь. Это свидетельство того факта, что в современном медиадискурсе размыта прежняя иерархия стилей и риторических стратегий, ориентировавшихся на дихотомию серьезных / развлекательных СМИ. Сегодня о бизнесе СМИ могут писать в развлекательно-игровой модальности, а о покупке очередного гаджета как о серьезном жизненном выборе, заимствуя стилистику морализаторской идеологизированной публицистики. В свою очередь, аналитическое издание заимствует когнитивно-речевые процедуры у академического дискурса, исследуя области экономики, политики, общества, культуры в традиции классического объективного дискурcа. Нельзя не отметить и конвергенцию рекламного и журналистского дискурсов, обменивающихся приемами манипуляции реципиентом. Таким образом, тема массмедийного дискурса не полностью определяет модальность коммуникации и выбор стилевых приемов, но может апроприировать «чужие» риторические стратегии. Такая трансформация массмедийного дискурса является одной из перспективных исследовательских областей для лингвистики, и именно на анализе данного когнитивно-коммуникативного процесса следует сосредоточить внимание. Понимание социальной природы журналистского слова является одной из базовых ценностей исследователя СМИ. По определению С.Г. 316 Корконосенко, «социальная информация производится в процессе человеческой деятельности, отражает факты с точки зрения их общественной значимости и служит для общения между людьми и достижения ими своих целей, обусловленных их социальным положением» [Корконосенко 2006: 80]. Специфика человеческого ресурса как источника информации для журналиста состоит в том, что это «горячий» источник, с которым пишущий непосредственно вступает в контакт. Коммуникация между журналистом и человеком (интервьюируемым, собеседником) носит интерактивный характер и позволяет получать наиболее живую, познавательно-ценную информацию. Модели взаимодействия журналистики и общества меняются на протяжении истории, они различаются в контексте многообразных национальных и политических культур. «“Приращение” интеллектуального и нравственного потенциала человека наполняет собой такую журналистику, которая выражает и усиливает этот потенциал – на уровне отдельной личности, нации, той или иной цивилизации и т.п. В данном понимании она тесно взаимодействует с наукой, художественным творчеством, моральной сферой культуры» [Корконосенко 2006: 84]. Персонифицированный источник масс-медиа, или, если исходить из современной терминологии, коммуникативно-персонифицированный, – это человек в его частных и публично-общественных проявлениях, становящийся ресурсом информации для журналиста, рекламиста, пиарщика. Природа особенностей человека как источника информации состоит в том, что, в отличие от документа, являющегося неодушевленным объектом сведений, или от многообразных источников предметно-вещественной информации, не предполагающих оперативное реагирование журналиста (эта информация накапливается и фиксируется пишущим), человек – это субъект деятельности и познания. 317 Следовательно, как и журналист, он обладает собственной волей, характером, мировоззрением, охарактеризовать его личным именно как опытом, субъект, а позволяющими главное, обладает определенными дискурсивныо-речевыми характеристиками, влияющими на формирование массмедийного сообщения. В области медиаисследований происходит обозначенный на рубеже XX-XXI вв. ведущими лингвистами уход от «бесчеловечности современной лингвистической парадигмы» (Ю.Н. Караулов). Сегодня изучение различных типов медиадискурса (рекламного, развлекательного, новостного, аналитического и др.) невозможно без учета понятия «языковой личности», при этом важно принятие во внимание как личности адресанта (индивидуального или коллективного автора массмедийного высказывания), так и адресата (целевой аудитории). Разработанное Ю.Н. Карауловым понятие языковой личности включает ряд важных социокультурных и собственно лингвистических характеристик. «Под языковой личностью, – писал Ю.Н. Караулов, – я понимаю совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются, а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью. В этом определении соединены способности человека с особенностями порождаемых им текстов <…> третий аспект анализа текста, отмеченный в приведенной <…> дефиниции и связанный с целевой направленностью, охватывает прагматические характеристики (как самого речевого произведения, так и его автора) и знаменует тем самым диалектический переход от изучения речевой деятельности человека к выводам о его деятельности в широком смысле, а значит, включает и креативные (созидательные и познавательные) моменты этой деятельности. В традиционных филологических дисциплинах такого аспекта анализа до 318 некоторой степени касались всегда стилистика и риторика» [Караулов 1992: 3]. Именно в данном направлении и развивались исследования языка отечественными лингвистами в последние два десятилетия. Коммуникативное и когнитивное направление развивали Е.А. Кубрякова, О.В. Александрова, Н.Д. Арутюнова, И.А. Стернин, Н.Ф. Алефиренко, В.И. Карасик, Б.В. Маркин, а в области межкультурной коммуникации и медиаисследований – Т.Г. Добросклонская, Г.Г. Почепцов, А.П. Короченский, Н.Б. Кириллова, А.В. Полонский, Е.А. Кожемякин, И.В. Силантьев и др. Одна из научных проблем, стоящих перед современными и будущими медиаисследователями – это выявление соотношения индивидуального (персонально-коммуникативного) и коллективного в процессе генерации массмедийного дискурса. По сути, речь идет о дихотомии «институционального» и «персонального» в типологии дискурсов. В этом направлении сегодня работают такие отечественные исследователи, как Л.В. Землянова, Т.Г. Добросклонская, Е.А. Кожемякин, М.В. Гречихин, О.В. Русакова, И.В. Силантьев и др. Мы согласны с мнением отечественного медиаисследователя М.В. Гречихина в том, что «медиадискурс как социально маркированный процесс оперирования информацией условиях опосредованного масс-медиа широкого публичного диалога не только отражает особенности массового сознания, но и организует его <…> является социально-регулируемым механизмом» [Гречихин 2008: 14]. Исследуя соотношение массового и индивидуального, И.В. Силантьев акцентирует два полюса в современных масс-медиа – авторская журналистика и тиражный дискурс СМИ [Силантьев 2004]. Действительно, с одной стороны, в ситуации постмодерна, с ее релятивизацией ценностей, размывается авторская ответственность, все более часто авторы СМИ 319 используют игровые стратегии даже там, где традиционно приемлем фактографический дискурс (новостные, аналитические высказывания). С другой стороны, наблюдается тотальная унификация, форматизация дискурсов СМИ, степень присутствия персонального (авторского) начала убывает по мере усиления стереотипности дискурса. Так, традиционно журналистика предполагала максимальное присутствие персонального, а реклама, пиар – его минимизацию вплоть до элиминации. Однако сегодня феномен авторской журналистики постепенно вытесняется форматным мышлением. Учитывая активное освоение мультимедийных технологий, влияющих как на изменение самой природы и структуры каналов информации, можно говорить и о возвращении к актуальным на заре компьютерной лингвистики исследованиям психофизиологии речи под влиянием виртуальной Интернетсреды. Суммируя сделанные в ходе исследования наблюдения над фактором адресанта в русском деловом медиадискурсе – приемами моделирования прагмасемантики высказывания, формирования ведущих коммуникативных интенций, референциальных предпочтений, модальностей дискурса, его концептосферой – можно описать портрет языковой личности автора деловых аналитических медиатекстов. Этот собирательный лингвотипаж обладает высоким уровнем интеллекта, способен к рациональному анализу действительности, наделен прагматизмом, деловитостью, владеет специальными знаниями, которые он представляет читателю в доступной форме, используя различные стереотипные коммуникативные «настройки» (научные, профессиональные, языково-игровые), тактики убеждения (логическая аргументация, примеры, дискурсивные манипуляции). Автор деловых аналитических СМИ разделяет со своим адресатом деловую картину мира и транслирует ее в своих медиатекстах. Ранжируя деловые издания по типу языковой личности автора-журналиста, можно 320 распределить их по шкале от «серьезные» до «развлекательные» стратегии: к первому полюсу тяготеют дискурсы «Эксперта», «Экономики и жизни», «Ведомости», «РБК-daily», ко второму – «Секрет фирмы», «Деньги», «Коммерсантъ». С точки зрения доминирования информационной vs аналитической когнитивно-комуникативной интенции к полюсу «информационный» можно отнести дискурс изданий «Ведомости», «РБКdaily», «D’», к «аналитическому» – дискурс «Эксперта», «Экономики и жизни», «Секрета фирмы», «Коммерсанта». Общей чертой конструируемой нами языковой личности журналистааналитика следует считать предпочтение имплицитных форм оценочности в процессе речетворчества, а также сохранение этической дистанции по отношению к читателю, недопустимость фамильярности и грубой провокативности: наиболее приемлемой из игровых типов речевого поведения является ироническая модальность. Диалог, конструируемый в деловом информационно-аналитическом дискурсе, регулируется с позиций равенства партнеров коммуникации. Ввиду того, что интенция объективности доминирует над интенцией субъективности, в языковой личности журналиста-аналитика достаточно нивелированы психологические, гендерные, эмоциональные черты – т.е. все маркеры индивидуальности в узком смысле слова. Профессиональный идеал журналиста-аналитика – трансляция деловой картины мира, в процессе которой отбрасываются привходящие «биографические», персональные черты автора. Антиподом его является журналист-эссеист, в коммуникации которого с читателем, напротив, актуализировано персонально-авторская позиция. Характерным показателем журналиста-аналитика является форматизации адресация к языковой изданию, личности которое он представляет: ср. «Ведомостям удалось узнать», «Эксперт поговорил с лауреатом», «Коммерсантъ выяснил» и т.п. Интервью в деловых СМИ оформляются таким образом, что реплика интервьюера маркируется 321 названием издания (в сокращенном буквенном обозначении). Такие дискурсивные клише сигнализируют о во всех исследованных переадресации личного нами деловых СМИ авторства к коллективной инстанции – изданию. Можно резюмировать, что журналист-аналитик редуцирует индивидуальное сосредоточивая свои «я» до убеждающие коллективно-форматного стратегии на «мы», трансляции профессионально-групповой идеологии. 4.3. Дискурсивное взаимодействие вербальных и невербальных компонентов: поликодовость В параграфе 4.3. «Дискурсивное взаимодействие вербальных и невербальных компонентов» поднимается одна из актуальных и не так давно введенных в научный оборот лингвистики компонентов интердискурсивной, мультимедийной коммуникации ([Алексеев 2002], [Анисимова 2003], [Чернявская 2009], [Щипицина 2009], [Чигаев 2010], [Дзялошинский 2012], [Ляпун 2014]). В современной ситуации, когда общество сформировалось как постиндустриальное, информационное, когда медиатехнологии оказывают все более ощутимое качественное воздействие на психологию, этику и дискурсивные практики, следует учитывать социокультурные факторы. Одним из таких факторов является компьютеризация и виртуализация коммуникации. Этому феномену посвящены в первую очередь западные медиаисследования, т.к. именно в странах Европы, США, Канады данное воздействие имеет более давнюю историю, а наука оказалась вовлеченной в его изучение уже начиная с 1970-х гг.: первыми работами выступили исследования канадца М. Маклюэна. Следует назвать также М. Доналда [Donald 1991], Р. Пауэрса [Powers 1994], Д. Абрама [Abram 1996], П.А. Харриса [Harris 1999]. Так, американский коммуникативист П.А. Харрис в статье «Фикции глобализации: повествование в эпоху электронных медиа» (1999) 322 анализирует «качественное изменение в природе человека и в жизни планеты», на которое повлияла компьютеризация и создание глобальной информационной сети. Он выдвигает несколько аргументов в пользу такого видения современной ситуации. Исследователь подчеркивает различие скоростей биологической эволюции последние «эволюционируют» в и 10 технологических миллионов раз инноваций: быстрее, чем человеческий организм. Человек сегодня призван решать несколько задач одновременно, овладевая искусства «нажатия кнопки и кликания мышью» («art of pointing and clicking»), идет ли речь о работе за компьютером, настройке каналов или переключении климат-режимов [Harris 1999]. Стремительно растущий объем информации, необходимой для учитывания, подсчитывания и обмена, стимулирует человеческий разум постоянно адаптироваться, меняться: формируется феномен так называемого «multitasking man», человека, оперирующего одновременно на нескольких уровнях, решающего одновременно несколько задач. В противоположность развитию «ближних» социальных связей в доиндустриальную эпоху, эпоха индустриализма и постиндустриализма способствует развитию сетевых, глобальных, «дальних» связей. По мнению П.А. Харриса, если раньше парадигмы гуманитарных наук определялись выбором выбор между природой или культурой, сегодня это выбор между культурой и технологией. Отметим, что тенденция к критическому восприятию ускоренного прогресса World» технических [Abram 1996], инноваций, достаточно порождающего остро звучит «More-Than-Human в современной художественной литературе, породившей целый ряд техно-сциентистских антиутопий. Таким образом, в философии и социологии формируется новая парадигма общества и человека, основанная на осознании тотальных трансформаций в сознании индивида и коллектива, коренном изменении социальных взаимодействий, требующих, соответственно, и новых 323 комплексных подходов в изучении дискурсивных практик, в первую очередь – медиадискурса как определяющего специфический облик современного мира. Встраивание социальных отношений в рыночную систему вызывает к жизни новые формы коммуникации СМИ с читательской аудиторией, невозможные в советском медийном пространстве, где экономика была плановой, а основной стратегией диалога СМИ с читателем являлась пропаганда. В капиталистическом обществе «лобовые» стратегии воздействия перестают работать, так как несовместимы с новым типом личностной ориентации – свободного выбора в мире многообразных социальных, политических, экономических, культурно-художественных альтернатив. СМИ, независимо от их контента (деловые, развлекательные, специализированные) или технологического канала (пресса, радио, ТВ, интернет), выступают в роли «сервисов смысла» [Больц 2011: 18], управляя вниманием аудитории и конкурируя в способности этим вниманием овладеть. Если в доцифровую эпоху основным социальным предназначением СМИ являлось обеспечение избранной информацией и пропаганда, то в эпоху доминирования интернет-медиа главной функцией СМИ становится ценностное ориентирование и информационная навигация. Разросшийся мир потребления нуждается в повышенном внимании к навигации. В контексте этого функционального переформатирования становится необходимым пересмотр функций журналистской аналитики культуры и искусства, так как и в области культуры пространство предложения искушает потребителя миллионом возможностей, но дефицит времени и компетенций вступает в конфликт с гипернасыщенным полем информации. Так, А. Долгин разрабатывает экспериментальную систему «экономики символического обмена», в которой рыночная цена и потребительская привлекательность художественной продукции будет определяться самим 324 потребителем. А Долгин указывает на упомянутый выше конфликт между дефицитом временного и компетентностного ресурса (т.е. буквально отсутствия потребительской экспертизы) и гипертрофированным предложением: «Производитель хочет, чтобы обратили внимание на его продукцию; он не заинтересован сужать круг плательщиков, точно указывая адресата. По этой причине на потребителя сыплется ненужная ему корреспонденция, а по внешнему виду «конвертов» сориентироваться невозможно. Чтобы не пропустить важные послания, приходится просматривать много лишнего. Материалы самого разного свойства, качества и назначения циркулируют в единой информационной «оросительной» системе, включающей радио, телевидение, интернет, печатные СМИ и т. д. Эти каналы распространения информации могут действовать совместно или раздельно, учитывать или не учитывать наличие друг друга. Но все они сходятся в одном узком месте – это человеческое восприятие, пропускная способность которого ограничена. Досуговые предложения вроде бы обильны, и выбор ничем не скован, но на самом деле вместо свободы выбора потребителю предоставлена свобода делания ошибок. Это напоминает по устройству шведский стол» [Долгин 2006: 99]. В описанных условиях журналист или критик (эти профессиональные роли в аналитическом издании, как правило, совмещены) выступает в качестве эксперта, мотивирующего эксплицитно или имплицитно потребительский выбор аудитории: что надлежит смотреть, слушать, читать (т.е., соответственно, купить). И это относится не только к традиционно консюмеристским областям, таким как ресторанная критика или поп-культура. «Появление многочисленных услуг и разнообразных товаров закономерно привело к тому, что у граждан возникла необходимость делать выбор, ориентироваться в этом продуктовом разнообразии, им потребовалась помощь в грамотной, честной экспертной оценке предлагаемых товаров и услуг» [Нерсесова 2011]. 325 Для усиления воздействия на читателя в деловой прессе используются различные визуальные, графические средства. Пресса в целом как одна из старейших разновидностей существования журналистики обладает особыми инструментами невербального междисциплинарной воздействия. гуманитаристике В они получили современной название «метаграфемика», которая подразделяется, в частности, исследователем Н.М. Дзялошинским на такие подвиды: - «супраграфемика (выбор шрифтовых гарнитур, средств шрифтового выделения – курсив, подчеркивание, разрядка, использование заглавных букв, варьирование насыщенности и размера шрифта); - типографемика (способы размещения печатного текста на плоскости)» [Дзялошинский 2012]. Дзялошинский обращает внимание на то, что «целый ряд шрифтовых гарнитур имеет отчетливые исторические ассоциации. Так называемые брусковые шрифты, итальянский и египетский, бывшие популярными в начале ХХ в., использовавшиеся в тогдашних плакатах и сохранившиеся в логотипах ведущих советских газет («Правда», «Известия»), ассоциируются с кругом «народно-революционных» представлений. Гарнитура «Елизаветинская» ассоциируется с дореволюционным прошлым России и особенно с XVIII в., каролингский минускул воспринимается как отсылка к западноевропейскому средневековью и т.д. Другие шрифты могут иметь эмоциональные ассоциации: изящества и легкомысленности или, наоборот, солидности и основательности и т.д. Насыщенное начертание и крупные кегли иконически (то есть на основании неслучайной ассоциации с передаваемой идеей) указывают на важность и/или громкость, а курсив в русском письменном языке имеет весьма сложный комплекс употреблений, в том числе и основанных на ассоциациях» [Дзялошинский 2012]. Так, в оформлении журнала «Эксперт» ипользуется гарнитура «Родченко», которая среди дизайнерских стилей воплощает минимализм, функциональность, деловитость, конструктивность и пр. Установка на 326 конструктивность, лаконизм являются и визуальными свойствами фирменного «экспертовского» шрифта, и идеологическими константами данного издания, ассоциирующегося в сознании деловой аудитории с точностью, достоверностью и фундаментальностью. Очевидно, что, исходя из изложенных в диссертации принципов воздействия деловой аналитической прессы, в оформлении подобных СМИ недопустимы такие декоративно-типографические качества исполнения текста, как орнаментальность, пестрота, избыточность и пр. Пример аксиологической «семантизации» дизайна можно выделить и в оформлении газеты «Ведомости»: она печатается на тонированной бумаге, имитирующей старинные дореволюционные газеты о бизнесе, бирже. В эпоху зарождения капиталистической прессы в России 1990-х гг. такой выбор был мотивирован богатым коммуникативным потенциалом стиля: акцент на традиции, на дореволюционной типографской эстетике, а значит, по принципу метонимической идентификации (часть / целое), на дореволюционных ценностях уважения к рынку, частной собственности, культуре предпринимательства, духу накопления. Отчетливая импликация «дореволюционной» атмосферы выражена и лексически – в коммуникативно самой сильной позиции – в названии газеты «Ведомости». Использование дореволюционной орфографии акцентируется и в газете «Коммерсантъ»: орфографический знак приобретает свойства повышенной семиотизации, он «брендируется», обозначая систему ценностей редакции газеты. Таким образом, креолизованный дискурс становится инструментом коммуникативного воздействия – символической репрезентации курса на реставрацию и развитие капиталистических ценностей, т.е. на моделирование деловой картины мира. Так прагматика и семантика снова взаимно обусловливают и усиливают друг друга. «Импликатуры дискурса порождаются не структурой того или иного конкретного языка (ее конвенциональными свойствами), а вытекают из общих условий успешности коммуникации» [Падучева 1996: 240]. 327 Отдельное внимание следует обратить на иллюстративный материал аналитических деловых статей: фотографии, художественно-графические иллюстрации. На материале монохромных визуальных изображений в деловых газетах и полноцветной графики в журналах можно сделать выводы о прагматическом аспекте невербального воздействия. Так, если газеты по-прежнему тяготеют к консервативному чернобелому оформлению, а подбор фотографий осуществляется в соответствии с их референциальной функцией (фактография), оформление полноцветных деловых журналов («Деньги», «Секрет фирмы», «Эксперт») отличается большей свободой в выборе дизайнерских стилей и решений, а подчас и определенной креативной смелостью: чем серьезнее материал статьи, тем более иронично и в более игровом модусе выполнены иллюстрации. По нашему мнению, в отечественной аналитической деловой прессе наблюдаются следующие «горячей» «холодной» и тенденции: асимметричное информации распределение (эмоциональное воздействие передоверяется визуальному образу), постепенная утрата фотографией чисто фактографической функции, эстетизация провокационности художественной графики фото-образа, по мере усиление усиления наукообразности отдельных материалов (на темы финансов, банков, узкоспециализированных рынков). «Серьезность» содержания компенсируется метафоричностью, образностью иллюстрации, которая может расцениваться как «рамка» текста. Как было показано в Главе 2, именно рамка аналитического текста принимает на себя функцию эмоционально-образного воздействия. Рассмотрим, например, статью в журнале «Налоговый ад» «Секрет фирмы» (С. Мороз. 04.12.2014). Она посвящена «серьезной» теме – повышению налогов. Экспозиция статьи написана в модусе новости с комментарием: есть факты и ироническая оценка их автором в виде риторического вопроса, переосмысления повседневной фраземы («Кто заплатит за банкет»?): 328 Экономика России на грани рецессии, а чтобы развивать Крым и строить стадионы к чемпионату мира по футболу, нужны серьезные инвестиции. Кто заплатит за банкет? С 1 января 2015 года вырастает налоговая нагрузка на собственников компаний: налог на дивидендные доходы повысится до 13%. Пока акционеры отдают в российский бюджет лишь 9%. Поэтому некоторые компании поспешили к концу 2014 года увеличить выплаты. Однако рамка текста, в отличие от нейтрально-констатирующего тона основного текста, выдержана в намеренно экспрессивном модусе: в заголовок вынесена метафора с негативной семантикой – «налоговый ад». Открывает статью на журнальной полосе иллюстрация: абстрактная картинка, где на красном фоне (цвет агрессии) изображены ключи, закручивающие гайки, при этом агенс действия (кто закручивает гайки?) отсутствует. Риторический вопрос словно повисает в воздухе. Иллюстрация представляет собой реализацию языковой метафоры, содержащейся во фраземе «закручивать гайки» (автор иллюстрации – Яна Кутьина, см. онлайн-версию статьи: http://www.kommersant.ru/doc/2622250): 329 Так имплицитное содержание (‘государство закручивает гайки’), не будучи высказанным прямо в тексте, выдвинуто, в модусе эзопова языка, в рамочные компоненты – вербальные (заголовок) и визуальные (иллюстрация). Таким образом, в информационно-аналитическом медиадискурсе визуальный образ восполняет нарушение гармонической пропорции между рациональным и образным компонентами восприятия: «картинка» берет на себя функцию эмоционально-экспрессивного воздействия, а текст – рационально-фактографического. Отдельное внимание следует уделить соединению в нформационноаналитическом медиадискурсе оффлайн- и онлайн-коммуникаций. Данному вопросу посвящены мультимедийные исследования журналистских текстов в зарубежной теории масс-медиа и теории коммуникаций ([Androutsopoulos 2011], [Wilke 2000], [Stöber 2000], [Riffe, Lacy, Fico 2008]), а также в отечественной медиалингвистике и семиотике ([Валгина 2003], [Чернявская 2009], [Анисимова 2003], [Ляпун 2004]). На примере сайтов онлайн-версий газет «Ведомости», «Коммерсантъ», журналов «Деньги», «Эксперт», «D'» можно сделать вывод о более синтетическом и синэстетическом воздействии на читателя виртуальных репрезентаций медиатекста, чем их бумажных версий. В отличие от бумажной версии СМИ, его онлайн-версия обладает другой композиционной и навигационной структурой, предлагая вместо «готового» артефакта подвижную, интерактивную коммуникацию на основе альтернативного выбора материала (система гиперссылок). Тем самым устанавливается новый вид воздействия массмедийного дискурса: он моделирует игровую виртуализованную личность, способную к одновременному «считыванию» большего количества информации и к более оперативному, гибкому усвоению месседжей издания. Более подвижный, открытый, яркий интерфейс (в сравнении с «консервативной» и линейностью газетно-журнального текста) позволяет, с 330 одной стороны, овладеть большим объемом информации, с другой стороны, редуцирует интеллектуально-аналитические операции сознания читателя. Как это ни парадоксально, аналитическая пресса онлайн становится менее «аналитичной», заимствуя дискурсивные (мультимедийные) средства у развлекательных СМИ и социальных сетей, воплотивших тип моментальной, синхронной и потому ослабленной в рефлексии коммуникации. ВЫВОДЫ В Главе 4 «Деловая пресса: коммуникативно-прагматические условия функционирования» содержит анализ феномена конвергенции в деловой аналитической прессе: дискурсов, технологических форматов, вербальных и визуальных средств функционирования делового медиадискурса, текста и гипертекста (онлайн-навигация электронных версий исследуемых деловых СМИ). 1. На примере деловых изданий мы выявляем особенности конвергенции коммуникативных интенций научного, профессионального и публицистического дискурсов. Узнаваемой чертой всех деловых СМИ является ориентация их дискурса на научную картину мира, критериями которых являются достоверность, истинность, рациональная аргументация позиции, верификация положений фактами. В отношении дискурсивных признаков нами выявлены такие черты, как высокая частотность абстрактных имен, терминов, номинализованных структур, глаголов в связочной функции, пассивного залога, форм модальности долженствования, дискурсивные маркеры логичности и связности текста. Профессиональная лексика делового сообщества, «скрепляющая» его воедино, носит промежуточный статус – между терминологией и общеуптребительной лексикой и обеспечивает доступность восприятия делового медиадискурса. Публицистичность проявляется на всех уровнях дискурса деловых СМИ, реализуя принципы доступности, увлекательности и стереотипности. 331 2. Русский деловой медиадискурс рассматривается как субъект креолизованной и мультимедийной коммуникации, и эти прагматические факторы влияют на формирование семантики дискурса как синтетического целого. Если вербальные средства сохраняют доминирующую роль в рациональном освоении картины мира, то визуально-графический дискурс способствует усилению функции воздействия, влияя прежде всего на механизмы бессознательной рецепции и структурирования визуальных знаков. 3. В типографском оформлении журнала «Эксперт» используется гарнитура «Родченко», которая среди дизайнерских стилей воплощает минимализм, функциональность, деловитость, конструктивность и пр. Установка на конструктивность, лаконизм являются и визуальными свойствами фирменного «экспертовского» шрифта, и идеологическими константами данного издания, ассоциирующегося в сознании деловой аудитории с точностью, достоверностью и фундаментальностью. 4. Пример аксиологической «семантизации» дизайна можно выделить и в оформлении газеты «Ведомости»: она печатается на тонированной бумаге, имитирующей старинные дореволюционные газеты о бизнесе. В эпоху зарождения капиталистической прессы в России 1990-х гг. такой выбор был мотивирован богатым коммуникативным потенциалом стиля: акцент на традиции, на дореволюционной типографской эстетике, а значит, по принципу метонимической идентификации (часть / целое), на дореволюционных ценностях уважения к рынку, частной собственности, культуре предпринимательства, духу накопления. Отчетливая импликация «дореволюционной» атмосферы выражена и лексически – в коммуникативно самой сильной позиции – в названии газеты «Ведомости». 5. Использование дореволюционной орфографии акцентируется и в газете «Коммерсантъ»: повышенной орфографический семиотизации, он знак приобретает «брендируется», обозначая свойства систему ценностей редакции газеты. Таким образом, креолизованный дискурс 332 становится инструментом коммуникативного воздействия – символической репрезентации курса на реставрацию и развитие капиталистических ценностей, т.е. на моделирование деловой картины мира. 6. В отличие от бумажной версии СМИ, его онлайн-версия обладает другой композиционной и навигационной структурой, предлагая вместо «готового» артефакта подвижную, интерактивную коммуникацию на основе альтернативного выбора материала (система гиперссылок, контекстной рекламы). Тем самым устанавливается новый вид воздействия массмедийного дискурса: он моделирует игровую виртуализованную личность, способную к одновременному «считыванию» большего количества информации и к более оперативному, гибкому усвоению месседжей издания. 7. Более подвижный, открытый, яркий интерфейс (в сравнении с «консервативной» и линейностью газетно-журнального текста) позволяет, с одной стороны, овладеть большим объемом информации, с другой стороны, редуцирует интеллектуально-аналитические операции сознания читателя. 8. Ключевым свойством медиадискурса, рассмотренного в его типографской и онлайн-репрезентациях, является «поликодовость», понимаемая в современной лингвистике, теории коммуникаций и семиологии как монтажное или синтетическое соединение разных семиотических кодов. 9. Итогом коммуникативно-дискурсивного анализа является моделирование языковой личности журналиста-аналитика – адресанта русского информационно-аналитического Данный лингвотипаж рационально делового осмысляет медиадискурса. действительность, прагматичен, владеет специальными знаниями, которые излагает в доступной форме, используя различные стереотипные коммуникативные «настройки» (научные, профессиональные, языково-игровые. Он разделяет со своим адресатом деловую картину мира и транслирует ее в своих медиатекстах, отдавая предпочтение имплицитным формам оценочности в процессе речетворчества. 333 Этика деловой коммуникации предполагает равенство партнеров, что предопределяет уважительную дистанцию адресанта по отношению к адресату. Журналист-аналитик редуцирует индивидуальное «я» до коллективно-форматного «мы», словно выводя за скобки в процессе письма гендерные, психологические, эмоциональные маркеры своей личности. Наблюдается «форматизация» языковой личности журналиста-аналитика: персональная позиция поглощается идеологической позицией «формата», которое моделируется изданием. Итак, в заключительной главе обосновывается и анализируется интердискурсивная и мультимедийная специфика современной аналитической деловой прессы, в которой когерентность текста формируется в синтезе вербальных, композиционно-синтаксических и визуальных коммуникативных средств, а языковая личность автора моделируется в рамках деловой картины мира, транслируемой форматом издания. 334 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Проведенное исследование позволило выявить, что информационноаналитический медиадискурс характеризуется конвергенцией новостной и аналитической установок, а коммуникация в нем моделируется по следующим адресанта принципам от содержанию интенция личной «достоверности» абстрагирование (субъективно-эмоциональной) сообщения, генерирования предметности, доминирования сопричастности семантики обобщенной дистанцированного, «монологического» дискурса, специализация знания, риторика среднего стиля, схематизации иллюстративного материала. Данные языковые и коммуникативные закономерности изучены на материале отечественной деловой прессы 20002010 гг. Итак, русский деловой медиадискурс рассмотрен нами как одна из формаций информационно-аналитического медиадискурса. В свою очередь, деловой медиадискурс входит в более широкий спектр дискурсивных взаимодействий, смыкаясь на разных уровнях речевой практики с официальным и повседневным деловым дискурсом. Деловой медиадискурс является одной из самых «молодых» дискурсивных формаций в русском языке. За неполных два десятилетия он прошел путь становления, кристаллизации из повседневного и официального делового общения, которое в условиях капитализма вышло на первый план. Деловая коммуникация в 1990-2010 гг. вытеснила такие доминировавшие прежде формы коллективного общественное общения, (общение в как колхозах, партийное, социалистически- общежитиях, общественных организациях). Советские речевые стереотипы строились по иным законам и отвечали другим целям, нежели стереотипы прагматизма, личного профессионального и финансового успеха, которые составляют ценностноэтический каркас концептосферы дела. В 1990 гг. русская языковая личность оказалась перед вызовами нового жизнеустройства, новых реалий, чужих 335 лингвокультур: эпоха постепенно обрела свой язык и собственные дискурсивные правила. Деловая картина мира, которую мы выявили как одну из локальных картин мира, наряду с такими как глянцевая, консюмеристская, гедонистическая, репрезентирует коллективный речевой портрет эпохи, позволяет, пользуясь метафорой В.Г. Костомарова, описать «языковой вкус эпохи» [Костомаров 1999]. Журналистика в модерных и постмодерных обществах всегда находится в авангарде языковых трансформаций – она транслирует и сама инициирует семантические «искажения» в значениях слов, конструкций, которые в итоге и создают меняющееся лицо нации и эпохи. В российской прессе деловой медиадискурс формируется такими ведущими изданиями, как «Коммерсантъ», «Деньги», «Секрет фирмы», «Ведомости», «РБК-daily», «D’», «Эксперт», «Экономика и жизнь»: типовая (жанровая) выборка 1500 текстов данных СМИ и составила материал нашего исследования. В ходе исследования мы сформулировали дефиницию этого актуального дискурса, с которой работали, выявляя все новые аспекты его функционирования в русской лингвокультуре: русский информационноаналитический медиадискурс в составе дискурса прессы – это публичный социальный дискурс, имеющий коммуникативную интенцию диагностики – анализа – прогнозирования общественных явлений, которая реализуется в процедуре идеологической и предметно специализированной (экономической, политической, культурологической) оценки, при этом субъективность языковой личности автора существенно редуцирована за счет выдвижения на первый план субъективности коллективного носителя идеологии – формата издания. Проанализировав на теоретическом и прикладном материале (1500 текстов) его особенности, мы выявили, что информационно-аналитический медиадискурс характеризуется конвергенцией новостной и аналитической установок. Исходя из своего понимания семантики как включающей 336 прагматические коннотации, мы проанализировали прагмасемантические особенности делового медиадискурса, соотношение объективной и субъективной семантики. Начав с денотативного ядра значения, мы изучили специфику референции. Пространство референции делового медиадискурса организовано по принципу отбора макротем (бизнес, капитал, деньги, финансы, рынок, предпринимательство, проект, инновации, модернизация), формирующих вокруг себя микротемы как их детализацию и дифференциацию по ряду семантических критериев: геополитический, исторический, экономический, идеологический. «Референция», ввиду аксиологизации дискурса прессы, не только отображает мир, но и создает ценностную рамку его восприятия. В деловой прессе результатом данного когнитивно-коммуникативного процесса является, с одной стороны, идентификация реципиентом потребляемого дискурса как «своего», с другой стороны, формирование деловой картины мира у той части аудитории, которая еще не полностью идентифицирует собственные ценности с ценностями деловых СМИ. Отдельный интерес прдставлят аналитика культуры в деловых СМИ, представленная в жанре рецензии: она базируется на эксплицитном или имплицитном маркировании артефакта как принадлежащего миру рынка. Семиотическая маркированность потребления, позволяющая в эпоху позднего капитализма расценивать его как символический социальный капитал, распространяется на все области социального функционирования, включая культуру и искусство. Для стимулирования рынка, а, следовательно, и стимулирования потребления, деловые издания формируют структуру ценностной навигации, используя такие коммуникативные приемы, которые выделяют в информационном потоке и кодируют определенные артефакты как значимые / незначимые в рыночной системе. В качестве ключевых приемов такого кодирования мы выявили: 1) идеологически (консюмеристски) 337 мотивированная навигация в мире художественных событий; 2) тематизация маркетинговых характеристик артефакта или арт-события; 3) манипулятивное информирование о рыночной ценности артефакта или создание метафорики, указывающей на его материальную ценность. Таким образом, очевидно, что селекция и коннотативная аранжировка темы в деловых СМИ, даже если речь идет о гуманитарных, а не экономических темах «общество», «культура», «искусство», «образование», подвергается аксиологической трансформации под влиянием деловой картины мира. Затем были рассмотрены языковые средства, репрезентирующие категорию оценки. Было выявлено, что информационно-аналитический медиадискурс сохраняет интенцию объективности, поэтому категория оценки репрезентируется в большей степени имплицитно: с помощью апелляции к прецедентным текстам, языковой игры (двойного семантического кодирования, переосмысления фразем, метафоризации), лексического повтора, контекстуальной аксиологизации отдельных лексем, использования иронического модуса. Далее мы исследовали категорию модальности. Из разновидностей объективной модальности наибольшей частотностью в русском деловом медиадискурсе характеризуются модальность действительности, реализующая интенцию достоверности, модальность долженствования (ее выбор детерминирован интенцией регламентации, создания ценностных норм деловой картины мира) и гипотетическая модальность, аналитическим текстам в которой интенция реализуется прогнозирования. свойственная Нормативно- предписательный, программный характер всякой новой идеологии диктует выбор средств модальности долженствования. Не все исследованные нами издания продуцируют дискурс явно «программного» характера: высокая степень программности и, соответственно, актуализации модальности долженствования, оказалась типичной для изданий «Эксперт», «Экономика и 338 жизнь» – именно дискурс данных СМИ отличается более высокой частотностью форм долженствования. Субъективная модальность рассматривается на примере дискурсивных слов. Понятие «дискурсивное слово» является достаточно новым в методологическом аппарате лингвистики. В соотнесении с категориальным аппаратом академического языкознания 1970-1990 гг. данный термин коррелирует с «модальными», «модусными» словами, служащими индикаторами отношения субъекта речи к действительности (объективная модальность) и к самой речи (субъективная модальность) [Гладров 2009]. Данная атрибуция (незнаменательными) по-прежнему словами, закреплена которые тем не за менее служебными все чаще рассматриваются в рамках коммуникативно- и когнитивно-дискурсивных парадигм. Теорией дискурсивных слов в когнитивном и коммуникативном аспекте занимаются с 1990-х гг., при этом в качестве языкового материала чаще всего привлекается обиходная устная речь, художественный, научный, фольклорный дискурс [Баранов 1993; Дискурсивные слова 1998], в то время как изучение массмедийного дискурса в это аспекте пока находится в стадии становления. Резюмируя накопившеися за десятилетие разработки лингвистов, И.М. Кобозева и В.Л. Захаров так определяют языковую сущность дискурсивных слов: «Термин «дискурсивные слова» (далее ДС) <…> ставит во главу угла семантическую специфику слова — его участие в соотнесении «вещественного» содержания высказывания с коммуникативной ситуацией, — отодвигая на второй план его формальные характеристики. Разумеется, у ДС есть определенные морфологические и синтаксические признаки. Среди этих признаков можно выделить такие, которые присущи большинству ДС. В русском языке это их неизменяемость <…>; неспособность быть ядром синтаксической группы <…>; синтаксическая функция союза или адъюнкта; возможность синтаксически связываться как с именной, так и с глагольной группой <…>; при нейтральном порядке слов 339 большая удаленность от ядра группы препозитивных «дискурсивных» адъюнктов по сравнению с «недискурсивными» [Кобозева 2004]. Среди выявленных доминируют нами дискурсивные функциями и функцией в слова русском с деловом медиадискурсе эпистемической, авторизующей коммуникативно-смыслового членения. Они выполняют роль субъективизации позиции языковой личности: они привносят иррациональную оценочность в тексты с объективистской интенцией, позволяя тем самым манипулировать сознанием читателя. Открытой оценки предмета, как правило, авторы аналитических статей избегают. Более свободно в использовании эксплицитной оценочности чувствуют себя авторы, пишущие рецензии: жанровая природа рецензии напрямую связана с суждением об артефакте. Как свидетельствует материал проанализированных изданий, в рецензиях открытая оценка комбинируется с имплицитной, при этом доминирующей коммуникативной модальностью является ирония. При рассмотрении композиционного строения аналитических жанров было сформулировано правило распределения рациональной и эмоционально-образной информации, составляющих целостную модель познания: в основном аналитический деловой тексте, репрезентирующем медиадискурс, реализуется информационнорациональная и имплицитная оценка, а в рамочных компонентах – эксплицитная и эмоциональная. Если основная часть текста репрезентирует референциальный компонент содержания, то рамка выполняет иллокутивную функцию воздействия, служа основным прамагмасемантическим «контейнером» эмотивной оценки. В целях концептуального анализа семантики нами была разработана когнитивная модель информационно-аналитического дискурса деловой прессы, позволяющая реконструировать как глобальную (национальную), так и локальную (групповую, индивидуальную) картину мира. Исходным принципом является прагматическая ситуации наиболее частотного 340 функционирования концепта и ограничение дискурсивного пространства социально-языковым используются контекстов («дискурсивным») лексикографический употребления и сообществом. анализ ядра ассоциативных В модели концепта, изучение связей лексем, его репрезентирующих. В итоге выявляются базовые концепты и моделируется соответствующая ей картина мира. Применение когнитивной модели дало следующие результаты. Как было показано на примере текстов, вычленение концептосферы дела в русском языковом сознании 1990-2010 гг. объясняется резким ростом номинативной плотности репрезентаций концепта «дело», которая связана с ощутимой прагматизацией жизненной позиции россиян. Об этом свидетельствует динамика словоупотреблений в основном и газетном корпусе: пик частотности приходится на периоды деловой активности, которые свопадают с 2004, 2008 и 2010 гг., а также активное использование атрибутива «деловой» в нейминге («Деловой Петербург», «Деловая Россия», «Деловые линии», «Деловой квартал» и т.п.), номинации сфер деятельности и гуманитарной науки (деловая этика, риторика, коммуникация, пресса). Концепт «дело» концентрирует в себе ряд сем: деятельность, профессиональная деятельность, предприимчивость, бизнес. Деловая картина мира – картина мира прагматика (греч. pragma – дело). Деятельность носителя делового сознания вовсе не обязательно связана с бизнесом: это лишь одна из сфер применения практического ума, «деловым» является подход такого человека к жизни: ко времени («тайм-менеджмент», «карьера»), к людям («человеческий капитал»); к собственным эмоциям (самодисциплина). В качестве одной из ключевых лексем, репрезентирующих концепт «дело», проанализированы контексты употребления атрибутива «деловой». Выявлено, что основные смыслы связаны с человеком (деловой человек, деловые люди, деловая женщина); сферой и этосом деятельности (деловая коммуникация, компетенция, риторика, этика); образом мыслей и жизни, 341 моделями поведения и имиджевым позиционированием (деловой стиль, деловой подход, деловой склад (ума), деловая хватка, деловая репутация); типом социально-профессионального сообщества (деловые круги, деловая среда, деловой мир, деловая элита, деловое сообщество); признаками среды и характером деятельности (деловой климат, деловая активность). Большинство перечисленных контекстов и смыслов – новые для русского дискурса, они формируются в исследуемую эпоху, характеризуя «лингвокультурную ситуацию» прагматического поворота и заметной вестернизации языкового сознания. В качестве базовых, дискурсоформирующих концептов деловой картины мира нами выявлены и проанализированы проект, деньги, эксперт, успех. Концепт «проект» вербализует сегмент деловой картины мира, в котором значимы семы инициативы, намерения, предприимчивости, гибкости, способности к расчету и прогнозированию перспектив – т.е. те качества поведения и образа мысли, которые закрепились в лингвокультурном типаже делового человека. «Проективное» мышление нацелено в будущее и отражает модернистскую – инновативную – парадигму культуры. Вербализация концепта «деньги» с помощью лексемы «деньги» не характерно для Лингвистические информационно-аналитического закономерности реализации медиадискурса. концепта в деловом медиадискурсе таковы: снижение объема общеупотребительной лексики, репрезентирующей концепт «деньги»; использование прямых, точных значений слов, связанных с концептом «деньги», низкая частотность фразеологических единиц, парафраз и метафор; введение в оборот новых языковых реалий; профессионализация дискурса о деньгах в изданиях с более явной аналитической составляющей («Коммерсантъ», «Ведомости», «Эксперт», «РБК daily») и относительно более низкий уровень 342 профессионализации в деловых изданиях более популярного формата («Огонек», «Секрет фирмы»). С помощью концепта «эксперт» вербализуется часть деловой картины мира, которая «отвечает» за достоверность транслируемого медиатекстом знания. В данном ментальном конструкте отображены амбивалентные представления о знании. С одной стороны, они должны быть объективными (критерий «истины»): достоверными, точными, верифицируемыми. С другой стороны, носителем знания является человек, а в медиадискурсе это главный источник информации. Поэтому наряду с логическим критерием «истины» приобретает значимость критерий «персонализации», т.е. личной ответственности человека за транслируемое им знание. Истинное знание и личная ответственность за него интегрированы в лингвотипаже «эксперта»: здесь подключается третий важный критерий – авторитетность. Соединяя три данных ментальных критерия, концепт «эксперт» способствует логикоэтической, аксиологической «легитимизации» деловой картины мира. Концепт «успех» позволяет массмедийному автору апеллировать к ценностям, разделяемым его целевой аудиторией, и, следовательно, убедить в правдоподобности (реже – в истинности) выдвигаемой им пропозиции. «Успех» отображает представление о состязательном, агональном характере дела, в котором одним суждено победить, а другим - проиграть. Наибольшую аксиологическую значимость данный концепт приобретает в деловом дискурсе (повседневном, профессиональном, массмедийном). Смоделированная нами на материале русской деловой прессы концептосфера воссоздает рациональным сознанием образ мира, («дело»), управляемого направляющим и прагматичным, организующим планомерную слаженную деятельность («проект») по приумножению капитала («деньги») и достижению личных целей, которая должна увенчаться «успехом», при этом легитимизацию этой картине мира обеспечивает сообщество «экспертов», транслирующих ценности делового сообщества. 343 В заключительной, четвертой, главе рассмотрен один из малоизученных аспектов – коммуникативное функционирование делового медиадискурса в интердискурсивном и мультитехнологическом пространстве. Итогом исследования является моделирование языковой личности журналиста-аналитика: здесь берется во внимание не только «фактор адресата» [Арутюнова 1981], но и фактор адресанта, таким образом, применяется лингвоперсонологический подход. Итак, нами выявлен и проанализирован феномен конвергенции научного, профессионального и публицистического дискурсов. Узнаваемой чертой всех деловых СМИ является ориентация их дискурса на научную картину мира, критериями которых являются достоверность, истинность, рациональная аргументация позиции, верификация положений фактами. Дискурсивными признаками «научности» в деловом медиадискурсе являются высокая частотность абстрактных имен, терминов, номинализованных структур, глаголов в связочной функции, пассивного залога, форм модальности долженствования, дискурсивные маркеры логичности и связности текста. Профессиональная лексика делового сообщества, «скрепляющая» его воедино, носит промежуточный статус – между терминологией и общеуптребительной лексикой и обеспечивает доступность восприятия делового медиадискурса. Публицистичность проявляется на всех уровнях дискурса деловых СМИ, реализуя принципы доступности, увлекательности и стереотипности. Русский деловой медиадискурс рассматривается как субъект креолизованной и мультимедийной коммуникации, и эти прагматические факторы влияют на формирование семантики дискурса как синтетического целого. Если вербальные средства сохраняют доминирующую роль в рациональном освоении картины мира, то визуально-графический дискурс способствует усилению функции воздействия, влияя прежде всего на механизмы бессознательной рецепции и структурирования визуальных знаков. Ключевым свойством медиадискурса в его типографской и онлайн344 репрезентациях является «поликодовость», понимаемая в современной лингвистике, теории коммуникаций и семиологии как монтажное или синтетическое соединение разных семиотических кодов. Итогом коммуникативно-дискурсивного анализа является моделирование языковой личности журналиста-аналитика – адресанта русского информационно-аналитического делового медиадискурса. Данный лингвотипаж рационально осмысляет действительность, прагматичен, владеет специальными знаниями, которые излагает в доступной форме, используя различные стереотипные коммуникативные «настройки» (научные, профессиональные, языково-игровые. Он разделяет со своим адресатом деловую картину мира и транслирует ее в своих медиатекстах, отдавая предпочтение имплицитным формам оценочности в процессе речетворчества. Этика деловой коммуникации предполагает равенство партнеров, что предопределяет уважительную дистанцию адресанта по отношению к адресату. Журналист-аналитик редуцирует индивидуальное «я» до коллективно-форматного «мы», словно выводя за скобки в процессе письма гендерные, психологические, эмоциональные маркеры своей личности. Наблюдается «форматизация» языковой личности журналистааналитика: персональная позиция поглощается идеологической позицией «формата», которое моделируется изданием. Таким образом, в ходе исследования были выявлены, описаны и проанализированы ключевые особенности русского делового медиадискурса, репрезентирующего информационно-аналитическую дискурсивную формацию. В результате языковые единицы были «прагмасемантизированы», т.е. рассмотрены в событийно-дискурсивной реализации, в единстве лигвокультурной ситуации 1990-2010 гг., специфических черт формата и индивидуальных особенностей различных деловых СМИ. Общим итогом может быть определение делового медиадискурса как наиболее объективного и рационального среди других форматов СМИ, как созидающего деперсонализированный лингвотипаж журналиста-аналитика, 345 сближающегося с лингвотипажем научного исследователя. Публицистическая стереотипизация познания и речи сохраняется, но в сравнении с новостными и развлекательными СМИ в аналитической прессе она значительно ослаблена. На фоне постмодернистской культуры «слабого» знания деловой медиадискурс сохраняет консервативную позицию точного достоверного знания, противодействуя тенденции к шоуизации, игровой релятивизации миссии СМИ. Перспективы исследования видятся в дальнейшей теоретической разработке прагмасемантических, когнитивных и коммуникативных аспектов медиадискурса, а также в расширении языкового материала исследования – т.е. в выходе на уровень контрастивной медиалингвистики, изучающей различные лингвокультурные модели медиадискурса. 346 БИБЛИОГРАФИЯ 1. Аверинцев, С.С. Жанр как абстракция и жанр как реальность: диалектика замкнутости и разомкнутости // Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции / С.С. Аверинцев. – М.: Языки русской культуры, 1996. – С. 191-219. 2. Агаркова, Н.Э. Концепт «деньги» как фрагмент английской языковой картины мира: дис. … канд. филол. наук / Н.Э. Агаркова. – Иркутск, 2001. – 170с. 3. Азизов, З. Конец иллюзии: к драматургии субъекта [Электронный ресурс] / З. Азизов // Художественный журнал. – 2008. – № 67/68. – Режим доступа: http://xz.gif.ru/numbers/67-68/konec-illuzii/. 4. Аксаков, С.Т. Избранное / С.Т. Аксаков. – М.: Московский рабочий, 1987. – 544 с. 5. Александрова, О.В. К вопросу о концепте и концептуальном анализе / О.В. Александрова // Горизонты современной лингвистики: традиции и новаторство: сб. в честь Е.С. Кубряковой. – М.: Языки славянской культуры, 2009. – С. 169-177. 6. Алексеев, креолизованного Ю.Г. текста Вербальный в и иконический интракультурной и компоненты интеркультурной коммуникации: экспериментальное исследование: дис. … канд. филол. наук / Ю.Г. Алексеев. – Ульяновск, 2002. – 171 с. 7. Алефиренко, Н.Ф. Спорные вопросы семантики / Н.Ф. Алефиренко. – Волгоград: Перемена, 1998. – 287 с. 8. Алефиренко, Н.Ф. Язык, познание, культура: когнитивно- семиологическая синергетика слова: монография / Н.Ф. Алефиренко. – Волгоград: Перемена, 2006. – 228 с. 9. Анисимова, Е.Е. Лингвистика текста и межкультурная коммуникация (на материале креолизованных текстов) / Е.Е. Анисимова. – М.: Академия, 2003. – 128 с. 347 10. Анненкова, И.В. Медиадикурс XXI века. Лингвофилософский аспект языка СМИ / И.В. Анненкова; Факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011. – 392 с. 11. Анненкова, И.В. Современная медиакартина мира: неориторическая модель: лингвофилософский аспект: автореф. дис. … д-ра филол. наук / И.В. Анненкова. – М., 2012. – 60 с. 12. Античные риторики / под ред. А.А. Тахо-Годи. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978. – 352 с. 13. Антология концептов. Т. 1 / под ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина. – Волгоград: Парадигма, 2005. – 352 с. 14. Антология речевых жанров: повседневная коммуникация. – М.: Лабиринт, 2007. – 320 с. 15. Апресян, Ю.Д.a Лексическая семантика (синонимические средства языка): избр. тр. Т. 1 / Ю.Д. Апресян. – М.: Языки русской культуры: Восточная литература, 1995. – 364 с. 16. Апресян, Ю.Д.b Образ человека по данным языка: попытка системного описания / Ю.Д. Апресян // Вопросы языкознания. – 1995. – № 1. – С. 37-67. 17. Аристотель. Риторика / Аристотель // Античные риторики / под ред. А.А. Тахо-Годи. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978. – С. 15-166. 18. Аристотель. Этика / Аристотель; пер Н.В. Брагинской, Т.А. Миллер. – М.: АСТ, 2004. – 492 с. 19. Арутюнова, Н.Д. Дискурс / Н.Д. Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь. – М.: Сов. энциклопедия, 1990. – С. 136-137. 20. Арутюнова, Н.Д. Фактор адресата / Н.Д. Арутюнова // Известия АН СССР. Сер. Литературы и языка. – 1981. – Т. 40, № 4. – С. 356-367. 21. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. – М.: Языки русской культуры, 1999. – 896 с. 22. Асмолов, А.Г. От Мы-медиа к Я-медиа: поиск себя в мире информации / А.Г. Асмолов, Г.А. Асмолов // Человек как субъект и объект 348 медиапсихологии / МГУ им. М.В. Ломоносова, Ин-т человека. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011. – С. 86-104. 23. Астафурова, Т.Н., Олянич, А.В. Лингвосемиотика власти: знак, слово, текст / Т.Н. Астафурова, А.В. Олянич. – Волгоград: Изд-во Волгоградской ГСХА, 2008. – 244 с. 24. Бабушкин, А.П. Концепты разных типов в слове / А.П. Бабушкин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: научное издание / под ред. И.А. Стернина. – Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 2001. – С. 52-58. 25. Багдасарян, В.А. Качество экономического анализа в СМИ как фактор эффективности международного сотрудничества / В.А. Багдасарян // Современная пресса: теория и опыт исследования. Ежегодник 2007. – М.: Изд-во «ВК», 2007. – С. 48-59. 26. Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Ш. Балли. – М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1955. – 416 с. 27. Баранов, А.Н. Путеводитель, по дискурсивным словам, русского языка / А.Н. Баранов, В.А. Плунгян, Е.В. Рахилина. – М.: Помовский и партнеры, 1993. – 207 c. 28. Бирюлин, Л.А. Основные типы модальных значений, выделяемых в лингвистической литературе / Л.А. Бирюлин, Е.Е. Корди // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность / отв. ред. А.В. Бондарко. – Л.: Наука, 1990. – С. 67-71. 29. Боголюбова, С.Н. Повседневность: феномен неявного знания: автореф. дис. … канд. филос. наук / С.Н. Боголюбова. – Ростов н/Д, 2009. – 23 с. 30. Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр. – М.: Добросвет, 2000. – 387 с. 31. Бодрилин, А.П. Социальная философия. Природа социального познания / А.П. Бодрилин. – М.: Изд-во РУДН, 1998. – 376 с. 349 32. Болдырев, Н.Н. Концепт и значение слова / Н.Н. Болдырев // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: научное издание / под ред. И.А. Стернина. – Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 2001. – С. 25-36. 33. Болдырев, Н.Н. Процессы концептуализации и категоризации в языке и роль в них имен абстрактной семантики / Н.Н. Болдырев // Горизонты современной лингвистики: традиции и новаторство: сб. в честь Е.С. Кубряковой. – М.: Языки славянской культуры, 2009. – С. 38-50. 34. Болдырева, А.А. Категория авторитетности в научном дискурсе: автореф. дис. … канд. филол. наук / А.А. Болдырев. – Воронеж, 2006. – 19 с. 35. Больц, Н. Азбука медиа / Н. Больц. – М.: Европа, 2011. – 136 с. 36. Босова, Л.М. Построение и анализ семантического поля / Л.М. Босова // Лексическая и синтаксическая семантика. – Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 1980. – С. 43-56. 37. Босова, Л.М. Проблема соотношения семантических и смысловых полей качественных прилагательных / Л.М. Босова. – Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 1997. – 185 с. 38. Босова, Л.М. Соотношение семантических и смысловых полей качественных прилагательных: автореф. дис. … д-ра филол. наук / Л.М. Босова. – Барнаул, 1997. – 16 с. 39. Боханов, А.Н. Буржуазная пресса России и крупный капитал (конец XIX в. – 1914 г.) / А.Н. Боханов. – М.: Наука, 1984. – 152 с. 40. Брандес, М.П. Стилистика текста. Теоретический курс / М.П. Брандес. – М.: Прогресс-Традиция: ИНФРА-М, 2004. – 416 с. 41. Будильцева, М.Б. Выражение модальных значений возможности и предположительности в русском и испанском языке: дис. … канд. филол. наук / М.Б. Будильцев. – М., 1984. – 250 с. 42. Булыгина, Т.В. «Правда факта» и «правда больших обобщений» / Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев // Логический анализ языка: истина и истинность в культуре и языке. – М.: Наука, 1995. – С. 126-132. 350 43. Бусыгина, М.В. Жанровые и функционально-семантические характеристики пресс-релиза в современном медиадискурсе: автореф. дис. … канд. филол. наук / М.В. Бусыгина. – Волгоград, 2010. – 19 с. 44. Валгина, Н.С. Теория текста: учеб. пособие / Н.С. Валгина. – М.: Логос, 2003. – 280 с. 45. Вартанова, Е.Л. Медиаэкономика в информационном обществе / Е.Л. Вартанова // Информационное общество. – 2005. – № 1. – С. 23-24. 46. Вартанова, Е.Л. Медиаэкономика зарубежных стран / Е.Л. Вартанова. – М.: Аспект Пресс, 2003. – 335 с. 47. Вартанова, Е.Л. От человека социального – к человеку медийному?: к вопросу о влиянии СМИ на аудиторию / Е.Л. Вартанова // Человек как субъект и объект медиапсихологии / МГУ им. М.В. Ломоносова, Ин-т человека. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011. – С. 199-215. 48. Васильев, Л.М. Современная лингвистическая семантика / Л.М. Васильев. – М.: Высшая школа, 1990. – 176 с. 49. Васильева, Л.В. Исследование модусных категорий в эволюции медиадискурса: на материале американской прессы ХХ века: автореф. дис. … канд. филол. наук / Л.В. Васильева. – Владивосток, 2010. – 25 с. 50. Веблен, Т. Теория праздного класса / Т. Веблен. – М.: Прогресс, 1984. – 367 с. 51. Вежбицкая, А. Понимание культур через посредство ключевых слов / А. Вежбицкая. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – 288 с. 52. Вежбицкая, А. Семантика, культура и познание: общечеловеческие понятия в культурспецифических контекстах / А. Вежбицкая // Thesis. Вып. 3. – М., 1993. – С. 185-206. 53. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая. – М.: Русские словари, 1996. – 416 с. 54. Венедиктова, Т.Д. Разговор по-американски: дискурс торга в литературной традиции США / Т.Д. Венедиктова. – М.: Новое литературное обозрение, 2003. – 328 с. 351 55. Ветров, Ф.А. Дискурсивные характеристики финансово- экономического кризиса в деловой прессе России (на примере журнала «Эксперт»): автореф. … канд. филол. наук / Ф.А. Ветров. – М., 2013. – 26 с. 56. Виноградов, В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке / В.В. Виноградов. – М.: Наука, 1975. – 74 с. 57. Виноградова, К.Е. Социальная ответственность деловых СМИ: опыт взаимодействия с властью и бизнесом в условиях экономического кризиса: автореф. дис. … канд. полит. наук / К.Е. Виноградова. – СПб., 2010. – 22 с. 58. Винтерхофф-Шпурк, В. Медиапсихология: основные принципы / В. Винтерхофф-Шпурк. – Харьков, 2007. – 288 с. 59. Витгенштейн, Л. Философские исследования / Л. Витгенштейн // Языки как образ мира. – М.; СПб.: АСТ: Terra Fantastica, 2003. – С. 220-548. 60. Волков, А.А. Теория риторической аргументации / А.А. Волков. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2009. – 398 с. 61. Волкоморов, В.А. Корпоративная пресса как фактор формирования и развития экономической культуры организации: на примере внутрикорпоративных газет ОАО «Газпром»: дис. … канд. филол. наук / В.А. Волкоморов. – Екатериндург, 2008. – 161 с. 62. Володина, М.Н. Когнитивно-информационная природа термина (на материале терминологии средств массовой информации) / М.Н. Володина. – М.: Изд-во МГУ, 2000 – 128 с. 63. Володина, М.Н. Язык СМИ – основное средство воздействия на массовое сознание [Электронный ресурс] / М.Н. Володина. – Режим доступа: http://evartist.narod.ru/text12/03.htm 64. Воркачев, С.Г. Культурный концепт и значение / С.Г. Воркачев // Труды Кубанского государственного технологического университета. Сер. Гуманитарные науки. – 2003 – Т. 17, Вып. 2. – С. 268-276. 352 65. Воркачев, С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании / С.Г. Воркачев // Филологические науки. – 2001 – № 1. – С. 64-72. 66. Воркачев, С.Г. Оценка и ценность в языке. Hispanica selecta: избранные работы по испанистике: монография / С.Г. Воркачев. – Волгоград: Парадигма, 2006. – 186 с. 67. Ворожбитова, А.А. Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты: дис. … д-ра филол. наук / А.А. Ворожбитова. – Краснодар, 2000. – 500 с. 68. Ворон, Н.И. Эволюция журнальной фотоиллюстрации / Н.И. Ворон // Вестник МГУ. Сер. 10, Журналистика. – 2008. – № 2. – С. 39-48. 69. Выготский, Л.С. Мышление и речь / Л.С. Выготский. – М.: Лабиринт, 1999. – 352 с. 70. Выгузова, Е.Ю. Языковые средства оценки экономической ситуации в публицистических текстах: дис. … канд. филол. наук / Е.Ю. Выгузова. – Тамбов, 2001. – 242 с. 71. Вырковский, А.В. Сравнительный анализ моделей деловых журналов США: на примере журналов «Форчун», «Форбса», «Бизнес уик», «Эксперт», «Деньги», «Смарт Мани»: автореф. дис. … канд. филол. наук / А.В. Вырковский. – М., 2007. – 24 с. 72. Гадамер, Г.-Г. Актуальность прекрасного / Г.-Г. Гадамер. – М.: Искусство, 1991. – 368 с. 73. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р. Гальперин. – М.: КомКнига, 2007. – 144 с. 74. Гальперин, П.Я. Происхождение и современное состояние когнитивной психологии / П.Я. Гальперин // Вопросы психологии. – 1983. – № 3. – С. 159-161. 75. Герасимов, В.И. К становлению «когнитивной грамматики» / В.И. Герасимов // Когнитивные исследования в языковедении и зарубежной 353 психологии: хрестоматия / под ред. В.А. Пищальниковой [и др.]. – Барнаул: Изд-во АГУ, 2001. – С. 51-61. Герасимов, В.И. На пути к когнитивной модели языка / В.И. 76. Герасимов, В.В. Петров // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII: Когнитивные аспекты языка. – М.: Прогресс, 1988. – С. 5-11. Герасимова, С.А. Культурология и теория коммуникации / С.А. 77. Герасимова. – М.: Гардарики, 2007. – 176 с. Геруля, М. Усиление взаимодействия текстовой и визуальной 78. информации как тенденция в развитии СМИ [Электронный ресурс] / М. Геруля. – Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu- www.woa/wa/Main?textid=2290&level1=main&level2=articles. 79. Гладров, В. Модальные слова: к вопросу о частях речи / В. Гладров // Горизонты современной лингвистики: традиции и новаторство: сб. в честь Е.С. Кубряковой. – М.: Языки славянской культуры, 2009. – С. 239248. 80. Глазунова, О.И. Логика метафорических преобразований / О.И. Глазунова. – СПб.: Питер, 2000. – 190 с. 81. Глухова, Т.В. Потребление как фактор изменений в социальной жизни российского общества / Т.В. Глухов // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2011. – Т. XIV, № 5 (58). – С. 66-78. 82. Гобозов, И.А. Социальная философия и теория познания человека и общества [Электронный ресурс] / И.А. Гобозов. – Режим доступа: http://society.polbu.ru/gobozov_socialphilo/ch03_all.html. 83. Голикова, Л.Б. Система деловых журналов в России: особенности становления, функционирования, развития: автореф. … канд. филол. наук / Л.Б. Голикова. – М., 2009. – 24 с. 84. Голова, А.Г. Факторы, влияющие на потребительское поведение личности в мегаполисе / А.Г. Голова // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2011. – Т. XIV, № 5 (58). – С. 304-312. 354 85. Голованова, Е.И. Профессиональный дискурс, субдискурс, жанр профессиональной коммуникации / Е.И. Голованова // Вестник Челябинского государственного университета. Сер. Филология. Искусствоведение. Вып. 73. – 2013. – № 1 (292). – С. 32-35. 86. Головина, Л.В. Влияние иконических и вербальных знаков при смысловом восприятии текста: дис. … канд. филол. наук / Л.В. Головина. – М., 1986. – 173 с. 87. Головко, Б.Н. Деловые издания: информационный менеджмент массовой коммуникации / Б.Н. Головко. – СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2005. – 126 с. 88. Голубева, Е.В. Изучение концепта «деньги» методом семантического дифференциала / Е.В. Голубева // Языковая личность. Речевые жанры. Текст: сб. науч. тр. Всерос. науч. конф. – М.: НАНОО «МСГИ», 2008. – С. 15-21. 89. Горелов, И.Н. Основы психолингвистики: учеб. пособие / И.Н. Горелов, К.Ф. Седов. – М.: Лабиринт, 2004. – 320 с. 90. Гофман, И. Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта / Пер. с англ. / Под ред. Г.С. Батыгина и Л.А. Козловой / И. Гофман. – М.: Ин-т социологии РАН, 2003. – 752 с. 91. Грабельников, А.А. Работа журналиста в прессе / А.А. Грабельников. – М.: Изд-во РИЛ холдинг, 2001. – 274 с. 92. Грайс, Г.П. Логика и речевое общение / Г.П. Грайс // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI: Лингвистическая прагматика. – М.: Прогресс, 1985. – С. 217-237. 93. Гречихин, М.В. Современный русский медиадискурс: язык интолерантности (на материале языка современных российских СМИ): дис. … канд. филол. наук / М.В. Гречихин. – Белгород, 2008. – 159 с. 94. Григорьева, В.С. Дискурс как элемент коммуникативного процесса: прагмалингвистический и коммуникативный аспекты: монография / В.С. Григорьева. – Тамбов: Изд-во Тамбов. гос. техн. ун-та, 2007. – 288 с. 355 95. Громыко, программированию Ю.В. и Проектное проектированию сознание: в руководство образовании для по систем стратегического управления / Ю.В. Громыко. – М.: Ин-т учебника Paideia, 1997. – 560 с. 96. Губик, С.В. Когнитивно-дискурсивное исследование английского экономического массмедийного дискурса: на материале журнала «The Economist»: автореф. … канд. филол. наук / С.В. Губик. – Уфа, 2006. – 26 с. 97. Гумбольдт, В. фон. Избранные труды по языкознанию / В. Фон Гумбольдт. – М.: Прогресс, 1984. – 398 с. 98. Гуревич, П.С. Культурология / П.С. Гуревич. – М.: Гардарики, 2004. – 335с. 99. Гусева, С.В. Консюмеристский дискурс как интеракционная модель социальной коммуникации (к определению понятия) / С.В. Гусева // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2011. – Т. XIV, № 5 (58). – С. 313-320. 100. Дебор, Г.-Э. Общество спектакля / Г.-Э. Дебор; пер. с фр. С. Офертаса и М. Якубович. – М.: Логос, 2000. – 183 с. 101. Дейк, Т. ван. Дискурс и власть: репрезентация доминирования в языке и коммуникации: пер. с англ. / Т. Ванн Дейк. – М.: ЛИБРОКОМ, 2013. – 344 с. 102. Делёз, Ж. Тысяча плато: капитализм и шизофения / Ж. Делёз, Ф. Гваттари; пер. с фр. и послесл. Я.И. Свирского. – Екатеринбург; М.: УФактория: Астрель, 2010. – 895 с. 103. Деловая пресса России: настоящее и будущее: сб. / сост. В. Давыдов, М. Дзялошинская. – М.: Глобус: Ин-т гуманит. коммуникаций, 1999. – 280 с. 104. Демьянков, В.З. Лингвистическая интерпретация текста: универсальные и национальные (идиоэтнические) стратегии / В.З. Демьянков // Язык и культура: факты и ценности: к 70-летию Юрия Сергеевича Степанова. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – С. 309-323. 356 105. Деррида, Ж. Конец книги и начало письма / Ж. Деррида // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции ХХ века. – Томск: Водолей, 1998. – С. 218-225. 106. Деррида, Ж. Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук // Деррида Ж. Письмо и различие / Ж. Деррида. – СПб.: Академический проект, 2000. – С. 352-368. 107. Дзялошинский, Н.М. Ресурсы коммуникативного воздействия [Электронный ресурс] / Н.М. Дзялошинский, М.А. Пильгун // Медиаскоп: электронный научный журнал ф-та журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. – 2012. – № 2. – Режим доступа: http://mediascope.ru/node/1082. 108. Дзялошинский, Н.М. СМИ и общественные институты: перспективы взаимодействия [Электронный ресурс] / Н.М. Дзялошинский // Медиаскоп: электронный научный журнал ф-та журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. – 2008. – № 2. – Режим доступа: http://www.mediascope.ru/node/223. 109. Дискурсивные слова русского языка: опыт контекстно- семантического описания / под ред. К. Киселевой и Д. Пайара. – М.: Мегатекст 1998. – 207 с. 110. Дмитровская, М.А. Знание и мнение: образ мира, образ человека / М.А. Дмитровская // Логический анализ языка: знание и мнение / отв. ред. Н.Д. Арутюнова. – М.: Наука, 1988. – С. 6-17. 111. Добросклонская, Т.Г. Системный подход к изучению языка СМИ / Т.Г. Добросклонская. – М.: Флинта: Наука, 2008. – 203 с. 112. Добросклонская, Т.Г. Теория и методы медиалингвистики: на материале английского языка: дис. … д-ра филол. наук / Т.Г. Добросклонская. – М., 2000. – 368 с. 113. Долгин, А. Экономика символического обмена / А. Долгин. – М.: Инфра-М., 2006. – 632 с. 114. Дускаева, Л.Р. Диалогическая природа газетных речевых жанров: автореф. дис. … д-ра филол. наук / Л.Р. Дускаева. – Пермь, 2004. – 34 с. 357 115. Дускаева, Л.Р. Языково-стилистические изменения в современных СМИ [Электронный ресурс] / Л.Р. Дускаева // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н. Кожиной. – М., 2006. – Режим доступа: http://stylistics.academic.ru/276/] 116. Енина, Л.В. Идентификация политического субъекта в медиадискурсе / Л.В. Енина // Известия Уральского государственного университета. Сер. 1. Проблемы образования, науки и культуры. – 2010. – № 5 (84). – С. 32-39. 117. Еременко, А.В. Деловая пресса в России: история, типология, моделирование изданий: автореф. дис. … канд. филол. наук / А.В. Еременко. – Ростов н/Д, 2006. – 170 с. 118. Ерофеева, Т.И. Понятие «социолект» в истории лингвистики ХХ века [Электронный ресурс] / Т.И. Ерофеева // Изменяющийся языковой мир. – Пермь, 2002. – Режим доступа: http://www.philology.ru/linguistics2/erofeeva02.htm. 119. Ерофеева, Т.И. Социолект: стратификационное исследование: автореф. дис. … д-ра филол. наук / Т.И. Ерофеева. – СПб., 1995. – 48 с. 120. Ерошенко, А.Р. Морально-нравственная сфера как объект языковой концептуализации: когнитивный и лингвокультурологический аспекты: дис. … канд. филол. наук / А.Р. Ерошенко. – Ставрополь, 2006. – 215 с. 121. Есин, Б.И. История деловой прессы России 1702-1917: материалы к спецкурсу / Б.И. Есин. – М.: Изд-во Моск. ун-та,2005. – 25 с. 122. Жандарова, А.В. Современный бизнес-экономический дискурс: коммуникативно-этический аспект / А.В. Жандарова // Известия Сочинского государственного университета. – 2014. – № 2 (30). – С. 87-90. 123. Желтухина, М.Р. Воздействие медиадискурса на адресата: монография / М.Р. Желтухина. – Волгоград: Перемена, 2014. – 91 с. 124. Желтухина, М.Р., Макарова, Ю.А. О жанре «популяризационная статья» в современном медиадискурсе / М.Р. Желтухина, Ю.А. Макарова // 358 Лингвистика речи. Медиастилиститка: колл. монография, посвящ. 80-летию поф. Г.Я. Солганика. – М.: ФЛИНТА: наука, 2012. – С. 302-319. 125. Желтухина, М.Р. Специфика речевого воздействия тропов в СМИ: автореф. дис. … докт. филол. наук / М.Р. Желтухина. – М., 2004. – 47 с. 126. Женетт, Ж. Повествовательный дискурс / Ж. Женетт. Фигуры. В 2 тт. – Т. 2. – М.: Изд-во Сабашниковых, 1998. – С. 60-281. 127. Журналист и информация: учеб. пособие / под ред. С.Г. Корконосенко. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 1994. – 234 с. 128. Засурский, И.И. Масс-медиа второй республики / И.И. Засурский. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999. – 272 с. 129. Засурский, Я.Н. Глобальное информационное пространство в условиях мобильной коммуникации [Электронный ресурс] / Я.Н. Засурский // Медиаскоп: электронный научный журнал ф-та журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. – 2006. – № 1. – Режим доступа: http://www.mediascope.ru/node/162. 130. Засурский, Я.Н. Медиасистемы XXI века и новая философия журналистского образования / Я.Н. Засурский // Информационное общество. – 2005. – № 1. – С. 19-21. 131. Засурский, Я.Н. Медиатекст в контексте конвергенции / Я.Н. Засурский // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. – 2005. - № 2. – С. 37. 132. Зацепин, К. От философии к литературе [Электронный ресурс] / К. Зацепин // Новое литературное обозрение. – 2010. – № 104. – Режим доступа: http://magazines.russ.ru/nlo/2010/104/za17-pr.html. 133. Зверева, Е.А. Роль масс-медиа в распространении консюмеризма как идеологии постмодерна / Е.А. Зверева // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2011. – Т. XIV, № 5 (58). – С. 321-328. 359 134. Землянова, Л.М. Коммуникативистика и средства информации: англо-русский толковый словарь концепций и терминов / Л.М. Землянова. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. – 416 с. 135. Землянова, Л.М. Медиатизация культуры и компаративизм в современной компаративистике / Л.М. Землянова // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10, Журналистика. – 2002. – № 5. – С. 83-97. 136. Землянова, Л.М. Методологические приоритеты коммуникативистики и их модернизация в новом столетии / Л.М. Землянова // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10, Журналистика. – 2008. – № 10. – С. 96-115. 137. Землянова, Л.М. Сетевое общество, информационализм и виртуальная культура / Л.М. Землянова // Вестник МГУ. Сер. 10, Журналистика. – 1999. – № 2. – С. 58-69. 138. Земская, Е.А. Русская разговорная речь. Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис / Е.А. Земская, М.В. Китайгородская, Е.Н. Ширяев. – М.: Наука, 1981. – 276 с. 139. Золотова, Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса / Г.А. Золотова. – М.: Наука, 1982. – 368 с. 140. Золотых, Л.Г. Когнитивно-дискурсивные основы фразеологической семантики (на материале русского языка): автореф. дис. … д-ра филол. наук / Л.Г. Золотова. – Белгород, 2008. – 47 с. 141. Иванов, Д.В. Глэм-капитализм: общество потребления в XXI веке / Д.В. Иванов // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2011. – Т. XIV, № 5 (58). – С. 9-28. 142. Иванов, Д.И. Виртуализация общества / Д.И. Иванов. – СПб.: Петербургское востоковедение, 2000. – 96 с. 143. Иванова, С.В. Политический медиа-дискурс в фокусе лингвокультурологии / С.В. Иванова // Политическая лингвистика. – 2008. – Вып. 1 (24). – С. 29-33. 360 144. Иващенко, Г.В. Философские проблемы теории журналистики как область исследований [Электронный ресурс] / Г.В. Иващенко, Т.В. Науменко. – Режим доступа: http://www.credonew/content/view/142/24. 145. Ильин, В.И.a Потребление как дискурс: учеб. пособие / В.И. Ильин. – СПб.: Интерсоцис, 2008. – 446 с. 146. Ильина, О.В.b Речевое воплощение стереотипных представлений о богатых и бедных в современных газетных текстах: автореф. дис. … канд. филол. наук / О.В. Ильина. – Екатеринбург, 2008. – 24 с. 147. Иноземцев, В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа, перспективы / В.Л. Иноземцев. – М.: Логос, 2000. – 304 с. 148. Иссерс, О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи / О.С. Иссерс. – М.: Изд-во ЛКИ, 2008. – 288 с. 149. Исхакова, З.Д. Когнитивная структура языковой картины мира [Электронный ресурс] / З.Д. Исхакова, Г.А. Еремеева. – Режим доступа: http://www.philol.msu.ru/~rlc2007/pdf/16.pdf. 150. Казак, М.Ю. К вопросу о типологии журналистских текстов / М.Ю. Казак // Научные ведомости БелГУ. Гуманитарные науки. Вып. 8. – Белгород, 2010. – № 24 (95). – С. 193-200. 151. Казак, М.Ю. Лингвостилистические новации в массмедийном пространстве / М.Ю. Казак // Colloquium-2007: междунар. сб. науч. ст. – Бергамо; Белгород: Изд-во БелГУ, 2007. – С. 57-66. 152. Казак, М.Ю. Медиатекст как открытый тип текста / М.Ю. Казак // Стилистика сегодня и завтра: медиатекст в прагматическом, риторическом и лингвокультурологическом аспектах: доклады Междунар. науч. конф. ф-та журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. – М.: Изд-во МГУ, 2010. – С. 8793. 153. Казак, М.Ю. О функционально-стилистическом статусе языка массовых коммуникаций / М.Ю. Казак // Вестник Воронежского государственного университета. Сер. Филология. Журналистика. – 2006. – № 2. – С. 176-180. 361 154. Казак, М.Ю. Специфика современного медиатекста / М.Ю. Казак // Лингвистика речи. Медиастилистика: коллективная монография, посвящ. 80-летию проф. Г.Я. Солганика. – М.: ФЛИНТА, 2013. – С. 320-333. 155. Казаков, Д.С. Эзотерическая мифология денег в формирующемся российском обществе потребления / Д.С. Казаков // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2011. – Т. XIV, № 5 (58). – С. 329-338. 156. Калмыков, А. Структура профессии журналиста и анализ ее составляющих [Электронный ресурс] / А. Калмыков. – Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tguwww.woa/wa/Main?textid=594&level1=main&level2=articles 157. Канащук, С.А. Инструктивный дискурс IT-корпораций: дис. … канд. филол. наук / С.А. Канащук. – Томск, 2012. – 227 с. 158. Канащук, С.А. Структурные, стилистические и коммуникативные особенности традиционных текстов дискурса инструкций / С.А. Канащук // Вестн. Томского государственного ун-та. – 2011. - № 344. – С. 18-21. 159. Карасик, В.И. О типах дискурса / В.И. Карасик // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 2000. – С. 5-20. 160. Карасик, В.И. Язык социального статуса / В.И. Карасик. – М.: Инт языкознания РАН: Волгоград. гос. пед. ин-т, 1992. –495 с. 161. Карасик, В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс: монография / В.И. Карасик. – 2-е изд. – М.: Гнозис, 2004. – 390 с. 162. Карасик, В.И. Языковые ключи / В.И. Карасик. – М.: Гнозис, 2009. – 406с. 163. Карасик. В.И. Лингвокультурный концепт как единица исследования / В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание / под ред. И.А. Стернина. – Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 2001. – С. 75-81. 164. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. – М.: Наука, 1987. – 264 с. 362 165. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. – 7-е изд. – М.: Изд-во ЛКИ, 2010. – 264 с. 166. Караулов, Ю.Н. Структура лексико-семантического поля / Ю.Н. Караулов // Филологические науки. – 1971. – № 1. – С. 10-15. 167. Кардумян, М.С. Языковая специфика аналитической разновидности дискурса масс-медиа: дис. … канд. филол. наук / М.С. Кардумян. – Ставрополь, 2011. – 225 с. 168. Кацнельсон, С.Д. Категории языка и мышления: из научного наследия / С.Д. Кацнельсон. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – 864 с. 169. Кибрик, А.А. Анализ дискурса в когнитивной перспективе: дис. в форме науч. докл. … д-ра филол. наук / А.А. Кибрик. – М., 2003. – 90 с. 170. Кирилина, А.В. Когнитивная гуманитарного знания / А.В. наука и новая эпистема Кирилина // Горизонты современной лингвистики: традиции и новаторство: сб. в честь Е.С. Кубряковой. – М.: Языки славянской культуры, 2009. – С. 66-75. 171. Кириллова, Н.Б. Медиакультура: от модерна к постмодерну / Н.Б. Кириллова. – М.: Академический проект, 2006. – 448 с. 172. Кириллова, Н.Б. Медиасреда российской модернизации / Н.Б. Кириллова. – М.: Академический проект, 2005. – 400 с. 173. Киященко, Л.П. Мифопоэзис научного дискурса / Л.П. Киященко // Философия науки. Вып. 8, Синергетика человекомерной реальности. – М.: Ин-т философии РАН, 2002. – С. 355-374. 174. Кланщакова, А.Н. Метафора в структуре экономического дискурса: опыт комплексного исследования (на материале английского языка): дис. … канд. филол. наук / А.Н. Кланщакова. – Иркутск, 2003. – 181 с. 175. Климова, Л.Е. Массовая культура и личность: культурфилософский аспект: дис. … канд. филос. наук / Л.Е. Климова. – Ставрополь, 2005. – 146 с. 363 176. Князев, Ю.П. Адресат в заголовках периодической печати / Ю.П. Князев // Логический анализ языка: адресация дискурса / отв. ред. Н.В. Арутюнова. – М.: Индрик, 2012. – С. 461-470. 177. Кобозева, И.М. Для чего нужен словарь дискурсивных слов русского языка [Электронный ресурс] / И.М. Кобозева, Л.М. Захаров // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: тр. междунар. конф. «Диалог 2005». – М., 2004. – Режим доступа: http://www.philol.msu.ru/~otipl/SpeechGroup/publications/2004/z-3.doс. 178. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика: учеб. пособие / И.М. Кобозева. – М.: Эдиториал УРСС, 2000. – 352 с. 179. Кожанова, В.Ю. Рецептивная теория как способ анализа медиатекста (блога) / В.Ю. Кожанова // Лингвистика речи. Медиастилистика: коллективная монография, посвящ. 80-летию проф. Г.Я. Солганика. – М.: ФЛИНТА, 2013. – С. 344-353. 180. Кожемякин, Е.А. Концептуально-методологическое обоснование дискурсной формы бытия культуры: дис. … д-ра филос. наук / Е.А. Кожемякин. – Белгород, 2009. – 402 с. 181. Кожемякин, Е.А. Политический дискурс: многопараметральная модель / Е.А. Кожемякин, Е.В. Переверзев // Вестник Воронежского государственного университета. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. – 2008. – № 2. – С.74-80. 182. Кожемякин, Е.А.a Массовая коммуникация и медиадискурс: к методологии исследования / Е.А. Кожемякин // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Сер. Гуманитарные науки. Вып. 11. – 2010. – № 2 (73). – С. 13-21. 183. Кожемякин, Е.А.b Медиадискурс / Е.А. Кожемякин // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Сер. Гуманитарные науки. Вып. 11. – 2010. – № 2 (73). – С. 13-21. 184. Кожемякин, Е.А.c Медиакритика и дискурс-анализ / Е.А. Кожемякин // Научные ведомости Белгородского государственного 364 университета. Сер. Гуманитарные науки. Вып. 7. – 2010. – № 18 (89). – С. 198-204. 185. Козлов, В.В. Проблема объекта в массовой коммуникации: автономная личность или социальная взаимозависимость / В.В. Козлов // Человек как субъект и объект медиапсихологии / МГУ им. М.В. Ломоносова, Ин-т человека. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011. – С. 785-803. 186. Козловский, В.В. Общество потребления и цивилизационный порядок современности / В.В. Козловский // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2011. – Т. XIV, № 5 (58). – С. 55-66. 187. Колесниченко, А.В. Практическая журналистика: Учеб. пособие / А.В. Колесниченко. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2008. – 192 с. 188. Колшанский, Г.В. Коммуникативная функция и структура языка / Г.В. Колшанский. – М.: Наука, 1984. – 175 с. 189. Комина, А.Н. Анализ дискурса в интеракциональной социолингвистике [Электронный ресурс] / А.Н. Комина. – Режим доступа: http://www.teneta.ru/rus/ke/komina_na_analiz_diskursa.htm 190. Коновалова, О.В. Роль СМИ в создании концепции социальной справедливости / О.В. Коновалова // Вестник МГУ. Сер. 10, Журналистика. – 1995. – № 1. – С. 26-31. 191. Корконосенко, С.Г. Основы журналистики: учеб. пособие / С.Г. Корконосенко. – М.: Аспект Пресс, 2006. – 287 с. 192. Короткина, И.Б. Академическое письмо / И.Б. Короткина // Высшее образование в России. – 2013. – № 3. – С. 136-142. 193. Короченский, А.П. Медиакритика как оценочное познание социального функционирования СМИ / А.П. Короченский // Научные ведомости БелГУ. Сер. Гуманитарные науки. Вып. 7. – 2010. – № 18 (89). – С. 202-207. 194. Костина, К.В. Аксиологический аспект языковой репрезентации образа России в современном немецком медиадискурсе: автореф. дис. … канд. филол. наук / К.В. Костина. – Иркустк, 2001. – 19 с. 365 195. Костомаров, В.Г. Наш язык в действии: очерки современной русской стилистики / В.Г. Костомаров. – М.: Гардарики, 2005. – 287 с. 196. Костомаров, В.Г. Языковой вкус эпохи: из наблюдений над речевой практикой масс-медиа / В.Г. Костомаров. – 3-е изд., испр. и доп. – СПб.: Златоуст, 1999. – 320 с. 197. Коськина, Е.В. Внутренний человек в русской языковой картине мира: образно-ассоциативный семантических категорий и прагмалингвистический «пространство», потенциал «субъект», «объект», «инструмент»: дис. … канд. филол. наук / Е.В. Коськина. – Омск, 2004. – 200 с. 198. Котюрова, М.П. Культура научной речи: текст и его редактирование: учеб. пособие / М.П. Котюрова, Е.А. Баженова. – 2-е изд., перераб и доп. – М.: Флинта: Наука, 2008. – 280 с. 199. Красных, лингвокультуры (к В.В. Единицы вопросу о языка статусе vs единицы прецедентных дискурса и феноменов и стереотипов) / В.В. Красных // Психолингвистика. – 2008. – № 7. – С. 53-58. 200. Кривченко, В.Л. К понятию семантическое поле и методам его изучения / В.Л. Кривченко // Филологические науки. – 1973. – № 1. – С. 4452. 201. Кристева, Ю. Знамение на пути к субъекту / Ю. Кристева // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции ХХ века. – Томск: Водолей, 1998. – С. 289-296. 202. Крупкин, П.Л. Человек и мир знания: модели взаимодействия [Электронный ресурс] / П.Л. Крупкин. – Режим доступа: http://nounivers.narod.ru/gmf/soe.htm#scons. 203. Крысин, Л.П. Современный русский интеллигент: попытка речевого портрета / Л.П. Крысин // Русский язык в научном освещении. – 2001. – Вып. 1. – С. 90-106. 204. Крысов, В.В. Развитие экономических дискурсов: какую реальность изучает экономика? [Электронный ресурс] / В.В. Крысов // 366 Современный дискурс-анализ. – 2014. – № 11. – Режим доступа: http://discourseanalysis.org/ada11/st77.shtml. 205. Крюков, И.А. Концепт бизнес в концептосфере русского языка последних лет (на материале Национального корпуса русского языка) / И.А. Крюков // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Лингвистика. – 2009. – № 6 (2). – С. 266-269. 206. Крюков, И.А. Смысловое наполнение концепта «бизнес» и его репрезентация в русском языке на современном этапе: автореф. дис. … канд. филол. наук / И.А. Крюков. – Н. Новгород, 2012. – 25 с. 207. Крюкова, Н.Ф. Метафоризация и метафоричность как параметры рефлективного действования при продукции и рецепции текста: автореф. дис. ... д-ра филол. наук / Н.Ф. Крюкова. – М., 2000. – 29 с. 208. Кубрякова, Е.С. Об одном фрагменте концептуального анализа слова «память» / Е.С. Кубрякова // Логический анализ языка. Культурные концепты. – М.: Наука, 1991. – С. 51-62. 209. Кубрякова, Е.С. Семантика в когнитивной лингвистике (о концепте контейнера и формах его объективации в языке) / Е.С. Кубрякова // Известия АН СССР. Сер. Литературы и языка. – 1999. – Т. 58, № 5-6. – С. 312. 210. Кубрякова, Е.С. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи / Е.С. Кубрякова, А.М. Шахнарович, Л.В. Сахарный. – М.: Наука, 1991. – 238 с. 211. Кубрякова, Е.С. Язык и знание: на пути получения знаний о языке. Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира / Е.С. Кубрякова. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 560 с. 212. Кубрякова, Е.С. Языковое сознание и языковая картина мира: материалы 2-й междунар. конф. / Е.С. Кубрякова // Филология и культура. – Тамбов: Изд-во Тамбов. ун-та, 1999. – Ч. 3. – С. 6-13. 213. Кузнецова, Ю.М. Картина мира и современные технологии: «легкость бытия» в Интернете / Ю.М. Кузнецова // Человек как субъект и 367 объект медиапсихологии / МГУ им. М.В. Ломоносова, Ин-т человека. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011. – С. 437-467. 214. Лабов, У. Исследование языка в его социальном контексте / У. Лабов // Новое в лингвистике.– М.: Прогресс, 1975. – Вып VII. – С. 96-182. 215. Лазутина, Г.В. Основы творческой деятельности журналиста / Г.В. Лазутина. – М.: Аспект Пресс, 2004. – 240 с. 216. Лебедев, М.В. Нелинейность эпистемологического обоснования / М.В. Лебедев // Философия науки.– М.: Ин-т философии РАН, 2002. – Вып. 8. – С. 323-338. 217. Левин, К. Теория поля в социальных науках / К. Левин. – СПб.: Сенсор, 2000. – 286 с. 218. Лейчик, В.М. Онтологические, когнитивные и прагматические аспекты политического термина / В.М. Лейчик // Горизонты современной лингвистики: традиции и новаторство: сб. в честь Е.С. Кубряковой. – М.: Языки славянской культуры, 2009. – С. 651-657. 219. Леонтьев, А.Н. Психолингвистические особенности языка СМИ [Электронный ресурс] / А.Н. Леонтьев. – Режим доступа: http://evartist.narod.ru/text12/06.htm 220. Леонтьев, Д.А. Выбор как деятельность: личностные детерминанты и возможности формирования / Д.А. Леонтьев, Н.В. Пилипко // Вопросы психологии. – 1995. – № 1. – С. 97-110. 221. Лещак, О.В. Методологические основы функционального исследования языковой деятельности (на материале славянских языков): дис. … д-ра филол. наук / О.В. Лещак. – Тернополь, 1997. – 529 с. 222. Лингвистика речи. Медиастилистика: коллективная монография, посвящ. 80-летию проф. Г.Я. Солганика. – М.: ФЛИНТА, 2013. – 528 с. 223. Лиотар, Ж.-Ф. Состояние постмодерн / Ж.-Ф. Лиотар. – СПб.: Алетейя, 1998. – 160 с. 224. Лихачев, Д.С. Концептосфера русского языка / Д.С. Лихачев // Известия АН СССР. Сер. Литературы и языка. – 1993. – Т. 52, № 1. – С. 3-9. 368 225. Лихачев, Д.С. Концептосфера русского языка / Д.С. Лихачев // Русская словесность: от теории словесности к структуре текста: антология. – М.: Academia, 1997. – С. 280-287. 226. Логический анализ языка: знание и мнение [ЛАЯ 1988] / отв. ред. Н.Д. Арутюнова. – М.: Наука, 1988. – 127 с. 227. Логический анализ языка: язык речевых действий [ЛАЯ 1991]. – М.: Наука, 1994. – 188 с. 228. Логический анализ языка: истина и истинность в культуре и языке [ЛАЯ 1995]. – М.: Наука, 1995. – 202 с. 229. Логический анализ языка: семантика начала и конца [ЛАЯ 2002] / отв. ред. Н.Д. Арутюнова. – М.: Индрик, 2002. – 648 с. 230. Логический анализ языка: адресация дискурса [ЛАЯ 2012] / отв. ред. Н.Д. Арутюнова. – М.: Индрик, 2012. – 512 с. 231. Лопатюк, М.В. Ситуативная модальность в романе Ф.М. Достоевского «преступление и наказание» и в его испаноязычном переводе (функционально-семантический анализ): автореф. дис. … канд. филол. наук / М.В. Лопатюк. – Калининград, 2009. – 26 с. 232. Луканина, М.В. Газетный текст через призму теории коммуникации / М.В. Луканина // Вестник Московского университета. Сер. 19, Лингвистика и межкультурная коммуникация. – 2003. – № 2. – С. 123-133. 233. Луканина, М.В. Текст средств массовой информации и конвергенция / М.В. Луканина // Политическая лингвистика. – 2006. – Вып. 20. – С. 205-214. 234. Луман, Н. Реальность масс-медиа / Н. Луман. – М.: Праксис, 2005. – 256 с. 235. Ляпун, С.В. Он-лайн версии печатных СМИ в аспекте медиалингвистики / С.В. Ляпун, Р.А. Сайфутдинов // Вестник АГУ. – 2014. – Вып. 3 (45). – С. 41-45. 236. Майтова, А.В. Терминосистема предметно-специального языка «Банковское дело» в лингвокогнитивнм аспекте (на материале русского и 369 немецкого языков): автореф. дис. … канд. филол. наук / А.В. Майтова. – Саратов, 2008. – 23 с. 237. Макарявичус, А.Э. Проблемная статья как жанр английской газеты (лингвостилистический аспект): дис. … канд. филол. наук / А.Э. Макарявичус. – М., 1989. – 208 с. 238. Маклюэн, М. Понимание Media: внешние расширения человека / М. Маклюэн; пер. с англ. В. Николаева. – М.; Жуковский: Гиперборея: Кучково поле, 2007. – 464 с. 239. Максютова, О.М. Языковые средства реализации прагматической установки в британской прессе (на материале заголовка как компонента газетного текста): дис. … канд. филол. наук / О.М. Максютова. – М., 1984. – 197с. 240. Манаенко, Г.Н. Информационно-дискурсивный подход к анализу осложненного предложения / Г.Н. Манаенко. – Ставрополь: Изд-во СГПИ, 2006. – 263 с. 241. Манаенко, Г.Н. Событие – факт – оценка / Г.Н. Манаенко // Язык. Текст. Дискурс. Научный альманах Ставропольского отделения РАЛК. – Ставрополь: Изд-во СКФУ, 2014. – С. 64-73. 242. Маркина, Ю.В. Газета «New York Times»: эволюция типа издания: автореф. дис. … канд. филол. наук / Ю.В. Маркина. – Ростов н/Д, 2004. – 167 с. 243. Мартине, А. Основы общей лингвистики / А. Мартине // Новое в лингвистике. – М.: Прогресс, 1963. – Вып. III. – С. 366-566. 244. Маслова, В.А. Когнитивная лингвистика: учеб. пособие / В.А. Маслова. – Минск: ТетраСистемс, 2005. – 256 с. 245. Маслова, В.А. Лингвокультурология: учеб. пособие для вузов / В.А. Маслова. – М.: Академия, 2001. – 208 с. 246. Менджерицкая, Е.О. Дискурс, медиадискурс и когнитивнодискурсивная парадигма в лингвистике / Е.О. Менджерицкая // Известия 370 Южного федерального университета. Филологические науки. – 2011. – № 3. – С. 54-60. 247. Мерзлякова, Н.П. Система непрототипических средств выражения субъективных модальных значений: дис. … канд. филол. наук / Н.П. Мерзлякова. – Ижевск, 2010. – 174 с. 248. Методологические проблемы когнитивной лингвистики: научное издание / под ред. И.А. Стернина. – Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 2001. – 182 с. 249. Мечковская, Н.Б. Как изменились антиномии «говорящий – слушающий» и «автор – читатель» в век интернета? / Н.Б. Мечковская // Горизонты современной лингвистики: традиции и новаторство: сб. в честь Е.С. Кубряковой. – М.: Языки славянской культуры, 2009. – С. 207-224. 250. Микеладзе, М.Э. Вектор глобального развития (глобализация в свете «мифа о Человеке») [Электронный ресурс] / М.Э. Микеладзе // Медиаскоп: электронный научный журнал ф-та журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. – – 2008 № 1. – Режим доступа: проблема дефиниции http://www.mediascope.ru/node/63. 251. Милевская, [Электронный ресурс] Т.В. / Дискурс Т.В. и текст: Милевская. – Режим доступа: http://www.teneta.ru/rus/me/milevskat-discourseandtextdfn.htm 252. Милевская, Т.В. О понятии «дискурс» в русле коммуникативного подхода / Т.В. Милевская // Коммуникация: теория и практика в различных социальных контекстах «Коммуникация-2002» («Communication Across Differences»): материалы междунар. науч.-практ. конф. Ч. 1. – Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2002. – С. 188-190. 253. Милевская, Т.В. Связность как категория дискурса и текста: когнитивно-функциональный и коммуникативно-прагматический аспекты / Т.В. Милевская. – Ростов н/Д: Изд-во Ростов. гос. ун-та, 2003. – 336 с. 254. Миронова, Н.Н. Структура оценочного дискурса: дис. … д-ра филол. наук / Н.Н. Миронова. – М., 1998. – 355 с. 371 255. Модальность в языке и речи: новые подходы к изучению: сб. науч. тр. – Л.: Наука, 1978. – 388 с. 256. Молчанова, М.М. Прагматика языка медиа-текста / М.М. Молчанова, Е.Г. Сомова. – Краснодар: Изд-во КубГУ: Изд-во КСЭИ, 2005. – 128 с. 257. Мордовская, Е.И. Деловое издание в системе периодической печати / Е.И. Мордовская. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1998. – 150 с. 258. Морозова, Е.И. Специфика партиципарной коммуникации в региональных деловых изданиях: автореф. дис. … канд. филол. наук / Е.И. Морозова. – Екатеринбург, 2011. – 22 с. 259. Мурзин, Д.А. Корпоративная пресса: современные типологические концепции: дис. ... канд. филол. наук / Д.А. Мурзин. – М., 2007. – 182 с. 260. Мурзин, Д.А. Очерк типологии деловой прессы / Д.А. Мурзин // Вестник Московского университета. Сер. 10, Журналистика. – 2003. – № 2. – С. 64-75. 261. Назаров, М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований / М.М. Назаров. – М.: УРСС, 1999. – 240 с. 262. Негрышев, А.А. О ситуации постмодерна в дискурсивном пространстве СМИ: к проблеме экологии массовой коммуникации [Электронный ресурс] / А.А. Негрышев // Web-журнал. – 2005. – № 4. – Режим доступа: http://www.vfnglu.vladimir.ru/Rus/NetMag/v4/v4_ar15.htm. 263. Негрышев, медиатекста (из А.А. опыта Референтная описания соотнесенность интерпретативности новостного методом макроструктурного анализа) / А.А. Негрышев // Лингвистика речи. Медиастилистика: коллективная монография, посвящ. 80-летию проф. Г.Я. Солганика. – М.: ФЛИНТА, 2013. – С. 429-449. 372 264. Нерознак, В.П. Национальное самосознание: концепты и структура / В.П. Нерознак // Этническое и языковое самосознание: материалы конф. – М.: Изд-во МГЛУ, 1995. – С. 107-108. 265. Нерсесова, Т.Е. Сервисное рецензирование как особая предметная область оценочной деятельности журналиста [Электронный ресурс] / Т.Е. Нерсесова // Медиаскоп: электронный научный журнал ф-та журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. – 2011. – № 3. – Режим доступа: http://mediascope.ru/node/851. 266. Никитина, К.В. Технологии речевой манипуляции в политическом дискурсе СМИ (на материале газет США): автореф. дис. ... канд. филол. наук / К.В. Никитина. – Уфа, 2006. – 197 с. 267. Николаева, Т.М. «Социолингвистический портрет» и методы его описания / Т.М. Николаева // Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики: докл. Всесоюз. науч. конф. – М., 1991. – Ч. 2. – С. 73-75. 268. Новодранова, В.Ф. Когнитивные основания распределения информации в научном тексте / В.Ф. Новодранова // Горизонты современной лингвистики: традиции и новаторство: сб. в честь Е.С. Кубряковой. – М.: Языки славянской культуры, 2009. – С. 194-198. 269. Новое в зарубежной лингвистике [НЗЛ 1985]. Вып. XVI. Лингвистическая прагматика. – М.: Прогресс, 1985. – 500 с. 270. Новожилова, Т.Ф. Интервью как форма общения / Т.Ф. Новожилова. – М.: ФСТР, 2006. – 42 с. 271. Нуруллина, Г.М. Этическая трансформация массмедийной политики: автореф. дис. … канд. полит. наук / Г.М. Нуруллина. – М., 2009. – 26 с. 272. Общая риторика / Ж. Дюбуа, Ф. Пир, А. Тринон [и др.]. – М.: Прогресс, 1986. – 392 с. 273. Овсянникова, М.А. Языковая репрезентация оценки в интернетфоруме как жанре спортивного дискурса (на материале современного 373 английского языка): автореф. дис. … канд. филол. наук / М.А. Овсянникова. – М., 2012. – 24 с. 274. Озерова, Е.Г. Деловая пресса и истеблишмент США: стратегии взаимодействия и контроля: дис. ... канд. полит. наук / Е.Г. Озерова. – СПб., 2008. – 224 с. 275. Олянич, А.В. Презентационная теория дискурса: Монография / А.В. Олянич. – Волгоград: Парадигма, 2004. – 507 с. 276. Ораторы Греции: пер. с древнегр. / сост. и науч. подготовка тестов М. Гаспарова. – М.: Худ. лит., 1985. – 495 с. 277. Орлова, Г.В. Средства формирования иронической модальности в современном публицистическом дискурсе: дис. … канд. филол. наук / Г.В. Орлова. – СПб., 2005. – 176 с. 278. Орлова, О.В. Языковая рефлексия как фактор дискурсивностилистической эволюции медиаконцепта (на примере концепта нано) / О.В. Орлова // Сибирский филологический журнал. – 2010. – № 3. – С. 208-217. 279. Островская, Т.А. Дискурсообразующие концепты элиты / Т.А. Островская // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. 2, Филология и искусствоведение. – 2013. – № 3 (126). – С. 83-89. 280. Павлов, П.В. Образ капитала в современной региональной журналистике (на примере телевизионных и печатных СМИ Челябинской области): автореф. дис. … канд. филол. наук / П.В. Павлов. – Екатеринбург, 2009. – 23 с. 281. Падучева, Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива) / Е.В. Падучева. – М.: Языки русской культуры, 1996. – 464 с. 282. Панченко, Н.Н. Достоверность как коммуникативная категория: монография / Н.Н. Панченко; науч. ред. В.И. Шаховский. – Волгоград: Перемена, 2010. – 322 с. 374 283. Петренко, В.Ф. Истина и правда публичного слова / В.Ф. Петренко // Человек как субъект и объект медиапсихологии / МГУ им. М.В. Ломоносова, Ин-т человека. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011. – С. 169-198. 284. Погодаева, Е.А. Репрезентация когнитивного стиля современного делового человека в текстах деловой прессы: дис. … канд. филол. наук / Е.А. Погодаева. – Барнаул, 2009. – 177 с. 285. Полевые структуры в системе языка. – Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1989. – 196 с. 286. Поликарпова, Е.В. Аксиологическая функция современных массмедиа / Е.В. Поликарпова. – Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002. – 280 с. 287. Полонский, А.В. Дискурс глянцевых журналов: особенности когнитивного пространства / А.В. Полонский, Е.А. Самотуга // COLLOQUIUM: междунар. сб. науч. ст. / под ред. У. Перси, А.В. Полонского. – Бергамо; Белгород: ПОЛИТЕРРА, 2010. – С. 188-193. 288. Полонский, А.В. Дискурс как объективация сознания (введение в проблематику) / А.В. Полонский // Проблемное поле дискурсологии: сб. науч. ст. / под ред. А.В. Полонского. – Белгород: ПОЛИТЕРРА, 2010. – С. 5768. 289. Полонский, А.В. Современный медиадискурс: ключевые идеи и слова / А.В. Полонский // Русский язык в современном медиапространстве: материалы Междунар. науч.-практ. конф. – Белгород: Изд-во БелГУ, 2009. – С. 151-160. 290. Пономаренко, Е.Б. Структурные и семантико-стилистические особенности текстов английских и русских информационных сообщений: сопоставительный аспект: дис. … канд. филол. наук / Е.Б. Пономаренко. – М., 2011. – 224 с. 291. Попова, З.Д. Когнитивная лингвистика / З.Д. Попова, И.А. Стернин. – М.: АСТ: Восток-Запад, 2010. – 314 с. 292. Почепцов, Г.Г. Теория коммуникации / Г.Г. Почепцов. – М.: Рефл-бук, 2001. – 651 с. 375 293. Приходько, А.И. Когнитивно-дискурсивный потенциал оценки и способы его выражения в современном английском языке: автореф. дис. … дра филол. наук / А.И. Приходько. – Белгород, 2004. – 44 с. 294. Путилина, Т.В. Категория оценочности в языке газеты: автореф. дис. … канд. филол. наук / Т.В. Путилина. – Воронеж, 1986. – 18 с. 295. Пушкарева, И.А. Экономическая терминосистема как метаязык описания мир-системы: на примере английского и русского языков: дис. … канд. филол. наук / И.А. Пушкарева. – Барнаул, 2006. – 198 с. 296. Рахилина, Е.В. Когнитивная семантика: история, персоналии, идеи / Е.В. Рахилина // Семиотика и информатика. – 1998. – Вып. 36. – С. 274-323. 297. Ревзина, О.Г. Дискурс и дискурсивные формации / О.Г. Ревзина // Критика и семиотика. – 2005. – Вып. 8. – С. 66-78. 298. Ревзина, О.Г. Лингвистика XXI века: на путях к целостности теории языка / О.Г. Ревзина // Критика и семиотика. – 2004. – Вып. 7. – С. 1120. 299. Ревзина, О.Г. Системно-функциональный подход в лингвистической поэтике и проблема описания поэтического идиолекта: автореф. дис. … д-ра филол. наук / О.Г. Ревзина. – М., 1998. – 86 с. 300. Рикёр, П. Конфликт интерпретаций: очерки о герменевтике / П. Рикёр. – М.: Academia-Центр: МЕДИУМ, 1995. – 416 с. 301. Рогинская, О. Глянцевое «я»: женские журналы и кризис автобиографизма / О. Рогинская // Критическая масса. – 2004. - № 1. – Режим доступа: http://magazines.russ.ru/km/2004/1/rog14.html. 302. Рогозина, И.В. Медиа-картина мира: когнитивно-семиотический аспект: дис. … д-ра филол. наук / И.В. Рогозина. – Барнаул, 2003. – 430 с. 303. Рождественский, Ю.В. Теория риторики / Ю.В. Рождественский. – М.: Добросвет, 1997. – 597 с. 304. Розенталь, Д.Э. Стилистика газетных жанров / Д.Э. Розенталь. – М.: Изд-во МГУ, 1982. – 228 с. 376 305. Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира / Б.А. Серебренников, Е.С. Кубрякова, В.И. Постовалова [и др.]. – М.: Наука, 1988. – 216 с. 306. Роль языка средств массовой информации в развитии общенационального языка / Л.А. Кудрявцева, Л.П. Дядечко, A.A. Черненко [и др.] // Вестник Московского университета. Сер. 9, Филология. – 2004. – № 5. – C. 49-58. 307. Романьоли, Р. Лингвокультурная специфика прецедентных единиц русского дискурса, мотивированных историческими событиями и лицами (на материале заголовков печатных СМИ): автореф. дис. … канд. филол. наук / Р. Романьоли. – М., 2006. – 24 с. 308. Рэндалл, Д. Универсальный журналист / Д. Рэндалл. – СПб.: Терция, 1998. – 341 с. 309. Самарцев, О.Р. Творческая деятельность журналиста / О.Р. Самарцев. – М.: Академический проект: Гаудеамус, 2009. – 528 с. 310. Селиверстова, О.Н. Труды по семантике / О.Н. Селиверстова. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 960 с. 311. Семенюк, Н.Н. Жанр текста как лингвистическая реальность / Н.Н. Семенюк, Н.С. Бабенко // Горизонты современной лингвистики: традиции и новаторство: сб. в честь Е.С. Кубряковой. – М.: Языки славянской культуры, 2009. – С. 713-722. 312. Сепир, Э. Статус лингвистики как науки / Э. Сепир // Языки как образ мира. – М.; СПб.: АСТ: Terra Fantastica, 2003. – С. 127-138. 313. Серио, П. Русский язык и анализ советского политического дискурса, анализ номинализаций / П. Серио // Квадратура смысла: французская школа анализа дискурса: пер. с фр. и португ. / общ. ред. и вступ. ст. П. Серио. – М.: Прогресс, 1999. – С. 337-383. 314. Сёрль, Дж.Р.a Что такое речевой акт? / Дж.Р. Сёрль // Новое в зарубежной лингвистике. – М.: Прогресс, 1986. – Вып. XVII. – С. 151-169. 377 315. Сёрль, Дж.Р.b Классификация речевых актов / Дж.Р. Сёрль // Новое в зарубежной лингвистике. – М.: Прогресс, 1986. – Вып. XVII. – С. 170-194. 316. Силантьев, И.В. Текст в системе дискурсивных взаимодействий / И.В. Силантьев // Критика и семиотика. – Новосибирск: Изд-во НГУ, 2004. – Вып. 7. – С. 98-123. 317. Силантьева, М.С. Элитарная языковая личность в профессиональном дискурсе: автореф. дис. … канд. филол. наук / М.С. Силантьева. – Пермь, 2012. – 24 с. 318. Синепунова, О.С. Оценочная картина мира в публицистическом тексте: на материале печатных СМИ: автореф. дис. … канд. филол. наук / О.С. Синепунова. – М., 2006. – 22 с. 319. Синтаксис текста: сборник / общ. ред. Г.А. Золотова. – М.: Наука, 1979. – 367с. 320. Скогорева, О.В. Гипертекст в структуре содержания современной массовой газеты: средства его создания [Электронный ресурс] / О.В. Скогорева. – Режим доступа: http://mediascope.ru/node/217 321. Скулкин, О.В. Глянцевый журнальный дискурс в России ХХI века: лингвориторические параметры функционирования гендер-идеала: дис. … канд. филол. наук / О.В. Скулкин. – Сочи, 2014. – 250 с. 322. Слышкин, Г.Г. Дискурс и концепт (о лингвокультурном подходе к изучению дискурса) / Г.Г. Слышкин // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: сб. науч. тр. / под ред. В.И. Карасика, Г.Г. Слышкина. – Волгоград: Перемена, 2000. – С. 38-45. 323. Сметанина, С.И. Медиатекст в системе культуры: динамические процессы в языке и стиле журналистики: дис. … д-ра филол. наук / С.И. Сметанина. – СПб., 2002. – 378 с. 324. Смирнов, С.А. Человек перехода [Электронный ресурс] / С.А. Смирнов. – Режим доступа: http://anthropology.ru/ru/texts/smirseal/man.html 378 325. Смирнова, И.С. Становление и развитие финансово- экономической прессы Великобритании: на примере «Financial times»: дис. … канд. филол. наук / И.С. Смирнова. – СПб., 1999. – 231 с. 326. Современная пресса: теория и опыт исследования. Ежегодник 2007. – М.: Изд-во «ВК», 2007. – 304 с. 327. Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ. – Екатеринбург: Дискурс-Пи, 2006. – 177 с. 328. Солганик, Г.Я. К определению понятий «текст» и «медиатекст» / Г.Я. Солганик // Вестник Московского университета. Сер. 10, Журналистика. – 2005. – № 2. – С. 7-15. 329. Соломина, А.В. Отражение национально-культурной специфики в аналитическом дискурсе: дис. … канд. филол. наук / А.В. Соломина. – СПб., 2010. – 173 с. 330. Соссюр, Ф. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. Труды по языкознанию: пер. с фр. / Ф. Соссюр; под ред. А.А. Холодовича. – М.: Прогресс, 1977. – С. 31-285. 331. Социология журналистики: учеб. пособие для студентов вузов / под ред. С.Г. Корконосенко. – М.: Аспект Пресс, 2004. – 318 с. 332. Средства массовой информации России: учеб. пособие для вузов / М.И. Алексеева, Л.Д. Болотова, Е.Л. Вартанова [и др.]; под ред. Я.Н. Засурского. – М.: Аспект Пресс, 2011. – 391 с. 333. Стеблецова, А.О. Национальная специфика делового дискурса в мфер высшего образования (на материале англоязычной и русскоязычной письменной коммуникации): дис. … докт. филол. наук / А.О. Стеблецова. – Воронеж, 2015. – 500 с. 334. Степанов, Ю.С. Альтернативный мир, дискурс, факт и принцип причинности / Ю.С. Степанов // Язык и наука конца XX века: сб. ст. – М.: Изд-во РГГУ. – 1995. – С. 34-73. 335. Степанов, Ю.С.a Константы: словарь русской культуры / Ю.С. Степанов. – М.: Языки русской культуры, 2001. – 288 с. 379 336. Степанов, Ю.С.b Константы: словарь русской культуры / Ю.С. Степанов. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Академический проект, 2001. – 990 с. 337. Степанова, А.Л. Ориентация на потребление как элемент ценностной структуры личности: автореф. дис. … канд. психол. наук / А.Л. Степанова. – М., 2007. – 25 с. 338. Степанян, С.К. Новое значение понятия «формат» в современных печатных СМИ / С.К. Степанян // Вестник Московского университета. Сер. 10, Журналистика. – 2007. – № 5. – С. 33-41. 339. Стернин, И.А. Лексическое значение слова в речи / И.А. Стернин. – Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1985. – 137 с. 340. Стернин, И.А. Речевое воздействие как интегральная наука (2002) [Электронный ресурс] / И.А. Стернин. – Режим доступа: http://sternin.adeptis.ru/articles_rus.html#d. 341. Стеценко, Н.М. О соотношении понятий текст – медиатекст – медиадискурс / Н.М. Стеценко // Ученые записки Таврического национального ун-та им. В.И. Вернадского. Сер. Филология. Социальные коммуникации. – 2011. – Т. 24 (63), № 4 (Ч. 2). – С. 372-378. 342. Стойков, Л. Гедонистическая функция медий и реалити-шоу [Электронный ресурс] / Л. Стойков // Научно-культурологический журнал Relga. – 2007. – № 4 (149). – Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tguwww.woa/wa/Main?textid=1729&level1=main&level2=articles. 343. Суворов, С. Открытие интервала. Почему рекламодатели не реагируют на бум журналов о личных финансах / С. Суворов // Индустрия рекламы. – 2007. – № 8. – С. 56-60. 344. Сыроватская, Н.С. Риторическая авторизация и формы ее выражения в журналистских текстах аналитического типа: дис. … канд. филол. наук / Н.С. Сыроватская. – СПб., 2009. – 213 с. 380 345. Табанакова, В.Д. Идеографическое описание научной терминологии в специальных словарях: дис. …д-ра филол. наук / В.Д. Табанакова. – Тюмень, 2001. – 288 с. 346. Телия, В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц / В.Н. Телия. – М.: Наука, 1986. – 141 c. 347. Телия, В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира / В.Н. Телия // Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. – М.: Наука, 1988. – C. 173-203. 348. Теория метафоры: сб. ст. / под ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Жиринской. – М.: Прогресс, 1990. – 512 с. 349. Тер-Минасова, С.Г. Язык и межкультурная коммуникация / С.Г. Тер-Минасова. – М.: Слово / Slovo, 2000. – 624 с. 350. Тертычный, А.А. Аналитическая журналистика / А.А. Тертычный. – М.: Аспект Пресс, 2010. – 352 с. 351. Тертычный, А.А. Аналитическая журналистика: познавательнопсихологический подход / А.А. Тертычный. – М.: Гендальф, 1998. – 256 с. 352. Тертычный, А.А. Драматургия журналистского текста (социально-психологический подход) / А.А. Тертычный // Современная пресса: теория и опыт исследования. – М.: Изд-во «ВК», 2007. – С. 231-246. 353. Тертычный, А.А. Жанры периодической печати / А.А. Тертычный. – М.: Аспект Пресс, 2006. – 319 с. 354. Толстунова, М.А. Нижегородская деловая пресса на современном этапе: дис. … канд. филол. наук / М.А. Толстунова. – Н. Новгород, 2009. – 381 с. 355. Томашевская, К.В. Концептосфера экономики в разножанровых текстах [Электронный ресурс] / К.В. Томашевская // Проблемы современной экономики. – 2006. – № 1-2 (17-18). – Режим доступа: http://www.meconomy.ru/art.php?nArtId=999. 381 356. Томашевская, К.В. Экономический дискурс современника в его лексическом представлении: дис. … д-ра филол. наук / К.В. Томашевская. – СПб., 2000. – 532 с. 357. Торичко, Р.А. Реклама как мифологическая коммуникативная система: автореф. дис. … канд. филол. наук / Р.А. Торичко. – Барнаул, 2001. – 24 с. 358. Трошина, H.H. Стилистические параметры текстов массовой коммуникации и реализация коммуникативной стратегии субъекта речевого воздействия / Н.Н. Трошина // Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации. – М.: Наука, 1990. – С. 62-69. 359. Тырыгина, В.А. Жанровая стратификация масс-медийного дискурса / В.А. Тырыгина. – М.: ЛИБРОКОМ, 2010. – 320 с. 360. Тырыгина, В.А. Проблема жанра в массово-информационном дискурсе: автореф. дис. … д-ра филол. наук / В.А. Тырыгина. – М., 2008. – 46 с. 361. Уорф, Б.Л.a Наука и языкознание: о двух ошибочных воззрениях на речь и мышление, характеризующих систему естественной логики, и о том, как слова и обычаи влияют на мышление / Б.Л. Уорф // Языки как образ мира. – М.; СПб.: АСТ: Terra Fantastica, 2003. – С. 202-219. 362. Уорф, Б.Л.b Отношение норм поведения и мышления к языку / Б.Л. Уорф // Языки как образ мира. – М.; СПб.: АСТ: Terra Fantastica, 2003. – С. 157-201. 363. Уфимцева, А.А. Лексическое значение. Принцип семиологического описания лексики / А.А. Уфимцева. – М.: Наука, 1986. – 240 с. 364. Федосеева, А.В. Имплицитная модальность высказывания в коммуникативно-прагматическом аспекте: дис. … канд. филол. наук / А.В. Федосеева. – Белгород, 2005. – 209 с. 382 365. Филлмор, Ч. Фреймы и семантика понимания / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. – М.: Прогресс, 1988. – С. 52-92. 366. Фомичева, И.Д. Социология СМИ / И.Д. Фомичева. – М.: Аспект Пресс, 2007. – 335 с. 367. Фрумкина, Р.М.a Когнитивная лингвистика или «психолингвистика наоборот» / Р.М. Фрумкина // Язык и речевая деятельность. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999. – С. 80-93. 368. Фрумкина, P.M.b Самосознание лингвистики вчера и завтра / Р.М. Фрумкина // Известия АН. Сер. Литературы и языка. – 1999. – Т. 58, № 4. – С. 28-38. 369. Фуко, М. Дискурс и истина / М. Фуко // Логос. – 2008. – № 2 (65). – С. 159-262. 370. Функциональная стилистика: теория стилей и их языковая реализация: межвуз. сб. трудов. – Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 1986. – 168 с. 371. Хабермас, Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие: пер. с нем. / Ю. Хабермас. – М.: Наука, 2000. – 380 с. 372. Хазагеров, Г.Г. В поисках новой дискурсивной стилистики: о слабостях функционально-стилистического подхода и перспективности риторической теории стилей / Г.Г. Хазагеров // Язык. Текст. Дискурс: межвуз. науч. альманах / под ред. Г.Н. Манаенко. – Ставрополь: Изд-во ПГЛУ, 2005. – Вып. 3. – С. 13-22. 373. Хазагеров, Г.Г. Коммуникативные дисциплины: хаос или система? [Электронный ресурс] / Г.Г. Хазагеров. – Режим доступа: http://www.khazagerov.com/pragmatica/133-communicationsubjects.html 374. Хазагеров, Г.Г. Риторика тоталитаризма / Г.Г. Хазагеров. – Ростов н/Д: Foundation, 2012. – 278 с. 375. Хорошилова, О.А. Лексико-семантическая и фразеологическая репрезентация общеоценочных концептов «ХОРОШИЙ / GOOD / KAΛΟΣ» 383 (на материале русского, английского и новогреческого языков): дис. … канд. филол. наук / О.А. Хорошилова. – Краснодар, 2011. – 168 с. 376. Храмченко, Д.С. Функционально-прагматическая эволюция английского делового дискурса: автореф. дис. … докт. филол. наук. – М., 2014. – 448 с. 377. Цвик, В.Л. Национальная идентификация каналов в эпоху глобализации [Электронный ресурс] / В.Л. Цвик // Вестник электронных и печатных СМИ. – 2010. – Вып. 1. – Режим доступа: http://vestnik.ipk.ru/index.php?id=15255. 378. Цурикова, Л.В. Когнитивно-дискурсивная парадигма как новое направление описания и анализ речемыслительной деятельности / Л.В. Цурикова // Горизонты современной лингвистики: традиции и новаторство: сб. в честь Е.С. Кубряковой. – М.: Языки славянской культуры, 2009. – С. 7692. 379. Человек как субъект и объект медиапсихологии / МГУ им. М.В. Ломоносова, Ин-т человека. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011. – 824 с. 380. Черкасова, М.Н. Медиасобытие и медиаобраз с точки зрения медиалингвистики и медиакритики / М.Н. Черкасова // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Гуманитарные науки. Филология. Журналистика. Педагогика. Психология. – 2010. – Вып. 7, № 18 (89). – С. 250-257. 381. Чернявская, В.Е. Лингвистика текста: поликодовость, интертекстуальность, интердискурсивность / В.Е. Чернявская. – М.: ЛИБРОКОМ, 2009. – 248 с. 382. Чигаев, Д.П. Способы креолизации современного рекламного текста: автореф. дис. … канд. филол. наук / Д.П. Чигаев. – М., 2010. – 24 с. 383. Чичановский, А.А. Национальная система массовой коммуникации: этнополитические аспекты / А.А. Чичановский // Социс. – 1996. – № 12. – С. 49-57. 384 384. Чудинов, А.П. Дискурсивное направление в зарубежной медиалингвистике / А.П. Чудинов, Э.В. Будаев // Известия Уральского государственного университета. Проблемы образования, науки и культуры. – 2006. – Вып. 20, № 45. – С. 167-175. 385. Чудинов, А.П. Очерки по современной политической метафорологии: монография / А.П. Чудинов. – Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. пед. ун-та, 2013. – 176 с. 386. Чудинов, А.П. Финансовая метафора в современных СМИ / А.П. Чудинов // Слово и ключевые смыслы в современных медиа-текстах. – Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. пед. ун-та, 2004. – С. 203-218. 387. Чудова, Н.В. Картина мира и социально-психологическая адаптированность жуналиста / Н.В. Чудова // Человек как субъект и объект медиапсихологии / МГУ им. М.В. Ломоносова; Ин-т человека. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011. – С. 363-391. 388. Шаклеин, М.И. Лингвокультурная ситуация и исследование текста / М.И. Шаклеин. – М.: ОЛРС, 1997. – 180 с. 389. Шарафутдинова, С.В. Формирование социальной оценки в дискурсе СМИ: дис. … канд. филол. наук / С.В. Шарафутдинова. – Ижевск, 2010. – 176 с. 390. Шарков, Ф.И. Теория коммуникаций / Ф.И. Шарков. – М.: РИПхолдинг, 2006. – 240 с. 391. Шаронов, Д.И. О коммуникативном смысле медиатизации / Д.И. Шаронов // Вестник ВГУ. Сер. Филология, Журналистика. – 2008. – № 2. – С. 234-239. 392. Шатуновский, И.Б. Коммуникативные типы высказываний, описывающих действительность / И.Б. Шатуновский // Логический анализ языка: истина и истинность. – М.: Наука, 1995. – С. 158-164. 393. Ширяева, О.В. Информационно-аналитический медиадискурс как предмет коммуникативно-дискурсивного исследования [Электронный ресурс] / О.В. Ширяева // «Медиаскоп»: электронный научный журнал 385 факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. – 2012. – № 4. – Режим доступа: http://www.mediascope.ru/node/1218. 394. Ширяева, О.В. Консюмеристский подход к артефакту как одна из стратегий аналитики культуры в деловых СМИ / О.В. Ширяева // Журнал социологии и социальной антропологии: люди и вещи. – 2012. – Т. XV. – C. 106-114. 395. Ширяева, О.В. Лингвопрагматический аспект типологии медиадискурса / О.В. Ширяева // Научная мысль Кавказа. – 2012. – № 1. – С.112-116. 396. Ширяева, О.В. Лингвориторическая модель анализа медиатекстов / О.В. Ширяева // Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты: межвуз. сб. науч. тр. Вып. 17 / под ред. А.А. Ворожбитовой. – Сочи: РИЦ ФГБОУ ВПО «СГУ», 2012. – С. 24-26. 397. Ширяева, О.В. Медиадискурс как объект социогуманитарных исследований / О.В. Ширяева // Экономические и гуманитарные исследования регионов. – 2012. – № 2. – С.120-126. 398. Ширяева, О.В. Прагматические аспекты метафоры в заголовках информационно-аналитических медиатекстов / О.В. Ширяева // Проблемы языковой картины мира на современном этапе: сб. ст. по материалам междунар. научн. конф. молодых ученых, 14-15 марта 2012 г. – Н. Новгород: Изд-во НГПУ им. К. Минина, 2012. – Вып. 11. – С. 306-312. 399. Ширяева, О.В. Репрезентация концепта «деньги» в русском деловом информационно-аналитическом медиадискурсе (2010-е гг.) / О.В. Ширяева // Гуманитарные и социально-экономические науки. – 2012. – № 2. – С.67-70. 400. Ширяева, О.В. Семантические и прагматические аспекты информационно-аналитического медиадискурса / О.В. Ширяева // Известия Высших учебных заведений Северо-Кавказских регионов. – 2012. – № 4. – С. 96-98. 386 401. Ширяева, О.В. Специфика популярного медиадискурса о культуре в структуре массовых коммуникаций / О.В. Ширяева // Актуальные проблемы коммуникации и культуры: междунар. сб. науч. тр. – М.; Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2011. – Вып. 13. – С. 398-406. 402. Ширяева, О.В. Теоретические основы исследования медиадискурса / О.В. Ширяева // Вопросы языка в современных исследованиях: материалы Междунар. науч.-практ. конф. «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XIII Кирилло-Мефодиевские чтения», 15 мая 2012 г. – М., 2012. – С. 60-64. 403. Ширяева, О.В. Формирование деловой картины мира в российской деловой прессе 1990-2000-х гг. / О.В. Ширяева // Известия Высших учебных заведений Северо-Кавказских регионов. – 2013. – № 1. – С. 89-93. 404. Ширяева, О.В. Частные топы в деловом медиадискурсе (на примере топа «успех») / О.В. Ширяева // Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты / под ред. А.А. Ворожбитовой. – Сочи: РИЦ ФГБОУ ВПО «СГУ», 2014. – Вып. 19 – С. … . 405. Ширяева, Т.А. Структурно-содержательная и функциональная парадигма современного делового дискурса: дис. … докт. филол. наук. – Пятигорск, 2014. – 422 с. 406. Шкондин, М.В. Системные характеристики СМИ / М.В. Шкондин // Средства массовой информации России. – М.: Аспект Пресс, 2008. – С. 32-55. 407. Штомпф, Г. Проектное мышление – это не о размышлениях, а о действиях / Г. Штомпф // Проблемы управления в социальных системах. – 2012. – Вып. 6, № 4. – С. 68-72. 408. Щипицина, Л.Ю. Коммуникативные и медиалингвистические подходы к изучению компьютерно-опосредованной коммуникации / Л.Ю. Щипилина // Вестник Челябинского ун-та. Филология. Искусствоведение. Вып. 37. – 2009. – № 35 (173).– С 155-159. 387 409. Щур, Г.С. Теории поля в лингвистике / Г.С. Щур. – М.: Наука, 1974. – 254 с. 410. Юнг, К.Г. Структура психики и процесс индивидуации / К.Г. Юнг. – М.: Наука, 1996. – 269 с. – (Памятники психологической мысли). 411. Юрковская, Е.А. Функционально-прагматические и концептуальные аспекты идиом в дискурсе редакторской статьи (на материале британской и американской прессы): дис. … канд. филол. наук / Е.А. Юрковская. – Иркутск, 2001. – 195 с. 412. Язык и личность: сб. ст. – М.: Наука, 1989. – 211 с. 413. Язык средств массовой информации: учеб. пособие для вузов / под ред. М.Н. Володиной. – М.: Академический проект: Альма Матер, 2008. – 760 с. 414. Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 2000. – 228 с. 415. Янко, Т.Е. Коммуникативные стратегии русской речи / Т.Е. Янко. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – 384 с. 416. Янушкевич, И.Ф. Лингвосемиотика англосаксонской культуры: Монография / И.Ф. Янушкевич. – Вогоград: Волгоградское научное исзд-во, 2009. – 489 с. 417. Ярцева, С.С. Колумнистика: история возникновения и перспективы развития: автореф. дис. … канд. филол. наук / С.С. Ярцева. – Воронеж, 2011. – 22 с. 418. A Companion to Media Studies / ed. by Valdivia A.N. – N.Y.: Blackwell Publishing, 2006. – 590 p. 419. A European Television History / ed. by J. Bignell, A. Fisker. – N.Y.: Wiley Blackwell, 2008. – 454 p. 420. Abram, D. The Spell of the Sensuous: Perception and Language in a More-Than-Human World / D. Abram. – N.Y.: Pantheon, 1996. – 352 P. 421. Allan, S. News Culture / S. Allan. – Buckinham: Open University Press, 2004. – 271 p. 388 422. Androutsopoulos, J. From Variation to Heteroglossia in the Study of Computer-Mediated Discourse / J. Androutsopoulos // Digital Discours: Language in the New Media / ed. by C. Thurlow, K. Mroczek. – Oxford: Oxford University Press, 2011. – P. 277-298. 423. Battleground: The Media. Vol. 1-2 / ed. by R. Andersen, J. Gray. – L.; Connecticut: Westport: Greenwood Press, 2008. – 634 p. 424. Bieri, P. Wer macht die Sprache mit uns? / P. Bieri // Der Mensch ist nur Mensch durch Sprache: Zur Sprachlichkeit des Menschen / Hrsg. M. Messling, U. Tintemann. – München: Wilgelm Fink, 2009. – S. 79-90. 425. Bloor, M. The Practice of Critical Discourse Analysis / M. Bloor, Th. Bloor. – L.: Hodder Education, 2007. – 208 p. 426. Booth, W., Colomb, Gregory G. The Craft of Research / W. Booth, Gregory G. Colomb. – Chicago: University of Chicago Press 2009. – 336 pp. 427. Borsche, T. Die Sprache als Medium der Medien (des menschlichen In-der-Welt-Sein) / T. Borsche // Der Mensch ist nur Mensch durch Sprache: Zur Sprachlichkeit des Menschen. – München: Wilgelm Fink, 2009. – S. 69-78. 428. Bracci, Sh.L. Ethical Issues in Media Production / Sh.L. Bracci // A Companion to Media Studies / ed. by A.N. Valdivia. – N.Y.: Blackwell Publishing, 2006. – P. 115-136. 429. Bredekamp, H. Wider die Bildangst der Sprachdominanz / H. Bredekamp // Der Mensch ist nur Mensch durch Sprache: Zur Sprachlichkeit des Menschen / Hrsg. M. Messling, U. Tintemann. – München: Wilgelm Fink, 2009. – S. 51-68. 430. Burnett, R., Brunstorm A. (ed.). Perspectives on Multimedia: Communication, Media and Information Technology / R. Burnett, A. Brunstorm. – L.: Wiley, 2004. – 250 pp. 431. Charlton, M. Produktion und Rezeption von Massenmedien als soziales Handeln / M. Charlton // Massenkommunikation, Interaktion und soziales Handeln / Hrsg. T. Sutter, M. Charlton. – Wiesbaden: Westdeutscher Verlag, 2001. – 564 S. 389 432. Critical discourse analysis: Theory and interdisciplinarity / ed. by G. Weiss, R. Wodak. – Palgrave: Macmillan, 2003. – 321 p. 433. Dellinger, B. Critical discours analysis [Электронный ресурс] / B. Dellinger. – Режим доступа: http://users.utu.fi/bredelli/cda.html 434. Digital Discourse: Language in the New Media / ed. by C. Thurlow, K. Mroczek. – Oxford: Oxford University Press, 2011. – 364 p. 435. Donald, M. Origins of the Modern Mind: Three Stages in the Evolution of Culture and Cognition / M. Donald. – Cambridge: Harvard University Press, 1991. – 413 p. 436. Evans, V. Cognitive Linguistics: An Introduction / V. Evans, M. Green. – Edinburgh: Edinburgh Univercity Press, 2006. – 830 p. 437. Fairclough, N. Critical Discourse Analysis / N. Fairclough // Marges Linguistiques. – 2005. – N 9. –P. 76-94. 438. Fairclough, N. Media Discourse / N. Fairclough. – L., 1995. – 212 p. 439. Fiske, J. Television culture: popular pleasures and politics / J. Fiske. – L.: Routledge, 2011. – 358 p. 440. Fludernik, M. The Fictions of Language and the Languages of Fiction: The linguistic representation of speech and consciousness / M. Fludernik. – L.; N.Y.: Routledge, 2005. – 531 p. 441. Gallagher, M. Feminist Media Perspectives / M. Gallagher // A Companion to Media Studies / ed. by A.N. Valdivia. – N.Y.: Blackwell Publishing, 2006. – P. 19-39. 442. Gebauer, G. Aspektsehen. Über die Kreativität der menschlichen Sprache / G. Gebauer // Der Mensch ist nur Mensch durch Sprache: Zur Sprachlichkeit des Menschen. – München: Wilgelm Fink, 2009. – S. 91-102. 443. Grundwissen Medien / Hrsg. W. Faulstich. – 4 Aufl. – München: W. Fink, 2000. – 494 S. 444. Harris, P.A. Fictions of Globalization: Narrative in the Age of Electronic Media [Электронный ресурс] / P.A. Harris // Philologie im Netz. – 1999. – № 7. – Режим доступа: http://web.fu-berlin.de/phin/phin7/p7t3.htm 390 445. Hornby, R. The Press in Modern Society / R. Hornby. – L.: Muller, 1965. – 123 pp. 446. Huesca, R. From Modernization to Participation: The Past and Future of Development Communication in Media Studies / R. Huesca // A Companion to Media Studies / ed. by A.N. Valdivia. – N.Y.: Blackwell Publishing, 2006. – 590 p. 447. Kommunikationswissenschaft: [Электронный ресурс] Fachinformationsdienst. – // 2009. Massenkommunikation Sprache. – № – Medien Sozialwissenschaftlicher 1. – Режим доступа: http://www.gesis.org/fileadmin/upload/dienstleistung/fachinformationen/servicepu blikationen/sofid/Gesamtdateien/Kommunikationswissenschaft/Kommunikation_0 9-01_GD.pdf. 448. Language and New Media: Linguistic, Cultural, and Technological Evolutions / ed. by Ch. Rowe, E.L. Wiss. – N.Y.: Hampton Press, 2009. – 394 p. 449. Man de P. Autobiography as De-Facement / P. de Man // Man de P. The Rhetoric of Romanticism. – L.; N.Y.: Columbia University Press, 1984. – 132 pp. 450. Marienberg, S. Sprachbilder. Zum Verhältnis von funktioneller Bildgebung und sprachlicher Beschreibung / S. Marienberg // Der Mensch ist nur Mensch durch Sprache: Zur Sprachlichkeit des Menschen / Hrsg. M. Messling, U. Tintemann. – München: Wilgelm Fink, 2009. – S. 115-128. 451. McAllister, M.P. Selling Survivor: The Use of TV News to Promote Commercial Entertainment / M.P. McAllister // A Companion to Media Studies / ed. by A.N. Valdivia. – N.Y.: Blackwell Publishing, 2006. – P. 209-226. 452. McCarthy, C. All Consuming Identities: Race, Mass Media, and the Pedagogy of resentment in the Age of Difference / C. McCarthy // A Companion to Media Studies / ed.by A.N. Valdivia. – N.Y.: Blackwell Publishing, 2006. – P. 513-528. 391 453. McQuail, D. New Horizons for Communication Theory in the New Media Age / D. McQuail // A Companion to Media Studies / ed. by A.N. Valdivia. – N.Y.: Blackwell Publishing, 2006. – P. 40-49. 454. Media Industries: Histоry, Theory, and Method / ed. by J. Holt, A. Perren. – N.Y.: Wiley Blackwell, 2009. – 300 p. 455. Meschonnic, H. Realismus, Nominalismus: Spractheorie ist Gesellschaftstheorie / H. Meschonnic // Der Mensch ist nur Mensch durch Sprache: Zur Sprachlichkeit des Menschen / Hrsg. M. Messling, U. Tintemann. – München: Wilgelm Fink, 2009. – S. 139-148. 456. Mott, F.L. American Journalism: A History of Newspapers in the United States through 250 Year 1690 to 1940 / F.L. Mott. – NY: Mcmillan, 1949. – 560 pp. 457. Nerone, J. Approaches to Media History / J. Nerone // A Companion to Media Studies / ed. by A.N. Valdivia. – N.Y.: Blackwell Publishing, 2006. – P. 93-114. 458. Nerone, J. The historical roots of the normative model of journalism / J. Nerone // Journalism. – 2013. – Vol. 14. – No. 4. – Pp. 446-458. 459. Persky, J. Retrospectives: The Ethology of Homo Economicus / J. Persky // The Journal of Economic Perspectives. – 1995. – Vol. 9, N 2 (Spring,). – P. 221-231. 460. Powers, R. Operation Wandering Soul / R. Powers. – N.Y.: Harper, 1994. – 352 p. 461. Riffe, D. Analizing Media Messages: Using Quantitative Content Analysis in Research / D. Riffe, S. Lacy, G.F. Fico. – N.Y.; L.: Routledge, 2008. – 242 p. 462. Rodney, H.J. Inter-Activity: How New Media Can Help Us to Understand Ild Media / H.J. Rodney // Language and New Media. – N.Y.: Hampton Press, 2009. – P. 13-32. 392 463. Schiller, D. Digital Capitalism: A Status Report on the Corporate Commonwealth of Information / D. Schiller // A Companion to Media Studies / ed. by A.N. Valdivia. – N.Y.: Blackwell Publishing, 2006. – P. 137-156. 464. Schwanitz, D. Systems Theory and the Difference between Communication and Consciousness: An Introduction to a Problem and its Context / D. Schwanitz // MLN. – 1996. – Vol. 111, N 3 (German Issue). – Р. 488-505. 465. Stöber, R. Deutsche Pressegeschichte: Einführung, Systematik, Glossar / R. Stöber. – Konstanz: UVK Medien, 2000. – 370 S. 466. Swales, J. The Concept of Discourse Community // Swales J. Genre Analysis: English in Academic and Research Settings / J. Swales. – Boston: Cambridge University Press, 1990. – P. 21-32. 467. Thaler, H.R. From Homo Economicus to Homo Sapiens / H.R. Thaler // Journal of Economic Perspectives. – 2000. – Vol. 14, N 1 (Winter). – P. 133141. 468. The Oxford Handbook of Cognitive Linguistics / ed. by D. Geeraerts, H. Cuyckens. – Oxford: Oxford University Press, 2007. – 1365 p. 469. Thurlow, C. Fresh Perspectives on New Media Sociolinguistics / C. Thurlow, K. Mroczek // Digital Discours: Language in the New Media / ed. by C. Thurlow, K. Mroczek. – Oxford: Oxford University Press, 2011. – P. XIX-XLIV. 470. Trier, J. Der deutsche Wortschatz im Sinnbezirk des Verstandes. Bd. 1 / J. Trier. – Heidelberg: Carl Winter, 1931. – 347 S. 471. Walton, Sh. Stuff White People Like: Stance, Class, Race, and Internet Commentary / Sh. Walton, A. Jaffe // Digital Discours: Language in the New Media / ed. by C. Thurlow, K. Mroczek. – Oxford: Oxford University Press, 2011. – P. 199-220. 472. Whitney, D.Ch. Media Production: Individuals, Organizations, Institutions / D.Ch. Whitney, J.S. Ettema // A Companion to Media Studies / ed. by A.N. Valdivia. – N.Y.: Blackwell Publishing, 2006. – P. 157-187. 393 473. Wilke J. Grundzüge der Medien- und Kommunikationsgeschichte: Von den Anfängen bis ins 20. Jahrhundert / J. Wilke. – Köln; Weimar, 2000. – 436 S. 474. Wodak, R. Mediation between discourse and society: assessing cognitive approaches / R. Wodak // Discourse Studies. – 2006. – P. 179-190. 475. Ziehm, A. Kognitive Linguistik heute: ein Überblick über zentrale Positionen und Konzepte (2009) [Электронный ресурс] / A. Ziehm. – Режим доступа: https://www.phil-fak.uni- duesseldorf.de/fileadmin/Redaktion/Institute/Germanistik/AbteilungI/Mitarbeiter/z iem/Ziem_KognitiveLinguistikHeute.pdf Словари и корпусы 476. Кожина, М.Н. Стилистический энциклопедический словарь русского языка [СЭСРЯ 2006] / М.Н. Кожина. – М.: Флинта: Наука, 2006. – 696 с. 477. Краткий словарь когнитивных терминов [КСКТ 1996] / Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац [и др.]. – М.: Филол. ф-т МГУ им. М.В. Ломоносова, 1996. – 245 с. 478. Краткий словарь когнитивных терминов [КСКТ 1997] / под общ. ред. Е.С. Кубряковой. – М.: Филол. ф-т МГУ им. М.В. Ломоносова, 1997. – 245 с. 479. Лингвистический энциклопедический словарь [ЛЭС 1990] / гл. ред. В.Н. Ярцева. – М.: Сов. Энциклопедия, 1990. – 685 с.: ил. 480. Национальный корпус русского языка [НКРЯ] [Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.ruscorpora.ru. 481. Новейший философский словарь [НФС 2001]. – 2-е изд., перераб. и дополн. – Минск: Книжный дом, 2001. – 1280 с. 482. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка [НОССРЯ 2003] / общ. рук. Ю.Д. Апресян. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Языки славянской культуры, 2003. – 1488 с. 394 483. Новый словарь иностранных слов [НСИС 2003] / сост. Е.Н. Захаренко, Л.Н. Комарова, И.В. Нечаева. – М.: Азбуковник, 2003. – 784 с. 484. Полный словарь иностранных слов, вошедших в употребление в русском языке [ПСИСРЯ 1907] / сост. М. Попов. – 3-е изд. – М., 1907. – 476 с. 485. Российская социологическая энциклопедия [РСЭ] / под ред. Г.В. Осипова. – М.: НОРМА: ИНФРА-М, 1998. – 672 с. 486. Русский ассоциативный словарь [РАС 1994]. Кн. 1. Ч. 1. / Ю.Н. Караулов, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасова [и др.]. – М.: Помовский и партнеры, 1994. – 224с. 487. Русский семантический словарь [РСС 2003]. Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений: в 4 т. Т. III: Имена существительные с абстрактным значением: Бытие. Материя, пространство, время. Связи, отношения, зависимости. Духовный мир. Состояние природы, человека. Общество / Российская академия наук. Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова; под общ. ред. Н.Ю. Шведовой. – М.: Азбуковник, 2003. – 720 c. 488. Русский сопоставительный ассоциативный словарь [РСАС 2008] / Автор-составитель Г.А. Черкасова. – М.: ИЯз РАН, 2008. – 194 с. 489. Руский язык: Энциклопедия [РЯ 1979] / Гл. ред. Ф.П. Филин. – М.: Советская энциклопедия, 1979. – 432 с. 490. Словарь иностранных слов [СИС 1933] / под ред. Т.М. Капельзона. – М.: Советская энциклопедия, 1933. – 1502 с. 491. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка [ЭСРЯ 1987]: в 4 т. Т. 3: Муза – Сят / М. Фасмер; пер. с нем. и доп. О.Н. Трубачева. – М.: Прогресс, 1987. – 832 с. 492. Экономический словарь [ЭС] [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://dictionary-economics.ru/. 493. Duden Online [DO] [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.duden.de/woerterbuch. 494. Merriam-Webster Online [MWO] [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.merriam-webster.com/. 395 495. The Oxford Handbook of Cognitive Linguistics / ed. by D. Geeraerts, H. Cuyckens. – Oxford: Oxford University Press, 2007. – 1365 p. 396 ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Перечень медиатекстов Издательский дом «КОММЕРСАНТЪ» Ъ-ГАЗЕТА 1. Заподинская, Е. Лужков остался без своего прокурора / Е. Заподинская // Коммерсантъ. – 2000. – 14 янв. 2. Каледина, А. Михалков судится за запах / А. Каледина, Е. Смирнов // Коммерсантъ. – 2000. – 27 янв. 3. «Я пришел на телевидение со стороны»: интервью с В. Попцовым // Коммерсантъ. – 2000.– 10 февр. 4. Ляпунова, Г. Таможенники воруют все больше / Г. Ляпунова // Коммерсантъ. – 2000. – 26 февр. 5. Цыганов, А. Рыбаки оторвались по полной программе / А. Цыганов // Коммерсантъ. – 2000. – 29 февр. 6. Сысоев, Г. Путин не возражает против вступления России в НАТО / Г. Сысоев // Коммерсантъ. – 2000. – 7 марта. 7. Алленова, О. Могила неизвестного боеприпаса / О. Алленова // Коммерсантъ. – 2000.– 15 марта. 8. Павлов, Д. «Роль Яковлева выяснит следствие»: замминистра МВД о питерском криминале / Д. Павлов // Коммерсантъ. – 2000. – 23 марта. 9. Багров, А. Кучма легализовал деньги / А. Багров // Коммерсантъ. –2000. – 4 апр. 10. Добров, Д. «Жигулевское» станет самарским и дефицитным / Д. Добров // Коммерсантъ. – 2000. – 12 апр. 11. Толстых, Л. Протеже Аллы Пугачевой услаждает геев / Л. Толстых // Коммерсантъ. – 2000. – 22 апр. 12. Ладыгин, Д. Сорос ушел на покой / Д. Ладыгин, А. Лазаренок // Коммерсантъ. – 2000. – 17 мая. 13. Черногаев, Ю. Русский язык стал киргизским / Ю. Черногаев // Коммерсантъ. – 2000. – 25 мая. 397 14. Миклашевская, А. Гейтс стал втрое беднее / А. Миклашевская // Коммерсантъ. – 2000. – 17 июня. 15. Циликин, Д. Отряд имени Григоровича / Д.Циликин // Коммерсантъ. – 2000. – 4 авг. 16. Галкин, Г. Расхитителей имущества ждет кара свыше: вокруг тракторного завода поставят вышки с автоматами / Г. Галкин // Коммерсантъ. – 2000. – 22 авг. 17. Замуруева, И. Русских туристов опять не пускают в Испанию / И. Замуруева // Коммерсантъ. – 2000. – 16 сент. 18. Фаризова, С. Виктор Анпилов открестился от коммунистов / С. Фаризова // Коммерсантъ. – 2000. – 4 окт. 19. Байбаков, А. «Новая экономика падает в пропасть между кандидатами в президенты США / А. Байбаков // Коммерсантъ. – 2000. – 14 нояб. 20. Смирнов, В. Дело врачей начато в Свердловске / В. Смирнов // Коммерсантъ. – 2000. – 5 нояб. 2001 1. Яроцкий, Ю. В Бразилии устроили Вудсток / Ю. Яроцкий // Коммерсантъ. – 2001. – 17 янв. 2. Минаев, С. Государственная частная собственность / С. Минаев // Коммерсантъ. – 2001. – 23 янв. 3. Владимирова, Н. Враг пива обрел союзников / Н. Владимирова, Д. Добров // Коммерсантъ. – 2001. – 2 февр. 4. Жуков, В. Калининград перейдет на китайский / В. Жуков, К. Смирнов // Коммерсантъ. – 2001. – 12 марта. 5. Кара-Мурза, В. Лейбористы ждут смерти Маргарет Тэтчер, чтобы поставить ей памятник / В. Кара-Мурза // Коммерсантъ. – 2001. – 26 марта. 6. Смирнов, К. Латиноамериканцев загоняют в зону свободной торговли / К. Смирнов // Коммерсантъ. – 2001. – 09 апр. 398 7. Кондратьева, Е. Курского премьера поймали на фабрике / Е. Кондратьева // Коммерсантъ. – 2001. – 24 апр. 8. Грельников, И. Гламур повседневности: РоберДуано в «Новом Манеже» / И. Грельников // Коммерсантъ. – 2001. – 25 апр. 9. Плахов, А. «Кинотавр» уступил Ван Дамма детям / А. Плахов // Коммерсантъ. – 2001. – 2 июня. 10. Канунников, С. Велика Россия – отступать ей некуда / С. Канунников // Коммерсантъ. – 2001. – 7 июня. 11. Федин, И. Россия и Каймановы острова ждут решения своей судьбы / И. Федин, С. Викторов // Коммерсантъ. – 2001. – 19 июня. 12. Гриб, Н. Белорусские психбольные – за Лукашенко / Н. Гриб // Коммерсантъ. – 2001. – 27 июля. 13. Иванов, Н. «Норильский никель» завершил реструктуризацию руководящего аппарата / Н. Иванов // Коммерсантъ. – 2001. – 17 авг. 14. Моцкобили, И. Акулы нажрались капитализма / И. Моцкобили // Коммерсантъ. – 2001. – 21 авг. 15. Чернега, Ю. «Яблочники» от «Яблока» далеко падают / Ю. Чернега // Коммерсантъ. – 2001. – 11 сент. 16. Голикова, Л. Государство дразнит пенсионные фонды / Л. Голикова // Коммерсантъ. – 2001. – 11 окт. 17. Беррес, Л. Думе грозит иммунодефицит / Л. Беррес, Д. Галкин // Коммерсантъ. – 2001. – 31 окт. 18. Плахов, А. Русских здесь больше не ждут / А. Плахов // Коммерсантъ. – 2001. – 10 нояб. 19. Мальцев, И. Мастерам культуры объяснили, с кем они / И. Мальцев // Коммерсантъ. – 2001. – 13 нояб. 20. Фаризова, С. Борис Березовский пришел в движение, чтобы сделать из него партию / С. Фаризова // Коммерсантъ. – 2001. – 22 нояб. 21. Анохин, К. Москва выведет столичный бензин на чистую воду / К. Анохин // Коммерсантъ. – 2001. – 23 нояб. 399 2002 1. Филиппова, Т. Солдаты Сталинграда встретились со Сталиным / Т. Филиппова // Коммерсантъ. – 2002. – 4 февр. 2. Камышев, Д. Альтернативщики не прошли тест на пацифизм / Д. Камышев // Коммерсантъ. – 2002. – 13 февр. 3. Антонова, А. Светские львы пожирают морских гадов / А. Антонова // Коммерсантъ. – 2002. – 16 февр. 4. Паперная, Г. Смертная казнь разделяет депутатов и президента / Г. Паперная // Коммерсантъ. – 2002. – 21 февр. 5. Рыбальченко, И. «Газпром» занял у немцев / И. Рыбальченко // Коммерсантъ. – 2002. – 16 марта. 6. Гребельников, И. Народный художник стал муниципальным / И. Гребельников // Коммерсантъ. – 2002. – 19 марта. 7. Скорлыгина, Н. Империя Лео Кирха распалась / Н. Скорлыгина // Коммерсантъ. – 2002. – 9 апр. 8. Волхонский, Б. Цена вопроса / Б. Волхонский // Коммерсантъ. – 2002. – 8 мая. 9. Петухов, С. Глобалисты сосут из людей кровь, а из земли — воду / С. Петухов // Коммерсантъ. – 2002. – 23 мая. 10. Миклашевская, А. Бритни Спирс — чемпион планетарного масштаба / А. Миклашевская // Коммерсантъ. – 2002. – 22 июня. 11. Рыбальченко, И. Тарифы на прокачку нефти легализованы / И. Рыбальченко // Коммерсантъ. – 2002. – 11 июля. 12. Корнышева, А. Россия поделится с Ираном мирным атомом / А. Корнышева // Коммерсантъ. – 2002. – 27 июля. 13. Беррес, Л. Генерала Олейника ждет повторный арест по амнистии / Л. Беррес // Коммерсантъ. – 2002. – 7 авг. 400 14. Смирнов, К. ВТО меняет российскую политику / К. Смирнов, И. Седых // Коммерсантъ. – 2002. – 3 сент. 15. Петухов, С. Половые органы оперировать нельзя / С. Петухов // Коммерсантъ. – 2002. – 20 сент. 16. Демиденко, М. Сироты любят Владимира Путина / М. Демиденко // Коммерсантъ. – 2002. – 16 окт. 17. Ахундов, А. Лидера ЛДПР приняли в семью генсека / А. Ахундов // Коммерсантъ. – 2002. – 11 нояб. 18. Соколов, А. Александр Проханов напишет про Эдуарда Лимонова оперу / А. Соколов // Коммерсантъ. – 2002. – 20 нояб. 19. Анохин, К. Московский бюджет спасет перепись имущества / К. Анохин // Коммерсантъ. – 2002. – 18 дек. 2003 1. Голикова, Л. Особо вредные пенсии / Л. Голикова // Коммерсантъ. – 2003. – 23 янв. 2. Захарьев, А. «Я мог бы снять порнографию»: интервью с Карлосом Саурой / А. Захарьев // Коммерсантъ. – 2003. – 15 марта. 3. Ступаченко, И. Борис Березовский начинает новое расследование / И. Ступаченко // Коммерсантъ. – 2003. – 19 марта. 4. Граник, И. У естественных монополий нашли младших братьев / И. Граник // Коммерсантъ. – 2003. – 29 марта. 5. Назарова, В. У милиционера украли новорожденного сына / В. Назарова // Коммерсантъ. – 2003. – 21 мая. 6. Колесников, А. Кремлевский почитатель: Владимир Путин показал Полу Маккартни свою квартиру / А. Колесников // Коммерсантъ. – 2003. – 26 мая. 7. Пальчева, А. Режиссеру недодали два с половиной миллиона / А. Пальчева // Коммерсантъ. – 2003. – 21 июня. 8. Колесников, А. Владимир Путин разрешил философский вопрос / А. Колесников // Коммерсантъ. – 2003. – 28 июня. 401 9. Антонова, А. Французской звезде запретили привозить и распивать / А. Антонова // Коммерсантъ. – 2003. – 14 июля. 10. Петров, А. Баскетболистам подбросили денег / А. Петров // Коммерсантъ. – 2003. – 17 июля. 11. Добров, Д. «Кристалл» лишится половины продаж / Д. Добров // Коммерсантъ. – 2003. – 30 июля. 12. Бордюг, Т. Россияне не захотели переходить на евро и стали меньше ездить на Кипр и в Испанию / Т. Бордюг // Коммерсантъ. – 2003. – 9 авг. 13. Скоробогатько, Д. «Норильский никель» привел «Роснефть» в Арктику / Д. Скоробогатько, Д. Бутрин // Коммерсантъ. – 2003. – 12 авг. 14. Красильникова, Т. У «Энергопрома» отобрали имущество «Корунда» / Т. Красильникова // Коммерсантъ. – 2003. – 18 авг. 15. Бордюг, Т. «Первый канал» выходит на панель / Т. Бордюг, А. Воронцов // Коммерсантъ. – 2003. – 25 авг. 16. Новикова, Л. ВВЦ на дороге во Франкфурт / Л. Новикова // Коммерсантъ. – 2003. – 4 сент. 17. Киселева, Е. Огранщики обрабатывали алмазы до неузнаваемости / Е. Киселева, Н. Скорлыгина // Коммерсантъ. – 2003. – 15 окт. 18. Бородина, А. «Мы хотели бы не менять, а расширить аудиторию»: интервью с Рафом Шакировым / А. Бородина // Коммерсантъ. – 2003. – 17 окт. 19. Зыгарь, М. Любовью к Америке займется другая женщина / М. Зыгарь // Коммерсантъ. – 2003. – 17 окт. 20. Камышев, Д. Социологи нашли не такие партии / Д. Камышев // Коммерсантъ. – 2003. – 1 дек. 21. Заподинская, Е. Швейцарский суд залез в карман «русской мафии» / Е. Заподинская, И. Седых // Коммерсантъ. – 2003. – 19 дек. 2004 402 1. Нетреба, П. Джеймс Вулфенсон приехал в Россию не ради займов / П. Нетреба // Коммерсантъ. – 2004. – 22 янв. 2. Добров, Д. Минэкономразвития спрятало квоты от импортеров / Д. Добров, Р. Овчинников // Коммерсантъ. – 2004. – 24 янв. 3. Должанский, Р. Клетки для человечества: новый проект Саши Вальц / Р. Должанский // Коммерсантъ. – 2004. – 21 февр. 4. Чернега, Ю. Сергей Глазьев ушел, но обещал вернуться / Ю. Чернега // Коммерсантъ. – 2004. – 6 марта. 5. Нагорных, И. Центризбирком сделал замечание Константину Эрнсту / И. Нагорных, А. Бородина // Коммерсантъ. – 2004. – 11 марта. 6. Качуровская, А. Столичные школьники остались без экзамена / А. Качуровская // Коммерсантъ. – 2004. – 17 марта. 7. Буранов, И. Как наказывали российских пиратов / И. Буранов // Коммерсантъ. – 2004. – 30 марта. 8. Граник, И. Дума запускает иностранный капитал в авиапром / И. Граник, И. Сафронов // Коммерсантъ. – 2004. – 3 апр. 9. Антонова, А. Иглы патриотов: в Москве завершилась неделя российской моды / А. Антонова // Коммерсантъ. – 2004. – 12 апр. 10. Наумова, Е. Прокуратуру возбудило нефтяное дело / Е. Наумова // Коммерсантъ. – 2004. – 22 апр. 11. Симоненко, А. Брижит Бардо заплатит за расизм €5 тыс. и по одному евро — каждому обиженному / А. Симоненко // Коммерсантъ. – 2004. – 11 июня. 12. Тирамастэ, М.-Л. «Намедни» без Леонида Парфенова / М.-Л. Тирамастэ // Коммерсантъ. – 2004. – 16 июня. 13. Мокроусов, А. Кроссворды вместо полотен: Джорджоне в Художественно-историческом музее в Вене / А. Мокроусов // Коммерсантъ. – 2004. – 11 авг. 14. Граник, И. Регионам раздали пособия по нетрудоспособности / И. Граник // Коммерсантъ. – 2004. – 17 июля. 403 15. Заподинская, Е. Глава фонда имущества спился из-за угроз / Е. Заподинская // Коммерсантъ. – 2004. – 27 авг. 16. Овчинников, Р. Пора по пабам: Госдума запрещает пить пиво на улицах / Р. Овчинников // Коммерсантъ. – 2004. – 24 сент. 17. Барахова, А. «Слово — это самый большой капитал»: в Совете федерации обсудили будущий закон о СМИ / А. Барахова // Коммерсантъ. – 2004. – 7 окт. 18. Кашин, О. Дело о листовках начинает клеиться: в коллажах из метро обнаружены признаки клеветы / О. Кашин // Коммерсантъ. – 2004. – 17 нояб. 19. Гордеева, О. Сызранский НПЗ заплатил за авторство / О. Гордеева // Коммерсантъ. – 2004. – 18 нояб. 20. Голикова, Л. Минфин разрешит управляющим рассказать о доходности / Л. Голикова // Коммерсантъ. – 2004. – 29 дек. 2005 1. Захаров, Д. Сотовые операторы сбились со счета: аналитики не верят их данным о числе абонентов / Д. Захаров, И. Чеберко // Коммерсантъ. – 2005. – 14 янв. 2. Шевчук, М. Льготники довели «Единую Россию» до Конституционного суда / М. Шевчук, А. Пушкарская // Коммерсантъ. – 2005. – 27 янв. 3. Кобо, Х. Испанию зовут в светское будущее / Х. Кобо, А. Иванов // Коммерсантъ. – 2005. – 28 янв. 4. Самедов, Т. Лица некавказской национальности / Т. Самедов // Коммерсантъ. – 2005. – 25 февр. 5. Ковалева, Е. Visa переходит на SIM-карты / Е. Ковалева // Коммерсантъ. – 2005. – 10 февр. 6. Зыгарь, М. Тюльпан или пропал: корреспондент Ъ увидел киргизскую революцию / М. Зыгарь // Коммерсантъ. – 2005. – 24 марта. 404 7. Ковалева, Е. ФАС проверит Банк Москвы и МИнБ / Е. Ковалева // Коммерсантъ. – 2005. – 1 апр. 8. Тяжлов, И. Конструктору наказан новый проект с бассейном / И. Тяжлов // Коммерсантъ. – 2005. – 2 апр. 9. Кашин, О. Госдума исправляет праздники / О. Кашин, И. Буранов // Коммерсантъ. – 2005. – 12 апр. 10. Минатомная бомба: бывший российский министр арестован по швейцарскому счету / А. Корнышева, А. Ахундов, В. Трифонов [и др.] // Коммерсантъ. – 2005. – 5 мая. 11. Маслова, Л. Дикость — норма жизни: ММКФ начался со скандинавского и чешского безумия / Л. Маслова // Коммерсантъ. – 2005. – 21 июня. 12. Захаров, Д. МТС подсоединяется к Туркмении / Д. Захаров // Коммерсантъ. – 2005. – 28 июня. 13. Вальтер, О. Ржевский гепатит дал осложнение на промышленность / О. Вальтер, И. Буранов // Коммерсантъ. – 2005. – 15 июня. 14. Хохлов, О. Юрий Лужков подготовился к пенсии / О. Хохлов, А. Воронов // Коммерсантъ. – 2005. – 7 июля. 15. Ячеистов, А. Банк России приоткрыл центральный каталог / А. Ячеистов, Е. Ковалева // Коммерсантъ. – 2005. – 26 июля. 16. Строкань, С. Милость Аллаха большого радиуса действия: исламский мир получил крылатую ракету / С. Строкань // Коммерсантъ. – 2005. – 12 авг. 17. Хамраев, В. Кремль взял под свой контроль укрупнение регионов / В. Хамраев // Коммерсантъ. – 2005. – 8 окт. 18. Шулепова, Е. Грипп клюнул: H5N1 подлетает к Москве / Е. Шулепова, Ю. Осипова, Т. Шушакова // Коммерсантъ. – 2005. – 20 окт. 19. Тирмастэ, М.-Л. «Я не в оппозиции, я оппонирую властям»: Михаил Касьянов разъяснил свое политическое кредо / М.-Л. Тирмастэ // Коммерсантъ. – 2005. – 3 нояб. 405 20. Noga замахнулась на святое: арест собрания картин из ГМИИ им. Пушкина / И. Седых, В. Соловьев, Ю. Таратута [и др.] // Коммерсантъ. – 2005. – 17 нояб. 21. Овчинников, Р. Акцизным маркам продлевают срок годности / Р. Овчинников // Коммерсантъ. – 2005. – 19 нояб. 22. Субботина, А. «Русское радио» показало видимость президента: радиостанция отметила юбилей в Кремле / А. Субботина // Коммерсантъ. – 2005. – 5 дек. 23. Чернега, Ю. Российская партия пенсионеров несет новые потери: Мещанский суд лишает ее устава / Ю. Чернега, Ю. Кабакова // Коммерсантъ. – 2005. – 6 дек. 24. Дмитриева, Е. В Сибакадембанке появится доля немецкого правительства / Е. Дмитриева // Коммерсантъ. – 2005. – 13 дек. 2006 1. Ментюкова, С. ВЭБ разгулялся на агрорынке / С. Ментюкова, Д. Ладыгин // Коммерсантъ. – 2006. – 13 янв. 2. Рустамов, А. Татарские депутаты отвергли особую роль русского народа / А. Рустамов, П. Столяров // Коммерсантъ. – 2006. – 6 марта. 3. Плахов, А. «Когда я увидел блокадный материал, я просто остолбенел»: интервью с Сергеем Лозницей / А. Плахов // Коммерсантъ. – 2006. – 11 марта. 4. Панюшкин, В. Ничего уличного: белорусской оппозиции не хватает народного гнева / В. Панюшкин // Коммерсантъ. – 2006. – 18 марта. 5. Машкин, С. Прокуроры нашли взятку в туалете / С. Машкин // Коммерсантъ. – 2006. – 11 апр. 6. Таратута, Ю. Электронная мера наказания: участь заключенных смягчат кандалами от Евросоюза / Ю. Таратута // Коммерсантъ. – 2006. – 12 мая. 7. Трифонов, В. Павел Поповских не может быть реабилитирован / В. Трифонов // Коммерсантъ. – 2006. – 26 мая. 406 8. Бутрин, Д. Торжественные нефтепроводы / Д. Бутрин // Коммерсантъ. – 2006. – 19 июня. 9. Барабанов, Б. России пообещали Мадонну: ее концерт может состояться осенью / Б. Барабанов // Коммерсантъ. – 2006. – 13 июля. 10. Куликова, Ю. «Панорама-ТВ» запрограммировала себя на продажу / Ю. Куликова // Коммерсантъ. – 2006. – 15 июля. 11. Левченко, Д. Раздвоение министерской личности / Д. Левченко // Коммерсантъ. – 2006. – 28 июля. 12. «Видео Интернешнл» становится портфельным телевещателем / А. Пушкарская, А. Цыганов, Т. Бордюг [и др.] // Коммерсантъ. – 2006. – 31 авг. 13. Смирнов, А. Мошенники одалживали акции у реестродержателя / А. Смирнов // Коммерсантъ. – 2006. – 11 окт. 14. Зыгарь, М. Французские социалисты выбрали пол / М. Зыгарь // Коммерсантъ. – 2006. – 18 нояб. 15. Бутрин, Д. Отключение Старого Света: 10 миллионов европейцев остались без электроэнергии / Д. Бутрин, М. Шишкин, М. Чистякова // Коммерсантъ. – 2006. – 7 нояб. 16. Соковнин, А. Гостей пригласили на огонек: лайнер «Адмирал» сгорел во время корпоративной вечеринки / А. Соковнин // Коммерсантъ. – 2006. – 25 дек. 2007 1. Чернега, Ю. Беременных женщин просят защитить от закона / Ю. Чернега // Коммерсантъ. – 2007. – 19 янв. 2. Гостева, Е. Пенсионные накопления пересчитают по новой формуле / Е. Гостева // Коммерсантъ. – 2007. – 21 февр. 3. Тирмастэ, М.-Л. Избирательное право стало очень избирательным: главные партии заподозрены в «дедовщине» / М.-Л. Тирмастэ // Коммерсантъ. – 2007. – 7 марта. 407 4. Плахов, А. Все гениальное — запросто: Ларс фон Триер снизошел до комедии / А. Плахов // Коммерсантъ. – 2007. – 27 марта. 5. Жеглов, А. Ликвидатора МММ обвинили в мошенничестве / А. Жеглов // Коммерсантъ. – 2007. – 11 апр. 6. Рыжкин, С. Капитал дальнего плаванья / С. Рыжкин // Коммерсантъ. – 2007. – 21 июня. 7. Скорлыгина, Н. Экс-менеджер «Газпрома» заработал на венгерской нефти / Н. Скорлыгина // Коммерсантъ. – 2007. – 27 июня. 8. Аминов, Х. Москва обошла Лондон и Париж по доходности гостиничного бизнеса / Х. Аминов, И. Никольский // Коммерсантъ. – 2007. – 4 авг. 9. Гриб, Н. «Газпром» наткнулся на туркменшиши / Н. Гриб // Коммерсантъ. – 2007. – 27 сент. 10. Буранов, И. «Лужники» отбились от болельщиков / И. Буранов // Коммерсантъ. – 2007. – 9 окт. 11. Милова, Е. Москва и Петербург померялись катками: на главных площадях открылся зимний сезон / Е. Милова // Коммерсантъ. – 2007. – 3 дек. 12. Городецкая, Н. Некоммерческие организации нужны 1% граждан России / Н. Городецкая // Коммерсантъ. – 2007. – 22 дек. 2008 1. Должанский, Р. Отрапортовали Шекспиром / Р. Должанский // Коммерсантъ. – 2008. – 17 янв. 2. Бородина, А. Телевидение покажет юридическое лицо / А. Бородина // Коммерсантъ. – 2008. – 29 янв. 3. Тирмастэ, М.-Л. Телеканалам поставили на вид / М.-Л. Тирмастэ // Коммерсантъ. – 2008. – 14 февр. 4. Екимовский, А. «Волготанкер» пойдет с молотка / А. Екимовский, А. Ершов // Коммерсантъ. – 2008. – 19 февр. 408 5. Николаева, Д. Пенсионеров окружат учетом / Д. Николаева, Д. Бутрин // Коммерсантъ. – 2008. – 27 февр. 6. Аскер-заде, Н. 1000 и один доллар: золото перешло в разряд четырехзначных ценностей / Н. Аскер-заде // Коммерсантъ. – 2008. – 14 марта. 7. Кузина, М. Дружба дымами: голливудские звезды отметились в GrandHavanaRoom / М. Кузина // Коммерсантъ. – 2008. – 31 марта. 8. Лесовских, И. «Красная шапочка» отказывается есть: Уральские шахтеры начинают голодовку протеста / И. Лесовских, С. Антонов // Коммерсантъ. – 2008. – 14 апр. 9. Беспалова, Н. Богатые партии станут еще богаче / Н. Беспалова // Коммерсантъ. – 2008. – 17 апр. 10. Шишкин, М. Кризис ликвидности перенесен с понедельника на четверг / М. Шишкин // Коммерсантъ. – 2008. – 23 апр. 11. Кому на Руси одолжить хорошо: десять самых дорогих должников России // Коммерсантъ. – 2008. – 4 мая. 12. Егикян, С. KKR меняет инвестиционную стратегию / С. Егикян // Коммерсантъ. – 2008. – 17 мая. 13. Фаризова, Ф. В обстановке взаимногонеобнимания / Ф. Фаризова // Коммерсантъ. – 2008. – 6 июня. 14. Малахов, А. Поисковик-затейник: Google меняет расклад сил на российском рынке контекстной рекламы / А. Малахов // Коммерсантъ. – 2008. – 19 июля. 15. Соловьев, В. Россия отзывает средства из ОБСЕ / В. Соловьев, И. Нагорных // Коммерсантъ. – 2008. – 25 июля. 16. Жеглов, А. Замминистра лично задержал нарушителя / А. Жеглов // Коммерсантъ. – 2008. – 7 авг. 17. Парфентьева, И. Uniqlo переведет ценники на русский / И. Парфентьева // Коммерсантъ. – 2008. – 16 авг. 409 18. Пушкарская, А. Конец сметы: стоимость главного стадиона Петербурга выросла в четыре раза / А. Пушкарская, Х. Аминов // Коммерсантъ. – 2008. – 22 авг. 19. Грицкова, А. Владимир Путин велел авиастроителям не расслабляться / А. Грицкова, П. Нетреба, А. Екимовский // Коммерсантъ. – 2008. – 10 сент. 20. Бусько, К. «Седьмой континент» подтягивает котировки / К. Бусько, Д. Ладыгин // Коммерсантъ. – 2008. – 8 окт. 21. Шишкин, М. Рубль не вернулся из окопов / М. Шишкин // Коммерсантъ. – 2008. – 24 окт. 22. Колесников, А. Мирей Матье оказали женскую честь: Владимир Путин заманил певицу в палатку к Муамару Каддафи / А. Колесников // Коммерсантъ. – 2008. – 5 нояб. 23. Гудков, А. Нефтяникам дали шанс на безубыточность / А. Гудков // Коммерсантъ. – 2008. – 18 нояб. 24. Орлов, И. «Ренессанс Кредит» заработает на долгах / И. Орлов // Коммерсантъ. – 2008. – 27 нояб. 25. Маслова, Л. Сталинский козлик: «Подарок Сталину» Рустема Абдрашева / Л. Маслова // Коммерсантъ. – 2008. – 13 дек. 26. Нетреба, П. Владимир Путин обрушился на село с деньгами / П. Нетреба // Коммерсантъ. – 2008. – 17 дек. 2009 1. Козенко, А. Кризис — это диагноз: психиатры начали оказывать помощь его жертвам / А. Козенко // Коммерсантъ. – 2009. – 21 янв. 2. Гудков, А. Правительство открыло границу для меди и никеля / А. Гудков, Д. Смирнов // Коммерсантъ. – 2009. – 22 янв. 3. Шаповалов, А. Россия заболевает стагфляцией / А. Шаповалов // Коммерсантъ. – 2009. – 29 янв. 4. Бутрин, Д. Рубль упал на дно корзины и готов ее пробить / Д. Бутрин // Коммерсантъ. – 2009. – 3 февр. 410 5. Шаповалов, А. Минэкономики верит в худшее / А. Шаповалов // Коммерсантъ. – 2009. – 18 февр. 6. Колесников, А. Карпостроительная корпорация / А. Колесников // Коммерсантъ. – 2009. – 7 марта. 7. Кузина, М. Прорабский труд и отдых: российские строители показали себя в Канне / М. Кузина // Коммерсантъ. – 2009. – 16 марта. 8. Коробов, П. Дом Романовых подал на членов семьи в прокуратуру / П. Коробов // Коммерсантъ. – 2009. – 30 марта. 9. Николаева, Д. Минздрав успел снять тарифные сетки / Д. Николаева // Коммерсантъ. – 2009. – 6 апр. 10. Дементьева, С. Банк не отозвался на лицензию: пропал Русский банк делового сотрудничества / С. Дементьева // Коммерсантъ. – 2009. – 10 апр. 11. Аминов, Х. Московские гостиницы заявили номера на «Евровидении» / Х. Аминов, О. Сичкарь // Коммерсантъ. – 2009. – 24 апр. 12. Маслова, Л. По бубну и барабану: на «Кинотавре» победил театральный драматург / Л. Маслова // Коммерсантъ. – 2009. – 15 июня. 13. Дементьева, С. Из банковской системы вытрясают мелочь / С. Дементьева // Коммерсантъ. – 2009. – 19 июня. 14. Габуев, А. Европа запасается газом / А. Габуев // Коммерсантъ. – 2009. – 3 июля. 15. Корзун, А. «Мирный процесс находится в преддверии очень интересного продолжения»: интервью с Президентом Израиля Шимоном Пересом / А. Корзун // Коммерсантъ. – 2009. – 18 авг. 16. Биянова, Н. Плохие долги пошли в производство: судебным приставам удвоили объем работы / Н. Биянова // Коммерсантъ. – 2009. – 19 авг. 17. Нетреба, П. Год от году не легче: бюджет-2010 ответит сокращению экономики снижением расходов на нее / П. Нетреба // Коммерсантъ. – 2009. – 23 сент. 411 18. Иванов, М. Юрий Лужков подал голос за оппозицию / М. Иванов, И. Нагорных, А. Трифонов // Коммерсантъ. – 2009. – 9 окт. 19. Тяжлов, И. Кристина Орбакайте и Руслан Байсаров достигли мирового соглашения / И. Тяжлов // Коммерсантъ. – 2009. – 21 окт. 20. Бутрин, Д. Структура инвестиционных потоков существенно меняется / Д. Бутрин // Коммерсантъ. – 2009. – 23 нояб. 21. Биянова, Н. Казначей Бессмертный / Н. Биянова, С. Дементьева // Коммерсантъ. – 2009. – 26 нояб. 22. Киселева, Е. Почти банк: на базе «Почты России» и Связь-банка решено создать крупнейший банк страны / Е. Киселева, С. Дементьева, Н. Биянова // Коммерсантъ. – 2009. – 18 дек. 2010 1. Беликов, Д. Михаил Прохоров заряжает автопром / Д. Беликов // Коммерсантъ. – 2010. – 20 янв. 2. Реутов, А. Лазерные технологии обернулись лузерными / А. Реутов // Коммерсантъ. – 2010. – 19 марта. 3. Козенко, А. Уклонистов от армии призовут в тюрьму / А. Козенко // Коммерсантъ. – 2010. – 26 марта. 4. Трутнев, О. «Магнит» достали из бутылки / О. Трутнев, А. Гордеева // Коммерсантъ. – 2010. – 8 апр. 5. Хвостик, Е. JP Morgan не разбирал средств / Е. Хвостик // Коммерсантъ. – 2010. – 8 июня. 6. Кудрявцев, Д. «Мы доказали всем свое право заниматься тем, чем нам интересно»: глава Google Эрик Шмидт о Сколково, о телевидении и солнечных батареях / Д. Кудрявцев // Коммерсантъ. – 2010. – 8 июня. 7. Плешанова, О. «Компенсация — не возможность обогащения за счет государства»: интервью с Председателем Федерального арбитражного суда Московского округа Валерией Адамовой / О. Плешанова // Коммерсантъ. – 2010. – 15 июня. 412 8. Дементьева, К. Альфа-банк избавился от миноритариев «Северной казны» / К. Дементьева, С. Дементьева // Коммерсантъ. – 2010. – 15 июня. 9. Плахов, А. Словарные статьи обвинения: «Полицейский, имя прилагательное» в российском прокате / А. Плахов // Коммерсантъ. – 2010. – 28 авг. 10. Доспехов, А. Россия сыграет на своей доске: в Ханты-Мансийске начинается главный командный шахматный турнир / А. Доспехов // Коммерсантъ. – 2010. – 18 сент. 11. Габуев, А. От тюрьмы и суммы не зарекаются / А. Габуев // Коммерсантъ. – 2010. – 9 окт. 12. Пушкарская, А. Петербург передает недвижимость в слишком хорошие руки / А. Пушкарская // Коммерсантъ. – 2010. – 11 дек. 2011 1. Габуев, А. Юаню воздали государственные почести / А. Габуев // Коммерсантъ. – 2011. – 19 янв. 2. Башлыкова, Н. Тело Ленина рассмотрят на заседании / Н. Башлыкова, В. Шульженок // Коммерсантъ. – 2011. – 21 янв. 3. Павлова, Н. Глава Всемирного курултая башкир попал меж двух властей / Н. Павлова // Коммерсантъ. – 2011. – 8 февр. 4. Балашова, А. Акционеры надули Vimpelcom / А. Балашова // Коммерсантъ. – 2011. – 18 марта. 5. Дьяконов, В. Реализм с человеческим лицом: итальянцы на фестивале «Мода и стиль в фотографии» / В. Дьяконов // Коммерсантъ. – 2011. – 29 марта. 6. Воронов, К. Неохота на архаров / К. Воронов // Коммерсантъ. – 2011. – 15 апр. 7. Машкин, С. Система санкционирует нормально / С. Машкин // Коммерсантъ. – 2011. – 7 мая. 413 8. Габуев, А. Россия пойдет в Азию по шпалам / А. Габуев // Коммерсантъ. – 2011. – 23 июля. 9. Гудков, А. Бензина дешево не бывает / А. Гудков // Коммерсантъ. – 2011. – 13 авг. 10. Тирмастэ, М.-Л. Михаилу Прохорову пора заняться своим делом: «Правое» решило обойтись без него / М.-Л. Тирмастэ, Н. Башлыкова // Коммерсантъ. – 2011. – 16 сент. 11. Дьяконов, В. Таблица размозжения: опыты современных художников и Курчатовского института в LaboratoriaArt&ScienceSpace / В. Дьяконов // Коммерсантъ. – 2011. – 8 окт. 12. Черных, А. Чемодан, вокзал, наука / А. Черных, Л. Груздева // Коммерсантъ. – 2011. – 15 нояб. 13. Нагибин, И. Михаил Горбачев выдвинулся на премию / И. Нагибин // Коммерсантъ. – 2011. – 22 нояб. 14. Асанкин, Р. «Мечел» ждет худшего / Р. Асанкин // Коммерсантъ. – 2011. – 16 дек. 2012 1. Колесников, А. Тоже мне бином килоньютона! / А. Колесников // Коммерсантъ. – 2012. – 18 янв. 2. Миронова, В. Сборную России подвели ноги / В. Миронова // Коммерсантъ. – 2012. – 11 февр. 3. Литовченко, В. Офицеров потянуло за генералом / В. Литовченко // Коммерсантъ. – 2012. – 14 февр. 4. Мельников, К. Госкомпаниям дали кандидатский минимум / К. Мельников, В. Дзагуто, А. Гудков // Коммерсантъ. – 2012. – 21 февр. 5. Гудков, А. Цены на топливо подзамерзнут до весны / А. Гудков, К. Мельников // Коммерсантъ. – 2012. – 23 янв. 6. Гришина, Т. ФАС взялась за страховые новации / Т. Гришина // Коммерсантъ. – 2012. – 2 марта. 414 7. Сидельникова, М. Публику проверили репертуаром: Земфира спела в парижском «Сигаль» / М. Сидельникова // Коммерсантъ. – 2012. – 21 марта. 8. Трифонов, В. Дело Sunrise развернули против следователя / В. Трифонов, Н. Сергеев // Коммерсантъ. – 2012. – 12 апр. 9. Шестопал, О. Сберкасса сократила сбережения / О. Шестопал // Коммерсантъ. – 2012. – 20 апр. 10. Воронов, К. Для Сергея Мавроди готов новый уголовный проект / К. Воронов, Н. Сергеев // Коммерсантъ. – 2012. – 12 мая. 11. Нетреба, П. Сельское хозяйство встало в очередь к кассе / П. Нетреба // Коммерсантъ. – 2012. – 5 июня. 12. Машкин, С. Детский фонд попал в трудную уголовную ситуацию / С. Машкин // Коммерсантъ. – 2012. – 16 июня. 13. Шестопал, О. Жилищно-криминальное хозяйство / О. Шестопал // Коммерсантъ. – 2012. – 18 июля. 14. Барабанов, Б. Подпольное как половое: начался фестиваль Meltdown / Б. Баранов // Коммерсантъ. – 2012. – 7 авг. 15. Самохина, С. Оппозиция зовет массы на улицы и в суды / С. Самохина // Коммерсантъ. – 2012. – 8 сент. 16. Вислогузов, В. Минфин нашел формулу газа / В. Вислогузов // Коммерсантъ. – 2012. – 19 сент. 17. Бородина, А. Общественному телевидению свалились деньги со «Звезды» / А. Бородина, И. Сафронов // Коммерсантъ. – 2012. – 21 сент. 18. Трифонов, В. Руководящая посадка / В. Трифонов // Коммерсантъ. – 2012. – 20 окт. 19. Сапожков, О. Рады бы господдержке, да долги не пускают / О. Сапожков, С. Ментюкова // Коммерсантъ. – 2012. – 9 нояб. 20. Дементьева, К. Вкладчики-валютчики: безнадзорные валютные вклады растут быстрее рублевых / К. Дементьева // Коммерсантъ. – 2012. – 13 нояб. 415 21. Черненко, Е. Россия и НАТО остались вне «пространства доверия» / Е. Черненко // Коммерсантъ. – 2012. – 4 дек. 22. Сафронов, И. Сергей Шойгу вернет в армию офицеров и медицину / И. Сафронов // Коммерсантъ. – 2012. – 10 дек. 23. Черненко, Е. Москва и Ташкент достигли базового взаимопонимания / Е. Черненко // Коммерсантъ. – 2012. – 19 дек. 2013 1. Тимошинов, Е. Железнодорожники потянулись в «Систему» / Е. Тимошинов // Коммерсантъ. – 2013. – 14 янв. 2. Гайдаев, В. Рубль крепко стоит на налогах / В. Гайдаев // Коммерсантъ. – 2013. – 26 янв. 3. Полоус, М. Метеоритный дождь привел к дефициту стекла / М. Полоус // Коммерсантъ. – 2013. – 18 февр. 4. Горяшко, С. «Или кладбище, или каток»: глава президентского совета по правам человека предлагает убрать некрополь с Красной площади / С. Горяшко // Коммерсантъ. – 2013. – 6 марта. 5. Рубникович, О. Адъютант подрабатывал квартирмейстером / О. Рубникович // Коммерсантъ. – 2013. – 21 марта. 6. Тарасенко, П. Россия остается своей в Венесуэле / П. Тарасенко // Коммерсантъ. – 2013. – 17 апр. 7. Сафронов, И. Миллиардам не дают приземлиться / И. Сафронов // Коммерсантъ. – 2013. – 23 апр. 8. Черных, А. ЕГЭ на засыпку / А. Черных // Коммерсантъ. – 2013. – 4 июня. 9. Должанский, Р. Спектакль прямого действия: «Животные и дети занимают улицы» на Чеховском фестивале / Р. Должанский // Коммерсантъ. – 2013. – 15 июня. 10. Едовина, Т. Переговорная комната в мировом финансовом центре / Т. Едовина // Коммерсантъ. – 2013. – 22 июля. 416 11. Яковлева, М. Средняя доходность оказалась низкой / М. Яковлева // Коммерсантъ. – 2013. – 29 июля. 12. Мокроусов, А. Графика не от мира сего: «Ангелы» Пауля Клее в Гамбурге / А. Мокроусов // Коммерсантъ. – 2013. – 30 июля. 13. Хамраев, В. 2000-м годам подберут исторический стандарт / В. Хамраев // Коммерсантъ. – 2013. – 6 сент. 14. Гайдаев, В. Рубль остался без американской поддержки / В. Гайдаев // Коммерсантъ. – 2013. – 12 нояб. 15. Сарханянц, К. Биткоин обновляет рекорды / К. Сарханянц // Коммерсантъ. – 2013. – 19 нояб. 16. Воронов, А. Московским вывескам приказано равняться / А. Воронов, Г. Кожевников // Коммерсантъ. – 2013. – 11 дек. 2014 1. Риск замедленного действия / К. Мельников, Ю. Барсуков, К. Дементьева [и др.] // Коммерсантъ. – 2014. – 18 июля. 2. Галлямова, Ю. Caterpillar отъезжает от Уралвагонзавода / Ю. Галлямова // Коммерсантъ. – 2014. – 24 июля. 3. Россию поставили на счета / О. Шестопал, В. Гайдаев, Д. Бутрин [и др.] // Коммерсантъ. – 2014. – 1 авг. 4. Едовина, Т. Не те мишени / Т. Едовина // Коммерсантъ. – 2014. – 4 сент. 417 Ъ-ДЕНЬГИ 2000 1. Фатехова, А. Посудное дело / А. Фатехова // Коммерсантъ- Деньги. – 2000. –№ 3 (256). 2. Багров, А. Русский человек на дефиле / А. Багров // Коммерсантъ- Деньги. – 2000. – № 5 (258). 3. Панюшкин, В. Островок сокровищ / В. Панюшкин // Коммерсантъ-Деньги. – 2000. – № 6 (259). 4. Гуленков, К. Низвергнутый кумир Америки / К. Гуленков // Коммерсантъ-Деньги. – 2000. – № 9 (262). 5. Белов, А. Штрафной удар / А. Белов // Коммерсантъ-Деньги. – 2000. – № 15 (268). 6. Арсеньев, В. Школа паевых искусств / В. Арсеньев // Коммерсантъ-Деньги. – 2000. – № 18 (271). 7. Пичугин, И. Экспо-шоу дорогих игрушек / И. Пичугин, И. Чеберко // Коммерсантъ-Деньги. – 2000. – № 19 (272). 8. Паперная, Г. Дым образцового содержания / Г. Паперная, П. Жаворонков // Коммерсантъ-Деньги. – 2000. – № 24 (277). 9. Голубцов, С. Собачье дело – охота / С. Голубцов, А. Травкин // Коммерсантъ-Деньги. – 2000. – № 31 (284). 10. Ачкасов, Е. О вреде дешевого хлеба / Е. Ачкасов // Коммерсантъ- Деньги. – 2000. – № 31 (284). 11. Буйлов, М. Банкиры трудной судьбы / М. Буйлов // Коммерсантъ- Деньги. – 2000. – № 32 (285). 12. Петухов, С. Первооткрыватель крупнейшего банка Америки / С. Петухов // Коммерсантъ-Деньги. – 2000. – № 36 (289). 13. Гришина, Т. Страховка от незваных хозяев / Т. Гришина // Коммерсантъ-Деньги. – 2000. – № 41 (292). 14. Орлова, М. Бедные, но частные / М. Орлова // Коммерсантъ- Деньги. – 2000. – № 48 (299). 418 15. Татаринов, Д. Свобода в обмен на акции / Д. Татаринов // Коммерсантъ-Деньги. – 2000. – № 49 (300). 16. Буйлов, М. Пластиковая дипломатия / М. Буйлов // Коммерсантъ- Деньги. – 2000. – № 50 (301). 17. Савельев, Ю. Алферову досталась только четверть Нобелевки / Ю. Савельев // Коммерсантъ-Деньги. – 2000. – № 50 (301). 2001 1. Фатехова, А. Японские министры не умеют обращаться с компьютером / А. Фатехова // Коммерсантъ-Деньги. – 2001. – № 02-01 (305). 2. Кадик, Л. Последний бой за «СБС-Агро» / Л. Кадик, П. Рушайло // Коммерсантъ-Деньги. – 2001. – № 6 (310). 3. Гаков, В. Политэкономия от лукавого / В. Гаков // Коммерсантъ- Деньги. – 2001. – № 8 (312). 4. Сафронов, И. Конец в воде / И. Сафронов // Коммерсантъ-Деньги. – 2001. – № 11 (315). 5. Голикова, Л. Почем лекари для народа / Л. Голикова // Коммерсантъ-Деньги. – 2001. – № 14 (318). 6. Кузьминский, О. Квартиры самых тесных правил / О. Кузьминский // Коммерсантъ-Деньги. – 2001. – № 15 (319). 7. Бордюг, Т. Пятизвездная уравниловка / Т. Бордюг, Е. Петренко // Коммерсантъ-Деньги. – 2001. – № 20(324). 8. Козицын, С. Как стать западным инвестором / С. Козицын // Коммерсантъ-Деньги. – 2001. – № 26 (330). 9. Фатехова, А. Чат и кофе / А. Фатехова // Коммерсантъ-Деньги. – 2001. – № 28 (332). 10. Сафронов, И. Макет авиасалона в натуральную величину / И. Сафронов // Коммерсантъ-Деньги. – 2001. – № 33 (337). 11. Зимина, Т. Игра в академгородки / Т. Зимина // Коммерсантъ- Деньги. – 2001. – № 34 (338). 419 12. Яковлев, С. 90-60-90 / С. Яковлев // Коммерсантъ-Деньги. – 2001. – № 39 (343). 13. банковской Семенов, А. «Янковский никогда ничего не понимал в деятельности»: интервью с президентом Легпромбанка Александром Дунаевым / А. Семенов // Коммерсантъ-Деньги. – 2001. – № 47 (351). 2002 1. Буйлов, М. Эпидемия чипа / М. Буйлов // Коммерсантъ-Деньги. – 2002. – № 7 (362). 2. Кузьминский, О. Метр впал в стабильность / О. Кузьминский // Коммерсантъ-Деньги. – 2002. – № 10 (365). 3. Лебедев, А. Иногда они возвращаются / А. Лебедев // Коммерсантъ-Деньги. – 2002. – № 12 (367). 4. Бутрин, Д. «Шестисотый» комбайн ручной сборки / Д. Бутрин // Коммерсантъ-Деньги. – 2002. – № 13 (368). 5. Смирнов, К. Возвращение блудного капитала / К. Смирнов // Коммерсантъ-Деньги. – 2002. – № 24 (379). 6. Рабина, А. Голубая сальная порнография / А. Рабина // Коммерсантъ-Деньги. – 2002. – № 27 (382). 7. Рушайло, П. Как порулить на фондовом рынке / П. Рушайло // Коммерсантъ-Деньги. – 2002. – № 35 (390). 8. Гендлин, В. Спокойной ночи, латыши / В. Гендлин // Коммерсантъ-Деньги. – 2002. – № 40 (395). 9. Преженцев, П. Безнадежно, как в швейцарском банке / П. Преженцев // Коммерсантъ-Деньги. – 2002. – № 41 (396). 2003 1. Васильева, В. Приключения векселя простого и переводного / В. Васильева // Коммерсантъ-Деньги. – 2003. – № 2 (407). 2. Соломатина, О. Откуда няни берутся / О. Соломатина // Коммерсантъ-Деньги. – 2003. – № 6 (411). 420 3. Митрофанов, Б. Харакири по-английски / Б. Митрофанов // Коммерсантъ-Деньги. – 2003. – № 7 (412). 4. Рабина, А. Малайзийским женщинам запрещено носить бикини и купаться с мужчинами / А. Рабина // Коммерсантъ-Деньги. – 2003. – № 18 (423). 5. Яковлев, М. Доллар или евро? / М. Яковлев // Коммерсантъ- Деньги. – 2003. – № 20 (425). 6. Ямбаева, Р. Отцы и деньги / Р. Ямбаева // Коммерсантъ-Деньги. – 2003. – № 21 (426). 7. Ладыгин, Д. Биржевой разнобой / Д. Ладыгин // Коммерсантъ- Деньги. – 2003. – № 26 (431). 8. Ходорыч, А. Звуковой порок / А. Ходорыч // Коммерсантъ- Деньги. – 2003. – № 28 (433). 9. Буза, В. «Ничто не может остановить человека, одержимого мечтой»: интервью с руководителем конкурса «Предприниматель года» Грегори Эриксеном / В. Буза // Коммерсантъ-Деньги. 2003. №32 (437). 10. Яковлев, С. Рубль – страшная сила / С. Яковлев // Коммерсантъ- Деньги. – 2003. – № 37 (442). 11. Рушайло, П. Уравнение на рейтинг / П. Рушайло // Коммерсантъ- Деньги. – 2003. – № 40 (445). 12. Байбаков, А. Автор каталитического анализа / А. Байбаков // Коммерсантъ-Деньги. – 2003. – № 41 (446). 13. Ходорыч, А. Самогонные хроники-3 / А. Ходорыч // Коммерсантъ-Деньги. – 2003. – № 43 (448). 14. Желобанов, Д. Банк с доставкой на дом / Д. Желобанов // Коммерсантъ-Деньги. – 2003. – № 46 (451). 15. Рушайло, П. Экономика толпы / П. Рушайло // Коммерсантъ- Деньги. – 2003. – № 49 (454). 2004 421 1. Черников, М. Приговор с просрочкой исполнения / М. Черников // Коммерсантъ-Деньги. – 2004. – № 10 (465). 2. Рабина, А. Волосатый рейс / А. Рабина // Коммерсантъ-Деньги. – 2004. – № 19 (474). 3. Яковлев, С. Совмещаем приятное с бесполезным / С. Яковлев // Коммерсантъ-Деньги. – 2004. – № 24 (479). 4. Черниговский, М. Чинно-следственные связи / М. Черниговский // Коммерсантъ-Деньги. – 2004. – № 31 (486). 5. Тагер, М. И зарядиться, и разрядиться / М. Тагер // Коммерсантъ- Деньги. – 2004. – № 37 (492). 6. Алеева, Л. Кем на Руси быть хорошо / Л. Алеева // Коммерсантъ- Деньги. – 2004. – № 38 (493). 7. Голубцов, С. Отличники огневой подготовки / С. Голубцов // Коммерсантъ-Деньги. – 2004. – № 41 (496). 8. Голубцов, С. Белый и душистый / С. Голубцов // Коммерсантъ- Деньги. – 2004. – № 47 (502). 2005 1. Шкуратова, О. Хорошо, но Мао / О. Шкуратова // Коммерсантъ- Деньги. – 2005. – № 1 (506). 2. Владимирова, Л. Хрущоба бизнес-класса / Л. Владимирова // Коммерсантъ-Деньги. – 2005. – № 6 (511). 3. Ковалева, Е. Карты для тузов / Е. Ковалева // Коммерсантъ- Деньги. – 2005. – № 11 (516). 4. Цыбульская, О. Клятва Айболита / О. Цыбульская // Коммерсантъ-Деньги. – 2005. – № 12 (517). 5. Рушайло, П. Центральная банковская тайна / П. Рушайло // Коммерсантъ-Деньги. – 2005. – № 14 (519). 6. Гриб, Н. Мы устраним дискриминацию независимых поставщиков газа: интервью с заместителем председателя ФАС Анатолием Голомолзиным / Н. Гриб // Коммерсантъ-Деньги. – 2005. – № 17 (522). 422 7. Рабина, А. 15 тыс. тонн клубники съедают за сезон жители Японии / А. Рабина // Коммерсантъ-Деньги. – 2005. – № 18 (523). 8. Любавина, Е. Исподняя инженерия / Е. Любавина // Коммерсантъ-Деньги. – 2005. – № 21 (526). 9. Рушайло, П. Тайское становится явным / П. Рушайло // Коммерсантъ-Деньги. – 2005. – № 22 (527). 10. Фролова, А. Транжир всея Америки / А. Фролова // Коммерсантъ- Деньги. – 2005. – № 24 (529). 11. Харнас, А. Рожденный ползать и летать / А. Харнас // Коммерсантъ-Деньги. – 2005. – № 28 (533). 12. Кеймакин, Г. Доктрина тотальной игры / Г. Кеймакин, А. Ходорыч // Коммерсантъ-Деньги. – 2005. – № 31 (536). 13. Яковлев, С. Прощаемся с дачной жизнью / С. Яковлев // Коммерсантъ-Деньги. – 2005. – № 34 (539). 14. Цыбульская, О. Кабинет на вырост / О. Цыбульская // Коммерсантъ-Деньги. – 2005. – № 35 (540). 15. Тарханов, А. 250 шедевров / А. Тарханов // Коммерсантъ-Деньги. – 2005. – № 39 (544). 16. Ходорыч, А. Софтверным путем / А. Ходорыч // Коммерсантъ- Деньги. – 2005. – № 42 (547). 17. Карбаш, А. Табачный генерал / А. Карбаш // Коммерсантъ- Деньги. – 2005. – № 47 (552). 18. Жирнов, Е. Хождение за три буквы / Е. Жирнов // Коммерсантъ- Деньги. – 2005. – № 48 (553). 2006 1. Глушенкова, М. Со всеми перетекающими / М. Глушенкова, П. Рушайло // Коммерсантъ-Деньги. – 2006. – № 14 (570). 2. Лампси, А. Консервативный держите шаг / А. Лампси, Д. Ладыгин // Коммерсантъ-Деньги. – 2006. – № 29 (585). 423 3. Зиновьев, И. Продукт удойной силы / И. Зиновьев // Коммерсантъ-Деньги. – 2006. – № 33 (589). 4. Дранкина, Е. Дым независимости / Е. Дранкина // Коммерсантъ- Деньги. – 2006. – № 41 (597). 5. Рабина, А. Дэн Браун больше не плагиатор / А. Рабина // Коммерсантъ-Деньги. – 2006. – № 46 (602). 6. Чувиляев, П. Рынок борьбы и труда / П. Чувиляев, П. Рушайло // Коммерсантъ-Деньги. – 2006. – № 51 (607). 2007 1. расти»: Алеева, Е. «Российские кандидаты выросли и продолжают интервью с главным исполнительным директором (CEO) Heidrick&Struggles Кевином Келли / Е. Алеева // Коммерсантъ-Деньги. – 2007. – № 6 (613). 2. Чувиляев, П. Медвежьи грезы / П. Чувиляев // Коммерсантъ- Деньги. – 2007. – № 9 (616). 3. Дмитриева, Е. Социально озабоченные / Е. Дмитриева // Коммерсантъ-Деньги. – 2007. – № 10 (617). 4. Ковалева, Е. Инвестиции бочкового типа / Е. Ковалева // Коммерсантъ-Деньги. – 2007. – № 15-16 (622-623). 5. Фомченков, Т. На службе корпоративного уха / Т. Фомченко // Коммерсантъ-Деньги. – 2007. – № 19 (626). 6. Рыжкин, С. Слияние «Новошипа» и «Совкомфлота» завершается / С. Рыжкин // Коммерсантъ-Деньги. – 2007. – № 24 (631). 7. Шаманов, С. Гарри Поттер и три металла / С. Шаманов // Коммерсантъ-Деньги. – 2007. – № 25 (632). 8. Глушенкова, М. Инвестор, гоухоум! / М. Глушенкова, П. Чувиляев // Коммерсантъ-Деньги. – 2007. – № 28 (635). 9. Кочева, О. Азы валютной спекуляции / О. Кочева, В. Меркулов // Коммерсантъ-Деньги. – 2007. – № 32 (639). 424 10. Погорелова, Ю. Наличное доверие / Ю. Погорелова // Коммерсантъ-Деньги. – 2007. – № 34 (641). 11. Яковлев, Ю. Цикличная усмешка власти / Ю. Яковлев // Коммерсантъ-Деньги. – 2007. – № 41 (648). 12. Киселева, Е. Роман Абрамович прикупил золота / Е. Киселева // Коммерсантъ-Деньги. – 2007. – № 48 (655). 13. Львов, Ю. Парфюмерия на марше / Ю. Львов // Коммерсантъ- Деньги. – 2007. – № 50 (657). 2008 1. Смирнов, М. Медвежья болезнь не лечится / М. Смирнов // Коммерсантъ-Деньги. – 2008. – № 3 (660). 2. Алеева, Е. Служебная непроходимость / Е. Алеева // Коммерсантъ-Деньги. – 2008. – № 8 (665). 3. Старостина, Н. Семечки главного калибра / Н. Старостина // Коммерсантъ-Деньги. – 2008. – № 11 (668). 4. Жирнов, Е. Наследники с большой дороги / Е. Жирнов // Коммерсантъ-Деньги. – 2008. – № 13 (670). 5. Соловьев, А. «У отечественного рынка деловой литературы нет серьезного потенциала роста»: интервью с гендиректором издательства «Иванов, Манн и Фербер» Михаилом Ивановым / А. Соловьев // Коммерсантъ-Деньги. – 2008. – № 25 (682). 6. Хохлов, О. Навигация в пределах конкуренции / О. Хохлов, К. Гулиа // Коммерсантъ-Деньги. – 2008. – № 32 (689). 7. Новиков, К. Оружие расового поражения / К. Новиков // Коммерсантъ-Деньги. – 2008. – № 33 (690). 8. Кузина, М. Корабли и капуста / М. Кузина // Коммерсантъ- Деньги. – 2008. – № 37 (694). 9. Алеева, Е. Страховой набор туриста / Е. Алеева // Коммерсантъ- Деньги. – 2008. – № 40 (697). 425 10. Кочева, О. «Медвежьи» бега / О. Кочева, А. Мерцалова // Коммерсантъ-Деньги. – 2008. – № 46 (703). 11. Глушенкова, М. Кочки роста / М. Глушенкова, А. Мерцалова, П. Чувиляев // Коммерсантъ-Деньги. – 2008. – № 47 (704). 2009 1. Хохлов, О. Никто не застрахован / О. Хохлов // Коммерсантъ- Деньги. –2009. – № 7 (714). 2. Полонский, Д. Депутаты соревнуются в защите детей / Д. Полонский // Коммерсантъ-Деньги. – 2009. – № 15 (722). 3. Хохлов, О. Осторожно, вузы закрываются / О. Хохлов // Коммерсантъ-Деньги. – 2009. – № 20 (727). 4. Яковлев, С. Все надо делать самому / С. Яковлев // Коммерсантъ- Деньги. – 2009. – № 22 (729). 5. Рушайло, П. «Виноваты обычная человеческая жадность и отсутствие контроля»: интервью с руководителем группы компаний «Метрополь» Михаилом Слипенчуком / П. Рушайло // Коммерсантъ-Деньги. – 2009. – № 26 (733). 6. Денисова, В. Говорит и показывает телефон / В. Денисова // Коммерсантъ-Деньги. – 2009. – № 26 (733). 7. Погорелова, Ю. Ипотека с риском для банка / Ю. Погорелова // Коммерсантъ-Деньги. – 2009. – № 27 (734). 8. Жирнов, Е. Защита вне конкуренции / Е. Жирнов // Коммерсантъ- Деньги. – 2009. – № 40 (747). 9. Чувиляев, П. Заказная девальвация / П. Чувиляев // Коммерсантъ- Деньги. – 2009. – № 49 (756). 2010 1. Вельф, А. Эксперимент российского масштаба. Оружие массового продвижения / А. Вельф // Коммерсантъ-Деньги. – 2010. – № 7 (764). 426 2. Кузнецова, С. Притеснение по деловому признаку / С. Кузнецова // Коммерсантъ-Деньги. – 2010. – № 9 (766). 3. Яковлев, С. Без суда и следствия / С. Яковлев // Коммерсантъ- Деньги. – 2010. – № 10 (767). 4. Трифонов, В. «Фактически Медведев разрешил вновь всем воровать, и за это ничего не будет» / В. Трифонов // Коммерсантъ-Деньги. – 2010. – № 15 (772). 5. Дранкина, Е. Лес попутал / Е. Дранкина, Е. Глушенкова // Коммерсантъ-Деньги. – 2010. – № 17-18 (774-775). 6. Рушайло, П. Высочайшие показания / П. Рушайло // Коммерсантъ-Деньги. – 2010. – № 25 (782). 7. Боярский, А. $15 млрд на спор / А. Боярский, В. Долотов, О. Лазаренко // Коммерсантъ-Деньги. – 2010. – № 28 (785). 8. Екимовский, А. Мили замедленного действия / А. Екимовский // Коммерсантъ-Деньги. – 2010. – № 33 (690). 9. Бухаркова, О. Метр для размышления / О. Бухаркова // Коммерсантъ-Деньги. – 2010. – № 36 (693). 10. Екимовский, А. В беспилотном режиме / А. Екимовский // Коммерсантъ-Деньги. – 2010. – № 48 (705). 2011 1. Ждакаев, А. Москва на досадном положении / А. Ждакаев // Коммерсантъ-Деньги. – 2011. – № 1-2 (808-809). 2. Боярский, А. Клиент всегда штраф / А. Боярский // Коммерсантъ- Деньги. – 2011. – № 8 (815). 3. Глушенкова, М. Прогрессивная шкала порока / М. Глушенкова, М. Кваша // Коммерсантъ-Деньги. – 2011. – № 11 (818). 4. Любавина, Е. Грузди гнева / Е. Любавина // Коммерсантъ-Деньги. – 2011. – № 15 (822). 5. Ждакаев, И. От педали до радости / И. Ждакаев, М. Сотникова // Коммерсантъ-Деньги. – 2011. – № 19 (826). 427 6. Васильева, А. Цена согласно прокурору / А. Васильева // Коммерсантъ-Деньги. – 2011. – № 24 (831). 7. Рожков, Р. Парки собянинского периода / Р. Рожков // Коммерсантъ-Деньги. – 2011. – № 25 (832). 8. Петрова, Н. Москва надутая / Н. Петрова, А. Воскресенский // Коммерсантъ-Деньги. – 2011. – № 28 (835). 9. Глушенкова, М. Пополнение и наказание / М. Глушенкова // Коммерсантъ-Деньги. – 2011. – № 30 (837). 10. Ждакаев, И. Палки в крылья / И. Ждакаев // Коммерсантъ-Деньги. – 2011. – № 37 (844). 11. Боровой, В. Вуди Аллен бродит по Европе / В. Боровой // Коммерсантъ-Деньги. – 2011. – № 39 (846). 12. Петрова, Н. ВТО и счастье в личной жизни / Н. Петрова // Коммерсантъ-Деньги. – 2011. – № 45 (852). 13. Дементьева, Е. Ограбление в электронной версии / Е. Дементьев, А. Игорев // Коммерсантъ-Деньги. – 2011. – № 50 (857). 2012 1. «Греческие деньги дорогого стоят» // Деньги. – 2012. – № 1-2 (858-859)/ 2. Каримова, А. Как будто напоказ / А. Каримова // Деньги. – 2012. – № 1-2 (858-859). 3. Боровой, В. Хороший музей – бесплатный музей / В. Боровой // Деньги. – 2012. – № 1-2 (858-859). 4. Полонский, Д. Водители вздохнут свободнее / Д. Полонский // Коммерсантъ-Деньги. – 2012. – № 7 (864). 5. Жирнов, Е. Дело о расхитителях мяса / Е. Жирнов // Коммерсантъ-Деньги. – 2012. – № 10 (867). 6. Львов, Ю. Почему протесты выгодны бюджету / Ю. Львов // Коммерсантъ-Деньги. – 2012. – № 23 (880). 428 7. Кваша, М. Гадание на платежном балансе / М. Кваша, Т. Селедкова // Коммерсантъ-Деньги. – 2012. – № 27 (884). 8. Глушенкова, М. По диким местам Подмосковья / М. Глушенкова // Коммерсантъ-Деньги. – 2012. – № 29 (886). 9. Китаева, М. Ударные койки столицы / М. Китаева, О. Хохлов // Коммерсантъ-Деньги. – 2012. – № 31-32 (888-889). 10. Полонский, Д. Спецслужба с ковровым покрытием / Д. Полонский // Коммерсантъ-Деньги. – 2012. – № 46 (903). 2013 1. Васильева, А. Бюджет от всех болезней / А. Васильева // Коммерсантъ-Деньги. – 2013. – № 2 (910). 2. Сигал, Е. Суеверные фонды России / Е. Сигал, А. Зотин // Коммерсантъ-Деньги. – 2013. – № 5 (913). 3. Кваша, М. Женщина у рубля / М. Кваша // Коммерсантъ-Деньги. – 2013. – № 10 (918). 4. Петрова, Н. ЦБ напрасных ожиданий / Н. Петрова // Коммерсантъ-Деньги. – 2013. – № 14 (922). 5. Петрова, Н. Богатый внутренний миф / Н. Петрова // Коммерсантъ-Деньги. – 2013. – № 19 (927). 6. Полонский, Д. SIM-карты защитят от преступников / Д. Полонский // Коммерсантъ-Деньги. – 2013. – № 25 (933). 7. Петрова, Н. Не хотите, девки, замуж! / Н. Петрова // Коммерсантъ-Деньги. – 2013. – № 27 (935). 8. Зотин, А. Латательный рефлекс / А. Зотин // Коммерсантъ- Деньги. – 2013. – № 28 (936). 9. Швейц, М. Белорусская машина времени / М. Швейц // Коммерсантъ-Деньги. – 2013. – № 32 (940). 10. Онуфриева, З. О разнообразии гидов / З. Онуфриева // Коммерсантъ-Деньги. – 2013. – № 37 (945). 429 11. Зиновьев, И. Ездовая приставка / И. Зиновьев // Коммерсантъ- Деньги. – 2013. – № 42 (950). 12. Зотин, А. Доходный съем / А. Зотин // Коммерсантъ-Деньги. – 2013. – № 43 (951). 13. Глушенкова, М. Холостые набирают ход / М. Глушенкова // Коммерсантъ-Деньги. – 2013. – № 48 (956). 2014 1. Зотин, А. Добыть и перегнать / А. Зотин // Деньги. – 2014. – № 35 2. Глушенкова, М. Кредиты пуще неволи / М. Глушенкова // (993). Деньги. – 2014. – № 36 (994). 430 Ъ-ОГОНЕК 1. Котова, Е. Ремонт евро / Е. Котова // Огонек. – 2012. – № 4 (5213). 2. Котова, Л. Старость в радость / Л. Котова // Огонек. – 2012. – № 4 (5213). 431 Ъ-СЕКРЕТ ФИРМЫ 200224 1. Просветов, результаты»: И. интервью с «Отказ от директором амбиций даёт Таллиннской замечательные школы бизнеса Владимиром Тарасовым / И. Просветов // Секрет фирмы. – 2002. – № 1 (10). 2. Семенова, М. Сказки Йенсена / М. Семенова // Секрет фирмы. – 2002. – №3(12). 3. Ипатова, Ю. Регулировщик товарных потоков / Ю. Ипатова // Секрет фирмы. – 2002. – № 4 (13). 4. Иванющенкова, М. Gohome / М. Иванющенкова // Секрет фирмы. – 2002. – №5(14). 5. Кашин, С. Бизнес по продаже товаров через торговые автоматы / С. Кашин, Е. Карасюк // Секрет фирмы. – 2002. – № 5(14). 6. Ипатова, Ю. Недетский вопрос / Ю. Ипатова // Секрет фирмы. – 2002. – № 5(14). 7. Кашин, С. Клад на складе / С. Кашин // Секрет фирмы. – 2002. – № 6 (15). 8. Ипатова, Ю. Бизнес-план вместо диплома / Ю. Ипатова // Секрет фирмы. – 2002. – № 7 (16). 2003 1. Обухова, Н. Кухня «Русского продукта» / Н. Обухова // Секрет фирмы. – 2003. – № 5 (21). 2. Ермилов, В. Устами Младенцева / В. Ермилов // Секрет фирмы. – 2003. – № 2(18). 3. Кашин, С. Содержание собственного автопарка / С. Кашин // Секрет фирмы. – 2003. – № 9 (25). 4. Ипатова, Ю. Неприкаянный завод / Ю. Ипатова // Секрет фирмы. – 2003. – № 9 (25). 24 Журнал «Секрет фирмы» выходит с 2002 г. 432 5. Светлакова, А. Операторы совместного бурения / А. Светлакова // Секрет фирмы. – 2003. – № 10(26). 6. Перфильева, Л. Джинсы навытяжку / Л. Перфильева // Секрет фирмы. – 2003. – № 12(28). 7. Быстрых, А. Синьор Помидор / А. Быстрых // Секрет фирмы. – 2003. – №17(33). 8. Ткачук, Т. Картина шоколадом / Т. Ткачук // Секрет фирмы. – 2003. – №20(36). 9. Карасюк, Е.Тонкая материя / Е. Карасюк // Секрет фирмы. – 2003. – №20(36). 10. Фуколова, Ю. Изменяй и властвуй / Ю. Фуколова // Секрет фирмы. – 2003. – № 21(37). 11. Фуколова, Ю. «Я участвовал во многих маркетинговых войнах»: интервью с Джеком Траутом / Ю. Фуколова // Секрет фирмы. – 2003. – № 22 (38). 2004 1. Перцова, Н. Броневик Яворского / Н. Перцова // Секрет фирмы. – 2004. – № 2(41). 2. Обухова, Н. Удовлетворение гарантировано / Н. Обухова // Секрет фирмы. – 2004. – № 2(41). 3. Ткачук, Т. Большая разница между корпорацией и розницей / Т. Ткачук // Секрет фирмы. – 2004. – № 9 (48). 4. Фуколова, Ю. Спокойный, уверенный и интригующий кетчуп / Ю. Фуколова // Секрет фирмы. – 2004. – № 12(51). 5. Ткачук, Т. Дурное слияние / Т. Ткачук // Секрет фирмы. – 2004. – №14(53). 6. Дицман, Н. Урок «парламентаризма» / Н. Дицман // Секрет фирмы. – 2004. – № 15(54). 7. Обухова, Н. C брэндом по жизни / Н. Обухова // Секрет фирмы. – 2004. – № 16 (55). 433 8. Кашин, С. Пять смертных грехов стратега / С. Кашин // Секрет фирмы. – 2004. – № 20 (59). 9. первыми»: Фуколова, Ю. «Я не вижу причин, почему мы не можем быть интервью с гендиректором «Вымпелкома» Александром Изосимовым / Ю. Фуколова // Секрет фирмы. – 2004. – № 27(66). 10. Обухова, Н. Аэрозоль с амбициями / Н. Обухова // Секрет фирмы. – 2004. – № 32(71). 11. Дицман, Н. Деревянный бизнес / Н. Дицман // Секрет фирмы. – 2004. – №35(74). 12. Карасюк, Е. Фото быстрого приготовления / Е. Карасюк // Секрет фирмы. – 2004. – № 43 (82). 13. Фуколова, Ю. Французское блюдо HEC / Ю. Фуколова // Секрет фирмы. – 2004. – № 45 (84). 2005 1. Куликов, П. Творческая самодеятельность / П. Куликов // Секрет фирмы. – 2005. – № 7(94). 2. Шевель, О. Двухпроцентный агент / О. Шевель // Секрет фирмы. – 2005. – №8(95). 3. Локоткова, Ж. Интимные места российского бизнеса / Ж. Локоткова // Секрет фирмы. – 2005. – № 12(99). 4. Ульянова, Н. Кошелечный смотритель / Н. Ульянова // Секрет фирмы. – 2005. – № 17 (105). 5. Кузьменко, И. Деньги любят тишину и Интернет / И. Кузьменко // Секрет фирмы. – 2005. – № 21(108). 6. Кашин, С. Русский в Лондоне смог / С. Кашин // Секрет фирмы. – 2005. – № 27(114). 7. Плис, М. Миллионы за «Алтын» / М. Плис // Секрет фирмы. – 2005. – №30(117). 434 8. Жердяев, Н. «Инновации становятся беззащитными, а новаторство – бесперспективным»: интервью с Николасом Карром / Н. Жердяев // Секрет фирмы. – 2005. – № 33 (120). 9. Никитина, Е. Безответная близость / Е. Никитина // Секрет фирмы. – 2005. – № 36(123). 10. Котин, М. Заряд быстрого реагирования / М. Котин // Секрет фирмы. – 2005. – № 37 (124). 11. Локоткова, Ж. Антропометрическое против психоделического / Ж. Локоткова // Секрет фирмы. – 2005. – № 41(128). 12. Чугунова, А. Обыкновенные истории / А. Чугунова // Секрет фирмы. – 2005. – № 43(130). 13. Мных, С. «Текс» смешают с Tikkurila / С. Мных // Секрет фирмы. – 2005. – № 45(132). 14. Шевель, О. Кислородное объедание / О. Шевель // Секрет фирмы. – 2005. – № 48(135). 2006 1. Лисицин, Д. «Между мышами и динозаврами не бывает вражды»: интервью с Дэниелом Пинком / Д. Лисицин // Секрет фирмы. – 2006. – №7(142). 2. Кашин, С. «Деньги» к деньгам / С. Кашин // Секрет фирмы. – 2006. – № 10 (145). 3. Куликов, П. Между пиццей и пастой / П. Куликов // Секрет фирмы. – 2006. – № 12 (147). 4. Бурсак, А. Контроль за ходом мысли / А. Бурсак // Секрет фирмы. – 2006. – № 13(148). 5. Шевель, О. Избушка на финских ножках / О. Шевель // Секрет фирмы. – 2006. – № 19(154). 6. Лапцевич, А. Агентам просьба не беспокоиться / А. Лапцевич // Секрет фирмы. – 2006. – № 24 (159). 435 7. Бурсак, А. Слет управляющих / А. Бурсак // Секрет фирмы. – 2006. – № 24(159). 8. Бирман, А. «В массовый сегмент мы пока не пойдем»: интервью с Михаилом Задорновым / А. Бирман // Секрет фирмы. – 2006. – № 27(162). 9. Провоторова, Е. Болезненный вирус / Е. Провоторова // Секрет фирмы. – 2006. – № 31(166). 10. Коваленко, В. Западный привкус «Истока» / В. Коваленко // Секрет фирмы. – 2006. – № 32(167). 11. Бочарский, К. Страшно-дорого / К. Бочарский, И. Мальцев // Секрет фирмы. – 2006. – № 35(170). 12. Бирман, А. Барабашки «преемника» / А. Бирман // Секрет фирмы. – 2006. – № 36(171). 13. Острогорский, А. Игра в реальный бизнес / А. Острогорский // Секрет фирмы. – 2006. – № 38 (173). 14. Кустов, Г. Между Сциллой и Харибдой / Г. Кустов // Секрет фирмы. – 2006. – № 43(178). 15. Острогорский, А. Всеобщее квартальное падение / А. Острогорский // Секрет фирмы. – 2006. – № 44(179). 16. Острогорский, А. Война стратегии и тактики / А. Острогорский // Секрет фирмы. – 2006. – № 46 (181). 17. Коваленко, В. Теряя невинность / В. Коваленко // Секрет фирмы. – 2006. – № 48 (183). 2007 1. Гришин, Н. Насыщение «Архызом» / Н. Гришин // Секрет фирмы. – 2007. – № 5(188). 2. Царевская, О. Много помалу / О. Царевская // Секрет фирмы. – 2007. – № 12(195). 3. Царевская, О. Музыкальная доля / О. Царевская // Секрет фирмы. – 2007. – № 12(195). 436 4. Гринкевич, В. «Кристалл» на грани / В. Гринкевич // Секрет фирмы. – 2007. – № 19 (202). 5. Гринкевич, В. Два раза в одну «Балтику» / В. Гринкевич // Секрет фирмы. – 2007. – № 24 (207). 6. Бочарский, К. Директ-контент / К. Бочарский // Секрет фирмы. – 2007. – № 29(212). 7. Желобанов, Д. Не кофе единым / Д. Желобанов // Секрет фирмы. – 2007. – № 30(213). 8. Джумхадзе, А. Продакт-плейсмент наизнанку / А. Джумхадзе // Секрет фирмы. – 2007. – № 31(214). 9. Крюков. Д. Гонка с преследованием / Д. Крюков, Д. Черкудинова // Секрет фирмы. – 2007. – № 31(214). 10. Гостев, А. Пирамидальный дизайн / А. Гостев // Секрет фирмы. – 2007. – № 40 (223). 11. Гордиенко, Ю. Скрытый фактор / Ю. Гордиенко // Секрет фирмы. – 2007. – № 44(227). 12. Марчук, И. «Swatch — это военная операция»: интервью с Николасом Хайеком / И. Марчук // Секрет фирмы. – 2007. – № 48(231). 2008 1. Гришин, Н. Пока «Подружка» в коме / Н. Гришин // Секрет фирмы. – 2008. – № 4(236). 2. Куликов, П. «Вымпелком» погнался за Modu / П. Куликов // Секрет фирмы. – 2008. – № 6 (238). 3. Куликов, П. Турецкий марш-бросок / П. Куликов // Секрет фирмы. – 2008. – № 11(243). 4. Убоженко, А. Любимый кетчуп инвесторов / А. Убоженко // Секрет фирмы. – 2008. – № 12(244). 5. Гостев, А. Седалищный носитель / А. Гостев // Секрет фирмы. – 2008. – № 16 (248). 437 6. Трофимова, Е. На чай производителю / Е. Трофимова // Секрет фирмы. – 2008. – № 21(253). 7. Комарова, Т. Кризис взял банки за ипотеку / Т. Комарова // Секрет фирмы. – 2008. – № 24(256). 8. Куприянов, С. Легче легкого / С. Куприянов // Секрет фирмы. – 2008. – № 25(257). 9. Куликов, П. Оранжевая эволюция / П. Куликов // Секрет фирмы. – 2008. – № 35 (267). 10. Бочарский, К. HR-потрошитель / К. Бочарский // Секрет фирмы. – 2008. – № 39 (271). 11. Тыкулов, Д. Финн с маслом / Д. Тыкулов // Секрет фирмы. – 2008. – №40(272). 12. Черников, Д. Net банков / Д. Черников // Секрет фирмы. – 2008. – №46(278). 13. Чумаченко, А. Планета в игре / А. Чумаченко // Секрет фирмы. – 2008. – № 46(278). 14. Данилина, Н. Все те же яйца / Н. Данилина // Секрет фирмы. – 2008. – №49(281). 2009 1. Лисицин, Д. Биотехнологические компании мало отличаются от порностудий: интервью с профессором экономики из WashingtonUniversityinSt. LouisМикелеБолдрином / Д. Лисицин // Секрет фирмы. – 2009. – № 4 (285). 2. Бочарский, К. Котел для идей / К. Бочарский // Секрет фирмы. – 2009. – № 4(285). 3. Марчук, И. Пособие по VIP-безработице / И. Марчук // Секрет фирмы. – 2009. – № 4(285). 4. Русяева, П. Все в суд / П. Русяева // Секрет фирмы. – 2009. – № 7(288). 438 5. Комарова, Т. Триумф выскочек / Т. Комарова // Секрет фирмы. – 2009. – № 7(288). 6. Комарова, Т. Мелкая нарезка / Т. Комарова // Секрет фирмы. – 2009. – №8(289). 7. Гришин, Н. Виртуальная соломинка / Н. Гришин // Секрет фирмы. – 2009. – № 10(291). 8. Черников, Д. Пришельцы из интернета / Д. Черников, Д. Гришин // Секрет фирмы. – 2009. – № 10(291). 9. Гришин, Н. Макаронная диета инженера Гурова / Н. Гришин // Секрет фирмы. – 2009. – № 12 (293). 2010 1. Потапенко, Д. «Я знал оккультиста — владельца трех мебельных фабрик» / Д. Потапенко // Секрет фирмы. – 2010. – № 1-2 (294-294). 2. Гордиенко, Ю. Экстрим поневоле / Ю. Гордиенко // Секрет фирмы. – 2010. – № 4(296). 3. Кашин, С. Вредные привычки Рунета / С. Кашин // Секрет фирмы. – 2010. – № 4 (296). 4. Бочарский, К. Ограбление банков / К. Бочарский // Секрет фирмы. – 2010. – № 5 (297). 5. Гришин, Н. Биологическое безоружие / Н. Гришин // Секрет фирмы. – 2010. – № 7(299). 6. Марчук, И. Кухонно-полевые маневры / И. Марчук // Секрет фирмы. – 2010. – № 7(299). 7. Барнетт, Т. Неприличная семья отрицает правила: в ней бьют детей. Плохие государства делают то же самое / Т. Барнетт // Секрет фирмы. – 2010. – № 8(300). 8. Марчук, И. Любители малых форм / И. Марчук // Секрет фирмы. – 2010. – № 8(300). 9. Крюков, Д. Наружное наблюдение: оптимизм после дефолта / Д. Крюков // Секрет фирмы. – 2010. – № 11(303). 439 10. Фуколова, Ю. Ставим мозги на счетчик / Ю. Фуколова // Секрет фирмы. – 2010. – № 11(303). 11. Бочарский, К. С быстрым годом / К. Бочарский // Секрет фирмы. – 2010. – № 12(304). 2011 1. Гордиенко, Ю. Ящик с сюрпризом / Ю. Гордиенко // Секрет фирмы. – 2011. – № 3(306). 2. Дикке, М. Я регулярно ем саранчу / М. Дикке // Секрет фирмы. – 2011. – № 3(306). 3. Петрова, Ю. Город в осаде / Ю. Петрова // Секрет фирмы. – 2011. – № 4 (307). 4. Марчук, И. Оцифрованные регионы / И. Марчук // Секрет фирмы. – 2011. – № 6 (309). 5. Петрова, Ю. Хуже, больше, дороже / Ю. Петрова // Секрет фирмы. – 2011. – № 6 (309). 6. Крюков, Д. Жизнь после «ж»: параллельный гламур / Д. Крюков // Секрет фирмы. – 2011. – № 7 (310). 7. Леонова, К. Взятка с поличным / К. Леонова // Секрет фирмы. – 2011. – № 9 (312). 8. Петрова, Ю. Игра в городки / Ю. Петрова // Секрет фирмы. – 2011. – №11(314). 9. Коваленко, В. На всех парах / В. Коваленко // Секрет фирмы. – 2011. – №11(314). 10. Гостев, А. Гости из будущего / А. Гостев // Секрет фирмы. – 2011. – №12(315). 2012 1. Русяева, П. Купонный приход / П. Русяева // Секрет фирмы. – 2012. – №3(317). 2. Леонова, К. Венчурные капитаны / К. Леонова // Секрет фирмы. – 2012. – № 3 (317). 440 3. Куликов, П. Женщины на низком старте / П. Куликов // Секрет фирмы. – 2012. – № 4(318). 4. Петрова, Ю. Автоанклав / Ю. Петрова // Секрет фирмы. – 2012. – №4(318). 5. Фоули, Дж. Нам угрожают голод и гигантская катастрофа — одновременно и в экономике, и в экологии / Дж. Фоули // Секрет фирмы. – 2012. – № 9(323). 6. Гостев, А. «Города строятся не для автомобилей, а для людей»: интервью с Кентом Ларсоном, создателем MIT House_nResearchConsortium / А. Гостев // Секрет фирмы. – 2012. – № 10 (324). 7. Мамедова, Д. Пункт потребления / Д. Мамедова // Секрет фирмы. – 2012. – № 12(326). 8. Мамедова, Д. Флешбэк вундеркинда / Д. Мамедова // Секрет фирмы. – 2012. – № 12(326). 2013 1. Шамакина, К. Китайский летчик Taobao / К. Шамакина // Секрет фирмы. – 2013. – № 1-2 (327-327). 2. Мамедова, Д. Крокодилово счастье / Д. Мамедова // Секрет фирмы. – 2013. – № 1-2 (327-327). 3. Коваленко, В. Хозяин в кубе / В. Коваленко // Секрет фирмы. – 2013. – № 3 (328). 4. Русяева, П. Продавай или пропадай / П. Русяева // Секрет фирмы. – 2013. – № 5 (330). 5. Бутман, Е. У наших бизнесменов есть комплекс. Мы считаем европейцев опытнее и умнее / Е. Бутман // Секрет фирмы. – 2013. – № 6 (331). 6. Бочарский, К. Детки с монеткой / К. Бочарский // Секрет фирмы. – 2013. – № 6 (331). 7. Фуколова, Ю. Работа не волк / Ю. Фуколова // Секрет фирмы. – 2013. – № 7 (332). 441 8. Петрова, Ю. Молочные берега / Ю. Петрова // Секрет фирмы. – 2013. – № 9 (334). 9. Кашин, С. Карты, деньги, 2 ярда / С. Кашин // Секрет фирмы. – 2013. – № 12 (336). 2014 1. Петрова, Ю. «По песчинке за много лет накопаны горы»: интервью с Аркадием Воложем, самым состоятельным Интернет- предпринимателем России / Ю. Петрова // Секрет фирмы. – 2014. – № 1-2 (338-339). 2. Кашин, С. Дорогая передача / С. Кашин // Секрет фирмы. – 2014. – № 3(340). 3. Петрова, Ю. Путь воина: Компания А1 вернулась к истокам – участию в корпоративных конфликтах / Ю. Петрова // Секрет фирмы. – 2014. – № 3(340). 4. Фуколова, Ю. Игрек неизвестный / Ю. Фуколова // Секрет фирмы. – 2014. – № 6 (343). 5. Кашин, С. Люди с деньгами / С. Кашин // Секрет фирмы. – 2014. – № 7 (344). 6. Русяева, П. Бег на место: кто, куда и зачем эмигрирует из России / П. Русяева // Секрет фирмы. – 2014. – № 8(345). 7. Фуколова, Ю. Пожиратели времени: как начальники следят за компьютерами сотрудников / Ю. Фуколова // Секрет фирмы. – 2014. – № 8(345). 442 ВЕДОМОСТИ 2000 1. Трудолюбов, М. Путиномика / М. Трудолюбова // Ведомости. – 2000. – 10 янв. 2. Шолохов, С. Райское наслаждение для хозяек и кинокритиков / С. Шолохов // Ведомости. – 2000. – 16 февр. 3. Губский, А. Человек, очарованный «Нарзаном»: интервью с Владимиром Бородавкиным / А. Губский // Ведомости. – 2000. – 24 февр. 4. Вульф, М. Слабость евро – лишь симптом / М. Вульф // Ведомости. – 2000. – 28 апр. 5. Ипполитов, А. Букет белых роз в Государственном Эрмитаже / А. Ипполитов // Ведомости. – 2000. – 17 мая. 6. Коник, Л. Петербургские таксофоны будут по всей России / Л. Коник // Ведомости. – 2000. – 22 мая. 7. Сальникова, Ю. Александр Тихонов: закат олимпийской звезды / Ю. Сальников // Ведомости. – 2000. – 16 авг. 8. Сваровский, Ф. Агрессивная вежливость / Ф. Сваровский // Ведомости. – 2000. – 4 сент. 9. Мейкин, Д. Американский дефицит нужен всем / Д. Мейкин // Ведомости. – 2000. – 18 сент. 10. Новопрудский, С. Репетиция скупости / С. Новопрудский // Ведомости. – 2000. – 19 сент. 11. Мокроусов, А. Директор как спаситель / А. Мокроусов // Ведомости. – 2000. – 26 сент. 12. Тутушкин, А. Новая война за «СИДАНКО» / А. Тутушкин // Ведомости. – 2000. – 18 окт. 13. Бершидский, Л. Игра в дырочки / Л. Бершидский // Ведомости. – 2000. – 13 нояб. 14. Промптова, О. Налоги с проигрышей / О. Промптова // Ведомости. – 2000. – 15 нояб. 443 15. Юсипова, Л. Десятников против Десятникова / Л. Юсипова // Ведомости. – 2000. – 23 нояб. 2001 1. Жарков, С. Спокойствие на рынке новостроек / С. Жарков, Д. Синочкин // Ведомости. – 2001. – 23 янв. 2. Горелова, Е. Стресс уполномочен отступить / Е. Горелова // Ведомости. –2001. – 16 февр. 3. Хоуп, Х. Кризис-менеджер Турции / Х. Хоуп // Ведомости. – 2001. – 6 марта. 4. Козырев, М. Рособоронэкспорту» еще рано становиться монополистом: интервью с Андреем Бельяниновым / М. Козырев // Ведомости. – 2001. – 19 марта. 5. Кочетов, С. Матвиенко обещает помочь Соросу / С. Кочетов, А. Никольский // Ведомости. – 2001. – 21 марта. 6. Грановский, Ю. NASA завидует России. И хочет само запустить в космос Джеймся Камерона / Ю. Грановский // Ведомости. – 2001. – 7 мая. 7. Миледин, П. 25% акций «РОСНО» оказались у АФК «Система» / П. Миледин // Ведомости. – 2001. – 14 мая. 8. Корюкин, К. Облигации лучше векселей / К. Корюкин // Ведомости. – 2001. – 6 июня. 9. Сваровский, Ф. Центр управления знаниями / Ф. Сваровский // Ведомости. – 2001. – 20 июня. 10. Кулик, И. Дворянские гнезда: Выставка «Отцы и дети» в Литературном музее / И. Кулик // Ведомости. – 2001. – 23 июля. 11. Рамм, В. «Бизнес на доверии кончается кровью»: интервью с Павлом Лунгиным / В. Рамм // Ведомости. – 2001. – 6 авг. 12. Сваровский, Ф. Крупным планом: почем опционы для народа / Ф. Сваровский // Ведомости. – 2001. – 18 сент. 444 13. Серегина, Е. «Свобода выбора при бесконечной массе вариантов»: таким видит Интернет в будущем гендиректор компании «МТУИнтел» Николай Репин / Е. Серегина // Ведомости. – 2001. – 4 окт. 14. Промптова, О. Общество: амбициозные и расточительные / О. Промптова // Ведомости. – 2001. – 5 окт. 15. Делягин, М. Некому бежать? / М. Делягин // Ведомости. – 2001. – 16. Каика, З. Пилите, Дума, пилите... / З. Каика, С. Кочетов // 9 окт. Ведомости. – 2001. – 11 окт. 17. Галайда, А. Чайковский оптом / А. Галайда, М. Фихтенгольц // Ведомости. – 2001. – 20 нояб. 18. Мазурин, Н. БОБРы вернутся в декабре / Н. Мазурин // Ведомости. – 2001. – 5 дек. 2002 1. Озолин, Д. Продолжат ли нефтяники вкладываться в сети розничной торговли? / Д. Озолин // Ведомости. – 2002. – 22 яв. 2. Федорин, В. Награда за заслуги перед собой / В. Федорин // Ведомости. – 2002. – 31 янв. 3. Моргунов, С. Зачем олигархам команда Евгения Киселева? / С. Моргунов // Ведомости. – 2002. – 21 февр. 4. Федорин, В. Сбор налогов провален / В. Федорин, С. Кочетов, А. Беккер // Ведомости. – 2002. – 5 марта. 5. Нефедов, П. Интервью: Серж Чурук, председатель совета директоров и генеральный директор компании Alcatel / П. Нефедов // Ведомости. – 2002. – 3 апр. 6. Семеляк, М. Влияние двух лун / М. Семеляк // Ведомости. – 2002. – 4 апр. 7. Людковская, А. РеальныйCafemax / А. Людковская // Ведомости. – 2002. – 29 апр. 445 8. Зимин, А. Ресторанная хроника: милиционер в арт-клубе / А. Зимин // Ведомости. – 2002. – 14 июня. 9. Неймышева, Н. Акциз раздора / Н. Неймышева // Ведомости. – 2002. – 1 июля. 10. Мазурин, Н. Обзор фондового рынка: брокерский день / Н. Мазурин // Ведомости. – 2002. – 9 авг. 11. Загородняя, Е. Путин просит ЕС быть амбициознее / Е. Загородняя // Ведомости. – 2002. – 28 авг. 12. Коник, Л. Интервью: Андрей Бескоровайный, директор ФГУП «Главный радиочастотный центр» / Л. Коник // Ведомости. – 2002. – 19 сент. 13. Дука, Б. Советы консультанта: мыльные оперы модернизации / Б. Дука // Ведомости. – 2002. – 24 сент. 14. Сагдиев, Р. «Агрос» обошел «Русагрокапитал» / Р. Сагдиев // Ведомости. – 2002. – 2 окт. 15. Неймышева, Н. Валютный карантин / Н. Неймышева // Ведомости. – 2002. – 15 окт. 16. Лунина, Л. «Арт-Манеж»: «красота» спасает коммерцию / Л. Лунина // Ведомости. – 2002. – 16 дек. 17. Борейко, А. Интервью: Леонид Рейман, министр Российской Федерации по связи и информатизации / А. Борейко // Ведомости. – 2002. – 23 дек. 18. Боудетт, Н. GM cэкономит на Saab / Н. Боудетт // Ведомости. – 2002. – 26дек. 2003 1. Промптова, О. Независимый директор в маленькой компании / О. Промптова // Ведомости. – 2003. – 10 февр. 2. Промптова, О. Как по-новому продать привычные консервы / О. Промтова // Ведомости. – 2003. – 12 марта. 3. Хренников, И. Нефтяники приценятся к Petrom / Р. Хренников // Ведомости. – 2003. – 19 марта. 446 4. Рич, М. Бой неряхам / М. Рич // Ведомости. – 2003. – 22 апр. 5. Никольский, А. Оперативно-предвыборные мероприятия / А. Никольский // Ведомости. – 2003. – 24 июня. 6. Мерл, Р. Застенчивый полиграфист / Р. Мерл // Ведомости. – 2003. – 7 июля. 7. Галайда, А. Чайка по имени Джон Ноймайер / А. Галайда // Ведомости. – 2003. – 15 июля. 8. От редакции: золотые гири // Ведомости. – 2003. – 16 июля. 9. Байер, А. Глобалист: Potemkin-бонд / А. Байер // Ведомости. – 2003. – 24 июля. 10. Иванова, С. Букаев вывернулся, отменив рекомендации о взимании НДС с авансов / С. Иванова // Ведомости. – 2003. – 23 сент. 11. От редакции: конец бедности // Ведомости. – 2003. – 8 окт. 12. Кудинов, В. Experian идет в Россию, чтобы занести наши кредитные истории в крупнейшую базу данных в мире / В. Кудинов // Ведомости. – 2003. – 13 окт. 13. Ухов, Д. Уд и мужские носки в придачу / Д. Ухов // Ведомости. – 2003. – 27 нояб. 2004 1. Виноградова, Е. Интервью: Дмитрий Козловский, владелец и президент компании «Инком-Авто» / Е. Виноградова // Ведомости. – 2004. – 29 янв. 2. Данкен, Р. Иена и доллар: деньги с вертолета / Р. Данкен // Ведомости. – 2004. – 12 февр. 3. Джонс, Д. Вспыльчивым курить нельзя / Д. Джонс // Ведомости. – 2004. – 20 февр. 4. Голунов, И. Провинциальный маркетинг: как бороться с местечковым патриотизмом / И. Голунов // Ведомости. – 2004. – 17 марта. 5. Рютина, Т. IKEA прорвалась в Москву / Т. Рютина, Е. Виноградова, М. Оверченко // Ведомости. – 2004. – 5 апр. 447 6. Борейко, А. Интервью: Владимир Костров, гендиректор ЗАО «СкайЛинк» / А. Борейко // Ведомости. – 2004. – 11 мая. 7. Сколько стоит Россия: «Убавленная» стоимость науки / И. Николаев, И. Шульга, С. Арьемьева [и др.] // Ведомости. – 2004. – 20 мая. 8. Федюкин, И. Россиянам грозит казнь / И. Федюкин, А. Никольский // Ведомости. – 2004. – 9 июня. 9. Блюменштейн, Р. Уроки увольнения от IBM / Р. Блюменштейн // Ведомости. – 2004. – 21 – июля. 10. Левинский, Р. «Газпром» приглашают в Венгрию / Р. Левинский, А. Лемешко // Ведомости. – 2004. – 5 авг. 11. Проскурнина, О. Амбициозный сосед / О. Проскурнина // Ведомости. – 2004. – 16 авг. 12. Волобуев, Р. Тварь дражайщая / Р. Волобуев // Ведомости. – 2004. – 18авг. 13. Грызлов ополчился / Б. Грозовский, А. Никольский, А. Николаева [и др.] // Ведомости. – 2004. – 10 сент. 14. Борейко, А. Virgin выходит в космос / А. Борейко, А. Силонов // Ведомости. – 2004. – 29 сент. 15. Мазурин, Н. Обзор финансового рынка: доллар отыгрывается / Н. Мазурин // Ведомости. – 2004. – 9 дек. 2005 1. Миледин, П. Интервью: Татьяна Дубровская, генеральный директор «Ингосстраха» / П. Миледин // Ведомости. – 2005. – 11 янв. 2. Гладильщиков, Ю. Трудно быть солнцем / Ю. Гладильщиков // Ведомости. – 2005. – 9 февр. 3. Чиркова, Е. Советы консультанта: грамотный бизнес-план / Е. Чиркова // Ведомости. – 2005. – 21 февр. 4. Козицын, С. Распродажа Brunswick продолжается / С. Козицын // Ведомости. – 2005. – 9 февр. 448 5. Лях, Ю. Бутерброд — дело семейное / Ю. Лях, И. Голунов // Ведомости. – 2005. – 11 апр. 6. Байер, А. Проект «Б»: завистники Европы / А. Байер // Ведомости. – 2005. 10.06. 7. Борисов, Н. Интервью: ХелгеЛунд, президент норвежской нефтегазовой компании Statoil / Н. Борисов // Ведомости. – 2005. – 28 июня. 8. Воронина, А. СПС судится с Путиным / А. Воронина // Ведомости. – 2005. – 29 июня. 9. Руднева, Е. Дума о двух «Родинах» / Е. Руднева // Ведомости. – 2005. – 6 июля. 10. Хоуарт, П. Роскошь быть свободным / П. Хоуарт // Ведомости. – 2005. – 16 сент. 11. Лобанова, Л. Лев Леваев застроит Одинцово / Л. Лобанова // Ведомости. – 2005. – 27 окт. 12. Беккер, А. Путину написали светлое будущее / А. Беккер // Ведомости. – 2005. – 19 окт. 13. Делани, К. Библиотека Google заработала / К. Делани, Дж. Трахтенберг // Ведомости. – 2005. – 7 нояб. 14. Корня, А. Атеисты просят переписать гимн / А. Корня, Е. Руднева // Ведомости. – 2005. – 9 нояб. 15. Скидельский, Р. Москва. Кремль. Деду Морозу / Р. Скидельский // Ведомости. – 2005. – 22 дек. 2006 1. Корня, А. Адвокат судье не муж / А. Корня // Ведомости. – 2006. – 28февр. 2. Беккер, А. Интервью: Виктор Христенко, министр промышленности и энергетики / А. Беккер // Ведомости. – 2006. – 6 марта. 3. Корня, А. Полсрока для партнера ЮКОСа / А. Корня // Ведомости. – 2006. – 14 марта. 449 4. Николаева, А. Шохин разбушевался / А. Николаева // Ведомости. – 2006. – 19 апр. 5. Кабанова, О. Лучшие друзья королей: в Кремле показывают большие бриллианты / О. Кабанова // Ведомости. – 2006. – 19 мая. 6. Тейлор, Э. Финансовые вампиры / Э. Тейлор, А. Макдональд // Ведомости. – 2006. – 24 мая. 7. Беккер, А. Интервью: Сергей Сторчак, заместитель министра финансов России / А. Беккер // Ведомости. – 2006. – 10 июля. 8. Бызов, Л. Оппозиция и СМИ: лишняя свобода / Л. Бызов // Ведомости. – 2006. – 9 авг. 9. Милов, Г. Кривая ответственности: отношение к успеху меняется с возрастом / Г. Милов // Ведомости. – 2006. – 17 авг. 10. Камара, С. Ученье в долг / С. Камара // Ведомости. – 2006. – 29 11. Ляув, Б. Половина — Лужкову: московские власти построят себе сент. здание за счет инвестора / Б. Ляув // Ведомости. – 2006. – 16 окт. 12. Ляув, Б. Интервью: Максим Блажко, совладелец «Дон-Строя» / Б. Ляув // Ведомости. – 2006. – 19 окт. 13. Зинцов, О. В ногах правда есть: идеологически выдержанное ушу в фильме «Бесстрашный» / О. Зинцов // Ведомости. – 2006. – 9 нояб. 14. Галицких, М. Кто заработает на пенсиях / М. Галицких, С. Иванова // Ведомости. – 2006. – 9 нояб. 15. Грозовский, Б. Дедушка «чикагских мальчиков»: умер великий экономист Милтон Фридман / Б. Грозовский // Ведомости. – 2006. – 20 нояб. 16. Сурженко, В. «Синтез» боится за лицензии / В. Сурженко // Ведомости. – 2006. – 8 дек. 17. Латухина, К. Дедовщина важнее национальных проектов / К. Латухина, В. Кашин // Ведомости. – 2006. – 21 дек. 2007 450 1. Воронин, А. Шанхайский сюрприз: падение китайского фондового рынка — хороший повод для покупки российских акций / А. Воронин // Ведомости. – 2007. – 2 марта. 2. Латухина, К. Права отдадут досрочно / К. Латухина, Е. Кудашкина // Ведомости. – 2007. – 20 апр. 3. Эпоха: Ельцин / И. Резник, Е. Дербилова, М. Рожкова [и др.] // Ведомости. – 2007. – 24 апр. 4. Галайда, А. На загляденье: «Корсар» Большого театра угодил всем / А. Галайда // Ведомости. – 2007. – 25 июня. 5. Ляув, Б. Интервью: Сергей Полонский, президент MiraxGroup / Б. Ляув // Ведомости. – 2007. – 11 июля. 6. Oт редакции: рецепт папы // Ведомости. – 2007. – 24 сент. 7. Левинсон, А. Наше «мы»: лево-правая дилемма решена / А. Левинсон // Ведомости. – 2007. – 2 окт. 8. Тутушкин, А. Бензином делиться надо / А. Тутушкин // Ведомости. – 2007. – 20 нояб. 2008 1. Латухина, К. Музеи для Ельцина и Путина / К. Латухина // Ведомости. – 2008. – 10 янв. 2. Грозовский, Б. Неуправляемый рост цен / Б. Грозовский, Н. Иваницкая // Ведомости. – 2008. – 31 янв. 3. Малкова, И. Подключись и стань акционером / И. Малкова // Ведомости. – 2008. – 1апр. 4. Казьмин, Д. Опасный алкоголь / Д. Казьмин, Ф. Стеркин, А. Иванская // Ведомости. – 2008. – 7 апр. 5. Федоринова, Ю. «В России выгодно делать автомобили», — Сергей Занозин, председатель правления группы ГАЗ / Ю. Федоринова, Г. Столяров // Ведомости. – 2008. – 21 мая. 451 6. Сурженко, В. «Ключ к успеху — поддержка мужа», — Линда Кук, исполнительный директор ShellGas&Power / В. Сурженко // Ведомости. – 2008. – 22 мая. 7. От редакции: дачный ВВП // Ведомости. – 2008. – 16 июня. 8. Оверченко, М. Кому платил Абрамович / М. Оверченко // Ведомости. – 2008. – 7 июля. 9. Кашин, В. Крупный план: неизбежная война / В. Кашин // Ведомости. – 2008. – 13 авг. 10. Никольский, А. Хунтам не продавать / А. Никольский // Ведомости. – 2008. – 18 сент. 11. Кабанова, О. Подсчет шедевров / О. Кабанова // Ведомости. – 2008. – 15окт. 12. Юзефович, Г. Цифрой и бумагой / Г. Юзефович // Ведомости. – 2008. – 20окт. 13. Кашин, В. Американские республиканцы раскалываются / В. Кашин // Ведомости. – 2008. – 20 окт. 14. Гонтмахер, Е. Сценарий: Новочеркасск-2009 / Е. Гонтмахер // Ведомости. – 2008. – 6 нояб. 15. Корня, А. Не на того напали / А. Корня, Н. Костенко, Д. Малков // Ведомости. – 2008. – 10 дек. 2009 1. Столяров, Г. Chrysler распадается на части / Г. Столяров // Ведомости. – 2009. – 14 янв. 2. Костенко, Н. Кара за критику / Н. Костенко, М. Цветкова // Ведомости. – 2009. – 27 февр. 3. Шмидт, Ю. «36,6» заплатит / Ю. Шмидт // Ведомости. – 2009. – 9 4. Кувшинова, О. Куда упадет экономика / О. Кувшинова, Н. апр. Иваницкая // Ведомости. – 2009. – 27 апр. 452 5. Письменная, Е. Послал, как отрезал / Е. Письменная // Ведомости. – 2009. – 26 мая. 6. Федоринова, Ю. Сбербанк обогнал Fiat / Ю. Федоринова, Г. Столяров // Ведомости. – 2009. – 1 июня. 7. Костенко, Н. Партшкола МГУ / Н. Костенко, А. Корня // Ведомости. – 2009. – 3 июня. 8. Шмидт, Ю. Башни Mirax арестованы / Ю. Шмидт, Б. Ляув // Ведомости. – 2009. – 19 авг. 9. Симонов, К. Конъюнктура: мало любопытных / К. Симонов // Ведомости. – 2009. – 1 сент. 10. Кувшинова, О. Пенсии посадят бюджет / О. Кувшинова // Ведомости. – 2009. – 14 окт. 11. Ляув, Б. «Я не вернулся, потому что испугался», – Алексей Кузнецов, бывший министр финансов Московской области / Б. Ляув, А. Бараулина // Ведомости. – 2009. – 17 нояб. 12. Котов, А. Путин и Ходорковский вошли в топ-50 фигур десятилетия / А. Котов // Ведомости. – 2009. – 29 дек. 2010 1. Смирнов, С. ООН затребовала свыше $500 млн для помощи Гаити / С. Смирнов // Ведомости. – 2010. – 18 янв. 2. Сагдиев, Р. Крупным планом: IKEA для нашего бизнеса / Р. Сагдиев, А. Попова // Ведомости. – 2010. – 11 мая. 3. Смирнов, С. Wikileaks готовит утечку о войне в Ираке / С. Смирнов // Ведомости. – 2010. – 28 июля. 4. Сейранян, Т. Запрет на финансирование исследований стволовых клеток в США вновь в силе / Т. Сейранян // Ведомости. – 2010. – 24 авг. 5. Болецкая, К. Чебурашка на родине / К. Болецкая // Ведомости. – 2010. – 25 авг. 6. Воронова, Т. Кредитный рецидив / Т. Воронова, Н. Биянова // Ведомости. – 2010. – 25 авг. 453 7. Клуни откроет Венецианский фестиваль драмой о политике и морали // Ведомости. – 2011. – 31 авг. 8. Смирнов, С. Минюст США поймали на кексах по $16 и кофе по $8 / С. Смирнов // Ведомости. – 2011. – 21 сент. 9. Корчемкин, М. Война в Ираке: когда в товарищах согласья нет / М. Корчемкин // Ведомости. – 2010. – 11 нояб. 10. Резник, И. Украденного полгода ждут / И. Резник, Л. Коваль // Ведомости. – 2010. – 19 нояб. 11. Воронова, Т. Неуправляемый актив / Т. Воронова // Ведомости. – 2010. – 20 дек. 2011 1. Воронова, Т. «Чувствуешь себя орудием несправедливости!» — Александр Турбанов, генеральный директор Агентства по страхованию вкладов / Т. Воронова // Ведомости. – 2011. – 19 янв. 2. Ляув, Б. Собянин повысил цены / Б. Ляув // Ведомости. – 2011. – 14 марта. 3. Кравченко, Е. Ненавистники доллара / Е. Кравченко // Ведомости. – 2011. – 4 апр. 4. Трифонов, А. Серебряная уловка / А. Трифонов, М. Оверченко // Ведомости. – 2011. – 27 апр. 5. От редакции: кризис солидарности // Ведомости. – 2011. – 5 мая. 6. Непомнящий, А. Прочь из Японии / А. Непомнящий // Ведомости. – 2011. – 12 мая. 7. Трудолюбов, М. Я и моя страна: как пройти наверх / М. Трудолюбов // Ведомости. – 2011. – 13 мая. 8. Ляув, Б. Башня Юмашевых / Б. Ляув // Ведомости. – 2011. – 7 9. Зинцов, О. Свои нелюди — сочтемся / О. Зинцов // Ведомости. – июня. 2011. – 11 авг. 454 10. Смирнов, С. Российская Microsoft «сдаст» код Skype спецслужбам / С. Смирнов // Ведомости. – 2011. – 8 июня. 11. Буравцева, М. «В России есть четкая ориентация на инновации», – Филипп Камю, председатель совета директоров Alcatel-Lucent / М. Буравцева // Ведомости. – 2011. – 16 авг. 12. Стейнгласс, М. Голландец летит на Восток / М. Стейнгласс // Ведомости. – 2011. – 19 авг. 13. Химшиашвили, П. Дошли до Каддафи / П. Химшиашвили // Ведомости. – 2011. – 22 авг. 14. Дорохов, Р. Объединение вокруг Linux / Р. Дорохов // Ведомости. – 2011. – 17 окт. 15. Лютова, М. Конец истории успеха / М. Лютова, А. Трифонов // Ведомости. – 2011. – 29 дек. 2012 1. Кувшинова, О. Слишком молодые пенсионеры / О. Кувшинова // Ведомости. – 2012. – 23 янв. 2. Кравченко, Е. Призрак Великой депрессии / Е. Кравченко // Ведомости. – 2012. – 24 янв. 3. Крекнина, А. Салон транспортной связи / А. Крекнина // Ведомости. – 2012. – 22 февр. 4. Темкин, А. Воробьев вышел из театра / А. Темкин, А. Воронина // Ведомости. – 2012. – 6 марта. 5. Железнова, М. Протестный субботник / М. Железнова, Л. Бирюкова, Н. Костенко // Ведомости. – 2012. – 21 марта. 6. Дорохов, Р. Файл как улика / Р. Дорохов // Ведомости. – 2012. – 9 7. Гураева, апр. Ю. «Главная проблема России – избыточная бюрократия», – ПиаОлсенДюр, министр торговли и инвестиций Дании / Ю. Гураева, О. Проскурнина // Ведомости. – 2012. – 16 апр. 455 8. Милевская, Л. Жаркие проценты / Л. Милевская, Л. Коваль // Ведомости. – 2012. – 15 июня. 9. Болецкая, К. Спасти, чтобы купить / К. Болецкая // Ведомости. – 2012. – 26 июня. 10. Никитина, Е. Виды на неурожай / Е. Никитина // Ведомости. – 2012. – 20 июля. 11. Дорохов, Р. Microsoft встала поперек дороги разработчикам антивирусов / Р. Дорохов // Ведомости. – 2012. – 22 авг. 12. Никольский, А. Пакистан ищет сближения с Россией / А. Никольский, П. Химшиашвили // Ведомости. – 2012. – 12 сент. 13. Захаров, А. Стратегия поражения / А. Захаров // Ведомости. – 2012. – 14 сент. 14. Кучерская, М. Из жизни маглов / М. Кучерская // Ведомости. – 2012. –26 сент. 15. Никольский, А. Штатские уходят / А. Никольский // Ведомости. – 2012. – 12 нояб. 16. Ситковский, Г. Ни живы, ни мертвы / Г. Ситковский // Ведомости. – 2012. – 14 нояб. 17. Лютова, М. Стратегии без проектов / М. Лютова // Ведомости. – 2012. – 19 нояб. 18. Кодачигов, В. Двуглавый смартфон / В. Кодачигов, И. Цуканов // Ведомости. – 2012. – 12 дек. 2013 1. Железнова, М. Марш с портретами / М. Железнова, И. Новикова // Ведомости. – 2013. – 14 янв. 2. Серьгина, Е. «Яндекс» выиграл на чудом поле / Е. Серьгина, А. Голицына // Ведомости. – 2013. – 16 янв. 3. Лютова, М. Глобализация мимо России / М. Лютова // Ведомости. – 2013. – 21 янв. 456 4. Бабицкий, А. Плохая новость: пропаганда рабства / А. Бабицкий // Ведомости. – 2013. – 25 янв. 5. Болецкая, К. Новые кадры в кино / К. Болецкая // Ведомости. – 2013. – 29 янв. 6. Корня, А. Продувка на тротуарах / А. Корня, М. Железнова // Ведомости. – 2013. – 1 февр. 7. Цуканов, И. «Самые впечатляющие разработки связаны с печатью в цвете», — Урсула Бёрнс, генеральный директор Xerox / И. Цуканов // Ведомости. – 2013. – 5 февр. 8. Андреева, В. Двухэтажный экспресс / В. Андреева, Е. Соболь // Ведомости. – 2013. – 13 февр. 9. Явлинский, Г. Прозрачность как пусть к диверсификации / Г. Явлинский // Ведомости. – 2013. – 13 февр. 10. Лютова, М. Гарант приватизации / М. Лютова // Ведомости. – 2013. – 19 февр. 11. Гончарова, О. Работа ищет рабочих / О. Гончарова // Ведомости. – 2013. – 20 февр. 12. Дорохов, Р. SMS для посторонних / Р. Дорохов // Ведомости. – 2013. – 11 марта. 13. Корня, А. Суд по e-mail / А. Корня // Ведомости. – 2013. – 28 марта. 14. Бирюкова, Л. Конкурс штрафов для шоферов / Л. Бирюкова // Ведомости. – 2013. – 2 апр. 15. Яковлев, А. Рост и развитие: новая демократия / А. Яковлев // Ведомости. – 2013. – 4 апр. 16. Подцероб, М. Продаться вместе с бизнесом / М. Подцероб // Ведомости. – 2013. – 5 апр. 17. Сальманов, О. Четвертый – лишний / О. Сальманов, А. Трифонов // Ведомости. – 2013. – 8 апр. 457 18. Ситковский, Г. Тьма власти спустилась в подвал / Г. Ситковский // Ведомости. – 2013. – 22 апр. 19. Товкайло, М. Коммунальная конфискация / М. Товкайло, И. Грузинова // Ведомости. – 2013. – 11 апр. 20. Железнова, М. Хватит Путина / М. Железнова // Ведомости. – 2013. – 11 апр. 21. Зинцов, О. Пальчики оближешь / О. Зинцов // Ведомости. – 2013. – 24 апр. 22. Крекнина, А. Пиво не пьется / А. Крекнина // Ведомости. – 2013. – 25 апр. 23. Ляув, Б. Бесплатные квартиры заканчиваются / Б. Ляув // Ведомости. – 2013. – 8 мая. 24. Бирюкова, Л. Сурков потерял совещательный голос / Л. Бирюкова, М. Глинкин, М. Товкайло // Ведомости. – 2013. – 13 мая. 25. Бочкарева, Т. Профессора ищет хедхантер / Т. Бочкарева // Ведомости. – 2013. – 5 июня. 26. Крякина, А. X5 Retail Group нашли директора по реформам / А. Крякина // Ведомости. – 2013. – 5 июня. 27. Бочарова, С. От опеки родины не уйдешь / С. Бочарова // Ведомости. – 2013. – 27 июня. 28. Железнова, М. Навальный обогнал соперников / М. Железнова // Ведомости. – 2013. – 1 июля. 29. Товкайло, М. Кредитам приказано подешеветь / М. Товкайло, М. Папченкова, Д. Казьмин // Ведомости. – 2013. – 9 июля. 30. Бирюкова, Л. Утвердить в пять туров / Л. Бирюкова // Ведомости. – 2013. – 10 июля. 31. Борисяк, Д. В бумагу будет можно превратить что угодно / Д. Борисяк // Ведомости. – 2013. – 22 июля. 32. Нехайчук, Ю. Итальянские директора «Ингосстраха» / Ю. Нехайчук // Ведомости. – 2013. – 23 июля. 458 33. Химшиашвили, П. Интервью — ЛаслоАндор, комиссар по занятости в Европейской комиссии / П. Химшиашвили, М. Малыхин // Ведомости. – 2013. – 31 июля. 34. Шакина, О. Гонконг под Рязанью / О. Шакина // Ведомости. – 2013. – 5 авг. 35. Рожков, А. Александр Несис ставит на Грецию / А. Рожков // Ведомости. – 2013. – 14 авг. 36. Лютова, М. Разговор по инструкции / М. Лютова // Ведомости. – 2013. – 27 авг. 37. Мугинштейн, М. Мюнхенский фестиваль порисовал на коже / М. Мугинштейн // Ведомости. – 2013. – 5 авг. 38. Борисяк, Д. ВТБ ответит на «Спасибо» / Д. Борисяк // Ведомости. – 2013. – 17 сент. 39. Болецкая, К. «Сталинград» взял полмиллиарда / К. Болецкая // Ведомости. – 2013. – 15 окт. 40. Дорохов, Р. «В контакте» отыгралась / Р. Дорохов // Ведомости. – 2013. – 28 окт. 41. Бирюкова, Л. Думу уличили в нестабильности / Л. Бирюкова // Ведомости. – 2013. – 8 нояб. 42. Кувшинова, О. Россияне разочарованы / О. Кувшинова // Ведомости. – 2013. – 23 дек. 2014 1. Самарина, Н. Денис Буцаев: Московская область готова предложить инвесторам налоговые льготы / Н. Самарина // Ведомости. – 2014. – 25 марта. 2. Зайцева, Н. Четыре компании готовы подготовить финансовую и правовую модель для Апраксина двора / Н. Зайцева // Ведомости. – 2014. – 31 марта. 459 3. Титов, С. Новые правила очистки воды могут привести к закрытию предприятий, предупреждает РСПП / С. Титов // Ведомости. – 2014. – 14 сент. 4. Невельский, А. Китаю приходится выбирать между финансовой реформой и экономическим ростом / А. Невельский // Ведомости. – 2014. – 16 сент. 5. В деле о хищении «Башнефти» могут появиться новые фигуранты // Ведомости. – 2014. – 17 сент. 6. Агамалова, А. Состояние Евтушенкова за день уменьшилось на треть / А. Агамалова, А. Никольский, Е. Серьгина // Ведомости. – 2014. – 17 сент. 7. Коваль, Л. Рубль продолжит дешеветь / Л. Коваль // Ведомости. – 2014. – 19 сент. 8. Кравченко, Е. S&P: Санкции не позволят банкам финансировать экономику в нужном объеме / Е. Кравченко // Ведомости. – 2014. – 19 сент. 9. Невельский, А. Экономика Ирландии показала самый быстрый рост в еврозоне / А. Невельский // Ведомости. – 2014. – 19 сент. 10. Петлевой, В. Костин: ВТБ настаивает на конвертации долга «Мечела» в акции / В. Петлевой // Ведомости. – 2014. – 19 сент. 11. ExxonMobil не бурит / А. Фадеева, В. Петлевой, М. Серов [и др.] // Ведомости. – 2014. – 22 сент. 12. Рожков, А. «Я никогда не сталкивался с коррупцией в России»: интервью с Берни Экклстоуном / А. Рожков // Ведомости. – 2014. – 11 окт. 13. Борисяк, Л. Госбанки повышают ставки по вкладам / Л. Борисяк, Д. Коваль, Т. Воронова // Ведомости. – 2014. – 14 окт. 14. Желобанов, Д. Рублю не помогает даже нефть / Д. Желобанов // Ведомости. – 2014. – 24 окт. 460 РБК daily 200325 1. Мобильный бум в России продолжается // РБК daily. – 2003. – 4 2. Тофанюк, Е. У пивоваров началась истерика / Е. Тофанюк // РБК янв. daily. – 2003. – 16 янв. 3. Леонов, О. Россиянам навязывают генетически модифицированную еду / О. Леонов // РБК daily. – 2003. – 23 янв. 4. Попов, А. «Аэрофлот» защитят от отечественного производителя / А. Попов // РБК daily. – 2003. – 24 янв. 5. Бендина, Н. Началась «рыбная война» с Норвегией / Н. Бендина // РБК daily. – 2003. – 12 февр. 6. Бендина, Н. Олигархи и банкиры спорят о валютном регулировании / Н. Бендина // РБК daily. – 2003. – 17 февр. 7. Матафонов, Д. Трубы «русского размера» не дают покоя «Северстали» / Д. Матафонов // РБК daily. – 2003. – 27 февр. 8. Федорцов, В. Дилеры не ждут роста доллара / В. Федорцов // РБК daily. – 2003. – 4 марта. 9. Федорцов, В. Россия ускоряется / В. Федорцов // РБК daily. – 2003. – 22 марта. 10. Тофанюк, Е. Иномарки российской сборки идут нарасхват / Е. Тофанюк // РБК daily. – 2003. – 28 марта. 11. Федорцов, В. Олигархи против бюрократов / В. Федорцов // РБК daily. – 2003. – 17 апр. 12. Кирьян, П. Российские металлурги прокатили Украину / П. Кирьян // РБК daily. – 2003. – 8 мая. 13. Виноградов, А. Россия защищается от атипичной пневмонии / А. Виноградов // РБК daily. – 2003. – 14 мая. 25 Газета «РБК daily» выходит в 2003 г. 461 14. Бендина, Н. Инфляция вышла из-под контроля / Н. Бендина // РБК daily. – 2003. – 16 мая. 15. Попова, А. Можно ли продавать Россию? / А. Попова // РБК daily. – 2003. – 11 июня. 16. Федорцов, В. Банк России отдал доллар на откуп рынку / В. Федорцов // РБК daily. – 2003. – 12 июня. 17. Тофанюк, Е. Телевизоры станут почти бесплатными / Е. Тофанюк // РБК daily. – 2003. – 19 июня. 18. Бендина, Н. Америка закормит россиян до смерти / Н. Бендина // РБК daily. – 2003. – 9 июля. 19. Попов, А. КПРФ развалят изнутри / А. Попов // РБК daily. – 2003. – 1 авг. 20. Чаплыгина, Т. «Доллар останется основной валютой для населения»: интервью с заместителем директора департамента операций на финансовых рынках «Импэксбанка» Алексеем Струнилиным / Т. Чаплыгина // РБК daily. – 2003. – 27 авг. 21. Виноградов, А. Автомобили никому не нужны / А. Виноградов // РБК daily. – 2003. – 10 сент. 22. Смирнов, М. Собственники российских заводов останутся неизвестными / М. Смирнов // РБК daily. – 2003. – 7 окт. 23. Олейник, Ж. На рынке недвижимости будут выдавать кредиты под «воздух» / Ж. Олейник // РБК daily. – 2003. – 10 окт. 24. Федорцов, В. Россия под контролем Центробанка / В. Федорцов // РБК daily. – 2003. – 23 окт. 25. Гаврилюк, Е. «МТУ-Интел» атакуют интеллектуальные «пираты» / Е. Гаврилюк // РБК daily. – 2003. – 17 нояб. 26. Сердечнов, А. Дешевых ипотечных кредитов пока не предвидится / А. Сердечнов // РБК daily. – 2003. – 28 нояб. 27. Виноградов, А. Москву и Казань ссорят Кирилл и Мефодий / А. Виноградов // РБК daily. – 2003. – 25 дек. 462 2004 1. Попова, А. Масяню никак не поделят / А. Попова // РБК daily. – 2004. – 12 янв. 2. Смирнов, М. Российские текстильщики не могут без демпинга / М. Смирнов // РБК daily. – 2004. – 23 янв. 3. Сердечнов, А. Алкоголь станет лучше и доступнее / А. Сердечнов // РБК daily. – 2004. – 3 февр. 4. Чернов, М. ExxonMobil хочет инвестировать в Россию / М. Чернов // РБК daily. – 2004. – 24 февр. 5. Попова, А. Столичной туротрасли велели объединиться / А. Попова // РБК daily. – 2004. – 27 февр. 6. Федорцов, В. Рынок акций замер на взлете / В. Федорцов // РБК daily. – 2004. – 19 марта. 7. Кирьян, П. FIM рискнет деньгами россиян / П. Кирьян // РБК daily. – 2004. – 24 марта. 8. Барсукова, С. «НИКойл» размывает бренды / С. Барсукова // РБК daily. – 2004. – 7 мая. 9. Олейник, Ж. «Русский Стандарт» переоценил свою водку / Ж. Олейник // РБК daily. – 2004. – 11 мая. 10. Бендина, Н. «Россиян лечат слишком много врачей»: интервью с генеральным директором страховой компании «РОСНО-МС» Владимиром Гурдусом / Н. Бендина // РБК daily. – 2004. – 16 июня. 11. Попова, А. Российских покупателей «поглощает матрица» / А. Попова // РБК daily. – 2004. – 21 июня. 12. Федорцов, В. Инвестиционный бум откладывается / В. Федорцов // РБК daily. – 2004. – 22 июня. 13. Попова, А. «Макдональдс» хотят запретить / А. Попова // РБК daily. – 2004. – 2 июля. 14. Трегубов, И. Депутаты не имеют ничего против свастики / И. Трегубов // РБК daily. – 2004. – 12 июля. 463 15. Сердечнов, А. ЗИЛу не дали обанкротиться / А. Сердечнов // РБК daily. – 2004. – 15 июля. 16. Тофанюк, Е. С рынка недвижимости «бегут капиталы» / Е. Тофанюк // РБК daily. – 2004. – 24 авг. 17. Олейник, Ж. Турки пошли продавать в Петербург / Ж. Олейник // РБК daily. – 2004. – 7 сент. 18. Сердечнов, А. ФАС смешает конфеты с алкоголем / А. Сердечнов // РБК daily. – 2004. – 15 сент. 19. Трегубов, И. Россияне крадут друг у друга / И. Трегубов // РБК daily. – 2004. – 16 сент. 20. Гуркина, Е. Иностранцы не боятся банковского кризиса в России / Е. Гуркина // РБК daily. – 2004. – 26 окт. 21. Горелик, О. «"Гжелку" не отдам никому»: интервью с президентом ТПГ «Кристалл» Сергеем Зивенко / О. Горелик // РБК daily. – 2004. – 26 окт. 22. Попова, А. Подмосковье оказалось не по карману / А. Попова // РБК daily. – 2004. – 9 нояб. 23. Попов, А. Суркову прочат отставку / А. Попова // РБК daily. – 2004. – 17 нояб. 24. Сердечнов, А. NewsOutdoor гипнотизирует конкурентов / А. Сердечнов // РБК daily. – 2004. – 19 нояб. 25. Виноградов, А. В СНГ будет свой SkyTeam / А. Виноградов // РБК daily. – 2004. – 3 дек. 26. Попов, А. Доллар опять подорожает / А. Попов // РБК daily. – 2004. – 8 дек. 27. Попов, А. «Юганскнефтегаз» не достанется иностранцам / А. Попов // РБК daily. – 2004. – 10 дек. 2005 1. Барсукова, С. Банку ЗЕНИТ понравилось продаваться / С. Барсукова // РБК daily. – 2005. – 19 янв. 464 2. Попова, А. Цунами накрыли российские турфирмы / А. Попова // РБК daily. – 2005. – 21 янв. 3. Федорова, Л. Власти не интересует вымирание России / Л. Федорова // РБК daily. – 2005. – 31 янв. 4. Гаврилюк, Е. Мы хотим создать новую «голубую фишку»: интервью с генеральным директором ИФК «МЕТРОПОЛЬ» Михаилом Слипенчуком / Е. Гаврилюк // РБК daily. – 2005. – 2 февр. 5. Попов, А. ЦБ сложил две валюты в одну корзину / А. Попов // РБК daily. – 2005. – 7 февр. 6. Попов, А. Олигархическая революция отменяется? / А. Попов // РБК daily. – 2005. – 11 февр. 7. Тофанюк, Е. Московское правительство обиделось на погоду / Е. Тофанюк // РБК daily. – 2005. – 24 февр. 8. Сердечнов, А. Греф заманивает Toyota в Россию / А. Сердечнов // РБК daily. – 2005. – 14 марта. 9. Бендина, Н. Российские биотехнологи заглядываются на мировой рынок / Н. Бендина // РБК daily. – 2005. – 16 марта. 10. Леонов, О. Россию гнобят бюрократы / О. Леонов // РБК daily. – 2005. – 17 марта. 11. Коптюбенко, Д. Правительство сделает бензин качественнее и дешевле / Д. Коптюбенко // РБК daily. – 2005. – 29 апр. 12. Попов, А. Путин начал операцию «Преемник» / А. Попов // РБК daily. – 2005. – 19 мая. 13. Попова, А. Российскую «тусовку» выдают за элиту / А. Попова // РБК daily. – 2005. – 30 мая. 14. Попова, А. Россияне не едут в Крым / А. Попова // РБК daily. – 2005. – 9 июня. 15. Серегин, В. Лучший год «Норникеля» / В. Серегин // РБК daily. – 2005. – 14 июня. 465 16. Кобтюбенко, Д. Прибалты испугались России / Д. Кобтюбенко // РБК daily. – 2005. – 13 июля. 17. Фридман, Н. «КапиталЪ» поправит здоровье / Н. Фридман // РБК daily. – 2005. – 20 июля. 18. Стариков, С. Россия вспомнила о космосе / С. Стариков // РБК daily. – 2005. – 28 июля. 19. Виноградов, А. У «Билайна» не жизнь, а мед / А. Виноградов // РБК daily. – 2005. – 26 авг. 20. Горелик, О. «Вопрос регулирования тарифов ЖКХ – ключевой»: интервью с руководителем департамента строительства и жилищнокоммунального хозяйства Министерства регионального развития Российской Федерации Леонидом Чернышевым / О. Горелик // РБК daily. – 2005. – 7 сент. 21. Яковлева, М. Французские духи будут разливать в русские бутылки / М. Яковлева // РБК daily. – 2005. – 23 сент. 22. Сердечнов, А. Рекламу сигарет убирают с улиц / А. Сердечнов // РБК daily. – 2005. – 11 нояб. 23. Леонов, О. Россия будет «крышевать» золотой миллиард / О. Леонов // РБК daily. – 2005. – 14 нояб. 24. Яковлева, М. Ученым предлагают замену Google и Rambler / М. Яковлева // РБК daily. – 2005. – 23 нояб. 25. Желобанова, Е. «36,6» избавляется от производства / Е. Желобанова // РБК daily. – 2005. – 2 дек. 26. Парфененкова, М. Москва вернет строителям возможность работать / М. Парфененкова, В. Ковалева // РБК daily. – 2005. – 6 дек. 2006 1. Мандрик, И. Московское метро стало очень дорогим / И. Мандрик // РБК daily. – 2006. – 12 янв. 2. Виноградов, А. Россия откроет инвесторам Калининград / А. Виноградов // РБК daily. – 2006. – 17 янв. 466 3. Коптюбенко, Д. Прибалты не хотят дружить с «Газпромом» / Д. Коптюбенко // РБК daily. – 2006. – 19 янв. 4. Попова, А. Издательскому рынку не хватает воздуха / А. Попова // РБК daily. – 2006. – 23 янв. 5. Новикова, Л. Налогоплательщиков накажут за скрытность / Л. Новикова // РБК daily. – 2006. – 14 марта. 6. Карулина, Ю. Промсборка – враг автопрома? / Ю. Карулина // РБК daily. – 2006. – 19 апр. 7. Аккерман, Е. Федерация не поделится налогами с регионами / Е. Аккерман // РБК daily. – 2006. – 25 апр. 8. Божко, М. «Акционеры готовы полностью выйти из бизнеса ради будущего банка»: интервью с президентом «Инвестсбербанка» Павлом Бойко / М. Божко // РБК daily. – 2006. – 11 мая. 9. Молина, М. Украинцам понравилось реприватизировать «Криворожсталь» / М. Молина // РБК daily. – 2006. – 17 мая. 10. Сапкин, А. Прокуратура взялась за «растлителей малолетних» / А. Сапкин // РБК daily. – 2006. – 29 июня. 11. Бурсак, А. Мороженое по SMS / А. Бурсак // РБК daily. – 2006. – 9 12. Иванская, А. Мясные обрезки посчитают отдельно / А. Иванская авг. // РБК daily. – 2006. – 18 сент. 13. Гончарова, О. Минкультуры спасает подписку / О. Гончарова // РБК daily. – 2006. – 10 нояб. 14. Селина, М. Во всем заграничном / М. Селина // РБК daily. – 2006. – 24 нояб. 15. Кудряшов, Д. ГАЗ прибавил скорость / Д. Кудряшов // РБК daily. – 2006. – 7 дек. 16. Медовинкова, Т. Мадонна нарасхват / Т. Медовинкова // РБК daily. – 2006. – 11 дек. 467 17. Бурсак, А. Неприступный «Связьинвест» / А. Бурсак // РБК daily. – 2006. – 19 дек. 18. Архангельский, Т. Композиторов-миллионеров становится больше / Т. Архангельский // РБК daily. – 2006. – 21 дек. 2007 1. Фроловская, Т. Театральные выступления бизнеса и власти / Т. Фроловская // РБК daily. – 2007. – 8 февр. 2. Дементьев, А. Softline ищет инвесторов / А. Дементьев, К. Прокшин // РБК daily. – 2007. – 21 февр. 3. Михайлов, А. Джеймс Бонд за кадром / А. Михайлов // РБК daily. – 2007. – 14 марта. 4. Колесникова, Е. Синтетическая «Роснефть» / Е. Колесникова // РБК daily. – 2007. – 19 марта. 5. Селина, М. Судьям – отдельную квартиру / М. Селина // РБК daily. – 2007. – 28 марта. 6. Лю, Ю. Банки дали денег «МегаФону» / Ю. Лю // РБК daily. – 2007. – 16 апр. 7. Деревягин, Б. Москва против России / Б. Деревягин // РБК daily. – 2007. – 10 мая. 8. Носырев, И. Замок для телевизора / И. Носырев // РБК daily. – 2007. – 14 мая. 9. Латышева, М. Русский дом кино / М. Латышева // РБК daily. – 2007. – 19 июня. 10. Селиванов, М. Бизнес считает налоги / М. Селиванов, Т. Фроловская // РБК daily. – 2007. – 5 июля. 11. Кириллов, Р. Danone впадает в детство / Р. Кириллов, А. Иванская // РБК daily. – 2007. – 11 июля. 12. Старостина, Н. Некритичные займы / Н. Старостина, А. Кошкарев // РБК daily. – 2007. – 29 авг. 468 13. Курманаева, А. Битва за Милка / А. Курманаева // РБК daily. – 2007. – 11 сент. 14. Барлас, П. Yahoo! превзошла прогнозы / П. Барлас // РБК daily. – 2007. – 18 окт. 15. Фроловская, Т. Бедности вопреки / Т. Фроловская // РБК daily. – 2007. – 22 окт. 16. Трушина, А. Потанин не уступил Прохорову / А. Трушина // РБК daily. – 2007. – 20 нояб. 17. Дудник, К. «Мы приложим все усилия для выхода на международные рынки»: интервью с генеральным директором сети PurPur Еленой Егоровой / К. Дудник // РБК daily. – 2007. – 5 дек. 18. Васильева, А. Фильмы оптом / А. Васильева, О. Гончарова // РБК daily. – 2007. – 5 дек. 2008 1. Шабашов, Д. Защитить от китайского демпинга / Д. Шабашов // РБК daily. – 2008. – 11 янв. 2. Фаляхов, Р. Говорящие головы / Р. Фаляхов // РБК daily. – 2008. – 21 янв. 3. Люльчак, Е. USB-зарядка / Е. Люльчак // РБК daily. – 2008. – 24 4. Брюггман, М. «Государственные инвестфонды не несут угрозы»: янв. интервью с министром экономики Объединенных Арабских Эмиратов Любной Аль Касими / М. Брюггман // РБК daily. – 2008. – 7 февр. 5. Кириллов, Р. Рецессии не ждите / Р. Кириллов // РБК daily. – 2008. – 12 марта. 6. Михайлов, А. Запрещенная литература / А. Михайлов // РБК daily. – 2008. – 14 марта. 7. Берновская, Е. «Современному искусству тяжело работать с музеем»: интервью с руководителем проекта «Центр современного искусства «Винзавод» Софьей Троценко / Е. Берновская // РБК daily. – 2008. – 28 марта. 469 8. Шахов, М. Alcoa растеряла прибыль / М. Шахов // РБК daily. – 2008. – 9 апр. 9. Павлов, В. Бедные ополчились на богатых / В. Павлов // РБК daily. – 2008. – 20 мая. 10. Дудник, К. Stockmann распрощался со «Смоленским пассажем» / К. Дудник // РБК daily. – 2008. – 28 мая. 11. Жуйков, Д. «Затраты на развитие здравоохранения в России серьезно превысят их в Западной Европе»: интервью с президентом и главным исполнительным директором GE Healthcare по региону «Россия и СНГ, Средняя Азия, Ближний Восток, Турция и Африка» Ричардом ДиБенедетто / Д. Жуйков // РБК daily. – 2008. – 4 июня. 12. Селиванова, М. Сила бренда / М. Селиванова // РБК daily. – 2008. – 16 июля. 13. Фадеев, М. Evraz добралась до Зеленого континента / М. Фадеев // РБК daily. – 2008. – 18 июля. 14. Бурсак, А. «Система» хочет «СкайЛинк» целиком / А. Бурсак, А. Михеева // РБК daily. – 2008. – 12 авг. 15. Курманаева, А. У Джеймса Бонда нет будущего / А. Курманаева // РБК daily. – 2008. – 21 авг. 16. Гаврилов, В. Чудо-окно / В. Гаврилов // РБК daily. – 2008. – 27 17. Курманаева, А. Тимур Бекмамбетов поохотится на кита / А. авг. Курманаева, А. Михайлов // РБК daily. – 2008. – 24 сент. 18. Поморцев, А. Роберт Зеллик готовит главное блюдо для G8 / А. Поморцев // РБК daily. – 2008. – 8 окт. 19. Шахов, М. Металлурги гасят домны / М. Шахов // РБК daily. – 2008. – 5 нояб. 20. Носырев, И. «Philips — это гениально простые решения. Вы мечтаете – мы создаем»: интервью с директором по маркетингу «Роял 470 Филипс Электроникс» Гиртом Ван Кайком / И. Носырев // РБК daily. – 2008. – 11 нояб. 21. Петров, И. Сочи останется в Игре / И. Петров, Р. Фаляхов // РБК daily. – 2008. – 21 нояб. 22. Демина, Ю. Дорогая «цифра» / Ю. Демина, И. Серьгина // РБК daily. – 2008. – 16 дек. 23. Хомерики, Л. Банки высокого напряжения / Л. Хомерики, Л. Шестернина // РБК daily. – 2008. – 17 дек. 2009 1. Селиванова, М. Легкий русский пессимизм / М. Селиванова // РБК daily. – 2009. – 12 янв. 2. Михалев, Н. Металлургия интереснее строительства / Н. Михалев // РБК daily. – 2009. – 23 янв. 3. Люльчак, Е. Нобелевский оракул / Е. Люльчак // РБК daily. – 2009. – 27 янв. 4. Рахнова, М. «Ленту» разрежут на куски / М. Рахнова, Д. Черхудинова // РБК daily. – 2009. – 6 февр. 5. Латышева, М. «В каком-то смысле Британия — обывательское место»: интервью с писателем Джонатаном Коу / М. Латышева // РБК daily. – 2009. – 20 февр. 6. Михалев, Н. Кредит втридорога / Н. Михалев, Н. Старостина // РБК daily. – 2009. – 24 февр. 7. Люльчак, Е. Железная леди / Е. Люльчак // РБК daily. – 2009. – 19 марта. 8. Рыбакова, М. Взаимовыручка по-европейски / М. Рыбакова // РБК daily. – 2009. – 8 апр. 9. Григорьева, Е. НПФ показывают нулевую доходность / Е. Григорьева // РБК daily. – 2009. – 13 апр. 471 10. Воробьева, И. Оттепель сознания / И. Воробьева // РБК daily. – 2009. – 15 мая. 11. Годлевская, Е. Грузопотоки меняют маршруты / Е. Годлевская // РБК daily. – 2009. – 11 июня. 12. Серьгина, Е. Бренд на проводе / Е. Серьгина, А. Дементьев // РБК daily. – 2009. – 15 июня. 13. Фроловская, Т. Нефть поднимает цены / Т. Фроловская // РБК daily. – 2009. – 14 авг. 14. Шабашов, Д. «Северсталь» решила поторопиться / Д. Шабашов, М. Шахов // РБК daily. – 2009. – 7 сент. 15. Бурсак, А. «Большая тройка» отключила пиратов / А. Бурсак, А. Кленин // РБК daily. – 2009. – 22 сент. 16. Исполатов, С. Total попала под прицел / С. Исполатов // РБК daily. – 2009. – 1 окт. 17. Крылова, М. Икар прилетел в Москву / М. Крылова // РБК daily. – 2009. – 26 окт. 18. Старинская, Г. Паритет «Газпрома» / Г. Старинская // РБК daily. – 2009. – 27 окт. 19. Дементьев, А. Русский стандарт связи / А. Дементьев, Я. Ефременко // РБК daily. – 2009. – 9 нояб. 20. Зиброва, А. Конвейерное судопроизводство / А. Зиброва // РБК daily. – 2009. – 16 дек. 21. целях»: Серьгина, Е. «GPS сейчас используется Штатами в военных интервью с генеральным директором «Навигационно- информационных систем» (НИС) Александром Гурко / Е. Серьгина // РБК daily. – 2009. – 28 дек. 2010 1. Иванова, А. Вкуснота спасет мир / А. Иванова // РБК daily. – 2010. – 18 янв. 472 2. Серьгина, Е. ФАС подписала контракт для «МегаФона» / Е. Серьгина, А. Бурсак // РБК daily. – 2010. – 9 февр. 3. Люльчак, Е. Жировая подушка безопасности / Е. Люльчак // РБК daily. – 2010. – 12 февр. 4. Воробьева, И. Дилемма Кудрина / И. Воробьева // РБК daily. – 2010. – 24 февр. 5. Колобков, С. Драка за крыло / С. Колобков // РБК daily. – 2010. – 26 марта. 6. Исполатов, С. Генераторам убрали потолок / С. Исполатов // РБК daily. – 2010. – 2 апр. 7. Лаврентьев, С. Хедж-фонды не зря инвестируют в Россию / С. Лаврентьев // РБК daily. – 2010. – 19 апр. 8. Макарова, В. Часы из сейфа / В. Макарова // РБК daily. – 2010. – 23 апр. 9. Кособокова, Т. Партия власти почувствовала протестное настроение / Т. Кособокова // РБК daily. – 2010. – 29 апр. 10. Басманов, Е. Расходы на будущее / Е. Басманов // РБК daily. – 2010. – 12 мая. 11. Зеликсон, Д. Третейское недоразумение / Д. Зеликсон // РБК daily. – 2010. – 18 мая. 12. Сапожников, П. «Я подумал: год или два будет трудновато»: интервью с АриАйзенштатом, руководителем проекта LotteHotelMoscow / П. Сапожников // РБК daily. – 2010. – 25 мая. 13. Челпанова, М. И построим, и деньгами поможем / М. Челпанова, Д. Шабашов // РБК daily. – 2010. – 26 мая. 14. Леонов, В. Визой меньше, инновацией больше / В. Леонов // РБК daily. – 2010. – 1 июня. 15. Лаврентьев, С. Страховщиков возьмут под пристальный контроль / С. Лаврентьев // РБК daily. – 2010. – 17 июня. 473 16. Зленко, Е. Госзакупки вышли в онлайн / Е. Зленко // РБК daily. – 2010. – 8 июля. 17. Михайлов, А. Музыкальный фонтан в ванной / А. Михайлов // РБК daily. – 2010. – 18 авг. 18. Михалев, Н. Кредит с сюрпризом / Н. Михалев, И. Петров // РБК daily. – 2010. – 23 авг. 19. Вержбицкий, А. Вложился в депозиты — получи акции энергетиков / А. Вержбицкий // РБК daily. – 2010. – 13 сент. 20. Резникова, А. Не газом единым / А. Резникова // РБК daily. – 2010. – 28 сент. 21. Павлов, В. «Нам необходимо отложить в сторону вопрос «северных территорий»: интервью с вице-председателем совета политики Демократической партии Японии КотароТамурой / В. Павлов // РБК daily. – 2010. – 5 окт. 22. Корытина, Е. Уступки по-польски / Е. Корытина // РБК daily. – 2010. – 21 окт. 23. Корытина, Е. Не избежал «шлюмберизации» / Е. Корытина // РБК daily. – 2010. – 27 окт. 24. Серьгина, Е. Mail.ru не для русских / Е. Серьгина // РБК daily. – 2010. – 28 окт. 25. Гаврилов, В. Денди на все руки / В. Гаврилов // РБК daily. – 2010. – 12 нояб. 26. Пашкова, Л. Здравствуй елка, Новый год / Л. Пашкова // РБК daily. – 2010. – 14 дек. 27. Копейченко, Н. Метро не для всех / Н. Копейченко // РБК daily. – 2010. –24 дек. 2011 1. Саруханова, О. Вице-президент «Роснефти» Питер О'Брайан: «Кардинальных перемен в нефтяной отрасли не ожидается» / О. Саруханова // РБК daily. – 2011. – 5 янв. 474 2. Белкина, Е. Ставки вышли на оперативный простор / Е. Белкина // РБК daily. – 2011. – 12 янв. 3. Изотов, С. Снежный бойкот / С. Изотов // РБК daily. – 2011. – 20 4. Пузырев, Д. Один в суде не воин / Д. Пузырев // РБК daily. – 2011. янв. – 11 февр. 5. Севрюкова, Е. Михалкова поставят на паузу / Е. Севрюкова // РБК daily. – 2011. – 14 февр. 6. Сердечнов, А. Боевая экипировка iPad / А. Сердечнов // РБК daily. – 2011. – 15 февр. 7. Резникова, А. Бастрыкин шьет дело / А. Резникова // РБК daily. – 2011. – 18 февр. 8. Колобков, С. Сбросить вес / С. Колобков // РБК daily. – 2011. – 9 марта. 9. Копейченко, Н. Цены как в Лондоне / Н. Копейченко // РБК daily. – 2011. – 23 марта. 10. Калачихина, Ю. Fitch пугает Европу дефолтом / Ю. Калачихина // РБК daily. – 2011. – 1 апр. 11. Литвинова, А. «Госзакупки без воровства дают ресурс для снижения страховых взносов»: интервью с президентом «Деловой России» Александром Галушкой / А. Литвинова // РБК daily. – 2011. – 1 апр. 12. Литвинова, А. Дорогие россияне / А. Литвинова // РБК daily. – 2011. – 20 апр. 13. Пузырев, Д. «Столичную» разбавили элитным вином / Д. Пузырев // РБК daily. – 2011. – 22 апр. 14. Сердечнов, А. Табак поможет улучшить память / А. Сердечнов // РБК daily. – 2011. – 29 апр. 15. Церетели, М. Счастливое число «Русала» / М. Церетели // РБК daily. – 2011. – 12 мая. 475 16. Иванова, А. Из капота – с любовью / А. Иванова // РБК daily. – 2011. – 22 июня. 17. Старостина, Н. Сбербанк заманивает инвесторов / Н. Старостина // РБК daily. – 2011. – 7 июля. 18. Николаев, Я. Раньше надо думать / Я. Николаев // РБК daily. – 2011. – 26 июля. 19. Сердечнов, А. Сердце научат омолаживаться / А. Сердечнов // РБК daily. – 2011. – 11 авг. 20. Калачихина, Ю. Аппетитная ипотека / Ю. Калачихина // РБК daily. – 2011. – 30 авг. 21. Елькова, О. «ИжАвто» ушел с молотка / О. Елькова, Е. Сергиенко // РБК daily. – 2011. – 13 сент. 22. Сердечнов, А. Россия перестанет бить рекорды по жертвам ДТП / А. Сердечнов // РБК daily. – 2011. – 23 сент. 23. Кузьменко, А. Соперник по экспорту / А. Кузьменко // РБК daily. – 2011. – 3 окт. 24. Кособокова, Т. Изгнание Прохорова испортило инвестклимат / Т. Кособокова // РБК daily. – 2011. – 5 окт. 25. Пузырев, Д. Водочные парашюты / Д. Пузырев // РБК daily. – 2011. – 19 окт. 26. Сердечнов, А. Сенсорная эволюция / А. Сердечнов // РБК daily. – 2011. – 18 нояб. 27. Гудкова, В. «Моя главная задача — обеспечить плавный переход компании к новому руководству»: интервью с генеральным директором компании JimmyChoo Джошем Шульманом / В. Гудкова // РБК daily. – 2011. – 24 нояб. 28. Ковальченко, С. Пивной путч профсоюзов / С. Ковальченко // РБК daily. – 2011. – 16 дек. 2012 476 1. Сафонова, Е. Куда пошли нефтяные деньги / Е. Сафонова // РБК daily. – 2012. – 11 янв. 2. Михалев, Н. Слишком низкие потолки / Н. Михалев // РБК daily. – 2012. – 19 янв. 3. Макунина, С. Борис, ты не правь / С. Макунина, Т. Кособокова // РБК daily. – 2012. – 14 марта. 4. Юзбекова, И. Послушный будильник / И. Юзбекова // РБК daily. – 2012. – 19 марта. 5. Латышева, М. Немного французского / М. Латышева // РБК daily. – 2012. – 22 марта. 6. Литой, А. Суд да бомба / А. Литой // РБК daily. – 2012. – 18 апр. 7. Кузьменко, А. Ё-мания / А. Кузьменко // РБК daily. – 2012. – 3 8. Панов, Д. «Мы готовы принять Formula 1 начиная с 2013 года»: мая. интервью с крупнейшим акционером банка «Развитие-Столица» Рустемом Терегуловым / Д. Панов // РБК daily. – 2012. – 28 июня. 9. Юзбекова, И. Поймать свет в окошке / И. Юзбекова // РБК daily. – 2012. – 12 июля. 10. Макунина, С. Гудкова подставили «малявой»: к сентябрю депутат-оппозиционер рискует лишиться неприкосновенности / С. Макунина, И. Шелепин // РБК daily. – 2012. – 2 авг. 11. Пузырев, Д. «Казенка» рассталась с «Кристаллом» / Д. Пузырев // РБК daily. – 2012. – 23 авг. 12. Китаева, К. «Общественное ТВ» по весне смотрят / К. Китаева // РБК daily. – 2012. – 20 сент. 13. Крылова, М. «Мы старались показать волшебство, магию, страсть»: интервью с Алиной Кожокару, прима-балериной Королевского балета Великобритании / М. Крылова // РБК daily. – 2012. – 9 окт. 14. Резникова, А. Попрощались с нищетой / А. Резникова, В. Хамраева // РБК daily. – 2012. – 14 нояб. 477 15. Левинская, А. Любимые книги Ковальчука / А. Левинская // РБК daily. – 2012. – 5 дек. 16. Макунина, С. Депутаты заработают по правилам / С. Макунина // РБК daily. – 2012. – 7 дек. 2013 1. Старинская, Г. ЛУКОЙЛ не справился с добычей / Г. Старинская // РБК daily. – 2013. – 14 янв. 2. Яковлева, Ю. Стоп-кадр: эсэры отказали Гудкову в поддержке на выборах главы Подмосковья / Ю. Яковлева // РБК daily. – 2013. – 18 янв. 3. Сергиенко, Е. Лекарство для Tele2 / Е. Сергиенко // РБК daily. – 2013. – 6 февр. 4. Юзбекова, И. Графен и жажда / И. Юзбекова, Е. Басманов // РБК daily. – 2013. – 20 марта. 5. Юзбекова, И. Браслет подаст сигнал SOS / И. Юзбекова // РБК daily. – 2013. – 10 апр. 6. Старинская, Г. Столичные рантье добрались до нефти / Г. Старинская // РБК daily. – 2013. – 17 апр. 7. Белова, М. «Золотая маска» повернулась к молодым / М. Белова // РБК daily. – 2013. – 18 апр. 8. Литой, А. Сеть против черных списков / А. Литой // РБК daily. – 2013. – 26 апр. 9. Адамчук, О. Старый конь ОСАГО не портит / О. Адамчук // РБК daily. – 2013. – 13 мая. 10. Яковлева, Ю. 36 туалетов под снос / Ю. Яковлева // РБК daily. – 2013. – 23 мая. 11. Литвина, М. Мистер Икс и немецкий рок / М. Литвина // РБК daily. – 2013. – 17 июня. 12. Опалев, С. Бурматов против Ливанова / С. Опалев // РБК daily. – 2013. – 3 июля. 478 13. Калачихина, Ю. Pescanova всплыла вверх брюхом / Ю. Калачихина // РБК daily. – 2013. – 25 июля. 14. Фадеева, А. Миллиард раздора / А. Фадеева // РБК daily. – 2013. – 15. Синяева, Ю. Дело – труба / Ю. Синяева // РБК daily. – 2013. – 22 16. Метелица, Е. Перестройка пенсионных фондов / Е. Метелица // 1 авг. авг. РБК daily. – 2013. – 2 сент. 17. Калачихина, Ю. По ком звонит Nokia / Ю. Калачихина, А. Левинская // РБК daily. – 2013. – 4 сент. 18. Юзбекова, И. Путин vs зомби: новая игра выйдет к Хеллоуину / И. Юзбекова // РБК daily. – 2013. – 26 сент. 19. Литой, А. Воля для бывших пиратов / А. Литой // РБК daily. – 2013. – 19 нояб. 20. Латышева, М. Разговоры с неизвестными / М. Латышева // РБК daily. – 2013. – 10 дек. 21. Прытин, Д. Индекс благосостояния обеспеченных россиян снизился / Д. Прытин // РБК daily. – 2013. – 26 дек. 2014 1. Синяева, Ю. Земельный бунт: ВАС попросили действовать в интересах бюджета / Ю. Синяева // РБК daily. – 2014. – 14 янв. 2. Литой, А. Революционный постмодернизм / А. Литой // РБК daily. – 2014. – 27 янв. 3. Ямщиков, К. «Россети» заморозили правление / К. Ямщиков // РБК daily. – 2014. – 18 февр. 4. Алешкина, А. На одну зарплату и переменный бонус / А. Алешкина, Ю. Калачихина // РБК daily. – 2014. – 19 февр. 479 5. Филиппова, Т. Хабенский и контрабас / Т. Филиппова // РБК daily. – 2014. – 27 февр. 6. Крымский гамбит / Д. Коптюбенко, И. Петров, А. Литой [и др.] // РБК daily. – 2014. – 4 марта. 7. Китаева, К. Курченко выпал из списка Forbes / К. Китаева // РБК daily. – 2014. – 11 марта. 8. Краузова, Е. Бизнес для стройной фигуры / Е. Краузова // РБК daily. – 2014. – 20 марта. 9. Артемьев, А. Блогерам откроют лица / А. Артемьев, Ф. Рустамова, И. Юзбекова // РБК daily. – 2014. – 16 апр. 10. Дуленкова, А. Торговля не идет / А. Дуленкова, К. Бусько // РБК daily. – 2014. – 24 апр. 11. Сухаревская, А. Россия потянет за собой Европу / А. Сухаревская, Д. Коптюбенко // РБК daily. – 2014. – 30 апр. 12. Аттикова, Е. Самолет вместо поезда / Е. Аттикова // РБК daily. – 2014. – 6 мая. 13. Дуленкова, А. Жилье вместо водки / А. Дуленкова, Д. Пузырев // РБК daily. – 2014. – 9 июня. 14. Милюкова, Я. Еще 600 миллиардов из кубышки / Я. Милюкова, Е. Малышева // РБК daily. – 2014. – 11 июня. 15. Рустамова, Ф. Госканалам нет альтернативы / Ф. Рустамова // РБК daily. – 2014. – 18 июня. 16. Сухаревская, А. Израильский стартап довел идею коммуникации до абсурда / А. Сухаревская, И. Ткачев // РБК daily. – 2014. – 23 июня. 17. Рзянина, Е. Женское дело / Е. Рзянина // РБК daily. – 2014. – 10 18. Сухаревская, А. Без пяти минут миллиард: как BuzzFeed стал июля. самым дорогим медиа «нового типа» / А. Сухаревская // РБК daily. – 2014. – 12 авг. 480 19. Левинская, А. Генс сыграет в Lego по-взрослому / А. Левинская // РБК daily. – 2014. – 21 авг. 20. Пастушин, А. Недвижимость встала / А. Пастушин // РБК daily. – 2014. – 27 авг. 21. Ларюэль, М. Как Кремль продвигает русскую идею на Западе / М. Ларюэль // РБК daily. – 2014. – 9 сент. 22. Краузова, Е. Голос на острове / Е. Краузова // РБК daily. – 2014. – 25 сент. 23. Табах, А. Почему не надо учить регионы занимать / А. Табах // РБК daily. – 2014. – 14 окт. 24. Аслунд, А. Почему Украина такая бедная / А. Аслунд // РБК daily. – 2014. – 5 нояб. 25. Бизнес не идет на сборы / Д. Коптюбенко, Я. Милюкова, П. Нетреба [и др.] // РБК daily. – 2014. – 12 нояб. 481 ЭКСПЕРТ Журнал «ЭКСПЕРТ» 2000 1. Мау, В. В защиту агностицизма / В. Мау // Эксперт. – 2000. – № 4 2. Дранкина, Е. Аппетит уходит во время еды / Е. Дранкина, Д. (217). Сиваков // Эксперт. – 2000. – № 8 (221). 3. Дымов, Д. В поисках жанра / Д. Дымов // Эксперт. – 2000. – № 11 4. Костина, Г. Импорт врассыпную / Г. Костина // Эксперт. – 2000. – (224). № 15 (228). 5. Мостовщиков, С. О, счастливчик! / С. Мостовщиков // Эксперт. – 2000. – № 23 (236). 6. Селиванова, Е. Йогуртовое кольцо сжимается / Е. Селиванова, А. Матвеева // Эксперт. – 2000. – № 31 (244). 7. Сиваков, Д. «Русский алюминий» открылся / Д. Сиваков // Эксперт. – 2000. – № 37 (249). 8. Мунипов, А. Повод включить радио / А. Мунипов // Эксперт. – 2000. – № 45 (257). 9. Шмаров, А. Ни войны, ни мира / А. Шмаров // Эксперт. – 2000. – № 49 (261). 2001 1. Галиев, А. Тест на адекватность / А. Галиев // Эксперт. – 2001. – № 1-2 (262). 2. Привалов, А. Правые и их мама / А. Привалов // Эксперт. – 2001. – № 4 (264). 3. Оганесян, Т. Шифр риса / Т. Оганесян // Эксперт. – 2001. – № 5 (265). 482 4. Крылова, М. Фламенко, или бес в ребро / М. Крылова // Эксперт. – 2001. – № 9 (269). 5. Селиванова, В. Мотоцикл с душой и коляской / В. Селиванова // Эксперт. – 2001. – № 17 (277). 6. Шпагина, М. Почему BBC никогда не будет «английским НТВ»: интервью с Леонидом Осокиным, главным редактором BBCRussian.com / М. Шпагина // Эксперт. – 2001. – № 19 (279). 7. Ивантер, А. Бессмысленная четкость / А. Ивантер // Эксперт. – 2001. – № 26 (286). 8. Рубченко, М. Закон Минприроды: интервью с министром природных ресурсов РФ Виталием Артюховым / М. Рубченко // Эксперт. – 2001. – № 33 (293). 9. Леонов, О. Тотальная демократия / О. Леонов // Эксперт. – 2001. – № 39 (299). 10. Гурова, Т. Будет ли кризис? / Т. Гурова // Эксперт. – 2001. – № 42 11. Бадов, А. Призвали волшебников / А. Бадов // Эксперт. – 2001. – (302). № 48 (308). 2002 1. Шмаров, А. Мы уже в ВТО... / А. Шмаров // Эксперт. – 2002. – № 11 (318). 2. Космарский, В. Охота к перемене мест / В. Космарский // Эксперт. – 2002. – № 12 (319). 3. Дронин, С. Банкрот по собственному желанию / С. Дронин // Эксперт. – 2002. – № 17 (324). 4. Привалов, А. О барской любви / А. Привалов // Эксперт. – 2002. – № 24 (330). 5. Шмаров, А. Лучшее правительство – и в отставку?! / А. Шмаров // Эксперт. – 2002. – № 30 (336). 483 6. Чернов, М. Черная дыра Европы / М. Чернов // Эксперт. – 2002. – № 32 (338). 7. Плахов, А. Деревенские призраки / А. Плахов // Эксперт. – 2002. – № 44 (350). 8. Хисамова, З. Большая соковыжималка / З. Хисамова // Эксперт. – 2002. – № 46 (352). 2003 1. Дедюхина, А. Мода быть русским / А. Дедюхина // Эксперт. – 2003. – № 10 (364). 2. Ступин, И. Забытый средний класс / И. Ступин // Эксперт. – 2003. – № 15 (369). 3. Иванова, О. Европейско-азиатская юридическая интеграция / О. Иванова // Эксперт. – 2003. – № 16 (370). 4. Аммосов, Ю. Неустойчивая динамика / Ю. Аммосов // Эксперт. – 2003. – № 23 (377). 5. Рубанов, И. Соперники дюпонов / И. Рубанов // Эксперт. – 2003. – № 25 (379). 6. Гончарова, Ю. Большая промышленность и крепкая власть / Ю. Гончарова // Эксперт. – 2003. – № 32 (385). 7. Привалов, А. Рассадники мыслей и кадров / А. Привалов // Эксперт. – 2003. – № 37 (390). 8. Хазбиев, А. Почему в Азии любят русскую технику / А. Хазбиев // Эксперт. – 2003. – № 39 (392). 9. Матевосян, Г. Вдруг все забеспокоились / Г. Матевосян // Эксперт. – 2003. – № 41 (394). 10. Евдокимов, А. Фуфло побеждает зло / А. Евдокимов, А. Гаррос // Эксперт. – 2003. – № 42 (395). 11. Мамаев, Ш. Мочить в сортире или в зародыше? / Ш. Мамаев // Эксперт. – 2003. – № 47 (400). 484 12. Рубченко, М. Реанимация прошла успешно / М. Рубченко // Эксперт. – 2003. – № 48 (401). 2004 1. Гончарова, Ю. Самодостаточность как принцип: интервью с губернатором Калужской области Анатолием Артамоновым / Ю. Гончарова // Эксперт. – 2004. – № 4 (405). 2. Рубченко, М. Лишнего капитала нет / М. Рубченко // Эксперт. – 2004. – № 8 (409). 3. Гончарова, Ю. Созидательный инстинкт / Ю. Гончарова // Эксперт. – 2004. – № 10 (411). 4. Малявин, В. Труднодостижимая тупость / В. Малявин // Эксперт. – 2004. – № 13 (414). 5. Соловьева-Борнгардт, М. Несуществующий 25-й кадр / М. Соловьева-Борнгардт // Эксперт. – 2004. – № 15 (416). 6. Привалов, А. О Чехове / А. Привалов // Эксперт. – 2004. – № 26 7. Матвеева, А. Французы опять под Москвой / А. Матвеева // (427). Эксперт. – 2004. – № 28-29 (429). 8. Михальчук, П. Очень недорогое «золото» / П. Михальчук // Эксперт. – 2004. – № 33 (433). 9. Галушкина, М. Пропи(:ные и(:тины / М. Галушкина // Эксперт. – 2004. – № 41 (441). 10. Соколов, М. Европейский выбор Украины / М. Соколов // Эксперт. – 2004. – № 44 (444). 11. Никитин, Л. Компьютер для быстрой езды / Л. Никитин // Эксперт. – 2004. – № 45 (445). 2005 1. Громов, А. Тренировки по истории / А. Громов // Эксперт. – 2005. – № 6 (453). 485 2. Ступин, И. Белый, ровный, гладкий / И. Ступин // Эксперт. – 2005. – № 14 (461). 3. Дедюхина, А. Привет от желтой прессы: интервью с генеральным директором холдинга «Проф-Медиа» Рафаэлем Акоповым / А. Дедюхина // Эксперт. – 2005. – № 16 (463). 4. Архангельская, Н. У СПС появился шанс / Н. Архангельская // Эксперт. – 2005. – № 21 (468). 5. Сычев, В. Веб-квартал красных фонарей / В. Сычев, А. Алексеева // Эксперт. – 2005. – № 22 (469). 6. Привалов, А. О запаздывающем предложении Козака / А. Привалов // Эксперт. – 2005. – № 28 (475). 7. Соколов, М. Либертарии и фашики / М. Соколов // Эксперт. – 2005. – № 34 (480). 8. Попова, Ю. Бурлаки на Гудзоне / Ю. Попова // Эксперт. – 2005. – № 36 (482). 9. Архангельская, Н. Соловецкое стояние / Н. Архангельская // Эксперт. – 2005. – № 37 (483). 10. Аммосов, Ю. Как доехать до края залива / Ю. Аммосов // Эксперт. – 2005. – № 48 (494). 2006 1. Иванов, Е. Ловушка для партии власти / Е. Иванов // Эксперт. – 2006. – № 5 (499). 2. Ступин, И. Как приручить стройкомплекс / И. Ступин // Эксперт. – 2006. – № 11 (505). 3. Федоров, А. Сибирская арифметика: интервью с губернатором Красноярского края Александром Хлопониным / А. Федоров // Эксперт. – 2006. – № 15 (509). 4. Грамматчиков, А. Мобильное реагирование / А. Грамматчиков // Эксперт. – 2006. – № 18 (512). 486 5. Борисова, Е. Шашлык из открытого космоса / Е. Борисова // Эксперт. – 2006. – № 19 (513). 6. Громов, А. Мастерская уголовного преследования / А. Громов // Эксперт. – 2006. – № 24 (518). 7. Москаленко, Л. Дизайн в розницу / Л. Москаленко // Эксперт. – 2006. – № 25 (519). 8. Галушкина, М. Высшая образовательная политика / М. Галушкина // Эксперт. – 2006. – № 32 (526). 9. Самонов, Ю. Страхование национальных интересов / Ю. Самонов // Эксперт. – 2006. – № 40 (534). 10. Громов, А. Господин Полоний / А. Громов, П. Быков // Эксперт. – 2006. – № 45 (539). 2007 1. Фадеев, В. Год осознания себя как нации / В. Фадеев // Эксперт. – 2007. – № 1-2 (543). 2. Попова, Ю. Локальная глобализация / Ю. Попова // Эксперт. – 2007. – № 12 (553). 3. Данилов, Ю. Фондовая грамота / Ю. Данилов // Эксперт. – 2007. – № 17 (558). 4. Хазбиев, А. Небесный ритейл / А. Хазбиев, А. Синиций // Эксперт. – 2007. – № 20 (561). 5. Алехин, А. «Рынок еще не поделен, и все его рвут на себя»: интервью с Марком Рудинштейном / А. Алехин // Эксперт. – 2007. – № 21 (562). 6. Краснова, В. Играем в магазин и в больницу / В. Краснова // Эксперт. – 2007. – № 23 (564). 7. Москаленко, Л. Четвертая высота / Л. Москаленко // Эксперт. – 2007. – № 30 (571). 8. Линд, М. Дурная бесконечность / М. Линд // Эксперт. – 2007. – № 32 (573). 487 9. Сиваков, Д. Под пятой чужой харизмы / Д. Сиваков // Эксперт. – 2007. – № 36 (577). 10. Ступин, И. Питерские наступают на Лондон / И. Ступин // Эксперт. – 2007. – № 41 (582). 11. Попова, Ю. Вавилон для начинающих / Ю. Попова // Эксперт. – 2007. – № 47 (588). 2008 1. Силаев, Н. Другое Возрождение: интервью с главным научным сотрудником Пушкинского дома Гелианом Прохоровым / Н. Силаев // Эксперт. – 2008. – № 1 (590). 2. Фадеев, В. Политика текущего момента / В. Фадеев // Эксперт. – 2008. – № 2 (591). 3. Как посчитать качество образования / В. Садовничий, В. Шутилин, В. Кружалин [и др.] // Эксперт. – 2008. – № 4 (593). 4. Силаев, Н. Конец тайм-аута / Н. Силаев // Эксперт. – 2008. – № 13 5. Малышева, Н. Всё в контейнеры! / Н. Малышева // Эксперт. – (602). 2008. – № 20 (609). 6. Тюменев, В. Норд-норд-вест / В. Тюменев // Эксперт. – 2008. – № 24 (613). 7. Долин, А. «Абсурд продуктивен»: интервью с Джоэлом и Итаном Коэнами / А. Долин // Эксперт. – 2008. – № 35 (624). 8. Матвеева, А. Правила с новым привкусом / А. Матвеева // Эксперт. – 2008. – № 36 (625). 9. Журавлев, С. Модели не для моделей / С. Журавлев // Эксперт. – 2008. – № 41 (630). 10. Агарков, М. Опять тройки / М. Агарков, Н. Силаев // Эксперт. – 2008. – № 50 (639). 2009 488 1. Щукин, И. Инопланетяне или оккупанты? / И. Щукин // Эксперт. – 2009. – № 8 (647). 2. Сумленный, С. Наступает эпоха партнерств / С. Сумленный // Эксперт. – 2009. – № 10 (649). 3. Завадский, М. Взять паузу / М. Завадский // Эксперт. – 2009. – № 21 (659). 4. Хазбиев, А. Риски взлетели до небес / А. Хазбиев // Эксперт. – 2009. – № 22 (660). 5. Борисова, Е. Школа: тест на выживание / Е. Борисова, А. Шафран // Эксперт. – 2009. – № 23 (661). 6. Журавлев, С. Холостой выстрел / С. Журавлев // Эксперт. – 2009. – № 30-31 (668). 7. Завадский, М. Заведующий всем / М. Завадский // Эксперт. – 2009. – № 39 (676). 8. Рубанов, И. Отодвинем старость подальше / И. Рубанов // Эксперт. – 2009. – № 42 (679). 9. Имамутдинов, И. Тщательно обезвреженная техносфера / И. Имамутдинов // Эксперт. – 2009. – № 47 (684). 10. Скрипников, С. Виртуальные и продажные / С. Скрипников // Эксперт. – 2009. – № 48 (685). 2010 1. Кисин, С. Четыре кита экономики / С. Кисин // Эксперт. – 2010. – № 22 (707). 2. (Редакционная статья)26. Лебедь, Рак и Щука против Дракона // Эксперт. – 2010. – № 22 (707). 3. Рубанов, И. Мелкими шажками к бензиновому раю / И. Рубанов // Эксперт. – 2010. – № 22 (707). 4. Ханцевич, О. Узник детства: интервью с Фредериком Бегбедером / О. Ханцевич // Эксперт. – 2010. – № 22 (707). 26 Редакционная статья – жанр, в котором авторство является коллективным (имена не указываются). 489 5. Чертков, А. Северный Кавказ опутают сетями / А. Чертков // Эксперт. – 2010. – № 22 (707). 2011 1. Рябов, С. Умное государство / С. Рябов // Эксперт. – 2011. – № 33 2. Москаленко, Л. Натуральный теремок / Л. Москаленко // Эксперт. (766). – 2011. – № 46 (779). 3. Инкинжинова, С. Свиноводческий хайтек / С. Инкинжинова // Эксперт. – 2011. – № 50 (783). 4. Долин, А. Любовь, холодная как снег / А. Долин // Эксперт. – 2011. – № 50 (783). 2012 1. Трофимов, Г. Аномалии подъема американской экономики / Г. Трофимов // Эксперт. – 2012. – № 3 (786). 2. Имамутдинов, И. Кто ест киловатты по ночам / И. Имамутдинов // Эксперт. – 2012. – № 11 (794). 3. Напалкова, А. Искать идентичность уже поздно / А. Напалкова // Эксперт. – 2012. – № 11 (794). 4. Яковенко, Д. Жертвы подозрений / Д. Яковенко // Эксперт. – 2012. – № 11 (794). 5. Грабельников, И. Царь зверей / И. Грабельников // Эксперт. – 2012. – № 16 (799). 6. Краснов, О. Русское обаяние в Америке / О. Краснов // Эксперт. – 2012. – № 13 (796). 7. Кокшаров, А. Война объявлена, боевые действия отложены / А. Кокшаров, С. Сумленный // Эксперт. – 2012. – № 13 (796). 8. Ренанский, Д. Краткая история времени / Д. Ренанский // Эксперт. – 2012. – № 14 (797). 490 9. Долин, А. Семья не без уродов / А. Долин // Эксперт. – 2012. – № 19 (802). 10. Галайда, А. В новой оправе / А. Галайда // Эксперт. – 2012. – № 19 (802). 11. Рубченко, М. «За взятки лоббировать не буду»: интервью с Борисом Титовым / М. Рубченко // Эксперт. – 2012. – № 26 (809). 12. Инкижинова, С. Бизнес без темных лошадок / С. Инкижинова // Эксперт. – 2012. – № 27 (810). 13. Кудияров, С. Конец импортной стирки / С. Кудияров // Эксперт. – 2012. – № 27 (810). 14. Хазбиев, А. На пределе возможностей / А. Хазбиев // Эксперт. – 2012. – № 27 (810). 15. Обухова, Е. Инвесторы не должны быть жадными: интервью с Сергеем Трибулиным / Е. Обухова // Эксперт. – 2012. – № 34 (816). 16. Лебедев, В. Для себя не жалко / В. Лебедев, Д. Сиваков // Эксперт. – 2012. – № 45 (827). 2013 1. Власова, О. На одном корабле / О. Власова // Эксперт. – 2013. – № 1 (833). 2. Обухова, Е. Жестокие уроки великой депрессии / Е. Обухова // Эксперт. – 2013. – № 1 (833). 3. Имамутдинов, И. Творческий кризис кипения: интервью с академиком Владимиром Накоряковым / И. Имамутдинов // Эксперт. – 2013. – № 4 (836). 4. Обухова, Е. Лучше быть программистом, чем инвестором / Е. Обухова, Е. Огородников // Эксперт. – 2013. – № 7 (839). 5. Рубан, О. Построили всех / О. Рубан // Эксперт. – 2013. – № 11 6. Грамматчиков, А. Ничего личного / А. Грамматчиков // Эксперт. (843). – 2013. – № 15 (847). 491 7. Осипова, И. Женщины с глазами птиц / И. Осипова // Эксперт. – 2013. – № 17-18 (849). 8. Щукин, А. В города пришли партизаны / А. Щукин // Эксперт. – 2013. – № 22 (853). 9. Самонов, Ю. Бернанке тормозит цикл / Ю. Самонов // Эксперт. – 2013. – № 26 (857). 10. Завадский, М. Скучно, патриотично, дорого / М. Завадский // Эксперт. – 2013. – № 44 (874). 2014 1. Матвеева, А. Амбициозные и бессмысленные / А. Матвеева // Эксперт. – 2014. – № 3 (882). 2. Суриков, В. Философия в будуаре / В. Суриков // Эксперт. – 2014. – № 9 (888). 3. Осипова, И. Функциональная роскошь / И. Осипова // Эксперт. – 2014. – № 12 (891) 4. Мирзаян, Г. Салафитский междусобойчик / Г. Мирзаян // Эксперт. – 2014. – № 14 (893). 5. Механик, А. Первый среди равных / А. Механик // Эксперт. – 2014. – № 17 (896). 6. «В Новосибирске стартовал проект “Мама-предприниматель”» // Эксперт Сибирь – Новости. – 2014. – 19 сент. 7. Блинов, С. Ставки сделаны, ставок больше нет / С. Блинов // Эксперт. – 2014. – № 36 (913). 8. Лабыкин, А. Зачем нам нужна сила Сибири / А. Лабыкин // Эксперт. – 2014. – № 37 (914). 9. Имамутдинов, И. Техрегламент для рыночной стихии / И. Имамутдинов // Эксперт. – 2014. – № 44 (921). 10. Скоробогатый, П. Педагоги пошли на фронт / П. Скоробогатый // Эксперт. – 2014. – № 46 (923). 492 ЭКСПЕРТ ONLINE 1. Якорева, А. Ставка на простоту [Электронный ресурс] / А. Якорева // Эксперт Online. – 2011. – 25 нояб. – Режим доступа: http://expert.ru/2011/11/25/stavka-na-prostotu/ 2. Якорева, А. «Робин Гуд из файлообменника» [Электронный ресурс] / А. Якорева // Эксперт Online. – 2011. – 9 дек. – Режим доступа: http://expert.ru/2011/12/9/robin-gud-iz-fajlobmennika/ 3. Строго по делу [Электронный ресурс] / А. Грамматчиков, Л. Калянина, А. Напалкова [и др.] // Эксперт Online. – 2012. – 16 янв. – Режим доступа: http://expert.ru/expert/2012/02/strogo-po-delu/ 4. // Уткин, Е. «Конкордия раздора» [Электронный ресурс] / Е. Уткин Эксперт Online. – – 2012. 27 янв. – Режим доступа: http://expert.ru/2012/01/27/konkordiya-razdora/?n=2299 5. Эксперт Уткин, Е. Фото напоказ [Электронный ресурс] / Е. Уткин // Online. – 2012. – 17 мая. – Режим доступа: http://expert.ru/2012/05/17/foto-napokaz/ 493 D’ 2005-201127 2005 1. Эндрих, Г. Кто сдул рынок / Г. Эндрих // D’. – 2005. – № 1 (1) 2. Эндрих, Г. Как заработать миллион / Г. Эндрих // D’. – 2005. – № 3. Черкашин, О. Мусорный актив, или Первый шаг к богатству / 1 (1). О.Черкашин, О. Подлевских // D’. – 2005. – № 1 (1). 4. Хазбиев, А. Ралли на болоте / А. Хазбиев // D’. – 2005. – № 2 (2). 5. Смоленская, Е. Лакмусовый закон / Е. Смоленская // D’. – 2005. – № 3 (3). 6. Эндрих, Г. Кухня биржевых аналитиков / Г. Эндрих // D’. – 2005. – № 3 (3). 7. Смоленская, Е. Такая скотина нужна самому / Е. Смоленская // D’. – 2005. – № 3 (3). 8. Смоленская, Е. Стратегии на безрыбье / Е. Смоленская // D’. – 2005. – № 4 (4). 9. Обухова, Е. Продать нельзя оставить / Е. Обухова // D’. – 2005. – № 4 (4). 10. Щукин, Е. Один в поле воин / Е. Щукин // D’. – 2005. – № 4 (4). 2006 1. Камара, С. Клиент в матрице / С. Камара, Е. Смоленская // D’. – 2006. – № 1 (6). 2. Эрдман, Г. Управлять по-черному / Г. Эрдман // D’. – 2006. – № 2-3 (7). 3. Обухова, Е. Карлики под прицелом / Е. Обухова // D’. – 2006. – № 4. Щукин, А. Нуворишское шоссе и другие / А. Щукин // D’. – 2006. 4 (8). – № 5 (9). 27 Журнал «D’» выходил с 2005 г. по 2011 г. 494 5. Капитан, М. Как закалялся пайщик / М. Капитан // D’. – 2006. – № 6 (10). 6. Обухова, Е. «Роснефть» в мешке / Е. Обухова // D’. – 2006. – № 7- 8 (11). 7. Обухова, Е. Ленивые бумаги / Е. Обухова // D’. – 2006. – № 7-8 8. Обухова, Е. Управляющие в собственном соку / Е. Обухова, М. (11). Ващенко // D’. – 2006. – № 9 (12). 9. Веретенников, Д. Рынок чистого пари / Д. Веретенников, Е. Смоленская // D’. – 2006. – № 10 (13). 10. Шехова, А. Западная инъекция / А. Шехова // D’. – 2006. – № 10 11. Шехова, А. Дорого и сердито / А. Шехова // D’. – 2006. – № 11 12. Иванов, С. Вот такие «Пироги» / С. Иванов // D’. – 2006. – № 12 13. Обухова, Е. То взлет, то посадка / Е. Обухова // D’. – 2006. – № 12 14. Шехова, А. Отдам дом в хорошие руки / А. Шехова // D’. – 2006. (13). (14). (15). (15). – № 12 (15). 2007 1. Шехова, А. По накатанным серым рельсам / А. Шехова // D’. – 2007. – № 3 (18). 2. Обухова, Е. Инвесторов замкнуло / Е. Обухова // D’. – 2007. – № 4 (19). 3. Веретенников, Д. «Пластиковый» перевод / Д. Веретенников // D’. – 2007. – № 5 (20). 4. Шехова, А. Управдом друг человека? / А. Шехова // D’. – 2007. – № 8 (23). 495 5. Щукин, А. Алма-атинский пузырь / А. Щукин // D’. – 2007. – № 10 (25). 6. Веретенников, Д. Элитный пластик / Д. Веретенников // D’. – 2007. – № 11 (26). 7. Шехова, А. Загородная недостаточность / А. Шехова // D’. – 2007. – № 12 (27). 8. Обухова, Е. Умерить аппетиты / Е. Обухова // D’. – 2007. – № 14 9. Александров, П. Дети и деньги / П. Александров // D’. – 2007. – (29). № 16 (31). 10. Потапов, А. Карта под прицелом / А. Потапов // D’. – 2007. – № 23 (38). 11. Савенок, В. Доллар ранен, но живой / В. Савенок // D’. – 2007. – № 23 (38). 2008 1. Шехова, А. Перемен не ждем? / А. Шехова // D’. – 2008. – № 1 2. Веретенников, Д. Доходный «пластик» / Д. Веретенников // D’. – (40). 2008. – № 2 (41). 3. Коротецкий, Ю. Каско с бородой / Ю. Коротецкий // D’. – 2008. – № 3 (42). 4. Обухова, Е. Инвестиции женского рода / Е. Обухова, Е. Михайлова // D’. – 2008. – № 5 (44). 5. Гахова, И. Страховой кубик рубика / И. Гахова // D’. – 2008. – № 6 (45). 6. Илющенко, К. Проценты без греха / К. Илющенко, А. Бодрова // D’. – 2008. – № 8 (47). 7. Азарин, С. Чаша биржевого успеха / С. Азарин // D’. – 2008. – № 9 (48). 496 8. Веретенников, Д. Мультивалютная защита / Д. Веретенников // D’. – 2008. – № 14 (53). 9. Шехова, А. Инерция или перспективы? / А. Шехова // D’. – 2008. – № 17 (56). 10. Тришина, К. Бегом от стресса / К. Тришина // D’. – 2008. – № 23 11. Михайлова, Е. Бык присмирел, но не умер / Е. Михайлова, Е. (62). Обухова // D’. – 2008. – № 24 (63). 12. Коростылева, И. Где в Подмосковье жить хорошо? / И. Коростылева // D’. – 2008. – № 24 (63). 2009 1. Веретенников, Д. Кредитные надежды / Д. Веретенников // D’. – 2009. – № 1-2 (64). 2. Гахова, Д. «Женское» каско / Д. Гахова // D’. – 2009. – № 3 (66). 3. Обухова, Е. Денежный вирус / Е. Обухова // D’. – 2009. – № 4 4. Потапов, А. Лопнет ли пузырь? / А. Потапов // D’. – 2009. – № 5 5. Илющенко, К. Особенности национального Forex / К. Илющенко (67). (68). // D’. – 2009. – № 8 (71). 6. Обухова, Е. Бонд. Плохой бонд / Е. Обухова // D’. – 2009. – № 9 7. Илющенко, К. Новая ступень эволюции / К. Илющенко // D’. – (72). 2009. – № 10 (73). 8. Зигманн, Ж. Я банкрот / Ж. Зигманн // D’. – 2009. – № 13-14 (76). 9. Ланин, Д. Шесть портретов свободы / Д. Ланин // D’. – 2009. – № 24 (87). 2010 1. Коростылева, И. Доходный лед / И. Коростылева // D’. – 2010. – № 1 (88). 497 2. Коростылева, И. Рыночный передел / И. Коростылева // D’. – 2010. – № 3 (90). 3. Обухова, Е. Человек, которому везет: интервью с портфельным менеджером «Тройки Диалог» Андреем Килиным / Е. Обухова // D’. – 2010. – № 3 (90). 4. Илющенко, К. Двойной отжим / К. Илющенко, Е. Огородников // D’. – 2010. – № 5 (92). 5. Коростылева, И. Деньги – вода – деньги / И. Коростылева // D’. – 2010. – № 14 (101). 6. Малявин, М. Под маской овцы скрывался лев / М. Малявин // D’. – 2010. – № 15 (102). 7. Голубицкий, С. Прыгуны / С. Голубицкий // D’. – 2010. – № 17 8. Сорокина, С. Скупой платит часто / С. Сорокина // D’. – 2010. – (104). № 21 (108). 2011 1. Майоров, Д. Внезапно! Рост! / Д. Майоров, Е. Огородников // D’. – 2011. – № 1 (113). 2. Гаевский, В. Трейдеры из комнаты № 33 / В. Гаевский // D’. – 2011. – № 1 (113). 3. Обухова, Е. Загадочная популяция / Е. Обухова, К. Илющенко // D’. – 2011. – № 1 (113). 4. Бахолдин, П. Нож в спину Forex / П. Бахолдин // D’. – 2011. – № 2 5. Серебренников, (114). Д. Роботы за круглым столом / Д. Серебренников, С. Валитов // D’. – 2011. – № 2 (114). 6. Голубицкий, С. A Beagger Beat / С. Голубицкий // D’. – 2011. – № 3 (115). 7. Бахолдин, П. Хедж-фонды и хедж-люди / П. Бахолдин // D’. – 2011. – № 3 (115). 498 8. Любимская, А. Доходная кончина / А. Любимская // D’. – 2011. – № 4 (116). 9. Любимская, А. Операция «Фараон» / А. Любимская // D’. – 2011. – № 4 (116). 10. Любимская, А. Рублевая масса / А. Любимская // D’. – 2011. – № 5 (117). 11. Ремизов, М. Terra incognita дешевых акций / М. Ремизов, Е. Огородников // D’. – 2011. – № 5 (117). 12. Царихин, К. Жасминовы курсы / К. Царихин // D’. – 2011. – № 5 13. Бахолдин, П. Долгосрочная короткая стратегия / П. Бахолдин // (117). D’. – 2011. – № 5 (117). 14. Валитов, С. Добрые деньги / С. Валитов // D’. – 2011. – № 6 (118). 15. Кессо, О. ПИФы в спячке / О. Кессо // D’. – 2011. – № 6 (118). 16. Панасюк, Д. Деньги на бочку / Д. Панасюк // D’. – 2011. – № 6 17. Старченко, Н. Хромое качество / Н. Старченко // D’. – 2011. – № 6 18. Царихин, К. Синдром кризиса / К. Царихин // D’. – 2011. – № 6 19. Илющенко, К. Четыре шага к миллиону: интервью с интернет- (118). (118). (118). трейдером Сергеем Голубицким / К. Илющенко // D’. – 2011. – № 7 (119). 20. Лаврентьев, М. Прет, прет, прет! / М. Лаврентьев, Е. Огородников // D’. – 2011. – № 7 (119). 21. Лаврентьев, М. Рынок не слышит сиплого «медведя» / М. Лаврентьев, Е. Огородников // D’. – 2011. – № 8 (120). 22. Панасюк, Д. Курс – поглощение / Д. Панасюк // D’. – 2011. – № 8 (120). 499 ЭКОНОМИКА И ЖИЗНЬ 2000 1. Глушецкий, А. Головная боль эмитента / А. Глушецкий // Экономика и жизнь. – 2000. – 17 февр. 2. Струков, В. Продовольственная зависимость / В. Струков // Экономика и жизнь. – 2000. – 24 февр. 3. Кондратенко, Н. Особенности национальной экономики / Н. Кондратенко // Экономика и жизнь. – 2000. – 16 марта. 4. Астахов, Н. Амортизационный ресурс. Что тормозит обновление производственной базы / Н. Астахов, В. Макалин // Экономика и жизнь. – 2000. – 23 марта. 5. Буткевич, В. Цифры и факты / В. Буткевич // Экономика и жизнь. – 2000. – 13 апр. 6. Кузнецов, П. Анатомия неплатежей / П. Кузнецов // Экономика и жизнь. – 2000. – 13 апр. 7. Колесников, В. На рынке ценных бумаг наводят порядок / В. Колесников // Экономика и жизнь. – 2000. – 27 апр. 8. Евдокимов, А. Цены работают на нас / А. Евдокимов // Экономика и жизнь. – 2000. – 11 мая. 9. Рыбак, О. Мал золотник, да дорог. Российский фермер и статистика / О. Рыбак, Л. Савельева // Экономика и жизнь. – 2000. – 21 дек. 2001 1. Головачев, В. Лучший тайм мы уже отыграли? / В. Головачев // Экономика и жизнь. – 2001. – 18 янв. 500 2. Манелля, А. Что в кошельке, то и на столе / А. Манелля, А. Нуркас // Экономика и жизнь. – 2001. – 1 марта. 3. Головачев, В. Особенности национальной теневой экономики / В. Головачев // Экономика и жизнь. – 2001. – 8 марта. 4. Степашин, С. Хронические болезни налоговой сферы / С. Степашин // Экономика и жизнь. – 2001. – 22 марта. 5. Головачев, В. Одному щи жидковаты, другому бриллианты мелковаты / В. Головачев // Экономика и жизнь. – 2001. – 12 апр. 6. Горюнов, В. Если знать, как ставить парус: интервью с губернатором Ростовской области В. Чубом / В. Горюнов // Экономика и жизнь. – 2001. – 31 мая. 7. Матвеев, А. На помощь надейся / А. Матвеев, Н. Палкина // Экономика и жизнь. – 2001. – 14 июня. 8. Рачков, П. Интервью с Вагитом Акперовым / П. Рачков // Экономика и жизнь. – 2001. – 23 июля. 9. Борисов, С. Германия и ее экономика / С. Борисов // Экономика и жизнь. – 2001. – 22 нояб. 10. Таранов, А. Здоровье стоит денег / А. Таранов // Экономика и жизнь. – 2001. – 22 нояб. 2002 1. Азарян, Р. Одна система для всех / Р. Азарян, А. Еринян // Экономика и жизнь. – 2002. – 28 февр. 2. Костылев, В. Велосипед с квадратными колесами / В. Костылев // Экономика и жизнь. – 2002. – 28 февр. 3. Камаев, И. Работник на срок / И. Камаев // Экономика и жизнь. – 2002. – 5 февр. 4. Смородинская, Н. Туманно будущее свободных зон / Н. Смородинская // Экономика и жизнь. – 2002. – 21 марта. 5. Владиковский, П.Д. Рост экономики Германии / П.Д. Владиковский // Экономика и жизнь. – 2002. – 11 июля. 501 6. Сергеева, Л. Совесть спит, когда алчность бодрствует / Л. Сергеева, И. Карпова, А. Тюрина // Экономика и жизнь. – 2002. – 17 окт. 7. Пухов, М. Оценки выставит жизнь / М. Пухов, Л. Стрельникова // Экономика и жизнь. – 2002. – 24 окт. 8. Огородников, В. Имущественный ЗАГС / В. Огородников // Экономика и жизнь. – 2002. – 26 дек. 2003 1. Панова, М. Учиться быстрее своих конкурентов / М. Панова // Экономика и жизнь. – 2003. – 9 янв. 2. Митрофанова, Н. По какому рецепту лечить экономику / Н. Митрофанова // Экономика и жизнь. – 2003. – 16 янв. 3. Иванов, К. Деловая честь смолоду / К. Иванов // Экономика и жизнь. – 2003. – 6 марта. 4. Радыгин, А. Вихри враждебные / А. Радыгин // Экономика и жизнь. – 2003. – 20 марта. 5. Шуремов, Е. Финансовый анализ / Е. Шуремов // Экономика и жизнь. – 2003. – 27 марта. 6. Ларионова, И. Кредитные риски / И. Ларионова // Экономика и жизнь. – 2003. – 9 окт. 7. Логвиненко, М.В. Ценные бумаги: будет ли легкой амнистия? / М.В. Логвиненко // Экономика и жизнь. – 2003. – 4 дек. 2004 1. Сапронов, А. Передача ресурсов в управление / А. Сапронов // Экономика и жизнь. – 2004. – 22 апр. 2. Ордынская, И. Финишная прямая / И. Ордынская // Экономика и жизнь. – 2004. – 29 апр. 3. Курбатов, О. Логистика – диспетчер рынка / О. Курбатов // Экономика и жизнь. – 2004. – 27 мая. 4. Левченко, В. ФГУП и холдинг: обратная связь / В. Левченко // Экономика и жизнь. – 2004. – 22 июля. 502 5. Назарова, Л. Как на Руси строить лучше / Л. Назарова, Е. Башкатова, О. Латышева // Экономика и жизнь. – 2004. – 29 июля. 6. Деньги в рост / Л. Савельева, В. Комаров, А. Чичкин [и др.] // Экономика и жизнь. – 2004. – 5 авг. 7. Григорьев, Д. Ловушка для арендатора / Д. Григорьев // Экономика и жизнь. – 2004. – 23 сент. 8. Клейнер, Г. Микроэкономика без опасности / Г. Клейнер // Экономика и жизнь. – 2004. – 14 окт. 9. Винслав, Ю.Б. Холдинги: и зло, и благо / Ю.Б. Винслав // Экономика и жизнь. – 2004. – 18 нояб. 10. Миллер, Д. А как у них? / Д. Миллер // Экономика и жизнь. – 2004. – 18 дек. 2005 1. Суетин, Д. На больничных можно сэкономить / Д. Суетин // Экономика и жизнь. – 2005. – 28 янв. 2. Евдокимова, Ю. Зоны были, есть и будут! / Ю. Евдокимова // Экономика и жизнь. – 2005. – 24 февр. 3. Назарова, Л. Два взгляда на процентные ставки / Л. Назарова // Экономика и жизнь. – 2005. – 24 февр. 4. Аккерман, Е. Большая опека над малым бизнесом / Е. Аккерман // Экономика и жизнь. – 2005. – 3 марта. 5. Сергеенкова, М. Корпоративность – манок для инвестора / М. Сергеенкова // Экономика и жизнь. – 2005. – 31 марта. 6. Власова, Л. Подавлять нельзя мотивировать: преодоление сопротивления персонала изменениям в компании / Л. Власова // Экономика и жизнь. – 2005. – 28 апр. 7. Головачев, В. А что у нас с доходами? / В. Головачев // Экономика и жизнь. – 2005. – 26 мая. 8. Попова, Е. Больше продуктов чистых и разных / Е. Попова // Экономика и жизнь. – 2005. – 2 июня. 503 9. Латышева, О. Россияне и реклама неразлучны / О. Латышева // Экономика и жизнь. – 2005. – 9 июня. 10. Аккерман, Е. Пернатое ЧП / Е. Аккерман // Экономика и жизнь. – 2005. – 25 авг. 11. Скляров, И. Деньги на ветерок: комфортабельная езда требует огромных средств / И. Скляров // Экономика и жизнь. – 2005. – 22 сент. 12. Назарова, Л. Частный трубопровод? Размечтались! / Л. Назарова // Экономика и жизнь. – 2005. – 29 сент. 13. Попова, Е. Незаконное разнообразие / Е. Попова // Экономика и жизнь. – 2005. – 24 нояб. 14. Санжиев, Д. Доверие бизнеса измерили. Буксует / Д. Санжиев // Экономика и жизнь. – 2005. – 15 дек. 15. Власова, Л. Покой всем только снится / Л. Власова // Экономика и жизнь. – 2005. – 22 дек. 2006 1. Власова, Л. «Иностранцы» в России / Л. Власова, С. Никулин // Экономика и жизнь. – 2006. – 17 февр. 2. Кононов, А. Москвы пример – другим наука / А. Кононов // Экономика и жизнь. – 2006. – 24 февр. 3. Титов, Д. Непременное правило: прозрачность / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2006. – 14 апр. 4. Леонтьев, Б. Миражи экономики знаний / Б. Леонтьев // Экономика и жизнь. – 2006. – 12 мая. 5. Титов, Д. Закон джунглей и справедливое партнерство / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2006. – 16 июня. 6. Самохвалова, Ю. Агент «НДФЛ». Не «007», но тоже круто / Ю. Самохвалова // Экономика и жизнь. – 2006. – 30 июня. 7. Сорокина, Е. Не прячьте ваши денежки по банкам и углам... / Е. Сорокина // Экономика и жизнь. – 2006. – 7 июля. 504 8. Новикова, М. «Белочка» скачет по стране / М. Новикова // Экономика и жизнь. – 2006. – 8 сент. 9. Власова, Л. Не сдать ли риск на аутсорсинг? / Л. Власова // Экономика и жизнь. – 2006. – 27 окт. 10. Скляров, И. Бродит призрак на бензоколонках. Страшно… / И. Скляров // Экономика и жизнь. – 2006. – 3 нояб. 11. Власова, Л. «Цифре» верить! / Л. Власова // Экономика и жизнь. – 2006. – 24 нояб. 12. Ушаков, Д. Нацпроекты: силу инерции сломят усилия / Д. Ушаков // Экономика и жизнь. – 2006. – 15 дек. 2007 1. Суранов, С. Картхолдер стране не товарищ / С. Суранов // Экономика и жизнь. – 2007. – 23 марта. 2. Колесников, С. Революция пришла незаметно… / С. Колесников // Экономика и жизнь. – 2007. – 13 апр. 3. Степнов, А. Вместо гендиректора — управляющий / А. Степнов // Экономика и жизнь. – 2007. – 19 апр. 4. Зотов, А. Эффективна ли эффективная процентная ставка / А. Зотов, Б. Путятин // Экономика и жизнь. – 2007. – 31 авг. 5. Семинихин, В. Когда аутсорсинг противопоказан / В. Семинихин // Экономика и жизнь. – 2007. – 31 авг. 6. Власова, М. Как списать нереализованную продукцию СМИ? / М. Власова // Экономика и жизнь. – 2007. – 5 окт. 7. Коршунов, И. Между нами, акционерами / И. Коршунов // Экономика и жизнь. – 2007. – 9 нояб. 2008 1. Примаков, Е. По счетам удач и упущений / Е. Примаков // Экономика и жизнь. – 2008. – 18 янв. 2. Безбородова, Т. Анализ против банкротства / Т. Безбородова // Экономика и жизнь. – 2008. – 8 февр. 505 3. Суранов, С. Выборы кредитки / С. Суранов // Экономика и жизнь. – 2008. – 14 марта. 4. Здор, В. Инновации в управлении автопарком / В. Здор // Экономика и жизнь. – 2008. – 4 апр. 5. Клейнер, Г. Экономика должна быть гармоничной! / Г. Клейнер // Экономика и жизнь. – 2008. – 16 мая. 6. Скопинцева, Е. Книжная отрасль не может выбраться из кризиса / Е. Скопинцева // Экономика и жизнь. – 2013. – 24 мая. 7. Черненькая, И. Сложности арендных отношений / И. Черненькая // Экономика и жизнь. – 2008. – 28 мая. 8. Титов, Д. Это вам не хоккей / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2008. – 28 мая. 9. Титов, Д. Пора повышать производительность труда: исследование российского рынка труда / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2008. – 19 сент. 10. Суранов, С. Великая депрессия №2? / С. Суранов // Экономика и жизнь. – 2008. – 10 окт. 11. Работа над ошибками // Экономика и жизнь. – 2008. – 31 окт. 12. Трегубенко, П. Оптимизация против кризиса / П. Трегубенко // Экономика и жизнь. – 2008. – 28 нояб. 13. Грибков, Е. Методы учета затрат и расчета себестоимости / Е. Грибков // Экономика и жизнь. – 2008. – 12 дек. 14. Кузин, А. Антикризисный штаб / А. Кузин // Экономика и жизнь. – 2008. – 19 дек. 2009 1. Уварова, Г. Если есть желание выжить / Г. Уварова // Экономика и жизнь. – 2009. – 23 янв. 2. Титов, Д. Ставка на нестандартные решения / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2009. – 5 марта. 506 3. Власова, Л. Эффективность использования предприятиями рабочей силы: повышение производительности труда / Л. Власова // Экономика и жизнь. – 2009. – 13 марта. 4. Бордачев, А. Антикризисное управление / А. Бордачев // Экономика и жизнь. – 2009. – 3 апр. 5. Пономарева, Т. Трансфертный компромисс / Т. Пономарева // Экономика и жизнь. – 2009. – 17 апр. 6. Титов, Д. Шведский бунт против российской бюрократии / Д. Титов, Г. Осипов, И. Скляров // Экономика и жизнь. – 2009. – 26 июня. 7. Носенкова, С. Пора сменить модель экономики / С. Носенкова // Экономика и жизнь. – 2009. – 24 июля. 8. Титов, Д. «Крестовый поход» чиновников в магазины / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2009. – 31 июля. 9. Титов, Д. Паразиты побеждают биржевиков / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2009. – 18 сент. 10. Новикова, М. Страховщики потеряли малый бизнес / М. Новикова // Экономика и жизнь. – 2009. – 25 сент. 11. Бабакин, А. Почему не полетела «Булава» / А. Бабакин // Экономика и жизнь. – 2009. – 14 окт. 12. Власова, Л. Осмысление изменений в корпоративном управлении / Л. Власова // Экономика и жизнь. – 2009. – 10 дек. 2010 1. Новикова, М. Русский урок для европейского бизнеса / М. Новикова // Экономика и жизнь. – 2010. – 11 марта. 2. Титов, Д. Банки раскроют валютные тайны клиентов / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2010. – 23 апр. 3. Курбангалеева, А. Материальная помощь / А. Курбангалеева // Экономика и жизнь. – 2010. – 12 мая. 4. Масляева, М. Директ–маркетинг: просто, но эффективно / М. Масляева // Экономика и жизнь. – 2010. – 20 мая. 507 5. Коротаев, А. Как дорого обходятся России дешевые сигареты / А. Коротаева, Д. Янин // Экономика и жизнь. – 2010. – 9 июля. 6. Титов, Д. Прежним бизнес не станет никогда / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2010. – 5 авг. 7. Скляров, И. Рождаемость выросла, ликвидация тоже / И. Скляров // Экономика и жизнь. – 2010. – 12 авг. 8. Прокопьева, Д. Правильно ли произведен перерасчет пенсии? / Д. Прокопьева // Экономика и жизнь. – 2010. – 24 сент. 9. Владимирова, Л. Мировая экономика нестабильна / Л. Владимирова // Экономика и жизнь. – 2010. – 15 окт. 10. Марьянова, А. ОСАГО становится менее выгодным для обеих сторон / А. Марьянова // Экономика и жизнь. – 2010. – 28 окт. 11. Щеголихина, Г. Путин призвал Европу к энергетическому альянсу / Г. Щеголихина // Экономика и жизнь. – 2010. – 26 нояб. 12. Скляров, И. Средние – средне, малые – помалу / И. Скляров // Экономика и жизнь. – 2010. – 16 дек. 2011 1. Кононов, И. Орден Дружбы нашел IKEA / И. Кононов // Экономика и жизнь. – 2011. – 21 янв. 2. Константинов, А. Можно хорошо заработать на доставке товаров / А. Константинов // Экономика и жизнь. – 2011. – 11 марта. 3. Васильева, К. Инфляция в марте замедлилась – надолго ли? / К. Васильева // Экономика и жизнь. – 2011. – 25 марта. 4. Титов, Д. Даже нефть не помогает нашей экономике / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2011. – 15 апр. 5. Скопинцева, Е. Нас обуют интернет-магазины / Е. Скопинцева // Экономика и жизнь. – 2011. – 21 апр. 6. Суранов, С. Заключительная глава «Донбанка» / С. Суранов // Экономика и жизнь. – 2011. – 1 июня. 508 7. Титов, Д. Зарплата бежит в тень, а инвесторы в Казахстан / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2011. – 10 июня. 8. Титов, Д. Торговля растет вопреки падению доходов / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2011. – 30 июня. 9. Мейланова, М. «Булгария» вышла в рейс без страховки / М. Мейланова // Экономика и жизнь. – 2011. – 14 июля. 10. Титов, Д. «Гетто» для малого бизнеса / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2011. – 19 авг. 11. Бикмухаметов, Р. Кто шагает впереди административного реформирования / Р. Бикмухаметов // Экономика и жизнь. – 2011. – 10 нояб. 12. Кузнецов, И. Рост обещают только инфляция и доллар / И. Кузнецов // Экономика и жизнь. – 2011. – 9 дек. 13. Разворотнева, С. Исследование развеяло миф о пассивности россиян / С. Разворотнева // Экономика и жизнь. – 2011. – 15 дек. 2012 1. Горячкин, Д. Любимый продукт государственных кладовых / Д. Горячкин // Экономика и жизнь. – 2012. – 7 марта. 2. Петров, Н. Дешевеет золото / Н. Петров // Экономика и жизнь. – 2012. – 4 мая. 3. Аипкин, С. Лечение по нелечебной визе: почему в России не развивается медицинский туризм / С. Аипкин // Экономика и жизнь. – 2012. – 17 мая. 4. Титов, Д. Экономика СНГ растет быстрее мирового хозяйства / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2012. – 3 авг. 5. Титов, Д. Цены на нефть будут стабильными / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2012. – 10 авг. 6. Волохова, А. Частичная ликвидация объекта: от начала до конца / А. Волохова // Экономика и жизнь. – 2012. – 15 авг. 7. Скопинцева, Е. Провинции начинают больше краситься и брызгаться / Е. Скопинцева // Экономика и жизнь. – 2012. – 15 нояб. 509 2013 1. Васильева, К. Никто не знает, как бороться с кризисом, чтобы не стало еще хуже / К. Васильева // Экономика и жизнь. – 2013. – 11 янв. 2. Титов, Д. Первые слезы членства в ВТО / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2013. – 28 февр. 3. Шишкоедова, Н. Первичный профсоюз: внимание на особенности учета! / Н. Шишкоедова // Экономика и жизнь. – 2013. – 5 марта. 4. Титов, Д. Диверсификацией нашей экономики даже не пахнет / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2013. – 15 марта. 5. Калинина, А. Стандартизировали, стандартизировали, да не выстандартизировали / А. Калинина // Экономика и жизнь. – 2013. – 19 апр. 6. Титов, Д. Россияне мрачно смотрят на экономические перспективы, но бизнес не теряет оптимизма / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2013. – 29 апр. 7. Корочкин, В. Хорошо ликвидируемый бизнес / В. Корочкин // Экономика и жизнь. – 2013. – 7 июня. 8. Мейланова, М. Соберите документы и приходите за деньгами / М. Мейланова // Экономика и жизнь. – 2013. – 7 июня. 9. Скопинцева, Е. Российские игрушки «стратегически» вернутся на рынок / Е. Скопинцева // Экономика и жизнь. – 2013. – 28 июня. 10. Титов, Д. Как остановить вымирание российской деревни / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2013. – 2 авг. 11. Суранов, С. Рынок усложняется / С. Суранов // Экономика и жизнь. – 2013. – 22 авг. 12. Титов, Д. Экономика отошла от рецессии / Д. Титов // Экономика и жизнь. – 2013. – 27 сент. 13. Серафимович, С. Потребительское кредитование ожидает заход на жесткую посадку / С. Серафимович // Экономика и жизнь. – 2013. – 18 окт. 510 14. Васильева, К. Сбербанк намерен за пять лет удвоиться чудесным образом за счет совершенно банальных действий / К. Васильева // Экономика и жизнь. – 2013. – 14 нояб. 15. Скопинцева, Е. Россияне отправятся на Новый год в Финляндию, Австрию и Мексику / Е. Скопинцева // Экономика и жизнь. – 2013. – 21 нояб. 16. Мейланова, М. Система ОСАГО почти разрушена / М. Мейланова // Экономика и жизнь. – 2013. – 19 дек. 2014 1. Мейланова, М. Система «бонус-малус» не снизила смертность на российских дорогах / М. Мейланова // Экономика и жизнь. – 2014. – 23 янв. 2. Кононов, И. Для импорта начало года сложилось неудачно / И. Кононов // Экономика и жизнь. – 2014. – 13 марта. 3. Константинов, А. Ученые и промышленники требуют новой экономической политики / А. Константинов // Экономика и жизнь. – 2014. – 27 марта. 4. Константинов, А. Выбор прост: или максимизировать возможности государства, или переходить от иерархичных структур к рыночным / А. Константинов // Экономика и жизнь. – 2014. – 4 апр. 5. Скопинцева, Е. Ипотечный рынок увеличился в полтора раза / Е. Скопинцева // Экономика и жизнь. – 2014. – 23 мая. 6. Байбеков, Ш. Авиаторы и моряки увеличивают ресурс воздушного и паромного сообщения с Крымом / Ш. Байбеков // Экономика и жизнь. – 2014. – 5 июня. 7. Золотарева, Е. Социальное самочувствие россиян бьет рекорды / Е. Золотарева // Экономика и жизнь. – 2014. – 14 авг. 511 ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Тексты деловой прессы 2000-2010 гг. 250 шедевров // Деньги. 2005. № 39 (544)) Столько произведений — от икон Дионисия до "Девятого вала" Айвазовского и от "Черного квадрата" Малевича до инсталляции Кабакова — разместили на знаменитом спиральном пандусе Музея Гуггенхайма. Выставка "Russia!", открывшаяся 15 сентября в Нью-Йорке,— амбициозный и дорогостоящий проект по продвижению на Западе и русского искусства, и самого брэнда "Russia!". Он обошелся в рекордные $4,5 млн. $2 млн дал благотворительный фонд Владимира Потанина, около $1 млн каждая — Alcoa Foundation и компания "Синтезнефтегаз", около $300 тыс.— Министерство культуры. Навязать иностранцам иную систему ассоциаций — русскую духовность вместо русской агрессивности — такова сверхзадача этой удивительной выставки, столько же художественной, сколько и пропагандистской. «Слово – это самый большой капитал». А. Барахова // Коммерсантъ. (07.10.2001) В Совете Федерации обсудили будущий закон о СМИ Вчера комиссия Совета федерация (СФ) по информационной политике обсуждала концепцию нового закона о СМИ, работу над которым предполагается завершить к концу декабря. Несмотря на оживленную дискуссию, участники заседания так и не пришли к общему мнению о том, каким должен быть новый закон. В самом начале заседания директор правового департамента Министерства культуры и массовых коммуникаций Юрий Голик объяснил присутствующим, почему вообще возникла необходимость разработки нового закона о СМИ: "Ныне действующий закон принят в 1991 году, фактически в другую эпоху. И сегодня он больше напоминает лоскутное одеяло". Кроме того, за это время, по словам господина Голика, "появился интернет, не считаться с которым может только больной человек". 512 Заместитель министра культуры и массовых коммуникаций Леонид Надиров сообщил, что проект нового закона о СМИ готов практически на 80%, причем основную работу над ним провел еще к концу прошлого года Индустриальный комитет СМИ с участием бывшего главы Минпечати Михаила Лесина. Законопроект состоит из четырех основных блоков, самыми важными из которых, по оценке господина Надирова, являются разделы, касающиеся создания СМИ и средств массовых коммуникаций, а также регистрации и лицензирования СМИ. Как заявил замминистра, сейчас не редки случаи, когда лицензия, полученная одним вещателем, передается другому. "Мы должны сделать так, чтобы этой возможностью не пользовались как способом зарабатывания денег. Ведь лицензия — это часть слова. А слово — это самый большой капитал,— подчеркнул господин Надиров.— То самое слово, феномен которого случился две тысячи лет назад, когда за слово пострадал... Ну, тот, кто пострадал". Пользуясь случаем, господин Надиров сообщил, что департамент службы надзора за соблюдением законодательства Минкульта за три последних месяца вынес 18 официальных предупреждений СМИ. Причем примерно четверть из них вынесена в связи с освещением терактов. Но назвать конкретные СМИ, которые получили предупреждения, господин Надиров категорически отказался. "Центральным" руководство Минкульта считает и вопрос о правах и обязанностях собственников СМИ. Этой проблемой очень заинтересовался представитель белгородской администрации в СФ Николай Рыжков. "Всетаки какую ответственность несет собственник? — поинтересовался он.— Если у него есть деньги, он что, может любую пропаганду вести?" В ответ господин Голик почему-то рассказал историю о том, как однажды на лотках он увидел три издания со схожими названиями: "'Попка', 'Задница' и просто, извините, 'Жопа'. На всех стояло разрешение Минпечати. И как к этому следует относиться? Мы будем работать над вопросом о собственности". 513 Эту проблему считает актуальной и спикер СФ Сергей Миронов, заявивший, что ответственность собственника СМИ за деятельность средства массовой информации требует детального освещения в новом законе. Спикер пояснил Ъ, что собственник должен, в частности, нести ответственность за введение цензуры по отношению к собственным сотрудникам. Правда, какую именно ответственность, господин Миронов сказать затруднился. Заодно участники заседания коснулись и вопроса о возможном введении цензуры в СМИ. "Цензуры нет и не будет",— твердо пообещал глава комиссии СФ по информполитике Дмитрий Мезенцев. Ему возразил представитель президента в СФ Александр Котенков. Он заявил, что новый закон должен предусматривать "нормативную цензуру". "Нормативная цензура должна четко оговаривать, чего нельзя публиковать в СМИ, и тогда цензуру будет осуществлять не какое-то ведомство, а граждане и суд",— пояснил он. Цензура, как считает господин Котенков, должна коснуться и интернета. При этом все сайты, по его словам, должны иметь свой постоянный IP-адрес, по которому можно будет определить принадлежность ресурса. Впрочем, участники заседания вчера так и не смогли решить, следует ли относить интернет-сайты к СМИ. Безрезультатная дискуссия вызвала скептическую реакцию у некоторых участников заседания. Председатель комитета Госдумы по информационной политике Валерий Комиссаров посетовал на то, что участники заседания взялись за слишком сложный вопрос. "Я недавно был в Германии,— сказал он.— Видел их закон о СМИ. Они приняли его еще до того, как у нас отменили крепостное право. У нас и печати-то тогда не было — только Пушкин что-то на полях рисовал..." А представитель саратовского губернатора в СФ Рамазан Абдулатипов признался, что вообще не понял, о чем шла речь на заседании. Беглый олигарх Курченко выпал из списка Forbes. К. Китаева // РБК-daily (11.03.2014) 514 Американский Forbes отзывает лицензию на издание журнала у украинского издательского дома UMH Group, владельцем которого является бизнесмен Сергей Курченко. Мартовский номер «Forbes Украина» может оказаться последним. О том, что главный офис Forbes отзывает лицензию у украинского издательства UMH, сообщил ресурс BuzzFeed. Представитель американского Forbes Мия Карбонелль подтвердила эту информацию РБК. По словам Карбонелль, американский издатель подробно изучал ситуацию вокруг журнала Forbes на Украине. «Несколько месяцев назад мы наняли местного консультанта и сейчас находимся в процессе отзыва нашего лицензионного соглашения». BuzzFeed также пишет, что издательский дом покинул Мигель Форбс, член семьи Форбсов, который одобрил передачу лицензии на издание журнала на Украине Сергею Курченко. Мия Карбонелль сообщила РБК, что Мигель Форбс ушел из компании в конце 2013 года, чтобы заниматься предпринимательской деятельностью. Главный редактор журнала «Forbes Украина» Михаил Котов в конце февраля говорил РБК, что мартовский номер уже был подписан в печать и отсутствие в Киеве владельца их не коснулось. Управляющий директор рекламной компании «Starcom Киев» Энвер Кикава 27 февраля утверждал в разговоре с РБК, что в глазах рекламодателей репутация Forbes и Vogue имеет более высокое значение, чем перипетии судьбы владельца лицензии на Украине. «И Vogue, и Forbes являются достаточно статусными журналами со сформировавшейся группой лояльных рекламодателей. Эти рекламодатели в первую очередь верят в силу бренда данных изданий и премиальность их аудитории. Верят настолько, что готовы платить за контакт с данной аудиторией существенные суммы с точки зрения медиа», — рассказал Кикава. В июне 2013 года стало известно, что компания ВЕТЭК Сергея Курченко покупает 99,9% акций украинского медиахолдинга UMH Бориса 515 Ложкина. Покупка обошлась украинскому олигарху в 400 млн долл. В ноябре было объявлено о досрочном закрытии сделки. ВЕТЭК, чтобы оплатить приобретение, взяла кредит в государственном Укрэксимбанке. Как сообщает сайт Hubs, кредит был взят под залог активов UMH. Сейчас компания не способна расплатиться по долгам. Согласно документу, попавшему к журналистам издания, кредит Укрэксимбанку — 150 млн долл., набежавшие по нему проценты — 20 млн долл. Ни в феврале, ни в марте платежи по нему не вносились. Со сменой владельца в украинском Forbes началась резкая смена кадров. В июне 2013 года главный редактор журнала Владимир Федорин принял решение уйти с поста, на котором руководил изданием с декабря 2010 года. В официальном заявлении Федорин назвал продажу «Forbes Украина» «концом проекта в его нынешнем виде». «Я убежден, что покупатель преследует одну из трех целей (или все три сразу): заткнуть журналистам рот перед президентскими выборами; обелить собственную репутацию; использовать издание для решения вопросов, не имеющих ничего общего с медиабизнесом», ― написал Федорин. Осенью 13 журналистов издания «Forbes Украина» одновременно подали заявление об уходе. В их число вошли шеф-редактор журнала Борис Давиденко и шеф-редактор сайта Александр Рубан (см. РБК daily от 14.11.13). Причиной они назвали «давление на редакционную политику». Тогда Александр Рубан рассказал РБК, что редакции дали понять — будет перечень тем, на которые нельзя писать. Главный редактор издания Михаил Котов и новый владелец в лице генерального директора «ВЕТЭК-Медиа» Юрия Ровенского утверждали, что такой политики в украинском Forbes нет. Телефон Ровенского вчера был выключен. Холдинг UMH Group управляет более 50 брендами на медиарынке Украины. В портфель компании входят такие издания, онлайн-ресурсы и радио, как «Forbes Украина», Vogue, «Корреспондент», «Теленеделя», i.ua, 516 bigmir.net, football.ua, «Ретро FM», «Наше радио», Europa Plus, «Авторадио», «Аргументы и факты», «Комсомольская правда» и др. В новой оправе. А. Галайда // Эксперт (2012. № 19 (802)) Еще лет десять назад о существовании в огромном наследии Джорджа Баланчина трехактного балета «Драгоценности» знали лишь специалисты. Ключевой герой балетной истории ХХ века, создатель американской школы и автор полутора сотен постановок, Баланчин к тому моменту давно числился в таких же классиках, как Петипа. Он всему миру был известен «Серенадой», «Аполлоном», «Блудным сыном», «Темой с вариациями», «Симфонией до мажор», «Кончерто барокко», «Скрипичным концертом». Список его хитов обширен и разнообразен: в нем «пачечные» спектакли соседствуют с авангардными купальниками, и все это — золотой фонд балетной неоклассики. Регулярно среди этих спектаклей появлялись «Рубины», реже — «Бриллианты», но только New York City Ballet, созданная Баланчиным компания, время от времени напоминала, что они — часть триптиха «Драгоценности», выпущенного в 1967 году. За пределами Америки эффект этого проекта хореографа оценили после того, как его представил Мариинский театр, решивший разделить с New York City Ballet статус «дома Баланчина», ведь американский классик появился на свет (и получил имя Георгия Мелитоновича Баланчивадзе) в Санкт-Петербурге. Там окончил балетную школу, танцевал, начал ставить спектакли и оттуда эмигрировал во Францию, а после смерти Дягилева — в США. «Драгоценности» идеально демонстрируют этот путь. Открывающие спектакль «Изумруды» поставлены на музыку Форе, и их струящийся поток, основанный на технике мелких pas, выглядит оммажем Франции. В «Рубинах» синкопы Стравинского, вызывающе выставленные вперед бедра и коротенькие летящие юбочки не дают усомниться в том, что стайка танцовщиков упорхнула с Бродвея. Ну а в «Бриллиантах» белоснежные пачки, диадемы и торжественный полонез Чайковского отсылают и к петербургскому Греминскому балу «Евгения Онегина», и к «белым» 517 балетным поэмам мариинских хореографов Петипа и Льва Иванова. Эта хореографическая роскошь, представленная Лопаткиной, Вишневой, Аюповой, Ниорадзе, Павленко, Думченко, поражала воображение. И «Драгоценности», представляющие за вечер целый сонм звезд, с эпидемической скоростью распространились по Европе. Вслед за Петербургом их включили в репертуар «Ла Скала», парижская Opera, Гамбургский балет, Королевский балет Великобритании, превратив раритет в хит. В Москве «Драгоценности» многократно показывал Мариинский театр, распалив многих балетоманов мечтой увидеть эту тройчатку в репертуаре Большого. И театр, поначалу объявивший о расширении баланчинского репертуара редкими «Вальсом» и «Вальсами — песнями любви», в конце концов изменил свои планы. Для освоения «Драгоценностей» в Москву были делегированы экс-танцовщики New York City Ballet Мэрил Эшли, Сара Дженнингс и Питер Боуз — представители Фонда Баланчина, который распоряжается его наследием и призван следить за соблюдением стандартов техники и стиля хореографа. О тщательности и энтузиазме их работы свидетельствует то, что у некоторых партий оказалось по пять составов исполнителей, и кому-то из них своих дебютов придется ждать до осени, когда пройдет «вторая серия» показов. Как это принято в России, танцевали «Драгоценности» раза в два медленнее естественных темпов, заданных композиторами, хотя музыкальность — главное требование американского классика. Часто были сосредоточены на работе рук и корпуса, а не на скрупулезной точности ног. И даже не задумывались об атаке движений, которой так хороши танцовщики из Нью-Йорка. С Баланчиным встретились разве что Анна Окунева, оживившая классическую форму московских «Рубинов» джазовой раскрепощенностью, Дэвид Холберг в «Бриллиантах», набирающий скорость движений как «Феррари», и точная исполнительница скромных корифеечных партий Янина Париенко, появившаяся во всех трех частях «Драгоценностей». 518 При этом первый состав не всегда выигрывал у последующих. Ольга Смирнова, в первый день танцевавшая «Бриллианты» с петербургской грандиозностью, была изысканна и музыкальна в «Изумрудах». Светлана Лунькина оказалась, похоже, единственной современной балериной, не подпавшей под чары льдистых лопаткинских «Бриллиантов» и станцевавшая пушкинскую Татьяну, только счастливую. Но старые классические постановки и хороши метаморфозами, которые они дарят как зрителям, так и артистам. Водители вздохнут свободнее. Д. Полонский // Деньги (2012. № 23 (880)) 0,1-0,2 мг на 1 л выдыхаемого воздуха — таким может стать показатель допустимого уровня алкоголя в организме водителя. На прошлой неделе комиссия по безопасности дорожного движения, которую возглавляет первый вице-премьер Игорь Шувалов, обсудила, стоит ли отменить положение КоАП о нулевой норме алкоголя, вступившее в силу 4 августа 2010 года по инициативе президента Дмитрия Медведева. Эта норма вызвала массовое недовольство водителей, которые жаловались, что она здорово обогатила коррупционную практику ГИБДД. Теперь же "Единая Россия" приступила к разработке нового законопроекта, который должен вновь сделать допустимый уровень алкоголя в организме водителя отличным от нуля. Выбор прост: или максимизировать возможности государства, или переходить от иерархичных структур к рыночным. А. Константинов // Экономика и жизнь. (04.04.2014) Сегодня у нашей страны, по оценке научного руководителя ВШЭ Евгения Ясина, прозвучавшей на XV Апрельской международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества, есть два пути развития. Первый предполагает, что помочь отечественной экономике может только государство за счет увеличения числа госкомпаний и других форм участия державы в экономике. Второй путь потребует дальнейшего 519 расширения пространства свободы, перехода от иерархических структур к сетевым, рыночным. Российская экономика замедляется, говорят высокопоставленные чиновники и солидные эксперты. Это может означать не только остановку развития, но и падение жизненного уровня. 2 апреля на съезде АРБ об этом говорила глава ЦБ РФ Эльвира Набиуллина: «В настоящее время мы считаем, что реализация нашего основного прогноза по экономическому росту в 2014 г., который мы представляли в прошлом году, маловероятна... Сейчас, на наш взгляд, более вероятно замедление темпов роста до уровня ниже 1%» (ранее ЦБ РФ предполагал, что рост будет 1,5—1,8%). Прогноз ЦБ на 2014 г. по росту ВВП равняется 2,5%. Министр экономического развития Алексей Улюкаев еще в конце марта заявил, что при оттоке капитала свыше 150 млрд долл. экономика может упасть в 2014 г. на 1,8%. Экономисты, опрошенные «Интерфаксом», ожидают замедления роста ВВП в 2014 г. до 0,6% — с 1,3% в 2013 г. (консенсус-прогноз подготовлен на основании опроса в конце марта). Президент Всемирного банка Джим Ен Ким говорит: «На наш взгляд, темпы роста ВВП РФ все еще очень медленные и составляют около 1,1%. Если нынешняя ситуация с санкциями будет продолжаться и экономические проблемы окажутся более серьезными, этот показатель может сократиться на 1,5—2%». Таким образом, речь идет либо о росте почти в рамках статистической погрешности, либо даже об отрицательных величинах. В переводе на русский язык это называется кризисом. Во вторник, 1 апреля, министр финансов РФ Антон Силуанов так и говорил, что Россия вступила в затяжной кризис, вызванный внутренними проблемами и конфронтацией с Западом из-за Украины. Ряд либеральных экономистов настаивают на том, что не следует переоценивать влияние так называемого украинского фактора на российскую экономику, соглашаясь с А. Силуановым по части «внутренних проблем». 520 Дорожают деньги для российских компаний на мировом рынке капитала — на 1 п.п. Инфляция и девальвация, вкупе с высоким уровнем закредитованности населения и неснижаемыми процентными ставками займов в стране, ведут к падению спроса, включая потребительский спрос, что грозит ростом безработицы. Последний пример — сокращение числа занятых на автосборочных производствах. Маячит новый риск: увеличение безработицы на 1% ведет к падению потребительского спроса на 2%. В такой ситуации требуются какие-то срочные меры. Их можно условно разделить на две группы. Первая — увеличивать государственное финансирование неких проектов, которые дают рост ВВП. На экономическом сленге это значит сжигать деньги в кострах. Вторая — увеличивать все виды финансирования тех проектов, которые дают повышение производительности труда. Это модернизация и поиск прочих трудных решений. Вряд ли обеспечить необходимый рост могут несколько пусть даже самых эффективных компаний с госучастием, во всяком случае мировой опыт показывает, что неплохо живут те страны, где доля малых и средних предприятий в ВВП непременно выше 50% (мы имеем примерно 20%). Вопрос в том, что надо сделать, чтобы и в России развивался не только гигантский бизнес. Руководитель ВШЭ Е. Ясин на XV Апрельской международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества отвечал на этот вопрос. По его мнению, есть два пути развития: или максимизировать возможности государства, или переходить от иерархичных структур к рыночным. «Перспективен только второй путь», — считает Е. Ясин. Россия оказалась, по его словам, между двумя группами стран. С одной стороны, она не может опираться на дешевую и многочисленную рабочую силу, как это делают быстроразвивающиеся государства. С другой — ее 521 экономика имеет недостаточно инновационный характер по сравнению с развитыми странами. «С моей точки зрения, Россия приближается к необходимости институциональных изменений, — подчеркнул научный руководитель ВШЭ. — Процесс реформ, начавшийся в 1991 г., не закончился, он требует продолжения. В противном случае, нам не удастся перезапустить экономический рост... В целом у России есть два пути движения вперед. Первый — смириться с тем, что в стране нет традиций предпринимательской активности и помочь экономике может только государство в виде госкомпаний или регуляторов. Второй путь предполагает расширение пространства свободы, переход от порядка ограниченного доступа к открытому (эти понятия ввел нобелевский лауреат Дуглас Норт), от иерархических структур к сетевым, рыночным... Мы можем получить желаемые результаты при движении по второму пути. Это означает, что мы должны готовиться к новому этапу либерализации экономики, совершенствования правовой системы и создания правового государства. Это вопрос принципиальный, потому что рыночная экономика не может существовать, если государство и население не уважают право и систему законов». Очень важно, по мнению Е. Ясина, понимать, что рынок не нуждается в избыточном регулировании, он сам является своеобразным регулятором, способным налаживать ситуацию в той или иной сфере. Гостей пригласили на огонек: лайнер «Адмирал сгорел во время корпоративной вечеринки». А. Соковнин // Коммерсантъ (25.12.2006) В ночь на субботу сгорел пришвартованный у берега Клязьминского водохранилища на 7-м километре Дмитровского шоссе круизный лайнер "Адмирал", переоборудованный в развлекательный комплекс. Пожар начался во время фейерверка, который устроили участники двух корпоративных вечеринок. В огне погиб работник развлекательного комплекса. Участники вечеринок не пострадали. 522 Сигнал о пожаре на "Адмирале" поступил на пульт дежурного МЧС по Московской области в пятницу, примерно в 22.13. Свидетель пожара сообщил по телефону, что на 7-м километре Дмитровского шоссе у причала Клязьминского водохранилища горит верхняя палуба теплохода "Адмирал". На место происшествия выехали несколько пожарных расчетов из близлежащего города Долгопрудный. А уже через полчаса пожару был присвоен 2-й уровень сложности по 5-балльной шкале. Всего в тушении "Адмирала" задействовали 15 пожарных расчетов. На помощь коллегам из Долгопрудного прибыли пожарные из Москвы. Борьбу с огнем, охватившим к тому моменту все палубы, осложняло то, что помещения "Адмирала" были отделаны деревом и горючим пластиком. По словам очевидцев, огонь возник на верхней палубе теплохода, где никого не было. Поэтому сотрудники Мытищинской прокуратуры, которые расследуют происшествие, предполагают, что возгорание произошло из-за использования пиротехники. Предположительно одна из петард, выпущенная с нижней палубы "Адмирала", залетела на верхнюю палубу. Следователи не исключают, что пожар мог начаться и из-за неисправной электропроводки. В МЧС и прокуратуре отмечают, что персонал развлекательного комплекса в чрезвычайной ситуации сработал грамотно. Обнаружив возгорание, работники комплекса организовали экстренную эвакуацию людей. Все 350 участников вечеринок и еще около 50 человек персонала были спасены. У пожарных, однако, были и претензии к персоналу развлекательного комплекса. По данным МЧС, сигнал на пульт 01 поступил лишь спустя 20 минут после начала пожара. Как выяснилось, все это время персонал "Адмирала" безуспешно пытался потушить огонь собственными силами при помощи пенных огнетушителей. Пожарных решили вызвать лишь после того, как площадь возгорания увеличилась до нескольких сотен квадратных метров. Всего же она составила 1,5 тыс. кв. м. Причем специалисты уверены, что, если бы сигнал о помощи поступил сразу, пламя локализовали бы не в 5.50 утра, когда уже обвалилась 523 верхняя палуба, а намного раньше. Первоначально пожарные сообщили о том, что с "Адмирала" удалось спасти всех. Но в субботу днем спасатели, разбиравшие завалы, нашли в трюме корабля обгоревший труп. Тело обгорело настолько, что экспертам до сих пор не удалось установить личность и пол погибшего. Греческие деньги дорогого стоят // Деньги (2012. № 1-2 (858-859)) На прошедшем в нью-йоркском отеле Waldorf Astoria аукционе был установлен новый рекорд стоимости среди нумизматических лотов: древнегреческую золотую монету из Пантикапея с изображением головы сатира купили за $3,25 млн. На этих торгах, организованных аукционным домом Baldwin's, было представлено 642 лота, каждый из которых нашел своего покупателя. Все монеты были частью знаменитой коллекции Просперо — крупнейшего собрания античных редкостей. Многие монеты, представленные в коллекции, уникальны и существуют в единственном экземпляре. Раритеты относятся к периоду расцвета классического искусства, эллинизма, греко-персидских войн и походов Александра Македонского. На аукционе были представлены монеты почти всех древнегреческих полисов и колоний — как материковой Греции, Фракии и Македонии, так и Пелопоннеса и островов Эгейского моря, а также Ионического побережья и Северной Африки. На многих из них изображены древнегреческие божества, на других запечатлены герои древнегреческих мифов. В результате торгов удалось выручить около $25 млн. «Деньги» к деньгам. С. Кашин // Секрет фирмы (2006. № 10 (145)) Связь денег и власти, дорога к богатству, безумные игроки в рулетку и их лечение, бывает ли справедливая зарплата, на что тратятся богатые и счастливы ли они. Все эти вечные сюжеты затронуты в книге «Деньги. Секреты психологии денег и финансового поведения». Из этой книги вы не узнаете, почему несчастна самая богатая невеста Афина Онассис, почему звезда Вайнона Райдер стала магазинной воровкой, а Уоррен Баффет, сидя на миллиардах, так мало денег тратит на себя. 524 Неприятным сюрпризом для многих читателей станет, мягко говоря, нединамичная подача таких «горячих» тем. Ни одного примера из таблоидов. Написали книгу два англичанина, два профессора психологии. И это многое объясняет. Книга Адриана Фернама и Майкла Аргайла – это планомерный пересказ нескольких сотен исследований по психологии денег, скрупулезно снабженное ссылками на авторов и годы опубликования. Вполне вероятно, что упомянуты все или почти все существующие работы на эту тему. К слову, точно так же Майкл Аргайл обошелся с психологией счастья. Его книга с таким названием (она тоже переведена на русский) – не опус духовного лидера какой-нибудь секты (как можно было бы подумать, прочитав заголовок), а строгий и последовательный обзор исследований и исследователей счастья. Для любителей жареного – тоска зеленая. Но если вам наплевать на богатую и противоречивую внутреннюю жизнь Онассис, Райдер и Баффета, то надо заметить, что интересная тема книгу «вытягивает». Едва ли я одолел бы «Психологию счастья» (для восемнадцатилетних девочек тема), а вот «Психологию денег» – запросто. Хоть и, честно говоря, не с одного захода, не за ночь и не запоем. Слишком богатая у профессоров фактура, вязнешь. Правда, авторы жалуются на недостаток материала – они считают, что тема денег более табуирована (даже для психологов), чем тема секса или смерти. Например, Фернам и Аргайл удивляются отсутствию денег среди источников мотивации в знаменитой пирамиде потребностей Абрахама Маслоу. Впрочем, несмотря на сетования исследователей, любопытными наблюдениями за отношениями людей и денег книга забита просто под завязку. Если есть интерес к какой-нибудь «денежной» теме – милости просим. По одной главе, после обеда. «Деньги» запросто могут стать настольной книгой «продавцов», то бишь менеджеров, ответственных за продажи. Информацию о том, как и почему люди расстаются с деньгами, в одной книге да еще на строго научной 525 основе (в отличие от многочисленных опусов «Продавай, как я»), больше нигде не найти. Вторая целевая категория читателей – родители, как ни странно. Дети и деньги – плохо раскрытая тема, особенно в России. Как из ребенка сделать Потанина или Дерипаску, английские психологи вряд ли посоветуют, но о влиянии карманных денег на ваше чадо или о возрасте, в котором дети узнают, откуда деньги в тумбочке берутся, можно узнать много нового. На одном из книготоргующих сайтов книга проходит под рубрикой «подарки для финансиста». Ничего подобного. У финансистов есть свои психологи – нобелевские лауреаты Канеман и Тверски. Те изучали психологию инвестора, психологию риска, психологию делания денег. В книге «Деньги» они даже не разу не упоминаются. Американцы – а именно их представителями являются Канеман и Тверски – дальше делания и не заглядывают. Англичанам Фернаму и Аргайлу интересны тайны взаимоотношений человека и уже сделанных денег. В деньгах ли счастье? Кому, как не авторам книг «Психология счастья» и «Психология денег», знать ответ. Деньги: Секреты психологии денег и финансового поведения. А. Фернам, М. Аргайл. Пб: Прайм-Еврознак; Олма-Пресс, 2005 / Пер. с англ. / 535 с. Люди с деньгами: Как компания MoneyMan выдает онлайнкредиты. С. Кашин // Секрет фирмы (2014. № 3 (340)) Как новичку выйти на рынок, где уровень конкуренции зашкаливает? Компания MoneyMan первой в России научилась выдавать микрозаймы в интернете и теперь растет больше чем на 500 % в год. Проблема В июне 2011 года Борис Батин из Royal Bank of Scotland и Александр Дунаев из Deutsche Bank учредили компанию MoneyMan. Их планом был выход на рынок Pay Day Loan ("кредиты до зарплаты"). Их образцом — британский онлайн-сервис Wonga.com, который кредитовал своих клиентов, 526 не используя никаких офлайновых средств: заявка, одобрение, выдача денег и их возврат полностью переведены в интернет. Партнеры вложили в проект на этапе создания около $1 млн. Плюс летом 2013-го в проект инвестировал $3 млн известный предприниматель Вадим Дымов. Но рынок микрозаймов в России был уже насыщен. Только в 2011 году в реестре микрофинансовых организаций за год зарегистрировались около 1 тыс. компаний. Решение В стране не было ни одной компании, которая бы кредитовала клиентов онлайн: большинство банкиров были уверены, что без личного контакта риски слишком велики: невозможно запросить подтверждающие документы. Риск-менеджер MoneyMan Екатерина Казак говорит, что компании приходится обрабатывать больше информации, чем банкам и другим микрофинансовым организациям. В скоринг-модели MoneyMan используются около пятисот параметров. Компания изучает анкету, данные четырех кредитных бюро, сервиса "Национальный хантер", аккаунты в соцсетях и даже данные Qiwi о частоте платежей за телефон. Уровень одобрения составляет всего 15-20% — только каждый пятый получает кредит. Результат В середине июня MoneyMan объявила, что выдала $5 млн кредитов. По размеру портфеля она вплотную подошла к первой двадцатке МФОлидеров. А судя по последнему исследованию "Эксперт РА", компания стала самой быстрорастущей микрофинансовой организацией России: темпы ее роста составили 567%. Екатерина Казак говорит, что доля просроченных кредитов держится в рамках 16-17%. Это, конечно, больше цифр, привычных банкирам, которые занимаются потребительским кредитованием (7-9%). Но разница покрывается повышенной маржой. Издательскому рынку не хватает воздуха. А. Попова // РБК daily (23.01.2006) 527 Книгоиздание в России переживает не лучший момент: тиражи бестселлеров снижаются, равно как и читательская активность. При этом растущие цены на издательскую продукцию и недостаток книжных магазинов оказывают негативное воздействие на общую, и без того неспокойную ситуацию на рынке. Эксперты подчеркивают, что во многом это вызвано «раздуванием» тиражей и длительным затовариванием рынка. Настал момент, когда книготорговые объединения перестали «обрабатывать» выпускаемый объем книг, вследствие чего средние тиражи стали снижаться. Кроме того, пошла на спад и популярность брендов, присутствующих на рынке в течение последних пяти-семи лет. Тем не менее участники рынка считают, что дальнейшего ухудшения ситуации можно избежать, если проводить сбалансированную маркетинговую политику. По данным Российской книжной палаты (РКП), за три прошедших года на книжном рынке наблюдался стабильный рост количества названий книг. За это время прирост составил 27,6%. В 2004 г. всего было выпущено порядка 90 тыс. наименований книжной продукции, но при этом общий тираж снизился на 2,3% по сравнению с предыдущим годом и составил 685,8 тыс. экз. В обзоре, посвященном ситуации на книжном рынке России, опубликованном РБК, рост общего тиража в 2005 г. оценивается в 5%, а по количеству названий – на уровне 11%. Впрочем, оценки участников рынка более оптимистичны: общее число наименований может возрасти до 100 тыс.. На этом фоне весьма примечательным выглядит снижение показателя среднего тиража, который достиг 7701 экз. По информации РКП, в первом полугодии 2005 г. средний тираж составлял 6392 экз., что на 6,8% меньше прежнего показателя. Интересна также тенденция к снижению тиражей книг, выходящих до последнего времени в количестве свыше 50 и 100 тыс. экз. В частности, снижение в тиражной группе до 50 тыс. экз. составило в 2004 г. 14,4%, до 100 тыс. – 9,4%, а свыше 100 тыс. – 18,6%. Очевидно, что книжный рынок перенасыщен издательской продукцией, и в ближайшее время следует ожидать дальнейшего снижения тиражей. «Подобная картина вполне 528 отвечает существующим на рынке тенденциям, – подтвердил RBC daily PRдиректор издательства «Росмэн» Алексей Шехов. – Прежде всего это происходит за счет крупных раскрученных отечественных брендов: в ряде случае снижение их тиражей составило 25%. Но это и понятно: во-первых, подобные вещи случаются из-за неэффективной поддержки марок, а вовторых, потому что они стали менее востребованы читательской аудиторией. Для рынка такое падение означало снижение совокупного тиража на 1-2%». По мнению генерального директора издательства «Центрполиграф» Ларисы Кучинской, причины происходящего кроются в том, что издательства попросту не рассчитали возможности розницы. «В пик продвижения крупных авторов рынок впитывал книги как губка, – рассказала она RBC daily. – А когда наступило насыщение, магазины стали возвращать нераспроданные остатки. Поэтому снижение тиражей отчасти вынужденное, поскольку они были раздуты». Впрочем, некоторые игроки не согласны с этим и утверждают, что их подобные процессы не коснулись. «В нашем издательстве по книгам авторов, выходящих тиражами 50-100 тыс. и более – Донцовой, Марининой, Устиновой и других популярных писателей – снижения не произошло, – заявил RBC daily генеральный директор издательства «Эксмо» Олег Новиков. – В целом же по разделу детективной литературы, женской сентиментальной прозы есть определенное снижение на уровне 5-7%. Мы планируем в связи с этим продвигать авторские бренды, активнее доносить информацию о выходящих книгах до потенциальных читателей». Кстати, это еще одна проблема, с которой столкнулись издатели: если раньше продвижение авторов осуществлялось довольно легко, то теперь для этого приходится прикладывать значительные усилия. «Чтобы «раскрутить» автора, требуется обширная рекламная и маркетинговая стратегии, причем на федеральном уровне», – считает Лариса Кучинская. Изза этого, кстати, и происходят незначительные изменения в денежной массе, циркулирующей на рынке. В обзоре РБК («Российский книжный рынок») говорится, что прирост осуществляется в основном за счет удорожания 529 книжной продукции, а в дальнейшем рост цен может составлять по 15-18% в год, причем надо отметить, что в общей массе продукции превалируют переиздания, а не новинки. «Денежная масса не увеличивается, – подтверждает г-жа Кучинская. – Нужно прилагать усилия, чтобы увеличить потребление книжной продукции. Можно сказать, что у нас есть отраслевая проблема: раньше покупателей было много, теперь же они избирательно подходят к покупке книг, хотя ощущение, что людей читающих становится все меньше, тоже присутствует». По мнению Олега Новикова, это действительно представляет собой проблему для рынка. «Отдельно взятое издательство не в состоянии ее решить, – считает он. – Надеемся, что решать эту проблему мы будем в рамках Российского книжного союза». Если прибавить к этому тот факт, что книжные магазины не в состоянии выставить всю выпускаемую издательствами продукцию на полки, становится очевидно, что ситуация для участников рынка складывается не лучшим образом. «Полагаю, нынешние бренды не сразу исчезнут из ассортимента магазинов, но и глобального пересмотра ассортиментной политики тоже не предвидится, – говорит Алексей Шехов. – В то же время ясно, что это может привести к увеличению доли средних и небольших издательств, оперирующих другими брендами и объемом тиражей». Однако Михаил Трифонов из книготоргового объединения «Топ-Книга» с таким мнением не согласен, полагая, что эти два процесса между собой не связаны. Инвесторы не должны быть жадными. Обухова Е. // Эксперт (2012. № 34 (816)). Целый ряд российских компаний возводит крупные, необходимые экономике и обществу объекты и при этом не может пообещать баснословных прибылей. Идеальным источником денег для них были бы пенсионные накопления, но пока до этих средств не дотянуться Эксперт» продолжает публиковать серию материалов об инвестициях в инфраструктуру. Деньги какой длины доступны крупным компаниям сейчас? Где взять более длинные инвестиции? Почему вообще сроки возврата 530 вложений настолько важны для инфраструктурных проектов? Наконец, как совместить запросы компаний и инвесторов? Все эти вопросы мы обсуждаемс начальником департамента корпоративных финансов «РусГидро» Сергеем Теребулиным. Сергей Сергеевич, правильно ли я понимаю, что у «РусГидро» есть целый пул преоктов, требующих длинного финансирования? - Да, такие проекты есть. Хотя проблема даже не столько в самом длинном финансировании, сколько в окупаемости. Новые ГЭС — проекты очень капиталоемкие и обычно географически удаленные. В европейской части России, где развита инфраструктура, почти ничего строить уже нельзя, соответственно, остаются Сибирь и Дальний Восток. Вот и получается, что места, где можно строить станции, часто труднодоступны, а это ведет к еще большим затратам. — До этих мест надо хотя бы доехать… — …не говоря уже о комплексе социальных проблем! Ведь надо же людей как-то уговорить, чтобы они в отдаленное место поехали сначала строить станцию, а потом работать на ней. Но даже если эти проблемы решатся, то затраты на строительство никуда не денутся. И каким образом обеспечить окупаемость такого проекта — вопрос очень нетривиальный. Просто заложить их в цены, да еще так, чтобы инвестиции вернулись за короткий срок, невозможно — это будут астрономические цифры. Поэтому проблему окупаемости нужно как-то решать. Если это будет сделано, то тогда уже можно выбирать удобные инструменты финансирования. И каковы обычно сроки окупаемости? Иначе говоря, какой длины займывам нужны? — Сроки окупаемости по нашим проектам часто составляют не менее десяти лет. Только само строительство может идти пять лет, а то и больше, причем сроки зависят от размера станции и от того, где она находится. Чем дальше от существующей инфраструктуры, тем все сложнее и дольше. Так 531 что о займах сроком меньше пяти лет мы даже и не думаем (кроме исключительных случаев), а в идеале нужны лет на пятнадцать. Пока вы рассматриваете в качестве источника денег только собст венныеи заемные средства или взносы из государственных фондов? — Вообще, исторически механизмов финансирования инвестиций в электроэнергетике было четыре. Собственные средства (то, что можно заработать на регулируемых рынке), тарифов, специальные заемные инвестиционные средства и компоненты государственное финансирование; после реформы электроэнергетики к ним добавились еще средства частных инвесторов. Мы не исключение, разное у всех только соотношение этих источников, ну и, раз государство наш основной акционер, то средства в капитал поступают преимущественно от него. Можно как-то оценить долю заемных средств в объеме ваших инвестиций? — Эта доля тоже меняется. В последние несколько лет мы интенсивно заимствовали, но, как любая нормальная компания, мы постоянно следим за своей финансовой устойчивостью и не выходим за разумный уровень долговой нагрузки в интервале двух-трех EBITDA. Пока не дотянуться Несколько лет назад «РусГидро» в числе других госкомпаний выступала за создание инфраструктурных облигаций. — Скорее, в целом за то, чтобы были инструменты долгосрочного финансирования нашей инвестиционной программы. Поскольку сроки строительства у нас велики, а сроки окупаемости проектов еще больше, того, что просто дает финансовый рынок, нам недостаточно. Рублевые облигации длиннее пятилетних сейчас выпустить практически невозможно. Да и с банковскими кредитами ситуация не особенно хороша. Фактически источник по-настоящему длинных денег сегодня один — это кредиты под покрытие зарубежных экспортных агентств, но это может дать лишь небольшую часть необходимых нам средств. 532 Решить проблемы длинных денег должны инфраструктурныеобли гации? — Инфраструктурные облигации могли бы стать хорошим инструментом, но для этого необходимы условия. Для начала нужно, чтобы инвесторы эти облигации покупали. Вы имеете в виду управляющих пенсионными накоплениями? — Именно, ведь длинные деньги — это в первую очередь деньги пенсионные, а как раз с окончательной конструкцией пенсионной системы ясности нет. Идущая сейчас дискуссия о том, нужна ли вообще накопительная часть пенсии и не пустить ли ее на покрытие текущего дефицита Пенсионного фонда, никак не стимулирует долгосрочное инвестирование. Так что пока, похоже, на этот источник средств для масштабных инвестиций рассчитывать не приходится. Но дело же не только в этом, у нас до сих пор весьма странная сист емаинвестирования пенсионных денег. — Да, это еще одна проблема, которую нужно решить. «РусГидро» вообще находится, мягко говоря, в удивительной ситуации. Мы государственная компания с устойчивым финансовым состоянием, которое не смогла поколебать даже страшная авария на Саяно-Шушенской ГЭС. При этом по ряду причин наш кредитный рейтинг ниже, чем можно было бы ожидать, глядя на отчетность, финансовую модель и фактическую государственную поддержку — на одну ступень ниже инвестиционного уровня. Из-за этого ВЭБ, управляющий средствами «молчунов», не может инвестировать их в наши облигации, потому что их инвестиционная политика завязана и на кредитные рейтинги тоже! Мы, государственная компания, не можем дотянуться до денег, которыми распоряжается государственный же управляющий! И такая ситуация может складываться вокруг многих инфраструктурных проектов. В самом деле, откуда у них возьмутся высокие кредитные рейтинги, тем более на стадии строительства? Я думаю, что 533 устойчивый спрос на инфраструктурные бумаги сформируется, только когда правила инвестирования пенсионных денег станут учитывать специфику реализации проектов. Хотя, разумеется, надежность вложений должна оставаться безусловным приоритетом — просто нужна известная гибкость, а не механистичность правил. Гидростанция — это вам не казино В принципе инфраструктурные облигационные выпуски на рынке ужепоявляются, и НПФ их покупают. — Увы, подобных бумаг мало, а процентная ставка привязана к инфляции. Да, такие выпуски можно успешно разместить, но пока это дорого и создает для эмитента большую неопределенность. Конечно, пенсионные фонды рады получить инструмент, доходность которого гарантированно покрывает инфляцию, но посмотрите на ситуацию нашими глазами: проектные риски и так велики, а в условиях, когда в электроэнергетике до конца не определилась структура отрасли и не стабилизировались правила ценообразования, дополнительная неопределенность в стоимости денег только добавит финансистам головной боли. Конечно, это может решить проблему длины денег, но не их стоимости. Мы внимательно следим за привязанными к инфляции инструментами, но пока для себя рассматриваем это скорее как запасной вариант. Если с выпуском инфраструктурных бумаг в том или ином виде се йчасстолько проблем, может быть, просто оставить все как есть и ждать, покадолговой рынок до них дозреет? Ситуация в экономике изменится, денеграно или поздно станет больше, и срок заимствований увеличится —можно будет занимать на десять лет? — Рынок действительно меняется, только пока, увы, в другую сторону. Спрос на длинные инструменты уменьшается, как и аппетит к риску вообще. А изменения к лучшему — это вопрос комплексный. Ведь когда инвестор решает, куда ему вкладываться, он смотрит на самые разные факторы — инфляция, движение валютного курса, темпы экономического развития… 534 Если речь идет о длинных инструментах, то у инвестора должна быть долгосрочная уверенность во всех этих вещах, а пока этого нет. Да и тема инфраструктурных вложений практически заглохла. — Тема заглохла, как я понимаю, потому что все уперлось в обсуждение именно инструмента. А инструмент сам по себе особой ценностью не обладает, он вторичен. Чтобы он заработал, он должен быть востребован не только эмитентами, но и инвесторами. Нужно желание управляющих покупать такие бумаги, нужны адекватные ожидания доходности. Ведь если мне предложат выпустить десяти- или даже пятнадцатилетнюю бумагу, но попросят сорок процентов годовых, это будет бессмысленно! Инфраструктурные проекты специфичны — они не дают безумных прибылей, это не казино. Поэтому сопоставимость стоимости заимствований и доходности проектов, на мой взгляд, один из ключевых факторов успеха, и это тоже может быть элементом государственной политики. В каком виде? — Например, как целевые ориентиры управляющим, тому же ВЭБу — какую доходность он должен обеспечить на эти пенсионные деньги. Да, конечно, инфляция должна быть покрыта, но маржа сверх инфляции — уже вопрос для обсуждения. Управляющие не должны быть слишком жадными. Другие решения могут лежать в плоскости банковского регулирования — например, установление более низких ставок по операциям репо с инфраструктурными облигациями. А вообще, идеи могут быть самые разные — вплоть до установления минимальной доли инфраструктурных бумаг в портфелях отдельных категорий инвесторов. Как я понимаю, идеология инфраструктурных инструментов в том и заключается, что они должны чем-то отличаться от стандартных — вот и надо создать эти отличия. И тогда заработают деньги самых консервативных и долгосрочных инвесторов. 535 Как будто напоказ. А. Каримова // Коммерсантъ Деньги (2012. № 12 (858-859)) Самый богатый депутат Госдумы миллиардер Андрей Скоч внес законопроект о декларировании расходов чиновников. Звучит серьезно, но на деле даже в случае принятия закона траты Василия Якеменко на устриц в ресторане и налоговиков московской инспекции N28 на зарубежную недвижимость вряд ли станут прозрачнее. Коррупционеров и сегодня можно было бы ловить за руку, отслеживая ежегодный прирост их собственности, если бы на то был независимый орган и политическая воля. «Документ невредный, но бессмысленный» Депутат Госдумы миллиардер-единоросс Андрей Скоч хочет заставить чиновников отчитываться не только о том, сколько они заработали, но и о том, сколько потратили. Скоч разработал поправки к 13 действующим законам, включая законы "О противодействии коррупции" и "О государственной гражданской службе РФ". 9 января документ был направлен на рассмотрение в комитет Госдумы по безопасности. По замыслу Скоча каждый чиновник любого ранга ежегодно не позднее 30 апреля должен будет "представлять представителю нанимателя сведения о своих расходах, превышающих его годовой доход". Новации, если они обретут силу закона, коснутся и руководителей самого высокого уровня, и рядовых клерков в муниципалитетах. Каждый чиновник должен будет декларировать свои расходы, расходы супруги и несовершеннолетних детей. Проверять данные станут кадровые службы ведомств. Банки и налоговые органы обязаны будут предоставлять им необходимые сведения (информация о расходах при этом не будет считаться банковской тайной). Член думского комитета по безопасности Геннадий Гудков уже заявил, что вместо контроля за расходами чиновников будет очередная круговая порука, ведь декларации чиновник должен будет предоставлять, во-первых, сам, а во-вторых — собственному нанимателю, к тому же сведения о превышенных расходах будут конфиденциальными. 536 При этом законопроект Скоча, конечно, вполне в духе президентских заявлений. В апреле прошлого года президент Дмитрий Медведев предложил отменить банковскую тайну для тех, кто собирается идти на госслужбу. А в послании Федеральному собранию 22 декабря 2011 года Медведев заявил, что считает "правильным ввести контроль за расходами лиц, занимающих государственные должности РФ и некоторые должности федеральной государственной службы". Речь шла о декларировании расходов на приобретение земли, другой недвижимости, транспортных средств, ценных бумаг. В конце декабря Дмитрий Медведев поручил до 15 апреля 2012 года внести в Думу законопроект, который бы устанавливал систему контроля за крупными расходами лиц, занимающих госдолжности. "Не факт, что этот законопроект вообще будет принят,— говорит директор центра антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International Елена Панфилова.— Все законопроекты в русле президентской стратегии президент предпочитает вносить сам". В каком-то смысле эту инициативу можно считать фальстартом — по некоторым данным, до 15 апреля президент внесет в Думу другой документ с похожим содержанием. "Этот документ совершенно невредный, но бессмысленный",— считает Панфилова. Начать с того, что непонятно, что вообще меняется: ежегодную декларацию о своих доходах и собственности чиновник должен подавать и сейчас. Разве что в существующей практике возможные расхождения уполномочены найти проверяющие, а согласно новым идеям, чиновник должен сделать это сам. Вера в то, что от козла можно требовать строгой отчетности по огороду, может показаться наивной. А то, что записывать особняки нельзя будет на жену и детей — так про тещу ведь ничего не сказано. Роскошный образ жизни российских госслужащих давно стал притчей во языцех. По данным Penny Lane Realty, 60% покупателей в сегменте жилья премиум-класса в Москве — сотрудники госаппарата. Речь идет о квартирах 537 стоимостью от $1,5 млн. Как правило, чиновники покупают их для собственных нужд, но некоторые вкладывают деньги в недвижимость премиального сегмента с инвестиционными целями. Однако с помощью инициатив, подобных законопроекту Скоча, поймать коррупционера за руку вряд ли удастся. "Нигде в мире не существует отдельного декларирования расходов, везде существует регулярное декларирование доходов и имущества,— говорит Панфилова.— Если декларирование происходит регулярно и тщательно проверяется, то выявить подозрительные расходы чиновников будет легко". По действующему законодательству этой проверкой занимаются комиссии, созданные в каждом ведомстве при кадровых службах. У сотрудников этих подразделений подчас просто нет навыков и инструментов для качественного расследования — они, например, не могут проверить наличие или отсутствие собственности и активов за рубежом. Законопроект Скоча, как отмечает Панфилова, никаких новых инструментов не дает. По этой причине чиновникам не нужно будет даже утруждаться с оформлением зарубежной собственности на подставных лиц. Панфилова вспоминает беглого депутата Ашота Егиазаряна, у которого в декларации не было недвижимости за рубежом, но после вынужденного отъезда он стал жить в собственном доме в США. Ничего не выявлено Попытка выявить зарубежную собственность российских госслужащих за границей была предпринята в прошлом году российским бюро Интерпола — и закончилась непонятно чем. 25 января 2011 года бюро начало проверять сведения о недвижимости и счетах за границей, которые не были указаны в декларациях чиновников. "В бюро достаточно активно поступали запросы как из Генеральной прокуратуры, так и из правоохранительных органов,— заявил заместитель главы национального центрального бюро Интерпола при МВД РФ Алексей Абрамов ИТАР-ТАСС.— По итогам проверок чиновники отстранялись от занимаемых должностей, в отношении них возбуждались 538 уголовные дела". Впрочем, Абрамов отказался говорить о конкретных случаях, сославшись на то, что уголовные дела находятся в стадии расследования. Российское бюро Интерпола не стало сообщать и о количестве таких дел: после консультаций "с коллегами, в том числе из ФСБ" было решено не обнародовать точные цифры. Собеседник в МВД России пояснил корреспонденту "Денег", что в компетенцию Интерпола входила лишь проверка — возбуждением уголовных дел по ее итогам должны были заниматься органы, запросившие информацию. Получается, до правоохранительными сих пор органами неизвестно о случаях незадекларированной выявления собственности чиновников за рубежом. Появляется благодатная почва для различных слухов и сетевых разоблачений. В апреле 2011 года бывшие коллеги умершего в изоляторе "Матросская Тишина" юриста Сергея Магнитского опубликовали в интернете информацию о недвижимости сотрудников столичной налоговой инспекции N28. По данным представителя юридической компании Firestone Duncan Джемисона Файерстоуна, в собственности начальницы налоговой инспекции Ольги Степановой и ее супруга — земельный участок ($12 млн) и загородная усадьба ($8 млн) в Подмосковье, вилла в Черногории, а также вилла ($3 млн) и две квартиры в Арабских Эмиратах. Файерстоун направил документы, полученные, по его словам, из анонимных источников (по некоторым данным — от частного детективного агентства), в следственный комитет прокуратуры весной прошлого года, но внятной реакции на это заявление не последовало до сих пор. Осенью 2010 года была задержана старший следователь по особо важным делам следственной части по расследованию оргпреступности ГСУ ГУ МВД России по Москве Нелли Дмитриева — по данным коллег Сергея Магнитского, она была причастна к делу умершего юриста. Арестовали Дмитриеву, впрочем, не за это, а за вымогательство взятки у фигурантов уголовного дела о контрабанде. 6 октября следственная группа провела 539 обыски в квартирах Нелли Дмитриевой. Выяснилось, что арестованной принадлежит четыре квартиры в Москве: в центре — на Новослободской улице (140 кв. м), на востоке — на Перовской, на северо-востоке — в районе Преображенской площади и на северо-западе — на улице Ивана Сусанина. Кроме того, в собственности следователя имеется загородный дом. Руководитель управления процессуального контроля в сфере противодействия коррупции СКР Владимир Макаров в декабрьском интервью "Комсомольской преступления необходимо правде" давать заявил, реальный что срок, за а коррупционные также ввести конфискацию имущества в качестве дополнительного наказания. "Недавно задержали бывшего начальника ОВД "Домодедово",— сообщил Макаров.— У него на участке — два особняка, все в мраморе. В доме одни часы стоят, наверное, больше, чем он заработал за всю жизнь. По моему мнению, все это подлежит безусловному изъятию. Но по нынешнему закону он получит штраф, пусть даже большой. Он расплатится. И будет дальше жить в этом особняке". Проверяющие проверяющих По мнению представителя СКР, прокурор должен иметь возможность обратиться с иском и потребовать от госслужащего обосновать законность получения того или иного имущества. Другая проблема в том, что иногда коррупционеры де-юре оказываются чуть ли не бедняками с маленькими квартирами и старенькими "Жигулями". Поэтому в следственном комитете предлагают изымать у взяточника имущество, которое находится в его постоянном пользовании (даже если оно официально оформлено на его родственников), а выявлять такое имущество, скажем, опрашивая соседей чиновника. По мнению Елены Панфиловой, первоочередная задача — забрать проверяющие функции у кадровых отделов и создать новое независимое агентство по этике чиновников. Но подобный институт может работать качественно лишь в условиях политической конкуренции — например, как 540 агентство по этике публичной службы США, в которое стекаются все декларации о доходах и имуществе (руководитель назначается Конгрессом). Это агентство плотно сотрудничают с ФБР и Интерполом, делает через них запросы о зарубежной собственности чиновников. "Кто будет добровольно сообщать о том, что стоимость купленного имущества превышает размер доходов, если это толком нельзя проверить? Если чиновник врет в декларации о доходах и имуществе, что ему помешает соврать в декларации о расходах?" — задает риторические вопросы Елена Панфилова. Не исключено, что законопроект Скоча — это демоверсия президентского законопроекта, и критика, обрушившаяся на него, позволит усовершенствовать документ, который появится ближе к апрелю. Или решить, стоит ли вообще развивать близкую народу, но небезопасную для власти тему. Как правильно экономить в кризис: От редакции // Ведомости (5.12.2012) Является ли рост бюджетных расходов абсолютным злом, а строгая экономия — безусловно полезной? К сожалению, универсального ответа нет: правительствам приходится вечно искать путь между Сциллой и Харибдой. Чтобы и госдолг с бюджетным дефицитом не зашкаливали, и экономический рост затягиванием поясов не был подорван. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) опубликовала обзор текущей экономической ситуации, где констатирует, что меры экономии, принятые европейскими странами в ходе кризиса, оказали куда более негативное влияние на экономический рост, чем ожидалось. Меры бюджетной экономии среди 34 членов ОЭСР привели к снижению совокупного экономического роста этих стран на 0,25 п.п. за год. Это немало, учитывая, что экономика стран еврозоны и так переживает рецессию: получается, что затягивание поясов ускоряет скольжение вниз. Тот же 541 эффект будет иметь фискальный обрыв в США, опасаются экономисты, меры жесткой бюджетной экономии способны столкнуть страну в рецессию. С одной стороны, выводы ОЭСР подтверждаются традиционной экономической теорией: считается, что уменьшение госдолга за счет увеличения налогов или снижения госрасходов приводит к уменьшению совокупного спроса и замедляет рост экономики. Кажется, будто это выбор из двух зол по принципу «оба хуже» — либо долговой кризис, либо рецессия. Но с другой стороны, современные экономисты(в том числе эксперты МВФ) доказывают, что последствия затягивания поясов зависят от того, за счет чего уменьшался дефицит и госдолг. Есть немало примеров того, как значительное сокращение долга и затягивание поясов приводили к более высокому, а не низкому темпу роста. Вопрос — где именно закручивать гайки. Как показывает практика последних 20 лет, сокращение госрасходов нередко приводит не только к уменьшению долга, но и к росту ВВП. А вот увеличение налогов, наоборот, часто ведет к замедлению роста и даже рецессии. Так что демократам в США имеет смысл немного прислушаться к республиканцам, ратующим за сокращение госрасходов, а европейцам — ненадолго отступить от социалистических принципов. Как приручить стройкомплекс. И. Ступин // Эксперт (2006. № 11 (505)) Насаждение земельных аукционов и силовая борьба со взяточниками и строительными картелями не сделают жилье доступнее. Эти меры должны дополняться комплексной государственной поддержкой девелопмента жилищных проектов В конце февраля первый вице-премьер Дмитрий Медведев поставил однозначный диагноз отечественной строительной отрасли, назвав ситуацию, сложившуюся на рынке жилья, национальным позорищем. И не без веских на то оснований. Сроки реализации широко разрекламированного 542 национального проекта "Доступное жилье" сорваны. Цены на квартиры повсеместно растут. Темпы строительства продолжают снижаться. Высокопоставленный чиновник выделил две проблемы, которые, по его мнению, сдерживают развитие жилищного сектора. Во-первых, это незаконное предоставление площадок под строительство в обход обязательных с осени прошлого года земельных аукционов. Во-вторых, монополизм, процветающий на локальных рынках недвижимости. Разобраться с нарушителями г-н Медведев поручил правоохранительным органам и Федеральной антимонопольной службе (ФАС), которая незамедлительно приступила к работе. "Имеет место самый настоящий саботаж российского законодательства", - заявил недавно руководитель ФАС Игорь Артемьев. По его словам, с 1 октября прошлого года (то есть с момента вступления в силу нормы закона об обязательном предоставлении земельных участков на аукционах) из тысячи выделенных под жилищное строительство участков лишь менее ста были выставлены на торги. Остальные переданы застройщикам соответствующими распоряжениями местных органов власти. Антимонопольная служба уже пообещала добиться их отмены, пригрозив нарушителям прокуратурой и судом. Безусловно, г-н Медведев затронул важные проблемы российской строительной отрасли -- коррупцию и монополизм. Однако только лишь силовой нажим на недобросовестных чиновников и застройщиков вряд ли позволит запустить долгожданный жилищный проект. Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, недостаточно насильно принудить муниципалитеты к земельным аукционам или разрушить до основания строительные монополии. Гораздо важнее выработать эффективные меры государственной поддержки и общие правила игры, чтобы в ручном режиме настроить строительный комплекс на нужную волну. Явные перегибы 543 С чего начать? Однозначно -- с пересмотра базовых принципов федеральной программы "Жилище", которая, напомним, составляет фундамент национального жилищного проекта. К "Жилищу" у экспертов накопилось немало претензий -- их можно долго перечислять. Самая главная заключается в том, что подавляющее большинство включенных в "Жилище" подпрограмм направлено на стимулирование спроса на жилье: развитие ипотеки, помощь молодым семьям, военнослужащим и т. д. По грубым оценкам, на эти цели только в этом году предполагается направить около 50 млрд рублей федеральных средств. И это без учета инвестиций, которые вливают в ипотечное кредитование крупные коммерческие и окологосударственные банки. По сути дела, только одна подпрограмма "Жилища" под названием "Обеспечение земельных участков коммунальной инфраструктурой в целях жилищного строительства" призвана стимулировать собственно жилищное строительство. При этом на ее реализацию выделено несравнимо меньше средств -- около 14 млрд рублей, из которых 12,5 млрд в виде госгарантий по займам, направленным на обустройство площадок коммунальной инфраструктурой, и еще 1,7 млрд на субсидирование процентных ставок по таким кредитам. По оценкам застройщиков, затраты на строительство коммунальной инфраструктуры не должны превышать 5-10% от стоимости проекта. Таким образом, выделенных средств хватит на оснащение объектами инженерной инфраструктуры не более 4-5 млн кв. м жилья. Неудивительно, что в таком виде подпрограмма по обеспечению участков застройки инфраструктурой неинтересна большинству участников -- ни один из опрошенных "Экспертом" девелоперов не углублялся в механизмы ее реализации. Зачем? Все равно денег на всех не хватит, а займы получит ограниченное количество игроков, приближенных к региональным властям. Теоретически объемы финансирования могут возрасти с 14 до 27 млрд рублей, так как регионы и муниципалитеты, претендующие на участие в программе, обязаны предоставить адекватные федеральным объемы гарантий 544 и субсидий, а также заручиться поддержкой региональных банков. Однако пока перспективы такой конструкции, основанной на синергии федеральных и субфедеральных ресурсов, туманны. Проблема заключается в том, что большинство регионов не готово участвовать в реализации жилищного проекта. На момент подготовки этой статьи соответствующие соглашения с Росстроем подписали всего шесть субъектов федерации: Ленинградская, Астраханская, Тамбовская, Орловская, Тюменская и Владимирская области. Еще шесть соглашений находились на рассмотрении в Минрегионразвития. Поэтому, в каких пропорциях будет распределен объем господдержки между регионами и будет ли она востребована в полной мере, до сих пор непонятно. Равнодушие к нацпроекту региональных властей объясняется тем, что они не успели подготовить необходимую для участия в федеральном проекте законодательную базу либо считают условия участия слишком жесткими. Региональные чиновники не желают перекраивать уже утвержденные бюджеты и опасаются повышенного внимания к своим персонам со стороны правоохранительных органов. "Мы еще ни копейки не получили в рамках федеральной программы, а нас уже дергают МВД, ФСБ, ФАПСИ", -- сетуют они. Добавляя при этом, что при таком раскладе лучше уж привлекать в партнеры частные банки - себе дороже, зато на душе спокойнее. Прожевать и отчитаться Скудное финансирование и не всегда приемлемые условия участия не единственные изъяны подпрограммы по обеспечению земельных участков инфраструктурой. Еще один ее жирный минус -- невнятный и до конца не прописанный механизм реализации. "Нет понимания, как будет работать механизм. А раз так, то мы предпочитаем не суетиться. Ведь кто понял жизнь, тот не торопится", -- рассуждает президент краснодарской инвестиционно-строительной корпорации "Девелопмент-Юг" Сергей Иванов. В целом схема финансирования подпрограммы по обеспечению площадок коммунальной инфраструктурой выглядит следующим образом. Государственные гарантии в полном объеме предполагается оформить на 545 недавно учрежденный государственный Российский банк развития (РосБР), хотя изначально гарантии федерального бюджета планировалось предоставлять каждому заемщику в отдельности. Однако недавно чиновники отказались от этой идеи, проявив трогательную заботу о представителях муниципалитетов и строительных компаний, которым теперь не придется обивать пороги Минфина и дожидаться издания соответствующего постановления правительства. С целью упрощения процедуры единственным получателем государственных гарантий станет РосБР, который сможет привлекать дешевые средства на российском либо зарубежных финансовых рынках и направлять их на финансирование строительства объектов коммунальной инфраструктуры. По словам первого заместителя председателя правления РосБР Дмитрия Голованова, процентная ставка для конечного заемщика (застройщика либо муниципалитета) составит около 10-12% годовых. При этом она может быть снижена за счет субсидирования до 5-6%. Возврат кредитов будет происходить за счет средств, вырученных от продажи земельных участков, уже обеспеченных коммунальной инфраструктурой, либо построенного на них жилья. По замыслу чиновников Росстроя, реализация подпрограммы позволит существенно удешевить себестоимость квадратного метра и ускорить темпы жилищного строительства. Однако участники рынка в этом сильно сомневаются. Во-первых, себестоимость поясняют строительства они, банки не инфраструктуры. смогут контролировать Возводить ее будут строительные или коммунальные компании, а значит, они же будут и диктовать расценки. О каком влиянии на себестоимость строительства жилья в этом случае может идти речь? Во-вторых, выбирать заемщиков и проекты будут два кредитора -- РосБР (как получатель федеральной гарантии), а также региональный банк либо синдикат таких банков (получатели региональных гарантий). Вряд ли они смогут легко найти компромисс между собой. Еще хуже, если за них это сделают чиновники. В-третьих, непонятны 546 критерии отбора проектов, которые будут оснащаться коммунальной инфраструктурой, и технические требования к ним. Между тем это немаловажное обстоятельство. "Важно не просто построить больше жилья, а возвести больше доступного жилья, -- отмечает генеральный директор агентства по ипотечному жилищному кредитованию Александр Семеняка. -В некоторых регионах дома повышенной комфортности составляют пятьдесят процентов от общего ежегодного объема строительства. Это не отвечает задачам национального проекта, такие дома не будут доступны изза высокой стоимости проектирования и себестоимости строительства. По нашим расчетам, стоимость доступного жилья не должна превышать трех с половиной годовых доходов семьи. Чтобы выйти на этот показатель, надо уменьшить метраж, а также разработать типовые серии, привязанные к базе стройиндустрии". Будут ли при отборе проектов, претендующих на льготное финансирование, учитываться особенности жилой застройки, применяемые строительные технологии, энергоемкость жилья, потенциал развития территории и прочие нюансы? Пока этими вопросами даже никто и не задавался. А значит, можно предположить, что займы, обеспеченные федеральной госгарантией, рискуют оказаться растранжиренными на финансирование случайно "зависших", а не стратегических жилищных проектов. То есть для того чтобы быстрее отчитаться по квадратным метрам, чиновники будут использовать деньги на завершение недостроя. Уже появились проекты, претендующие на получение льготного финансирования. Например, строительная площадка в одном из мегаполисов, строительство на которой застопорилось из-за отсутствия трансформаторной подстанции стоимостью 400 млн рублей. Или огромная площадка под Петербургом, которую власти Ленинградской области тщетно пытаются распродать инвесторам уже на протяжении нескольких лет. "Однажды мы это уже проходили, -- отмечает один из экспертов. -- В конце девяностых несколько российских регионов получили кредиты Всемирного банка. Обеспечили 547 коммунальной инфраструктурой никому из застройщиков не нужные площадки. Деньги незаметно прожевали, и никому от этого лучше не стало". Разомкнуть круг По мнению специалистов, чтобы создать стимулы для развития рынка, а не тратить деньги и время впустую, необходимо устранить системный изъян федеральной жилищной программы (читай -- программы "Жилище"). А именно -- пересмотреть схему ее финансирования, которая построена по принципу "замыкания". Это когда государство выделяет деньги или госгарантии только при условии, что другая часть средств уже найдена муниципалитетом и инвестирована в проект. Заметим, что по аналогичному принципу целевые федеральные программы финансировались и раньше, однако не приносили ощутимых результатов. "Большинство муниципалитетов не может получить эти деньги. Для них проблема заключается не в получении замыкающего финансирования, а в финансировании начальной части проектов", -- говорит член правления "Евразийского водного партнерства" Александр Баженов. Отметим, что это касается не только проектов развития коммунальной инфраструктуры, но и пресловутых земельных аукционов. Далеко не всегда они не проводятся из-за поголовной коррумпированности чиновников. Зачастую у муниципалитетов попросту нет средств и специалистов для подготовки земельных участков к торгам. С этой задачей с трудом справляются даже власти мегаполисов (например, Санкт-Петербурга, несмотря на титанические усилия местной администрации по подготовке пакетов документации), не говоря уже о провинциальных городах. Между тем именно плохо подготовленная документация и рыночная непривлекательность площадок - главная причина их невостребованности. Например, на недавно состоявшемся земельном аукционе в Калининграде было продано всего пять лотов из тридцати. Вместо того чтобы повысить их привлекательность для бизнесменов, городские власти поручили проведение торгов известному телеведущему Леониду Якубовичу. 548 Пока участники рынка недвижимости предпочитают покупать землю на вторичном рынке либо осваивать имеющиеся в инвестиционном портфеле земельные наделы. "Наша компания активно работает с вторичными собственниками земли, с предприятиями. В аукционах пока не участвовали, потому что не видели интересных для нас предложений", - говорит генеральный директор петербургского холдинга RBI Эдуард Тиктинский. "Я сейчас самостоятельно договариваюсь с собственниками федеральной или муниципальной земли, сам готовлю проект планировок, согласовываю документацию, - рассказывает один из московских девелоперов. - На выходе у меня пакет документов, который я бы получил на городском конкурсе. Я сделал его сам для себя. Почему это удобнее? Потому что документация на конкурсы и аукционы разрабатывается абы как, все приходится переделывать. Сначала чиновники заказывают в проектных институтах то, что никому не нужно, а потом за то, чтобы все переделать, еще и взятку просят". По института мнению руководителя Александра Кривова, Национального сложившуюся градостроительного порочную систему необходимо сломать. По его подсчетам, на жилищное строительство ежегодно надо отводить около 40 тыс. гектаров - в несколько раз больше, чем сейчас. Но как обеспечить избыточное предложение земли? По мнению нашего собеседника, в государственной поддержке нуждается работа по подготовке схем территориального планирования, главной целью которых должно стать отведение значительных территорий под земли поселений. Тем более что соответствующие резервы имеются. По статистике населенные пункты в России занимают сегодня территорию, составляющую около двух процентов (это около 19 млн гектаров) от общей площади земли, пригодной для проживания. "На земли сельхозназначения в России приходится 25,7 процента наделов, из которых около 30 процентов, то есть порядка 90 миллиона гектаров, запущены и непригодны для возделывания, -- говорит г-н Кривов. -- Начинать жилищную революцию надо с разработки региональных 549 схем территориального планирования, затем аналогичных схем основных агломераций -- как правило, областного центра и прилегающих территорий. Это позволит выделить земельные наделы под строительство. После этого надо сообразить, ориентируясь на спрос, что необходимо строить, где люди хотят жить, и исходя из этого задать мощности инфраструктуры. На уровне муниципалитетов должны быть разработаны генеральные планы". С ним согласен и председатель правления инвестиционно- строительной компании "С-Холдинг" Алексей Шепель. "Просто выделять средства на прокладку коммунальных сетей бессмысленно, -- полагает он. -Без качественного проекта планировки территории и застройки невозможно определить мощность источников энергии, которая зависит от высотности домов, количества квартир и других особенностей будущей застройки. Нужна государственная программа, направленная на поддержку проектных разработок. Ведь, как правило, их финансированием вынуждены заниматься сами застройщики -- банки на проектирование денег не дают. Между тем речь идет о внушительных суммах. Например, проект планировки и застройки микрорайона в Москве стоит в среднем от шести до двадцати пяти миллионов долларов". Впрочем, судя по всему, пока власти не намерены пересматривать заданный привычным "Жилищем" алгоритм. Вместо этого они предпочитают затягивать отдельные гайки то тут, то там. И не устают удивляться: почему вся конструкция остается разболтанной? Да потому что при таком халтурном ремонте люфт рано или поздно появляется в других ее частях. Картхолдер стране не товарищ. С. Суранов. // Экономика и жизнь (23.03.2007) Под предлогом борьбы с незаконным денежным оборотом государство может ужесточить контроль над расходами Большой объем наличных денег сам по себе не представляет угрозу финансовой безопасности России, хотя и является благодатной основой для 550 функционирования теневой экономики. При этом низкая степень банкизации страны не позволяет эффективно бороться с этим явлением. Однако под предлогом борьбы с незаконным денежным оборотом государство может еще больше ужесточить контроль над расходами граждан. «ЭЖ» не раз писала о важных проблемах, связанных с оборотом наличных денег в стране. Похоже, что ситуация с наличной массой начинает серьезно волновать представителей государства и банковского сообщества. Подтверждением этому стал и недавний «круглый стол» на тему: «Обращение наличных денежных средств в экономике РФ». По мнению российских чиновников, большой объем наличных денег представляет определенную опасность для экономики по следующим причинам: · большой оборот налички мешает осуществлять полноценный сбор налогов; · не все денежные потоки отслеживаются государством, что, по мнению властей, является угрозой финансовой безопасности; · считается, что с помощью наличных денег финансируется разного рода криминал, включая международный терроризм. Согласно статистике, представленной экспертами Института экономики переходного периода, по состоянию на начало 2007 г. доля наличных средств в ВВП России составляла около 10,4%, что в несколько раз превышает аналогичный показатель в развитых странах. Так, в США он равен 2,5%, в Японии — 1,7, в странах Евросоюза — в среднем 5,5%. Объем наличных средств в экономике страны составляет около 75% всей монетарной базы и превышает 3,5 трлн руб. Кроме того, на долю налички приходится почти 95% всех платежей в отечественной розничной торговле. Виновные найдены… Некоторые эксперты считают, что подобная ситуация в России стала возможна благодаря: 551 · бурному росту теневой экономики и низкой эффективности борьбы карательных органов с этим явлением; · низкой степени банкизации — то есть проникновения банковских услуг, особенно в регионах. В любом случае государство именно на банки возлагает главную вину за раздувание в стране наличной массы. Особенно это касается операций по обналичиванию денежных средств. Благодаря усиленной пропагандистской кампании, организованной властью, для большинства наших граждан термины «обналичивание» и «отмывание грязных денег» фактически являются синонимами. При этом обналичивание — это нормальная и вполне легальная банковская операция. Еще более абсурдной выглядит идея чиновников возложить на банки ответственность за мониторинг дальнейшего движения денежных средств. Представьте себе банковского клерка, который опрашивает клиента на предмет того, не собирается ли он на полученные деньги приобрести 20 кг гексогена, для того чтобы взорвать здание ЦБРФ. Однако похоже, что некоторые «безумные» идеи чиновников все же будут воплощены в жизнь. Так, недавно глава ФСФМ Виктор Зубков пообещал, что скоро может быть принят закон, согласно которому все данные об операциях с наличными на сумму от 600 тыс. руб. будут поступать в федеральное ведомство. Контролю будут подвержены также покупки рядовых граждан на крупные суммы. Напомним, что сейчас в Росфинмониторинг поступает информация только о сделках на сумму не менее 3 млн руб. Эксперты серьезно сомневаются в необходимости и, главное, в эффективности подобной инициативы ФСФМ. «Учитывая то, что объем банковских операций увеличивается в 1,5 раза за год, через три года ведомство просто захлебнется в потоке информации», — заметил заместитель председателя Комитета Госдумы по кредитным организациям и финансовым рынкам Павел Медведев. 552 Картхолдер — звучит гордо? Нельзя не отметить и некоторые положительные тенденции в деле борьбы с «черным» налом. Так, в последнее время наблюдается общая тенденция «обеления» зарплат граждан. Стимулы для получения «белого» заработка сейчас сильны как никогда. Именно от легальной зарплаты зависит сегодня формирование страховой и накопительной частей пенсии. Кроме того, она крайне важна для получения банковского, особенно ипотечного, кредита. Постепенно расширяется сектор безналичных расчетов для граждан. Кстати, в тех областях, где осуществляется даже самое минимальное стимулирование безналичных расчетов, эффект достигается колоссальный. Так, карточные зарплатные проекты стали популярны среди населения крупных городов именно благодаря тому, что держать деньги на карте становится выгоднее, чем в наличной форме и даже на счете «до востребования». В большинстве случаев работодатель оплачивает затраты на ведение карточного счета, а банк, в свою очередь, начисляет на остаток хотя и небольшие (до 1,5), но все-таки проценты. «Существенное смягчение налогов, льготные условия и прочее упрощение системы безналичных расчетов сделают их более привлекательными для компаний, физических лиц и банков», — считает вице-президент Ассоциации российских банков Андрей Емелин, добавляя, что «пока законодатели только усложняют безналичный оборот денег». Другая сторона проблемы заключается в том, что около 60% нашего населения никак не охвачено сегодня банковской системой. Более того, для 20% наших граждан, пребывающих за чертой бедности, остро стоит проблема выживания, а не оптимизации денежного обращения. И если в Москве и Петербурге в бумажнике горожанина может разместиться несколько кредиток, то в некоторых не самых глухих областях России за слово «картхолдер» могут даже побить. 553 Карты, деньги, 2 ярда. С. Кашин // Секрет фирмы (2013. № 12 (336)) В нынешнем году Олег Тиньков показал, чего стоит, прорвавшись после осеннего IPO банка ТКС в ряды миллиардеров. Попутно утер нос скептикам, построив четвертый по размерам "карточный" бизнес в стране без единого банковского отделения. Чтобы собрать в 2006 году команду банка ТКС, Олег Тиньков каждого топ-менеджера уговаривал по пять-десять часов. Людей, кого сам предприниматель называл лучшими "карточниками" страны, можно понять: эксцентричный пельменно-пивной магнат приглашает профессионалов в банковский проект, который должен потрясти рынок. Как стать миллиардером После продажи пивного бизнеса и уплаты долгов, как сам Тиньков рассказывал СФ, у него осталось $80 млн. $30 млн он отложил на детей (у предпринимателя их трое), а $50 млн вложил в банк. Инвестиционный проект, каким Тиньков сразу называл свой банк, благополучно завершился в октябре 2013 года. Внутренняя норма доходности (IRR) получилась 81%. Выход был очень громким, а это положительно влияет на репутацию участников команды, так что они не прогадали. Но больше всех выиграл, конечно же, сам Олег Тиньков. Капитал предпринимателя по результатам IPO можно оценить в $1,9 млрд (60,5% банка, оцененного в $3,2 млрд, около $307 млн Тиньков получил наличными, остальное — в акциях). После размещения Олег Тиньков сохраняет практически абсолютный контроль над банком: голосов на акционерном собрании у него больше 75%. Двойной кредит Когда Рустам Тарико создавал в 2001 году "Русский стандарт", а Олег Тиньков в 2006-м — ТКС, предприниматели обратились к консультантам. Тарико нанимал McKinsey, Олег Тиньков — Boston Consulting Group. Оба 554 набрали c рынка хороших профессионалов, много слушали и учились. И оба столкнулись с неприкрытым скепсисом. Сам Тиньков на вопрос, как он нашел идею для бизнеса, рассказывал, что он клиент банка Wells Fargo c 1994 года и после открытия счета в банке больше не был. В России в 2006 году были пять "кредиток" на 100 человек — поляна для роста необъятная. ТКС прямо копировал американский Capital One. Не единственный, но самый известный пример карточного монолайнера. Capital One заваливал потенциальных клиентов предложениями, по 20 рекламных посланий в год на каждого американца. Именно так начинал в 2007-м ТКС. Потом, правда, оказалось, что неразвитый российский рынок Direct Mail не позволяет выдерживать необходимые темпы роста, и модель продаж пришлось сменить. В целом монолайнер — менее устойчивая модель, чем универсальный банк. Проверки финансовым кризисом западные монолайнеры не прошли: большинство были куплены "универсалами". ТКС-банк теперь тоже не ортодоксальный монолайнер. Правда, грех пока незначительный: принимает депозиты. Отделений по-прежнему ноль. ТКС по причине смешного еще на момент кризиса размера из передряги вышел невредимым. Олегу Тинькову только пришлось отдать некоторую долю в капитале за финансовые вливания. В марте--июне прошлого года Тиньков запустил телерекламу, не ужесточив условия выдачи. Скачок в числе некачественных кредитов подпортил показатели, но ситуацию быстро удалось вернуть в плановое русло. Это наша родина, сынок Надо сказать, что при быстром росте ТКС-банк еще и очень эффективен. Процентная маржа — разница между той ценой, по которой он привлекает деньги, и той, по которой отдает в долг,— у него огромная. Занимает ТКС по 13%, а для клиентов фактическая эффективная ставка — 58%. Вот на эти 45% и живут. В проспекте банка прямо сказано, что если 555 клиенты будут становиться более sophisticated — мудрее, опытнее, умнее, то это негативно скажется на бизнесе банка. Но обвинять в алчности банкиров глупо. В конце концов, лишь конкуренция эффективно снижает цены. Перед IPO банку досталось от российских аналитиков. В прессе, кажется, не было ни одного комментария без предостережения о возможном крахе. Результаты IPO показали, что инвесторы с ними в корне не согласны. Георгий Чесаков, который с самого начала был в команде ТКС, создавал ИТплатформу и возглавлял банк в 2010-2011 годах, а теперь является управляющим директором ОТП-банка, объясняет их позицию: "Важно, что банк получил высокую оценку по мультипликатору к прибыли, а не к капиталу. Инвесторы верят, что ИТ-центричная безофисная модель ведения банковского бизнеса обладает высокой масштабируемостью". По его словам, есть одно "но": масштабируемые бизнес-модели оцениваются высоко, только если есть большой, относительно незанятый рынок. Поэтому оценка ТКС — это прежде всего свидетельство того, что опытные международные инвесторы верят в потенциал российского рынка. Вера подверглась испытанию уже 15 ноября, когда в результате утечки из Думы выяснилось, что одна из сотен поправок к закону о потребительском кредитовании, если будет принята, фактически уничтожит бизнес ТКС-банка. Речь шла о запрете на выдачу карт вне структурных подразделений банка, которых у ТКС просто нет. Несмотря на катастрофически малые шансы на принятие такой поправки, новость обрушила котировки банка на бирже в Лондоне почти на 40%. Убедить инвесторов купить акции банка по цене ИТ-стартапа — еще полдела. Теперь Тинькову предстоит доказать акционерам, что катастрофа была случайной и в России можно построить стабильный, не за висящий от власти бизнес. Задача не из простых. Кинотавр уступил Ван Дамма детям. А. Плахов // Коммерсантъ (02.06.2001) 556 Сегодня в Сочи начинается XII Открытый российский кинофестиваль, а завтра — VIII Международный. Вместе они образуют традиционное кинематографическое событие, известное под неофициальным названием "Кинотавр". Холодный воздух и неприветливое море не охладили градуса приготовлений. Работают все: технические службы, артисты, участвующие в церемонии, журналисты, готовящие репортажи из пресс-центра. Открытие фестиваля, конечно, не обходится без суеты, но в принципе за десяток с лишним лет процедура здесь почти идеально отработана. Сочи на эти дни становится настоящим Вавилоном, и в смысле нацсостава тоже: прибывают первые иностранцы из дальнего зарубежья, ну а русские, украинцы, евреи и лица кавказских национальностей — само собой. Пока все обсуждают не фильмы (это еще впереди), а пресловутый вопрос о приезде или неприезде звезд. На открытие ждали Жан-Клода Ван Дамма (Jean-Claude Van Damme), однако выяснилось, что придется набраться терпения и подождать. Ветеран фильмов "экшн" только что прогулялся по набережной Круазетт в Канне, и это, кажется, не понравилось его бывшей жене. По решению суда Ван Дамм обязан проводить выходные дни с ребенком — именно по этой причине ему пришлось отложить давно запланированный визит в Сочи. Не сможет он быть и на закрытии "Кинотавра", ибо тогда снова придется мчаться на уик-энд в Лос-Анджелес. И все же актер обещает вырваться из плена утомительных родительских обязанностей и пересечь полмира для того, чтобы вопреки всему засветиться перед сочинской публикой хотя бы на один день. Среди двадцати с лишним фильмов российского конкурса примерно половина будет показана впервые. Из известных картин тоже покажут почти все, включая "Тельца" Александра Сокурова (вне конкурса, как специальное событие). Все остальные мэтры — режиссеры Шахназаров, Соловьев, Муратова — вопреки традиции беспрекословно отдали свои картины на растерзание жюри, а президент фестиваля Олег Янковский, по словам Марка 557 Рудинштейна, прямо-таки настоял, чтобы его режиссерский дебют "Приходи на меня посмотреть" был представлен в сочинском соревновании. В конце концов, пришли к выводу руководители фестиваля, пора отбросить ложное лицемерие и признать, что кинематографисты — одна семья, хоть и не очень дружная, и при любом раскладе кто-то кому-то в жюри кум, сват, брат или друг. В результате российская программа, собранная киноведом Ириной Рубановой, получилась беспрецедентной в количественном отношении: 23 фильма в главном конкурсе и 11 в конкурсе дебютов. И это при общепризнанном факте кризиса кино в России, при том, что в нынешнем году не нашлось одной-единственной российской картины для конкурса Берлинского фестиваля, и, судя по всему, такая же ситуация сложится с Московским. Перенос Московского фестиваля с июля на июнь и его близость по времени к Сочинскому создают проблемы для обоих, но, возможно, нет худа без добра и конкуренция приведет к тому, что каждый фестиваль лучше проявит свое лицо. Сверхзадача "Кинотавра" — стимулировать отечественный кинопроцесс и вписать его в контекст международного. Иногда здесь действуют от противного. Много лет у нас говорили о конце отечественного кино, и чем больше говорили, тем более упрямо "Кинотавр" доказывает обратное. Международный фестиваль в этом году меняет свою формулу и предоставит в конкурсе место только европейскому кино, зато это будут не обязательно взывающие к снисходительности первые или вторые фильмы малоизвестных режиссеров, но просто картины хорошие и разные. Так обещает, во всяком случае, возглавляющий зарубежный отбор киновед Сергей Лаврентьев. Согласится ли с ним фестивальная публика, мы узнаем через несколько дней. 558 Краткая история времени. Д. Ренанский // Эксперт (2012. № 14 (797)). По постановкам оперы Сергея Прокофьева «Война и мир» можно изучать историю российского музыкального театра и новейшую историю страны. Недавняя премьера столичного Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко — очередной поворот этого захватывающего сюжета Так уж повелось: словно повинуясь какой-то неумолимой логике, вот уже двадцать лет кряду в начале каждого нового десятилетия на отечественной сцене появляются эпохальные спектакли по прокофьевской опере-эпопее — «Война и мир» стала спутницей независимой России, чутким барометром ее социокультурной жизни, зеркалом, объемно отражающим Zeitgeist. Открытость духу времени великая партитура впервые продемонстрировала в 1991 году, когда за месяц до августовских событий состоялась премьера исторической постановки Мариинского (тогда еще Кировского) театра. Все в том спектакле, задуманном Валерием Гергиевым, лишь начавшим строительство своей оперной империи, в качестве одной из несущих ее свай, было в диковинку — начиная с формата совместной постановки с лондонским Ковент-Гарденом (обыденная для сегодняшнего дня практика трансатлантических копродукций тогда едва начинала входить в привычку) и заканчивая сдержанной отстраненностью режиссуры британца Грэма Вика. Выглядевшая подлинным образцом западной театральности, она демонстрировала и распахнутость города и его главного оперного дома миру, и радостное приятие неизбежности скорых перемен. Сколь разительно непохожей на саму себя девятилетней давности окажется Россия грядущих нулевых, могли представить зрители новой версии «Войны и мира», пополнившей репертуар Мариинского театра в марте 2000-го. Ей суждено было стать исчерпывающим портретомпредзнаменованием раннепутинской эпохи. Если спектакль 1991 года дышал пытливым желанием узнать, как преломившуюся в одной из ключевых 559 русских опер национальную историю воспринимают на дружественном Западе (не без запрятанной глубоко в подтекст мечты стать полноправной его частью), то следующей постановке прокофьевского opus magnum была уготована роль визитной карточки страны, воплощающей в жизнь мечту о сильной власти, крепнущей на нефтедолларах и как будто победоносно проводящей вторую чеченскую кампанию. Если «Война и мир» 1991 года смотрелась акцией главным образом художественной — впервые в новейшей истории без единой купюры были сыграны все четыре с половиной часа музыки Прокофьева, то «Война и мир» 2000-го однозначно воспринималась как политический жест: ее первыми зрителями совершенно не случайно стали комфортно разместившиеся в Царской ложе Тони Блэр и Владимир Путин (свой дебютный президентский мандат он, кстати, выиграет через полторы недели после посещения мариинской премьеры). Едва ли не самый масштабный и уж точно наиболее расточительный проект отечественной театральной индустрии (чтобы смонтировать многотонные декорации Георгия Цыпина, театр приходилось закрывать на рекордные пять дней) — густопсовый китч под соусом из развесистой экспортной клюквы — на этот раз осуществлялся в расчете на последующий прокат в нью-йоркской Метрополитен-опера и гастроли в основных мегаполисах планеты. То была еще и самая ценная услуга, оказанная не оставшемуся в долгу Кремлю Валерием Гергиевым: спектакль «нашего человека в Голливуде» Андрея Кончаловского в максимально доступной и наглядной для западного адресата форме не столько пересказывал содержание романа Толстого и оперы Прокофьева (редуцированных соответственно до комикса и до агитки), сколько давал ясное представление о том, что с лаврами сверхдержавы Россия не намерена расстаться ни при каких обстоятельствах. Реакцией на ура-патриотическую мегаломанию «Войны и мира» Кончаловского стала постановка Ивана Поповски и Александра Ведерникова, под грифом «для внутреннего пользования», выпущенная на 560 Новой сцене Большого театра в 2005 году и лишь на первый взгляд никак не связанная с тогдашним историческим периодом: на самом деле, конечно, ее подчеркнутая камерность и лиризм отчетливо соотносились с идеологией страны победившей стабильности, сворачивавшей общественный дискурс и утверждавшей среди нарождающегося среднего класса культ частной жизни. Дальнейшего развития сюжета требовала не хронология, но время: сцена не могла не ответить на социальные вызовы последних месяцев и не отрефлексировать ситуацию начала 2010-х в очередном обращении к прокофьевскому колоссу. И если бы долгожданная премьера «Войны и мира» не значилась в репертуарных планах Московского академического музыкального театра и несколько лет подряд не вынашивалась его главным дирижером Феликсом Коробовым и художественным руководителем Александром Тителем, ее определенно стоило бы придумать — на отечественных подмостках давно не появлялось спектакля, который столь емко и точно отражал бы современную ему эпоху. Постановку уже успели заклеймить едва ли не концертным исполнением в условно исторических костюмах и вообще зрелищем якобы совершенно бездумным, смысл которого исчерпывается дизайнерскими красотами картинки, — апологеты режиссерского театра при этом пригвоздили авторов к позорному столбу, а противники поспешили удовлетворенно погладить по головке. Неправыми оказались и те и другие. Хотя в «Войне и мире» Тителя солисты и хор действительно частенько выходят к рампе, обращаясь напрямую в зал, а события разворачиваются в стерильном «нигде», в отлично коррелирующем с космосом позднего Прокофьева эфире чистом и незримом: минимум реквизита, отсутствие декораций, сценография исчерпывается обнимающими пространство для игры архитектурными кавычками. Действия и вправду очень мало, а второй акт и вовсе сводится к череде массовых барельефов разной степени статуарности — режиссура словно последовательно отказывается от сколько561 нибудь активной трактовки первоисточников, максимально от них дистанцируясь и объективизируя свое чтение. Присмотревшись, однако, понимаешь, что действие в спектакле не отсутствует, а просто вынесено за пределы сценической коробки. В эпизоде бала подмостки представляют собой проходную залу, через которую куда-то проносятся вальсирующие и вальяжно дефилируют в неизвестном направлении гости. В кульминации наблюдаешь не за пожаром Москвы, а за реакцией на него французов, выстроившихся эффектной диагональю и потрясенно внимающих полыханию оставленного за кулисами города. Эпизод за эпизодом зрителю дают понять: место действия спектакля — периферия, событийный же эпицентр где-то очень далеко, и реальность его существования поминутно ставится под сомнение. Что в первом, мирном, акте, что во втором, военном, постановщики обычно соревнуются в пышной показной парадности, а у художника Владимира Арефьева даже роскошные люстры опускаются лишь в самом конце бальной картины, чтобы понуро лежать на планшете до самого занавеса. Традиционно демонстрировавшая фасад российской государственности у Александра Тителя «Война и мир» оборачивается его изнанкой — ровно потому, что в текущий исторический момент не слишком понятно, что (и как) на этом самом фасаде следует изображать. Содержание каждой из трех предшествовавших прочтений прокофьевской оперы при желании можно было свести к ценностям породившего их времени, не опасаясь впасть в вульгарный социологизм. Так, постановка 1991 года была о стремлении сквозь окно в Европу перемахнуть из советского прошлого прямиком в западное благополучие; 2000-го — о поддержанном сырьевым изобилием авторитаризме; 2005-го — о вынужденности замыкания в privacy. Соблазнительно (и слишком просто) было бы вычитать в массовом ликовании второго акта нового спектакля апологию зимнего протестного движения: главный мессидж «Войны и мира» — 2012 — отсутствие явно улавливаемого сигнала, отзеркаливание всеобщей 562 оторопи и неопределенности ориентиров, а следовательно, и невозможность трактовки. Наряду с осмыслением сегодняшней гражданской растерянности Александр Титель откровенно и мужественно признается еще и в растерянности отечественной оперной режиссуры, не первый сезон мучительно переживающей кризис стиля, перспективы выхода из которого с каждым годом становятся все более и более туманными. В такой ситуации главным героем постановки предсказуемо стал ее музыкальный руководитель Феликс Коробов и его скупой, не разменивающийся на внешние эффекты, собранно-выделанный оркестр — ностальгически-пастельный в первом акте и колюще-режущий, разящий как штык — во втором. И в этом премьера «Войны и мира» опять-таки не погрешила против духа времени, подхватив ключевую тенденцию нынешнего оперного сезона, начатого Теодором Курентзисом («Так поступают все» Моцарта в Перми), продолженного Владимиром Юровским («Руслан и Людмила» Глинки в Большом театре) и очевидно проходящего под знаком не столько режиссерских, сколько дирижерских волеизъявлений. Кредит втридорога. Н. Михалев, Н. Старостина // РБК-daily (24.02.2009) Создатель гостиничной сети «Азимут» и некогда один из крупнейших игроков рынка M&A Александр Клячин заложил недвижимость стоимостью около 5 млрд руб. по кредиту на 300 млн руб. Согласно официальной документации, соответствующая сделка с Русским банком развития (РБР) состоялась в декабре прошлого года. Участники рынка сомневаются в адекватности залога привлекаемому займу. По их мнению, пойти на такие условия кредитования г-на Клячина вынуждает необходимость защитить свои активы от посягательств третьих лиц. На минувшей неделе общее собрание акционеров ОАО «Гостиничный комплекс «Россия» (владеет гостиницей «Азимут отель Уфа») одобрило 563 заключенное 1 декабря 2008 года дополнительное соглашение к договорам №422/4497 и 423/4497 от 26 марта 2008 года о предоставлении Русским банком развития (РБР) двух кредитных линий на общую сумму 300 млн руб. Согласно официальным документам ОАО «ГК «Россия», размещенным в базе «Скрин», допсоглашение №2 в третий раз меняет условия кредитования с банком, который в прошлом году был подконтролен Александру Клячину, а с ноября 2008 года владельцем РБР является ФК «Открытие». Заключенные с банком в марте прошлого года договоры предполагали выделение двух кредитов по 150 млн руб. каждый на покупку двух электрогазовых комплектных распределительных устройств и 50 кондиционеров. Кредиты выдавались под 16% годовых на срок до 26 марта 2009 года. 11 апреля 2008 года ГК «Россия» уведомил о резком сокращении срока кредитования до одного месяца, который истекал 26 апреля 2008 года. Кредитные соглашения были смягчены декабрьским допсоглашением №2, которое было одобрено на прошлой неделе. Тогда же один за другим вышли официальные сообщения ГК «Россия» об очередном изменении условий кредитования. Процентная ставка по кредитам опустилась до 14% годовых, а срок их погашения РБР продлен до 5 ноября 2011 года. Как следует из документов, в качестве залога банк получил крупный пул недвижимости в столичном регионе. Первым в залоге оказался участок площадью 12,5 га в Красногорском районе, предназначенный для малоэтажного жилищного строительства. Следующим сообщением от 16 февраля 2009 года ГК «Россия» значительно увеличил объем предоставляемого залога. Теперь в качестве обеспечения банку было предоставлено 221,2 га в Красногорском и Истринском районах Подмосковья, а также ЗАО «Красная роза 1875» и 37 тыс. кв. м площадей одноименного бизнес-центра (ул. Льва Толстого, 16). Кроме того, в залог отданы арендные платежи по этому и еще шести объектам в Москве. В минувшую пятницу на запрос РБК daily в AZIMUT Hotels Company назвали сообщение ГК «Россия» о допсоглашении с банком «технической 564 ошибкой юристов». Соответствующее опровержение, датированное 16 февраля, появилось позже, в пятницу, на сайте компании. Однако оно касалось одобрения собранием акционеров данной сделки, само сообщение о факте сделки не было опровергнуто, а его датировка исправлена на 17 февраля 2009 года. В пятницу вечером с сайта были удалены все февральские документы. В РБР отказались комментировать ситуацию. Опрошенные РБК daily участники рынка сомневаются в экономической целесообразности неадекватных по размеру кредитов и залога. Согласно официальному сообщению ГК «Россия», стоимость активов компании на конец третьего квартала 2008 года составляла 896,1 млн руб. Несмотря на финансовый кризис, который существенно обесценил девелоперские активы, стоимость предоставленного в качестве залога имущества не могла упасть так низко, считает владелец крупной инвестиционной компании. «Это явно заниженная оценка, — утверждает он. — В этом случае залог под кредит на 300 млн руб. смотрится нормально, так как при оценке залога банк применяет дисконт 50%». Управляющий партнер компании «Новое качество» Михаил Гец оценивает офисы «Красной розы» в 160 млн долл. По мнению экспертов, самая скромная оценка этого имущества составит около 4,8 млрд. руб. Уже через полмесяца после того, как было заключено допсоглашение №2 к кредитному договору с РБР, 98,326% акций ГК «Россия» и 95,56% ОАО «Отель Интурист Кострома» было продано кипрскому офшору A.M.G. Comfortable Companion Group Limited, а 95,54% ОАО «Гостиница «Советская» консолидировал зарегистрированный в Никосии A.M.G. Worldwide Comfortable Hotels Limited. Представитель AZIMUT Hotels Company Семен Хацкин объяснил это внутренней реструктуризацией бизнеса, которая происходит «в рамках объединения гостиничной сети под единым международным брендом». Источник РБК daily, близкий к Александру Клячину, считает, что кредитная сделка с залогом и смена владельцев отелей позволяют предпринимателю обезопасить свои активы от 565 изъятия, которое возможно при недружественных действиях и претензиях третьих лиц. «Залог — это одна из схем секьюритизации, так как на заложенное имущество, обремененное правами банка, нельзя обратить взыскание, — объясняет старший юрист юридической фирмы «Мегаполис Лигал» Валерия Таглина. — Все сделки с таким имуществом будут признаны недействительными». По словам г-жи Таглиной, процедура залога позволяет реализовать фигуру добросовестного приобретателя: «Если кредит не будет погашен, РБР может выставить заложенное имущество на торги. Лицо, которое купит этот актив, автоматически становится добросовестным приобретателем, а оспорить его право практически невозможно». Напомним, в конце декабря 2007 года в отношении руководителей ЗАО «Нерль» было возбуждено уголовное дело. Компания обвинялась в получении незаконного преимущественного права выкупа 827 га земли ЗАО «Бужарово» в Истринском районе Подмосковья. Тем не менее Следственный комитет при прокуратуре РФ никаких нарушений не обнаружил, и летом прошлого года дело было закрыто. Кремль взял под свой контроль укрупнение регионов. В. Хамраев // Коммерсантъ (08.10.2005) Вчера депутаты Госдумы внесли коррективы в процедуру объединения регионов, приняв в первом чтении внесенные президентом поправки к закону "О порядке принятия в РФ и образования в ее составе нового субъекта РФ". Поправки наделяют президента и губернаторов дополнительными полномочиями, которых в прежней редакции закона для них предусмотрено не было. Президентские поправки представлял депутатам постоянный представитель президента в Госдуме Александр Косопкин. Он сразу предупредил, что необходимость принятия этих поправок продиктована практикой. В частности, предлагается изменить действующий порядок, при 566 котором главную роль в образовании нового субъекта федерации играют региональные законодательные собрания. Именно им позволено выдвигать предложение о слиянии, инициировать референдум по этому вопросу, вести консультации с Кремлем. Президент предлагает изменить этот порядок, наделив губернаторов правом выступать с предложением о слиянии регионов и проведении референдума по этому вопросу совместно с региональными законодателями. Прежде чем назначать референдум, региональные власти должны будут не просто провести консультации с Кремлем, но и получить на это официальное согласие главы государства. Кроме того, поправки наделяют региональные власти правом в случае отрицательного итога референдума вновь поставить этот вопрос перед населением, однако не раньше чем через год. "Закон в общем носит технический характер, уточняющий. Но вместе с тем есть некоторые нормы, которые необходимо все-таки вам посмотреть и, может быть, если на то будет необходимость, обсудить",— предложил господин Косопкин депутатам. Однако необходимости в этом у думцев не возникло. Лишь депутат Юрий Савельев (фракция "Родина") поинтересовался, возможно ли при таком механизме "вступление Южной Осетии в состав Российской Федерации". Представитель президента объяснил депутату, что в поправках речь идет только о субъектах РФ, а механизм принятия в состав России тех государств, которые в федерацию не входят, еще предстоит разработать. А депутату Сергею Антуфьеву (фракция "Единая Россия") показалось, что год после провала на референдуме — "достаточно короткий срок" для того, чтобы проводить референдум вновь. Господин Косопкин указал депутату на то, что эта норма не строгая: "Устанавливается норма не строго через один год, а не менее чем через один год". Зампред думского комитета по делам федерации Андрей Климов (фракция "Единая Россия") пояснил Ъ, что действующие нормы закона были слишком общими, а их недостатки проявились при образовании Пермского 567 края в результате слияния Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа и укрупнения Красноярского края за счет Таймырского и Эвенкийского автономных округов. По его словам, в действующем законе не сказано, какой именно орган субъекта федерации инициирует референдум. Сначала решено было предоставить это право законодательным органам, но в таком сложном вопросе, по мнению господина Климова, логичнее было бы согласовывать позиции обеих ветвей власти региона. Именно поэтому дополнительные полномочия появятся у губернаторов, которые в случае своего несогласия с инициативой смогут заблокировать процесс укрупнения. Логичным назвал единоросс и наделение дополнительными полномочиями президента, поскольку вопросы создания субъектов федерации Конституция оставляет в исключительной компетенции федерального центра. Депутаты Госдумы утвердили законопроект в первом чтении единогласно, затратив на его рассмотрение 13 минут. Таким образом, процесс укрупнения регионов, несколько лет назад запущенный президентской администрацией, теперь будет официально контролироваться Кремлем, а любой объединительный процесс может быть запущен только с согласия главы государства. Кризис – это диагноз. А. Козенко // Коммерсантъ (21.01.2009) Центр психиатрии имени Сербского вчера обнародовал свои антикризисные меры. Теперь все, кто чувствует душевный дискомфорт от финансового кризиса, могут позвонить по горячей линии центра, и им будет оказана первая психологическая помощь. Специалисты уже констатируют резкое увеличение обращений населения к психиатрам и психотерапевтам: пациенты чаще всего жалуются на депрессию, неврозы и панические атаки. Врачи прогнозируют рост случаев алкогольных психозов. Директор Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени Сербского Татьяна Дмитриева заявила вчера, что с началом мирового финансового кризиса число обращений россиян к 568 психологам выросло на 10%, а к психотерапевтам — на 20%. Чтобы помочь пострадавшим от кризиса, а также сориентировать их, если требуется вмешательство специалистов, центр имени Сербского открыл горячую линию психологической помощи. В рабочие дни на нее можно звонить по телефону (495) 633-70-70. "Говорить о статистике еще рано, но тенденция к росту обращений и звонков очевидна",— сообщила госпожа Дмитриева. Корреспондент "Ъ" вчера позвонил по указанному телефону и сообщил, что его несправедливо уволили с работы, платить за квартиру стало нечем и при этом он скорее выпрыгнет из окна, чем уедет из Москвы в родной город. Дежурный врач в течение нескольких минут выяснял "обстоятельства" происшедшего, а затем обнадежил, что этот случай далеко не уникальный. "Не нужно замыкаться, оставаться наедине с собой и заниматься самоедством,— внушал он.— Сейчас самое время обратиться к врачу за квалифицированной помощью". "Бывает, что человек даже не произносит слово "кризис", однако по косвенным признакам становится понятно, что причиной обращения стало его следствие,— рассказал "Ъ" дежурный врач горячей линии.— Дальше мы действуем в зависимости от особенностей личности. Слушаем нюансы его речи, задаем наводящие вопросы. Иногда на человека надо надавить, взбодрить его, убедить, что все не так критично. Иногда же рекомендуем обратиться в центры психологической помощи". Татьяна Дмитриева, в свою очередь, заявила, что россиянам нужно в терапевтических целях осваивать аутотренинги на тему "Что я буду делать, если потеряю работу?" и заранее продумывать свои действия в случае увольнения. По словам госпожи Дмитриевой, о росте суицидов, связанных с финансовым кризисом, "говорить пока не приходится". "Люди в петлю не лезут, ничего такого нет",— заверила она. Хотя, только по сообщениям региональных СМИ, случаи самоубийств, вызванные разорением бизнеса или невозможностью отдать долг, происходили во многих крупных городах. Например, в Нижнем Новгороде покончил жизнь самоубийством совладелец 569 сети магазинов премиум-сегмента "Интермода" Сергей Поляков. А в Москве, как сообщал "Ъ" 15 января, покончил с собой известный предприниматель Владимир Зубков, владелец концерна "Соби", одного из крупнейших продавцов авиабилетов на российском рынке. В своих предсмертных записках они ссылались на финансовый кризис. Куда больше специалисты опасаются массовых случаев алкогольного психоза. По мнению госпожи Дмитриевой, в условиях кризиса "некоторые россияне будут решать свои проблемы с помощью алкоголя". "Чем меньше у людей становится денег, тем более дешевый и, следовательно, менее качественный алкоголь они приобретают. А именно некачественные алкогольные напитки и приводят к таким психозам",— предупредила она. Кроме того, постоянное напряжение нервной системы может спровоцировать рост психосоматических заболеваний: сердечно-сосудистой системы и желудочно-кишечного тракта. В целом же директор центра имени Сербского считает, что пока у людей "превалирует разумная реакция". "Началу кризиса предшествовал период экономической и социальной стабильности, что благотворно сказалось и на психологическом состоянии населения",— заявила она. "Дефолт 1998 года с нынешним кризисом сравнивать нельзя. Тогда люди мгновенно оказались в тяжелейшей стрессовой ситуации, но постепенно из нее выбрались,— заявил "Ъ" завкафедрой психологии личности МГУ Александр Асмолов.— Сейчас же многие вздохнули свободно, поверили в стабильность, начали строить долгосрочные планы. И вот по этой устойчивости начали бить увольнениями, сокращениями. Мы оказались в мире неопределенности, а это главный источник неврозов и тревожности". Господин Асмолов считает, что психологическое состояние жителей страны будет зависеть от действий властей. "Если будет четкая стратегия развития рынка занятости, мотивирование населения на переподготовку, то люди воспрянут,— считает господин Асмолов.— Если же 570 люди будут чувствовать, что их бросили, дальнейшая невротизация неизбежна". Лебедь, Рак и Щука против Дракона // Эксперт (2010. № 22 (707)) Следуя сугубо формальным критериям, выявить критическую массу предпосылок успешности спешно сбиваемого Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана затруднительно. За два десятилетия раздельного функционирования национальные экономики разошлись довольно далеко. Достаточно сказать, что на долю взаимных поставок приходится лишь 12% внешнеторгового оборота «тройки», тогда как, скажем, в Евросоюзе — 60%, в североамериканском торговом блоке НАФТА — почти половина, в южноамериканском раздираемом противоречиями МЕРКОСУРе — и то почти треть. Существенны также разбежки в уровне жизни (средний россиянин, грубо, на четверть богаче среднего казахстанца, а тот, в свою очередь, примерно на столько же зажиточнее белоруса), относительных размерах внешнего долга и резервов, инфляции, процентных ставках и целом ряде других макроэкономических параметров. Но и это еще не все. Экономики стран — подписантов соглашений о ТС внутри себя устроены неодинаково. Если хозяйство Казахстана сильно смахивает на российское — с поправкой на еще меньшую диверсификацию относительно сырьевого стержня, зато с более стройным и в целом более либеральным налоговым режимом, то белорусская экономика весьма экстравагантна — под стать своему президенту. Понеся в кризис чувствительные потери на внешних рынках — белорусский экспорт в прошлом году просел на треть, а экспортные поставки грузовиков и бытовой техники рухнули в разы, — страна умудрилась не показать минус в динамике ВВП. Скромные две десятые прироста — сугубо в пределах точности измерений, но все же. Объяснение простое: промышленность, почти не сбавляя оборотов и не сбрасывая занятость, усердно работала на склад. К концу прошлого года предприятия обрабатывающей промышленности 571 республики накопили запасы готовой продукции, в среднем равные трехмесячному выпуску. Ведь планы выпуска продукции никто не снижал. А финансировали это «строительство пирамид» белорусские банки. В отличие от своих российских и казахстанских коллег они и не думали сворачивать кредитование в кризисный период — совокупный кредитный портфель в прошлом году вырос на 42%, при том что официальный уровень плохих долгов — 1,5%. За счет каких ресурсов осуществлялась эта плановая накачка? Ответ предсказуемый: в существенной степени за счет средств бюджета. Последний же очень сильно зависит от внешних поступлений. Полный круг прямых и косвенных субсидий от России оценивается независимыми белорусскими экономистами в 8 млрд долларов в год (в том числе три с лишним миллиарда по линии беспошлинных поставок сырой нефти), еще 3,5 млрд долларов пришло в страну в прошлом году по линии МВФ. Когда почти четверть годового ВВП тебе дарят дяди, неважно, добрые или нет, можно какое-то время не замечать кризис, не правда ли? Но правда и то, что такая бизнес-модель не может работать долго. Лукашенко подвластно многое в его стране — но далеко не все. Он не смог удержать национальную валюту от девальвации, долларовая зарплата упала впервые за десять лет, набирает обороты инфляция — более быстрый рост цен в СНГ в прошлом году показала только взбалмошная Украина. Понятно, что продвижение экономических отношений с «зазеркальной» Белоруссией дальше банальной торговли выглядит делом весьма затруднительным, пусть даже и в рамках ТС. Да и с торговлей надо серьезно разбираться. Ведь есть вопросы не только по нефти. Скажем, объем совокупной господдержки сельского хозяйства в Белоруссии эквивалентен половине валовой добавленной стоимости отрасли, а в России и в Казахстане — лишь примерно 10%. Если уж убирать пошлины во взаимной торговле, то надо и выравнивать относительную мощность субсидий. Итак, трудно спорить с тем, что Таможенный союз — стратегический политический проект, нацеленный на усиление позиций нашего блока в 572 конкуренции с соседними мощными игроками — Евросоюзом и в особенности с Китаем. Наиболее сильна экспансия Китая в Казахстане. Именно Казахстан выступает инициатором и мотором процесса создания союза, пошел на заметные уступки партнерам, в отличие от несговорчивой Белоруссии. Сиюминутные дивиденды России неочевидны. Они будут проявляться тогда, когда (и если) ТС перерастет в более тесные формы экономической интеграции, вплоть до валютного союза. Москва надутая. Н. Петрова, А. Воскресенский // Деньги (2011. № 28 (835)) Решение о расширении Москвы почти в 2,5 раза оказалось неожиданным, даже шокирующим. При этом подробности, которыми российские власти сочли возможным поделиться со своими гражданами, настолько скупы, что заставляют подозревать крайне слабую проработку и детализацию этого шага. В любом случае если через год или два — после всестороннего изучения вопроса — власти не откажутся от этого решения, за несколько лет московская агломерация получит дополнительные инвестиции, сравнимые с тем, что расходует за год вся страна. Каждому свое Дмитрий Медведев в минувший понедельник получил предложения по расширению столицы и, как известно со слов Сергея Собянина и Бориса Громова, в целом с ними согласился. Это означает, что к столице, занимающей сейчас 107 тыс. га, перейдет малозаселенный (всего 250 тыс. человек) кусок области между Киевским и Варшавским шоссе общей площадью 144 тыс. га, на котором можно построить еще 45 млн кв. м зданий общественно-делового назначения, 60 млн кв. м жилья и успешно расселить 2 млн москвичей, включая федеральных чиновников. Администрация президента и правительство страны готовы переехать в первых же рядах, уже через пять лет. 573 При этом Сбербанк, глава которого Герман Греф вроде как был не прочь пристроить под эти нужды 430 га в Рублево-Архангельском, оставшиеся ему на память о кредите на $4 млрд акционеру Бинбанка Михаилу Шишханову и экономическом кризисе 2008 года, в обиде не останется: ему достанется международный финансовый центр. По словам Громова, предварительное согласие на это получено (Сбербанк и ЗАО "Рублево-Архангельское" от комментариев отказываются). Старая Москва на прощание получит три сформированные в нынешних границах города хорды и реконструированную МКАД. Транспорт по-взрослому С появлением новой Москвы сбудется мечта большевиков: площадь столицы достигнет и даже сильно превзойдет 2 тыс. кв. км, как в проекте "Большой Москвы" Сергея Шестакова, обретет прямоугольную транспортную сетку в стиле проектов Ле Корбюзье и продолжит югозападный вектор развития, зафиксированный в генплане 1935 года. В этом городе, сооружение которого потребует, как подсчитали "Деньги", не менее 5 трлн руб. (это без учета транспортной и энергетической составляющей — только офисы и жилье), будет все, чего так не хватает в старой Москве: реконструированные дороги, линии скоростного трамвая и транспортные пересадочные узлы на окраинах. Новые железнодорожные вокзалы, на Курском и Киевском направлениях, построят за пределами города. Пара станций метро — его протянут в район Коммунарки — будет напоминать о том, что это все тот же город, столица нашей родины, несмотря на лесопарки, которые обещано сохранить, и плотность застройки в 2-2,5 раза меньше обычной московской. Во всяком случае, об этом мечтают ничем себя пока не выдавшие авторы идеи, которую изложили президенту главы двух регионов. Правда, сейчас в этом районе, как говорит научный руководитель НИИ транспорта и дорожного хозяйства Михаил Блинкин, "куда ни ткни, сплошные транспортные дефициты": смычка Киевского шоссе с МКАД 574 "хронически заторная", а осевое для нового города Калужское шоссе "требует реконструкции не сегодня, а вчера". Кроме того, как и везде в ближнем Подмосковье, о нормальной дорожной сети внутри прирезаемого Москве сегмента говорить не приходится. Есть над чем поработать. "У нас градостроительной задачи такого масштаба просто ни разу не было. Даже советские градостроительные проекты типа Набережных Челнов или Тольятти были гораздо меньше",— отмечает Блинкин. По его оценке, проектирование нового города потребует около двух лет и, скорее всего, заниматься им будут не только российские, но и зарубежные планировщики: "Это не будет любительским проектом. Это будет по-взрослому". Концепция кое-чего Пока проекта нет вовсе. Не решено даже, где, собственно, будет правительственный центр, ради которого все затевалось. Но он будет — предположительно где-то посередине нового сегмента, в районе пересечения бетонки с Калужским шоссе, и превратит Москву в полицентричный город. В теории такими же центрами притяжения должны стать Сколково и РублевоАрхангельское. Да и не только они. В стратегии развития Центрального федерального округа, которую разрабатывал Международный центр развития регионов, для Московского региона предлагалась "капельная модель": "Одна капля — это город-офис для выполнения функций федерального управления. Другая капля — для проведения крупных международных мероприятий. Третья капля — это для выставочной деятельности, и так далее". Но как будет организован новый сегмент Москвы, гендиректор центра Илья Меламед не знает: "Сегодня совсем не та стадия подготовки этого проекта, чтобы говорить, где что будет размещено. Сегодня это ровно некоторая руководящая идея, которая сформулирована". Идея сформулирована настолько в общих чертах, что "непонятно, что делается", сказал в беседе с "Деньгами" (на условиях анонимности) имевший возможность ознакомиться с подготовленными на данный момент 575 документами авторитетный градостроитель: "Собственно концепции нет. Что хотим делать, зачем хотим делать. Что — город-сад? Лас-Вегас? военный лагерь? Мы проектировщики, мы спроектируем что угодно, но нужна очень четкая постановка задачи". Пока, по его словам, "единственный здравый смысл", который он нашел в этой идее, заключается в том, "что нужно дать работу московскому стройкомплексу". Стройкомплекс в смущении Некоторые работающие в области девелоперы, к примеру ГК "Реновастройгруп", проявляют признаки оптимизма. Если раньше, по словам президента группы Вениамина Голубицкого, выйти на столичный строительный рынок было "практически невозможно", то теперь, получается, "Москва сама пришла". А управляющий партнер компании Atlas Development Алексей Асриев надеется, что новый город избежит градостроительных ошибок. Да и клиенты этой компании — застройщика поселка "Никольские озера" по Калужскому шоссе — пока довольны: "У большинства из них есть квартиры в Москве, а теперь, по сути, появилось и второе московское жилье в виде собственного дома у озера". Но вот ОАО "Масштаб", девелопер крупнейшего в этом районе "Проекта А101" (у компании 3100 га земли под застройку), не спешит с выводами. "Как это повлияет на наш проект, пока сложно оценить, с момента публикации данной информации прошло слишком мало времени",— говорит гендиректор компании Владимир Сорокин. По мнению гендиректора компании "Мортон-инвест" Антона Скорика, первым результатом станет рост цен: средняя стоимость текущих проектов увеличится как минимум на 30%, а по некоторым объектам, в зависимости от их удаленности от МКАД и близости к создаваемой инфраструктуре, цена метра "может быть удвоена". Судьба новых проектов на данном этапе вообще непредсказуема. Часть девелоперов, вероятно, будут повышать классность своих проектов, но от некоторых проектов "абсолютно точно придется отказаться" — эта земля может понадобиться под федеральные 576 нужды. По словам Скорика, "вся ликвидная земля" в секторе сегодня находится в собственности у частных компаний. По оценке Ильи Терентьева, гендиректора группы "Земер", большая часть земли в этом сегменте "принадлежит чиновникам, мелким собственникам, государству и муниципалитетам". А крупных и средних собственников там всего восемь-десять (банк "Платина", RDI, "Абсолют", МДК и др.), и им принадлежит около 50-60 тыс. га. Но новость о предстоящем расширении Москвы была неожиданностью даже для крупных землевладельцев, и они ее воспринимают очень неоднозначно. "Сделанное заявление может подвесить многие операции по купле-продажи земли, подморозить девелоперские и инвестиционные проекты в их начальной стадии, так как появляется неопределенность в регулирующих регламентах. Остановится и процесс перевода земель из категории в категорию. То есть совершенно неясно, кто за что будет отвечать в новом объединении, как будет происходить синергия земельных комитетов Москвы и области и т. д.,— объясняет Терентьев всеобщее замешательство.— Пока не будет подписан документ между Москвой и областью, где детально будет расписана схема объединения, говорить о пересмотре проектов, тем более о появлении новых, не стоит". Граждане в джунглях Проживающим в частном секторе гражданам беспокоиться пока не о чем. "Вопрос о вытеснении малоэтажной застройки чем-нибудь более дорогим когда-нибудь встанет, но не в ближайшие десять лет",— уверен Блинкин. В отведенном секторе и без того есть где развернуться: "Там полно картофельных полей. Плюс заброшенные территории, где было складское, промышленное хозяйство или брошенное имущество Минобороны,— там полно просто территориальных неликвидов". Если на месте стройки все-таки окажется чья-то дача, то, обещают московские власти, земля будет выкуплена по рыночной стоимости либо владельцу будет предложен взамен соразмерный участок. Каким будет 577 порядок выкупа, пока сказать трудно, вероятно, будет использован олимпийский опыт — с ускоренной процедурой изъятия земли. Единственно правильное решение для граждан, попавших в такую ситуацию,— получить достойную компенсацию, говорит Марина Краснобаева, юрист компании "Юков, Хренов и партнеры". Проблемой для нынешних обитателей Подмосковья может стать и сама по себе застройка территории. "Превращение экологически пригодных для жизни земель в часть мегаполиса не может устраивать всех людей",— уверена юрист Краснобаева. "Сейчас СМИ сообщают какие-то цифры, и цифры пугающие. Говорится, что в этих границах живут 250 тыс., а собираются построить жилье на 2 млн человек. Я думаю, что это катастрофа,— поделился с "Деньгами" глава Троицка Виктор Сиднев.— Понимаете, Калужское шоссе считается экологически Подмосковья. А теперь одним это из будут самых благополучных московские джунгли". районов По его предположению, "сейчас общественное мнение жителей Подмосковья резко качнется в сторону от Москвы". "Когда эти планы обсуждались ранее, всегда говорилось о том, что жители Подмосковья получат доступ к социальным гарантиям москвичей. А теперь говорится, что за эти социальные гарантии надо будет заплатить уплотнительной застройкой. Я думаю, что это большой радости у жителей Подмосковья не вызовет",— переживает мэр. Между тем (хотя в нынешних условиях это де-факто не слишком значимая деталь) для включения муниципальных образований в границы Москвы их жители должны проголосовать за это на референдуме. "Люди должны высказать свое мнение",— подтверждает председатель Мособлдумы Валерий Аксаков. Лишь после этого закон об изменении границ области может быть внесен в областной парламент. А кому теперь легко... За приобщение к столичным социальным стандартам и низким тарифам на жилищно-коммунальные услуги новым москвичам придется 578 заплатить бумажной волокитой. Как минимум им придется менять в паспортах записи о регистрации по месту жительства. Кроме того, добавляет юрист компании "Самета — недвижимость и право" Александр Мальцев, собственникам недвижимости потребуется изменение сведений единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним, а индивидуальные предприниматели должны будут зарегистрировать изменения адреса в едином государственном реестре индивидуальных предпринимателей. Но неприятности простых граждан — мелочи по сравнению с тем, что придется пережить сотрудникам федеральных ведомств. "Вот обычный чиновник министерства среднего уровня. Получает тысяч сорок. Взяток не имеет. И ему предлагают ездить, грубо говоря, в Троицк. Что он скажет? — задает риторический вопрос градостроитель, пожелавший остаться неназванным,— Министерства разом лишатся квалифицированных кадров. Переезжать никто, естественно, не будет. Потому что элементарное обустройство на уровне московского "спальника" и то не сделать сразу". Хотя каким-то ведомствам, пожалуй, повезет. "Не все правительственные учреждения можно сдвинуть с места. Попробуйте перевести Генеральный штаб, я на вас посмотрю,— иронизирует собеседник "Денег".— Или ФСБ перенесите. Это технически практически невозможно. Системы управления, связи, архивы, шифровальщики — все это тонко настроенные вещи. При всем этом управление не может теряться ни на минуту. А попробуйте-ка спецсвязь провести — да одну "вертушку" в любом новом здании ставят месяц!" По его мнению, решение проще: "Московская агломерация — это единое образование с точки зрения градостроителей, географов, экономистов — кого хотите. А управляется оно из двух точек — из Москвы и из области. И оно разнонаправленно, это управление. Нужна общая стратегия. Сделайте столичный федеральный округ из Москвы и области. Передайте ему функции стратегического территориального планирования. Не надо ничего 579 перекраивать, пересаживать чиновников..." А если им непременно нужно куда-то переехать, для этого, добавил он, не нужно 144 тыс. га: "Весь правительственный центр можно разместить на территории завода ЗиЛ. Две линии скоростного метро, три хорды". Минфин разрешит управляющим рассказать о доходности. Л. Голикова // Коммерсантъ (29.12.2004) Вчера Министерство финансов опубликовало на своем интернетсайте проект приказа, принципиально меняющего правила игры на пенсионном рынке. Он, в частности, позволит управляющим компаниям, размещающим пенсионные накопления граждан, публиковать информацию о результатах их инвестирования. Это дает шанс частным управляющим составить более заметную, чем сейчас, конкуренцию государственной управляющей компании. По закону граждане вправе передавать свои пенсионные накопления, учитывающиеся на счетах в Пенсионном фонде России, в частные управляющие компании. Последние обязаны размещать эти средства на фондовом рынке, соблюдая требования законодательства и договора доверительного управления с ПФР. В нем сказано, что управляющие не имеют права раскрывать информацию, связанную с исполнением обязательств по этому договору, третьим лицам. Пенсионные накопления граждан, не выбравших частных управляющих, попадают в государственную управляющую компанию — Внешэкономбанк СССР. Вчера на официальном сайте Минфина появился проект приказа "О утверждении стандартов раскрытия информации об инвестировании средства пенсионных накоплений". Этот документ содержит революционную для пенсионного рынка норму. Он позволяет управляющим компаниям, размещающим пенсионные накопления, раскрывать информацию о результатах размещения. Раскрытию, в частности, подлежат отчеты об 580 инвестировании пенсионных накоплений и отчет о доходах от их размещения. Правда, вводятся и некоторые ограничения. Сведения должны обновляться ежеквартально. Информация о доходах должна быть заверена уполномоченным спецдепозитарием. В отчете должно быть положение о том, что "результаты инвестирования в прошлом не определяют доходы в будущем". Вводится информации, также которая целый должна ряд ограничений соответствовать по характеру требованиям этики, достоверности и т. д. "Этот документ восполняет пробел в законодательстве и позволит управляющим компаниям регулярно доводить результаты собственной деятельности до клиентов",— говорят разработчики минфиновского проекта. Действительно, прежде результаты управления пенсионными накоплениями были недоступны даже гражданам, выбравшим себе пенсионные управляющие компании. Между тем чиновники ПФР не раз в этом году позволяли себе обнародовать некие усредненные результаты работы частных управляющих. Так, в августе было объявлено, что доходность частных управляющих компаний отрицательная. "Была отвратительная ситуация,— рассказывает гендиректор УК 'Альфа-Капитал' Анатолий Милюков.— По договору нашим единственным клиентом является ПФР, и лишь ему мы имели право предоставлять отчеты о доходности. Летом этого года ПФР использовал эти сведения для черного пиара. Если появится приказ о раскрытии информации, это будет огромным прорывом в нашей работе с клиентами". "Снятие запрета на раскрытие информации о доходности позволит создать мощнейшие конкурентные преимущества перед всеми участниками этого рынка — прежде всего государственной управляющей компанией",— считает гендиректор УК "Монтес Аури" Сергей Стукалов. "Граждане, которые передали нам пенсионные накопления, смогут хотя бы представлять, что происходит с их деньгами,— уверена гендиректор УК 'Пенсионный резерв' Елена 581 Касьянова.— Это приведет к пониманию процесса и, как следствие, привлечет еще большее количество людей в частные управляющие компании". Однако ряд участников рынка не так оптимистичны. "Все замечательно, только надо бы утвердить единую методику расчета доходности,— рассуждает президент УК 'Тройка Диалог' Павел Теплухин.— Сейчас методик несколько, все они правильные, но дают разные результаты. Например, методика ПФР, судя по заявлением его представителей, отличается от той, которую применяют управляющие для расчета доходности ПИФов". "Управляющие компании получают пенсионные накопления от ПФР несколькими платежами, растянутыми во времени. Корректно посчитать доходность по ним очень сложно,— отмечает гендиректор УК 'Солид Менеджмент' Вадим Сачков.— Этот приказ будет работать, если у чиновников не останется возможности играть цифрами и будет утверждена единая методика расчета доходности". Впрочем, по словам управляющих, ради привлечения клиентов можно будет показать любую доходность. "В этом году у большинства компаний доходность была отрицательной,— заявил Ъ гендиректор крупной УК, пожелавший остаться неназванным.— Однако посредством 'кривых' сделок и пожертвовав частью собственной прибыли, управляющие компании покажут более приятные для клиентов цифры. Доказать схемность полученных цифр не сможет никто". Налоговый ад: Какие сюрпризы приготовили законодатели российскому бизнесу. С. Мороз // Секрет фирмы (04.12.2014) Несмотря на обещания чиновников не повышать налоговую нагрузку, со следующего года фискальное бремя увеличится. Часть налогов вырастет напрямую, еще часть — в скрытом виде. 582 Экономика России на грани рецессии, а чтобы развивать Крым и строить стадионы к чемпионату мира по футболу, нужны серьезные инвестиции. Кто заплатит за банкет? С 1 января 2015 года вырастает налоговая нагрузка на собственников компаний: налог на дивидендные доходы повысится до 13%. Пока акционеры отдают в российский бюджет лишь 9%. Поэтому некоторые компании поспешили к концу 2014 года увеличить выплаты. Рост налоговой нагрузки ждет и тех собственников, кто владеет российскими активами не напрямую, а через цепочку зарубежных компаний в офшорах. Сейчас схема позволяет почти не платить налоги: при выплате дивидендов, например, на Кипре ставка составит всего 5%. В результате такие планы использует даже малый бизнес: зарегистрировать компанию в офшоре можно всего за $300. Но с 2015 года российские власти намерены прикрыть схемы. Закон "О контролируемых иностранных компаниях" обяжет российских бенефициаров офшорных компаний платить российский налог с зарубежных доходов: 13% с физических лиц, 20% с компаний. Вырастет нагрузка не только на акционеров, но и на наемных сотрудников. Со следующего года увеличатся социальные платежи. С 2015 года взнос (5,1% годовой зарплаты) в Фонд обязательного медицинского страхования будет платиться со всего дохода, а не до определенной суммы, как сейчас. В 2014 году предельной была годовая зарплата 624 тыс. руб. (52 тыс. в месяц). Отмена планки только в 2015 году принесет бюджету дополнительные 180 млрд руб. Правда, казна может недосчитаться этих средств: рост нагрузки стимулирует платить в конвертах. Пример косвенного увеличения нагрузки на компании — изменение базы по налогу на имущество. С 2014 года владельцы торгово-офисной недвижимости должны платить налог не с балансовой, а с кадастровой (то есть приближенной к рыночной) стоимости объекта. Предельная ставка нового налога — 2%, что ниже прежних 2,2% балансовой стоимости. Но дело в том, что -кадастровая стоимость в несколько раз превышает балансовую: 583 в Москве — в 10-15 раз, в Калужской области — в 11,в Калининградской — в восемь раз. В этом году новый налог ввели лишь три региона: Москва, Московская и Амурская области. Остальные не успели принять свои законы, но вполне могут наверстать упущенное в 2015-м. Изменения почувствуют не только рантье: часть налоговой нагрузки они переложат в арендные платежи. В зону риска попадет и малый бизнес. С 2015 года компаниям, использующим УСН и ЕНВД, придется платить налог на имущество. До сих пор они были от него освобождены. Еще одним ударом по малому бизнесу может стать торговый сбор. С 1 июля 2015 года власти решили опробовать его на московских предпринимателях, а в 2016-м могут запустить уже по всей стране. Платить сбор придется любому торговому бизнесу. Ставка сбора будет ограничена максимальным размером патента (600 тыс. руб. в год). Но и такие платежи по силам не всем предпринимателям, кому-то придется свернуть бизнес. Все эти нововведения могут обернуться падением собираемости налогов, появлением "серых" схем. Но и такую возможность власти предусмотрели. С октября 2014 года следователи могут самостоятельно возбуждать налоговые уголовные дела. Раньше они заводились только по материалам налоговой инспекции. Такой порядок снижает оперативность раскрытия налоговых преступлений, объясняли инициаторы закона. Теперь преследовать предпринимателей стало проще. Помимо налоговых инициатив, предпринимателям стоит обратить внимание на изменения в корпоративном законодательстве. 1 сентября 2014 года вступили в силу поправки в Гражданский кодекс, которые упраздняют закрытые и открытые акционерные общества (ЗАО и ОАО). Вместо этого вводится деление на публичные и непубличные компании.Создавать ЗАО с 1 сентября запрещено. Компании, зарегистрированные до 1 сентября, могут продолжать работу в качестве ОАО и ЗАО до первого изменения в учредительные документы. Тогда форму собственности все же придется изменить. 584 У миноритарных акционеров публичных компаний при этом существенно расширились права. Поправки в ГК позволили владельцам всего одной акции требовать ликвидации компании, исключать других акционеров через суд и возмещать причиненные компании убытки за счет руководства. Теперь работу публичной компании может парализовать даже мелкий корпоративный конфликт. Какие еще законодательные инициативы могут повлиять на бизнес? Закон Кого опроект Статус Суть затронет Иностранные "О персональных компании обязаны хранить дные персональные проекты, российских данных" Принят Междунаро данные клиентов на серверах внутри страны "Об например Booking.com, Airbnb и др. Предлагается ограничении снизить порог беспошлинных беспошлинной покупок интернет- Рассмат торговли" онлайн- ривается в зарубежных Зарубежные интернет-магазины интернет-магазинах до 100- Amazon, Alibaba и 200 евро др. Введе ние налога с продаж рост НДС Введение или Рассмат ривается 3- процентного налога с продаж или увеличение НДС до 20% Всех Отказ от амбиций дает замечательные результаты: Интервью с директором Таллиннской школы бизнеса Владимиром Тарасовым. И. Просветов // Деньги (2002. № 1 (10)) Коммерческий успех обычно связывают с упорством и настойчивостью в реализации своих интересов. Но директор Таллинской школы менеджеров Владимир Тарасов эти понятия разделяет. Автор курса "Искусство управленческой борьбы" уверен, что в бизнесе выигрывает тот, кто умеет отказываться от амбиций. 585 СЕКРЕТ ФИРМЫ: Трудно представить бизнесмена, у которого нет амбиций... ВЛАДИМИР ТАРАСОВ: Смотря как понимать амбиции. Если как стимул к предпринимательству – это одно. А если как позицию, с которой приходят на переговоры,– совсем другое. Бизнес – это постоянные переговоры, и амбиции здесь только мешают. СФ: Но это ведь естественно – прийти на переговоры с желанием непременно выиграть и даже получить больше, чем тебе готовы дать. ВТ: А вторая сторона наверняка не захочет пойти даже на малейшие уступки, потому что опасается потерять имидж сильной и оказаться "подвинутой". Для делового человека имидж – это экономическая категория. Бизнесмен демонстрирует амбиции, чтобы показать, чего он стоит. И поэтому на переговорах настаивает на своем, чтобы не снизить собственную цену. Любую уступку в пользу другой стороны он воспринимает как проигрыш, слабость. Я давно занимаюсь конфликтными переговорами и вижу, как много ошибок совершается из-за амбиций. И наоборот – как резкое снятие амбиций сразу решает проблему. СФ: Например? ВТ: Две российские компании – не называю их по понятным причинам – затеяли совместный проект. Поскольку они сотрудничали ранее и друг другу доверяли, то не стали загодя прописывать, как они будут делить прибыль. А когда пришло время делить, оказалось, что у каждого свои расчеты, причем с большой разницей в деньгах. Каждый стал доказывать, что именно его концепция правильная. Началось перетягивание каната. И тогда одна сторона взяла да и отпустила канат. Написала партнеру такое письмо: "Мы с вами работаем давно, доверяем вам и примем тот вариант, который вы предложите". В результате эта компания получила ту сумму, на которую и рассчитывала. СФ: Означает ли это, что в бизнесе не нужно быть жестким? И если все-таки нужно, то в каких случаях? 586 ВТ: А можно ли называть строгого судью жестким человеком? Жесткость юриста – это его профессионализм. Он обязан следить за соблюдением законов. Так и в бизнесе: чтобы не потерять деньги, нужно строго придерживаться определенных технологий. А кто не знает этих правил, заменяет их жесткостью как таковой. Какого человека обычно считают жестким? Который объявляет решение, но не объясняет его. А тот, кто объясняет логику своего решения, выглядит очень даже доброжелательным. Опытный бизнесмен умеет разделять амбиции и реальные экономические интересы, желание казаться сильным и реальную позицию сильного человека. Как это может выглядеть на переговорах? Тот, кто их инициировал, говорит прямо: если я предложу вам такую-то сумму, для вас это будет невыгодно, разорительно. А если дам столько, сколько вы просите, то с учетом всех издержек ваша прибыль окажется гораздо выше, чем по рынку. Я предлагаю вам средний вариант. Здесь нет амбиций, поскольку нет давления на позицию другой стороны. СФ: Но в истории бизнеса есть множество примеров, когда напористость и разговор с позиции силы приводили компанию к успеху. ВТ: А это уже вопрос выбора стратегии. Если стратегия работает, то вряд ли ее сменят на другую. Да, есть такая стратегия – сила солому ломит, и всякие возражения со стороны "соломы", что так поступать нехорошо, просто не воспринимаются. Мол, когда не будешь "соломой", тогда и поговорим. Противоположная стратегия – это когда ничего не ломают, а учитывают интересы других. У каждого человека свое представление о том, что и как надо делать. Есть те, кто идет первыми номерами, и они сами устанавливают порядки и системы ценностей. Почему бы и нет? Другое дело, кто больше ошибок делает... СФ: И в чем же ошибочна позиция силы? ВТ: В том, например, что установка "мы лучшие" может быть понята сотрудниками компании как необходимость постоянно "притапливать" других. Причем амбиции могут помешать не только в прямых переговорах, 587 но даже в переписке – я знаю такой случай. Референт директора одной фирмы готовил письма в компанию, с которой собирались заключить крупную сделку. А поскольку этот директор постоянно говорил подчиненным, что "фирма наша крутая и на рынке у нас все схвачено", то референт привнес эту тональность в переписку. Нечто в стиле: хорошо, что мы затеваем совместный бизнес, но вообще-то вы в нас больше заинтересованы, чем мы в вас. Другая сторона в ответное письмо поместила свою шпилечку, и пошло-поехало... Сделка не состоялась – из-за того, что подчиненный боролся за амбиции руководителя. А тот подписывал бумаги, не замечая общей тональности переписки. После того как переговоры провалились, директор попытался выяснить, почему, и ему переслали все письма. Когда он обнаружил, с чего все началось, то бросился извиняться, предлагал значительные уступки, но было поздно. Директор не только упустил возможную прибыль, но и испортил отношения с партнерами, которые были втянуты в подготовку сделки. СФ: Но отказ от амбиций может быть воспринят как слабость. Как сделать, чтобы такого не случилось? ВТ: На самом деле слабость (или меньшая сила, чем та, которой обладает другая сторона), когда ее не стесняются, превращается в силу. В гимназии при Таллинской школе менеджеров у меня был такой случай. К бизнесу он отношения не имеет, но хорошо показывает, что такое "снять амбиции". За нарушение дисциплины решили исключить сына одного крупного предпринимателя. Этот коммерсант приезжает ко мне и как бы между делом говорит: "Видимо, в гимназии ошибочка вышла". Я отвечаю: "Раз исключили, значит, за дело – у нас такие решения по ошибке не принимают". Тогда он начинает сначала требовать, а потом и угрожать: "Я так сделаю, что от вашей гимназии ничего не останется". Я мог бы заявить: "Зря вы так считаете. У нас есть ученики, родители которых не менее влиятельны и тоже умеют стирать в порошок". А я говорю: "Конечно, сможете. Я знаю, насколько вы влиятельны. Но мы от своих правил не 588 отказываемся". И с такими словами проводил гостя. У нас и раньше были исключения учеников, а потом следовали звонки нужным людям, жалобы в министерства. Но в этом случае никаких отрицательных движений не было. Почему? Когда амбиции оспаривают, человек хочет их доказать. Я же согласился с чужими амбициями. Не поддался, а согласился. Разве таким образом я уронил свой имидж? Так что умение отказываться от амбиций – это важная часть искусства вести бизнес и налаживать нужные отношения. Главное – дать понять другой стороне, что амбиции снимаются не от слабости, а от силы. Что это я управляю амбициями, а не они мной. Вот такую позицию по-настоящему уважают. СФ: Хорошо, но если другая сторона все-таки увидела в этом слабость и начинает наступать? ВТ: Смотря с кем разговариваешь. Перед первым встречным, конечно, раскрываться не стоит. Вот случай с двумя фирмами, делившими прибыль,– там за отказом от амбиций стояла ценность в виде долгих отношений. С новым партнером дела лучше начинать либо с малых вопросов, либо включить в свои отношения третью сторону, авторитетную для вас обоих. И если вы снимаете амбиции и делаете оправданную уступку, то ссылаетесь на рекомендацию этой третьей стороны – мол, не было бы рекомендаций, я бы поступил иначе. СФ: Вы говорите о деловых амбициях, а есть еще менеджерские амбиции, направленные, так сказать, внутрь компании. ВТ: Здесь тоже нужно достигать согласия. Снять менеджерские амбиции – это объяснить подчиненным логику своего решения. А руководители зачастую опасаются, что объяснение воспримут как приглашение к дискуссии и начнут оспаривать решение. Но ведь на то и авторитет начальника, чтобы пресекать нежелательные обсуждения: "Я-то думал, что вы хотите понять, зачем нужно делать вот так, а вы, оказывается, поспорить пришли". Это и есть профессиональная жесткость. Опытный 589 руководитель – как костер, рядом с которым тепло, но если подойти слишком близко, можно обжечься. СФ: Получается, что бизнес – это не только экономические, но и психологические расчеты? ВТ: Которые к тому же не менее сложны. Ведь мир бизнеса гораздо более субъективен, чем кажется. 20 лет обобщения удач и ошибок Владимир Тарасов первым в СССР начал преподавать теорию и практику менеджмента. В 1982 году, будучи сотрудником одного из ведомств министерства строительства Эстонской ССР, он разработал систему автоматизированной аттестации руководителей и специалистов, а в 1984 году открыл Таллинскую школу менеджеров (ТШМ). Сначала она существовала как общественная организация при горкоме комсомола, а в 1992 году была преобразована в акционерное общество. К этому времени ТШМ создала 13 отделений по всей территории СССР. После распада Союза школа возобновила работу в России с начала 1995 года – с помощью партнеров в Саратове, Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Волгограде, Новосибирске, Владивостоке и других городах. Наиболее популярные курсы ТШМ – "Техника перехвата и удержания управления" и "Управленческие поединки". Как объясняет Владимир Тарасов, он учит искусству управления не только на основе собственных знаний, но и на примере удач и ошибок тех людей, которых обучает, а также компаний, которые консультирует. Пенсионные накопления пересчитают по новой формуле. Е. Гостева // Коммерсантъ. (21.02.2007) Минюст зарегистрировал положение Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР), упрощающее порядок расчета рыночной стоимости активов, в которые инвестируются средства пенсионных накоплений. Участники рынка считают, что реализация положений нового 590 документа исключит путаницу в определении доходности управления пенсионными средствами, которую показывают управляющие компании. Как заявил Ъ начальник управления регулирования и контроля над коллективными инвестициями ФСФР Александр Бескровный, приказ ФСФР об утверждении порядка расчета рыночной стоимости активов и стоимости чистых активов (СЧА), в которые инвестированы средства пенсионных накоплений, унифицирует унифицировали негосударственных правила инструкцию пенсионных для расчета этих средств. управляющих фондов, компаний занимающихся "Мы и размещением средств пенсионных накоплений,— пояснил он.— Вместо старых приказов, один из которых принимался еще предшественником ФСФР — Федеральной комиссией по рынку ценных бумаг (ФКЦБ), появляется один, устраняющий разночтения". По словам участников рынка, до появления нового положения существовала путаница в определении стоимости чистых активов, что отражалась на результатах доходности управляющих компаний. "Так, когда делили дочерние компании РАО 'ЕЭС России', то из одного эмитента получилось сразу три,— сказал гендиректор управляющей компании 'Солид Менеджмент' Вадим Сачков.— И управляющие компании оказывались в ситуации, когда на балансе висели бумаги этих эмитентов, а рыночная цена по ним не была определена, поскольку акции этих компаний еще не торговались на бирже. Пришлось ждать появления котировок, а пока их не было, балансовая стоимость этих бумаг равнялась нулю. Такие ситуации существенно снижали стоимость чистых активов по причинам, не зависящим от эффективности работы управляющих". Кроме того, сейчас управляющие компании из-за проблем с учетом вынуждены отказываться от перспективных инвестиций. По словам директора по продажам на внутреннем рынке компании "Брокеркредитсервис" Аркадия Смирнова, "управляющие стараются не держать в портфеле ценные бумаги эмитента накануне его корпоративных действий, которые, как правило, могут привести 591 к появлению в составе портфеля пенсионных накоплений новых ценных бумаг, не обращавшихся на биржевом рынке". "В результате потенциальная прибыль могла бы быть принесена в жертву неопределенности в правилах учета",— считает он. Кроме того, новое положение определяет единую дату отчетов управляющих компаний и негосударственных пенсионных фондов перед контролирующими органами. Сейчас регуляторы пенсионного рынка — Пенсионный фонд России, уполномоченный депозитарий, ФСФР — получают от управляющих отчеты по сделкам в разное время, что приводит к появлению в балансах различных результатов доходности. "Из-за разницы дат предоставления информации возникало искажение реальной доходности по всем компаниям",— отметил Вадим Сачков. Разница в показанных результатах иногда составляет 2-3 процентных пункта при общей доходности 10-30% годовых. "Между тем именно на этой цифре строится реклама управляющих компаний, свидетельствующая о доходности пенсионных накоплений",— сказал гендиректор "ВТБ-управление инвестициями" Сергей Стукалов. Прет, прет, прет! М. Лавентьев. Е. Огородников // D’ (2011. № 7 (119)) Акции российских компаний продолжают безудержный рост, и, скорее всего, индекс ММВБ настроился на обновление исторического максимума Российский рынок акций после стабилизации в конце марта подскочил с начала апреля еще на 3%. Таким образом, индекс РТС попытался закрепиться выше «круглых» 2100 пунктов, а индекс ММВБ — выше 1850. Ожидания рейтинга Страхи по поводу негативного влияния японской трагедии на мировую экономику несколько поутихли. При этом приток денег в российские активы с началом месяца не уменьшился. Остатки на счетах коммерческих банков в ЦБ РФ после закономерной просадки в конце марта (из-за уплаты налогов в 592 бюджет) опять вернулись к рекордно высокому за последнее время значению — около 1,5 трлн руб. Сохранение напряженности на Ближнем Востоке, в свою очередь, снова толкнуло цены на нефть выше $120 за баррель. Чего только стоят сообщения о бомбежке великобританскими ВВС крупного нефтяного месторождения в Ливии… На этом фоне российский рынок акций, как, впрочем, и весь мир, проигнорировал обращение Португалии за финансовой помощью к Евросоюзу и Международному валютному фонду, а также повышение Европейским центральным банком учетной ставки с 1 до 1,25% годовых впервые с июля 2008 года. Даже очередное мощное землетрясение в Японии (7 апреля) не стало долгосрочным негативным фактором. Впрочем, потери от этого самого сильного афтершока (повторного толчка) оказались незначительными. Не исключено, что после того, как агентство Fitch повысило рейтинг Бразилии, инвесторы увеличили лимиты и на Россию, ожидая, что международные рейтинговые агентства поступят в отношении нашей страны аналогично. Девелоперы не в цене Первопричина повышения рейтинга — очень дорогая нефть, позволяющая России справляться с любыми проблемами бюджета. Поэтому, наверное, акции «нефтянки» и пользуются интересом. Они особенно привлекательны для игроков, если есть корпоративный повод для их роста. В частности, ценные бумаги ТНК-BP уже поднялись за две недели на 20% и впредь могут стать лидерами увеличения курсовой стоимости на фоне удачной борьбы акционеров компании с консорциумом BP и «Роснефти». Не исключено, что российские держатели акций ТНК-ВР получат хорошие отступные в споре с британцами. По крайней мере, сейчас спекулянты ставят на это. 593 Привилегированные бумаги «Транснефти» за прошлые две недели дорожали более чем на 15,5%. По-видимому, спекулятивно настроенные инвесторы решили отыграть решение президента России Дмитрия Медведева о выводе из совета директоров этой госкомпании представителя правительства (первого вице-премьера Игоря Шувалова). Этот шаг повышает имидж «Транснефти», поскольку хотя бы номинально свидетельствует о большей независимости от государства. Среди «второго эшелона» более чем на 20% дорожали акции «Протека». Возрождение интереса к ним (после предыдущего падения их курсовой стоимости почти в три раза) вызвали слухи о разработке этой фармацевтической компанией новых лекарств. В секторе низколиквидных бумаг существенным падением отметился девелопер РТМ. В течение прошлых двух недель он подешевел более чем на 60%. Причиной столь резкой реакции инвесторов стала новость о том, что торги акциями компании на ММВБ приостанавливаются с 11 апреля в связи с введением в отношении нее процедуры наблюдения (предбанкротное состояние). Первоначально заявление о банкротстве девелопера подал Альфа-банк, однако позднее он переуступил право требования долга некоему ООО «Аблод», которое, в свою очередь, также передало его ООО «Анетам». Затем стало известно, что задолженность вновь была переуступлена уже Lakhan Trading Group Ltd. Суд внес требования этой компании в размере 374,6 млн руб. в реестр кредиторов ОАО РТМ в третью очередь (наравне с долгами по зарплате и отчислениями в бюджет!). Представитель последнего заявил, что урегулировать спор мирным путем не удалось и они признают свою задолженность перед заявителем по делу о банкротстве. Ранее заявление в суд о признании РТМ банкротом подал также Юниаструм банк. Что дальше? В целом же на рынке пока сохраняется позитивный настрой. Любое мало-мальски существенное снижение выкупается игроками, не 594 участвовавшими в предыдущем росте, а также спекулянтами, закрывающими короткие позиции. Такие действия поддерживает очень дорогая нефть. Однако в этом все сильнее ощущается признак «надувания пузыря». Рынок разгоняют как будто в последний раз, словно перед «большой раздачей» всем желающим. В этой связи начальник аналитического отдела компании «Церих кэпитал менеджмент» Николай Подлевских отметил, что в политике влиятельных центробанков мира происходит смена тренда. Если полгода назад практически все держали ставки на минимальных уровнях, то сейчас начинается переход к эпохе их повышения. Это уже сделали банки Китая, России, Индии, Израиля и др. 7 апреля первый шаг в этом направлении совершил один из наиболее тяжеловесных центробанков — ЕЦБ. Формально то, что он повышает ставки, увеличивает привлекательность европейской валюты и придает уверенность ее растущему тренду. Однако стоящие перед еврозоной долговые проблемы периферийных стран делают евро уязвимым. Поэтому, несмотря на повышение ставки ЕЦБ, с большой вероятностью ожидается разворот европейской валюты вниз. Это, в свою очередь, означает укрепление доллара, падение (возможно резкое) мировых цен на нефть и активную фиксацию прибыли на российском рынке акций, основную капитализацию которого составляет именно «нефтянка». Российский рынок сейчас все еще гуляет «по полной», и, скорее всего, «быки» не успокоятся, пока не достигнут исторического максимума по индексу ММВБ, а до этой планки осталось не так уже много — менее 10% роста. Рублю не помогает даже нефть. Д. Желобанов // Ведомости (24.10.2014) 595 На российском валютном рынке растерянность: ни огромные интервенции ЦБ, ни близость налоговых выплат не могут удержать рубль от стремительного снижения Вчера после двухдневного перерыва ЦБ пришлось возобновить значительные валютные интервенции, но удержать рубль все равно не удалось: в течение дня верхнюю границу валютного коридора пришлось сдвинуть на 40 коп. до 46,7 руб. Последний раз такое изменение, если не считать симметричных расширений коридора решением ЦБ, было в августе 2011 г. Официальный курс доллара с 24 октября поднят на 53 коп. до 41,4958 руб., евро - на 30,3 коп. до 52,4424 руб. Валютчики объясняют ситуацию несколькими причинами. «Многие крупные инвестиционные дома ожидают, что в пятницу инвестиционный рейтинг России будет понижен с нынешнего BBB- до спекулятивного, говорит начальник управления торговли на долговом рынке БК «Регион» Александр Николаев. - Даже снижение цен на нефть сейчас влияет на рынок меньше - новые слухи закладываются в новые уровни цен, а ликвидность низкая, и рынок не держится» (см. статью на стр. 04). Снижение рубля ускорилось во второй половине дня в среду. «Стандартных рыночных причин для роста доллара нет - в среду нефть дешевела до $84,5 за баррель, и почему началось снижение, понятно, но на следующий день в ценах на нефть произошел разворот, а рынок на это не реагировал», - растерян аналитик «ВТБ капитала» Максим Коровин. Происходящее тем более странно, что на следующей неделе предстоит сразу несколько позитивных для рубля событий, в том числе может состояться повышение ключевой ставки ЦБ. «Предприятиям предстоят выплаты НДПИ, будет заседание совета ЦБ, и не исключено, что в ответ на растущие инфляционные риски регулятор ужесточит монетарную политику, что также может поддержать рубль, наконец, начнутся аукционы валютного репо - так что рыночных причин для такого роста доллара нет», - удивлен Коровин. 596 Рынок чувствует себя беззащитным как раз со среды, когда первый зампред ЦБ Сергей Швецов заявил, что переход к плавающему курсу рубля, как и планировалось, произойдет до 2015 г. «Это девальвация, и сейчас неважно, сколько именно долларов ЦБ выбросит на рынок - миллиард или три, - категоричен валютный трейдер «Открытия» Сергей Фишгойт. Руководство ЦБ честно заявило, что не будет вести себя, как в 2008 г., и гарантировать курсовую стабильность. Рынок сказал «спасибо» и стал заботиться о себе сам». Никакие монетарные методы теперь не помогут инвесторов не интересует изменение ставки на 1-2 процентных пункта, если доллар дорожает на 1,5% в день, полагает он. «Достаточно было бы простого заявления ЦБ - никто не стал бы пробовать его на прочность, максимум рынок съел бы $7-8 млрд и резко пошел бы вниз, - уверен Фишгойт. - Но, видимо, ЦБ сейчас не вполне самостоятелен в таких решениях». Возможно, руководство страны надеется повторить историю успеха 1998 г., когда слабый рубль вытянул экономику на новый уровень, предполагает начальник аналитического департамента УК «Русский стандарт» Сергей Суверов. В какой-то степени слабый рубль уже помогает промышленности, как минимум экспортерам, продолжает он, но сейчас в экономике нет тогдашнего запаса свободных мощностей, для их расширения нужны инвестиции - а им появиться неоткуда, так что подъем возможен лишь незначительный. Сдвиг коридора на 40 коп. означает, что по существующим правилам ЦБ пришлось направить на валютные интервенции до $2,8 млрд: каждый раз, когда цена бивалютной корзины достигает границы коридора, регулятор продает или покупает $350 млн и сдвигает ее на 5 коп. Но на бирже присутствие ЦБ практически незаметно: единственное объяснение возможно, ЦБ решил продавать валюту малыми лотами и они просто теряются в общей массе, говорит Павел Стукалов из Ланта-банка. 597 После 18 часов ЦБ интервенций не проводит, и рынок формирует курс самостоятельно. Вчера после окончания основных торгов рубль продолжил снижаться, и валютные индикаторы обновили исторические максимумы: бивалютная корзина достигла 46,7743 руб., подорожав к закрытию предыдущего дня на 42 коп., максимальный курс доллара составил 41,808 руб. (плюс 39 коп.), евро достигал 52,8455 руб. (плюс 45,8 коп.). Русское обаяние в Америке. О. Краснов // Эксперт (2012. № 13 (796)) В Хьюстоне стартовала одна из крупнейших в мире международных биеннале фотографии FotoFest 2012. Главными гостями стали российские фотографы Важнейшим из искусств в Хьюстоне, четвертом по величине городе США, фотография стала еще в 1984 году, когда здесь прошла первая международная биеннале FotoFest. Ее создали два знаменитых американских фотографа и журналиста Венди Вейтрис и Фредерик Болдуин, которые хотели не только обеспечить место встречи фотографов, экспертов и любителей фотографии на североамериканском континенте и оказать поддержку новым именам, но и дать возможность зрителям открыть для себя важные социальные идеи фотографического искусства. «Я много путешествовала и работала по всему миру и однажды попала на знаменитый французский фестиваль “Фотографические встречи в Арле”. Сам смотр и атмосфера фестиваля настолько воодушевили меня, что я поняла: чего-то подобного очень не хватает в Америке. Вероятно, именно там я впервые осознала, насколько у фотографии универсальный визуальный язык, который понятен абсолютно всем людям мира и действительно не имеет границ! Культ фотографии в Америке существует давно, работает огромное количество специализированных галерей, проходят музейные выставки, однако не было столь масштабного объединяющего форума, способного массово и на достаточно долгий срок привлечь внимание к этому виду 598 искусства», — говорит арт-директор и куратор FotoFest Венди Вейтрис. Культурная инициатива получила поддержку во всех слоях общества — от правительства штата и местных университетов до музейщиков, галеристов, меценатов и коллекционеров. Свои площадки для выставок биеннале и сегодня предоставляют крупнейшие местные институции — Музей изобразительных искусств Хьюстона, музейный комплекс Menil Collection, Центр фотографии Хьюстона, Музей современного искусства штата Техас, а также десятки галерей, центров и гигантских величественных холлов местных небоскребов делового центра в даунтауне. FotoFest в Хьюстоне уже утвердился в статусе крупнейшего мирового фотоcмотра (более сотни выставок в сезон, круглогодичная экспозиционная программа и 450 тыс. зрителей за два месяца биеннале) и успел встать в один ряд с самими «Встречами в Арле». И в отличие, к примеру, от московской фотобиеннале, делающей упор на состоявшихся звезд, здесь, как и прежде, культивируют молодые, не известные широкой публике дарования со всего света. Показывают работы самых актуальных фотографов современности, работающих в разных художественных жанрах, а также художников, создающих произведения в смешанной технике с использованием фото и видео. Постоянной фишкой хьюстонского смотра стало международное двухнедельное (четыре сессии!) Portfolio Review — возможность встретиться лицом к лицу маститым экспертам, музейщикам и фотографам. Каждый биеннальный год основные проекты посвящают национальным фотодостояниям той или иной страны. Нынешний 2012-й для FotoFest стал годом России, а для нашей фотографии — шансом впервые столь масштабно заявить о себе на международной сцене. И можно констатировать, что шанс этот не упущен. Составление программы главных выставок, совместно с кураторами биеннале и при поддержке фонда «Айрис», взяли на себя известные российские кураторы Евгений Березнер, Ирина Чмырева и Наталья Тарасова, имеющие весомый организаторский опыт (более 200 выставок в России и за 599 рубежом). Они создали три масштабных проекта, своего рода хронику современной русской фотографии за последние пять десятилетий с постсталинской эпохи до наших дней, и собрали свыше 800 снимков более чем 140 фотографов из архивов самих художников, артинституций и частных коллекций. Первая часть «Оттепель: возрождение свободы личного творчества (1950-е — 1970-е)» составлена из фотографий коллекции Московского центра фотографии имени братьев Люмьер. В ней представлены работы фотохудожников, работавших во времена хрущевской оттепели: здесь и те, кто документировал на пленку хронику в духе советского реализма, и те, кто вместе с новыми веяниями обретал собственный художественный язык. В одном пространстве собраны винтажные отпечатки с «Парадами» Льва Бородулина и народными гуляньями Михаила Грачева и Валентина Соболева, рабочими буднями Юрия Абрамочкина и Александра Гращенкова, романтичные «Московские окна» Льва Портера и будто резюмирующие эпоху кадры уезжающих на грузовике низвергнутых бюстов Ленина работы Германа Воротникова. Конечно, самым масштабным (он разместился на двух крупных площадках) стал «средний» проект «Перестройка. Либерализация и эксперимент», куда вошли произведения более 70 авторов, созданные с середины 1980-х и вплоть до недавнего времени. Можно встретить как известные на Западе имена (Сергей Братков и Борис Михайлов, AES+F и Григорий Майофис), так и новые даже для соотечественников. Диссонанс во временном разбросе «Перестройки» объясняется просто: по сути, здесь выставлены три поколения авторов, которые выросли под взаимным влиянием. Куратор Ирина Чмырева поясняет: «Раздел показывает, что для русской фотографии период с середины 1980-х был настоящим взрывом, последствия которого видны до сих пор, и даже молодое поколение оказывается под этим влиянием. Три десятилетия очень мощного развития. Перестройка — это ведь изменение структуры, и то, что произошло тогда в 600 обществе, изменило и фотографию. Например, фотограф старого поколения, времен оттепели, Борис Михайлов, работал в тот период в совершенно ином ключе, нежели официально известные мастера. Их мы тоже показываем в этом разделе, потому что их влияние и талант стали очевидными только в перестроечную эпоху, только тогда они начали выставляться, у них появилась возможность показать зрителю то, что они хотели сказать». Заключительная часть российской трилогии посвящена коллективному портрету молодых фотографов. И для 22 участников выставка на FotoFest действительно важное событие. Конечно, просто физически все известные молодые таланты нашей страны не смогли уместиться в залах Vine Street Studios. Тем не менее сделана достойная попытка обозначить занимающие их пути движения, их страсть, мысли, пластические эксперименты и приемы. Приятно радуют свежесть портретных работ Марго Овчаренко и Никиты Пирогова, рефлексивный ландшафт Ивана Михайлова и настроенческие кадры Карена Мирзояна. Нарекание может вызвать разве что некоторая линейность экспозиции. «Плюсы выставки в том, что каждый автор показан серией работ, это позволяет зрителю вникнуть в идею автора. Минус — работы выставлены классическим способом. А ведь молодой фотографии свойственна легкость, поиск новых форм подачи идей, драйва, своего стиля, все это можно было бы передать с помощью более смелой экспозиции, более современного решения выставочного пространства. В общем, создается такое впечатление, что наша молодежь несколько зажата. Часть или использует уже известные приемы съемки, или выбирает заведомо выигрышные темы. А им нужно раскрепоститься и, зная, что делали в фотографии до этого, передать через себя свои личные переживания и свой персональный опыт, то, что волнует», — считает специалист по фотографии и куратор Екатерина Кондранина. Впрочем, русская программа не ограничилась рамками трех проектов. Куратор Василий Прудников организовал удивительную ностальгическую экспозицию советских фотожурналистов — победителей знаменитого 601 международного конкурса World Press Photo Award (1950–1991 годы). Портреты Олега Виденина вошли в сборную выставку «Международные открытия III», а репортажные снимки с последних оппозиционных митингов в Москве Александра Земляниченко — в экспозицию Artifactual realities в Музее современного искусства штата. Тридцать наших фотографов предоставили свои работы и на завершивший неделю открытия биеннале благотворительный аукцион в пользу достойной отдельной похвалы круглогодичной образовательной программы, которую проводят организаторы FotoFest. Программа существует последние двенадцать лет и охватывает все школьные учреждения штата Техас. В ее рамках учителя младших классов проходят специальное обучение в оргкомитете биеннале и берут мастер-классы у профессиональных фотографов. В школах они дают детям камеры и с помощью снимков преподносят школьникам едва ли не все научные азы — от азбуки и арифметики до психологии восприятия окружающего мира. Лучшие снимки в конце учебного года собирают в выставки. Все 82 лота аукциона были проданы более чем за 200 тыс. долларов. А самой дорогой стала работа московского фотографа Олега Доу «Катины слезы 2», ушедшая за 17 тыс. долларов: язык фотографии действительно универсален и не знает границ. S&R: «Санкции не позволят банкам финансировать экономику в нужном объеме». А. Махонин // Ведомости» (19.09.2014) Рейтинги российских банков могут быть понижены в ближайшие несколько кварталов, предупредило агентство Российские банки смогут справиться с последствиями санкций США и ЕС в краткосрочной перспективе, поскольку их зависимость от фондирования на международных рынках капитала ограничена, но профиль фондирования и ликвидности всего сектора в долгосрочной перспективе 602 ухудшится из-за роста стоимости заимствований и снижения уровня доверия потребителей, предупреждает агентство S&P. Санкции, ограничивающие доступ на внешние рынки капитала, напрямую затрагивают более 50% активов российского банковского сектора, оценили в S&P. Из-за рисков ухудшения показателей фондирования, ликвидности и снижения качества активов рейтинги российских банков в ближайшие несколько кварталов могут быть понижены, предупреждает агентство. Более двух третей банков, рейтингуемых S&P, уже имеют «негативный» прогноз. Чем дольше будут действовать санкции, тем сильнее будут усиливаться дисбалансы фондирования, предупреждает агентство. Стагнация в сегменте розничных депозитов - основного источника роста ресурсной базы в прошлый кризис 2008-2009 гг. - делает стабильность корпоративных депозитов критически важной для поддержания адекватного уровня ликвидности, указывает S&P. Средние темпы роста розничных депозитов за последний год снизились до 8% с 16% в 2009-2013 гг. Рост корпоративных депозитов составил 9% за первую половину 2014 г. На внешних и внутренних рынках банкам удалось привлечь около $27 млрд за 8 месяцев 2014 г. - на 6% меньше, чем за тот же период 2013 г., но объем выпуска бумаг на международных площадках сократился почти вдвое и составил всего $9 млрд (против $16 млрд), пишут аналитики S&P. По их прогнозам, до конца 2015 г. отечественные банки смогут привлекать на международных рынках лишь небольшой объем средств. По расчетам агентства, в 2014-2015 г. банкам нужно рефинансировать внешние обязательства на $57 млрд. Зависимость банков от финансирования со стороны Центробанка будет нарастать: это позволит решить проблемы рефинансирования долгов, но в среднесрочной перспективе это ослабит ключевые показатели ликвидности и фондирования, считают в S&P. Ограничение доступа на рынки капитала приведет к увеличению дисбалансов профиля фондирования в среднесрочном плане и скажется на 603 способности крупнейших банков финансировать экономику страны: ресурсов может оказаться недостаточно, чтобы делать это в полном объеме, предупреждают аналитики. Косвенные последствия санкций будут еще более серьезными, пессимистичны в S&P: они снизят доверие инвесторов к российскому рынку и изменят оценку рисков финансирования банков страны. Северный Кавказ опутают сетями. А. Черткова // Эксперт (2010. № 22 (710)) Федеральная сетевая компания активно развивает и совершенствует магистральный электросетевой комплекс Северо-Кавказского федерального округа, который должен отвечать стремительно растущему энергопотреблению в регионе Более 30 млрд рублей планирует инвестировать Федеральная сетевая компания (ОАО «ФСК ЕЭС» — оператор Единой национальной электрической сети) в магистральные электросети Северного Кавказа до 2014 года. На эти средства будет построено 1200 км линий электропередачи и введено около 2300 МВА дополнительной трансформаторной мощности. Новые объекты позволят повысить надежность энергоснабжения потребителей Северо-Кавказского федерального округа (СКФО) и обеспечат инфраструктурные условия для динамичного развития региональных экономик. Энергетический рывок В последнее время северокавказские регионы неизменно занимают первые места по росту энергопотребления. В частности, в 2009 году, несмотря на общий спад этого показателя в России на 4,6%, в южных регионах он, наоборот, вырос: в Ингушетии на 7,3% (самый высокий в стране), в Чечне — на 4,2%, в Дагестане — на 2,2%, в Карачаево-Черкесии — на 1,3%, в Кабардино-Балкарии — на 0,1%. 604 Сегодня Федеральная сетевая компания обеспечивает поставку электроэнергии по магистральным сетям крупнейшим промышленным предприятиям округа. К ним относятся «НК Роснефть—Дагнефть», единственный производитель фосфорной кислоты в России «Дагфос», «Невинномысский азот» (азотные удобрения), завод «Монокристалл» (крупнейшее в Европе предприятие по выращи
