цветной революции

Выходные данные:
Бочаров А.В. Коррупция как провокативный фактор в реализации стратегии
«цветной революции» // Правоохранительные органы: теория и практика.
2015. № 1. С. 101-105
Бочаров Алексей Васильевич
alexboc@bk.ru
КОРРУПЦИЯ КАК ПРОВОКАТИВНЫЙ ФАКТОР В
РЕАЛИЗАЦИИ СТРАТЕГИИ «ЦВЕТНОЙ РЕВОЛЮЦИИ»
В
статье
выдвинута
авторская
гипотеза о
том,
что
коррумпированность
управленческого аппарата провоцирует беззащитность государства и общества перед
угрозой «цветной революции». Раскрываются некоторые особенности соотношения
понятий «коррупция» и «революция», дано толкование понятия «цветная революция». На
примере событий «Арабской весны» 2010-2011гг. на Ближнем Востоке и в Северной
Африке, «оранжевой революции» 2004г. и «Евромайдана» 2013-2014гг. на Украине, а
также попыток совершения «цветных революций» в других регионах мира показано, что
организаторы и исполнители «ненасильственного» свержения власти приоритетно
эксплуатируют тему засилья коррупции для эскалации протестных настроений,
расширения своей социальной базы. Отдельное внимание автор уделяет применению
антикоррупционной тематики в медийных перформансах дискурса политического
протеста во время событий «цветных революций».
Ключевые слова: коррупция, «цветная революция», дискурс протеста, суверенитет,
символы, лозунги, радикализация, лоббизм.
Aleksey V. Bocharov,
CORRUPTION AS A PROVOCATIVE FACTOR IN
IMPLEMENTING THE STRATEGY OF COLOR REVOLUTION
Abstract: In the article the author put forward the hypothesis: corrupt state apparatus
provokes defenseless state and society to the threat of a “color revolution”. Reveals some
features relations between concepts of "corruption" and "revolution", given the interpretation of
"color revolution". On the example of events "Arab spring" 2010-2011 in the Middle East and in
North Africa, "orange revolution" 2004 and "Euromaidan" 2013-2014 in Ukraine, and also
attempts of "color revolutions" in other regions of the world author showed that the organizers
and perpetrators "nonviolent" to overthrow the government operate a priority subject of
domination of corruption for the purpose of escalation of protest moods, expansion of the social
support. Special attention is paid to the application of anti-corruption issues in the media
discourse performances of political protest during the events of "color revolutions".
Keywords: corruption, color revolution, discourse of protest, sovereignty, symbols,
slogans, radicalization, lobbyism.
Взаимоотношение понятий «коррупция» и «революция» вызывает
постоянный интерес представителей различных научных школ философской,
политологической и правовой направленности. Коррупция и революция
обрели статус популярных в социальных науках сюжетов, сформировали
самостоятельные
предметные
антикоррупционную
области.
ажитацию»
«Как
исследователи
революцию,
ставят
в
так
один
и
ряд
деструктивных последствий некомпетентного государственного управления,
избыточной этатизации [15, с. 64]. Вместе с тем, «интенсивная циркуляция в
научном обороте понятий коррупция и революция происходит под явным
давлением средств массовой информации и в значительной мере является
производной публичных обсуждений» [15, с. 46-47].
По убеждению автора данной статьи, важным является поиск
методологических координат, в которых постановка вопросов о соотношении
указанных
понятий
будет
способствовать
совершенствованию
функционирования общественно-государственного организма. Так, для
настоящей
работы
исходной
является
гипотеза,
согласно
которой
коррумпированность аппарата управления, проявляемая в противозаконном и
безнравственном использовании властных полномочий, возможностей и
ресурсов должностными лицами, влияет на подверженность государства
внешнему политическому влиянию, нацеленному на принудительное
смещение власти и фактическое ограничение суверенитета. Образно говоря,
коррупция «открывает шлюзы» для иностранного идеологического давления,
делает государство беззащитным перед лицом революционных угроз
внешнего происхождения.
По оценке ряда ученых и разработчиков основ государственной
политики, масштабы коррупции
в России представляют угрозу ее
национальной безопасности. Определенный исследовательский потенциал
имеют те последствия распространения коррупции, которые потенциально
вредоносны для политического суверенитета и территориальной целостности
Российской Федерации.
Феномен «цветных революций» занял свое прочное место в новейшей
мировой истории и современной политической мысли. Color revolution – это
и политтехнологическая концепция, и политико-дискурсивная стратегия, и
широко употребляемый мем в границах бывшего СССР. В 2003г. мировое
сообщество стало свидетелем «революции роз» в Грузии, в 2004г. –
«оранжевой революции» в Украине, в 2005г. – «тюльпановой революции» в
Киргизии, в 2005, 2006 и 2008гг. предпринимались аналогичные попытки
провоцируемых извне переворотов в Узбекистане, Белоруссии и Армении
соответственно. Нельзя не упомянуть «бульдозерную революцию» в
Югославии 2000г. В последующий период (2010-2011гг.) серия «цветных
революций», названная «Арабской весной», прокатилась гораздо более
кровавой волной по Ближнему Востоку и Северной Африке, охватив
антиправительственным протестом десятки стран под общим лозунгом
«Народ хочет падения режима» [14].
В целом стратегия «цветной революции» характеризуется как программа
смены политической власти в той или иной стране, инициированная и
реализуемая под контролем и за счет зарубежных центров геополитического
влияния посредством стимулирования «ненасильственного протеста» через
неправительственные организации. Основными идейными платформами
данной стратегии служат работы представителей США: Стивена Манна
(известен как автор теории «управляемого хаоса» или «контролируемой
нестабильности») и Джина Шарпа (первым предложил пошаговый алгоритм
подготовки и реализации ненасильственного «свержения диктатуры»).
Форсированное, контролируемое, главным образом, истеблишментом
США, распространение «цветных революций» в России официально
признано угрозой национальной безопасности и суверенитету. Согласно
общей доктрине постсоветских стран, состоящих в Организации Договора о
коллективной безопасности (ОДКБ), опасность «цветных революций»
состоит в «полной или частичной дезинтеграции государства, замене
государственного руководства на лояльные режимы, установлении над
страной внешнего контроля» [16]. Известный специалист в сфере российскоамериканских отношений, доктор политических наук С.А. Караганов
называет
продвигаемую
из
США
парадигму
в
отношении
России
«версальской политикой в бархатных перчатках» [6, с. 10].
Усиление
востребованности
осмысления
практики
«цветных
революций» и их предотвращения связано с событиями украинского
«Евромайдана» 2013-2014гг., которые привели к гибели людей, бегству из
страны президента В. Януковича и, вместе с тем, положили начало эскалации
постреволюционного насилия на юго-востоке Украины, граничащем с
Россией. Наблюдая за второй «оранжевой революцией», даже представители
западной общественности отмечают поразительное сходство технологий и
инструментов обучения агрессивных демонстрантов в Сирии 2011г. и бойцов
киевского «Евромайдана» три года спустя, прогнозируя расширение
стратегии «цветных революций» посредством «включения интенсивного
применения силы и наемников… с оружием, боеприпасами, подготовкой
кадров и других средств» [19].
Вдохновители
и
организаторы
соответствующих
революционных
концептов, продвигая идею «цветного» переворота, ориентируются на
факторы предрасположенности государства и общества к радикальной смене
власти. Автор настоящей статьи предлагает обратить внимание на такой
детерминирующий
внутриполитический
фактор,
как
распространение
коррупции в том или ином государстве - показатель его склонности к
восприятию «цветной революции». Исследователи ставят коррупцию на
приоритетное место в ряду эндогенных факторов, способствующих успеху
подобного рода революций (следом указываются, например, «экономическая
напряженность», «этнические конфликты на территории государства» и
«отсутствие каких-либо перспектив у населения» [9, с. 8]).
Чем глубже коррупционные явления проникают в жизнедеятельность
государственного аппарата, тем популярнее в обществе антикоррупционная
риторика, сопровождаемая, в зависимости от политической конъюнктуры,
призывами к свержению действующей власти. Идеологи и практики
«цветных революций» в этом отношении опираются на проверенные
временем
тенденции
политического
процесса,
оплодотворяя
идею
делегитимизации власти. Использование общественного недовольства на
тему изъянов государственного устройства, бунта против коррупционного
разложения институтов управления и обусловленного этим социального
неравенства имеет многовековой исторический генезис. А если протестные
воззвания и не были направлены непосредственно против должностных
злоупотреблений и их исполнителей (по меткому изречению известного
финского специалиста по исследованиям коррупции профессора Сеппо
Тиихоннена, «до Французской революции коррупция была явлением почти
конституционно одобренным» [20, p. 4-5]), то, во всяком случае, массовое
неприятие
вызывали
пагубные
социально-экономические
последствия
коррупции, известные, как минимум, с доэллинистического периода [7, с. 5].
На пути к эпохе постмодерна указанный тренд не только многократно
подтвердил свою эмпирическую состоятельность, но и стал еще более
выраженным.
Изучение опыта «цветных революций» конца XX – начала XXI вв.
свидетельствует, что в их агитационно-медийной повестке одну из
важнейших позиций также занимает тема искоренения коррупции. Причем
изложенный тезис актуален как для реализованных революционных
проектов, так и для находящихся на стадии замысла и подготовки. Например,
в январе 2013г. редакции мировых медиа сообщили о многочисленных
антиправительственных акциях в Исламабаде, воспринятых экспертами как
репетиция «цветной революции», «и впервые – на территории ядерной
державы…
Ключевая
идея
организаторов
–
«проведение
в
стране
радикальной политической реформы с целью искоренения тотальной
коррупции в высших эшелонах власти, позволяющей 70% депутатов не
платить
налоги…»
[5].
Анализируя
очередную
предтечу
«цветной
революции», исследователи отмечают, что незадолго до этого схожая
антикоррупционная повестка успешно апробирована в событиях «Арабской
весны».
Страны
постсоветского
пространства,
столкнувшиеся
с
угрозой
«цветных революций», в этой части не составляют исключения, что
подтверждается оценками исследователей. Согласно их доводам, социальной
базой подобных переворотов является, в том числе, «средний класс»,
«который отстранен от власти и страдает от произвола и коррупции
правящих верхушек в имитационных демократиях» бывшего СССР. В
отдельных регионах революционные настроения сплетаются с местной
этнической
спецификой:
например,
в
Армении
среди
сторонников
радикальной смены режима господствуют антикарабахские настроения
(считается,
что
в
«цивилизованном»
Ереване
власть
несправедливо
контролируют этнические представители Нагорного Карабаха, исторически
тяготеющего
к
мусульманскому
Азербайджану
с
его
клановыми
коррупционными традициями [17]). Что касается Азербайджана, то здесь
опасность «цветной революции» связана с «коррупцией алиевского режима»
и ее следствием: «высокий экономический рост сопровождается весьма
несправедливым распределением его результатов между различными
социальными группами» [8].
В различных государствах представители действующей власти, не
признавая и замалчивая масштабы коррупции, ограничиваясь декларативноповерхностными мерами противодействия корыстным преступлениям, сами
формируют
идеальную
публично-политическую
среду
будущего
революционного сопротивления. Новая медийная реальность формата Web
2.0 способна стремительно ускорять революционный протест, так как
сведения о коррупции, раздражающие массовое сознание, быстро становятся
общедоступными, повсеместно обсуждаются, интерпретируются, усиливают
драматизм общественно-политической обстановки, канализируют энергию
протеста.
Так,
революции»
в
осведомленности
западные
авторы,
Украине
2004г.,
о
коррупции
изучавшие
феномен
констатировали,
правящей
что
элиты»
«оранжевой
«повышение
способствовало
«динамичному росту гражданского сектора»: развивающиеся новостные
интернет-сайты распространяли свои ленты, изобличающие президента Л.
Кучму; к ноябрю 2004г. страна с 48 млн. жителей насчитывала 6 млн.
интернет-пользователей; львиная доля трафика сгенерирована в Киеве и
крупных городах, «где гражданский протест был самым распространенным»
[18].
Лозунги о засилье коррупции и борьбе с ней, пестрящие на флагах и
транспарантах «цветных революций» в различных регионах мира, наиболее
наглядны и удобны в коммуникативно-семиотическом воплощении, просты
для быстрого массового восприятия. «Звонкие» сентенции, посвященные
злоупотреблениям власти, органично вписываются в дискурс политического
протеста и его видовые комплексы: «дискурс политической забастовки,
дискурс пикета, дискурс марша-протеста, дискурс митинга» и других
политических перформансов [12].
Транслируемая в ходе «цветных революций» идея борьбы с коррупцией
основана на дуальной картине мира (с противопоставлением полярностей
«народ» и «коррумпированная власть»), провоцирующей выплеск массовой
агрессии,
особенно
свойственной
молодежному
социуму.
В
ходе
«бульдозерной революции» в Югославии по свержению президента С.
Милошевича оппозиционная, финансируемая американскими институтами
молодежная организация «Отпор» в качестве своего символа использовала
изображение сжатого кулака с лозунгом «Gotov Je» («Конец ему», т.е.
Милошевичу). Одним из зрелищных прологов к «революции роз» в Грузии
была
молодежная
акция
уличного
граффити
против
коррупции
в
правительстве Э. Шеварднадзе.
Антикоррупционные символы и слоганы организованно и стихийно
порождали обе «цветные революции» в Украине. Предвестником первой
«оранжевой революции» была массированная дискредитация администрации
президента Л. Кучмы по поводу похищения и убийства журналиста Г.
Гонгадзе,
расследовавшего
факты
коррупции.
«Уголовный
вектор»
постсоветской власти в Украине транслировали и западные авторы [18].
Последующие годы исследователи характеризовали как эпоху «сращивания
криминала с госаппаратом – в этом смысле известный разговорный оборот
«бандитское
государство»
в
случае
Украины
представляет
собой
угрожающую реальность» [11]. Во время «Евромайдана» 2013-2014гг. в
массовом сознании протестующей толпы активно закреплялись новые
символы коррупции: «незаконно приватизированный» дворец президента В.
Януковича в Межигорье, якобы принадлежащий ему золотой унитаз как
демонстративно-антиэстетичный образ «непреодолимой дистанции» между
властью и обществом (в развитие темы применялись соответствующие
лозунги: «Нема грошей на газ? Продай золотий унiтаз!», скульптуры
«золотого
унитаза»
многократно
использовались
в
перформансах
«Евромайдана»). Концентрированным в этом отношении можно считать
лозунг, выдвинутый в марте 2014г. в Москве на митинге сторонников
украинского «Евромайдана»: «Майдан – революция против коррупции».
Согласно аналитическим сведениям, уровень коррупции в России также
остается высоким. По последним данным международной организации
Transparency International, Россия занимает 127 из 177 мест среди стран по
«рейтингу восприятия коррупции», разделяя свое место с вышеупомянутыми
Пакистаном и Азербайджаном [13]. Несмотря на репрессивные ограничения,
установленные в федеральном законодательстве в последние годы по
превентивно-административному
пресечению
гражданской
активности
(«драконовские» санкции для организаторов и участников массовых акций,
жесткий контроль деятельности НКО, надзор за Интернетом и др.),
некоторые аналитики и исследователи считают достаточно широкой
общественную поддержку возможного «цветного» революционного проекта.
На их взгляд, подобный общественный протест базируется, прежде всего, на
неприятии повсеместной коррумпированности органов власти и имитации
противодействия коррупции [2; 10].
Социальные группы, которые используются для продвижения «цветных
революций», поддерживают политический переворот, не имея легальных
каналов и возможностей эффективного взаимодействия с государством. В
странах, где состоялось свержение власти, отсутствовал внятный диалог
между
правящей
элитой,
демонстрировавшей
закрытость
и
коррумпированность, и оппозицией [1, с. 37]. Между тем, политической
наукой и практикой разработаны актуальные идеи и подходы по органичной,
эволюционной нейтрализации протестных настроений, предупреждению их
радикализации,
снижению
градуса
общественно-политической
напряженности [3].
Таким образом, реальное противодействие коррупции как приоритетное
направление государственной политики и взаимодействие общества с
властью неразрывно взаимосвязаны с реализацией стратегических интересов
Российской Федерации по предотвращению зарубежного политическидестабилизирующего воздействия, заключенного в концепции «цветных
революций»,
с
целью
сохранения
национального
суверенитета
и
идентичности. Чем меньше у граждан и гражданских институций [4]
подтвержденных фактами поводов убеждаться
несостоятельности
действующей
власти,
тем
в антикоррупционной
меньше
социальных
предпосылок для радикализации политического протеста и тем ниже
вероятность
того,
что
антигосударственные
настроения
благоприятной почвой для очередной «цветной революции».
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
станут
1. Акматалиева А.М. «Цветные революции» и парламентаризм в
контексте процессов демократизации на постсоветском пространстве / А.М.
Акматалиева // Сравнительная политика. 2013. № 1(11). С. 36-39.
2. Бакурина А. России прочат революцию [Электронный ресурс] / А.
Бакурина // ВЕК. 05.12.2012. URL: http://wek.ru/rossii-prochat-revolyuciyu
(дата обращения: 25.05.2014).
3. Бочаров А.В. Идеи парламентаризма в «цветных революциях» //
Парламентаризм в России: история и современность. Уфа. Всероссийская
научно-практическая конференция с международным участием. 6 февраля, 20
марта 2015г. Сборник научных статей. С. 233-244.
4. Бочаров А.В. Корсаков К.В. Роль институтов гражданского общества
в предупреждении должностной преступности // «Государство, политика,
социум:
вызовы
материалов
и
стратегические
Международной
приоритеты
научно-практической
развития»:
Сборник
конференции
24-25
ноября 2011г. В 2-х ч. Ч. 1. – Екатеринбург: изд-во УрАГС, 2011. С. 62-64.
5. Дудчак А. Пакистан: «цветная» революция или прелюдия ядерной
войны? [Электронный ресурс] / А. Дудчак // Геополитика. 06.03.2013. URL:
http://www.geopolitica.ru/article/pakistan-cvetnaya-revolyuciya-ili-prelyudiyayadernoy-voyny (дата обращения: 29.05.2014).
6. Караганов С.А. Мир становится все менее прозападным / С.А.
Караганов // Российская газета. 2014. 24 апр. № 93 (6365). С. 10.
7. Кузовков Ю.В. Мировая история коррупции. В 2 тт. – М.: АнимаПресс, 2010. Т. 1. 544 с.
8. Макаркин А. Азербайджан: возможен ли сценарий «цветной
революции»? [Электронный ресурс] / А. Макаркин // ПОЛИТКОМ.RU.
25.10.2005. URL: http://politcom.ru/310.html (дата обращения: 05.05.2014).
9. Максимов И.В. «Цветная» революция – социальный процесс или
сетевая технология? / И.В. Максимов / Монография. – М.: Книга по
Требованию, 2010. – 116 с.
Овчинский В. «Цветная» революция в России и коррупция
10.
[Электронный ресурс] / В. Овчинский // Московский комсомолец. Блог В.
Овчинского.
15.02.2012.
URL:
http://www.mk.ru/blogs/posts/tsvetnaya-
revolyutsiya-v-rossii-i-korruptsiya.html (дата обращения: 25.05.2014).
Патеев Р. Проценко Н. Пиррова победа «майдана». Заметки об
11.
исторической социологии украинской революции [Электронный ресурс] / Р.
Патеев,
Н.
Проценко
//
Эксперт.
http://expert.ru/2014/02/26/pirrova-pobeda-majdana/
26.02.2014.
(дата
URL:
обращения:
20.05.2014).
Русакова О.Ф. Дискурс-анализ в современных политических
12.
исследованиях / О.Ф. Русакова // Политическая наука и государственная
власть в РФ и новых независимых государствах. Материалы второй
международной научной конференции. УрО РАН. Инст. философии и права.
Евразийская сеть политических исследований. Отв. ред. В.Н. Руденко. –
Екатеринбург. 2004. С. 462-470.
Суворова Н. «Мы застряли на своем месте безо всякого намека на
13.
изменения». Эксперт о рейтинге восприятия коррупции [Электронный
ресурс]
/
Н.
Суворова
//
КоммерсантЪ.
03.12.2013.
URL:
http://www.kommersant.ru/doc/2359193 (дата обращения: 05.05.2014).
14.
Филатов С. Похищение Революции. Ко второй годовщине начала
«арабской весны» [Электронный ресурс] / С. Филатов // Международная
жизнь.
04.03.2013.
URL:
http://interaffairs.ru/read.php?item=9212
(дата
обращения: 28.05.2014).
15.
Хестанов Р. Коррупция и революция как структурные основания
фикции государственного интереса (raison d'État) / Р. Хестанов // Логос. 2012.
№ 2(86). С. 46-64.
16.
Химшиашвили П. Как противостоять угрозе цветных революций
[Электронный ресурс] / П. Химшиашвили // Ведомости. 20.12.2013. URL:
http://www.vedomosti.ru/politics/news/20515461/oruzhie-odkb-kontrpropaganda
(дата обращения: 10.05.2014).
17.
Цветная революция – война нервов. Интервью гл. науч. сотр.
Инст. Европы РАН Фурмана Д. [Электронный ресурс] // ARMENIA-Today.
02.07.2008.
URL:
http://armtoday.info/default.asp?Lang=_Ru&NewsID=4634
(дата обращения: 05.05.2014).
18.
Karatnycky A. Ukraine’s Orange Revolution [Электронный ресурс] /
Karatnycky
A.
//
Foreign
Affairs.
2005.
March-April.
URL:
http://www.foreignaffairs.com/articles/60620/adrian-karatnycky/ukraines-orangerevolution (дата обращения: 28.05.2014).
19.
Libya, Syria And Now Ukraine - Color Revolution By Force
[Электронный
ресурс]
//
Moon
of
Alabama.
24.01.2014.
URL:
http://www.moonofalabama.org/2014/01/libya-syria-and-now-ukraine-colorrevolution-by-force.html (дата обращения: 28.05.2014).
20.
Tiihonnen S. Central Government Corruption in Historical Perspective
/ S. Tiihonnen (Ed.) // The History of Corruption in Central Government:
Amsterdam IOS Press, 2003, pp. 1-35.