Аксиненко О.В. Множественный контрперенос как
advertisement
Аксиненко О.В. Множественный контрперенос как сопротивление дирижёра развитию группы. «Психоанализ группы является психоанализом, исходит из психоаналитических концепций и осознаёт себя как особая сфера их» Ю. Е. Ван Вик. В теоретических взглядах современного психоанализа концепции переноса и контрпереноса занимают центральное место. При этом под контрпереносом понимается специфический эмоциональный, в основном бессознательный отклик аналитика на перенос пациента. Задачей аналитика является распознать контрперенос, понять его, и, исходя из этого понимания, сформировать интерпретацию смысла бессознательной фантазии, разыгрываемой пациентом в отношениях с аналитиком. В групп-аналитической литературе, в отличие от индивидуального анализа, теме контрпереноса уделяется не так много внимания. Создаётся впечатление не значимости данного вопроса для формирования терапевтической позиции дирижёра в группе, и как следствие, смещение фокуса внимания с внутренних, для данной группы, источников активности дирижёра на внешние теоретические установки. Кроме того, полярность позиций и взглядов Фукса и Биона, закладывает различное отношение к значимости контрпереноса. Как отмечает Томас Кун, « …на ранних стадиях развития любой науки разные люди, столкнувшись с одной и той же областью явлений, но, как правило, не все с одними и теми же явлениями, описывают и интерпретируют их очень по-разному. Но что в самом деле удивительно и в таких масштабах случается, наверное, только в тех областях, которые мы называем наукой, это тот факт, что подобные изначальные различия со временем практически исчезают» (2). Если в индивидуальном анализе значимость контрпереноса для понимания бессознательного пациента является общепризнанной, в теории групп-анализа, по всей видимости, отношение к такому явлению, как контрперенос, находится в стадии развития. Поэтому мне представляется важным рассмотреть такое сложное явление, как контрперенос, в контексте группового взаимодействия. Исходя из того, что контрперенос является откликом и следует за переносом пациента, полагаю, что невозможно рассматривать данные феномены без взаимосвязи, и считаю необходимым кратко проследить изменения теоретических взглядов на эти явления. Первоначально, перенос как явление возникновения у пациента сильных эмоциональных переживаний, адресованных аналитику и возникающих на момент лечения, однако имеющих связь с прошлым и фигурами прошлого, рассматривался З. Фрейдом как помеха и сопротивление к терапии (3). Однако уже в 1909г (4) З. Фрейд отмечает важность развития переноса для проведения и успеха психоаналитического лечения. Используя термин «перенос», Фрейд включал в него различные явления, хотя всех их объединяло то, что они являлись повторением пережитых когда-то эмоций. Именно свойство переноса повторять прошлые отношения с ранними значимыми фигурами в актуальных отношениях определялось Фрейдом, как самое важное свойство в развитии и построении всех человеческих отношений. Данный взгляд сегодня разделяется не только психоаналитиками, но всеми, кто исследует природу человеческих отношений. Как указывает Сандлер (5, стр. 38), важным открытием Фрейда явилось его предположение, что «конкретные особенности переноса каждого пациента являются результатом специфики переживаемого невроза» и отражают историю индивидуального развития. При этом наиболее существенным является устойчивая склонность к повторению, к «переизданию» ранних отношений. В данном повторении происходит разыгрывание тех ролей, которые пациент бессознательно выбирает для себя и аналитика. Фрейд подчёркивает, что данное повторение является сопротивлением терапии, служит бессознательным устремлениям и подлежит переводу из повторения в воспоминание посредством интерпретации переноса. Если в ранний период развития психоанализа явление переноса рассматривалось лишь в пределах психоаналитической ситуации, с развитием теории и накоплением новых фактов, аналитики всё больше склонялись к взгляду Фрейда (1910г.) «о вездесущности переноса, о том, что перенос следует рассматривать как явление общепсихологическое» (7). Если твёрдо стоять на позиции признания наличия бессознательного, и как следствие, вытеснения, то становиться важным расширение психоаналитического понимания переноса, как явления, происходящего не только в ситуации индивидуального анализа, но и в любом социальном взаимодействии. Так, Сандлер подчёркивает, что «…трансфер не обязательно ограничивается иллюзорным восприятием другого человека…, но может также включать бессознательные (и часто тонкие) попытки манипулировать или провоцировать ситуации с участием других людей, являющиеся скрытым повторением ранних переживаний и отношений. …Такие трансферные манипуляции или провокации встречаются в каждодневной жизни, личность, на которую они направлены, может либо показать, что не принимает эту роль, или, в случае если у данной личности имеется бессознательная предрасположенность к этому, принять роль и вести себя соответственно. Скорее всего, такое принятие или отвержение трансферной роли основывается не на сознательной осведомлённости о том, что происходит, но скорее на бессознательных мотивах» (8). Явление отклика аналитика на предлагаемую пациентом роль развитием ответных эмоциональных реакций получило название ответного перенесения. Отношение Фрейда к ответному перенесению, или контрпереносу, как к помехе в терапевтической работе, длительное время оставалось без дальнейшей теоретической разработки. Как отмечает Горацио Этчегонен, «…за исключением нескольких случайных упоминаний контрпереноса, Фрейд никогда больше не возвращался к этой теме и не предпринял никаких попыток усовершенствовать и развить его теорию» (12, стр.74). Смена представления о контрпереносе и его значения для психоаналитической ситуации стала происходить в середине прошлого века с появлением революционных статей Дональда Винникотта (15), Генриха Ракёра (16) и Паулы Хайманн (13). Накопленные клинические данные детского психоанализа, открытие Мелани Кляйн особенностей ранней, довербальной коммуникации, развитие теории объектных отношений, а особенно расширение границ применения психоанализа в работе с психотическими пациентами, способствовали развитию и принятию идей, без которых сегодня психоаналитик не может обойтись в своей работе. Понятия бессознательное, перенос, контрперенос, сопротивление стали основополагающими для современного психоанализа. По мнению Michael Lukas Moeller, «…. индивидуальный анализ, и групп-анализ в равной степени занимаются бессознательными психическими процессами и – уточняя это определение – работают с переносом и сопротивлением, …тем не менее группаналитическая ситуация отличается от ситуации индивидуального психоанализа – и прежде всего своим плюрализмом» (17). Данный автор подчёркивает важность для группаналитической техники того факта, что участники группы, кроме переноса на аналитика, формируют переносы друг на друга, образуя, «согласно Фуксовской концепции матрицы, сложное переплетение бессознательных отношений в группе – это как бы магнитное поле, в котором разворачивается множественный контрперенос». В. Дидерих Пешке (18) указывает, «что существует целое сплетение переносов, контрпереносов, побочных контрпереносов, контрпереносных сопротивлений, и в специфической форме каждый отвечает каждому и всей группе в целом». Множественные, разнонаправленные стимулы, возникающие в группе, вызывают столь же множественные, зачастую полярные и очень интенсивные отклики у дирижера. Комбинация этих откликов образует специфическое эмоциональное напряжение, качеством которого является, прежде всего, выраженная интенсивность и, в зависимости от способности дирижера распознавать своё эмоциональное состояние, большая или меньшая недифференцированность. Так, М. Л. Мёллер (17) говорит о «напряжении контрпереноса», источником которого становятся «интенсивное переживание многомерной реальности собственной личности», а также «конкуренция контрпереносов». Напряжение контрпереноса становиться серьёзным испытанием и, по мнению Мёллер, является «важнейшим порогом, важнейшим критерием отбора на пути от индивидуального к групповому аналитику» (17, стр. 100). Полагаю, вполне уместно предположить, что данное эмоциональное напряжение будет способствовать активации защит самого аналитика, формируя избирательное восприятие и осознание текущей групповой ситуации. Следствием такой избирательности может стать длительно существующее «слепое пятно» контрпереноса, являющееся проявлением сопротивления осознанию самим групп-аналитиком наиболее неприятных и непереносимых переживаний. Если учесть, что в группе существует возможность выбора фокусировки контрпереносного восприятия на группе в целом, или на индивидуальных переносах, то можно предположить, что групп-аналитик будет иметь в осознаваемой части контрпереноса тот фокус, который соответствует его теоретическим представлениям. При этом в неосознаваемой части контрпереноса может оставаться то, что будет вносить свой вклад в деструктивные групповые процессы. Учитывая взгляд Мелани Кляйн, что в природе переноса «…основополагающим… является экстернализация внутренних объект-отношений посредством механизма проективной идентификации» (6), обоснованно предположить, что в группе будут разворачиваться процессы как принятия проективной идентификации одними участниками группы по отношению к другим, так и сопротивление такому принятию. При стремлении некоторых участников группы к избыточной проективной идентификации, в группе может нарастать сложный комплекс переживаний в попытке защититься от нежелательных проекций. Если участники группы не поддерживают и не принимают идею, что они, как участники группы, в том числе являются и терапевтами друг для друга, сопротивление группы к принятию проекций будет нарастать. Последствием такого сопротивления могут стать различные стратегии участников группы в направлении ограничения взаимодействия в группе. Концепция сопротивления, являясь центральной в индивидуальном анализе, признаёт наличие сил, препятствующих проведению успешной психоаналитической работы, и исходящих, как от пациента, так и от аналитика. Общепризнанным является факт того, что всякий аналитик может продвинуться в анализе пациента настолько, насколько допускают его собственные «слепые пятна». Вне всякого сомнения, неосознанная часть контрпереноса будет являться тормозящим фактором терапии. Исходя из того, что в групп-аналитической терапии интенсивность контрпереноса может быть очень выраженной, уместно предположить, что факторы сопротивления развитию группы могут исходить не только от участников группы или особенностей группового процесса, но и от самого дирижера. Как пишет Morris Nitsun, «терапевт, который настроен на существование негативного терапевтического процесса и допускает возникновение особенностей этого в группе, более вероятно сочтёт антигруппу естественной частью группового процесса и готов её встретить, когда она появится или разгадать её потенциально более коварные и патологические манифестации» (20, гл.8 стр.175). Полагаю, что эту настороженность следует отнести не только к активности участников группы, но и к активности дирижера, которая всегда оказывается избирательной и связанной как с теоретическими предпочтениями дирижера, так и с его индивидуальными, личностными особенностями. Nitsun в концепции антигруппы подчёркивает существование деструктивных сил в групповом процессе, которые подпитываются психопатологическими структурами участников, но и сам дирижер, по его данным, подвержен сговору с антигруппой. Одной из форм такого сговора может быть представление дирижёра, что всё терапевтическое, изменяющее воздействие исходит только от него. Дирижёр может столкнуться с явлением, что чем сильнее он прикладывает «терапевтические» усилия, тем хуже становиться ситуация в группе. Неверие в терапевтический потенциал группы со стремлением дирижёра быть полезным имплицитно содержит обесценивание группы. Данное переживание, разыгрываемое, но не осознанное самим дирижёром отражает проекции участников группы о бесполезности, или даже вредности группы, как символической матери. Совершенно очевидно, что при недостаточной способности, или при нежелании переносить фрустрацию сохранения отношений с «плохой» матерью, как эквивалентом отсутствия «хорошей», будут запущены защитные механизмы шизоидно-параноидной позиции. Последствием действия данных защит будет укрепление антигруппы, в виде разрушения, разрыва уже установленных связей и препятствия созданию новых. Как пишет Моррис Нитсан, «эффект антигруппы часто оказывается фрагментирующим, расщепляющим соединения чувств, мыслей и мнений между индивидуумами и группой в направлении, которое охватывается понятием Bion "нападениями на связь" [attacks on linking]. Учитывая комплексность группового процесса, множество нитей сознательных и бессознательных ментальных движений, этот аспект антигруппы может быть особенно деструктивен в своём действии. Создание связей, которые включают синтез и интеграцию, является базовой психотерапевтической функцией, но становится особенно важной перед лицом дезинтегрирующих воздействий антигруппы». (20, гл.8 стр. 177) Под давлением контрпереноса дирижер может соскальзывать от «анализа группы» к «психоанализу в группе», внося свой вклад в фрагментирующие, а значит антигрупповые процессы. Предпосылками к этому может быть как предшествующий опыт работы индивидуальным аналитиком, так и стремление защититься от взаимодействия с группой «в целом» путём установления индивидуальных связей. Будучи неосознанным, данное защитное действие будет формировать активность дирижёра на избегание собственной фрустрации, а не на осознание её источников с возможностью изменения. Если исходить из того, что дирижёр так же является участником группы, который находится под пристальным вниманием всех остальных участников, такое поведение дирижёра вряд ли укроется от внимания. Принимая во внимание точку зрения З. Фукса (21), что взаимодействие людей - это «трансперсональные процессы», в которых значение отношения друг к другу узнаётся безошибочно, можно предположить, что поведение дирижёра на избегание отношения с группой «в целом» будет распознано участниками группы, в основном на бессознательном уровне. Следуя за идеей Биона (22), что базовыми эмоциями как критерием происходящего в отношениях, являются «чувства, известные нам как «любовь» и «ненависть», то участники группы получат опыт переживания бессознательного представления «дирижёр ненавидит группу». Последствием такой бессознательной интерпретации участниками группы отношения дирижёра к самой группе будет резонансное усиление данного отношения всеми остальными участниками с формированием и усилением антигруппы. Примером влияния не осознанного на протяжении длительного времени множественного контрпереноса на динамику группового процесса с развитием антигруппы служит следующая клиническая иллюстрация. Данная группа является первым опытом ведения группы дирижёром, проходящим обучение групповому анализу и имеющим опыт индивидуальной психоаналитической работы. Ретроспективно, можно обоснованно полагать, что именно склонность к индивидуальным интерпретациям вносило свой вклад в развитие и поддержание антигруппы. На начальном этапе развития группы индивидуальная разобщённость преодолевалось с большим трудом. Взаимная настороженность, отсутствие интереса к друг другу, и склонность участников к высказыванию полярных точек зрения в конфликтной форме не способствовали преодолению тревоги начального этапа формирования группы. Интерпретации дирижера, направленные на признание и осознание актуальной тревоги вызывали у участников группы отрицание и отвержение данной интервенции. На раннем этапе становления, группу покинули двое участников с заявлениями о бесполезности группы. Ситуация усугублялась систематическими пропусками сессий со стороны двух участников. В условиях нестабильности и разобщённости группы, в стремлении показать полезность группы, дирижер становился все более активным в направлении индивидуальной терапии в группе. При этом не осознанным оставалось стремление дирижера заменить терапевтическую полезность группы своей собственной. Казалось, индивидуальное внимание дирижера к участникам группы восстановило ресурс доверия и заинтересованность в участии в группе. Однако разочарование в эффективности группы оставалось угрожающим переживанием. Кроме того, «индивидуальное терапевтическое внимание» со стороны дирижера спровоцировало различные формы сиблинговой конкуренции – от открытого и активного захвата внимания, преимущественно способом демонстрации и стимулирования очень сильных эмоций, до защитного дистанцирования и высказывания отсутствия интереса к обсуждаемой теме. Дальнейшая история группы была отягощена попыткой введения двух новых участников с выходом их из группы через очень короткое время (4 и 6 сессий). К тому времени, когда группе исполнился год, в традиции данной группы были пропуски сессий без предупреждения дирижера, негативное отношение к возможности вхождения новых участников, установление диадных отношений в группе между участниками, нарушение правил группы в виде взаимодействия вне группы (социальная сеть в Интернете). Положение усугублялось отсутствием конфронтации со стороны дирижера пропускам и опозданию на группу вследствие тревожного представления, что такая конфронтация приведёт к отреагированию в виде выхода из группы. Создавался порочный круг деструктивного поведения участников группы и неспособности дирижера последовательно отстаивать терапевтическую позицию и границы группы. Усилия дирижера, направленные на понимание индивидуальных проблем участников группы носили характер интеллектуализации, индивидуальные интерпретации не давали видимых результатов. В обобщении можно сказать, что всё перечисленное является приметами антигруппы, описанной Морисом Нитсаном. В этот период развития группы напряжение контрпереноса достигло своего апогея. Переработка полученного от группы эмоционального переживания занимала все больше времени в жизни дирижера, спонтанные мысли о происходящем в группе приобрели навязчивый характер, возникая в дневное и ночное время. Группа становилась всё более эмоционально значимым объектом, отношения с которым в значительной степени оставались бессознательными. Изменения наметились только после того, как дирижер осознал свою зависимость от группы в аспекте своей профессиональной успешности, угрозу, исходившую от группы в виде прекращения её существования, и гнев как реакцию на зависимость в сочетании с угрозой развала группы. Можно предположить, что данные переживания имели своим источником как проективную идентификацию со стороны участников группы, так и переносные реакции самого дирижера из его ранних отношений, а также из актуальной ситуации дирижера, связанной с обучением группанализу. Признание собственной зависимости, возросшая способность оставаться в контакте со своими чувствами позволили преодолеть контрпереносное сопротивление. Можно сказать, что дирижер стал способным быть «контейнером» для группы и в меньшей степени использовать группу как контейнер. Как известно, группа ассоциируется, особенно на ранних этапах развития, с архаичной матерью. Вполне уместно предположить, что групповая динамика активирует глубинные, архаичные переживания не только у участников группы, но и у ведущего. Переживание тотальной зависимости в сочетании со страхом потери объекта, ассоциативно связанного с выживанием, свойственно параноидно-шизоидной позиции с активацией соответствующих защит. Высказывания участников о нарастающем нежелании приходить на группу, вредоносном воздействии группы и явлении соматизации свидетельствовали о восприятии группы как «отравляющей» матери. Развитие данной тенденции приводило группу к проблеме «выживания». Однажды одна из участниц группы так обозначила своё переживание: «Это мучительно видеть, как группа гибнет и чувствовать свою беспомощность, я так устала спасать свою мать, что больше не могу это делать!». Это указание на крайне патологические, перевёрнутые отношения между младенцем и матерью, в которых ответственность за выживание принимал на себя младенец, было обозначением происходящего в группе, с угрозой ретравматизации вследствие повтора ранних отношений с депрессивной и крайне зависимой матерью. В совокупности с переживанием контрпереноса, данное сообщение открывало понимание, что именно зависимость является наиболее непереносимым переживанием и подвергается проекции на группу, с последующим защитным дистанцированием в виде пропусков группы, или созданием поверхностных социальных отношений. Однако прямая интерпретация зависимости, скорей всего, была бы отвергнута, именно вследствие непереносимости переживания. Поверхностным, а значит и более доступным, было нарастающее недовольство участников группы. Недовольство, проявляемое в виде отыгрывания, а не осознанного сообщения. В этот период усилия дирижера были направлены на поддержание коммуникации между участниками группы и на осознание имевшегося в группе подавленного гнева. Группа, преодолевая сопротивление, признала наличие связи переживаемого эмоционального напряжения с эмоцией гнева, однако не смогла найти источник и причину для такого переживания. Кажущаяся «безобъектность» гнева создавала угрозу его эскалации с реактивным образованием чувства вины у участников группы. «Ваш гнев вполне обоснован и справедлив, за мою неспособность обеспечить рост и развитие группы. Я, группа, а соответственно и ваша терапия воспринимаются как плохие. Но терапия, как раз то, за чем Вы здесь, в надежде на изменения. Думаю, что ужасно чувствовать вред от того, с кем связано своё благополучие и развитие. Но что именно, на Ваш взгляд, я не делаю, или делаю плохо?» Данная интервенция, основанная на осознанной части контрпереноса, была адресована группе «в целом», и одновременно каждому участнику, направлена на признание актуального, но подавляемого переживания, содержала генетическую связь и завершалась на ситуации «здесь и сейчас» с приглашением к обратной связи. Отклик группы был нарастающее эмоциональным, с всё более смелым высказыванием того, что участники группы думали. В этой супервизии, полученной мной от группы, была выявлена недостаточность моих действий по поддержанию стабильности группового процесса и обозначена важность постоянства. Разобщённость группы исходила, как от самих участников, так и от моей «лояльности» к тем, кто пропускал или опаздывал на группу. Вместе с тем, за признанием гнева открывалась перспектива понимания желаний группы близости и интимности, которые так трудно достигались, как в жизни участников группы, так и в самом групповом процессе. С моей точки зрения, наиболее важным было совместное проживание и обсуждение наиболее трудных, как для группы, так и для дирижёра эмоций. Совместное прохождение «конфликта» укрепило взаимное доверие и позволило в дальнейшем участникам группы высказывать «запрещённые», с их точки зрения, мысли, говорить о социально трудных переживаниях (злость, зависть, стыд) с возможностью понимания тех поведенческих стратегий, которые были связаны с этими, трудно переносимыми чувствами. Конечно, деструктивное действие антигруппы не было преодолено окончательно, и в развитии группы возникали, да и будут возникать напряжённые моменты, однако в этот момент группа смогла перейти от вопроса «выживания» к теме желаемого качества отношений. Выводы: При работе с группой, наиболее бессознательным и глубоким может быть спектр контрпереноса, относящегося к «группе в целом». При этом защитным действием, являющимся сопротивлением дирижёра, может быть тенденция к выделению индивидуального спектра контрпереноса, влекущая за собой активность по установлению и поддержанию индивидуальных отношений дирижёра и участников группы. Эта тенденция, как «скользкий склон» способствует формированию расщепления в группе, и усилению деструктивных, антигрупповых сил. Таким образом, множественный контрперенос, не осознанный длительное время в его части, относящейся к «группе в целом», вносит свой вклад в задержку развития, а в худшем случае и в разрушение группы. Библиография: 1. Эпиграф: Juliane Eva van Wyk (Юлиана Ева Ван Вик) «Действующие факторы групповой аналитической терапии» Журнал практической психологии и психоанализа № 3 2001г. 2. Thomas S. Kuhn Die Struktur wissenschaftlicher Revolutionen (Структура научных революций) (suhrkamp taschenbuch wissenschaft) [ Taschenbuch - 20. Februar 2001] 3. Freud S. (1895) Studies on Histeria // Standart Edition, 2. – Lndn,: Hogarth Press. Фрейд З. Брейер Й. "Очерки об истерии". Интернет источник: http://freud.by.ru/library.shtml 4. Freud S. (1909) Notes upon a case of obsessional neurosis. Standart Edition, 10. – Lndn,: Hogarth Press. Фрейд З. Заметки об одном случае невроза навязчивого состояния. Зигмунд Фрейд Собрание сочинений в 26 томах. Том 4 ВЕИП, Санкт-Петербург 2007.-320с. 5. Sandler J., Dare C., Holder A., (1973) The Patient and the Analyst/ - N.Y. International Universities Press. Сандлер Дж., Дэр К., Холдер А. Пациент и психоаналитик: Основы психоаналитического процесса. Пер. с англ. 2-е изд. – М.: «Смысл» 1995, - 194с. 6. Klein, M. Notes on some schizoid mechanisms. Int. J. Psychoanal., n°27, 1946. 7. Freud S. (1910) Five lectures on psycho-analysis. // Standard Edition, 11. – Lndn.: Hogarth Press. 8. Sandler J. Countertransference and role-responsiveness // International Journal of PsychoAnalalysis (1976) 3, 43-47.ДжозефСандлер Контрансфер и ролевая отзывчивость. 9. McDougall Joyce Макдугалл Джойс Страсти в истории психоанализа. Уроки французского психоанализа. Пер. с франц. – М.: «Когито-Центр», 2007.-560с. 10. Freud S. (1910). The future prospects of psycho-analytic therapy. // Standard Edition, 11. – Lndn.: Hogarth Press. Фрейд З. Что ждёт в будущем психоаналитическую терапию? Сборник Психоаналитические этюды. Мн.: ООО «Попурри», 1997.-606 с. 11. Freud S. (1915). Observations on transference-love (Further recommendations on the technique of psycho-analysis, II). // Standard Edition, 12. – Lndn.: Hogarth Press. Фрейд З. Замечания о «любви в перенесении» Сборник Психоаналитические этюды. Мн.: ООО «Попурри», 1997.-606 с. 12. Etchegoen G. R. (1991). The Fundamentals of Psychoanalytic Technique. London, New York, Karnac Books. Chapters 2123.Горацио Этчегоен Контрперенос Эра контрпереноса: Антологияпсихоаналитических ис следований. М.: Академический Проект 2005.-576с. 13. Paula Heinmann О Контрпереносе. Доклад на 16 Международном психоаналитическом конгрессе, 1949. Опубликован в «The International Jornal of Psycho-Analysis», 1950. Паула Хейманн Оконтрпереносе. Психоаналитическая хрестоматия. Классические труды. М..: «Геррус» 2005- 431 с. 14. Patrick Casement, Learning from Life: Becoming a Psychoanalyst Routledge, London and New York, 2006, 212 pp, Hardcover, 90,Softcover,31.95 15. Winnicott D.W. "Hate in the Transference," 1947 «The International Jornal of PsychoAnalysis», 1949. Винникотт Д. Ненависть в контрпереносе. В сборнике Психоаналитическая хрестоматия. Классические труды. М.: 2005. – 431 с. 16. Racker H. (1953) A Contribution to the Problem of Counter-Transference. Int. J. PsychoAnal., 34:313-324 (IJP). Ракёр Х. К проблеме контрпереноса. Эра контрпереноса: Антологияпсихоаналитических исследований. М.: Академический Пр оект2005.-576с. 17. Moeller, Michael Lukas (2001) Gegenubertragung in der Gruppenanalyse (Контрперенос в группанализе). In Pritz, A., Vykoukal, E. (Hg.): Gruppenpsychoanalyse. Facultas Univ. Verlag. Wien. 18. V. Diderich Peshcke Групповой процесс и групповые феномены в ходе групповой аналитической работы. Журнал практической психологии и психоанализа № 3 2001. В. Дидерихс-Пешке Групповой процесс и групповые феномены в ходе групповой аналитической работы. Журнал практической психологии и психоанализа № 3 2001. 19. Morris Nitsun The Anti-Group: Destructive Forces in the Group and their Creative Potential (The International Library of Group Psychotherapy and Group Process) [Paperback] 20. Foulkes S. CHAPTER 22 The group as matrix of the individual's mental life Chapter in L. R. Wolberg and E. K. Schwartz (eds.), Group Therapy 1973—An Overview (New York: Intercontinental Medical Book Corporation, 1973). 224 GROUP-ANALYTIC PAPERS 21. W. R. Bion: Learning from experience. (London: Heinemann Medical Books, 1962. Pp. xii + 111. 15s.) 22. Бион У. Р. Научение через опыт переживания. Пер. с англ. – М.: «Когито-Центр». 2008.-с.128 (Библиотека психоанализа).
