На правах рукописи Троцак Алексей Иванович
advertisement
На правах рукописи Троцак Алексей Иванович Историко-философское исследование оснований этики в системах И. Канта и А. Шопенгауэра 09.00.03 – история философии Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук Калининград 2009 Работа выполнена в Российском государственном университете имени Иммануила Канта Научный руководитель: Калинников Леонард Александрович, доктор философских наук, профессор Официальные оппоненты: Васильев Вадим Валерьевич, философских наук, профессор доктор Копцев Иван Демьянович, филологических наук, профессор доктор Ведущая организация: Санкт-Петербургский государственный университет телекоммуникаций им. проф. М. А. Бонч-Бруевича Защита состоится 16 октября 2009 г. в 15.00 на заседании диссертационного совета К.212.084.09 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата философских наук в Российском государственном университете им. И. Канта по адресу: г. Калининград, ул. Чернышевского, 56, ауд. 130. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке РГУ им. И. Канта (236040, г. Калининград, ул. Университетская, 2). Автореферат разослан «___» сентября 2009 г. Ученый секретарь диссертационного совета Н.В. Андрейчук Общая характеристика работы Актуальность исследования Системы И. Канта и А. Шопенгауэра являются обобщением огромного историко-философского опыта, который проявляется в виде столкновения взглядов и поиска новых решений философских вопросов, что обусловливает проблему историко-философской преемственности между этими мыслителями. Неоднозначная интерпретация Шопенгауэром ключевых проблем философии Канта (таких, как проблемы закона достаточного основания, свободы воли, нравственного закона) является показательным примером того, как разработанные положения одного мыслителя воспринимаются и переходят в совершенно иные следствия другой системы. Например, в некоторых исследованиях Шопенгауэр понимается как последователь Канта, пытавшийся усовершенствовать его систему (П. Гардинер1, М. Фляйшер2, Х. Вирц3). В другой интерпретации Шопенгауэр наоборот обвиняется в недопонимании и искажении философии Канта (К. Фишер4, М. Людендорф5, О. Зукау6). Такие разнородные оценки обоих мыслителей демонстрируют важность обращения к сравнительному анализу оснований и следствий систем Канта и Шопенгауэра. При этом мы исходим из того, что теоретические положения систем реализуются именно в области морали, которая утверждается как неотъемлемая и доминантная часть всей системы. Немаловажным и даже сущностным моментом в современном мире информационного и технического прогресса является то, каким образом индивиды взаимодействуют между собой, каких нравственных ориентиров они придерживаются. Тем самым основой взаимодействия между субъектами выступает область нравственной практики. В диссертационном исследовании мы не отождествляем понятия «мораль» и «нравственность», и в этом заключается наше желание реализовать кантовскую позицию, в которой мораль является определяющей сущностью сферы нравственности. Мораль, следуя Канту, суть свобода разумного существа, которое поступает сообразно общеобязательным законам. Нравственность же охватывает более широкий спектр человеческих отношений, а именно: право, ритуалы, обычаи и т. п. Гардинер П. Артур Шопенгауэр. Философ германского эллинизма. М.: ЗАО Центрополиграф, 2003. 2 Fleischer M. Schopenhauer als Kritiker der Kantischen Ethik. Würzburg: Königshausen & Neumann GmbH, 2003. 3 Wirtz H. Schopenhauers Ideenlehre im Vergleich zu der Platos und Kants. Aachen: La Ruell’esche Accidenzdrukerei, 1910. 4 Фишер К. Артур Шопенгауэр. СПб.: Лань, 1999. 5 Ludendorff M. Ein Wort der Kritik an Kant und Schopenhauer. Pähl: Franz von Bebenburg KG, 1976. 6 Suckau O. Schopenhauers falsche Auslegung der Kantischen Erkenntnistheorie. Weimar: Druck von R. Wagner Sohn, 1912. 1 3 Следовательно, нравственность ограничена пространством и временем, подвержена изменениям, а мораль, по Канту, – одинакова для всех разумных существ. На сегодняшний день философия морали Канта оценивается многими специалистами в области прикладной этики как система, которая действительно способна решать сложные нравственные конфликты7. В то же время пессимистический характер и иррационализм философии Шопенгауэра актуализирует значимость многих глобальных проблем XX и XXI века8. Например, проблемы мировых катаклизмов, массового суицида и т. д. невозможно анализировать и решать, не ставя вопрос о праксеологическом взаимодействии человека и внешнего мира. Поэтому две разноплановые позиции этих философов анализируются нами следующим образом: мы принимаем в расчёт то, что методология и содержание философских систем, проанализированных определённым образом в историко-философском аспекте, могут быть применены для описания современных противоречивых явлений в мире, имеющих значимость не только в историко-философском, но и в философсконравственном отношении. Таким образом, в данном исследовании делается попытка проверить теоретические идеи анализируемых систем на практических проблемах философии морали. Такие вопросы: взаимосвязан ли закон достаточного основания в качестве метода в философской системе с проблемой свободы воли? Какова природа свободы и нравственного закона? Как они связаны с теоретическими положениями той или иной системы? Все эти вопросы служат отправной точкой настоящего исследования, обеспечивая возможность выработки практических правил и заключений, которые базируются на историко-философском анализе систем Канта и Шопенгауэра, что непосредственным образом подчёркивает актуальность настоящего диссертационного исследования. Степень разработанности темы Системы И. Канта и А. Шопенгауэра исследованы достаточно, но работ сравнительного характера, в которых бы этика и её предпосылки выступали как центральное ядро философских систем в целом, практически не существует. Особенно это касается как отечественных исследований, так и зарубежных, переведённых на русский язык. Дореволюционные исследования и сравнительно небольшое число отечественных работ, созданных в XX веке, посвящены философии См.: Regan T. Introduction // Matters of Life & Death. Sec. Ed. Ed., by T. Regan. Mc Graw-Hill, Inc., 1985. P. 24. 8 См.: Schulz O. Schopenhauer als Aufklärer der Irrationalen // Schopenhauer im Kontext. Deutsch-polnisches Schopenhauer-Symposium 2000. Königshausen & Neumann: Würzburg, 2002. S. 54. 7 4 Шопенгауэра, при этом сопоставление с Кантом в них или же с другими философами не носит систематического характера9. Если же попытаться классифицировать литературу, которая потребовалась для данного диссертационного исследования, то все доступные источники на русском языке могут быть разделены на три группы: 1) монографии о И. Канте и А. Шопенгауэре; 2) работы по истории философии, в которых рассматривается немецкая классическая философия с её представителями вообще; и 3) отдельные работы (статьи, диссертации), в которых анализируются конкретные проблемы, касающиеся учений Канта и Шопенгауэра. Не претендуя на исчерпывающую полноту, назовём основные из имеющихся работ. 1) Основательными монографиями в переводе на русский язык являются работы П. Гардинера и К. Фишера10. В работе английского историка философии П. Гардинера11 помимо самой системы Шопенгауэра рассматриваются его идеи в связи с работами Г. Фреге, Б. Рассела, Л. Витгенштейна, С. Кьеркегора. П. Гардинер также касается некоторых отличий системы Шопенгауэра от Канта. 2) Исследования по истории философии, в которых системы Канта и Шопенгауэра занимают своё место в общем историко-философском процессе, также широко распространены12. Примером может служить работа М. Кроненберга «Философия Канта и её значение в истории развития мысли»13 и Л. Калачинского «Философское пессимистическое миросозерцание Шопенгауэра и его отношение к христианству»14. Следует отметить работу В. Виндельбанда «Философия в немецкой духовной жизни XIX столетия»15, в которой автор на основе ценностного анализа даёт возможность понять причины возникновения пессимизма Шопенгауэра. 3) Третий вид работ представлен, в основном, статьями, посвящёнными анализу частных проблем. Например, статьи См.: Калачинский Л. Философское пессимистическое миросозерцание Шопенгауэра и его отношение к христианству. Киев: Типография Г. Т. Корчак-Новицкого, 1887; Drems A. Geschichte der Philosophie. Berlin und Leipzig: Walter de Gruyter & Co., 1921; Schopenhauer im Kontext. Deutsch-polnisches Schopenhauer-Symposium 2000. Königshausen & Neumann: Würzburg, 2002. 10 Фишер К. Артур Шопенгауэр. СПб.: Лань, 1999. 11 Гардинер П. Артур Шопенгауэр: философ германского эллинизма. М.: Центрполиграф, 2003. 12 См., например, Мудрагей Н. С. Очерки истории западноевропейского иррационализма. М.: Наука, 2002. 13 Кроненберг М. Философия Канта и её значение в истории развития мысли. СПб.: Типография Лейферта, 1898. 14 Калачинский Л. Философское пессимистическое миросозерцание Шопенгауэра и его отношение к христианству. Киев: Типография Г. Т. Корчак-Новицкого, 1887. 15 Виндельбанд В. Философия в немецкой духовной жизни XIX столетия // Избранное. Дух и история. М.: Юрист, 1995. 9 5 М. В. Безобразовой16, обзорная статья А. А. Гусейнова и А. П. Скрипника о пессимистической этике Шопенгауэра как противостоящей предшествующему рационализму17, а также статья А. Е. Егоровой о пессимизме Шопенгауэра18 и статья А. Р. Геворкяна19. Более полный анализ теоретических основ философии Канта и Шопенгауэра представлен в литературе на немецком языке. Некоторые проблемы взаимодействия систем Канта и Шопенгауэра анализируются в «Ежегоднике Шопенгауэра» и в сборниках, которые были выпущены по прошествии конференций20. Хотелось бы отметить работу П. Вельсена21, опубликованную в «Ежегоднике Шопенгауэра», – она посвящена рецепции Шопенгауэром «Критики чистого разума» Канта. Большую пользу автор данного диссертационного исследования извлёк из текстов диссертаций XIX века, которые позволили подробнее осветить вопрос преемственности между системами философов22. Из диссертаций следует упомянуть исследования по проблеме свободы воли у Канта и Шопенгауэра, проделанные И. Шанцом23 и Г. Гизицким24. Существенную роль в понимании данного вопроса сыграло использование рукописного наследия Шопенгауэра, в котором широко представлена оценка различных сторон философии Канта25. Что касается И. Канта и его системы, перечислять источники не представляется целесообразным. Кантовское учение чрезвычайно широко отражено не только в мировой, но и в отечественной философии. Сегодня Кант рассматривается как одна из ключевых фигур при обращении к любому философскому вопросу. Отметим только те работы, которые непосредственно использованы в настоящем исследовании: во-первых, выпускаемый в РГУ им. И. Канта в Калининграде «Кантовский сборник»; Безобразова М. В. Кант, Шопенгауэр и Гартман о женщинах // Безобразова М. В. Философские этюды. М., 1892. 17 Гусейнов А. А., Скрипник А. П. Пессимистический гуманизм А. Шопенгауэра // Шопенгауэр А. Свобода и нравственность. М.: Республика, 1992. С. 5-20. 18 Егорова А. Е. Кризис и катастрофа – последствия философии А. Шопенгауэра // Сборник материалов конференции. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. С. 22-28. 19 Геворкян А. Р. Пессимизм и религия // Вопросы философии. № 1. 1998. С. 160-170. 20 См.: Schopenhauer im Kontext. Deutsch-polnisches Schopenhauer-Symposium 2000. Königshausen & Neumann: Würzburg, 2002. 21 Welsen P. Schopenhauers ”Kritik der praktischen Vernunft“ // Schopenhauer-Jahrbuch. 1999. Bd 80. S. 87-109. 22 См.: Günter. Über Schopenhauer’s Kritik der Kantischen Philosophie // Jahrbuch des Vereins für Wissenschaftliche Pädagogik . №49. 1869; Ludendorff M. Ein Wort der Kritik an Kant und Schopenhauer. Pähl: Franz von Bebenburg KG, 1976. 23 Schanz J. Das Freiheitsproblem bei Kant und bei Schopenhauer. Eine kritische Untersuchung. Inaugural-Dissertation der hohen philosophisches Fakultaet der Universitaet Leipzig. Behufs Erlangung der Doctorwuerde. Loessnitz: Druck von C. W. Sulze, 1887 24 Gizycki von G. Kant und Schiopenhauer. Leipzig: Verlag von Wilhelm Friedrich, 1888. 25 Schopenhauer A. Handbemerkungen zu den Hauptwerken Kants // Schopenhauer A. Sämmtliche Werke. München: R. Piper & Co., Verlag, 1926. Band 13. 16 6 во-вторых, появившиеся работы на английском языке, так или иначе затрагивающие проблемы истории философии и этики И. Канта, а именно: J. H. Zammito “Kant, Herder & the Birth of Anthropology”26, J. Rawls “Lectures on the History of Moral Philosophy”27, P. Fenves “Late Kant”28. Вопрос о практическом применении систем Канта и Шопенгауэра к философско-нравственным казусам ни в одной из упомянутых исследовательских работ не рассматривался. Однако в настоящем диссертационном исследовании были использованы работы, в которых описываются общие методы казуистики29. Следует упомянуть о том, что в философской литературе слабо представлен анализ закона достаточного основания в системах Канта и Шопенгауэра, который позволяет связать воедино проблему свободы воли и закон нравственности30. Это обстоятельство демонстрирует пробел в изучении данного важного перехода от основ теоретической философии к практической. Этот краткий библиографический обзор свидетельствует о недостаточной изученности проблемы сопоставления систем И. Канта и А. Шопенгауэра как в теоретическом (анализ оснований философских систем Канта и Шопенгауэра), так и практическом (анализ эффективности применения их систем) аспектах, чему и посвящена настоящая диссертация. 26 Zammito J. H., Kant, Herder & the birth of Anthropology. Chicago & London: the University of Chicago Press, 1992. 27 Rawls J. Lectures on the History of Moral Philosophy. Cambridge, Massachusetts, and London: Harvard university press, 2000. 28 Fenves P. Late Kant. Towards another law of the earth. N.Y., London: Routledge, Taylor & Francis group, 2003. 29 См.: Matters of Life & Death. Sec. Ed. Ed., by T. Regan. Mc Graw-Hill, Inc., 1985; Jonsen A. R., Toulmin S. The Abuse of Casuistry: a History of Moral Reasoning. University of California Press, 1997; Pankin-Schappert H. Arthur Schopenhauer und die Paradox des Todes // Schopenhauer-Jahrbuch. Bd. 87. Wuerzburg: 2006. S. 154-155; Jacquette D. Schopenhauer on the ethics of suicide // Continental Philosophy Review. 2000. №33. Р. 43– 58. 30 Есть исследования, которые частично затрагивают эту проблему только применительно к Канту: См.: Тимофеев А. И. Аристотель, Лейбниц, Гегель: интерпретация онтологического статуса логических законов // Философский век. Альманах. «Г. В. Лейбниц и Россия». Материалы Международной конференции. Санкт-Петербург, 26-27 июня 1996 г. СПб: СПб НЦ, 1996. С. 162 -181; Чернов С. А. Вольф и Кант: логика перехода // Философский век. Альманах. Вып. 3. «Христиан Вольф и русское вольфианство». СПб., 1998. С. 72-105. С. 88-89; Тимофеев А. И. Кант и проблема метафизического обоснования антропологии // Философский век. Альманах. Вып. 7. Между физикой и метафизикой: наука и философия. СПб., 1998. С. 288-302. 7 Объект, предмет, цели и задачи исследования Объектом настоящего исследования являются философские системы И. Канта и А. Шопенгауэра, в которых этика занимает центральное место и является ядром систем. Предмет исследования – корпус основных текстов И. Канта и А. Шопенгауэра, как в переводе, так и в оригинале, который содержит в себе историко-философскую и этическую проблематику, причём акцент сделан на обоснованности этики как центра и цели в построенных ими системах. Специальному рассмотрению были подвергнуты работы Канта методологического характера, в особенности трактат «Новое освещение первых принципов метафизического познания», также проанализированы фундаментальные работы, такие как «Критика чистого разума», «Критика практического разума», «Метафизика нравов». Что касается Шопенгауэра, то рассмотрены следующие его работы: «О четверояком корне достаточного основания», «Мир как воля и представление в двух томах» вместе с приложением «Критика кантовской философии», «Две основные проблемы этики»; использовалась также часть рукописного наследия Шопенгауэра. Тексты Шопенгауэра, в переводах на русский язык, ещё не дают целостного представления обо всём его наследии. Во избежание неполноты рассмотрения был привлечён ряд работ Шопенгауэра на языке оригинала. Целью диссертационного исследования является историкофилософский сравнительный анализ обоснования морали в системах И. Канта и А. Шопенгауэра. Задачи исследования: Выделить основания философии морали как неотъемлемой части систем И. Канта и А. Шопенгауэра в целом и установить их взаимосвязь. Выявить сходства и различия решений основных проблем философии морали в системах Канта и Шопенгауэра. Проанализировать критику Шопенгауэром положений системы Канта и обоснованность его критики. Выяснить, насколько эффективна методология и содержание их практической философии для решения сложных нравственных проблем, в том числе для разбора казуистических ситуаций и случаев, которые закреплены в культурных традициях. Изучить характер философской преемственности, осуществлённой Шопенгауэром по отношению к системе Канта, и рассмотреть обоснованность философии морали в их системах, определив степень взаимосвязи между системами по двум параметрам, а именно: историческому оптимизму и пессимизму. 8 Методология исследования Главным методом исследования является сравнительный анализ философских этических систем Канта и Шопенгауэра, для чего понадобилось выделить и сформулировать основания сравнения: проблему закона достаточного основания, проблему свободы воли и статус законов нравственности31. Эти основания показывают включённость общефилософских проблем в поле философии морали и их атрибутивную взаимосвязь. Кроме того, в качестве метода использована историко-философская интерпретация двух систем с целью демонстрации преемственности системы Шопенгауэра по отношению к системе Канта. Определяющую роль в исследовании играли герменевтические методы и принципы (полноты и презумпции непротиворечивости), предложенные Л. А. Калинниковым в его работах о Канте: «Интерпретация и принципы» 32, «Кант в русской философской культуре»33, «Критическая» рефлексия как гносеологическое средство»34. В работе также используется метод реконструкции текста в рамках системной модели аргументации, разработанной В. Н. Брюшинкиным, что позволило детально проанализировать позиции философов при обращении к текстам и применить логические методы анализа35. Во второй главе диссертационного исследования при рассмотрении конкретных проблем прикладной этики были применены методы и принципы казуистики, которые предложены американским философом морали Т. Риганом (принцип полноты, презумпция рациональности, презумпция реального существования события, принцип беспристрастности и принцип аргументированности высказываний) 36. Полученные научные результаты и их новизна См.: Фёдоров Б. И. Логико-методологические основания компаративистики // Компаративистика – II. Альманах сравнительных социогуманитарных исследований. СПб.: СПбГУ, 2002. С. 6. 32 Калинников Л.А. Интерпретация и принципы // Кантовский сборник. Вып 14. Калининград: Издательство КГУ, 1989. С. 81-90. 33 Калинников Л. А. Кант в русской философской культуре. Калининград: Издательство РГУ им. И. Канта, 2005. 34 Калинников Л. А. «Критическая» рефлексия как гносеологическое средство // Кантовский сборник. Сборник научных трудов. Вып. 9. Калининград: КГУ, 1984. С. 13-19. 35 Брюшинкин В. Н. Системная модель аргументации как основа методологии компаративистских исследований // Модели мира. Исследования по логике, аргументации и истории философии: сборник научных статей. Калининград: Издательствово КГУ, 2004. С. 66-86. 36 Regan T. Introduction // Matters of Life & Death. Sec. Ed. Ed., by T. Regan. Mc GrawHill, Inc., 1985. P. 15. 31 9 1. Впервые установлена категориальная взаимосвязь закона достаточного основания, свободы воли и закона нравственности в системах Канта и Шопенгауэра и выявлено принципиальное различие их систем в связи со спецификой понимания Кантом и Шопенгауэром закона достаточного основания Х. Вольфа. 2. Впервые произведена реконструкция антиномии свободы в практической философии Канта и на этой основе осуществлено сопоставление положений о свободе и свободе воли в системах Шопенгауэра и Канта. 3. Впервые дано обобщение критики категорического императива Канта Шопенгауэром с учётом историко-философского контекста, что позволило объяснить причины непонимания и неприятия Шопенгауэром содержания категорического императива. В связи с этим дана критика принципа сострадания как определяющего принципа этики А. Шопенгауэра. 4. Впервые обоснован тезис о наличии и месте казуистики в философии морали Канта и Шопенгауэра, описаны границы её использования, а также проведено сравнение методологического аппарата анализируемых систем при рассмотрении казусов нравственности. 5. Впервые определена сравнительная эффективность систем Канта и Шопенгауэра, заключающаяся в реконструкции их положений на примере двух практических случаев. Доказано, что философская система Канта позволяет решать казуистические ситуации, а система Шопенгауэра порождает ещё более глубокие трудности и не позволяет решить конфликтную ситуацию. 1. 2. 3. 4. 5. Положения, выносимые на защиту Практическая философия И. Канта и А. Шопенгауэра является системообразующим и ключевым компонентом в их теоретических построениях. Фундаментальные категории философии морали (свобода воли, нравственные законы и принципы) Канта и Шопенгауэра непосредственным образом связаны с общей методологией их систем и логикой их построения (закон достаточного основания играет в этом отношении основополагающую роль). Критика Шопенгауэром основных положений системы Канта является неэффективной, а сами элементы модели Шопенгауэра в теоретическом отношении, противоречивы. Сравнительный анализ практических следствий систем Канта и Шопенгауэра демонстрирует комплексный и многоаспектный характер философии Канта и функциональную неполноту философской системы Шопенгауэра. Историко-философская преемственность Шопенгауэром системы Канта носит нелинейный характер, что выявляет 10 противоположность разнонаправленную философских идей. взглядов между этими мыслителями и рецепцию предшествующих историко- Научно-практическое значение исследования В ходе диссертационного исследования автору удалось более точно и детально проанализировать теоретические основания философии морали И. Канта и А. Шопенгауэра в рамках истории философии. Рассмотрено применение теоретических положений анализируемых систем к моральной практике, показана степень совершенства той или иной системы, что является новым моментом в области историко-философских исследований. В диссертации установлены общие для Канта и Шопенгауэра источники их философских систем и определена историко-философская преемственность при помощи подробной интерпретации логических методов в их системах, а именно: закона достаточного основания Х. Вольфа. Также выявлена связь закона достаточного основания с проблемой свободы воли и законом нравственности, являющаяся, по сути, важным исследовательским инструментом, который позволяет синтезировать общефилософские представления с практическими аспектами философии морали. В этом отношении значимым результатом работы стала реконструкция антиномии свободы, которую Кант явно не выразил ни в «Критике практического разума», ни в других работах, посвящённых практической философии. Данное нами решение антиномии свободы является основой для сравнения концепций свободы воли у Канта и Шопенгауэра. Проанализированные законы нравственности (категорический императив и принцип сострадания) позволили выявить несостоятельность критики Шопенгауэром философии Канта и доказать недостаточность сострадания как принципа этики. Подробный анализ нравственной стороны феномена самоубийства выявил противоречивость принципа сострадания, а, с другой стороны, эффективность и полноту этической модели, результатом которой стало открытие абсолютных законов морали – категорических императивов. Впервые в рамках анализируемых систем реконструирован конфликт совести в библейской истории Каина и Авеля, показывающий непротиворечивость модели Канта и противоречивость модели Шопенгауэра; найдены истоки этого феномена у обоих мыслителей. Данные нравственные казусы ясно демонстрируют возможности и степень совершенства теоретико-методологических компонентов практической философии. В целом удалось показать нелинейность историко-философской преемственности, что отразилось в построении Шопенгауэром совершенно противоположной Канту философии морали, что проявилось в оптимизме системы Канта и пессимизме системы Шопенгауэра. 11 Результаты исследования могут быть использованы в работах по истории философии, философии религии и философии морали, при подготовке лекционных курсов, спецкурсов и семинаров по этим дисциплинам; они нашли применение в учебном процессе в курсах «История зарубежной философии» и «Этика», преподаваемых на специальности «Философия» исторического факультета РГУ им. И. Канта. Апробация диссертации Основные положения диссертации изложены в шести публикациях, представлены в виде доклада на исследовательском семинаре Института Канта РГУ им. И. Канта (Калининград, 2008), обсуждались на конференциях: научная конференция молодых учёных «Бытие и развитие личности» (Калининград, 2005); ежегодная конференция молодых учёных «Калининград 750: прошлое, настоящее, будущее» (Калининград, 2005); международный научно-практический семинар «Проект вечного мира Канта и современный мир» (Светлогорск, 2007); международная конференция «X Кантовские чтения. Классический разум и вызовы современной цивилизации» (Калининград, 2009). Диссертация обсуждена на заседании кафедры философии и логики исторического факультета Российского государственного университета им. И. Канта и рекомендована к защите (Протокол № 8 от 25. 05. 2009). Структура диссертации Диссертационное исследование изложено на 145 страницах и состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. В списке литературы 150 источников, из них – 91 на русском языке, 59– на немецком и английском языках. Общее содержание диссертационной работы Во Введении обосновывается актуальность темы, выявляется степень её разработанности в отечественной и зарубежной историкофилософской литературе, формулируются цель и задачи исследования, характеризуется его теоретическая и практическая значимость и описывается его структура. Первая глава «Историко-философские основания философии морали И. Канта и А. Шопенгауэра» состоит из трёх параграфов. В первом параграфе «Закон достаточного основания и его роль во взаимосвязи свободы воли и закона нравственности в системах И. Канта и А. Шопенгауэра» рассмотрена связь между основными категориями истории философии и философии морали. Анализ общефилософской проблемы свободы воли и нравственного закона оказывается невозможен без обращения к вопросу об основании или первопричине. Общим фундаментом при рассмотрении свободы и закона нравственности 12 является закон достаточного основания, который широко применяется в системах Канта и Шопенгауэра. Автором показано, что закон достаточного основания, сформулированный Х. Вольфом, воспринимается Кантом и Шопенгауэром неодинаково. Закон достаточного основания был критически реконструирован Кантом, и его формулировка была изменена на «закон определяющего основания», к тому же добавлены два методологических правила, а именно: принцип последовательности и принцип непрерывности. Значимость закона нами была показана на примере двух работ Канта, а именно: «Новое освещение первых принципов метафизического познания» и «Критика чистого разума», причём диссертация «Новое освещение…», приходящаяся на докритический период, содержит многие базисные положения, которые были развиты в «Критике чистого разума», где закон достаточного основания использовался Кантом в качестве инструментального и содержательного метода анализа. Последний метод (содержательный) приводит к рассмотрению антиномии свободы воли, что в данном отношении сближает общефилософские положения системы Канта с философией морали. В отличие от Вольфа, Кант, осуществляя критическую преемственность, уходит от догматического понимания этого закона, которое приводило к утверждению божественноонтологической сущности. Тем самым Кант закладывает в основу мира не божественный разум, а спонтанность как возможность свободного действия, не опровергая при этом причинно-следственный характер природного мира. Отличие подхода Канта от рационалистического тождества бытия и сознания лейбнице-вольфианской школы основывается на разделении мира на мир вещей в себе и явления, на мир субъективный и объективный. Кант, таким образом, видоизменил характер применения закона достаточного основания в рамках критицизма, отделив друг от друга гносеологические и практические способности субъекта. Шопенгауэр, рассматривая закон достаточного основания Вольфа, реконструировал его, опираясь на кантовскую идею различения оснований cognoscendi и essendi. Шопенгауэр выделил четыре вида этого закона, которые он лишь частично обнаружил у Вольфа. Автором была проведена тщательная реконструкция видов закона достаточного основания у Вольфа в сравнении с Шопенгауэром, что позволило заключить о фактически неразделимом тождестве бытия и сознания в философии рационализма. Например, в системе Вольфа нельзя встретить в чистом виде рrincipium rationis sufficientis essendi, так как простая последовательность событий ещё не доказывает их причинно-следственную взаимосвязь, как это имеет место в «Метафизике» Вольфа. Аргумент к силе в законе agendi также основывается на недоказуемом основании, – все эти недочёты Шопенгауэр в работе «О четверояком корне…» учитывает и пытается исправить. Однако, великий пессимист, постулируя главный вид закона agendi, 13 применил его, как и предшествующие догматические философы, к обоснованию трансцендентного первоначала, а именно: воли. Отличие Канта и Шопенгауэра отчётливо прослеживается в четвёртом виде закона, который непосредственно связан с проблематикой свободы воли, где воля понимается в качестве основания существования всех живых существ. В отличие от Лейбница и Вольфа, Шопенгауэр догматического Бога заменил Волей, которая представляет собой вещь в себе в его понимании. Следовательно, эта воля оказывается связующим звеном, носителем и свободы, и закона нравственности, являясь основой всего мироздания, при одном качественном отличии от философии Канта: мир представлений у Шопенгауэра носит деструктивно-страдательный характер, который практически невозможно изменить. Разное понимание закона достаточного основания базируется на неодинаковых теоретических посылках в системах обоих мыслителей. Функции разума переносятся Шопенгауэром в рассудок, который применяет свой главный принцип (причинность) к вещам как представлениям. У Канта рассудок тоже может быть применён, опосредованный разумом, к внеопытной сфере. Но рассудок там не может получать знаний. В этом заключается принципиальное отличие гносеологии Канта от Шопенгауэра: Кант оставляет за разумом регулятивный статус, а за рассудком возможность взаимодействия с опытом: «…Осознание какой-то мысли тоже не является опытом; именно потому, (так как мысль не является опытом), что осознание её не несёт в себе ничего эмпирического. Тем не менее, эта мысль производит предмет опыта или правило для ума, которые могут быть усмотрены, поскольку через способность мысли произошло аффицирование»37. Шопенгауэру необходима для применения рассудка к внеопытному знанию интеллектуальная интуиция, которая возникает из-за понимания вещи в себе в качестве воли. Тем самым, Шопенгауэр рассматривает природу как представление, а вещь в себе как сущность мира. В такой системе человек вполне может познавать вещь в себе, так как через него проявляется мировая воля, а закон достаточного основания оказывается настолько широк по содержанию, что рамки его функционирования перенесены в трансцендентный мир, а именно: в сферу действия воли. Во втором параграфе «Интерпретация свободы воли как свободы морального действия у И. Канта и А. Шопенгауэра» предпринимается попытка рассмотрения моральной свободы человека как сущностного аспекта свободы воли. Мы целенаправленно употребляем вместо возможного понятия «поступок» понятие «действие», так как считаем, что для сферы морали более характерны действия человека в рамках отношения «мотив (причина) – действие – результат». Человек не столько 37 Kant I. Sieben kleine Aufsätze aus den Jahren 1788-1791 // Kant I. Sämmtliche Werke. In chronologischer Reihefolge. Leipzig: Leopold Foss, 1867. Bd. 4. S. 507. 14 поступает в конкретных ситуациях нравственного характера, сколько осуществляет действия в мире природы, начиная соответственно новый причинный ряд. Таким образом, используя понятие свободы морального действия, мы понимаем человека во всемирно-гражданском плане как деятельное существо. Рационалистическая метафизика (Спиноза, Лейбниц, Вольф) сводила свободу воли к одному основанию, а именно: к Богу, что не позволяло выделить из трансцендентного мира автономную волю человека. Это затруднение показывает то, что решение вопроса о свободе воли не должно осуществляться только в рамках гносеологии, но ключевым вариантом решения здесь выступает практическая философия. Для того чтобы показать, насколько общефилософская проблема свободы воли связана с проблемой морального действия, автором проведена реконструкция антиномии свободы воли, которую Кант в «Критике практического разума» в явном виде не сформулировал. Тезис антиномии: свобода есть способность самопроизвольно ставить и беспрепятственно реализовывать собственные цели. Антитезис: свобода не есть способность самопроизвольно ставить и беспрепятственно реализовывать собственные цели. Антиномия свободы показывает границы и меру свободы для различных физических и социальных системах, среди которых особенно важен мир нравственности и морали – именно он определяет взаимодействие одного субъекта с другим. Шопенгауэр не принимает систему антиномий Канта, оценивая её как набор пустых софизмов. Однако формальное следование Шопенгауэра за Кантом относительно преемственности философской терминологии не спасает его от содержательных противоречий в своей же собственной системе. Так как Шопенгауэр не даёт определения понятия добра и утверждает гетерономный принцип сострадания, то невозможно выяснить основание ответственности человека, его свободы. Характер человека в системе Шопенгауэра врождён, и тем самым свобода выносится за рамки человеческого мира, то есть утверждается свобода мировой воли. Данный ход мысли, в принципе, является логической ошибкой, где за само основание берётся воля как вещь в себе, то есть непознаваемая сущность, которая сама нуждается в дополнительном доказательстве. Кант избегает подобного противоречия, так как человек в своём действии оказывается свободным как активный деятель: свобода заключена в самом человеке и его действии. В итоге, в диссертации предложено рассматривать свободу как меру беспрепятственной постановки человеком своей цели при реализации морального действия. Таким образом, кантовская этическая модель даёт возможность понять, что свобода морального действия заключается в преодолении барьеров внешнего мира по мере реализации собственных не противоречащих друг другу возможностей. В этом состоит разрешение реконструированной нами антиномии практического разума. Свобода, в понимании Шопенгауэра, не помогает разрешить поставленную нами 15 антиномию свободы практического разума, так как он помещает свободу не в область практики, а в область теоретического разума, где господствует мировая воля, но, как показал Кант в «Критике чистого разума», теоретический разум склонен создавать противоречия и пустые понятия. Шопенгауэр этот наказ не учёл, и его учение о свободе воли возвратилось к докантовской догматической метафизике, в которой человек рассматривается как следствие трансцендентного основания, а именно: воли. В третьем параграфе «Нравственные законы и принципы в системах И. Канта и А. Шопенгауэра. Анализ критики Шопенгауэром категорического императива Канта» проанализирована система категорических императивов Канта и основания принципа сострадания Шопенгауэра. Нравственные законы понимаются автором как форма реализации свободы, связанной с проблемой основания и причинности, что демонстрирует тесную корреляцию этики и гносео-онтологических элементов системы. Показано, что главной целью критики Шопенгауэра является стремление свести категорический императив до уровня гетерономной максимы, что полностью противоречит кантовской этике. Обобщены и выделены три главных упрёка Шопенгауэра, а также представлена критика, осуществлённая в ходе истории философии в адрес категорического императива: 1) этика Канта не имеет теоретического основания; 2) категорический императив содержит скрытую форму теологизма в морали; 3) категорический императив, по сути, является гипотетическим. Автором диссертации целенаправленно интерпретируется категорический императив Канта так, чтобы доказать несостоятельность вышеназванных упрёков Шопенгауэра, причём принцип сострадания, отстаиваемый Шопенгауэром, в результате анализа оказывается противоречивым и непоследовательно сформулированным. Первый упрёк основывается на неверном понимании Шопенгауэром функций души и структуры сознания в целом в системе Канта. Шопенгауэр обвиняет Канта в том, что тот перенёс методологический аппарат теоретического разума в область практического. Следуя этой критике, Шопенгауэр подчёркивает случайность разума и невозможность рассмотрения самого феномена разума в отрыве от живого существа, что и для Канта является одной из главных предпосылок системы. Но для последнего, человек как живое существо несёт встроенную в себя трансцендентальную и трансцендентную характеристику. В этом моменте Шопенгауэр отходит от кантианства и редуцирует функции разума до функций рассудка, снабжая его интеллектуальной интуицией, что подтверждает связь его системы с догматической философией. Второй упрёк в адрес императива Канта заключается в теологическом характере, о котором говорит не только Шопенгауэр, но и, например, П. Гардинер и Дж. Мур. Для выяснения этого момента автор обратился к «Религии в пределах только разума», в которой Кант 16 описывает невидимую церковь или сообщество, которое основано на свободном моральном выборе, в отличие от видимой христианской церкви, руководствующейся гневом божьим и эгоистическим настроением вести добродетельный образ жизни ради будущего спасения. Шопенгауэр оказывается прав в том, что Кант использует язык повеления в категорическом императиве, но это не язык заповедей: категорический императив является средством поиска максим, а не заповедью ради достижения чего-либо. Приоритет религии заповедовать то, что будто бы было ниспослано Богом и воплощено в видимой церкви, Кант же предлагает самим людям утвердить для себя закон или правило, которому они будут следовать, поскольку это правило выражает их сущность как деятельных существ. Третий упрёк Шопенгауэра в адрес Канта, заключающийся в гипотетичности категорического императива, оказывается наиболее важным, так как критиком Канта предлагается собственный принцип нравственности: сострадание. Шопенгауэр считает, что в императиве содержится максима личного счастья, которая и является той прагматической целью, ради чего следует согласно этому императиву действовать. Этот упрёк в XX веке также поддержали Г. Шпет и Ж. Делёз. Недовольство ряда философов основывается на обвинении закона Канта в абстрактности, оторванности от действительности. Сам Кант часто в своих работах подчёркивает это и даже говорит о негативном удовлетворении в процессе исполнения категорического императива. Но многие критики не замечают того факта, что императив не просто и не только правило к действию, это отвлеченный регулятор поступка, который даже может никогда не произойти, но направлять человеческое поведение к идеальному образцу. Для воплощения этого идеала Кант вводит понятие «царство целей», которое тоже вызвало немало полемических замечаний. Также в этом параграфе подвергнут рассмотрению принцип сострадания. Было доказано, что сострадание как тождество «я = ты», основанное на эмпирической категории блага, является гетерономным по своей сути, так как в нём предполагается заранее доступное знание о состоянии другого человека, что оказывается невозможным, если не признать идею предустановленной гармонии. Сострадание Шопенгауэр ограничивает правом, однако такое ограничение в его системе является безосновательным, потому что им не определён приоритет между моралью и правом, то есть происходит ссылка на ещё более неизвестное основание, что может быть истолковано как ошибка предвосхищения основания. Вторая глава «Сравнительный анализ следствий этических систем И. Канта и А. Шопенгауэра» состоит из четырёх параграфов. Первый параграф «Понятие «казуистики» и место казуистики в системах И. Канта и А. Шопенгауэра» посвящён анализу казуистики. Цели и характер применения казуистики служат важным основанием разведения систем Канта и Шопенгауэра по разным классам. Автором 17 рассмотрены методы религиозной и светской казуистики, – к последней принадлежат системы Канта и Шопенгауэра. Показано то, что религиозная казуистика со ссылкой на текст Священного писания как на источник интерпретации любого казуса, не может считаться общезначимой в силу теоретических недостатков (отсутствие автономности, наличие случайных предпосылок, отсутствие объективности и т.д.). Дано понимание казуистики как теории «казусов совести», которая регулирует поведение индивида в сложных ситуациях с помощью абстрактных правил и норм. Такими правилами и нормами в нашем случае являются категорический императив Канта и принцип сострадания Шопенгауэра. Также установлена связь современной прикладной этики и её методов (например, у Т. Ригана), согласующиеся с методами философии морали, предложенными Кантом. Выявлен дидактический характер казуистики у Канта, который выступает как совокупность приёмов в разных работах («Основы метафизики нравственности», «Метафизике нравов», «К вечному миру», «О поговорке…») и у Шопенгауэра во втором томе главного труда «Мира как воля и представления». Наличие казуистики у обоих мыслителей служит свидетельством направленности философии морали Канта и Шопенгауэра на решение практических проблем. Во втором параграфе «Самоубийство как частный случай проблемы свободы воли в философии И. Канта и А. Шопенгауэра» демонстрируется непосредственная связь с первой главой диссертационного исследования. При анализе проблемы суицида как частного случая свободы воли в истории философии часто возникало ложное мнение о том, что свобода воли проявляется в произвольных поступках человека, которые он осуществляет в конфликтных ситуациях (так считали, например, Луций Анней Сенека, Ф. Ницше, Д. Хиллман, О. Вейнингер). Для более тщательного анализа феномена суицида автором создана типология самоубийств, которые делятся на бытовые, философские и политические. Эта типология основывается на различении характера причины поступка, содержания поступка и цели поступка. Рассмотрев типологию самоубийств, следовало ответить на следующий вопрос: какой из типов самоубийств может быть назван действительно свободным поступком и какой может быть оправдан? В связи с этими вопросами возникла необходимость обращения к результату решения антиномии свободы воли в «Критике практического разума» Канта, которая была понята нами в первой главе диссертационного исследования как мера беспрепятственной постановки человеком своей цели при реализации морального действия. Было выяснено, что система Канта запрещает всякое самоубийство, так как оно не согласуется с моральным законом, а только выражает субъективную максиму поступка. Однако в системе Канта есть возможность оправдать политическое самоубийство (защита рода посредством гибели одного субъекта), хотя, по сути, такое действие не является абсолютно моральным. 18 Система Шопенгауэра формально запрещает суицид, но предлагает взамен отрицание воли к жизни, что является скрытым актом лишения себя жизни. Модель Шопенгауэра сталкивается с парадоксом: с одной стороны, умерщвление плоти или аскетизм являются мерой свободного действия, а, с другой, – этой мерой должно быть самоубийство, так как единственный способ избавиться от давления воли (страданий) перестать существовать. Но, если самоубийство запрещается Шопенгауэром, то умерщвление плоти как раз и будет являться страданием, что противоречит его собственному учению. Таким образом, приходится утверждать, что модель Шопенгауэра оправдывает самоубийство. В третьем параграфе «И. Кант и А. Шопенгауэр о конфликте совести в библейской истории Каина и Авеля» проанализирован религиозный сюжет, повествующий о братоубийстве Каином Авеля. Этот сюжет представлен в трудах философов, и библейский текст используется ими для иллюстрации собственных положений, которые проверяются на примерах культурных практик. Конфликт совести в библейской истории заключался в одновременном присутствии и отсутствии угрызений совести на примере Каина. Для устранения этого конфликта было реконструировано понимание совести и его основания у Канта и Шопенгауэра, а именно: основанием совести у Канта является категорический императив, а основанием совести у Шопенгауэра действие мировой воли. Кант считает совесть инстинктом, который должен подчиняться моральному закону (категорическому императиву). Он выделяет несколько видов совести и требует от человека, помимо раскаяния, перевоспитания соответственно духу морального закона. Шопенгауэр считает совесть следствием поступка, отклоняет возможность деления совести на виды и результатом её действия считает раскаяние. В системе философии морали Канта поступок Каина носит аморальный характер. Этот момент свидетельствует об отсутствии морального закона у него, так же как и совести, что указывает на недостаточную разумность библейского персонажа, то есть невозможность применять к нему категорический императив. Следовательно, Каин, если его поступок реконструировать с позиции этики Канта, оказывается субъектом, полностью лишённым человеческого достоинства. Тем самым система Канта запрещает подобные действия в рамках морального поведения людей. Шопенгауэр совершает ошибку следующего рода: он разделяет совесть и раскаяние и связывает с актом познания только раскаяние. Однако с помощью системной модели аргументации, разработанной В. Брюшинкиным, удалось установить неявную предпосылку в тексте Шопенгауэра («Никакое страдание от познания нас самих в себе не есть раскаяние»), которая не согласуется с утверждениями в других работах. Тем самым, совесть и раскаяние должны быть тождественными, что и показывается с помощью логической реконструкции утверждений Шопенгауэра. Но даже признание тождества 19 совести и раскаяния не помогают в разрешении конфликта, так как согласно библейскому тексту, раскаяние и угрызения совести не нашли отражения в дальнейших действиях Каина. В четвёртом параграфе «Проблема историко-философской преемственности и теоретико-практические следствия систем Канта и Шопенгауэра» нами был окончательно сформулирован тезис об отрицательном характере историко-философской преемственности Шопенгауэром философии Канта. Для этого мы реконструировали две позиции, которые встречаются в сравнительных исследованиях по Канту и Шопенгауэру: 1) Шопенгауэр, будучи кантианцем, стремился улучшить модель своего предшественника (П. Гардинер, М. Фляйшер, А. Бобко); 2) Шопенгауэр не понял фундаментальных положений системы Канта и поэтому совершил многочисленные ошибки в собственной системе (М. Людендорф, О. Зукау, К. Фишер). Основываясь на результатах нашего диссертационного исследования, мы пришли к выводу о неправомерности критики Шопенгауэром ключевых положений кантовской философии и показали на примере следствий их систем (оптимизма и пессимизма) противоположность целей философских моделей Канта и Шопенгауэра. Кантовская философия оказывается оптимистичной вследствие утверждения автономии и свободы субъекта, который может самопроизвольно видоизменять качества мира. Отсутствие такой возможности обнаружено в системе Шопенгауэра, у которого вместо человека активной причиной выступает трансцендентная мировая воля, а настоящий мир видится несовершенным и наполненным страданием. В этом отношении модель Шопенгауэра оказывается неэффективной по сравнению с моделью Канта, хотя «великий пессимист» имел возможность учитывать достижения кантовской философии. Текст диссертационного исследования завершается Заключением, в котором отражены результаты работы и намечаются перспективы дальнейшего исследования. Основное содержание диссертации изложено в следующих работах автора: 1. Троцак А. И. Метафизика смерти либо вечный вопрос: быть или не быть? // Бытие и развитие личности: материалы научной конференции молодых учёных (7 9 апреля 2004 г.) Калининград: Издательство КГУ, 2005. С. 55-68. 2. Троцак А. И. Должна ли вера в Бога влиять на моральность человека? // Калининград 750: прошлое, настоящее, будущее: ежегодная конференция молодых учёных КГУ. Выпуск 3. Калининград: Издательство РГУ им. Канта, 2005. С. 82-85. 3. Троцак А. И. Категорический императив И. Канта в преломлении этики А. Шопенгауэра // Аргументация и 20 интерпретации. Исследования по логике, истории философии и социальной философии: сборник научных статей / под общ. ред. В. Н. Брюшинкина. Калининград: Издательство РГУ им. Канта, 2006. С. 133-150. 4. Троцак А. И. Свобода морального действия у И. Канта и А. Шопенгауэра // Вестник РГУ им. Канта. Выпуск 6. Калининград: Издательство РГУ им. Канта, 2008. С. 27-34. Журнал входит в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук. 5. Троцак А. И. «И сказал Бог Каину: где Авель, брат твой?»: библейский конфликт совести в интерпретации И. Канта и А. Шопенгауэра // модели рассуждений 2: Аргументация и рациональность: сборник научных статей / под общей редакцией В. Н. Брюшинкина. Калининград: Издательство РГУ им. Канта, 2008. С. 233-246. 6. Троцак А. И. Категорический императив И. Канта vs сострадание: критика А. Шопенгауэром категорического императива И. Канта // Х Кантовские чтения. Классический разум и вызовы современной цивилизации. 22 24 апреля 2009 г., Калининград: тезисы докладов. Калининград: Издательство РГУ им. Канта, 2009. С. 233-246. 21 Троцак Алексей Иванович Историко-философское исследование оснований этики в системах И. Канта и А. Шопенгауэра Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук Подписано в печать 04.09.2009 г. Формат 60х90 1/16 Бумага для множительных аппаратов. Ризограф. Усл. печ. л. 1,2. Уч.-изд. л. 1,3. Тираж 100 экз. Заказ Издательство Российского государственного университета им. И. Канта 236041, г. Калининград, ул. А. Невского, 14 22