ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ ИЗДАНИЮ
advertisement
Руслан Гринберг Александр Рубинштейн ОСНОВАНИЯ СМЕШАННОЙ ЭКОНОМИКИ. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СОЦИОДИНАМИКА (Краткое содержание доклада) В настоящей работе продолжается обсуждение темы, затронутой в прошлогоднем докладе на Секции экономики ООН РАН. Речь идет о рынке «опекаемых благ» - особой группе товаров и услуг, в отношении которых имеются нормативные интересы общества (Рубинштейн (2008)). Нетрудно понять, что в эту группу входят все блага, в процессе производства и потребления которых принимает участие государство. Современная экономика часто сталкивается с такими ситуациями. Многие из них стали предметом «разбирательства» экономической теории, объясняющей эти ситуации и подсказывающей нужные меры по модификации рынка, направленной на его эффективное функционирование. При этом в каждом случае решаются частные задачи – устранение рыночных провалов, обеспечение производства продуктов «баумолевской экономики», производство общественных товаров, мериторизация спроса на те или иные блага, проведение определенной экономической политики и т.п. В этой «теоретической мозаике» обнаруживаются две особенности: с одной стороны, речь идет о разновидностях рынка товаров и услуг, попавших под общественную опеку, с другой стороны, стандартная теория, рассматривая их как частные случаи, не имеет общего описания такого рынка. В связи с этим возникают три фундаментальных вопроса. Какое универсальное свойство товаров и услуг определяет их принадлежность к классу опекаемых благ? Какова мотивация общественной опеки? Какой должна быть модель равновесия для рынков опекаемых благ? Ответы на них и ряд других актуальных вопросов теории и практики дает концепция экономической социодинамики. Ее теоретическое ядро может быть охарактеризовано главным образом как переход от методологического индивидуализма к более мягкому принципу комплементарности индивидуальной и социальной полезности, допускающему существование нормативных интересов общества наряду с предпочтениями индивидуумов. Причем, если индивидуальные предпочтения, вливаясь в рыночный поток, усредняются на всем множестве индивидуумов, то нормативные ин- 1 тересы общества в процессе такой редукции не участвуют и определяются посредством механизмов политической системы. Формируемые в различных институциональных средах, эти интересы несводимы друг к другу. 1. На плечах гигантов «немецкой финансовой науки» Проблема несводимости1 давно присутствует в экономической литературе. Общественные интересы в целом, как и вопрос о взаимосвязях индивидуальных и групповых предпочтений - это «вечные сюжеты», кочующие по странам и эпохам. К концу девятнадцатого столетия обозначились две мировоззренческие традиции в интерпретации общественного интереса. Так, английская традиция отрицала саму возможность существования каких-либо интересов, отличных от предпочтений индивидуумов. Германская же традиция, допустив наличие интересов общества как такового, признала категорию «коллективные потребности» в качестве фундаментальной основы знаменитой «немецкой финансовой науки» (А.Вагнер, Ф.Херман, А.Шэффле, К.Менгер и др.). Несмотря на известные различия во взглядах этих авторов, главное, в чем они сходились, было связано с существованием интереса совокупности людей в целом. Шефле, например, говорит о наличии общественных потребностей, «которые не могут быть обеспечены отдельными членами общества» (Schaffle (1873, S.113)). По мнению же Менгера, «…не только у человеческих индивидуумов, из которых состоят их объединения, но и у этих объединений есть своя природа и тем самым необходимость сохранения своей сущности, развития – это общие потребности, которые не следует смешивать с потребностями их отдельных членов и даже с потребностями всех членов, вместе взятых» (Menger (1923, S.8)). В этом смысле «Экономическая социодинамика» является наследницей немецкой традиции понимания общественного интереса и многим ей обязана. 2. Философия холизма и ценностные суждения Дополнительную поддержку в своей приверженности немецкой традиции мы нашли в философии холизма, в соответствии с которой «целое может обладать особыми свойствами, отличными от свойств его частей», и постмодернистских представлениях о мироздании (Тоффлер (1999, с.495Следует отметить, что наряду с многочисленными неприятиями феномена несводимости (Хайек, Поппер и Бьюкенен) имеются и противоположные суждения. Так в августовском номере «Вопросы экономики» за 2008 год была опубликована статья Дж. Ходжсона, в которой автор, ссылаясь на работу К. Эрроу (Arrow (1994)), пишет: «Почему полная редукция к индивидуумам недостижима? Экономисты неоклассики вполне могли бы утверждать обратное. Однако нобелевский лауреат К. Эрроу считает это невозможным, указывая, что ценовые механизмы в неоклассической теории связаны с социальными взаимодействиями и структурами, с социальными феноменами, которые несводимы исключительно к индивидам» (Ходжсон (2008, с.46)). 1 2 497), Пригожин, Стенгерс (2000, с.12-13)). Согласно этим взглядам рост энтропии и тяготение социума к равновесию не является единственно возможной сюжетной линией. Внешние импульсы и стремление различных сообществ к самосохранению могут порождать такие интересы, которые, как отмечал Менгер «не следует смешивать с потребностями их отдельных членов и даже с потребностями всех членов, вместе взятых». Можно считать, что феномен несводимости групповых интересов и телеологический механизм имеют общую природу. Третьей составляющей (кроме немецкой традиции и философии холизма), определившей социодинамическую трактовку общественного интереса, стала гипотеза о ценностной природе несводимого общественного интереса2. Она позволила выйти за пределы теоремы существования и продемонстрировать фундаментальное отличие интереса группы как таковой от индивидуальных предпочтений ее членов. Главное здесь заключено в нормативной сущности группового интереса. Обоснование этого тезиса мы обнаружили в «Трактате о человеческой природе» Д. Юма, в его известном утверждении, получившим благодаря М. Блеку (Black (1970, P.24)) название «гильотина Юма», согласно которому «невозможно вывести то, что должно быть, из того, что есть». В терминах социодинамики это означает, что нормативный интерес общества не сводится к предпочтениям индивидуумов, имеющим позитивную природу. Именно такое понимание общественного интереса служит «базовым элементом» Экономической социодинамики, продолжающей «немецкую линию». 3. Попытки синтеза немецкой и английской традиций Вместе с тем, мы ощущаем себя приверженцами и английской традиции, которая с энтузиазмом восприняла маржинализм, поместив его в основание неоклассической теории. И, если «немецкая финансовая наука» проигнорировала теорию предельной полезности3, то в Экономической социодинамике, напротив, она получила дальнейшее развитие и составляет фундамент всей теоретической конструкции. Распространение маржиналистского инструментария на категорию социальной полезности, связанной с нормативным интересом общества, создало предпосылки для синтеза английской и немецкой традиций. Эта гипотеза была высказана А. Некипеловым во время беседы с одним из авторов настоящего доклада. Согласно А. Некипелову, социальная полезность товаров и услуг отражает общественные преференции, которые не выявляются рыночным путем и которые относятся к так называемым «ценностным суждениям. 3 Заметим, что ряд экономистов (Сакс, Викселль, Линдаль) пытались выстроить «мост» между маржинализмом и достижениями немецких ученых. Однако подход этот был отвергнут. После чего «немецкие государственные финансы впали в спячку» (Musgrave (1996, S.18)). 2 3 Отметим, что тезис о невозможности соединение английской и немецкой традиций опирается на довольно банальную критику категории «общественный интерес». Даже Р.Масгрейв, с большим пиететом относящийся к немецкой традиции не отважился отказаться от обычных упрощений: «поскольку группа людей как таковая не может говорить, возникает вопрос, кто способен выразить чувства этой группы» (Musgrave (1959, S.87)). С позиций современной науки об обществе с ее холистической философией и институциональным пониманием социума критика такого рода уже не кажется убедительной. Представление о том, что носителем всякого интереса является какое–либо одушевленное существо, весьма сомнительно. В условиях усложнения связей между людьми сами институты генерируют специфические интересы отдельных общностей индивидуумов и общества в целом. 4. Вслед за Масгрейвом и Самуэльсоном Нельзя не сказать также об особом значении концепции «мериторных благ». Знакомство с этой теорией, где общество, опираясь на этические соображения, ценностные суждения, может предъявлять спрос на некоторые блага, превышающий совокупный спрос индивидуумов (Musgrave (1987)), радикальным образом повлияло на наши представления об условиях конкурентного равновесия с участием «опекаемых благ», то есть таких товаров и услуг, в отношении которых имеется нормативный интерес социума (Рубинштейн (2008)). В сущности, мериторику можно рассматривать в качестве предтечи Экономической социодинамики. И в этом смысле мы считаем себя прямыми наследниками Р. Масгрейва. Исследуя рынки «опекаемых благ», мы, естественно, не могли пройти мимо модели Викселля-Линдаля (Wicksell (1896), Lindahl (1919)) для общественных товаров и «чистой теории общественных расходов» П. Самуэльсона, предложившего формальное обоснование данной модели (Samuelson (1954)). Переосмысление этих важнейших теоретических результатов и зарождение идеи их использования применительно к любым товарам и услугам, принадлежащим классу «опекаемых благ», привели нас к задаче расширения «чистой теории» Самуэльсона и построения обобщенной модели Викселля-Линдаля для описания условий равновесия в концепции Экономической социодинамики. 5. Социодинамическая модель равновесия Для описания этой модели введем некоторые обозначения. Пусть Мегаиндивидуум представляет рыночный агрегат предпочтений индивидуумов, трансформируемых механизмом невидимой руки в общественный 4 интерес UI. При этом пусть Меритор является носителем ценностных суждений, формируемых политической системой в виде нормативного общественного интереса US. Следующие три леммы служат обоснованием предельных условий равновесия в Экономической социодинамике. Лемма I. Всякий нормативный интерес общества может быть выражен потребностью Меритора в увеличении (уменьшении) объема производства (потребления) конкретного блага по отношению к той величине, которая соответствует рыночному равновесию между предложением этого блага и спросом Мегаиндивидуума. Лемма II. Если индивидуумы из множества K имеют предпочтения U1, U2, … ,UK в отношении частного блага Q и их агрегированный посредством рыночных механизмов совокупный интерес UI = f(U1, U2, … ,UK) дополняет нормативный интерес US в отношении этого же блага, то само благо Q приобретает некую двойственность: оставаясь частным благом для всех индивидуумов из множества K, оно выступает в качестве общественного товара для пары носителей интересов UI(Q) и US(Q). Леммы III. В социодинамической версии равновесия, учитывающей поведение индивидуальных субъектов с имеющимися у них предпочтениями U1, U2, … ,UK, и государственную активность, направленную на реализацию нормативных общественных преференций US, равновесие достигается тогда, когда предельные издержки уравниваются суммой предельной индивидуальной и предельной социальной полезности опекаемого блага: MCR=MUI+MUS. 6. Две ветви социальной динамики В целом же ядро Экономической социодинамики определяют феномен «несводимых потребностей» и переход от методологического индивидуализма к более мягкому принципу комплементарности индивидуальной и социальной полезности, допускающему существование групповых преференций наряду с предпочтениями индивидуумов. И если эти предпочтения, вливаясь в рыночный поток, усредняются на всем множестве индивидуумов, то преференции общества в целом в процессе такой редукции не участвуют. Речь идет о двух параллельных процессах, о рыночной и политической ветвях формирования общественных интересов. Одна из них связана исключительно с индивидуальными преференциями и их гармонизацией с помощью рыночного механизма, другая – отражает процесс зарождения, распространения и актуализации нормативных интересов общества посредством институтов политической системы. Каждая из этих ветвей порождает свои, несводимые друг к другу, интересы. И каждая из них «претендует» на определенный объем ресурсов, необходимых для реализации соответствующих интересов. Заметим, что политическая ветвь – это не просто теоретическая абстракция, а вполне реальный и, главное, наблюдаемый процесс, обслу- 5 живаемый институтами общества. В нем принимают участие отдельные индивидуумы - пассионарии, раньше других обнаруживающие «болевые точки» социума; средства массовой информации, общественные движения и партии, служащие «институциональным лифтом» для интересов, еще не получивших широкого распространения; представительные органы разных уровней, которые в конечном итоге формулируют целевые установки, в той или иной мере соответствующие общественным ожиданиям. Именно данный процесс мы рассматриваем в качестве основного механизма формирования интересов общества как такового, соответствующего политической ветви социодинамики. Исследование этого процесса с использованием современного инструментария теории общественного выбора, политологии, социологии и новой политэкономии представляется не только необходимым, но и важнейшим элементом общей теории смешанной экономики. 7. О новых основаниях смешанной экономики Одним из первых, кто ввел в научный оборот термин «смешанная экономика» был, как известно, Л. Мизес, использовавший это понятие исключительно в смысле «нежизнеспособности объединения рыночного хозяйства и плановой экономикой» (Mises (1927)). Не многим позже К. Поланьи уже по-другому оценивал «смешанную экономику», обнаружив историческую закономерность, в соответствии с которой наряду с развитием механизмов рыночной самоорганизации прямо противоположная тенденция наблюдалась в отношении труда, земли и капитала (Polanyi (1944, P.68– 76)). С середины двадцатого века «смешанная экономика» стала восприниматься в соответствии с дефиницией П. Самуэльсона, где наряду с рыночными механизмами законно присутствует и государственное вмешательство (Самуэльсон, Нордхаус (1997, с.794)). Продолжая это ряд, мы готовы присоединиться к А. Пороховскому: «Экономическая роль государства все больше проявляет себя как выражение общественных интересов, а потому дальнейшее развитие рыночной экономики в значительной мере становится зависимым не столько от удовлетворения частных интересов, сколько от оптимального для каждого отрезка времени сочетания общественных и частных интересов» (Пороховский (2001)). Экономисты давно отмечают нарастание аномалий неоклассической модели и осуществляют ее регулярный «ремонт», вводя в стандартное описание новые формы государственной активности. И судя по всему, здесь имеет место куновская «смена парадигм», в которую, как нам кажется, свой посильный вклад вносит и Экономическая социодинамика. Замена «пятого постулата» неоклассической теории - методологического индивидуализма на принцип комплементарности полезностей создает предпосылки для 6 формирования аксиоматики «смешанной экономики». Комплементарность полезностей трансформируется в комплементарность субъектов рыночного обмена: совокупность индивидуумов дополняет государство. Мы исходим из того, что само государство является автономным рыночным субъектом, поведение которого определяется его нормативными интересами и имеющимися ресурсами. В этом смысле оно ничем не отличается от других участников рынка. Однако в такой экономике «смешиваются» и взаимодействуют разнокачественные субъекты. В одном случае мы имеем дело с обычными рыночными игроками, обладающими собственными ресурсами и действующими в соответствии с правилами, созданными государством. В другом – речь идет о государственных структурах, которые, используя общественные ресурсы, действуют по правилам, которые само же государство и установило. Такое понимание смешанной экономики не только не сужает, а, наоборот, расширяет зону действия рыночных механизмов. В этом видится нам главный смысл понятия «смешанная экономика», в границах которой совокупный спрос включает в себя как индивидуальные предпочтения, так и нормативные интересы общества. 8. Прикладные аспекты теории: экономическая политика Экономическая социодинамика – это не только теоретическая конструкция. Она принципиально меняет само понимание государственной активности. В нашей концепции радикал-либеральная установка на сокращение государственной активности утрачивает смысл, как утрачивает смысл и ее трактовка в терминах «вмешательство». Речь идет о постоянном участии государства в рыночном процессе, где масштабы его активности определяются нормативными интересами общества и ресурсами, которыми оно располагает. При этом, так же как и Ф. Хайек, мы считаем, что для конкретной экономической политики имеет значение не «объем государственной активности, а ее вид». Следует заметить, что такие ее формы как государственно частное партнерство и индикативное планирование приобретают в экономической социодинамике ясное содержание. Будучи субъектом рынка и вступая в отношения с другими его участниками по поводу реализации конкретных проектов, государство, действительно, превращается в партнера по рыночной сделке. То же относится и к индикативному планированию. Выстраивая свою стратегию осуществления тех или иных проектов, которые не могут быть реализованы силами только частного бизнеса, государство заключает контракты со всеми участниками. Совокупность таких контрактов, в сущности, и составляет «индикативный план». 7 Государственная активность, как известно, не ограничивается участием в проектах и программах в рамках партнерских соглашений с частным бизнесом. Другое ее направление - финансирование бюджетной сферы, которое в соответствии с социодинамическим условиями равновесия (Лемма III) представляет собой обмен принадлежащих ему ресурсов на социальную полезность опекаемых благ. Данное теоретическое положение служит обоснованием «законности» общественного финансирования организаций культуры, науки, образования (лечение «болезни Баумоля»). При этом экономическая социодинамика принципиально изменила и трактовку такого финансирования: вместо часто демонизируемого «бюджетного бремени» речь идет о социально целесообразных государственных расходах на реализацию нормативных общественных интересов Осуществляя мероприятия общественной опеки, государство может воспользоваться довольно широким набором средств, которые сводятся к ряду базовых инструментов. Речь идет о трансфертах потребителям в денежной и натуральной форме, поощряющих увеличение потребления опекаемого блага, а также о субвенциях и/или налоговых льготах производителям, стимулирующих снижение издержек и цен на соответствующие товары и услуги. В отличие от известного результата «микроэкономики» (субсидии производителям - чистые потери) экономическая социодинамика подвела под этот инструмент надежный теоретический фундамент и обосновала его инвестиционную эффективность. 9. Глобальный кризис и экономическая социодинамика Почему эта концепция адекватна вызовам рецессии? Во-первых, в условиях кризиса объективно усиливается государственная активность, которую неоклассика признает с трудом, а в экономической социодинамике она является неотъемлемым элементом рыночного взаимодействия. Во-вторых, универсальным видом государственной активности в условиях кризиса является формирование дополнительного денежного спроса, который в соответствии с нашей концепцией (Лемма I) является основным инструментом реализации нормативного интереса. В-третьих, успешность антикризисной политики существенно зависит от координации действий власти и бизнеса. В этом смысле имманентное Экономической социодинамике позиционирование государства как субъекта рыночных отношений облегчает эту задачу посредством государственно частного партнерства и индикативного планирования. Нормативный интерес общества, нацеленный на выход из экономического кризиса, предполагает выбор приоритетов государственной активности. Применительно к сложившейся российской ситуации этот интерес может быть охарактеризован как потребность общества в развитии внут- 8 реннего рынка и роста собственного производства. На наш взгляд, речь должна идти, во-первых, о мощной государственной поддержке нефтепереработки и аграрного комплекса, во-вторых, о радикальном обновлении региональной политики, включая фискальный федерализм, в третьих, о сохранении интеллектуального потенциала, необходимого для развития инновационной и конкурентоспособной экономики в посткризисное время. Решение этих приоритетных задач предполагает оздоровление базовых секторов экономики, включая машиностроение, развитию которого могли бы дать толчок массовые закупки техники и технологии за рубежом, а также привлечение инженерно технических кадров из Европы. 9 Литература Пороховский А.А. (2001). Эпоха смешанной экономики / Политэкономия N11(70), 26 июня 2001 г. (http://politeconomy.ng.ru) Пригожин И, Стенгерс И. (2000). Время, хаос, квант. К решению парадокса времени. – М. Рубинштейн А.Я. (2008). Экономика общественных преференций. – СПб. Самуэльсон P., Нордхаус В. (1997). Экономика. – М. Тоффлер (1999). Тоффлер Э. Третья волна. – М. Ходжсон Дж. (2008). Институты и индивиды: взаимодействие и эволюция // Вопросы экономики, N8. Arrow К.J. (1994) Methodological individualism and social knowledge // American Economic Review (Papers and Proceedings). Vol.84. N2 Black M. (1970). Margins of Precision. Essays in Logic and Language. Ithaca: Cornell University Press. Lindahl Е. (1919) «Positive Losung, Die Gerechtigkeit der Besteuerung» Eine Analyse der Steuerprinzipien auf Grundlage der Grenznutzentheorie, translated as: «Just taxation - a positive solution», In: R.S. Musgrave and A.T. Peacock (eds.). Classics in the Theory of Public Finance, London, 1958, 4-th Impression 1967. Mises L. (1927). Kritik des Interventionalismus. 1927 / Darmstadt, 1976. Menger C. (1923). Grundsatze der Volkswirtschaftslehre, 2. Aufl., Wien-Leipzig. Musgrave R.A. (1959). Theory of Public Finance. N.Y.-London. Musgrave R.A. (1987). Merit Goods. In: Eatwell J., Milgate M., Newman P. (Hrsg.). The New Palgrave, London-Basingstoke. Musgrave R.A. (1996). Public Finance and Finanzwissenschaft Traditions Compared, in: Finanzarchiv, N.F., 53. Polanyi K. (1944). The Great Transformation. N.Y.: Farrar & Rinehart, Inc. Samuelson P. (1954). The pure theory of public expenditure. Review of Economics and Statistics. Schaffle А. (1873). Das gesellschaftliche System der menschlichen Wirtschafts, 3. Aufl., 1. Band, Tubingen. Wicksell K. (1896). Finanztheoretische Untersuchungen nebst Darstellung und Kritik des Steuerwesens Schwedens, Jane; in part translated in R. A. Musgrave and A. T. Peacock (eds.), 1958, Classics in the Theory of Public Finance, London. 10
