ВЫДАЮЩИЕСЯ ТАТАРЫ И БАШКИРЫ ЗА РУБЕЖОМ

ВЫДАЮЩИЕСЯ ТАТАРЫ И БАШКИРЫ ЗА
РУБЕЖОМ
НОВАЯ МИРОВАЯ ЗВЕЗДА ИЗ КАЗАНИ
Альбина Шагимуратова стала победительницей XIII
Международного конкурса им. П.И. Чайковского
Сегодня вечером в Большом зале Московской Государственной
консерватории им. П.И. Чайковского состоится торжественная
церемония
закрытия
XIII
Международного
конкурса
им.П.И.Чайковского,
сообщили
Intertat.ru
в
пресс-службе
Министерства культуры РТ.
В церемонии примут участие Министр культуры и массовых
коммуникаций Российской Федерации Александр Соколов, народная
артистка СССР, певица Галина Вишневская, директор ФГУП
"Госконцерт" Константин Воробьев.
Председатели жюри виолончелистов Наталия Шаховская,
Владимир Спиваков (скрипка), Николай Петров (фортепьяно) и Ирина
Богачева (сольное пение) вручат медали победителям по каждой из
специальностей.
По итогам конкурса, подведенным 29 июня, по специальности
"Сольное пение" среди женщин первой премией, золотой медалью и
званием лауреата награждается солистка Татарского академического
государственного театра оперы и балета им.М.Джалиля и театра
"Хьюстон Гранд-Опера" (США) Альбина Шагимуратова, которая
также была удостоена гранта им.М.Л.Ростроповича от компании
"Вимм-Билль-Данн" и стала единственной обладательницей приза
Союза
театральных
деятелей
Российской
Федерации
"Перспективному артисту оперного театра".
В качестве независимого эксперта конкурса была приглашена
Заслуженная артистка России, солистка Московского Музыкального
театра им.К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко, доцент
МПГУ Лариса Штанько. Она так охарактеризовала нашу землячку:
"Отдельно от всех стоит Альбина Шагимуратова. Она запомнилась
совершенно блистательной техникой, красивым голосом и высоким
профессионализмом. Особенно серебристо и божественно звучали её
верхние ноты, что певица продемонстрировала в арии Шемаханской
царицы из оперы Римского-Корсакова "Золотой петушок" и в арии
Виолетты из оперы "Травиата" Верди…".
«Интертат»
АЛЬБИНА ШАГИМУРАТОВА ПЕЛА
ТАК, КАК ХОТЕЛ ВЕРДИ!
Рубрика: Культура
Выпуск: #237
Дата: Май 8, 2009
Автор: Марк Зальцберг, фото автора
«Я люблю, чтобы партии исполнялись так, как этого хочу я».
Из письма Верди к музыкальному
издателю Джулио Рикорди. 1871 г.
Роль Джильды в опере «Риголетто» написана Верди для колоратурного сопрано.
Но, поскольку певиц с таким голосом найти трудно, то любители оперы нередко
слушали Джильду в исполнении сопрано далеко не колоратурного. Достаточно
вспомнить известную запись этой оперы с Марией Каллас. Или постановку
«Риголетто» в Метрополитен-опера, где дирижировал великий Тосканини с Зинкой
Милановой в роли Джильды.
Слушая Альбину Шагимуратову, невольно вспоминаешь легенды о «Великой
Амелите Галли-Курчи», колоратурном сопрано, царившей в Метрополитен-опера в
1910-20 годы. Ей не было равных тогда в мире, и грамофонные записи дают
представление об этом небесном голосе и о ее совершенной вокальной технике.
Такова же была слава и у Тоти Даль Монте, певшей несколько позже, и у русской
Антонины Неждановой. Их записи тоже широко известны.
Альбина, колоратурное сопрано, обладательница редкого по красоте и полетности
звука показала хьюстонским зрителям, чего хотел Верди от исполнительницы роли
Джильды в опере «Риголетто». Композитор очень не любил замены голоса, для
которого написана партия, другим. Кроме того, Верди всегда требовал от певцов не
только хорошего голоса, но и хорошей драматической игры. Такое сочетание
встречается нечасто.
Итак, «Риголетто» Джузеппе Верди в хьюстонской Гранд-опера в апреле 2009 года!
Я не стану рассказывать о сюжете и действии в опере. Эту оперу знают все. По
замыслу композитора Джильда претерпевает в опере не просто трагедию. Она,
являясь в первом акте наивной 16-летней влюбленной в Герцога девочкой, в
финале оперы сознательно идет на смерть, чтобы спасти возлюбленного. И петь эту
роль одним и тем же звуком на протяжении всего спектакля нельзя. А спеть ее
звуком разной окраски, но сохраняя характер героини - задача далеко не легкая. И
Альбина блестяще с ней справилась. Тем, кто читает об опере, приходилось
знакомиться с рассуждениями о том, что Джильду надо петь двумя разными
голосами. Но, мне кажется, что речь идет о двух разных окрасках звука у одного и
того же голоса. Ведь героиня-то одна, что бы с нею ни происходило! Поэтому и
голос должен быть тот же, но вот выражать он должен разное. Окраска звука, по
словам Ф.Шаляпина, не менее важна, чем красивый голос и певческая техника!
В первом акте голос Альбины звучит, как нежнейший инструмент. Это голос
ангела, не имеющего представления о мерзостях жизни. И только колоратурное
сопрано, со звуком как бы отрешенным от земных забот, правильно выражает
душевное состояние героини. Такова же и музыка, сопровождающая ее первую
арию. Это по существу дуэт первой скрипки оркестра, инструмента нежного,
лирического и певицы. Тем более контрастно звучит тот же голос в финале,
окрашенный в обертоны трагедии и смерти.
И здесь Альбина проявила понимание, техническое совершенство и вместе с тем
обнаружила феноменальную полетность своего голоса. В квартете финала ее голос
легко прорезал толщу звука оркестра с мощным звучанием медных духовых и
ударных. Понятно, что речь идет не о мощности звука. Никакой женский голос по
мощности не может соперничать даже просто с оркестром, звучащим «форте».
Речь идет о редком и не совсем понятном качестве голоса, который звучит на такой
частоте, которая именно прорезает частоты оркестра и частоты голосов других
певцов. Не у всех даже хороших певцов есть такой голос. Тот же эффект отчетливо
слышен, когда Альбина заканчивает музыкальную фразу, постепенно уменьшая
силу звука. Этот прием называется «филировкой звука». Вы слышите этот нежно
исчезающий звук даже тогда, когда певица уже закрыла рот, а звук все еще висит в
воздухе. Этому не научишь! С этим рождаются великие мастера вокала.
Колоратурные сопрано часто поют и упражняются в сопровождении флейты, гобоя
или кларнета - инструментов с высокой частотой звучания. Инструмент - не
человек. Он не заболеет, не огорчится чем-нибудь, не изменит своего звука с
возрастом или под влиянием жизненных обстоятельств. То, как Альбина-Джильда
пела во втором акте в сопровождении гобоя арию, в которой она рассказыывает
отцу о своем похищении и любви, можно считать эталонным дуэтом инструмента с
голосом. Трудно было отличить, где звучит инструмент, а где голос. Так
инструментально точно настроен звук у исполнительницы!
Ее голос сильно отличается от голоса великих колоратурных сопрано прошлого.
Бестелесный звук на высоких нотах часто превращался у них в звук несколько
расслабленный в среднем регистре. Не то у Альбины! Как только звук переходит у
нее в средний регистр, тотчас появляется звук насыщенный, сочный и в этом
отношении она скорее сопрано лирическое, что очень хорошо оттеняет перемены в
жизни Джильды.
Мне посчастливилось побывать на четырех представлениях «Риголетто», и каждый
раз я убеждался в том, что у Альбины не просто прекрасный голос, не только
технически совершенная колоратура. В роли Джильды одной красотой пения и
сверхвысокими нотами не возьмешь. Ее движения, жесты и мимика в точности
соответствовали музыкальным характеристикам ее героини. В опере иначе и быть
не должно. При этом от спектакля к спектаклю менялось ее исполнение. Это не
был, пусть и прекрасный, но трафарет однажды хорошо сыгранной и спетой роли.
От спектакля к спектаклю росло проникновение певицы в суть образа, в суть
музыки, и всякий раз это был живой творческий процесс на глазах изумленной
аудитории. Публика вскакивала с кресел, приветствуя певицу. Ее бесконечно
вызывали в конце спектаклей. Я слышал и видел плачущих женщин и даже
мужчин, так певица смогла убедить всех в реальности происходившей с оперной
героиней трагических событий. Плачущий зритель - редкое дело в современном
театре! Зритель, привыкший к кино, не принимает всерьез оперных трагедий. Такая
реакция зала тем более ценна, что весь состав спектакля был достаточно сильный и
выделиться тут было не так-то просто. Мы присутствовали в хьюстонской Грандопера при выступлении большого мастера и необыкновенно одаренной личности!
Такие спектакли никогда не забываются.
Очевидно, что Альбина Шагимуратова является уже сейчас, в начале своей
международной карьеры, выдающейся оперной певицей, и мы ждем от нее
совершенного исполнения будущих ролей. К счастью, она не раз будет петь в
Хьюстоне.
Ходите в оперу, дорогие читатели! Ведь это уникальное сочетание всех известных
искусств хоть на несколько часов сделает вас существами возвышенными,
заботящимися о собственной душе, а не только о прозе жизни.
Houston Grand Opera’s Rigoletto:
Verily, A Creation Worth
of Shakespeare
by Harley Schlanger
June 2009
Rigoletto
Houston Grand Opera
Conductor Patrick Summers
April 17 to May 2, 2009
Virtually every time an opera company performs Verdi’s masterpiece, Rigoletto, the program notes include the following famous
quote from Verdi, about Victor Hugo’s story, “Le Roi s’amuse”, from which Rigoletto is derived:
“Le Roi s’amuse is one of the greatest subjects and perhaps the greatest drama of modern times. Tribolet (renamed Rigoletto for
Verdi’s opera) is a creation worthy of Shakespeare.”
While its inclusion in the notes is proper, what was meant by Verdi is often improperly understood, and the production does not
always live up to what Verdi intended, in making such a clear and profound declamation. Happily, the Houston Grand Opera (HGO)
production lived up to the intent embodied in that quote, offering a performance of Rigoletto that was true to the classical idea of
“tragedy,” and, as such, was both provocative and intensely moving.
Verdi and Shakespeare
There is no doubt that Verdi was well versed in Shakespeare, who he declared to be “one of my favorite poets.” In the same letter in
which he made that proclamation, he wrote that “I have had him (Shakespeare) in my hands from my earliest childhood and I read and
re-read him continually.”
Among the volumes on the top shelf of the book case next to his bed at Sant' Agata, his beloved home, was the complete works of
Shakespeare, next to volumes of the complete string quartets of Haydn, Mozart and Beethoven, and the complete plays of Schiller.
Indeed, the salon he frequented from his early years in Milan, in the 1840s, was organized by Countess Maffei, whose husband,
Andrea, was a translator of the works of both Shakespeare and Schiller, and their dramas were often the subject of discussion and
debate during the long evenings at the Maffeis. Verdi wrote three operas based on Shakespeare’s plays —“Macbeth” in 1865, “Otello”
in 1887, and “Falstaff,” from the plays on Henry IV and V, and “The Merry Wives of Windsor” —and was working on “King Lear,”
when he received the commission for Rigoletto, in February 1851.
Verdi also wrote operas based on four dramas by Friedrich Schiller: “Giovanna d'Arco/Maid of Orleans” in 1845, “I Masnadieri/The
Robbers” in 1847, “Luisa Miller/Cabal and Love” in 1849 and “Don Carlo,” in 1867 and revised in 1884.
Credit: Photo by Felix Sanchez
Eric Cutler (Duke of Mantua) and Scott Hendricks (Rigoletto)
Verdi’s conception of tragedy, as it unfolds in “Rigoletto,” was sharpened by his lifelong study of the works of Shakespeare and
Schiller. For both of these great masters, the idea of tragedy was that of a society destined, by its own axioms and practices, to fail.
Classical tragedy, from Aeschylus and Sophocles forward, was never about the “failure” of a “tragic hero,” as the romantics of the last
two centuries, who have dominated academic discussions, would have you believe. Rather, the subject of tragic drama is the pervasive
corruption of a society, which is fated to a tragic end due to its corrupt practices, and in which the protagonist, regardless of whatever
sympathetic qualities he may have possessed, was unable to overcome the destiny of that society.
In “King Lear,” for example, the tragedy which engrossed Verdi prior to taking on “Rigoletto,” Shakespeare presents the story of a
doomed kingdom, doomed not by any one individual figure, but by all of them. There is no redemption within the play, nor is there a
simple “moral lesson” to be gleaned. The purpose of writing tragedy—as Aeschylus would inform today’s hapless, and clueless,
babbling commentators—is not to offer options within the drama, to be selected by the audience, which might have allowed a happier,
alternative ending. “If only Cordelia would have been honest,” a college professor once lectured an honor’s symposium, “perhaps the
kingdom would have been spared the disastrous outcome of `King Lear.'”
Shakespeare was not writing to let his audience off the hook. He was writing to teach them the history of civilization, how cultures of
the past, which may have accomplished outstanding achievements, produced wise and learned sages, and improved the standards of
living of their population, failed, when the principles which enabled such breakthroughs to occur, had been abandoned, replaced by
the daily habits and unthinking routines of the once-great people. There have been many tragic endings in history, as societies
crumbled under the weight of flawed practices and inadequate education, when dullness born of success replaced the hunger for
discovery and justice.
This disaster, Shakespeare is telling his audience in Lear, Macbeth and Hamlet, actually befell a society much like our own, when
endemic corruption replaced respect for the dignity of man, and the manic striving for wealth and power displaced the pursuit of new
ideas, as the force driving the leaders of the polity. The same is found in Schiller. For example, in his powerful “Don Carlos,” the
Spain, which had been a meeting place of cultures, became the rotting center of the Holy Roman Empire and the murderous
Inquisition.
It is a tragedy in itself, that modern audiences have embraced the “tragic hero” theory of the Romantics, who moved aggressively, and
with a bitter hatred, against the classical form of drama. Great tragedians composed their histories—for most of these works are real
history—with the belief that an audience would become better only when confronted, by viewing on stage, acts of cruelty and
barbarism, which are based on a true history, and which had destroyed a previous civilization, and in which they could see, if only
dimly, shadows of the same, in their own culture.
Rigoletto As A Shakespearean Drama
Verdi’s Rigoletto is definitely such a classical, Shakespearean tragic drama, as it occurs in a society which possesses no redeeming
qualities. While one may be genuinely touched by what appears to be Rigoletto’s love for his daughter, is it possible to overlook his
role in supporting, even inciting, the disgusting behavior of the Duke’s degenerate court? “La maledizione,” the curse —which was
originally the title Verdi had chosen for the opera—which is hurled at Rigoletto by Monterone, whose family had been victimized by
the Duke’s nasty licentiousness, and which is the theme of the opera, only makes sense because there is no way out of the
degeneration of the court, no matter how much Rigoletto tries to “become another person” behind closed doors at home.
Credit: Photo by Felix Sanchez
Scott Hendrick (Rigoletto) and Albina Shagimuratova (Gilda)
As for sympathy for Gilda, her self-dooming desire to protect the Duke, is not based on naiveté or love, but self-delusion. She goes to
her death believing that he really loves her. Of course, he is totally unaware of her ultimate sacrifice on his behalf. Her death is
“tragic,” in that it is sad, but not surprising, in a society where there is no virtue which goes unpunished, no evil desire which cannot
be fulfilled. One might as well argue that there is some decency in Maddalena, the whore who works for her murderous brother
Sparafucile; after all, she acts to spare the Duke, though with a lascivious intention in mind.
Rigoletto’s ultimate reckoning, like that of Oedipus or Macbeth, was foretold early in the drama, and his fall comes as no great
surprise. It is Verdi’s genius that, even though the audience strongly suspects that the curse will be realized, we still are pulled into the
opera, and follow the unfolding of the “maledizione” with rapt attention. The unfolding is relentless, and the audience is made aware
of it from the ominous opening notes of the horns in the overture, in a theme which is repeated throughout the opera. And despite this
prescience, shaped by Verdi, from the outset, that something horrible is coming, the audience is still shaken by the ending, and leaves
the theater uneasy and somewhat troubled.
HGO Production Intense and Relentlessness
The production last month, by Houston Grand Opera, offered vintage Verdi, presenting the tragedy in its most profound classical
form. The tension from the overture was sustained throughout, highlighting the relentless march of fate to the very end. There was no
let up, no escape. At the same time, the singing was marvelous, especially in the ensemble pieces, as the interplay between the voices
was transparent—including the voices from the orchestra, as Verdi offers strings and winds frequent opportunities, both as sectionals,
and as solos, to interact, as distinct voices, with the singers.
Audiences in Houston have come to expect excellence from the orchestra, under the direction of Conductor Patrick Summers. This
was again the case in Rigoletto, as he demonstrated the right touch throughout, especially in the beautiful duets at the end of Act I,
between Rigoletto and Gilda, then Gilda and the Duke. Summers let the singers set the pace, with the orchestra functioning almost as
an additional voice in the duets, at the same time serving to heighten the drama, repeatedly sounding the alarm for the dangers lurking
ahead.
Scott Hendricks, baritone, was a superb Rigoletto, vocally, and in a surprising way, with a kind of athleticism which highlights the
extent to which Rigoletto’s physical deformity is mirrored in the depraved role he plays in the court. Soprano Albina Shagimuratova
demonstrated in her Gilda why she will be a featured performer for some time to come. She sang the demanding role almost
effortlessly, with a luminescent quality in her upper register, which combined sweetness and power. Hendricks and Shagimuratova are
both former Houston Grand Opera Studio artists, once again demonstrating that its alumni leave the program capable of handling
leading roles with great skill and artistry.
Eric Cutler’s Duke of Mantua (tenor) conveyed the two sides of his character quite effectively, showing that the charming seducer and
the brutal misogynist can be one and the same. In the scene with Gilda, as the poor student Gualtier Malde, he sang with a winning
tenderness, which is at odds with his dismissive view of women in “La donna e mobile.” On opening night, his singing of “La donna e
mobile” came across somewhat flat; however, when I saw a second performance, Cutler captured the ribald character of the Duke,
charming the audience, as Verdi had intended.
The final act was quite chilling, the staging brilliantly done, with a chorus effectively recreating the howling of the storm, as
Rigoletto’s plan to outflank the curse goes awry, and the curse is fulfilled. Mezzo-soprano Maria Markina’s Maddalena was overtly
sensual, squeezing out every bit of lusty evil in the role, while bass Andrea Silvestrelli as Sparafucile was a truly sinister presence on
stage, whether lurking in the shadows, or preparing to kill at his inn.
As the theater emptied, with Rigoletto’s final cry of anguish still ringing in the ears of those leaving, it was clear that a certain
unsettling feeling would remain with them for some time. By thus jolting the audience out of its comfort zone, the HGO production of
Rigoletto had fulfilled the intention of Verdi, by presenting “a creation worthy of Shakespeare.”
Мне выпало счастье с моей женой, Гейл Мирзаянов, присутствовать на этом
спектакле, 19 апреля 2009 г, и после представления познакомиться с великой
татарской певицей. Она прекрасно говорит на родном языке. Что говорить,
талантище!
19 Apr 2009
Shagimuratova steals show in HGO’s Rigoletto
On a stormy evening in Houston (both in and outside of the house), Houston Grand Opera’s opening
night production of Verdi’s Rigoletto went off with a thunderous bang.
Giuseppe Verdi: Rigoletto
Scott Hendricks: Rigoletto; Eric Cutler: Duke of Mantua: Albina Shagimuratova: Gilda; Andrea Silvestrelli: Sparafucile; Bradley Garvin: Monterone; Maria Markina: Maddalena;
Jamie Barton: Giovanna; Adam Cioffari: Count Ceprano; Octavio Moreno: Marullo; Faith Sherman: Countess Ceprano. Houston Grand Opera Chorus and Orchestra. Patrick
Summers, conductor. Lindy Hume, director.
Above: Scott Hendricks in the title role of Verdi's Rigoletto
All photos by Felix Sanchez courtesy of Houston Grand Opera

Printer Version

Send to a Friend
The cast boasted Eric Cutler in his role debut as the Duke, Texan Scott Hendricks as Rigoletto, and Houston favorite Andrea
Silvestrelli as Sparafucile. While the men acquitted themselves well, none compared to the performance given by Russian soprano
Albina Shagimuratova as Gilda.
Houston patrons know Shagimuratova well, having heard her in previous seasons when she was a member of the company’s young
artist program. Her Gilda, however, gave them a chance to see the soprano after her development—and what a development it was.
From the first note of her duet with Hendricks, Shagimuratova sent a clear, full lyric voice into the house that spun line after line
of legato with remarkable ease. Her “Caro nome”—the best I’ve ever heard—employed perfectly executed trills and just the right
amount of ornamentation. Shagimuratova’s clarity was astounding in both the act three quartet and the storm trio, projecting
easily over both the orchestra and the strong voices of her colleagues. Her acting was spot on, and she showed more sensitivity to
her role than any of the other characters. Albina Shagimuratova’s Gilda was one to remember.
Eric Cutler, in his role debut, gave a solid assumption of the licentious Duke of Mantua. His voice remained the light instrument it
was when he first burst onto the international scene, but he managed to add enough heft to his sound to get past the heavier
orchestrated sections of Verdi’s score. Cutler seemed most comfortable in the lyrical sections, showing off a strong top in his act
one duet with Gilda and later giving a seamless rendition of “Parmi veder le lagrime.” His Duke isn’t perfect yet; the tenor forgot at
least two lines and needs to polish up his phrasing, but with time the role could prove strong for him.
Texan Scott Hendricks gave a mixed performance as Rigoletto. The San Antonio native has the range, heft, and legato for the role,
but on opening night his vocal clarity too often gave way to an over darkened, muddy sound. His “Cortigiani” showed great pathos,
but that was it—you got the feeling from Hendricks’ portrayal that he was simply imposing a romantic portrayal (from other roles
in his repertoire, like Silvio or di Luna) on a father-daughter relationship. It didn’t always work, and was sometimes awkward.
More work vocally and theatrically could greatly improve his portrayal.
Italian bass Andrea Silvestrelli gave his usual effortlessly powerful performance. In a production that focused on shadows, fog, and
darkness, Silvestrelli bounded in and out of sight, showing up at just the right times and portraying the assassin with just enough
dark humor. The Italian’s powerful bass boomed throughout the house to great effect but with careful attention not to overpower
his colleagues.
Octavio Moreno
(Marullo) and Eric Cutler (Duke of Mantua)
Silvestrelli’s on-stage sister, Russian mezzo Maria Markina, gave a sexually charged depiction of Maddalena. Markina, a member
of HGO’s young artist program, had incredible chemistry with Cutler—the act three quartet was one of the highlights of the night,
with Cutler and Markina’s interaction bordering on soft porn while Shagimuratova’s Gilda looked on. Markina’s warm voice
showed ample size for the Brown Theater; look for her to grow into larger roles with the company over the next few years. Of the
supporting roles, Bradley Garvin as Monterone sang particularly well, projecting a large, ringing bass-baritone into the house in
the curse scene.
The subtle production focused mainly on colorful backgrounds and timely scene changes. Several period paintings adorned the
backdrops while the sets for acts one and two were sparse. The final act brought out a framed set for Sparafucile’s house which
served the quartet action well. Director Lindy Hume could have worked with Hendricks a little more on his acting, which wasn’t so
much non-existent as it was misguided and confusing at times. Hume provided some clever touches but mostly let the action carry
on in a traditional way. Patrick Summers’ conducting was lethargic in the first act but came to life afterwards.
Scott Hendricks
(Rigoletto) and Albina Shagimuratova (Gilda)
If you’re wondering how good a Rigoletto can be without a perfect baritone, you need look no further than HGO’s production—
with a soprano as Gilda who gave one of the most complete performances in recent HGO history combined with a solid supporting
cast, the company has a sure hit on its hands.
Paul Wooley
Russian soprano luminous in Palm Beach “Rigoletto”
By Lawrence A. Johnson
What a bleak, pitiless landscape Rigoletto inhabits. Even by the standards of Verdi’s
cold-eyed Realpolitik, the Mantua court is godless and unforgiving, a milieu where rape
is sport, murder diversion, and the innocent must be sheltered behind high walls, for
venturing outside means a horrible death.
Palm Beach Opera opened its 46th season Friday night with Verdi’s dark, dramatic
masterpiece. As is custom with the company, Rigoletto will run through Monday
afternoon at the Kravis Center with two casts alternating in four performances.
The past two weeks of rehearsals for the West Palm Beach production seemed as
accursed as the title hunchbacked jester. The original first-cast Rigoletto, Alberto
Mastromarino, came down with laryngitis. Then his replacement, the Cuban-American
Nelson Martinez, also became ill with laryngitis and had to withdraw. Finally, the superb
baritone Todd Thomas was booked as No. 3 hunchback. Thomas will sing the secondcast dates Saturday and Monday while the original second-cast Rigoletto, Chen-Ye Yuan
performed Friday night and will do so again Sunday.
If the rigged Rigolettos weren’t enough, a construction scaffolding accident Friday at the
Kravis Center meant that audience members had to wind their way through a circuitous
route from the parking lot around the building exterior to enter the hall. Sii maledetto!
Even with the Byzantine game of musical hunchbacks, Palm Beach Opera managed to
serve up a fiery, at times, riveting Rigoletto with moments of sensational vocalism that
made up for casting inconsistencies, under the uber-intense conducting of artistic director
Bruno Aprea.
Chen-Ye Yuan has the big voice and stage experience for the role of the embittered jester
whose only tender spot is for his innocent daughter, Gilda. Yuan has sung the role widely
and proved a worthy, dramatically effective Rigoletto, vehement in his anger following
Gilda’s abduction.
While the Chinese singer possesses an imposing voice, his baritone sounds a bit
weathered with a raw, guttural undertone apparent at times, particularly in the Cortigiani.
Still Yuan sang sensitively and was at his best in the final scene, contributing to an
admirable ensemble performance.
Friday evening’s high points came courtesy of Albina Shagimuratova as Gilda. The
Russian soprano has a pure tone and impressive technical arsenal. She overdid the
breathless ingénue a bit in Caro nome, which could have been more elegantly delivered,
but it was hard to fault her graceful cadenzas and precisely placed top notes.
Shagimuratova sang with cumulative assurance and greater expressive depth as the
evening progressed. Gilda’s narration to her father of her humiliation at the hands of the
Duke was heart-breaking and Shagimuratova was remarkable in Act 3, with subtle
dynamic marking and a staggeringly beautiful diminuendo. Her rendering of Gilda’s final
moments was so moving and luminous, one could barely take a breath. Albina
Shagimuratova surely seems poised for a major operatic career.
James Valenti is a regular presence at both South Florida companies, and was heard to
much better advantage as the caddish Duke than last season’s Rodolfo in Florida Grand
Opera’s La Boheme. The handsome American tenor needs to work on his nastiness, as
Valenti seems like far too nice a guy for the morally vacuous Duke who treats women
like disposable tissue. Vocally Valenti sang well, his vibrant lyric tenor well suited to the
role with a hearty Le donne e mobile, tight top note apart, and fine dramatic involvement
throughout the evening
Grigory Soloviov proved a worthy Sparafucile, not quite having the black, subterranean
bass for the role but chillingly believable as the assassin. Otherwise, there was rather
uneven singing from the supporting cast. Jennifer Hines made a sexy if throaty-voiced
Maddalena, David Young was a light-in-the-vocal-loafers Monterone with an unimposing
curse, and Ceci Grasso Dadisman a barely audible Page.
Allen Charles Klein’s well traveled Cincinnati Opera set is functional and evocative, its
air of gloomy disrepair reflecting the amoral milieu within, enhanced by Donald Edmund
Thomas’s dark chiaroscuro lighting, which was austerely beautiful. Bernard Uzan’s
direction was fluid and unobtrusive, apart from the usual oddities, like Rigoletto making
himself a rhythmic mattress for the Duke’s sexual dalliance with the Countess Ceprano.
The men of the chorus sang superbly under Greg Ritchey’s direction, with nimble
ensemble work in the abduction scene and just the right unearthly offstage wind effects
during the climactic storm.
As with all regional companies, there are still not enough string desks in the Palm Beach
Opera pit, but the superb musicians of this experienced orchestra provided polished and
responsive playing at their usual high level.
Bruno Aprea continues to be a catalyst who elevates any production he conducts to a
higher level. The Italian maestro conducts every bar as if his life depends upon it, most
palpable Friday night in the hair-trigger intensity and laser-like concentration of his
musical direction in the final scene.
Palm Beach Opera’s production of Verdi’s Rigoletto runs through Monday at the
Kravis Center in West Palm Beach. Chen-Ye Yuan, James Valenti, and Albina
Shagimuratova will perform 2 p.m. Sunday and Todd Thomas, Eric Margiore, and
Hanan Alattar sing the leading roles 7:30 p.m. Saturday and 2 p.m. Monday. Call
561-833-7888 or go to www.pbopera.org.
Posted in Performances
Magic to do
January 12, 2009
Albina Shagimuratova as the Queen of the Night
Photo: Robert Millard/LAO 2008
With so much Wagner coming up this season for Los Angeles Opera, the company wisely decided to start off the year with a little Mozart for warm and
fuzzy contrast. This weekend saw the opening of another revival of the company's 1993 Peter Hall production of Die Zauberflöte under the baton of
music director James Conlon. In the span of two weeks, the company is doing 9 performances with two different casts with an unusual number of big
names and important rising talent across both groups. On Sunday I caught this week's second team, which featured Joseph Kaiser as Tamino, Erin
Wall as Pamina, Morris Robinson as Sarastro, Markus Werba as Papageno, and Albina Shagimuratova as Queen of the Night. (The other team
includes both Matthew Polenzani and perhaps one of the most beloved Papagenos, Nathan Gunn.) And, in perhaps the most unusual bit of "luxury
casting," I've seen in awhile, L.A. Opera has hired Matthias Goerne to sing the part of the speaker. Now I know that L.A. weather has to be better than
Germany's as a rule in January, but how the company managed to corral one of the world's premiere Lieder vocalists into appearing for approximately
5 minutes in a role that could just as easily be cut from an opera with more than its share of big hits is beyond me. Don't get me wrong, he's fantastic
but I keep feeling there is some gag to this I haven't figured out yet.
All this being said, it's remarkable how well this production comes off despite its age. It is a little worn around the edges and not all of the technical
issues were resolved on Sunday, but it is still very effective, not to mention fun, colorful, and a little magical. It's not going to change anybody's mind
about anything, but in the hands of a very capable cast, this is one revival that really comes alive. Conlon and the orchestra sounded good if rather
large and modern for Mozart, but never dull. The cast was quite solid and, despite some ill-fitting costumes, succeeded without any major
catastrophes. Joseph Kaiser is a major talent and has played some spectacular supporting roles last year both as Narraboth in Salome at the
Metropolitan Opera and Yonas in Kaija Saariaho's Adriana Mater in Santa Fe. As a heavily made-up and brightly costumed Tamino he was noble and
charming. Opposite him was Erin Wall whose bright and pretty tone worked well. Albina Shagimuratova handled the coloratura passages of the
Queen of the Night with accuracy and strength without any strain or need to have the orchestra slow down, and Markus Werba's Papageno was comic
and broad enough to be seen and heard throughout the hall.
So, while it may not be new or groundbreaking, Peter Hall's production still has plenty of juice left to impress an audience, and this family-friendly take
on Mozart's opera will hopefully be a success for the company this year. Here's the good news, both casts appear to be quite strong, so no matter
when you go, you're not likely to go wrong.
Labels: LA Opera 08/09
РУС /
пресс-релиз фести
программа фести
заказ би
октября, 2007
сандр Бузлов
бладатель Второй премии и Серебряной медали XIII Международного конкурса им. П.И. Чайковского (2007)
лександр Бузлов родился в Москве в 1983 году. Окончил училище при Московской государственной
нсерватории им. П.И.Чайковского и Московскую консерваторию (класс профессора Н.Г.Гутман). В рамках
астер-классов занимался с М. Ростроповичем, Д. Шафраном, Н. Шаховской, Б. Талалаем, Э. Финке
Швейцария), Б. Гринхаусом (США).
вой первый Гран-при «Моцарт-96» Александр Бузлов завоевал в Монте-Карло в возрасте 13 лет. Через год он
ыл удостоен Гран-при на конкурсе «Виртуозы XXI века» в Москве. В том же 1997 году он выступил в Большом
ле консерватории на юбилейном концерте, посвященном 70-летию М. Ростроповича.
лександр Бузлов — лауреат международных конкурсов Young Concert Artist в Лейпциге (I премия, 2000) и Youn
oncert Artist в Нью-Йорке (I премия, 2001), 35-го Международного конкурса JEUNESS MUSICALES в Белграде
емия и приз зрительских симпатий, 2005), Международного конкурса виолончелистов ARD (II премия, Мюнхе
05), Первого открытого Всероссийского конкурса «Новые имена» (Гран-при в номинации «Виолончель» и I
емия в номинации «Камерный ансамбль», 2000). А. Бузлов - лауреат молодежной премии «Триумф» (2003),
ладатель специального приза «За лучшее исполнение Pezzo capriciozo Чайковского» на XII Международном
нкурсе им. П.И.Чайковского в Москве (2002), специальной премии Лейда Унгерер на конкурсе им. Пабло
зальса в Кронберге (Германия, 2004).
узыкант много гастролирует в России и за рубежом: в США, Англии, Шотландии, Германии, Франции, Израиле
вейцарии, Австрии, Норвегии, Малайзии, Южной Корее, Японии, Бельгии, Чехии.
феврале 2005 года состоялся дебют музыканта в Карнеги-холле (Зал Исаака Стерна) в Нью-Йорке с
сударственным академическим Камерным оркестром России под управлением Константина Орбеляна. В мае
05 года в Линкольн-центре в Нью-Йорке состоялся Гала-бенефис, на котором Александр Бузлов исполнил
нцерт Э. Лало с оркестром Сент-Люк под управлением маэстро Леонарда Слаткина.
Бузлов имеет записи на ТВ и радио России, а также записи на радио Германии, США, Австрии. Летом 2005
да фирмой Delos выпущен компакт-диск с записями виолончельных сонат в его исполнении.
Альбина Шагимуратова
Победитель XIII Международного конкурса им. П.И. Чайковского (2007) Альбина
Шагимуратова в 2004 году окончила вокальный факультет Московской государственной
консерватории им. П. И. Чайковского, где занималась в классе народной артистки России,
профессора Г.А. Писаренко. В этом же году певица была принята в труппу Московского
академического музыкального театра им. К. С. Станиславского и Вл. И. НемировичаДанченко, солисткой которого была до 2006 года, и одновременно продолжила обучение в
аспирантуре МГК.
Альбина Шагимуратова – лауреат ряда международных конкурсов, в том числе Открытого
Всероссийского конкурса оперных певцов «Санкт-Петербург» (2003), Международного
нкурса вокалистов им. Ф. Виньяса в Барселоне (2005), обладатель Первой премии Международного конкурса
мени М. Глинки (2005). В 2006 году певица начала стажировку в рамках Молодёжной программы Хьюстонской
еры (США), которая завершится летом 2008 года.
репертуаре певицы - заглавные партии сопрано в операх «Риголетто» и «Травиата» Верди, «Сказка о Царе
алтане» и «Золотой петушок» Римского-Корсакова, «Любовный напиток» Доницетти, «Волшебная флейта»
арица ночи) Моцарта, «Ариадна на Наксосе» (Цебинетта) Р. Штрауса, а также партии сопрано в Восьмой
мфонии Г. Малера, Реквиеме Моцарта и многих других оперных и ораториальных произведениях.
Ильич Чайковский
Итальянское каприччио»
осле неудачной женитьбы, композитор находился в состоянии тяжелейшей депрессии. Дабы попытаться
ивести себя в чувства, Чайковский в 1878 году отправляется в Италию: сначала он живёт во Флоренции, а
тем перебирается в Рим. Композитор пытается занять себя, одновременно переделывая Вторую симфонию,
вершенствуя свой разговорный английский и получая колоссальное наслаждение от созерцания работ
икеланджело в Сикстинской капелле.
время пребывания в Риме, Чайковский становится свидетелем Карнавальных празднеств, однако звучащая
круг музыка поначалу не вдохновляет его. Только спустя некоторое время он увлечётся колоритными
альянскими мелодиями и в январе 1880 года напишет одному из своих приятелей, что задумал сочинить
музыкальный сувенир». Этим сувениром станет «Итальянское каприччио», построенное, подобно слайд-шоу,
к череда музыкальных открыток. Композитор использует пять итальянских мелодий, из которых сегодня
вестно название только одной: это Ciccuzza, представляющая собой один из вариантов южноитальянской
рантеллы. А открывается «Итальянское каприччио» ещё одной зарисовкой – музыкой, имитирующей военный
гнал. По воспоминаниям брата композитора, Модеста Чайковского, эти звуки появились в «сувенире» не
учайно. Гостиница, где жил композитор, находилась рядом с армейскими казармами. Чайковский мог не раз
ышать характерные позывные и решил вписать их в партитуру, как неотъемлемый звуковой атрибут своей
альянской жизни.
ариации на тему рококо»
середине 1876 года Пётр Ильич Чайковский испытывал значительные финансовые затруднения, что случало
омпозитором довольно часто до тех пор, пока в его жизни не появилась Надежда Филаретовна фон Мекк,
авшая для него покровителем и меценатом. Несмотря на отсутствие средств и депрессивный настрой,
йковский пишет в этот период времени три совершенно разные по настроению и жанрам сочинения. Это нцертный «Славянский марш», «Франческа да Римини» по Данте - одно из лучших программных
мфонических произведений композитора и «Вариации на тему рококо», которые были заказаны Чайковскому
о другом и коллегой по Московской консерватории, виолончелистом-виртуозом Вильгельмом Карлом
ридрихом Фитценгагеном.
ариации» созданы по классицистской модели и являются данью Моцарту - кумиру и идолу композитора.
йковский, однако, не использует в этом сочинении ни одной цитаты. Вглядываясь в прошлое и испытывая
стальгию по прекрасной эпохе, он пишет мелодию темы так, как, по его ощущению, могла бы быть написана
зыка ушедшего века.
ремьера «Вариации на тему рококо» состоялась в Москве30 ноября 1877 года. Оркестром дирижировал
иколай Рубинштейн. После этого Фитценгаген много и успешно исполнял «Вариации» не только в России, но
её пределами. В частности он сыграл эту пьесу на престижнейшем в то время фестивале в Висбадене в 187
ду. Оттуда он писал Чайковскому, что присутствовавший на концерте Ференц Лист, после исполнения
ариаций», воскликнул: «Наконец-то я снова слышу музыку!».
т плюс...
оло звезды
28 Октябрь 2008 00:34
Приезд звезды международного масштаба - это всегда событие яркое и значимое. Нет,
речь сейчас пойдет не о концерте примы попсы, стоимость билетов на концерты
которой достигает астрономических размеров. Альбина Шагимуратова - восходящая
звезда оперы, которую называют золотым голосом России, солистка Татарского
государственного театра оперы и балета им. М. Джалиля, лауреат первых премий
международных конкурсов им. П. Чайковского, им. М. Глинки, им. Ф. Виньяса - блистала
недавно на подмостках ГАБТ им. А. Навои с сольным концертом, организованным
едставительством Росзарубежцентра при поддержке Посольства Российской Федерации.
, кому посчастливилось на нем побывать, к слову сказать, совершенно бесплатно, долго будут хранить в памя
лнующие моменты и впечатления как от мастерства исполнения, так и от редкого голоса исключительной
асоты. Потрясающее колоратурное сопрано, в переводе с итальянского самый высокий женский голос, пение
ртуозными пассажами, доступными только единицам певцов из-за колоссальной технической сложности,
осто завораживали слушателей, с трудом заставляя их верить в реальность происходящего.
леснула певица не только блестящей вокальной техникой исполнения, но и как незаурядная драматическая
триса. Если в партии надменной Царицы Ночи преобладали чудовищной сложности вокальные трюки, тогда
к психологических оттенков в этой роли мало, то трогательно-романтичная искренность и порывистость
жильды Альбины Шагимуратовой заставляли зрительскую аудиторию трепетать и замирать от сопереживани
сочувствия. Но в особый восторг, пожалуй, привел слушателей исполненный на татарском языке «Соловей»
льбины. Общеизвестно, что самые замысловатые немыслимые трели и каденции эта птичка исполняет без
якого труда. Как и, собственно, сама певица. Но какой за этим стоит колоссальный труд, да и прирожденный
лант!
льбина Шагимуратова, кроме того, и пианистка, хоровой дирижер - музыкой начала заниматься с раннего
тства. К слову сказать, она наша бывшая землячка: в Ташкенте прошли годы ее детства и отрочества. Но, как
ворится, большому кораблю - большого плавания…
рекрасный полетный звук молодой оперной примы, слышный не только на мощном пассаже, но и на
нчайшем пианиссимо, сквозь оркестр, сквозь голоса партнеров, - можете поверить, что такого исполнения вы
вно, а может быть, и никогда, не слышали.
аш корр.
Материалы распечатаны с Делового центра РТ — интернет-портала TatCenter.ru
TatCenter.ru рекомендует…
Раздел: Культура Автор: Елена Кудрявцева
1 ноября 2009 г.
В ноябре праздники на любой вкус: и демократические (День народного
единства и День Конституции РТ) и религиозный (Курбан-байрам). А между
ними в "день седьмого ноября" пред ликом Ленина на площади свободы
развернут свои боевые знамена и апологеты коммунизма. Понятно, что в
дополнительные выходные каждому из нас будет чем заняться. Однако не
стоит забывать, что в театрах, музеях и концертных залах нас ожидает тоже
немало интересных событий.
В Татарском академическом государственном театре оперы и балета им. М.
Джалиля 1 ноября можно будет посмотреть с детьми балет П.Чайковского "
Щелкунчик", 3 и 5 ноября - вечную трагедию Шекспира о любви "Ромео
Джульетта" на музыку С. Прокофьева, а 8 ноября - балет Ф.Амирова
"Тысяча и одна ночь".
21 ноября оперная труппа, вернувшись из Голландии, покажет "Риголетто",
премьера которого состоялась в дни Шаляпинского фестиваля. Спектакль в
постановке лауреата Государственной премии им. Г.Тукая Михаила
Панджавидзе просто поразил публику. В роли Риголетто выступит русский
самородок с уникальным природным даром, заслуженный артист России
Василий Святкин. Этот певец (бывший школьный учитель) обладает богатым,
гибким, выразительным баритоном. Его отличают незаурядные актерские
способности, профессионализм, широкая общая и музыкальная эрудиция. Из
множества превосходных солистов театра Новой оперы (Москва) роль
Риголетто исполняют только Хворостовский и Святкин. Партию Джидьды поет в
этом спектакле молодая звезда мировой оперы, победительница XIII
Международного конкурса им. П.И.Чайковского Альбина Шагимуратова.
Альбина, ученица Зили Сунгатуллиной (Казань) и Галины Писаренко (Москва),
еще студенткой, стала солисткой Московского музыкального театра им. К.С.
Станиславского и В.И. Немировича-Данченко. Казанским меломанам эту певицу
открыл Рустем Абязов. С его оркестром (" La Primavera") она неоднократно
выступала в Казани еще задолго до сотрудничества с нашим оперным театром.
Сегодня А. Шагимуратова – солистка и ТАГТОиБ им.М.Джалиля и Гранд опера в
Хьюстоне, в которой, помимо прочих партий, успешно поет Царицу ночи с
великим итальянским дирижером Риккардо Мутти. Партию Герцога исполнит
певец, любимый и европейской, и российской, и казанской публикой -
заслуженный артист России, народный артист Татарстана Ахмед Агади
(Мариинский театр). Дирижирует оркестром и исполнителями Ренат Салаватов.
Культура
162-163 (26279-26280) 14.08.2008, четверг
ЛАНТЫ И ПОКЛОННИКИ
ьбина ШАГИМУРАТОВА: Настоящая работа только начинается
ера на международном музыкальном Зальцбургском фестивале в Австрии давали оперу Моцарта "Волшебная флейта". Приятно сообщить читателя
в этом престижнейшем форуме вместе с такими звездами оперной сцены, как Анна Нетребко, Дмитрий Хворостовский, Ольга Бородина, участвуе
ша Альбина Шагимуратова, победительница
I конкурса им. П.И.Чайковского, солистка Татарского академического театра оперы и балета им. М.Джалиля. В опере "Волшебная флейта" она пое
ну из главных партий в ансамбле с многоопытными моцартовскими певцами - Михаэлем Шаде, Генией Кюмайер и Францем-Йозефом Зелигом.
ереди еще пять спектаклей с этим составом.
ред фестивалем в Зальцбурге казанцы имели возможность встретиться с Альбиной - она пела в нашем городе на оперном фестивале, посвященно
ждународному году Дж.Пуччини. И тогда же с триумфом прошел ее сольный концерт в БКЗ им. С.Сайдашева. На нем присутствовали полномочны
дставитель Президента РФ в Приволжском федеральном округе Григорий Рапота и Председатель Государственного Совета Фарид Мухаметшин. Н
церте была и заместитель Премьер-министра - министр культуры Зиля Валеева. От почетных гостей Альбине Шагимуратовой были преподнесены
кошные букеты цветов, а зрители стоя приветствовали талантливую молодую певицу.
следующий после концерта день она дала интервью корреспонденту "РТ".
льбина, рад был вновь услышать ваш чарующий голос и хотел бы узнать, какие события произошли в вашей жизни после того, к
беседовали с вами год назад.
а это время у меня состоялись дебюты в театре Гранд Опера города Хьюстона, где я проходила стажировку. Спела партии Царицы ночи в
лшебной флейте" Моцарта и Мюзетты в опере Пуччини "Богема". Так что в Казани на нынешнем фестивале "Виват Пуччини!" было второе
олнение этой партии.
адо сказать, вам великолепно удалось создать образ Мюзетты - с одной стороны, женщины беспечной и даже легкомысленной, н
самом деле очень сердечной. Как вы оцениваете эту партию?
онечно, вокально она более легкая, чем партия Царицы ночи. Но актерски гораздо интереснее, дает возможность импровизировать и наслаждать
м... Кроме этих дебютов, получила приглашение в театр Метрополитен Опера. Там спою Царицу ночи в 2010 году.
алековато.
о в таких театрах, как этот, планируют даже на пять лет вперед. А такое приглашение для меня - событие огромное! Немногие российские певцы
ют на этой престижнейшей сцене.
что в ближайших планах?
оцартовский фестиваль в Зальцбурге, где вновь спою Царицу ночи. На этот раз с оркестром под управлением знаменитого маэстро из Италии
ардо Мути. Предложение очень лестное и значимое для молодой певицы.
кто ставит там "Волшебную флейту"?
ежиссер из Саудовской Аравии Пьер Ауди. Партнерами будут в основном актеры из Германии и Австрии.
омню, как блистательно вы пели эту партию на прошлогоднем Шаляпинском фестивале... Кстати, а кто ваш кумир в оперном
кусстве?
ария Каллас.
очему она?
отому что это не только великая певица, но и такая же актриса и женщина. Для меня ее искусство - эталон профессионализма и искренности. Он
стремилась показать, какой у нее красивый голос. Он был у Марии Каллас средством выразительности. И в каждой опере она разная: в "Норме"
на, в "Травиате" - совершенно другая. Такое огромное мастерство дается не всем.
не кажется, что вы уже на этом пути.
адеюсь, надеюсь, но нахожусь только в самом его начале.
ем отличается работа оперной певицы на Западе от работы в России?
роисходит языковое обогащение, во-вторых, имеешь дело со многими высококлассными дирижерами и концертмейстерами. Наконец, репертуар т
аздо разнообразнее. И поэтому ты все время растешь...
здесь?
же то, что ты должна быть в штате театра, сковывает. Далеко не всегда спектакль ставится на ту или иную певицу, и приходится приспосабливат
епертуарной политике театра. Но мне очень повезло, потому что репертуар театра имени Мусы Джалиля подходит для моего голоса. К тому же
оводство считается с моими контрактами в Америке и Европе, не препятствует им и, когда надо, отпускает. За это громадное спасибо!
днако очень жаль, что вы здесь пока очень мало поете. Мы не слышали вас ни в "Травиате", ни в "Любви поэта", хотя Виолетту в
ли в театре имени Станиславского и Немировича-Данченко еще будучи студенткой Московской консерватории, да и партия
йтуны у вас давно готова.
ы правы, я выучила партию Зайтуны, но спеть ее не смогла - должна была уехать в Хьюстон. Теперь стажировка там завершилась и надеюсь, что
дующем сезоне спою в Казани и Зайтуну, и Джильду, и мою любимую партию Виолетты.
кроме Зальцбургского фестиваля, где еще в Европе будете петь?
Берлинской опере, и тоже Царицу ночи. Не удивляйтесь, ведь эту сложнейшую партию сейчас в мире поют лишь несколько певиц. Для них и для
ня она стала визитной карточкой, открыла дорогу на сцены таких прославленных театров, как Метрополитен Опера и Ковент Гарден.
ем, на ваш взгляд, российская публика отличается от американской?
не кажется, что наша эмоциональнее, а американская более благодарная. Ей нравится все, что по-настоящему здорово, и она очень горячо
инимает, аплодирует стоя. У нас такое происходит значительно реже.
русская вокальная школа - от американской?
усской свойственно громкое пение. В Америке же из маленького голоса могут сделать "конфетку" - научить тебя петь "пиано", научить умению
лировать звук. А это один из труднейших моментов в пении. Кстати, из-за того, что русские голоса слишком громкие и большие для "бельканто",
сии не идут такие оперы, как "Сомнамбула", "Пуритане", которые с большим успехом идут вo всех оперных театрах мира. А у нас из белькантовы
р только "Лючия ди Ламермур"...
что необходимо для того, чтобы голос, как вы любите говорить, был "полетным"?
онимаете, бывает природная полетность. И мне в этом отношении повезло. Но, чтобы сохранить ее, нужен нормальный образ жизни.
диета?
ет, перед спектаклем или концертом надо поесть капитально.
льбина, в Америке вы пели в оратории "The Reus". Кaк переводится ее название?
Беженцы". Автор Кристофер Теафанидис, грек американского происхождения. В ней одиннадцать частей, и она посвящена беженцам, эмигрантам
ан Африки, Индии, Вьетнама, Пакистана и других, а также евреям из Советского Союза, покинувшим его. Да и американцам - ведь там эмигранто
ого.
то произведение, наверное, созвучно и судьбе вашей семьи, вынужденной в 1991 году переехать из Ташкента в Казань?
онечно. Когда развалили Советский Союз, жить татарам в Ташкенте стало невозможно. И не только им. Наша семья на себе испытала негативное
ошение местного населения: нам говорили: "Убирайтесь отсюда!".
онимаю, насколько оратория "Беженцы" задела ваши чувства.
е невозможно слушать равнодушно. Она о людях, которые мучаются, и волосы дыбом встают от жестокости по отношению к ним, от того, что им
то не поможет. Недавно, как вы знаете, в ООН снова подняли вопрос о том, что бедным странам должны помочь богатые. Но от таких разговоров
реальной помощи дистанция, как показала жизнь, огромная.
раторию очень горячо приняли, и неудивительно, ведь в зале были те, о ком мы пели. Кстати, мы первые ее исполнители.
льбина, вы были единственной певицей из России?
а. А хор и оркестр - из хьюстонской Гранд Опера.
отелось бы услышать от вас о сотрудничестве с Владимиром Спиваковым.
не посчастливилось петь и с оркестром "Виртуозы Москвы", и с Российским филармоническим оркестром, который он также возглавляет. Владими
иваков очень простой человек, с ним легко общаться. Никакой "звездности". И с его оркестром очень легко петь. Так что от такого сотрудничеств
но удовольствие.
я восхищен тем, как он помогает талантливым, музыкально одаренным детям, - дарит инструменты, оказывает материальную
мощь больным. У нас по пальцам можно перечесть мастеров такого уровня, которые думают не только о себе.
онечно. Но и его супруга Сати тоже прекрасна. Она была и на концертах, где я пела, и на конкурсе имени Чайковского. Поддержала меня.
романсы Сергея Рахманинова вы поете?
нечно. Обожаю его. Это, пожалуй, единственный русский композитор, написавший произведения для высокого голоса. У Чайковского большинств
я низких, драматических сопрано. И только два его романса подходят для меня. А Рахманинова пела и в Хьюстоне на своем сольном концерте,
анизованном Русским культурным центром.
ак по-вашему, что дает человеку настоящая, хорошая музыка?
на колоссально обогащает его. И певица получает ни с чем не сравнимое удовольствие, если глубоко прочувствовала то, о чем поет, и ее состоян
едается слушателям.
расширяет горизонты человека, он иначе смотрит на мир и не пройдет мимо хорошей музыки. Правда?
онечно.
как вы относитесь к мюзиклам, рок-операм?
Не могу сказать, что полностью принимаю эти жанры. Это - не мое. Вместе с тем, понимаю, что есть певцы, которые не состоялись на оперной
не, но настолько хотят жить в искусстве и музыке, что уходят в оперетту, мюзикл, poк-oпepy. Считаю, что человек должен заниматься там и тем,
может себя наиболее полно выразить.
какова, по-вашему, дальнейшая судьба оперы в условиях, когда на людей катятся волны шоу-бизнеса и значительная часть
лодежи захвачена им?
о-моему, все зависит от внутренней культуры человека. Если нравится ему слушать поп-музыку, это не отнимешь. Но завоевать его на сторону
ры будет очень трудно. Ведь она достаточно элитарное искусство и настоящих ее ценителей мало. Как правило, это творческая интеллигенция,
ные, деятели культуры. Они любят и ценят настоящее искусство. А поп-музыка - это достаточно примитивное явление. Шоу-бизнес - вещь пустая
утри. Это способ зарабатывания бешеных денег и дешевой популярности. Поэтому уверена, что опера не умрет, так как настоящее искусство не
ирает.
ахожусь под впечатлением вашего творческого вечера в Большом концертном зале. Программа была интереснейшая. Чем вы
ководствовались, составляя ее?
не хотелось познакомить казанцев с произведениями малознакомыми или вовсе им не известными. Поэтому специально привезла некоторые ноты
азав их в Нью-Йорке. Это Каватина Амины из оперы Беллини "Сомнамбула", ария Лоретты из оперы Пуччини "Ласточка", очень редко исполняемо
панское болеро Микаэллы из оперы Лекока "Сердце и рука" и другие. С удовольствием пела в сопровождении Государственного симфонического
естра Татарстана под управлением талантливого маэстро Рашида Скуратова.
еликолепно прозвучала и песня вашего папы Анвара Яхиявича на стихи поэтессы Шамсии Зигангировой "Дорогой, только ты мне
жен..." Его музыку я услышал впервые, хотя знал, что ее любил и исполнял Хайдар Бигичев, поет и Зиля Сунгатуллина... И,
нечно, вы прекрасно спели романс Рустема Яхина "Не улетай, соловей!"
то один из моих любимейших композиторов, а его романсы - это, несомненно, вершина татарской песенной культуры.
наю, что татарская музыка занимает большое место в вашем репертуаре.
а. И меня всегда радует, что и романсы Рустема Яхина, Салиха Сайдашева, Назиба Жиганова, и народные песни находят отклик в сердцах
шателей, независимо от их национальности и страны проживания. Песни моего народа пела и в Америке, а люди, не зная татарского языка,
акали, представляете? И просили спеть еще.
ак вы относитесь к высоким наградам, которых удостоены на Международных конкурсах имени Чайковского и имени Глинки?
кажу о самих конкурсах. Без них я бы не выросла. Ведь они - важный этап в жизни настоящего музыканта. Это такое испытание - и эмоционально
изическое, и твоих вокальных способностей! Не знаю, как это происходило, но за время конкурса имени Чайковского ощущала, что росла от тура
у как профессионал и что-то происходило с голосом на каком-то космическом уровне. А после победы получила много предложений от европейск
неджеров.
награды вдохновляют?
онечно. Но жизнь легче не стала. Ведь надо постоянно доказывать, что первой премии и золотой медали удостоена не зря. И сейчас только
инается настоящая серьезная работа. Так что все вершины еще впереди. И Зальцбург - одна из них.
стается пожелать вам, чтобы взяли ее и другие, шли вперед, а препятствия на этом пути встречались как можно реже. И чтобы в
е больше радовали нас своим талантом и чудесным голосом!
пасибо!
Армен МАЛАХАЛЬЦЕВ., Руслан БУШКО
Русский | English
АВНАЯ | СТРАНА | МИР | ПАРЛАМЕНТ |
ДЕЛОВОЙ КЛИМАТ
| ОБЩЕСТВО | КУЛЬТУРА |
Поиск по сайту Архи
RSS-лента
Подписка
ОБРАЗОВАНИЕ | СПОРТ | МЕДИЦИНА | КАЛЕЙДОСКОП |
МАСТЕР-КЛАС
Культура
Один день в Ташкенте
Нодира УМАРОВА, U
АБТ имени А. Навои преподнес очередной сюрприз любителям оперного искусства. На этот раз
цене Большого блистала молодая певица, солистка Татарского государственного театра оперы
балета им. М. Джалиля Альбина Шагимуратова.
Сегодня оперный мир все чаще говорит о молодой певице Альбине Шагимуратовой и о
блистательных героинях - Виолетте, Царевне-Лебедь, Шамаханской царице и Царице ночи, которы
рители всего мира встречают с восторгом и трепетом. Изумительный голос певицы, блистательн
ехника и высокий профессионализм покорили поклонников оперного искусства многих стран мир
Альбина Шагимуратова - лауреат ряда международных конкурсов, она обладательница Первой преми
Международного конкурса имени Глинки и победительница ХIII Международного конкурса имени
Чайковского и многих других. Долог и кропотлив был путь певицы к столь громкому успеху. За
лечами, кроме музыкальной школы в Ташкенте, музыкальное училище и консерватория в Казан
атем учеба в Москве, стажировка в Америке. Многочисленные гастроли, концерты в разных странах.
еперь
родной
Узбекиста
Я очень волновалась перед выступлением, потому что петь у себя на Родине - это и честь, и больш
ответственность, - отметила Альбина Шагимуратова. - Я очень рада вернуться в Ташкент. Для это
онцерта я тщательно подбирала программу в надежде доставить слушателям удовольствие
расивой музыки - это мои любимые произведения. Я получила огромное удовольствие от работы
ашкентскими музыкантами и артистами, хочу отметить их высокий профессионализм, а также добро
и гостеприимство зрителей
Поддерживать
строительство, помогать
пожилим
Областной открытый
конкурс фотографии
Дублеры сыграли лучше
Альбина Шагимуратова: «Пение - очень жесткий бизнес»
Валерий ИВАНОВ
№ 82 (5551) от 15.05.09
На пути к вершинам исполнительского олимпа. Молодая артистка рассказывает о себе, делится мыслями о карьере
современного оперного певца.
Впервые Альбину Шагимуратову мне довелось услышать на прошедшем в 2007 году в Москве XIII
Международном конкурсе имени П.Чайковского, где она завоевала первое место и золотую медаль. На
конкурс певица прилетела из Соединенных Штатов Америки, где живет и работает в настоящее время. И вот
новая встреча с певицей - в Казани, на недавнем Шаляпинском оперном фестивале, во время которого
записано это интервью.
- Я родилась в Ташкенте, где жила наша семья. В Ташкенте я успела окончить музыкальную школу. Хотела
стать пианисткой. У моего отца тоже музыкальное образование: он учился на баяне, но получилось так, что
всю жизнь он работал адвокатом. После развала СССР мы переехали в Казань. В местное музыкальное
училище на фортепиано меня не приняли: мои пальцы показались короткими. Было свободное место на
дирижерско-хоровом отделении, и я поступила туда без конкурса. Первое время ненавидела петь в хоре, так
как по-прежнему мечтала о фортепиано. Затем мне сказали, что у меня есть голос, и стали поручать сольные
номера в хоре. На мою судьбу повлияла встреча с известным тенором народным артистом Татарстана
Хайдыром Бегичевым. Это произошло в 1997 году незадолго до его безвременной кончины. Услышав меня, он
настоятельно посоветовал поступать на вокальное отделение. И вот параллельно с хором я стала заниматься
пением. Однако в консерваторию решила идти все-таки на дирижерско-хоровой факультет, а со второго курса начала учиться на и
вокальном факультете у педагога Дили Сумгатуллиной.
- Но вокал и хоровое дирижирование – совершенно разные ипостаси.
- Нагрузка действительно оказалась чрезмерной. Иногда я просто оставалась без голоса. Нужно было выбирать что-то одно. Я выбрала
пение и с третьего курса перевелась в Московскую консерваторию в класс Галины Писаренко. Меня всегда манила столица, ее
музыкальная культура. Оперный театр в Казани находился на реконструкции, конца которой не было видно, а в Москве я надеялась
найти работу в каком-нибудь оперном театре. Консерваторию окончила в 2004 году, а затем - в 2007 году и аспирантуру - с прицелом
на будущее. Еще будучи студенткой консерватории дебютировала на сцене Музыкального театра имени Станиславского и НемировичаДанченко, исполнив за два сезона три сложные партии: Виолетты в вердиевской «Травиате», Шемаханской царицы в «Золотом
петушке» и Царевны-лебедь в «Сказке о царе Салтане» Римского-Корсакова.
- Каким же образом вы попали в Соединенные Штаты?
- Я получила приглашение на стажировку в Америке. Это произошло так. На моем выступлении в Большом зале Московской
консерватории, где я пела с оркестром под управлением Спивакова, меня услышала артистический директор Хьюстонского оперного
театра Таяна Золо. Придя ко мне в гримерку, она сказала, что я должна петь во всем мире. За несколько месяцев она оформила
приглашение, и я уехала в Америку. Хотела остаться в штате Музыкального театра, но художественный руководитель оперной труппы
Титель был твердым: или оставаться, или уезжать. Зато здесь, в Казани, я числюсь солисткой оперы, в этом театре находится моя
трудовая книжка – для пенсионного стажа.
- В Америке вы, очевидно, оказались в совершенно ином мире.
- Действительно. Я приехала туда с одним чемоданом, и для меня началась другая жизнь. При Хьюстонском театре существует студия
молодых певцов, в которую набирают пять-шесть человек. Там занимаются по особой программе: обучают языкам, музыкальным
стилям, не очень внедряясь в вокал. Главное – научиться тому, как нужно петь старинную музыку, Моцарта, Верди. Это то, чего наши
отечественные певцы, к сожалению, не умеют делать. Два года я была на полном пансионе и получала зарплату.
- Какие обязательства у вас были по окончании студии?
- Никаких. Нужно понять: там у людей другие мозги. Для них интересно, престижно то, что они работают с перспективным человеком,
которым можно потом гордиться. В Хьюстонском театре я спела Царицу ночи в «Волшебной флейте» Моцарта, Мюзетту в «Богеме»
Пуччини и Джильду в «Риголетто» Верди. Окончила студию в 2008 году.
- В каких конкурсах вам довелось участвовать?
- Первым был Конкурс имени Глинки, который проходил в 2005 году в Челябинске. Там я завоевала первое место. Помню, как,
напутствуя меня, Ирина Константиновна Архипова сказала: «Деточка, ты будешь петь везде, но никогда не забывай, откуда ты, и
всегда возвращайся домой». Она мудрая женщина. Уже из Америки я приезжала на Конкурс имени Чайковского в Москву, на конкурсе
получила Гран-при. Это было после окончания стажировки, но дорогу мне оплатил театр. Они до сих пор оплачивают дорогу, когда
приглашают на спектакль.
- Что вам удалось сделать за время стажировки?
- Я овладела языками: итальянским, французским и разговорным английским. Мы подготовили партии Лючии в «Лючии ди
Ламмермур» Доницетти, Констанции в «Похищении из Сераля» и Донны Анны в «Дон Жуане» Моцарта. Мне организовали
прослушивание на Зальцбурском фестивале с маэстро Риккардо Мутти. В 2008 году спела с ним в нью-йорском «Метрополитен-опера»
Царицу ночи. Это очень сложная партия, с ней мало кто из певцов может справиться. Зато она открывает дорогу.
- Связаны ли вы теперь с каким-нибудь театром?
- Сейчас я уже не живу в Хьюстоне. У меня есть менеджер, который заботится о том, чтобы у меня были контракты. Пою шесть-восемь
спектаклей в месяц, так что нужно постоянно соблюдать режим.
- Увлекаетесь ли вы камерным репертуаром?
- Честно говоря, пока не успеваю этим заниматься. Сейчас в мире большой спрос на оперу. Ежегодно приезжаю в Казань хотя бы на
один спектакль. В этом году спела Джильду в премьерной постановке вердиевского «Риголетто». Мне уже доводилось ранее петь эту
партию.
- Как вы относитесь к так называемым режиссерским спектаклям в опере?
- Каждый режиссер старается привнести в спектакль что-то от себя, быть не похожим на других. Участие в казанском спектакле для
меня по существу экспромт, на большое число репетиций не хватило времени. Мне кажется, что уровень этого спектакля очень
хороший. Доводилось петь с гораздо худшими исполнителями партии Риголетто. Литовский певец Витаутас Юозапайтис и по голосу, и
по сценическому темпераменту напомнил мне Тито Гобби.
- Как вы чувствуете себя в России после Америки?
- Сейчас февраль, а у нас в Лос-Анджелесе перед отъездом было плюс 30 градусов. А в Казани снег. Я люблю снег, но он меня
угнетает. Конечно, у россиян и американцев разные менталитеты, но я не отвыкла от своих соотечественников. К тому же здесь, в
Казани, дом родителей. Из других провинциальных российских театров пела только в Челябинске в «Травиате» после глинковского
конкурса. В России не так плохо обстоят дела в смысле качества постановок, но сам по себе процесс подготовки спектакля слишком
продолжительный. На Западе все нужно успеть за две-три недели.
- Какова, на ваш взгляд, нынешняя ситуация на оперном поприще?
- Сейчас ушло прежнее поколение певцов с потрясающим профессионализмом. Много талантливых молодых людей с замечательными
голосами, но вырваться куда-то очень тяжело. Сейчас важен прежде всего комплекс внешних данных, а не голос, что в первую
очередь ценилось раньше. Сейчас на судьбу артиста сильно влияет рынок. Это очень жесткий бизнес. Приходится считаться с тем, что
незаменимые люди есть. И плохо, если вылетаешь из обоймы.
- Насколько же комфортно вы чувствуете себя в этой атмосфере?
- Стараюсь об этом не думать. Меня занимает творческий процесс.
- Много ли неудачников на оперной стезе?
- Да. Многим просто не улыбается удача. Некоторые неважно поют, но не понимают, что нужно позаниматься у хорошего педагога. А
кто-то просто не по душе руководству театра. Мы артисты – очень зависимы.
Свекольный блюз
София Губайдулина: “Комсомольская увертюра? Нет! Стоит только дать
пальчик и… вместе с ним продашь душу”
…Право остаться самим собой. Легко ли? А вот
дом на Мичуринском — зайдем и спросим.
Маленькая, стройненькая, юркая… женщина 75 лет;
говорит просто, глядя при этом на тебя своими
черными глазищами. К ней всё подскакивают по
жизни: “Ой, и как это вы у нас самая разлюбимая
женщина-композитор?!” Общаются не с человеком,
а с брендом, будто она пачка сигарет или флакон с
духами, а то – одна из знаменитой троицы
Шнитке—Денисов—Губайдулина! А меж тем
ползала чудесненько свалило в антракте с ее
концерта 1 февраля. “Трудна”. 30 лет назад
ломились на полулегальные исполнения, а сейчас
улепетывают. Что ж, и это ее право — “на неуспех”,
— которое она так ценит.
— “Соньша, вот вы сейчас интервью даете, а умрете
нищей под забором”, — это мой издатель так говорит
почему-то все время. Поэтому я так рада этой
премии…
Автор фото: ЯН СМИРНИЦКИЙ
Собственно, живет София Асгатовна с начала 90-х в
Германии, а нынче приехала в Москву получить премию “Триумф” — карточку на $50 000.
— Так получилось, что премии меня выручали в трудные моменты. В конце 90-х вдруг
оказалось, что я задолжала огромную сумму налоговой инспекции — за три года
накопилось. А денег нет. И тут мне очень кстати дают премию “Империале”, которая
целиком уходит на налоги. Вот и сейчас какое-то неуверенное состояние: не очень
здорова, с глазами проблемы… Положу-ка деньги в банк, а то мысль никак не отпускает: “А
вдруг хоронить не на что будет?”
Сверху сандалики, а подошв нет...
— Давайте пойдем “по писаному”: 1931 голодный год, город Чистополь, родилась
София…
— В Чистополе я прожила всего семь месяцев, затем семья переехала в Казань. Там и
прошла моя юность. И очень рано музыка стала для меня спасением от жизни… бедной и
голодной. Мать уже тогда не работала — трое детей. Отец — инженер-геодезист; семья не
могла обеспечить сытого детства. Только в 1939—1940 гг. было полегче: могли купить
даже яблоки! А потом — война, голод катастрофический. Отец все время был в
командировках; он такого типа человек, что не выдержал бы этого напряжения. Но мать
все взяла на себя: только б сохранить детям учение.
— И вы продолжали заниматься в музыкальной школе?
— Да. Хотя ходили туда почти босиком: сверху сандалики, а подошв нет. Но в школе
отпускали добавочные 50 граммов хлеба, вот и идешь полтора часа туда и обратно с таким
желанием!.. К тому же был дикий контраст между нищетой и высотой духа, которая шла от
педагогов школы, в основном еврейской национальности. Это же выпускники
ленинградской консерватории, а в Москву их пускали неохотно, вот они и приезжали в
Казань, привнося особую атмосферу…
— В Казани антисемитизм проявлялся меньше?
— Такое впечатление, что его там вообще не было. Или вот я, например: наполовину
татарка, наполовину русская, еврейской крови нет. Но евреи поддерживали меня как
своего; позже — в другом возрасте и в других местах — я замечала, что мог образоваться
клан, куда принимали лишь “своих”. Но только не тогда, в Казани…
— Сочинять музыку начали сразу?
— На уровне фантазий? Как только в доме появился рояль. Да, в бедной семье. А рояль
купили. Не пианино! Чувствуете разницу? Пианино — стена, а рояль… откроешь крышку —
и пред тобой ощущение высокой концертной жизни! Правда, инструмент очень плохой.
“Слесарь” назывался…
— Это что ж за рояль такой?
— А я тоже никак понять не могла. Думаю, это был Schlosser — “мастер”, “ремесленник”
по-немецки. А какой-то умелец подправил. Но в его “худобе” было счастье, потому что
стоял бы там “Стейнвей”, родители не разрешали б нам с сестрой столько экспериментов.
Струны-то доступны! Одна держит педаль, другая водит по струнам. Открылись
необычайные звуковые возможности, и я сразу поняла, что это — моя жизнь. И ничего
больше не хочу!
— А ничего больше, наверное, и не было…
— Вы правы. Все остальное — бедно и серо. Дома — ни книг, ни игрушек, ни растений,
ни зверюшек, это недоступно для семьи. А представьте себе ребенка, который выходит во
двор, а там… ни травиночки! Ни одного кустика или деревца. Лишь посередине — помойка.
Отсюда и зародилась страсть моя и тоска по Дереву. Мечтала, и мечты соединялись со
звуками. А как записать? Даже блокнотик не достанешь. Все, все, все было против меня.
Но вот загадка — в итоге-то я выиграла.
Ходите путями неправильными
…После казанской консерватории она поступила в московскую. На композиторский. К
Николаю Пейко; он прежде был ассистентом Шостаковича. Самого Дмитрия Дмитриевича
на Герцена, 13, уже не было; вспомним приказ 1948 года: “Шостакович Д.Д. более не
является профессором по классу композиции в связи с несоответствием профессорской
квалификации”.
— София Асгатовна, но именно Шостакович сказал: “Я вам желаю идти вашим
неправильным путем”?
— В консерватории люди, подобные мне, подвергались очень серьезной критике. “Да,
Губайдулина — талантлива, но путь ее — неправилен!” Так говорили Хачатурян, Шапорин,
Кабалевский, слушая мои вещи. И не потому, что музыка какая-то особенная: им все равно
было, как там что звучит. Просто в советском искусстве поддерживались те, кто отказался
от собственной свободы. Рабы. А по моим глазам и делам было видно, что я не вхожу в
клан “соглашателей”. Это раздражало. За это били. И вот однажды Николай Иванович
Пейко привел меня к Шостаковичу, чтобы я показала свою первую симфонию. Симфония
была плохая. Но Шостакович ободрил и на прощание сказал те самые слова… На дипломе
мне поставили “пятерку” и взяли в аспирантуру, а моего учителя Пейко прогнали. За то, что
все время защищал меня…
— Вы никогда не шли на постоянную работу. А на что жили?
— Я привыкла идти на риск: такая вот легкомысленная. Для творчества нужна полная
сосредоточенность. А это несовместимо с должностью педагога или музредактора в
издательстве. Писала музыку для мультиков, брала заказы на “Мосфильме”… И даже в
Германии я отказалась от педагогической работы, хотя звали множество раз. А это имеет
значение: если ты “при работе” — страховка дешевая, а на “вольных хлебах” только за
медицинскую плати по 600 евро в месяц. На такой риск решаются немногие. Я, по крайней
мере, никого не могу назвать из своих знакомых.
— Тут недавно Родион Щедрин давал мастер-класс. Выступили перед ним
студенты-композиторы — причем одни девушки. Ну, может, два паренька. Их-то
всех, конечно, на “авангард” тянет. Щедрин раскритиковал в пух и прах. Сказав
среди прочего, что ладно девушки — они замуж выйдут, но вы-то, юноши! Вам
семью кормить надо будет! А вы пишете музыку, которая не нужна… И правда: как
им выжить нынче?
— Всякое творчество — путь в неизвестное. Сейчас нет идеологического давления. Но
есть куда более страшное — давление коммерческое. И от него нужно быть свободным. Не
бояться “неуспеха”, провала. “Надо же будет семью кормить” — это очень опасные слова.
За ними следует одно: “Я должен приспособиться”. И тут… конец. Ты теряешь дар
слышать истину в себе и превращаешься в циника. Что делать? Только одно слово
приходит на ум: “исхитриться”. Позвать на помощь родителей, еще кого-то… Исхитриться,
чтобы не погрешить против себя.
— Кстати, вас не смущает, что на композиторском — одни девчонки?
— А вас не смущает, что в Древней Греции все арфисты были мужчинами, а теперь это
“женский” инструмент? Времена меняются, и слова Брамса о том, что “скорее мужчина
родит ребенка, чем женщина напишет хорошую музыку”, звучат уже несерьезно. Я же вижу
на фестивалях, как у девчонок горят глаза, а мальчики чересчур спокойны. За них и боюсь:
вот перестанут писать…
— А может, и не надо ничего писать? Говорят же, что все музыкальные методы
уже исчерпаны…
— Да они всегда исчерпаны! А когда Палестрина жил, они не были исчерпаны? Знаете,
XX век сделал много хорошего — обогатил и поэзию, и музыку, и живопись… Но одна
негативная вещь была: на первое место выдвинули новаторство. Новость как критерий.
“Что не ново, то отжило”. Такая позиция не благостна для искусства. Более благостна моя
позиция: вот листик. Осенью он умирает. А весной возвращается. Тот же самый. Только
новый. Но он старый. Не надо требовать каждый день революций. Не надо хвалить
художника за новизну. Да, в начале XX века революция требовалась, потому что тональная
система в музыке покрылась асфальтом, надо было все это раздробить, вспахать, дать
новую жизнь. Но этого на 300 лет хватит! А когда исчерпается, вновь призовем пахаря…
Активность в композиторстве сейчас куда более актуальна, чем в XIX веке, ибо сейчас
серьезное искусство уничтожается прагматической волной антикультуры…
Услышь себя... раз в десять лет
60—70—80-е… Три фамилии произносятся “в рифму”: Шнитке—Денисов—Губайдулина.
Хотя София ни с кем из них “домами” не дружила. Могла прийти, взять очередную
пластинку или ноты, но…
— Я сама виновата: была некоммуникабельной. С молодежью — запросто, а вот “мой
возраст” был недоступен. Дистанцировалась. Никаких праздников вместе не справляли.
Лишь раз удалось поговорить с Альфредом по душам, на фестивале в Хельсинки… Но я
всегда чувствовала их поддержку. Пусть и на расстоянии.
— А поддержка требовалась…
— А как вы думаете, если раз в 10 лет тебе разрешали исполнить одно сочинение? Вот
Союз композиторов в кои-то веки снизошел: ладно, исполняйте, только никаких билетов и
афиш! “Закрытый вариант”. Хорошо. Пианист светлановского оркестра Петр Мещанинов
берет наши с Денисовым партитуры, сам набирает оркестрантов — причем к нему идут все
сливки Госоркестра. Репетируют. А за три дня в союзе берут и вычеркивают наши
фамилии! Официоз убивал в нас всякую надежду слышать себя, а как сочинять дальше, не
чувствуя реакции публики? И это при том, что тоталитарные Советы тратили огромные
деньги на культуру. В министерстве был отдел, который мог запросто купить у тебя
партитуру. Но туда были вхожи лишь те, кто согласился встать на колени.
— Вас не зазывали на “правильную сторону”?
— Еще как зазывали! Один официозный композитор, имевший большую власть, как-то
подходит ко мне: “Соньша, ну напиши ты комсомольскую увертюру один раз! И я тебе
обещаю лучший зал, лучшего дирижера, к тому же выгодно продашь это Минкульту!” Я
говорю: “Не буду”. — “Ну и останешься без черной икры в твоем холодильнике!” — “А
зачем мне икра? У меня рядышком овощной магазин. Там свеклу продают. Это то же
самое, только немножко лучше”. Я отлично понимала: им только дай пальчик. Одна
увертюра — и влияние на душу на всю жизнь.
— Вы были так непреклонны? Ну хоть раз — сомнение, а?
— Нет. Это не дерзость ради дерзости. Это неприятие самой сути. Вот, например,
Дмитрий Борисович Кабалевский рассуждает: “А почему это у молодых композиторов такая
печальная музыка? Откуда трагизм? С чего? Детство у них было счастливое, жизнь
счастливая — зачем наигрывать?” А я в это самое время захожу пообедать в одну
забегаловку на станции Томилино в Люберцах. И вот стоит со мною рядом нищий (там едят
стоя). Мы разговариваем. Оказывается, у него нет паспорта. А вы знаете, что такое не
иметь тогда паспорта? Он деревенский житель, в городе не может устроиться ни на какую
работу, а в колхозе ему платят по 7 копеек за трудодень. “Я не могу накормить детей.
Вынужден просить милостыню. И вот она, милостыня, — я сейчас с вами обедаю”. Как вы
считаете, разве я могу как художник согласиться с Дмитрием Борисовичем, у которого
черная икра в холодильнике? Хочу я сама иметь такую икру? Нет.
“Соньшу надо спасать”
— Чем был вызван ваш отъезд в Германию?
— В 1991 году я пришла в полное отчаяние от царящего здесь нравственного климата.
Невозможно было выдержать ту накопленную злость, которая уже материализовалась.
Может, молодежь и выиграла, но наше поколение принесли в жертву. Я не жаловалась. Но
мой друг композитор Виктор Суслин, эмигрировавший еще в 80-е, время от времени звонил
мне и по голосу знал о моем состоянии.
— Он помог вам?
— Хотя я не просила. Виктор позвонил знаменитой немецкой баянистке Эльсбет Мозер:
“Соньшу надо спасать!” У Эльсбет сразу нашлись знакомые в министерстве культуры
земли Нижняя Саксония. В распоряжении властей было несколько домиков для молодых
художников: вам дают стипендию на три месяца и скромное помещение в мансарде, чтобы
вы беззаботно могли что-нибудь создать… Вот и мне дали такую стипендию — сначала на
три, потом на девять месяцев. Это был вдох! Представляете, пишу я свой “Часослов” на
стихи Рильке, а потом выясняется, что Рильке жил в этом самом доме!
— Но девять месяцев кончились…
— В это время события в России стали развиваться так, что стало ясно: в моем
возрасте в страну возвращаться нельзя. Сейчас я бы просто не была живой. Вообще могли
убить. В почтовом ящике появлялись всякие письма с угрозами…
— За что?
— Не знаю. Никому дорогу не переходила. Но почему-то у меня вдруг оказалось так
много друзей в кавычках. А остаться в Германии мне помог Гидон Кремер. Он поговорил с
легендарным швейцарским дирижером и меценатом Паулем Захером. При Фонде Захера в
Базеле есть библиотека и архив, где собираются музыкальные рукописи Баха, Бетховена,
Булеза, Мессиана… Так вот, Захер согласился купить все оригиналы моих сочинений —
как прошлых, так и будущих…
— А если на компьютере ноты набьете?
— Нет, их интересуют исключительно рукописные варианты, даже черновики… Всех
этих денег мне — точь-в-точь — хватило на покупку скромного дома с садиком в деревне
Аппен под Гамбургом. Я была счастлива! Сочинения равнялись жилищу; и жизнь началась
как в раю. Посреди сада росло то самое Дерево, о котором я мечтала семьдесят лет…
А потом приехал Ростропович. Зашел веселый, с огромной рыбиной, с шампанским… И
подарил мне рояль. Все как тогда, в Казани: из мебели — лишь раскладушка, но зато
посреди комнаты — уже не “Слесарь”, но роскошный “Стейнвей”! Я играла всю ночь
напролет, наслаждаясь, что теперь могу играть сколько хочу!..
— В Аппене живете одна?
— Была кошечка, но она умерла. А в Москву приезжаю к своей сестре; здесь же
квартира моего умершего мужа; еще у меня есть зять: ведь дочку тоже, к сожалению,
потеряла…
— Что случилось?
— Рак. Не смогли спасти. Косит сейчас молодых женщин. Но лучше не вспоминать, а то
сразу начинаю рыдать…
***
Про таких, как София, говорят взаимоисключающие вещи. Одни скажут: “Эти
авангардисты вбили последний гвоздь в гроб академической музыки, из-за чего по
миру расползлась попса”. Другие: “Они вдохнули новую жизнь, подарив
многообразие звучаний, связи меж которыми еще предстоит найти”. И это не мешает
музыке Губайдулиной очень часто исполняться по всему миру. И не мешает публике
столь же часто уходить с нее. Пусть не ложится на душу, но без нее уже нельзя.
P.S. На днях Игнат Солженицын (дирижер Chamber Orchestra of Philadelphia) сообщил,
что его оркестр намеревается сделать Софии Асгатовне заказ на новое произведение…
Московский Комсомолец
от 16.02.2007
Ян СМИРНИЦКИЙ
Татары гордятся ими
Вот что я прочитал в интернете о выдающемся певце:
Ильдар Абдразаков (р. 1971) - русский певец (бас). Родился в Уфе. Ученик
профессора з.д.к. России М.Г. Муртазиной. В 1998 году дебютировал на сцене
Мариинского театра (Фигаро, "Свадьба Фигаро"). В 2000 году дебютировал на
сцене Ла Скала (Милан) в партии Родольфо ("Сомнамбула"). С 2000 года солист Мариинского театра. Заслуженный артист республики Башкортостан
(2000). Лауреат I телевизионного конкурса им. Ирины Архиповой "Большой приз
Москвы" (Москва,1997, приз "Надежда"). Лауреат I премии XVII Международного
конкурса имени М.И. Глинки (Москва, 1997). Гран при 3-го Международного
конкурса имени Н.А.Римского-Корсакова, (Санкт-Петербург, 1998). Гран-при I
Международного конкурса Елены Образцовой (Санкт-Петербург, 1999). Гран-при
V Международного конкурса им. Марии Каллас "Nuove voci per Verdi" (Италия,
2000).
В репертуаре: Фигаро ("Свадьба Фигаро"), Лепорелло ("Дон Жуан"), Эскамильо
("Кармен"), Фараон/ Рамфис ("Аида"), Монтероне ("Риголетто"), Гуардиано/
Маркиз ди Калатрава ("Сила сдьбы"), Феррандо ("Трубадур"), Де Сильва
("Эрнани"), Родольфо ("Сомнамбула"), Оровезо ("Норма"), Дон Базилио
("Севильский цирюльник"), Мустафа ("Итальянка в Алжире"), Моисей ("Моисей в
Египте"), Селим ("Турок и Италии"), Дед Мороз ("Снегурочка"), Варяжский гость
("Садко"), Раймонд Бидебенд ("Лючия ди Ламмермур"), Банко ("Макбет"),
Реквием Моцарта, Симфония No 9 Римского-Корсакова.
Выступал с сольными концертами в России, Италии, Японии, Америке. Принимал
участие в фестивалях "Ирина Архипова представляет", "Звезды Белых ночей",
Россини (г. Пезаро, Италия), Владимира Спивакова в Кольмаре (Франция),
фестивалях в Баден-Бадене (Германия) и Ла Корунья (Испания).
В составе труппы Мариинского театра гастролировал в Германии, Франции, США
(Карнеги Холл), Италии, Великобритании (Ковент-Гарден, Вигмар Холл), Китае,
Израиле, Финляндии, Испании.
Работал с дирижерами В. Гергиевым, Дж. Нозедой, Р. Мути, П. Перес, Р. Фрицца,
В. Спиваковым, Д. Ораном, Б. Грузиным, В. Платоновым, К. Орбелян, Ф. Бионди,
М. Чунгом, Ю. Джа.
Когда в конце ноября 2006 года в Метрополитен-Опера должна была идти опера
Гуно «Фауст», то прочитав вот это сообщение на сайте, я с женой перед
спектаклем записались к Ильдару на традиционную встречу за кулисами. В
своей записке я также добавил, что я житель Башкортстана. Спектакль был
отменный, к тому же мы сидели на первом ряду партера у оркестровой ямы и все
нам было видно в деталях. Обычно наш ряд, согласно заранее (за пол-года
ранее) находится 14 ряду и мне приходится, как человеку в очках немного
напрягаться). Должен сказать, что голос у Ильдара не просто великолепный, а
сверх-великолепный баритональный бас, который без всякого напряжения берет
как низкие, так и высокие ноты так, что порой кажется, что ты сам тоже мог бы
это сделать. Такое чувстувется, когда слушаешь записи Ф. Шаляпина. Певец ко
всему прочему хорошо сложен и очень симпатичный молодой человек со
стройной осанкой, что особенно важно в костюме немецкого аристократа в
светлых рейтузах. До исполнения Ильдара я несколько раз слушал Мефистофеля
в исполнении различных артистов с мировым именем. Однако, Ильдар
отличается от них своим естественным талантом артиста, которому зритель
начинает верить с первого взгляда. Каждое его движение и жест имеют смысл, а
не являются заученной данью традиции для того, чтобы зритель вообразил, что
перед ним всесильный растлитель, сатана, который издеваясь над
человеческими слабостями, разоблачает их ханжество, продажность и
тщеславие, готовность к измене и проявлению алчности.
Метрополитен-Опера в этот вечер был полон до отказа. Зрители были в восторге
от молодого певца, которые, апплодируя после исполнения известных арий, еще
и еще хотели, чтобы он повторил их. В конце спектакля исполнителей вызывали
на бис целых шесть раз. Когда мы пришли за кулисы, то немного подождав из-за
других нью-йоркских поклонников, Ильдар нас впустил в свою гримерную
комнату, на дверях которой были крупным шрифтом набраны его имя и
фамилия. В гримерной я увидел Ильдара и его жену всемирно известную певицу
Ольгу Бородину. Когда я обратился к Ильдару на татарском, то он ответил на
татарском и сразу (думаю, из-за присутствия его жены) попросил говорить на
русском. Я, в свою очередь, представил мою жену, которая удивила Ильдара и
Ольгу своим, хотя и немного корявым, но внятным русским языком. Ильдар
Абдразаков, как и его брат Гаскар Абдразаков (бас), тоже всмирно известный
певец, татары. Он сказал, что его родители из-под Оренбуржья. Одним словом,
он наш, а не русский певец, как пишут на сайтах. Я попытался выразить это
нашему земляку. До этого спектакля Ильдар участвовал в спектакле в
Вашингтоне, где он пел вместе со своим братом Гаскаром (пишут Оскар
Абдразаков). Надо ли добавить, что сердце наполняется огромной радостью,
когда наши люди выходят на мировую сцену, радуя истинных ценителей
искусства, а нас, татар, делают просто счастливыми в дали от родных земель от
гордости за этих жемчужин, которые не затерялись по трудной дороге к
признанию, не позабыли своих истоков и дают повод надеяться, что они как
первые грачи весны, прокладывают дорогу для грядущих талантов наших
многострадальных народов.
ПРИХОДИТ ВСАДНИК
Бас Ильдар Абдразаков о встрече с одним из великих вызовов в его
быстрорастущей карьере – в качестве «наказания Бога» в Метрополитен Опера
Аттилы.
Автор: Матью Гуревич. Opera News, February 2010, pp. 24-27.
Хотя подписчики абонентов Метрополитен Опера, возможно, все еще спотыкаются
при произношении его имени, русский («русский» здесь в смысле из России – В.М.
) бас Ильдар Абдразаков уже давно перестал быть здесь чужим. Со времени его
дебюта 1 марта 2004 года в качестве Мазетто в опере Моцарта «Дон Жуан» в
постановке Марти Келлера, он появлялся в пяти дюжинах спектаклей уже в
ведущих ролях. Без блестящего успеха новой постановки, тем не менее, он смог
гарантированно утвердить себя в реестре первого состава в Нью-Йорке силой
своего голоса, своим присутствием и артистизмом. Однако, без какого-либо
везения ситуация могла претерпеть изменения.
С серьезной настроенностью бас играет много властных образов и падших ангелов;
в комедиях, бумажных тигров, шутов и слуг с положением. В возрасте 33-х лет
Ильдар Абдразаков прошел целый диапозон от духовных лидеров в работах
Беллини (Оровезо в Норме) и Россини (Моисея в Моисеи и фароне) до создания
образов дьявола Фауста в операх Гуно, Берлиоза и и Бойта. В репертуаре Моцарта
он перевоплощался в Фигаро ( его первая роль в его домашней компании
Маринского театра) и Лепорелло, как и в Дон Жуан. Дополнительно были
исполнены роли в операх Россини от Мустафы (Итальянцы в Алжире), Базилио
(Севильский цирюльник) и Алидоро (Сенерентола) до Ассура (Семирамида) и
Маометто II ( L’Assedio di Corinto). В Кармене он вкрадчиво превращается в секссимвола композитора Бизе – Эскамильо, по случаю, в противоположность к своей
жене, феноменальной русской меццо-сопрано Ольге Бородиной. Исполнение роли
внушающего благовейный страх Короля Филипа II в Дон Калосе Верди все еще
только ожидается.
Сегодня перед ним другой вызов – Аттила хан, известный христианскому миру
пятого века как «наказание Бога», воин-правитель на коне из степей Евразии,
который сеял смерть и разрушения по всей Европе, однако, не смог покорить
Константинополь и Рим. Здесь имеется элемент вовлечения: в согласии с
семейными документами, долгое время хранившимися в секрете и недавно
нашедшими себе дорогу в свет, Абдразаковы являются ветвью рода Еникеев,
татаров аристократической крови, связанной с самим Чингиз-ханом.(курсив
мой – В.М.)
Девятая опера Верди Аттила прибывает в Метрополитен Опера в этом месяце (в
феврале 2010 г – В.М.) с дирижером Риккардо Мутти, в постановке Пьерри Ауди и
оформлении могула дизайна Miuccia Prada (костюмы) и архитекторов А-списка
Herzog&de Meuron – все дебютируют в этом театре. К радости Абдразакова,
появляется Самюль Рэмей (в свое время сам выдающийся Аттила) в краткой, но
тем не менее, в очень важной роли старого римского Папы Льва, который своим
вмешательством потрясает сердце Аттилы до уровня священного трепета.
«Я чувствую себя счастливым, очень везучим», говорит Абдразаков. (Ударение
приходится на предпоследний слог). «Моим первым опытом с Сэмом Рэмеем был
просмотр видео Аттилы из театра Ля Скала при дирижировании маэстро Мути.
Оно открыло мне дверь. Мне никогда не приходила в голову мысль, что однажды я
буду петь заглавную роль на той же сцене, как и Сэм, с маэстро Мути за пультом.
Мути также с интересом говорит о сотрудничестве. Впервые Абдразаков привлек
его внимание в Милане, когда еще неизвестный певец находился в середине своих
двадцатых годов. За назначениeм на второстепенную роль Калхаза в опере Глюка
Iphigenie en Aulide последовали более значительные роли в качестве Банкуо в
Макбете; басовая партия ангела Михаила в реквиеме Верди; и апостол в опере
Моисее и Фароне, которая в действительности представляет собой одни
речитативы и пение ансамблей (в избытке) и высокопарную речь.
«Я мог бы сказать, что это был очень значительный, очень красивый голос с
чрезвычайно благородным cantabilita», сказал Мути недавно из Чикаго. «Слушая
Ильдара, никто не мог бы сказать, что он русский, поскольку его школа голоса
строго итальянская, свободная звуков, свойственных типичному русскому.
Поскольку его голос благороден и его стиль классический, он очень хорошо
подходит к священной музыке, каковой является опера. Я использовал его в мессах
Черубино и также в Стабат Матер Россини, что требует чрезвычайно замеренную,
контролируемую линию».
Как все это сочетается с Аттилой, свирепым железным человеком в опере
исключительно жестокой и архаической отливки? «Ильдар имеет свойство
физического представления величавости, затребованного характером героя»,
ответил Мути. «С точки зрения вокального и театрального исполнения, он мог бы
быть переводчиком этого типа для нашего времени. И я имею право, мой друг,
говорить так, поскольку в моей жизни я делал Аттилу с Руггеро Раймонди в Риме,
Николаем Гяуровым во Флоренции и Сэмом Рэмеем в Ля Скала. Неплохо, не так
ли? Имеются много различных типов голосов, которые могут представить
значительные интерпретации. Если даже вы слышите, как бьется сердце Эцио в
этой опере, Верди не представляет Аттилу только как варвара. Ему нужно его
величавость».
Опредленно, сердца миланских современников Верди бьются за Эцио, римского
генерала и посла, направленного для переговоров с нашественником. Однако,
итальянцы-патриоты страдают под игом австрийских оккупантов, они принимают
его слова без контекста, как сам изобретательный композитор и ожидал. ( Во
времена творчества Верди Италия была владением Австрии – В.М.). “Avrai tu
I’universo”, произносит с пафосом Энцио перед лицом Аттилы, что является
единственно запоминаемой фразой в опере, «resti I’talia a me” (Хотя ты должен
иметь Вселенную – оставь Италию мне). То, что Аттила признает предложение
Эцио как попытку захвата власти и отвергает его как предателя, это не
препятствует миланцам почувстовать себя так, что при этом они плачут. В НьюЙорке, через более чем столетие с половиной после этого, природная величавость
Абдразакова может добавить укору Аттиле дополнительные силы морального
авторитета.
Абдразаков происходит из Уфы, столицы Башкирии, когда-то части СССР, а
сегодня федерального субъекта России. Экономика региона основана на
нефтепродуктах, но в культурной истории двадцатого века город, прежде всего,
вспоминается всеми нами как дом легендарного Рудольфа Нуреева. «Си, Нуреев»,
подтверждаете Абдразаков, переходя на итальянский, более удобный для него чем
английский язык. «И Федор Шаляпин сделал свой дебют в качестве артиста здесь, в
русской опере – ничего особенного». Стандартные источники туманны по поводу
скромного начинания Шаляпина, тем не менее это не имеет значения. Даже без
этой незначительной ссылки тембр и проекция Абдразкова напомнили более чем
одному слушателю об этом далеком образце совершенства.
Такие сравнения имеют тенденцию закружить голову молодого артиста;
Абдразаков живо избегает их. «Я думаю о Шаляпине прежде всего как великом
артисте и интерпретаторе ролей», говорит он. «Слушая его, я могу вообразить всю
драматическую ситуацию. Как артист, вы должны выразить все о характере, но не
преувеличивать. Вы должны говорить, но не петь. Вы должны поставить нужный
акцент, даже молчание, поскольку молчание также является музыкой».
Разделяя жизнь с тремя детьми и со многими возможными спектаклями с трижды
замужем Бородиной, которая в свои 46 лет набрала все знаки хвалы российского
государства, чувствует ли Абдразков себя младшим в этом артистическом
партнерстве? «Ольга не учит меня», отвечает Абдразаков с нежной улыбкой. «Она
дает мне советы, если ей не нравится то, что она слушает. Я всегда слушаю. Мы
обсуждаем вещи и если она оказывается права, я должен принять ее совет. Вы не
должны иметь кого-то, который слушает вас со стороны. И это не значит, что я не
могу говорить ей о вещах, поскольку она звезда. Мы оба говорим друг другу, что
мы думаем».
Хотя и родители Абдразакова не музыканты – начавшие свои карьеры как актеры,
его отец стал режиссером более чем 100 телевизионных документальных и иных
фильмов; ее мать рисовала на керамике – в доме было много музыки. «Они
любили петь башкирскую музыку, с прекрасными коларатурными мелодяими,
почти турецкого стиля». Более того, брат Ильдара Аскар, на семь лет старше его,
учился вокалу. Ныне оба они стали басами в международном уровне и когда
представляется случай, они поют вместе. Два сезона тому назад в Вашингтонской
Национальной Опере Ильдар начал петь в Дон Жуане Лепорелло с Жуаном-
Ервином Скоттом, затем поднялся до исполнения Жуана в партнерстве с
Лепорелло в исполнении Аскара.
Гэскэр ( слева) и Ильдар (справа) на
сцене Вашингтонской Национальной
Оперы
Несмотря на значительный успех в бел канто репертуаре, он говорит, что это не
далось ему легко. «Как мальчик, я пошел в школу для музыкально одаренных
детей, где они учили меня читать музыку по нотам, делать немного сольфеджио»,
говорит он. «Этого было не много, но все же что-то. От тринадцати до шестнадцати
лет я никакой музыки не делал. Затем я перешел в институт искусства и начал
учиться у Милауши Муртазиной. И бель канто было первым, чему она обучила
меня – держать голос ровно, кругло, благородно, независимо, идет ли он вверх или
вниз. Это было наиболее важной вещью. После этого пришли другие вещи, как,
например, колоратура. Колоратура трудна – подобно выделки спагетти. Она
особенно трудна для низких голосов. Сэм Ремей был для меня великим примером.
Он никогда не был моим учителем, однако, я его слушал премного».
Как Аттила, Рэмей делает рычание главным оружием – нет, возможно, один из
звуков мме. Муртазина потратила довольно много времени, чтобы культивировать
его. «Рычание», повторяет Абдразаков, пробуя новое слово в английском языке,
издавая порцию созвучий. «Рычание», он повторяет и его глаза загораются. «Я
начинаю находить все больше этих цветов. Они нужны для дьяволов.»
На правом углу сверху Ильдар Абдразаков в роли Эскамильо и Ольга Бородина в роли
Кармен в одноименной опере в 2004 г. На правом углу снизу Ильдар Абдразаков в роли
Раймонда в опере Лючия деАмурмур, 2008 г.
Вагнер для просматриваемого будущего вне репертуара. «Вы не можете делать все
хорошо», говорит Абдразаков. «Очен трудно петь на немецком, кроме того, вы
должны понять его. Или вы должны знать очень хорошо язык для начала, или вы
должны очень, очень, его сильно учить. Я понимаю французский язык, но не на
100 процентов, так и с французскими ролями, с ними я должен работать сильнее.
Однако, пение на русском и итальянском языках дается легко».
Борис Годунов, другой рычун, также должен ждать свое время. «Я часто просил
дать роль Бориса», говорит Абдразаков. «Здесь больше по части характера, чем по
части пения. Я понимаю слова. Я понимаю, как он должен быть. Более молодые
певцы, чем я, исполняли его и это хорошо, если для них так подходит. Я мог бы
осуществить мою идею по Борису завтра. Однако, для этого я должен находить
режиссера и дирижера для того, чтобы проникнуть глубоко под его кожу.
Возможно, этому я буду готов через десять лет. Возможно, это займет больше
времени».
Вил Мирзаянов: 19 летний татарский гений (мой постинг в Татарской Газете)
Татарский юноша Ильдар Янгиров – гений джаза
Когда моя жена прочитала в принстонской газете, что Ильдар (Eldar), гений
джаза выступит в местном театре с концертом и я увидел его фото, то сразу
решил, что этот юноша определенно татарин. Вчера мы были на концерте, где он
выступил вместе с ударником и бас-гитаристом. Это были потрясающие два часа
чарующего джаза с его мелодичностью, с бравурным переходами в соло
пианиста-виртуоза, где 19 летний гений творил дивную музыку, дирижировал
своими партнерами, не заглушая их и не принижая, а давая им раскрыться
вместе с ним во всех их недюжинных талантах. Принстонская публика,
избалованная музыкой в исполнении талантливых исполнителей, была в
буквальном восторге от Ильдара, выражая его бурными аплодисментами и
возгласами «Браво!». Он исполнял без всяких признаков усталости, легко и
непринужденно, прерываясь лишь время от времени перед переходом на
очередной музыкальный шедевр (он исполнял также и собственные сочинения)
для объявления на чистом английском названий произведений. То, что он
извлекает из фортепьяно невозможно не назвать волшебством, касание его
пальцев инструмента невозможно зафиксировать глазом, его руки просто летают
над клавишой. Еще перед концертом мы приобрели его два СД, которые он
успел уже издать. После концерта, простояв в длинной очереди к исполнителю,
мы получили его автограф на диске. Я спросил его, знает ли он русский, он
ответил: «Немного». Затем спросил, кто его отец по национальности, не киргиз
ли. Он ответил: «Татарин». Оказалось, что он с родителяи живет в Сан-Диего в
Калифорнии. Родился в Киргизстане, а когда ему было 9 лет они переехали в
США. Все остальное можно прочитать в Вилькапедии и на сайте гениятатарского юноши: www.eldarjazz.com Безмерно рад, что наша татарская нация,
несмотря на то, что вот уже более 400 лет находится в униженном состоянии
рабства, все еще производит на свет своих гениев, вселяя в наши сердца
надежды на наше светлое будущее.
27-01-07 20:07
Пианист
8 февраля 2007 г. в нашей газете была опубликована заметка Виля
Мирзаяна из США «Гений джаза», где говорилось о 19-летнем американском
пианисте Ильдаре (фамилия в заметке не была указана1), которого на
джазовом концерте в Принстоне публика встречала с восторгом: «Браво!
Браво!».
Автор заметки после концерта выстоял очередь за автографом, чтобы
заодно узнать, кто он и откуда родом. Оказалось, что он с родителями
живет в Сан-Диего в Калифорнии, а родился Ильдар В Киргизстане. Когда
ему было 9 лет, он с родителями переехал из Бишкека в США. Завершая
Разумеется я указал и фамилию, и имя этого джазового гения, однако, пока моя статья добралась
до публикации, по-видимому, она по-просту потерялась.
1
свою небольшую публикацию, автор говорит: «Безмерно рад, что наша
татарская нация, несмотря на то что вот уже более 400 лет находится в
униженном состоянии рабства, все еще производит на свет своих гениев».
И каково же было удивлении нашего редакционного коллектива, когда наш
автор Наркас Мулладжанов, переехавший в Казань летом прошлого года из
Киргизстана, сказал: «Да это же мой племянник». Так родилась идея этих
подробностей.
Отец Ильдара Эмиль Джангиров – мой троюродный брат по отцовской линии,
уехал в США в середине 90-х годов прошлого века. Его отъезд был
неожиданным не только для нас, родственников, но и для всех
киргизстанцев. Дело в том, что Ильдар уже в трехлетнем возрасте поражал
всех своей виртуозной игрой на пианино. О нем писали в Бишкеке как о
вундеркинде, его снимали и слушали тысячи телезрителей. Об Ильдаре
говорили как о чуде природы, его сравнивали с Паганини. Время было
сложное, меценатство было немодным в Киргизстане, да к тому же, будем
откровенны, он принадлежал не к титульной нации. Наши местные татары
кроме вздохов «Ах, Ильдар! Ах, молодец!» ничего существенного не могли
предложить для роста юного дарования. Все, что смогла сделать
киргизская общественность – организовать Ильдару участие в двух
международных фестивалях. Там-то на него и обратил внимание в прошлом
советник президента США Ричарда Никсона, большой любитель и знаток
джазовой музыки, и он-то и организовал переезд в Штаты Ильдара вместе с
родителями. Надо отметить, что все великие чернокожие пианисты, звезды
джазовой музыки, поспешили сфотографироваться с Ильдаром. Как они
сказали, «для истории».
Затем наступила неожиданная пауза, и об Ильдаре в Киргизстане ничего не
было слышно. Мы же, родственники, знали, что Эмиль с семьей неплохо
устроился. Жена его работает, Ильдар учится в школе и продолжает играть
на пианино в свободное время.
Информационный взрыв произошел в Киргизстане летом 2004 года, когда
вышла в свет книга Андрея Кузнецова «Девяносто дней в Америке».
Профессор Киргизско-славянского университета в Бишкеке, известный
киргизский музыковед, журналист и публицист встретился с Джангировыми в
Америке и вот что он рассказал.
Путь от аэропорта до городка Прерия-Виллидж, где живет Эмиль с семьей,
не близок – 40 – 45 минут езды. По пути мы оживленно беседуем:
рассказываем о том, что произошло в нашей жизни за последние пять лет.
Больше всего меня интересуют успехи Ильдара: как сложилась его судьба,
где он учится, где выступает. До отъезда в Америку ему было всего
девять лет. Эмиль говорит, что Ильдар достиг многого – в Канзасе,
несмотря на свой юный возраст, он является сейчас одним из лучших
джазовых пианистов. Ильдар успешно выступал во многих городах Америки,
в 2000 году он вместе с другими одаренными детьми играл на церемонии
вручения премии «Грэмми», которая транслировалась по телевидению на
весь мир. Недавно вышел его первый компакт-диск, а на прошлой неделе
Ильдар вернулся с Гавайских островов, где принял участие в нескольких
джазовых концертах. К несомненным достижениям молодого пианиста можно
отнести и его исполнение «Рапсодии в голубых тонах» Дж. Гершвина. Эмиль
живет в кондоминиуме примерно в 20 минутах езды от Канзас-Сити. Он
снимает трехкомнатную квартиру с террасой, выходящей во внутренний
дворик с небольшим фонтаном. В гостиной стоит черный рояль, на котором
занимается Ильдар, рядом музыкальный центр с нотами и компакт-дисками.
На стенах развешаны фотографии Ильдара с Дейвом Брубеком, Рэем Брауном,
Лайонелом Хэмптоном и другими джазовыми звездами.
Я думаю, знатоки знают эти имена.
Со дня этой встречи, о которой было рассказано Андреем Кузнецовым,
прошло почти пять лет, и семья Джангировых переехала в Калифорнию и
живет сегодня в Сан-Диего на границе с Мексикой на берегу Тихого
океана.
Как-то в очередном телефонном разговоре я спросил Эмиля, что заставило
их перебраться на «край света».
- Ты знаешь, - ответил он, - нам здесь больше нравится. Во-первых,
тепло, удобно жить, хорошо работается Ильдару. К тому же здесь живет
много выходцев из бывшего Союза. Например, нашей соседкой является
супруга Михаила Жванецкого. С Михаилом мы встречаемся регулярно, когда
он приезжает к жене. Что же касается Ильдара, то он за последние годы
заметно вырос в творческом плане. К числу его достижений за последние
годы можно отнести большое выступление в концертном зале Белого дома по
приглашению Джорджа Буша. Я не был там, но Ильдар с мамой были и даже
запечатлелись на память. Успешным было его большое концертное турне по
городам Евросоюза, особенно в Берлине. Известная на весь мир японская
компания Сони выпустила несколько компакт-дисков Ильдара. Осенью 2007
г. готовится запись концертов Ильдара в Японии. Одним словом, заключил
Эмиль, скучать не приходится. Весь его год расписан по часам и минутам.
Перед самым отъездом из Бишкека в Казань летом 2006 г. я получил две
фотографии от Эмиля, на которые предлагаю взглянуть и читателям нашей
газеты. Ведь Ильдару исполнилось всего 20 лет, а он уже без всякого
преувеличения один из самых выдающихся джазовых пианистов Америки, на
концерты которого не так легко и попасть сегодня, где бы они ни
проходили: в Европе, Азии или Америке. Музыкант, чьи компакт-диски
большими тиражами расходятся по белу свету.
В заключение несколько слов о родителях и предках Ильдара Джангирова.
Отец Ильдара Эмиль Вахитович Джангиров долгие годы работал
преподавателем Фрунзенского политехнического института, кандидат
технических наук, был заместителем проректора по научной работе.
Увлекался музыкой. Его страстью был джаз. Не имея профессионального
музыкального образования, он прекрасно играл на фортепьяно, саксофоне и
баяне. В молодые годы руководил студенческим музыкальным ансамблем,
который был известен во всем городе.
Татьяна Джангирова – вторая жена Эмиля. Она по образованию
преподаватель музыки. В данное время работает в общеобразовательной
школе США. Своей виртуозной игрой на татарской гармошке в свое время
прославился дедушка Эмиля Кадыр Джангиров, прадедушка Ильдара. Так что
есть в кого и не на пустом месте проявилось дарование Ильдара.
Хочется надеяться когда-нибудь услышать игру Ильдара в Казани. Меня
радует то, что, живя, по существу, в космополитическом мире, Ильдар тем
не менее уважаем и бережет дух предков своих хотя и прославляет чужую
музыкальную культуру. Но я думаю, на это татары не будут в обиде.
Наркас МУЛЛАДЖАНОВ.
Suo
mek
si
Городская жизнь
глазами молодых
журналистов
Хельсинки,
Финляндия
О
прое
кте /
FAQ
Вход
для
авто
ров
Посл Го Образ Кул Сп Ви Фотор Кол Неопубл
едне ро ование ьтур орт де епорта онк икованно
а
е
д
о
ж
а
е
Информация
об
авторе:
Альбина Закирова:
Эльдар Джангиров (Eldar Альбина Закирова
У нашего журнала
Djangirov) — «Америка
много авторов.
сошла по нему с ума»
Вот полный список
Интервью.Почему с ним
постоянных
подписывают миллионные наших
писателей
контракты?
06 августа 2009 / 02:01:19 Список
авторов
Если хотите
попробовать свои
силы и
присоединиться к
нам
Зарегистриру
йтесь
На правах рекламы:
.
Eldar Djangirov. Pori Jazz Festival
2009.
Идея сделать интервью
с Эльдаром Джангировым
возникла совершенно стихийно.
Расскажу, как это было.
На фестивале Джазовой музыки
в городе Пори мне
посоветовали посетить концерт
Эльдара, его рекомендовали
как уникального пианиста
из Киргизии, виртуозно
исполняющего джаз,
покорившего всю Америку,
и это в 22 года! Безусловно,
я отправилась в театр Пори, где
и должен был состояться
концерт. На сцену взошли
3 молодых человека Эльдар
Джангиров (пианино), Армандо
Гола (басист), Людвиг Афонсо
(ударные). На концерте Эльдар
исполнил сочиненные
им произведения один
и составе трио.
Я огляделась, в зале были
в основном, люди
представительные,
не молодежь. Оказалось, что
это не случайно. Эльдар играет
в стиле фьюжен (fusion)
прогрессив (progressive) джаз,
а эта музыка понятна только
уже искушенному слушателю,
тем, кто знает о джазе многое
и ищет что-то новое. Для меня
игра Эльдара была совершенно
космической, и звучание,
и техника приводили в восторг,
создалось впечатление, что
он уже состоявшийся пианист.
Немного биографии об Эльдаре
Джангирове. Эльдар родился
в Киргизии 28 Января
1987 года, его мама русская,
она то и стала его
преподавателем музыки, когда
Эльдару было 3 года. Отец
Эльдара татарских кровей,
доктор технических наук,
увлекался
коллекционированием
джазовых грампластинок, так,
что вокруг маленького Эльдара
была постоянно музыка. В
Киргизии Эльдара именовали
не иначе как вундеркинд,
мальчик постоянно участвовал
во всевозможных фестивалях,
и в конце концов, когда ему
было 9 лет, на одном
из фестивалей в Новосибирске
Эльдара заметил, его будущий
спонсор — Чарльз Мак Уортер
(Charles McWhorter), он был
настолько поражен
способностями мальчика, что
организовал его приезд в США.
Эльдар получил стипендию
на обучение в летнем лагере
для одаренных детей в Центре
Искусств в Интерлокене
на 4 года в штате Мичиган.
А в 1998 году семья
Джангировых иммигрировала
в США. В Америке
он выигрывал всевозможные
конкурсы по категории
«фортепиано», и благодаря
Virginia Wick в 15 лет у Эльдара
уже вышел первый альбом,
который отрецензировали
крупнейшие джазовые издания.
Эльдар дебютировал в лосанджелесском Jazz Bakery,
выступал на фестивале
Лайонела Хэмптона, и недавно,
был выдвинут на премию
«Гремми» («Grammy»). Его
альбомы выпускает известная
звукозаписывающая компания
SONY, на данный момент
существует 3 альбома:
дебютный альбом «Eldar» был
переиздан в марте 2005, второй
альбом «Live at the Blue Note»
в Мае 2006, «re-imagination»
в Июне 2007 года, а 25 Августа
2009 года выйдет в свет альбом
«Virtue».
На следующий день после
концерта, прошедшего в театре
в городе Пори (Финляндия),
мне как журналисту,
посчастливилось пообщаться
в Эльдаром Джангировым.
Я совершенно не знала
на каком языке будет
интервью, но оказалось, что
Эльдар в совершенстве владеет
русским языком ,и нам удалось
поговорить перед очередным
саунд чеком.
Urbanlife.fi: Здравствуй, Эльдар.
Мне очень понравился твой
концерт, я действительно, была
под впечатлением, твои
выступления проходят по всему
миру, а был ли ты в России
и в Татарстане, я прочитала,
что твоя бабушка из Казани,
мне как татарке, очень
интересно.
Эльдар Джангиров: После
иммиграции в Америку у меня
не было концертов в России.
Я бы с удовольствием
выступил. И я не был
в Татарстане, но очень хочу
туда поехать.
Urbanlife.fi: У тебя выходит
новый диск в Августе, расскажи
об этом.
Эльдар Джангиров: Новый диск
будет называться VIRTUE
и выйдет 25 Августа. Он как
зеркало. Этот диск хороший
показатель, что происходит
в моей жизни, к чему я хочу
прийти в своей музыке. Каждый
артист должен быть
в прогрессе, в процессе
достижения удовлетворения.
«Родители должны
давать старт. Мои
родители — самые
хорошие родители
на свете, я ими очень
горжусь, они мне дали
много возможностей
и дали музыку»
Urbanlife.fi: Как ты считаешь,
почему многие занимаются
в детстве музыкой,
и талантливы, но будучи
подростками бросают занятия.
Эльдар Джангиров: Сколько
людей, столько уровней любви
к музыке, этот уровень любви
и дает импульс заниматься
музыкой, и нужно постоянно
поддерживать этот импульс.
Urbanlife.fi: Какой совет
ты можешь дать родителям
у которых талантливый
ребенок.
Эльдар Джангиров: Родители
должны давать старт. Мои
родители — самые хорошие
родители на свете, я ими очень
горжусь, они мне дали много
возможностей и дали музыку.
Моя мама учительница музыки,
папа всегда увлекался
музыкой, и когда я был
маленьким, я постоянно
слышал музыкальные
композиции. Мама учила меня
играть на пианино
классические произведения.
Urbanlife.fi: Какие у тебя
интересы?
Эльдар Джангиров: В основном
занимаюсь музыкой, но так
же люблю посещать концерты
с друзьями, посмотреть фильм
в кинотеатре. Занимаюсь
спортом — бегаю по утрам.
Urbanlife.fi: Твой ответ
наверняка заинтересует
прекрасную половину
человечества. Какая для тебя
идеальная девушка?
Эльдар Джангиров: (улыбается)
Та девушка, с которой
ты можешь поговорить
на интеллектуальные темы, что
бы с ней интересно было.
Сейчас Эльдар живет в Нью
Йорке, у него обширная
концертная деятельность,
в свои 22 года, он добился
очень больших результатов, его
уважают в мире джаза и прочат
блестящее будущее
на музыкальном Олимпе.
Желаем Эльдару оставаться
таким же открытым,
и жизнерадостным, сохранить
в сердце любовь к музыке
и достигнуть желаемого.
URBANLIFE.FI ~ Журналистская студия
международного общества Logrus Ry
Молодежный клуб Kamppa, Malminkatu
28, Helsinki, Finland
E-mail: contacts[a]urbanlife.fi
Совсем недавно мне заочно удалось познакомиться с родителями Эльдара с
Эмилем и Таней. Они живут в Сан-Диего в Америке. Помещаю их фото с
Эльдаром.
Триумф музыки Масгуды Шамсутдиновой
На несколько дней пересек со своей женой континент для того, чтобы посетить концерт
в г. Сиатэлл, где должно было исполняться симфоническое произведение Масгуды
Шамсутдиновой. Обратно прилетели после 6 часового перелета поздно вечером. Утром
вот сочинил свой отчет о концерте и помещаю здесь (заметка из моего ЖЖ).
------------------------------------------
Северо-западный симфонический оркестр штата Вашингтон в городе Сиэтел на
концерте в честь своего 20 летия исполнил первым номером своей программы 5
мая этого года новое симфоническое произведение известного татарского
композитора Масгуды Шамсутдиновой «Дервиш». Дирижировал оркестром
известный музыкант Антони Спайн. Перед исполнением произведения Масгуда
кратко на хорошем английском языке рассказала слушателям идею своей
музыки. Разумеется, трудно одинаково интерпретировать любое симфоническое
произведение и передать, как оно воспринимается слушателем, какие ассоциации
оно вызывает. Что касается меня, то я, как и другие 700 слушателей в зале
консерватории, был охвачен чарующей ведущей татарской мелодией, которая,
возникнув с первых мгновений музыки, рассказывала слушателю о линии жизни
татар, которой свидетельствовал наш дервиш, состоящей из мирной
созидательной части в исполнении гобоя и смычковых инструментов,
сменившейся тревожными аккордами духовых инструментов в сопровождении
кульминирующих ударников, вызывающих ассоциации ужасов войны, топота
мчащихся коней, триумфа и затем мучительного поражения. Сквозь все эти
переживания всегда улавливалась ведущая мелодия жизни, которая, надо верить,
не обрывалась, а иногда лишь заглушалась апогеем барабанного боя и шума
меди, к концу вновь четко вырвавшись в волю, уводила слушателя в чудесный
мир лирического лада, полного скромных надежд и ожиданий. Дервиш Масгуды
таким образом своеобразно и неповторимо поведал слушателям мир татар, их
краткую, полную печальными и радостными мотивами, историю.
Слушатели, очарованные музыкой, после считанных секунд задержки,
последовавших за заключительными аккордами, разразились громкими и
продолжающимися несколько минут аплодисментами, прерывающимися
возгласами «Браво!». Еще не успевши оправитьпся от своего волнения
счастливый дирижер, жестами позвал сидящую в зале Масгуду на сцену и обнял
ее в знак благодарности за создание такой великолепной музыки. Надо ли
говорить, как я и еще десяток татар, среди которых были такие, которые впервые
в жизни слушали классическую музыку, были счастливы за нашего
талантливейшего композитора! Во-истину, Масгуда Шамсутдинова совершила
прорыв для татарской классической музыки в Соединенных Штатах. Нет, первый
татарский музыкальный блин был не комом, а настоящим триумфом зрелого
мастера.
На другой день я и моя жена были приглашены в дом композитора. Она
проживает в чудесном, утопающем прекрасными деревьями и цветами
аристократическом районе города Сиатэл, где практически все дома
классической архитектуры не выше третьего этажа и частные. Из скромной
квартиры Масгуды открывается прекрасный вид на Тихоокеанский залив, один
его чудесный вид приводит тебя в возвышенно-экзальтированное состояние.
Разумеется, семья Масгуды, как все эмигранты, проходит через трудные
времена, связанные с адаптацией к новой жизни в новой стране. Тем не менее,
муж постоянно работает инженером по части холодильного оборудования, а
сыновья учатся. Старший заканчивает третий курс Государственного
университета штата Вашингтон по специальности компютерные науки, а
младший учится в университете аэронавтики штата Флорида. Сама Масгуда
читает лекции в местных колледжах по искусству ислама. Несмотря на
известные трудности, Масгуда полна планов и готовит свое очередное
произведение, которое, надеемся, будет иметь такой же несомненный успех, как
вышеназванный Дервиш.
Желающие могут познакомиться с музыкой Масгуды Шамсутдиновой на
http://www.tatars.com
Чемпион мира WBA Руслан Чагаев (Узбекистан): Только после боя я разглядел,
какой же Валуев огромный!
Борис Валиев
В 2001 году Руслан Чагаев отправился искать боксерское счастье на
профессиональном ринге. Долгое время он пребывал там в тени, но 14
апреля 2007-го все изменилось – после его сенсационной победы в
титульном бою над тогдашним обладателем пояса WBA россиянином
Николаем Валуевым, который был почти на 40 кг тяжелее и на две
головы выше.
Три года назад Руслан Чагаев вместе со своей семьей обосновался в
Гамбурге. Туда кореспондент «Советского спорта» ему и позвонил.
ДОМА МОГЛИ РАЗОРВАТЬ НА КУСКИ
В телефонной трубке слышны громкая музыка и детский смех. «Это Артур, сын,
резвится», – комментирует Руслан. «А музыку нельзя чуть приглушить: немного
мешает разговаривать?» – «К сожалению, не могу, – в голосе моего собеседника
слышатся извиняющиеся нотки, – поскольку мы не дома, а в японском
ресторане. Решили сегодня всей семьей ударить по суши… В таких ситуациях
обычно выключаю мобильный, но мне сказали, что должен позвонить
корреспондент «Советского спорта». С детства с большим уважением отношусь к
вашей газете…»
– Руслан, наверное, сейчас самое приятное время в вашей боксерской
биографии – заслуженный отдых «в компании» с чемпионским поясом,
которым когда-то владели Мохаммед Али и Майк Тайсон. Знаю, что уже
свозили его на родину – в Узбекистан. Как там вас приняли?
– Как народного героя. Я в детстве видел кадры советской кинохроники о
встречах в Москве космонавтов, но разве мог подумать, что когда-нибудь меня
тоже будут так принимать дома? Даже, по-моему, еще круче было. У трапа
самолета, на котором мы прилетели в Ташкент (а со мной были еще одиннадцать
человек во главе с промоутером нашего клуба «Universum Box-Promotion»
Клаус-Питер Коль), постелили красную дорожку. Народу на площади
аэропорта – тьма. Меня посадили в правительственный открытый кабриолет и
повезли в президентскую резиденцию. Вдоль дороги на протяжении всего пути
стояли люди, скандировавшие мое имя. Все это время я, честно говоря,
пребывал в каком-то оцепенении, поскольку никак не ожидал такого, тем более
что было уже начало одиннадцатого вечера…
В резиденцию на торжественный ужин, устроенный в честь моей победы,
приехали премьер-министр страны, мэр Ташкента, министр спорта, много других
государственных людей.
На следующий день нас принял президент Узбекистана Ислам Каримов. Вручил
мне орден, название которого по-узбекски звучит так: «Буюк хизматлари учун»
(«За выдающиеся заслуги»). Коля наградили медалью «Жасорат» («Отвага»),
моего постоянного менеджера Таймаза Ниязова – медалью «Шухрат»
(«Слава»).
Потом возлагали цветы к монументу независимости и гуманизма, встречались с
ребятами из детских спортивных школ, а вечером на стадионе Национального
банка Узбекистана был устроен грандиозный концерт. Я смотрел на
переполненные трибуны, на артистов, от души исполнявших свои номера, и не
мог поверить, что все это – в мою честь.
– У нас есть информация, что, кроме ордена, вы получили от Каримова в
подарок автомобиль. Какой?
– «Daewoo Lacetti», который выпускают на совместном узбекско-корейском
предприятии в моем родном Андижане.
– Кстати, дома удалось побывать?
– К сожалению, не так долго, как хотелось бы. Я даже до своей квартиры так и
не смог добраться, поскольку меня прямо из аэропорта отправили на
охраняемую территорию в загородную резиденцию мэра. Объяснили это тем, что
если отвезут домой, то меня там просто разорвут на куски: слишком много было
желающих поздравить с победой.
Насчет «разорвут», думаю, преувеличивали, но в остальном все верно. Если в
Андижанской области проживает два с половиной миллиона человек, то, помоему, два миллиона четыреста тысяч вышли меня встречать. Так же, как и в
Ташкенте, сплошной живой коридор по дороге из аэропорта. А в городе мы
вообще были вынуждены надолго остановиться, поскольку огромная толпа взяла
машину в плотное кольцо… Было что-то невообразимое, у меня просто не
хватает слов, чтобы все это передать!
Кстати, мне рассказали, что как только в Андижане узнали о том, что я стал
чемпионом мира, а случилось это сразу же после того, как судья в ринге поднял
мою руку, в городе начались салют, массовые народные гулянья… Мне, конечно,
все это очень приятно. Спасибо всем, кто за меня болеет.
– В Андижане много родственников?
– Родителей, к сожалению, уже нет в живых. Сейчас там осталась только родная
сестра.
– Наверное, ей на следующий день после вашей победы городские
власти увеличили жилплощадь?
– Пока нет. Пообещали земельный участок. Но это неважно…
– Вы сказали, что пробыли дома не так долго, как вам хотелось бы.
Почему?
– Позвонили из Германии и сказали, что я должен срочно возвращаться,
поскольку у меня назначена встреча с лечащим врачом.
– Что-то серьезное?
– Да нет: появилась небольшая опухоль на локте, что-то вроде кисты, которая
после боя с Николаем стала вызывать дискомфорт (через три дня после нашей
беседы Руслану была сделана успешная операция. — Прим. ред.).
– И что, вам даже с одноклассниками, друзьями детства не удалось
пообщаться?
– Толком нет. Когда они узнали, что я улетаю в Германию, были в шоке:
«Руслан, что ты делаешь?» – «Извините, пацаны, – говорю, – так получилось…»
– А до этого давно были в Андижане?
– Полгода назад. Я вообще стараюсь после каждого боя приезжать на родину.
– Очень много противоречивой информации по поводу вашей
национальности. Даже чеченцем вас называют.
– Нет, несмотря на то, что родился и вырос в Узбекистане, я – чистокровный
татарин.
– На одном из узбекских сайтов мы узнали, что вы за бой с Валуевым
получили 27 миллионов долларов и часть из этих денег потратили на то,
чтобы погасить задолженности всех андижанцев за газ за последние
два-три года. Это правда?
– Где вы это прочитали? Я бы обязательно оплатил все долги земляков, если бы
на самом деле получил такую сумму.
С АМЕРИКОЙ НЕ СЛОЖИЛОСЬ
– Руслан, давайте поговорим о боксе. В 2000 году вы крайне неудачно
выступили на Олимпийских играх в Сиднее: не добрались даже до
полуфинала. Тем не менее не ушли в профессионалы – остались в
любителях, чтобы на следующий год выиграть в Белфасте чемпионат
мира. Это был заранее продуманный план?
– Что вы! Мало кто знает, какой кризис я пережил после Игр в Австралии.
Проиграл там никому не известному боксеру из Грузии – даже вспоминать об
этом не хочется. Тогда, можно сказать, на сто процентов был готов уйти из
бокса. И ушел бы, поверьте, если бы не Таймаз Ниязов, очень близкий мне
человек, нынешний мой менеджер и по сути родной брат. Он тогда меня убедил
в том, что я должен доказать всем, и самому себе в первую очередь, что как
боксер еще не кончился…
– Как же он оказался прав! После победы на чемпионате мира-2001 вы
все-таки стали профессионалом. Расскажите: как это произошло?
Почему выбрали Германию, а не Америку или, скажем, Японию?
– На самом деле я сначала попал в Америку. Причем случилось это еще до
чемпионата мира в Белфасте. Дело в том, что после Олимпиады в Сиднее наш
узбекский боксер, тоже, кстати, из Андижана, Мухаммад Кадыр-Абдуллаев,
выигравший золотую медаль в категории 63,5 кг, получил приглашение
заключить контракт с одним из профессиональных клубов США. Ниязов
посоветовал мне поехать в Америку вместе с Мухаммадом. «Потренируешься, –
говорит, – за океаном, заодно прозондируешь почву насчет перехода в
профессионалы. Даже если не получится, все равно не проиграешь – там
гораздо лучше спарринг-партнеры…»
Ну я и поехал вместе с Абдуллаевым. Он боксировал, как профессионал, а я
почти четыре месяца тренировался в этом же клубе. В Белфаст на любительский
чемпионат мира прилетел прямо из Америки.
– Почему все же решили участвовать в чемпионате АИБА?
– Чтобы доказать самому себе, что я еще что-то могу. Тем более что все это
время оставался боксером-любителем.
– Тогда зачем вы четырьмя годами раньше поехали в Будапешт на
любительский чемпионат мира, имея за плечами два профессиональных
боя, ведь правила АИБА такое запрещают?
– Если называть вещи своими именами, оба моих американских соперника, хотя
и назывались профессионалами, по мастерству были любителями, причем
среднего уровня. Мне тогда было 19 лет и я мало о чем задумывался. Сказали
«боксируй» – я боксировал. А с Будапештом, конечно, обидно получилось: я там
честно выиграл, победив в финале кубинца Савона, будущего трехкратного
олимпийского чемпиона. Но этот результат аннулировали.
– И медаль отняли?
– К сожалению, да: кубинцы узнали о двух моих профессиональных боях и
подали в суд…
– Если строго следовать правилам АИБА, боксер, вышедший хотя бы
однажды на профессиональный ринг, пожизненно исключается из
любителей. Вы тем не менее после скандала в Будапеште участвовали и
в Олимпийских играх и даже в 2001 году стали чемпионом мира. Как вам
это удалось?
– Вопрос в большей мере не ко мне. Переговорами с руководством АИБА
занималась Федерация бокса Узбекистана. О чем они там конкретно говорили и
договаривались, я не знаю. Мне объявили год дисквалификации, после чего
позволили вернуться на любительский ринг.
– Вернемся в Белфаст. Итак, вы чемпион мира среди любителей,
испытывающий большое желание стать профессионалом. Что было
потом?
– Снова объявился промоутер Влад Уортон. Российские болельщики, конечно,
его хорошо знают, поскольку он долгое время работал с Костей Цзю. Влад
предложил подписать с ним контракт: мы были не против, но Ниязов поставил
условие: долгосрочные отношения – в перспективе, а сначала – договоренности
только по каждому конкретному бою. Если все устроит, тогда пойдем дальше
вместе. Но не получилось – не сошлись характерами. А через некоторое время
после поездки моего менеджера в Германию, в Гамбург, получили очень
интересное предложение от местного клуба «Universum Box-Promotion»…
Я поехал туда в ноябре 2003 года посмотреть что к чему, провел там один бой и
в марте следующего года подписал контракт.
– Тем не менее с какого года следует считать ваш профессиональный
стаж? Два злополучных боя, проведенных в 1997 году, надо учитывать?
– Как сейчас говорят, я не парюсь по этому поводу. Но во всех моих
профессиональных рейтингах эти поединки есть.
ХОЧУ ЖИТЬ В УЗБЕКИСТАНЕ!
– Вы обзавелись семьей уже в Германии?
– Нет, к тому моменту я уже был женат. Виктория приехала ко мне через пять
месяцев, а 24 марта 2004 года у нас родился сын Артур.
– Виктория русская?
– Нет, она армянка, но родом тоже из Андижана.
– Значит, плов, манты, лагман и другие узбекские блюда готовить умеет?
– А иначе я бы на ней не женился!
– Кто она по профессии?
– Окончила Андижанский медицинский институт. Врач общего профиля. Для того
чтобы получить специализацию, надо окончить магистратуру. Вика хочет быть
гинекологом и сейчас учит немецкий язык, чтобы защитить в Германии свой
медицинский диплом, а потом продолжить учебу.
– А вы немецкий знаете?
– Так, немного. Самое необходимое
– Жилье в Гамбурге оплачиваете сами?
– Нет, трехкомнатную квартиру для нас снял клуб. Она очень удобно
расположена – в двух-трех минутах от зала, где я тренируюсь.
– Домой, в Узбекистан, скажите честно, тянет?
– Еще как!
– Значит, планов на немецкое гражданство нет?
– Нет. В будущем хочу жить только в Узбекистане.
– А Артур на каком языке больше любит говорить – на узбекском,
армянском или татарском?
– В детском саду что-то лопочет по-немецки, но дома мы общаемся только порусски.
КОГДА ОДИН СУДЬЯ ДАЛ НИЧЬЮ, СЕРДЦЕ ЕКНУЛО
–Многие СМИ после вашего боя с Николаем Валуевым сообщили, что вы
оставили ему чемпионский пояс WBA, мол, изготовите для себя копию.
Это в самом деле так?
– Как это оставил? Первый раз об этом слышу!..
– Заметно ли у вас изменилась жизнь после победы над Николаем?
– Если говорить о жизни в Германии, то не особо. Просто чаще стали узнавать на
улице. Внимания со стороны прессы намного больше.
– Команда Валуева, как известно, перед боем с вами заказала в одном
из ресторанов Штутгарта стол для победного банкета. Ваша сделала то
же самое?
– У нас существует давняя традиция накрывать стол после таких шоу независимо
от того, выиграли наши боксеры или проиграли. На сей раз был праздничный
ужин, но я заглянул туда буквально на пять минут. Просто очень устал:
отметился – и поехал спать в отель.
– Что, даже бокала шампанского не выпили?
– Не поверите, но я за всю свою жизнь не выпил ни грамма спиртного…
– Виктория в Штутгарте была с вами?
– Нет, она никогда на моих боях не присутствует. Так у нас заведено.
– Наверняка в мыслях часто возвращаетесь к бою с Валуевым.
Признайтесь: чем соперник вас удивил?
– Трудно ответить. Скажу только, что вопреки ожиданиям мне очень удобно
было боксировать, несмотря на его преимущество в росте. Наша с тренером
тактика заключалась в том, чтобы выманить Николая на себя и действовать в
контратаках. Но выманивать в итоге не пришлось, потому что он сам постоянно
бросался вперед. А я удачно пресекал все атаки и очень быстро сбил весь его
настрой.
– А когда поняли, что выиграли?
– В душе чувствовал это с самого начала последнего, двенадцатого, раунда. Но
когда один из судей дал по окончании ничью, сердце екнуло…
– В самом деле не боялись габаритов Николая? Все-таки он на 40 кг
тяжелее. Или в предматчевых интервью просто поддерживали себя
бесстрашными высказываниями?
– Нисколько не боялся. Честно говоря, только после боя по-настоящему
разглядел: какой же он огромный!
– Есть ли какие-то особенные слова, которые вы говорите себе перед
выходом на ринг?
– Нет. У меня и талисманов нет. Надеюсь только на Бога.
– Почему вы называете себя Белым Тайсоном?
– Это не я так себя назвал. Майк Тайсон всегда был моим кумиром. В Белфасте
после победы на любительском чемпионате мира сказал об этом в интервью
местным журналистам, они написали потом, что я – Белый Тайсон. С тех пор и
пошло.
– Правда ли, что руководство «Universum Box-Promotion» собиралось
подать в суд на тренера Валуева за его, мягко говоря, нелицеприятные
высказывания в ваш адрес во время боя?
– Я слышал какие-то разговоры об этом, но уверен, что до суда дело вряд ли бы
дошло. У нас сейчас совсем другие задачи.
– Какие, если не секрет?
– Это опять же вопрос не ко мне. Знаю, что в августе планируется мое турне в
ранге чемпиона мира по США, России и Узбекистану. Боев никаких не будет,
просто встречи с поклонниками бокса, пресс-конференции. В том числе и в
Москве.
– Давно были в столице России?
– В позапрошлом году. К сожалению, по очень печальному поводу. После
тяжелой операции там умерла моя мама.
– Возможен ли бой с вашим участием в Москве?
– Не знаю. Что касается следующего выхода на ринг, то скорее всего он
состоится осенью этого года. Это будет добровольная защита титула, и мне
очень хочется, чтобы она прошла в Узбекистане. Ну а конечная цель – она у нас,
супертяжеловесов, всегда одна – завоевать все пояса в самых престижных
версиях.
Редакция благодарит за помощь в организации этого интервью
представителя «Universum Box-Promotion» в Москве Вячеслава
Каракаша.
ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ОРДЕН «ЗА ВЫДАЮЩИЕСЯ ЗАСЛУГИ»,
ВРУЧЕННЫЙ ЧАГАЕВУ
Он выполнен из сплава серебра 925-й пробы и покрыт золотом. Внешне
представляет собой восьмиконечную звезду, грани которой выполнены
рубиновым цветом. В центре ордена на фоне голубого земного шара
расположена карта Узбекистана золотистого цвета.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
РУСЛАН ЧАГАЕВ.
Родился 19 октября 1978 года в Андижане (Узбекистан).
Прозвище: Белый Тайсон. Левша. Рост 185 см. Боевой вес 104–106 кг.
На профессиональном ринге провел 24 боя. 23 победы (17 нокаутом). 1 ничья.
Чемпион мира по версии WBA. Межконтинентальный чемпион по версиям WBA и
WBO (2006). Чемпион Азиатско-Тихоокеанской зоны по версии WBO (2006).
Тренер Михаэль Тимм. Менеджер Клаус-Питер Коль.
На любительском ринге провел 85 боев, в 82 победил. Двукратный чемпион мира
(1997, 2001) в весовых категориях до 91 кг и свыше 91 кг.
Внук муллы признан астрономом года
Премия Хейнемана присуждается с 1980 года Американским астрономическим
обществом. Каждый год её получает один учёный, среди них уже было несколько
нобелевских лауреатов, в том числе лауреат 2002 года Риккардо Джаккони. Но никогда
ещё премию Хейнемана не получал российский ученый. В 2003 году лауреатом стал
заведующий лабораторией Института космических исследований РАН академик Рашид
Сюняев.
Премия присуждена 59-летнему Рашиду Сюняеву с впечатляющей формулировкой: за
глубочайшее проникновение в проблемы взаимодействия материи и излучения в
масштабах Вселенной и "чёрных дыр". В последние годы академик Сюняев является
директором Института астрофизики имени Макса Планка в Германии, но по-прежнему
руководит лабораторией в Институте космических исследований. Он был в Москве и в
декабре, и в январе.
Будущий лауреат и академик родился в Ташкенте, с красным дипломом закончил
Московский физико-технический институт. Был аспирантом и младшим научным
сотрудником у одного из создателей советского атомного оружия трижды Героя
Социалистического Труда академика Якова Зельдовича. В тот период Зельдович уже ушел
из оружейного комплекса, увлёкся астрономией. Именно тогда Сюняев сделал свои самые
заметные теоретические работы. Как он сам подсчитал, около 60% ссылок на его работы в
мировой литературе приходится на молодые годы. В астрофизике одним из самых
цитируемых является фундаментальный эффект Зельдовича-Сюняева, который
рассматривает изменение энергии фотонов реликтового излучения галактик на горячем
газе.
- В астрофизике открытия следуют потоком, - говорит академик Рашид Сюняев. Настолько важные открытия, что они перевернут наше мировоззрение. Это касается и
самых тонких свойств материи, и представлений о Вселенной. Повсюду учёные находят
следы скрытой материи, которой в 15 раз больше, чем известного нам вещества, из
которого состоит мир. Что будет с человеком, когда откроется эта скрытая материя?
Считается, что учёные делятся на теоретиков и экспериментаторов. Дистанция между
ними больше, чем между физиками и лириками. Научная биография Рашида Сюняева
опровергает это наблюдение. В середине 1970-х его "бросили" на космические
эксперименты - новое, бурно развивавшееся направление. Рашид Сюняев был научным
руководителем многих советских космических лабораторий. Самые заметные - модуль
"Квант" на орбитальном комплексе "Мир" и рентгеновский телескоп "Гранат", на которых
сделаны исключительно важные открытия. Его последние эксперименты - новый
европейский гамма-телескоп "Интеграл", где российские учёные получили 25%
наблюдательного времени.
У нашей науки трудные, безденежные времена. При дележе нежирных бюджетных
кусков нетрудно перессориться. Сюняев - из тех учёных, кто остался в этой конкуренции,
как выразился один из его коллег, "незагаженным". Он всегда открыт и дружелюбен. И при
этом, таково общее мнение, умеет подняться над суетой, умеет жить над общим потоком.
Может быть, звёзды обязывают?
Много лет назад один из маститых академиков возражал против докторской диссертации
Сюняева: слишком молод соискатель. Сегодня у самого Сюняева много аспирантов,
несколько его учеников стали докторами наук. Каким-то удивительным образом ему
удаётся оставаться интересным для молодежи, о чём бы ни зашла речь. Его старинный
друг профессор Николай Шакура выдвигает гипотезу: дед Сюняева был муллой, от него умение ладить с людьми, обращать всех в слух. Кстати, когда Сюняев уже академиком
приезжал на родину, ташкентцы радостно приветствовали его: "Наверняка хороший
человек. Внук нашего муллы!"
10.02.2003 С. Лесков