Дневник педагогической практики Павлова М.

Педагогический дневник.
11 февраля
Сила улыбки.
Я проснулся от отчаянного звонка будильника. Вторник. Февраль. Сегодня первый
день моей практики в школе. Где-то в глубине души я знал, что попаду именно сюда, в 1-ую
Гимназию. Здесь учились мои друзья, люди, которых я когда-то любил и люблю.
Иногда мне кажется, что эта школа дорога мне даже больше, чем своя собственная. В
ней есть что-то такое, что все ещё заставляет меня помнить.
Я опаздывал. Стояло тихое зимнее утро. Ботинки будто назло скользили, а шарф
налетал на лицо. А брюки… Как давно я не надевал брюки! Да я помолодел лет на пять! Вру.
«Помолодел» это совсем не то слово. Эти брюки превратили меня в желторотого юнца,
который, спешил на свой первый урок в новой школе.
Входная дверь оказалась моим первым препятствием. Я столько раз бывал здесь, но
все еще так и не запомнил (и, кажется, не запомню никогда), которая же из трех дверей не
заперта! Три двери – три попытки. И третья как всегда правильная.
Я внутри. Через пару минут мы уже сидим в кабинете завуча, и нас распределяют по
классам. 11Б. Почему то судьба всегда связывала меня именно с 11Б. Неважно с каким.
Важно с кем. Теперь надо найти их расписание. Какое же оно непонятное! Ан нет… все
более чем, логично. Расписание первых классов внизу, старшие классы – наверху. И не
важно, что вы, быть может, и не дотянетесь в силу своего роста – это Гимназия.
Оставалось три часа. Три последних урока: литература, физика, литература. Кабинет
литературы был на третьем этаже. Здесь даже на этажах есть своя логика. Второй этаж –
начальная школа. Третий и четвертый – средняя и старшая. Первый и подвал кажутся
ненужным придатком.
Вторым моим препятствием оказалась попытка попасть на эту самую литературу:
«Кто вы такой? Какой практикант? Зачем вы пришли?»
«О Боже, как ты меня достала!», – сказал я про себя и улыбнулся как настоящий
Чеширский кот. Я просто стоял и натурально лыбился во весь рот, чтобы меня пустили на
литературу! Бред! И только на самом уроке я понял, насколько всё плохо. Для этих детей
литература, по-моему, главный предмет. Настолько главный, что здесь каждый второй сдает
по ней ЕГЭ. Бедные-бедные дети. Да, именно дети. Только в школе на практике я понял, что
11-й класс это все равно ещё не взрослые люди. Как бы они сами не говорили об обратном.
Прозвенел звонок. Хуже. Он просто бил по ушам! Но важным было не это. Важным
было ощущение времени. Сорок пять минут. Эти непривычно короткие занятия. И как
можно за это время что-нибудь успеть? Между тем пора было отправляться на физику.
Самое главное, что я понял за первый день практики, это то, что я совсем отвык от школы.
Здесь слишком шумно. Здесь невыносимо шумно! Голова забивается ненужной
информацией, а ощущение, что тебя вызовут к доске, не покидает ни на минуту.
Благо на физике всё было иначе. Вот мне никогда бы в жизни не пришло в голову,
что, скажем, красный цвет определяется длиной волны 620-740 нанометров. Это просто
перевернуло мой мир! А потом к доске вышел Сергей Кашаев.
Эх, не знает парень физику. Да и я её тоже не знаю. Только вот длину волны красного
цвета. А остальное чепуха!
И в этом мы с Кашаевом вполне солидарны.
18 февраля
Время.
Снег словно иголками бил по лицу. Казалось, зима никогда не уйдет. Она вечна.
Также вечно и время, что мы проводим на практике. Каждый урок. Каждую перемену. Время
тянется как улитка. Даже хуже.
Английский язык. Шесть уроков английского. Какое счастье! Великолепно!
Замечательно! Дайте мне кто-нибудь Интернет! Вытащите меня отсюда! Я сейчас выйду в
окно!
Передо мной появляется стопка тетрадей. Валентина Андреевна, спасибо вам
большое. Иначе я просто сошел бы с ума от скуки. Но за одной стопкой появляется другая, за
ней – третья. Четвертая. Пятая. Мой голова кипит. Мозг разжижается. Я никогда бы не
подумал, что проверять тетради это так сложно. Пока это не доходит до автоматизма. Руки
работают сами. Глаза сами ищут ошибки. А что мозг? А он спит. Спокойной ночи.
Я проверил с полсотни тетрадей. Нам просто дали все классы, что посещают этот
прекрасный 55-й кабинет. Но дело было не в этом. Дело было в том, что за сегодня я
поставил 10 двоек. И кому? Бедным девочкам из 7Б, которые «убиваются» из-за каждой
плохой оценки? Но во мне не было никакой жалости. Абсолютно. И это было страшно. С
другой стороны я все делал правильно.
Главное, чтобы они потом не пошли прыгать с крыш.
Всё дело обернулось тем, что впредь нам запретили ставить оценки сразу. Сказать
честно, я бы не отказался понаставить ещё пару двоек. Пару десятков. Ха-ха-ха!
P.S.
Практиканты приходят в школы и работают так, как их учили. По схеме, что им
вырисовали в голове за все 5 лет университета. Учителя же работают по опыту. Я помню, как
я сам в школе получал двойки от практикантов. И мне это казалось слишком жестоким.
Слишком непонятным.
Но теперь я понял всё.
25 февраля
Дни.
И потянулись дни. Дни за днем. Что меня еще удивляет в 1-й Гимназии? Да ничего.
Разве только ужасно душный актовый зал, где чуть больше полгода назад я провожал своих
друзей во взрослую жизнь.
И гардероб.
Этот гардероб нечто! Бесконечные клетки. Каждая клетка для отдельного класса. Как
в тюрьме. Даже выйти на улицу нельзя. И зайти! Особенно через мои любимые три входных
двери. Я просто каждый раз играю с ними в «угадайку».
Хотя к школе больше подойдет сравнение не с тюрьмой, а зоопарком. Дети никогда
не меняются. Никогда. Пусть даже у них теперь по телефону или по два, но они такие же
дети, как и те, кто был детьми десять или двадцать лет назад. И 4В мне это полностью
показал.
Бедная Валентина Андреевна! Это же натуральные бесы. Они и на уроке сидеть не
могут, а про то, как во время перемены один мальчишка закричал на весь этаж «САТАНА-АА-А!» и говорить нечего. Милые чертята.
Настало время обеда. Ура! Столовая! И тут я понял, что не всё так хорошо. Пока ты
сидишь за последней партой на уроке английского, в школе кипит жизнь. Жизнь, которой ты
абсолютно не нужен. Я понял, что мы здесь никто. Нас не хотели обслуживать. Нас гоняли
от одного стола к другому. И презрение не сходило с их лиц. Впрочем, как и надуманное
чувство собственной важности. Что такое власть? Власть это владение пространством и
всем, что есть на этом пространстве. Буфетчица словно маленькая королева в своей
столовой. В своём мире. Но за пределами этой столовой она – никто.
Как и все мы.
За пределами своего мира.
4 марта
Новое.
очень просто из слова и рифмы
сочинять от безделья стихи.
- Ира Астахова
Очень. Особенно когда ты сидишь битый час на уроке. Мне кажется, что я толькотолько начинаю «вливаться» в практику. По крайней мере, где-то там, я уже наполовину
понимаю, что вообще происходит.
И как же хорошо, что практикантам выделили отдельный кабинет, а не тот холодный,
железный, чёрный гардероб. Этакий приют спокойствия в этом бушующем море гормонов.
Выйдешь за дверь, и тебя сметет. «Полундра, капитан!». Штормит. Дети носятся по
коридору, а я веду свой корабль всё дальше и дальше по волнам школьного безумия. Вот и
гавань. Я кидаю якорь на последнюю парту, чтобы ещё на несколько часов спрятаться от
этого урагана.
Не хватает только бутылки рома и залихватской песни штурмана. А вместо этого я
возвращаюсь на землю и записываю очередное название УМК. Кто их придумывает?
Солюшонз?! Реально? Ну, не плохо, не плохо… Эй, автор, вот тебе моё
межпространственное «дай пять». Что тут у нас ещё? Oxford Team! Вау! Ну, ладно. Я в
жизни такие не видел.
Пятый урок. Снова тетради. Бесконечное множество тетрадей. 11Б хоть как-то радует
меня. Особенно Кашаев. И вообще, как-то я даже скучаю по всем ним. Так приятно видеть,
что это «твой» класс заходит в кабинет на уроке, где будешь ты, пусть даже за самой
последней партой.
И это ощущение, будто ты – часть класса. Будто тебя сейчас спросят вместо другого.
И ты ответишь.
И ты вольёшься в стаю.
11 марта
Важно.
Новый день. Английский за английским. Четвёртый класс уже не таращится на меня
во все глаза, будто я пришелец или приведение. Маленькие чертята!
Скоро нужно давать мероприятие. Передо мной куча книг. Из двенадцати я отсеял
шесть. Из шести еще три. Всего три книги?! Нет, честно, кто их составлял? Сплошные
утренники и праздники. Ничего, что мне нужно.
А разве мне что-то нужно?
Безумие. Оно вновь и вновь накатывает волнами. Вот я заменяю Валентину
Андреевну. Седьмой класс. Очередная тема. И мне абсолютно неважно, какая именно. Я
сижу в удобном кресле. Передо мной экран монитора, электронный журнал. На столе лежит
журнал обычный. Это невероятное ощущение, когда ты ставишь кому-то оценку, которую
уже не исправить. Не стереть ластиком. Ни убрать лезвием. И вообще, можно ли мне было
трогать журнал? Не важно. Ничего не важно.
Перемена. Ко мне подходят дети. Волнуются. Спрашивают, что я им поставил.
Неужели и мы когда-то были такими, что очередная оценка была для нас чуть ли не смыслом
жизни. Как же вы не поймете, дорогой мой седьмой класс? Ничего не важно.
Шестой урок. 9А. Не такие. Они не похожи на девятый класс. Мы переводим текст.
Сколького они не знают! А сколько знают уже! В их глазах всё ещё теплится страсть к
неизведанному. И им столько всего предстоит! Даже то, что слово “case” обозначает
«случай», они встречают с широкими глазами.
Нет, ребят, это не «кейс» и не «портфель».
18 марта
Весна.
Весна неумолимо движется вперёд. Сегодня мы даём внеклассное мероприятие. На
английском. Не на русском. И даже тема у нас «английская». Страны.
Седьмой класс. Две команды. Команда США и команда Британии. Как же
приходиться повышать голос. В школе просто необходимо говорить громко. Иначе ты для
них никто. Сила голоса – показатель сильного человека. А дети не любят слабых. Любой
класс это стая. И будет ли эта стая волками, готовыми «съесть» учителя, зависит только от
него.
Время шло слишком быстро. До звонка оставалось ещё десять минут. Мы что-то не
рассчитали. Всегда что-то не так. Но всё обошлось. Дети застряли на сканворде. Я составил
его за три минуты. Они отгадывали его семь.
Снова английский и тетради.
И очередное мероприятие. То же самое. Но в другом классе. Ещё один седьмой класс.
Но здесь больше мальчиков. И говорить, следовательно, надо ещё громче. Снова две
команды. Мальчишки за США, девочки за Британию. Признаюсь, я искренне болел за
парней. Я не верил в них, но они оказались куда сплоченней. И победа досталась им.
Правда, с перевесом в один балл.
Снова рутина. Валентина Андреевна попросила меня заполнить отчётность за
восьмые классы. Эту отчётность потом отправляют в РОНО. Зачем? Для кого? Для чего? У
вас и так есть электронные журналы. Чего вам ещё надо? 8Г, 8Б… Дети снова приходят ко
мне. Скоро конец четверти. И снова те же вопросы. Получить за четверть тройку
равносильно смерти через повешение. Получить за четверть четверку – через расстрел.
Бедные-бедные дети.
1 апреля
День дурака.
Я уже говорил, что дети никогда не меняются? Никогда! Даже 4В меня не удивил. Все
эти бесконечные бумажки на спину, всевозможные выкрики «у тебя спина белая» и т.д. Нет,
дети всегда будут одинаковы.
Рутина. Сплошная рутина. Вот 4-й класс проходят сказки. И снова настало время
очередных тетрадей. Валентина Андреевна просто мчится занять нас чем-нибудь полезным.
Кажется, она специально оставляет все тетради на вторник. Зато мы не скучаем.
Словно молнией по школе пронеслась весть про срезы. Бедные-бедные дети. Я уже
говорил это? Ну, ладно. Мне действительно их очень жаль. Я помню, как мои друзья учились
в этой школе и как им также было тяжело. Гораздо тяжелее, чем мне тогда.
«Срезы». Какое грозное слово. Словно серпом проходят по полю, срывая свежие
колосья знаний. Детям даже задают меньше домашних заданий. Все только ради того, чтобы
они сдали эти срезы.
Держитесь ребята.
В 11-м классе будет ещё тяжелее.
8 апреля
Шекспир.
Шла вторая неделя срезов. Сводки с фронта были хоть и утешительные, но до победы
было еще далеко. Были и потери.
Но это абсолютно не касалось моих маленьких чертят из 4В. Сегодня они всем
классом не сделали домашнюю работу. Всем. Четвертым. Классом. Ну, конечно, это же
будущая подготовка к срезам: раз никто не делает уроки, то и мы делать не будем.
Вот заходит седьмой класс. Начинается проверка контрольной. Валентина Андреевна
доходчиво объясняет, что и как. Она делала это уже сотни раз. В одни и те же глаза.
Настоящий педагог.
Затем приходит еще один седьмой класс. Совершенно непохожий на предыдущий.
Эти дети выглядят более взрослыми, прямо как девятый. Хотя, что я говорю, раз 11Б для
меня дети, то эти – и подавно.
Текст про Шекспира. Я вспомнил, что мне никогда не нравилось в изучении
английского языка. Это одни и те же темы. Ведь действительно, что в школе, что в
университете: еда, школа, кино и Шекспир, в конце концов. Это так все скучно. Изучали бы
мы, скажем, космос!
Темы по английскому должны быть более «узкоспециализированными».
Остальное – скукота.
15 апреля
Журнал.
Нет, это определенно не апрель. Это какой-то сентябрь или даже октябрь. Но не
апрель. Я иду на никому не нужный первый урок, который традиционно провожу в
учительской. Здесь тихо и хорошо. Куча диванов и большой стол – всё, что надо. Охранник
уже привык давать мне заветный ключ от заветного 67-го кабинета.
Если бы не уроки, я бы здесь весь день сидел.
Снова английский. Но на этот раз у Валентины Андреевны особая просьба: проверить
журнал посещений ее класса, а точнее одной ученицы, взявшей за правило прогуливать
«просто так». Нелегко ей придется – Гимназия.
Кабинет с этим журналом находится этажом ниже, главное – свернуть в нужном
направлении. Меня всегда удивляло строение этой школы. Мало того, что я путаю входные
двери, так еще тут делаешь целый крюк, пока дойдешь до нужной точки. Признаюсь, на ЕГЭ
я здесь раза два потерялся.
Журнал оказалось не просто найти. Как и сам кабинет, который оказался еще одной
учительской. Правда, с дверью нараспашку. Мне кажется, это единственное место в
Гимназии, где не был сделан ремонт. Я открываю журнал. Оказывается, его заполняют сами
дети. Кто опоздал, приходит сюда, пишет фамилию и причину. Перед этим, конечно же,
получив свою порцию нагоняя от завуча, стоящей на первом этаже и ловящей всех
опоздавших. Слышали бы вы её крик – он проходит даже сквозь самые толстые стены. И так
на каждого ребенка.
Итогом моего похода оказались 15 насчитанных прогулов. Ха-ха-ха! Тем более, 11-й
класс.
Даже Кашаев прогуливает меньше.
22 апреля
Предпоследний.
Предпоследний день практики начался как обычно: с огромной кучи контрольных и
ЕГЭ. Я уже специально отбираю себе отличников, чтобы проверить их быстрее и перейти к
другим. Вот пройдет мимо тебя ребенок, а ты ему, скажем, двойку поставил. А он и не знает.
Но все равно здоровается.
11Б пишет ЕГЭ каждый день. Честное слово. По всем предметам сразу. Их не
остановит ни весна (похожая на осень), ни праздники. Они готовы работать круглые сутки.
Настоящие гимназисты.
Нет, именно в предпоследний день нас хотят нагрузить самым большим количеством
тестов, которые, мне кажется, уже никогда не кончатся. Наверно, это даже хорошо, что у нас
сегодня Школа вожатского мастерства, и мы уйдем пораньше.
Вечные тесты вызывают вечную головную боль.
29 апреля
Последний.
Настал последний день практики. Я столько раз думал, как его провести: валяться ли
весь день на диване в учительской или же просто не вылезать из столовой. Короче говоря,
мне открывалась масса вариантов.
Однако я все же пошел на английский. Осталось доделать отчет о практике.
Обычная школьная рутина: я проверяю тесты, а учитель разбирается, кто и сколько
сдает на обеды. Или в пришкольный лагерь.
Лагерь. Лучше не буду об этом.
За практику я в совершенстве овладел техникой ведения нескольких дел
одновременно: один глаз проверяет тесты, другой смотрит на отчет, третий… В общем,
теперь я могу бросить вызов даже водителям маршруток.
Скучно. Это слово, по-моему, самое главное во всем дневнике. Даже иногда хочется
встать и провести урок. С теми знаниями по методике, которые у меня уже есть, я прекрасно
вижу структуру урока. А для меня это значит многое. Это значит понимать.
Наверно, я даже не буду скучать по практике.
Наверно.