Горбова Е
advertisement
к.ф.н. Е.В. Горбова Оппозиция прогрессив/непрогрессив: общеаспектуальная сущность и идиоэтнические особенности Задачей предлагаемой статьи является рассмотрение идиоэтнических особенностей испанского прогрессива в первую очередь в плане семантики, обусловленных, как будет показано ниже, наличием в поле аспектуальности испанского языка оппозиций имперфект/аорист и перфект/неперфект, на фоне традиционной для общей аспектологии трактовки инвариантного значения прогрессива. Отметим, что прогрессив здесь понимается именно как аспектуальная граммема, в отличие от предлагаемой В.В. Гуревичем /Гуревич 1998/ трактовки прогрессива (на материале английского языка) как “некой временной категории, которую можно назвать категорией “временной соотнесенности” (термин А.Смирницкого для квалификации перфекта) или своеобразного “относительного времени” (О.Есперсен)” /Гуревич1998: 149-150/, на том основании, что прогрессив далеко не во всех случаях своего употребления соотносит действие с определенной точкой отсчета (само существование форм прогрессивного инфинитива служит тому подтверждением) Общепризнанным на сегодняшний день положением общей и сопоставительной аспектологии (в чем велика заслуга Ю.С. Маслова, см. /Маслов 1978/, /Маслов 1984/) является признание факта существования в языках аспектуальных категорий с семантическим содержанием, отличным от характерного для славянской оппозиции СВ/НСВ. В очерке “Содержание некоторых видовых оппозиций” в качестве примера аспектуальной оппозиции, отличной от “классической” для аспектологии оппозиции СВ/НСВ, Ю.С.Маслов описывает оппозицию прогрессив/непрогрессив, “представленную, например, в английском, испанском, португальском и ряде других языков” /Маслов 1984: 21/. Нужно отметить, что поскольку данная видовая оппозиция имеет достаточно солидную традицию изучения на материале английского языка (внешней формой выражения английского прогрессива является аналитическая конструкция to be + “ingовая форма”), то без сопоставления с прогрессивными формами английского глагола не обходится ни одно исследование, темой которого является описание прогрессивной граммемы в других имеющих ее языках, в частности, в испанском (имеется в виду конструкция estar + gerundio). Обычно отмечаются следующие положения, вытекающие из сравнения английского прогрессива и соответствующей ему испанской грамматической формы: 1) общность семантики; значение категории определяется как “процессность, соединенная со специфической конкретностью, “сиюминутностью” действия”1; 2) различие в степени охвата глагольной лексики (в английских грамматиках выделяется ряд глаголов, в силу своей стативной семантики не способных употребляться в прогрессиве; что касается испанского языка, то и в /Васильева-Шведе, Степанов 1990/, и в /Силецкий 1971а,б/ отмечается, что испанский глагол не знает подобных ограничений); 3) различие в сфере функционирования: четкая противопоставленность простых и прогрессивных форм в английском и взаимозаменяемость соответствующих испанских форм, наблюдаемая в большинстве случаев. Интересно, что эти три положения являются основанием для совершенно противоположных выводов: 2 1) в испанском языке, в отличие от английского, рассматриваемая аналитическая конструкция не является формальным выразителем маркированного члена аспектуальной оппозиции прогрессив/непрогрессив и может претендовать лишь на статус лексикосинтаксического средства выражения определенного аспектуального значения; вывод этот делается на основании “факультативности” употребления соответствующей конструкции /Правдзивый 1974/, /Видаль 1956/, /Арутюнова 1965/); 2) испанская герундиальная конструкция с estar вполне отвечает требованиям, предъявляемым к члену грамматической видовой оппозиции, и даже в большей мере, чем соответствующая английская конструкция, т.к. испанская прогрессивная форма характеризуется тотальным охватом глагольной лексики (за исключением * está estando)2 (см. /Васильева-Шведе, Степанов 1990/, /Alvárez Lugris 1995/). Вследствие того, что единственным серьезным аргументом противников признания за конструкцией estar + gerundio статуса члена видового противопоставления является “факультативность” ее употребления, остановимся подробнее на этом вопросе. Рассмотрим доводы Х. Мэрченда, наиболее эксплицитно и убедительно обосновавшего “большое функциональное различие” /Мэрченд 1962:368/ между прогрессивными формами в английском языке, с одной стороны, итальянском и испанском - с другой3. Вышеупомянутое различие выражается в том, что английское “’I am reading’ <...> не может быть произвольно заменено формой простого настоящего времени” /Мэрченд 1962: 359/, а “испанские estoy escribiendo и escribo грамматически не являются контрастными формами, это всего лишь варианты одной и той же таксемы”4 /Мэрченд 1962: 363/. Совершенно справедливо отмечая, что в романских языках, сохранивших категорию имперфекта и вместе с тем развивших прогрессивную форму (именно такое положение дел характерно для испанского языка), “языковая форма, созданная для более узкого понятия, должна была вступить в соревнование с более широкой по своему значению формой, выражающей имперфективный процесс вообще, т.е. с имперфектом”, а в английском, напротив, “становление прогрессивной формы не сопровождалось такой борьбой”, автор упускает из виду, что именно в связи с наличием в испанском языке оппозиции имперфект/аорист в нем возникает специфическая позиция “релевантности” прогрессивной формы, которой нет и не может быть в английском языке в силу отсутствия в системе английского глагола подобной оппозиции. Речь идет о форме аориста (Pretérito Simple, или Pretérito Indefinido)5 тендентивно предельных глаголов при отсутствии аспектуально значимых слов, указывающих на процессуальность действия (в том числе лексических обстоятельственных указателей на “пресеченность” действия, его ограниченность временными рамками)6: если говорящий хочет представить предельное действие в процессе его осуществления в форме аориста, он вынужден использовать прогрессивную форму, так как в противном случае будет актуализирован предел вследствие взаимодействия категориального значения аориста и предельного (тендентивно предельного) характера действия глагола: creció (непрогрессивная форма аориста) ‘вырос’ ~ estuvo creciendo (прогрессивная форма аориста) ‘рос’ (действие ограничено во времени, но не достигло естественного результата); escribí una carta ‘написал письмо’ и estuve escribiendo una carta - ‘писал письмо’7. Таким образом, в испанском языке имеются позиции, в которых нет свободы выбора, хотя и не те, которые демонстрируют релевантность прогрессивной формы в английском языке (в качестве таковых Х.Мэрченд называет актуальное настоящее, а в плане прошедшего - “случаи, когда длящееся действие противопоставлено наступлению факта: I was writing when he came” /Мэрченд 1962: 359/. Простые (непрогрессивные) презентные формы испанского языка не потеряли до настоящего времени способности обозначать действие, совпадающее с моментом речи, а что касается плана прошедшего, то обозначение “длящегося действия, 3 противопоставленного наступлению факта”, является одной из функций имперфекта. Характерно, что Х. Мэрченд связывает “нерелевантность” позиции настоящего актуального для формы прогрессива в романских языках с наличием оппозиции имперфект/аорист в плане прошедшего /Мэрченд 1962: 363/. Таким образом, даже исходя из логики рассуждений автора рассмотренной концепции (в соответствии с которой разными таксемами являются только такие члены грамматических категорий, напр., каждый из падежей, каждое из наклонений и т.д., которые находятся между собой в отношениях “контрастной дистрибуции”, т.е. между которыми хотя бы в части позиций нет свободы выбора; в противном случае - при факультативности какого-либо члена во всех позициях - этот член грамматической категории вместе с тем членом, которым он заменяется, будет лишь вариантом, “альтернантом” той же самой таксемы), следует признать, что испанский прогрессив заслуживает статуса самостоятельной “таксемы” вследствие наличия некоторых позиций (хотя и не самых частотных), в которых прогрессивная форма не может быть заменена непрогрессивной. Следуя той же логике и учитывая языковые факты, приходится признать, что пути развития и особенности функционирования категории прогрессива в различных языках неодинаковы в силу взаимодействия с другими компонентами функциональносемантического поля аспектуальности в каждом языке (а набор таких компонентов индивидуален, особенно если речь идет о грамматических аспектуальных оппозициях). Интересно, что в некоторых кельтских языках (валлийском и, в особенности, гаэльском) “форма настоящего времени прогрессива стала теперь основной (в гаэльском даже практически единственной) формой настоящего времени” /Маслов 1984: 26/. Наиболее логичным в связи с вышеизложенным представляется вывод о различии типов реализации категории прогрессива в английском и испанском языках обстоятельство, которое, однако, не должно становиться препятствием для признания за испанским прогрессивом статуса видовой граммемы исходя из его соответствия всем требованиям, предъявляемым к грамматической видовой категории, ср.: “... о виде можно говорить только там, где какие-то аспектуальные значения в пределах большей части (иногда и всей) глагольной лексики получают регулярное выражение посредством парадигматически противопоставленных друг другу грамматических форм одного глагола” /Маслов 1978: 24/. Рассмотрим по пунктам соответствие испанского прогрессива данному определению. а) “... какие-то аспектуальные значения...” Рассмотрению значения испанского прогрессива будет уделено место ниже, здесь же отметим, что с точки зрения общей аспектологии (на основании анализа данных ряда языков, в первую очередь английского) значение прогрессива определяется как “процессность, соединенная со специфической конкретностью, “сиюминутностью” действия” /Маслов 1984: 21/. б) “... в пределах большей части (иногда и всей) глагольной лексики...” Как уже отмечалось, по отношению к рассматриваемой категории испанского языка правомерно говорить о тотальном охвате глагольной лексики, хотя, как следует из данного определения, неполный охват лексики аспектуальной оппозицией - явление вполне обычное и более частотное, чем случай с испанским прогрессивом (ср., напр., ограничения в охвате глагольной лексики английским прогрессивом, а также явления видовой “дефектности” русских глаголов - глаголы imperfectiva и perfectiva tantum). в) “... получают регулярное выражение...” Данный пункт наименее легко приложим к испанскому прогрессиву при том условии, если регулярность понимается как достаточная частотность употребления граммем в текстах, или, в особенности, как “обязательность выражения определенного значения (обычно - значения маркированного члена грамматической оппозиции) всюду, где оно дано самим характером описываемой ситуации” /Маслов 1978: 25/. 4 Дело в том, что вследствие уже отмеченной выше возможности параллельного употребления простых и прогрессивных форм в абсолютном большинстве позиций частотность употребления прогрессивных форм в испанских текстах весьма невелика 9 (что, вероятнее всего, связано с довольно специфическим категориальным значением испанского прогрессива, см. ниже). При понимании регулярности как обязательности выражения значения прогрессива везде, где оно подсказывается самой ситуацией, приходится делать вывод об отсутствии регулярности выражения прогрессивного значения, так как в абсолютном большинстве случаев его употребление “факультативно”, и, следовательно, о непризнании статуса видовой граммемы за испанским прогрессивом. Однако Ю.С. Маслов, автор рассматриваемого здесь определения видовой оппозиции, отмечал, что регулярность может пониматься по-разному. Кроме уже приведенных выше определений регулярности, возможно еще ее понимание как “наличия регулярных, т.е. единых или более или менее единообразных формальных показателей граммем данной категории” (условие, которому испанский прогрессив полностью соответствует) и, наконец, как “общей принудительности употребления категории, принудительности ее использования (т.е. использования той или иной из ее граммем) даже и в тех случаях, когда в выражении данного или противопоставленного ему значения нет никакой нужды с точки зрения общего смысла высказывания”. Из приведенных здесь толкований регулярности Ю.С. Маслов предлагает сразу отбросить те два, которые были рассмотрены первыми, так как “граммема может иметь очень ограниченное употребление в тексте и даже может быть факультативной, лишь нарочно подчеркивающей те или иные моменты, наличные в описываемой ситуации (именно так, на наш взгляд, и обстоит дело с испанским прогрессивом - Е.Г.). Но регулярность в смысле принудительности использования той или другой граммемы без внутренней необходимости представляется еще более существенной. Если в языке какое-то семантическое различие оформилось в грамматическую категорию, язык в сфере действия этой категории уже не может оставлять данное различие невыраженным. ... Например, предложения Я дважды сказал ему об этом и Я дважды говорил ему об этом тождественны по своему денотативному содержанию: и в одном, и в другом наречие одинаково отчетливо указывает на двукратное повторение действия, а различие вида оказывается практически несущественным. Но и здесь нам “не дано третьего”, и мы обязаны употребить либо совершенный, либо несовершенный вид” /Маслов 1978: 25-26/. Так же и в испанском языке предложения Papá siempre lo decía (простая форма) и Papá siempre lo estaba diciendo (прогрессивная форма) различаются не денотативным содержанием, а нюансами, вытекающими из категориальных значений членов оппозиции и не препятствующими “взаимозаменяемости” обеих граммем в ситуации конкуренции видов 9 (сама же возможность “взаимозаменяемости” форм логически вытекает из единства денотата). И так же, как и в русском примере, “третьего не дано” - употребляется либо непрогрессивная, либо прогрессивная форма. г) “... посредством парадигматически противопоставленных друг другу грамматических форм одного глагола”. По отношению к этому положению, вытекающему из определения вида как формообразовательной категории, оппозиция прогрессив/непрогрессив демонстрирует полное соответствие: estar escribiendo (прогрессивная форма инфинитива) безусловно является формой глагола escribir (непрогрессивный инфинитив). Наличие грамматического видового противопоставления в рамках одной глагольной лексемы, т.е. эмансипированность от лексических различий, служит критерием отчетливого разграничения грамматической категории вида с одной стороны, и аспектуальных глагольных классов и способов глагольного действия, - с другой, так как именно для последних характерна тесная связь аспектуального и лексического значения глагола (см. /Маслов 1978: 28/). 5 С этой позиции достаточно легко провести разграничительную линию между видовой аналитической формой estar+gerundio, отвечающей, как мы старались показать выше, всем требованиям, предъявляемым к аспектуальной граммеме (в том числе и требованию об относительной эмансипированности от лексических различий), и герундиальными конструкциями с другими глаголами (ir, andar, venir, seguir, continuar, quedar, permanecer, etc.), наличествующими в поле аспектуальности испанского языка и безусловно выражающими определенные аспектуальные значения. Большинство исследователей, интересовавшихся не только определением аспектуальных значений испанских герундиальных конструкций, но и сопоставлением степени их значимости в поле аспектуальности, определением их статуса (см. /Васильева-Шведе, Степанов 1990/, /Силецкий 1971 б/, /Vendler 1967/), отмечали, что все герундиальные конструкции, за исключением конструкции с глаголом estar, характеризуются неполной (в различной степени у разных глаголов) утратой собственного лексического значения глагола в личной форме, следствием чего является ограничение круга глагольных лексем, способных участвовать в образовании подобных герундиальных конструкций в форме герундия; в /Силецкий 1971 а: 98/ отмечается, что даже конструкция ir + gerundio, вторая по употребительности после estar + gerundio, ограничена возможностью участия в ней лишь динамических глаголов. Таким образом, все герундиальные (кроме estar + gerundio) конструкции, наряду с инфинитивными, также широко распространенными в сфере аспектуальности испанского глагола, можно считать своеобразными “аналитическими” способами действия, выражающими определенные значения как качественной, так и количественной аспектуальности (в том числе и фазовость действия)10. Обратимся теперь к рассмотрению семантики испанского прогрессива. Семантическим основанием видовой оппозиции прогрессив/непрогрессив является оппозиция “конкретность/неконкретность явления, обозначаемого глаголом”, занимающая “своеобразное место в рамках (или на границе?) функциональносемантического поля аспектуальности” /Маслов 1978: 19-20/. Своеобразие это, на наш взгляд, обусловлено тем обстоятельством, что семантика прогрессива, подобно семантике перфекта, достаточно условно включается в круг аспектуальных значений, объединяемых функцией показа “внутреннего времени”, способа протекания во времени или распределения во времени глагольного действия специфической функцией аспектуальности. Ср. следующее замечание Б.Комри относительно особого положения перфекта в рамках аспектуальности: “Под видом ... понимаются различные способы представления внутреннего временного строения ситуации. Перфект несколько отличается от аспектуальных категорий этого типа, так как непосредственно он ничего не сообщает нам о самой ситуации, а, скорее, устанавливает связь некоего состояния с предшествующей ему ситуацией”. Следовательно, рассматривая перфект в качестве аспектуальной граммемы, нужно иметь в виду, что “он является аспектуальной категорией в несколько ином смысле, чем другие аспектуальные категории, рассмотренные выше” /Comrie1976: 52/. Однако семантика прогрессива, определяемая Б. Комри как “сочетание значений длительности и нестативности” (“the combination of continuous meaning and nonstativity” /Comrie 1976: 38/), не вызывает у автора при квалификации прогрессива в качестве аспектуальной граммемы оговорок, подобных тем, которые приводятся при характеристике перфекта. Данное Б.Комри определение значения прогрессива естественным образом включает соответствующую оппозицию (прогрессив/непрогрессив) в следующую схему классификации аспектуальных оппозиций: 6 Perfective Imperfective Habitual Continuous Nonprogressive Progressive /Comrie1976: 25/. Действительно, при определении значения прогрессива посредством обращения к таким признакам, как “длительность” + ”нестативность” /Comrie 1976: 38/, ”продолженность” /Gili y Gaya 1955/, “процессность (процессуальность)” /ВасильеваШведе, Степанов 1990/11, “динамичность”, представление действия в “развертывании” /Bodelsen 1974/, и даже через гораздо более широкие понятия “имперфективность” /Chmeliček 1930/ и “имперфектность” /Силецкий 1971а/, логичным оказывается рассмотрение лежащего в основе семантики данной категории аспектуального значения, во-первых, как бесспорно аспектуального, занимающего одно из центральных мест среди значений качественной аспектуальности, а во-вторых, как относящегося к области имперфективности (см. выше схему Б. Комри). Отметим, однако, что если первый тип определения значения прогрессива (“длительность”+”нестативность”, “продолженность”, “процессность”, “динамичность”) позволяет, по крайней мере, вычленить данное значение из области имперфективности, то использование для обозначения категориальной семантики прогрессива терминологических наименований признаков, характеризующих инвариантные значения других аспектуальных граммем, вообще основательно запутывает картину, так как возникает сомнение в целесообразности обособления прогрессива, его отделения от имперфекта (члена оппозиции имперфект/аорист) и имперфектива (члена оппозиции СВ/НСВ). Кроме того, неудовлетворительность подобного рода определений проистекает из следующего: а) наличия случаев употребления прогрессивных форм, при которых значение прогрессива не вписывается в рамки, установленные определением (Б.Комри, напр., отмечает возможность употребления некоторых стативных глаголов английского языка в прогрессивной форме, при этом значение прогрессива, по его мнению, из сочетания признаков “длительность”+”нестативность” преобразуется в обозначение “временного состояния” - “temporary (contingent) state” /Comrie 1976: 38/; напомним, что для испанского языка вообще не существует запрета на образование прогрессивных форм от стативных глаголов); таким образом, реальное функционирование оказывается шире того, которое вытекает из определения категориального значения, включая также и выражение многократности действия12, а также употребление прогрессива “при наречиях типа always ‘всегда’, constantly ‘постоянно’, связанное “с эмфазой и особой эмоциональностью”13; в противоположность этому, определение значения прогрессива как “имперфективного” оказывается шире реальных возможностей граммемы, так как прогрессивная форма ни при каких обстоятельствах не выражает значения обобщенного факта, входящего в семантический спектр имперфектива; б) возникающего недоумения в связи с фактом существования форм прогрессивного имперфекта, то есть дублированием значения имперфекта в таких формах (если считать прогрессив “средством распространения специфических функций имперфекта на непретеритальные участки глагольного спряжения” /Силецкий 1971а: 134/ и, следовательно, приравнивать категориальное значение прогрессива к категориальному значению имперфекта14) . 7 Таким образом, все приведенные выше определения инвариантного значения прогрессива (“длительность”+”нестативность”, “продолженность”, “процессуальность”, “динамичность”, “имперфектность”, “имперфективность”) представляются не вполне адекватно отражающими семантику данной категории, хотя и по разным причинам. Приведем некоторые примеры употребления прогрессивных форм, значения которых едва ли можно описать, пользуясь только что рассмотренными определениями: 1) ... pero ahora vete, que si volvemos a sacar las cuentas todavía me estás debiendo diez pesos (G.G.Márquez, IV, 94) - А сейчас, милый, проваливай с Богом. Если по совести, так ты мне должен десять песо (Г.Г.Маркес, IV, 270); 2) Creo que estoy necesitando un médico (G.G.Márquez, I, 129) - Думаю, что и мне не мешало бы показаться врачу (Г.Г.Маркес, I, 44) (дословно: мне нужен врач); 3) Una poquita de Inquisición nos está haciendo buena falta (M.Delibes, 137) - Нам очень не хватает вмешательства Инквизиции (М.Делибес, 343). Глаголы, употребленные в прогрессивной форме в примерах 1-3, являются предикатами состояния, стативами, то есть глаголами недействия (характеризуются отрицательным значением признака ‘динамичность’, см. /Булыгина 1982/)15, и в силу своего лексического значения не способны выражать “процессность, соединенную со специфической конкретностью, “сиюминутностью” действия, с его приуроченностью к определенному моменту или отрезку времени, четко выделяемому среди ряда других моментов или отрезков”16, “обозначать протяженность процесса, протекающего в определенный отрезок времени, процессуальность действия”17 (выделение наше - Е.Г.). Тем не менее, обращает на себя внимание тот факт, что при исключении из вышеприведенных определений инвариантного значения прогрессивной формы упоминаний о процессности (=процессуальности), они приобретают способность вполне адекватно описывать значение рассматриваемой граммемы. Таким образом, в соответствии со стремлением к максимальному обобщению в определении инвариантного значения грамматической категории всей гаммы частных значений, возникающих при реальном функционировании данной категории в языковой практике, представляется целесообразным редуцировать определение прогрессива как “конкретно-процессного” вида до его определения как “конкретного” вида, противопоставленного “неконкретному” виду - общим (непрогрессивным) формам18. При этом необходимо учесть, что частные значения прогрессива19 будут несколько отличаться от его инвариантного значения, определяемого как “конкретность” действия (еще раз подчеркнем, что ‘действие’ понимается здесь в широком смысле, то есть с включением в это понятие фактических состояний, - ‘действие’ как определение общего значения части речи глагол), причем варьирование такого рода будет связано исключительно с семантическим потенциалом глагола, употребляемого в форме прогрессива, его отношением к скрытым оппозициям П/НП и действие (в узком значении)/состояние (и - во вторую очередь - скажется влияние аспектуально релевантных элементов контекста). Так, при употреблении в прогрессивной форме предельного глагола (тендентивная предельность) инвариантное значение “конкретность”, вступая во взаимодействие с предельным характером глагола, акцентирует входящую в семантический потенциал такого глагола сему процессности, результатом чего является появление частного “конкретно-процессного” значения, ср.: 4) Valentina no la escucha. Ha tomado el libro de la mesilla de noche y lo está hojeando. (M.Delibes, 41) - Валентина не слушает. Она берет книгу с ночного столика и перелистывает ее. (М.Делибес, 269) (отметим наибольшую частотность употребления в прогрессиве именно тендентивно предельных глаголов, что, вероятно, и послужило основанием для определения категориального значения прогрессива посредством обращения к признаку “процессности”). 8 При постановке в прогрессивную форму нетендентивно предельных глаголов (моментативов) действие представляется как итеративное, на что уже неоднократно указывалось (см., например: /Видаль 1956/, /Правдзивый 1974/, и др.), ср.: 5) ¿Es cierto que están inyectando al gallo? (G.G.Márquez II, 109) - Петуху действительно делают уколы? (Г.Г.Маркес II, 134). Наконец, при употреблении в прогрессиве непредельных глаголов состояния (стативов) “конкретность” придает им дополнительную временную локализованность (своеобразное “высвечивание” определенного участка из бесконечно длящегося состояния), см. примеры 1-3 на с. 7. Отметим, кстати, что в зарубежной испанистике, наряду с аналогичными уже упоминавшимся определениями значения прогрессивной формы как обозначения “(de) la simple prolongación de la acción sin matices especiales” /Gili y Gaya 1955: 114/ или “das imperfective Moment” /Chmeliček 1930: 101/, существуют трактовки рассматриваемой формы как эмфатической (“estoy pensando - forma enfática de pienso” /Bello 1925: 72/), актуализирующей (“una expresión actualizadora de estado” /Roca Pons 1968/; “una función muy típica de esta construcción, es decir, la actualizadora” /Hamplová 1968: 217/). В этой связи можно предположить, что подчеркивание “конкретности” действия, т.е. его представление как “реально существующего, предметно определенного; четко обозначенного, вполне определенного”20, чрезвычайно близко понятию “актуализации” действия говорящим с целью логического выделения данного фрагмента высказывания, что, в свою очередь, создает эффект эмфазы (особенно заметный при сравнении находящихся в одинаковом окружении простой и прогрессивной форм). Определение инвариантного значения прогрессива как обозначения “конкретности” действия (в соответствии с чем оппозиция прогрессив/непрогрессив основывается на противопоставлении конкретности/неконкретности явления, обозначаемого глаголом), т.е. его “актуализация”, объясняет “факультативность” прогрессива в испанском языке: оппозиция конкретность/неконкретность - “это, вероятно, наиболее “субъективная” из семантических аспектуальных оппозиций, т.к. выбор между противопоставленными значениями определяется не объективными свойствами самих обозначаемых явлений, а тем или иным подходом к ним (впрочем, зависящим, конечно, не столько от субъективного “произвола” говорящего, сколько от общего характера описываемой ситуации и места данного явления в ее составе)” /Маслов 1978: 20/. Подобная трактовка может также способствовать объяснению “беспорядочности” употребления/неупотребления прогрессивных форм в следующих случаях: 6) - Estás llorando - exclamó la ciega. Puso el tarro de regar junto a las macetas de orégano y salió al patio, repitiendo: - Estás llorando. Mina puso la taza en el suelo antes de incorporarse. - Lloro de rabia - dijo (G.G.Márquez V, 123) - Да ты плачешь! - воскликнула слепая. Она поставила лейку, которую держала в руке, у горшков с майораном и вышла в патио, повторяя: - Ты плачешь! Ты плачешь! Мина поставила чашку на пол, потом ей кое-как удалось собой овладеть. - Я плачу от злости. (Г.Г.Маркес V, 326); 7) - Me estás mintiendo, Abel. Te lo veo en los ojos <...> - Lo juro - decía Abel. - Mientes. Sabes de sobra que es una mentira. (J.Goytisolo, 232) - Авель, ты мне лжешь! Я по глазам вижу ... - Клянусь, - говорил Авель. - Лжешь! Ты прекрасно знаешь, что это ложь (Х.Гойтисоло, 171); 9 8) - Y ahora que haces - preguntó ella. - Estoy pensando - dijo el coronel (G.G.Márquez II, 124) - А теперь что ты делаешь? - спросила она. - Думаю, - сказал полковник (Г.Г.Маркес II, 42). Характерно, что для передачи значения прогрессивной формы, противопоставленной непрогрессивной, в русском переводе возможно использование различных “актуализирующих” средств: а) употребление частиц (см. (6): “Да ты плачешь!”) ; б) эмфатический повтор глагола (см. (6): “Ты плачешь! Ты плачешь!”); в) изменение порядка слов с целью вынесения глагола в конец предложения, на место ремы (см. (7): “Me estás mintiendo, Abel” - “Авель, ты мне лжешь!”). Впрочем, подобные приемы используются далеко не регулярно, в основном при явном противопоставлении прогрессивных и непрогрессивных форм, как в (6) и (7). Пример (8) демонстрирует равновозможное с точки зрения временного плана, отношения к точке отсчета и принадлежности глаголов к аспектуальным классам употребление простых и прогрессивных форм. Анализ подобных примеров подводит к выводу о большей целесообразности принятия трактовки категориального значения прогрессива на основе семантического признака “конкретности” явления, обозначаемого глаголом, причем, вероятно, идиоэтнической особенностью испанского прогрессива является “перетекание” значения конкретности в более эмфатическое значение “актуализации” действия, что достигается посредством акцентирования семы процессности в глаголах, относящихся к аспектуальным классам терминативов, ингрессивов и агентивов, придания дополнительной временной локализованности стативам (“высвечивание” определенного участка из бесконечно длящегося состояния) и мультипликации действия моментативов21. В этой связи следует отметить, что с точки зрения общей аспектологии мы, повидимому, вправе в этом случае говорить лишь о некоей идиоэтнической разновидности существующей в ряде языков аспектуальной оппозиции и что данный вариант значения прогрессива, свойственный испанскому языку, является результатом сосуществования с другими аспектуальными оппозициями, наличествующими в поле аспектуальности этого языка (оппозиции перфект/неперфект и имперфект/аорист). Представляется, что именно наличие в поле аспектуальности испанского языка оппозиции имперфект/аорист, основанной на отношении к признаку ограниченности протекания или повторения действия, позволяет испанскому прогрессиву сохранить свойственную ему функцию обозначения конкретности действия, не расширяясь до представления конкретного действия в процессе его протекания, что привело бы к обязательности использования прогрессивных форм для обозначения, в частности, фоновых действий в плане прошедшего (что, например, характерно для английского прогрессива). Логическим следствием подобного пути развития аспектуальной системы является преимущественное (а в некоторых случаях и обязательное) использование прогрессива для обозначения действия в настоящем актуальном, т.к. за прогрессивом уже закрепляется функция обозначения не просто конкретности действия, а конкретности протекания действия (что, опять же, свойственно английскому прогрессиву). Таким образом, наличие в испанском языке оппозиции имперфект/аорист, противопоставляющей рассмотрение действия “изнутри” (имперфект) взгляду на него “извне” (аорист)22, позволяет сохранить испанскому прогрессиву категориальное значение, основанное на единственном релевантном признаке - признаке конкретности действия, и не вводить в него признак процессности в качестве составной части инвариантного значения, оставив за этим признаком роль дополнительного, проявляющегося лишь в части случаев, причем в прямой зависимости от наличия семы процессности в семантике конкретного глагола, употребленного в прогрессивной форме. 10 ПРИМЕЧАНИЯ Определение общего значения прогрессива, данное Ю.С.Масловым в /Маслов 1984: 21/. Утверждение В.И.Силецкого, см. /Силецкий 1971a: 109/. Отметим, однако, что далеко не все исследователи придерживаются мнения о тотальном охвате глагольной лексики испанским прогрессивом. Известные ограничение в этой области отмечаются в /Keniston/ (*está amando, *estaba creyendo), в /Comrie/ (Juan sabía/*estaba sabiendo que hablaba/estaba hablando demasiado de prisa). Самую любопытную в этом отношении позицию занимают авторы /Esbozo 1978/, утверждая, что выражения типа “Les estamos escribiendo para informarles de...” являются бессмысленными, т.к. “escribir una carta” - это предельное действие (desinente), “que no se puede estar haciendo, sino que se hace... Otra cosa sería si se tratase de actos repetidos como: Desde hace dos meses les estamos escribiendo para reclamar... , sin que hayamos recibido contestación alguna” /Esbozo 1978: 418/ (появление подобных типов употребления прогрессивной формы связывается авторами с влиянием переведенных с английского языка эпистолярных пособий). Более или менее разумным объяснением такого подхода авторов /Esbozo 1978/ к возможности употребления предельных глаголов действия (типа ‘писать/написать письмо’) в прогрессивной форме может быть лишь следующее предположение: тендентивно предельный глагол escribir был приравнен к нетендентивно предельным глаголам типа disparar ‘стрелять/выстрелить’, ср.: “Если мы говорим Охотник стреляет из ружья (El cazador está disparando la escopeta), мы имеем в виду повторяющиеся действия, так как пролонгация моментального перфективного действия предполагает повторяемость. Поэтому фразы *Солдат выстреливал один выстрел (El soldado estuvo disparando un tiro) или *Кто-то выкрикивает крик (alguien está dando un grito) будут бессмысленны в силу того, что в них фигурируют моментальные действия, несовместимые с длительностью герундия” / Esbozo 1978: 448/. Мы здесь будем говорить только об испанском языке; отметим, однако, что с нашей точки зрения функционирование прогрессива в испанском языке не менее отличается от его функционирования в итальянском, чем в английском. “У Х.Мэрченда таксемами называются члены грамматический категорий .... При этом разными таксемами оказываются только такие члены, которые находятся между собой в отношениях “контрастной дистрибуции” (т.е. между которыми хотя бы в части позиций нет свободы выбора)” - из примечаний Ю.С.Маслова к данной статье /Вопросы 1962: 414/. Ссылаясь на исследование /Правдзивый 1974/, можно утверждать, что подобными же свойствами по отношению к функционированию формы прогрессива обладает временная форма плюсквамперфекта, а также видовая форма перфекта для тендентивно предельных глаголов, ср.: “... видовые функциональносемантические характеристики временных форм плюсквамперфекста, перфекта и претерита /= аориста - Е.Г./ от предельных и непредельных глаголов идентичны” /Правдзивый 1974: 20/. В случае наличия обстоятельств, указывающих на пресеченность действия, они оказываются более значимыми в аспектуальном плане, чем предельный характер глагола, результатом чего является “перевешивание” значения пресеченности над вторым значением аориста - значением точечности, обычно реализуемым предельными глаголами. Ср.: “... no le importaron los tropiezos del poder durante los meses amargos en que su madre se pudrió a fuego lento en un dormitorio contiguo al suyo ... (G.G. Márquez, III, 107) “Государственные затруднения не имели ровно никакого значения в те горькие месяцы, когда Бендисьон Альварадо истлевала на медленном огне болезни в комнате, смежной с комнатой сына ...” (Г.Г.Маркес, III, 100). Примеры В.И.Силецкого, см. /Силецкий 1971 a: 93/. В /Правдзивый 1974/, напр., утверждается, что терминативный (=тендентивно предельный) глагол morir ‘умирать/умереть’ в предложении Madre se estuvo muriendo durante siete aňos (A.Matute), употребленный в форме прогрессивного аориста, не может быть заменен простой формой аориста: “Подобная трансформация вообще невозможна, что обусловлено наличием лексического конституента микрополя несовершенности durante siete aňos (‘в течение семи лет’)” /Правдзивый 1974: 21/. Однако в нашей картотеке имеется пример, демонстрирующий возможность употребления тендентивно предельного глагола в непрогрессивной форме аориста с аналогичным “лексическим конституентом поля несовершенности” (см. пример из примечания 6). На 56 страницах испанского текста (C.J.Cela, La colmena) зафиксировано 1949 глагольных форм (личные + инфинитивы), из которых лишь 26 форм оказались прогрессивными, что составляет 1,33%. Эти данные позволяют спрогнозировать период относительной вероятности появления прогрессивных форм в испанских текстах (т.е. генеральной совокупности) 0,8% < Р < 1,8% при ошибке относительной частоты 0,0026. Обзор аспектуальных значений испанских герундиальных и инфинитивных конструкций см. в /Keniston 1936/, /Gili y Gaya 1955/, /Roca Pons 1968/, /Coseriu 1968/, /Dietrich 1973/, /Hamplová 1968/. Авторы определения значения испанского прогрессива посредством обращения к признаку “процессуальность” (/Васильева-Шведе, Степанов 1990/) используют этот термин в его узком значении: процессуальность - свойство, присущее динамическим глаголам, а не свойство глагола как части речи. 11 Наблюдения относительно такого типа употребления прогрессива в английском языке см.: /Киткова 1978: 167/, /Bodelsen 1974: 146/; в испанском языке - /Силецкий 1971 a: 139/, /Васильева-Шведе, Степанов 1990: 192/. Наблюдение Ю.С.Маслова, см. /Маслов 1984: 25/. Здесь следует оговориться, что автор цитируемого исследования инвариантным значением прогрессива считает не “имперфектность”, что представляется логичным выводом из его же определения прогрессива как “средства распространения специфических функций имперфекта на непретеритальные участки глагольного спряжения”, а “имперфективность”, из чего следует предположение о неразличении в рамках данной концепции понятий “имперфектность” и “имперфективность”. Способность стативов употребляться в прогрессивной форме была отмечена также Альберто Альваресом Лугрисом в докладе, прочитанном на заседании II Международного Конгресса “Грамматика и лингвистика” (г. Виго, Испания) 5 мая 1995 года. В частности, он привел следующие примеры: I love you / I am loving you (англ.); amo / estou amando (галисийский); quiero / estoy queriendo (исп.) (все примеры с глаголом, имеющим значение ‘любить’), взятые из песен Перси Следжа, Роберто Карлоса и Луиса Эдуардо Ауте. Определение категориального значения прогрессива, принадлежащее Ю.С.Маслову, см. /Маслов 1984: 21-22/. Определение категориального значения прогрессива, принадлежащее авторам /Васильева-Шведе, Степанов 1990/, см. / Васильева-Шведе, Степанов 1990: 189/. Ср. с определением значения английского прогрессива, данным В.Б.Касевичем: “В качестве иллюстрации соотношения конкретной и абстрактной ситуации, выражаемой видом, можно использовать, вероятно, формы прогрессива в английском языке в их противопоставлении непрогрессиву: формы to be going, to be walking называют ситуации, которые можно считать конкретными экземплярами ситуаций to go, to walk” /Касевич 1988: 199/. Представляется вполне возможным использование ставшего уже традиционным термина “прогрессив” для обозначения указанной категории, т.к., во-первых, значение “актуальность”, к которому Ю.С.Маслов приравнивал значение “прогрессивность” (см. /Маслов 1984: 26/) весьма близко значению “конкретность”; во-вторых, конкретно-процессное значение прогрессива является наиболее частотным и ярким его значением, хотя и не инвариантным, а частным. Определение значение прилагательного “конкретный” из /Словарь 1989/ (“конкретность” этот словарь определяет как “свойство по значению прилагательного “конкретный”). Терминативы, агентивы, стативы и моментативы - аспектуальные классы глаголов, выделенные З.Вендлером (см. /Vendler 1967/); в данной работе используются русские наименования соответствующих глагольных классов, принадлежащие В.П.Недялкову (см. /Недялков 1986/). Ингрессивы - класс глаголов, выделенный А.А.Правдзивым (см. /Правдзивый 1974/) на испанском материале по признаку регулярности выражения некоторыми непредельными (не направленными на достижение внутреннего предела) глаголами начинательного значения в форме аориста при отсутствии указаний на пресеченность действия (callar, ocupar, encabezar, etc). Оппозицию имперфект/аорист мы рассматриваем как ненейтрализуемую, постоянную (что снимает принципиальную значимость вопроса о ее трактовке как привативной или же эквиполентной и о выборе маркированного и немаркированного члена оппозиции, т.к. критерием правильности расстановки акцента в оппозиции - определения ее маркированного и немаркированного члена - является позиция нейтрализации), основываясь на факте отсутствия контекстов, запрещающих появление представителя того или иного члена противопоставления. Ср.: “Результаты исследования показали, что все анализируемые временные формы /плюсквамперфект, перфект, аорист, имперфект, презенс - Е.Г./, абстрагированно от семантики их лексического наполнения, характеризуется как синтагматически совместимые с указанными аспектуально значимыми словами, независимо от принадлежности последних к микрополю совершенности или несовершенности” /Правдзивый 1974: 9/ (“как конституенты поля совершенности в работе были использованы: а) временные союзы с дифференцирующим семантическим значением EN CUANTO, APENAS, DESDE QUE, HASTA QUE, etc., б) наречия POR COMPLETO, DE PRONTO, etc.; как конституенты поля несовершенности использовались временные союзы с дифференцирующим семантическим значением MIENTRAS, ENTRE TANTO QUE, etc., б) наречия SIN CESAR, A MEDIDA QUE, а также обстоятельственные словосочетания типа DURANTE MUCHO TIEMPO, LARGO RATO, etc.” /Правдзивый 1974: 8/. Приведем примеры, подтверждающие выводы исследователя: Lloró (аорист) largo rato, desahogándose de muchas tristezas y soledades pasadas, de la mano de Clara, que le ayudaba (имперфект) a sonarse y entre sollozo y sollozo le daba (имперфект) más pedazos de pastel y sorbos de té (Isabel Allende, 96); Mientras duraron (аорист) en casa de Isidora las abundancias y el regalo, Marino hizo (аорист) la vida de señorito holgazán (Pérez Galdós) (пример Б.Комри, см. /Comrie 1976: 114/). 12 ЛИТЕРАТУРА 1. Арутюнова Н.Д. О критерии выделения аналитических форм//Аналитические конструкции в языках различных типов. М.-Л., 1965. С.89-93. 2. Брой В. Сопоставление славянского глагольного вида и вида романского типа (аорист : имперфект : перфект) на основе взаимодействия с лексикой// Типология вида. Проблемы, поиски, решения. М., 1998. С. 88-99. 3. Булыгина Т.В. К построению типологии предикатов в русском языке//Семантические типы предикатов. М., 1982. С.7-85. 4. Васильева-Шведе О.К. Степанов Г.В. Теоретическая грамматика испанского языка. Морфология и синтаксис частей речи. 3-е изд. М., 1990. 5. Видаль А. Структура и значение сочетания глагола estar с герундием в испанском языке. АКД. М., 1956. 6. Вопросы глагольного вида. М., 1962. 7. Гуревич В.В. Видовая семантика в русском и английском языках//Типология вида. Проблемы, поиски, решения. М., 1998. С.145-150. 8. Гусман Тирадо Р. Функционально-семантическое поле аспектуальности в русском и испанском языках: опыт функциональной грамматики// Типология вида. Проблемы, поиски, решения. М., 1998. С.150-157. 9. Касевич В.Б. Семантика. Синтаксис. Морфология. М., 1988. 10. Киткова Н.Г. Использование прогрессива и основного разряда английского глагола для передачи значений русского НСВ (на материале переводов романа Ф.М.Достоевского “Идиот”)//Вопросы сопоставительной аспектологии. Л., 1978. С.156-167. 11. Маслов Ю.С. К основаниям сопоставительной аспектологии// Вопросы сопоставительной аспектологии. Л., 1978. 12. Маслов Ю.С. Очерки по аспектологии. Л., 1984. 13. Мэрченд Х.Р. Об одном вопросе из области вида. Сравнение английской прогрессивной формы с итальянской и испанской (пер. с англ.)//Вопросы глагольного вида. М., 1962. С.355-365. 14. Недялков В.П. Основные типы начинательных глаголов: инхоативы, ингрессивы, инцептивы//Языковое общение и его единицы. Калинин, 1986. С.124-135. 15. Правдзивый А.А. Видовая актуализация настоящего и прошедших времен глагола в испанском языке. АКД. М., 1974. 16. Силецкий В.И. Соотношение флективной и аналитической аспектуальности в испанском языке. КД. Л., 1971а. 17. Силецкий В.И. Соотношение флективной и аналитической аспектуальности в испанском языке. АКД. Л., 1971б. 18. Словарь русского языка в четырех томах. 3-е изд. М., 1985-1988. 19. Alvárez Lugris A. O aspecto progresivo e a sua expresion nas linguas europeas. Informe: 05.07.1995. II Congreso International “Gramatica y lingüistica”. 20. Bello A. Gramática de la lengua castellana con extensas notas de R.J.Cuervo. París, 1925. 21. Bodelsen C.A. The expanded tenses in modern English//Der englische Aspekt. Hrsg. von A.Schopf. Darmstadt, 1974. 22. Chmeliček H. Die Gerundialumschreibung im Altspanischen zum Ausdruck von Aktionsarten. Hamburg, 1930. 23. Comrie B. Aspect: An introduction to the study of verbal aspect and related problems. Cambridge, 1976. 24. Coseriu E. Das romanische Verbum (Tempus und Aspekt). Sommersem, 1968. 25. Dietrich W. Der periphrastische Verbalaspekt in den romanischen Sprachen. Untersuchungen zum heutigen romanischen Verbalsystem und zum Problem der Herkunft des periphrastischen Verbalaspekts. Tübingen, 1973. 26. Esbozo de una gramática de la lengua española. Madrid, 1978 (Real Academia Española). 27. Gili y Gaya S. Curso superior de sintaxis española. Barcelona, 1955. 13 28. Hamplová S. Acerca de la manera de acción y el problema de su expresión mediante las perífrasis verbales en español//Philologica Pragensia. 1968. II. 4. P.217. 29. Keniston H. Verbal Aspect in Spanish, Hispania, 19 (1936). 30. Roca Pons J. El aspecto verbal en español. Ling.Antw. 2. (1968). S. 385-390. 31. Spaulding R.K. History and Syntax of the Progressive Constructions in Spanish, Univ. Of Calif., Publ. In Modern Philology 13, 3 (1926). 32. Vendler Z. Verbs and Times//Linguistics in Philosophy. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1967. ПЕРЕЧЕНЬ ИСТОЧНИКОВ ЯЗЫКОВОГО МАТЕРИАЛА И ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ 1. G.G.Márquez I - Márquez Gabriel García. Cien años de soledad. M., 1980. Г.Г.Маркес I - Маркес Г.Г. Сто лет одиночества. М., 1971 (перевод Н.Бутыриной и В.Столбова). 2. G.G.Márquez II - Márquez Gabriel García. El coronel no tiene quien le escriba. Madrid, 1986. Г.Г.Маркес II- Маркес Г.Г. Полковнику никто не пишет. Сто лет одиночества. М., 1992. С.7-57 (перевод Ю.Ванникова). 3. G.G.Márquez III - Márquez Gabriel García. El Otoño del Patriarca. Bogotá, 1982. Г.Г.Маркес III - Маркес Г.Г. Осень патриарха. Кострома, 1992. 4. G.G.Márquez IV - Márquez Gabriel García. La increíble y triste historia de la cándida Eréndira y de su abuela desalmada, Bogotá, 1982. P.5-14. Г.Г.Маркес IV- Маркес Г.Г. Невероятная и грустная история о простодушной Эрендире и ее жестокосердной бабке//Маркес Г.Г. Последнее путешествие корабляпризнака. М., 1994. С.261-304 (перевод Э.Брагинской). 5. G.G.Márquez V - Márquez Gabriel García. Rosas artificiales//Márquez G.G. Los funerales de la Mamá Grande. Bogotá, 1984. P.131-155. Г.Г.Маркес V - Маркес Г.Г. Искусственные розы//Маркес Г.Г. Последнее путешествие корабля-призрака. М., 1994. С.318-324 (перевод Р.Рыбкина). 6. M.Delibes - Delibes Miguel. Cinco horas con Mario. Moscú, 1979. М.Делибес - Делибес М. Пять часов с Марио//Делибес М. Дорога. Крысы. Пять часов с Марио. М., 1975. С.250-430 (перевод Е.Любимовой). 7. J.Goytisolo - Goytisolo Juan. El duelo en el Paraíso. Barcelona, 1990. Х.Гойтисоло - Гойтисоло Х. Печаль в раю. М., 1962. 8. C.J.Cela. La colmena - Camilo José Cela. La colmena. Madrid, 1991. К.Х.Села - Камило Хосе Села. Улей // Камило Хосе Села. Семья Паскуале Дуарте. Улей. Повести и рассказы. М., 1980 (пер. Е.Лысенко).