отсюда - Кибер Клиника Спиженко
advertisement
Беседы с американским врачом – эмигрантом из Украины. Елена Ненашева главный редактор мedobzor.net Леон Разносчик лучевой терапевт, член профессиональных лучевых терапевтов США и Калифорнии BSRT(T), MS лечебной медицины. 1. Как киевский фельдшер стал врачом, известным лучевым терапевтом в Америке? Быть фельдшером на скорой помощи в Киеве во времена Советского Союза – это сплошной драйв для молодого парня. Чего только не случалось – сплошной калейдоскоп, скучать не приходилось. Ну и характер вырабатывался соответственный. Так что не стоит удивляться тому, что, призванный на срочную службу в ряды разлагающейся советской армии 80-х, большую часть солдатской службы я провел на гауптвахте. Но пережил и это. Главное – относиться к жизни как игре и быть на позитиве. Женился. С рождением ребенка позитив значительно уменьшился, поскольку негатив в стране зашкалил. И когда перед моей молодой семьей встал выбор, как жить дальше, решили попытать счастья в Америке. Тогда из Киева в США выезжали не толпами, а «эшелонами». И что же? Есть пословица, что «Москва слезам не верит», так это не только в Москве. Америка относится к эмигрантам терпеливо, но кормить и поить даром тебя здесь долго не будут. И это правильно: молодой, здоровый, энергичный – делай свою жизнь сам. Помогают общины, особенно на первых порах. Я люблю работать с удовольствием, и я это сразу получил. Я начал трудовую карьеру в Америке в лавке кошерного мясника. И мне эта работа очень нравилась. Мне платили два доллара в час, и за 12часов работы я зарабатывал 24 доллара. Нужно было разгрузить туши, чтобы их не трогала некошерная рука, разделать туши, заложить в чаны с горчицей, чтобы отмочить мясо для бастурмы поеврейски. Я был доволен и не хотел уходить, когда наступило время сменить работу. Но следующая ступень в трудовой карьере лучше оплачивалась. Я проступил на должность заместителя манипуляционной сестры в еврейский, очень современный Дом Престарелых, в отделение черепно-мозговых травм. О, это было потрясающе! Специальные функциональные кровати, перед каждым больным стоит монитор. Я с гордостью обходил палаты, делая вид, что читаю кардиограммы, помахивал стетоскопом, изображая врача, и ни с кем не разговаривал. Почему? Потому что я не владел английским языком. И совершенно не представлял, что я тут должен делать. Вы скажете, в Америке такого не может быть? Чтобы сотрудник не знал своих обязанностей, выйдя на работу? Отвечаю: очень даже может быть. Меня набирали через агентство. На собеседовании спросили, что я могу делать? Я ответил: «могу измерять давление, а могу не измерять». Спросили, кем я работал? Отвечаю, что фельдшером скорой помощи. «О, это отлично, мы тебя берем – сказали мне, - выходи на работу 6 августа в 9 часов утра». Мой английский все перепутал, и я вышел на работу в 6 часов утра 9 августа. На работу я пришел в шерстяном костюме, в галстуке и с дипломатом – стояла немыслимая жара, но я был одет, как на собеседовании в агентстве. Медперсонал смотрел на меня как на идиота. Я делал вид, что делаю обход пациентов. И не предполагал, что в мои обязанности входит замена памперсов у престарелых. – именно на эту работу меня взяли. Через два дня медсестры меня спросили: «Вы кто?» «Леон фром Раша», – отвечаю им. Наконец вызывает меня менеджер по персоналу и показывает толстую книгу: смотри, это полис клиники, здесь сказано, что ты должен делать, читай. Дело в том, что вся система медицинской практики США зиждется на полисах – это огромные тома неукоснительных правил клиники. Каждая клиника имеет свой полис. Каждый медработник, приступая к практике в той или иной клинике, изучает эти тома, где описано: кого обслуживаем, как обслуживаем, при каких заболеваниях каким протоколом мы пользуемся. Полисы – толстые книжки, как «Война и мир» Толстого. И много картинок. Смотрю: книжка с картинками, там показаны пролежни. Дело известное, нас этому учили в медучилище. Говорю, да, нужно бороться с пролежнями, нужно делать то-то. А менеджер – филиппинка, с плохим английским. Она показывает на мой костюм и говорит: «у нас все ходят в белом». Хорошо, отвечаю, я куплю себе халат и штаны с первой зарплаты. Через две недели я получил первую зарплату – двести долларов и купил медицинскую форму. И два года провел в моем «задовытиральном цехе». Я работал и учился. Изучил английский язык, изучал психологию. Мой первый диплом - «бакалавр психологии». Но эта профессия не кормит, психологи мало зарабатывают. Я перешел работать в лабораторию, где подрабатывал ночью, а днем учился. В лаборатории брал кровь на исследование в наркодиспансерах. За одного пациента получал 40 долларов, в день выходило до 1,5 тысячи долларов. Хорошие деньги для семьи. Затем я увлекся медицинской техникой и медицинскими технологиями и получил это образование. Но это тоже малый заработок, 1200 долларов в месяц, это очень немного. И тут Его Величество Случай помогает мне, наконец, сделать удачный выбор профессии. Я выбрал лучевую терапию. В Америке модно заниматься физиотрапией , но для поступления нужно было пройти большой конкурс, абитуриентов много, а я уже был в возрасте. На лучевую терапию особого ажиотажа не было на обучение. Но здесь мне понравилось. Поскольку я четыре года изучал квантовую физику и с 17 лет в медицине, то успешно прошел конкурс абитуриентов и собеседование. Специалистов лучевой терапии выпускают от 5 до 8 человек в год: линейных ускорителей мало, утечки кадров нет. Но конкурс на обучение имеется. К тому времени у меня в Америке уже был свой бизнес: совместно с партнером мы открыли рихтовочные мастерские для машин – обыкновенный небольшой сарай, где стояло пару машин. Таким образом, платить 4 года за обучение мне было чем. Более того. Благодаря небольшому бизнесу, научившись скрывать налоги, я мог позволить себе ездить на спортивной машине и выглядеть вполне презентабельно. Я стал этаким «Фока - на все руки дока: А, Вам машину починить? Есть у меня. Вам человека пролечить? И это у меня есть». Вскоре мы с женой купили таун-хом – домик с бассейном, куда и поселили приехавших из Киева родителей. Учение проходило успешно. Будучи старше других студентов в группе, имея уже первую седину на висках и эмигрантское желание «достичь», я был замечен и приглашен работать на кафедру лучевой терапии в Детройтский медицинский центр. Здесь я работал под началом известного физика-радиолога Колин Ортона – в лучевой онкологии ему принадлежит 25% открытий. Также на кафедре работал известный радиобиолог Майкл Джойнер, которому принадлежит 55% всех книг по радиобиологии. Они меня взяли под крыло, и я под ними вырос. И было это все в Детройте. 2. Можно ли в США бесплатно вылечить рак? Если знать лазейки американского медицинского законодательства, то не нужно быть миллионером, чтобы вылечиться от рака (или продолжить свою жизнь на несколько лет). Проявив сообразительность, можно бесплатно получить необходимое лечение, не платя 200 тысяч долларов. С точки зрения американского бизнеса, медицина- это хорошо, а онкология – это всегда очень хорошо. Онкология – это страховое покрытие, дотации, пожертвования. Стоимость полного курса лечение онкологического больного (хирургия, химиотерапия, лучевая терапия) составляет более 200 тысяч долларов. Америка – страна страховой медицины. Страховые компании предлагают разные виды страховок. Каждый работающий американец платит медицинскую страховку, в основном – это «простая» страховка. В семью пришла беда, неожиданно у человека обнаружили онкологию. Мужчина жил, работал – и тут, как гром среди ясного неба, рак. С этим заболеванием можно бороться, если правильно и поэтапно взяться за лечение. Первый этап хирургическая операция. Ее стоимость (около 70 тысяч долларов) покрывается страховкой, мужчина ложится на операцию. Опухоль удалена, первый этап лечения прошел благополучно. Но после этой серьезной операции человек не может по-прежнему интенсивно работать (и зарабатывать), а, значит, не может платить соответствующую медицинскую страховку. Он переходит на социальную программу. Следующий этап лечения – химиотерапия, она обязательна, это как тяжелая артиллерия на войне. Ее стоимость 70 тысяч долларов. Социальная программа лишь частично покрывает эту сумму и больному нужно изыскивать дополнительные средства. Пройдя курс химиотерапии, человеку нет смысла прекращать сражение с болезнью, которую нужно «добить». Врачи назначают лучевую терапию – завершающий удар по раку. А это еще 50 тысяч долларов. Социальная программа не покрывает этих расходов и человек попадает в тупик. Для того, чтобы избежать подобного тупика, американцы приобретают страховые покрытия, именуемые «Наездник». Смысл заключается в том, что работающий член семьи покупает страховку на семью и пользуется ею тот, у кого первого выявлено заболевание. Это выгодно страховым компаниям, потому что шанс заболевания у членов семьи (жены-домохозяйки и ребенка) – низкий. Идет полное покрытие онкологии, если заболел один из членов семьи. И все же, большинство американских семей оказываются в финансовом тупике перед лицом онкологии. Многие уже понимают, что есть вполне рациональный выход из таких ситуаций. Речь идет о «страховке-профилактике». Это дополнительное страховое покрытие за 3-5 долларов в месяц, то есть 60 долларов в год, которое включает в себя ежегодное обследование всего организма на МРТ и КТ. Хочешь - не хочешь, а каждый год человек должен пройти профилактический осмотр, согласно страховому договору. И если, не дай Бог, у человека обнаруживается онкология, то в начальной стадии (1-2) ее убрать – нет проблем. Таких случаев в моей практике было немало. Но далеко не все люди, проживающие в США, имеют страховку. Это значительная часть необеспеченного населения, правдами и неправдами попавшая в США из более бедных стран. Как поступить им, если пришла беда, и человек заболел раком? Можно ли рассчитывать на бесплатное лечение? Да, если знать, как схитрить и заставить американскую медицину работать на себя. Фатима приехала в США как турист, но домой не вернулась, оставшись работать в Калифории. Она стала работать приходящей прислугой у состоятельных людей. Неожиданно обнаружила опухоль под мышкой, уплотнения в груди. Ей поставили диагноз – рак молочной железы. Денег на операцию и лечение у нее не было. Но Фатиме повезло: врач, к которому она обратилась, дал ей несколько полезных советов, как спасти свою жизнь, не имея возможности заплатить. В Америке есть закон, согласно которому, если в приемный покой клиники поступил больной с жалобами на боль в груди, его не имеют права отправить из этой клиники, пока не удостоверятся, есть ли инфаркт, и не окажут ему медицинскую помощь. Среди множеств частных клиник в США имеется система христианских госпиталей Сент-Джон, Сент-Джозеф. Эти госпитали курируются монашескими домами, католической церковью и там свои субсидии. Итак, Фатима, по совету милосердного американского врача, садится в городской транспорт, приезжает в госпиталь Сент-Джон, подходит к регистратуре, обращаясь к медсестре:«мне нужно присесть, я не могу говорить». Медсестра задает стандартный вопрос: «у вас боли в груди?» «Да» – отвечает Фатима. Ей предлагают кресло-качалку и везут на кардиограмму. Кардиограмма в норме, но Фатима настаивает на боли в груди. Госпиталь не имеет права отказать в помощи, иначе, согласно закону, пациент обратится в суд и они заплатят миллионы долларов за неоказание медицинской помощи. Никто на это не пойдет, им дешевле сделать МРТ. Фатиму везут на МРТ. Там определяется рак молочной железы, который, по мнению врача, дает боли в груди. В госпитале Сент- Джон, в отличие от других госпиталей, пациенту выписывают пропуск, в котором указаны врачи-специалисты, и, согласно этому пропуску, пациент совершает обход специалистов. Поскольку у Фатимы боль есть, ее не имеют права выгнать. И хирург дает указание своему ассистенту –« отрезай». Фатиму оперируют, удаляя опухоль. Врачи не могут отказать в помощи – и здесь нет никакой клятвы Гиппократа или милосердия. Действуют законы США: выгонишь пациента из клиники с болью – подставляешь себя под «вышак». Доктор, удалив Фатиме лимфоузел под мышкой, не может ее отправить на улицу, поскольку ей нужна химиотерапия. И как любой врач в Америке, этот доктор пишет, что пациентке удалена грудь и ей показана химиотерапия. В госпитале у христиан подрабатывает наш добрый коллега, доктор Блум. Он берет «бегунок» Фатимы («бегунок» ничего не значит, кроме того, что вы в госпитальной системе) и принимает больную на химиотерапию сразу после операции: у нее срочный случай, форма рака агрессивная. Под шумок, доктор начинает лечение, а тем временем счета накапливаются. Но он не может пациентку выгнать, поскольку ее лечил другой специалист и дал дальнейшие показания к лечению. Пролечив Фатиму, доктор Блум видит, что результата особого нет. И он пишет показания, что ей необходима лучевая терапия, поскольку форма рака тяжелая. И дает направление на лучевую терапию. С направлением из Сент-Джона Фатима приходит в клинику лучевой терапии и записывается на прием. Врач принимает ее. Первое, что делает лучевой терапевт - разметку. По американскому медицинскому законодательству, приступая к разметке, пациенту необходимо сделать татуировки: в положении больного лежа на столе с рукой, пораженной части поднятой вверх, две татуировки в положении лежа и так далее. Когда сделана разметка, а доктор отказывает больному в лечении, он отправляюсь в суд, где его клинику штрафуют на миллионы. В результате, Фатима принесла убытка страховым компаниям и госпитальным системам в размере двухсот тысяч долларов. И никто не обеднел, а человек жив по сей день. Работая в американской системе здравоохранения, открываешь систему лазеек, где можно пролезть, помочь человеку бесплатно лечиться. Это как складки ткани, между которыми можно пройти. 3. Медицина по-багамски в ХХ1 веке.. На Багамских островах - модных курортах, имеется два всемирно известных медицинских центра, где лечатся богатые люди. Местное население лишено такой возможности. В ХХ1 веке жители Багамских островов – полунищие люди, лишенные элементарной медицинской помощи. Со времен рабства произошло мало изменений. Я работал в Мичигане и здесь получил предложение от доктора Портера, он родом из Багам, о совместном проекте. Доктор Портер известный авторитет в лучевой терапии и онкологии Америки и Канады. Он предложил мне отправиться на один из Багамских островов, в большой портовый город. Проблема заключалась в том, что местному населению негде было лечиться. Быть черным человеком на Багамах – это проклятье. Такое впечатление, что ничего там не изменилось с периода рабовладения. Для богатых белых на Багамских островах имеется два модных госпиталя: Франчиза Принцесс – один из самых известных в мире, где лечится англоговорящий мир - Австралия, Канада, Новая Зеландия, США; второй Докторс хоспитал, реабилитационный центр, где выхаживают знаменитостей и ВИП- наркоманов, людей после стресса и так далее. Но черному человеку на Багамах лечиться негде. Мы обосновались в Хирургическом Центре для бедных. Наш выбор был связан с тем, что, во-первых, Конрад Браун – успешный багамский врач и его жена «дали крышу» и поддержали проект. А, во-вторых, нас устраивала сама постройка клиники. В ее фундаменте было заложено два метра бетона, чтобы не сдуло клинику тайфуном в океан. А два метра бетона – это именно столько, сколько нужно от радиационной защиты. Мы сели за стол переговоров с губернатором Багамских островов – свежеизбранным человеком, достаточно коррумпированным, как и все политики мира. Ему мы задали такой вопрос: «Уважаемый губернатор, какие средства тратятся на здравоохранение на Багамах? Какая сумма приходится на одного гражданина »? Он ответил честно: «не знаю». «А на онкологию? – Знаю! Нисколько!» Тогда спросили его «Сколько людей проживает на Багамских островах?». Отвечает: « На трех тысячах островов может быть 800 тысяч наскребется». - Как же получается, - говорим, - эти 800 тысяч сделали тебя губернатором, а ты не хочешь тратить на них денег? – Что Вы от меня хотите? - спрашивает это простой парубок, вовсе не космический инженер. Объясняем: в 90 милях отсюда лежит чудесный город Майями. Приехать туда неимущей женщине и сделать маммографию обойдется в 35 долларов, неимущему мужчине пройти тест на заболевание простаты – 20 баксов. Неужели в казне, которая ломится от туристических баксов, не найдется возможности помочь неимущим гражданам? Губернатор спрашивает: а что мне с этого будет? Отвечаем: завтра в печати не будет написано, что ты коррумпированный политик, а наоборот, что ты заботишься о своем народе! И что Вы думаете? На следующий день он взбирается на трибуну и возвещает, что «сегодня была принята онкологическая программа, мы начинаем процесс ранней диагностики рака». Он подписал с нами бумаги, оговаривающие, что эти больные будут идти через нас, то есть доктора Портера и меня. Буквально в тот же день нам звонит компания Сименс, предлагающая маммограф и ультазвуковую аппаратуру. Деньги в бюджете подписаны, документы подписаны, банк дает ссуду. Все складывается хорошо. В Карибском море у Сименса нет представительства, кроме как на Багамах. И они нам предлагают любую технику по большим скидкам. Но мы не знаем, как долго продлится этот проект. Нам нужно знать, сколько пациентов мы будем иметь. Если для обычной женщины в Европе шанс иметь рак молочной железы составляет 50 на 50, то на Багамах у черной женщины этот шанс - 100 на 100. Кроме палящего солнца они имеют генетическую предрасположенность ( никуда не выезжают с острова и женятся на родственниках). Как все бедные нации, плохо питающиеся, они накачаны холестерином – макароны и прочее, и продолжительности жизни у них крайне низкая. Вы думаете, что к нам встали в очередь? За год мы потратили на лечение всего 15 тысяч долларов из бюджета. 4. Можно ли разорить американский госпиталь? Элементарно! Законы в Америке выполняются жестко. Иногда эти законы носят нелепый характер, но такова уж американская специфика. Есть законы, предусматривающие огромные штрафы, разоряющие госпиталь. Довелось мне работать в престижном Вайсберг Кентер Сентр для еврейских пациентов, расположенного в центре Мичиган. Это модная клиника, построенная по проекту Френка Лоллбрайта, модного архитектора Америки. Здесь работали опытные еврейские врачи. Клиника была построена на средства еврейской общины. Община вынуждена была построить онкологическую клинику, поскольку рак буквально косил еврейское население. Особенно еврейских женщин, у которых всегда найдется куча женских патологий. Известно, что большинство евреев – выходцы из небольших городков. Они женились между собой, многие состояли в родстве – и получили генетические заболевания, в частности онкологические. Нужно было спасать людей. Еврейская община собрала необходимые средства. Еврейская Община – это мощная организация. Можно сказать, что это огромные социальные клубы, отражающие приверженность к определенному направлению в религии. Евреи разделяются по направлениям в религии. Есть ортодоксальные евреи, которые свято верят в Бога, ходят в синагогу 10 раз в день, весьма небогаты и кроме молитвы, ничем больному человеку помочь не могут. Есть консервативные евреи, это самая мощная группа, которые ходят в синагогу один раз в неделю, большую часть времени проводят на работе, хорошо зарабатывают и поддерживают финансово ортодоксальных евреев и свою веру. И есть реформисты – это те, которым разрешается жениться вне веры, менять свою половую ориентацию и так далее. Эта группа людей также прекрасно зарабатывает. Реформисты и консервативные собирают самое большое количество денег в общине, их совесть не позволит отказать на еврейское дело. Онкологическая клиника в Мичигане спасла много еврейских и нееврейских жизней. Но в связи с изменениями в страховой политике США, поскольку деньги, как и везде в мире, отбираются сильнейшими мира сего, у нас отобрали 40 миллионов долларов, предназначенных на развитие центра и онкологического госпиталя, и группа из 15 еврейских врачей госпиталя распалась. Другая невеселая история произошла в Детройте. В 90-е годы Детройт по богатству был вторым среди всех регионов Америки. На первом месте была Калифорния, где жили все воротилы автомобильной промышленности. В 90-е годы здесь был разрушен и снесен знаменитый еврейский госпиталь Синай, построенный также на деньги еврейской общины. Разрушен теми, кто в нем бесплатно лечился по разрешению общины – негритянским населением. Среди черного населения Америки есть неистребимая привычка стрелять друг другу в голову или пырять ножом. Раненого в голову человека, без гроша в кармане, принимала в свой госпиталь еврейская община. Его оперировали и лечили отличные еврейские специалисты. И все это бесплатно. Но пуля в голове, как правило, оставляет неизгладимый след. Трудоспособность пациента теряется. Главное - его жизнь спасена! И что он делает в благодарность за спасенную жизнь? Он судится! Таковы американские законы. Он подает в суд на госпиталь, за то, что у него утеряна трудоспособность. Про подаренную ему жизнь он уже забыл… В результате черное население Детройта полностью разорило госпиталь Синай, и госпиталю проще было закрыться, чем терпеть эти убытки. И такие истории происходили не только с еврейскими госпиталями, но и с рядом других госпиталей. 5. Количество денег определяет счастье человека? Врачи в Америке – далеко не бедное население. И мне, как врачу, доводилось зарабатывать значительное количество денег. Но организовать свою материальную часть жизни – это далеко не все. Для человека творческого суть счастья – в свободе. Что подразумевается под этим словом? Свобода – это когда нет ограничений для творческой души. Свобода – это когда ты просыпаешься и идешь на работу с улыбкой. Это когда принятое решение оказывается правильным и оно ведет тебя по жизни, и никто не мешает. Когда никто не мешает – это свобода. Я не говорю о результате, он может быть не всегда правильным. Но если совесть чиста, и ты достиг цели – это полная свобода достижений, в которых ты нуждаешься. Особенно в свободе нуждаются талантливые люди. Я боготворю талантливых людей. Сейчас я работаю в клинике Спиженко «Кибернож», куда прибыл из США по приглашению украинской стороны. Здесь трудятся очень талантливые люди. Например ученый, физик, который родился в простой семье в глубинке Украины. Своим талантом и старанием он трогает эту физику руками, совершая чудеса. Уверен, что, просыпаясь утром, он улыбается, предвкушая новый рабочий день, исполненный свободы творчества. Талантливые люди, как правило, внутренне интеллигентны и милосердны. Я имел честь работать с талантливейшим физиком, родом из Румынии, Мирелом Паламару. Очень одаренный ученый, работоспособен, как ломовая лошадь, работает сутками напролет. На Багамах он зарабатывал 1,5 тысячи долларов в день. И отправлял в Румынию, в свою деревню 1450 долларов ежедневно, чтобы поддержать многочисленных родственников и односельчан, которые жили впроголодь. Этот человек всегда помнил, откуда он вышел, и кому обязан жизнью. Это прекрасный человек. К сожалению, талант часто бывает незащищенным и его место стараются занять бездарности, для которых деньги – это все. Примеров тому немало, возьмем хотя бы Щепотина, все еще главного онколога Украины. Этот человек живет только для себя, ничего не сделал для людей. Загнать онкологию в 40 миллионной стране в такую дыру! И только для того, чтобы построить свое личное счастье? Я имею в виду финансовое счастье, ибо Щепотин не может быть счастливым человеком. Должность его сыто кормит, но он не просыпается с улыбкой радости, идя на работу. Увы, количество денег не определяет счастье человека. 6. Какова врачебная этика в США? Принцип «не навреди» - основа деонтологии, вопрос в том, как этот принцип понимается и выполняется. Диагноз больного в Америке не скрывается. Перед больным врач должен быть чист: такова суть врачебной этики в США. Когда больной выходит после консультации врача, он должен знать свой прогноз. Поставлен диагноз и врач говорит пациенту: «теперь Ваш выбор, Ваше решение, я Вас не тороплю. Есть такое-то время для принятия решения. Вернетесь через две недели – диагноз будет уже иным, поскольку болезнь развивается быстрее, чем Вам хотелось бы». Разговор врача с пациентом должен быть открытым, начистоту. В других странах врачи действуют иначе. Например, в России больному говорят все, а семье не говорят ничего. Семье не предоставят даже выписку о заболевании, если требуется иногородняя консультация. Если больной не в состоянии принять решение, ему дается помощь социолога. В онкологии система социологов является большим подспорьем в клинике, они принимают на себя всю социологическую и психологическую нагрузку, которую несет с собой диагноз онкологии. «Онкологические социологи» принимают вместе с больным участие в выборе социальной программы и предупреждают о том, что после лечения не всегда человек может вернуться к своей профессии. В Армении и Казахстане врачебная этика позволяет родственников вводить в курс дела и никаких проблем при лечении не создается.. В США диагноз пациента не скрывается. Я консультировал судью, у которого был поставлен диагноз рак мозга. Узнав о диагнозе, он пришел и сложил свои дела. После лечения прошел аттестацию, то есть была определена его профессиональная пригодность. На время лечения американский судья уходит на частичную нетрудоспособность, а затем переходит на пенсионное обеспечение. В Украине картина иная. VIP больные сидят на судейском престоле, имея опухоль в головном мозгу более 5 лет. И с этой опухолью вершить чужие судьбы? В Америке такие шутки не проходят. В Америке каждый, кого посадил в тюрьму этот судья, выйдет на свободу, если всплывет диагноз. Потому что кроме присяжных заседателей, есть судья, который принимает приговор. Судья должен быть в своем уме. А если у него в голове растет опухоль размером с апельсин, то любой эксперт может сказать: психика была нарушена. Даже знание больного об этой опухоли и желание выжить меняют его философию жизни, восприятие мира. Человека уже не интересует чужая судьба, он знает, что жить ему немного осталось. Но человек никогда не готов встретиться со смертью. Не доверять, что-то не договаривать больному – не выход. Больной – это соратник врача в лечении заболевания, это ваш партнер. Без партнерских отношений врача и пациента результата не будет. Если больной принял неправильное решение, то это проблема врача, который не смог убедить пациента в необходимости нужного лечения. В Америке говорят: решение за Вами, мы изложили все факты, и только Вы принимаете решение. В Украине этот аспект больному разжевать тяжело. Как объяснить, что врачи – не Боги? Бог дал нам талант, чтобы мы ему помогали делать дело божье. Уйти из жизни нужно с достоинством и врач помогает больному в этом. При виде смерти, которая сидит с тобой на одной скамейке, содрогаются умы самых сильных людей. В Украине я увидел, что из жизни с достоинством уходят сильные и богатые люди. Богатый может позволить себе совершить несколько ошибок, бедный же, совершив одну, попадает в цикл патологических ошибок. Например, с раком легких он обращается к врачу, ему назначается химиотерапия без оценки динамики этого заболевания. А если у районного врача нет средств на проведение химиотерапии в своей больнице, он говорит пациенту: « Вам бы травки попить, да к бабке сходить». А речи о лучевой терапии даже быть не может: на страну с 40 миллионным населением имеется с десяток линейных ускорителей и полторы дюжины кобальтовых машин. В Америке, только в одном штате Майями работает семь киберножей и на каждой улице свой линейный ускоритель. И всем хватает больных. 7. Врачебные кланы в Америке. Америка многонациональна и докторами здесь работает немало индусов, корейцев, китайцев, евреев, русских и так далее. Для врачей ряда стран переехать в США и сдать экзамены – это просто. Лицензия, например, индийского врача, полученная в Индии, действительна для всех англоязычных стран. Потому огромное количество индусов в свое время поселились в США. Кстати, прожив более двадцати лет в Америке, родители отправляют своих детей обратно домой: в Индию, Китай, Корею. Врачи – кастовая профессия. В Америке она еще и клановая. У врачей из Индии, как правило, одна из двух фамилий: Сибити или Тотела. То есть, если ты доктор Кумар, то ты неправильный доктор; может и неплохой специалист, но не человек из определенного клана. То же самое у наших братьев халдеев: если ты доктор Довуд, значит это докторская каста, а если доктор Салазар – ты не будешь таким успешным, хотя можешь быть отличным специалистом. Сразу оговорюсь: наносить визит доктору Довут нужно осторожно, желательно поинтересоваться, каков этот врач. Вполне может оказаться, что это сынок своего папы, которому купили практику. Врачебные практики отличаются традициями. Особенности русского или еврейского врача в том, что, если чего-то нет, врач находит выход. А американские врачи воспитаны иначе: оно должно быть. А оно не всегда есть. Как правило, доктор с английским образованием – это хорошие руки, голова, но не самая изысканная клиника, потому что врач зарабатывает талантом. Если это немецкий доктор, то у него высокие технологии, заведомо хорошая клиника. Ведь немецкие врачи хорошо зарабатывают в своей Германии, и ехать в Америку им особого смысла нет. Англичане, напротив, охотно едут в США, учитывая, что у них медицина наполовину социальная и не всегда круглый год есть работа в госпиталях. Еврейская медицина более однородная. Если Вы обратились к лечащему врачу – терапевту, то попадаете в хорошие руки. Он знает, что у него есть хороший хирург на подхвате. И если больному показано одно, то врач никогда не скажет, что показано другое. Если показана лучевая терапия при раке простаты, то пациент будет направлен к лучевому терапевту. Кстати, врачи в Швеции доказали, что если пациенту сегодня поставят рак простаты, то в 70% случаев, он встретит, как минимум, пять рождественских праздников. Если сделать хирургию, то (в 70% случаев) пациент встретит 10 рождественских праздников, если к хирургии прибавить лучевую терапию, то 12 праздников, если добавить еще гормонотерапию – пациент проживет всю свою оставшуюся жизнь, но у него не всегда будет успех в постели. Кого что интересует. Качество жизни онкологического больного должно быть главной темой при выборе его лечения. Как говорили раньше в Америке, что, если на Пасху у вас нашли рак легких, то рождественские подарки покупать не надо. С внедрением Киберножа эта ситуация изменилась – и два, и три праздника удается отметить. 8. Как пенсионер США лечится? О страховом полисе для пенсионеров, о социальной медицине и прочих особенностях американского здравоохранения. Страховой полис – обыкновенная магнитная карточка, где написан индентификационный номер человека: вводишь и сразу понятно, какие покрытия имеет этот человек. Человек, работая всю жизнь, откладывает деньги на свой федеральный счет – это социальное обеспечение на пенсию. Пенсионеров обеспечивают медицинской страховкой, самая лучшая медицинская программа – «Калифорния». Это тройное, иногда четверное покрытие. Калифорния – богатый штат, может позволить иметь свои медицинские программы. Поэтому, Флорида - здравница страны, куда толпами едут пенсионеры лечиться. Здесь пенсионерам не грозит опасность, что у них отберут дом или машину за неуплату лечения. Лечение в США стоит немалых денег. За один день пребывания в реанимации нужно заплатить 20 тысяч долларов, за день интенсивной терапии – 6,5 тысяч, за один день лечения в госпитале – 4,5 тысяч. Консультируя пациента, врач не говорит о цене лечения, пока «не залезет вовнутрь больного». Врач не знает, во сколько обойдется пациенту лечение, придется его госпитализировать или нет и так далее. У врача есть специально обученные сотрудники, которые знают стоимость всех процедур и они определят стоимость. Доктор назначает необходимые процедуры, сотрудники проводят лечение через страховки. Дает ли страховой полис гарантию клинике, что ее услуги будут оплачены стопроцентно? Конечно, нет. Можно назначить за лечение сумму в 70 тысяч долларов, а пенсионер заплатит 50 тысяч – и кто с ним будет судиться? Суд клинике обойдется дороже. Клиника будет посылать счета, а человек платить не будет. И что? Клинике лучше получить 70% оплаты, чем ничего. В любой клинике есть бизнес– директор, который принимает решение, и десяток врачей, которые работают только с пенсионерами. Эти врачи дают постоянный приток больных. Да, пенсионеры не всегда оплачивают 100% за лечение, но если отказаться, и иметь дело только с «жирными» страховыми компаниями, которые платят за все, то к нам придет в день 2-3 пациента. Для пенсионеров в США сейчас модно предлагать страховой полис госпиталя. Это многопрофильная клиника, или сеть госпиталей, которые продают свой страховой полис. Они полностью его покрывают и это обоюдная выгода. Если вы не путешествуете по миру, то это очень удобно. Если же Вы любитель прыгать с парашюта в Африке, или летать в Сингапур два раза в месяц, где вполне можно отравиться их пищей, значит там и лечитесь за свои деньги. Если к госпитальной страховке докупить страховку большой компании, то Вам вернут 60% потраченной суммы за лечение. Американский президент достаточно скептически относится к существующей системе оплаты медицинских услуг в стране. Президент Обама пытается поменять систему медицинского страхования населения, создать поголовное страхование. Причем страховка должна быть «по выбору». Что это означает? Если человек молод, здоров, и к врачу обращаетесь редко, ему нужен «тонкий» полис. Если человек постарше и часто болеет, нужен полис «потолще». Люди выбирают сами свой полис.То есть Обама хочет снять нагрузку с работодателей: не они Вам покупают полис, а Вы сами этим занимаетесь. В чем сложность этого вопроса, с моей точки зрения? В психологии человека. Ведь если я не болею, я и думать не буду о страховке. То есть я ее, безусловно, куплю, но думать о том, возобновил ли я свой полис такого-то числа, не буду. Я просто забуду о сроках, если не болею. Это с одной стороны. С другой – наносится мощный удар по профилактической диагностике. Все просто: не болею, к врачу не пойду. Каждый из нас таков: если зуб не болит, не пойду к дантисту просто почистить зубы, а заболит – так побегу зуб рвать. Так же и с другими болячками. Поэтому, покупая самостоятельно страховку, я становлюсь небезопасным для страховой компании, если заболел. Не дай Бог инфаркт! Если у немолодого человека диабет или инфаркт, его ни одна страховая компания за нормальные деньги не застрахует. Он для них ходячая бомба. Если же мы сделаем медицину социальной, то картина будет печальная. В Доме для Престарелых на 300 коек пациентов приходится четыре врача. Четыре! То есть на каждого - 72,5 пациента в день. Умножим на 8-часовой рабочий день. Сколько врач может потратить на пациента? Сколько написать историй болезни? Нисколько. Это даже не 5 минут. А пролежни, воспаления легких случаются каждый день. И нужно ежедневно проводить осмотр всех больных, иначе, при некачественной работе, лечение оплачивать не будут. А каждый день родственники платят тысячи! И постоянно страховые и социальные компаний контролируют качество лечебного процесса. Никто не хочет допустить грабежа. Каков выход? Приходится в подобных клиниках заводить «белую» и «черную» книги, в одной записаны официально работающие лица с соответствующей зарплатой, в другую заносятся сотрудники, которых администрация нанимает за значительно меньшую оплату. Их много, они достаточно квалифицированы и берут львиную долю работы на себя. Как правило, это практикующие медсестры, то есть медсестры с врачебным образованием, кстати, неплохо оплачиваемая работа, либо доктора-ординаторы. Подобного рода «двойная бухгалтерия» есть логичное следствие социальной медицины, попытка сохранить «красивую мину при плохой игре». 9. Американское правосудие имеет ужасные прорехи. Скажем, в дом через крышу пытается залезть вор, а крышу давно не латали. Вор проламывается через крышу и обрушивается вниз, в гостиную. Сломав ногу, лежит и стонет. Приезжает полиция, и, выслушивая стоны вора, обвиняет домовладельца в плохом содержании крыши дома. Вор изображает в этот момент рабочего, честного человека, который решил помочь плохому домовладельцу отремонтировать крышу. И судить будут домовладельца - за нелатаную крышу. И страховая компания будет оплачивать лечение вора за счет домовладельца. Законодательство некоторых штатов сейчас пересматривается. И давно пора. Любой гражданин США имеет право на ношение оружия, его покупку и хранение. Вы постучали ко мне в дверь, а мне это показалось подозрительным. Я Вас расстреливаю, убиваю насмерть – и это нормально. Другое дело, если я Вас ранил, а не убил. Оказалось, что Вы пришли донести до меня Слово Божье, а я Вас ранил. Тут мне тюрьма. Или же я увидел Вас на моей территории (у меня 5 гектаров) и мне не понравилась Ваша одежда или Вы сами. Я стреляю и сообщаю полиции, что Вы угрожали жизни моих людей. И все нормально. Правда, новые поправки гласят, что расстрелянный человек должен быть вооружен. Удивляться этим законам не приходиться – они были приняты в концеХ1Х – начале ХХ века, когда в Америке проходила «золотая лихорадка», и каждый защищал свой участок от посягательств на его золото. Одним из наиболее тяжелых национальных синдромов – «сексуальное домогательство», «Лолита-синдром» и прочее. Законотворчество в данной области доведено до абсурда. Особенно диким оно представляется людям, воспитанным вне американской культуры, то есть эмигрантам. Когда моей дочери исполнилось 10 лет, у нее появилась подружка, которую папа иногда воспитывал ремнем. Девочка ходила к психологу. Моя дочка, добрая и отзывчивая девочка, чтобы поддержать подружку, возьми да скажи: « не переживай, папы все такие, они детей шлепают». И меня с женой срочно вызвали в школу. Вызвали поодиночке, беседовали с нами при полицейском. Мы рассказывали, как воспитываем ребенка в деталях. И эти детали сравнивались, дабы уличить нас во лжи. И психолог рапортовал в школу и полицию о любой разнице в наших показаниях. И потом три года мы проходили курсы психотерапии. Да, согласно американским законам, ребенок до 19 лет может засадить своих родителей в тюрьму. Или доставить им массу неприятностей с законом. Например, у его родителей были финансовые возможности отправить дитя в хорошую школу, а не отправили! Родителей следует наказать! Папа мокрым полотенцем шлепнул за грубость дочку – он сломал ее психику. Навсегда. « Я верила в доброго папу, а он изменил мои ценности. И я стала наркоманкой и алкоголичкой из-за папы. А еще я иногда подрабатываю на панели». У нее есть право до 19 лет произносить эти пасквильные слова, потому что потенциально было совершено преступление, ребенок дал сигнал. И в силу вступает Закон об уравнении прав ребенка и родителя. .У моего друга дочь оканчивала школу, и он планировал организовать выпускной вечер на природе. Достойное место для этого найти трудно, погода меняется, но удалось подыскать хорошее местечко. Нашли озерцо, с навесом, мангалами – как все русские люди любят. Он приехал сфотографировать эту полянку. К нему тут же подошел смотритель парка и заставил стереть снимки местности. Почему? Оказывается, напротив навеса был небольшой пляж, где купались детки разного возраста, приехав с семьями. «Вы подозреваетесь в педофилии. И если Вы не хотите проблем, советую стереть все, что сняли». Представьте лицо моего русского друга. . Что-то явно нездоровое гнездится в умах американских телевизионщиков, которые каждый день крутят сюжеты, посвященные «Лолита - синдрому». Речь идет о разведенных мамах и их дочерях. Разведенных женщин в Америке много, как и на Украине. К 35-40 годам, когда дочь подрастает, мама находит себе новую любовь. Ребенок подросткового возраста очень ревнив и агрессивно борется за маму. Здесь все средства хороши, а подсказки дает телевидение. Оказывается, борясь за маму, можно просто придумать и сказать, что новый папа смотрит на мою попку, или не там потрогал. Если подобное дочь озвучит при учителях, папа может иметь большие проблемы с законом. А не дай Бог, если папа сфотографировал дочку в купальнике и носит ее фото в своем портмоне, это может быть доказательством обвинения и закончится тюрьмой. Дочь все равно побеждает, мама разводится и только, когда дочь вырастает и уходит из семьи, женщина находит себе другого мужчину. И вот каждый день подобные сюжеты идут по телевизору в США, это становится национальной нормой и возникает сеть социальных дебилов. Когда я гуляю по Киеву и вижу в парках молодых мужчин со своими детками, вижу, как они обнимают своих малышей, на колени усаживают своих непосед и что-то интересное рассказывают им – эта картина умиляет меня. В Америке мы этого лишены. Сажать на колени и держать за попку своего трехлетнего сына американцам опасно, могут обвинить в педофилии. 10. Кто приезжает учиться в Америку? Да кто угодно! Помните американский фильм с Эдди Мерфи, повествующий о принце из африканской страны, приехавшего в Америку со слугой, чтобы мир посмотреть и себя показать? Принц попадает в Гарлем, снимает очень скромные аппартаменты в негритянском гетто и начинает устраивать свою жизнь. Подобный случай был в моей жизни: когда я проходил стажировку, в учебной группе из шести докторов был один палестинский доктор, я – русский еврей, две американки польско-венгерского происхождения и две африканские девушки по обмену. По обмену, как правило, приезжают весьма небогатые африканцы. Но в данном случае, девицы оказались из весьма серьезных семей. И папаша, вождь племени, приехал проведать свою дочь. Помните, в фильме, выйдя из машины, вождь шествовал в гетто по дорожке, усеянной лепестками роз. Так вот, университетская клиника в Детройте, где мы стажировались, была неплохой, но внутри. А вокруг все, как обычно. И пришлось вождю топать по грязной мостовой: Детройт есть Детройт. И особо радостным его лицо не было. Пока не вошел в распахнутые настежь двери клиники, где обучалась его дочь. В клинике его принимали как лицо королевской крови, по высшему разряду. Ему показали все самое интересное. Кстати, гость оказался весьма продвинутым, обучался в Европе и сумел оценить все, что увидел. Прежде всего, вождю показали «машины»: аппаратуру, на которой мы, лучевые терапевты, работали. Это была потрясающая технология: комната вращается вокруг пациента, толщина дверей «машины» составляла два метра бетона, плюс свинец, плюс полиуритан – все необходимое для защиты. Африканский вождь обалдел, когда это все увидел. Он вытер пот со лба и сказал, что такое может быть только в Америке. А затем он удивил нас. Когда гостю показали «Кобальт -60», оборудование, которое имеется и в киевских клиниках, он спросил: «а это для людей без медицинских страховок?». Мы объясняли, что это не так. Кобальтовую машину пришлось переоборудовать, для того, чтобы убивать у пациента костный мозг. У больного останавливается продукция кровяных клеток. Остановив процесс, пациента транспортируют на крышу клиники, где стоит вертолет. Пациента перевозят в клинику штата Мичиган, где в течение часа ему производится трансплантация костного мозга. Такое сотрудничество было эффективно, по нашему мнению. Гость не мог понять, почему эту операцию нельзя произвести здесь, на месте, без лишних затрат на вертолет и прочее. Мы объясняли, что таков протокол лечения и все оплачено, и очень все хорошо. Но вождь остался при своем убеждении – и скажите, разве ему откажешь в логике? Следующее потрясение у него вызвала операция с применением высокодозной радиации, когда больному прямо в опухоль вставляются струновидные жилы и по ним запускается радиоактивный элемент. Происходит облучение прямо «сейчас на сейчас», трех процедур бывает достаточно, чтобы получить хороший результат. И все это делает робот, крутятся колесики, винтики, вобщем, сцена из «Терминатора». Что и говорить, особа королевских кровей осталась весьма довольна обучением дочери. Кстати, его дочь домой, в Африку, так и не вернулась. Она вышла замуж за агента ФБР. А вторая африканка уехала домой и работает там. Кто едет учиться на доктора в Америку? Да кто угодно! Были бы возможности. август 2010 года, г.Киев www. medobzor.net
