Дом для рыцаря Глава 1. Из дождя. Дождь обильными толстыми

Дом для рыцаря
Глава 1. Из дождя.
Дождь обильными толстыми струями стекал со стен зданий, бурными кристальночистыми потоками бежал по улице, завивался в водовороты, обрушивался в решетки
стоков, вырывался обратно, бушевал первозданной дикостью и вновь исчезал под камнем
бордюров. Красная вспышка озарила все вокруг, совсем рядом громыхнуло так, что даже
стекла в рамах затряслись от страха. И вновь звуки дождя переполнили эфир – шелест и
шлепанье.
Варри Глэдд не рассчитал траекторию своего прыжка и со всего размаха заехал в
лужу, обрызгав проходивших мимо людей. Оглянувшись по сторонам и не заметив
возмущения с их стороны, он продолжил свои путь, плюхаясь между луж.
Звонок шефа вырвал высокопоставленного чиновника из ресторана, и он был явно
не в восторге от происходящего. Изрядно заляпав дорогой костюм, Глэдд уже не надеялся
на продолжение приятного ужина в компании молодой жены. Глэдд ругал себя за то, что
не воспользовался автомобилем, а решил проделать пару сотен метров, отделявших его от
начальника, пешком. Конечно, личный шофер потратил бы минут пять на то, чтобы
подогнать машину к входу ресторана, но, в конечном счете, по времени вышло бы то же
самое, что и его пробежка по дождливой улице.
Вот он! – с радостью отметил про себя Глэдд, увидев знакомую черную машину
возле высокого здания военного министерства. Прошлепав остаток пути вприпрыжку, он
отворил дверцу и нырнул внутрь.
Руперт Ван Райкаард удивленно посмотрел на подчиненного, так, словно не видел
его всего-то два часа назад в своем кабинете.
- Варри, черт побери, почему так долго? – вместо приветствия раздраженно кинул
он, но тут же добавил: - Вы совсем промокли. Может быть, горячего чая? Или кофе?
- Да, - согласился Глэдд, - если вас не затруднит.
Сидящий на переднем сидении водитель нажал пару клавиш на приборной доске, и
из подлокотника рядом с Глэддом появилась кружка с дымящимся чаем.
- Благодарю вас, - кивнул Глэдд, принял кружку и сделал небольшой глоток.
Ван Райкаард тоже нажал кнопку на расположенном перед ним пульте. Из пола
машины медленно поднялась черная перегородка и спрятала от них водителя.
- Сейчас такое время, что никому нельзя доверять, - пояснил Ван Райкаард и
поморщился. Его волевое лицо приняло суровое выражение: – Приступим к делу. Слушай
меня внимательно, Варри! Нет смысла больше ждать. Сегодня же начни поиски
принцессы! Ты меня понимаешь? Сегодня же!
Глэдд поперхнулся. Горячий чай обжег нижнюю губу. Он торопливо достал платок
и вытер подбородок.
- Как так? Шеф, мы же хотели…
- Забудь! Мы возобновляем план реставрации Лимбургов.
- Но как же Маркес?
- К черту! – отрезал Ван Райкаард, ожесточенно махнул рукой, как будто обрубал
связь со своей старой задумкой. – К черту Маркеса! По последним рейтингам Маркес не
набирает и тридцати процентов. Ему ни за что не победить на выборах. С нашей стороны
было большой глупостью тратить на него столько времени и сил. Поэтому ты должен
найти эту девчушку… Как ее там?
- Ммм… - озадаченно протянул Глэдд, роясь в памяти. – Ясмин! Принцессу зовут
Ясмин.
- Ясмин! Да, именно так! Ты найдешь эту самую Ясмин и привезешь ее ко мне. Мы
предъявим ее общественности, что само по себе вызовет резонанс. Это позволит надавить
на парламент и отсрочить выборы. Все остальное – дело техники. Наши пиарщики
раздуют кампанию в поддержку восстановления старого порядка, и дело в шляпе. Ясмин
будет у нас под колпаком, она будет выполнять все наши требования.
- Но, шеф, к чему такая спешка? Откуда уверенность, что победит именно
Бенедикт? У нас еще есть время поработать над предвыборной гонкой Маркеса. Только
сегодня мы оценивали, что в ходе его поездки на юг реально склонить в нашу сторону еще
до десяти процентов избирателей. В целом мы можем рассчитывать примерно на сороксорок пять процентов электората. Почему вы вдруг поменяли свое мнение?
- Потому, что это было до того, как я пошел на совещание к Бенедикту, - Ван
Райкаард многозначительно посмотрел на Глэдда. – Совещание было вот здесь, - он
сделал небрежный жест в сторону военного министерства. – Я только что оттуда.
Понимаешь?
Глэдд понял.
- Вторжение в Суорию назначено на одиннадцатое число, - тихо произнес Ван
Райкаард. – Как ты понимаешь, это абсолютно закрытая информация, но ты должен знать.
Есть все основания предполагать, что война будет быстрой и победоносной. Средства
массовой информации преподнесут ее как, - Ван Райкаард скривил рот в неком подобии
усмешки и презрительно процитировал дикторов новостных передач: - «освобождение
братского народа Суории от беззакония и тирании». Вместе с тем, даже дураку понятно,
что все это Бенедикт затевает только для поднятия своего собственного рейтинга. По
оценкам экспертов, если Суория капитулирует в течение недели после начала боевых
действий, что вообще-то вполне реально, то за Бенедикта проголосует около
восьмидесяти процентов населения Боккории. А если его переизберут на второй срок с
таким колоссальным перевесом голосов, то никакая Ясмин, не говоря уже про Маркеса,
нам не помогут. Какие тут, к черту, свергнутые принцессы, когда действующего
правителя поддерживает восемьдесят процентов населения?
- М-да, - протянул Глэдд, - ситуация не из приятных.
Чтобы скрыть свои сомнения, он отвернулся к окну.
Идея с восстановлением прежней монархии всегда казалась ему авантюрой, и он
отговаривал Ван Райкаарда от ее реализации. Но сейчас, когда шеф был так решительно
настроен, отступать и сопротивляться не представлялось возможным.
- А то, - фыркнул Ван Райкаард, - я бы сказал – ситуация критическая. Я более чем
уверен, что новый срок Бенедикта не принесет ничего хорошего. Его бесконечные войны,
коррупция, отвратительная социальная политика доведут Боккорию до ручки. Варри,
соберись! Это наш последний шанс! Сегодня судьба родины в наших руках. Только мы
можем помочь ей. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Бенедикт оставался у руля!
- Да, шеф, я понимаю, - Глэдд повернулся обратно к Ван Райкаарду. – Мне нужно
два-три дня на то, чтобы найти принцессу.
- Что за черт? Почему так долго? – встрепенулся Ван Райкаард.
- Дело в том, что некоторое время назад, когда мы отказались от затеи с
Лимбургами, я перестал следить за Ясмин. Так сказать, потерял ее из виду. Где она сейчас
– я не знаю.
- Варри! – Ван Райкаард яростно сверкнул глазами. – Это непростительно с вашей
стороны! Как ты мог?
- Простите, шеф, - Глэдд опустил взгляд, - но я думал, что она нам уже никогда не
понадобится.
- Варри! – шеф рассвирепел. – Ты найдешь ее! Хоть из-под земли, но привезешь ее
ко мне! Ты слышишь?
- Да, шеф! – Глэдд поднял голову, посмотрел в глаза начальника и придал лицу
выражение полного повиновения и отчаянной решительности. – Будет сделано! – по-
военному отрапортовал он: - Я сейчас же займусь поисками принцессы и доставлю ее вам
в кратчайшие сроки, чего бы это ни стоило!
Глава 2. Кошачьи.
Родерик вышел из здания штаба и остановился на крыльце, оглянулся.
Проходящий мимо сержант козырнул ему. Родерик ответил тем же и презрительно
сплюнул на землю. Судя по шевронам, сержант был из располагавшегося за бетонным
забором справа общевойскового полка, а этот род войск находился в самом низу иерархии
Боккорийской Армии. Это следовало хотя бы даже из нумерации полков, в которой
вначале идут подразделения государственной безопасности и специального назначения,
потом все прочие, а уже где-то в конце ударные и общевойсковые.
Что касается Родерика, то в его понимании общевойсковики были тупыми
увальнями и полнейшими бездарностями. Тот факт, что его родной 4-й Орингтонский
полк специального назначения располагается непосредственно по соседству с
общевойсковым, он считал личным оскорблением и объяснял досадным недоразумением.
Хуже них были только представители внутренних войск. Последние в личной
классификации Родерика занимали место где-то ниже человека - подлые кровожадные
животные, ибо применять вооруженные силы против собственного народа он считал чемто, что находится за пределами понимания.
Родерик закурил и неспешно двинулся в сторону офицерского блока. Подмышкой
он нес папку с личным делом нового подчиненного, с которым ему предстояло
познакомиться через несколько минут. Командующий корпусом описал его как
способного, но малоопытного бойца, переведенного за особые заслуги из другого полка.
Кстати, из какого? – спохватился Родерик. – Как же я не спросил об этом? – он
открыл было папку, но тут же захлопнул ее вновь, справедливо решив: – Сейчас и так все
узнаю. А несобранность и неразбериха - это от нервов.
В этом он был прав. В последние несколько дней в штабе чувствовалось некоторое
напряжение. Все суетились и чего-то ждали.
Назревает заварушка, - рассуждал Родерик, опытный нюх которого не мог врать. –
Вероятно, будет какая-то масштабная операция. Недаром полковник сам не свой – стоит
только телефону зазвонить, он как бешенный хватает трубку и во весь голос орет в нее.
Старый кот чует настоящее дело за версту. А раз он такой взбудораженный, значит и
спецназ задействуют. Интересно, что на этот раз? Чеширия или Оссабария? – гадал
Родерик. – Или же все-таки Его Величество решился, и мы наконец-то наведем порядок у
этих суорийцев? Наверняка полковник знает, им-то, небось, уже объявили. Знает, но
молчит – на то он и полковник.
Размышляя о предстоящей операции, Родерик нашел нужную дверь, постучался и,
не дожидаясь разрешения войти, толкнул ее.
- Служу Императору! – взревел находившийся в комнате офицер, вскочил со стула,
как положено по уставу повернулся лицом к старшему по званию, козырнул, опустил руки
по швам и замер по стойке смирно.
Недурно, - отметил про себя Родерик. – Вполне так неплохо, соответствует.
- Вольно, - разрешил он, шагнул в комнату и закрыл за собой дверь.
Новенький (строго по уставу) разжал кулаки и чуть-чуть вывел вперед одно
колено.
Был он высок и плечист. Выправка какая-то неестественно правильная.
Как манекен, - усмехнулся про себя Родерик, - стоит и не шелохнется.
- Разрешите доложить! – выкрикнул новенький. – Старший лейтенант 2-го
диверсионного корпуса 4-го Орингтонского полка специального назначения Давид Эрлих!
- Стало быть, это вас к нам перевели? – Родерик приблизился к Эрлиху и к своему
неудовольствию заметил красный шеврон на правом плече последнего.
Красный цвет означал, что Эрлих прибыл из ударного полка.
Такая же безмозглая тварь, как и те, за забором, - подумал Родерик. – Это какое-то
издевательство.
- Так точно! – отрапортовал Эрлих.
Родерик обошел его со спины и впился взглядом в левый шеврон Эрлиха. На нем
был изображен тигр, что было символикой штурмового вида войск.
Ну что же, это еще куда ни шло, - решил Родерик. – По крайней мере, в
штурмовики не берут трусов и задохликов. Да и тигр – это что-то близкое, кошачье.
У самого Родерика на плече красовался кот – символ диверсионных корпусов.
- А почему не сменили знаки различия? – строго спросил он, выдержал секундную
паузу и сквозь зубы процедил: - Господин лейтенант…
В Боккорийской Армии при общении офицеров допускалось сокращение
наименования звания до самого короткого составляющего: например, подполковника
можно было называть полковником, вице-генерала – генералом. Поэтому, называя
старшего лейтенанта просто лейтенантом, Родерик не нарушал устава, но получал
небольшую порцию морального удовлетворения от принижения звания провинившегося
подчиненного.
- Виноват, господин капитан, - ответил Эрлих. – Назначение подписано
господином полковником полчаса назад, до этого я не мог считаться полноправным
служащим диверсионного корпуса. С вашего позволения, займусь сменой знаков различия
прямо сейчас!
И ведь не придерешься, - подумал Родерик, вспоминая нюансы административных
проволочек. – Пожалуй, не такой уж он и тупой, как мне показалось.
- Займетесь этим позже, - небрежно кинул он, - когда я с вами закончу. Итак, вы
определены в мое отделение. Меня зовут капитан Рёмер, Родерик Рёмер. С этого момента
вы поступаете в мое непосредственное распоряжение, - Родерик вплотную приблизился к
Эрлиху и уперся взглядом в его лицо, - и я хотел бы сказать следующее…
Родерик оборвал свою речь и удивленно уставился в глаза Эрлиха. Холодный,
ничего не выражающий взор лейтенанта был наполнен бездушием машины. Безразличие,
отсутствие каких бы то ни было эмоций – это напоминало…
Киборг! – осенило Родерика. – Они дали мне в подчинение киборга! Какого черта?
Этого просто не может быть!
Родерик понял, что нужно что-то сказать, иначе можно просто потерять лицо перед
новым подчиненным, и он заговорил: об ответственности, о доблести войск специального
назначения вообще и родного полка в частности. Выходило фальшиво, но деваться было
некуда – на большее он, пожалуй, сейчас не был способен: настолько был потрясен
неожиданным обстоятельством.
Военнослужащий-робот в диверсионном корпусе – это же нонсенс! – думал
Родерик. - Как он будет принимать решения? Чем он будет руководствоваться – какой
логикой, как будет выпутываться из непредвиденных ситуаций?
Киборги в Боккории имели почти такие же права, как и люди. Более того, их и
киборгами называть было противозаконно – за подобное оскорбительное выражение
запросто можно было угодить в тюрьму по обвинению в разжигании межрасовой
неприязни. И хотя произведенному на заводе киборгу после нескольких лет жизни в
человеческом обществе (которые толерантно именовались социальной адаптацией)
необходимо было сдать специальный экзамен, в биологическом смысле он приравнивался
к человеку. Экзамен определял, кого из них можно считать личностью, а кого – всего
лишь бездушной железякой, автоматом, ничем не отличающимся от заводского
конвейера. Сдавший экзамен киборг получал полноценное гражданство, все связанные с
этим свободы, права и обязанности. Не прошедшие тестов (а были и такие) –
довольствовались жалкой ролью социально незащищенных, второстепенных существ,
примерно с такими же правами как у бездомных животных. К этой же группе относились
андроиды и роботы – механизмы, не наделенные искусственным интеллектом, способные
выполнять ограниченный круг задач, и, естественно, не претендующие на гражданство и
прочие людские категории. С юридической точки зрения – имущество, принадлежащее
другим гражданам.
Почему так происходит, почему один киборг мог сдать экзамен, а другой –
провалить, точно не знал никто. В основном споры сводились к мнению, что не все
искусственные люди способны удерживать в себе Р-поле – сравнительно недавно
открытый, малоизученный вид материи, большинством ученых определяемый как
носитель духовности, разумного начала. К слову сказать, Р-поле присуще не только
людям и киборгам, но и некоторым высшим млекопитающим – например, кошкам и
собакам. Но и тут не все так просто: первоначально введенный критерий наличия Р-поля
как гарант признания личности, был заменен более сложным набором показателей и
тестов. Зачастую оказывалось, что киборг, наделенный Р-полем, комиссией признавался
неполноценным и экзамен не проходил.
В свою очередь киборги неоднократно выступали за смягчение требований,
выдвигаемых на экзаменах. Они вообще активно участвовали в определении своей участи
и яро боролись за права. К примеру, избирательное право они получили совсем недавно –
каких-то лет десять назад.
- Вам все понятно, Эрлих? – громогласно закончил свое внушение Родерик.
- Так точно, господин капитан! – рявкнул Эрлих.
- Отлично! – Родерик поймал себя на том, что невозмутимость Эрлиха уже почти
бесит его.
Родерик был убежденным биологическим шовинистом. Откуда это взялось, он и
понятия не имел, но киборгов ненавидел всей душой.
Чем бы таким его поддеть? – размышлял он. – Может, заставить сдавать
нормативы по физической подготовке? Хотя нет, не пойдет – киборг легко сдаст любую
норму.
Не найдя достойного испытания для подчиненного, Родерик решил отложить это
занятие:
- Ну хорошо, - почти примирительно сказал он, - сегодня осваивайтесь, а завтра в
восемь утра жду вас у себя.
Старый хитрый котяра, - думал он о полковнике. – Подсунул мне напарника. Не
хватало мне еще с киборгами идти на задание.
- Так точно, господин капитан!
Ничем его не прошибешь, - с горечью подумал Родерик и вышел из комнаты,
громко хлопнув дверью. – Утром зайду к полковнику и сплавлю эту железяку в какоенибудь другое отделение.
Глава 3. Хорошие новости.
Первое, что он увидел, когда вошел в кабинет, был напряженный взгляд Ван
Райкаарда.
- Добрый день, - сказал Глэдд, с сомнением взглянул на стоящую рядом
секретаршу и снова посмотрел на Ван Райкаарда.
Прочитав в глазах шефа немой вопрос, Глэдд утвердительно кивнул головой. Ван
Райкаард понял его ответ и выпроводил секретаршу:
- Наташа, все остальное запишем потом. Сейчас у господина Глэдда есть важное
безотлагательное дело. Зайдите, пожалуйста, ко мне позже. И еще - в ближайшие полчаса
меня ни для кого нет.
Когда Наташа исчезла за дверью, Ван Райкаард с едва скрываемым волнением
сказал:
- Я весь внимание. Есть хорошие новости?
- И да, и нет, - уклончиво ответил Глэдд.
- Ты нашел ее?
- Да, - Глэдд присел на стул. - Это было непросто, пришлось прибегнуть к
новейшим разработкам. Мы просканировали близлежащее пространство в диапазоне
колебаний Р-поля и обнаружили источник излучения, соответствующий «портрету»
Ясмин Лимбург.
- Не понял, - Ван Райкаард был явно озадачен. – К чему такие сложности? Не
проще ли было найти ее более традиционным способом?
- Нет, не проще. Люди, под именами которых она скрывалась в последнее время,
канули в лету. К примеру, Клаудиа Сингх, по нашим данным…
- Теперь понятно, - оборвал его Ван Райкаард. – Не важно, что там с этой Сингх.
Ближе к делу. Какова вероятность того, что данные твоего сканирования верны?
- Я склонен им верить, - вновь уклонился от прямого ответа Глэдд.
Шеф испытующе на него посмотрел.
- Я ручаюсь за них, - решительно сказал Глэдд.
Кроме всего прочего, концепция Р-поля предусматривает некие взаимодействия
отдельных сгустков излучения между собой. Теоретические выкладки показывают, что
совокупность пучков энергии образует сеть, которая опутывает Вселенную. Каждый
обладатель поля – будь то человек, кошка или киборг – в определенные моменты может
подключиться к этой сети, выйти в общее информационное пространство, подобно тому,
как отдельный компьютер выходит во Всемирную Паутину. Большинство организмов
делают это спонтанно, даже не отдавая себе в этом отчета. Особо чувствительные и
искушенные в этом вопросе люди способны сознательно контролировать этот процесс и
даже использовать в своих целях. Предполагается, что именно таких людей с давних
времен называли ведьмами, медиумами, экстрасенсами и прочими непонятными словами.
С другой стороны, каждый организм уникален. Параметры (или как любят
выражаться узкие специалисты - узоры) Р-поля строго индивидуальны, примерно так же,
как отпечатки пальцев или рисунок сетчатки глаза. Этот узор можно считывать при
помощи разработанной для этого аппаратуры, записывать и впоследствии
идентифицировать по нему его обладателя.
И если большая часть ученых еще только думает о практическом использовании
узора Р-поля, то в недрах одного из департаментов министерства государственной
безопасности, в котором Глэдд занимал один из ключевых постов, уже давно была
разработана соответствующая технология. Достаточно только настроить оборудование на
прослушивание эфира, так сказать - закинуть удочку, и ждать, когда нужный вам
индивидуум выйдет в сеть. Засечь и вычислить его местонахождение - лишь дело техники,
подобные задачи для специалистов Глэдда были не проблемой.
- Ну, хорошо, пусть будет так, - Ван Райкаард расслабился и развалился в кресле. –
Надеюсь, ты уже послал своих ребят к принцессе?
- С этим связанны определенные трудности, - замялся Глэдд. – Как раз о них-то я и
хотел с вами поговорить.
- Ну что там еще такое? – Ван Райкаард вновь напрягся и присел поближе к столу.
- Дело в том, что… - Глэдд замолчал и опустил глаза. – В общем, по нашим
расчетам, Ясмин находится где-то в окрестностях Тотти.
- Тотти? – шеф наморщил лоб. – Знакомое название… Где это?
- Это город в Суории.
- Варри! – шеф взорвался, побагровел лицом, глаза заметались в бешенстве - он
был просто вне себя. – Варри, ты мне ответишь за это! Твоя ошибка может обойтись нам
слишком дорого! – Ван Райкаард вскочил с кресла и заходил по комнате. – Черт побери,
она находится там, где через несколько дней начнется война! Варри, наша единственная
надежда может погибнуть от рук какого-нибудь солдафона! И все это благодаря твоей
недальновидности и преступной халатности!
- Прошу прощения, шеф, - тихо произнес Глэдд. – Исправлюсь.
- Исправишься? Каким образом? Хотелось бы мне знать.
- Я предлагаю направить туда наших людей. Насколько мне известно, силы
специального назначения тоже привлекаются для выполнения неких заданий в рамках
вторжения в Суорию.
- Да, это так, - Ван Райкаард как-то сразу успокоился. Остановился и задумчиво
посмотрел на Глэдда.
Формирования государственной безопасности и специального назначения
находились в ведении министерства Ван Райкаарда. Что касается последних, то в
Суорийской кампании перед ними были поставлены задачи особой сложности, такие,
которые не могли доверить ударным и общевойсковым подразделениям.
- Операцию, разумеется, засекретим, - продолжал Глэдд. – Пошлем несколько
независимых друг от друга групп, которые десантируются в разных районах вблизи
нужного нам объекта. Задача – найти и взять под опеку принцессу. Я думаю, нашим
парням под силу такая задача.
- Вполне возможно, - согласился Ван Райкаард. – Как далеко Тотти от эпицентра
будущих боевых действий?
Глэдд достал из папки несколько фрагментов географических карт и живо
разложил их на столе.
– Как я понял, основные силы высаживаются вот в этом районе, - Глэдд принялся
рисовать на картах стрелки и кружки. – Здесь они нанесут удар по коммуникациям,
связующим столицу со стратегически важными промышленными и военными объектами.
Две группы войск сойдутся вот тут и зажмут суорийцев в тиски…
- Да, - согласился Ван Райкаард. – По плану вторжения все должно выглядеть
примерно так.
- Я все просчитал. Тотти находится в стороне от основных маневров, но для
доставки наших людей у нас есть только армейский флот. Спецназовцы десантируются
вместе с солдатами Бенедикта и выдвинутся в сторону Тотти. Вероятно, две или три
поисковые группы нужно будет забросить с севера, остальные – с юга. Я тут накидал
примерные маршруты их движения, - Глэдд положил сверху еще один лист бумаги с
нанесенными на него планами местности и аккуратными красными стрелочками, которые
сходились к одной точке на карте. – Не факт, конечно, что принцесса все еще там, но мои
агенты в Суории к тому моменту выяснят ее местоположение более точно. Информация
будет стекаться ко мне, а я уже скорректирую действия наших ребят.
Ван Райкаард некоторое время оценивающе следил за манипуляциями Глэдда и,
наконец, изрек:
- Неплохо придумано, Варри, неплохо.
Получив одобрение шефа, Глэдд продолжал:
- Теперь на то, чтобы выбить у генерала людей, мне нужна лишь ваша директива.
- Считай, что ты ее уже получил, - согласился шеф. - Иди к генералу и требуй
столько, сколько тебе нужно. Скажи, что я разрешил. В подробности не вдавайся:
истинную цель должны знать только непосредственные исполнители. По итогам
доложишься мне.
Ван Райкаард вернулся в кресло и вновь развалился в нем, найдя удобную позу.
- Жаль, что нет возможности закинуть спецназовцев раньше основных сил, продолжил он. – Но других вариантов у нас все равно нет… Нужно во всем искать
положительные моменты, - он прищурился и хитро посмотрел на Глэдда. – С одной
стороны, это даже хорошо, что принцесса прибудет к нам из Суории. Она поведает
общественности о войне в невыгодном для Бенедикта свете – словами свидетеля с той
стороны: разрушения, гибель гражданского населения… Как бы цинично не звучало, но
это нам даже выгодно.
- В этом нет и тени цинизма, - уверил его Глэдд. – Подобные свидетельства обычно
вызывают резонанс в обществе, заставляют задуматься и повлиять на правящие круги,
чтобы те прекратили военные действия. Ведь мы же не хотим кровопролития.
- Это верно, - согласился Ван Райкаард. – Все, что я хочу, это чтобы в Боккории и
сопредельных с ней странах наконец-то наступил мир.
Глава 4. Задание.
- Знаешь, Родерик, - полковник несколько раз стукнул кончиком сигареты о
поверхность стола, - я и сам их не особо жалую, - он поднес сигарету ко рту и чиркнул
зажигалкой. - Между нами говоря, терпеть их не могу. По мне, так с людьми работать
проще. Но куда деваться?
Родерик промолчал. Он стоял, вытянувшись словно струна, не смея шелохнуться.
- Присаживайся. Разговор у нас будет длинный.
Родерик сел на предложенный стул. Даже в этой позе он сохранял выправку.
Подбородок чуть приподнят. Лицо имело каменное выражение, но в то же время было
исполнено решительности.
Загляденье, - отметил про себя полковник. – Настоящий серый шеврон.
- Ты знаешь, как я тебя ценю, - сказал полковник и замолчал. Как всегда в случае,
когда он говорил кому-то добрые слова, к горлу подступил комок. – Ты для меня не
только командир самого лучшего отделения в полку, не только бравый солдат…
Полковник хотел сказать еще много всего хорошего, но оборвал себя: негоже
разводить сопли военным людям. Тем более, сейчас, когда Родерику предстояло
ответственное задание…
Родерик попал в детский приют в возрасте примерно семи лет. Подробностей
никто не помнил, но много позже рассказывали, что его привела женщина, которая
представилась дальней родственницей и объяснила, что мальчик лишился родителей и
теперь некому за ним смотреть.
Когда ему исполнилось тринадцать, его, как и большинство воспитанников
боккорийских детских приютов, определили в Кадетскую школу - государственная
программа щедро одаривала вооруженные силы сиротами. На то было несколько причин.
Во-первых, люди, с детства лишенные родительской заботы, непривередливы. Вовторых, приторно-патриотическое воспитание навязывало им желание служить отечеству,
подменяло свободу выбора чужим решением. В-третьих, и это немаловажно, за
беспризорников некому переживать, никто не будет их оплакивать. А амбициозных
военных планов у Боккории уже тогда было хоть отбавляй…
Через шесть лет при выпуске из учебного учреждения способный кадет получил
заслуженное звание лейтенанта и, как один из самых лучших, попал в элитный 4-й
Орингтонский полк специального назначения, где его тут же приметил полковник,
который, впрочем, тогда ходил еще в майорах.
Своих детей у полковника не было - тяготы армейской жизни и опасные задания не
допускали мысли об этом. Но даже суровым офицерам не чужд родительский инстинкт: к
Родерику полковник относился как к сыну.
Полковник прервал поток неожиданно нахлынувших воспоминаний, кашлянул и
продолжил:
- Но тут не детский сад. Служба есть служба. Мы должны видеть в сослуживцах
прежде всего боевых товарищей, на которых можем положиться как на самих себя.
Соответственно, и отвечать им должны тем же. Кем бы они ни были. Тебе все понятно,
капитан Рёмер?
- Так точно, господин полковник! – отрапортовал Родерик.
- Кроме того, - полковник смягчился, - хочу тебе сказать, что твои высказывания в
адрес представителей некоторых… хм… социальных и этнических групп… не прошли
мимо ушей начальника политического управления. Словом, старая бестия неоднократно
намекал мне, что при первом удобном случае будет ходатайствовать об увеличении срока
твоей выслуги. Ты же своим поведением сам даешь ему повод для этого. Сам понимаешь,
сейчас в моде толерантность. Отсутствие политкорректности тянет месяца на три-четыре,
а может быть даже на полгода.
В Боккорийской Армии практиковалась такая замечательная вещь, как срок
выслуги по званиям. То есть время пребывания в определенном звании строго
регламентировано. К примеру, для капитана оно составляет три года, по истечении
которых, вне зависимости от занимаемой должности, капитан становится майором. В
качестве поощрения командование может уменьшить выслугу на срок до года.
Соответственно, за какие-либо проступки – увеличить, на срок, опять же, до двенадцати
месяцев. Существовали и более экзотические методы поощрения и взыскания –
присвоение внеочередного звания (и даже через одну ступень) и разжалование до
нижестоящего звания (и, опять же, разжалование на две ступени ниже), но применялись
они крайне редко – за особые заслуги и провинности.
- Тебе до майора осталось-то совсем чуть-чуть. Будет обидно, если все это
накроется медным тазом из-за какой-то глупой выходки, вроде ссоры с товарищем из-за
того, что он – киборг.
- Я все понял, господин полковник, - уверил его Родерик.
- Когда ты, наконец, поймешь, что пора взрослеть? Служба в спецназе – это всегда
хождение по краю. Каждое задание может стать последним. А майорское звание – прямой
путь в штаб, будешь отсюда командовать своими людьми. Ты понимаешь меня, Родерик?
– с неожиданной теплотой в голосе спросил полковник.
- Так точно, господин полковник.
- Ну что ты заладил – господин, да полковник… Как будто слов других не знаешь.
- Виноват… - Родерик хотел прибавить привычное «господин полковник», но
вовремя осекся и замолчал.
- Балбес ты, Родерик, - буркнул полковник. – В общем, - продолжил он после
непродолжительной паузы, - ты меня понял и, надеюсь, примешь мои слова к сведению.
Не время сейчас лезть на рожон и придумывать приключения на одно место. Наоборот,
нужно постараться проявить себя с хорошей стороны. И такая возможность у тебя
появится в ближайшее время.
- Что вы имеете в виду? – не понял Родерик.
- Ты очень удачно зашел – я как раз хотел тебя сам вызвать. Как ты уже знаешь,
нашим вооруженным силам предстоит навести порядок в Суории, вернуть власть
законным обладателям, освободить братский народ от гнета тирании. Наш полк поначалу
не планировалось привлекать к боевым действиям – не наш уровень, слишком грубая
работа. Но вот сегодня пришел приказ с самого верха: подготовить и выслать несколько
офицеров-диверсантов для выполнения секретного задания особой важности и сложности.
Я долго думал, кто именно из нашего корпуса достоин, и пришел к выводу, что без тебя
здесь не обойтись, - полковник замолчал и грозно посмотрел на Родерика. Тот тоже
молчал, всем своим видом выражая крайнюю сосредоточенность и готовность выполнить
любой приказ. – Так вот, одну из групп возглавишь ты. Собственно, группа будет состоять
из двух человек: тебя и этого самого Эрлиха... Не спорь, мне виднее – так будет лучше.
Во-первых, киборг тебя не подкачает, будет служить тебе верой и правдой. Во-вторых,
подобное испытание сплотит вас, вы станете единой командой: не забывай, вам еще
служить вместе, и, надеюсь, не один год.
- Так точно! – заверил его Родерик.
- Я вижу понимание в твоих глазах, и это меня радует. Вернемся к заданию. Суть
его в следующем. Вы отбудете на Полярию вместе с остальными частями, участвующими
в боевых действиях. По прибытии десантируетесь на планету чуть в стороне от основного
фронта, в тылу врага. Поэтому форма одежды – гражданская, во внешнем виде не должно
быть никаких примет, по которым вас можно идентифицировать как боккорийцев. По
нашим оценкам, вам не придется иметь дело с армейскими подразделениями противника,
так что, думаю, вы легко справитесь с заданием. Ни в коем случае не ввязываться ни в
какие конфликты с местным населением, а просто двигаться в сторону пункта назначения.
Ваша цель – найти одного человека, женщину молодого возраста. В целях обеспечения
секретности, досье на нее, а также карты местности, маршруты движения и все прочее
получите перед самой высадкой. Про нее я знаю немногое. Скажу лишь, что она – агент
под прикрытием, работает на правительство Боккории. Кроме всего прочего, обладает
сведениями государственного значения. В создавшейся ситуации ей грозит опасность могут разоблачить и, чего доброго, казнить. К сожалению, эвакуировать ее раньше не
представлялось возможным. Ты понимаешь все значение операции и ответственность,
возложенную на тебя Его Величеством?
- Так точно, понимаю.
- Это хорошо. После того, как найдете агента (а я не сомневаюсь, что найдете ее
именно вы, а не какая-то другая группа), вы передадите ей послание высшего руководства
Боккории. Генерал также просил обратить внимание на то, что агент, возможно, будет
сомневаться в ваших полномочиях. Скажу больше, ввиду крайне отчаянного положения,
она, вероятно, будет подозревать вас в том, что вы являетесь сотрудниками суорийских
спецслужб, которые хотят ее тайно похитить. Поэтому в случае сопротивления разрешено
применять силу: пленить агента и – обрати внимание! – крайне бережно взять под свою
опеку. Это важно: она не должна пострадать. Генерал так и сказал: если хоть один волос
упадет с ее головы, нашим головам несдобровать. После этого по каналам спецсвязи
вызываете технику и эвакуируетесь с Полярии. Мы со своей стороны обеспечим зеленый
свет на всем пути следования. Вопросы?
- Никак нет! - бодро ответил Родерик.
С ним ничего не случится, - успокаивал себя полковник. – Эта операция – одна из
многих в его карьере. Не простая, конечно, но не такая уж и сложная. Опасность сведена к
минимуму – ближайшие боевые действия будут вестись в нескольких десятках
километров от них. А сами суорийцы – народ мирный. Да и к тому же, внешне ничем не
отличаются от боккорийцев, даже разговаривают на том же языке, что и мы. Зато если
группа Родерика найдет эту девчонку и доставит ее в Боккорию, его явно ждет орден
Белого Орла. Я напишу прошение о присвоении внеочередного звания. Чем черт не шутит
– может генерал расщедрится и даст Родерику сразу подполковника?
- Ну, вот и хорошо, - полковник затушил очередную сигарету в пепельнице и
растянул губы в добродушной улыбке. – В таком случае советую тебе идти собирать
вещи. Вылетаете завтра утром. А сегодня в шесть часов жду вас с Эрлихом здесь же – еще
раз обсудим детали операции все вместе.
Глава 5. Соратники.
Его Величество Император Боккории Бенедикт I степенно прошел вперед по
асфальтовой дорожке, обернулся и призывно кивнул головой. Ван Райкаард послушно
последовал за ним.
- Пройдемся по аллейке, - сказал Император. – Тут так хорошо, тихо и свежо после
дождика.
Император обернулся еще раз, сделал едва заметный небрежный жест, и
сопровождающие их телохранители отстали, обеспечив необходимую для приватной
беседы дистанцию.
- Ты, конечно же, знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить, - Император
вопросительно посмотрел на Ван Райкаарда.
- О землянине? – услужливо подсказал Ван Райкаард.
- О нем, - Бенедикт поморщился и поднял лицо вверх. – Он прилетит послезавтра,
будет всюду совать свой длинный нос, задавать ненужные вопросы.
- Я уже распорядился оградить его от лишних контактов, - Ван Райкаард принялся
перечислять: - СМИ разработали сценарий освещения событий в Суории. Как мы и
решили, основной темой будет невозможность невмешательства…
- Это понятно, - перебил его Бенедикт. – Но это все чепуха. Даже невооруженным
глазом видно, что это просто пропаганда. Важно другое – я хочу знать о каждом шаге
Куницына: с кем он встречался, о чем они разговаривали... В общем, я даю добро на
установку специального оборудования в его апартаментах и транспорте.
- Будет сделано, - солгал Ван Райкаард, который уже давно без разрешения
Императора предпринял меры, связанные со слежкой за полномочным представителем
земной метрополии.
Даже если Бенедикт не запросит эти данные, мне-то уж точно они пригодятся, решил он еще месяц назад и дал соответствующее задание своим подчиненным. Ван
Райкаард был в большой игре не первый год и понимал, что к чему. Под внешней
условностью политического веса землянина скрывалась вся дипломатическая и военная
мощь Земли. Его миссия, обманчиво формальная, на самом деле имела серьезные
намерения.
Земля уже давно и неоднократно высказывала свои опасения по поводу экспансии
Боккории на соседние государства и планеты. Могущественные земляне сначала
предупреждали, потом предъявляли ультиматумы о прекращении огня и кровопролития и,
наконец, открыто угрожали боккорийским правителям, однако все в пустую – как только
напряжение в отношениях Земли и Боккории чуть спадало, боккорийцы вновь
развязывали очередную войну.
Визит Куницына многие считали последним предупреждением, после которого
последуют решительные действия. Бытовало мнение, что он вручит Бенедикту некое
требование, выполнять которое Император будет обязан.
- Осмелюсь напомнить, что мы исходили из того, что Земля не пойдет на прямое
вмешательство – независимо от результатов миссии Куницына… - осторожно начал Ван
Райкаард.
- Да не боюсь я его! – задорно воскликнул Бенедикт и даже улыбнулся. – С чего ты
взял?
- Нет, вы меня неправильно поняли, - спохватился Ван Райкаард.
- Да все я понял. Но, тем не менее, совершенно спокоен. Что они могут мне
сделать? Поругаться и забыть? При всей военной мощи Земли, ей не достать нас. Однако
это не снимает необходимости наблюдать за Куницыным. Как бы там ни было, мы будем
следить за перемещениями землянина в нашей звездной системе. Мало ли чего он тут
откопает? Кроме всего, земляне всегда были против монархии, в какую бы форму она ни
была обличена…
Бенедикт, словно догадываясь о коварном плане ближайшего соратника, с грустью
посмотрел на него. И, хотя по спине Ван Райкаарда пробежала вереница холодных
мурашек, он выдержал взгляд Императора.
История Эмилии и расположенной на ней Боккории была сколь поучительна, столь
и причудлива. Первооткрыватель планеты командор Шервуд Лимбург не ладил с
политическим режимом Земли – из-за этого-то его и потянуло в космос, подальше от
родины. Обнаружив настоящий райский уголок с прекрасным мягким климатом и
богатыми ресурсами, он объявил команде ведомого им разведывательного крейсера, что
дальше они никуда не полетят. Эмилию он провозгласил своей вотчиной и основал тут
колонию.
Земное правительство было возмущено подобным самоуправством и направило к
Эмилии ударную эскадру, однако в ходе полета на одном из кораблей вспыхнул мятеж,
который к моменту прибытия к пункту назначения охватил экипажи почти всех
звездолетов. Узнав об этом, Лимбург вышел на связь с мятежниками и предложил им
примкнуть к своему лагерю. Те, недолго думая, согласились. Таким образом,
новоявленное государство Боккория обрело свой военно-космический флот, наличие
которого существенно усиливало позиции Лимбурга.
Земляне проанализировали создавшуюся ситуацию и пришли к выводу, что
военное решение вопроса неприемлемо, – конфликт обещал быть слишком затяжным и
кровопролитным. Когда Лимбург предложил сесть за стол переговоров, пацифистски
настроенная Земля с радостью пошла на уступки.
В обмен на согласие войти в земное сообщество, Боккория добилась для себя
серьезной, почти неограниченной автономии – вплоть до того, что, в противовес
многовековым демократическим принципам, Лимбург провозгласил себя Императором.
Скрепя сердце, Земля приняла такие условия.
Шервуд основал первую и на данный момент единственную монархию в известном
людям космосе. Он и его потомки правили Боккорией без малого три столетия. В период
наибольшего расцвета короне принадлежали земли на трех планетах системы Ксенона.
Однако, как это обычно бывает, любое самодержавие приходит в упадок. К моменту
заката династии Империя распалась (следует заметить - не без помощи Земли) на
несколько независимых государств.
Недовольство населения Боккории вылилось в военный переворот, в ходе которого
Лимбурги были свергнуты и казнены солдатами пришедшего к власти Переходного
правительства. Курс демократизации общества и возвращения политических прав и
свобод народу предусматривал выбираемых посредством всеобщего голосования
правителей и парламентариев, однако дань традиции оставила за руководителем
государства привычный титул – Император.
Так возник один из самых экзотических в политическом отношении режимов –
Боккорийская Империя, где Император не наследует свой титул, а выбирается на свой
пост путем всеобщего прямого голосования.
Бенедикт был третьим по счету Императором новой Боккории и, вероятно, понятия
не имел, что во время переворота погибли не все Лимбурги. Маленькая принцесса Ясмин
чудом осталась жива, была вывезена за границу, где скрывалась под чужими именами.
В свою очередь, наследница престола и представить себе не могла, что из-за нее
разгораются нешуточные страсти и выстраиваются амбициозные планы в кругах сильных
мира сего.
Идея реставрации Лимбургов возникла не на пустом месте. За прошедшие с
момента переворота два десятилетия народ Боккории стал намного консервативнее.
Уставшие от бесконечных войн и непонятных социальных экспериментов люди все чаще
вспоминали старый режим добрым словом.
Именно в один из таких периодов общественного старческого маразма, лет шесть
назад, Глэдд в шутку сказал, что сейчас было бы в пору восстанавливать историческую
справедливость и возвращать Лимбургов в Императорский дворец. В голове Ван
Райкаарда в тот момент всплыла полузабытая легенда о спасшейся от пьяных солдат
принцессе. Когда Ван Райкаард всерьез попросил навести справки о девочке, Глэдд ушам
своим не поверил. Однако шеф настаивал, и работа над проектом началась.
Ван Райкаард следил за общественным мнением и знал, что во времена обострения
недовольства за восстановление старого режима высказывается до тридцати процентов
населения Боккории, а это означает, что шансы Ясмин достаточно велики.
- …и в конце концов пошлю его к чертовой матери.
- Что-что? – встрепенулся Ван Райкаард. Он поймал себя на том, что последние
несколько минут совершенно не слушает Бенедикта, который по своему обыкновению
пустился в пространные разглагольствования.
- Я к тому, что пусть Куницын возвращается на Землю и там сует нос не в свои
дела, - пояснил Император. Отсутствующее выражение лица собеседника, казалось, его
нисколько не смущало.
- В общем-то, вы правы, Ваше Величество, - невпопад ответил Ван Райкаард.
- Кстати, Руперт, напомни мне, какие задачи на Полярии будут выполнять твои
ребята?
- Ммм… - замялся Ван Райкаард. Его охватили неприятные подозрения. – Есть
несколько стратегически важных объектов, захват которых мы не можем доверить
солдатам Аветяна, - выдал он заранее заготовленную на такой случай формулировку. – А
что такое? К чему вопрос?
- Да нет, ни к чему, - Бенедикт как-то загадочно улыбнулся и продолжил прогулку
по мокрому после дождя парку.
Глава 6. Урок исторической астрономии.
Цепочку из шести звезд, аккуратно расположенных на земном небосводе почти на
одинаковом друг от друга расстоянии, наблюдали многие астрономы Средневековья,
однако первооткрывателем Неонового созвездия считается Франсуа Мандельштам,
живший намного позже, в эпоху начала Космической колонизации. Он исследовал
планеты, вращающиеся вокруг этих звезд, и пришел к выводу, что как минимум семь из
них пригодны для обитания человека. В своих трудах он доказывал необходимость
направить корабли в первую очередь именно к ним, но, к сожалению, так и не дождался
этого – первые колонисты появились тут уже после его смерти.
От Мандельштама созвездию и звездам достались лишь названия.
Считается, что их свет напоминал ученому отблески рекламных вывесок, и он дал
им звучные имена по названиям газов – наполнителей этих вывесок: Гелий, Неон, Аргон,
Криптон, Ксенон и Радон. Более правдоподобной, впрочем, выглядит не менее широко
распространенная версия, согласно которой на выбор Мандельштама повлияли его
убеждения. Он был ярым поклонникам химизма – пользовавшегося в ту пору
популярностью междисциплинарного философского учения, сторонники которого
пытались объяснить все природные процессы исключительно с точки зрения химии. В
свете этого, вполне логичным кажется название звезд в честь химических элементов
восьмой, самой совершенной в представлении химистов, группы периодической таблицы
Менделеева. Ну и, наконец, в околонаучных кругах ходит анекдот, что у предков
Мандельштама был семейный бизнес по производству рекламных неоновых ламп, отсюда и страсть ученого к инертным газам.
Позже, прибывший в систему Ксенона - одной из звезд Неонового созвездия Шервуд Лимбург обнаружил настоящий рай для переселенцев: две из восьми планет –
Эмилия и Полярия - были пригодны для проживания человека даже без перестройки под
людские потребности. Еще две - Эдемия и ее спутник Авалония - прошли процесс
терраформирования и были колонизированы через несколько десятилетий после смерти
Шервуда.
Основанная Шервудом Империя включала в себя владения на трех планетах:
Эмилии, Полярии и Эдемии. Однако, как известно, в последнее столетие своего
существования политические центробежные силы постепенно разорвали ее на несколько
кусков.
Как это произошло, например, с Суорией.
Сепаратистки настроенные правящие круги добились сначала автономии, потом –
статуса Протектората Суория, а чуть позже, уже перед самым падением Лимбургов,
провозгласили независимость от Боккории, совершенно не учитывая того, что Суория
исторически была первой колонией на Полярии. Она служила базой для дальнейшего
продвижения по планете и поэтому большинством боккорийцев до сих пор
воспринимается как часть своей территории.
Утрата Суории означала потерю всяких позиций на Полярии и вызвала крайне
болезненную реакцию в боккорийском обществе. Практически все время правления новых
монархов сопровождалось чередой войн по возврату короне ее исконных территорий. Но
главной целью реваншистской политики была, несомненно, Суория, которая, как и в
прежние времена, должна была стать плацдармом для дальнейшего победоносного
шествия боккорийцев по Полярии…
Почти все время полета на «Астрее», флагманском крейсере Аэрской Имперской
Флотилии, Родерик и Эрлих проводили в офицерской кают-компании. В общении с
сотоварищами скучное путешествие проходило ощутимо быстрее. Не любивший летать на
космических кораблях Родерик все свое недовольство вымещал в саркастичных
высказываниях, который отпускал по любому поводу, а зачастую и без какого-либо
повода.
В один из таких вечеров, на третий день путешествия, за ужином, досталось и
Неоновому созвездию.
- Какой же извращенной фантазией нужно обладать, чтобы обозвать так звезды! –
сказал Родерик, в обыкновении которого было выражаться крепко, емко и
безапелляционно. – Неужели кроме Мандельштама не нашлось никого, кто мог бы
наблюдать созвездие? Наверняка ведь были такие ученые, которых можно назвать
первооткрывателями?
Сидящих рядом офицеров заинтересовала проблематика, затронутая Родериком.
Ожидая продолжение дискуссии, они с любопытством смотрели на его собеседника.
- Вне всякого сомнения, господин капитан, - согласился Эрлих, разрезая ножом
шницель. – Таковые были, и я подозреваю, что их было не так уж и мало.
- Вот именно! – подхватил Родерик. – Почему бы не поднять их труды и не
посмотреть, что они пишут по этому поводу?
- Что касается вашего великого однофамильца, то тут… - начал Эрлих, но Родерик
не дал ему закончить:
- Кого? – не понял он.
- Я имею в виду Оле Рёмера. Был такой великий датский астроном.
- Надо же, никогда не слышал про такого, - ошарашено развел руками Родерик.
- А между тем его имя достаточно известно в кругах специалистов. Датчанин
знаменит не только тем, что впервые измерил скорость света, но и тем, что открыл Уран –
это планета в Солнечной системе. Правда сам ученый предполагал, что наблюдает всего
лишь какую-то звезду... Но не суть важно. Вернемся к созвездию. Рёмер более семнадцати
лет разглядывал небо в телескоп, скрупулезно записывал все в толстенные журналы и
тщательно систематизировал результаты своих изысканий. Сегодня не вызывает сомнения
тот факт, что он задолго до Мандельштама, еще в семнадцатом веке, впервые описал
Неоновое созвездие.
Нарочито книжный язык Эрлиха был не по душе Родерику, однако
энциклопедические познания напарника поразили его. Кроме того, капитану
импонировало, что знаменитый астроном был его однофамильцем. В глубине души
безродный Родерик уже считал его своим великим предком.
- Так в чем же проблема? – воодушевленно начал Родерик. – Необходимо просто
поднять архив Рёмера и найти там упоминание созвездия. Какое-нибудь название он ему,
наверно, дал. И уж наверняка, не такое убогое, как этот Мандельштам…
- К сожалению, это невозможно, - Эрлих грустно улыбнулся. – Дело в том, что
почти все труды астронома погибли во время страшного пожара в Копенгагене в 1728
году. То, что Рёмер наблюдал Неоновое созвездие, основывается на данных из других
источников. Строго говоря, этому нет прямых доказательств.
- Какая несправедливость! – воскликнул Родерик. – Как они могли такое
допустить?
- Да, - согласился Эрлих. – Правда, очень жаль. Но вот ведь незадача – всего этого
можно было избежать, если бы…
Эрлиха вновь оборвали на полуслове, на этот раз это был флотский лейтенанткомандор, который вошел и кают-компанию и громогласно объявил:
- Господа офицеры! Прошу минуту внимания! На борт крейсера прибыл господин
гросс-генерал! Приказ всем: через десять минут явиться в центральный зал!
Глава 7. Наблюдатели.
Окрестности Эмилии и Полярии – весьма оживленное место. Словно хайвэй
автомобилями, они кишат межпланетными кораблями. Это военные крейсера и рейдеры
Боккории, стремительно приближающиеся к своей цели. Мирные торговые и прогулочные
суорийские яхты, не подозревающие о нависшей над ними угрозе. Наконец, тут
присутствовали корабли других государств региона и звездолеты из далеких систем и
галактик.
Один из крейсеров нес Родерика и Эрлиха от Эмилии к Полярии.
Некоторое время назад где-то рядом появился изящный корвет земного посланника
Куницына: он вынырнул из подпространственной червоточины, притормозил,
сориентировался в пространстве и взял курс на Эмилию.
Весь этот насыщенный трафик управляется системой диспетчерских центров,
которые корректируют маршруты движения судов, подсказывают им наиболее удобный и
безопасный путь. Служащие центров знают все о местонахождении тех или иных
транспортных средств, находящихся в окрестностях Ксенона.
Но даже они не всемогущи. По меньшей мере, об одном корабле они не знают
ничего.
Небольшая черная точка, вращающаяся на приличном от Эмилии расстоянии,
сокрыта от них мраком тайны. Точнее, ни один из доступных им инструментов не может
обнаружить загадочное тело, а посему диспетчера, как и другие обитатели системы
Ксенона, ничего не знают о нем.
В течение нескольких столетий корабль следует за Эмилией, путешествует к
другим планетам и вновь возвращается к колыбели боккорийской нации. На борту
объекта находятся два существа, которые вот уже несколько десятилетий несут свою
вахту. Они наблюдают за людьми, изредка вмешиваются в их жизнь.
Эти двое – представители иной, более высокой цивилизации, которая некогда
обнаружила разумных двуногих в далекой Солнечной системе и с тех пор пристально
следит за их развитием и становлением.
Взаимоотношения существ можно назвать общением, но это совсем не то, к чему
привыкли люди. Для обмена информацией им не нужно произносить звуки или делать
какие-либо жесты. Это даже не ментальная связь, это некий вид взаимодействия двух
замкнутых организмов, постичь который человеку не под силу.
- Что ты на это скажешь? – примерно так можно интерпретировать обращение
одного существа к другому.
- Они крайне нестабильны. График техногенного развития вкупе со звериной
натурой и пережитками прошлого, которые, как мы ошибочно считали, искоренены,
грозит коллапсом в самом ближайшем будущем. Как и обычно, мы можем помочь им
избежать этого, либо же остаться в стороне – в этом случае, нам, наконец-то, представится
возможность понаблюдать за увлекательным зрелищем под названием саморазрушение
местной популяции двуногих.
Вероятно, последняя информация могла содержать в себе изрядную долю цинизма
и сарказма, если бы существам были ведомы подобные категории. Но по факту, это был
лишь поток данных, обобщенных в тезисную форму.
- Мы ошиблись в оценках потенциала разумности двуногих. Пока им все еще
далеко до уровня, когда они смогут понять нас. Поэтому предлагаю отложить
возможность контакта на неопределенный срок – скажем, лет на сто.
Второе существо, казалось, было согласно.
Снова и снова они были вынуждены оставить попытки найти общий язык с
людьми, как и их многочисленные предшественники, перенести радостное и желанное
мероприятие на другое время, когда, как они предполагали, человечество будет готово для
этого.
Тысячелетиями древняя могущественная цивилизация объединяла под своей
эгидой наиболее развитых в разумном отношении существ. Однако контакт, как правило,
повергал в шоковое состояние представителей более отсталых культур. Поэтому одной из
задач наблюдателей была миссия по подготовке людей к этому событию.
Веками они ненавязчиво внедряли в сознание человека свой образ, намекали на
собственное присутствие. Сначала в виде некоего всемогущего сверхъестественного
небожителя, раскидывающего молнии и сотрясающего землю громом своей поступи.
Потом, когда двуногие стали мыслить более здраво, осознали, что небо над ними – не
твердь, а бездонное космическое пространство, на просторах которого могут
существовать и другие, подобные им, братья по разуму дали им надежду на встречу.
Благодаря массовой культуре и неудержимой страсти к общению, в философии людей
возник и занял устойчивые позиции образ пришельца – представителя мудрой вселенской
цивилизации. И хотя буйная фантазия человека награждала инопланетян различными
нелицеприятными качествами – агрессией и кровожадностью – посланники не особо
стремились с этим бороться. Главным для них был сам факт: люди подозревают об их
существовании, осознают, что они не одиноки во Вселенной.
Параллельно с подготовкой общественного мнения наблюдатели вмешивались в
дела подопечных, оберегали их от самих себя. В наиболее критичные моменты истории
существа вступали в контакт с сильными мира двуногих, рекомендовали, а иногда жестко предъявляли требования разрядить обстановку, мирным путем выйти из кризиса. В
случае игнорирования претензий, наблюдатели открыто демонстрировали свои
способности и могущество, заодно тестируя реакцию социума на появления неведомых
летающих объектов и прочие странные явления.
Очередная сложная ситуация сейчас возникла на одной из колонизированных
людьми планете, где одна из популяций ударилась в детство – ограничила себя
пространством государства и принялась подчинять близлежащие сообщества себе
подобных.
Наличие вооруженных конфликтов было одним из критериев оценки степени
зрелости цивилизации. Виды, не искоренившие войны, считались недостаточно
развитыми для того, чтобы начинать с ними диалог.
- Мне не нравится эта военная эскалация. Думаю, нам нужно вмешаться.
- Согласен.
- Посланник метрополии - один из посвященных, он представляет наши интересы.
Вскоре он прибудет на планету, где встретится с их верховным правителем. Можно дать
ему команду на решительные действия – пусть подтолкнет агрессоров сложить оружие.
- Так и поступим. Думаю, это принесет результат.
- Окончательные выводы сделаем после завершения его миссии. Не хочется
закрывать эту фазу тем, с чего начали.
- Не все так плохо. Несмотря на то, что популяция крайне неустойчива, у них есть
все шансы стать достаточно развитыми для контакта в ближайшее время.
- Возможно и так. Только мне все-таки кажется, что без нашего вмешательства они
уничтожат сами себя, и тогда контактировать будет вообще не с кем. Инстинкт
саморазрушения заложен в них природой. Стоит оставить их наедине друг с другом лет на
тысячу, как они тут же возьмутся за оружие, а мы, вернувшись, не найдем и следа их
существования.
- Не будем торопиться. Сейчас у нас есть конкретная задача, а все остальное
решиться позже.
- Да, время покажет.
Глава 8. Взгляд из-под облаков.
Вид открывался впечатляющий.
Десантный катер вынырнул из дымки на высоте в пару километров, и перед их
взором предстала голубая поверхность Полярии. Цвет говорил о том, что катер находится
над знаменитыми Лазурными полями. Почва тут имела существенную примесь редких
кремниевых соединений, отсюда и голубизна.
Поверхность была прорезана линиями дорог и кое-где прямоугольными
площадками построек. Единственное, что портило диковинный вид, это клубящиеся
столбы на горизонте – следы ракетных ударов.
Удары наносились точно и аккуратно. С их помощью уничтожались стратегически
важные точки – мосты, объекты военного назначения. Перед этим специалисты тщательно
просчитывали предполагаемый урон, чтобы уменьшить число возможных жертв и, не дай
бог, затронуть гражданское население.
Следует отметить, ракетная подготовка в этом районе прошла успешно.
Превентивными ударами удалось вывести из строя установки противоздушной обороны,
которые обеспечивали защиту территории посредством силового поля. Затем несколько
ракет поразили активную часть системы – зенитно-ракетные комплексы. Одновременно с
этим катера-автоматы скинули вниз десятки паралитических бомб, которые своим
излучением поразили большую часть находящейся на земле живой силы противника, не
дав им поднять в воздух истребители, привести в действие дополнительные средства
защиты. Завершили подготовку ракетные удары по инфраструктуре – мостам и
транспортным узлам региона.
После чего пришло время десантников – к земле ринулись несколько десятков
катеров, неся в себе тысячи солдат и офицеров, в задачу которых входило высадиться на
поверхности, при минимальном сопротивлении обороняющихся обезоружить их и
захватить инженерные и военные сооружения. Через час или два временный паралич
суорийцев пройдет, и к этому моменту они должны быть под контролем Боккорийской
Армии.
Совсем рядом пронеслась пара боккорийских истребителей, приветливо помахав
крыльями и оглушив своим ревом находящихся в катере.
Родерик оторвал взгляд от иллюминатора.
- Ну что, Давид, страшно? – с легкой издевкой в голосе спросил он.
После дискуссии в кают-компании Эрлих поднялся в глазах Родерика до уровня
образованного человека. Теперь Родерик называл напарника исключительно по имени,
выказывая, таким образом, свое расположение и уважение, заслуженное в
интеллектуальной беседе. Давиду же, в свою очередь, было даровано право обращаться к
командиру на «ты».
- Никак нет, Родерик, - ответил напарник и улыбнулся. – И дело тут не в моем
происхождении. Насколько я понимаю, в киборгах производителем заложено
большинство чувств, которые свойственны людям. А нестрашно мне потому, что бывал в
переделках и посерьезнее этой.
- Ой, да ладно тебе, - Родерик хлопнул Давида по плечу. – Хватит хорохориться.
Было бы перед кем, - он простодушно засмеялся.
- Я не хорохорюсь, - уперся Давид. – И вправду нестрашно.
- Это плохо. Отсутствие страха означает отсутствие инстинкта самосохранения.
Имей в виду, там, внизу, я не дам тебе возможности сдохнуть и просто так отвертеться от
задания. Я с тебя три шкуры спущу.
Давид согласно кивнул, поправил шлем и взял в руки лучевой автомат.
В целях соблюдения секретности и дабы не смущать сослуживцев, переодеться в
гражданскую одежду решили уже после десантирования, на земле, - по прикидкам
Родерика, у них будет на это время.
В дальнем конце салона кто-то из старших офицеров давал бойцам последние
ценные указания перед высадкой. Родерик и Давид не слушали его – у них были другие
задачи. Более того, они точно не знали, каков план наземной операции, потому что
пропустили инструктаж, который проводился перед погрузкой на катер. В это время двое
диверсантов изучали документацию, связанную с их заданием. Как и обещал полковник,
доступ к этой информации они получили только за пару часов до высадки.
Родерик снова повернулся к иллюминатору. До земли оставалось не больше пары
сотен метров. Уже были видны отдельные строения и суетящиеся возле них боккорийских
солдаты. Не было и намека на присутствие суорийцев и оказываемое ими сопротивление.
В такие моменты Родерик чувствовал себя хозяином ситуации, повелителем территорий,
на которые предстоит ступить.
- Ну, вот и все, - заключил он, обращаясь к Давиду. – Через несколько минут мы…
Чудовищной силы удар снизу подкинул его вверх и не дал закончить фразу.
Катер сначала затрясло мелкой дрожью, а потом замотало из стороны в сторону.
Давида отбросило куда-то вглубь салона. Истошно заорали сирены, пространство вокруг
наполнилось едким дымом. Сквозь надрывный неровный рев двигателей были слышны
выкрики офицеров, пытавшихся скоординировать действия военнослужащих.
Это могло быть только прямое попадание ракеты.
Если это так, то дело - дрянь, - промелькнуло в голове Родерика.
- Давид! – что есть мочи заорал он. – Эрлих! Ко мне!
Никто не отозвался.
Ничего не было видно. Глаза Родерика слезились от дыма. Он спешно опустил
забрало из прозрачного металла на лицо и нажал кнопку на боку шлема. Насос заполнил
внутреннее пространство шлема чистым воздухом из прикрепленного к спине баллона,
вытеснил дым и дал Родерику возможность открыть глаза и вздохнуть.
Увиденное его не обрадовало. Дым исчез, вместо него в глаза брызнул яркий
дневной свет, обрезанный неровной линией обшивки. Это означало, что катер разорвало
пополам, одна часть отвалилась, и Родерик находится во второй его половине.
Хаотичная болтанка закончилась, зато катер закружило в чудовищной карусели,
которая вращала Родерика вместе с ним. Вероятно, взрыв раскидал части катера в разные
стороны, и теперь его обломки неслись куда-то, бешено кувыркаясь в полете.
Центробежная сила прижала Родерика к стенке, в то время как он видел вылетающих из
дыры в салоне солдат, которых нещадно колотили мечущиеся вокруг детали катера.
На принятие решения было всего несколько секунд, после которых обломки вместе
с Родериком упадут на землю и переломают его тело своими тяжелыми и угловатыми
составляющими.
Родерик собрал силы в кулак и метнулся к краю. На долю секунды остановился,
наблюдая сумасшедшее мелькание синего неба и голубой земли. Сжался всем телом и
распрямился в отчаянном кошачьем прыжке в неизвестность.
Повезло, - подумал он, почувствовав, как включился антигравитационный
механизм.
Вероятно, до земли оставалось совсем немного, поскольку торможение было
настолько сильным, что в глазах потемнело, и Родерик даже не смог сориентироваться, в
какую сторону он движется по своей системе отчета – вверх, вниз, вправо или влево.
Через пару мгновений Родерик разглядел перед собой небо и часть кромки земли.
Понял, что движется он во вполне даже удобной позе – вниз, чуть запрокинувшись на
спину. Ощущения боли не было, из чего напрашивался вывод, что либо ему страшно
повезло, и он совершенно не пострадал, либо же наоборот – он переломал все, что только
возможно, и нервные волокна отказываются передавать мозгу столь чудовищную
информацию.
В нескольких километров от него с неба падали абсолютно бесформенные куски
чего-то горящего, напоминая собою тлеющую бумагу, оставляющую в воздухе черный
жирный след. Это были обломки других катеров. Родерик попытался сосчитать их, но на
третьем десятке сбился, и понял, что уничтожены если не все, то почти все участники
операции, десантированные в этом районе.
Черт возьми, а где же истребители? – подумал он, но тут же увидел крылатую
машину, которая стремительно падала куда-то за горизонт и отчерчивала черным
траекторию своего последнего пике.
Его ноги коснулись чего-то твердого, и это было непередаваемое ощущение. Кроме
того, что он удачно приземлился, оно означало, что он цел. Почти одновременно с этим
пришла боль в левом боку, в районе нижних ребер. Несмотря на ее силу, Родерик и этому
был рад: если есть боль, значит, все не так уж и плохо.
Он перевернулся на здоровый бок и огляделся по сторонам.
Кроме приближавшейся к нему одинокой фигуры, никого больше видно не было.
Родерик рывком сел и попытался подняться на ноги, однако это было не так просто запоздалый болевой шок обжег все тело и сковал конечности.
Шаги приближались, и Родерик понял, что у него нет оружия: автомат потерял еще
в катере, пистолет вместе с кобурой срезало куском обшивки. У него не было даже
рюкзака, лишь защитный костюм и шлем с забралом, треснувшим от прямого попадания
металлического обломка.
Родерик, превозмогая боль в шее, повернул голову в сторону приближавшегося
человека. К счастью, на том была боккорийская военная форма.
- Родерик, черт тебя возьми, ты жив! – воскликнул солдат, его голос показался
Родерику знакомым.
Родерик прищурился и увидел перед собой Давида.
- Что у тебя с лицом? – спросил Родерик, разглядывая пятно крови на щеке
напарника.
- Ерунда, царапина, не более того. Как же я рад тебя видеть! – Давид вытер лицо
разорванным в клочья рукавом костюма. Вид у него был потрепанный, но бодрый.
- Взаимно. Давид, тебе не кажется, что на этом поле мы как-то неестественно
выглядим?
- То есть?
- Как очень удобная мишень, - Родерик сделал еще одну безуспешную попытку
подняться. - Они уже закидали наши катера ракетами, и, думаю, на этом не остановятся.
Пора сваливать отсюда!
- Так точно! Давай я помогу тебе встать.
Глава 9. Тревожность.
Генерал Аветян опустил указку, обернулся и осторожно, с опаской оглядел
присутствующих.
Своей речью он только что фактически расписался в собственной
несостоятельности как стратега и полководца. Генерал рассказывал о неудачах,
постигших Боккорийскую Армию на начальном этапе операции, и сводил все к ошибкам в
планировании. Теперь в его взгляде читалось ожидание нападок в свой адрес, но в то же
время Аветян словно бы надеялся на то, что ему дадут еще один шанс - для того, чтобы
исправить ситуацию.
Император смотрел на него зло, исподлобья. Видимо, сполна удовлетворившись
созерцанием униженного генерала, Бенедикт обвел взором собравшихся. Перед ним
сидели два десятка государственных мужей, занимавших самые высокие посты в
Боккории. Вид у всех был подавленный.
- Значит, вы предлагаете подкорректировать планы и пересмотреть основные
военные цели операции? – сквозь зубы спросил Император.
- Да, точно так, Ваше Величество, - ответил генерал. – Мы ошиблись в оценке
морального духа суорийцев. Без полного уничтожения боевой силы противника мы не
можем рассчитывать на скорую победоносную кампанию. Не подавив очаги
сопротивления, мы получим затяжной конфликт, в котором увязнем на долгие месяцы.
Промедление неприемлемо, ибо ведет к тому, что суорийцы, как говорится, уйдут под
землю, закрепятся на своей территории… - генерал оговорился и поспешил исправиться: на нашей территории.
Рейтинг Императора падал. Несмотря на контроль со стороны государственной
пропагандистской машины, средства массовой информации уже успели раструбить на всю
страну о чудовищных потерях боккорийских солдат в первые часы высадки. Строго
говоря, демократические устои, царившие в Боккории, не позволяли молчать об этом,
администрация Бенедикта лишь указывала, под каким соусом преподносить эту тему.
Однако что-то пошло вопреки накатанному сценарию: вместо репортажей об удачном
наступлении и боккорийцах-освободителях, на каждом углу говорили о кровожадных
агрессорах и отважных суорийцах, оказавшихся в отчаянном положении и отражающих
вероломную атаку узурпаторов. Масла в огонь подливал соперник Бенедикта на
предстоящих выборах – лидер оппозиции Маркес, который обещал в случае своего
избрания провозгласить пацифизм официальной государственной идеологией, и открыто
обвинял Императора в фашизме.
Престиж Бенедикта медленно, но верно угасал. В создавшейся ситуации ему был
нужен какой-то решительный ход, и Император об этом знал.
- Итак, что вы предлагаете? – спросил Бенедикт. – Резюмируйте ранее сказанное.
- По оперативной информации, основные силы противника дислоцированы в трех
районах, - генерал вновь повернулся к карте и принялся водить по ней указкой: - Это
Гаурия, Танелорния и район города Тотти.
Услышав знакомое до боли название, Ван Райкаард вздрогнул.
Поражение терпели не только боккорийские солдаты, но и спецназовцы,
брошенные Глэддом на поиски принцессы. Достоверно подтверждена гибель пяти групп.
Еще с тремя связь потеряна. Скорее всего, они тоже уничтожены. Лишь две поисковые
группы все еще в строю, однако находятся в крайне невыгодном положении: отрезанные
от основных сил боккорийцев, они лишены возможности восполнить ресурсы (прежде
всего - людские), потерянные при высадке. К тому же путь к цели преграждали
суорийские боевые соединения.
Слова генерала повергли Ван Райкаарда в смятение. Военная операция в Тотти
превращала призрачные планы найти Ясмин в абсолютно нереальные.
- Предлагается нанести массированный удар с воздуха по расположениям
противника, поразить основную массу живой силы, - продолжал генерал. – После чего
захватить их позиции и оттуда развить наступление на ключевые в стратегическом плане
точки. Мы располагаем резервом из семи ударных и общевойсковых полков. Их-то и
можно использовать для выполнения этой операции.
- Постойте, - вмешался Ван Райкаард, - насколько я знаю, район Тотти –
густонаселенная местность. Военные объекты там граничат с гражданскими. Я вас
правильно понимаю, вы собираетесь бомбить мирное население?
Генерал опустил взгляд и нерешительно замялся. По всему было видно, что Ван
Райкаард задал крайне нежелательный для него вопрос.
- Наши методы позволяют наносить точечные ракетные удары, - проговорил он. –
Мы будем максимально аккуратны при ведении боевых действий.
Сказать что-то большее у Аветяна не получалось, но на помощь пришел его шеф –
военный министр.
- В войне все средства хороши, - невозмутимо сказал он. – Нельзя исключить
какие-то потери среди гражданского населения, также как нельзя не разбить яиц для того,
чтобы приготовить яичницу.
Хотя слова были верхом цинизма, наполненного абсолютным безразличием к
жизни тысяч ни в чем неповинных людей, военный министр выглядел вполне спокойным
и даже миролюбивым.
- Сколько времени нужно на перегруппировку сил и проработку плана
наступления? – спросил Император.
- Всего пять-шесть часов, Ваше Величество, - с полнейшей готовностью
отрапортовал генерал.
- Приступайте! – скомандовал Император. – Я хочу, чтобы там камня на камне не
осталось. Короне и всему народу Боккории нужно возмездие. По исполнении доложите о
результатах. Все свободны!
Высшие чины государства встали из-за столов, гремя стульями, засуетились,
собирая папки.
Необходимо срочно активизировать поиски, - лихорадочно думал Ван Райкаард, спецназовцы должны быть в Тотти раньше людей Аветяна.
- Руперт! Задержись, пожалуйста, на пару минут.
Ван Райкаард, находившийся уже возле двери, вернулся к Императору.
- Присаживайся, - Бенедикт указал на ближайший к себе стул за длинным столом
совещаний.
Ван Райкаард повиновался.
- Как обстоят дела с Куницыным? – спросил Бенедикт, когда все остальные
покинули кабинет.
- Землянин у меня под контролем. Мои люди постоянно, без перерывов,
наблюдают за ним. Кроме вас он встречался с Маркесом и еще тремя общественными
деятелями. Что касается первого, то действия столь значимой фигуры находятся вне
пределов нашей компетенции, мы не можем ограничить Куницына от контактов с ним. Но
я самолично просматривал запись их разговора. Уверяю вас, в ней не содержится чего-то
предосудительного. Если Ваше Величество сомневается, могу вам ее
продемонстрировать.
- Не стоит, - нетерпеливо ответил Бенедикт. – Я доверяю твоему мнению. Что там с
остальными?
- О, это пустяки, - Ван Райкаард позволил себе улыбнуться. – Оставшиеся трое –
это люди, на которых у меня есть выход. Других бы я не подпустил к землянину. Перед
встречей с Куницыным они были тщательно проинструктированы по поводу того, о чем
можно разговаривать с землянином, а какие темы строго запрещены. Опять же – я изучал
записи этих аудиенций, в них нет чего-то, что могло бы нас заинтересовать.
- Хорошо, - похвалил Император.
- Правда, Куницын хотел встретиться еще с одним человеком – Хаменеи. Вы,
наверняка, слышали о нем. Но контакт с ним был признан нами нежелательным, и
неожиданно Хаменеи простудился во время рыбалки. В данный момент он находится в
госпитале с воспалением легких. Наблюдающие его военные врачи настоятельно
рекомендуют ему покой, и тщательно оберегают его от каких бы то ни было стрессов, к
которым причисляют и встречу с Куницыным – ведь тот мог привезти с собой земные
инфекции.
- М-да, - иронично протянул Император, - как неудачно он заболел. Насколько я
помню, Хаменеи давно лелеял мечту встретиться с земным представителем.
- Но, к сожалению, не в этот раз. Я узнавал, его заболевание настолько тяжелое, что
из госпиталя он выпишется уже после отлета землянина.
- Кто бы сомневался, - усмехнулся Император. – Но вернемся к Куницыну. Руперт,
держи ухо востро. Землянин прибыл в крайне неподходящее время. Скажу по секрету,
наши переговоры прошли на повышенных тонах. Земля требует немедленного
прекращения огня и вывода войск из Суории. Кроме того, они хотят, чтобы мы отказались
от Плоэртии и Орингтона, дали этим территориям автономию, а впоследствии – полную
независимость. Но это только начало. Если мы пойдем на это, они потребуют освободить
остальные земли, которые мы, по их мнению, оккупировали. Как мне показалось, в их
планы входит раздроблении Боккории на множество мелких государств.
- Разделяй и властвуй?
- Вот именно. На сегодня у Земли нет ни одного сколько-нибудь значимого и
могущественного друга в системе Ксенона, а с мелкими государствами будет проще
договориться, взять их под крыло и диктовать свои условия. История Боккории – это
постоянное противоборство с Землей, и мы не должны проявлять тут слабость.
- Так точно, Ваше Величество! – заверил его Ван Райкаард.
- Но Куницын настроен решительно. Если мы не поддержим диалог, обещает
военное вмешательство. Так что, Руперт, держи нос по ветру! Подумай, с кем бы он еще
хотел встретиться, и сделай так, чтобы не произошло ничего непредвиденного.
Постарайся вжиться в его шкуру, представь ход его мыслей и опереди на несколько шагов
вперед.
Неожиданная мысль пришла в голову Ван Райкаарда. Идея была настолько
сумасшедшей, что он даже на секунду замялся, но тут же бодро отрапортовал:
- Будет сделано, Ваше Величество!
Глава 10. Уснувший город.
Пробираться по развалинам было тяжело. Практически вся улица была завалена
обломками металлических и бетонных конструкций от разрушенных зданий, остовы
которых мрачной аллеей протянулись на километры вперед. То и дело приходилось
закидывать автоматы за спину и карабкаться по громадным кучам, ощетинившимся
обрезками арматуры.
- По-моему, они перебрали с бомбежкой, - заметил Родерик, когда они спускались с
одной из таких баррикад. – Зачем было так разрушать город, в котором нам предстоит
жить?
- Да, - согласился Давид. – Это бессмысленно и жестоко.
- Однако заметь, что трупов почти не видно. Население было оповещено о
возможных налетах. К тому же, по всей видимости, наши проявили гуманность и не стали
сбрасывать на Тотти паралитические бомбы, чтобы жители имели возможность выехать
из города до воздушного удара.
- Мне трудно назвать это гуманностью, - кратко ответил Давид, и они опять
надолго замолчали.
Почти всю дорогу Давид разговаривал мало, в основном отвечал на заданные
вопросы, да и то односложно и неохотно. Сначала Родерик решил, что это последствия
шока, пережитого во время десантирования и сразу после него.
Они несколько часов короткими перебежками метались по полю, выискивая
укрытия и стараясь двигаться в сторону леса. Место высадки превратилось в страшную
бойню: тысячи погибших солдат и горящие куски боевой техники.
О поддержке с воздуха не могло быть и речи – боккорийские крейсера были
атакованы космическим флотом Суории. Чуть позже Родерик и Давид узнали, что
«Астрея» была потеряна в первый же час сражения. Вылетевшие с нее истребители
сопровождения лишились базы и были уничтожены авиацией противника.
Над полем кружили вертолеты, с которых суорийцы расстреливали выживших
после приземления солдат.
Лишь к вечеру они смогли найти своих, залечь и немного отдохнуть. Это был
какой-то заброшенный подземный бункер, занятый горсткой военнослужащих из
десантного корпуса 39-го ударного полка. Они высадились в непосредственной близости
от бункера, и когда началась основная мясорубка, укрылись в нем. Поняв, что атака
провалилась, выжившие вышли в эфир и по закрытым каналам связи передали свои
координаты в расчете на то, что кто-то из боккорийцев тоже мог уцелеть. Вероятно,
Родерик и Давид были последними из их числа, потому что почти сразу после того, как
они попали в бункер, его окружили суорийцы. Осаждавшим ничего не стоило разбомбить
бункер, однако делать этого они не стали. Возможно, само строение представляло собой
какую-то ценность, но, скорее всего, они хотели взять некоторое количество боккорийцев
в плен, и засевшие в бункере подходили для этого как никто другой.
- Нас явно подставили, - говорил майор из ударного полка, как старший по званию
взявший на себя командование отрядом осажденных бойцов. – Нас выкинули не в том
месте не в то время, - майор часто сплевывал кровью и с ненавистью смотрел вверх, в
потолок, словно бы видел суорийцев сквозь многочисленные перекрытия. – Командование
допустило ошибку и высадило нас почти на сотню километров севернее. Именно поэтому
в ходе ракетной подготовки мы бомбили совсем не те объекты и не вывели из строя их
систему обороны. Вот что бывает, когда военные операции планируют какие-то остолопы
в штатском.
- И где же мы теперь? – спросил у него Родерик, пристально разглядывая лежащую
перед ним карту.
- Я полагаю, в непосредственной близости от Тотти. Этот город должен быть
километрах в десяти к востоку от нас. К сожалению, у нас нет ни одного навигационного
прибора, поэтому не могу сказать точнее.
В тот момент Родерик многозначительно посмотрел на Давида. Нужно было как-то
выбираться из осажденного бункера, но как?
Ночью шифровальщику ударного полка удалось выйти на связь с крейсером
«Урания». Осажденные узнали о новых планах, готовящемся ударе по Тотти, а также
получили моральную поддержку и обещания прийти на помощь в ближайшие часы.
Родерик в зашифрованном виде передал свои позывные и запросил
дополнительные инструкции. Послание в кратчайшие сроки нашло адресата, и примерно
через час пришел ответ, в котором указывалось на необходимость продолжения операции
по намеченному ранее плану.
Родерик не оставлял надежды выбраться из окружения собственными силами, но
ближе к утру, спасение пришло к ним само. Осаждавшие их суорийцы были разгромлены
одним из боккорийских рейдеров. Маленький отряд, наконец, освободили и вызволили из
бункера. Их подобрал вертолет, который направился к временной базе, где бойцами
разбитого корпуса должны будут доукомплектовать другие подразделения.
Однако Родерик не мог позволить себе такой роскоши как посещение базы и
попросил доставить их с Давидом в Тотти.
К этому времени налет на город уже начался, и до них доносился грохот
отдаленной канонады.
- Не советовал бы вам этого делать, - с сомнением ответил лейтенант от авиации. –
Там сейчас творится черт знает что, и вы можете попасть под раздачу.
Родерик настоял на своем, вертолет отклонился от маршрута и высадил их на
окраине города. Лейтенант мог бы подбросить ближе к центру, но опасался за вверенное
ему судно и жизни находящихся на нем людей. На прощание он пожелал спецназовцам
удачи, снабдил их оружием и средствами связи.
Поначалу они продвигались на реквизированном наземном автомобиле, однако
через некоторое время это стало затруднительно – слишком высоки были завалы на
улицах. Встретившись с очередным непреодолимым препятствием, Родерик и Давид
бросили машину и пошли пешком.
- Надеюсь, все это не впустую, - сказал Родерик, когда ему в очередной раз надоело
напряженное молчание. – Хочется верить, что девка, из-за которой мы сюда притащились,
все еще жива.
- Вряд ли ей удалось выжить в этой кутерьме, - мрачно заметил Давид. – Если
только она не покинула город перед бомбардировкой.
- Ну и прогноз, - стараясь выглядеть как можно жизнерадостнее, продолжал
Родерик. – Если она выехала из города, то найти ее будет крайне проблематично.
- Да, - сказал Давид и опять замолчал.
Родерик не оставлял попыток расшевелить напарника, даже после того, как тот
рассказал ему о причинах своей несговорчивости. Где-то в самом начале пути, когда они
еще ехали на автомобиле, Давид признался в том, что по убеждениям является
пацифистом, не приемлющим никакой формы насилия. Происходящее вокруг, вид
разрушенных зданий ввергают его в состояние депрессии.
Родерик был глубоко поражен таким заявлением от военного. Его раздирало дикое
желание спросить Давида о причинах, побудивших того вступить в вооруженные силы.
Но, разумеется, такой вопрос был бы совсем неуместен, и Родерик приберег его на потом.
- Кстати, она довольно-таки симпатичная, - продолжал Родерик. – Ты внимательно
изучил ее фотки?
Низкий мощный свист заставил кинуться к стоящим справа развалинам. Они
вбежали в огромный зал и инстинктивно прижались к стене.
- Бомбардировщик или истребитель? – спросил Родерик. – Ты не заметил?
- Истребитель, - уверенно ответил Давид. – «Касатка». Вторая или третья серия,
точно не разобрал.
- Это хорошо. Значит, бомбить перестали. Насколько я помню, «Касатка» - самолет
чистого неба, а не прикрытия. Не будут их выпускать вместе с бомбардировщиками.
- Да, это так.
- Может, передохнем? Заодно прикинем, где находимся.
- Хорошо, - согласился Давид, и оба присели прямо на пол.
Давид достал навигатор.
- Интересно, что бы, глядя на все это, сказал мой великий предок? – ляпнул
Родерик - просто для того, чтобы что-то сказать.
- С каких это пор Оле Рёмер стал твоим предком? – не отрываясь от экрана,
спросил Давид.
- С тех пор, как я решил посвятить себя астрономии, - Родерик опять сказал то, что
первым пришло в голову.
- Ты? Астрономии? – Давид рассмеялся, отчего пустой зал сотрясло громогласное
эхо. – Скажи, что ты просто валяешь дурака, и я тебе поверю.
Впервые после памятной встречи на поле высадки Давид выглядел веселым, что не
могло не радовать Родерика.
- А если серьезно, - продолжил Давид, - думаю, его бы сильно обеспокоило
состояние города, и он бы взялся за его восстановление. Малоизвестный факт: Рёмер был
не только великим ученым, на склоне лет его избрали бургомистром Копенгагена.
Следует заметить, он был очень хорошим хозяйственником и сделал для родного города
множество полезных дел: поставил на улицах фонари освещения, создал первую в Европе
настоящую профессиональную пожарную команду. Она, кстати, была его любимым
детищем. По его инициативе, каждый год проводились смотры, устраивались
соревнования, победителям которых вручались щедрые награды и премии… Впрочем, я
увлекся. Согласно показаниям нашего навигатора, мы почти у цели. В полусотне метров
прямо по курсу находится площадь, а за ней – резиденция нашей подопечной.
- Вот как? Чего же мы ждем? Пошли!
Они вынырнули из зала и быстрым шагом последовали к концу улицы. По пути
следования завалов больше не было. Через минуту они уже были на месте.
Дорогу преграждал только зависший над пустой площадью вертолет с
боккорийскими опознавательными знаками. Летающая машина шарила прожектором по
зданиям, выискивая кого-то в ранних полярийских сумерках.
- Надеюсь, они различат цвета нашей формы и не станут по нам стрелять.
- Это точно он? – спросил Родерик, показывая на светлый двухэтажный домик,
отстроенный в старомодном стиле.
- Точно, - кивнул Давид. – Это ее дом.
Глава 11. Нежданный союзник.
Мелодия скрипки была не надрывной, а мягкой, бархатистой и умиротворяющей.
Ее дополняли низкие рояльный ноты, завершал же композицию контрабас, ритмика
которого составляла основную тему импровизации.
Посетителей в ресторане было немного, и Ван Райкаард чувствовал себя вполне
комфортно. Куницын – седой невысокий, но невероятно подвижный старик с круглым
лицом и аккуратной бородкой – упоенно наблюдал за группой музыкантов на сцене.
Сейчас он казался не полномочным посланником Земли, а тихим пожилым ресторанным
критиком или меломаном, далеким от политики и военных дел.
Официант приблизился к столику и тактично кашлянул. Ван Райкаард убрал локти
и дал официанту возможность расставить блюда перед ними.
- Омары, - мечтательно произнес Куницын и даже зажмурился от предвкушения. –
Это восхитительно.
- Жаль, что у меня аллергия на морепродукты, - сказал Ван Райкаард и принялся за
принесенный ему бифштекс.
- Еще что-нибудь? – тактично спросил официант.
- Пока нет, благодарю вас, - отозвался Куницын.
- Приятного аппетита. Желаю вам хорошо провести время в нашем заведении, сказал официант и удалился.
- И все-таки я не могу понять причины столь пристального внимания к нашей
планете, - заговорил Ван Райкаард. – За прошедшие триста лет вы так и не простили
Шервуда Лимбурга?
Куницын добродушно улыбнулся.
- Ну что вы, мы уже давно не помним, кто это такой. Не знаю, какое место в
истории отвели ему вы, но мы, земляне, считаем его просто мятежником – очередным и
заурядным. Неужели вы думаете, что в наших действиях мы руководствуемся
соображениями мести?
- Нет, но все-таки…
- Если не брать во внимание политическую и экономическую составляющую
проблемы, то суть в том, что мы воспринимаем вас как своих далеких потомков. В
конечном счете, все человечество родом с Земли, и мы хотим, чтобы вы с этим считались,
- Куницын сделал вдохновенный жест рукой, словно пытался взвесить в ладони невесомое
перышко. – Чтобы вы относились к нам как к своим мудрым и всемогущим предкам.
Уважение к прародителям заложено глубоко в природе человека, это вполне естественно и
понятно.
- И ради этого все и началось? – Ван Райкаард с сомнением посмотрел на
собеседника. - Вы готовы начать войну только ради удовлетворения амбиций?
- Родители иногда наказывают непослушных детей, и даже ремнем. Без этого, к
сожалению, никак. Это - во-первых. А во-вторых, военный путь решения проблем
выбрали вы. Мы все перепробовали и пришли к выводу, что с Боккорией можно
разговаривать только на языке оружия. Другого вы не понимаете. Это печально, но факт.
Мы боимся за вас, за ваше будущее. Это и составляет основу нашей мотивации.
- Интересная концепция, - сказал Ван Райкаард, - но почему-то верится с трудом.
Закидать нас ракетами ради нашего же блага – это ничем не отличается от политики,
которую ведет наш Император.
- Закидать ракетами… - Куницын задумался, но через несколько секунд оживился и
продолжил: – Знаете, Ван Райкаард, вы мне нравитесь, вы намного умнее вашего
Императора, поэтому я открою небольшую тайну. Все эти разговоры о военном
вмешательстве преувеличены. Земля до последнего будет стараться решить вопрос
мирным путем. Моя задача состоит не в том, чтобы запугать вас и выдвинуть свои
условия. Моя миссия – найти на вашей планете хотя бы одного здравомыслящего
человека и сделать так, чтобы именно он решал судьбы вашего мира. Военная мощь Земли
за моей спиной – это просто гарант того, что вы отнесетесь к моим намерениям со всей
серьезностью и пониманием.
- Спасибо за доверие, но, боюсь, я не совсем вас понимаю. Как вы собираетесь
вложить власть в его руки? Вы предлагаете устроить переворот?
- Это все мелочи, - Куницын недовольно поморщился. – Существует масса
способов устроить это. Главное – найти такого человека, а точнее – группу людей, ибо
одному такая ноша не под силу. И меня радует, что я уже присмотрел несколько
подходящих кандидатур.
- На что это вы намекаете? – Ван Райкаард отложил в сторону столовые приборы и
в упор посмотрел на Куницына.
- Мы не будем против, если вы войдете в состав нового правительства Боккории, легко произнес Куницын, так, будто речь шла об участии в пикнике на выходных. –
Человек с вашей хваткой принесет много пользы вашей стране. На ваш счет я получил
множество положительных рекомендаций от тех, с кем имел честь общаться на Эмилии. К
примеру, Маркес очень тепло о вас отзывался.
- Вот как? - Ван Райкаард замялся и опустил взгляд к тарелке. От волнения аппетит
пропал, в голове наступило смятение, и он не знал, что еще сказать.
- Вы, разумеется, не слышали этих слов – мы говорили о вас на улице, перед
входом в резиденцию Маркеса.
- Как? Вы знаете о том, что…
- Я вас умоляю, - Куницын рассмеялся. – Человек с моим опытом должен
предполагать, что за ним следят на планете, которую он прилетел инспектировать.
Ван Райкаард покраснел.
- Не скромничайте, Ван Райкаард, - вкрадчиво проговорил Куницын. – Вы –
грамотный специалист. Кроме того, я не сомневаюсь в ваших моральных принципах: что
бы вы ни делали, вы стараетесь на благо своей страны и ее соседей. Я вижу, что вы против
войны и авторитаризма. Вашего Императора не остановить и не исправить. Его можно
только поменять.
- Возможно, - наконец сказал Ван Райкаард. – Но как? Как этого добиться?
- Не знаю, - с той же легкостью ответил Куницын. – Повторюсь, есть множество
возможностей. Не обязательно делать это в одночасье, можно и поэтапно. Хотелось бы
только, чтобы все происходило в рамках закона. Если желаете, мы можем обсудить этот
момент прямо сейчас. У вас же есть какие-то наработки в этом направлении?
Куницын со всей своей прямолинейностью казался сейчас Ван Райкаарду в высшей
степени заслуживающим доверия. Последние сомнения отлегли, и он начал:
- Есть основания предполагать, что во время переворота погибли не все Лимбурги.
Маленькая принцесса Ясмин спаслась и проживает сейчас в Суории. В данный момент мы
активно ведем ее поиски…
- Нет, - оборвал его Куницын. – Не пойдет. Монархия абсолютно неприемлема.
Передача власти по наследству – не наш метод. Земля будет против восстановления
самодержавия. Это вызовет новый виток холодной войны между нами.
Ван Райкаард совсем потерялся.
- Но кто же тогда? – тихо спросил он.
- Маркес! – решительно ответил Куницын. – На выборах должен победить Маркес!
Вы меня понимаете?
- Да, - пробормотал Ван Райкаард.
- Это тот человек, который устроит всех.
- Маркес… - Ван Райкаард попытался навести в голове порядок. – Но ведь,
насколько я помню, он не особо нравился землянам… Из-за своих высказываний в адрес
вездесущей Земли…
- Не важно. Абстрагируясь от создавшейся ситуации, можно рассматривать Землю
всего лишь как одну из сторон конфликта. Силы, которые я представляю в данный
момент, намного могущественнее земных. Это понятно?
Ван Райкаард, наконец-то, заставил свою голову работать и теперь спешно
наверстывал упущенное.
- Кто это – лучше не спрашивать?
- Да, лучше не спрашивать. Сейчас вы еще не готовы для того, чтобы получить эти
знания. Думаю, со временем дорастете до нужного уровня и сами все поймете. Так что
там с Маркесом?
Ван Райкаард с сомнением покачал головой:
- До выборов остались считанные дни, а его рейтинги по-прежнему низки. Боюсь,
что нам ничего не успеть.
- Ван Райкаард, вы опять скромничаете. Не верю, что человек с вашими
возможностями и способностями не может устроить такой пустяк, как избрание нужного
нам претендента.
- Но, поймите, это выборы Императора! – с благоговением в голосе произнес Ван
Райкаард.
- Вот именно, Руперт, вот именно, - Куницын многозначительно на него посмотрел.
– Давайте обойдемся без государственных переворотов. Ваша страна и так натерпелась за
последнее время. Вы же не сомневаетесь, что приход к власти Маркеса будет только
благом для Боккории?
- Думаю, это будет оптимальным вариантом.
- Кстати, в случае победы Маркес обещал первым делом переименовать пост,
который займет. Таким образом, он станет первым Президентом в боккорийской истории.
Проследите, пожалуйста, чтобы он сдержал свое обещание. Что это за Средневековье –
Император?
- Хорошо, - пообещал Ван Райкаард так, словно исход выборов уже был решен.
- А теперь, когда мы закончили с делами, я бы хотел, наконец, отведать чудесных
кальмаров и насладиться великолепной музыкой.
Глава 12. Воин поневоле.
Копаться в чужих вещах – дело неблагодарное и даже постыдное, но выбора у них
не было: задание есть задание.
Полчаса назад они вломились в дом, принадлежавший боккорийской шпионке, и,
разумеется, никого в нем не нашли. Судя по разбросанным повсюду предметам обихода,
жилище покидали в спешке. На кухне они обнаружили продукты, которые еще не успели
испортиться, и Родерик сразу предположил, что люди ушли отсюда недавно, всего
несколько часов назад, а поэтому не могли удалиться на значительное расстояние. Он
передал командованию краткий отчет и решил, не дожидаясь ответа, перерыть весь дом в
надежде найти хоть какие-то зацепки, по которым они смогут вычислить маршрут
беглецов.
Когда они осмотрели первый этаж, поднялись наверх, в спальню.
- Не могу поверить в то, что я дошел до такого! – отчаянно воскликнул Давид,
нехотя, через силу роясь в стенном бельевом шкафу.
Родерик грубо выругался.
Он закончил с тумбочкой, со злостью хлопнул дверцей и сел на застеленную
нежно-розовым покрывалом кровать.
- Так поверь уже! – добавил он. – Знал ведь, чем придется заниматься. И о чем ты
только думал, когда подписывал армейский контракт?
- Ни о чем, - глядя в шкаф, ответил Давид. – Меня заставили.
- Как это – заставили? – от удивления Родерик чуть не выронил зажатую в зубах
сигарету. – Кто же?
- Программа. Тебе этого не понять, даже не пытайся.
- С ума сойти, - протянул Родерик. Он с сочувствием посмотрел на напарника,
сидящего к нему спиной, на полу, и добавил: – Может, попробуешь объяснить?
Попытаюсь понять, не такой уж и тупой.
- Да какая тебе разница? – Давид повернулся к нему лицом и обессилено
облокотился на стену.
- Большая. Мы с тобой напарники, работаем в одной команде, и должны знать друг
о друге все.
- Команда… - Давид невесело усмехнулся, задумался и через полминуты
продолжил: – Ну, хорошо, если хочешь знать, то слушай. Архитектура личности киборга –
достаточно сложная вещь, но, в отличие от психики человека, она изучена гораздо лучше.
Более того, искусственно создается, по размеченному заранее шаблону. На низшем
уровне, в самой ее основе закладывается программное обеспечение, которое не позволяет
нам убивать, грабить и совершать другие аморальные и противоправные действия. Это,
так сказать, прошивка нашего сознания, поверх которой ложится Р-поле, приобретенное в
ходе развития и становления индивида. Оно-то и определяет основные личностные
качества. Но иногда (я бы даже сказал – очень часто) программа дает сбои. Кроме того,
потенциал Р-поля при определенных обстоятельствах может быть сильнее потенциала
прошивки, - заметив непонимание в глазах Родерика, Давид поправился: - Говоря
человеческим языком, эмоции перевешивают правила и мораль. Именно тогда киборг
может сделать что-то, что не было предусмотрено производителем. Иначе среди нас не
было бы преступников или, скажем, художников.
- Понятно, - увлекшись речью Давида, Родерик не заметил, как закурил вторую
сигарету. – Но какое это имеет отношение к армии?
- Фишка в том, что кроме программ, отвечающих за соблюдение моральных
ценностей, в нас заложено еще много всего. Причем, мы и сами не знаем – что именно. В
любой момент кто-то там, - Давид протянул указательный палец вверх, - может нажать на
кнопку и активировать нас на какие-либо действия. К примеру, понадобится им послать
на войну миллион солдат, - Давид эффектно щелкнул пальцами, - и мы все как один
побежим записываться добровольцами. Удобно, правда?
- Этого не может быть! – заворожено произнес Родерик.
- Еще как может! Я почувствовал это на своей шкуре, когда мне, хипповатому
слюнтяю и, между нами говоря - размазне, вдруг дико захотелось вступить в ряды
вооруженных сил. Через несколько дней после поступления в Кадетский корпус я узнал,
что Боккория в ближайшие годы готовит ряд освободительных походов, а в армии
ощутимо не хватает офицеров. Тогда-то я все понял, но поделать с собой уже ничего не
мог: инстинкт, активированный чужой волей, гнал меня в окопы.
- Откуда ты все это знаешь? Ведь это же, наверняка, секретная информация.
- Как-то раз посчастливилось угощать в баре спившегося специалиста, который
раньше занимался разработкой программного обеспечения для киборгов. Он-то мне все и
рассказал.
- Мне кажется, он тебе наврал с три короба. Ну не может быть такого! Чушь
собачья!
- Как скажете, господин капитан, - Давид обиделся, повернулся обратно к шкафу и
продолжил свои изыскания. – Я и не претендовал на то, что ты мне поверишь.
Ерунда это все, - решил Родерик. – Если бы это действительно было правдой, об
этом знал бы не только Давид. Такого шила в мешке не утаишь.
С другой стороны, нужно было как-то извиниться за резкие слова, и Родерик
виноватым тоном начал:
- Теоретически, конечно, возможно…
- Кажется, я что-то нашел, - оборвал его Давид и извлек из шкафа небольшой
черный пакет. – Запечатано так, что явно стоит взглянуть.
Он разорвал пакет, вытащил из него какие-то документы и пухлую потрепанную
книжку карманного формата.
- Ну-ка, дай сюда, - Родерик протянул руку.
Давид передал ему книжку, а сам углубился в изучение документов.
Это был старомодный альбом с фотографиями. Пролистав первые несколько
страниц, Родерик замер в изумлении.
С фотографии на него смотрели двое детей. Мальчик и девочка лет пяти-семи в
цветастых костюмчиках наивно улыбались и держали друг друга за руки.
Родерику до боли были знакомы яркие, зеленые, как два огромных изумруда, глаза
девочки. Также как ее прямая челка и собранные в два озорных хвостика светлые длинные
волосы. И мальчишка – ведь кого-то он явно напоминает своей широкой жизнерадостной
улыбкой.
Но кого? Из какого прошлого пришли эти дети?
Давид тихо присвистнул.
- Что такое? – очнулся Родерик.
- Знакомое лицо? – Давид показал ему разворот одного из документов со
стереографией молодой девушки.
- Да, это наша шпионка.
- Знаешь, кого мы на самом деле ищем?
- Да не тяни ты! Кто это?
- Это Ясмин Лимбург. Так написано в приложении к этому документу. Это
секретный циркуляр о смене имени и фамилии, выданный суорийскими спецслужбами.
- Ясмин? – Родерик прикрыл рукой глаза.
В голове в бешеном ритме неслась череда неясных образов и обрывков
воспоминаний.
- Если не ошибаюсь, так звали дочь Императора Августа II. Ее тело так и не было
найдено. Ходили слухи, что ей удалось выжить. А теперь мы с тобой получили
неопровержимое доказательство этого, – Давид перевел взгляд от документов к стене
напротив, прикидывая что-то в уме. - С самого начала нашего задания я подозревал – чтото тут нечисто. Ума не приложу, зачем она им теперь понадобилась?
Оба замолчали, но ненадолго. Тишину нарушил писклявый звук коммутатора – на
связь вышел кто-то из штаба операции.
- Я посмотрю, что там, - Давид рывком встал и кинулся к коммутатору. Жадно
вчитался в сообщение, перечитал еще раз, расшифровывая информацию, и изрек: - Наша
шпионка была замечена в лагере беженцев. Данные не на сто процентов достоверны, но
нам предлагается посетить лагерь. Он расположен… - Давид заглянул в навигатор,
прикинул расстояние: - …в девяти километрах южнее, - Давид вопросительно посмотрел
на Родерика.
- Не стоит зря терять время, - скомандовал тот. – Попробуй связаться с базой.
Запроси у них вертолет. Я пока соберу вещи, которые нам впоследствии могут
пригодиться.
Давид занялся выполнением приказа, а Родерик еще раз взглянул на фотографию
детей, бегло просмотрел документы на имя Ясмин Лимбург и спрятал все это в свой
рюкзак.
Глава 13. Рассвет.
Варри Глэдд не вошел, а практически влетел в кабинет шефа, захлопнул за собой
дверь и перевел дух.
Времени катастрофически не хватало, а нерешенных вопросов оставалось еще
слишком много.
- Варри, ты снова опаздываешь! – строго сказал Ван Райкаард. – Я жду тебя уже
битых полчаса. Когда же ты, наконец, примешь пунктуальность за норму?
- Простите, шеф, готовил отчет по поискам принцессы. У нас опять проблемы…
- Забудь про поиски! – Ван Райкаард небрежно махнул рукой, словно отгонял
назойливую муху. – И про принцессу тоже! Мы вновь возвращаемся к продвижению
Маркеса!
Глэдд замер в изумлении.
- Но шеф… Мы…
- Никаких «но»! Ситуация в корне изменилась, мы не можем больше рассчитывать
на идею с принцессой. Наше единственное спасение – это Маркес.
Глэдд привел в порядок неровное дыхание. Ему было тяжело в это поверить: они
столько сил отдали на поиски – и все впустую!
- Но почему? – только и смог выговорить он.
- Неважно. Тебе не нужно об этом знать, - Ван Райкаард указал на кресло, и Глэдд
послушно присел. – Бросай все дела, перепоручи все встречи своим заместителям, а сам
занимайся только выборами. Маркес должен выиграть!
- Но как? Выборы состоятся менее чем через неделю.
- Ты прав. Времени совсем не осталось. Поэтому мы имеем право воспользоваться
самыми крайними мерами. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?
Глэдд лихорадочно соображал. Что шеф имеет в виду? Подтасовку результатов?
Подкуп избирательной комиссии?
Нет, это нереально. Выборы будут курировать тысячи независимых наблюдателей,
не говоря уже о людях Императора. Они не смогут провернуть это дельце – это уже
слишком. Если только…
- Неужели вы говорите о киборгах? – неожиданно догадался Глэдд и тут же
замолчал, испугавшись своего предположения.
- В точку! Недостаток голосов восполним за счет киборгов, - Ван Райкаард
деловито улыбнулся. – Твои ребята доработали технологию?
- Точно не знаю. Сказать честно, давно не интересовался этим проектом… растеряно произнес Глэдд.
- Значит, будет повод вспомнить, - Ван Райкаард постучал пальцем по столу. – У
тебя есть три часа на подготовку информации по этой теме, после чего придешь и
доложишь мне.
- Да, конечно…
Эксперименты по дистанционному управлению киборгами проводились не первое
десятилетие. Официально они были признаны негуманными и запрещены. В связи с этим
разработчики и производители искусственных людей тщательно следили за тем, чтобы в
программном обеспечении не было дыр, которые бы позволяли воздействовать на их
творения.
Однако, там, где можно найти лазейку, всегда работают вездесущие специалисты
Глэдда. Несколько лет назад они смогли найти ключ к киборгам и научились навязывать
им свое решение. Внешне идея напоминала нечто вроде пресловутого двадцать пятого
кадра. Только в отличие от последнего, представляла собой реальный инструмент, была
эффективна почти на сто процентов. Достаточно продемонстрировать испытуемому набор
скрытых символов, которые могли содержаться в видеоролике, картинке или музыкальной
композиции, как его тут же охватывало непреодолимое и неосознанное желание
совершить определенное действие. Последовательность символов тщательно
просчитывалась, она инициировала запуск программ, которые и толкали киборгов к
ожидаемым результатам. И хотя технология еще далека от совершенства, она,
несомненно, таит в себе широкие, просто чудовищные, возможности.
После первых удачных экспериментов Ван Райкаард зарекся от применения этой
силы. Он торжественно пообещал Глэдду использовать ее только в самом
исключительном случае, который, по его мнению, сейчас как раз и наступил.
- Если план сработает, твой департамент получит ассигнования, которые тебе и не
снились, Варри! – вдохновлено произнес Ван Райкаард. – Я отдам тебе пятнадцать… нет,
тридцать процентов бюджета министерства!
Глэдд смущенно замялся:
- Не стоит, шеф… Мы стараемся не ради этого…
- Да, ты, несомненно, прав. Главное – нужно завязывать с этой войной. У нее нет
победителей.
Последние слова, несмотря на некоторую высокопарность, были сказаны от души.
Они отражали мировоззрение Ван Райкаарда, его убеждения, идеалы, к которым он
стремился.
История нас рассудит, - не раз говаривал он. – Причем, мы будем обвиняемыми.
Политические режимы меняются, это вполне закономерный процесс. И мы точно не
знаем, какой из них был хорошим, а какой – плохим. Все то, что мы о них знаем, - это
мнение сегодняшних законодателей политической моды о своих предшественниках, и не
более того.
Ван Райкаард не сомневался в том, что будущие поколения оценят действия
Боккории как агрессивные и несправедливые.
Откуда мы можем быть уверенными в том, что поступаем правильно? – повторял
он при каждом удобном случае. - Как вообще можно определить, кто тут прав, а кто – нет?
Суорийцы – такие же люди, как и мы. Они убеждены, что борются за свою независимость.
Это преступление – посылать наши войска к ним. Десятки, сотни тысяч погибших – это
слишком высокая цена для демократии, какой бы идеальной она ни была. Нужна ли она
вообще – такая демократия? Ведь этих людей уже не вернуть.
Дилемма была неразрешимой. Отдельно взятый человек, будь то солдат одной из
воюющих сторон, либо мирный житель, которому «посчастливилось» быть гражданином
страны, втравленной в военный конфликт, - это всегда лишь маленький винтик, ничего не
решающий, ничтожный участник гигантского водоворота, устроенного сильными мира
сего. Его действия спровоцированы текущей ситуацией, его мнение предвзято,
обусловлено мнением вышестоящих инстанций и социальных институтов. По сути, он –
жертва тех, кто им управляет, тех, которым нет никакого дела до него и его личного
счастья.
К примеру, рядовой суориец – сын своей родины, которому с детства вдолбили в
голову патриотизм и прочие ненужные вещи, - с грустью делился своими размышлениями
Ван Райкаард. – Неужели только за это его уже можно убивать? Или он имеет право на
существование в нашем, боккорийском, мире? И что это такое – боккорийская
демократия? Как может называться демократичным мир, в котором граждане умирают
ради планов, разработанных верхушкой этого мира? Будут ли счастливы грядущие
поколения, зная, какой ценой все это им досталось? Как сторона может считать себя
победившей, если в сражении погибли люди?
- Самое главное, что есть у человека, - это жизнь. Она дарована ему природой, задумчиво сказал Глэдду Ван Райкаард. – И любой уважающий себя человек должен
сделать все, чтобы сохранить жизнь себе и окружающим.
Глава 14. Маленький большой мир.
Сначала было пыльно и душно. Воздух, прокаленный красным, необычайно
огромным для боккорийца солнцем, обжигал. От него кожа покрывалась испариной.
Сухая пыль проникала повсюду, садилась на взмокшее тело и сразу становилась липкой,
жирной, грязными струйками стекала под одежду.
Но потом пошел дождь. Гроза неспешными, длинными раскатами зародилась гдето за горизонтом, потом лениво, как будто бы нехотя стала наползать на них и, наконец,
накрыла несущийся в ее объятия армейский джип стеной сплошного, густого и свежего,
как проточная вода в реке, ливня.
Родерик на пару минут убрал откидной верх автомобиля, и салон наполнился
мокрой атмосферой дождя. Когда под ногами образовались достаточно глубокие лужи,
Давид попросил вернуть крышу обратно. Родерик, задорно хохоча, выполнил его
требование.
- Замерз? – пытаясь перекричать рев антигравитационного двигателя, весело
засмеялся Родерик, высунул руку в окошко, набрал полную ладонь воды и швырнул ею в
лицо товарища. – А я думал, киборгам холод нестрашен.
- Боюсь заржаветь! – не отвлекаясь от пульта управления, Давид вытер рукавом
лицо.
Оба дружно загоготали.
В последние несколько часов они старались вести себя непринужденно и
бесшабашно, что, впрочем, у них довольно искренне получалось.
Разговор в доме шпионки снял некоторое напряжение в отношениях напарников. С
другой стороны, вещи, найденные там, озадачили неприятными мыслями и
предположениями. Что касается Родерика, то он никак не мог справиться со смутными
воспоминаниями, которые словно подводные течения будоражили поверхность его
сознания. Давид же, то ли из праздного любопытства, то ли от любви к разнообразным
теориям заговора, строил вокруг Ясмин Лимбург и их задания различные версии развития
событий.
В какой-то момент оба настолько устали от мучительных попыток вникнуть в суть
происходящего, что негласно плюнули на это и решили не заострять внимание, а просто
плыть по течению.
Кроме того, на базе они разжились бутылкой коньяка и всю дорогу потихоньку
цедили его прямо из горлышка.
В лагере Ясмин не оказалось – она покинула обитель беженцев в неизвестном
направлении незадолго до их появления. Никаких догадок по поводу ее дальнейшего
маршрута не было, и, отчитавшись перед штабом операции, они остановились на
расположенной рядом боккорийской базе. Они передали фотографии Ясмин
командующему базой в надежде, что военные патрули столкнутся с беглянкой. Остаток
дня провели в ожидании инструкций и вынужденном безделье.
К ночи штаб на связь так и не вышел. Рассудив, что утро вечера мудренее, Родерик
и Давид приняли решение переночевать на базе и наконец-то смогли нормально
выспаться.
А утром их вызвали к коменданту лагеря.
Как оказалось, одна из находившихся в лагере суориек узнала на фотографии
Ясмин свою знакомую. Несмотря на то, что она хотела скрыть это, боккорийские солдаты
заметили ее реакцию, задержали и допросили девушку. Суорийка рыдала и просила не
делать Ясмин, которую называла Сильвией, ничего плохого. Уверив, что они здесь с
миссией спасти Ясмин, Родерик дотошно расспросил девушку. Та призналась в том, что
общалась с беглянкой непосредственно перед ее убытием из лагеря. Также суорийка
точно знала, куда направлялась Ясмин, – в загородный дом, расположенный в трехстах
километрах отсюда. Только там, в стороне от эпицентра военных действий, она могла
чувствовать себя в безопасности.
Предприятие по дальнейшему преследованию беглянки выглядело крайне
рискованным. Это место находилось за линией фронта. Кроме того, с Ясмин по пути
могло случиться все что угодно: она могла изменить как маршрут, так и саму цель
путешествия. Однако спецназовцы передали последнюю информацию в штаб и, не
дождавшись ответа, выдвинулись в путь.
С воздушным транспортом у боккорийцев были существенные проблемы:
вертолетов и самолетов не хватало, поскольку в первые дни войны суорийцы нанесли
серьезный урон флоту противника. В связи с этим Родерику и Давиду смогли выделить
лишь наземный джип, который и нес их по выжженной пустынной, почти безлюдной
местности, поливаемой с неба нещадным ливнем.
Линия фронта была уже совсем близко. Чтобы отогнать от себя тревожные мысли,
связанные с этим обстоятельством, спецназовцы все чаще разговаривали на темы,
непосредственно не связанные с прорывом на территорию противника.
- Может быть, она просто боится нас? – предположил Давид. – Поэтому и
скрывается от боккорийских солдат. Что за ирония судьбы – жить в чужой стране, и когда
пришли свои – бежать от них!
- Ты слишком много внимания уделяешь мыслям о ней, - наигранно безразлично
ответил Родерик. – К чему все это? Сделаем свое дело и вернемся на Эмилию.
- Неужели тебе неинтересно, почему ее так ищут? – удивился Давид.
- Нет, неинтересно. Не моего ума дело. Пусть об этом болит голова у того, кто
находится в штабе.
Давид оторвал взгляд от размякшей грязной дороги и пристально, с критичным
выражением на лице, вгляделся в напарника. Потом слегка улыбнулся и вернул взор к
дороге.
- В принципе, это нормально, - для пущей убедительности он кивнул головой. –
Убегать от проблем, замыкаться в себе – что в этом странного? У меня даже есть теория
на этот счет.
- Ну-ка, поведай, - Родерик зацепился за возможность сменить тему разговора. –
Выкладывай.
- Мы все живем в большом, просто – огромном, мире, - охотно начал Давид. –
Многообразные средства связи расширили его границы до непостижимых размеров. Мы
каждый день воспринимаем и усваиваем просто уйму информации: новости, события,
произошедшие на другом конце галактики. Но весь парадокс в том, что чем шире
становится этот мир, чем больше его коммуникационная составляющая проникает в нашу
повседневность, тем меньше внимания мы ему уделяем. Мир как бы сужается в наших
глазах. Мы сторонимся его, стараемся не замечать того, что происходит вокруг,
абстрагируемся, сосредотачиваемся на своем: семья, дом, работа. Какое нам дело до того,
что где-то там, наверху, сидят какие-то люди и строят свои планы?
- Хм… В этом что-то есть.
- В конечном счете, мы становимся одинокими, равнодушными и циничными.
- Ну почему же? Если этот маленький мир вмещает в себе то, что не делает нас
одинокими, что в этом плохого? Семья, любимое дело – разве эти понятия из разряда
циничных?
- Нет, но все-таки… - Давид хотел прибавить что-то еще, но оборвал речь и
напряженно уставился вперед.
Родерик последовал его примеру и увидел там машину, а рядом с ней группу
людей. Давид сбросил скорость, Родерик взял в руки лежавший на коленях автомат. До
встречи оставалось не больше сотни метров.
- Это наши, - с радостью заметил Родерик, когда они подъехали поближе, и он
разглядел форму боккорийских военнослужащих. – Едем дальше.
Давид еще сбавил скорость, они поравнялись с джипом, на борта которого были
нанесены опознавательные знаки Боккорийской Армии. Прямо за ним находился другой
автомобиль. Возле него, на обочине, стояли трое солдат с оружием в руках, а рядом с
ними - четверо в гражданской одежде, вероятнее всего, суорийцы.
Суорийцы стояли на коленях, прямо в грязи. Среди них был мужчина, молодая
женщина и двое детей лет восьми-десяти. Вода ручьями стекала по их лицам, все четверо
держали руки на затылках, вид был испуганный и отчаянный.
- Черт, - пробормотал Давид, - что же происходит?
- Не обращай внимания, они делают свою работу. Видимо, это патруль, остановил
подозрительных суорийцев.
- Возможно, но разве это повод вот так держать их под прицелом? Там же дети.
- Ничего страшного, - Родерик строго посмотрел на Давида. – Наверняка, у них
есть на то основания.
- Может быть, вмешаемся?
- У нас нет времени на это. Не останавливайся, едем дальше.
Боккорийский офицер, вероятно, старший группы, недовольно оглядел джип,
скользнул взглядом по спецназовцам и небрежно козырнул им. Родерик кивнул в ответ.
Когда они уже проехали мимо, боккорийский сержант, видимо,
неудовлетворенный ответом допрашиваемых, с силой пнул девушку по лицу, отчего та со
всего размаха упала в грязь. Дети вскочили и кинулись к матери.
- Проклятые ублюдки! – с яростью воскликнул Давид. – Родерик, я не могу пройти
мимо и не вмешаться! Это явно незаконно!
- Едем дальше! – спокойно и весомо ответил Родерик. – Лейтенант Эрлих,
выполняйте приказание старшего по званию!
- Я настаиваю! – Давид съехал с дороги и остановил джип на обочине. – Мы
обязаны это сделать! Давай просто подойдем и спросим – в конце концов, они могут знать
что-нибудь о Ясмин Лимбург, они же суорийцы!
- Я запрещаю тебе! – приказал Родерик, однако Давид уже схватил автомат,
выпрыгнул из машины и пошел к находящимся на обочине людям.
Родерику не оставалось ничего другого, как тоже выйти из джипа и проследовать
за ним.
- Лейтенант 34-го ударного полка Эльд! – услышал он, когда приблизился к
остальным. – При досмотре они показались нам подозрительными. По-моему, они что-то
скрывают.
Родерик остановился рядом со старшим сержантом, который наставил автомат на
суорийца. Родерик приветливо кивнул сержанту.
- Так почему бы вам не доставить их на базу? – продолжал расспросы Давид,
крайне агрессивно глядя в лицо лейтенанту.
- У нас приказ, - ответил тот не менее вызывающе, - разбираться на месте. В случае
особой необходимости уничтожать на месте всех, на кого падает хоть тень подозрения в
сопротивлении боккорийским властям.
- Мы не сделали ничего плохого, - произнес суориец умоляющим тоном, - мы
просто уезжали подальше от места боевых действий. Мы не хотим погибать. Мы не имеем
ничего против боккорийского режима! Мы – мирные граждане.
- Заткнись! – рявкнул Эльд. – С тобой пока никто не разговаривает!
Девушка обняла плачущих от ужаса детей и заслонила их своим телом.
- Послушайте, лейтенант, - вмешался Родерик, - действительно, может быть,
отвезете их на базу? Там с ними разберутся. Зачем держать людей под дождем? Здесь не
самое подходящее место для допроса, - голос Родерика стал совсем миролюбивым.
- Вот еще! – запальчиво воскликнул Эльд и вскинул автомат. – Разберемся здесь и
сейчас!
- Опусти автомат! – приказал Давид.
- И не подумаю! – возразил Эльд.
Давид медленно поднял дуло своего автомата и направил его прямо в грудь Эльда.
- Опусти или я буду стрелять, - тихо произнес Давид.
Сержанты растерянно переглядывались друг с другом и со своим начальником. У
лейтенанта вид тоже был крайне озадаченный. Казалось, он не верил во всю серьезность
намерений Давида.
- Спокойно! – старясь взять ситуацию под контроль, крикнул Родерик. – Давид,
убери оружие!
- Опусти автомат! – не слыша командира, повторял Давид.
- Да пошел ты! – нервы у Эльда явно сдавали. – Какого черта ты тут командуешь?
- Спокойно! Вы оба, успокойтесь!
У Родерика была еще надежда, что все обойдется, он хотел было прибавить к
своим словам что-то убедительное, но тут Эльд допустил роковую ошибку – он направил
автомат в сторону детей. Девушка сжалась всем телом, не в силах смотреть в лицо
нависшей угрозе, она зажмурила глаза.
Выстрелы раздались внезапно. Три или четыре заряда прорезали пламенем мокрое
пространство, яркими полосами прочертили линии от Давида к Эльду.
Эльд инстинктивно вскинул руки, словно пытаясь прикрыть раны на груди. Потом
на мгновение застыл в нелепой позе, ошарашено глядя в лицо Давида. Автомат выпал из
его рук и угодил прямо в огромную лужу. Лейтенант в последний раз окинул взглядом
этот мир, обмяк и свалился на землю.
Оба сержанта как по команде развернулись к Давиду, стремительно и хаотично
пытаясь направить дула автоматов в его сторону.
Родерик вскинул свое оружие и четырьмя прицельными выстрелами поразил обоих
– по два заряда на каждого. Сержанты упали в грязь, к ногам своих несостоявшихся
жертв.
Родерик поднял взгляд и посмотрел на напарника.
- Мне очень жаль, - шепотом произнес Давид.
Он подошел к Эльду, наклонился к нему, осмотрел, потом проследовал к телам его
подчиненных.
- Они все мертвы.
Суорийцы пришли в себя. Девушка, рыдая, обнимала замерших от страха детей, а
мужчина, все еще не веря в спасение, стоял рядом, прикрывая собой семью от
боккорийских солдат.
- Вы знаете женщину по имени Ясмин Лимбург? – спросил у них Давид – просто
для проформы, для того, чтобы хоть что-то сказать. – Может быть, когда-нибудь слышали
про такую?
- Нет, не слышали, - торопливо ответил мужчина, всем своим видом выказываю
покорность и дружелюбие. Девушка и дети отрицательно замотали головами.
- Вы свободны, - объявил Давид. – Уезжайте отсюда. Постарайтесь уехать как
можно дальше. Километров через двадцать встретите своих. Думаю, там вам будет лучше.
- Спасибо вам, - с чувством сказал мужчина, помог жене подняться из грязи,
поторопил детей.
Суорийцы сели в свою машину и покинули место происшествия.
Родерик стоял над телами погибших и не мог поверить своим глазам.
- Ведь это же были боккорийцы, - повторял он, глядя на струйки дождя, стекающие
с дула автомата. – Как такое могло получиться…
Давид подошел к нему и грустно произнес:
- Дорога в ад вымощена благими намерениями.
- Что ты имеешь в виду? – устало переспросил Родерик.
- Помнишь, я рассказывал тебе о датском астрономе? Об Оле Рёмере.
- Да.
- Я говорил тебе, что большая часть его многолетних трудов не сохранилась,
потому что была уничтожена пожаром, который случился в Копенгагене в 1728 году. А
еще то, что Рёмер, будучи мэром Копенгагена, создал и прекрасно экипировал пожарную
команду.
- Да, я помню, - Родерик все еще не отошел от оцепенения. – Странно, что
пожарники, которых он так лелеял, не смогли спасти его архив.
- Они не сделали этого, потому что были пьяны как свиньи. Еще при жизни Рёмера
каждый год для них устраивались смотры. Как раз один из таких очередных смотров они
шумно отмечали во время того, как начался страшный пожар. Выгорела треть города, а
пожарные не предприняли никаких мер для тушения, потому что были просто не в
состоянии.
- Как печально, - отрешенно сказал Родерик.
- Путь в ад вымощен благими намерениями... – повторил Давид.
Глава 15. Победителей не судят.
Вода омывала стекло витража и от этого на просвет казалась разноцветной.
Веранда находилась на небольшом возвышении. Подойдя вплотную к витражу, Ван
Райкаард взглянул вниз и увидел там бурлящие ручьи, которые, стекая по склону,
образовывали водовороты.
В Боккорию пришел сезон дождей, и Ван Райкаард по своему обыкновению
простыл. Случилось это, как всегда, не вовремя – именно тогда, когда ему нужно было
находиться в эпицентре бурных, как потоки внизу, событий. Но вместо этого он вынужден
отсиживаться дома и ждать, когда же пройдет сухой кашель и отступит противная
невысокая температура.
Технический прогресс ушел далеко вперед, медицина стала почти всемогущей, но
простуда так и остается непобежденной, своим существованием как бы намекая человеку
на его биологическое происхождение.
А вот интересно, - подумал вдруг Ван Райкаард, - а бывает ли простуда у киборгов?
Или же они невосприимчивы к людским болячкам?
Мысль показалась ему любопытной, будоражащей воображение.
Он почти успокоился. Его уже не раздражало собственное состояние, которое
минутой раньше казалось Ван Райкаарду никчемным и жалким. Хорошо, что современные
технологии позволяют полноценно выполнять служебные обязанности, не выходя из
дома, удостаивая рабочее место лишь виртуальным присутствием.
И чай – как здорово, что у него есть чай. Горячий, сдобренный пригоршней
обжигающе ароматных приправ - черный перец горошком, гвоздика, корица, имбирь.
Супруга Ван Райкаарда потрудилась на славу, она знает толк в хорошем чае.
Ван Райкаард приоткрыл одну из подвижных створок витража, вдохнул свежий
мокрый воздух, постоял так некоторое время и вернулся вглубь веранды. Присел в креслокачалку, накрылся классическим клетчатым пледом, протянул руку к плетеному столику и
взял горячую кружку.
Когда он выйдет на пенсию, то обязательно уединиться на этой веранде. Так и
будет сидеть здесь и пить горячий чай – целые дни и ночи напролет. Это было его мечтой.
Это ли не счастье?
В дверь постучались.
- Да-да, - сказал Ван Райкаард и повернулся к двери.
Это был Варри Глэдд.
- Вечер добрый! – почтительно произнес Глэдд и прошел внутрь.
- Варри! Спасибо, что пришли! Вы совсем промокли! Снимайте плащ,
присаживайтесь, я налью вам чаю.
- А, ничего страшного, - протянул Глэдд, широко улыбнулся, невероятно
обрадовавшись хорошему расположению духа шефа, скинул плащ и осторожно присел на
плетеное кресло рядом с Ван Райкаардом.
- Какие новости? – спросил Ван Райкаард, наливая из чайника горячий напиток в
специально припасенную для гостя кружку.
- По последним данным, в выборах приняло участие примерно семьдесят два
процента населения Боккории. Ожидается, что к концу дня проголосует еще около десяти
процентов электората, - Глэдд отпил из кружки, как всегда, обжегся и благодарно кивнул
Ван Райкаарду. – Предварительный подсчет показал, что лидирует Маркес –
приблизительно шестьдесят восемь процентов голосов.
- Отличная работа, Варри! – похвалил Ван Райкаард, своим видом выражая
искреннюю удовлетворенность результатом.
- У нас есть возможность запустить еще несколько роликов по центральным
каналам – думаю, до вечерних новостей мы еще успеем, - добавил Глэдд. Как обычно, у
него имелась пара козырей в рукаве, на этот раз в виде сюжетов на отвлеченную тему, в
которых был скрыт призыв голосовать за Маркеса: - По моим оценкам, это принесет нам
еще процентов пять-семь. Однако считаю эти средства излишними – не стоит лезть на
рожон.
- Ты прав, Варри, не стоит. Мы и так сделали много. Думаю, этого будет вполне
достаточно, - Ван Райкаард блаженно прикрыл глаза – свет немного раздражал его. –
Нужно поздравить Маркеса с победой.
- Если пожелаете, я могу это сделать, - живо предложил Глэдд, - от вашего имени,
разумеется.
- Не суетись, Варри, - Ван Райкаард открыл глаза, протянул руку и слегка похлопал
соратника по плечу. – Ты славно потрудился, сделал почти невозможное. А теперь
расслабься и отдохни. Как минимум, до понедельника у нас есть время. Кстати, это нужно
отметить! – Ван Райкаард нагнулся вбок, пошарил рукой за креслом и выудил оттуда
темную бутылку. – Нет ничего лучше, чем хороший бренди с горячим чаем. Как ты
считаешь?
- О, да, - с довольной улыбкой кивнул Глэдд.
- Давай сюда свою посуду.
Глэдд протянул ему полупустую кружку. Пока Ван Райкаард разливал бренди, он
задумчиво следил за его действиями, потом, вспомнив что-то, спохватился:
- Касательно Маркеса - из проверенных источников известно, что он уже готовит
проект договора о перемирии с Суорией. По планам, в течение двух-трех недель
боккорийские войска будут выведены с оккупированных территорий, а через месяц
покинут Полярию.
- Вот как? – удивился Ван Райкаард. – Как быстро все у него получается!
Похвально!
- В свою очередь, суорийцы с надеждой следят за исходом боккорийских выборов,
понимают, что победа Маркеса снимет напряжение во взаимоотношениях сторон,
приведет к разрядке обстановки. По последним сводкам, на время выборов они
приостановили контрнаступление в южном направлении. Наши же солдаты используют
этот перерыв для восстановления сил и укрепления оборонительных позиций. Хочется
верить, что Маркес успеет объявить о своих намерениях до возобновления боевых
действий, - Глэдд отхлебнул из кружки, подумал и подвел итог своей речи: - В целом,
считаю нашу миссию удавшейся.
- Ну-ну, это только начало. Впереди еще много таких проектов. Приятно
осознавать себя миротворцем?
- Еще бы!
- Предлагаю тост! – Ван Райкаард поднял вверх кружку. – За мир!
- Во всем мире! – вторил ему Глэдд.
Они чокнулись и выпили.
- Есть еще один вопрос, который мы упустили, - тихо сказал Глэдд, искоса глядя на
шефа.
- Какой же?
- Как нам быть с принцессой и ее поисками?
- Ах, принцесса, - протянул Ван Райкаард и задумался. Он наморщил лоб,
откинулся на спинку кресла, заняв удобную свободную позу. – Совсем забыл про нее. В
самом деле, как нам с ней быть?
- Я могу отозвать наших ребят. Скажем, сегодня же выйти на связь с ними и дать
отбой, - предложил Глэдд и добавил: - Думаю, приказ о возвращении на базу будет очень
своевременным для наших поисковых групп.
Глэдд замолчал и посмотрел на шефа в ожидании решения.
- Знаешь, Варри, - задумчиво произнес тот, - не стоит торопиться. Вообще – не
нужно предпринимать никаких действий. Предлагаю довериться нашим людям – пусть
продолжают поиски. Если они найдут принцессу, то у нас будет возможность предложить
ей вернуться на родину, что лишний раз подчеркнет смену политического режима и наши
мирные намерения.
- В общем-то, да, - подхватил Глэдд, для которого слово шефа, каким бы оно ни
было, являлось истиной в последней инстанции. - Как-никак, Лимбурги все это время
были в изгнании.
- Вот именно. А тут – новый правитель, демократически избранный Президент,
новые веяния и все такое. К тому же, как я понимаю, в ближайшие дни Маркес объявит о
начале мирного диалога с Суорией, что существенно облегчит миссию спецназовцев.
- Согласен. Мне кажется, суорийцы не будут шибко сопротивляться продвижению
по их территории небольшой группки военных.
- Ну и отлично, - резюмировал Ван Райкаард. – Только предупреди их, чтобы особо
не лезли к принцессе. В том плане, что не надо ее похищать, навязывать свое мнение.
Нужно встретиться и предложить ей вернуться в Боккорию. Вот и все.
- Да-да, - подтвердил Глэдд, - я понял.
Ван Райкаард вновь погрузился в размышления.
- Вот еще что, - нарушил молчание Глэдд. – Если уж идти до конца, то, может
быть, продумаем возможность возврата части материальных ценностей, которые
принадлежали Лимбургам? К примеру, Кедомский замок, имение в Зеттоне – это
собственность семьи, а право наследования никто не отменял.
- Хм… - Ван Райкаард удивленно посмотрел на Глэдда. – И ведь не поспоришь.
Нужно проработать этот вопрос, Варри! Посоветуйся с юристами – на предмет того, как
лучше провернуть подобное дело. Сведения об этом необходимо включить в обращение к
принцессе – пусть знает, что мы предлагаем вернуться не на пустое место.
- Хорошо, - Глэдд достал из кармана блокнотик и сделал в нем несколько кратких
пометок.
Ван Райкаард с нескрываемым теплом в голосе проговорил:
- Эх, Варри, светлая голова, что бы я без вас делал...
Глава 16. Беглецы.
В подвале было холодно. Капала вода, звуки которой эхом отдавались в глубине
бетонных закоулков. К этому прибавлялось неясное шуршание, словно кто-то ходит
рядом.
Отсиживаться здесь было совсем не приятным занятием, но это – единственное,
что у них оставалось. Там, наверху, солдаты сражались с Императорской Гвардией,
гремели взрывы и автоматные очереди.
- Мне страшно, - прошептала Ясмин и круглыми от ужаса глазами посмотрела на
Родерика. – Там кто-то ходит.
Родерик взял ее маленькую пухлую ладошку в свои руки, крепко сжал и уверенно
произнес:
- Там никого нет. А если и есть, то это могут быть только люди отца. Они не
сделают нам ничего плохого.
- Откуда ты знаешь? – девочка с надеждой посмотрела на брата.
- Знаю. Мне виднее. Я старше.
Так было всегда. Хотя разница в возрасте составляла всего два года, Родерик был
для Ясмин непререкаемым авторитетом. Кроме того, сейчас он еще единственный
защитник и последняя надежда на спасение.
Они играли на площадке перед дворцом, когда в него попали первые снаряды.
Началась стрельба. Дети бросили игры и укрылись за одной из построек. А потом во
дворец снова ударили снаряды.
Не по годам смышленый Родерик здраво рассудил, что находиться там опасно. Он
взял пятилетнюю сестру за руку и потащил за собой, подальше от дворца.
Через линию охраны они прошли беспрепятственно – контрольно-пропускной
пункт был разгромлен. Лишь после этого, оказавшись в городе, Родерик позволил себе и
сестре остановиться и передохнуть. Они оказались в парке, где спрятались в кустах. Как
раз вовремя – из зарослей дети наблюдали, как в сторону дворца шумно и стремительно
проследовала колонна танков и другой бронетехники.
Там, в парке, Родерик содрал со своей одежды пышные кружева и измазал
белоснежное платье Ясмин грязью. Драгоценную брошку, с которой принцесса никогда не
расставалась, он спрятал к себе в карман. Теперь у них был вид самых обыкновенных
детей, заблудившихся в суматохе, испуганных внезапными громкими взрывами.
Потом они короткими перебежками добрались до жилых кварталов и нырнули в
подвал многоэтажного дома.
- Я хочу к маме, - тихо сказала Ясмин.
Родерик молчал. Он лихорадочно соображал, что же делать дальше.
Примерно месяц назад отец сказал Родерику, что он уже большой и в состоянии
позаботиться о себе и сестре в случае непредвиденных обстоятельств. Отец поведал ему,
что нужно делать, если с ним или с их матерью что-нибудь случиться. Видимо, Император
предвидел события, которые произошли сегодня утром.
Вот только что же рассказал ему отец? Нужно лишь вспомнить…
- Мне страшно, - из глаз Ясмин покатились слезы, - я хочу домой…
- Не плачь, сестричка, - Родерик обнял девочку. – Зеленоглазка, ну-ка улыбнись.
Но принцесса зарыдала еще сильнее и уткнулась в его плечо.
- Я хочу домой.
- У нас теперь нет дома, - он крепче обнял сестру и погладил ее светлые, словно
каскад золотых искр, волосы. – Теперь есть только ты и я.
- Ты меня не оставишь? Не бросишь? – Ясмин подняла голову и заглянула в глаза
брата.
- Нет, конечно. Ты – моя любимая сестренка, и я всегда буду рядом с тобой, буду
защищать тебя от всех злодеев на свете. Только не плачь.
- Хорошо, - Ясмин вытерла лицо руками. – Но что мы будем теперь делать?
- Нам нужно идти.
- Куда?
Родерик вспомнил.
- К тете Зинере. Помнишь тетю Зинеру? Мы ходили к ней в гости.
Именно после этого визита отец вызвал Родерика на серьезный разговор и
рассказал ему, что женщина, приходящаяся им дальней родственницей, поможет в случае
беды.
- Тетя Зинера хорошая, - Ясмин припомнила детали похода в гости. – Она угощала
меня пирогом.
- А с чем был пирог?
Он точно знал, о чем нужно говорить в создавшейся ситуации.
За каких-то пару часов Родерик повзрослел на несколько лет, превратился из
маленького изнеженного принца в стойкого мужчину, способного успокоить и повести за
собой.
- С клубничным джемом, - ответила Ясмин и облизнула губы. – Он был очень
вкусный.
- Вот и хорошо. Может быть, у нее еще осталось несколько кусочков пирога.
- Ну ты даешь! – Ясмин впервые рассмеялась, чем подтвердила правильность
расчета Родерика. – Он бы давно уже испортился.
- Думаешь? – Родерик сделал обескураженное лицо.
- Ну конечно! Ну ты скажешь тоже! Я все поняла - Родерик, ты меня
разыгрываешь!
- Хорошо, - признался он, – разыгрываю. Но, может, у нее есть еще что-нибудь
вкусное. Пойдем?
- Пойдем.
Дети продвинулись к выходу и выглянули наружу.
Улица была пуста. Горожане, испугавшись стрельбы и танков, спрятались по
домам. В остальном, снаружи было вполне мирно и обыденно – как во время затяжных
праздников, когда весь народ, вместо того, чтобы участвовать в увеселительных
мероприятиях, сидит по своим квартирам.
Родерик и Ясмин вышли на улицу и, наугад выбрав направление, осторожно, не
отходя далеко от стен зданий, побрели вдоль проезжей части. Через пару кварталов они
встретили полицейского, который остолбенел при виде двух перепачканных детей.
- Вы кто такие? Откуда тут взялись? – только и проговорил он.
- Мы гуляли и заблудились, - невинно ответил Родерик. – Увидели танки и
побежали от них. И теперь не можем найти дорогу домой.
- Где же ваш дом? – полицейский посмотрел на них с искренним состраданием.
- На Осенней улице, - соврал Родерик. – Дом сорок три.
- Осенняя? – полицейский почесал затылок. – Это же в другом конце города. Нука, малышня, брысь в машину, я отвезу вас домой.
Вероятно, голова полицейского была занята другими делами, и он не увидел
ничего странного в том, что двое детей оказались так далеко от дома.
Офицер доставил их по указанному адресу и проводил до квартиры.
Тетя Зинера – молодая девушка с роскошными черными волосами – встретила
полицейского нервным озабоченным взглядом. Увидев детей, она сразу все поняла и
попыталась подыграть.
- Спасибо вам огромное, - сказала она полицейскому. – Я уже их обыскалась. По
новостям говорят что-то ужасное, я так переживала.
Полицейский не поверил ей, заподозрил неладное и шагнул вперед, стремясь
заглянуть как можно дальше в дом.
- Да, время неспокойное, - с сомнением произнес он.
- Муж как раз поехал в полицию, - стараясь отвлечь его, Зинера принялась лгать.
Она нелепо улыбнулась и поспешно спрятала руку, однако офицер успел заметить, что на
ней нет обручального кольца. – Он звонил мне, говорил, что необходимо составить какоето заявление.
Поняв, что сболтнула лишнего, Зинера осеклась. Дело в том, что еще ранним
утром, перед штурмом дворца, повстанцы отключили гражданскую мобильную связь, и
даже полицейские остались без средств общения.
Офицер пристально разглядывал девушку. Под этим тяжелым взглядом, от
которого ничего нельзя скрыть, Зинера сжалась, ей казалось, что сейчас их сговор будет
раскрыт, и тогда всему конец: полиция выступает на стороне революционеров.
Положение спас Родерик. Он кинулся к девушке, обнял ее и радостно защебетал:
- Мама! Мамочка! Мы так испугались! Мы ушли слишком далеко. А потом
увидели солдат и… Мама, обещаю больше так никогда не делать!
Ясмин тоже присоединилась к якобы воссоединившейся семье, схватила Зинеру за
руку и прижала ее к груди.
- Никогда-никогда, мамочка, - подтвердила принцесса слова брата.
Зинера со значением посмотрела на полицейского. Сцена была более чем
убедительной, его сомнения рассеялись.
Офицер добродушно улыбнулся:
- Постарайтесь впредь такого не допускать. Советую в ближайшие дни не покидать
дома – подождите, пока все успокоится. Желаю удачи вам и вашей семье.
Зинера уверила, что так и поступит, проводила его из квартиры и тщательно
закрыла за ним дверь. После чего прислонилась спиной к двери, тяжело вздохнула и
медленно сползла на пол.
Родерик и Ясмин смотрели на нее круглыми глазами и ждали дальнейших
распоряжений.
Тяжкое бремя пало на ее плечи, но она взяла себя в руки.
- Не раскисать! – бодро сказала Зинера.
Она по очереди отмыла детей в ванной, переодела в припасенные заранее вещи,
отвела на кухню, усадила вокруг стола и налила им горячий шоколад.
– Соберись! – сказала себе девушка, продумывай план дальнейших действий. –
Теперь ты не одна, и тебе нужно позаботиться об этих ангелочках.
Когда нервная дрожь прошла, Зинера объявила детям:
- Ну, что ж, пора в путь-дорогу! К сожалению, на некоторое время придется вас
разлучить.
Император Август допускал возможность того, что его семье придется скрываться
под чужими именами. Незадолго до этого он передал Зинере поддельные документы для
нее самой и для Ясмин. С документами Родерика возникли некие трудности, поэтому
Император намеревался отдать их Зинере чуть позже. Но не успел…
- Мы с Ясмин завтра улетим на Полярию. Ты знаешь, где это?
- Это другая планета, - ответила Ясмин. – Мама обещала свозить меня туда на
следующий год.
- Умница! Совершенно верно. Родерик, я вернусь за тобой чуть позже, скорее всего
через несколько недель. Ты большой мальчик, думаю, не будешь капризничать. Так ведь?
- Конечно, тетя Зинера, - подтвердил Родерик. – У вас не возникнет со мной
никаких проблем.
- Сегодня я отвезу тебя в одно место, где ты будешь дожидаться моего возращения.
Это такое учреждение, где много детей, думаю, тебе там будет нескучно.
Тогда они еще не знали, что сразу после переворота новые власти порвут всяческие
отношения с Суорией, объявят блокаду бывшим колониям и назовут иммигрировавших в
другие страны граждан изменниками и предателями. Несмотря на многократные
отчаянные попытки, Зинера смогла вернуться в Боккорию только через долгих восемь лет,
когда в отношениях стран наступил недолгий период разрядки. Но и тогда разыскать
Родерика она не смогла: все данные об учащихся в Кадетской школе тщательно
оберегались от постороннего внимания.
- Зеленоглазка, - сказал мальчик насупившейся сестре, - не капризничай. Веди себя
хорошо, слушайся тетю Зинеру. Сестричка, не грусти, скоро мы снова будем вместе.
Глава 17. Время еще не пришло.
Корабль висел в пространстве, не подавая признаков жизни. Сейчас он больше
напоминал черный космический булыжник, мертвый и безразличный. Подобно камню
безвольно вращался вокруг тела, захватившего его гравитационным полем.
Двое существ на борту корабля впали в апатию. Безучастно наблюдали за
происходящим вокруг, изредка заглядывая в дела подопечных. Если искать аналогии в
понятиях, доступных человеку, наиболее близким будет состояние анабиоза.
Очередной этап их миссии подходил к концу, а они не продвинулись ни на шаг
вперед, и это не могло их радовать.
- Он блестяще справился с возложенным на него делом.
- Да, несомненно.
- Предотвратил бессмысленную мясорубку.
- Да, он тоже так считает. Я передал ему слова благодарности.
Во вверенном им мире наступило спокойствие. Оружие замолчало, ненависть
угасла. Солдаты готовились к возвращению домой, пострадавшие уже приступили к
восстановлению разрушенного.
- Надолго ли их хватит?
- Не думаю, что надолго. У них так заведено – уничтожать друг друга ради неких
идей, которые они возводят в ранг идеалов. История двуногих пестреет подобными
примерами. На некоторое время они умерили свой агрессорский пыл, сейчас у них
небольшая передышка. Пройдет десятилетие, может быть, два, этот конфликт забудется, и
они вновь возьмутся за оружие.
Существо созерцало изображение одной из планет, на которых обитали двуногие.
Возле нее все еще находились боевые машины, но они выглядели теперь не так
устрашающе. Подсвеченные иллюминацией, они казались лишь временным приютом для
путешествующих.
Если бы наблюдателям было знакомо такое ощущение как стыд, то, вероятно, им
было бы сейчас очень стыдно. За все время своей вахты они так и не смогли подготовить
двуногих к общению со своей цивилизацией. Не удалось поднять их до уровня существ,
способных понять мудрость древней культуры. Впрочем, в большей степени в этом
виноваты сами двуногие, неспособные обуздать свою натуру, которая во многом
напоминает звериную.
- Видимо, нужно оставить их в покое. Хотя бы на какое-то время. Дать им
возможность осознать содеянное, подумать над ошибками, вырасти из своего нынешнего
состояния до более высокого уровня.
- Не уверен, что это поможет. Но другого выбора у нас все равно нет.
- Время контакта еще не пришло. Так или иначе, но мы вынуждены мириться с
этим. Это неоспоримый факт.
Второе существо согласилось.
Оба находились на грани забытья. В спокойные времена, когда не происходит
ничего сколько-нибудь важного, они впадают в состояние, близкое к спячке, и могут
находиться в нем десятилетиями.
Иногда их охватывала мысль, что в случае с двуногими им придется
пересматривать своим методы и подходы – слишком уж самобытным оказался объект
изысканий. Столько сил и времени на отдельно взятую расу не тратил ни один из их
предшественников. Однако дальше отвлеченных мыслей дело не шло – существа твердо
верили в непогрешимость своей методологии.
- Мы можем покинуть этот сектор пространства и попытаться найти более
оживленное место – наверняка в их мире есть уголок, достойный нашего внимания.
- Возможно.
- Может быть, еще вернемся сюда. Лет через сто или тысячу.
- Это точно. Никак не раньше.
Подобное положение вещей – когда о целой цивилизации судят по отдельно взятой
планете - могло показаться сущей несправедливостью, однако это было частью
философии этих существ. Каждый элемент несет в себе все ценности своей культуры,
ответственен за состояние всей системы. Словно бриллиант, сверкающий гранями,
каждый двуногий в отдельный момент демонстрирует различные аспекты бытия своего
общества.
- Кажется, мы слишком долго здесь находились. Я становлюсь похожим на них.
Видимо, исследователь тоже берет что-то от объекта исследования.
- Да. Мне тоже так кажется.
Существо задумалось. Потом проникновенно, совсем по-человечески повторило
свою мысль:
- Время контакта еще не пришло.
Глава 18. Дом у реки.
Ощущение опосредованности исчезло. Его место заняло чувство, что все,
происходящее вокруг, имеет прямое отношение к нему самому.
Почти все время, которое они провели в пути на последнем участке странствия,
Родерик не выпускал из рук вещи и документы, принадлежащие Ясмин Лимбург.
Разглядывая ее фотографии, он чувствовал, как к нему постепенно возвращаются
воспоминания, задвинутые, как ему казалось, в самые дальние пыльные уголки его
сознания, безвозвратно потерянные за многие годы. Теперь он знал, кого ищет. Видимо,
сама судьба так распорядилась.
- Еще один, - недовольно заметил Давид.
Родерик поднял взгляд к дороге.
Их машина приближалась к контрольному пункту, возле которого стояли
полицейские и, вроде бы, суорийские военные.
Давид сбросил скорость.
- Если не прикажут сами, не останавливайся, - распорядился Родерик.
Они уже встречали представителей суорийских властей, и если в первые два или
три раза сильно нервничали по этому поводу, то потом успокоились и старались особо не
обращать на них внимание. Перемирие, объявленное новым правителем Боккории, до сих
пор казалось зыбким и хрупким, поэтому ни одна из сторон не хотела лезть на рожон и
провоцировать оппонента. Вначале суорийцы спрашивали, с какой целью боккорийские
офицеры заехали так глубоко в тыл, но вскоре перестали этого делать. Вместо этого они
напоминали Родерику и Давиду, что боккорийцам осталось еще пять дней, после которых
они потеряют право на свободное перемещение по суорийской территории – так было
указано в циркуляре, подписанном при перемирии. В свою очередь, спецназовцы обещали
уложиться в срок и никоим образом не нарушать достигнутых договоренностей.
Полицейский приветливо махнул рукой, на что Родерик продемонстрировал
открытые ладони. По его замыслу этот жест должен был символизировать добрые
намерения. Суориец понял его и кивнул в ответ.
- Как мило, - хмыкнул Давид.
- И не говори, - согласился Родерик. – Как будто и не воевали вовсе. Надо полагать,
такая картина близка твоему сердцу?
- Еще бы. Тишь и благодать. А ты разве не рад?
- Да как тебе сказать… - Родерик задумался.
Выглядело все это крайне нелепо. Вчерашние враги открыто улыбались друг другу.
Солдаты, которые несколько дней назад буквально вгрызались в землю зубами, не пуская
врага на свою территорию, ныне открывали двери, да еще и махали вслед ручкой.
- Видимо, ты был бы больше счастлив, если бы погиб и возвращался домой в
титановом гробу? – зло, издевательским тоном съязвил Давид.
Родерик хотел сказать что-то о долге перед родиной, офицерской чести, но
передумал – уж слишком часто они в последние дни спорили. Он устал от бесконечных
идейных разногласий и с легким раздражением в голосе ответил:
- Да рад я, рад. Только успокойся и хватит уже об этом.
Давид победоносно на него посмотрел и самодовольно усмехнулся.
- Злая, старая, никчемная железяка! – в шутку воскликнул Родерик.
Давид нисколько не обиделся на эти слова и продолжал улыбаться.
Их путешествие подходило к концу, и это радовало их обоих.
Близость Ясмин – такой родной, такой горячо любимой, потерянной и почти что
вновь обретенной, единственного человека, который связывал Родерика с прошлым,
возвращала его в детство. Если она все еще находится там, где они предполагали, а
Родерик искренне в это верил, то через час или чуть меньше, они наконец-то встретятся.
Нужно столько ей всего сказать, столько вспомнить! Ведь они не виделись двадцать лет –
всю сознательную жизнь!
При этой мысли Родерика охватило ощущение того, что ему снова семь лет, как в
тот момент, когда они расстались. Ему захотелось по-детски показать Давиду язык, но он
сдержался – не стоит раньше времени выказывать свои чувства.
- И как мы должны себя вести, когда с ней встретимся? – вслух подумал Давид.
- Что-что? – Родерик вернулся к реальности.
- Я к тому, что она все-таки принцесса. Правомерность свержения Лимбургов до
сих пор вызывает споры. Более того, никто не лишал их власти, формально она все еще
наследница престола. Насколько я помню, по правилам придворного этикета мы должны
будем приклонить головы, а по военному уставу, принятому при Августе II, сложить
оружие к ее ногам. Представляешь?
- Да уж, - теперь усмехнулся Родерик. – Ну и дела!
- Если честно, Лимбурги всегда вызывали во мне восхищение. Есть в них что-то
непередаваемо отважное и вызывающее уважение. Несмотря на специфику школьной
программы, по которой Лимбурги – сущие деспоты, преподаватель не смог отбить у меня
это чувство. Шервуда я всегда считал родоначальником боккорийской нации, к
представителям которой я причисляю и себя, что бы ты ни говорил о моем
происхождении. Скажу больше: встреча с Ясмин Лимбург будет для меня большой
честью, так что с удовольствием склоню голову перед ее светлым ликом.
Родерик не удержался и громко расхохотался в ответ.
- Что я сказал смешного? – удивился Давид.
- Ничего. Не отвлекайся, следи за дорогой. Кажется, тут нужно будет повернуть.
Джип уперся в берег реки, где дорога резко поворачивала налево и дальше шла
вдоль берега. Давид повернул и немного набрал скорость.
- Осталось не больше пары километров, - сказал Родерик, глядя в навигатор.
Давид немного помолчал. Нужно было менять тему разговора.
- Знаешь, я долго думал и решил, - сказал Давид. - По возвращении на Эмилию
подам рапорт на увольнение.
- Вот тебе раз! С чего бы это?
- Что-то поменялось. Я не испытываю больше потребности находиться в армии. На
этот счет у меня есть логичное объяснение: вероятно, новое руководство Боккории
решило завязать с милитаризмом, они не хотят дальше удерживать киборгов в армии.
Вырубили программу, понимаешь?
- Да. Кажется, понимаю.
- А сам я не хочу дальше оставаться в рядах вооруженных сил. Не для меня это, не
мое.
- И что же ты намерен делать?
- Пока не решил, - Давид мечтательно поднял глаза вверх. – Может быть, еще
вернусь в стены альма-матер и получу-таки музыкальное образование.
- Ты учился в консерватории?
- Не совсем. Хэтфилдовский институт искусств.
- Серьезное заведение, - подтвердил Родерик.
- Бросил его и пошел в армию. Точнее – заставили.
- Да, я помню.
- Ну вот, мы и приехали, - неожиданно заключил Давид и указал рукой вперед.
Перед ними стоял небольшой деревянный двухэтажный домик белого цвета,
примостившийся прямо на берегу широкой полноводной и спокойной реки. Дом выглядел
обжитым и ухоженным. За оградой просматривалась дорожка из каменных
прямоугольных плит, которая петляла среди невысоких плодоносящих диковинными
желтыми фруктами деревьев.
Они вышли из машины, внимательно оглядели окрестности. Не заметив ничего
подозрительного, прошли через приоткрытую калитку и проследовали к домику.
Сердце в груди Родерика бешено колотилось. Еще чуть-чуть, и он увидит Ясмин!
От этой мысли идти по каменной дорожке было невероятно приятно и легко, это было
волнующее ощущение.
На стук в дверь никто не отозвался. Родерик не мог больше терпеть и толкнул
дверь, она открылась.
- Есть кто-нибудь? – выкрикнул Давид, но ему не ответили.
В доме никого не оказалось.
Родерик сбегал на второй этаж, но там тоже никого не было.
- Как же так? – в отчаянии воскликнул он.
Неужели они опять не успели, и она уехала? Но куда? Где ее теперь искать?
- Там кто-то идет! – сказал Давид и указал на окно.
Со стороны реки по каменной дорожке к дому шла девушка. Ветер развевал ее
белое платье и длинные светлые волосы.
Родерик кинулся на улицу. Заметив нежданных посетителей, девушка
остановилась. Родерик приблизился к ней и тоже замер.
Он пристально в упор ее разглядывал, не в силах сделать еще несколько шагов.
Волнистые волосы, яркие, невероятно зеленые глаза. И взгляд – ослепительный и
чувственный…
- Ясмин!
Ее лицо побелело, глаза расширились от удивления.
- Родерик?.. – прошептала она беззвучно, только губами. – Ты ли это?
- Да, это я! Сестренка, милая моя сестренка!
Он бросился к ней и заключил в крепкие объятия. Ясмин прижалась к нему со всей
силы, на которую только была способна.
- Здравствуй, Родерик! – девушка разрыдалась.
- Здравствуй, Ясмин!
- Я так тебя ждала! Я ждала тебя все эти годы! – сквозь слезы говорила она. –
Никогда не оставляй меня! Слышишь? Никогда больше не оставляй меня!
- Никогда больше! – сказал Родерик и улыбнулся. - Теперь я никогда не оставлю
тебя, зеленоглазка! Я обещаю!
Апрель-июль 2012