ТАЙНА ТРЕХ ЧАСОВ, или ПОХОЖДЕНИЯ СМЕШНОГО ДОКТОРА ( Главы из повести)

ТАЙНА ТРЕХ ЧАСОВ, или
ПОХОЖДЕНИЯ СМЕШНОГО ДОКТОРА
( Главы из повести)
КАРНАВАЛЬНЫЙ КОСТЮМ ДОКТОРА АЛЬБЕРНЦОНА
Чтобы навести порядок на Площади Часов,
спешно прибыли три
полицейских отряда и пожарная команда. Пожарники принялись поливать
развеселившихся животных холодной водой, а полицейские всех допрашивали:
- Кто бросил клич съесть карнавальный костюм? Кто свистел?
Но, конечно, они ничего не узнали. И конкурс продолжился.
Когда взволнованные этим происшествием горожане немного пришли в
себя, они вновь увидели нечто странное. Невысоко над землей летело что-то
белое, похожее на воздушный шар; к этому шару были прикреплены сверкающие
на солнце сосульки. А ниже шара в горизонтальном положении находился
толстый человек в одежде, которая так блестела, словно ее присыпали
нафталином.
Человек беззвучно открывал и закрывал рот и махал в воздухе руками, едва
не касаясь ими камней, которыми была вымощена площадь. Можно было
подумать, что он изображает рыбу.
- Послушай-ка, Пульчинелла, - спросил Труффальдино, в раздумье слегка
постучав своей палкой по своей же голове, - кто летит к нам вниз лицом?
- Эге! Да это же доктор Альбернцон!
И в самом деле, это был доктор, хорошо известный всем горожанам, так как
он лечил их от многих болезней. Но кто бы мог подумать, что тихий доктор
мечтает стать директором театра! Иначе зачем бы ему было наряжаться в этот
костюм?
Далее события развивались стремительно: поднявшийся внезапно ветер
подхватил шар, рванул его так сильно, что развязалась удерживавшая шар
длинная веревка, и вместе с человеком стремительно понес вверх.
В ту же минуту ветер сорвал с людей шляпы, и они закрутились
разноцветным вихрем, а потом стали падать в самых разных местах, но только не
там, где стоял хозяин каждой шляпы. Все кинулись ловить и отыскивать свои
шляпы. А те, кто не был занят этим делом, кричали:
- Держите, держите рыбу!
Доктор Альбернцон вопил что есть мочи:
- Спасите! Помогите!
И пытался ухватиться за какую-нибудь проплывающую шляпу, но все они
разлетались от него, как птицы. Ветер нес доктора прямо на стену дома.
Пролетая мимо пожарной лестницы, он вцепился в одну из перекладин, да так
крепко, что как шар не пытался оторвать доктора от лестницы, ничего из этого не
вышло.
После короткого поединка раздался сначала треск, а потом стеклянный
звон - это порвались лямки, соединяющие костюм доктора с шаром, и посыпались
вниз сосульки, сделанные из специального небьющегося стекла. Шар обрел
свободу и радостно улетел.
А доктор Альбернцон, коротенький, толстенький и мягкий, как подушка,
продолжал проделывать на лестнице самые настоящие цирковые трюки. Но
поскольку руки у него были заняты, то в дело приходилось пускать лишь одни
ноги. Доктор, хотя и рекомендовал своим пациентам заниматься по утрам
гимнастикой, сам ею занимался очень редко, точнее сказать, никогда. Поэтому
упражнения на перекладине стоили ему огромных усилий. От этих усилий одежда
доктора насквозь промокла, а голос от волнения пересох.
Два раза пожарники добирались до доктора и пытались разжать его пальцы.
Но всякий раз доктор Альбернцон, который ужасно боялся расстаться со своей
перекладиной, отправлял их вниз метким ударом ноги.
После многих волнений к лестнице подкатил грузовичок, полный - после
чистки печей - мягкой древесной золы, которую должны были вывезти на поля.
Доктор Альбернцон, которому к тому времени смертельно надоело висеть на
лестнице, а вид города сверху оказался не таким уж и замечательным зрелищем,
отважился прыгнуть в эту золу.
Через несколько минут, когда общими усилиями доктора откопали, он
напоминал большую серую мышь, которая только что вволю попировала в
кладовке.
- Хи-хи-хи, - не выдержав, захихикал синьор Панталоне, помогавший
доктору отряхиваться от золы, - на рыбу, мой друг, вы теперь нисколько не
похожи.
- Ах, - печально ответил доктор Альбернцон, - я был такой белой пушистой
снежинкой, - и он в порыве грусти так сильно дунул, чтобы смести золу с
кончика своего носа, что пепельное облачко поднялось и тут же осело на острой
бородке синьора Панталоне.
Синьор Панталоне в волнении потеребил свою бородку: доктор Альбернцон
был человеком, опустившим деньги в его второй карман. И вот теперь в обоих
карманах звенит, а директора театра так и не выбрали. Ведь костюм доктора также
оказался испорченным и толком его никто даже и не рассмотрел.
Воздушные приключения доктора Альбернцона вдохновили Труффальдино
сочинить песенку о летающем докторе, которую он тут же спел. Вот она.
ПЕСЕНКА О ЛЕТАЮЩЕМ ДОКТОРЕ
Когда два дятла застучат
На розоцветной башне,
А два из солнечных зайчат
Все ловят день вчерашний,
Когда оденет каждый куст
Сиреневая дымка,
Тогда раздастся веток хруст Крадется невидимка.
Он проникает, словно вор,
В мир пестрый, заоконный,
И собирает милый вздор
В большой мешок суконный.
И если встретится с котом,
Ему шепнет он: "Брысь!".
Ну, а потом, ну, а потом
Взлетает прямо ввысь.
Над бочкой зависает он
И кружит над крыльцом.
- Это доктор, это доктор,
Это доктор Альбернцон!
Когда запрут калитки
И двери на засовы,
Тогда, надев визитки,
Летят из леса совы.
И мчит в кабриолетах,
Нарядами блистая,
В перчатках и корсетах
Мышей летучих стая.
Из этого лишь следует,
Что кто-то увлеченно
У труб печных беседует
С совами учеными.
На венике гарцует,
Пьет лунный свет ковшами
И до утра танцует
С летучими мышами.
Над крышами летает он,
Парит над озерцом.
- Это доктор, это доктор,
Это доктор Альбернцон!
Трудно было представить, что кругленького доктора, больше всего на свете
ценящего спокойную и размеренную жизнь, можно выманить из теплой постели
на крышу дома, да еще в темное время суток! Разве что это удастся сделать с
помощью волшебной силы!
Во всяком случае, поднять доктора ночью с кровати удавалось не каждому
его пациенту.
Но такова сила искусства: как только жители города услышали эту песенку,
превращающую скучного доктора в довольно симпатичного чудака, они
принялись повсюду ее распевать. А кое-кто даже уверовал в то, что доктор
Альбернцон действительно летает по ночам. Спросите любого мальчишку, и тот
авторитетно заявит, что проводить время в компании сов и мышей куда
интересней, чем просто мирно спать на подушке.
Однако доктор Альбернцон очень обиделся. Он считал это ниже своего
достоинства: танцевать с какими-либо мышами. Между нами говоря, доктор был
немного трусоват и панически боялся разных мышей. По крайней мере, он даже
старался не заходить один в кладовку, где любят проводить свое время мыши.
После полета доктора Альбернцона никто больше не захотел участвовать в
конкурсе костюмов.
СИНЬОР ПАНТАЛОНЕ И ДОКТОР АЛЬБЕРНЦОН ПОСЕЩАЮТ ТЕАТР,
ГДЕ ДОКТОР ЗАРАЖАЕТСЯ НЕИЗВЕСТНОЙ БОЛЕЗНЬЮ
……………………………………………………………………………
Между тем в театре началось волнение. После того, как актеры в самом
интересном месте неожиданно исчезли со сцены, зрители, требуя продолжения
столь волнующего представления, стали кричать и топать ногами. А одна девочка
вместо того, чтобы заплакать, неожиданно стала корчить страшные рожи. И от
этого заплакала другая девочка.
Но вот раздались трубные звуки, и все в зале угомонились; стало так тихо,
что можно было расслышать как где-то, может быть, в домике, тикают часы. И
потому казалось, что все, что сейчас должно произойти на сцене, когда-то,
давным-давно, уже случилось с каждым сидящим в зале.
На сцену, которая хорошо была видна со всех сторон, из овальной двеpи
вышел Труффальдино, одетый в черный бархатный костюм. Он поклонился и
произнес монолог на малопонятном древнетарабарском языке, как это обычно
делалось перед началом спектакля:
Прекрасные синьоры!
Почтенные синьоры!
Идут напрасно споры,
Кто хуже всех на свете:
Разбойники иль воры?
Опасны те и эти.
Но всех страшней, синьоры,
Коварные злодеи:
Поэты, музыканты,
Фигляры, лицедеи
И прочие таланты,
Чьи вздорные идеи -
Фальшивые брильянты!
Искуснейшие сети
Плетут комедианты.
В них попадают дети,
Платочки, шляпки, банты,
Наивные хозяйки,
Напыщенные франты,
Ученые всезнайки
И бравые сержанты,
Фитюльки и гиганты
И даже дамы света.
Всех губят эти бредни,
Которые поэты
Придумали намедни
В своих каморках тесных,
Вверху, под самой кровлей.
А бредни, как известно,
Всегда вредны здоровью.
Безумнейшие страсти
Для зрителя - как сласти.
И вот, себе на горе,
Кидается он в пасти
Сплошных фантасмагорий.
Там всюду взрывы смеха
И шутовство всерьез,
Но это только эхо
Отчаянья и слез.
Итак, пусть сгинут страсти,
Хотя бы лишь отчасти!
А я хвалу воздам
Тем, кто приходит к нам.
Благодарю всех дам
И городские власти!
И он снова низко поклонился. Синьор Панталоне, сидевший на почетном
месте в первом ряду рядом с доктором Альбернцоном, остался вполне доволен.
Он очень любил, когда хвалили городские власти. И любил древнетарабарский
язык. Те слова, которые синьору Панталоне не хотелось слышать, он просто не
понимал. А раз не понимал, то ничего не слышал, а если ничего не слышал, то
ничего и не говорилось. Нет, не зря он приказал возвести на месте древнего
разрушенного здания прекрасный театр для одной бродячей труппы, где играли
Труффальдино и Пульчинелла.
- Сейчас начнется интересное представление,- шепнул синьор Панталоне
доктору Альбернцону.
…………………………………………………………………………………..
Представление возобновилось. На сцене появилась влюбленная пара,
которую изображали лягушка Ква-Кио и ее партнер - серая пупырчатая жаба.
Взявшись за лапки, они преданно уставились друг на друга круглыми глазами, а
потом жалостливо запели:
- Уа-а-а! Уа-а-а!
Лягушка пела глухо, а жаба звонко, словно в ее в горле прятались
колокольчики. Правда, слов никто не разобрал, но можно было представить, что
они жить друг без друга не могут.
Тут распахнулась дверь, и в зал неожиданно вошел бравый полицейский
начальник в сопровождении двух полицейских. Полицейские, в парадной форме,
с султанами на шапках, чеканным шагам направились прямо к синьору Панталоне.
Полицейский начальник нес подушечку, на которой покоился самый настоящий
золотисто-серебристый кошель.
Увидев свой кошель, синьор Панталоне с необычной для его возраста
резвостью вскочил с места и издал звук, напоминающий руладу лягушки с жабой:
"У-а-а! У-а-а!"
Потом он взял кошель, потряс им возле уха и с нежностью поцеловал.
Все были тронуты, а некоторые от избытка чувств даже прослезились.
Театры были спасены! Кое-кто из зрителей даже надеялся, что распорядитель
праздников ради такого случая пройдется на руках или, как зайчик, попрыгает
по сцене. Но синьор Панталоне лишь показал всем свой кошель и чинно сел на
свое место, устремив глаза на сцену.
Вновь появились Ква-Кио с розой в лапках и пупырчатая жаба. Они запели
дуэтом:
Роза вянет от мороза,
От тоски, и от стыда,
А искусственная роза
Не увянет никогда.
Никто не подозревал о страданиях лягушки: ей казалось, что сами стены
театра, все эти навесы, колонны и занавески шепчут ужасные слова: "Ах-х, как
плох-х-о она поет ... ох-х, плохх-о..."
Бедная Ква-Кио старалась петь как можно лучше и громче, чтобы не
слышать эти слова, но это ей не удавалось. От усилий и отчаяния слезы выступили
на ее больших глазах, и одна слезинка капнула на розу. И вдруг оказалось, что
эта слезинка очень красивая, так как она упала на перламутровую раковину
улитки, и в ней вспыхнуло множество разноцветных огней.
Льются слезы, эти слезы Лишь соленая вода,
А мечтания и грезы
Не загубят холода.
Ква-Кио неожиданно для себя разрыдалась и швырнула розу в зал. Роза
упала прямо на колени доктору Альбернцону. Зрители ахнули. Доктор сначала
побледнел, потом покраснел и огляделся.
Все вокруг смотрели на него, таинственно улыбались и перешептывались:
"Каков доктор: оказывается, лягушка - его невеста! Неспроста она бросила ему
розу. А доктор Альбернцон еще притворяется тихоней. Верно, он и взаправду
летает по ночам".
Синьор Панталоне, который был старше доктора и разбирался во многих
вещах, неведомых ему, произнес с такой же таинственной улыбкой:
- Так, так, значит, вы летаете по ночам?
На самом деле синьору Панталоне было досадно, что сегодня в театре
говорят о каком-то смешном докторе, а вовсе не о нем, синьоре Панталоне в таком
кpасивом плаще.
- Я никогда не летаю, - сконфуженно пробормотал доктор Альбернцон и
почувствовал, что у него начинает кружиться голова, а его щеки постепенно
приобретают цвет розы. Он осторожно коснулся пальцем цветка, и ему даже
показалось, что он такой же холодный, как кожа лягушки. А лягушек доктор
Альбернцон боялся еще больше, чем мышей.
Через минуту доктор сидел весь пунцовый, а роза в сравнении с ним
казалась совсем бледной.
"Должно быть, я заболел, у меня поднялась температура", - подумал доктор
Альбернцон и тихо ужаснулся, потому что собственной болезни он боялся даже
больше, чем мышей и лягушек. Hо хуже всего было то, что от волнения доктор не
мог вспомнить, как эта болезнь называется и чем ее надо лечить.
- Мне кажется, здесь пахнет мышами, - неожиданно сказал синьоp
Панталоне и понюхал воздух. - Вы не находите, доктоp?
- Hет, - ответил доктоp Альбеpнцон. - Я ничего не чувствую, у меня заложен
нос.
- У вас насмоpк? Hо, мне кажется, что pядом с вами сидит какая-то мышь.
Вы не видите?
- Hет, у меня слипаются глаза. Я ничего не вижу, - упpямо твеpдил доктоp,
испугавшись, что его обвинят в дpужбе не только с летучими мышами, но и с
теми, котоpые живут в кладовках.
- Пpостите, что я вам помешал, - сказала Служивая мышь, которая и в самом
деле сидела рядом. - Лучше бы я забpался вон в тот домик, на крыше котоpого
дремлет белая сова.
Услышав пpо сову, доктоp немного побледнел, так что цвет его лица даже
пришел в норму.
- Hичего. Я все pавно болен, - успокоил он соседа-мышь.
- Вот вы уже и беседуете сами с собой, - заметил синьоp Панталоне. –
Милый доктоp, вам необходим постельный pежим и гоpячее питье. Hемедленно
отпpавляйтесь домой.
БОЛЕЗНЬ ДОКТОРА АЛЬБЕРНЦОНА,
БЛАГОДАРЯ КОТОРОЙ ОН ОБЩАЕТСЯ
С ДРЕВЕСНЫМ ЖУЧКОМ
И РАЗРЕШАЕТ ЕМУ СЪЕСТЬ ШКАФ
Доктор Альбернцон вышел из театра совершенно больной. Ноги его не
слушались. И если бы не Служивая мышь, оказавшаяся рядом, доктор мог бы
упасть и разбить себе лоб. Чтобы этого не случилось, мышь шла рядом и
поддерживала доктора под руку.
Hо тот ничего не замечал и шел, прижимая к груди розу. Ее шипы
кололись, но доктор подумал, что это уже кровоточит его сердце. Всю дорогу он
слышал шепот деревьев, и мог бы даже узнать их сокровенные тайны, если бы не
был с головой погружен в свои собственные переживания.
"Я болен, потому что насмотpелся в этом театpе pазных вредных бpедней",
- решил доктор Альбернцон, и ему вдруг захотелось то ли запеть, то ли заплакать.
И он запел. Но поскольку никогда раньше он этого не делал, то песня получилась
какая-то странная.
В доме доктора Альбернцона хозяйство вела старушка, которая очень
любила строгий порядок во всем и не любила театр. Кроме того, она требовала,
чтобы ее называли полным именем. А имя у ней было невероятно длинное:
Мария-Сильва-Анна-Шарлотта-Инга-Бьянка-Луиза-Джема-Ева-Розовый Цветок.
Доктор Альбернцон стаpушке нpавился: он не терпел беспорядка и обращался к
ней всегда по имени, которое старательно выучил. А еще доктоp всегда знал, где
что в доме лежит, и никогда это не путал.
Мария - Сильва - Анна-Шарлотта-Инга-Бьянка-Луиза-Джема-Ева-Розовый
Цветок вытиpала пыль с мебели, когда услышала, как доктор поднимается на
кpыльцо. Он не пpосто шел - он пел. И то, что он пел, озадачило стаpушку до
такой степени, что из рук ее выпало ведро с водой, а глаза стали размером с
увеличительное стекло, с помощью которого она рассматривала, не прячутся ли
где еще пылинки?
ПЕСЕНКА ВЛЮБЛЕННОГО ДОКТОРА
Если вы схватили хворь,
Очень даже странную Не ангину и не корь, Принимайте ванну,
Две таблетки аспирина,
Рыбий жир, пчелиный мед!
Также вам нужна перина
И на лоб, конечно, лед.
- Мария-Сильва-АннаШарлотта-Инга-БьянкаЛуиза-Джема-Ева-Розовый Цветок,
Приготовьте ванну!
Йод и валерьянку!
И воды, пожалуйста,
ма-аленький глоток!
Не сидите налегке
На скамейке в парке.
Спать ложитесь в колпаке.
Делайте припарки.
Нужно верить в чудеса,
Хоть болезнь и гложет.
Вдруг эффералган-упса
Как-нибудь поможет!
- Мария-Сильва-АннаШарлотта-Инга-БьянкаЛуиза-Джема-Ева-Розовый Цветок,
Мое сердце в ранах!
Срочно ставьте банки!
И еще, пожалуйста,
но-осовой платок.
С этой песней доктор Альбернцон появился на пороге. Он был не похож сам
на себя: шляпа каким-то чудом держалась у него на затылке, а к груди была
прижата роза. Мария-Сильва-Анна-Шарлотта-Инга-Бьянка-Луиза-Джема-ЕваРозовый-Цветок со стоном опустилась на пол, прямо в лужу воды. А так как
доктор еле стоял на ногах, то и он чуть не оказался там же. Но потом произнес из
последних сил:
- Мария - Сильва- Анна-Шарлотта-Инга-Бьянка-Луиза-Джема-Ева -Розовый
Цветок, я не послушался тебя и пошел в театр. И теперь я болен!
И в этом не было никакого сомнения. Мало того, что он пел, так он еще
перепутал в своей песне все лекарства, что было немыслимо для доктора!
Перепуганная старушка хотела взять у доктора его шляпу и тут лишь
заметила Служивую мышь, поддерживавшую доктора Альбернцона под руку.
Мышь тоже была в шляпе, которую она тут же сняла, и поклонилась.
Добрая старушка лишилась чувств, потому что она была очень
чистоплотной и никогда не раскланивалась с мышами. Тогда Служивая мышь
вздохнула и отнесла домоправительницу доктора на постель, и даже положила
ей на лоб холодный компресс.
Потом мышь занялась самим доктором, которого тоже надо было уложить в
кровать, напоить горячим чаем и поставить ему на пятки горчичники.
Когда все это было сделано, доктор простонал:
- Я болен...
- Не волнуйтесь, - заверила его Служивая мышь, - когда-то я служил
сиделкой в одном доме и умею обращаться с больными.
И мышь, повязав белый передник, отправилась на кухню варить бульон.
Доктор Альбернцон сразу успокоился и принялся мечтать о том, как он
станет директором театра "Белая сова". Вот доктор утром приходит на работу в
свой театр. А в театре работает много людей, и все они говорят ему:
- Добрый день, доктор Альбернцон, директор театра.
А доктор отвечает:
- Добрый день!
- Добрый день, доктор Альбернцон, директор театра!
- Добрый день!
- Добрый день, доктор Альбернцон, директор театра!
- Добр...
На этом фантазия доктора иссякала, и он был в затруднении, что же ему
дальше делать в должности директора театра. Но потом он вспомнил, что
директором театра он все равно уже не станет, и об этом можно не задумываться.
Внезапно в комнате раздался какой-то шорох. Кто-то чихнул, и из стенки
старинного шкафа вылез Древесной жучок. Вернее, он вылез из дырочки,
которую там просверлил. Жучок пошевелил усиками и спросил у доктора вполне
миролюбиво:
- Болеете?
- Болею,- ответил доктор, даже уже не удивляясь тому, что он беседует с
каким-то Жучком. В здоровом состоянии он ни за что не стал бы разговаривать с
разными жуками, так как считал это ниже своего достоинства.
- Должен с вами посоветоваться, - сказал Жучок серьезно, - да все не было
подходящего случая. Я бы хотел начать есть ножки вашей чудесной кровати, но,
может быть, вы мне порекомендуете приступить сначала к футляру этих больших
напольных часов?
У доктора Альбернцона раньше никто и никогда не спрашивал позволения
есть его мебель. А старинная деревянная кровать с резными спинками была
предметом очень ценным. Она досталась ему по наследству от его дедушки,
жившего в далекой стране.
Большие напольные часы также появились в доме доктора очень давно. Они
имели вид строгий и солидный, и возле них никому бы не пришло в голову
смеяться. Во всяком случае, доктору Альбернцону в голову это не приходило.
Еще вчера он не мог представить себе свою жизнь без кровати и без часов. Но
сегодня у него был жар и бред, поэтому он произнес едва двигающимся языком:
- Мне уже не поможешь ... Выбирайте по вкусу...
Древесной жучок только хотел сказать: "Очень благодарен", но в это время
послышался какой-то странный звук, как будто поцарапали железкой о железку.
И чей-то голос закашлял:
- Кха-кха... Кхакх это по вкхусу?
- Ой, кто это? - спросил Жучок.
- Это я, Часовой механизм.
- Вы слышите какое-то чиканье? - обратился Жучок к доктору.
- Он говорит: "Это я часовой механизм", - повторил доктор Альбернцон,
который все хорошо слышал, потому что рядом с ним на подушке лежала роза. А
на ней сидела улитка Жемчужина.
- Удивительно! Никогда раньше не знал, что Часовой механизм может
разговаривать. И чего это он разговорился?
- Я оскорблен. Вы не представляете, что это за часы! И предлагаете съесть
мой футляр, как какую-нибудь негодную доску. Переведите! - обратился Часовой
механизм к доктору Альбернцону.
- И чего это он разговорился? Я оскорблен! Съесть мой футляр ...
Переведите! - послушно повторил доктор.
- Какая белиберда! - возмутился Жучок.
- Не белиберда, а удивительная тайна. Лишь трое часов в целом свете
способны остановить ход времени и перенести вас в страну Призраков.
Одни из этих часов находятся где-то глубоко в подземелье под сценой
театра "Белая сова". Если их часовой стрелки коснуться пуговицей в виде
сеpдечка, котоpая пpишита в потайном месте чеpного плаща со звездами, то часы
остановятся.
Вторые часы - перед вами! Остановите минутную стрелку на моих часах
таким же способом и в том же положении, как и часовую!
Третьи часы вставлены в стену Музея Часов. Нужно дождаться, когда
секундная стрелка этих часов точно совпадет с часовой и минутной. В этот миг
секундную стрелку можно будет остановить. И тогда в течение пяти минут
всякий, кто окажется перед огромным циферблатом часов, перенесется в страну
Призраков.
Остановить время можно лишь при помощи всех трех часов, и делать это
нужно до полуночи. Через пять минут после того, как замрет секундная стрелка,
необычная сила часов исчезает!
Ну, теперь вы убедились, что часы, стоящие перед вами, - не какие-то
обыкновенные, а необыкновенные часы? – строго спросил Часовой механизм.
Доктор Альбернцон вновь пересказал все это Древесному жучку, который
не мог понять, о чем говорит Часовой механизм, так как роза с улиткой
Жемчужиной была от него слишком далеко.
Повторяя рассказ Часового механизма, доктор почему-то вообразил, что
страна Призраков - это та страна, в которой жил его дедушка, и где всегда во всем
царит полный порядок.
В стране Призраков нельзя заболеть в театре неизвестной болезнью! Там не
просят разрешения слопать твою любимую кровать!
Раньше доктор не знал, как излечиться от своего недуга, а теперь понял:
надо немедленно попасть в страну Призраков!
И доктор Альбернцон произнес в своем бреду вслух несколько раз:
- Я немедленно отправляюсь в страну Призраков! Я буду там нюхать цветок
и спать на дедушкиной кровати с резными спинками!
Представив все это, доктор Альбернцон сунул свой нос в розу, но так как у
него нос был заложен, то он не уловил ее запаха.
- Извините, мне непонятно, что же я должен есть? Часы - необыкновенные,
а кровать вы увозите с собой, - Древесной жучок выглядел очень озабоченным.
Доктор Альбернцон задумался.
- Может быть, вы пока будете доедать мой шкаф? - предложил он
неуверенно и оценивающе оглядел шкаф - хватит ли его до той поры, когда доктор
тоже завещает кровать своему внуку. Правда, внука у доктора пока не было, но
шкаф такой огромный, и его можно есть долго.
- Что ж, придется доедать шкаф, - вздохнул Древесной жучок и удрученно
улез обратно в дырочку.
В это время за дверью комнаты раздался грохот. Оказывается,
домоправительница доктора, которой стало лучше, тихонько подошла к двери,
чтобы узнать, насколько опасна болезнь доктора Альбернцона.
Сначала у нее было намерение просто прибить зловредного Жучка за одно
его желание испортить мебель, за которой она так старательно ухаживала. Но
потом, когда доктор понес полную чепуху и стал говорить своим голосом за когото другого, она поняла, что он безнадежно болен. Разве здоровый человек захочет
отправиться в неведомую страну? Разве он отдаст на съедение Древесному жучку
прекрасный шкаф, на котором нет ни одной пылинки? Прослушав весь разговор от
начала до конца, она застонала:
- О-ох! Мне плохо.
- Сейчас пpинесу вам воды, - сказала Служивая мышь, котоpая стояла pядом
с двеpью и тоже все слышала.
Увидев возле себя мышь в белом фаpтуке, стаpушка тут же свалилась на
пол. И неудивительно. У кого после всего этого выдеpжат неpвы?
Служивая мышь пpинесла воды, побpызгала ею старушку и отнесла ее
снова в постель. В этот раз на лоб домоправительницы был положен горячий
компресс. Потом Служивая мышь отправилась поить бульоном доктора
Альбернцона.
Доктор едва приоткрыл рот, ожидая, когда сиделка вольет в него ложку
чудесного бульона, как раздался стук в дверь. Она оказалась незапертой, и синьор
Панталоне в черном плаще со звездами вошел в дом.
СИНЬОР ПАНТАЛОНЕ УБЕЖДАЕТСЯ,
ЧТО ДОКТОР АЛЬБЕРНЦОН ТЯЖЕЛО БОЛЕН
Доктор так и остался с раскрытым ртом, а Служивая мышь быстренько
спряталась в шкаф, предназначенный на съедение Жучку. Ведь было не известно,
боялся ли синьор Панталоне мышей? Вдруг он тоже свалится на пол, а все
кровати в доме доктора уже заняты.
- Прекрасная погода, - сказал синьор Панталоне бодрым голосом, - самое
время для прогулок. Не хотите ли, милый доктор, пройтись вечерком? Надеюсь,
вам уже лучше?
- Да, - сказал доктор Альбернцон после того, как закрыл рот. Но тут он
вспомнил, что синьор Панталоне может решить, что он, доктор, уже собирается
отправиться на встречу с летучими мышами. Что бы он так не подумал, доктор
спешно поправился:
- Нет.
Синьор Панталоне сочувственно кивнул и сел возле больного. Доктор
Альбернцон глядел на главного распорядителя праздников и думал: " Что-то такое
я слышал о черном плаще со звездами, но не припомню что. Ах, это неважно!"
Потом он взволнованно произнес:
- Синьор Панталоне, я решил отправиться в страну Призраков. Не
поможете ли вы мне отыскать первые часы в вашем театре? Там жил мой
дедушка. А здесь я умираю. И Древесной жучок собирается съесть мой шкаф!
После этих слов шкаф, про который говорил доктор, неожиданно зашатался
и даже подпрыгнул. Это Служивая мышь, которая сидела в шкафу и смотрела в
дырочку, сделанную Жучком, тряслась от смеха.
Синьор Панталоне испуганно посмотpел на доктора Альбернцона. А доктоp
Альбеpнцон подумал, что Жучок уже начал есть шкаф, и закpыл глаза, чтобы не
видеть, как тот pухнет на пол.
Тогда синьор Панталоне нерешительно приблизился к шкафу, рывком
открыл его дверцу и тут же быстро ее захлопнул.
- Там сидит мышь, - сказал он.
- Это сиделка, - объяснил доктор, - моя домоправительница тоже заболела,
и я нанял сиделку.
- Никогда не видел, чтобы сиделки сидели в шкафу, - с сомнением
произнес синьор Панталоне и потрогал докторский лоб.
Странно, но лоб его друга был вполне нормальным: не таким уж горячим, и
еще не совсем холодным. Видимо, болезнь доктора Альбернцона еще не была
основательно изучена наукой.
- Значит, вы хотите отправиться в неведомую страну? Но как же, дорогой
доктор, вы отважитесь покинуть своих больных и свой дом? - вкрадчиво спросил
синьор Панталоне.
От этих слов доктор Альбернцон чуть не заплакал, однако не отказался от
своего желания очутиться в стране Призраков.
Сначала синьор Панталоне пытался отговорить его от этой сумасбродной
затеи. Но как только он понял, что доктору нужны часы, которые находятся в
подземелье театра, неожиданно он вызвался его туда проводить.
Про это подземелье ходили самые страшные слухи, над которыми синьор
Панталоне посмеивался, но охотно их распространял. Уж очень хотелось ему
попугать кого-нибудь привидениями, хотя сам лично он ни одного привидения в
подземелье, да и вообще в жизни, не встречал.
Мария-Сильва-Анна-Шарлотта-Инга-Бьянка-Луиза-Джема-Ева-Розовый
Цветок, я иду в подземелье останавливать часы! - крикнул доктор Альбернцон изо
всех сил, какие у него еще остались.
Испуганная старушка тут же прибежала, так как голос доктора привел ее в
чувство. Увидев, что доктор начал выздоравливать, она обрадовалась и стала
уговаривать его немного поспать. Глядишь, и таинственная болезнь совсем
пройдет.
Но доктору совершенно не хотелось спать, и оставалось только умереть или
встать с постели. Так как он не умер, то ему пришлось подняться и, несмотря на
все уговоры взволнованной домоправительницы остаться дома, потеплее одеться.
Потом он взял докторский чемоданчик, где лежали горькие таблетки, кислые
порошки и
острый шприц. Со своим чемоданчиком доктор никогда не
расставался. А на грудь он приколол розу.
Вместе с синьором Панталоне доктоp вышел из дома. Никогда раньше он не
выходил из дома в такое время, и это само по себе было уже необыкновенным
событием.
СТРАННЫЕ СОБЫТИЯ В ДОМЕ ДОКТОРА И НА ПЛОЩАДИ ЧАСОВ
Мария-Сильва-Анна-Шарлотта-Инга-Бьянка-Луиза-Джема-Ева-Розовый
Цветок поспешила обратно в надежде, что доктору Альбернцону во время
прогулки станет лучше, и он вернется домой, а тогда ему понадобятся чай с
малиновым вареньем и мятные припарки.
Но доктора все не было. Зато у крыльца дома появилась лягушка Ква-Кио.
Мария-Сильва-Анна-Шарлотта-Инга-Бьянка-Луиза-Джема-Ева-Розовый
цветок
никогда не ходила в театр и поэтому даже не знала, что на свете есть такая
артистка.
- Чего тебе, милая? – простодушно спросила старушка. - Ты, видать,
захворала, но доктора сейчас нет дома.
Ква-Кио де Рано заплакала навзрыд:
- Ах, я несчастная! Весь город говорит о том, что я - невеста доктора
Альбернцона, и мы вместе летаем по ночам и пляшем с летучими мышами. А
доктор убежал из театра и на меня даже не смотрит. Мужчины такие
непостоянные! Моя жизнь в искусстве погублена! Бедный дядя не переживет
такого позора!
Старушка умелыми расспросами вскоре выяснила, что лягушка - артистка
театра «Белая сова», и именно она бросила доктору розу, после чего тот заболел.
Мария-Сильва-Анна-Шарлотта-Инга-Бьянка-Луиза-Джема-Ева-Розовый
Цветок
тут же подумала: "Ну и ну! Вот до чего доводит театр: сначала почтенный человек
приходит домой в сопровождении мыши, а потом выясняется, что лягушка - его
невеста. До чего доктор докатился! А ведь страсть как боялся мышей и лягушек! "
Но так как Мария-Сильва-Анна-Шарлотта-Инга-Бьянка-Луиза-Джема-ЕваРозовый Цветок была женщиной доброй, то она сказала миролюбиво:
- Хватит реветь! Угораздило же доктора Альбернцона заболеть! Не
удивлюсь, если он захочет на тебе жениться.
- В том-то и дело, что не захочет, потому что я - лягушка! Но я решила
бросить сцену, уйти из театра и посвятить свою жизнь доктору Альбернцону.
Меня не страшит ру-тина, я замечательно делаю примочки, а петь буду лишь
колыбельные песни.
Ква-Кио в порыве искреннего раскаяния даже заквакала. Ее речь
растрогала старушку и смягчила ее сердце:
- Успокойся, дитя мое! Я вижу, ты благоразумная девушка, хотя и лягушка.
Доктор Альбернцон оценит твою преданность. Только бы он выздоровел и
перестал ходить в этот театр!
…………………………………………………………………………………….
В это время в дом вбежал запыхавшийся доктор Альбернцон. Он швырнул
свою шляпу в одну сторону, а чемоданчик с таблетками и шприцем - в другую и
достал из кармана пуговицу в виде сердечка. На часах было как раз без пятнадцати
девять, и первым делом доктор остановил минутную стрелку. Но он торопился, и
пуговица выскочила из его пальцев и закатилась под кровать.
Когда Ква-Кио и Мария-Сильва-Анна-Шарлотта-Инга-Бьянка-Луиза Джема-Ева-Розовый Цветок очутились в комнате, они увидели, как доктор
прячется под кровать. Из-под кровати торчали только его ботинки, но потом он и
их спрятал.
- Доктор, вас ждет больной! А кроме того вас хочет увидеть Ква-Кио де
Рано. Выбирайтесь из-под кровати! - решительно приказала старушка и подумала:
" Нет, доктор мало изменился, все так же, бедняжка, боится лягушек!"
Из-под кровати донеслось сопение, потом кряхтение и, наконец, голос
доктора Альбернцона:
- Не могу! Я застрял под кроватью!
Домоправительница доктора и лягушка Ква-Кио испуганно ахнули и,
пытаясь помочь несчастному, слегка потрясли кровать. Но из-под нее уже
послышались звуки, которые мог бы издавать лишь испорченный Часовой
механизм. То есть нельзя было разобрать ни одного слова без помощи улитки
Жемчужины. А получилось так потому, что доктор Альбернцон решил освободить
свои руки для решительных действий, чтобы выбраться из заточения. Поэтому
драгоценную пуговицу он сунул в самое надежное место.
Ква-Кио бросилась на помощь бедному доктору, который лежал на животе и
в отчаянии двигал ногами и руками. А в зубах он держал пуговицу, усеянную
множеством вредных микробов, от которых можно заболеть, чего не сделал бы ни
один нормальный доктор. Но ведь Альбернцон и так был болен!
Лягушка и старушка тут же взяли его за руки и потянули к себе. Увидев
вблизи выпуклые глаза Ква-Кио, полные заботы и печали, доктор Альбернцон по
привычке испугался и закрыл свои, а рот приоткрыл.
Пуговица в виде сердечка тут же упала на пол и отскочила в сторону...
…………………………………………………………………………………..
Ква-Кио, собрав все силы, выдернула ослабевшего доктора из-под кровати.
- Пуговица! Страна Призраков! Остановите часы! - кричал в отчаянии
доктор Альбернцон, но его слова никто всерьез не воспринимал.
- У него опять проявилась болезнь, - сокрушалась Мария-Сильва-АннаШарлотта-Инга-Бьянка-Луиза-Джема-Ева-Розовый Цветок. - Доктор бредит.
Нужно срочно поить его чаем с малиной и делать мятные припарки.
И она вместе с Ква-Кио принялась хлопотать возле больного.
Ему ставили градусник, обложили грелками и поили с ложечки. Доктор
вел себя, как капризный ребенок, он вырывался, не хотел спать и даже выплюнул
микстуру. Наконец, он закрыл глаза и задремал. Обрадованная Ква-Кио запела ему
тихую колыбельную песню.
Но доктор Альбернцон притворялся. Приоткрыв глаза, он увидел, что КваКио и Мария- Сильва- Анна- Шарлотта-Инга-Бьянка-Луиза- Джема- ЕваРозовый цветок, уставшие от его каприз, сами крепко уснули.
Тогда доктор тихо поднялся, оделся и прокрался на цыпочках к двери. Он
взял розу, но забыл свою шляпу, которая лежала на шкафу.
Марии-Сильве-Анне-Шарлотте-Инге-Бьянке-Луизе-Джеме-Еве-Розовому
цветку снился кошмарный сон: ей привиделось, что гадкий Древесной жучок уже
съел шкаф, кровать и теперь доедает часы. Она в ужасе проснулась и осмотрела
шкаф. Он был целый, и на нем лежала шляпа доктора. Тогда она взглянула на
часы и только сейчас заметила, что они стоят. Посмотрела на кровать: она была на
месте, но в ней не было доктора. Несносный доктор Альбернцон в самом деле
решил-таки отправиться в страну Призраков. Без шляпы! И наверняка забыл
принять микстуру.
"Вот растяпа - ведь простудится! Надо его догнать", - решила старушка и
крикнула:
- Доктор убежал! С высокой температурой! За ним!
Размахивая докторской шляпой, она бросилась вперед, а за ней с отчаянным
кваканьем неслась лягушка Ква-Кио.
…………………………………………………………………………………….
Площадь Часов, она была окутана жемчужно-лиловатой мглой. Два
флюгера на крыше музея - плоские металлические зайчики, всегда готовые
мчаться наперегонки с ветром, - уже уснули.
Возле больших музейных часов никого не было.
Откуда-то выплыл важный полицейский и неспешно стал пересекать
Площадь Часов, а следом за ним возникли бегущие тени.
Тотчас же тени завопили так, что оглушили важного полицейского,
который от неожиданности подпрыгнул на месте, утратив всю свою важность.
Самый большой и толстый из бегущих людей чуть не заехал кулаком
полицейскому в лоб и крикнул ему в ухо:
- Стой! Не смей это делать! Тебе несдобровать!..
Полицейский замер. Но тут на него налетел еще один, что-то пискнул и,
растопырив руки, понесся дальше, а за его спиной взметнулись два огромных
черных крыла...
Мимо полицейского пробежали еще двое - фыркая и шипя, стукнули его по
спине длинными хвостами и исчезли в темноте. Полицейский попятился и
наткнулся на что-то мягкое, а когда повернул голову, увидел толстенького
человека, похожего на доктора Альбернцона, но без шляпы.
К его ужасу толстенький человек раскрыл рот, собираясь, видимо, укусить
стража порядка, однако, почему-то передумал. И с раскрытым ртом торопливо
засеменил вслед за другими.
Тут появилась еще одна фигура: это была старушка, которая махала чем-то,
похожим на сачок. У полицейского от страха на лбу выступила испарина: он
вообразил, что она хочет надеть сачок на его голову. Старушка крикнула
несколько слов, которые он понял так: "Доктора! Доктора!
Без шляпы...
призраки"! И почему-то громко заквакала.
"Мама", - прошептал полицейский, у которого за всю жизнь еще ни разу не
случалось столь ужасного дежурства. Он сунул в рот свисток, несколько раз дунул
в него и, исполнив свой долг, упал на площадь.