Верхом на звезде. (Карманов)

Александр Карманов
Верхом на звезде
(мастерская Винокурова Н.Н., 4 курс)
1 часть
Я стремглав бегу по улице, с сумкой наперевес, расталкивая прохожих и
перепрыгивая через лужи. Забегаю в метро, лечу по эскалатору вниз и втискиваюсь
в закрывающиеся двери вагона. Выбегаю из «Озерков» и, запыхавшись, бросаю
сумку к ногам маленькой женщины с короткой стрижкой.
- Доброе утро, Елена Леонидовна! – начал я за здравие.
- Ничего доброго не вижу, – осадила она меня. – Сколько сейчас времени?
Я посмотрел на часы.
- У меня просто будильник…
- Сколько времени? – железно повторила она.
- Без пяти одиннадцать, - промямлил я.
- Во сколько нужно было быть?
- В половину.
- Саша, это ваш рабочий день. Вы хотите получить практику, но в первый же
день заставляете нас переживать. Идите к автобусу, ваш второй в колонне. Список у
Ольги Ивановны.
Автобусы стояли в ряд, родители стояли вдоль автобусов, дети сидели внутри.
На дереве, кое-как прилепленный скотчем, висел указатель: «Лагерь «Андромеда».
Вокруг меня копошились люди, много людей. Родители давали детям
последние наставления.
- Платки на дне сумки, не забудь…
- Телефон отдай вожатым…
- Если опять будет болеть ухо, звони, мы тебя заберём…
1
И всё в таком духе. Я нашёл Ольгу Ивановну. Это была худощавая женщина
средних лет, с короткими волосами, выкрашенными в тёмный цвет. Увидев меня,
она жестом показала в сторону автобуса. Я посмотрел туда и увидел, что около
двери стоит девочка со списком в руках.
- Привет, - сказал я ей. – Извини, забыл, как тебя зовут. С медосмотра вообще
мало кого запомнил.
- Рината.
- Да, точно. Ты, значит, отмечаешь вновь прибывших?
- Отмечаю.
- И много уже?
- Почти все.
- Ну, давай список, спасибо тебе за помощь.
- Не за что.
Рината прыгнула в автобус. Я закинул сумку. Пока я это делал, заметил, что за
мной одновременно проследили полтора десятка пар глаз.
Спрыгнув вниз, я чуть не раздавил Елену Леонидовну.
- Ой, простите! – сказал я. – А где моя напарница? Она тоже опаздывает?
- Ах, да, - начала она тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – Забыла
сообщить - пока что вы на отряде один.
- Почему? – испугался я.
- Потому что ваша напарница серьёзно заболела. Не факт, что она вообще
приедет.
- Но это же второй отряд. Они меня съедят.
- Не съедят. Я буду вам помогать, подсказывать.
- Ага…
Она вновь ушла. К автобусу подошёл парень в широких штанах и скучающедерзким выражением лица. Сумка через плечо. Преобладающий цвет – чёрный.
- Привет, - сказал я вежливо. – Напомни, кто ты у нас?
- Ревякин.
Я отметил Ревякина Дмитрия.
2
- Заходи.
Он зашёл в салон и с кем-то поздоровался.
- Мы скоро поедем? – раздался капризный голос надо мной.
- Скоро, - не оборачиваясь, ответил я.
- А чего вы на меня не смотрите?
Я посмотрел. Красивая, небольшого роста, прекрасно рыжая. Улыбается мне.
- Ты ведь Катя?
- Катя, - ответила Катя, засмеялась и нырнула обратно в автобус. Затем вновь
вынырнула.
- Катерина вообще-то!
- Учту, - улыбнулся я.
К автобусу подошла женщина, а с ней очень худой парень. За плечами висела
гитара.
- Здравствуйте, - встревожено сказала женщина. – Мы Кулагин Рома. Мы не
опоздали?
Я внимательно огляделся вокруг. Автобус был на месте, водитель задумчиво
курил в окно.
- Нет, - ответил я, отмечая Рому. – Не опоздали.
- Ну, слава Богу! Мы так торопились, но очень долго собирались…
Я посмотрел на Рому, Рома посмотрел на меня. И мы оба друг друга поняли.
- …но это всё Ромка! - продолжала мамаша, поправляя сыну воротник на
рубашке. - Я ему говорю: давай быстрее! А он копается, копается…
Я оглянулся. Ребята в окне весело глядели на краснеющего Ромку. А может, на
его гитару, которая сама по себе компенсировала и Ромку, и мамашу.
- А вы, значит, наш вожатый?
- Всё верно.
- А как вас зовут?
- Саша.
- Простите, Саша, можно ваш телефон на всякий случай?
- Но только на всякий случай, - пошутил я и назвал номер.
3
- Спасибо, - улыбнулась мама Ромки. – Я просто переживаю, мы в первый
раз…
- Не волнуйтесь. Я тоже.
- Да? – недоверие отразилось на её лице. – Извините, а вы с детьми раньше
работали?
- Нет, не работал. Ромка, чего стоишь, проходи в салон.
Парень прошёл в салон, получив предварительно порцию свежеиспечённых
поцелуев от мамочки.
- Ну а как вы собираетесь работать, если у вас нет опыта?
- Не переживайте. В нашем лагере опытный педагогический состав, они
помогут.
В этот момент подошла Ольга Ивановна.
- У тебя все? – спросила она, проходя мимо.
- Да, - ответил я, посмотрев на список. – А это начальник лагеря Ольга
Ивановна, - обратился я к Ромкиной маме. – Она самая опытная и знает все
нюансы.
Димкина мама побежала за Ольгой Ивановной, а я залез в автобус и начал
делать перекличку.
Постепенно все двери в автобусах закрылись и колонна тронулась. Детки
зашумели. Все места, кроме двух передних были заняты, и я сел вперёд, как и
подобает вожатому. Второе место осталось свободным, и я поставил на него свою
сумку. Я смотрел в окно и крутил в руках список. Внезапно он вылетел у меня из
рук и спланировал на пол, в проход. Я нагнулся, чтобы поднять его и замер. Список
упал обратной стороной вверх и на этой обратной стороне я обнаружил ещё одну
фамилию, неотмеченную.
- Яковлева Настя здесь?
В ответ тишина. Я переспросил ещё раз. Тишина.
- Рината, ты отмечала такую?
- Не помню, вроде нет.
4
- Остановите автобус! – взвизгнул я.
Водитель послушно выполнил указание. Дети переговаривались на предмет
Яковлевой Насти, а я уже вылезал из автобуса навстречу озадаченной Ольге
Ивановне, которая шла ко мне. Следом за ней неуверенно топали два представителя
ДПС, сопровождавшие колонну с детьми.
- Что случилось? – спросила Ольга Ивановна.
- Ничего, просто ребёнок один…. Не успела девочка…
- Чего не успела?
- Ну, не приехала, а я не заметил. Она, вот, видите, на другой стороне была, - я
глупо потряс списком перед начальником. – Это я виноват, извините.
- О, Господи! – всплеснула руками Ольга Ивановна. – Ну и что, что не
приехала! Доехала бы потом. Ты виноват, что колонну остановил.
- Да, хорошо, я…
- Извините, что опоздала – раздался позади меня тонкий голосок.
Я оглянулся и увидел чудесную девочку с болотного цвета глазами и красивой,
чуть тревожной улыбкой. Она была одета в пёструю майку, исписанную мелкими
надписями, и узкие джинсы красного цвета. На голове у неё были дреды.
- Я Настя. Яковлева.
Я механически отметил Настю в списке. Позади неё плёлся усатый мужчина с
красным чемоданом.
- Добрый день, извините, что задержали вас, - сказал он Ольге Ивановне.
- Давайте в автобус, - ответила она устало, и ушла в сторону машины ДПС.
Настя в это время уже запихивала чемодан в салон, но он был очень тяжёлым,
и ей трудно было с ним справиться. Я спохватился и вместе мы кое-как чемодан
занесли. Настя помахала рукой мужчине с усами, и автобус вновь тронулся.
- Папа твой? – спросил я, глядя на удаляющегося мужчину.
- Папа, - ответила Настя. – А вы что, из-за меня автобус остановили?
Я посмотрел на девочку. Она пристально вглядывалась в меня и всё так же
тревожно улыбалась.
- А ты почему стоишь? – спохватился я. – Садись.
5
- Так места нет, - тут я заметил, что все внимательно разглядывали Настю, на
время забыв о своих делах.
- Как нет? Вот же место, - я снял сумку с сиденья и поставил на пол.
- С вами? – неуверенно спросила Настя.
- Со мной, - улыбнулся я. – Боишься?
- Нет, - гордо ответила девочка и села рядом.
Пока мы ехали, в салоне то и дело раздавался смех и хруст глянцевых
пакетиков с чипсами. Дети не замолкали ни на секунду. Кто-то даже завёл песню
весёлую песню. Мы с Настей молчали.
Когда автобус подъезжал к лагерю, девочка спала у меня на плече.
- Настя, вставай, - негромко проговорил я, когда автобус заехал на территорию.
Настя приподняла головку, осмотрелась и в ужасе отпрянула от меня. Я
улыбнулся – на её правой щеке были теперь нарисованы извилистые полоски от
дред.
- Простите, - почти прошептала она и опустила глаза.
- Да ничего…
- Убери свой чемодан с прохода! – раздался голос Ревякина.
Автобус тем временем остановился, и ребята начали вставать со своих мест.
Ревякину мешал красный чемодан Насти. Девочка встала, спокойно подняла
чемодан, как будто он был пушинкой и, прямо взглянув в глаза Диме, покинула
салон первой. Остальные стали выбираться за ней следом.
Отряды отправились по корпусам. Это было похоже на сбор войск и
последовавший за этим быстрый роспуск. Словно муравьи, дети расходились в
разные стороны следом за своими вожатыми.
Территория лагеря достаточно большая. В центре расположена линейка –
прямоугольное возвышение с флагштоком и двумя флагами на нём – России и
Санкт-Петербурга, внизу асфальтовые плиты. Вокруг на равноудалённом
расстоянии стоят корпуса – жилые и административные, а также здание столовой и
6
клуба, на ступенях которого сейчас стоял я и осматривал окрестности. Обычная
советская архитектура для бывшего пионерского лагеря. Много деревьев и
кустарника. В основном сосны. В левом дальнем углу лагеря расположен стадион –
футбольное поле, по углам которого расположились четыре световые вышки, давно
утратившие своё назначение, волейбольное и баскетбольное поля, а также
различного рода турники и прочее. Здание столовой было облеплено мозаикой, на
которой были изображены пионеры, держащие флаг, пионеры трубящие, пионеры,
бьющие в барабан и пионеры, присягающие на верность флагу, трубе и барабану. В
углу была дата – тысяча девятьсот семьдесят девятый год. Тоже из мозаики, которая
во многих местах уже откололась. Однако, стеклопакеты немного портили
атмосферу тех лет.
- Слушай, не стой как вкопанный, помоги!
Я опустил голову. Передо мной стояла полноватая женщина средних лет со
смешной стрижкой «горшком».
- Ты какого отряда вожатый?
- Второго.
- О, отлично! – заключила она. – Где твои лоси?
Я внимательно посмотрел налево. Там, словно муравьи, не успевшие до заката
солнца вернуться в муравейник, копошились малыши. Они с огромным трудом
тащили свои сумки.
Ревякин обернулся не сразу. Пришлось трижды повышать голос и добавить
фамилию. Я спустился с лестницы и пошёл ему на встречу.
- Мелким помогите с сумками.
- Окай, - протянул Дима. – Только свои отнесём.
На первом этаже нашего корпуса расположился третий отряд. Ребята хаотично
носились по коридору.
- Так, а ну-ка успокоились все! – девушка, которая вышла из вожатской и
закричала, была невысокого роста, с темными волосами и очень симпатичным
лицом. – Осатанели совсем. За две смены не поняли ничего, так я сейчас объясню!
7
Слушать дальше я не стал, а пошёл наверх. Наверху картина мало чем
отличалась от той, что была внизу. Но увидев меня, устроившие беготню подростки
остановились. Их было несколько человек, преимущественно девчонки. Например,
Катя. То есть, Катерина. Она засмеялась первой.
- Рината водит! – крикнула она и стукнула кулачком по плечу своей подруги.
Дружной гурьбой ребятки умчались в палаты, которые находились в
коридоре, отходившем от холла. В другую сторону от холла отходил такой же точно
коридор, где расположился первый отряд. Они почему-то вели себя тихо.
Внезапно раздался звук пожарной сигнализации..
- Спокойно! Без паники!- закричал я и осёкся – никто и не думал паниковать.
Я увидел огнетушитель и бросился к нему. Всего пара человек выглянула из
двери, хотя сигнализация не унималась. Я поймал за руку светловолосого
парнишку с круглым лицом.
- Тебя как зовут?
- Ваня.
- Ваня, выгоняй всех на улицу, быстро!
- Ага, - кивнул Ваня и ушёл в палату.
Я стал сам заглядывать в палаты и велел всем выбегать на улицу. Некоторые
последовали моему приказу, но далеко не все. Я заглянул в десятую. Естественно, у
девчонок сидели парни.
- Чего сидим?! – закричал я, борясь с чекой огнетушителя. – Или вы не
слышите тревогу?
- Слышим, - ответила Рината. – Мы её уже всё лето слышим.
Пауза.
- Ну, она сломана. Включается, когда захочет. Сейчас Антон Мерабович
починит и она заткнётся.
И тут она заткнулась. Я молча вышел в коридор и увидел новое лицо. Он был
плечист, приземист и крепок. Черноволосый, чуть небритый.
- Реквизит для спектакля уже тыришь? – пошутил он.
Я непонимающе посмотрел на огнетушитель.
8
- Да шучу, - улыбнулся он во весь рот. – Молодец, оперативно сработал. Я
Антон.
Он протянул мне руку.
- Муратович?
- Мерабович. А тебя ведь Саня зовут? – уточнил он.
- Александр Александрович! – раздался с улицы неприятный голос Елены
Леонидовны.
Я поставил огнетушитель на пол и подошёл к окну. Там, перед корпусом
стояла большая часть отряда, которую я отправил спасаться от пожара. И с ними
вместе стояла старшая вожатая.
- Александр Александрович! – строго сказала она. – Быстро в кабинет!
Навстречу мне попались двое парней – Ревякин и один, с которым я пока
толком не познакомился. Высокий, как и Дима. Плотный, светловолосый и
улыбчивый.
- Так, парни, вопрос….
Оба стояли ровно и смотрели мне в глаза. Оба перекатывали жвачку. Оба
улыбались, а Ревякин почти скалился.
- Где были?
- Так вы же сами сказали малым помочь, - ответил Дима.
- Сказал. Но почему так долго? Остальные давно вернулись.
Светловолосый надул пузырь. Больше пока ничего не происходило.
- Мне что, попросить вас подышать на меня?
- Я зубы не чистил, - отшутился Ревякин.
Сзади раздались голоса – это открылась дверь десятой палаты. Я оглянулся, из
неё вылетела Катерина.
- Кирюша! – крикнула она и повисла на шее у светловолосого.
Ревякин пренебрежительно окинул её взглядом.
- Что, Зоткина, соскучилась за два дня? – спросил он, плохо скрывая ревность.
- Да! – выкрикнула Катя и убежала.
9
Постояли ещё немного.
- Значит так, парни. Первый и последний раз. Идите разбирать вещи.
- Да, капитан, - издевательски ответил Ревякин.
- Есть, с-с-сэр! – поддакнул Кирюша.
Я вышел на улицу и замер. Огляделся по сторонам – а где же кабинет? Хотел
было вернуться, но увидел ту самую женщину с «горшком» на голове, которая
просила помочь с сумками. Она тащила за ухо огромных размеров ребёнка
мужского пола, явного акселерата, темноволосого и с глупой улыбкой.
- Ничего, - шипела женщина. – Потерпишь!
- Ааай! – отвечал мальчуган.
- Вот тебе будет сейчас «ааай»! Посидишь в кабинете и подумаешь!
- Не хочу в кабинет!
- А может, домой хочешь?
- Нет, - согласился мальчуган.
Я тихонько последовал за ними.
Пока Елена Леонидовна и женщина с «горшком» беседовали в кабинете, я
ждал за дверью. Со мной вместе ждал и «малыш», которого она привела.
- Больно? – спросил я.
- Нет! – ответил парень и снова опустил глаза.
- За что она тебя так?
- Подрался, - пробубнил «малыш».
- И только-то?
- Подрался до крови! – гордо произнёс он.
- Ясно. Тебя как зовут?
- Влад.
- А меня Александр Александрович.
Дверь открылась и из неё вышла женщина с «горшком». Она была раздражена
Я вошёл в кабинет, Влад вошёл за мной.
10
- Ну, как? Справляетесь пока? – металлический голос Елены Леонидовны
прозвенел угрожающе.
- Вроде да…. Это кто была?
- Это Нина Борисовна, старший воспитатель.
- А вы тогда кто?
- А я старшая вожатая. Способны различать эти понятия?
- Вполне.
- Отлично. Сколько у вас мальчиков в отряде?
Я задумался. Возникла пауза.
- Девять, - ответила за меня Елена Леонидовна.
- Девять, - подтвердил я.
- Значит, ещё один будет не лишним…
Пауза. Я посмотрел на Влада. Влад посмотрел на меня. Он был выше меня на
полторы головы.
- Это Влад, - сказала Елена Леонидовна. – Влад, иди в отряд, забирай свои
вещи и переноси их во второй.
Влад послушно удалился.
- Сколько лет ему?
- Двенадцать.
- Сколько?! У меня же пятнадцатилетние лбы в отряде.
- Ну, насчёт лба можете не беспокоиться, у него лоб всем лбам лоб.
- Почему ко мне?
- Потому что, Саша, в своём отряде он уже поколотил немало детей на второй
смене. А в первый его нельзя, потому что.… Потому что это первый отряд. А
вообще, - она повысила голос. – На будущее – приказы начальства не обсуждаются.
Ясно?
- Так точно.
- Идите.
Второй отряд сидел в кругу в середине холла.
11
- Теперь, когда мы более или менее познакомились, давайте выясним вот что:
чего бы вы хотели от этой смены?
Все несколько приободрились и приосанились. Девчонки уставились на меня
смеющимися глазами, а парни напустили на себя очень строгий вид. Кто-то ёрзал
на стуле, кто-то шуршал ногами.
- Побольше спорта! – произнес, наконец, первую реплику коротко стриженый
парнишка с широкой улыбкой.
- Ой, Малков, тебе мало было на прошлой смене? – съязвила Катерина. – Всем
подряд проиграли.
Малков как-то невнятно заёрзал на стуле.
- Это всё? Только спорт? – подначивал я отряд.
- Чтобы нами не командовали, - ответил Ревякин.
- Да, чтобы было больше свободного времени, - добавила Рината. – Мы
приехали отдыхать, а не выполнять указания.
Я смотрел прямо перед собой. Солнце в окне потихоньку садилось.
- Я жду от этой смены, - смело заявила Настя. – Чтобы мы все нашли общий
язык. И, самое главное – мне бы хотелось совершить что-нибудь сумасшедшее,
чтобы начальник лагеря схватилась за голову, а мы весело смеялись.
Рината и Катя переглянулись и недобро заулыбались. А я посмотрел на Рому
Кулагина, на лице которого застыла глупая улыбка.
- А м-можно, - спросил Кирилл. – Когда «Зарница», я п-п-пойду в армию к
Елизавете Николаевне?
- Да, и я! – послышалось несколько голосов. – И я! И я тоже!
- Почему к ней? – спросил я.
- Она всегда выигрывает, - был ответ.
- Ясно, - улыбнулся я. – Ксюша, а чего ты ждёшь от смены? – спросил я.
На меня смотрела девочка с короткой стрижкой, пронзительным взглядом и
блуждающей улыбкой.
- Чтобы она не заканчивалась. Не хочу в школу. Я вообще очень не люблю
свою математичку, - начала Ксюша. – Мне кажется, она больная. Она, например,
12
говорит, что она умнее сантехников. Они как то у нее трубы меняли, и она им
указания давала. Они спрашивают: "Откуда вы все знаете?" А она: "А что вы
хотите? У меня два высших образования". В итоге ее муж все переделывал.
Ребята сделали кислые мины, а Катя покрутила пальцем у виска. Настя громко
рассмеялась.
- Расскажешь ещё что-нибудь? – спросил я, еле сдерживая смех.
- Могу стихи. Или сказку, - ответила Ксюша.
- Ладно, спасибо, потом.
Дальше по курсу расположился Влад и все как-то по инерции уставились на
него.
- Я хочу дружить, - тихо сказал Влад.
- Влад-акселерат, - громко прошептал Кирюша так, чтобы все слышали.
- Тебе сколько лет, дружелюбный ты наш? - атаковал Влада Ревякин.
- Мне тринадцать будет в октябре, - промямлил Влад.
- Точно тринадцать? А не тридцать? – продолжал издеваться Ревякин.
- Прекращай, - пригрозил я.
- А чё вы мне всё указываете? – он грозно посмотрел на меня. – Хочу и
говорю. Я вообще с Владиком разговариваю.
- Тогда разговаривай нормально, - ответил я и увидел, что Ревякин остался
доволен моей мягкотелой реакцией на его выпад. – Спасибо, Влад. Ну, вот мы и
познакомились. А теперь…
Я замер. А что теперь? Я посмотрел на часы – до отбоя ещё есть время.
- До отбоя у нас есть ещё время, - сказал я. – Одну минутку, я сейчас приду.
Я побежал вниз по лестнице. За дверью, разделяющей этажи, слышались
весёлые крики. Я осторожно заглянул.
Третий отряд играл в игру. Ребята сидели в кругу, в центре которого стояла
девочка.
- Поменяйтесь местами те, у кого зелёные глаза! – сказала она.
13
Несколько человек вскочили и стали носиться в поисках места. Не нашедший
себе стула парень, остался водить.
- Поменяйтесь местами те, кто не любит отбой!..
Я поднялся обратно на второй этаж и остолбенел. Отряд просто ушёл. На
этаже не было никого, кроме пяти-шести человек, оставшихся там, видимо, по
инерции.
В этот момент я увидел Елену Леонидовну, которая, видимо, через боковую
дверь поднялась на этаж. Она на секунду замерла в холле, неопределённо
посмотрела на меня и ушла вниз.
Я растерянно оглядывался вокруг.
Над лагерем расстилалось закатное зарево. Небо переливалось из красного в
синий, перемешиваясь с полосами золотого цвета. Бледный месяц показался за
одиноким облаком. Я посмотрел налево. Там в сумраке проносились огоньки
машин.
Когда я вошёл, все головы повернулись ко мне. Вожатые сидели за длинным
центральным столом. Во главе стола была Елена Леонидовна. Она посмотрела на
часы, затем на меня. Я слегка поёжился.
- Извините, - сказал я и прошёл вглубь кабинета, туда, где стоял единственный
свободный стул.
- Итак, записывайте, - приказала Елена Леонидовна. – Тема смены…
Грохот так бесцеремонно оборвал её речь, что она подскочила со своего места
и резко сняла очки. Это я упал. Я упал, потому что стул был непрочный. Теперь,
приземлившись, я сидел, опираясь спиной на сломанный стул, а рукой на стоявший
рядом небольшой стол. Под дружный вожатский смех я поднялся.
- Разрешите представить вам нового члена нашего коллектива, - нашлась Елена
Леонидовна. – Александр Александрович, вожатый второго отряда.
Я сел на подоконник.
- Итак, тема смены «Космос». Каждый отряд представляет из себя планету с
оригинальным названием и интересной историей. Идеологией, если угодно.
14
Её голос звучал монотонно и гладко. Все, как один обратили внимательные и
строгие лица к ней, вслушиваясь в каждое слово. Многие записывали. Кто-то
дёрнул меня за штанину.
- …что я сейчас говорила? – это был голос Елены Леонидовны. – Будь добр,
повтори.
Без сомнений, она обращалась ко мне. Я молчал.
- Повтори, что я сейчас говорила. Ты слышишь меня?
- Слышу, - сдавленно ответил я.
- Ни черта ты не слышишь! – она вновь сняла очки. – Я целый день с тобой
цацкаюсь, а ты всё ни черта не слышишь! Тебе нужна практика?
- Нужна практика, - смиренно повторил я.
- А мне кажется, что не нужна! Как у тебя отряд сегодня в столовую и обратно
ходил?
- А как надо?
- Строем!
- Я не знал.
- У тебя глаза есть? Ты не заметил, что все ходят строем?
- Нет. И не кричите, пожалуйста.
- Не нужно мне указывать, Саша. Расскажи всем, как ты познакомился с
отрядом!
Я почесал ухо. Ребята за столом были крайне заинтересованы происходящим.
Напарница Антона улыбалась, остальным было немного неловко, но интерес
побеждал.
- Ну, сначала…
- Не надо сначала. Переходи сразу к концу. Где были дети, когда я вошла?
- Вероятно, в палатах…
- Ах, вероятно? Где был ты сам?
- Мне нужно было на минутку…
- Эта минутка может дорого обойтись. Ты для них ещё не авторитет, чтобы
просто взять и уйти.
15
- Извините, я учту…
- С темой смены всем ясно?
Все как по команде развернулись к столу, утвердительно закивали.
- Замечательно. Теперь планируем день, - все зашелестели блокнотами. –
Поехали, завтра у нас двадцатое июля, день недели пятница…
Когда я вышел из здания, то увидел парня в клетчатой рубашке, который курил
сидя на скамейке. На колене у него лежал блокнот, над которым зависла ручка. Я
заметил свежие аккорды и несколько стихотворных строк.
- Есть сигарета? – спросил я.
- Да, конечно, - ответил он и достал пачку из нагрудного кармана рубашки.
- Не помешаю? – спросил я, закурив, и тут же закашлялся.
Повисла пауза.
- Ты не куришь, – улыбнулся парень, отложил блокнот и протянул руку. –
Макс.
- Саша, - ответил я. – Не курю, да.
- Оно и видно. Садись, чего стоишь?
Я сел и затянулся.
- А чего вдруг закурил? – улыбаясь, спросил Макс. – Трудный денёк?
- Ну, так, сумбурный.
- Не парься из-за старшей, она сначала ко всем так. Начинает орать – уходи в
дзен.
- Да я и не парюсь. Так-то она права, я косячил сегодня. Правда, я правил не
знаю, ничего вообще не знаю.
- Тут ничего особо знать не надо, - Макс кинул окурок в стоящую рядом урну.
– Люби детей, и они полюбят тебя.
Пауза.
- Давно здесь?
16
- С первой смены. Поначалу тяжело было, но потом втягиваешься… В общем,
как везде. Но лагерь, как наркотик – если сразу не бросил, то уже трудно
остановиться. Я же сначала думал, что на одну только смену. Для практики.
- Вот и я для практики.
Из здания вышла напарница Антона.
- О, Екатерина Николаевна, - сказал Макс. – Легенда. Пятый год работает.
- Пятый год? – переспросил я и снова закашлялся.
- Пятый год. Идеальный первый отряд, все дела… Зимой и летом одним
цветом.
- В смысле, зимой и летом?
- Ну, лагерь ведь не только летом работает, но и зимой, весной, осенью.
- Ого.
Бросив на нас уничижительный взгляд, Екатерина Николаевна проследовала
мимо, держа в руках ватман.
- Фурия, - сказал Макс.
- Что, стоит опасаться? – шутливо спросил я. Макс как-то неопределённо
усмехнулся.
- Ладно, пойдём, ещё много дел. Ты понял там всё про отрядный уголок,
оформление холла и прочее?
- Ну, в общих чертах.
- Если что, обращайся. No passaran!
Макс пошёл вдоль по аллее в соседний корпус. Стали зажигаться фонари, и
Макс изобразил руками, будто это он их зажигает. Мы рассмеялись, и я зашёл в
корпус.
Как только заиграл подъём, я вышел из вожатской и первой, кто попался мне
навстречу, была Катя Зоткина.
- Доброе утро! – бодро проскандировала она и удалилась в умывалку.
- Привет, - ответил я, стараясь разлепить веки.
17
Детки потихоньку выползали из палат и с полотенцами наперевес
направлялись в соответствующие учреждения. Я тоже попытался прорваться в
вожатский душ, однако там было закрыто, и слышался шум воды. Антон в своём
крыле проходил по палатам и призывал лежебок к подъёму. Я последовал его
примеру.
- Стучаться надо! – взвизгнули девчонки из десятой палаты.
- Чёрт, - прошептал я. – Извините, сударыни!
Пришлось приложить немало усилий к тому, чтобы вытолкать отряд на
зарядку. «Побыстрей!», «Шевелитесь!», «Время, время!» - повторял я за Антоном.
Однако, к тому моменту, как второй отряд закончил умываться, первый, уже одетый
по-спортивному, выбегал на улицу вместе с Екатериной Николаевной.
Разозлившись, я начал кричать.
- Второй отряд, вы долго ещё будете копаться?! Первый уже на улице
строится!
- Вот и идите в первый, - парировала проходящая мимо Рината.
Несколько человек уже были готовы, но большинство возилось со шнурками и
носками. Наконец, ребята начали спускаться. На всякий случай я ещё раз прошёлся
по палатам. Дойдя до последней, я уже собирался уходить, но застыл как
вкопанный.
- Ревякин! – крикнул я. – Какого чёрта?
- Чего? – протянул Ревякин.
- Ничего! Все уже вышли, ты что себе позволяешь?
- Мне плохо…
- Не ври.
- Я не вру, у меня живот болит, - сказал он и отвернулся к стене.
Я посмотрел на часы.
- Чёрт, - прошептал я. – Ладно, потом поговорим.
- Ага, - нагло отозвался бунтарь и накрылся одеялом. – Свет погасите…
18
- Построились! – крикнул я, всё больше и больше раздражаясь. – Осталась
минута до зарядки!
Отряд нехотя изобразил из себя строй.
- Да я не буду с тобой стоять! – завопила Катерина, обращаясь к Владу, и тот
ушёл в конец строя.
- Влад, - окликнул я. – Встань с Валей. Валя, ты ведь не против?
Валя, высокая и красивая девочка, покачала головой. Влад встал рядом с ней.
- А г-где Ревякин? – спросил Кирюша.
- У него живот болит, - ответил я, пересчитывая пары.
- Ага, д-д-да, - неопределённо сказал Кирюша.
Побежали. Пробегая мимо Елены Леонидовны, я приветливо кивнул, а она
строго посмотрела на часы. Заиграла музыка зарядки.
- Сначала круг по стадиону, потом на разминку! – скомандовал я, правда, не
очень уверенно. – За мной!
- А можно наоборот?
- Нет!
- А можно не бежать?
- Почему?
- У меня нога болит…
- У меня живот болит…
- У меня освобождение…
- НЕТ! – заорал я и убежал вперёд.
- Я не побегу! – услышал я голос кого-то из девочек, но останавливаться не
стал.
Когда я закончил круг, идущие пешком девочки добрались только до середины.
- Ждём всех, - сказал я собиравшимся вокруг меня ребятам.
Зарядка в лагере шла полным ходом. Кто-то учил детей растяжке, кто-то
показывал силовые упражнения. Вожатые младших отрядов водили хороводы со
своими малышами. Макс смешно махал руками, что-то рассказывая своим на ходу.
Но больше всего меня поразила неопределённого возраста худощавая женщина с
19
короткой стрижкой, в чёрной майке и широких индийских штанах. Она проводила
зарядку кому-то из средних и делала это столь воодушевлённо и легко, что дети
почти стонали от её упражнений. Она давала фору всем вокруг. Удивительная
растяжка и редкая бодрость духа сразу же бросались в глаза.
- Вроде все, - сказал Кирюша.
- Хорошо, - ответил я. – Поехали. Сначала разминаем шею…
Ребята нехотя повторяли, лениво вращая головой, потом вполсилы поднимая
руки и поворачивая туловище. Но некоторые делали зарядку наименее активно.
- Рината, в чём дело? – спросил я. – У тебя болит что-то?
- Нет, - ответила Рината. – Мне лень просто.
- А мне не лень?
- Так не делайте, - просто ответила девочка и остановилась.
- Значит так, друзья, - завёлся я. – Либо вы делаете добросовестно, либо после
завтрака мы вернёмся сюда и продолжим!
Ребята усмехнулись.
- Ой, страшно, - сказала Катя и засмеялась. Вслед за ней засмеялись и другие.
- Так, всё, - сдался я. - Парни, отжимаемся по двадцать, девчонки по
пятнадцать.
Ко мне подошла та самая фееричная женщина в индийских штанах.
- Что, ленятся?
- Да, - признался я.
- А ну, дай-ка их мне.
Она подошла к отряду.
- Это ты так отжимаешься? – насмешливо спросила она у Кирюши. – Пузо-то
от земли оторви — как червяк елозишь, а толку?
Катя засмеялась.
- Зоткина, а ты чего смеёшься. Ты даже не можешь до скамейки достать.
Смотри, вон, как девчонки делают!
- Конечно, Юлиана гимнастка, ей легко!
Настя и Юлиана с лёгкостью и удовольствием отжимались от скамейки.
20
- Ну а ты почему не гимнастка?
- Больно надо! – ответила Катя.
- Ну, конечно, ничего тебе не надо, - продолжала женщина. – Ты сколько
весишь?
- Светлана Ивановна! – обиделась Катя.
- Скажи, ничего страшного.
- Пятьдесят шесть.
- Как и я! А мне почти столько лет, сколько ты весишь. Давайте-ка все заново
по двадцать отжиманий. И р-раз…
Никто ничего возражать не стал. Я молча улыбался.
Отряды маршировали на линейку, заходя с двух сторон. На трибуне в
горделивом ожидании высилась фигурка Елены Леонидовны.
- На месте стой, раз-два! – скомандовала она. – Отряды, внимание! Равняйсь!
Смирно! Доброе утро!
- Доброе утро, - лениво ответили отряды.
- Отставить… Доброе утро!
- Доброе утро! – немного бодрее ответили отряды.
- Итак, сегодня у нас двадцатое июля, день недели пятница…
Елена Леонидовна монотонно вещала, отряды слушали и где надо, проявляли
либо радость, либо огорчение. Солнце уже начинало палить. Справа от меня стояла.
Екатерина Николаевна, высоко подняв голову, мокрую и чистую, в сторону
трибуны и улыбалась ровными зубами. Я машинально пригладил свои волосы.
- Эй, к-капитан, - окликнул меня Кирюша.
Я оглянулся и увидел, что в конце колонны что-то неладно. Я прошагал туда и
ахнул – Настя лежала на руках у Вани без сознания. Рядом суетился Кулагин,
смешно размахивая руками. Ксюша Куделина легонько била Настю по щекам,
отчего та постепенно приходила в себя. Я подхватил девочку на руки.
- Что там происходит? – громогласно воскликнула с трибуны Елена
Леонидовна. – Второй отряд, я снимаю с вас линейку!
21
- А где медпункт? – не обращая внимания на трибуну, спросил я.
- Александр Александрович! – ревела Елена Леонидовна.
- Да что?! – грубо ответил я. – Не видите, плохо ребёнку!
Она замолчала, натянув губы в струну, но через несколько секунд призвала
отряды к вниманию и продолжила свой рассказ.
- Мне лучше, - произнесла Настя побелевшими губами.
- Точно?
- Да. Просто мне бегать нельзя…
- А зачем же ты бежала? - удивился я, опуская её на землю.
- Я говорила, что у меня освобождение, но вы сказали всем бежать же…
Я глупо и растерянно смотрел на девочку, в глазах которой доверие смешалось
с возмущением.
- Внимание отряды! Равняйсь! Смирно! На поднятие флага приглашается
дежурный вожатый Екатерина Николаевна…
Раздались аплодисменты всего лагеря.
После завтрака отряд собрался в холле. Бодрые после зарядки со Светланой
Ивановной. Я взял стул и сел напротив.
- Итак, друзья. Вчера перед сном я озвучил вам тему смены и попросил
подумать над названием и тематикой отряда. – Я выдержал паузу. – Какие идеи.
Ти-ши-на. Ещё минута. Тишина. Ребята, все как один, ковыряли носками пол.
Я засмотрелся на тапки Ринаты – двух белых кроликов, смотрящих друг на друга.
- Отлично. Тогда будем называться так, как я скажу. Всех это устраивает?
Тишина. Я начал выходить из себя.
- Я спрашиваю вас, господа, - повысил я голос. – Всех это устраивает?
- Расскажите н-нам, что вы п-п-придумали, - ответил Кирюша. – А мы вам
скажем, нравится нам или нет.
- Нет, - ответил я. – Так не пойдёт. Или вы сами придумываете, или решение
принимаю я.
Пауза.
22
- Планета Ка-Пэкс, - вдруг сказала Ксюша.
Пауза.
- Так, - ответил я. – А что это за планета такая? Что мы будем собой
символизировать, в чём особенность нашей планеты?
- Я не знаю, - испугалась Ксюша. – Я просто смотрела такой фильм, мне
понравилось. Там такой актёр в главной роли, он ещё в одном триллере играл, где
Бред Питт и ниггер играли полицейских, а он маньяка. Мне очень понравилось,
когда он срезал подушечки пальцев, чтобы…
- Ксюша! – вернул я её с небес на землю. – Мы поняли, что ты крайне хорошо
осведомлена в области голливудских шедевров. Чем мы будем особенны?
- Ну, я не знаю, - протянула Ксюша. – Мы можем все надеть чёрные очки…
- Планета Обезьян! – воскликнул Ревякин и изобразил как, по его мнению,
кричат обезьяны.
- Спасибо, учтём, - ответил я. – Смотрите-ка, процесс пошёл.
- А обязательно быть именно планетой? – спросила Настя. – Ведь мы можем
просто красиво назваться по космической теме.
- Правильно, - поддержала Ксюша. – И тем самым выделиться из толпы.
- Ты и так выделяешься, брекет-шоу, - вдруг заявил Малков, вызвав короткие
смешки.
- Неуместно и некрасиво, - ответил я. – Не расстраивайся, Ксю, он дурак.
- Почему это я дурак? – обиделся Малков.
- Не могу знать, - ответил я. – Может, генетика, может образ жизни. Ты
куришь?
- Ага, курю! – резко бросил Малков. – Я хоккеист вообще-то!
- А, ну вот и ответ…
- Чего? – не понял Малков.
- Ничего. Что у тебя по космической теме, Настя?
- Ну…не уверена…
Она достала телефон, сделала несколько движений по сенсорной панели «htc»
и мы услышали гитарные аккорды.
23
- Верхом на звезде, - запел голос. – Вцепившись в лучи. С луной на поводке, в
ночи-и-и-и…
- И-и-и-и? – протянул Ревякин. – Я что-то не понял.
- Неудивительно, - парировала Настя.
- Зато я понял, - с улыбкой сказал я. – «Верхом на звезде» - хорошее название
отряда. Мне лично нравится.
- А в чём будет идея? – спросила Юлиана.
Мы с Настей переглянулись.
- Ну, скажем так, - ответил я. – Как будто бы вы такие ребята, которым очень
надоела жизнь в большом мегаполисе. Надоела потому что там много грязи и
пыли, причём не только на дорогах, но и в душах людей. Пока понятно объясняю?
- Да, вполне, - ответила Валя.
- Хорошо. Ну и вот вы решили свалить оттуда….
- Верхом на звезде? – улыбнулась Валя.
- А ты соображаешь, - улыбнулся я в ответ.
- Ну и отлично, - нетерпеливо и очень жёстко сказала Рината. – Можно обход
делать? Нам ещё на пионербол переодеваться!
Из динамика всё звонче и звонче раздавалась песня Найка Борзова. Ребята
разбредались по палатам. Рината, проходя мимо, так сильно зацепила стул, на
котором сидела Настя, что та выронила телефон и ошарашено уставилась вслед
уходящей обидчице.
Мы шли на поле с Настей и Ксюшей.
- Александр Александрович, можно вопрос?
- Валяй.
- А какое название отряда вы хотели предложить?
- «Верхом на звезде».
- Нет, правда, какое?
- В том-то и дело, что это правда.
24
Настя остановилась на секунду, но спохватилась и догнала нас. Некоторое
время шли молча.
- А знаете ещё что? – вдруг спросила Ксюша.
- Нет. Что?
 Мне понравилось, когда вы назвали меня Ксю. По-моему, мне это очень
идёт.
- А представление отряда вы уже придумали? - спросила Настя. – Завтра ведь
вечером уже.
- Ну, есть одна мысль… Нужно сделать огромную звезду. Вот такую! А ещё
есть такое стихотворение, я не знаю его автора…
Свисток спугнул с кроны небольшой сосны двух птиц. Девчонки играли в
пионербол. Рината подавала мяч через сетку. Соперницы из первого отряда без
труда поймали его. Пара грамотных передач. Бросок!..
- Один-ноль, - констатировала Светлана Ивановна, сидя на небольшой лесенке
с сиденьем, сделанным на уровне с сеткой. – Подача!
Свисток!
- Два-ноль! – Светлана Ивановна записала что-то с блокнот. – Девочки, второй
отряд, соберитесь! С подачи хоть не пропускайте!
Она вдруг выронила свисток.
- Свисток! – не растерялась спортинструкутор. – Три-ноль!
Девчонки начали заводиться и пропустили ещё две подачи. На третью Рината,
наконец, собралась, поймала мяч и бросила его Вале на первую линию. Та
незамедлительно сделала «резак».
- Пять-один, переход! – сказала Светлана Ивановна, ловко спрыгивая вниз за
свистком.
Первый отряд под руководством Екатерины Николаевны завёл кричалку.
- Обидно! Досадно!
Ну ладно, ладно, ладно!
Обидно! Досадно!
25
Ну ладно, ладно, ладно!
Первый! – они трижды хлопали в ладоши. – Первый, хлоп-хлоп-хлоп!
- Молодец, Екатерина Николавна! – похвалила Светлана Ивановна. –
Поддержка что надо! Второй отряд, а вы чего молчите? Эй, вожатый, как там тебя?
Я опешил. Но, судя по тому, что никто не сделал на этом акцента, такое
обращение от Светланы Ивановны было в порядке вещей. Она сидела в своём
железном кресле, напоминающем гнездо большой птицы.
- Ты почему не поддерживаешь отряд? – продолжала атаку Светлана
Ивановна. – Смотри, как первый болеет!
Свисток!
- Только первый и только победа! – подтвердили её нападки ребята из первого.
- Эй, девчонки! – крикнул я. – Давайте соберёмся!
- И поедем домой, - иронично ответила Рината.
Все засмеялись. Я покраснел.
- Семь-один! – провозгласила Светлана Ивановна.
В этот момент я услышал громкие возгласы с футбольного поля, где наши
ребята также сражались с первым. Моё внимание привлёк гол. Забил, конечно,
первый отряд. Я поспешил к парням.
Когда я подошёл, то увидел разгорающийся конфликт между Малковым и
Ревякиным.
- Ага, ага, конечно, давай, попробуй, капитанишка!
Малков откровенно психовал. Он покраснел и сжал кулаки.
- Саша! Малков! – позвал его Борис Алексеевич, физрук, судивший эту игру. –
Ещё одна такая выходка и будет жёлтая карточка!
Малков унялся. Второй отряд разводил с центра поля. Малков отдал пас и
сразу же рванул вперёд. Последовал заброс на него, но росточка ему не хватило,
поэтому перехват, контратака и два-ноль.
Первый отряд и тут мощно болел за своих силами Антона Мерабовича и
нескольких пионеров.
- Первый-первый!
26
Первый – лучший! – надрывался он.
- Коротышка! – закричал Ревякин.
Малков бросился за ним, но догнать не сумел. Борис Алексеевич остановил
драку и «влепил» обоим по жёлтой карточке. Страсти поутихли.
В перерыве ко мне подошёл Борис Алексеевич.
- Тебя как зовут? – спросил он.
- Александр Александрович.
- Саша, ты в футболе разбираешься?
- Ну, так. Понимаю немного, сам играл.
- А вот Антон не играл. Зато его команда выигрывает. Знаешь, почему?
- Догадываюсь…
- Вот, правильно, Саша. Давай-ка, брат, посмелей, понапористей…
Я вернулся на волейбольную площадку, где первый отряд в пух и прах
разбивал второй.
- Настя, ты нужна мне!
- В смысле?
- В смысле, давай песню споём…
- А мы споём? – усмехнулась девочка.
- Ну, прокричим, неважно. Давай, самое время.
Настя кивнула и встала. Мы как умели, вразнобой, но зато громко, затянули
«Верхом на звезде». Сначала на пионерболе, а потом и на футболе.
- Другое дело, Сан Саныч! – крикнул мне Борис Алексеевич. – Тем более, счёт
три - ноль!
После игры на поле остались Кирюша и Малков. Саша стучал по воротам,
Кирилл отбивал. Все остальные гурьбой двинулись в корпус. Я подошёл к парням
и некоторое время молча наблюдал. Малков вкладывал всю свою злость в хлёсткие
удары, а если промахивался, то сам бежал за мячом в лесок за воротами, приносил
его и бил снова.
27
- Парни, не расстраивайтесь, - сказал я несколько неуверенно. – Не всё так
плохо. Вы бились, старались…
Кирилл замер и посмотрел на меня. Мяч просвистел мимо его уха, но он и
бровью не повёл.
- Вы это серьёзно?
- Абсолютно. А что такого?
- Ничего. Счёт восемь - ноль. А так ничего.
Кирилл в броске отразил коварный удар в нижний угол.
- По-моему, ваша проблема в том, - не сдавался я. – Что вы играете каждый за
себя. Индивидуально вы сильны, а команды нет. Вы не хотите играть за отряд.
Кирилл пнул мяч высоко в воздух.
- А есть отряд? – спросил Кирилл, проходя мимо меня в сторону корпуса.
Лагерь действительно похож на большой муравейник. Правда, в отличие от
строго заведённого порядка в отрядах насекомых, жизнь здесь часто напоминает
диффузию молекул. Этому хаотичному перемещению внутри огромной капсулы,
ограждённой невысоким зелёным забором, подвержены все, от мала до велика. На
первый взгляд, существует вполне определённый распорядок дня (чем не
муравьиные колонии?), однако на деле случается столько экспромтов, что порой
невозможно выполнить даже элементарные требования. Например, можно
опоздать на обед, потому что двое или трое малышей задержались на кружках,
вышивая, выжигая или склеивая что-то для своих родителей. В этой ситуации
вожатый, и без того выжатый как лимон ночной работой (ведь малыши не могут
помогать в оформлении холла и прочих подобных делах), вынужден тратить силы
на судорожные поиски мелюзги. В старших отрядах свои радости. Можно
вальяжно возвращаться из душа, где за тобой никто не следил, и ты успел покурить
в окошко, пока никто не видит. Ещё можно беззаботно покататься по мокрому
кафелю на животике, чем не преминули воспользоваться Малков и Кирюша.
28
На спортивных площадках тем временем ведутся ожесточённые бои по
футболу и пионерболу (упрощённый вариант волейбола). Мячи летают над полями
как пушечные снаряды.
Дети не знают жалости в игре и озорстве. Вот кто-то затеял дуэль на водных
пистолетах, но не прошло и двух минут, как в ход пошли вёдра, наполненные
водой. Теперь на расстоянии десяти метров друг от друга нет ни одного сухого
человека. Даже суровый спортинструктор Борис Алексеевич весело смеётся,
промокнув насквозь, и гоняется за Светланой Ивановной, которая неистово
свистит и громко хохочет, ускользая от коллеги.
А бывает такое, что тихий час превращается в погром. Особенно если вожатые
рискнули вдвоём покинуть место дислокации отряда. Тогда рядовые начинают
вести тренировочные боевые действия, выстраивая баррикады из матрацев,
поливая друг друга подушечным огнём в упор и лаская ляжки соперника мокрыми
и хлёсткими ударами вафельных полотенец. Ну а если вожатый, не приведи
Господь, позволил себе вздремнуть в тихий час, пиши «пропало». Выход из его
единственного штаба будет заблокирован пирамидой из тумбочек, столов, больших
и мягких кресел, кроватей-брустверов и тех же самых подушек.
Ну а что происходит в лагере ночью, вообще с трудом поддаётся описанию.
Дети прячутся от вожатых, а вожатые от детей. Детки намереваются использовать
весь свой запас зубной пасты (вон, смотрите, Саша Малков крадётся вслед за
Ванечкой, чтобы устроить кому-то весёлое утро), а вожатые почему-то не жалеют
сил и времени на горячительные напитки. Тем самым и те и другие, вероятно,
снимают стресс. Основная задача в такие моменты – не попасться на глаза друг
другу. Негласный компромисс заключается между детьми и вожатыми – одни не
обращают внимания на помятый вид своих командиров, а другие в свою очередь
каждодневно клянутся горничным, что больше туалетной бумаги, перепачканной в
зубной пасте, выгребать из всех углов не придётся. Но смотрите, какая чудесная
мумия вышла из Кирилла. Катерина Зоткина визжала так, что слышно было на весь
лагерь.
29
Однако, самое главное в системе – это создать и сохранить отряд. Это
непростая наука, подвластная далеко не всем. Отряд – живой организм, он всегда
очень индивидуален и его здоровье, то есть его сплочённость, настроение,
работоспособность и тонус зависят от многих факторов и от каждого органа в
отдельности. Особенно, от головного.
Вот почему, осознав это, мне очень важно было воплотить это в жизнь. И
сегодня, на представлении отряда, был мой первый шанс выйти на эту дорогу
победителем. И пока вы наблюдаете все эти живые картины, проходящие одна за
другой в ходе моего повествования, я громко и с выражением читаю вам
следующее стихотворение неизвестного автора:
Дети уходят из города
к чёртовой матери.
Дети уходят из города каждый март.
Бросив дома с компьютерами, кроватями,
в ранцы закинув Диккенсов и Дюма.
Пишет Виталик:
«Ваши манипуляции,
ваши амбиции, акции напоказ
можете сунуть в …
я решил податься
в вольные пастухи.
Не вернусь. Пока».
Пишет Кристина:
«Сами учитесь пакостям,
сами играйте в свой сериальный мир.
Стану гадалкой, ведьмой, буду шептать костям
тайны чужие, травы в котле томить».
30
Пишет Вадим:
«Сами любуйтесь закатом
с мостиков города.
Я же уйду за борт.
Буду бродячим уличным музыкантом.
Нашёл учителя флейты,
играет как Бог».
Взрослые
дорожат бетонными сотами,
бредят дедлайнами, спят, считают рубли.
Дети уходят из города.
В марте.
Сотнями.
Ни одного сбежавшего
не нашли.
- Ну как? – спросил я у Макса, закончив читать.
- Твоё?
- Нет, автор неизвестен.
- Хорошее. Главное, чтобы выучили. Ну а дальше у тебя чего?
- Пока не пойму. Какой-то движ нужен, а я туплю. Не знаю, чем закончить.
Там музло в конце, «Верхом на звезде» Найка.
- Ну, подними повыше там кого-нибудь, не знаю. Ну или самое банальное –
выдай всем конфет, пускай швыряют.
- Нет, это избито.
- Не избито, а проверено. Поверь старому театралу.
- Нет, конфеты не хочу. Нужно что-нибудь более грандиозное…
31
- Виталик, музыку включишь по моему сигналу, когда они поднимут звезду,
понял?
Я наклонился к радисту Виталику и нервно объяснял ему суть представления.
Он только кивал и хмыкал.
- А когда ребята опустят звезду, уводи музыку…
- Итак, внимание, - вещала Елена Леонидовна со сцены. – Внимание и тишина,
третий отряд, вы уже, кажется, выступили! Представление отряда номер два!
Пожалуйста, друзья, ваш выход!
Я напряжённо уставился на ребят. Они нехотя отклеились от сидений и
вальяжно поднялись. Ксюша гневно шепнула Малкову, чтобы он «убрал наконец
телефон». На мне уже не было лица. Стоявшие в первом ряду начали читать стихи
неизвестного автора, но делали это так паршиво, забывая слова и коверкая их
смысл, что в зале начались волнения, свойственные ситуациям полного
невключения зрителя в процесс. Катя говорила необычайно тихо, Валя
раздражающе громко, Малков глупо и нагло, Ксюша забыла текст, Кирилл
заикался и бледнел. И только Рината более или менее вытащила этот самопал из
минуса на уровень нулевого меридиана.
Зазвучала музыка. И тут произошло самое страшное. Вернее, ничего не
произошло. А ещё точнее – произошло ничего. Отряд расступился, давая
пространство для чего-то «грандиозного», но в этом пространстве скованно и
растерянно стояли Влад и Кирюша, на плечах которых сидели соответственно
Настя и Юлиана. И эти две бессмысленные башни просто раскачивались из
стороны в сторону. Музыка играла, зал ждал, а звезды не было. Её забыли. Просто
напросто забыли. Кирюша разводил руками, Юлиана с Настей судорожно
переглядывались, и только Влад раскачивался, стоя на месте как маятник. Самое
ужасное, что Кулагин в этот момент снимал всё происходящее на видеокамеру…
Вдруг Настя наклонилась и что-то быстро зашептала Юлиане. Та кивнула,
спрыгнула и побежала куда-то назад. Но за ней никто не смотрел, потому что
внимание общественности привлекла Настя. Она жестом придвинула Кирилла
32
поближе к Владу и резво вскочила им на плечи. Одной ногой она стояла на плече
Кирилла, а другой на огромном плечище Влада.
Я схватился за сердце, но, кажется, на моём лице засияла улыбка восторга.
Виталик внезапно начал уводить музыку, видимо, чувствуя наше фиаско. Но я
схватил его руку с ползунком и вывел звук на полную мощность. Юлиана тем
временем прибежала с апельсинами в руках.
- Бросай! – крикнула Настя.
Юлиана повиновалась и кинула три апельсина в руки Насте. Ошарашенный
зал стал свидетелем того, как тоненькая девочка, стоя на плечах титанов,
жонглирует сразу тремя солнцами. Малыши завизжали от восторга, взрослые
аплодировали и в голос восхищались её таланту.
- Ещё! – крикнула Настя, и в колесо апельсиновой сансары угодило ещё два
фрукта и теперь их стало пять. Зал уже весь стоял на ногах. Кое-кто из отряда
(Ксюша и Ваня) не растерялись и перебрасывались апельсинами перпендикулярно
движениям жонглёра. Юлиана же стала просто выделывать красивые па в такт не
совсем удобной для этого музыке.
Смотрелось всё это хаотично и коряво, но зато энергично и весело.
- Уводи музыку, - крикнул я Виталику.
Услышав, что музыка стихает, Настя поймала апельсины и, победоносно
улыбаясь, расставила руки в стороны.
Зал заревел от восторга.
Большой зал старой советской планировки был щедро оборудован световыми
пушками и мощным звуком. Внешний вид после недавнего ремонта также
впечатлял. Лишь на потолке, которого не коснулась рука современности,
оставались тысячи дырочек неизвестного назначения. Металлические сиденья
были сдвинуты к стенкам.
Отряды собирались на дискотеку, скапливаясь возле своих вожатых. За
пультом, под самой сценой, сидел радист Виталик. Он терпеливо ждал начала
движения, передвигая ползунки частот и громкости. Около него крутился Кулагин.
33
Елене Леонидовне из-за маленького роста и количества людей в зале пришлось
встать ногами на деревянную скамейку.
- Я приветствую вас на первой дискотеке третьей летней смены! – громко и
радостно сказала она в микрофон.
Зал взревел – дискотеки тут любили.
- Отряды, собираемся возле своих вожатых! Для начала просто танцуем под
музыку, а через десять минут мы проведём наш традиционный дискомарафон!
Выключаем свет в зале и…поехали!
- А что такое дискомарафон? – только и успел спросить я.
Меня внезапно захлестнуло волной ритма, танца и света. По своей плотности и
частоте мелькавших тел, движение было не хуже, чем на любом городском рейве
или рок-концерте. И, несмотря на то, что из динамиков играла какая-то детская
песенка, все, от мала до велика, двигались в такт. Впрочем, многие сразу же сели
на сиденья, но эти ребята вообще, видимо, не любили танцевать.
Я стал наблюдать за другими вожатыми. Они весело дрыгали кто чем умел,
отдавая всё своё внимание отрядам, которые сгруппировались на уже
состоявшихся местах, как правило, в кругу. У второго отряда было место рядом с
первым, но мы не мешали друг другу. Однако единого круга у нас не получалось,
все танцевали вразнобой. Я потерялся. Бегал от одной компании к другой, стараясь
привлечь их внимание, но тщетно.
- А теперь собираемся вокруг своих вожатых, - словно приговор произнесла
Елена Леонидовна. – Начинаем дискомарафон!
Второй отряд нехотя собрался вокруг меня, в то время как первый рванул на
сцену вслед за Екатериной Николаевной.
- Победители дискомарафона получат грамоты и возможность не идти завтра
на зарядку!
Зал вновь поприветствовал это решение Команданте бурными
аплодисментами и восторженными криками.
Я стоял в сильном волнении и тёр ладонью о ладонь. Началась быстрая
музыка. Все резво взяли старт марафона. Все, кроме второго отряда. Я стоял пень
34
пнём и ждал у моря погоды. Ребята мерно раскачивались в такт музыки и в свою
очередь ждали, когда же я начну зажигать. Но я не начинал.
Тогда в центр круга вышла Рината. Оригинально. Мощно. Драйвово. Отряд
задвигался. Не очень синхронно, но зато очень энергично. Повороты, приседания,
всплески, змейки... Я скорбно повторял за всеми.
Первый отряд зажигал на сцене. Все их движения были отработаны, точны и
синхронны. Екатерина Николаевна, широко улыбаясь, танцевала в первом ряду по
центру. Младшие отряды повторяли за первым…
- Наш дискомарафон подошёл к концу! – объявила Елена Леонидовна.
Все облегчённо вздохнули и попадали на сиденья. Рината села на ламинатный
пол. Я показал ей большой палец, мол, спасибо. Девочка отмахнулась и убрала с
лица сырую прядь волос.
- На зарядку завтра не идёт никто!
Зал возликовал.
- А вот грамоты у нас получают только, - пауза, - младшие отряды!
Визг, писк, прыг-скок.
- И, конечно же, первый отряд!!!
Гвалт, ор, топот.
В вожатскую постучали. Это был Макс, и он был не один.
- Александр Владимирович, Мария Сергеевна – вожатые третьего отряда!
Прошу любить и жаловать!
Макс светился улыбкой, держа в руках две бутылки текилы.
- Можно просто Алекс, - протянул мне руку вожатый третьего отряда. – Мань,
помоги неопытному товарищу с пододеяльником.
Маша улыбнулась и перехватила инициативу в борьбе с моим соперником. Я
растеряно переводил взгляд с одного на другого.
- Это что? – спросил Макс, глядя на мою тумбочку.
На ней лежала стопка из десятка книг.
- Это книги.
35
- Ты серьёзно?
- А что такое?
Все трое переглянулись и рассмеялись.
- Сначала тебе будет некогда, - сказал Алекс.
- А потом незачем, - добавила Маша.
- Мы на крышу, давай с нами! – заявил Макс.
Я лежал на крыше и курил в звёздное небо. Макс увлечённо рассказывал
какую-то байку, а ребята молча слушали. Вдруг надо мной что-то пролетело. Я
вскочил и тряхнул головой.
- Это что? – испуганно спросил я.
- Мышь, - ответил Алекс, наблюдая за крылатой тварью.
- Их много здесь, - подтвердила Маша.
- Привыкнешь, - ухмыльнулся Макс.
Я налил себе текилы в пластиковый стакан и увидел ещё три руки, которые
тянулись ко мне.
- Может, Антона с Катей позовём? – предложил я, разливая текилу.
Ребята переглянулись.
- Не, - ответил Алекс. – Они сейчас заняты. Значки, холл, диаграмма
настроений…
- А нам разве не нужно это делать?
- Нужно, конечно. Но можно же и потом.
Все беззвучно соприкоснулись стаканами.
- Как тебе твой отряд? – спросил Макс.
- Если честно, - признался я. – Я их боюсь.
- Это нормально, - успокоила меня Маша. – Я тоже сначала боялась.
- Главное – поставить себя лидером, - включился Алекс.
- Ага, и не бояться применить власть, - уверенно сказала Маша.
- Важно их заинтересовать! – добавил Макс.
36
- И в любой ситуации уметь находить решение! – Алекс пьяно заглянул мне в
глаза. – Понял?
Пауза. Вновь пролетела мышь.
- Ого, смотрите! – вдруг закричала Маша.
Мы посмотрели туда, куда тянулся её указующий перст и обомлели.
- Ваня…- прошептал я.
На крышу поднялся парнишка из моего отряда. Он немного постоял, а затем
двинулся по прямой. Зрелище было что надо – луна освещала Ване путь, а вокруг
его головы порхала летучая мышь. Мы заворожено наблюдали за ним, пока Макс
вдруг не вскочил на ноги, потому что в этот момент Ваня резко свернул налево и
направился к краю крыши. Мы бросились к нему. Добежать мы не успели, но и
Ваня не очень-то торопился шагать. Макс отвёл его на середину крыши и посадил.
- Ваня? – произнёс я и помахал ладонью перед его носом. – Ванька, ты
слышишь, эй?
Мальчик молчал и тупо смотрел вперёд.
- Лунатик, - заключил Макс.
- Весело, - весело сказал Алекс.
- Ага, - нервно ответил я. – Что делать будем, опытные вожатые?
Ребята дружно чесали репы.
Перевернувшись на другой бок, я услышал марш "Пионер". Резко открыв
глаза, я вскочил и, на ходу надевая штаны, бросился к двери. Вернулся, посмотрел в
окно - строй маршировал на линейку, как раз двинулся мой отряд. Я рванул обратно
к двери - закрыто! Напрягшись, я вспомнил, где ключ. Вытащил его из-под кровати
и, наконец, отворил дверь. На ходу заскочил в умывалку, поправил "причёску" и
помчал на линейку...
- …июля, день недели четверг. Дежурный отряд номер три. Дежурный
вожатый...
Я подбежал и встал во главе отряда. Послышался негромкий смех с разных
сторон. Я молча смотрел вперёд, не подавая виду, что смущён. Однако, тишина на
37
трибуне заставила меня осторожно посмотреть туда. Так и есть - Елена Леонидовна
испепеляла меня взглядом.
- Доброе утро, Александр Александрович, - ледяным тоном сказала она.
- Доб..., - пропищал я и, прочистив горло, повторил попытку. - Доброе утро!
Снова засмеялись, теперь уже громче. Солнце набирало высоту. Тишина
становилась невыносимой, все замерли и ждали развязки.
- Екатерина Николаевна, расскажете потом Александру Александровичу, что
такое режим дня?
- Обязательно, - улыбнулась Екатерина Николаевна.
- Вожатый второго отряда, покиньте линейку, - скомандовала Елена
Леонидовна.
Я развернулся и побрёл прочь.
- У второго отряда сегодня нет линейки, - добавила вслед Елена Леонидовна. Из-за опоздания. Продолжим. Дежурный отряд номер три...
Я шёл вдоль отряда и старался не смотреть на них. Но последней стояла Настя
и я, почувствовав доверие к её розовым кедам, поднял голову. Она смотрела мягко и
очень по-доброму. Мы улыбнулись друг другу.
После завтрака второй отряд ходил строем по периметру линейки. Я был во
главе, а командовала нами Елена Леонидовна.
- Шагом... арш! Левой, левой, раз-два-три! Левой, левой, раз-два-три!
Солнце не жалело сил для того, чтобы эта маршировка запомнилась нам
надолго.
- Нале-во! Кру-угом! Напра-аво! Шагом... арш! Песню запе-евай!
Отряд заныл.
- Какую песню? - спросил я, щурясь от солнца.
- Любую, - ответила Елена Леонидовна. - Вон Екатерина Николаевна идёт с
первым отрядом. Спойте "Катюшу".
- Так точно, - ответил я. - Отряд, выполнять! Песню запевай!
38
- Раасцветаали яблони и груши, - затянул нестройный хор. - Пааплылии
туманы над рекой...
Первый отряд подбадривал нас и смеялся от души.
- Александр Александрович!
Я остановился. Перед выходом из столовой стоял стол для начальства. Оттуда
ко мне обращалась Нина Борисовна, та самая, что просила помочь с сумками
малышей. Она сидела в окружении Ольги Ивановны, Елены Леонидовны и худого,
усатого мужчины в белом халате. Я молча смотрел на неё.
- Я к вам обращаюсь, - добавила она, поглощая мясную котлету с макаронами,
от чего губы её были жирными, а на груди покоились хлебные крошки.
- Да, я понял. Чем могу служить?
- Когда изволите предоставить значки?
- Значки? – я непонимающе посмотрел на Елену Леонидовну. Она
усмехнулась.
- Видишь вон ту таблицу? – спросила Нина Борисовна.
Она указала на стену, где висел расчерченный лист ватмана с графами:
«Зарядка», «Линейка», «Завтрак», «Обход», «Обед», «Тихий час», «Полдник»,
«Ужин», «Территория».
- Вижу.
- За каждый дисциплинарный момент полагается значок. Собрал все значки –
получил грамоту как лучший отряд. Понятно?
Напротив названия каждого отряда был вывешен ровный строй таких значков.
- Понятно. А…
- А значки размером десять на десять, из бумаги, картона, чего угодно, - Нина
Борисовна приступила к следующей порции второго блюда. – Лучше всего
смотрится двойная аппликация.
- Ясно. Приятного аппетита…
39
Ребята второго отряда украшали холл. Крепили к стенке название отряда,
развешивали забытые ленточки. Я приделывал к стене злополучную звезду. Стояла
оглушительная тишина. Я стукнул себе молотком по пальцу и взвыл. Все смотрели
на меня, а я сосал палец.
- Ну что вы смотрите? – воскликнул я и бросил молоток на пол. – Ну да, я
виноват, я проспал! Это мой косяк, за который отдувались все, да, да! Ну, простите
меня! Хотите, на коленки упаду? Хотите?
Пауза.
- А давайте стену акриловыми красками раскрасим? – вдруг сказал Ваня. Хотя бы нашу половину.
Я посмотрел на Ваню. Он стоял, задумчиво глядя в стену из органического
стекла.
- А можно так? – спросил я.
- Может, и нельзя, - ответила Рината. – Но тем интереснее. Так ещё никто не
делал.
- Давайте попробуем, - осторожно сказал я. – Но только теперь уже после
обхода. Собирайтесь, пора выходить. Кто со мной дежурить?
Валя, Юлиана, Катя и Рината мигом подлетели ко мне с криками «Мы! Мы!
Мы!»
- Хорошо, - ответил я. – Остальные покидаем территорию и выходим на
танцевальные занятия.
- Нуууу…- протянул недовольный хор.
Но я уже не слушал их, а ушёл вдоль коридора проверить, все ли вышли.
Оказалось, не все.
Влад сидел на своей кровати и смотрел в стену.
- Мы уже выходим, Влад, - сказал я. - Поправляй кровать и выходи на улицу.
Пауза.
- Можно я в обход пойду? - спросил Влад, не отводя взгляда от стены.
- Я уже девчонкам обещал...
- Пожалуйста! - взмолился Влад. - Я очень хочу, я никогда не был ещё!
40
- Ладно, посмотрим, а сейчас выйди в холл.
Влад нехотя поднялся с кровати и медленно вышел из палаты.
- А кровать? - бросил я ему вслед. - Ладно, иди, я поправлю.
- Нет, я сам!
Влад рванулся обратно в палату и чуть не сшиб меня с ног.
- Сан Саныч! - крикнула Валя из холла. - Все уже ушли, мы готовы!
- Сейчас, - ответил я. - С нами ещё Влад пойдёт.
- Влад?! - услышал я удивлённый квартет девичьих голосов.
Тот уже поправил постель и смотрел на меня умоляющим взглядом.
- Да, - ответил я холлу. - Он ещё ни разу не был в обходе.
Влад вздохнул с облегчением.
Обход проходил по стандартной схеме. Осмотр кроватей на предмет песка, а
также тумбочек, шкафов и пола на предмет чистоты. Четыре человека в четыре
палаты. Влад немного мешался, поэтому я отправил его смотреть сушилки и
умывалки. Девчонки то и дело приносили нам с Ольгой Ивановной новости.
- Щётка без чехла!
- Песок в кровати!
- Фантики за батареей!
И так далее. Ольга Ивановна решала ставить обход, а значит и долгожданный
значок, или нет. Я делал пометки в блокноте. В основном просто рисовал
квадратики.
Влад меланхолично осматривал подведомственную ему территорию.
- Ну как, нравится в обходе? - спросил я.
- Нормально, - ответил Влад и почему-то смутился.
Когда мы поднялись на свой этаж, Влад буквально ворвался в свою палату и
начал осмотр. Это была формальность, потому что дежурный отряд получает обход
почти автоматически, подвести его могут как раз только сушилки и умывалки.
Увидев, что никто не осматривает их, Ольга Ивановна сделала это сама.
41
- Гениально, второй отряд, - недовольно произнесла она. - Не обход в день
дежурства. Молодцы!
- Почему? - спросила Рината.
- Мокрые полотенца в сушилке, - ответила Ольга Ивановна и ушла в другое
крыло.
Пауза. Девчонки явно расстроились.
- А где Влад? - спросила Юлиана.
А где Влад, я наблюдал уже давно. Он растерянно стоял рядом со своей
кроватью и смотрел на Валю.
- Эй, - вскрикнула Валя. - Вообще-то я смотрю в палатах! Тебе где сказали
смотреть?
- В умывалке...
- Вот и чеши отсюда!
Валя обходила палату по периметру, проводя рукой под одеялом, а Влад
продолжал стоять у кровати. Когда Валя решила её проверить, он легонько
оттолкнул её.
- Ты чего, эй!
- Я сам, - ответил Влад.
Валя повторила попытку, но Влад оттолкнул её сильней, так, что она упала на
кровать напротив. Девочка вспыхнула и в два счёта вытолкнула Влада из палаты и,
пока все разбирались, стала проверять и его постель. Она сунула руку под одеяло и
медленно вытащила её оттуда, глядя Владу в глаза.
- Понятно, - сказала Валя.
Она вытерла руку о покрывало и замерла. Влад, красный как рак, смотрел на
неё и молчал. В глазах его стояли слёзы. Он начал мелко подрагивать. Как раз
закончили обсуждать полотенца.
- Вон он стоит, - показала на него пальцем Катя.
- Дебил, - резанула Рината, проходя мимо него.
- Рината! - вступился я.
- Ну а что? - ответила девочка.
42
- Здесь чисто, - произнесла Валя, выйдя из палаты.
- А толку-то! - воскликнула Юлиана. - Всё равно из-за этого акселерата обхода
нет!
- Он тут причём? - вновь попытался я защитить Влада. - Сами виноваты, что
полотенца сырые.
- Всё равно он дебил, - подытожила Катя.
Но Владу было всё равно, он преданно смотрел вслед уходящей Вале.
Мы перешли на территорию первого отряда. Екатерина Николаевна встретила
нас улыбкой и жестом развела дежурных по палатам. Ольга Ивановна отправилась
смотреть сушилки. Я рассматривал уже оформленный холл первого отряда.
На стенах висели сюжеты из «Маленького принца» Экзюпери. Вот Принц
летит на Луну, выставив вперёд раскрытую ладонь. Вот он беседует с лисёнком,
запутавшись в красном шарфе. В центре холла стояла чёрная коробка с
потенциальным барашком внутри, а на потолке люминесцентными наклейками
зажглись звёзды.
Появилась Екатерина Николаевна. Она едва заметно улыбнулась мне.
- Александр Александрович! – послышался крик Ринаты.
Улыбка мигом слетела с лица Екатерины Николаевны. Она напряжённо ждала
появления девочки.
- Вот, - Рината протянула мне зубную щётку.
- Что это?
- Щётка, - просто ответила девочка. – Без чехла.
- Не может быть, - сразу же вступила в бой Екатерина Николаевна. – Я всё
проверяла десять минут назад.
- Зачем мне врать? – удивилась Рината.
- Не знаю, - нагнетала Екатерина Николаевна. – Но щётки там не было. Какая
палата?
- Последняя.
- В ней живут самые аккуратные девочки. Это абсурд.
43
Я вздохнул.
- Ладно, отнеси обратно, Бог с ней…
В холл вошла Ольга Ивановна, а за ней шли Валя с Юлианой и несли в руках
фантики.
- Это было за батареей, - констатировала Валя.
Ольга Ивановна строго посмотрела на вожатую первого отряда.
- Ты как в первый раз сегодня. Где Антон? Он ведь у вас за обходы отвечает.
- Он уехал на выходной.
- Уже?
- Уже.
Пауза.
- Ладно, фантики, но щётка и мокрые полотенца!
- Не обход? – жёстко, но насмешливо спросила Екатерина Николаевна.
- Не знаю, давай спросим у дежурного вожатого. Он выносит вердикт, не я.
Я ободрился.
- Ну, полотенца, думаю, можно простить…
- Как так? Им простить, а вам нет? Разве правила не одни для всех?
- Ну, если правила, - промямлил я. – Тогда не обход.
- Чудесно. Двигаемся дальше, - заключила Ольга Ивановна и вышла из
корпуса.
На лице Екатерины Николаевны ненависть смешалась с возмущением.
Второй отряд расположился у подножия одной из четырёх вышек на стадионе.
Ребята стояли вразнобой - кто небольшими компаниями, уже успевшими
сформироваться с начала смены, кто парами, кто в одиночку. Руки большинства из
них были чем-либо заняты: смартфоны, плееры, реже - книги. Вернее, лишь одна
книга. Настя держала её корешком к себе, так что названия я не прочёл.
Я посмотрел на отряд. Щурясь на солнце, они испытующе смотрели на меня,
словно перекатывая во рту одну общую жвачку. Я усмехнулся.
44
- Сейчас мы с вами проделаем ряд очень важных упражнений. Я не стану
объяснять вам, зачем они нужны. Либо вы это поймёте, либо нет.
Ребята молчали.
- Что ж, если вопросов нет, тогда приступим. Для начала сложите на эту
скамейку всё, что у вас в руках. Хорошо. Теперь я попрошу вас взяться за руки.
Недовольный шум.
- Давайте-давайте, нечего стесняться, вам не десять лет.
- Вот именно, - скептически ответила Рината и впихнула свою ладошку в руку
вяло сопротивлявшегося Ревякина.
Спустя несколько секунд из отряда образовалась змейка, скреплённая
ладонями. Первой была Рината, последним, естественно, Влад.
- Скованные одной цепью, - усмехнулся я и встал перед Ринатой, взяв её за
руку. - Задание очень простое - идти за мной, не расцепляя рук. И всего одно
условие. - Я внимательно оглядел лица ребят и выдержал паузу. - Полное молчание.
Если кто-то скажет хоть слово, издаст хоть один звук, засмеётся или отпустит руку,
то мы начнём заново. Ясно?
Ребята закивали.
- Хорошо. Начинаем от этой вышки, доходим до деревянных домиков и
возвращаемся обратно. Поехали.
Я шёл медленно. Мы огибали деревья, преодолевали холмики, каменные
плиты, выступающие из земли, пролезали на корточках под домиками, стоящими
на бревенчатых сваях - и всё это не расцепляя рук. В какой-то момент змейка так
расползлась, что Кирилл оказался в критическом положении, его руки были
растянуты максимально широко. Тогда он догадался сжать руку идущему впереди
Малкову, и с помощью цепочки рукопожатий отряд остановил меня, и мы
дождались отстающих. Когда мы были близки к финалу, Влад неожиданно
рассмеялся. Реакция остальных была мгновенной - рой загудел, не простив
ошибки.
- Ты идиот!
- Кретин!
45
- Урод жирный, - заключил Ревякин и пнул Влада носком под коленку.
- Аааай, - заныл детина и схватился за ногу.
- Ну, зачем? - заступилась за Влада Настя.
- А тебе чего, жалко его? - разозлился Ревякин.
- Мне тебя жалко, - ответила Настя и посмотрела на меня. - Сначала?
Какой-то средний отряд, игравший в пионербол на площадке, давно уже
бросил мяч и в полном составе наблюдал за нами. Проходящие мимо кружководы и
спортинструкторы тоже замирали и некоторое время с улыбкой или напряжённым
вниманием смотрели, как мы преодолеваем барьеры.
На этот раз шли ещё медленнее и старательнее, почти не растягиваясь. Влад
шёл сразу за мной, Ревякин в конце. В какой-то момент, когда мы почти дошли до
конца, он отпустил руку, чтобы удобнее пролезть под нижней перекладиной
брусьев. Я сделал вид, что не заметил.
- Блин, - сказал Кирилл. - Сначала.
- Чего? - удивилась Рината.
- Да, - подтвердила Настя. - Так нельзя, нужно заново начинать.
- Чего случилось-то? - спросила Катя.
- Дима руку отпустил, - ответила Настя.- Сначала.
Ревякин сплюнул в песок. Влад молча смотрел на него.
- Можно теперь я поведу? - спросил Малков.
- Последняя попытка, - кивнул я.
На скамейке среди горы смартфонов и айподов неуверенно лежала книга.
"Герой нашего времени". Настя села на скамейку и открыла книгу, не желая
участвовать в споре.
- Да потому что ты гнал, как конь! - кричала Катя.
- Нормально я шёл, просто тупить не надо!
- Кто бы говорил! Ты по десять раз думал, куда повернуть, уже скучно
становилось, - добавила Рината.
46
- Сами поведёте теперь! Ну, кто смелый?
- Я готов, - с улыбкой сказал Кирюша.
- В другой раз, - вмешался я. - Трёх попыток достаточно. Теперь мы попробуем
это в конце смены и посмотрим, к чему мы пришли.
- Это правильно, - философски заметил Кулагин.
- А сегодня у меня для вас ещё кое-что есть. Слушайте внимательно.
Ребята стояли в две шеренги напротив друг друга, образуя ручеёк. Руки
стоящих напротив были скреплены следующим образом: правая рука держала
запястье собственной левой, а левая - правое запястье напарника. Получался ряд
замкнутых квадратов. Все были плотно придвинуты друг к другу, а первая пара ещё
и к каменному выступу, высотой примерно в один метр. На нём спиной к ручейку
стоял Малков.
- Самое главное, - громко вещал я. - Помни, что ты струна. Не сгибай ноги,
ясно? Когда будешь готов, падай, не предупреждая! Сам когда почуешь, что готов,
понял?
- Да.
- Не ссы, Саня, держим крепко! - заявил Ревякин.
Малков промолчал. Даже со спины было видно, как он напряжён. Наступила
тишина.
Падение.
Дружное "Уууух!" пронеслось по рядам. Дух захватило не только у Малкова,
но и у тех, кто ловил.
- Кто следующий? - мой вопрос оказался неожиданным.
Пауза.
- Я, - ответил Кирюша и взобрался на выступ.
Один за другим ребята падали в руки товарищам. Когда дело дошло до Влада,
подростки напряглись.
- А мы выдержим? - спросила Катя.
- Тебя же выдержали, - сострил Ревякин.
47
- Давайте я сначала, а потом Влад? - предложил я.
- Ой-ой-ой... - прошептала Катя.
Я поднялся на выступ, убедился, что двадцать пар глаз пристально следят за
мной и почти без паузы упал на руки ребятам. Следом поймали и Влада.
- Ну что, все?
Ребята закивали, потирая руки.
- Кулагин не падал! - заметил Ревякин.
Все посмотрели на Кулагина. Он уже давно стоял чуть в стороне и снимал
происходящее на камеру.
- Я не буду.
- Почему?
- Боюсь высоты.
- Пфч, - неопределённо выразилась Катя.
- Чего там бояться, - не унимался Ревякин. - Там полметра, наверное!
- Неважно. Я боюсь высоты и падать не буду.
- Хотя бы попробуй, - сказал я. - Вдруг получится.
Рома вздохнул и поднялся на выступ. Ребята встали в шеренги и скрепили
руки. Солнце уже почти закатилось за сосны.
- Давай, Роман!
- Мы тебя поймаем!
- Ты ж худой, как стручок, не уроним!
- Кулагин, будь мужиком!
Я попросил всех помолчать. Другие отряды устало возвращались со
спортивных площадок. Проходя мимо нас, они тоже затихали и замирали в
ожидании. Народу собралось уже порядочно, отрядов пять или шесть. Кулагин
стоял как вкопанный. Наконец он, бледный и слегка даже вспотевший, повернулся
к нам.
- Я не могу, - просто сказал он и спустился вниз.
- Ссыкло, - заключил Ревякин.
- Ревякин, заткнись уже, а? - ёмко ответил ему Кирилл.
48
Я смотрел на Кулагина, а он смотрел на Настю. Она прошла мимо. Кулагин
расстроено сел на скамейку, на то место, где она читала книгу.
- Всё, - скомандовал я. - Отбой.
Добрая половина лагеря двинулась в корпуса.
Я вышел из здания первого корпуса с кипой листов формата А4. Отряд стоял
перед дверьми, выстроившись в колонну по одному. Я опешил.
- В чём дело?
- Проверка на вшивость! – ответила Рината. – Добрый день, Павел Юрьевич!
Я обернулся. Павел Юрьевич, доктор с тонкими усами и хитрым взглядом
стоял прямо за моей спиной.
- Что случилось? – спросил я. – У нас сейчас репетиция должна быть!
- Здоровье важнее искусства, - загадочно ответил доктор. – По одному
подходите.
- Саныча тоже проверьте! – крикнул Малков.
Все засмеялись.
- Это можно, - протянул доктор и впился пальцами мне в голову.
Я отскочил в сторону. Вновь раздался смех.
- Чего вы? – испугался я.
- Плановая проверка на вшей, - невозмутимо ответил Павел Юрьевич и
продолжил исследовать мою голову. – Чисто. Следующий!
Ребята подходили по одному. Я уселся на скамейку и стал ждать. Рядом сел
Кулагин. Я бросил ему на колени распечатанный текст.
- Что это? – удивился мальчик.
- Сценарий.
- Зачем?
- Как зачем? Ты Ромео или кто?
Рома пролистал сценарий.
- Ого, такой большой, - расстроился он.
- Ну и ты не маленький. Справишься.
49
- Нам раньше сценариев не писали, - задумчиво произнесла Рината.
- А как же вы ставили свои представления?
- А просто, как попало. Бывало, что за один день всё репетировали.
- И как? Результат был?
- Не знаю. Просто, зачем всё это, если первому отряду всё равно первое место
дадут?
- Ну, это мы ещё посмотрим. Главное – хорошо сделать свою работу, а там уже
разберёмся.
- Вшивая! – раздался громкий крик Ревякина.
Он смеялся и показывал пальцем на Валю. Девочка заплакала.
- Ревякин! – жёстко позвал я его. – Какого чёрта?
- Ну а что? – не переставал смеяться Дима. – Если она вшивая! Может, она нас
заразит.
- Это вряд ли, - лениво сказал доктор и скрылся за дверью.
Девчонки успокаивали Валю.
- Марш все в холл! – скомандовал я. – Через пять минут репетиция. Валечка,
подойди ко мне, пожалуйста.
Валя подошла, утирая слёзы. Я обнял её. Она немного отстранилась, но я
прижал её к себе ещё крепче.
- Я не боюсь заразиться. Мы ведь одна команда, значит, и болячки у нас
общие, верно? Ты молодец, что не выдала Влада. Со всяким бывает.
- Я не сказала только, чтобы нам обход поставили, - всхлипнула Валя.
- Не обманывай, - улыбнулся я. - Ты и потом не сказала. Ты добрая девочка,
Валя, такой и оставайся.
- Спасибо, - улыбнулась она в ответ.
- Подпишите каждый свой экземпляр! – вещал я на весь холл. – Второй раз
распечатывать не буду. Всем ясно?
- Да… - вяло ответило несколько человек.
50
- Ну что, начнём? Итак, замахнёмся на Вильяма нашего, Шекспира. Ромео –
Кулагин Роман!
Дима даже не шелохнулся. Парни сделали вид, что их это не касается, хотя по
лицу многих было видно, что они расстроены.
- Меркуцио – Малков!
- О, нормас! – Саша вышел на середину холла. – Он мне нравится,
нормальный чел…
Я покачал головой на этот комментарий и стал перечислять роли. Ребята
подписывали сценарии и выделяли слова. Наступил важный момент. Девчонки
смотрели на меня в упор. Некоторые откровенно сжигали меня взглядом.
- На роль Джульетты я рассматривал несколько кандидатур…
- Короче! – отрезала Рината.
- Короче, Настя.
- Понятно, - резюмировала Юлиана.
- Вопросы? – уточнил я.
Вопросов не было.
- Скажу сразу, - начал я лукаво. - Это будет не классическая постановка
Шекспира…. Скажу откровенно, мне всегда было жаль этих двоих и очень
хотелось оставить их в живых…
- Зоткина! – орал я. – Ну, сколько можно! Чего ты его гладишь?
- Ну а что, мне его по-настоящему стукнуть? – Катя стояла на сцене с
канделябром наперевес. Напротив неё стоял Кирилл.
- Разумеется, нет, - ответил я. – Но зритель увидит, что ты филонишь – и будет
выглядеть глупо. Смягчи удар после размаха. Амортизируй. Поняла?
- Поняла.
- Ещё раз!
- Сначала? – спросила Катя, уходя в кулису.
- С разбега!
51
Катя выбежала с канделябром из-за кулис и изобразила удар по голове
Кирюши.
- Уже лучше. Только давай теперь с текстом.
- Это обязательно?
- Ну конечно. Эта реплика должна вложить силу в твой удар!
Катя вновь ушла за кулисы. И вновь выбежала оттуда, сломя голову.
- Ах ты, свинья! – закричала она на весь зал, но когда добежала до Кирилла,
руки её опустились.
- Я не могу, Александр Александрович!
- Я могу! – крикнул Малков и выхватил канделябр из рук Кати.
- Не-не-не! – запротестовал Кирилл. – Я верю, что т-т-ты можешь. Завязывай.
Катя выхватила канделябр из рук Малкова.
- Можно я ещё раз попробую?
- Пробуй, сколько хочешь! – подбодрил я её.
Катя взяла нужный разбег. Кирилл приготовился падать… И тут вошла
Екатерина Николаевна.
- Спасибо, второй отряд, - сказала она. – Ваше время вышло.
От такой безапелляционной выходки я застыл на месте. Четвёртый отряд
заходил в зал. Второй недоумённо переглядывался.
- В чём дело? – спросил я у неё, раскладывающей свой ноутбук на столе.
- Ни в чём. Просто ваше время вышло.
- Но… могли бы постучаться. Всё-таки репетиция.
- Регламент есть регламент, Александр Александрович. Разве мы не должны
всё делать по правилам?
- О чём ты…
- Вы!
- Да, простите, Екатерина Николаевна. Конечно, вы.
Вошёл Антон. Он оценил обстановку и развёл руками. Я понимающе кивнул.
- Уходим, второй отряд. Дорепетируем в холле.
- Нам на обед накрывать, мы дежурные, - напомнила Настя.
52
Я чертыхнулся и захлопнул свой ноутбук.
Мы курили за первым корпусом. Я, Макс и радист Виталик. Он всё время
молчал и выглядел по-домашнему: шлёпанцы «Россия» на голую ногу, футболка
«Андромеда» и старые-престарые клетчатые шорты.
- Что за херня с этими обходами? – негодовал я. – Почему это вообще так
важно?
- Не знаю, Саня, - ответил Макс. – Никогда этого не понимал. Но суть в том,
что за правильно сделанный обход отряд получает значок…
- Как за зарядку, линейку, завтрак… Это понятно. Но почему Екатерина
Николаевна такая бешеная до этих значков?
- Потеря такого значка гарантирует лишение звания лучшего отряда за день.
Как и потеря любого значка. Для детей это важно.
- По-моему, для неё важнее.
Я затянулся. Из двери вышел Кулагин. Мы с Максом испуганно замерли с
сигаретами в руках. Виталик продолжал невозмутимо курить.
- Курите, курите, - разрешил нам Рома. – Я по делу. Виталий Алексеевич, у вас
можно камеру зарядить?
- Закройте дверь и никого не пускайте! - крикнул я. - Мы почти готовы.
Отряд шумел, как пчелиный улей, готовясь к репетиции. Кто-то носился
между рядов, кто-то валялся на сцене, кому-то приспичило сходить в буфет именно
теперь, когда я попросил закрыть дверь. Но никому не приходило в голову
повторять текст или прогонять друг с другом отдельные сцены. Я стоял на сцене и
закреплял на Насте тросы с карабинами, перекинутые через сценические балки под
потолком. Вся система была привязана к двум канатам средней толщины, с
помощью которых можно было управлять полётом Джульетты над Вероной.
- Не страшно? - спросил я у Насти.
- Нет, - ответила девочка. - Я ведь много лет занималась в цирковой.
- Да, но одно дело жонглировать, а другое...
53
- А другое я умела намного лучше, чем жонглировать, - парировала Настя.
- А почему же бросила? - спросил я.
Настя как-то вся погрустнела. Она ответила не сразу.
- У меня была травма. Позвоночник.
- Понятно. Жалеешь?
- Очень. Я любила свою цирковую...
- Погоди, а как ты сейчас-то будешь?
- Если выпить таблетку, то не так больно. Справлюсь.
- Ну, смотри, - ответил я. - Готово, можем начинать!
Все разбежались по своим кулисам, я закрыл дверь на ключ. Затем мы с
Кирюшей натянули канаты и подняли Настю под потолок. Привязали канаты к
крючьям в полу. Я спустился со сцены.
- Давайте отдельно полёт, а потом с начала пойдём. Ромео, давай!
- Без музыки?
- Пока без, поехали!
На сцену выпорхнул Кулагин, романтик из романтиков, истинный Ромео.
- Джульетта, выйди на балкон!
- Я не могу! - отвечала Настя из-за кулис.
- Но почему, Джульетта, почему?
- У меня нет балкона!..
- Тут зритель должен засмеяться, - вставил я. - Поэтому пауза.
Пауза.
- Но что я вижу, - продолжал Кулагин с придыханием. - Как будто ангел
приближается с небес!..
Стропы начали медленно опускаться. Джульетта, красиво раскинув руки в
стороны, летела навстречу Ромео. Затем она вдруг замерла, что-то пошло не так.
- В чём дело, Настя?
- Я не знаю...
- Осторожно!!! - неистово завопил Кулагин и бросился через сцену.
54
Я повернул голову и увидел, что один из крючьев вот-вот оторвётся от пола, и
тогда несчастная Джульетта...
Крюк оторвался, и Джульетта с размаху полетела прямо в стоящее в углу
сцены пианино. Я рванулся к канату и в последнюю секунду под оглушительный
крик Насти успел схватить его, но не удержал бы, если бы не подоспевший
Кулагин. Настя дёрнулась в воздухе и повисла на стропах. Мы стали медленно
опускать канат. Еле дыша, девочка сползла на пол и сидела не шевелясь. Кулагин
смотрел на меня исподлобья. Ему не хватило нескольких шагов, чтобы схватить
канат первым. Опомнившись, он подбежал к Насте и стал ей что-то тихо говорить.
Остальные находились в состоянии лёгкого шока.
- Репетиция окончена, - подвёл я итог. - Всем спасибо, отдыхайте.
Ребята по одному стали подходить к Насте. Я посмотрел на свои ладони, они
были слегка обожжены.
Второй отряд подходил к калитке, чтобы совершить свой первый выход за
территорию. Девчонки шли налегке, а парни тащили рюкзаки. Перед выходом нас
ожидала Нина Борисовна. Она выстроила нас и стала считать.
- Что вы нам т-т-туда напихали? – заныл Кирилл. – Т-т-тяжёлые.
- Это сюрприз.
- Ладно, Киря, не ной, - вставил своё слово Малков. – Там, небось, еда. Ты ж
любишь покушать?
- Отвали, - резонировал Кирилл.
- Восемнадцать, девятнадцать, двадцать!
Нина Борисовна закончила пересчёт. Рядом с ней стоял Павел Юрьевич.
- Что-то он серьёзный какой-то, - шепнул я Кулагину.
- Если твоя жена Нина Борисовна, - назидательно поднял палец вверх Рома. –
Тут уж не до смеха.
Нина Борисовна тем временем обратилась ко мне.
- Почему у вас дети без головных уборов?
55
Я оглядел строй. Куделина быстро нацепила кепку, а Настя завязала бандану.
Неожиданно в разговор вмешался начальник медпункта.
- Ниночка, мне кажется, что можно и без головы сейчас. Главное, чтобы
коротких штанов не было и кофты взяли…
- А как же клещи?
- Ну, какие клещи, Нина, - защищался Павел Юрьевич. – Август на носу.
- Ну и что же? Они что, повымирали?
- Спад активности, - вяло ответил главный врач лагеря.
- Ничего не хочу знать. Клещи и в Африке клещи! Все, кто без головы, марш
за панамками!
- Это точно, - тихонько заметил Кулагин, с жалостью глядя на главврача. –
Клещи и в Африке клещи…
Солнце медленно закатывалось за противоположный берег озера. Качалась
лодка и где-то был слышен стук топоров. Хорошо и тихо.
Парни несли ветки и брёвна для костра, девчонки лениво им помогали. Я
потрогал воду наощупь.
- Тёплая? - спросила Настя.
Я кивнул.
- Ааа! Придурок! - из леса выбежала Катя. Она истерично вертелась вокруг
своей оси, пытаясь, видимо, стряхнуть с себя что-то. За ней заплетающимся шагом
шёл Малков и громко смеялся.
- Александр Александрович! - обиженно закричала Катя, запутавшись в руках
и волосах. - Он на меня клещей накидал!
- Катерина, клещи бывают только весной и в начале лета.
- Правда? - девочка с надеждой посмотрела на меня.
- Конечно. Стану я тебе врать. Максимум - он на тебя пауков накидал.
- Аааа! - завизжала Катя и убежала обратно в лес.
Малков заржал и показал мне большой палец. Отряд собирался вокруг
костровища.
56
- Кулагин, сыграй, слышь! - заявил Малков, садясь на бревно рядом с Катей. Та
перебежала на другое место.
- Не хочется пока, - ответил Рома.
- А чё гитару брал? - спросил Ревякин.
- Может, потом захочется.
- Да ладно, Кулагин, не выпендривайся, - вставила своё слово Рината. - Сыграй
ту, которую вчера играл.
- Да, Ром, сыграй её, пожалуйста, - попросила Настя.
Кулагин замер. Затем вытянулся в струну и механически схватился за гриф.
- Ладно, - невнятно сказал он и завертел колками.
Я разжигал костёр. Ревякин помогал мне с другой стороны. Ребята принесли
много веток, костёр мы сложили достойный. Наконец, показался дымок. Кулагин
пел песню про снежинку, которая пролетает над костром, и все смеялись.
- Можно хлеб жарить? - спросил Малков, когда песня кончилась.
- Ради бога, - ответил я. - Но сначала давайте займёмся более важными делами.
Скоро у нас выступление и...
На лицах ребят отразились тоска и невнимание. Они нетерпеливо
зашевелились, Малков украдкой насаживал хлеб на палочку. Я продолжал.
- ...и в связи с этим, у меня появилась идея.
- Ну, опять, - заныл кто-то.
- Можно хоть на озере без репетиций?
- Можно, - ответил я и подошёл к рюкзакам, которые тащили парни.
Я планомерно и молча открывал их один за другим и сначала ребята не
понимали, в чём дело и так же молча наблюдали за моими действиями. Кулагин
наигрывал какой-то мотив. Я доставал из рюкзаков одежду и складывал на траве.
- Ой, моя майка! - вскочила Катя. - Зачем вам?
Я остановился и посмотрел на неё. Она закрыла рот и села. Я продолжил.
Когда я добрался до рюкзака с полотенцами, до пиратов стала доходить суть.
- Да ладно, - проговорил Ревякин.
- Ведь нельзя же... - почти прошептала Рината.
57
- На собственном горбу и на чужом, - заявил я, поднявшись на ноги. Я выносил понятие простое Не следует идти на танк с ножом...
- Но если очень хочется, то стоит, - закончил Кулагин.
- Именно. Одно условие - скажу на берег, значит - на берег. Идёт?
Все дружно закивали.
- Вперёд, отважные пираты, вы это заслужили!
- Урррааа! - закричали пираты и наперебой стали забегать в воду.
- Тихо, тихо! - кричал я.
Но куда там! Подростки бесились, смеялись, ныряли, топили друг друга,
выныривали и снова ныряли... Некоторые из них поплыли на середину озера.
- А вы чего? - спросила Настя.
- А я… не знаю, чего. Я море люблю.
Настя пожала хрупкими плечами и вошла в воду.
Хлеб хрустел на пиратских зубах, и крошки прилипали к их мокрым телам,
завёрнутым в полотенца. Кулагин играл какую-то мелодию, и взгляды большинства
были устремлены на огонь. Было уже почти совсем темно, насколько вообще может
быть темно в конце июля. Несколько человек бродили по лесу парочками, кто-то
остался сидеть в одиночестве у воды. Это был я. Ко мне подошёл Ревякин и сел
рядом. Сначала он молчал, а затем вдруг повернул голову ко мне и заговорил.
- А вы нормальный так-то, - заявил он.
- Правда?
- Ну да. Я сначала думал, гумозный какой.
- Гумозный? - усмехнулся я. - Это как?
- Ну, скучный... Чмошник, в общем.
- А, ну спасибо.
- Да не, я так уже не думаю.
- Приятно слышать.
- Сан Саныч, а можно я вас буду просто Саныч звать?
58
- Тет-а-тет, - ответил я, не задумываясь.
- Чего, как?
- Ну, один на один.
- А, понял. Идёт. Саныч?
- Да.
- Можно ещё раз искупаться? Мне и Малкову.
- Валяй. Но только тебе и Малкову. И недолго.
- Только до середины и обратно! - крикнул он, сбрасывая на ходу шорты и
майку.
Я сел поближе к костру и оказался рядом с Настей. Кулагин пел, и ему
подпевали. Кирюша подбрасывал дрова.
- Хотите хлеба? - спросила Настя и протянула мне кусок.
- Если честно, нет, - улыбнулся я. - Но спасибо.
Настя положила голову мне на плечо, как тогда, в автобусе. Я посмотрел на
часы.
- Скоро пойдём уже, - объявил я. - Собирайте вещи потихоньку.
Пираты зашевелились.
- Сааааныыыч! - вдруг заорал Ревякин из воды. - Спасай, Малкову ногу свело!
- Блядь, - процедил я и с разбегу забежал в озеро.
Кажется, в него влетел кто-то ещё, я толком не разобрал, но это было уже
неважно, потому что вокруг меня была теперь только вода. Вода, через толщу
которой я пробирался на крик. Я жадно вдыхал воздух, чтобы вновь провалиться в
тёмную глубину. Земля и небо смешались с водой, словно акварельные краски, я
потерял направление и запутался в пузырях, которые сам и создавал. Я начал
задыхаться. Кто-то схватил меня за руку и поволок обратно.
- Пусти! - кричал я. - Малков тонет!
Мой крик заглушил большой глоток воды, и я отключился.
Откашлявшись на берегу, я сел и осмотрелся. Весь отряд стоял вокруг меня
полукругом и с тревогой наблюдал.
59
- Где Малков?!
- Тут я, - тихо ответил Саша.
- Ты как, нормально?
- Да вы сами-то нормально? - спросил Малков. - Вас Кирюша с Ревякиным
вдвоём тащили.
- Ага, понятно... - промямлил я. - А тебя кто вытащил?
- Да это…никто. Я сам.
- Как сам?
- Да мы пошутили, Саныч, - просто сказал Ревякин. - Не сводило ему ногу.
- Пошутили? - уточнил я.
- Оййй, - Катя закрыла лицо руками. - Щас убьёт...
Я встал и начал собираться.
- Сан Саныч! - обратился ко мне Ревякин.
Пауза.
- Сан Саныч, ну чего вы! - он ткнул Малкова. - Твоя идея была, придурок.
Малков подошёл ко мне. Пираты всё ещё напряжённо ждали.
- Сан Саныч, ну простите. Мы не хотели. Дураки, чё...
Я закончил собираться и повернулся к Малкову.
- Дураки, да. Я плавать не умею. Парни, костёр затушите, чтобы не тлел и
марш в лагерь. Всё, гоу!
Вздох облегчения наполнил лес изрядной порцией углекислого газа.
2 часть
Воздух взорвался пожарной сиреной. Я даже ухом не повёл. Сидя на кровати,
я вырезал значки. На улице монотонно шёл дождь, прибивая летнюю пыль к земле.
Было слышно, как Антон привычно идёт к выключателю и нажимает на рычажок.
Однако, спустя несколько секунд раздался оглушительный крик. Я выскочил в
коридор - кричала Валя. Увидев меня, она испуганно показала на дверь женского
туалета. Из под неё тянул чёрный дым. Валя импульсивно открыла дверь и
60
завизжала, дым кинулся на неё. Валя убежала в палату. Я дёрнул сигнализацию, и
она вновь завыла. Дети стали выбегать из палат. Этаж затягивало дымом.
- Через боковую! - кричал я.
Отряд выбегал через боковую дверь, не успев накинуть верхнюю одежду. Все
в домашних тапочках или босиком. Первый отряд спускался по главной лестнице.
Через минуту все были на линейке. Дождь поливал несчастных пионеров и их
вожатых. Все как безумные переговаривались между собой. Прибежала Елена
Леонидовна.
- Отряды, равняйсь! - скомандовала она. - Смирно! Количество человек?
Первый отряд!
- Двадцать два, - крикнул Антон.
- Список?
Антон протянул список.
- Ой, - сказал я громко.
- Второй отряд?
- Двадцать! - бодро ответил я.
- Список?
- Я...
Но тут кто-то сунул мне сзади список в руку, и я отдал его старшей вожатой.
- Третий отряд?..
Я посмотрел назад и нащупал глазами Настю. Жестом я поблагодарил её за
помощь. Она вежливо отмахнулась.
- Все бегом в административный корпус! - кричала Елена Леонидовна.
Намокшие дети с радостью повиновались.
Когда все набились в холл, туда вошёл спортинструктор Борис Алексеевич.
- Поджог, - весело обратился он к Елене Леонидовне. - Умышленное
противозаконное действие!
Отряды начали переговариваться между собой.
61
- Шутка, - рассмеялся Борис Алексеевич, потом как-то резко стал серьёзным. Неумышленное. Покурил кто-то в туалете.
Мгновенно наступила тишина. Я посмотрел на Ринату. Она очень внимательно
рассматривала носки своих смешных тапок и остервенело жевала жвачку. Кролики
на её ногах промокли и поникли. В холл вошла Ольга Ивановна.
- Ну что у вас опять? - истерично вскрикнула она.
- Поджог, Ольга Ивановна, - ответила Елена Леонидовна. - Порча лагерного
имущества, попытка причинения вреда для жизни и здоровья людей...
- Нарушение лагерной дисциплины, непослушание, - подначивал всех Борис
Алексеевич.
- Замечательно, - протянула Ольга Ивановна. - Кто?
Вопрос повис в воздухе. Елена Леонидовна выдержала паузу, затем спросила:
- Борис Алексеевич, в каком туалете был поджог?
- В женском.
- В женском, - повторила Елена Леонидовна. - Кучаева, ты ничего не хочешь
нам сказать?
- Нет, - ответила Рината.
- Борис Алексеевич, можно детям идти в корпус?
- Да, я всё потушил, может, чуть проветрить разве...
- Отряды, возвращайтесь в корпус, Кучаева, пройди в кабинет.
Рината поднялась и направилась к кабинету под уничтожающие взгляды
старшей вожатой и начальника лагеря.
- Елена Леонидовна, - неожиданно для себя произнёс я. - Рината ни при чём.
- Что вы имеете в виду? - строго спросила она.
- Она не могла курить в туалете, - я переводил взгляд с одной женщины на
другую. - Ну, то есть, конечно, могла, но она этого не делала. Она в это время
помогала мне со значками.
Второй отряд, естественно, уходил последним в знак солидарности с Ринатой,
и теперь ребята приостановились в дверях, слушая диалог.
- Помогала со значками? - переспросила Ольга Ивановна.
62
- Ну да, - уже увереннее врал я. - Для столовой. Мне одному не справиться, у
меня руки не из того места растут.
Я попытался улыбнуться.
- Что ты несёшь, - сказала Ольга Ивановна. И обратилась к Ринате. - А ну
дыхни!
Рината повиновалась.
- Непонятно, - сказала Ольга Ивановна и передала эстафету старшей вожатой.
- Дыхни, - сказала та.
Рината повторила процедуру.
- Борь, попробуй ты, - попросила Елена Леонидовна.
Борис Алексеевич иронично усмехнулся, как-то даже крякнул и подошёл.
Рината подышала и на него.
- Орбит без сахара, - заключил спортинструктор.
Пауза.
- Ладно, можете идти, - процедила Елена Леонидовна сквозь зубы. - Но мы это
так не оставим. Александр Александрович, ваша задача разобраться в эпизоде,
ясно?
- Так точно, - ответил я максимально серьёзно. - Я найду виновного, и он
понесёт достойное наказание, можете быть уверены! - Я развернул Ринату и
подтолкнул к выходу. - Я приложу все силы, чтобы...
Старшая вожатая и начальник лагеря уже удалялись в кабинет, не дослушав
меня.
- Руки у тебя, брат, может быть, и не из того места, - вдруг сказал Борис
Алексеевич. - Но мозги точно на месте. Значки, ишь!
И он тоже ушёл, довольно улыбаясь. Потом вдруг остановился на лестнице.
- Но смотри, Сан Саныч, если ещё что, будем серьёзнее решать, ясно?
- Так точно, - повторил я.
Войдя в корпус, я поморщился. Стоял запах гари. Ребята толпились у туалета и
обсуждали произошедшее.
63
- В палаты ушли все, - скомандовал я. - И в сухую одежду, будьте любезны.
Ребята стали расходиться. Я зашёл в вожатскую и сел. Кто-то постучал.
- Да?
Вошла Рината.
- Со значками не нужно помочь? - серьёзно спросила она.
- Заходи.
Я зашёл в корпус и постучался в двери медпункта.
- Да? – раздался голос доктора.
- Павел Юрьевич! – взволнованно начал я. – Как нам быть с Валей?
- С кем?.. А! Да никак. Пускай родители шампунь привезут хороший, от
насекомых.
- Вы это серьёзно? Родительский день только через три дня!
- Ничего страшного, потерпит. Меньше нужно в воду грязную лезть…
Пауза.
- Что молчите, Александр Александрович? Слышали такую присказку: всё
тайное становится явным?
- Вы видели?
- Видел. Но не переживайте, я никому не скажу. Вот, возьмите, - он протянул
мне какой-то пузырёк. – Пускай девочка ополоснёт с этим голову. Должно помочь.
- Спасибо. Спасибо большое, Павел Юрьевич!
Доктор сидел за столом, излучая радость от посвящения в тайну целого
отряда. Он гордо выпрямил плечи и ловко крутил ручку в руках.
- Паша! – раздался голос Ольги Борисовны.
От этого звука ручка выпала из рук доктора, а сам он сразу же как-то сник и
помрачнел.
- Да, Оля! – отозвался он и жестом показал мне, чтобы я уходил. – Я тут!
Врач грустно подмигнул, и я удалился восвояси.
64
Вставной эпизод – финальная сцена спектакля “Ромео и Джульетта».
Персонажи пьесы один за другим умирают на сцене самым нелепым образом.
Одни выпивают яд, другие случайно накалываются на клинки, третьи умирают
от разрыва сердца. В конце концов, посередине остаётся груда тел.
Дима и Настя, держась за руки, весело танцуют под романтическую музыку
вокруг горы трупов всех остальных персонажей. Затем кланяются и закрывают
занавес.
Я оглянулся на зал. Все рукоплескали. Некоторые вожатые даже встали.
Улыбка коснулась моих губ, но тут же исчезла, когда я увидел лицо Маши в
первом ряду. Она побледнела и смотрела на закрытые кулисы как на покойника
или приведение. Хотела что-то сказать, но так и не смогла. Я скорчил
непонимающую гримасу и побежал за кулисы.
Там творилось безумие. Валя, одетая деревом, рыдала и причитала, что забыла
выйти. Кулагин в одиночку тащил ширму, постоянно врезаясь то в людей, то в
кулисы. Ваня нарезал круги по сцене. Джульетта лежала на полу и от чего-то
безумно хохотала. Кирюша склонился над полом и держался за лоб, из которого
ручьём стекала кровь. А все остальные успокаивали бьющуюся в истерике Катю,
рядом с которой валялся канделябр. Я поднял его и побледнел. На нём были следы
крови. Я посмотрел на Кирилла, затем на Катю. Её трясло.
Елена Леонидовна вещала со сцены, на которую уже поднимался первый
отряд. Я заторопился.
- Так, всё, потом разберёмся, уносим реквизит!
Ребята выполняли мои команды, первый отряд заносил свои декорации. Когда
я уже собирался спуститься в костюмерную, меня окликнула Екатерина
Николаевна.
- Эй!
Я обернулся.
65
- Неплохо, - она нехотя улыбнулась.
Я ничего не ответил и побежал за отрядом. По дороге остановился около
Кирилла, который склонился над раковиной и промывал рану.
- Глубокая?
- Не, - ответил Кирилл и улыбнулся. – Царапина. Просто больно было. Зоткина
не пожалела силы.
Я забежал в зал. Все уже расселись по своим местам. Катя всхлипывала
откуда-то с задних рядов. Ко мне подошли Маша и Алекс.
- Как ваш Тибальт? – прошептала Маша.
- Нормально, - ответил я. – Царапина.
- Я просто офигела, если честно… Она так ему смачно вонзила этот
канделябр!
- Тихо! – я приложил палец к губам. – А я вот даже не заметил, прикинь.
- Что за Тарантино ты устроил на сцене? – смеясь, спросил Алекс.
- Господа вожатые! – раздался металлический голос Елены Леонидовны. –
Ваши выступления мы уже посмотрели. Дайте возможность выступить первому
отряду.
Мы разбрелись по местам.
Нина Борисовна, стоя посреди столовой, ела борщ. Вокруг суетились дети с
тарелками, полными и пустыми. Она наблюдала за происходящим в столовой,
словно генерал на поле боя. В средних отрядах началась война хлебными
шариками.
- А ну-ка перестали! - взвизгнула Нина Борисовна с набитым ртом. Замолчали все!
Солдаты молча расселись по местам и застучали вилками по тарелкам. Я
подбежал к генералу.
- Ольга Борисовна, как же так? - взволнованно начал я. - Почему нам нельзя
выступать?
66
- Ну, Саш, ну ты ж понимаешь, - невнятно отвечала Нина Борисовна, глядя в
борщ. - Так, а ну сели на место! Родительский день, ну...
- Но мы же выиграли!
- Ну, мало ли, что выиграли, Саш, ну...
- Первый тоже занял первое место, но они выступают!
- Саш, ну ты ж понимаешь...
- Нет, - твёрдо ответил я. - Не понимаю. Объясните.
Нина Борисовна доела первое и, не глядя, сунула тарелку проходящему мимо,
в сторону мойки, малышу, отчего того закачало в разные стороны, но он упрямо
продолжил путь. Она снисходительно и насмешливо посмотрела на меня, утерев
жирные губы тыльной стороной ладони.
- У первого отряда формат другой. Бодро, весело, ярко, понимаешь?
- Да, но чем мы хуже?
- Саша, это родительский день и мы не можем вывести на сцену такое.
- Какое?
- Ну, мрачное...
- Это смешно! Вы же сами вчера смеялись!
- Смеялась, - подтвердила Нина Борисовна. - Но как бы тебе сказать...
- Нина Борисовна, но дети старались! Им же обидно очень! И их родители
приедут посмотреть, что мы покажем?
- У тебя же девочки в общем танце участвуют, - искренне удивилась Нина
Борисовна.
Я закрыл глаза и выдохнул.
- Послушайте, вы мне можете толком объяснить, что не так?
- Ну, почему у тебя, например, Джульетта с этими… как их...
- Дреды?
- Да, с дредами?
Пауза.
- А почему у вас на обед компот из сухофруктов?
С этими словами я развернулся и вышел из столовой.
67
Родительский день.
- Внимание! Внимание!
- Бродячий театр «Менестрель и компания»!
- Только сегодня и только сейчас!
- Песенный номер исполнит для вас!
На входе, у КПП, отряд «Верхом на звезде» встречал родителей. Очередную
партию как раз привёз специально организованный для этого автобус. Взрослые
заходили на территорию и удивлённо смотрели на нас. А мы весело и задорно
поднимали им настроение наскоро сочинённой песней. Ребята держали в руках
исписанные листки бумаги, а Кулагин держал в руках гитару. Отряд дружно пел.
С широкой улыбкой в чемодане,
С весёлой улыбкой в чемодане!
А мы сегодня в лагерь,
А мы сегодня в лагерь,
А мы сегодня в лагерь налегке!
Э-хе-хе-хе-хей!
С утра мы прочитаем сценарий,
А вечером посмотрим кино!
И в общем, всё равно,
И в общем, всё равно,
И в общем, всё равно, какое оно!
О-хо-хо-хо-хо!
Кто-то из родителей хмуро проходил мимо, кто-то, широко улыбаясь, также не
спешил остановиться. Но многие заостряли своё внимание на распалявшихся в
лучах утреннего солнца ребятах второго отряда, которым не суждено было выйти
сегодня на сцену с постановкой Шекспира.
68
А потом, стоя на линейке,
Мы будем смотреть на трибуну!
На дежурных,
На дежурных,
На дежурных, поднимающих флаг,
А-ха-ха-ха-ха!
А потом, проходя мимо корпуса
Мы закричим: а ну-ка вылезли из окон!
Давайте на крышу!
Скорее на крышу!
Айда все на крышу, и взлетим!
Э-ге-ге-ге-гей!
Пожилой мужчина, вероятно, чей-то дедушка, пританцовывал вокруг нас и
хлопал в ладоши. Несмотря на то, что его супруга явно была против и с укоризной
смотрела на мужа, тот не стесняясь выкаблучивал на асфальте чечётку вперемешку
с румбой. В конце он снял с себя шляпу, бросил в неё пару монет и оставил у
наших ног с поклоном.
А мы похожи на сумасшедших!
А у нас безумные улыбки!
И всегда на душе,
И всегда на душе,
Оранжевое настроение-е-е-е!
Мы в свою очередь отвесили поклон и ему, и его жене, которая, недовольно
ворча, увела его в сторону корпусов.
- Что тут у вас творится? – голос явно принадлежал Елене Леонидовне.
69
На её лице застыло изумление.
- Вы в своём уме?
- Мы в своём уме? – спросил я у отряда.
- Да! – хором подтвердили ребята.
- Хоть и похожи на сумасшедших, - заключил я.
Елена Леонидовна неопределённо тряхнула головой.
- Александр Александрович, ваши дети готовы к выступлению?
- Пардон, но мы не выступаем, - грустно поклонившись, ответил я. – Нина
Борисовна наложила вето.
- Как это не выступаете? – искренне удивилась она. – Вы ведь заняли… Ах,
вот оно что…
Неожиданно она резко метнулась в сторону административного корпуса, затем
так же резко вернулась и застыла на месте, что-то серьёзно обдумывая.
- Вы это, - произнесла она, глядя в землю. – Вы бегите переодеваться.
Обязательно будете выступать! Она мне ещё решать будет…
С этими словами она снова рванула к административному, крикнув на ходу:
- Вы долго ждать будете? Через полчаса концерт!
- Так точно, Елена Леонидовна! – крикнул я с сияющим лицом и поглядел на
новую порцию винегрета из родителей. – Только ещё разок песню споём!..
- Не споём, - ответил Кирюша и указал в сторону, где стоял Кулагин.
А в той стороне Кулагин стоял вместе с мамочкой, которая одной рукой
утирала ему нос, а другой пихала помидор в лицо. Рома обеими руками держал
гитару и не мог защититься.
- Пфффф, - ответил я. – Не вопрос вообще!
Я выхватил гитару из рук парня, на ходу крикнув его маме «Доброе утро!» и
взял первый аккорд.
На футбольном поле проходил матч между сборными детей и родителей.
Вожатые тоже участвовали, например, Алекс и Макс, а я сидел на трибуне и
задумчиво наблюдал за происходящим. Вокруг меня копошились кучки,
70
состоящие из усатых и бородатых пап, дородных и не очень мам, седовласых
бабушек и дедушек и детишек, уже уставших от родителей и лениво жующих
двадцатый бутерброд за день. Слышались обрывки разговоров.
- Прикинь, - говорил папе Саша Малков. – Мы наконец-то обыграли первый
отряд! Товарняк проиграли, а официалку выиграли. Меня Саныч капитаном сделал
и вообще нормас!
- У нас будет конкурс «Мисс Вселенная», - увлечённо говорила Рината
родителям. – Мы с Валькой будем участвовать. Выиграет, конечно, Сонечка из
первого, как обычно, но всё равно интересно попробовать.
- Сначала я не хотела участвовать, - весело рассказывала маме Валя свою
историю. – Но потом Александр Александрович сказал, что больше некому, все
выпендриваются. И я согласилась.
Я наблюдал за Настей. Она вместе с отцом прогуливалась вдоль поля и что-то
тихо ему рассказывала. Никаких лишних жестов, ни одной нарочитой эмоции.
Само спокойствие. Она подняла голову и посмотрела на меня.
В эту секунду мне прямо в голову прилетел мяч.
- Сан Саныч! – раздался голос Бориса Алексеевича. – Кажется, футбольный
бог зовёт вас в игру!
Я оглянулся вокруг. Все рассмеялись. Я посмотрел на Настю. Они вместе с
папой тоже смеялись надо мной. Я покраснел, но схватив мяч, побежал на поле.
- За нас! За нас! – наперебой кричали команды.
Я пнул мяч высоко в небо.
Зарница.
- Итак, господа. Завтра состоится игра "Зарница". Правила, я полагаю, всем
известны?
Планёрка проходила в напряжённой обстановке. Но это было приятное
напряжение. Игру "Зарница", как я видел, любили все. Все были очень
внимательны и сосредоточены. Елена Леонидовна объясняла правила.
71
- ...красная и белая армии. Баллы можно заработать пятью способами.
Получить их за построение, найти флаг противника, выиграть битву детей,
выиграть битву вожатых, выиграть битву командиров. Командиром красной армии
будет по традиции Екатерина Николаевна. Командиром белой...
Все старенькие вожатые почему-то вжали головы в плечи. На вопрос, есть ли
желающие быть командиром белой армии, ответа не последовало.
- Тогда Александр Александрович, - решила Елена Леонидовна.
Все облегчённо вздохнули. Алекс ободряюще похлопал меня по плечу.
Екатерина Николаевна недвусмысленно побарабанила ногтями по деревянному
столу. Я решил не задавать вопросов.
- Значит так, погоны на плечи пришивать двойным стежком. По всему
периметру пришивать запрещено. Закрывать погоны запрещено. Один сорванный
погон - боец ранен, два сорванных - убит. Все понятно? Всем понятно. Александр
Александрович, останьтесь после планёрки, я объясню вам правила подробней.
- Хорошо, - ответил я.
- Да я сама объясню, - сказала вдруг Екатерина Николаевна, хитро
уставившись на меня.
- А. Ну или так, - согласилась Елена Леонидовна. – Тогда вот ещё что. У
старших игра будет проходить за территорией, - она сделала паузу. – Будьте,
пожалуйста, внимательны.
Мы с Екатериной Николаевной переглянулись.
- Теперь раскидаем вас по армиям...
После планёрки мы с Максом курили на улице. С нами были Алекс и Маша
- Держись, Саня, - недобро улыбнулся Макс.
- А чего? - спросил я с тревогой. - Погоны-то сорвать дело нехитрое...
Ребята переглянулись. Макс левой рукой оттянул край футболки. Над
ключицей была недавняя и довольно глубокая ранка длиной сантиметра в три.
- Что это?
- Автограф Екатерины Николаевны, - ответил Макс.
72
- Это вторая смена, зарница, - пояснила Маша.
- Аааа..., - только и нашёлся я. - Да ладно вам, как будто мне с Голиафом
драться.
- Хуже, - уверил меня Алекс. - Катя вообще ничего не проигрывала ещё. Все
зарницы её.
На крыльцо вышла Екатерина Николаевна. Она деланно закурила и выдохнула
дым вверх. Маша фыркнула. Макс поёжился.
- А чего это вы, Максим Валерьевич, реванша не захотели? - спросила она с
вызовом.
- Спасибо, Екатерина Николаевна, у меня ещё старые раны не зажили, улыбнулся Макс.
- Кто старое помянет, - пошутила Екатерина Николаевна.
- Не-не-не, - испугался Макс и закрыл глаза руками.
Екатерина Николаевна громогласно рассмеялась.
В вожатскую постучали.
- Пойдём, покурим, - позвала Екатерина Николаевна.
Мы вышли на чёрную лестницу.
- Чего меня все пугают? - спросил я, прикуривая от её зажигалки.
- Это мной-то?
- Да.
- Сами боятся, вот и пугают, - улыбнулась она.
Пауза.
- А ты не боишься что ли?
- Ну как… Просто я полагаю, что в моей жизни будут куда более серьёзные
проблемы, чем Екатерина Николаевна.
- Можно просто Катя, - кокетливо сделала реверанс моя будущая соперница. Я не совсем ещё старая.
Пауза.
Небо слегка заволокло тучками, звёзд было совсем мало.
73
- Ладно, что там с правилами? - спросил я.
- Да всё просто, - ответила Катя. - Главное хорошо спрятать флаг и драться как
в последний раз.
- Это всё? А построение?
- Нужна песня. Бодрая и весёлая. Любая.
- Ясно. Что ещё?
Неожиданно Катя обхватила мою шею и притянула меня к себе. Она долго и
внимательно смотрела мне в глаза, а затем вдруг поцеловала в губы. Нас затянуло в
какую-то воронку. Мы отчаянно целовались на чёрной лестнице. Моя правая рука с
сигаретой безвольно повисла, а левая жадно гуляла вдоль её спины и ниже...
- Твои все спят? - жарко прошептала Катя. - Пойдём ко мне.
Нас вновь затянуло, Катя прибила меня к двери. Краем глаза я заметил какоето движение в коридоре. Судя по всему, кто-то посетил женский туалет в такой час.
Интересно, кто?
- Погоди, а Антон? – задыхаясь, произнёс я.
- Он только завтра вернётся, - улыбнулась Катя. - Пойдём!
Когда мы проходили по коридору, я осторожно закрыл дверь в десятую
палату...
Отряды собирались на аллее, перед выходом на линейку. Ко мне подбежали
Рината и Катя.
- Александр Александрович! А можно мы будем в вашей армии?
- А как же Екатерина Николаевна?
- Нет, мы хотим в вашей! И ещё Кирилл с нами, и Дима Ревякин, и Малков!
- Ну а чем вы будете мне полезны? – я радостно улыбался, видя такую
перемену мнений.
- Мы будем суперсекретным отрядом! – взвизгнула Катя.
- Да, мы прокрадёмся в стан врага и украдём флаг! – добавила Рината.
- Если вы будете так пищать, то никакого секрета не получится. Встать в
строй!
74
Девчонки мгновенно убежали и вытянулись по стойке смирно, пряча улыбки и
смех.
- Ну как тебе ночь с Клеопатрой? – спросил подошёдший Макс.
Пауза.
- Да ладно... - медленно проговорил я.
Макс, ухмыльнувшись, хлопнул меня по плечу.
- Внимание, отряды! - провозгласила Елена Леонидовна.
Я оглянулся назад. Екатерина Николаевна гордо вышагивала по направлению к
своему отряду. Я сплюнул в сердцах.
Армия красных маршировала почти идеальным строем. Асфальтовые плиты
линейки ровным гулом отражали её шаг. Все были подтянуты и вышколены. Все
одинаково повернули головы направо. Красные бодро пели "Погоню" из
«Неуловимых мстителей» и уверенно шли за своим главнокомандующим.
- Что-то мне ссыкотно, - шепнул я Максу.
- Да ладно, - хихикнул он. - До битвы с Клеопатрой можешь ничего не бояться.
Клеопатра остановила своё войско, развернув их "напра-а-во!", и Елена
Леонидовна повернулась к нам. Она была в образе верховного
главнокомандующего: в синем мундире с эполетами и шапкой Наполеона на
голове.
- Армия белых! К торжественному параду, посвящённому игре "Зарница"
готовьсь!
Я посмотрел на верховного, она кивнула.
- Армия белых, равняйсь! Сми-и-рна! Напра-а-во, раз-два! На месте шагом...
арш!
Раздался густой, неровный топот. Белая армия явно уступала красной в
организованности.
- Вперёд шагом... арш! Песню запе-е-вай!
И вот тут белая армия удивила всех. Хором она исполнила свежеиспечённый
хит:
75
- Рёв такой, что заложило уши,
Слёзы могут землю затопить!
Плачет красный командир Катюша,
Что никак ей нас не победить!
Плачет красный командир Катюша,
Что никак ей нас не победить!
Рвётся флаг на красные заплатки,
Не прикрыть противнику погон!
Враг повержен и сверкают пятки,
И Катюша, как Наполеон!
Враг повержен и сверкают пятки,
И Катюша, как Наполеон!
Раньше ты была непобедима,
Но сегодня будет день не твой!
Ты умна и дьявольски красива,
А за это платят головой!
Ты умна и дьявольски красива,
А за это платят головой!
- На месте стой, раз-два! Напра-а-во! Равняйсь! Смирно! Товарищ Верховный
Главнокомандующий, армия белых к проведению игры "Зарница" готова!
- Я вижу, - еле сдерживая удивление, ответила Елена Леонидовна.
Клеопатра испепеляла меня взглядом. Я весело отдал ей честь.
Худощавый парнишка из армии красных, задыхаясь, мчался по лесу со всех
ног. Он регулярно спотыкался. За ним, быстро сокращая расстояние, гналось
человек десять в белых погонах. Они кричали и улюлюкали, стараясь загнать его в
76
ловушку. Но он юрко ускользал от них, перепрыгивая через небольшие овраги и
кочки. Деревья мелькали перед глазами, тут же исчезали, но появлялись новые. Я
бежал параллельно остальным и командовал ими.
- Давай, давай! Ещё! Догнать! Догнать!
Казалось, что осталось совсем немного и парнишке несдобровать, эта десятка
разорвёт его в клочья и оставит умирать в лесу. Но внезапно беглец нырнул за
высокий холм и исчез, а из-за холма выпрыгнул Алекс.
- Окружай! - закричал он, и какая-то испуганная птица, сорвавшись с ветки,
улетела прочь.
Со всех сторон показались красные. Моя наступательная операция
провалилась, десять человек в белых погонах были окружены как минимум
двадцаткой красных.
- Окружай! - командовал Алекс. - В кольцо! Уже! Уже!
Я оглядел обстановку и покачал головой. Мои десять человек состояли, в
основном, из парней третьего-четвёртого отряда. Отряд Алекса наполовину тоже
был таким, но другая его половина была из первого и второго отрядов. Из-за
соседнего дерева вынырнул Ваня, который был одет в тельняшку и выглядел уж
очень кровожадным.
- Спиной к спине! - скомандовал я. - Плотно, не рассыпаться!
- Сужай кольцо! Олег, ближе к правому, ближе! - надрывался Алекс. - Не
нападать! Ждать команды!
Я увидел, что мои ребятки, сильно уставшие от погони, откровенно жмутся
друг к другу, но не по моей команде, а просто так, из страха быть убитыми.
Беглец, тяжело дыша, наблюдал из-за холма. Я показал ему большой палец. Он
оскалился и кивнул.
Красные всё ближе и ближе подбирались к белым, которые в свою очередь
напоминали огромного осьминога с хаотично расставленными щупальцами. Вдруг
один из белых психанул и попытался прорваться сквозь кольцо. Его тут же
уничтожили противники, просто съели втроём одного.
- Молодцы! Теперь на место! - ещё жёстче крикнул Алекс. - Сжимай кольцо!
77
Белые, ставшие свидетелями расправы, испуганно косились на меня. Я
растерянно глядел на исчезающий вид белогвардейцев. Потом, нахмурил брови и
заорал на них что есть мочи:
- Не ссать! Драться до конца! Не сдаваться! Повторять за мной: Бей свинью!
Глотку режь! Выпусти кровь!
- Чё? - спросил поражённый Алекс и поглядел на меня, как на идиота.
Кольцо максимально сузилось. Ребята с белыми погонами удивлённо
посмотрели на меня. Кто-то из них даже засмеялся.
- Повторять! - рявкнул я. - Повторять! Бей свинью! Глотку режь! Выпусти
кровь!
Десятка нехотя начала повторять вместе со мной заклинание.
- Бей свинью! Глотку режь! Выпусти кровь!
С каждым новым разом ребята становились увереннее. Они расправили плечи,
несколько успокоились и теперь внимательно и напряжённо следили за действиями
противника, который в свою очередь заметил изменения в поведении белых.
Заметил это и Алекс, потому что больше не стал ждать, а громко и чётко
провозгласил начало боя.
- В атаку!
Красные бросились на белых. Завязалась потасовка. Всё смешалось в единую
кучу-малу.
- Не прекращать! Бей свинью...
- ...режь! Выпусти кровь! - кричали белые, оказывая серьёзное сопротивление
превосходящим силам врага.
Мы с Алексом как угорелые прыгали вокруг них, вбрасывая подсказки и
внезапные тактические решения. Вернее, решения вбрасывал он, а я просто не
прекращал цитировать Голдинга.
- Вдвоём на одного! – возмущался Алекс. - Вас же больше!
- Плотнее! Спина к спине! Затаскивайте по одному в толпу и хавайте, сообразил я.
78
Я-то сообразил, но исполнение подвело. Пока затаскивали одного, двое других
сдирали погоны. Ваню удалось-таки затащить в центр. Вместе с погонами ему
разорвали тельняшку.
Спустя минуту в живых осталось семеро красных (все были ранены) и двое
белых, оба с полным комплектом погон. Неожиданно с той стороны, откуда мы
прибежали, появилась целая туча белых разного возраста. Беглец, стоявший за
холмом, увидев это, сорвался с места и помчался прочь.
- Назад! Филиппов, назад! - крикнул Алекс, но куда там, беглец даже не
обернулся.
Красные пятились назад, а белые азартно улыбались и уже намечали своих
жертв для скорейшей расправы. Но в этот момент раздался горн. Красные
вздохнули с облегчением, а белые стали разочарованно опускаться на траву.
Остатки армий медленно побрели в сторону лагеря.
- Жаль, что ты главнокомандующий, - Алекс подскочил ко мне и ударил в
плечо.
- Почему жаль? - обиделся я.
- Потому что я бы с тобой помахался на битве, - улыбнулся он.
- Аааа, - протянул я. - Так давай сейчас.
- А погоны?
- Пришьют погоны, там же специальный пункт есть.
- Окей, давай. Бойцы, - крикнул Алекс детям. - Марш на линейку. Мы
догоним.
Мы с Алексом подошли к линейке, весело болтая. Мои плечи были пусты, а на
его плече еле-еле, но держался один погон.
- Спасибо за тренеровочку, - пошутил я.
- Пожалуйста, - ответил Алекс. - Надеюсь, она тебе не поможет.
Мы рассмеялись, и он отошёл к своим. Некоторое время я ещё наблюдал за
ним. Как он подошёл к беглецу, как быстро о чём-то с ним поговорил и как тот в
испуге закрыл погоны руками.
79
- Руки опусти, - услышал я строгий голос Алекса. - Филиппов, руки опусти.
Когда мальчик покорно опустил руки, Алекс собственноручно сорвал с него
погоны.
- Свободен. Трусам на войне не место.
Территория линейки была усыпана красными и белыми погонами. И дети, и
вожатые, распаренные, но довольные, шумели по обе стороны от трибуны, на
которой, разумеется, главенствовала Елена Леонидовна.
- Армии, внимание! Никому из вас не удалось завоевать флаг. За построение
обе армии получают по одному баллу!
Бурные овации всего лагеря.
- В битве детей победу одержала армия белых!
Белая армия возликовала.
- В битве вожатых победила армия красных!
Красные бурно выразили свою радость.
- Таким образом, после битвы вожатых счёт два-два!
Кто-то выразительно похлопал меня по плечу. Я даже не обернулся. Я смотрел
на командира красной армии. Она как будто и не думала о решающей битве, весело
болтая с кем-то из своих пионеров. Я поднял глаза к небу, в котором
недвусмысленно повисла чёрная-чёрная туча. Солнце робко спряталось за соседнее
облачко. Я глубоко вздохнул и сделал шаг вперёд. Катя тоже вышла на тропу игры.
- Саныч! Саныч! - внезапно завёл кто-то из моих. И его поддержали.
- Катя! Катя! - кричали соперники.
Но Елена Леонидовна, как обычно, перекричала всех.
- Финальная битва командиров! Бой идёт от свистка до свистка!
Приготовились...
Простой свисток показался мне столь оглушительным, что меня аж
подбросило. Но я не торопился на встречу с красной фурией. Она так же не лезла
на рожон, крадучись обходя меня по кругу. Кто-то должен был сделать первый
80
шаг. Вчера его сделала она, пора было отвечать. Я стал медленно приближаться.
Она улыбалась, и глаза её сверкали как у голодной волчицы.
Крики не стихали, раздражая наши движения и приближая развязку. Мёртвые
и живые, раненые и больные, все вместе сплотились в две волнообразные стаи.
Они кричали, свистели, визжали, прыгали, мелькали, позабыв обо всём на свете,
кроме битвы двух людей, в которых они сейчас бесконечно верили. Я заметил
Кулагина, который лез чуть ли не в самую битву со своей камерой. Он и тут не
упустил случая.
Наконец, я выбросил правую руку вперёд. Тщетно, Катя ловко отскочила
назад и тут же, не задумываясь, бросилась вперёд. Острые ногти пронеслись в
миллиметрах от моего лица. Я зловеще улыбнулся, Катя оскалилась. Я предпринял
новую попытку атаки, и мы сцепились. Я обхватил её талию правой рукой,
освободив плечо, но оставив рискованный манёвр для левой. Это сработало - пока
Катя вырывалась, я успел левой сорвать погон с её правого плеча. Но и она,
разумеется, не упустила шанса ранить меня, и тоже в правое плечо. Затем она с
рёвом вырвалась и так сильно засадила мне в подбородок локтем, что я прикусил
язык.
- Аааа! - вырвалось у меня, и я склонился над землёй, держась за подбородок.
Катя поверила в этот жест и бросилась добивать меня, но я резко ушёл вниз и в
мгновение ока оказался позади неё. Остальное, казалось, было делом техники. Я
обхватил её сзади под локтями и крепко прижал к себе. И тут красный командир
Катюша, словно бы вспомнив о том, что ни разу не проигрывала, принялась
расцарапывать мне лицо со скоростью бешеной кошки, а затем засадила пяткой
между ног. Я отбежал назад и схватился за ушибленное место. Катя развернулась и
хотела броситься на меня снова, но я поднял левую руку, в которой уже давно был
погон с её плеча. И улыбнулся.
Белая армия возликовала. Я, их раненый командир, принёс им победу.
Сенсационную победу. Они обступили меня и старались все разом обнять, поднять,
понести, всё вместе. Екатерина Николаевна стояла посреди линейки и устало
81
смотрела на меня. Я огляделся вокруг: все мокрые, распаренные, красные. Одни
счастливы, другие раздосадованы.
Закапал дождь. Асфальт линейки стал покрываться тёмными пятнышками.
Через минуту дождь усилился.
- Армии, внимание! В битве главнокомандующих победу одержал командир
белой армии!
Ликование пополам с тишиной.
- Таким образом, в игре "Зарница" победу со счётом три-два одержала армия
белых!
Дождь хлёстко ударил по земле. Он крепко целовал в распаренные щёки и
обнимал за плечи и красных, и белых. Лагерь обхватило всеобщее ликование. Дети
срывали обувь и прыгали по лужам. Все бегали друг за другом, танцевали,
смеялись, кричали. Екатерина Николаевна поздравила меня с победой.
- У вас кровь течёт.
Настя смотрела на меня в упор. На её плече остался один красный погон.
- Под глазом и вот тут, - она ткнула пальчиком в уголок моего рта.
- Ничего страшного, - улыбнулся я и утёрся ладонью.
- Верно, ничего страшного. Можно в корпус идти?
- Боишься заболеть?
- Нет, мы вообще-то дежурим сегодня.
- Ой, и правда! - спохватился я. - Второй отряд, бегом в корпус
переодеваться!..
В холле царила каминная атмосфера. Ребята, словно нахохлившиеся воробьи,
сидели на полу, на шерстяных покрывалах, только что переодетые в сухую одежду.
Они отдыхали после игры. Некоторые пили горячий чай. Я был с ними. Сегодня я
был героем.
- Жалко, что флаг слямзили, - сказал Ревякин, пощипывая покрывало.
- А его слямзили? – спросила Настя, которая плела что-то из ниток, сидя а
кресле.
82
- Ну а где он?
- А кто охранял? - спросил Малков.
- Влад охранял, - ответил я. - А что?
- Нашли тоже, кого оставить, - фыркнул Ревякин. - Его, наверное, восьмой
отряд отобрал у Владика.
- Он был не один, - парировал я. - С Шамилем и с Даней.
Парни из первого - Шамиль и Даня - сидели на подоконнике в холле.
- Кто флаг угнал? - спросил у них Ревякин.
Ребята переглянулись.
- Чёгт его знает, - ответил, картавя, Шамиль. - Мы ушли потом.
- Не выполнив приказ командира? - уточнил Малков. - Да, Сан Саныч, не на
тех вы поставили.
- То есть, вы бросили Влада там одного? - строго спросил я.
- Ну да, пгосто...
- Что "просто"?
- Пгосто мы гешили, что никто не пгидёт, и ушли войну воевать...
- Много навоевали?
- Нет, - Шамиль опустил голову.
- На «нет» и флага нет, - заключил Кулагин, всё это время копавшийся в
камере.
Пауза.
- Слушайте, - сказал вдруг Кулагин. - А где сам Влад? Он вообще
возвращался? Я что-то не вижу его на съемке.
Пауза.
Малков сбегал в палату, потом в туалет.
- Нету Владика, - констатировал он.
- Ясно, - вздохнул я. - На ужин идёте с Екатериной Николаевной.
83
Мы с Антоном шли по мокрому лесу и как заведённые звали Влада. Тропинки
петляли, и в наступившей темноте мне уже было трудно отыскать то место, где мы
оставили флаг. Антон сохранял бодрость духа.
- Владик-Владик-Владик-Влад!
Я принёс Вам шоколад!
Вновь начался дождь.
- Блядь, нужно было хоть фонарик взять, - нервно сказал я.
- Прекрасная рифма, но мат, Александр Александрович, нужно оставлять в
городе, - ответил Антон.
- Да я знаю, но как тут иначе скажешь.
- Владь! - подсказал Антон во весь голос. - Владь-Владь-Владь, где тебя
искать?
Я закурил.
- Чёрт, он же такой огромный, как он мог потеряться? Курить будешь?
- Нет, я не курю.
- Да я так-то тоже не курю...
Земля под нами разверзлась... По крайней мере, мне так показалось в первую
секунду. Но на самом деле, это был просто охотничий капкан. Мы шлёпнулись в
глубокую яму. Я свалился на Антона, который был в два раза больше меня,
поэтому повреждений избежал.
Пауза.
- Ты как?
- Нормально. Ты?
- Да вроде... Глубокая...
- Глубокая, да. Ты телефон взял?
Пауза.
- Ну, привет, - засмеялся Антон. - Я тоже. Во попали.
Пауза.
Я нашёл упавшую в яму сигарету и снова закурил.
- Ну что, Сан, нравится тебе работа вожатого? - улыбался несгибаемый Антон.
84
- Я в восторге, - ответил я уныло. - Может, попробуем выбраться?
Вдруг что-то больно стукнуло меня по ноге.
- Ай, - вскрикнул я.
- Цепляйтесь за палку, - это был голос Влада.
«Палкой» было не что иное, как флаг.
Мы долго выбирались, скользя ногами по влажной земле. Я вылез первым, и
вдвоём с Владом мы вытянули Антона.
Влад промок до нитки. Он дрожал и почти плакал. Мы быстро пошли по
направлению к лагерю. Потом побежали, поддерживая Влада с двух сторон.
Я навестил Влада в изоляторе. Он лежал совсем один и играл в приставку,
заботливо оставленную врачами. Гоночная машина быстро преодолевала трассу,
обходя соперников.
- Привет, я тебе полдник принёс.
- Здравствуйте, - Влад отложил джойстик.
- Как ты тут?
- Хорошо.
Пауза.
- А как в отряде дела?
- Очень хорошо. Все тобой гордятся и ждут твоего возвращения.
- Правда?
- Конечно, ты ведь герой, Влад.
Пауза.
- Температура ещё есть?
- Небольшая. Говорят, что скоро спадёт.
- Это хорошо. Влад?
- Да?
- Почему ты не пришёл сразу после игры в лагерь?
Пауза.
- Сначала я не услышал сигнал. А потом не знал, в какую сторону идти.
85
- Влад, - серьёзно сказал я. - Ты настоящий герой. И в игре, и в жизни. Ты не
бросил знамя и ты не бросил в беде товарищей. Я горжусь тобой и благодарю тебя
за наше чудесное спасение.
Влад засиял. Я крепко сжал его руку.
- А ребятам из первого позор и клеймо, потому что они предатели, - закончил
я. - Выздоравливай!
3 часть
- Когда я ехал сюда, я даже и представить себе не мог, какие они крутые...
Мы с Максом лежали на крыше. Сосны над нами покачивали своими кронами,
стараясь дотянуться до звёзд, которых было так много, будто это была южная ночь,
а не северо-западная.
- Они ещё лгать не научились. Пытаются, но это больше смешно. Такие
простые, а внутри целый мир. Удивительные существа.
- Да, - подтвердил Макс. - Дети - это чудо. Они настоящие, всё по чесноку!
Смеются до слёз, плачут от боли, всё взаправду. От комедии до трагедии всё. Я
тоже кайф от них ловлю!
- От несчастья к счастью и от счастья к несчастью... Представляешь, Ксюха
недавно, после дискотеки вышла и стоит. Отряд весь ушёл вперёд, а она стоит, на
звёзды смотрит. И вроде как разговаривает с ними. Я последний вышел и тоже
стою. Потому что ведь страшно пойти, ну, знаешь, как бабочку спугнуть...
- Ага.
- Так и стояли минуту, а потом она, почувствовала что ли, обернулась и...
- Побежала?
- Ага, побежала, вот ты понял сразу. Улыбнулась так робко и рванула своих
догонять...
- У тебя разве не бывает так?
- Как? В звёзды залипнуть чтоб?
- Ну да.
86
- Бывает, да только... Как объяснить… Я это слишком понимаю что ли, что я
вот стою и смотрю сейчас на звёзды...
- Умом, да?
- Да. Запутался в этом уме совсем. А у них по-другому. Я завидую им, я себя
помню ещё...
Пауза.
- Так, уже без пяти два, - вспомнил я. – Пора Ваньку тормозить. Я сейчас
вернусь.
Я вошёл в корпус через боковую дверь. Постоял некоторое время около двери
в двенадцатую палату. Наконец она открылась, и показался Ваня. Глаза его были
открыты, но мальчик совсем ничего не соображал. На нём были только тонкие
штанцы, в которых он спал и майка. Я покачал головой и, взяв его за плечи,
развернул на сто восемьдесят градусов.
В эту секунду я услышал громкие голоса из соседних палат. Затем смех. Брань.
Я нахмурился. Быстро завёл Ваню обратно в палату и уложил в постель. Тут я
заметил, что кроме Вани в палате никого и нет. Я выскочил в коридор и сделал два
шага по направлению к десятой палате…
Я резко распахнул дверь и включил свет.
Словно тараканы, некоторые из присутствующих заползали под кровати. Ктото бросился в шкаф. Другие, сразу же осознав патовость своего положения,
остались на месте и просто смотрели на меня. Я открыл рот. Тараканы начали
покидать убежища. В палате по-хозяйски расположились парни в составе Малкова,
Ревякина и Кирилла (это он залез в шкаф), а также Ксюша и Юлиана. У всех в
руках были банки с пивом, а у Малкова ещё и бутылка шампанского. В
наступившей тишине глухо и громко вылетела пробка. Пена полилась на кровать
Зоткиной и ноги Малкова. Девочки, к слову, были заключены в скупые мужские
объятия. Настя пыталась уснуть, насколько это было возможно сделать в таком
шуме.
- Окно закройте, - тихо проговорил я.
87
Рината выполнила задание. Сзади незаметно подкрался Макс. Он присвистнул.
- Значит так, - тихо-тихо проговорил я. - Сейчас все, вместе с жидкостью идут
в умывалку. Всё, что ещё не открыто, приносим туда же...
- Это всё, больше ничего нет, - сказал Малков.
- Малков, я не закончил, - осадил я его и выдержал паузу. - Всем понятно?
Всем было понятно. Я начал уходить, но вновь развернулся.
- Ксю, - грустно проговорил я. – Ну ты-то…
Девочка опустила глаза.
В умывалке все молчали и наблюдали за тем, как Малков выливает пиво в
раковину. Методично и аккуратно, банку за банкой.
- По палатам, - сказал я, когда он закончил. – Один звук, и я вырву вам языки.
Подростки ушли, слегка шаркая ногами по линолеуму в коридоре. Я начал
собирать банки в пакет.
- Закрытые можно было себе взять, - сказал Макс.
Я посмотрел на него так, что он прикусил язык. Вошла Рината.
- Ещё одна, - она протянула мне закрытую банку и тут же ушла.
У последней закрытой банки ключ оказался бракованным и оторвался, а банка
осталась закрытой. Со злости я швырнул ею в стену, чудом угодив не в зеркала, а
межу ними. Пиво разбрызгивалось по стенкам и по полу. Мы молча наблюдали за
окончанием пенной вечеринки.
Я положил бумагу на стол.
- Что это? - подозрительно спросила Елена Леонидовна.
- Читайте, там написано, - парировал я.
Елена Леонидовна недовольно посмотрела на меня, но углубилась в чтение.
- Почему сразу не пришёл? - спросила она, отложив листок.
- Думал, что вы спали, - ответил я. - Решил дождаться утра.
- И потерял время. За такие вещи нужно сразу наказывать.
- И что я должен был сделать?
88
- Не знаю, - задумалась Елена Леонидовна. - Вот было время, мы награждали
за такие дела марш-бросками по пятнадцать километров. Но, то были другие дети,
девяностые дети. Трудные. Их нужно было в основном кнутом.
Пауза.
- Вопрос в другом, - произнесла Елена Леонидовна. - Что мы теперь делать
будем. Ваши предложения?
Я задумался.
- Ты, конечно, думал, - вновь начала старшая вожатая. - Что начальство
разберётся, так?
- Ну...
- Баранки гну! У нас что, других дел мало? Ты в этом должен был сам
разобраться, понимаешь? А теперь нужно педсовет собирать. А я тебе напомню,
что завтра конкурс.
Я молчал.
- У тебя, кстати, всё готово?
- Почти.
- Почти! - передразнила Елена Леонидовна. - Ишь ты, гений какой, почти! У
тебя теперь вообще ничего не готово, потому что ты сам себе проблемы создал.
- Я?
- Да, ты! Или ты хочешь, чтобы мы их всех выгнали сегодня же, а? Ох, какой
ты классный вожатый получаешься после этого. У тебя кто на сцену-то выходит?
- Рината и Валя.
- Ага, - Елена Леонидовна снова заглянула в листок. - Значит, минус одна?
- Значит...
- Ладно, - смягчилась Елена Леонидовна. – Иди, ещё раз подумай. Если
посчитаешь нужным, веди всех сюда.
Я вошёл на этаж и остановился. Посреди холла стоял хор отряда номер два.
Кулагин сидел на стуле и держал в руках гитару.
- Три-четыре! - скомандовала Рината.
89
Кулагин заиграл мелодию на мотив песни группы Ляпис Трубецкой "Котик".
После нескольких аккордов вступил хор.
- Нет! Нет! Нет!
Сан Саныч нас не суди!
Нам не нужно бед,
К начальству ты не ходи!
Прости нас, Сан Саныч,
Прости нас, Сан Саныч, Сан Саныч, прости!
Прости нас, Сан Саныч,
Прости нас, Сан Саныч, Сан Саныч, прости!
Да! Да! Да!
Раньше был плохой,
Но ведь, правда
Я теперь другой.
Прости нас, Сан Саныч,
Прости нас, Сан Саныч, Сан Саныч, прости!
Прости нас, Сан Саныч,
Прости нас, Сан Саныч, Сан Саныч, прости!
Я смеялся от души. Ребята сделали паузу и во всеуслышание заявили:
- Александр Александрович, простите нас, пожалуйста! Мы больше так не
будем!
- Поставьте нас в угол, - добавил Кирюша, чем вызвал всеобщий смех.
- Я лучше тебя в шкаф посажу, раз тебе там так нравится, - ответил я.
В эту секунду на этаж вошла Ольга Ивановна.
- Немедленно в кабинет! - закричала она.
Ребята смутились и смотрели на меня.
- Ольга Ивановна, - начал было я.
90
- Замолчи! - бросила она мне. - Написал бумагу, вот и отвечай теперь! Все, кто
отличился, марш в кабинет!
С этими словами она покинула холл, а я остался стоять, окружённый
обиженными, почти враждебными взглядами. Рината первой пришла в себя.
- Ну что, гоу, - уверенно сказала она. - Мы виноваты, нам и отвечать.
Я стоял спиной к стене и обескуражено смотрел на них. Кулагин иронично
наигрывал похоронный марш.
Атмосфера на этаже царила разноголосая. Первый отряд был холодно вежлив,
второй обескуражен и подавлен. Настя помогала Вале примерять платья и
подшивала, если нужно. Я молча сидел на подоконнике и думал.
- Сан, зайди, - сказал мне Антон.
Я вошёл в их с Катей вожатскую и сел.
С минуту мы молчали, потом Антон спросил:
- Ты как сам?
- Не знаю. Ты слышал?
- Да. Слушай, Сан, можно вопрос?
- Валяй.
- У тебя шея не болит?
- В смысле? - я потёр шею ладонью.
- В прямом. У тебя там двадцать человек сидит, не тяжело?
- А...
- Ты пойми, Сан, я не хочу тебя обидеть, но ты сам виноват в том, что
случилось.
- Я понимаю.
- Нет, не понимаешь. Ты думаешь, наверное, как это так - я к ним всем
сердцем, а они вместо «Зарницы» в магаз! Думал, что они тебя полюбили, а они
воспользовались!
- Ну... Что-то вроде того.
- Ну так ты не прав, Сан. Они полюбили. Только этого мало.
91
- Разве? Чего ещё, если полюбили?
- Ну, смотри, ты вот маму любишь?
- Ну.
- Ну. А много хлопот ей доставил?
- Хватает.
- Правильно. Потому что родного человека грех не обидеть, всё равно простит.
- А я для них родной?
- Ну, временно, конечно, родной. Пока лето не кончится. Но дело не в этом.
Дело в том, что заставить их себя полюбить - это просто. А вот заставить уважать это труд. Как бы это страшно не звучало, но в общении с отрядом любовь ничто, а
уважение всё. Вот и весь секрет.
Я задумался и тёр ладонью лоб.
- Выходит, что и тут я виноват.
- Почему?
- Потому что я их не простил.
- Ну, это уже демагогия, а вот как оно по букве, я тебе растолковал. Дальше сам
думай.
- Что делать-то теперь?
- Обход, - улыбнулся Антон. - Уже без пяти. Соня! - крикнул он громко. - Ты на
поле тоже в пижаме пойдёшь?
- Нет!
- Омлет! - парировал Антон. - Давай, быстро в пулю превратилась...
Мы вышли из вожатской.
Рината сидела за корпусом, на бревне и ковыряла палкой дырку в земле. Я
подошёл и сел рядом. Закурил. Не подействовало - Рината продолжала пробираться
к центру земли, не обращая на меня внимания. Докурив, я потушил сигарету и
положил её в карман рубашки.
- Вы предатель, - вдруг сказала Рината.
Пауза.
92
- А вы? - парировал я.
- А что мы?
- Разве вы не предали меня на «Зарнице»?
- Нет. Мы успели вернуться к бою. И мы выиграли бой.
- Не в бое дело, Рината. Вы воспользовались моим доверием.
- И вы нам отомстили? - она бросила палку и повернула ко мне голову. - Взяли
и сдали, да? Простить не смогли?
- Нет, не так. Просто я показал вам, каким я мог бы быть, если бы всегда
выполнял свои функции холодно и чётко.
- Спасибо огромное.
- Ты и сама всё понимаешь, верно? Ты ведь очень умная девочка, Рината...
- Ой, ну хватит! Слова, всё одни слова. На деле вышло, как вышло.
Промолчали бы, не сдали нас, остались бы в выигрыше - мы бы ещё и перед вами
виноваты были. А так...
- А что так? Так не виноваты? Ладно, я мог промолчать, но быть в выигрыше
мне меньше всего хотелось. Думаешь, я не расстроен из-за того, что пришлось всё
рассказать?
- Пришлось?
- Да, пришлось. Иначе вы ничему бы не научились.
- Нашёлся тоже морализатор!
- Я не... Послушай, Рината, ты вот говоришь о деле, а мы тратим время на
слова. Завтра конкурс, и ты должна там участвовать. Ты можешь легко победить,
мы оба это прекрасно понимаем.
- Победить? - Рината вскочила на ноги. - Думаете, мне нужна победа в этом
идиотском конкурсе? Да мне плевать вообще!
Пауза.
- Себе-то хоть не ври, - тихо проговорил я. - Тебе очень нужна победа в этом
идиотском конкурсе.
Рината села на скамейку.
93
- И нужна она не только тебе, - продолжал я, глядя ей в глаза. - Но и отряду. И
мне она нужна.
- Вам? - с сомнением спросила Рината.
- Да. Потому что я знаю, как это важно для вас. Не подводи своих друзей,
Рината. Мы оба виноваты друг перед другом, это правда. Но вся соль в том, что мы
сидим сейчас на этой скамейке и у нас есть возможность всё исправить.
- Типа, работа над ошибками?
- Вроде того.
Пауза.
- Можно подумать?
- Только не очень долго, завтра конкурс, а у нас для тебя ещё платье не
подобрано.
- Не страшно, я найду себе самое крутое!
- Не сомневаюсь. Мир?
- Есть ещё сигарета?
- Очумела? - воскликнул я. - Забудь. Мир?
- Забудьте! - Рината встала пошла прочь.
Я рассеяно поднял с земли палку, которой она копала землю. Вдруг кто-то
обнял меня сзади за шею.
- Шутка. Мир.
Рината обняла меня ещё крепче и поцеловала в затылок.
Дверь в кабинет была плотно закрыта. Все сидящие теперь здесь – Нина
Борисовна, Павел Юрьевич, Светлана Ивановна, Борис Алексеевич, а также
стоящие - то есть я - выслушивали яростные речи Ольги Ивановны. Елена
Леонидовна, в основном, молчала, а если говорила, то спокойно.
- Что будем решать, господа? - спросила она.
- Да что решать? - кипятилась Ольга Ивановна. - Выгнать их всех к чёртовой
матери, и всё решение.
94
- Зачем же так огульно? - небрежно и чуть с вызовом возразила Светлана
Ивановна. - Выгнать никогда не поздно.
Ольга Ивановна промолчала.
- Разрешите мне слово? - попросил я.
Елена Леонидовна посмотрела на Ольгу Ивановну. Та даже не подняла головы,
а только что-то писала в своих бумагах.
- Говори, - разрешила старшая вожатая.
- По-моему, всех выгонять точно не нужно. Разве что зачинщиков. Но вообще,
я хотел бы сказать, что... В общем, да, я принёс утром эту бумагу, но теперь я уже
не уверен. Я много думал сегодня и, кажется, понял, что они ещё совсем дети. Они
ведь совершают эти поступки не со зла, понимаете? - Я смотрел на судей и всё
больше распалялся. - Они просто пробуют жить, как они это понимают. Вот мы их
выгоним, и что они усвоят? Что если ты ошибся, то тебя не простят, и будут всегда
бояться ошибиться...
- Ну, это уж ты хватил, брат! - прервал меня Борис Алексеевич. - Прямо
неразумные детки. Нет, брат, тут другое!
- Другое, - подтвердила Елена Леонидовна. - Тут отсутствие авторитета
налицо. Ты для них не авторитет, ты для них просто друг. Это их расслабило, и вот
тебе результат.
- Да, я это понимаю! - вскричал я. - Больше вас всех понимаю, потому как
чувствую на себе. Но...
- Хватит! Хватит, я больше не намерена это терпеть! - резко воскликнула Ольга
Ивановна. - Сколько можно! Второй отряд позволяет себе всё, что захочет! То
поджог, то купание без разрешения, то теперь этот побег!
- Купание? - спросила Светлана Ивановна. - Что за купание?
- А он думает, мы не знаем! – вставила Нина Борисовна.
Я посмотрел на Павла Юрьевича. Тот опустил голову и развёл руками.
- Как ты считаешь, - спросила Ольга Ивановна. - Можем мы тебе после этого
практику зачесть?!
У меня потемнело в глазах.
95
- Да плевать мне на вашу практику! - закричал я, дивясь самому себе. - Можете
не ставить! Я здесь такую практику прошёл и такому научился, у них, у них, что
мне ваша закорючка на фиг не нужна! Я когда сюда ехал, знать не знал, что такое
дети, что значит слово "отряд" и на что можно пойти ради отряда! А вы меня
теперь формализмом пугаете! Смешно это, вот что! Я вас всех тут очень уважаю, да
только мало этого уважения для меня, мало! Ничто это, элемент удобства в работе.
А их я люблю. Люблю и в обиду не дам! А авторитет я для них или...
- Саныч!
В дверном проёме появилась голова Ревякина. Заметив всю компанию,
собравшуюся в кабинете, он изменил формулировку.
- Сан Саныч! - он яростно замахал руками, призывая меня к себе.
- Извините, - сказал я и вышел из кабинета. - Ну чего?
- Там это, - задыхался Дима. - ...Настя... На вышке...
Я стремительно рванул из корпуса, Ревякин вылетел за мной.
Старая металлическая конструкция с облупившейся белой краской мерно
раскачивалась из стороны в сторону. Это движение было почти незаметно,
настолько маленькая у него была амплитуда, но для сидевшей на вершине девочки
это было ощутимо. Настя сидела в позе русалки, вцепившись руками в ограждение
верхней платформы. Она то открывала, то закрывала глаза.
Вокруг вышки собрался весь отряд. Они с облегчением и надеждой смотрели
на меня. Кулагин стоял под самой вышкой и смотрел вверх.
- Рома, не надо! - попросила Юлиана.
- Александр Александрович, - истерично крикнула Катя. - Скажите ему!
Рома опустил голову. Скользнув взглядом по всем, он остановился на мне. Я
ободряюще кивнул, и парень начал восхождение к своей первой в жизни вершине.
Все замерли. Некоторые закрыли глаза. Катя вцепилась мне в руку. Малков и
Ревякин стояли, обнявшись, и с восхищением глядя на Кулагина.
Рома медленно поднимался по лестнице. Казалось, его тонкие руки вот-вот
оторвутся от перекладин, и он полетит вниз. Но он упрямо полз наверх. Ваня
96
догадался взять его камеру и снимать. Камера добросовестно запечатлела все: и как
Кулагин добрался до вершины, и как Настя обхватила его сзади за шею и плечи, а
ногами за бёдра, и как они трогательно и рискованно спускались вместе вниз, и
даже как Рома упал без сил, как только Настя спрыгнула на землю.
- Обморок! - довольно крикнул Ревякин.
Парни подняли Рому с земли и понесли на руках, как героя. Он и был героем.
И у него была своя героиня, которая теперь шла, покачиваясь, поддерживаемая с
одной стороны Ринатой, а с другой Катей.
Над головой Елены Леонидовны возвышалась надпись "Мисс Вселенная".
Старшая вожатая стояла на сцене и привычно вела конкурс.
- Итак, после шести туров у нас осталось только шесть претенденток на звание
"Мисс Вселенная". Поприветствуем их! Галя из отряда номер четыре! Алиса из
отряда номер три! Рината и Валя из второго отряда! Соня и Алёна из отряда номер
один!
В честь каждой конкурсантки раздавались аплодисменты.
- Впереди заключительный, песенный конкурс, по итогам которого вы сможете
проголосовать за полюбившуюся вам девушку!
В самом начале конкурса у Ринаты сбилась фонограмма. Девочка быстро взяла
себя в руки, поклонилась и, жестом указав радисту Виталику, чтобы тот начинал
сначала, убежала за кулисы. Мы вновь услышали аккорды "Ленинградского рок-нролла" и на этот раз всё обошлось без накладок. Следом за Ринатой вышла Валя.
Она была одета в чёрные выглаженные брюки, белую накрахмаленную рубашку,
стильные подтяжки и лакированные туфли. На голове у неё была чёрная шляпа.
Она спела "Hit the Road Jack"так убедительно, что зал ещё долго ликовал, глядя на
кланяющуюся Валю.
Пришло время подводить итоги. Дети и вожатые опускали бумажки в урны для
голосования. Конкурсантки замерли на сцене в своих чудесных нарядах. В зале
царила атмосфера праздника.
97
- Напоминаю, что в старших отрядах идёт борьба за звание лучшего отряда
третьей смены, - нагнетала Елена Леонидовна. – От результата конкурса зависит
судьба победителя!
Я разнервничался и вышел на улицу.
Настя стояла около здания клуба, прислонившись спиной к стене и повернув
голову вправо. Лицо её было задумчиво.
- Привет, - начал я.
Пауза.
- Я думала, вы... Печорин, - неожиданно выпалила девочка, не поворачивая
головы.
Пауза.
- А я? - осторожно спросил я.
- А вы не он, - Настя посмотрела на меня и вновь отвернулась.
- А тебе бы хотелось?
Пауза.
- Не знаю.
- Печорин - вымышленный персонаж, - попытался оправдаться я.
- Ну и пусть. Зато он герой.
- Героизм тоже вымышленное понятие.
- Я не о героизме говорю, - Настя глядела теперь насквозь, прямо и смело. - Он
личность, у него характер.
- Просто набор качеств, собирательный образ...
Настя посмотрела на меня внимательно и строго. И ничего не сказала.
- Ты фантазёрка, Настя. Но у тебя разум преобладает.
- Это плохо?
- А ты у Печорина спроси, - поддразнил я её.
Пауза.
- А я, по-вашему, какая героиня?
Пауза.
98
- А ты, по-моему, какая-нибудь дочка генерала Епанчина из "Идиота".
- Не читала. Нравятся они вам?
- Не знаю. Они, видишь ли, все красавицы, но у них ум на первом месте...
Пауза.
- Думаете, это неправильно - любить вымышленных?
- Ничего я не думаю, - вздохнул я. - И так времени мало, а если ещё и думать...
- Думать нужно обязательно, - с особенным волнением сказала Настя.
- Вот и думай, - усмехнулся я. - Кто-то ведь должен нами, дураками, управлять.
- А вами нужно управлять?
- Нет. Нас нужно любить и жалеть.
- Жалеть? Да ведь это унизительно!
Пауза.
- Это кто тебе сказал? - наконец улыбнулся я.
- Не знаю, - Настя опустила глаза. - Где-то было...
- Где-то было, - передразнил я. - Себя жалеть унизительно. А других нет.
- А вы себя жалеете?
- Жалею, - признался я.
- И у вышки пожалели? - Настя вся затрепетала. Ей хотелось прямого,
честного ответа на мучивший её вопрос.
Но я промолчал. Я просто смотрел на неё, а она на меня. Потом она резко
оторвалась от стены и почти побежала прочь.
- Трус!..- крикнула она, вдруг остановившись, и вновь рванулась с места.
- И предатель, - тихо проговорил я.
Я вошёл в зал как раз вовремя. Фоном играли фанфары. Елена
Леонидовна объявляла результаты.
- Третье место в конкурсе «Мисс Вселенная» занимает… Кучаева Рината,
отряд номер два!
Аплодисменты и овации второго отряда. Несмотря на сбитую
фонограмму, Рината сделала своё дело.
99
- Второе место неожиданно достаётся Перевязкиной Гале из четвёртого
отряда! Умница, будущее нашего лагеря!
Все напряглись. Я посмотрел на Екатерину Николаевну. Она была готова
броситься на сцену к своим крошкам, как только услышит имя любой из них.
На лицах обоих лидирующих отрядов горел огонь ожидания.
- Первое место и звание «Мисс Вселенная» с правом назвать свой отряд
лучшим отрядом последней летней смены этого года получает… Непряхина
Валя, отряд номер два!
Я оглох. Валя закрыла лицо руками. Всё было серьёзно. Сегодня в жизни
этих детей всё было серьёзно.
Всё было серьёзно и в жизни первого отряда, который впервые за много
лет оказался за бортом и не получил короны. Он не получил вообще ничего.
Зато мы получили всё.
Гремела музыка. Соня из первого, рыдая, надевала корону на голову Вали.
Валя тоже рыдала. Все почему-то рыдали. В этой суете ко мне подошла Елена
Леонидовна.
- Поздравляю, Саша, - улыбнулась она, и я улыбнулся ей в ответ. – Через час
Кирилл и Рината должны покинуть лагерь. Родители уже едут.
Я помрачнел, но тут же взял себя в руки и кивнул.
- И вот ещё что, - Елена Леонидовна протянула мне бумагу.
- Что это?
- Практика твоя. Спасибо за работу.
И она крепко сжала мне руку. Я недоумённо смотрел на неё.
- Не понимаешь?
- Нет.
В ответ суровая старшая вожатая искренне улыбнулась мне и зашагала прочь.
Отряд «Верхом на звезде» окружил меня со всех сторон. Они что-то кричали,
что-то визжали, что-то плакали там себе под нос. Спустя минуту мы уже носили на
руках Валю и Ринату, пели отрядную песню и танцевали на костях убитых горем
проигравших.
100
Тихонько подошла Настя и сжала мне руку.
- Вы молодец, - прошептала она и ушла обнимать Валю, которую Влад раз за
разом подбрасывал к потолку….
Я сидел в беседке перед корпусом. Кругом было очень тихо. Я смотрел на
окна, в которых кипела жизнь. Отряды носились по корпусу, выплёскивая
скопившуюся энергию. Вот кто-то из девчонок примеряет наряд, кто-то делает
подругам причёски, а кому-то захотелось просто посидеть на окне и поглазеть в
небо, быть может, в последний раз за лето. Это была Настя. Вдруг из корпуса
вылетела подушка и упала на асфальт. Я усмехнулся. Через минуту выбежала Катя
и забрала её. А ещё через несколько секунд на улицу вышел Кулагин с гитарой, в
сопровождении Малкова и Кирюши. У обоих были чёрные очки и маракасы. Они
приготовились вступить. Кулагин встал под окном Насти и дал первый аккорд.
- Мы не знали друг друга
До этого лета.
Мы болтались по свету, земле и воде...
- И совершенно случайно мы взяли билеты
На соседние кресла, на большой высоте...
Рома был счастлив. Он играл и пел о том, что его сердце остановилось. Малков
и Кирюша кривлялись, как могли, в поддержку своего нового героя. Настя
улыбалась всё шире. Птицы весело кружились в небе, гоняясь друг за другом и
купаясь в лучах заходящего солнца. Ребята стали выглядывать из окон. Кто-то бил в
ладоши, в такт мелодии. Девчонки за спиной Насти замерли в восхищении. В конце
песни у бешено вертящегося Малкова вылетел из рук маракас и откатился в
сторону. Настя уже смеялась во весь голос. Когда Рома закончил, она спрыгнула с
подоконника и через несколько секунд босиком выбежала из корпуса. Кулагин
только успел передать гитару Кирюше, как Настя запрыгнула ему на руки. Он
101
гордо, но осторожно вошёл с ней в двери корпуса. Свита скрылась за ребятами.
Маракас продолжал лениво кататься по асфальту.
Отряд "Верхом на звезде" тихо собирался в палате номер десять. Парни
заранее вынесли кровати и все легко уместились на полу. Все молчали. Валя
аккуратно соскребала с лица зубную пасту. Настя вертела в руках недоделанную
феньку из ниток. Малков крепко сжимал руку Юлианы. Катерина с трудом
старалась побороть слёзы. Так же и Ваня. Я зажигал свечу.
Вновь прибывшие молча садились и погружались в атмосферу расставания и
прощания. Когда собрались почти все, Малков вдруг крепко обнял Юлиану и
сидевшего по другую руку от него Ваню за плечи. Его примеру последовали все.
Отряд стал похож на огромный плетёный калач.
Кулагин вошёл в палату последним. Он бережно закрыл за собой дверь и сел
рядом с Настей, по-дружески обняв её за плечи. Я улыбнулся - в этом жесте
влюблённого мальчишки не было ни капли того пошлого обладания, которым иные
как бы присваивают себе девчонок. Это было уместное и тактичное вливание в
общий круг. Вторую руку он положил на мои плечи. Я замкнул этот круг.
Некоторое время мы так и сидели молча. Затем, наконец, я заговорил, глядя на
хрупкий огонёк свечи.
- Мои добрые пираты, - выпалил я на выдохе и выдержал паузу. - Прежде чем
вы начнёте прощаться друг с другом, я хочу рассказать вам кое-что.
Я посмотрел на пиратов. Они внимательно вглядывались в меня.
- У писателя Курта Воннегута, в одном из романов, есть такой эпизод: на
Землю прилетели существа с планеты Тральфамагор. Пообщавшись с людьми, они
были очень удивлены течением времени на нашей планете. Тральфамагорцы
рассказали, что на их планете время воспринимается иначе. Разница именно в
восприятии, это очень важно. Это то, о чём я и хочу вам сейчас сказать. Теперь я
буду говорить от лица тральфамагорцев... Представьте себе время как цепь горных
холмов. Три огромных горы. Представили?
Все закивали.
102
- Это прошлое, настоящее и будущее? - спросила Ксюша.
- Верно, - ответил я. - Только, Ксю, не перебивай меня больше.
- Ой, - прошептала девочка.
- Их может быть и больше, но центральный холм - это настоящее, а все другие
с разных сторон - прошлое и будущее. Вы, люди, видите только центральный холм,
оставляя прошлое позади и не способны видеть будущее. На Тральфамагоре всё
обстоит иначе. Мы умеем смотреть в абсолютно любой момент времени. Время у
нас принимается за единицу. И мы можем находиться в любой временной
координате в зависимости от желания. Поэтому у нас нет рождения и смерти,
встреч и расставаний, приобретений и утрат. Понимаете, о чём я?
Кажется, они ещё не совсем понимали.
- Дело в том, дорогие пираты, что человек тоже способен так воспринимать
действительность. Мы привыкли радоваться встречам и плакать во время
расставания. Но ведь можно иначе. Завтра вы вернётесь домой. Но ведь никто,
никто в мире ни завтра, ни послезавтра, ни через год или даже через сотни лет,
когда вас уже не будет, не сможет отобрать у вас ту секунду, в которой вы
находитесь прямо сейчас. Это уже ваше. То есть, наше. Теперь понятно?
Пауза.
- Да, - сказала Катя. - Понятно.
- Выходит, что прощаний нет? - уточнила Настя. - И жалеть как будто бы не о
чем?
- Точно, - обрадовался я. - Выходит, что так.
- Это сомнительно, - недоверчиво сказала Настя.
- Но так хорошо, - вставила Ксюша.
- Именно. Именно хорошо, - закончил я. - А теперь я хочу выслушать вас. Кто
начнёт?
В дверь постучали. Я обернулся и увидел в проёме голову Антона.
- Сан, - зашептал он. - Воспитательская...
- Без меня, - отрезал я.
103
Антон закрыл дверь с той стороны, зашагал по коридору и остановился у
пожарного выхода. Ещё секунду он подумал, затем развернулся и пошёл в
обратную сторону, чему-то улыбаясь.
- Саныч! Саныч, просыпайся!
Громкий шёпот раздавался над самым ухом.
- Господи, ну что ещё могло случиться? - заныл я.
- Пока ничего, - ответил обладатель шёпота, Дима Ревякин. - Вставай, пойдём
с нами!
- Куда? - заинтересовался я.
- На озеро, - ответила откуда-то взявшаяся Катя Зоткина.
Я посмотрел в окно. Светало, птицы перескакивали с ветку на ветку и что-то
напевали.
- Всем отрядом что ли?
- Всем! Попробуем змейкой туда и обратно! Посмотрим, к чему мы пришли,
как вы и говорили!
- Катечка, - улыбнулся я. – Нам это уже не нужно. Мы уже давно везде
пришли. И потом, как же мы пойдём? А охрана, камеры?
- Там есть "мёртвые зоны", мы с Малковым проверяли, - убеждал меня
Ревякин.
Я задумался и почесал голову. На тумбочке лежали недоделанные листы для
пожеланий, так называемые "заборы".
- Нет, ребята, идите без меня, - сказал я.
- Почему??? - подскочила Катя.
- Потому, что Катерина, это ваше лето, ваше детство. Вам не достаточно того,
что я вам не запрещаю? Мне же по шее дадут.
Пауза.
- Хорошо, но… мы вас звали!
- Я запомню это, - улыбнулся я, лёг и укутался в одеяло.
104
Заключение.
Было тихо. Ребята выносили в холл свои сумки. Ручки скрипели по бумаге –
пираты писали на «заборах» пожелания друг другу.
- Александр Александрович, - прозвучал уже до боли знакомый голос с чуть
шепелявой дикцией и обострением некоторых ноток.
- Да, Настя?
- У меня для вас подарок... на память.
Я молчал. Настя взяла меня за правое запястье и притянула его к себе. Затем
она достала из кармана феньку и поднесла её к моей руке. Удивительно красивый
узор из белых, зелёных, и оранжевых ниток. Настя завязывала её, а я смотрел на то,
как ловко работают её пальчики. Вдруг она остановилась, не довязав последнего
узелка.
- Вы станете её носить? - с тревогой спросила девочка.
- Да. Да, стану.
Она завязала узелок.
- Спасибо вам за всё, Александр Александрович. Мне кажется, благодаря вам,
я стала старше за это время.
Пауза.
- И простите, что назвала вас трусом. Вы не трус.
Я как-то глупо улыбнулся и неловко обнял её. Затем снова отступил на шаг.
- Можно вопрос?
- Ну конечно, спрашивай, - ответил я, любуясь своим запястьем.
- Почему вы не пошли с нами на озеро? Катя сказала, что из-за каких-то там
предрассудков насчёт того, что это наше детство...
- Честно?
- Разумеется.
- Мне страшно хотелось спать.
105
Мы сидели в автобусе и ждали отправления. Рома Кулагин тихонько
наигрывал нашу песню, сочинённую к родительскому дню.
- Споём? – спросил я.
Все закивали. А затем спели, выразив все эмоции. Больше тут, кажется, нечего
было добавить. Но когда весёлые голоса стихли, Кулагин добавил. Сольно и очень
остро.
- Пакуем улыбки в чемоданы,
Пакуем улыбки в чемоданы...
Мы покидаем лагерь,
Но, несмотря на это,
Мы, улыбаясь, скажем друг другу...
До чего хорошо!
Последнюю строчку поддержали все. В соседних автобусах на нас косо
смотрели. Но мы кричали так, что водитель громко смеялся, оглядываясь на нас.
- Ты когда это успел сочинить? – спросил я.
- Да только что, - скромно ответил Рома.
- Красава, Кулагин! – похвалил Ревякин. – Ты прости, что я тебя тогда
ссыклом назвал. Ладно?
- Да брось ты, - ответил Кулагин. – Вспомнил тоже…
Мотор заревел.
- Поехали, - прошептал я и закрыл глаза.
Выпрыгивая из автобусов, дети попадали в объятия родителей и наступающей
осени.
- Мы сейчас вещи домой отвезём и пойдём тебе к школе покупать…
- На дачу поедешь с нами завтра? Там яблок!..
И так далее. Я смотрел на всё это грустно и рассеянно. В руках у меня был
список, где расписывались родители. Невдалеке маячили Рината и Кирилл. Они
106
радостно обнимались с нашими, но подойти сами не решались. Прощаясь друг с
другом, ребята, не стесняясь, плакали.
Я решительно подошёл к Елене Леонидовне.
- Ну что, горе вожатый? – улыбнулась она. – Будет, что вспомнить, а?
- Да, - ответил я. – Елена Леонидовна… скажите, а на осеннюю смену ещё есть
места?
2013-2014
107