ОБЗОРx

ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО НАИБОЛЕЕ АКТУАЛЬНЫМ
ВОПРОСАМ ТРУДОВОГО, ГРАЖДАНСКОГО, СЕМЕЙНОГО И
ЖИЛИЩНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
ВОПРОСЫ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Практика рассмотрения дел по спорам, касающимся объектов
интеллектуальной собственности
1.Композитор, написавший музыку к кинофильму, имеет
самостоятельное право на получение авторского вознаграждения за
публичный показ этого фильма.
(Определение Верховного Суда РФ от 15.09.2010 N 58-О10-21)
Общероссийская общественная организация «Российское авторское
общество» обратилась в суд с иском закрытому акционерному обществу
«ДЛ-Лота Парус» и филиалу компании «Юниверсал Пикчерс Интернэшнл
Германия ГмбХ» в интересах автора, члена Американского общества
композиторов, авторов и издателей АСКАП (USA) Д. о взыскании авторского
вознаграждения за публичное исполнение музыкальных произведений при 22
демонстрации фильма «Особо опасен» в кинотеатре «Октябрь» г. Бор. В
обоснование своих требований Российское авторское общество указало, что
представляет интересы композитора Д., имеет договор с американским
авторским обществом Би-Эм-Ай (ВМI). В период с 26 июня по 17 июля
2008 г. в кинотеатре «Октябрь» г. Бор демонстрировался кинофильм «Особо
опасен», автором музыки к которому является композитор Д. Авторское
вознаграждение от суммы валового сбора от продажи билетов выплачено не
было, чем были нарушены права Д. как автора музыки.
Решением суда первой инстанции исковые требования удовлетворены.
Определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда
указанное решение суда отменено, по делу принято новое решение, которым
в удовлетворении иска отказано.
Принимая решение об отказе в удовлетворении исковых требований
Российского авторского общества, судебная коллегия по гражданским делам
областного суда пришла к выводу о том, что поскольку в генеральный
договор о передаче права на прокат фильма «Особо опасен», заключенный в
2007 г. между филиалом компании «Юниверсал Пикчерс Интернэшнл
Германия ГмбХ» и ЗАО «ДЛ-Лота Парус», не включено условие, согласно
которому последнее обязано было производить отдельную плату автору
музыкального произведения, не вносилось в договор изменений в этой части
после введения в действие четвертой части Гражданского кодекса
Российской Федерации (далее - ГК), то оснований для такой выплаты не
имеется.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской
Федерации отменила определение судебной коллегии по гражданским делам
областного суда, а дело направила на новое кассационное рассмотрение в тот
же областной суд по следующим основаниям.
Согласно ст. 1270 ГК автору произведения или иному правообладателю
принадлежит исключительное право использовать произведение в
соответствии со ст. 1229 названного Кодекса в любой форме и любым не
противоречащим закону способом (исключительное право на произведение).
Правообладатель может распоряжаться исключительным правом на
произведение. Одним из способов использования произведения является
публичный показ произведения. Под показом произведения понимается
демонстрация оригинала или экземпляра произведения, при этом показ
подразумевает осуществление прямого контакта с аудиторией, без
посредников.
Вместе с тем закон установил ограничения в отношении состава этой
аудитории. Так, данная аудитория должна состоять из лиц, не
принадлежащих к обычному кругу семьи.
Без согласия автора или иного правообладателя и без выплаты
вознаграждения допускается публичное исполнение музыкального
произведения во время официальной или религиозной церемонии либо
похорон в объеме, оправданном характером такой церемонии (ст. 1277 ГК).
Из материалов дела усматривается, что предметом иска было требование о
выплате ответчиком авторского вознаграждения за публичное исполнение
музыкальных произведений, включенных в аудиовизуальное произведение,
при демонстрации этих аудиовизуальных произведений в кинотеатрах.
Требований о выплате кинотеатром вознаграждения автору музыкального
произведения за показ кинофильма Российским авторским обществом не
заявлялось. Исковое требование состояло в выплате кинотеатром авторского
вознаграждения автору музыкального произведения за публичное
исполнение его музыкального произведения, включенного в фильм, при
публичном исполнении аудиовизуального произведения. Право на получение
композитором вознаграждения за публичное исполнение его музыкального
произведения, включенного в аудиовизуальное произведение, при публичном
исполнении аудиовизуального произведения неотчуждаемо и никаким
образом не связано с исключительным правом на само аудиовизуальное
произведение (фильм).
Кроме того, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда
Российской Федерации считает необоснованным вывод судебной коллегии
по гражданским делам Нижегородского областного суда о том, что
Гражданский кодекс Российской Федерации прямо не содержит положения,
предусматривающего
выплату
авторского
вознаграждения
автору
музыкального произведения за показ кинофильма, переданного в прокат от
лица, обладающего исключительным на это правом.
В силу п. 2 ст. 1263 ГК авторами аудиовизуального произведения являются:
режиссер-постановщик, автор сценария, композитор, являющийся автором
музыкального произведения (с текстом или без текста), специально
созданного для этого аудиовизуального произведения.
При публичном исполнении либо сообщении в эфир или по кабелю
аудиовизуального произведения композитор, являющийся автором
музыкального произведения (с текстом или без текста), использованного в
аудиовизуальном произведении, сохраняет право на вознаграждение за
указанные виды использования его музыкального произведения (п. 3 ст. 1263
ГК).
В п. 10.4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и
Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26 марта
2009 г. № 5/29 «О некоторых вопросах, возникших с введением в действие
части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено,
что судам следует учитывать, что в силу п. 3 ст. 1263 ГК композитор,
являющийся автором музыкального произведения, использованного в
аудиовизуальном произведении, сохраняет право на вознаграждение при
публичном исполнении либо сообщении в эфир или по кабелю этого
аудиовизуального произведения. Таким образом, даже если исключительное
право на соответствующее музыкальное произведение в целом принадлежит
другому лицу, за композитором сохраняется право на вознаграждение.
2. Форма вины страхователя (водителя) имеет юридическое значение и
подлежит установлению при решении вопроса об освобождении
страховщика от выплаты страхового возмещения.
(Определение Верховного Суда № 30-ДП09-3)
По делу установлено, что 29 марта 2006 г. между Е. и страховой компанией
на условиях, предусмотренных Правилами страхования транспортных
средств, утверждёнными приказом генерального директора страховой
компании (далее - Правила страхования), заключён договор добровольного
имущественного страхования принадлежащего истице Е. автомобиля по
риску «автокаско» (хищение и ущерб). По риску «ущерб» страховое
возмещение предусматривалось в том числе при повреждении или
уничтожении
автомобиля
вследствие
дорожно-транспортного
происшествия (п.3.2 Правил страхования).
В пп.3.3.1 и 3.3.12 указанных Правил страхования оговаривалось, что не
являются страховыми случаями гибель или повреждение транспортного
средства или дополнительного оборудования в результате событий,
произошедших в связи с нарушением страхователем (водителем) Правил
дорожного движения.
5 августа 2006 г. в результате дорожно-транспортного происшествия
(далее - ДТП), произошедшего по причине нарушения водителем Е. п.10.1
Правил дорожного движения, повреждено застрахованное имущество наступила конструктивная гибель автомобиля. Письменным извещением от
31 августа 2006 г. в выплате страхового возмещения истице отказано,
поскольку страховщик не признал событие страховым случаем.
Между тем п.2 ст.9 Закона Российской Федерации от 27 ноября 1992 г. №
4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации»
определяет страховой риск как предполагаемое событие, на случай
наступления которого проводится страхование, а страховой случай - как
совершившееся событие, предусмотренное договором страхования или
законом, с наступлением которого возникает обязанность страховщика
произвести страховую выплату страхователю либо иным лицам.
Наступление страхового случая состоит в причинении вреда в результате
возникшей опасности, от которой осуществляется страхование.
Согласно п.3.2 вышеназванных Правил страхования страховым риском, то
есть предполагаемым событием, на случай наступления которого
осуществлялось страхование, являлось повреждение транспортного средства,
включая его полную конструктивную гибель, вследствие ДТП без каких-либо
исключений. В этой связи указание в п.3.3.12 Правил страхования на то, что
события, произошедшие в связи с нарушением страхователем (водителем)
Правил дорожного движения, не являются страховым случаем, не может
быть признано правомерным, поскольку опасностью, от которой
осуществлялось страхование, являлось повреждение транспортного средства
вследствие любого ДТП, а не только того, которое произошло не в связи с
нарушением страхователем (водителем) Правил дорожного движения.
Кроме того, при описании опасностей, от которых осуществлялось
страхование, путём перечисления исключений из этих опасностей
необходимо учитывать императивные нормы закона, регулирующего
соответствующие отношения, поскольку договор должен соответствовать
обязательным для сторон правилам, установленным законом, то есть стороны
не вправе заключать договор на условиях, противоречащих закону (ст.422 ГК
РФ). Правила страхования, являясь в силу п.1 ст.943 ГК РФ неотъемлемой
частью договора страхования, не должны содержать положений,
противоречащих гражданскому законодательству и ухудшающих положение
страхователя по сравнению с установленным законом.
Так, по смыслу п.1 ст.963 ГК РФ, действия самого страхователя, в том числе
связанные с нарушением им Правил дорожного движения, могут влиять как
на наступление страхового случая, так и на размер последствий,
возникающих в результате его, в силу чего указанное лицо несёт
ответственность за свои действия, выражающуюся в освобождении
страховщика от выплаты страхового возмещения, если такие действия были
совершены умышленно.
Законом могут быть предусмотрены также случаи освобождения
страховщика от выплаты страхового возмещения по договорам
имущественного страхования при наступлении страхового случая вследствие
грубой неосторожности страхователя или выгодоприобретателя.
Таким образом, при наличии в действиях страхователя определённой формы
вины могут наступать неблагоприятные последствия в виде отказа в выплате
страхового возмещения, но не отказ в признании возникшей опасности (в
данном случае - ДТП) страховым случаем.
Однако суд, делая необоснованный вывод о том, что в результате ДТП,
совершённого по вине водителя Е., страховой случай не наступил, не
проанализировал положения ст.963 ГК РФ, Закона Российской Федерации
«Об организации страхового дела в Российской Федерации», определяющие
понятия «страховой риск» и «страховой случай», условия конкретных
Правил страхования и пришёл к неправильному заключению о том, что
определение формы вины страхователя (водителя) не имеет юридического
значения и не подлежит установлению при решении вопроса об
освобождении страховщика от выплаты страхового возмещения.
Между тем п.3.3.12 Правил страхования, не относящий к страховым случаям
события, произошедшие в связи с нарушением страхователем (водителем)
Правил дорожного движения, при наличии указания о страховании риска
повреждения транспортного средства вследствие ДТП без каких-либо
исключений, противоречит ст.963 ГК РФ и ухудшает положение
страхователя по сравнению с установленным законом, так как закон
предусматривает возможность отказа в выплате страхового возмещения
только вследствие умысла или грубой неосторожности страхователя, в то
время как содержащееся в п.3.3.12 указанных Правил страхования
вышеназванное положение лишает страхователя возможности получить
страховое возмещение при наличии в действиях страхователя простой
неосторожности.
Это обстоятельство
разрешения дела.
имеет
существенное
значение
для
правильного
По изложенным основаниям нельзя согласиться с выводом суда об
отсутствии противоречий между п.3.3.12 Правил страхования и п.1 ст.963 ГК
РФ, поскольку он сделан без исследования вопроса о форме вины
страхователя и требований указанных выше законов.
Учитывая данные обстоятельства, Судебная коллегия по гражданским делам
Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу
судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд
первой инстанции.
ВОПРОСЫ ТРУДОВОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из трудовых
правоотношений
3. Издание работодателем приказа, устанавливающего для работников
неполную рабочую неделю с оплатой за фактически отработанное время,
повлекло нарушение трудовых прав.
(Определение Верховного Суда РФ от 15.09.2010 N 4-В10-5)
Т. (работник) предъявил к организации (работодателю) иск о взыскании
заработной платы, денежной компенсации за задержку выплаты
заработной платы и возмещении морального вреда, причиненного
нарушением трудовых прав. Заявленные требования истец мотивировал
тем, что он работал у ответчика с 2005 до 2009 г. 19 ноября 2008 г.
генеральным директором организации издан приказ об установлении с 20
ноября по 31 декабря 2008 г. неполной рабочей недели (три рабочих дня) с
оплатой за фактически отработанное время. По мнению истца, этот
приказ не подлежит применению в силу ч. 4 ст. 8 Трудового кодекса
Российской Федерации, поскольку принят с нарушением норм трудового
законодательства.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судом
кассационной инстанции, требования Т. удовлетворены частично. С
ответчика взыскана компенсация за задержку выплаты заработной платы и
компенсация морального вреда, в остальной части иска отказано.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской
Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и дело
направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав
следующее.
В соответствии с ч. 4 ст. 8 Трудового кодекса Российской Федерации (далее ТК) нормы локальных нормативных актов, ухудшающие положение
работников по сравнению с установленным трудовым законодательством и
иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового
права, коллективным договором, соглашениями, а также локальные
нормативные акты, принятые без соблюдения установленного ст. 372
данного Кодекса порядка учета мнения представительного органа
работников, не подлежат применению. В таких случаях применяются
трудовое законодательство и иные нормативные правовые акты, содержащие
нормы трудового права, коллективный договор, соглашения.
Приказ генерального директора ОАО «Новоалтайский завод железобетонных
изделий им. Иванова Г.С.» об установлении неполной рабочей недели,
являющийся локальным нормативным актом, не подлежал применению,
поскольку он ухудшал положение работников по сравнению с
установленным трудовым законодательством и был принят с нарушением
ст. 372 ТК.
Согласно ч. 5 ст. 74 ТК в случае, когда причины, указанные в части первой
данной статьи, могут повлечь за собой массовое увольнение работников,
работодатель в целях сохранения рабочих мест имеет право с учетом мнения
выборного органа первичной профсоюзной организации и в порядке,
установленном ст. 372 данного Кодекса для принятия локальных
нормативных актов, вводить режим неполного рабочего дня (смены) и (или)
неполной рабочей недели на срок до шести месяцев.
В ч. 1 ст. 74 ТК указано на причины, связанные с изменением
организационных или технологических условий труда (изменения в технике
и технологии производства, структурная реорганизация производства, другие
причины).
Судом установлено, что оснований для введения режима неполной рабочей
недели в организации (у ответчика) не имелось, поскольку отсутствовали
причины, указанные в ч. 1 ст. 74 ТК.
Не преследовал работодатель и цель сохранения рабочих мест, поскольку
ранее уже издал приказ о массовом сокращении штата работников.
Кроме того, работодателем нарушены положения ст. 72 ТК о том, что
соглашение об изменении определенных сторонами условий трудового
договора заключается в письменной форме, положения ч. 2 ст. 74 ТК,
согласно которой о предстоящих изменениях определенных сторонами
условий трудового договора, а также о причинах, вызвавших необходимость
таких изменений, работодатель обязан уведомить работника в письменной
форме не позднее чем за два месяца, если иное не предусмотрено данным
Кодексом, а также положениями ст. 372 ТК, регулирующей порядок учета
мнения выборного органа первичной профсоюзной организации при
принятии локальных нормативных актов.
Эти обстоятельства не были учтены судом первой и кассационной
инстанций, которые в нарушение ч. 4 ст. 8 ТК руководствовались локальным
нормативным актом, не подлежащим применению.
4. Работник, подлежащий увольнению на основании п. 11 части первой
ст. 77 Трудового кодекса Российской Федерации, не лишается права на
получение выходного пособия на условиях, предусмотренных трудовым
соглашением.
(Определение Верховного Суда РФ за первый квартал 2008г N69-Д07-26)
Судом при разрешении спора было установлено, что на основании приказа
от 5 мая 2003 г. истица С. была назначена главным бухгалтером
организации, а 10 июня 2003 г. с ней был заключен в письменной форме
трудовой договор, в соответствии с разделом седьмым которого при
вынужденном прекращении работы не по вине работника, а равно при
досрочном
расторжении
трудового
договора
по
инициативе
администрации, при реорганизации, ликвидации предприятия С.
выплачивается компенсация в размере не менее двух годовых фактических
заработных плат (за прошедший период) за счет средств предприятия.
Приказом от 1 марта 2005 г. истица была уволена с работы по п. 11 ч.1 ст.77
Трудового кодекса Российской Федерации (нарушение установленных
Трудовым кодексом и иным федеральным законом правил заключения
трудового договора) с выплатой выходного пособия в размере среднего
месячного заработка и компенсацией за неиспользованные дни отпуска в
количестве 30 календарных дней.
В соответствии с п. 11 части первой ст. 77 Трудового кодекса Российской
Федерации (в редакции, действовавшей на день увольнения истицы)
работодатель в силу части третьей ст. 84 Кодекса обязан выплатить
работнику выходное пособие в размере среднего месячного заработка, если
нарушение правил заключения трудового договора допущено не по вине
работника.
Отменяя решение суда апелляционной инстанции об удовлетворении
требований истицы о выплате компенсации, установленной трудовым
договором, президиум областного суда исходил из того, что размер
выходного пособия в случае расторжения трудового договора вследствие
нарушения правил его заключения прямо предусмотрен трудовым
законодательством, в связи с чем вывод суда апелляционной инстанции
сделан с существенным нарушением норм материального права.
При таких обстоятельствах, по мнению суда надзорной инстанции, подлежат
удовлетворению встречные исковые требования работодателя о признании
недействительным раздела 7 трудового договора, заключённого 10 июня
2003 г. между сторонами по делу, в связи с противоречием его ст. 84
Трудового кодекса Российской Федерации (далее – ТК РФ).
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской
Федерации постановление президиума областного суда отменила и оставила
в силе апелляционное решение районного суда, указав следующее.
В силу ст. 9 ТК РФ регулирование трудовых отношений может
осуществляться путём заключения, изменения, дополнения работниками и
работодателями коллективных договоров, соглашений, трудовых договоров.
Согласно ст. 56 ТК РФ трудовой договор - соглашение между работодателем
и работником, в соответствии с которым работодатель обязуется
предоставить работнику работу по обусловленной трудовой функции,
обеспечить условия труда, предусмотренные Трудовым кодексом Российской
Федерации, законами и иными нормативными правовыми актами,
коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными
актами, содержащими нормы трудового права, своевременно и в полном
размере выплачивать работнику заработную плату, а работник обязуется
лично выполнять определенную этим соглашением трудовую функцию,
соблюдать действующие в организации правила внутреннего трудового
распорядка.
Статьей 57 ТК РФ установлено, что в трудовом договоре могут
предусматриваться условия, не ухудшающие положение работника по
сравнению с установленными данным Кодексом, законами и иными
нормативными правовыми актами, коллективным договором, соглашениями.
Из приведённых правовых норм следует, что условия, предусмотренные в
трудовом договоре, основываются на соглашении сторон и не могут
ограничивать права или снижать уровень гарантий работника, установленные
трудовым законодательством, однако они могут быть выше, чем
предусмотренные трудовым законодательством.
При таких обстоятельствах сделанный президиумом областного суда вывод о
противоречии трудовому законодательству раздела 7 трудового договора от
10 июня 2003 г., предусматривающего в случае вынужденного прекращения
работы не по вине работника, а равно при досрочном расторжении договора
по инициативе администрации, при реорганизации, ликвидации предприятия
выплату С. в размере не менее двух годовых фактических заработных плат,
является ошибочным.
Поскольку это условие трудового договора не ухудшает, а улучшает условия
работника по сравнению со ст. 84 ТК РФ, то работодатель обязан выплатить
истице компенсацию, предусмотренную разделом седьмым заключённого с
ней трудового договора.
ВОПРОСЫ ЖИЛИЩНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
5. Малоимущим гражданам, проживающим в жилых помещениях,
принадлежащих им на праве собственности, если эти помещения в
установленном порядке признаны непригодными для проживания и не
подлежат ремонту или реконструкции, взамен могут быть вне очереди
предоставлены жилые помещения по договору социального найма.
(Определение Верховного Суда № 16-В09-18).
Г. обратилась в суд с иском к администрации города, управлению жилищных
отношений администрации города о бездействии, возложении обязанности
принять её семью на учёт для получения жилого помещения по договору
социального найма, предоставить благоустроенное жилое помещение.
В обоснование заявленных требований истица указала, что она и её
несовершеннолетний сын являются собственниками (каждый по 1/2 доле)
двухкомнатной квартиры, расположенной в доме, который решением
межведомственной комиссии отнесён к категории непригодных для
постоянного проживания и не подлежащих ремонту и реконструкции. На
основании решения территориального отдела комитета социальной
защиты населения администрации города о признании её семьи малоимущей
истица обратилась с заявлением о принятии на учёт для получения жилого
помещения на условиях договора социального найма в управление жилищных
отношений администрации города. Однако на день обращения в суд с иском
решение о постановке либо об отказе в постановке её на учёт принято не
было. Позднее управление жилищных отношений администрации города
приняло решение о принятии семьи истицы на учёт в качестве
нуждающихся в предоставлении жилого помещения, вследствие чего
исковые требования были уточнены: представитель истицы просил суд
возложить на администрацию города обязанность предоставить семье Г.
жилое помещение по договору социального найма во внеочередном порядке.
Разрешая дело и отказывая в удовлетворении заявленных требований, суды
первой и кассационной инстанций исходили из того, что жилищные права
собственника жилого помещения, расположенного в доме, признанном
непригодным для проживания, подлежат защите в порядке, предусмотренном
ст.32 ЖК РФ, то есть жилое помещение может быть изъято у собственника
либо путём выкупа, либо по соглашению с собственником ему может быть
предоставлено другое жилое помещение с зачётом его стоимости в
выкупную цену. Факт постановки истца и членов его семьи на учёт в
качестве нуждающихся в жилом помещении, по мнению суда, не порождает
права на предоставление жилого помещения во внеочередном порядке.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской
Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления,
направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по
следующим основаниям.
Как следует из материалов дела и установлено судом, заключением
межведомственной комиссии от 23 августа 2007 г. жилые помещения в
жилом доме, в котором расположена квартира, принадлежащая на праве
собственности Г. и её сыну, отнесены к категории непригодных для
постоянного проживания и не подлежащих ремонту и реконструкции.
Решением территориального отдела комитета социальной защиты населения
администрации от 2 октября 2008 г. семья Г. признана малоимущей.
Приказом Управления жилищных отношений администрации г. Перми от 14
января 2009 г. № 7-ж семья истицы принята на учёт в качестве нуждающейся
в жилом помещении, постановлено включить Г. в список граждан, жилые
помещения которых признаны непригодными для проживания и ремонту и
реконструкции не подлежат.
Согласно Конституции Российской Федерации (ч.3, ст.40) малоимущим,
иным указанным в законе гражданам, нуждающимся в жилище, оно
предоставляется бесплатно или за доступную плату из государственных,
муниципальных и других жилищных фондов в соответствии с
установленными законом нормами.
В силу ч.1 ст.57 ЖК РФ жилые помещения по договорам социального найма
предоставляются гражданам, состоящим на учёте в качестве нуждающихся в
жилых помещениях, в порядке очерёдности исходя из времени принятия
таких граждан на учёт, за исключением установленных частью второй
данной статьи случаев.
В соответствии с пунктом первым части второй данной правовой нормы вне
очереди жилые помещения по договору социального найма предоставляются
гражданам, жилые помещения которых признаны в установленном порядке
непригодными для проживания и ремонту и реконструкции не подлежат.
Федеральный законодатель не связывает возможность признания гражданина
нуждающимся в получении жилого помещения с конкретным правом, на
котором ему принадлежит (или ранее принадлежало) жилое помещение, а
потому нуждающимся по смыслу приведённых законоположений, может
быть признан как наниматель по договору социального найма, так и
собственник жилого помещения.
Таким образом, поскольку семья истицы признана малоимущей, то есть
неспособной приобрести на свои личные средства жилое помещение,
принята на учёт в качестве нуждающейся в жилом помещении, у органов
местного самоуправления в силу п.1 ч.2 ст.57 ЖК РФ возникла обязанность
предоставить ей жилое помещение по договору социального найма.
При этом не имеет правового значения то, по чьей вине домовладение, в
котором проживает семья Г., пришло в непригодное для проживания
состояние, а также время получения Г. свидетельства о регистрации права
собственности на жилое помещение.
Что касается ст.32 ЖК РФ, на которую ссылался суд, отказывая в иске, то
данная правовая норма регулирует обеспечение жилищных прав
собственника жилого помещения при изъятии земельного участка для
государственных или муниципальных нужд и не исключает требования ст.57
ЖК РФ предоставить жилые помещения по договору социального найма
гражданам, состоящим на учёте в качестве нуждающихся в жилом
помещении.
В этой связи выводы судов о том, что у Г. и её сына не возникло права на
предоставление жилого помещения по нормам ст.57 ЖК РФ, признаны
незаконными.
ВОПРОСЫ СЕМЕЙНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
6. Рассмотрение судами дел об определении места жительства детей при
раздельном проживании родителей.
В соответствии с пунктом 1 статьи 9 Конвенции о правах ребенка
государства- участники обеспечивают, чтобы ребенок не разлучался со
своими родителями вопреки их желанию, за исключением случаев, когда
компетентные органы, согласно судебному решению, определяют в
соответствии с применимым законом и процедурами, что такое разлучение
необходимо в наилучших интересах ребенка. Такое определение может
оказаться необходимым в том или ином конкретном случае, например когда
родители жестоко обращаются с ребенком или не заботятся о нем или
когда родители проживают раздельно и необходимо принять решение
относительно места проживания ребенка.
Согласно пункту 3 статьи 65 СК РФ при раздельном проживании родителей
место жительства несовершеннолетних детей определяется соглашением
родителей. При отсутствии такого соглашения спор между родителями о
месте жительства детей может быть разрешен судом по требованию любого
из них.
В силу положений статей 57, 61 и 65 СК РФ при разрешении спора между
родителями о месте жительства несовершеннолетних детей суд должен
исходить из равенства прав и обязанностей отца и матери в отношении своих
детей, а также из интересов несовершеннолетних и обязательно учитывать
мнение ребенка, достигшего возраста десяти лет, при условии, что это не
противоречит его интересам.
В пункте 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации
от 27 мая 1998 г. No 10 с учетом положений пункта 3 статьи 65 СК РФ
разъяснено, какие обстоятельства необходимо учитывать при разрешении
спора о месте жительства несовершеннолетнего ребенка. К таким
обстоятельствам относятся: привязанность ребенка к каждому из родителей,
братьям и сестрам; возраст ребенка; нравственные и иные личные качества
родителей; отношения, существующие между каждым из родителей и
ребенком; возможность создания ребенку условий для воспитания и
развития (с учетом рода деятельности, режима работы родителей, их
материального и семейного положения, состояния здоровья родителей);
другие обстоятельства, характеризующие обстановку, которая сложилась в
месте проживания каждого из родителей.
При этом в постановлении Пленума особо подчеркнуто, что само по
себе преимущество в материально- бытовом положении одного из родителей
не может являться безусловным основанием для удовлетворения требования
этого родителя об определении места жительства ребенка с ним.
Судебная практика рассмотрения данных споров свидетельствует о том, что
в большинстве случаев место жительства детей определяется с их матерью.
Между тем ряд судов отметили, что в последние годы возрастает число
случаев, когда место жительства ребенка определяется с его отцом.
При определении места жительства ребенка суды в основном правильно
применяли пункт 3 статьи 65 СК РФ, учитывая обстоятельства, указанные в
данной норме, а также иные обстоятельства, влияющие на правильное
разрешение этих споров, такие как: проявление одним из родителей большей
заботы и внимания к ребенку; социальное поведение родителей; моральнопсихологическую обстановку, которая сложилась в месте проживания
каждого из родителей; привлечение родителей ребенка к административной
или уголовной ответственности; наличие судимости; состояние на учете в
психоневрологическом, наркологическом диспансерах; климатические
условия жизни ребенка, проживающего с родителем, при проживании
родителей в разных климатических поясах; возможность своевременного
получения медицинской помощи; наличие или отсутствие у родителей
другой семьи; привычный круг общения ребенка (друзья, воспитатели,
учителя) ; привязанность ребенка не только к родителям, братьям и сестрам,
но и к дедушкам, бабушкам, проживающим с ними одной семьей,
приближенность места жительства родственников (бабушек, дедушек,
братьев, сестер и т.д.), которые реально могут помочь родителю, с которым
остается проживать ребенок, в его воспитании; удобство расположения
образовательных учреждений, спортивных клубов и учреждений
дополнительного образования, которые посещает ребенок и возможность
создания каждым из родителей условий для посещения таких
дополнительных занятий; цель предъявления иска (например, по одному из
дел, рассмотренных районным судом Челябинской области, было
установлено, что доводы истца об определении места жительства сына с
ним были связаны с получением пенсии на сына-инвалида).
В целях всестороннего исследования всех обстоятельств дела судами
запрашивались, в частности, характеристики на родителей из ИЦ
(информационный центр) УВД, наркологических и психоневрологических
диспансеров, вытрезвителей, от участковых инспекторов.
В случаях, когда установление тех или иных обстоятельств требовало
специальных знаний, судами назначались экспертизы для диагностики
внутрисемейных отношений и взаимоотношений ребенка с каждым из
родителей; выявления психологических особенностей каждого из родителей
и ребенка; для психологического анализа ситуации в целом (семейного
конфликта); определения наличия или отсутствия психологического
влияния на ребенка со стороны одного из родителей. В этих целях судами, в
частности, назначались судебно-психологические, судебно-психиатрические,
а также комплексные судебные экспертизы (психолого-психиатрические,
психолого-педагогические,
психолого-валеологические,
социальнопсихологические).
Кроме того, при рассмотрении дел данной категории к участию в деле в
качестве
специалистов
привлекались:
инспекторы
по
делам
несовершеннолетних; специалисты органов управления образованием;
специалисты по охране прав детства; педагоги (классные руководители);
педагоги- психологи; социальные педагоги; врачи-психологи диагносты;
психиатры и врачи иных специальностей.
Обобщение судебной практики позволяет сделать вывод о том, что, как
правило, большая материальная обеспеченность того или иного родителя,
занимаемая им должность, социальное положение в обществе не являлись
определяющими факторами, исходя их которых суды решали вопрос о
месте жительства ребенка. Решения принимались судами с учетом всех
юридически значимых обстоятельств и в первую очередь исходя из
интересов детей.
Более того, имели место случаи, когда один из родителей обосновывал
свои требования только более высоким уровнем
материальной обеспеченности, а суд, отказывая ему в иске, в решении
указывал,
что это обстоятельство не является определяющим при
разрешении спора данной категории.
Например, при рассмотрении Кежемским районным судом Красноярского
края дела по иску И. к И. об определении места жительства
несовершеннолетних детей ответчик (отец детей) указывал, что занимает
руководящую должность, размер его дохода позволяет создать более
комфортные материально-бытовые условия проживания детей, чем у
матери детей, которая проживает в неблагоустроенной квартире,
получает пособие по уходу за ребенком, не имея иного дохода.
Удовлетворяя требования истца, Кежемский районный суд указал в
решении, что преимущество в материально-бытовом положении одного из
родителей не является безусловным основанием для отказа в
удовлетворении требований другого родителя при наличии иных равных
условий. При вынесении решения суд исходил из интересов детей, а именно,
из их привязанности к матери в силу малолетнего возраста, создания
матерью условий для воспитания и содержания детей, факта
постоянного проживания детей с матерью с рождения, положительных
характеристик истца. При этом суд указал в мотивировочной части
решения на то, что стороны имеют равные права и несут равные
обязанности в отношении своих детей, в связи с чем ответчик вправе
предоставлять
детям материальное содержание помимо выплаты
алиментов на их содержание.
Между тем выявлены единичные случаи, когда место жительства ребенка
суд определял с тем из родителей, который был более материально
обеспечен, не учитывая при этом иные обстоятельства, в том числе и
интересы ребенка.
Так, по делу по иску Д. (отца ребенка) к А. (матери ребенка)
Нефтекамский городской суд определил место жительства ребенка с
отцом, указав, что А. не имеет собственного жилья, квартира, в которой
она проживает с ребенком, находится во временном ее пользовании. При
этом суд учел, что в новой семье истца проживают мальчики примерно
одинакового возраста с его сыном, а мать мальчиков – нынешняя жена
истца – также считает целесообразным проживание сына истца в их
семье. Определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного
Суда Республики Башкортостан названное решение суда отменено, по делу
принято новое решение, место жительства несовершеннолетнего
определено с матерью. Кассационная инстанция указала, что
установленные судом обстоятельства в виде наличия у отца большей
материальной обеспеченности не могут служить основанием для
определения места жительства несовершеннолетнего с отцом. Ребенок
постоянно проживает с матерью, ответчик не препятствует общению
сына с новой семьей истца. По результатам психологического
заключения авторитетом для ребенка является мать, а с отцом нравится
гулять, каких-либо исключительных обстоятельств, при которых ребенок
должен быть разлучен с матерью, не имеется. Оснований для изменения
места жительства ребенка, его сложившегося жизненного уклада и
нарушения ставшего для
коллегия не усмотрела.
него
привычным
образа
жизни
судебная
В ряде случаев суды при вынесении решений по данной категории дел
ограничиваются лишь общими фразами о том, что при определении места
жительства ребенка учитываются его отношения с родителями,
материальное положение родителей и иные обстоятельства, однако
обстоятельства, в связи с которыми место жительства ребенка
определяется с одним из родителей, в решении не конкретизируются. Как
правило, это имеет место тогда, когда требование об определении места
жительства ребенка заявляется совместно с требованием о расторжении
брака, и при условии признания ответчиком иска. Однако представляется,
что и в данном случае решение суда в части определения места жительства
ребенка должно быть мотивировано, т.е. указано, почему отдается
предпочтение одному из родителей, соответствует ли это интересам
ребенка (статья 24 СК РФ).
Статьей 57 СК РФ предусмотрено, что ребенок вправе выражать свое мнение
при решении в семье любого вопроса, затрагивающего его интересы, а
также
быть
заслушанным
в
ходе
любого
судебного
или
административного разбирательства. Учет мнения ребенка, достигшего
возраста десяти лет, обязателен, за исключением случаев, когда это
противоречит его интересам. В случаях, предусмотренных Семейным
кодексом РФ (статьи 59,72,132,134,136,143, 145), органы опеки и
попечительства или суд могут принять решение только с согласия ребенка,
достигшего возраста десяти лет.
Обобщение судебной практики показало, что названные требования
международного и российского законодательства при рассмотрении дел об
определении места жительства ребенка при раздельном проживании
родителей судами в большинстве случаев исполняются.
В ходе изучения судебной практики выявлены случаи, когда суд в нарушение
действующего российского и международного законодательства выносил
решение, не выясняя мнение ребенка, достигшего возраста десяти лет, о
том, с кем из родителей он хочет проживать.
Так, например, Юсьвинским районным судом Пермского края было вынесено
решение об определении места жительства 12-летнего ребенка, при этом
его мнение по данному вопросу не выяснялось ни органом опеки и
попечительства, ни судом, решение суда не мотивировано.
Анализ судебной практики и материалов по ее обобщению показывает,
что мнение ребенка по спорам, связанным с воспитанием детей, выясняется
судами во многих случаях опосредованно, то есть через заключение органа
опеки и попечительства, что не согласуется с нормами статьи 12 Конвенции о
правах ребенка и статьи 57 СК РФ о праве ребенка выражать свое мнение при
решении любого вопроса, затрагивающего его интересы, а также быть
заслушанным в ходе любого судебного разбирательства.
Исходя из приведенных выше положений норм международного права и
статьи 57 СК РФ в пункте 20 постановления Пленума Верховного Суда
Российской Федерации от 27 мая 1998 г.No 10 «О применении судами
законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием
детей»разъясняется, что если при разрешении спора, связанного с
воспитанием ребенка, судом будет признано необходимым опросить ребенка
в судебном заседании в целях выяснения его мнения по рассматриваемому
вопросу, то следует предварительно выяснить мнение органа опеки и
попечительства о том, не окажет ли неблагоприятного воздействия на
ребенка его присутствие в суде.
Исходя из принципа равенства родительских прав и обязанностей раздельно
проживающие родители в равной мере могут претендовать на общение с
ребенком, на участие в его воспитании (статьи 61, 63 СК РФ). Определение
места жительства ребенка с одним из родителей может весьма
существенно повлиять на объем осуществления родительских прав тем из
родителей, с которым остался проживать ребенок. Следовательно, поскольку
решением суда определяется место жительство ребенка с учетом, прежде
всего того, кто из них имеет возможность создать лучшие условия для
воспитания и развития ребенка то в решении следует указывать и на
обязанность родителя передать ребенка тому родителю, с которым
определено место жительства ребенка.
Кроме того, указание в резолютивной части решения на обязанность
передачи ребенка другому родителю будет направлено на своевременную
защиту прав несовершеннолетних детей и позволит избежать неясности в
исполнении решения суда, поскольку согласно информации, полученной из
ряда судов, отсутствие такого указания впоследствии приводит к
обращению судебных приставов-исполнителей в суд с заявлениями о
разъяснении судебного решения.
Так, в частности, Верховный Суд Республики Бурятия в справке по
материалам обобщения судебной практики отметил, что отсутствие в
резолютивной части решения Северобайкальского городского суда по делу
по иску Х. к Х. об определении места жительства ребенка указания на
обязанность одного родителя передать ребенка другому родителю
повлекло обращение в суд судебного пристава-исполнителя с заявлением о
разъяснении решения. Суд, разъясняя решение, обязал отца передать
ребенка матери, с которой было определено его место жительства по
решению суда.